В небольшой комнате за столом из грубых досок, сколоченных кое-как, сидел стареющий мужчина и медленно выводил на желтоватом пергаменте отчет о работе за неделю.
Перо постоянно сминалось, и закорючки букв выглядели не так аккуратно, как обычно, да и кляксы получались через каждую строчку, что особенно выводило из себя главного дознавателя Аропа Антогнака.
Восьмой, последний из прислужников храма Харона так и не сознался, куда и как пропала бесценная реликвия Храма, хранившаяся в нем более четырех тысяч лет - слеза Харона, вера в которого обычных людей давно прошла, что не мешало ей в тайне приносить, последнюю пару поколений, исцеление избранным богачам всего архипелага.
Чиновник на мгновение задумался, чем грозит ему пропажа, и что будет если он не найдет реликвию...
- Эй, солдат - из соседней комнаты вышел громадный волосатый страж, прикомандированный лично к главному дознавателю.
- Позови брата Явамра, и быстро - повысив голос, прикрикнул Ароп, приказ прозвучал скорее сварливо, чем свирепо. Солдат, отдав честь, выбежал из комнаты - и почему он не моется? Это очень раздражало старшего дознавателя, ведь кадку приказал выкатить и наполнять ее каждое утро свежей водой из родника - не помогает.
Явамр вошел, осторожно прикрыв за собой дверь.
- Звали? - вопрос прозвучал обыденно, и блекло, сказывалась усталость последних дней.
- Ну что умер? - Ароп исподлобья буравил взглядом подчиненного.
- Умер, слабый оказался, недоглядели - на лице подчиненного не было никаких эмоций.
- Сгною, самих запытаю - в приступе ярости Ароп рвал отчет и колотил кулаками о стол.
- Что теперь будем делать, а? Неужели не понимаешь, судьба наша зависит от успеха расследования, не простят потерю, не простят... - последнее слово дознаватель произнес почти шепотом.
- Ладно, веди эту сумасшедшую, сам работать буду, и Ванару скажи, чтоб угли не гасил - во вздохе Аропа сквозила обреченность.
Дверь закрылась, Ароп Антогнак торопливо достал небольшую тыквенную фляжку и основательно приложился к горлышку.
- Ух...- вздохнул и немного повеселел старший дознаватель - работать, так работать.
Никто кроме него не мог заставить так долго балансировать на грани жизни и смерти не сознающегося преступника, под его руководством пытка становилась нескончаемой и всегда приносила желаемый результат.
Отрубить руки, потом ноги, прижарить на угле, вот и все что умели местные недотепы. Так расстались с жизнью семь жрецов храма за какие-то полтора дня. А ведь он опоздал всего на несколько часов, сколько бы информации смогли вытянуть из погибших. И вот теперь целую неделю возились с последним прислужником, как назло оказавшимся глухим. И зачем поленился, зачем отдал Явамру на растерзание последнего свидетеля, переживал дознаватель.
- Старею - с грустью вздохнул он и встряхнул седой головой.
Оставалась последняя надежда - сумасшедшая приживалка, про которую промычал жрец, неделю прятавшаяся в подвале храма.
- Все-таки хоть глухой, а помог - усмехнулся старший расследователь и снова приложился к фляжке.
-----
Забытый храм располагался в горах, к которым тянулась когда-то широкая каменистая дорога, опоясывающая их с трех сторон. Раньше здесь был богатый город разграбленный нашествием объединенных племен юга и забытый на несколько веков.
Шайка бандитов промышлявших разбоем и пойманных стражей города, на свое несчастье, попали к еще молодому Яваку, прадеду дознавателя Антогнака. Через день он получил подробную карту, как найти забытый храм, в котором пойманные неудачники хранили все награбленное. Экспедицию собрали, и через неделю перед дознавателем предстало полуразрушенное строение больше похожее на три больших причудливо слепленных друг с другом дома. Награбленное нашлось под плоским камнем, прикрывавшим вход в небольшой подвал, вот только кроме одежды да мешочка монет там ничего не оказалось.
К крикам умирающего погонщика, укушенного на последнем привале ядовитым скорпионом, добавился гул голосов недовольных Яваком.
- Думать надо было, а не скакать столько времени не знай, куда за старым тряпьем - подытожил кто-то в толпе, свою отборную ругань.
Чувствующий свою вину Явак хотел поскорее отправиться обратно, но нанятый проводник настоял на ночевке. Все началось с погонщика, которого перенесли в самую дальнюю часть развалин умирать. Утром, он разбудил всех криками о чудесном исцелении от яда, и внезапно прошедшей слепоте одного глаза.
-----
Небольшая комната грязная комната, статуя в позе лотоса перед ней чаша в которой небольшой иссиня черный камень, все вокруг в паутине и плесени. У идола отбита по локоть нижняя пара рук и все выступающие части, особенно постарались над лицом и стесали его на две трети к затылку.
Беглый осмотр ничего не дал, но самочувствие у находившихся в комнате людей заметно улучшилось, покой и прохладу почувствовали все собравшиеся.
-----
Забытые развалины приносить громадный доход. После дня проведенного у слезы Харона, затягивались самые страшные раны, а неделя позволяла помолодеть на пару лет. На дороге и всех подходах к развалинам, расположилась небольшая армия, дозоры выискивали чужаков, а в самом храме остались восемь самых проверенных и надежных стражников, ставших жрецами. Сменилось два поколения и жрецы стали отдельной кастой служителей бога, о котором знали только, как его зовут, читали молитву и исполняли ритуал по найденному оборванному свитку из разграбленной храмовой библиотеки.
18
Балансирование между кошмарным сном и краткими мигами пробуждения. Постоянная жажда и полный паралич, боль! колоссальная боль. Когда горят все вены, горят, не переставая, все сильнее и сильнее и лед обжигающий лед в затылке, вперемежку с краткими моментами полного покоя выворачивающего наизнанку, вот что чувствовал человек, обтянутый обвислой кожей. Две недели борьбы за жизнь в грязном подвале, заставленном старыми бочками и заваленном всяким хламом, давали о себе знать. Дожеок очнулся и с его губ сорвался ужасный стон, все тело скрутило судорогой, взгляд не фокусировался, вокруг все плыло и кружилось.
- Кажись, вроде очнулся, воды неси - голос был режуще-громкий и раздавался со всех сторон.
На Джеока обрушился водопад воды, потом еще и еще. Пара глотков, чтоб не захлебнуться, попав в желудок, вызвали приступы острой рези, и еще один стон сорвался с его губ.
- Не, это не поможет, лекаря нужно звать. Смотри, как его колотит и выворачивает.
- Давай беги, и Антогнака тоже позови.
Лекарь, довольно молодой для врачевателя, с наметившимся брюшком и презрительным взглядом, вынул из мешка пару склянок, осторожно откупорил одну и поднес к лицу больного, недовольно поморщился, также осторожно закупорил и передал помощнику.
- Чего это вы с ним сделали? Трупы и то живее...
- Только нашли, уважаемый Логон, он почитай две недели тут прятался - стражник подобострастно поклонился, лицо его вытянулось, очень хотелось оказать услугу лекарю, вдруг сделает скидку на сонную траву, бессонница последние дни из-за непрекращающейся жары, просто изводила.
Недовольно поджав губы, Логон Ренаук откупорил вторую склянку и осторожно капнул каплю мутноватой густой жидкости больному в приоткрытый рот. Ничего не произошло, и лекарь присел рядом. Через полчаса, устав ждать, он капнул еще одну каплю, потом еще.
- Ну? - пришедший Антогнак с интересом рассматривал лежащего. Что это чужестранец было видно по слишком большому разрезу круглых глаз и белой коже.
- Не жилец - лекарь рассматривал на свет склянку и качал головой - только зря отвар израсходовал, совсем мало осталось, придется новый готовить, заплатит кто? Вопрос прозвучал довольно резко.
- Так я и не просил его поднимать, лежал бы себе да лежал - решил схитрить дознаватель - и пузырек твой вон совсем полон. Какие деньги? При исполнении мы. Преступников ловим, помочь следствию долг каждого - голос Антогнака стал тише, а лицо помрачневшего лекаря жестким, почти свирепым.
- Тогда больше не зови, пропадай со своим желудком - лекарь с достоинством встал и начал буравить взглядом дознавателя.
Желудок доконал Антогнака совсем недавно, сказались возраст и походные условия. Три дня Логон Ренаук, чтоб ему пусто было, поил его каким-то отваром, от которого заметно стало лучше.
- Ладно, заходи вечером рассчитаемся. Только учти, за вызов заплачу, а склянка твоя почти полная, за нее не буду.
Лекарь недовольно закачал головой и вылил остатки в рот несчастного умирающего.
- Вот и склянка пустая - сказал он, усмехаясь - придется платить.
Довольный собой лекарь решил поговорить.
- Этот чужестранец в мире вечных снов. Похоже, он был рядом с артефактом, вон какие шрамы зажили. Его громадный краил очень, очень долго жевал - брезгливо лекарь поднимал еще мокрые тряпки прикрывавшие тело - не меньше двух недель нужно было, чтобы такое затянулось, и как же его сюда несли? Как миновали кордоны, а с ранами такими вообще дольше четверти часа не проживешь.
- Эй, Антогнак тут краилы водятся? - в голосе лекаря слышалась скрытая издевка.
- Ты ж Логон не хуже меня знаешь, что нет тут никаких краилов, одни крысы, чего спрашиваешь, иль совсем на солнце перегрелся? Так микстуру прими ты ж у нас лекарь - ответил Ароп и сплюнул на грязный пол.
- Тогда ответь, как твои крысы смогли так изуродовать этот труп? А если его терзали не здесь, как его сюда доставили с такими страшными ранами? Путь то, ой какой не близкий. Вот я, при всем желании, смог бы сохранить ему жизнь самое большее на час. Ну, отвечай, ты ж у нас старший дознаватель - и лекарь сплюнул еще смачнее.
Во взгляде Аропа Антогнака мелькнула растерянность, опустив глаза, он с отрешенным видом уставился в пол, повисла тишина.
- Так - очнувшись от дум, взревел он - труп в холодный погреб и чтоб никому ни слова, я к себе. Все! исполнять.
Стражники засуетились, а довольный собой лекарь, насвистывая фривольный мотив, начал собрать свои вещи.
Джек очнулся, казалось, он промерз насквозь студеным ледяным холодом, ныли зубы, тело била мелкая дрожь. Кое-как он подполз к стене, и с трудом сел, отмороженная спина совершенно ничего не чувствовала. Засунув руки сначала под мышки, а после в область паха, заледеневший человек, попытался хоть немного согреться. Он находился в грязной, темной и сырой комнате в полтора человеческих роста, без окон, с лазом в потолке, к которому вела довольно прочная деревянная лестница. Находясь прямо напротив лаза, он видел все в каком-то сером цвете, который раздражает нечеткостью деталей и при котором постоянно хочется добавить света.
Через какое-то время, на смену холоду пришел голод. Было трудно двигать отмороженными ногами и, доковыляв до лестницы, он с трудом подвинул деревянную крышку, оказавшуюся незакрытой. Комната была вполовину больше первой, и совсем не сырая. Около стены в три ряда стояли какие-то бочки, на другой стене было много широких полок, на которых в беспорядке были навалены черепки, иногда виднелись целые глиняные, грубой работы, сосуды. Под потолком были развешены травы и пучки не то лука, не то чеснока. Джек начал засовывать в онемевший рот все, что было похоже на съедобную пищу, почти не пережевывая, глотал до тех пор, пока его не стошнило на пол. Рвота сопровождалась страшной резью в желудке, и он на миг потерял сознание. Очнувшись, он попытался выйти, но дверь кладовой оказалась заперта. Сил чтобы стучать и звать на помощь, не было, голова закружилась, отказали ноги, и он мешком свалился на пол. На ближайшей из бочек был приделан кран и Джек, постанывая, ползком, добрался до него. В бочке оказалось терпкое вино с ароматами трав, приложившись, он пил и пил пока живот не стал похож на такую же бочку, и уже совсем невозможно стало глотать вкусный напиток. Вино привилось в его желудке, ударило в голову, руки и ноги потеплели, накатила ватная усталость и, завалившись на бок, Джек заснул.
Очнувшись, он еще раз приложился к бочке, решив не экспериментировать с неизвестной едой. Состояние его значительно улучшилось, во всяком случае, передвигаться стало заметно легче. Прислонившись спиной к стене, находясь в странном полузабытье, Джек рассматривал помещение.
- Где я? - вопрос завис в голове и растаял не найдя ответа.
19
Глубоко вздохнув, он закрыл глаза, провалившись в темноту.
Его посетил довольно странный сон. Сознание было пустым, видение пришло извне, наполняя собой разум человека, словно губку.Джек находился в кладовой, которая значительно изменилась, стены стали завешены гобеленами с причудливыми рисунками чудовищ пожирающих людей, по углам дымились чаши с благовониями усыпанные драгоценными камнями, на полу был выцарапан замысловатый несимметричный орнамент с вплетением витиеватых иероглифов. В центре орнамента сидела здоровенная черная пантера с неестественно вытянутой головой, прижатыми ушами и оскаленной мордой. Глаза ее светились темным золотом, когти такого же цвета постоянно царапали камень, высекая искры. На шее кошки сверкал амулет в форме пламени, вокруг которого пульсировала едва различимая мутно-алая сфера.
В комнате чувствовалось колоссальное напряжение, исходившее от дрожащего и постоянно меняющего свое положение стронного черного столба. На миг столб замер.
Джек рассмотрел низкорослого человека в черной рясе с капюшоном, полностью закрывающим лицо, который словно пытался пробиться сквозь толщу воды.Движения его были настолько быстры и стремительны, что он сливался в трепещущее черное пятно.
Присмотревшись, Джек понял, что его не пускает орнамент с иероглифами на полу. Над ними стоял беловатый туман, через который методично пробивался человек. Изредка он почти рычал и делал руками замысловатые движения, от чего туман истаивал на его пути, монах успевал сделать шаг и туман снова смыкался перед ним плотной завесой. По мере продвижения человека, пантера становилась все беспокойнее, приседала и готовилась к прыжку, мышцы ее ходили ходуном, извернувшись, она лизнула висящий на шее амулет.Рой искр пробежал по языку гигантской кошки, одёрнувшись как от ожога, она плюнула в человека. Шар пламени размером с кулак, набирая скорость, увеличивался с каждой секундой, монах сделал три рубящих движения перечеркивающих пущенный в него снаряд и что-то прохрипел. Вал огня обрушился на нападавшего и полностью закрыл его от Джека. Жаром обдало все вокруг, ближний подсвечник оплавился, вспыхнули гобелены. Пламя бушевало, камень на полу начал плавиться и взрываться роем искр. Казалось, ничто не спасет человека.
Постепенно огонь затух.
Сквозь дым, стала видна медленно движущаяся фигура, все также делающая пассы руками. Было видно, что дается это человеку с большим трудом.
Не человеку.
Джек от удивления тер, слезящиеся, глаза и щурился, чтобы разглядеть существо подробнее. Огонь спалил монашескую рясу, и стала видна еще одна пара рук с когтистыми пальцами, голову венчал шипастый гребень, а вместо лица была невообразимо уродливая морда, напоминавшая летучую мышь. Существо выло, но шло с железным упорством и яростью. Маленькие бордово красные глазки горели ненавистью и злобой. Пантера еще не меньше пяти раз лизала амулет и плевала пламенем во врага. Дымный след и борозда расплавленного камня тянулись за монстром, который, не выдержав просто адского огня, загорелся и на миг остановился, пытаясь сбить пламя. Он завертелся волчком, хрипло несвязно крича, но огонь поглотил его всего и страшный вой боли и разочарования вырвался из оскаленной пасти чудовища. Выпрямив спину и еще раз, послав огненный шар, пантера застыла в позе сфинкса, в ее глазах плескалось торжество, а распухший от ожогов рот совсем по-человечески улыбался.
Но горевший не сдался, когтями верхних конечностей он разодрал вены на нижних руках. Черная, густая, маслянистая кровь толчками стала выплескиваться на раскаленный пол. Развернувшись на месте, он очертил вокруг себя неровный круг и завыл тягучую, жуткую песню.
Кошка, видимо разобрав, что хочет сделать ее враг, в панике заерзала на месте и когда завывания достигли своего пика, развернулась к нападавшему спиной и прыгнула. Только лапы пантеры оторвались от пола, туман пропал. Огонь, терзавший четырехрукого, резко исчез, и он сделал резкое движение руками.
В спину кошки полетели четыре бешено вращавшихся сверкающих диска. Три из них попали в цель, два в спину перебив позвоночник, а третий срезал переднюю левую лапу выше локтевого сустава. Пантера рухнула и бешено заскребла оставшейся конечностью. Кровь хлестала из отрубленной лапы, задние ноги беспомощно волочились, но зверь постепенно отползал. Четырехрукий одним прыжком настиг и атаковал. Две руки прижали зверя к полу за шею и уцелевшую лапу, две другие наносили удары колоссальной силы в голову.
- Прибьет - возникло подобие мысли в голове Джека, и он дальше заворожено наблюдал за концом поединка.
Голова пантеры безвольно повисла, а четырехрукий вновь очертил теперь вокруг себя и поверженного врага кровавый круг. Застыв, он горестно опустил плечи, не решаясь закончить уже начатое.
Наконец решившись, он гордо вскинул голову ипрорычал финальную фразу.
Казалось, ничего не произошло, четырехрукий непонимающе оглянулся.
Вдруг резко сместились тени, они стали глубже и отчетливее, дохнуло холодом, воздух начал мелко дрожать. Джеку неодолимо захотелось оказаться как можно дальше отсюда, бежать куда угодно, но бежать, бежать немедленно и не останавливаясь, ужас и первобытное чувство страха вползли в его душу и начали рвать ее в клочки. Паралич охватил все тело невольного зрителя. От безысходности, Джек просто закрыл глаза, сильно зажмурившись, и стал видеть все происходящее еще отчетливее.
Изменения продолжались: освещение стало темно бордовым, поражавшим своей нереальностью, по стенам побежали змейки инея, кровавый круг начал наливаться чернотой, набухать и пульсировать, рой мелких искр, похожих на пылинки на солнце, возникал на гранях света и тени и медленно стягивался к кругу, иногда между искрами проскакивали небольшие, но мощные молнии. Стянувшись в спираль пылинки, начали ускорять свое движение. Перед Джеком предстал островерхий конус, основанием которого являлся очерченный кровью круг. Четырехрукого приподняла неведомая сила и напитала все его существо. Казалось, он может сдвигать горы и рушить небеса, однако, поверженным лежал бездыханный враг у его ног и не найдя выхода заемная сила резко переломила его в пояснице. Страшное напряжение исказило и без того уродливое лицо, ноги подломились, и оказавшись на коленях с прижатой к полу мордой, существо завыло и начало снова медленно подниматься, стараясь гордо встретить неизбежную кончину. Конус резко ушел в основание и из него выдвинулись, блестя стальными гранями, шесть лепестков, начавших вращаться вокруг жертв, постепенно набирая скорость. С закрытыми глазами Джек видел громадный ток энергии, питающий лепестки, они начали светиться, сначала блеклым безжизненным светом, и по мере вливания колоссальной силы, становились ярче и ярче. Последовала вспышка и секундная пауза, все замерло, и только по вибрации пола можно было почувствовать громадное напряжение, повисшее в воздухе и требующее разрядки. Вращение лепестков остановилось и пошло в другую сторону. Вся энергия, накопленная в них, выбросилась внутрь круга. Крик Четверорукого оборвался на самой высокой ноте, его просто расщепило, как и начавшую шевелиться пантеру на мельчайшие частицы, бешено закружившиеся в неведомом танце. Сила победителя и побежденного слились вместе в грязную смесь, бившуюся в невидимые стены, очерченные кровавым кругом.
Лепестки продолжали вращаться, начался обратный процесс. Энергия, развеявшая тела и сила двух существ постепенно начали втягиваться обратно. Неожиданно на полу ожил сохранившийся амулет, с опозданием пытающийся защитить своего владельца. Единый порядок разрушился, из амулета во все стороны ударила волна огня сметающего все на своем пути. Невидимые стены выдержали безумный шквал ярости амулета, лишь лепестки начали истаивать и постепенно пропали. В круге начало твориться что-то необозримое, протуберанцы энергий сходились, расходились и перемешивались. Когда какая-то из энергий побеждала, то взрывала другую, и светящиеся частицы побежденной силы собирались и снова вступали в противоборство с еще большей яростью. Напряжение нарастало, потоки силы разогнались до такой степени, что Джек перестал их различать, все слилось в мерцающее пятно, режущее глаза. Бушующая стихия, не находя выхода, ударила в амулет, из которого робко полыхнула вспышка огня и вся энергия устремилась в него.
Потоки силы пробили амулет и закачивались в него, не встречая на своем пути сопротивления. Энергия преобразовывалась, рождая что-то новое, играющее, словно бриллиант на солнце.
Амулет оказался не бездонным.
На грани слышимости раздался хлопок, волны от переполненного силой взорвавшегося артефакта разметали скрепы кровавого круга, развеяв его в клочки. На полу остался обугленный шар неизвестного сплава, постепенно погружавшийся в расплавленный камень.
20 Глава..
Очнулся...
Все тело ломило, маленькие острые иголочки впивались при малейшем движении в каждую потревоженную мышцу, позвоночник онемел и никак не хотел сгибаться, в довершении пришли холодный липкий пот и тошнота.
Ревущий гул странных слов собирался за затылком, врывался в тело и исчезал, оглушая абсолютной тишиной. Раз за разом, ослепляя, подавляя и изощренно мучая.
Подобравс пола черепок потяжелее, он начал стучать в дверь с равными промежутками. Силы покинули его, и он привалился к стене. Легкий шум и крадущиеся шаги вывели его из оцепенения. Дверь медленно приоткрылась, и в комнату заглянуло сразу две головы, увенчанные островерхими шлемами. Увидев лежащего человека, они осторожно прокрались к противоположной стене и застыли там, направив на него тяжелые копья. Вошедшие были затянуты в почерневшую от времени кожу с нашитыми на нее железными бляхами, в сандалиях и кожаных наплечниках. Взгляды их выражали решимость и осторожность одновременно.
- Жив - возглас прозвучал удивленно и растерянно - теперь и лекари обманывают. Что за время, нельзя никому верить - Ароп Антогнак стоял в проеме, уперев руку в косяк, его слегка подташнивало и саднило в боку из-за короткой пробежки в подвал.
- Нашлась ниточка - следователь позволил себе улыбнуться - нашлась.
- Вяжите его, да осторожней. И не отходить ни на шаг. Слышали? - прикрикнул следователь.
- Потом ко мне. Не часто мертвецы возвращаются - Ароп сплюнул и медленными шажками покинул комнату.
На висок Джека опустилось древко копья.
- Так надежнее будет. Давай, веревку неси - слова предусмотрительного ветерана повисли в воздухе - смотри Апек, что это с ним?
Оба завороженно уставились на потерявшего сознание чужестранца.
Его голова двигалась мелкими поворотами, вправо - влево, глазные яблоки бешено вращались. Тело начало выкручиваться, как от судорог, и мелко дрожать. К худобе и мертвенной бледности примешивались черты чего-то хищного и пугающего.
- Ну, чистый демон, тьфу, а все из-за зубов его, смотри что за рожа, а клыки как торчат - охранник помоложе, названный Апеком, отвязав дубинку с пояса, саданул еще раз по голове лежащего, отчего тот затих.
- Вот так еще надежнее - и увидев движение руки напарника к широкому ножу на поясе, поднял руку - ты чего Ораг? Живым сказано было.
Старший засмеялся.
- Да шучу, дуй за веревкой, а я тут покараулю - нервно заржав, он наполовину, вытянул нож из ножен.
- Ой, гореть тебе в нижнем мире, душегуб - улыбаясь, Апек вразвалку вышел.
Очнулось тело снова в кромешной темноте, голова гудела и на затылке ощущалась здоровенная шишка, любое движение причиняло боль. Хотелось пригнуться, голову клонило к полу, к манящему покою и забвению, но что-то не пускало. С удивлением он обнаружил, что привязан почти вертикально к странному сооружению с блоками и веревками. Ко всему еще начало кружить голову и сосредоточиться на окружающем стало совсем невозможно.
Все что осталось в памяти от прошедших после пробуждения дней, это избиения и крикина непонятном языке. Сил не было, иДжек постоянно проваливался в забытье, уходя от действительности. В покое оставляли на короткое время, кормили какой-то жутко пахнущей баландой, раз в день проводили водные процедуры, заключающиеся в окачивании ледяной водой из ведра.
Постепенно силы начали возвращаться. Проснувшаяся жажда жить и отомстить своим мучителям, вот что помогло ему пережить кошмарные дни, проведенные в грязном пропитанном кровью и потом подвале. Комичность заключалась в том, что он совершенно не понимал незнакомый язык.
Он вообще мало что понимал, чистый лист бумаги, жадно впитывающий в себя окружающее.
Двое помощников и главный, больше никого он не видел. Весь мир сжался для окрепшего тела до этих трех изуверов. В течении долгого времени он находился на импровизированной кровати, вытянувшись в струну. Руки и ноги были закованы в кандалы, а под поясницей располагалась вертикально стоящая доска, передвигаемая с помощью блока. Постепенно доску поднимали, и Джек оказался выгнутым дугой, страдая от невыносимых судорог. Мышцы спины постоянно сводило, и он рычал, в сторону своих мучителей, которые не оставались в долгу и постоянно кричали ему в ответ, то в одно, то в другое ухо, либо доверительно что-то нашептывали. Видимо, устав ждать, его начали пытать каленым железом, которое нагревали на небольшом горне в углу подвала. Вот здесь старался главный, выбирая самые чувствительные места.
Черный провал двери, всегда открытый, в который могли зайти каждую секунду, постоянное ожидание и наслаждение минутами покоя, вкупе с сильнейшим напряжением, в конце концов, заставили Джека вздрагивать от каждого шороха. Мгновения сна с долгожданным забытьем, и ужас пробуждения. Тело сводило судорогой, постоянно казалось, что кто-то стоит рядом и сейчас снова начнется пытка.
Резкий рывок в сторону, снова кожа начавшая заживать рвется на запястьях и стон облегчения от того, что на этот раз мучители не пришли и опять черный провал двери и чуть слышный постоянный тихий шепот за ухом, от которого волосы встают дыбом.
Стук деревянного молотка, бившего по суставам, посещал Джека в минуты забытья. Постепенно он перестал различать тонкую грань между сном и действительностью, она слилась для него в череду не прекращающихся кошмаров. Молотком разбили все пальцы на руках и ногах, из надрезов по телу с помощью деревянных палочек тянули жилы, жгли железом, били и душили. Два оборота веревки вокруг шеи и мгновения потери сознания становились радостью лишь бы не чувствовать жуткую боль во всем теле. Маленький вздох и снова петля затягивается до мучительных судорог. Через десять дней, когда пленник стал кровоточащим куском мяса, его отвязали, пару раз облили из ведра и бросили умирать в угол подвала.
Тело, принявшее имя Джек, чувствовало, что что-то изменилось, его наконец не рвали и не кромсали, через приоткрытый глаз он видел кусок окровавленного разорванного мяса, спустя какое-то время он понял, что это его рука. Теперь в относительном покое и вернувшемся сознании он начал понимать, как его изувечили. От этого ужаса и безысходности он постарался отгородиться от всего вокруг. Спрятаться как можно глубже, порвав связи с окружающим. Постепенно свет стал меркнуть. Отрешенность, покой, и эйфория от пропавшей боли погрузили Джека в забытье в странном, темном убежище.
21
Глава...
Главный дознаватель тайной службы, Ароп Антогнак, третий день подряд пил с подчиненными. Такого панибратства он не позволял себе даже в молодости, а сейчас в зрелых годах это было просто невообразимо. Своим принципам Ароп следовал всегда и никогда им не изменял. Тем не менее, три дня в окружении своих помощников главный дознаватель пытался забыть постигшую его неудачу. Расследование ни к чему не привело, а значит, скорее всего, его разжалуют или просто выбросят на улицу.Работа, заменившая ему семью, была любимым увлечением, без которого он не представлял себя ни на секунду.
- Уважаемый Ароп- молодой охранник хоть и был вдрызг пьян, но субординацию не забыл и обращался подобострастно - как же так, ведь мы видели, что этот чужеземец нас не понимает. Зачем же столько времени на него потратили? Странно это как-то - резко замолчав, он уставился в пустую кружку.
- Послушай, сынок - Ароп налил себе и молодому помощнику еще вина - вот какая вещь у меня есть. Сняв с шеи небольшой медальон, Ароп с силой шлепнул его об стол.
- Это очень редкий и дорогой амулет, с его помощью можно понять незнакомый язык. И он был все время холодный, а это значит, что он нас понимал, пытался за нос водить - Ароп сделал большой глоток и отставил подальше кружку - это значит только одно,этот мерзкий огрызок над нами издевался.
Дознаватель громко икнул и отставил кружку в сторону.
- Понимаешь?
- Может шпион? Со степей? Там все так верят в своего Олка, что с радостью расстаются с жизнью лишь бы ему угодить. Как думаете, уважаемый? - чуть выговорил молодой страж.
- Нет, не думаю, не похож он на степняков, уж я их навидался - покачал головой из стороны в сторону Ароп - обычно через день допроса с пристрастием эти дети степей все что знали, рассказывали, и что не знали, тоже рассказывали.
Дознаватель осекся понявший, что болтает лишнего.
- Ты бы лучше пошел, да закопал эту рвань. Возьми еще двоих и закопай. Понял?
- Конечно, уважаемый Ароп, сию минуту - ответил охранник, и отпил еще вина даже не собираясь подниматься.
Логон Ренаук присоединившийся к попойке только вчера, собрался уходить.
- Пора заканчивать, особенно тебе Ароп, желудок совсем расстроится. Лечить недели полторы нужно будет, а в твоем положении я бы посоветовал начать экономить. Как бы ни пришлось побираться, когда на улицу выбросят.
- Сплюнь проклятый - Ароп в сердцах запустил в лекаря кружкой. Тот ловко увернулся и подсел к дознавателю приобняв за плечи.
- Слушай, Ароп - понизил он голос, чтоб никто не услышал - мне бы голову и сердце твоего трупа. Заплачу нормально - Логон немного отодвинулся от Антогнака, видя странный прищур его глаз.
- Это запрещено. Сам знаешь, что тебя ждет, если дойдет до канцелярии - почти протрезвел старший дознаватель.
- Не дойдет, да и тебе монета не помешает - многозначительно вскинув бровь, змеей прошипел лекарь.
- Сколько?
- Два золотых.
- Не смеши, он чужеземец, страданий принял больше, чем любой труп, который ты сможешь найти. Да и видно, что благородный, руки к работе не приучены.
Немного подумав, Ароп закончил многозначительно:
- И тайна появления его здесь, сам же говорил.
- А это-то причем? - удивление лекаря выглядело искренним.
- А я почем знаю причем? - окончательно протрезвел дознаватель - это тебя нужно спрашивать. Никак не меньше четырех и точка.
- По рукам - неожиданно легко согласился лекарь и Ароп, настроившийся на долгую торговлю, понял что продешевил.
- Ладно, забирай, - вздохнув, отпил вина прямо из бутылки, еще больше погрустневший дознаватель.
----
Логон Ренаук всегда чтил закон, но последнее время дела шли совсем неважно. Чтобы избежать позора он сам попросил о переводе в какой-нибудь забытый богами угол. И чем дальше, тем тягостнее становилось у него на душе без общества единомышленников, шалостей со служанками, и с их всегда внимательными к лекарю хозяйками. Как изготовить поисковика Логон знал давно. Один раз, тайно сделал его для хозяйки одного известного дома, когда та потеряла брошь с самоцветами. Подарок своего хоть и богатого, зато очень прижимистого мужа. Силы духа тогда чуть хватило на пару минут, чтобы найти брошь, закопанную под забором. Виновному псу, тогда, сам хозяин отсек голову "чтоб не таскал больше", на том и закончилась история.
Теперь Логон, решив использовать "удачный" труп, задался целью сделать себе поисковика, благо развалин вокруг хоть отбавляй и тем самым улучшить свое материальное положение.
На трупы, неожиданно появившиеся после пропажи артефакта, надежды не было, слишком быстро умерли, и идея так и осталась тяжелой, давящей невыполнимой мечтой.
Но последний заключенный, да он смог бы стать поисковиком, такие страдания и так долго. Из него обязательно должен был получиться устойчивый дух с громадным радиусом поиска.
Сила поисковиков находилась в прямой пропорциональности от мучений, принятых до смерти, чем дольше страдала жертва, тем больше времени можно использовать духа.
Этого бедняги хватит дня на три, а мне больше и не надо - радостно думал лекарь.
- Канцелярия за такое повесит - гнал он неприятные мысли, постоянно размышляя, сдаст его Ароп или нет.
По ступеням, стертым тысячами ног, в подвал спускался лекарь, неся с собой тазик для сердца и головы. Остро заточенный кинжал, для отделения нужных частей от тела, покачивался на поясе. Сильный запах страха, копоть, следы крови на полу и стенах, мрачного помещения, заставляли его спешить.
- Где же он, а вот в углу, ну иди ко мне послужишь немного и на покой, на вечный покой, если, конечно, ты был достойным человеком, а может и помогаю я тебе а? Не будешь пока мучиться в нижнем мире на жаровне - так, разговаривая сам с собой, лекарь пробрался, стараясь не испачкать свой халат, в угол, где скрючившись, лежал труп чужеземца.Лекарь присел на корточки.
- Ну, начнем - раздумывая с чего начать, с головы или с сердца, он с задумчивым видом вонзил кинжал в грудь чужеземца.
-----
Свернувшись калачиком, где-то внутри себя, чистый разум находился в легкой эйфории покоя. Постепенно память о жуткой боли отступила, и навалился холод, становившийся все сильнее и сильнее. Мороз вгрызался в то, что спряталось, в то, что осталось, проникая все глубже и глубже, разрушая тот маленький клубок стабильности, в который попала жертва изуверов. Начав паниковать, Джек заметался внутри маленького шара, пытаясь спастись от новой напасти. Прижавшись своим существом к краю сферы, он попытался выйти за ее грань, но не смог, а только почувствовал легкое ощущение теплоты и потянулся к нему, пытаясь выбраться. Ничего не получалось. Тогда он представил руки, тянущиеся к теплу, и захотел приблизить его к сфере. Уже где-то на грани потери себя у него это получилось, крупица тепла позволила ему чуточку согреться. Джек стал напряженно выискивать тепло в окружающем пространстве и, находя его, втягивать в сферу. Чем теплее ему становилось, тем легче получалось добраться до живительных искр и поглотить их. Через какое-то время холод отступил и Джек, успокоившись, снова застыл в забытье.
Почувствовав беспокойство и смутное желание понять, что его потревожит,Джек попробовал снова выбраться из сферы.Теперь, с теплом внутри,это получилось на удивление легко. Джек шел по следу беспокойства и раздражения, потянувшись слишком сильно, он полностью покинул сферу.
Вспышка и ощущение зудящего тела.
Джек открыл глаза и попытался встать.
- Эй - лекарь отпрянул от дернувшегося трупа, выронив от неожиданности кинжал.
- Эй, ты чего - возглас сорвался с губ, когда труп, опершись на руки, сначала сел, а потом почти встал, завалившись в последний момент на бок. Глаза трупа моргали и смотрели на лекаря, а сам он пытался подняться, но было видно, что конечности его плохо слушаются.
- Тихо, тихо - жестами лекарь показывал, что вставать не нужно.
- Как же так? Не может такого быть - первоначальный испуг улетучился, и Логон стал осматривать заключенного. От увечий не осталось и следа.Почти все зажило, остались только шрамы, покрытые тонкой молодой кожицей. С большим удивлением, лекарь ощупывал суставы, недавно бывшие совершенно разбитыми. Теперь, от здоровых, их отличал только синий с бордовым цвет. Уже начали проглядывать желтоватые пятна характерные для последней стадии заживления ушибов.
Очень странно, еще пара дней и все пройдет. Ни один человек не способен восстановиться за столь короткий промежуток времени, а у этого чужеземца были такие увечья и раны, которые если очень повезет, делают человека инвалидом неспособным самостоятельно передвигаться и питаться, да что там - просто двигаться.
Логон Ренаук лихорадочно думал, что ему выгоднее, прирезать заключенного и получить голову и сердце для поисковика или звать Антогнака.
- Чего это я? - шлепнул себя по голове лекарь - поисковик то не выйдет, не мученическая это смерть от ножа. Надо звать дознавателя. Стремительно покинув помещение, лекарь поспешил удивить своего собутыльника.
Ароп Антогнак не стал снова начинать пытки. Он отписал в контору все обстоятельства произошедшего чуда, чтобы снять с себя хоть немного ответственности за провал дознания и стал ждать решения начальства.
Джека заковали в ошейник, от которого шли две полосы грубого железа на кандалы для рук и для ног. Вся конструкция была сделана так, что он был постоянно согнут.Руки располагались на расстоянии ладони от лица, а ноги на расстоянии трех ладоней. Так, скрючившись, он и спал, завалившись на бок и вздрагивая от каждого шороха, боясь приближения бесхвостых, похожих на крыс, грызунов привлеченных запахом крови. Пара из них ночью чуть не отгрызла ему ухо, и если бы на крики не заглянул охранник, голодные твари ни за что не отпустили бы его. Пинками сторож согнал зверьков, причем половина ударов пришлась Джеку по голове, на что он даже не обратил внимания. Теперь ночи стали борьбой со зверьками. Катание по полу, крики и даже плевки в сторону любознательных животных.
С Джека сняли кандалы, наконец, он потянулся всем телом и сразу получил удар древком копья в солнечное сплетение. Завалившись назад и свернувшись от боли, он принял точно такое же положение, как и с кандалами, чем вызвал дружный хохот тюремщиков.
Жестами ему приказали подойти к столу жуткого вида. Блок и веревка с одной стороны и кандалы, прикрепленные с другой.
Молодой охранник что-то весело сказал, с жестом, приглашающим пленника прилечь, и снова оглушительно заржал.
Джек плюнул в их сторону.
Резко воцарилась тишина.
Молодой охранник сделал два шага в сторону заключенного, сходу нанося удар в голову. Тело переступило на ногу, немного наклонилось, и кулак со свистом пролетел мимо. По инерции охранник сделал еще шаг уже мимо жертвы, и тогда Джек нанес ему, правой рукой, удар в горло.
Из-за слабости, после проведенных дней в кандалах, вместо удара получился шлепок, и со стороны показалось, что пленник издевается над неуклюжестью нападавшего. Разъяренный охранник схватил дубинку с пояса, резко ударив по рукам Джека, пытавшегося защитить голову. Руки онемели и опустились. Следом за первым ударом последовал второй удар точно в висок.
Свет померк, тело провалилось в темноту.
Очнулся он на столе, закованный в кандалы. Повернув голову в сторону, он увидел очень маленького совершенно лысого человека уставившегося на него совсем недобрым взглядом.
Карлик подошел и что-то сказал, по интонации и постановке фраз Джек, уже начавший различать отдельные слова, понял, что его спрашивают о самочувствии.
Джек приподнял голову, все вокруг покачнулось и его стошнило на карлика. Карлик, казалось, этого даже не заметил.Достав странного вида нож, похожий на изогнутый рог с раздвоенным концом, он вонзил его Джеку в предплечье и потянул к себе, оставив глубокую рану.
Тело только дернулось в сторону, не проронив ни звука. Карлик, застыв как изваяние, наблюдал за текущей из раны кровью, изредка заглядывая в глаза пленника. Простояв так полчаса, карлик удалился, а Джек провалился в забытье.
Очнулся он от боли, карлик своим ножом снова резал его, но теперь вдоль тела от шеи к животу и снова пауза с изучающим взглядом, следующий надрез поперек тела, чуть выше груди.
Так продолжалось, бесконечность.
Краем глаза он видел, что покрыт странным узором похожим на кровавую паутину и скоро карлик добрался до его лица. Надрезы на лбу под углом, уходящие к верхней части уха, завершили экзекуцию. Последовала продолжительная пауза, помощники карлика затаскивали какие-то сосуды и ящики. Карлик повелительно что-то сказал и его помощники поспешно удалились. Джек видел только часть действа, когда карлик, распаковав ящики, раскладывал странные предметы, на кровавой паутине, прорезанной на его теле.
----
- Это интересный чужестранец, на него почти не действует то, что я делаю. И хотя есть какой-то странный фон вокруг, силы в нем нет, хоть ты тресни, Ароп.
Тихий голос и почти ласковый взгляд карлика наводил ужас на постаревшего и осунувшегося Аропа Антогнака. То, что глава канцелярии, а это был именно он, был недоволен своим подчиненным, означало, что Аропа не ждет ничего хорошего в этой уже порядком прожитой жизни. Обычно, косой взгляд, брошенный на нерадивого служащего, означал увольнение, после которого уже никто не видел провинившегося и, как шептались по углам, что на этом свете его тоже никто не увидит.
Теперь, никогда, ничего не боявшийся, Антогнак мелко дрожал под взглядом легендарного Прено, главы канцелярии его святейшества.
-Ты не нашел слезу Харона и теперь морочишь всем голову о чуде? Раны у чужестранца заживают как у обычных людей. Эта отговорка будет тебе дорого стоить.
В голосе карлика звучало сострадание, которого и в помине не было в его глазах.
- Я потратил время и ингредиенты, чтоб разгадать природу исцеления, связать его дух, подчинить себе этот кусок мяса. И что же? Как ты думаешь, что я узнал? - возникла пауза, во время которой Ароп Антогнак с надеждой в глазах ждал ответа на поставленный ему вопрос.
- Молчишь? - сдерживаемое бешенство мелькнуло в глазах карлика - ничего я не узнал, совсем ничего. Это означает, что не было никакого чуда, что слезы рядом не было, и ты со своими помощниками прямиком отправишься на допрос к другому дознавателю.
Покачивая головой, карлик задумчиво смотрел на совсем побледневшего Антогнака, прекрасно понимавшего, чем для него закончится такой допрос.
- Сейчас пойдешь к себе и все подробно опишешь. Ещё раз и без выдумок - теперь в голосе карлика звучала сталь, а глаза наоборот излучали дружелюбие.
- Завтра с утра с отчетом ко мне. Все иди, и подумай хорошо, что напишешь, сам его святейшество будет читать твой отчет. Пропажа очень его расстроила, думаю, если не найдем слезу, то казнить начнут всех подряд без разбора, полностью вырезая семьи.
- А я пойду, проверю нашего странного пленника - разговаривая сам с собой, после ухода Антогнака, карлик задумчиво поглаживал блестящую лысину.
- Надо все проверить - и он заторопился, спеша осуществить задуманный план.
22
Глава..
Джек не мог умереть, кровь, сочившаяся из ран, загустела и запеклась, силы давно его покинули. Измученному телу хотелось уйти от действительности, снова оказавшись в сфере тишины и покоя. Но у него никак не получалось вернуться. Пробуя снова и снова, Джек совсем отчаялся и, теряя последние крохи сил, рвался в сферу, которую он чувствовал где-то в солнечном сплетении. Ничего не выходило, и постепенно им овладела странная слабость, он перестал чувствовать конечности, сознание его словно раскрылось и поднялось над истерзанным телом. Провисел он так довольно долгое время, отстраненно наблюдая за агонией сопротивляющегося смерти изрезанного существа, скорее чувствуя, чем видя образы происходящего.
Посмотрев, что над ним, он увидел миллиарды светящихся точек различных размеров похожих на звезды на ночном небе. Они постоянно находились в движении и то гасли, то снова загорались. Отстраненно наблюдая за точками, Джек заметил, что все они хоть и передвигаются хаотично и самостоятельно, но находятся в громадной, медленно вращающейся воронке. Картина происходящего была так прекрасна, что он заметил изменения внизу только, когда по нему прошла волна жара. Почувствовав карлика поившего его из небольшой пиалы, он, вспомнив о своем положении, попытался оторваться от своего ослабевшего существа.
Карлик, в это время, отставив пиалу, забил в ладонь Джека деревянную палочку, исписанную корявыми иероглифами, и громко завыл мелодичную песнь. Джек чувствовал, как вокруг палочки начало изменяться окружающее пространство, и его притянуло к ней как к якорю или магниту. Карлик в это время сделал надрез на затылке и под кожу загнал ещё одну палочку поменьше размером.
Джек вернулся в тело. Вздохнув глубоко, судорожно, со свистом.
Как же ограниченно зрение, думал он, пытаясь разглядеть карлика получше. Джек начал шептать все услышанные слова вперемешку с кашлем и хрипом из надорванных легких, стараясь, чтобы к нему наклонился маленький уродец. Мысль откусить ухо, или отгрызть нос, билась в нем как пойманная птица.
Карлик прислушивался недолго, отойдя в дальний конец комнаты от начал рыться в двух достаточно объемных тюках и извлек небольшую статуэтку змеи с громадными гипертрофированными зубами, размером с само пресмыкающееся. Осторожно поставив ее за головой пленника, карлик достал тоненькую свирель и, встав прямо напротив статуэтки, заиграл.
Мелодия, сначала визгливая, становилась все протяжнее. Переливы, словно звали и гипнотизировали.
Джек почувствовал что цепенеет, боль уходит, и он словно растворяется в музыке, теряя свое я. На грани полного отключения от действительности он почувствовал вибрацию за головой и пугающий шипящий звук, от которого тело судорожно начало биться, пытаясь отползти подальше. Мелодия стала громче и для Джека, словно, выключили свет.
Глава..
Карлик отчетливо видел, что чужестранец погрузился в транс и ожившая статуэтка древней нарпагайны, покачиваясь, готовится вонзить в него свои ядовитые зубы. Карлик играл и играл, а ожившая змея, раскачиваясь в разные стороны, все не нападала. Заиграв прямой приказ, карлик наблюдал как легендарная нарпагайна с громадной неохотой, последний раз качнувшись на хвосте, вонзила зубы прямо в горло чужестранца.
Что происходило дальше, карлик видел, если верить легендам, впервые за полторы тысячи лет.
Все тело пленника затряслось, к узорам, вырезанным на теле, стали добавляться в хаотичном порядке новые, словно наливающиеся цветами, от синего до жгуче черного. Мелкая пыль, серого цвета, возникла над чужестранцем.Взлетая, она кружилась над телом, которое вдруг пропало и снова возникло, но с пылающими узорами темно малинового цвета.
Нарпагайна - страшный и могучий артефакт, никогда не подводивший своего владельца одёрнувшись, отползал, теряя части себя и бессильно вытянувшись распалась прахом, проевшим доски стола.
С резким хлопком пыль, кружившая над чужестранцем, опустилась на него и исчезла. В комнате похолодало, а карлик вытер вспотевшую лысину.
То, что открылось ему, не сулило ничего хорошего. По всем признакам, перед ним лежал один из восьми иерархов Паол, жуткого древнего ордена канувшего в безвестность много тысяч лет назад.
Почти не дыша, карлик, выбрался из пыточной, и бросился к себе, составлять письма императору и придворному библиотекарю.
----
Для Джека наступило время затишья. Его отвязали. Раны перевязали и, периодически, доктор приходил, чтобы проверить, как идет выздоровление. Четыре раза в день его стали кормить похлебкой на душистых травах. Джек начал поправляться, постепенно приходя в нормальное состояние.
Тюремщики дежурили по четверо, двое у двери поддерживали огонь в постоянно курящихся лампадках, двое по разные стороны от пленника, лица их были настороженными и внимательными. Обращение к нему стало нейтрально-уважительное. Джек начал пытаться строить фразы обращаясь к охранникам. Создаваяпредложения из услышанных фраз. Сначала он ничего не добился, но через несколько дней начал получать односложные ответы. Показывая по очереди на все что вокруг, он вопросительно глядел на охранников, и им ничего не оставалось, как озвучивать название.
Общаться охранники были не намерены, и Джек успокоился, составив для себя основу довольно понятного языка.
Карлик приходил изредка, не переступая порог, наблюдал издали, стоило только Джеку его заметить и окликнуть, он быстро уходил, не произнося ни слова.
----
В письме, доставленном быстрой птицей, император, лично обеспокоенный происшедшим приказывал прервать существование странного чужестранца. Всех, кто его видел, отправить во дворец. Быстрый приказ, наводил на размышления, и карлик, не зная каким способом лишить жизни пленника, не стал торопиться.
Как оказалось не зря. Еще одно письмо, сразу следом за первым, предписывало немедленно отправить пленника в Лорторовы каменоломни. Немного разъяснило ситуацию еще одно письмо от придворного библиотекаря, в котором коротко говорилось, что сила Паол теряется в горах Лорта. Теперь стало немного яснее, и довольный карлик поспешил выполнить приказание.
Окрепшего Джека посадили в железный ящик с отверстием снизу для испражнений и с боку для воздуха и еды. Потом погрузили на дурно пахнущее животное и везли на жаре в течение двух недель. Эта изматывающая пытка вконец доконала его. Джек умирал и снова еще не был мертв. С яростью зверя он боролся сам с собой, пытаясь заставить жить израненное тело.
Все вокруг было как в тумане. И в минуты просветления он начинал молиться, сам не понимая кому и зачем. Словами, рожденными в бреду, он смотрел в бездну и бормотал чуть слышно:
- Помоги... помоги, прошу.
Умирая, тело создавало бездушного зверя, зверя без принципов и колебаний, без сострадания. Холодного и безжалостного, помнящего только о своей мести всему миру.
- Я найду вас всех и убью. Вспомню, все вспомню. Всех убью. Убью. Будете умирать медленно и мучительно, а я буду стоять и смеяться. Слышите, вы все умрете, все умрете - идея странной мести полностью завладела им. Отомстить всем и вся. За то, что с ним так поступают. Незаслуженно и жестоко. Отомстить, рвать на куски тех, кто попадется, в клочки, в кровавое месиво. Плоть его горела, и ненависть, жгучая и черная, выедала внутренности.
Отвязав ящик, его вытряхнули, как мусор из ведра, прямо в отверстие в скале.
23
В горы Лортора по древней легенде сошел бог. Так появилось место, где ничто не может проникнуть внутрь через барьер созданный богом и ничто не может выйти наружу. Только малое отверстие, через которое бог снизошел, осталось открытым. Войти в него мог каждый, но никто и никогда из него не выходил. Толпы безумцев и паломников, хотевших встречи с богом, отправлялись туда, но никто не возвращался, и постепенно люди стали обходить это место стороной, назвав гряду именем первого проповедника не побоявшегося спуститься в чертоги бога и пропавшего там без вести. Позже это место стали использовать как тюрьму для пожизненного заключения преступников. В дыру человека и нет проблем. Никто и никогда его больше не увидит, никому он не мешает. В высшей степени гуманно и не требует расходов на содержание провинившихся. Само собой никто ради бродяг, не отправлял караваны вглубь пустыни. Только крупные рода могли позволить отправить своего соплеменника к Лортору. Вместо смертельного четвертования у преступника появлялась хоть какая-то надежда. Имя Лортора стало нарицательным, а выражение бог тебя исправит, приобрело зловещий оттенок.
Джек упал с высоты шести метров, приземлившись как куль с овсом, он потерял сознание от удара и не видел, как рядом приземлился тощий мешок с лепешками, далее последовала брань и плевок от карлика.
Через какое-то время, проведенное в забытьи, человек очнулся.
Вокруг мелькали тени, скальная порода, на которую он приземлился, была довольно теплой. Проведя рукой вокруг себя, он взял камень размером с два его кулака. Грани камня оказались очень острыми и прорезали фалангу мизинца.
Послышались тихие шлепки. Отведя руку с камнем подальше для замаха, бывший узник затаился. Шлепки медленно приближались.
Странное существо похожее на человека подошло совсем близко.
- Аапеапапа - существо показало на Джека и сделало еще два шага.
Из последних сил Джек метнул камень в голову нежданного гостя. Уродливый человек в балахоне легко увернулся от летящего снаряда и снова начал говорить, но недавний пленник уже проваливался в небытие.
Их было трое, уродливых похожих на слизней с выпученными глазами, обросших, жалких до невозможности, всего пугающихся, но все-таки людей. Они жили в небольшой пещере с двумя входами, постоянно где-то пропадая. Основной пищей им служили улитки и беловатый мох, приносимый самым старшим Чуром, как они себя называли. Три брата Чура ухаживали за новеньким, поочередно покрывая какой-то слизью раны, меняя повязки и впихивая в него перемолотых улиток со мхом с удивительным упрямством. В полной темноте Джек видел их все в том же сером тусклом свете, раздражающем своей нечеткостью. Чуры же ориентировались больше на слух, и даже запах, подолгу принюхиваясь перед выходом из пещеры. У каждого Чура был балахон, похожий на грубую тряпку с отверстием для головы, и небольшая каменная дубинка. По громким шлепкам босых ног можно было определить, что опасности они не чуют и по тишине при передвижениях о том, что их что-то беспокоит. Как оказалось старшего звали Чуур, среднего - Чурр, а младшего - Чуурр. Язык их отдаленно напоминал слышанный раньше, но будто из слов была выброшена треть букв.
Постепенно раны затягивались, и гость стал медленно передвигаться, помогая братьям по их скромному хозяйству. Собрать принесенных улиток, очистить от раковин, перебрать мох, выбрасывая начавшие плесневеть частицы, перетереть все в определенной пропорции на большом камне с углублением, орудуя каменной дубинкой с закругленным концом. Разложить полученное на четыре горки: одну большую - для старшего, три поменьше и ждать возвращения Чуров. Так проводил время постепенно оживающий и набирающийся сил человек.
- От кого прячетесь? - немного окрепший и начавший разбираться в мешанине звуков своих спасителей, Джек наконец решил заговорить.
- От многих - Чуур выглядел удивленным - почему раньше молчал?
- Раньше не очень понимал, что говорите. Пытался понять. Теперь понимаю - Джек был почти горд - что вы сделали?
Он не представлял, кому могли помешать эти три безобидных существа.
- Ничего не делали - почесав мохнатую голову, Чуур присел рядом с Джеком - мы с детства тут живем, вокруг много плохих. Прячемся от нагов, от жиашей, от лортов. Много плохих. Надо быть осторожными. Мы хитрые долго живем, соседи сгинули давно.
- Кто это наги?
- Наги - ползающие, очень опасные, шипящая смерть. Они за долиной Жиашей, редко приходят к нам. Если увидел нага, значит скоро умрешь. Выследят и прикончат. Никогда не оставляют добычу, всегда возвращаются - Чуур надолго замолчал. Джек тоже молчал, чувствуя в словах скрытое горе.
- А жиаши? Кто это?
- Жиаши - они на шести ногах в броне с большим рогом на морде. Они глупые, мы их всегда обманываем. Вот лорты, они похожи на тебя. Всегда охотятся стаей, но и им нас не поймать. Много раз пытались - кряхтенье, очень похожее на смех, удивило Джека
- Нас некому не поймать - подытожил Чуур - как тебя зовут?
- Похоже что Джек, но не уверен.
- Джек? Странное имя. Сюда давно никого не сбрасывали, на этот раз мы успели - Чуур погладил предплечье гостя - много пропало таких как ты, наги и жиаши постарались. Еще больше увели лорты, рабы им нужны, мы знаем.