Аннотация: О том, как поймать ветер и идти за мечтой.
- Ну, поехали, - говорит дедушка, и Эстата изо всех сил сжимает в руль велосипеда. Она бы еще и зажмурилась, но голос разума подсказывает, что тогда уж ей точно не сдобровать.
- Ты только держи крепко, не отпускай! А то я же упаду!
- Не упадешь, - отвечает дедушка. На взгляд Эстаты - неутешительно флегматично, но пути назад нет. Передумать и попроситься домой значило бы струсить, а трусихой девочка быть не хочет. Да и мама начнет ворчать на деда: "Учит ребенка всякой ерунде, а лучше бы сели и позанимались арифметикой!" О нет, Эстата освоит этот дурацкий велосипед - новомодную штуку, которую старый Август, знатный любитель чудачеств, привез специально для внучки. Пусть, мол, катается и воображает, что летает.
Летать Эстате действительно хочется, а вот сверзиться с этой странной двухколесной конструкции - не очень. Неужели на ней действительно можно ездить? Выглядит велосипед пугающе неустойчиво, но все же есть в нем что-то заманчивое: обещание бескрайних просторов, извилистых дорог, ветра в лицо и веселых приключений. Вот бы еще и дедушку приобщить, но представить тучную фигуру Августа верхом на подобном агрегате было еще сложнее, чем поверить, что этот агрегат вообще способен держать равновесие. Старый Август и на лошадь-то садиться не рискует - жалеет бедных животных.
- Ты равновесие, равновесие держи! Не качайся из стороны в сторону, - дедушка дает наставления таким тоном, словно всю жизнь только и делает, что обучает детей всяким безумствам. Он придерживает этого необузданного двухколесного монстра, чтобы не заваливался на бок, и Эстате страшно представить, что будет, если она останется с велосипедом один на один.
- Это не я качаюсь, это он качается, - обижается девочка, но упорно крутит педали и раз за разом восстанавливает равновесие после очередного крена. Велосипед набирает скорость, дедушка пыхтит и отдувается, старается поспеть за внучкой, но куда ему. Эстата летит, ветер бьет в лицо, а извилистая парковая дорожка открывает все новые просторы. Нет, угнаться за ней не дано никому, и очень скоро Август остается далеко позади.
Осознав, что осталась одна, девочка обмирает от страха, а предательский велосипед тут же заваливается на бок.
- Дедушкаааааа! - вопит она и неуклюже грохается в траву.
Дедушка спешит на помощь. Бежит по дорожке так быстро, как только позволяет внушительный живот; полы плаща смешно хлопают его по бокам.
- Горе ты, горе, - ворчит Август, останавливаясь возле хныкающей Эстаты. - Ну что, жива?
Убедившись, что с внучкой все в порядке, старый Август вновь возвращается в свое привычное флегматичное состояние. Подумаешь, коленки слегка оцарапала. Зато на велосипеде научилась кататься - день не прожит зря.
- Пошли лучше домой, а то ты взмок весь, - бурчит Эстата, смирившись с тем, что сочувствия ей не дождаться.
- Пошли, - соглашается дедушка. - Вернее, я пойду, а ты - поедешь.
И вновь Эстату усаживают на громоздкий неустойчивый велосипед, и вновь она летит, ведомая ветром, но на этот раз уже не падает.
***
Мама, конечно же, все равно ругалась. Ну что за ребенок эта Эстата! Колени разбиты, платье бесповоротно испачкано, а тут еще кузен в гости пожаловал. Приехал из самого Перекрестка - большого города, где люди знают, как себя вести и не являются к обеду в черте каком виде.
Эстата разглядывает пришельца с любопытством. Чей именно он кузен, она так и не поняла, но лицо у него замечательное. Большие синие глаза со смешинками в глубине, нос аристократичнее некуда - прямо как на портретах древних королей, улыбчивый рот и золотистый загар. И волосы светлые, вихрастые - так и хочется запустить в них пятерню и взлохматить еще больше.
- Линделл, - смущенно представляется кузен и протягивает руку.
- Эстата, - с достоинством отвечает девочка и пожимает руку так, словно никакого другого приветствия бы и не допустила.
Линделл строен и высок, в разговоре с ним Эстате вечно приходится запрокидывать голову. Какое неудобство! Да и кузену как будто тоже не очень-то легко подстраивать свой широкий стремительный шаг под маленькие шажочки девочки, но в столовую они идут степенно, бок о бок. Маленькая встрепанная леди и элегантный городской господин, гордая хозяйка дома и сбитый с толку гость.
- А вы, кузен Линделл, надолго к нам пожаловали? - светским тоном интересуется она.
- Это уж, кузина Эстата, как вам будет угодно, - учтиво отвечает он.
- Хорошо, - довольно кивает девочка. Распоряжаться она всегда любила, к тому же, дедушка не раз говаривал, что лучший гость - гость ненавязчивый.
***
- Вам, дорогой кузен, скоро станет здесь скучно, - с притворным сожалением говорит мама. На самом деле это неправда. Пусть они живут и не в Перекретке, но летом дом вечно полон гостей - развлекать их мама умеет непревзойденно, да и сама обстановка располагает к отдыху. Что может быть лучше жизни в маленьком прибрежном местечке, где засыпаешь под шум волн, а просыпаешься под пение птиц, где можно пить чай на веранде, заросшей кустами роз и шиповника, где на закате солнце утопает в море, а ты несешься вдоль берега на велосипеде и чувствуешь всеобъемлющее, невероятное счастье от того, что этот миг, и это небо, и этот ветер случились в твоей жизни.
- Соскучиться с вами? О нет, это невозможно, - Линделл смеется, он как будто уже знает истинную суть этого места, а вот истинная суть самого Линделла для Эстаты и ее уютного городка пока остается тайной. И все же он здесь как будто кстати. Никто этого еще не понял, но Эстату не обманешь - такие вещи она чувствует безошибочно.
- Ну, это место не зря называется Туманной далью, - вступает в разговор дедушка. - Ехать сюда действительно далеко, а в конце лета на улицах и в самом деле туманно. Но пока что впереди еще много теплых дней и скучать мы вам не дадим. Ведь не дадим же, а Эстата?
Эстата отвлекается от созерцания пчелы, причесывающей усики на ветке шиповника, и согласно кивает. День сегодня теплый и солнечный, совсем как она любит, а значит, его нужно наполнить огромнейшим количеством замечательных дел. Например, сходить на море, а потом покормить в парке уток. Нарисовать мелом поле для игры в классики - длинное, во всю улицу, и, конечно же, показать Линделлу велосипед. Первый солнечный день за долгое время и, вдобавок, первый день лета. Столько поводов для радости и ни одного - для скуки.
- Кузен Линделл, вы составите мне компанию в прогулке на море, в парк и вообще? - любезно интересуется девочка.
- Что значит "и вообще"? - строго поправляет мама. - Выражайте свои мысли внятно, юная леди.
- Дитя мое, не выставляйте напоказ свое невежество, - в тон ей отвечает дедушка. - "И вообще" - это особое место, отражающее самое естество нашего городка.
Затем Август весело фыркает, Эстата тихонько хихикает, а Линделл улыбается - широко и искренне, да так заразительно, что даже мама, поджавшая было губы в недовольстве, смягчается и добреет.
- Конечно, кузина Эстата, - говорит обаятельный гость. - Я с удовольствием отправлюсь с вами на прогулку по "и вообще".
***
- Скажите, кузина Эстата, а что вы больше всего любите? - спрашивает Линделл, любуясь белыми гребешками на синих волнах. Морской бриз лохматит его светлые волосы, а кузен и доволен - подставляет лицо ветру, улыбается, будто нет на свете большей радости, чем стоять вот так на берегу и смотреть на огромную водно-соленую страну, раскинувшуюся у ног.
Эстата морщит носик в раздумьях, но ответ и без того приходит мгновенно. Чего тут думать, когда можно просто сказать, что чувствуешь.
- Люблю лето - когда тепло и солнечно. Люблю, когда море не серое, а сине-лазурное. Люблю ехать вдоль берега на велосипеде. И ветер, его тоже люблю.
- Ветер? - восхищенно переспрашивает кузен. - Вот это здорово!
Эстате любопытно. Линделл, вероятно, самый странный из ее знакомых - за исключением, конечно, дедушки, но чудачества последнего привычны и понятны. Кузен же занятен и удивителен. К маме вечно наезжают гости из Перекрестка: вышагивают по округе важно и вальяжно, тщательно причесанные, одетые по последней моде. Линделл тоже владеет искусством значительного шага, но шаги его ведут куда надо, и где бы это "надо" ни пролегало, его манеры - к месту.
- Почему любить ветер - здорово? - не может взять в толк Эстата. Мама вот в ветреную погоду вообще из дома не выходит - говорит, что от ветра портится прическа. Можно вообразить, что испорченная прическая - какая-то болезнь, и если это так, то кузен страдает ею давно и с удовольствием.
- Только ветру известна подлинная свобода, и все же он пытается ею с нами поделиться, - с улыбкой отвечает Линделл. - На свой лад. Почему бы и не любить его за это?
- Подлинная свобода? - с сомнением протягивает Эстата. Вкус ветра ей известен хорошо. Интересно, могла ли она ненароком попробовать свободу и не заметить?
- А ветру не скучно одному, с этой его свободой, которую и всучить-то некому?
Лицо Линделла вытягивается от удивления.
- Хотел бы вам ответить, дорогая кузина, но у нас с ветром нет слов.
- Это потому, что свобода занимает слишком много места, - со знанием дела отвечает Эстата и, не в силах сохранить серьезную мину, хихикает.
***
Вечером Эстата долго не может выбрать книжку для чтения перед сном. Ей хочется, чтобы дедушка рассказал ей какую-нибудь историю. Хоть она уже большая и может читать сама, дедушкины истории нравятся ей куда больше скучных книг из домашней библиотеки. Но увы, мама недосчиталась партнера для игры в бридж и вынудила старого Августа засесть вместе с нею за карты. Играет дедушка отвратительно, Эстата уже предвкушает угрюмые взгляды, которые мама будет бросать на него за завтраком, но дела это не меняет: этим вечером никаких историй, а значит, придется развлекать себя самой.
Книжные полки, словно глухой темный лес, уводят Эстату в глубину библиотеки, запутывают, обещают зеленые поляны, полные солнца и веселых книг, но на деле завлекают в болото занудства и уныния. Библиотеку собирал папа. Маме всегда хотелось иметь большую комнату, полную книг, сад с розовыми кустами и спальню с окнами на море - в общем, чтобы все как у приличных благородных людей. Отец ей в этом равнодушно попустительствовал. Чего б и не иметь розовые кусты и окна на море, если можно иметь? Чего б и не забить библиотеку книжками с красивыми корешками?
Эстата с тоской рассматривает полки и обреченно вздыхает. Ну как такое можно читать? То биологический справочник, то медицинская энциклопедия, то мемуары некоего банкира. Скукота, лишенная всякой фантазии. Неудивительно, что мама такая строгая - она-то сидит в этой комнате каждое утро: набирается книжной мудрости, а потом поучает всех остальных.
Девочка уже хочет было бросить безуспешные поиски и попытаться вызволить из гостиной Августа, но внимание ее вдруг привлекает старый, потертый, совсем не роскошный переплет. "Сказания о Линделле Вэйсе, всаднике ветра и хозяине Перекрестка, написанные им самим", читает Эстата, и глаза ее округляются от удивления. Сказания о всаднике ветра! О Линделле Вэйсе! О кузене, что ли? Вот это да! Ну, теперь-то она раскроет все его тайны!
Книга тут же переходит в цепкие ручонки Эстаты, и девочка стремительно уносится в свою комнату - чтобы с комфортом расположиться на мягкой постельке и начать революционное исследование. Пусть взрослые и дальше играют в свой бридж, а она, тем временем, постигнет суть ветра.
***
- Кузен Линделл, а кузен Линделл, прогоните тучи?
Линделл ставит чашку на блюдце, окидывает тучи грозным взглядом и лаконично изрекает:
- Пшли вон отсюда.
Тучи, разумеется, и не думают внять его приказу.
- Ну я же серьезно, - обижается Эстата и насыпает в чай вторую ложку сахара.
- Куда такой сладкий! - хмурится мама. - Заболеешь! И не приставай к кузену с глупыми просьбами.
- Ну почему глупыми, - оправдывает девочку кузен. - Просьба вполне закономерная. Лето на дворе, а небо который день серое и пасмурное. Часто у вас так?
- Так Туманная даль же, - изящно поводит плечом мама. В ее чашке сахара именно столько, сколько нужно, и размешивает она его с видом, исполненным истинно королевского достоинства. - Ничего страшного, через неделю-другую распогодится.
- Целую неделю, - вздыхает Эстата. Чем же ей себя занять? На улицу ее надолго не выпускают - мама все боится, что дочурка угодит под дождь и простынет; от арифметики и географии, которые мама наоборот всячески поощряет, тянет в сон; а книжка про Линделла прочитана от корки до корки. Теперь Эстата знает, что всадник ветра умеет прогонять тучи и летать по небу так быстро, что не уследить глазами; знает, что когда-то в древности он основал город на месте, продуваемом всеми ветрами, и назвал его Перекрестком; знает, что господин Вэйс является каждому, кто способен его узнать, и никогда не отказывается поучаствовать в каком-нибудь веселом приключении. Теперь Эстате даже хочется взглянуть на этот самый Перекресток, где встречаются ветра, где люди ходят важно и вальяжно, где много всяких чудес и никогда не бывает скучно. Попроситься, что ли, к Линделлу с ответным визитом?
- Ладно, кузина, допивайте чай и пойдем гулять, - говорит, тем временем, Вэйс и встает из-за стола.
- Гулять? - вскидывается Эстата.
- Гулять?! - едва не проливает чай мама. - В такую погоду?
- Ничего, тучи мы прогоним, - Линделл весело подмигивает, и мама, о чудо, не спорит.
- Тогда я все!
Эстата залпом опустошает чашку и быстро выскакивает из-за стола.
- Куда пойдем?
- На море, - решает Линделл. - Надо перекрасить его из серого в синий.
И вот ведь волшебство, к тому времени, как они оказываются на набережной, в небе не остается ни облачка - только ветер, самозабвенно танцующий среди соленых волн.
***
Погода в итоге установилась самая что ни на есть летняя: жаркая, солнечная, но, благодаря ветру, совсем не изнуряющая. Даже дедушка, больше всего на свете любивший прохладу и августовские туманы, с удовольствием приходил на пляж поздороваться с чайками и почитать газету вдали от маминых многочисленных гостей. Меж тем, весь цвет Перекрестка, казалось, решил переселиться в Туманную даль. В городе, жаловались мамины знакомые, стоит невообразимая духота, и Эстата знает: это от того, что Линделл Вэйс отправился на каникулы.
Целыми днями девочка греется в солнечных лучах, катается на белых гребешках волн и носится вдоль берега на велосипеде. Линделл от этого дедушкиного приобретения остался в полном восторге и хотел было даже раздобыть второй такой - для себя, но передумал и притащил пред очи Эстаты одинокое колесо с педалями и седлом.
- Моноцикл! - торжественно представляет кузен этот нелепейший механизм.
- На нем можно ездить? - скептически интересуется девочка.
- А как же, дорогая кузина! Последнее новшество от изобретателей Перекрестка. И заметьте, не занимает много места.
- Ну, это хорошо, - вздыхает Эстата. - По крайней мере, сможем спрятать эту штуку от мамы.
- Вот увидите, когда-нибудь они войдут в моду, и ваша матушка с удовольствием составит нам компанию.
Счастливый и радостный, Линделл усаживается на моноцикл и тут же триумфально грохается наземь вместе со своим транспортным средством.
- Хорошенькая будет мода, - фыркает Эстата, но кузен только смеется.
- Просто нужно немного практики.
В скором времени Линделл и в самом деле находит взаимопонимание со своим чудным колесом. Эстата поначалу дивится, но потом вспоминает, что за фрукт ее кузен и принимает происходящее как должное. В конце концов, вряд ли оседлать моноцикл сложнее, чем оседлать ветер.
***
Лето проходит быстро, и вот, августовский туман уже заволакивает улочки маленького прибрежного местечка. Он наползает с моря, белесый и таинственный, поднимается по лестнице, ведущей в парк, проникает на веранду, где так любит пить чай Эстата, заглушает звуки и прогоняет восвояси маминых гостей. Девочка понимает, что лето кончилось. До осени еще месяц, но август - время особое. Не лето и не осень, любимая пора дедушки, когда он курит трубку на скамейке в парке, наслаждается тишиной и варит в меду шиповник. Эстата и рада бы напустить в городок ветра, прогнать туман вслед маминым гостям, но не хочет обижать старого Августа. У каждого своя пора, и это справедливо.
- Призвать, что ли, снова ветер? - невзначай бросает Линделл во время их очередной поездки вдоль берега. Эстата на велосипеде, кузен на своем дурацком моноцикле - они представляют собой странное зрелище, но удивляться уже некому - городок опустел, да и в тумане их все равно толком не видно.
- Не надо, - протестует девочка. - Это было бы неправильно.
- Неправильно? - удивляется Вэйс. - Ветер - самое правильное, что есть на свете.
- В какой-нибудь другой части света. Но не здесь, не в августе.
Линделл грустнеет, но с Эстатой не спорит. Это тоже было бы неправильно, ведь в Туманной дали хозяйничает она. Должно быть, это их последняя поездка, но в глубине души девочка знает: ветер приходит ко всякому, кто готов с ним говорить, и когда-нибудь она все-таки позовет.
Назавтра кузен уезжает. Прощается с Эстатой любезно и церемонно, пожимает руку и желает счастья. Вот и последний гость покинул их дом, еще один важный господин, которому давно пора обратно в Перекресток.
***
Кончился август и наступила осень, а за ней зима, весна и снова лето. Моноциклы так и не вошли в моду, зато велосипеды стали вещью привычной и обыденной. Даже мама, скрепя сердце, согласилась принять один в подарок, а потом так вошла во вкус, что перестала беспокоиться о прическе и приглашать в дом высокомерных снобов. А может, и не велосипед всему виной, в тот год вообще многое изменилось. Отец и дедушка принялись все чаще уединяться в кабинете, сидели там по полдня, что-то обсуждали - из-за двери только и слышалось, что "недвижимость", "купчая" и "налоговый долг". Сняли со стен половину картин и куда-то подевали столовое серебро, совсем забросили игру в бридж и конные прогулки в лесу. Зато всяческими науками мама теперь мучила Эстату с удвоенной силой - не спрятаться, не скрытья и зубы не заговорить. Пришлось-таки научиться складывать дроби и извлекать корни, запомнить даты исторических побоищ и заговорить на иностранном языке. И, разумеется, прочесть по ходу дела едва ли не всю родительскую библиотеку. Однажды девочке становится так тошно грызть гранит науки, что она бросает тетради и учебники и бежит к заветной полке, где когда-то нашла книгу о кузене Линделле. Вот бы прочесть ее еще раз - вспомнить, как правильно седлать ветер и прогонять тучи. Но книги нет. То ли переставили, то ли потеряли. Вместо "Сказаний о Линделле Вэйсе" на полке красуются "Основы механихи", и Эстата пролистывает свою находку безо всякого любопытства. Текст пестрит какими-то формулами, на картинках - шестеренки да рычаги. Интересно, а устройство велосипеда этот жуткий опус объясняет? Девочка замирает на секунду и, вдохновленная внезапной мыслью, принимается рассматривать книгу с куда большим рвением. Быть может, не такая уж это и плохая замена мемуарам всадника ветра?
***
- Дедушка, а помнишь кузена Линделла?
Лето в разгаре, и Эстата впервые за долгое время выбирается к морю. Она уже и забыла, какого это, вдыхать соленый воздух и смотреть на водную синеву. Эта синева напоминает ей глаза некоего старого знакомца, еще из детства. Кажется, он ездил на моноцикле и вечно потакал ее капризам. Как же давно это было! Еще до того, как разорился отец, до "Основ механики", до того, как она начала придумывать собственные механизмы и уехала из Туманной дали, чтобы поступить в университет. И поступила же! Единственная женщина на курсе, круглая отличница и, в конечном итоге, изобретательница эстатомобиля - машины, работающей на энергии солнца и ветра. Пока это лишь маленькая модель, но ведь можно найти финансирование! Совсем скоро она поедет в Перекресток, отыщет там какого-нибудь увлеченного наукой мецената, построит свое детище и... и, наверное, будет очень счастлива, ведь механика - ее мечта и дело жизни.
- Кузена Линделла? - озадаченно переспрашивает Август. Он идет по набережной рядом с внучкой и украдкой любуется, какой она стала. Взрослой, деловитой, совсем самостоятельной. А ведь когда-то отказывалась засыпать без сказки на ночь и доводила мать до истерики своим своеобразным толкованием правильных манер.
- Ты, наверное, имеешь в виду кузена Леннарта?
- Да нет же, - отмахивается Эстата. - Леннарт - узколобый зануда, никогда его не любила. Был еще Линделл, гостил у нас однажды летом. В тот год, когда ты подарил мне велосипед.
Август честно пытается вспомнить, но никакие линделлы на ум не идут. Кроме, разве что, Линделла Вэйса, но какой же он им кузен. Линделл Вэйс - существо мифологическое. Всадник ветра, дух Перекрестка, любимый герой народного фольклора и прочих сказочек. Хорошо бы иметь такую родню, а то все их родственники так пугающе реальны, что не знаешь, куда от них деться.
- Помилуй, дорогая, это не для моей старческой памяти. У нас столько кузенов и прочей воды на киселе! Да и мама в ту пору принимала много гостей, всех не упомнишь.
Эстата решает не мучить деда распросами, но мысль о кузене не идет у нее из головы. Или он не кузен вовсе? Наверное, она что-то перепутала. Воспоминания - вещь зыбкая и ненадежная, да и кто в здравом уме назовет сына Линделлом? В детстве дразнилок не оберешься, да и во взрослой жизни не очень-то здорово. Разве можно серьезно относиться к мужчине с таким именем?
- Дедушка, а помнишь, в библиотеке книга была, "Сказания о Линделле Вэйсе, написанные им самим"? Потертая такая, коричневая.
- Ой, да мало ли на свете книг о Линделле Вэйсе, - фыркает Август. - Может и у нас где-нибудь завалялась. Правда, насчет авторства его самого я все же не уверен. Или ты снова имеешь в виду Леннарта? Он как-то забыл у нас свой справочник "Кто есть кто в Перекрестке", тоже коричневый.
- Нет! - Эстата страдальчески возводит глаза к небу. На кой ей сдался этот ветхий справочник, в нем и правдивой информации-то давно не осталось.
И все-таки по приходу домой, ведомая каким-то подспудным ощущением близости разгадки, Эстата открывает леннартову книженцию на букве В и находит то самое имя: "Вэйс, Линделл - легендарный всадник ветра и, предположительно, основатель Перекрестка. Популярный персонаж сказок и песен, считается духом-хранителем города. Оригинальный исторический прототип неизвестен. Узнать Линделла Вэйса, согласно одной из легенд, может лишь ведомый ветром. За подробностями рекомендуем обратиться к мифологическому справочнику издательства "Роза ветров". Эстата закрывает книгу и погружается в раздумья. Они в своем Перекретке совсем с ума посходили - занести в подобное издание имя несуществующего человека. Вернее, в ее-то сознании он существует, но зовут его, разумеется, не Линделл Вэйс, и никакой он не всадник ветра. Просто веселый чудак, а она в детстве слишком часто мешала фантазии с реальностью. И все-таки... все-таки ей любопытно: какого это, быть ведомой ветром?
***
В детстве Перекресток представлялся Эстате городом строгим, занудным, исполненным важности - совсем как мамины друзья. Позднее, уже после "Сказаний о Линделле Вэйсе", воображаемый образ переменился, стал более загадочным, ярким и влекущим. Город у моря, продумываемый всеми ветрами и полный чудес - в такое приятно верить. К чему Эстата оказалась совершенно неготовой, так это к реальности: к шумным улицам, наводненным торговцами всевозможным барахлом, к толпам спешащих озабоченных людей, к абсолютному равнодушию окружающих, если только ты не пытаешься что-то продать, купить, сбить цену или вымолить скидку. Кто бы мог подумать, что суть Перекрестка, на самом деле, не в снобизме и не в волшебстве, а в банальной расчетливости и бессердечии?
По приезду в город Эстата только и делает, что обивает пороги научных обществ, благотворительных фондов, патентного бюро и городского магистрата. Обескураженная и приунывшая, она подсовывает чертежи эстатомобиля крючкотворам всех мастей, но те только цокают языками и отказываются верить. Механизм, приводимый в движение мускульной силой - это само собой разумеется. Но механизм, движущийся по велению солнца и ветра? Что еще за помесь науки и магии? Нет, такое примет всерьез только сумасшедший.
Эстата уже и в самом деле готова расписаться в собственной невменяемости, ведь она упорно верит в свою машину. Впрочем, в Линделла Вэйса она тоже верила, да только от него уже много лет ни слуху ни духу. Лишь псевдовоспоминания и остались.
Однажды утром Эстата выходит на улицу и идет куда глаза глядят. Ей уже не хочется никаких встреч с власть имущими, не хочется доказывать гениальность своего изобретения, а хочется слушать ветер и наслаждаться жарким летним солнцем. Когда-то она только этим и занималась. - хорошее было время.
На Ратушной площади Перекрестка прохладно. И немудрено, ведь она продувается всеми ветрами: со всех сторон и во всех направлениях. Странное место, существующее вне всяких законов природы, но Эстате нравится. Она выбирает соленый ветер, похожий на летний бриз Туманной дали, и следует за ним в маленький переулок, заполненный лавками часовщиков. Сворачивает на Большую торговую улицу, где вечно толпится народ и зазывают покупателей лоточники. Проходит мимо сквера с фонтанами и скульптурами дельфинов, попадает под ливень на Дождливой площади и, мокрая до нитки, забегает в первое попавшееся кафе. Внутри сухо, уютно и почти никого нет - лишь какой-то небрежно-элегантный господин читает газету за столиком у окна. Он поднимает на Эстату взгляд, и она обмирает:
- Линделл?!
- Привет, Эстата!
Как и прежде, на губах хозяина Перекрестка играет проказливая улыбка, а на глубине синих глаз мерцают смешинки. Не постарел ни на день, не изменился ни на йоту.
- Линделл, ты существуешь? - строго вопрошает Эстата.
- А ветер существует? - в тон ей отвечает Вэйс.
- Существует. Я изобрела специальную машину, чтобы его поймать.
- Как самонадеянно. Покажешь?
- Покажу.
И Перекресток вновь расцветает красками чудес.
Август, 2014