Стоумов Александр. Прививка от тоски

Александр Стоумов

ПРИВИВКА ОТ ТОСКИ

Первой пришла необъяснимая тоска. Я почувствовал ее еще во сне. Словно невидимый детский голосок нашептывал мне, что самое страшное уже позади, что страх уже не вернется. По крайней мере, не такой сильный страх.

Тоска говорила мне о том, что все позади. Позади плохое, и позади что-то исключительно важное, без чего моя жизнь на долгое время лишится смысла и старых радостей. Тоска по чему-то безвозвратно ушедшему. Или по кому-то?

Тоска помогла мне очнуться, выкарабкаться из липкой хватки нездорового, засасывающего сна. И привела за собой боль. Боль разорвала меня на мелкие клочки, и теперь рисовала на них острым грифельным карандашом. Я не знал, что бывает такая боль. Такая боль и тоска.

Тоска привела боль, но не ушла. Нашарив своей маленькой холодной ладошкой мое сердце, она сжала его в свой крепкий кулачок и медленно, необратимо вынимала, оставляя за собой звенящую пустоту и отчаяние.

Я слушал боль и свою тоску, потому что ничего другого мне не оставалось. Я лежал в полной темноте. Наверное, с закрытыми глазами. Я не был уверен, остались ли у меня глаза, потому что открыть их никак не получалось. Тоска говорила, что я еще не готов увидеть мир, в котором теперь придется жить. А боль говорила о том, что она гораздо лучше тоски. Потому что от боли есть лекарство, но редкий человек находил прививку от тоски.

Я в больнице? Разбился на машине? Я помнил, что недавно, до того как ЭТО случилось, зарядили противные весенние дожди. Они шли долго, много дней подряд. А по ночам еще подмораживало. Город был парализован дорожными заторами - машины бились едва не на каждом углу. И вроде пару дней я никуда не выезжал, как советовали по радио...

Но почему перед глазами стоит яркое весеннее солнце? Я смотрю из окна на улицу, где почти не осталось почерневшего снега. В тот день... Это был первый теплый день, и его я совершенно не помню...

...Я очнулся через день или через час. И вдруг с какой-то даже абсолютной отчетливостью понял, что в моей непонятной ситуации час, день, а, может быть, и год долгое время не будут иметь никакого значения.

В тот день я смотрел из окна на залитую солнцем улицу. На людей около станции метро, наконец-то скинувших опостылевшие пальто. Выходной день. Городской праздник. Вечером будут народные гуляния.

Вспомнил, как позвонил Серега и предложил нам с Тамарой сходить вечером в кабачок-кораблик на набережной. Я вспомнил все, что произошло дальше, вспомнил и заставил себя забыть. И снова начал вспоминать - медленно, как кинофильм, словно еще можно было переписать сценарий и изменить сюжет.

Целый день мы с Тамаркой перетряхивали свои гардеробы, развешивая на плечики весенние шмотки и консервируя на антресолях зимнюю обувь. Время пролетело молниеносно, и спохватились мы, когда нужно было срочно выходить.

На кораблике я собирался выпить и машина, понятное дело, исключалась. Решили поймать такси.

- На такси мы точно опоздаем, нам весь Центр объезжать, там ведь сегодня народные гуляния, - жена кивнула в сторону метро, - поехали лучше под землей.

- Да ну его, не люблю метро, - я вытянул руку, но машины равнодушно ехали мимо.

- А ты снобом становишься! А слабо как простые люди, под землей?

Машины все не останавливались.

- Да запросто! - на метро я не ездил уже несколько лет, а поэтому мне стало даже любопытно.

Кинофильм в моей голове крутился все медленнее.

Метро мне никогда не нравилось. А за годы, что я туда не спускался, оно стало неизмеримо хуже. И дело не в переполненных вагонах, оклеенных рекламой дешевого ширпотреба, не в обшарпанных вагонах и станциях. Теперь метро было трудно назвать просто средством транспорта, как раньше. Оно стало визитной карточкой, средой обитания для целой социальной прослойки. Скажи мне, на чем ты ездишь, и я скажу кто ты? Наверное.

Подростки с бутылками низкокачественного пива и банками разбодяженного химическими ароматизаторами спирта в руках. Мужчины и женщины в одежде не первой молодости, когда-то без примерки купленной на ближайшей барахолке. Небритые личности, мрачно кидающие взгляды исподлобья. Неизменные озлобленные старухи с рюкзачками на колесиках, едущие по своим, никому не ведомым делам. У всех печать неведомого порока, какого-то генетического проклятия на лицах. Наверху все они растворялись внутри магазинчиков и палаток, растекались по многочисленным переулочкам и скверикам, а может, просто прятались под невидимым панцирем, меняли окраску, сливаясь с чуждой им обстановкой. В метро они были дома...

- Так это она в окно выбросилась?

- Она. Прямо из нашего корпуса. Красивая, наверное, была. Не захотела жить с таким лицом.

- Да ведь шрамы и убрать можно. И следов бы не осталось.

- Ну, а глаз ты как вернешь? А еще ей врач сказал, что детей у нее никогда не будет. Все разорвано там было.

На этот раз меня разбудили женские голоса. И, особенно, их странный и страшный диалог. Боль немного утихла. Или я просто привык к ней? Дышать носом не получалось - он был забит какой-то гадостью. Тампонами, что ли? Рук я по-прежнему не чувствовал. Зато получилось открыть глаза.

Полутемная комната. Какая-то аппаратура рядом с больничной койкой мигает разноцветными лампочками. Провода, уходящие куда-то внутрь меня. И две женщины в белых халатах, негромко разговаривающие около окна палаты. Я попробовал выговорить хоть слово, но сухие, растрескавшиеся губы слушаться отказывались. Дыхание перехватило.

Очевидно, медсестры что-то почувствовали и повернулись в мою сторону. Одна увидела мои открытые глаза и негромко вскрикнула. Другая стремглав выбежала из палаты. Через пару минут она вернулась вместе с врачом.

- Протрите ему лицо, - велел врач.

- Попить, - в этот раз моя попытка заговорить была удачнее. Кажется, меня даже поняли.

- Все завтра, - покачал головой врач, - сейчас капельницу поставим, будет легче. Все вопросы к своему доктору, - остановил врач мой новый позыв поговорить.

Тоска снова залезла в меня холодной ладошкой. Как будто забыла в прошлый раз забрать из меня что-то ставшее, по ее мнению, лишним.

Мы вошли в полупустой вагон, в крайнюю дверь. Я увидел три пустых места рядом с междувагонной дверью и вспомнил, что когда-то любил именно эти места. Тамарка села к стеночке, я пристроился рядом.

На каждой станции вагон все больше наполнялся. Свободных мест давно не осталось, но и давки пока не было. Веселые, нарядные, хоть и несуразно немного одетые, далеко не всегда трезвые люди входили в вагон. Чаще всего группками по четыре-пять человек, но встречались и парочки вроде нас.

- На гуляния едут, - склонилась ко мне Тамара.

- Ага, - хмыкнул я.

Очередная станция. И куча подростков на перроне, почти все с банками и бутылками в руках. Наверху находился парк отдыха. В наш вагон, как и в другие, ввалилась целая толпа. Громко хохоча, они долго не давали закрыться дверям, и машинист несколько раз просил не задерживать отправку поезда. Но тут в соседнем вагоне громко запели нецензурную песню. В нашем вагоне песню подхватили и потеряли к дверям интерес. Поезд тронулся.

А дальше события развивались молниеносно.

- Просыпайся, сейчас тебя к доктору на осмотр повезем. Тампоны из носа вытащим. Тебе ведь позавчера только нос заново собрали, - разбудила меня пожилая медсестра, - в туалет не хочешь? В уточку?

Я немного подумал, решился и кивнул.

В операционную меня отвезли прямо на моей кровати. Врач, в очках и марлевой повязке, ловко вытащил тампоны из моего носа, и что-то осмотрел под бинтами, плотно окутывающими мое тело. Ассистентка подала ему непонятный прибор, он минут десять водил им по моему телу, внимательно вглядывался на монитор на столике. Потом удовлетворенно кивнул.

- Что со мной? - проскрипел я. Опять перехватило горло.

Ассистентка отвернулась в другую сторону. Врач снял марлевую повязку, пристально посмотрел на меня. А я на него - средних лет, с уставшим, профессионально грустным лицом, обрамленным классической бородкой.

- Я осмотр больных закончу, приду к тебе, там поговорим, - он посмотрел на медсестер, и те сразу же повезли меня обратно в палату.

От завтрака я категорически отказался. Руки пока слушались неважно, а есть из ложечки не хотелось. Да и голода не чувствовал особого. Наверное, от лекарств. Лежал и тянул воду из трубочки.

Я закрыл глаза и вернулся к своему недосмотренному кинофильму.

Зато мы сразу вызвали интерес у группы молодых людей. Короткие стрижки, безразмерная одежда и, главное, совершенно невменяемые лица. Модные такие лица. Распространенные сейчас. Словно у ведущих музыкальной телепередачи на телевидении. У одного из них текла носом кровь. Он пил из бутылки пиво, периодически кричал, что всех ментов пора убивать и злобно сплевывал прямо на ноги сидящему рядом со мной мужичку. Мужичок вскочил и начал пробираться в другой конец вагона. Без потерь ему пройти не удалось - компания была большая, и каждый в этой большой компании отвесил мужчине по пинку. Две пожилые женщины напротив бросились вслед за ним. У одной из сумки посыпались помидоры, которые подростки весело начали топтать.

- На следующей станции выходим. Только резко, - шепнул я Тамаре и тут заметил, как один из тех, что был постарше, в потертой кожаной куртке, кивнул в нашу сторону и что-то сказал своему соседу. Тот, в свою очередь, шепнул еще двум. Головы начали поворачиваться в нашу сторону.

- Быстро место уступил! - один из парней навис надо мной и наступил на ногу. Наверное, я растерялся. Их было много. Слишком много. Что ж, потянуть время не удалось. Я виновато улыбнулся и начал привставать, одной рукой незаметно залезая в карман.

Парень неожиданно отклонился в сторону. Машинально я отметил, как плотно компания перегородила проход - никому в вагоне происходящее не было видно. В соседнем вагоне - через стекла было хорошо видно - такая же компания продолжала распевать песни. Иные куплеты долетали даже до нас. Последнее, что я четко успел увидеть, как другой парень, схватившись руками за поручни, бьет меня в лицо тяжелыми ботинками. И почти мгновенно на голову опустилась бутылка. Как я оказался на полу - не помню. Возможно, стащили, а может, и сам свалился.

Били грамотно. По двое, чтобы не мешать друг другу.

- Куртку с него сними, в крови вся будет... Тузовская куртка, себе возьму, - донесся до меня чей-то веселый, немного запыхавшийся голос.

Подняли, стащили куртку и снова бросили на пол.

- Дырку по лицу пока не бить, я ей целенькой хочу вдуть... ...отвали, ты после меня будешь, сумку ее пока прошарь.

Перед моими глазами, на полу, вдруг очутилась разодранная Тамаркина юбка. Я рванулся, но, очевидно, меня снова приложили бутылкой по голове...

Кинофильм закончился. Очень вовремя закончился. Пришел врач, а это значит, что скоро начнет сниматься другая эпопея. Я пока даже приблизительно не знаю ее сюжета, но, надеюсь, что это будет мой сюжет, а я буду играть в главной роли.

Врач сел на стульчик рядом с кроватью, проверил мне пульс. Зачем-то легонько похлопал по краю кровати. Я молча смотрел на него.

- Если вдруг болеть что начнет, говори медсестре. Укольчик обезболивающий тебе сделает... - начал врач и замолчал.

Я все также внимательно смотрел на него.

- Ну ладно. Плохо дело, конечно, но жить будешь. Сможешь даже почти здоровым стать.

- Какие у меня повреждения?

- Селезенку пришлось удалить. Почка одна у тебя почти не функционирует. Про сотрясение мозга и ребра переломанные я даже не упоминаю. Да и зажило уже все - ты ведь две недели почти без сознания был. Глаза, слава богу, целы, но проверить не помешает, как на ноги встанешь. Про зубы вообще молчу - это не проблема. Но главное... Ножевые ранения у тебя были. Легкое задето было - ерунда. Вот печень... Тут хуже. Большие проблемы могут со временем начаться. Но если деньги есть, скорее всего, помочь можно.

- Нет, не у нас, - словно ответил врач на вопрос, который я даже не собирался задавать, - на Кубе это хорошо умеют делать. Дорого, хоть и дешевле, чем в Европе...

- Не знаете, Тамару уже похоронили?

- Тебе уже и про это разболтали?!

- Случайно услышал. Медсестры думали я без сознания.

- Похоронили. Она... погибла... сразу, как на ноги встала. Не осуждай ее. Она очень сильно пострадала. И внешне тоже... хотя даже в тот день до самого конца в сознании была. Записки никакой не оставила, - врач расстегнул у себя на халате верхнюю пуговицу, - мало кто верил, что ты выживешь. Она тоже не верила. Вы оба много крови потеряли, но ты особенно. Машинист только на конечной вас нашел. Никто не сообщил раньше... Но у нас хорошая больница. Не простая районная...

Врач явно что-то хотел сказать, но не решался.

- Спасибо, что вытащили. Я не буду выбрасываться из окна. Обещаю.

Доктор облегченно вздохнул и улыбнулся.

- Знаю, парень, тяжело придется. Но умереть всегда еще успеешь. Никуда это от нас не убежит. И вот еще что... Из милиции с тобой поговорить хотели. Завтра сможешь?

Я согласно кивнул.

Вечером пришли матери - Тамаркина и моя. Друзей ко мне пока не пускали. Матери молча плакали, а я лежал с закрытыми глазами. Говорить было не о чем. Я закрыл глаза и вдруг незаметно уснул.

Человек из милиции пришел после завтрака. В белом халате поверх кителя, мужчина старше среднего возраста. Без усов. С папкой в руке.

- Ты уж прости, парень. Нечем тебя порадовать. Не нашли мы пока тех ублюдков. Помнишь если, гуляния в тот день были. Молодежи полно. Все равно, что иголку искать... - мент хмуро теребил молнию на своей папке.

- Лиц не запомнил. Особых примет у них тоже не было. К вам претензий у меня никаких нет, и не будет.

- Ну, пойду я тогда. Еще навещу. Бумажки кой-какие подпишешь. Давай, поправляйся.

- Приходите.

Мент встал и двинулся к двери. Уже взявшись за ручку, он обернулся и несколько секунд пристально смотрел мне в глаза.

- На днях к тебе придут из Правительства Города. Совет у меня один. От себя лично совет. Не психуй. Плеткой обуха не перешибешь. Торгуйся, парень. Как следует с ними торгуйся, - он предупреждающе поднял руку, - большего я сказать тебе не могу. Если не дурак, сам все поймешь, когда у вас разговор начнется.

Люди из правительства города пришли через три дня. Я уже ходил тихонько по палате. Пришли вдвоем. Почти мои ровесники. Чуть постарше.

- Как чувствуете себя?

- Спасибо. Уже удовлетворительно, - я выжидательно на них посмотрел, - может, сразу к разговору приступим?

Чиновники немного помялись.

- Хотелось бы поинтересоваться вашими дальнейшими планами. Узнать, какая помощь требуется?

- Вы ведь не к каждому так приходите? Помощь предлагать. Интересоваться.

- ... Вообще-то, нет. С вами, видите ли, случай особый. Мы, честно говоря, вообще ни к кому не ходим. Это, так сказать, указание сверху. А у нас в Городе указания не принято обсуждать. Даже если они не по душе.

- Все понятно. Считайте, что заранее оправдались. Виновата система. Можете не волноваться и говорить откровенно. На вас лично я сердиться не собираюсь.

- Помните, наверное, в ...тот день в Городе был праздник. Ну, вы, наверное, знаете, у нас в городе до этого праздники не всегда гладко проходили...

- Лучше сказать, без поножовщины и без трупов не обходилось ни разу, - поправил я.

- Наверху были очень, очень недовольны, что в городе не удается... обеспечить безопасность. И мы очень старались к этому мероприятию... чтоб без эксцессов все прошло. Милиция на каждом углу стояла, на каждой станции метро. Но ведь в каждый вагон ее не поставишь. И все прошло гладко. Уж и газеты похвалили. И тут ваш случай... Мэр очень раздражен.

Я вспомнил совет человека из милиции и впервые за две недели рассмеялся.

- Точнее, мэр очень боится тех, кто повыше него, - снова поправил чиновника я, - в эту больницу ведь не каждый пострадавший попадает?

- Далеко не каждый.

- И уголовного дела не будет?

- Нет, что вы. Дело было заведено. Через два дня... после гуляний.

- И закрыто?

- Для этого нас и послали. Хотелось бы дело закрыть и сдать в архив. Преступников все равно найти нереально. Ни одного свидетеля. Ваша... жена первая рассказала, что произошло... Наше руководство решило, что для всех будет лучше, если бесперспективное уголовное дело мы заменим реальной помощью вам.

- Оглашайте.

- Первая группа инвалидности без всяких ВТЭКов, ежемесячная пенсия, бесплатные лекарства, хорошая поликлиника, ежегодно месяц в санатории. Естественно, льготы по коммунальным платежам. Оформим так, что уже никто не отнимет. Да много всего. Даже бесплатная сотовая связь. Местная. Вот листочек, - чиновник протянул мне бумажку.

Я пробежал ее глазами и положил на стол.

- И еще единовременная материальная помощь. На лечение печени, - твердо сказал я.

- Сколько?

- У врача моего спросите. Он мне говорил, на Кубе ее хорошо лечат. Может, и цену знает.

- Само собой, нам бы не хотелось, чтобы вы распространялись о случившемся. Замечательно будет, если об этом вы попросите тех, кто уже знает, - чиновник взял со стола бумажку и убрал во внутренний карман.

Попрощались с улыбками, но без рукопожатий.

В больнице я пробыл еще две недели. Скучать мне не давали. Часто навещали друзья, но еще чаще незнакомые люди с дорогими дипломатами. Они-то и оформили удивительно быстро все обещанные чиновниками бумаги и даже вручили пластиковую карточку с деньгами на лечение. С деньгами поскупились, но, как говорится, с паршивых овец хоть шерсти клок. И все это за несколько ничего уже не значащих для меня подписей.

Сыр получался недорогой, но я надеялся, что не окажусь мышкой. В крайнем случае, я буду очень мобильной мышкой. И очень деловой.

Домой меня тоже очень любезно подвезли. Минутку-другую я постоял у подъезда, полюбовался за зеленую травку, а потом пешком поднялся на свой седьмой этаж. Тяжело пришлось, но, так или иначе, форму придется восстанавливать.

Не снимая ботинок, обошел квартиру. Абсолютно все оставалось по-прежнему. Даже пыли на мебели немного. Только позеленевшая вода в фильтре на кухне, да две заплесневевшие чашки с остатками кофе. Я пустил воду, вымыл Тамаркину чашку и засунул ее глубоко в шкаф. Скинул в прихожей обувь, прошел в комнату и тяжело опустился в кресло. Подумал немного, взял трубку и набрал номер Сереги.

- Ты где? - радостно и немного удивленно вскрикнул он, как будто мой номер у него не определился.

- Дома. Сегодня отдыхаю, а завтра заскакивай. Возьми Дашу с собой. Пусть вещи Тамаркины заберет. Все. Что не понравится, подружкам отдаст.

- Может, не стоит...?

- Стоит, Серега.

Я включил музыкальный центр, положил ноги на журнальный столик и закрыл глаза. Сегодня только отдыхать, только пару звонков еще сделать. Денек завтра обещал быть не легким.

Спал мало. Наверное, отоспался в больнице. Зато успел к приезду Сереги собрать две кучи вещей. Вещи жены и то, что пригодится мне в ближайшие пару недель. Свои отложил, а Тамаркины мы погрузили в багажник Серегиной машины.

- Серега, ты до гаража меня не подкинешь?

- С удовольствием, садись, - он распахнул передо мной дверцу.

- Ты не можешь мне снять квартиру на полгода? - спросил я, когда мы тронулись.

- Легко. А на фига тебе. Мало четырех комнат?

-- Не хочется тут жить. Может, вообще продам ее.

- Понятно. Какая хата нужна?

- Не первый и не последний этаж, с телефоном и мебелью. Любая. На полгода чтоб этого хватило, - я положил ему в бардачок пачку денег, - когда найдешь, позвони и скажи "я последнюю миссию прошел, могу тебе диск вернуть". Я подъеду.

Серега хмыкнул и уехал. Я завел машину, убедился, что за время моего отсутствия она не вышла из строя, поймал такси и вернулся домой. Машина мне пока была не нужна.

Через два часа ко мне приехали из агентства недвижимости. Вчера я им тоже позвонил.

- Я хочу обменять эту квартиру на однокомнатную. В хорошем доме, но не в центре. Со всеми удобствами. С большой доплатой, - я сомневался, что мне понадобится квартира в этой стране, но совсем бомжем оставаться не очень хотелось.

- Думаем, что этот вопрос займет не больше недели, - осмотром моей квартиры маклеры остались явно довольны.

- А дачами вы не занимаетесь? - спросил я.

- Конечно, занимаемся. А где она у вас? Да? Может, прямо сейчас подъедем туда? Мы вас и обратно привезем...

Дача маклерам тоже понравилась. Ничего, обойдемся без дачи. Мне сейчас деньги позарез нужны, здоровье поправить. Тем более, мамина дача остается.

Всю неделю я распродавал лишние вещи - то, что не влезет в однокомнатную квартиру. Продал и машины - свою и Тамаркину, взамен приобрел попроще, почти новую отечественную, по генеральной доверенности. Без колес трудновато.

Звонил Серега, хотел вернуть "диск". То, что он нашел, меня полностью устроило. На съемную квартиру я перевез компьютер с модемом, посуду, шмотки и несколько книжек.

Еще через неделю ушла моя старая квартира и дача. Причем, в одни руки. Оставшиеся вещи люди из агентства недвижимости помогли мне вывезти на новую жилплощадь. Я поставил там железную дверь, быстро разложил вещи, перекрыл воду и закрыл дверь на все запоры. Подаренный мне людьми из мэрии сотовый телефон оставил внутри. И временно переехал на съемную квартиру.

Мне не очень хотелось обнаруживать свое местонахождение - общение с чиновниками всех мастей давно утомило, а то, что включенная мобила похожа на Александрийский маяк - факт общеизвестный. Но мало кто знает, что и выключенная она многое может рассказать особым людям.

Я, кстати, стал обладателем кругленькой суммы. Помимо денег за все проданное, у меня и накопления кое-какие были, и на работе больничное пособие выплатили. Ведь я им не сказал, что вряд ли туда вернусь. Главное - поправить свое здоровье. Физическое и психическое.

В свое время, больше для отмазки от армии, я закончил не сильно престижный технический ВУЗ. Интереса к учебе не было, знаниями и отметками я не блистал. По специальности не работал ни одного дня. Но тут, возможно, из-за удара по голове, у меня вдруг проснулась тяга к естественным наукам. К химии, например, к геологии. Я даже учебников подкупил. Ими и зачитывался на съемной квартире дни напролет. Увлекся, короче.

Читал, да по интернету лазил. Информации там море, почти вся интересная. Что-то конкретное найти - дело несложное, а вот когда ты и сам не представляешь, что тебе нужно, то процесс может приобрести бесконечную протяженность. Очень помогают поисковые интернет-системы - вводишь в специальную графу слово "здоровье" или "лечение печени", а они дают тебе ссылки на подходящие сайты. Так и человека почти любого найти можно. По фамилии. А если нет этого в интернете, или искать лень, всегда можно купить на радиобарахолке диск с нужной базой данных - абонентов сотовый компаний, владельцев автомобилей, работников закрытых учреждений. Вводишь номер автомобиля, или телефон - выскакивают паспортные данные владельца, в том числе его адрес. А то и вся биография, вплоть до судимостей - смотря сколько ты за диск готов заплатить. Короче, так или иначе, а нужную информацию найти не очень сложно. Так или иначе.

Вот когда не совсем знаешь, что тебе нужно, дело сложнее. Но поиск тем и хорош, что сам помогает тебе разобраться в этом вопросе. Так и у меня произошло. Я разобрался. И нашел. Точнее, наоборот. Нашел и разобрался, что мне нужно. И очень вовремя, так как глаза от постоянного сидения за монитором начали уставать. Да и двигаться мне надо больше.

Тем более что наступила, наконец, обещанная синоптиками летняя жара. Жара и никаких осадков. Я отпер железную дверь новой квартиры и включил свой безлимитный телефон. Минут через 15 он зазвонил. Звонил чиновник из правительства - один из тех, что навещал меня в больнице.

- Куда же вы так пропали?

- Да за город ездил, к друзьям. Там глушь такая, что никакой связи нет. Вот, только с вокзала приехал, включил... Да и не просили вы звонить.

-- Да мы... нет... просто волнуемся. Что у вас да как.

-- Квартиру пришлось продать, дачу. Маловато вы мне денег на лечение дали. Цены-то приличные, хоть и на Кубе. Но я не в обиде. Выкручусь. Спасибо, что вообще не бросили.

- Ну что вы, что вы! Теперь какие планы?

- Да нет желания в городе сидеть. Ассоциации плохие. Разве что денек-другой. Погода теплая, самая пора по дачам ездить. Решил еще на Байкал махнуть, перед Кубой. Боюсь, что на Острове Свободы придется мне на год-другой задержаться.

- Ну, как соберетесь, позвоните. Возможно, удастся вам с билетами льготными на Кубу помочь. А на Байкал я и сам мечтаю съездить.

Пару недель я жил попеременно - то на съемной квартире, то в собственной однушке. Купил авиабилет до Иркутска, договорился по интернету о том, чтобы меня встретили и доставили в нужную точку. Ездил по магазинчикам, скупал амуницию к байкальской поездке. Сборов и приготовлений хватало. И еще внимательно следил за прогнозом погоды. Спада жары не предвиделось.

Отвез мать вместе с кучей продуктов на дачу. Еле уговорил ее уехать из раскаленного города. Но так и не съездил к Тамарке на кладбище. Пока для этой поездки у меня не было ни сил, ни нужных слов.

За четыре дня до отъезда решил съездить на загородный пикник. Взял карту пригородов, сделанные с вечера бутерброды, термос с чаем, запасную канистру с бензином. Короче, все необходимое. Сел в машину и поехал.

Поездить пришлось прилично, зато и мест интересных увидел немало. Ел бутерброды, валялся на совершенно сухой уже земле, любовался на цветущие травы. Костров не жег - не дай бог, пожар начнется.

Поездка настолько мне понравилась, что я поехал и на второй день тоже. И на третий, и на четвертый. Устал страшно, зато побывал везде, где только хотелось. Ничего, на Байкале отдохну.

Из аэропорта сделал несколько важных звонков.

Иркутск встретил дождем. Дождем и ночью. Совсем как Прага, куда мы с Тамаркой летали три года назад. На свой медовый месяц. Мы вывалились тогда из самолета, позвякивая бутылочками из "Дьюти-Фри", веселые и уже полные каких-то впечатлений...

Я вытер платком мокрое, мокрое от дождя лицо. Запахнул поплотнее куртку.

- Андрей, - представился мне встречающий, - сегодня на Остров ехать поздно. Переночуем в Иркутске, а завтра тронемся.

Выехали рано утром, часов в восемь. За три часа дороги унылые окрестности осточертели. Зато изменилась погода - выглянуло солнце и припекать начало почти как у нас в Городе.

Озеро открылось неожиданно. Небольшая пристань, очередь машин на паром. Я вылез из машины, купил два байкальских омуля горячего копчения, подумал, и позволил себе две бутылки самого легкого пива. Пока тянулась очередь - часа три - сидел у воды. Съел рыбу, а потом неторопливо цедил пиво, смотрел на Остров за небольшим проливом, на паром, деловито снующий между ним и материком, на смельчаков, отважившихся купаться в ледяной байкальской воде.

Наконец, переправились и мы. Еще час пути по раздолбанной грунтовке, и я в "Усадьбе у Николая" - на одной из местных турбаз.

- Отдельное жилье на две недели, с телевизором, как и договаривались, - хозяин турбазы Николай протянул мне ключ от жилища, - если какие экскурсии заинтересуют, утром можно записываться.

Постоянное электричества на Острове отсутствует - нет денег протянуть кабель - поэтому островитяне спасаются тем, что на два часа, утром и вечером, включают дизели. У Николая свой дизель, и он включает его почаще. Связи тоже никакой, кроме спутниковой. Я, кстати, купил на всякий случай такой телефончик, подержанный, а еще взял радиоприемник, чтобы в походах по Острову быть в курсе новостей и не отстать от жизни.

Я немного побродил по поселку, поболтал с местными жителями, прикупил в местном магазинчике сок, минеральную воду - запивать свои многочисленные лекарства, набрал и других припасов.

Большинство жителей Острова живет за счет туристов. У кого есть машина - проводят экскурсии. Поэтому я особо не раздумывал и тормознул проезжающую мимо легковую тачку.

- Здравствуйте.

- Вы случайно не в курсе, с кем мне договориться о поездках по острову? Достопримечательности посмотреть.

- А вы где остановились?

- У Николая.

- Так у него и проводятся экскурсии.

- У него возят на "буханках", а меня там растрясывает. Потом все тело болит. Я лучше за комфорт приплачу.

- Ну... я, например, провожу. А куда вы хотели съездить?

- По всему Острову.

- Но у меня дороже. Там народу много садится, в складчину всегда дешевле.. А вы один?

- Один. Вы завтра свободны?

- Свободен. А куда ехать?

- На ваше усмотрение. Сколько времени надо, чтобы все тут осмотреть?

- Ну... неделя.

- Значит, я договариваюсь с вами на неделю. С питанием. Если где с ночевкой придется стать, плачу сверхурочные.

- С ночевкой вряд ли. Если вам где понравится, я могу вас оставить, а дня через два забрать.

- Мне одному в лесу страшно. Мне проще с вами договориться. Как вас зовут, кстати?

- Анатолий.

- Ну, во сколько, Анатолий, за мной завтра заедете?

Цены Анатолий назначил весьма умеренные. По европейским меркам. Но торговаться я не собирался.

Тяжелый подъем - большая разница во времени сказывается. Быстрые сборы, плотный завтрак, горячий чай, и вот, мы уже едем по Острову. Резво проскакиваем поселок, степь с фигурками сусликов и начинаем медленно взбираться в гору. Иногда попадаются кучи мусора с обмотанным тряпками столбом посередине. Анатолий подробно рассказывает обо всем, что нас окружает. Оказывается, никакой это не мусор, а шаманские святилища бурятского народа с разбросанными жертвоприношениями. Святилищ гораздо больше, чем сусликов.

- Как вы хорошо Остров знаете, - удивился я.

- Так ведь лет восемь я здесь уже.

- А вы разве не здесь родились?

- Нет, - Анатолий усмехнулся, - не здесь.

- Западнее?

- Отсюда почти все западнее. Родился в Перми. Институт в Москве закончил. Потом работать в Новосибирск уехал. Теперь здесь.

- А чего в Москве не остались?

- Работу предложили интересную. В Москве такой не было.

- А кем, если не секрет, работали?

- ... Ученым. По мелким частицам, - снова усмехнулся Анатолий.

- Надоело? На природу решили уехать?

- Наверное, частицы слишком мелкие оказались. Не нужны, видно, такие сегодня, - Анатолий резко вывернул руль, и машина развернулась на 180 градусов. Открылся шикарный вид на Озеро.

- Я тут всегда останавливаюсь. Туристы в восторге.

Мы вылезли из машины.

- Тебя сфотографировать? - спросил Анатолий.

- Да было б чем...

- Ты что, фотоаппарата с собой не взял?

- Взял, - я постучал пальцем себя по голове, - вот, хожу и снимаю. Хоть фотки не потрогаешь, зато и не потеряешь. Всегда с собой.

Анатолий внимательно на меня посмотрел, вытащил из машины сигареты и закурил.

- Куришь?

- Уже нет, - ответил я и вспомнил, что пора пить очередные таблетки.

Три дня мы колесили с Анатолием по Острову. Там, где дороги кончались, пересаживались в моторки к лесникам. В иные места попасть с берега очень затруднительно, и даже Анатолий там еще не бывал - своей лодки он не имел, а платить лесникам ему не хотелось. Как раз из такого места - Центрального Мыса - мы сейчас и возвращались. Лесники довезли нас на моторке до дороги, где накануне мы оставили машину. Мы немного посидели на берегу, затем закинули рюкзачки в машину и двинули через лес в поселок.

- Ну, на Северный Мыс завтра поедем? Или денек отдохнешь? - спросил Анатолий.

- Да можно и завтра. А на Гору у нас экскурсии не будет?

- На ...Гору? Так туда не ходят на экскурсии...

- Это запрещено кем-то?

- Да нет, просто не принято туда ходить. Гора ведь у бурятов священным местом считается. Говорят, там с человеком и случиться что может.

- У них, по-моему, куда не плюнь - священное место. Мыс около поселка - тоже ведь священный. А там разве что турбазу еще не построили, и ничего ни с кем не случается. Просто Гора далеко, вот и напридумывали.

- На Гору дорога очень тяжелая. День туда и день обратно, как минимум. Заблудиться легко, да и залезть на нее не каждому по силам. Хотя, говорят, вид с Горы исключительный открывается.

- А вы там разве не были? - изобразил я удивление.

Анатолий остановил машину, открыл бардачок и достал карту Острова.

- Вот, читай, даже в официальной карте написано, что ходить туда нежелательно. А женщинам так и вообще запрещено.

- Так мы же не женщины. Тут, если разобраться, Гора - единственное нетронутое место осталось. Залезем, жертву местным духам принесем. Ничего там с нами случиться не может.

- Ох, хочешь ты меня в историю втравить. Честно говоря, я и сам туда хотел сходить одно время. Да страшновато было. Слухи вокруг Горы нехорошие ходят - две группы иностранные трое суток вокруг бродили, да так на Гору и не вышли. Приятель у меня собрался, было, да накануне вечером руку себе топором рассадил. Пришлось на материк везти, - Анатолий убрал карту и медленно тронул машину.

Неожиданно мотор заглох. Машина еще некоторое время ехала по инерции, а потом встала.

- Что за ерунда? - удивился Анатолий и распахнул капот, - ох, е-мое! Ремень порвался, все клапана погнуло. Ну и влетит мне все это в копеечку... Новый ремень же был... Вот тебе и поговорили о Горе...

- А до поселка далеко?

- Километра три осталось...

- Я сейчас схожу, с буксиром вернусь.

- Лучше посиди тут. Мне он бесплатно обойдется. Ох, ну я и попал... И ведь в разгар сезона!

Через час Анатолий вернулся с веселым бурятом по имени Федор. Федор заглянул под капот нашей машины, немного помрачнел и полез в свой "уазик" за тросом.

- Не расстраивайтесь Анатолий. Невелика утрата, уж поверьте мне. Я в утратах толк знаю. Пойдете со мной на Гору, я вам все расходы на ремонт компенсирую, плюс за экскурсию заплачу по тройному тарифу.

Анатолий закурил и около минуты стоял молча.

- Завтра в поселке будешь? Я тебя найду.

Я сидел за завтраком, когда ко мне подошел хозяин турбазы Николай.

- Город твой весь в дыму, не слыхал?

- Он каждый день у нас в дыму. Машин много. Заводов.

- Да нет. Вокруг пожары сплошные. Торфяники загорелись. По всему периметру... За ними лес полыхнул.

- Шутите? - спросил я, чтобы скрыть свою радостную улыбку.

- У тебя ведь телек в домике. Иди новости посмотри, пока ток есть.

Про телевизор Николай сказал точно. Я ведь специально арендовал домик с телевизором, потому что очень надеялся посмотреть репортажи про лесные пожары.

Ведущие новостей, а также интервьюируемые чиновники, конечно, признавали, что масштабы возгорания достаточно велики, но обещали потушить пожары в самые сжатые сроки. Как всегда, валили все на "слишком жаркое лето и неаккуратных туристов". Других версий не было.

- Достаточно велики, - хмыкнул я, - да все торфяники области загорелись! Нигде осечки не вышло. Хрен вы их теперь быстро потушите!

Я ведь не терял время в больнице. Целыми днями продумывал всевозможные планы. Не один десяток рассмотрел. А потом монетки стал подбрасывать: орел-решка, орел-решка, пока только один план, план-победитель не остался. Выписавшись, засел за учебники по химии. Специально купил подробную геологическую карту нашей области.

Освежив свои химические познания, из свободно продающихся компонентов я сделал несколько десятков пиропатронов с особой самовоспламеняющейся начинкой. Через трое-четверо суток после закладки начинка вспыхивала, и некоторое время горела при температуре во много сотен градусов. Вполне достаточное время, чтобы как следует поджечь торф. Я ведь патроны не абы где закапывал - в самых торфяных, в самых сухих местах. Впрочем, я специально дождался времени, когда сухо будет уже везде, когда жара окончательно установится.

Некоторое время торф горел без дыма, на глубине. Горение быстро охватывало целый пласт, температура достигала немыслимых пределов, и пламя вырывалось на поверхность. Поджигало леса, непредусмотрительно построенные на торфяниках дачные поселки, сельскохозяйственные угодья. Вот тогда-то и начинал валить дым. Да уж поздно было. Масштабы не те, когда что-то реальное сделать можно. Впрочем, я сомневаюсь, что даже через два-три часа после воспламенения моей смеси торфяник будет легко потушить. Разве что реку в него направить. Да рек столько нет.

Кстати, торфяники эти горели не в первый раз. Правда, до этого все проходило в меньших масштабах. Задымление было умеренное и ситуацию удавалось удержать под контролем. К счастью для меня, подобные случаи ничему не научили руководителей Города и области. Наверное, надеялись, что в следующем году все как-нибудь само собой обойдется, и никаких мер не предпринимали.

Я не поленился и отвел на закладку пиропатронов четыре дня - по одному на каждую сторону света, окружающих Город. Да, поездить пришлось немало, утомился. Зато результат достигнут отличный. Может, кто на телевидении или в правительстве понимает, что главная опасность заключается не в огне, и даже не в дыме, но народу это говорить явно не собирается. Ну, ничего, подождем второго акта трагикомедии, когда обезумевший народ и станет главным действующим лицом. Но это уже от меня не зависит, все возможное я сделал. Заложил благодатную торфяную почву. Самое время приступать к реализации третьей части. Ради чего я и висел в интернете ночи напролет.

К народу, если разобраться, у меня были большие счеты. Условно я разделил его на четыре группы: на тех, кто уродует и насилует ни в чем не повинных людей, наслаждаясь своей минутной властью и надеясь остаться безнаказанным. На тех, кто не замечает, что при них уродуют и насилуют невинных людей, кто научился ловко забывать о своей слабости и также ловко находить себе потом убедительные оправдания. На тех, кто в последнее время стал явно путать государственные интересы с личной выгодой, искренне считая такое положение вещей правильным и естественным, надеющихся, дурачки, что у подножия социальной лестницы ничего не смогут с этим сделать. А также на всех оставшихся - на, так сказать, переходные формы.

Что же, первые почувствовали минуту власти, но минута эта по моему тарифному плану будет стоить недешево. Вторые нашли себе оправдание, но минутная слабость обернется многодневным страхом. Третьи получили личную выгоду и выиграли первый тайм, но, боюсь, во втором главный судья будет не на их стороне.

Я не мог оставить безнаказанным все случившееся со мной и с Тамаркой. Конкретных виновников было, конечно, не найти. Но очень хотелось. Я был уверен, что напавшие на нас подонки живут в Городе. Это облегчало задачу. Значит, надо всего-навсего сделать так, чтобы пострадал весь Город. Глядишь, и подонков накроет. Кроме того, хорошей встряски заслуживали и другие группы. Я знал, что это справедливо, я совершенно точно это чувствовал, и для меня это было вполне достаточно.

Разболелась голова. Я погулял вокруг поселка, сходил на живописный Мыс, слазил в пещерку у подножия очередной шаманской скалы. Подышал, короче, свежим воздухом. На базу возвратился к обеду.

После обеда меня навестил Анатолий.

- Не передумал насчет ремонта?

Я покачал головой. Он назвал сумму. Я еще раз покачал головой, но уже утвердительно.

- Тогда завтра в восемь собираемся здесь. Федор нас довезет, куда возможно, и будет ждать обратно следующим вечером.

Утром я еще раз посмотрел новости. Ситуация развивалась именно так, как я рассчитывал. Оптимизма на телеэкранах поубавилось. Знакомый мне по больнице чиновник в интервью обвинял во всем областные власти. В Город съезжались пожарники, спасатели и ОМОН со всей России. Хоть сделать это было не просто - видимость практически отсутствовала. Самолеты не летали, транспорт ходил с перебоями. Встал вопрос о закрытии метро. Из продажи исчезли кондиционеры - кончились. И, что особенно приятно, начались случаи мародерства и хулиганства. Магазины спешно закрывались. Тушение помогало мало. В принципе, это были еще цветочки. Но огненные ягодки были к Городу все ближе и ближе...

- Хорошо, маму отвез на дачу, - пробормотал я, - и хорошо, что дача далеко от торфяников. Аж в другой области.

- Слыхал, что у тебя в Городе творится? - спросил Федор, когда мы загружались в его "уазик".

- Не говори. Повезло мне, вовремя уехал, - искренне вздохнул я.

- А друзья твои как там, не знаешь?

- Они взрослые люди. Что-нибудь придумают.

За друзей я не волновался, потому что из аэропорта позвонил самым близким людям и посоветовал смотаться из Города. Намекал на ставшую мне известной некую закрытую информацию. Ну, а не послушаются - их проблемы.

Анатолий ехал молча.

- Федор, а ты не был на Горе? - спросил я.

- Нельзя. Старики в поселке не велят.

- А хочется?

- Нет. Там шаманом можно стать. Или сон потерять. Не хочется.

А я вот давно потерял нормальный сон. Каждую ночь приходит тоска и ворошит внутри меня старые, тщательно уложенные фотографии. Ворошит, перекладывает с места на место, подбрасывает вверх и оставляет в полном беспорядке. Словно проводит таинственные шаманские камлания. Может быть, и мне надо стать шаманом, чтобы провести по своей тоске такое же загадочное камлание? Узнать, откуда она приходит, и покопаться у нее внутри? Но у фантомов нет ничего, кроме неумолимо выцветающих фотографий. Гора ничего не может у меня отнять.

- Вы сегодня неразговорчивый, - улыбнулся я Анатолию.

- Да нет, нормально все, - и он снова замолчал.

Дорога постепенно сходила на нет, а рельеф становился все круче. Скорость "уазика" все больше приближалась к нулю и, наконец, Федор остановился. Мы выгрузили вещи. Анатолий закурил, а Федор сразу же залез в свою машину, в несколько приемов развернулся и остановился около нас.

- Завтра в семь вечера приеду. Ждать буду до десяти, - мы согласно кивнули, помахали друг другу руками, и Федор уехал. Удачи он нам не пожелал.

Подхватив легкие рюкзаки, мы туго их подтянули и двинулись в самую гущу леса. Гора отсюда не была видна. Заслоняемая соседними хребтами, она открывалась в самый последний момент. Дорогу мог найти только хорошо знакомый с Островом человек. Хорошо видна Гора с воды, но там ее крутые склоны может осилить разве что альпинист. Наверное, поэтому большинство туристов не могут найти к ней дорогу.

Привалы делали достаточно редко, зато отдыхать старались подолгу. Кровососов на Острове практически нет, поэтому располагаться мы старались у воды - на берегу быстрых и веселых ручейков. Руки в них леденели почти мгновенно - температура воды была не больше пяти градусов. Густо заросшие по берегам душистой дикой смородиной, неожиданно появляющиеся, ручейки так же незаметно исчезали в очередной расщелине или просто полностью пересыхали через километр-полтора.

- До Байкала их всего два-три и доходит, - объяснял мне на очередном привале Анатолий, прихлебывая заваренный мной чай с листьями смородины.

- А вода в них мне еще больше байкальской нравится, - заметил я.

- Засорили озеро, - вздохнул Анатолий, - в Байкале вода вкуснее, но ее надо с глубины брать. Специальным ведром.

Подъем стал просто чудовищным. Голова кружилась, заметно подташнивало. Да, подкошен у меня организм, ничего не скажешь. В Крыму несколько лет назад мне горки не в пример легче давались. Правда, и были они далеко не такими крутыми и коварными. На привалах в первые минуты я лежал на земле, не снимая рюкзака. Точнее, не на земле - на грудах древних, крошащихся, ненадежных, стремящихся осыпаться вниз вместе с тобою камней.

Анатолий давно перестал курить на привалах. Также как и я, он с надеждой смотрел вперед на каждом покоренном склоне - не последний ли? Но на всякой покоренной вершине открывалась новая, еще более высокая. Иногда казалось, что мы не пересекаем хребет, а идем вдоль него. Анатолий останавливался, хмуро сверялся с картой и компасом, негромко и коротко ругался и продолжал карабкаться вверх. Молча - я давно стал таким же неразговорчивым, как и он, я поднимался за ним, смотря только перед собой и отставая с каждым шагом.

И внезапно чуть не споткнулся об Анатолия. Скинув рюкзак, мой экскурсовод сидел на вывороченном камне. И улыбался. Далеко внизу, так далеко, что от высоты перехватывало дыхание, сверкал Байкал. Я оглянулся назад - весь Остров был передо мной как на ладони.

Мы молча, молча и крепко пожали друг другу руки.

- Ну что, стоило оно того? - спросил я, скидывая рюкзак.

- Стоило, - не раздумывая, ответил Анатолий.

Вечерело. Поужинать и переночевать решили тут же. Недалеко от вершины нашли небольшую расщелину с остатками старого кострища. Нашли здесь же место поровнее и бросили туда спальные мешки. Разогрели на спиртовке традиционную тушенку, нарезали овощи, поставили греться запасенную в одном из ручейков воду.

Пока еда разогревалась, я достал маленький радиоприемничек и послушал новости. Пожары активно тушили, отчего они еще больше дымили. Видимость стала нулевой. Делай что хочешь - никто не увидит. И народ разошелся. Создавалось впечатление, что все население города превратилось в мародеров, объединилось в банды, окончательно скинуло с себя рамки наносной цивилизованности. Грабили все магазины подряд, насиловали всех подряд женщин, а мужчин просто так убивали. Было введено особое положение и комендантский час - но эти меры уже не помогали. Менты получили особые полномочия, но в условиях прямой видимости в несколько метров потеряли все свои традиционные преимущества. Несли огромные потери, впрочем, прихватывая за собой на тот свет, под горячую руку, виноватых или невиновных граждан.

Бывают капканы на зайцев, а бывают на волков. Каждой группе зверей - свой капкан. Я трезво оценивал свои силы. У меня не было возможностей поставить столько капканов. Я вовсе не планировал сжечь Город. Был уверен, что потушат, хоть и с большим трудом. Всей страной. Цель заключалась не в пожаре. Я создал ситуацию, когда доминировать стала первая, отмороженная группа. Я был уверен, что напавшие на меня в метро не покинули город, а активно мародерствуют - громят магазины, жгут автомобили, мочат ментов и, что самое главное, этими ментами активно отстреливаются.

Я уехал, а дым от горящих торфяников делал в Городе мою работу. Я уехал на свежий байкальский воздух не только потому, что давно хотел сюда съездить. В данном случае приятное с полезным совпало почти случайно. Я приехал на Байкал за Универсальным Капканом. На всех зверей сразу. И, кажется, я его нашел. Сегодня вечером все решится. И тогда встряску получат все, как я и обещал. Ведь я не был уверен, что напавшие на меня подонки будут застрелены ментами. А такой уверенности очень хотелось.

- Будешь? - спросил меня за ужином Анатолий и достал из рюкзака металлическую фляжку.

Я покачал головой и достал из своего бутылку легкого пива. Первые капли мы плеснули на землю - традиционное подношение местным духам - чокнулись и выпили.

- Ты совсем крепкое не пьешь? - спросил меня Анатолий.

- У меня селезенки нет, печень почти не работает и почка одна... - хмыкнул я.

- Господи, да как же это так? - поразился Анатолий.

- Хотите послушать? Время есть, - и я рассказал. Рассказал, как тоска привела меня в себя. Рассказал про случайно услышанный разговор медсестер. Полностью пересказал свой грустный кинофильм. Не забыл и про чиновников из правительства Города. Шрамы показал, и книжку инвалидную. Как имущество распродал, и за сколько. Вот только про пиропатроны не стал рассказывать. Пока.

Когда я рассказал до конца, совсем стемнело. Маленький костер бросал тени на лицо Анатолия, отчего оно становилось похожим на страшную шаманскую маску. Наверное, так оно и было. Я очень надеялся, что он окажется именно тем шаманом, кому навсегда удастся прогнать из меня тоску с ее холодными детскими ладошками.

- Помянем? - хмуро спросил Анатолий и поднял фляжку.

- Ей уже не поможешь. Давайте лучше за дочку вашу, чтобы поправилась.

- Откуда ты знаешь? - изумился Анатолий.

- В поселке случайно услышал, - когда есть деньги и желание, узнать можно все, что угодно. Даже без интернета.

- Ей сегодня утром хуже стало, - наконец, объяснил свою мрачность Анатолий. Как будто я сам не знал.

Мы чокнулись.

- Вывез семью сюда. Тут климат хороший, думал, легче будет. Не суждено. Нужна операция дорогая. А откуда деньги взять?

- Это точно. Если разобраться, ваша биография не менее трагична, чем моя. А вот на Западе ученые вашего уровня не бедствуют. Потому что платят им достойно и не выкидывают из Институтов.

- Это тоже в поселке случайно услышал? - мрачно процедил Анатолий.

Я покопался в рюкзаке, достал отпечатанный на принтере листочек и протянул бывшему ученому.

Он осторожно взял его, медленно развернул, наклонился над костром, чтобы лучше видеть текст - почти полную свою биографию. Я достал еще несколько таких же листочков.

- Биографии ваших бывших коллег. Мало их в Институте осталось. Кто-то сейчас извозом частным занимается, кто-то дело свое открыл - например, офисы ремонтирует. Кто как устроился. Но все здесь, в России. Вы ведь не выездные до сих пор? Родине ваш талант не нужен, а за кордон его продавать не положено.

Анатолий криво ухмыльнулся.

- Я на вас, в общем-то, случайно наткнулся. Нашел в интернете несколько крайне любопытных монографий. По таким же любопытным тематикам, - продолжал я, - Среди фамилий авторов и ваша была. Все эти фамилия я на всякий случай записал. А потом по интернет-системам поисковым прогнал - не выскочит ли кто? Ваша выскочила едва не первой - турист один про свою поездку на Байкал написал в интернете, советы полезные давал, вас хвалил как опытного и дружелюбного экскурсовода. Рекомендовал. Заинтересовался я, справочки навел - не тот ли это новосибирский ученый, что писал монографии на разные бактериологические темы. Оказалось - тот. Нашел я и других ваших бывших коллег, и не только ваших, но тоже больших специалистов в некоторых интересующих меня областях. Биографии и нынешние их адреса распечатал. Полистайте, полистайте, вы там многих помнить должны. Мне все равно было, к кому ехать, но вы уж в очень живописном месте живете, грех не навестить. Так что до вас я добрался до первого. И, надеюсь, до последнего.

- Основательно подбирался. Ну и что ты от меня хочешь?

- Я не верю, что вы покинули Институт с пустыми руками. Вирус или, как вы его назвали однажды, мелкую частицу, вынести из Института для специалиста не проблема. И я хочу его купить. Боевой вирус. Или что-то подобное.

- А на Гору ты зачем полез? - спросил Анатолий совершенно не то, что я от него ожидал.

- Просто так. Давно хотелось. Место интересное, да и для разговора хорошее.

Анатолий сделал глоток из фляжки и хмыкнул.

- Ты что, вот так вот решил, что я выкрал вирус и теперь горю желанием тебе его продать?

- Все люди одинаковые. И ученые не исключение. Не выкрали, так какую-нибудь свою работу вынесли. Которую приберегали как вклад новосибирского ученого в обороноспособность Родины накануне очередного съезда. Или на тот год, когда других конкурентов на получение Госпремий по вашей тематике не будет.

- Ладно, я спать, - потянулся Анатолий.

- Зря. В институт вас обратно не возьмут. Значит, Госпремии не будет. И купить вирус кроме меня у вас пока некому. Включая иностранцев. Пропадет он. А так у вас шанс есть и дочке на лечение деньги найти, и, когда я этот вирус применю, спросом повышенным на вирусологов-бактериологов воспользоваться, в Институт вернуться. Родину от бактериологической опасности защищать.

Анатолий, уже шедший к спальному мешку, остановился.

- Хочу еще кое-что вам рассказать, - продолжил я и протянул ученому схему своего пиропатрона, - вот такие штучки я закопал по всему периметру Города. Новости по радио мы вместе слушали.

Анатолий вновь склонился над костром, рассматривая схему.

- Я догадывался, что это не само собой загорелось, - медленно сказал он.

Я протянул руку, машинально Анатолий протянул мне схему и я бросил ее в костер.

- Я так и так найду того, кто продаст мне вирус. Или чего-нибудь другое придумаю. Мне все по фигу. Я все равно не жилец. Мне денег на лечение побольше нужно, чем вашей дочке. Столько не набрать. Да и не буду я никого искать. Я дом вам спалю в поселке, машину сожгу, а потом сына вашего в Иркутске найду... Рано или поздно вы согласитесь.

Анатолий сидел как каменное изваяние.

- И убивать меня вам сейчас не с руки. Во-первых, отмазаться нелегко будет. Хоть мы и на глухом Острове, в самом дремучем месте, меня искать станут. Во-вторых, часть денег я у друга храню. У хорошего друга, которому я записку оставил. Мол, если не вернусь с Острова, отдай бабки бандитам знакомым, чтобы они нашли и урыли некого Анатолия и всю его семью. Анатолия последним. И ведь найдут, под землей найдут и уроют. Денег-то немало. И никто, никакие органы не защитят. Верите?

- Верю, - просто сказал Анатолий.

- Только не хочется мне такого развития событий. Человек вы мне симпатичный. Лучше давайте договоримся. Не я, так рано или поздно другие это устроят. И не один раз. Я-то еще не очень буйный сумасшедший. Так, чуть-чуть. И не маньяк религиозный. Просто хочу немного справедливости.

- Зачем тебе вирус?

- Применить. В Городе.

- Только в этом?

- Исключительно в этом.

- Сколько денег?

Я молча достал из рюкзака очередной листок. С цифрой.

- Это большая часть того, что у меня есть. Но вам хватит. Деньги с собой. На пластиковой карточке, - я достал еще один листок с цифрой, - а это я другу оставил на всякий случай - чтобы было, на что разыскать недобросовестного партнера или его семью. Если искать не потребуется, я и это готов через некоторое время передать. Как вирус подействует.

- Я дам тебе вирус. Но применишь ты его через две недели.

- Почему через две?

- Я должен сделать прививку себе и своей семье. Шанс небольшой, но инфекция может и досюда докатиться. Иммунитет появится через две недели. Да и тебе прививка потребуется.

- Что это будет за вирус?

- А тебе не все равно? Это мой вирус. Прививка от него только у меня есть. Ее, конечно, разработают, но не сразу. Пол-Города вымрет. И километров на сто вокруг каждый пятый. Дальше полегче будет. Достаточно?

- Достаточно. Прививки мне тоже пригодятся. Для мамы и пары друзей. Только не надо на меня так смотреть. Не учителем ведь трудились, и не хлеборобом. Я не сомневаюсь, что у вас у самого мысль его применить не раз возникала. Только очко играло.

Анатолий бросил в костер недокуренную сигарету и грязно выругался. Настоящим ученым так ругаться не подобает.

Очень спорный вопрос, что легче - подниматься на гору или спускаться вниз. Чтобы не упасть на крутых склонах, приходилось идти боком - то одним, то другим, чтобы уменьшить нагрузку на обувь. Мои горные ботиночки еще держались, а вот видавшие виды кроссовки Анатолия грозили развалиться в любую минуту. Ничего, скоро купит новые. И дочку вылечит.

Не знаю как бывшему ученому, а мне спуск давался легче, чем подъем. Наверное, из-за того, что впервые после больницы я почувствовал свет в конце тоннеля.

Мы пришли почти на два часа раньше назначенного времени. Все технические детали нашей сделки были оговорены еще утром, а поэтому мы без пустых разговоров пили чай и доедали батон сырокопченой колбасы. Анатолий иногда прикладывался к своей фляжке.

Молчали и в машине. Федор странновато на нас поглядывал, но также ни о чем не спрашивал.

- Завтра зайди ко мне. К вечеру, - бросил мне ученый и скрылся за забором своего дома.

На турбазе я с удовольствием поужинал, послушал разговоры туристов о кошмарах, происходящих в Городе, и пошел смотреть новости. Городу помогали уже всем миром, в прямом смысле этого слова. Действительно, реки направили на горящие торфяники. Всю пожарную технику в радиусе трех тысяч километров собрали, весь ОМОН. Пожар потихоньку затихал. Видимость немного улучшилась. До езды на машинах пока была далеко, зато телезрители смогли полюбоваться разгромленными улицами и кучами трупов на них. Въезд в Город был закрыт, но, думаю, через пару недель я смогу вернуться в него без помех. Отдохну еще немного - кроме Острова на Байкале полно мест, которые мне хочется посетить. Для себя, без всяких посторонних дел.

Следующим вечером Анатолий сделал мне прививку.

- А от тоски твоя прививка не помогает? Вдруг есть у нее такое удивительное побочное свойство?

Анатолий недоуменно на меня посмотрел. Кажется, я начал мыслить вслух.

- Это я так, о своем.

Ученый кивнул.

Утром мы сели на рейсовый автобус и уехали в Иркутск.

- Вирус я поместил в ампулу. Такую же, как для твоих лекарств. Вот она, третья с края, не перепутай. Как я уже говорил, сейчас вирус пассивен. Для активации вирусу необходима особая среда. Когда вернешься в Город, вскроешь ампулу и добавишь вещество. Оно свободно продается. Какое - я сообщу по электронной почте. В назначенный день. Время помнишь?

- Помню... Анатолий, я, наверное, зря это говорю, но если что-то пойдет не так, я вернусь... Помнишь второй листок?

- Я тоже все помню. После добавления вещества разбавишь ампулу литром дистиллированной воды. Сутки выждешь. Ну, а как распылять лучше - сам придумаешь.

Без особых сложностей я обналичил деньги и передал ученому.

- У меня тоже есть к тебе маленькая просьба. Раз уж у нас принято листки вытаскивать... - Анатолий достал из внутреннего кармана бумажку и передал мне, - не люблю я ваш Город. И особенно пару мест. Тут адреса. Пройдись там, если не затруднит. С распылителем.

- Министерства какие-нибудь?

Впервые за последние дни на лице у Анатолия появилось подобие улыбки. Около дверей банка мы и расстались. Надеюсь, навсегда.

Вирус я оставил в арендованной банковской ячейке. И больше двух недель просто отдыхал. Даже до Саян добрался, до целебных минеральных источников. Когда была возможность и желание, смотрел новости: интервью новых чиновников правительства Города, наивные рассуждения о том, что надо было сделать для предотвращения "массового озверения". И как его не допускать в дальнейшем. Рецептов предлагалось множество, и все они меня очень забавляли. Я наблюдал, как в Город потихоньку возвращается жизнь и, что было для меня важнее, вовремя смывшиеся в другие регионы жители.

Вернулся, когда о недавней трагедии уже мало что напоминало. Только многолюдные, словно на Пасху, кладбища.

Я положил букет на Тамаркину могилу. Через месяц, кроваво-золотой осенью, я вновь приду сюда и посею твои любимые цветы. И если даже не будет меня тут следующей весной, цветы должны распуститься. Этот вирус равнодушен к цветам. К цветам и к сумасшедшим. Зато он найдет того, кто привел тоску. И тех, кто стал виновен, хоть этого и не заметил.

В назначенный час я зашел в интернет и получил от ученого письмо. Посредством ICQ-клиента, чтоб лишний раз не рисковать. Распечатал. Любопытно, какой компонент мне придется покупать?

"Надеюсь, ты не забыл, что в случае успеха акции обещал мне оставшиеся деньги. Я подумал, и решил от них отказаться. Оставь их себе на лечение печени. Ну, а за это я считаю себя вправе пересмотреть некоторые наши договоренности. Вирус, который ты получил, не является в прямом смысле боевым".

Я нахмурился.

"По задумке, он должен использоваться для "позиционной", локальной бактериологической войны. Создан он был мной, в общем-то, случайно, это было побочное, смежное открытие. Его разработка осталась неизвестной моим коллегам. Как и мне остались неизвестными многие их наработки. Государство в тот момент было занято совершенно другими открытиями и реформами. Мы надеялись, что наступит момент, когда наши разработки окажутся востребованными. И ждали. Некоторые верят в это до сих пор".

- И обязательно дождутся. Ты же дождался, - буркнул я.

"Я не собираюсь оправдываться ни перед тобой, ни перед кем-либо еще. То, что я сделал ужасно во всех смыслах, хоть я и передал тебе ослабленный штамм. Никакое вещество, конечно же, туда добавлять не нужно. Просто разбавь водой и оставь на сутки. Наверное, тебе интересно знать, как вирус действует. Первые несколько недель после попадания в кровь он никак себя не проявляет. И практически никак не выявляется. Инкубационный период длится достаточно долго. И заканчивается симптомами, сходными с обыкновенной простудой. С гриппом, так как вирус, говоря понятным тебе языком - троюродный брат обыкновенного гриппа. Вот только детей после этой простуды уже никогда не будет. Тебе это должно быть очень интересно, так как этой формой переболеешь и ты. Прививка, которую ты получил, от этого осложнения не помогает. Ведь ты на много порядков хуже избивших тебя и твою жену ублюдков. А яблоко от яблони недалеко падает, да и не заслужил ты право иметь детей. Думаю, ты и не планировал их заводить, а поэтому не очень сердишься на меня. Тем более, ты уже никогда не поймешь ни смысла, ни величины этой платы, ни мотивов, которые меня на это подтолкнули.

- Не планировал. Не пойму. Почти не сержусь, - пробормотал я, разбавляя вирус водой.

"Но, в остальном, я тебя не обманул. Мигранты, конечно, вынесут вирус за пределы Города, но там его распространение быстро остановится. Среди малого числа инфицированных он перестанет мутировать и распространяться, поэтому бесплодие нескольких тысяч людей будет единственным следствием. Зато в Городе, среди огромного числа носителей, программа его развития примет совсем другие формы. Именно от нее я тебе и сделал прививку, полностью выполнив наш дьявольский контракт. Вторая стадия заражения - ощущение постоянной простуженности, затем чувство постоянной усталости. Поначалу это будут списывать на осложнения гриппа. Чуть позже вирус выявят и, возможно, быстро разработают вакцину. Эпидемия остановится, но уже заболевшим - таких в Городе будет процентов 75 - это не поможет. Неумолимо выпадающие волосы и зубы, слепнущие глаза, пропадающий слух, менингиты и кровотечения из всего, из чего может течь кровь - вот что их ждет. И чудовищные боли. Мои расчеты показывали, что боли должны быть сопоставимы с мучениями раковых больных в последней стадии. Читал когда-нибудь про прокаженных? В похожее существо превратится тот, кому выпадет несчастье протянуть еще три-четыре года. Никакие лекарства, в конце концов разработанные, на этой стадии уже не помогут. Тебе не страшно? В таком Городе тебе придется жить, потому что за его пределы тебя не выпустят много лет. Ты доволен?".

- Да, я очень доволен, - твердо сказал я.

То, что у меня никогда не будет детей, не помешало как следует выспаться. Я готовился стать одноглазым в стране слепых. А поэтому не сомневался, что смогу в поднявшейся суматохе значительно улучшить свое материальное положение. И поехать на Кубу, когда санитарный кордон вокруг Города будет снят.

Завтра придется много походить. Не забыть бы про адресочки ученого. Но сначала метро. Метро - в первую очередь. Потом - попасть в здание правительства Города. Впрочем, дело не хитрое.

Затем... Отправлюсь-ка я... Может, свой списочек составить?

Я чихнул и сладко потянулся.

Комментарии: 27, последний от 02/07/2022. © Copyright Стоумов Александр (alst@omen.ru) Размещен: 17/06/2003, изменен: 17/02/2009. 63k. Статистика. Рассказ: Детектив, Приключения Чертова дюжина: тринадцать рассказов о тех, для кого Ваша жизнь не представляет ценности		Ваша оценка:
Аннотация: Самое страшное для жизни место - Город. Ваш Город. В любой час, в любую секунду вы будете втоптаны в грязь, унижены, физически уничтожены. Вы не заметили когда стали виновны. Но это заметили ОНИ, и отняли все, что было вам дорого. Но иногда и этого ИМ кажется мало. И тогда ОНИ оставляют вас существовать. Инвалидом, чудовищным калекой, полуживым примером того, как опасен Город. Ваш Город.( Песня Славы Алехно к этому рассказу - http://music.lib.ru/t/tesno/alb0.shtml#kroshka-gorod )

Стоумов Александр : другие произведения.

Прививка от тоски