Аннотация: Нашёл кое-что из своего старого. Часть ощущений своего героя (хотя и в весьма ослабленной форме) испытал на собственной шкуре.
СЛОВО
Шаг, другой, третий...
Мои шаги уже не такие быстрые и энергичные, как в самом начале пути. Теперь моя походка гораз-до больше напоминает нетвердую поступь древнего старика или смертельно усталого человека. Что вполне соответствует истине.
Ноги от колен до ступней ощущались единым, плотным от сгустившейся крови куском мяса, пере-двигающимся исключительно с помощью силы воли, потому что там совершенно не чувствовалось мышц.
Со стороны я наверно похож на лунатика, бестолково бредущего в никуда по зову ночного светила.
В некотором роде, так оно и есть.
Я уже не помню, куда и зачем я иду. Сколько пути позади и сколько ещё осталось - совершенно не-понятно. Но я иду. Я сказал, что пройду весь путь и назад повернуть уже не могу. Тем более, что уже не соображаю, откуда пришёл в эту иссушенную степь.
Ну, скорее в лесостепь. Изредка попадаются группы из нескольких измождённых тощих акаций. Солнце беспощадно выжгло не только меня, но и их. Несмотря на это, тонкие деревца всё ещё отбрасы-вали какое-то подобие тени. И это помогало мне держаться.
От одного участка светлой полупрозрачной тени к другому. Не для отдыха - так просто легче идти. А заодно - это возможность глотнуть чуть менее горячего воздуха. Маленький самообман лёгких: потер-пите немного, скоро станет легче. А сейчас хоть немного расслабьтесь и примите хотя бы это жалкое ле-карство. Всё равно другого у меня пока нет.
Но скоро будет ночь, и она принесёт с собой долгожданную прохладу. Не исключён и дождь, потому что если я что-то и помню, так это страшную духоту сегодня.
Это ещё даёт надежду на то, что я смогу идти безостановочно.
Шаг, другой, третий...
Остановок нет - они совершенно бессмысленны и опасны. Силы почти на нуле, но надо продол-жать двигаться. Малейшее снижение скорости (и так почти черепашьей) - и мне конец. Во второе дыхание я уже не верю; даже если оно у меня и открывалось, то уже благополучно задохнулось. Хе-хе, такой вот чёрный юмор.
Долго так продолжаться не может. Я просто упаду от усталости и усну. И больше не проснусь, потому как к тому времени благополучно успею помереть. Я совершенно выдохся, питьё кончилось ещё утром, солнце клонится к закату, где я нахожусь, мне неизвестно.
Зато я знаю, что должен пройти через это. Должен, потому что дал слово. И у меня просто нет дру-гого выхода, как сдержать его. Я слишком много поставил на кон, чтобы проиграть. Я просто обязан дойти.
Вариант "тихо-мирно отдать концы" не рассматривался даже в теории.
- Врёте, черти, - выдохнул я почти неслышно. - Я ни за что тут не сдохну. Я знаю, все вы ждёте именно этого. Хрен вам. Я не сдамся.
Я закашлялся. Зачем только я на это решился? Вспомнить бы и заново осознать, может, прибави-лось бы сил... Наверное... Но и так я иду. Иду, не поднимая головы и не останавливаясь ни на минуту. Вперёд и вперёд.
- Раз-два-три, раз-два-три, - не останавливаться. Ни в коем случае не останавливаться. Продолжать идти. Идти, даже если перед глазами разноцветные пятна, а мозги буквально варятся в собственном соку. Плевать, что рубашку можно выжать трижды, и она всё равно останется мокрой насквозь. Когда рука под-нимается, чтобы оттереть со лба разъедающий глаза пот, после она не опускается, а падает безвольной плетью.
Меня это не остановит.
Надеюсь на это.
Шаг, другой, третий...
Рот больше напоминает пустыню, высохшие губы слиплись практически намертво. Слюнные желе-зы больше не функционировали, успев отдать весь положенный сегодня организму литр слюны, и начи-нали болеть, когда я пытался выжать из них хоть каплю жидкости. Лишь язык непонятным мне самому образом ещё умудрялся сохранять минимальную влажность.
Это больше похоже на изощрённейшую попытку самоубийства или на жестокую игру с изуверскими правилами. Кажется, я слышал о чём-то подобном... давно... сто тысяч миллионов лет назад... ещё в прошлой жизни... Что-то чертовски напоминающее мне моё нынешнее положение. Кажется, это была ка-кая-то книга, и не одна.
Нет, всё-таки не так. Там было много людей, там была охота...
Задумался, не заметил ямку и чуть не упал. Так нельзя.
А, вспомнил. Кинг, "Бегущий человек" и "Долгая прогулка". Да-да, именно это. Но у меня немного по-другому. Никто не гонится за мной и не заставляет идти. Я сам.
Вспомнить бы ещё нафига мне оно надо...
Я уже практически ничего не соображал, мысли были медленными и ленивыми, проходящими через моё измученное сознание исключительно по инерции. Я закрыл глаза, и это ничего не изменило, потому что я и до этого равно плохо видел, куда иду. Последние несколько часов я уныло таращился себе под ноги, так что, даже если и удастся каким-то чудом разомкнуть веки, то всё равно, у меня не будят даже самого завалящего ориентира.
Неважно, я всё равно дойду. У меня есть цель где-то впереди, и я двигаюсь к ней. Я должен дойти до неё сам. Без помощи, которой просто неоткуда взяться и на которую надеяться также бессмысленно и ирреально, как и на то, что политики в точности исполнят всё, о чём они обычно громогласно заявляют со всевозможных трибун перед очередными выборами.
У меня есть Цель. Её я уже чувству неким "внутренним компасом", который настроен поистине с дьявольской точностью и не даёт свернуть в сторону даже на пару метров, что совершенно несуществен-но, учитывая общую длину пути. В этом я убедился ещё днём, когда повинуясь минутному капризу обер-нулся и посмотрел на нескончаемую, идеально ровную цепочку следов в густой пыли, тянущуюся от самого рассвета.
В тот момент мне стало немного страшно - сколько пути я уже одолел, и сколько одолеть мне ещё предстоит - но я всё-таки пошёл дальше.
И буду идти хоть всю жизнь.
Хотя сколько её у меня осталось...
Наверное, я всё-таки задремал, привалившись к непонятно откуда здесь взявшемуся невысокому каменному столбу. Наверное, потому что моё восприятие времени несколько сбилось из-за усталости. Хорошо помню, как опёрся об него, чтобы перевести дух. Закрыл на минуту глаза, давая им отдых и...
...открыл их уже не на закате, а в предрассветных сумерках, всё в той же позе.
Никакого особого удовлетворения это мне не принесло. Голова, правда, болела несколько меньше, чем накануне, но в этом заключался единственный плюс. До смерти хотелось пить и есть, настроение бы-ло просто отвратительным, а в добавок к измотанности, тело ещё и успело изрядно затечь от сна в стоя-чем положении.
Совсем замечательно.
Да-а, хотел всего-то отдышаться, а сам не заметил, как на несколько часов храпака задал. А ведь делать этого совершенно не собирался. Хорошо ещё, что ночью всё обошлось, и никто не напал. Хотя, если подумать, тут просто некому выбрать меня в качестве потенциальной жертвы, а отбиться я в своём измождённом состоянии всё равно не сумел бы даже от одного противника.
И куда я такой годен?
Вдруг я подумал, что могу просто умереть в пути. Упасть от истощения, усталости и обезвоживания и больше не встать. Никогда.
В голове это как-то не звучало, было только нелепое предположение. Мой усталый мозг уже не вос-принимал отдельных мыслей. И я решился попробовать эту мысль, заключённую в слово на вкус.
- Ни-ког-да, - медленно, по слогам выдохнул я. Скорее даже прошипел - ничего другого из пересо-хшей глотки извлечь мне не удалось. Было бы странно, если бы это было не так.
Никогда. Страшное слово, провал в ледяное безвременье, даже если оно произнесено змеиным шепотом. Нет, не так. Особенно, если оно произнесено змеиным шепотом.
У слов своя сила. Она зависит от многого. В первую очередь - от человека, который их произносит. От тех чувств, мыслей и эмоций, которые он в них вкладывает. От других слов, сказанных до и после этого слова.
В этот раз от звука собственного голоса меня пробил ледяной пот. По спине пробежали мурашки, и на какое-то мгновенье меня сковало оцепенение. В тело словно вползли сотни ледяных пиявок, особенно много их было в голове, и все они непрерывно двигались.
Минуту, день, год? Я просто не знаю. Вся многомерная Вселенная, вся доступная и привычная мне реальность внезапно сжалась до крошечной чёрной очки глубоко в моём усталом и больном мозгу.
Время и пространство для меня перестали существовать. На время.
То я оказывался нигде и никогда, то вечность и бесконечность существовали даже в то время, когда я совершенно отсутствовал в бытийном плане, тем не менее, воспринимая всё так, словно я там был.
Есть я на самом деле или нет?
Умереть здесь? Просто потому что сдался? И даже не попытаться продолжить начатое?
Невозможно.
Сразу же за приступом ледяного страха, на меня накатила ярость. Надпочечники заработали вовсю, впрыскивая в кровь необходимый адреналин.
Ни за что я здесь не сдохну! И не сдамся! Я сказал и я сделаю!
Гнев придал мне сил, кулаки крепко сжались, и даже жара с усталостью словно бы отступили на второй план. Казалось, ничто в мире не может меня остановить.
Ничто, никто и никогда.
- Никогда, - твёрдо произнёс я.
Теперь это прозвучало иначе. Откуда-то взялись силы и уверенность. Теперь это никогда звучало чрезвычайно надёжно и убедительно, не несло в себе никакого негативного подтекста. Наоборот, оно поддержало меня.
- Всё верно - никогда, - ещё раз сказал я. - Я никогда не отступлю, никогда не сдамся, никогда и ни-кому не позволю усомниться в себе. Никогда.
Хорошо. А теперь продолжим путь.
Я не знаю, долго иду и сколько ещё осталось. Но я твёрдо знаю, что я дойду до цели, какой бы она не была, и как далеко от меня не скрывалась.
Почему-то вспомнилась одна старая песня. Недостаточно старая, чтобы превратиться в историю, но достаточно взрослая, чтобы эту историю иметь.
Не слишком весёлая песня. Но зато она даёт надежду. Правда в памяти всплыли только слова и мелодия припева, но сейчас мне больше и не надо.
Как там было?
Я усмехнулся, вызвав в памяти длинный гитарный проигрыш, длительность которого знал наизусть. Тридцать пять секунд. Ровно тридцать пять секунд тягуче-бодрых звуков от начала звучания и до момента вступления хриплого усталого голоса певца, в котором ясно слышалась надежда.
Это не я себя назначил на роль.
Хорошо бы, если это было правдой. Но я абсолютно уверен, что всё с точностью до наоборот. Я сам выбрал это. Это мой спектакль, я режиссёр-постановщик, драматург и ведущий актёр в одном лице. Мне просто нельзя оплошать. Премьера просто обязана быть идеальной, иначе не было смысла затевать саму постановку.
Шансы под ноль, но мне известен пароль.
Интересно, какой он в моём случае? Сильно подозреваю, что пароль звучит примерно так: "Я при-шёл, как и обещал. Теперь дело за вами". За кем - понятия не имею. Но ведь меня кто-то ждёт там, в кон-це пути. Если он есть, этот конец. Хе-хе. Он обязательно есть.
А шансы... Их нет только у покойников. Потому что им уже неинтересно. Да и то, не всем. Привиде-ния вкуса жизни не утрачивают... возможно. Память на этот счёт снова отказывает. Как и о самом себе.
Но ещё не до конца. Привидений держит на грани миров какой-то отдельный эпизод, с которым они никак не могут примириться.
Это не я поднял счастливый билет,
Но отгадал, похоже, верный ответ.
Вот так вот
Разумеется, отгадал.
И звучит он как "Двигай ногами".
Именно так.
Пусть сейчас я не помню, кто я и откуда. Но я иду.
Жди меня, Цель. Я скоро.
Шаг, другой, третий...
Я словно заново родился. Казалось, моя амнезия распространилась и на тело, которое словно за-было последний утомительный отрезок пути. Теперь я ощущал себя не измученным непривычным пере-ходом странником, а опытным ходоком, которому всё, что было парой часов ранее, не зачтётся даже за лёгкую пробежку.
Я был доволен, и как-то так получилось, сам собой в моей памяти всплыл весь текст песни. Не за-думываясь более ни о чём, я гордо выпрямился и запел во весь голос:
Это не я себя назначил на роль.
Шансы под ноль, но мне известен пароль.
Это не я поднял счастливый билет,
Но отгадал, похоже, верный ответ.
Ставил я на фаворита,
Черной масти, из элиты.
У него на лбу победный выведен знак.
Мне хотелось быть поближе,
Кто удачей не обижен,
Тем и слава, и забава,
Всё за просто так
Это не я себя назначил на роль.
Шансы под ноль, но мне известен пароль.
Это не я поднял счастливый билет,
Но отгадал, похоже, верный ответ.
Упоенье от победы
Зачеркнет былые беды,
И довольно твердо я стою на ногах.
А в награду за терпенье
Хороню свои сомненья,
Шаг за шагом ускоряюсь,
Я уже в бегах.
Это не я себя назначил на роль.
Шансы под ноль, но мне известен пароль.
Это не я поднял счастливый билет,
Но отгадал, похоже, верный ответ.
Я шёл в прежнем направлении навстречу рассвету и пел. Пел эту песню и десятки других, которые вспоминал только на то время, которое они были на моём языке. Пел, по краем глаза не уловил некие изменения ландшафта.
Что это?
Я напряжённо вгляделся в горизонт. Или у меня начались зрительные галлюцинации (что вряд ли, ибо их время в моём сознании уже прошло), или там действительно кто-то появился.
Кто?
Из-за большого расстояния и моего не совсем адекватного состояния сперва я никак не мог понять, кто это есть..
Потом, до меня дошла мысль, что это вполне могут быть люди. Или кто-то им подобный.
Изо всех сил напрягши зрение, я попытался ещё раз понять видовую принадлежность маячивших вдалеке фигур, и совершенно неожиданно для себя сумел-таки это сделать.
Люди. Несколько человек, которые явно здесь не просто так. Сколько их? Раз, два... семеро.
И, похоже, меня заметили. Кричат что-то, машут руками... Дураки. Всё равно я ещё слишком далеко. Не слышно ничего с такого расстояния. Но, кажется, они мне обрадовались. Значит, ждали меня? Ждали, что я приду, несмотря ни на что?
Вряд ли. Чутьё циника подсказывает мне, что не стоит обольщаться.
Что-то не припомню, чтобы меня здесь кто-то мог ждать. Особенно из дружелюбно ко мне настроен-ных персон, коих и так в мире достаточно мало. По крайней мере, по мнению тёти Интуиции.
Не верю.
Я остановился и внимательно вгляделся в предполагаемый "комитет по встрече меня любимого". Так и есть, семеро. Шесть мужчин, разнообразного возраста и не самой приятной наружности и одна де-вушка со связанными руками, все в каких-то бесформенных серых балахонах. По такой погоде им должно быть не слишком-то комфортно было меня поджидать.
Да и не ждут они меня вовсе. Никто не поворачивался ко мне лицом.
Не понял юмора?
Девушка со связанными руками. Шестеро мужчин зачем-то суетятся вокруг неё и явно не торопятся освобождать. Наоборот, какой-то напоминающий гигантскую крысу тип, похоже, применят магию сковыва-ния, чтобы пленница не могла развязаться самостоятельно. Отчего-то всё это действо показалось мне приготовлениями к какой-то не совсем обыкновенной казни.
Три тысячи чертей! Почему это здесь и сейчас? Они что, другого времени и места найти не могли, специально ждали, когда я сюда доберусь? Зачем мне эти непонятки сейчас. Когда я чувствую, что до конца моей нынешней дороги буквально рукой подать?! Что за нелепый и жестокий случай?
Или нет?
В конце концов, Цель известна мне только самим фактом своего существования. Кто сказал, что эти люди не имеют к ней совершенно никакого отношения?
Примем как рабочую гипотезу, что я как-то связан с этой странной кампанией. Осталось только лишь установить - как именно. А пока, воспользуемся естественными неровностями и скудной раститель-ность этого места, чтобы незаметно подобраться поближе. Сей манёвр был исполнен мной максимально быстро и очень надеюсь, что совершенно незаметно.
И правда, незаметно. Расположившись за здоровенной глыбой, неизвестно как угодившей в эти места и позволявшей благодаря своей величине сидеть за ней на корточках, я внимательно оглядел всю группу.
Расположились они возле какого-то сильно закопченного столба, у подножия которого был кучей на-вален хворост. И откуда они его только взяли, да ещё так много? За ради такого объёма пришлось, навер-ное, вырубать всю встреченную в течение дня растительность. Девушка поглядывала на этот запас пищи дл огня с явной неприязнью. В отличие от мужчин, на ней вместо балахона наблюдался жуткий ворох раз-нородных лохмотьев, видимо, бывших остатками двух, а то и трёх платьев.
Так это что, для неё? Сжигать её что ли собрались?
Если эти люди - моя Цель, то этого никак нельзя допустить.
Я решил действовать немедленно. Просто вытянулся во весь (очень надеюсь, что внушительный) рост и пронзительно свистнул, привлекая внимание мерзавцев.
Моё появление почему-то не вызвало людей в балахонах того энтузиазма, который я наблюдал по-лучасом ранее. Напротив, можно было подумать, что им во плоти явился какой-нибудь особенно жуткий Бог Смерти в наихудшем своём воплощении и за какие-то тайные грехи грозит нескончаемыми пытками в своём личном филиале загробного мира под присмотром самых утонченных и опытных палачей-садистов во Вселенной.
Ну естественно. Полагаю, сейчас я больше похож на восставшего мертвеца, чем на живого челове-ка. Но неужели всё так плохо? Честное слово, я был о своей внешности куда лучшего мнения.
- Господа, что это вы тут творите?
- Почему ты не сдох на Дороге Смерти, пришелец? - прошипел кто-то из них. Под капюшонами было не разобрать кто именно. - Почему не дал нам совершить три дня назад аутодафе , хотя мы были в своём законном праве? Откуда ты взялся, и почему не даёшь нам покоя?
- Что ты несёшь, Олаф? - неуверенно прервал его кто-то, по-видимому - вожак. - Это не он. Тот тип в капюшоне был, да и голос у него звучал совершенно по-другому. А это так, бродяга приблудный. Ты же знаешь, Дорогу Смерти так не случайно назвали...
- Что?!
Короткое и ясное видение пронзило моё сознание точно раскалённая игла. Я пошатнулся, прижал руки к внезапно заболевшим глазам и увидел.
Шумная толпа на городской площади. Те же люди в её центре рядом со столбом. Хворост у ног при-вязанной девушки, факел в руках бородача. И мой неестественно спокойный голос, звучавший грозно даже для меня:
"Я пройду до старого места казни по Дороге Смерти. Когда я это сделаю, вы отпустите её сами. Ес-ли же я к несчастью опоздаю... Впрочем, даю вам всем Слово - я приду туда ровно через три дня. И будьте уверены - Слово я не нарушу никогда и исполню его даже в том случае, если мне придётся для этого вернуться с того света".
Вот оно как...
Я мрачно уставился на экзекуторов.
- Теперь я понял, какого чёрта я пошёл по это проклятой Дороге Смерти, как вы её называете, и чуть не умер по пути, почти оправдав название. Я просто не смог смириться с вашей подлостью и трусостью.
- С какой стати ты называешь нас трусами?!
- Шесть человек собираются казнить одну девушку. Потенциальную колдунью, как я понимаю. Но даже это даёт вам права вершить самосуд. Времена инквизиции прошли. Да у вас и самих рыльце в пуш-ку, с первого взгляда ясно.
- То же самое можно сказать и про тебя, - мрачно прогудел высоченный бородач, сжимавший в ру-ках внушительный дрын. Не приведи Господь получить им по маковке...
- Нет никаких основания для подобных умозаключений, - обиделся я. - Неизвестно, кто я, поэтому, делать какие-либо предположения относительно моего морального облика более или менее бессмыслен-но. Однако, судя по сложившейся ситуации, я явно не такой отброс, как все вы.
Повинуясь минутному озарению, я прижал ладонь правой руки к сердцу и коротко кивнул девушке, обозначая поклон.
На остальных эти движения произвели непередаваемое впечатление. Честное слово, отрасти сей-час у меня хвост или вторая голова, ужас, перемешанный с удивлением в их глазах было бы гораздо труднее заметить.
- Ты! Всё-таки, это ты! Этого просто не может быть! Наши проклятия не дают осечек!
Это крикнул предводитель экзекуторов - высокий бледнолицый юноша, похожий на падшего ангела.
- Проклятия? Вы сказали - проклятия? - вежливо осведомился я. - Так вот почему мне пришла в голову мысль о возможности сдохнуть на месте. Спасибо, что предупредили, а то я чуть было не посчитал себя пессимистом.
- Это призрак, призрак, - настойчиво шептал второй, похожий на крысу, невесть каким образом выросшую размером с человека. - Это только призрак, а сам он умер в пути.
Сильный пинок отбросил его в сторону; от боли и ужаса тот даже скулить перестал. А вот сапоги мне придётся купить новые. Левый, которым я ударил этого мерзкого типа, непременно сожгу. Его даже ногой бить противно. А правый - за компанию. Лучше уж совсем без сапог, чем в одном.
Неужели они мне не верили? Не знали, на что способен человек, если решиться взяться за дело с таким пылом, что весь остальной мир не будет иметь для него никакого значения? Не понимали, что ника-кая магия не сравниться с тем естественным волшебством, которое способен сотворить каждый человек, страстно чего-то желающий?
Я встал ровно посередине между девушкой и потенциальными палачами. Как бы они ни были удив-лены и перепуганы, их всё-таки шестеро. Нехорошо. Двукратный численный перевес. Хотя, учитывая тот факт, что руки у незнакомки всё ещё связаны, получается, шестеро на одного. Да ещё как минимум двое из них владеют магией (недаром этот тип сказал "наши проклятия"). Пусть довольно специфической, но сейчас я не могу ничего сбрасывать со счетов.
Это уже полный абзац.
Для них. У меня есть в запасе ещё один козырь. Новая цель. Прямо за спиной. Теперь я не имею на себя никаких прав, пока она не в безопасности. Даю себе слово.
И плевать уже, сколько противников, и кто они такие. Хоть титаны и демоны, а не то, что эта кучка жалких трусов и подлецов.
Я не люблю нарушать обещания, особенно, данные от чистого сердца. Поэтому у меня нет другого выхода, кроме как выполнять их.
- Похоже, меня не ждали, господа? Зря. Я же сказал, что пройду весь путь до конца.
Эй, девушка за моей спиной, надеюсь, ты хотя бы эмпатка, и уловишь моё настроение. Маловеро-ятно, что ты действительно колдунья, и можешь читать ауру. Но если ты можешь это... Даю и тебе слово, что не отступлю. Понимаешь? Я уже прошёл эту "непроходимую" Дорогу, но ещё не всё в порядке. Это всё ещё моё дело, и пока не опущен занавес, я продолжу свою роль, пусть даже не зная её, но чувствую сердцем. Она будет сыграна блистательно, от первого до последнего слова, абсолютно без фальши.
Я медленно вытянул кинжал из наспинных ножен, о которых совершенно забыл, и, подняв его на уровень глаз, с мрачной улыбкой обратился к замершим безмолвными тенями самозваным инквизиторам:
- Я пришёл, как и обещал. Теперь дело за вами. И... даю вам Слово: один из вас уйдёт отсюда на собственных ногах.