Извините за почерк и ошибки и то, что у кого-то отниму время. Не хочу доставлять хлопот. И все-таки...
Я живу в деревне, мне 39 лет. И иногда в нашей библиотеке (в принципе, я обыкновенный читатель) мне попадались брошюрки "Странника". Не так уж много номеров. Они заслуживают внима- ния, хотя мне кажется, я и читала их недостаточно внимательно. Теперь каюсь. Были очень хорошие стихи. Но вот повесть "Девоч- ка и Слово"... Запомнилась - запала в душу. Может, я бы даже и забыла. Но вот на днях нечаянно - книжечка "Возраст, которого не было". Наталья Рузанкина. Открываю страничку - издание "Странника". Думаю: "Ого! Наверное, интересно". Да и правда! Это открытие! Или правильнее сказать - самородок!
Мне кажется, что автор юна. Но как много чувствуешь, когда читаешь! Каждый рассказ, повесть - это щемящая грусть, не- жность и чистота. Я плакала. Возможно, присутствует мистика. Но она так ярко переплетается с жизнью, что едва уловила ее грань. И зима в июне бывает!.. И озеро точно живое. Фотография. А природа как описывается! Рисунки тоже замечательные, здоро- во дополняют. Сама об- ложка интересная. Мне почему-то понра- вилась последняя стра- ница - т.е. рисунок.
Ой, здорово! Спа- сибо автору. Как пра- вильно желают - твор- ческих успехов. А от себя я ей желаю здоро- вья, здоровья родным и близким. Любви. Очень сложно жить с такой ранимой, открытой ду- шой. Я думаю, она та- кой человек, никак не другой, иначе просто не получится так напи- сать.
Спасибо.
Арютина В.П., Мордовия, Ичалковский район
Уважаемые друзья!
Недавно в новом издании "Суры" состоялось собрание совета журнала, в состав которого включили и меня. На нем я выступил с предложением - налаживать тесные творческие взаимосвязи че- рез обмен публикациями с другими журналами. Главный редактор Б.В.Шигин меня целиком поддержал в этом, осознавая, что подоб- ный процесс - это как приток молодой крови, которая обновляет творческий организм. Так часто, к сожалению, получается, что наши журналы публикуют лишь узкий круг писателей, который сложил- ся вокруг редакции. А это приводит к унылому однообразию. Но- вый талантливый автор, пусть он будет родом из другого города и другой области, это всегда праздник для журнала. Согласитесь, если мы будем замыкаться лишь в своем литературном мирке и не пус- кать туда никого "чужого", то это, в первую очередь, будет губи- тельно и для нас самих. Без творческого разнообразия и соперни- чества нет настоящего литературного процесса. Поэтому в наших планах - через публикации писателей и поэтов из других регионов воссоздать единое литературное пространство России. А Саранску и Пензе "подружиться" - сам Бог велел, учитывая богатые литера- турные традиции, которые объединяют наши города. Надеюсь, что наши планы осуществятся.
Всего вам самого доброго!
Валерий Сухов, Пенза
Уважаемая редакция!
Я работаю здесь библиотекарем. Недавно были тут артисты музыкального театра им.Яушева (Пережогиной, о которой я знаю из "Странника", не было, заболела). Давали концерт. К моему при- ятному удивлению, отметили уют и красоту библиотеки. И действи- тельно, мне не стыдно принимать гостей. Подборка "Странника" осеняет головы входящих, она, как я вам писал, прямо над дверью.
Книг больше 6 тысяч, на тридцати с лишним языках (и это после того, как мы вывезли пару тысяч ненужных экземпляров, т.н. "об- менный фонд"). Но: нет ни одной книги ни на мокша, ни на эрзя. Вот в этом и состоит просьба: при ваших литературных связях, если не затруднит, попросить друзей (лучше, конечно, писателей) при- слать нам по одной книге на этих языках. Я бы поставил их на почет- ное место. А уж если с авторской надписью... боюсь мечтать.
А еще, говорят, есть язык шокша - но думаю, что литературы на нем нет.
Подписка на журнал на первое полугодие, слава Богу, не сорвалась. Первый номер пришел. Прочел еще не всё, но вот краткие заметки.
Мне всегда интересны раздумья главного редактора, хотя и со- глашаюсь с ним не во всем. Да, Гайдар нужен, но если выбирать между "Как закалялась сталь" и Платоновым, то тут мы расходим- ся. В целом, конечно, пафос и боль я разделяю - до тех пор, пока не начинают винить запад и масонов. Кстати, о русскости - Пла- тонов, на мой взгляд, куда ближе русской душе и ее языковому складу, чем Н.Островский.
Рад возвращению на страницы "Странника" живописи саран- ских художников. Как читателю, мне кажется, что лучше было бы дать не четыре, а две работы В.Короткова, но во всю полосу, без полей. И ему же - отдать внутренние страницы обложки, тоже покрупней. Но понимаю, что есть и технические соображения... Еще раз благодарю.
Евгений Гросман, Мордовия, Леплей
В том же письме содержалась заметка, которую мы охотно публикуем.
"Вжик-вжик"
Написав эти размышления, я засомневался: стоит ли пред- лагать их м о л о д е ж н о м у журналу? Нужно ли обо всем этом знать родившимся в самом конце советской власти и эту власть не помнящим? И решил, что нужно. Хотя бы потому, что нынешняя молодежь слышит сетования о том, как хоро- шо было при советской власти - и порядок был, и справедли- вость... Но правда - разнолика...
Каждому читателю такое знакомо: какой-то эпизод в кни- ге затронет давно забытое, и память оживет...
Послевоенная Москва, мне лет пять-шесть. На улицах час- тенько раздается звук, его ни с каким другим не спутаешь и на бумаге не изобразишь. Что-то вроде "вжик-вжик". Это, сидя на своей квадратной платформочке, едет по тротуару безно- гий инвалид. Колесами служат шарикоподшипники. В руках - специально сделанные скругленные держалки, по форме вро- де сплющенного калача. Ими инвалид отталкивается от ас- фальта и двигает платформочку вперед. Подшипники жестко дерут по асфальту, отсюда и звук.
Один из многих таких встречался и нам на нашей улице. Рядом с инвалидом, или чуть сзади, шел, всегда молча и спо- койно, чистенький золотоволосый мальчик лет семи-восьми. Его мне, бывало, ставили в пример: "Ну смотри, почему он всегда аккуратный, а ты вечно растрепанный!"
Как звали беленького мальчика, я не знал, но почему-то думал, что Ваня, - возможно, он был чем-то похож на братца Иванушку из сказки.
Среди моих ровесников мало кто имел отца. На родитель- ские собрания приходили только мамы. Мой погиб еще до моего рождения. А вот к Ване вернулся, хоть и не весь: ноги остались на фронте...
Другое воспоминание тех же лет. Мама часто брала меня к своей подруге, я ее звал тетя Кира. Там было всегда полно гостей, в основном студентов МВТУ им.Баумана, где тетя Кира преподавала физкультуру. (Один из них, Леша Елисеев, стал потом космонавтом.)
Но бывали там и другие гости, гораздо реже (а может, мать нарочно не брала меня в те дни, не знаю). Молодые люди, потерявшие на войне руки.
Одного из них звали Виталий. Кистей рук у него не было. От локтей отходили по две кости, обтянутые кожей. Этими обрубками он держал карандаш и рисовал, и даже, что осо- бенно всех изумляло, играл на пианино.
Однажды я там нашел альбом и стал рассматривать фото- графии. На некоторых тетя Кира занималась с безрукими - какими-то упражнениями. Я спросил маму: мол, что-то давно никто из них не приходил.
"Их нет в Москве", - проворчала мама, отобрала альбом и заговорила на другую тему. Мне не пришло тогда в голову, что и безногие на подшипниках тоже давно не попадаются. Позже прошел какой-то слух, что инвалидов без ног и рук вывезли из Москвы, чтобы не портили вида. Куда - я не знал, да и не спрашивал.
Прошло много лет. И вот недавно читаю я книгу замеча- тельного актера и поэта Владимира Рецептера. Дело проис- ходит в Японии, на гастролях ленинградского Большого дра- матического театра. Вот небольшой отрывок (курсив автора):
"Притомившись, мы вошли в приличную харчевню, где Вла- дик почему-то вспомнил жестокую историю, как он снимался на острове Валаам и ему встретились страшные заточённые существа - человеческие обрубки прошлой войны...
Безрукие и безногие обрубки, говорящие тулова, головы на плечах, вот кого он вспомнил. Обрубки были изолированы от победившей страны, и кормили их впроголодь, и он сам, Владислав Стржельчик, видел их, кажется, последних остав- шихся в живых. Их было всего четверо...
Позже появится рассказ Нагибина о калеках на Валааме, но Владик первым открыл нам военную тайну, и мы слушали его, стекленея от ужаса, посреди легкого прогулочного дня..."
(Вл. Рецептер, Жизнь и приключения артистов БДТ, М., Вагриус, 2005, с.328)
Хоть раз в год, но мы вспоминаем ветеранов войны, ос- тавшихся в живых. Вспоминаем и погибших.
А тех - безруких-безногих? Им-то полагалось еще больше благодарности и заботы, чем уцелевшим. А по-моему, так и больше, чем погибшим. А с ними - вон как... Но это тогда, а сейчас? Забвение? Ведь и я забыл, как все.
Жив ли ты, Ваня? И как тебя на самом деле зовут? Тебе сейчас под семьдесят. Вспоминаешь ли отца? Хочется думать, что ты не спился, как многие, что отец, прежде чем исчезнуть из твоей жизни навсегда, успел научить тебя стойкости и му- жеству - тогда, на улицах Замоскворечья, молча скрежеща металлом по асфальту. Помнишь ли ты этот звук: "вжик-вжик"? Прости, что я вас с отцом сторонился.
И Виталий - прости меня. Мне неприятно было смотреть на твои культи, и я отворачивался. Теперь мне стыдно...