Кулька летела куда-то вперёд. Леденящий ветер бил её в лицо. По сторонам кружились огромные снежинки. В голове её волшебным образом прояснилось. С удивительной чёткостью девочка вспоминала всё, что происходило с ней за минувший месяц, в том числе и подробности её знакомства с коварным парнем в жёлтой куртке. И то, как он только что сбросил её с высокого дома. Удивительно, но она не разбилась, не превратилась в кровавое пятно на асфальте. Она взлетела, и лишь спустя некоторое время поняла, что умеет летать. И Кулька изо всех сил полетела прочь. За очень короткое время Скит оказался где-то далеко позади. Как, впрочем, и все остальные.
Этот гадкий Скит! И этого мерзавца она поцеловала, причём сама желая этого... И, что уж тут говорить, в то мгновение ей было даже приятно, от прикосновения его тёплых губ всё внутри Кульки затрепетало, а внутри живота возникло какое-то странное чувство... Сейчас же в душе девочки закипала злоба, губы Скита представлялись ей столь отвратительными, что Кулька ощутила лёгкую тошноту.
Вскоре внизу под ней зашумело тёмными волнами холодное зимнее море. Странно, но, живя в приморском городе, Кулька редко бывала на пляже, купалась в море. И лишь теперь, когда весь мир перевернулся с ног на голову, судьба занесла её сюда. Но не для того же, чтобы она окончила здесь своё существование? "Куда-то я залетела не туда", -- подумала Кулька и повернула назад, к городу.
Куда же направиться? Домой? Попробовать поймать мерзкого Скита и высказать, какого она о нём нелицеприятного мнения? А вдруг он проделывает подобные штуки с разными девчонками? Кулька ужаснулась, и поскорее прогнала от себя какую-то слабую зародившуюся мысль, она подумает об этом после. Не сейчас. Лучше уж она полетит туда, где никогда ещё не была, к примеру, к таинственной башне, острый шпиль которой, казалось, вонзался в облака.
Кулька зависла в воздухе. И тут внимание её привлекло здание какого-то храма. На его куполе сидел, прислонившись к кресту, какой-то толстый коротышка и что-то там делал. Лестницы, по которой он мог бы забраться туда, видно не было. Девочка подлетела ближе и опустилась на крышу рядом с ним. Коротышка бросил на неё мимолётный взгляд и продолжил своё дело. На его коленях стояла картонная коробка, из которой он доставал симпатичные пирожные с кремом. Пирожные он отправлял в рот и с аппетитом их поглощал. Хотя луна светила не так и ярко, Кулька явственно рассмотрела его липкие от сладкого крема пальцы с грязными ногтями, шарф, обмотанный вокруг шеи, порванную в нескольких местах куртку. А вот черты лица как-то были скрыты тьмой, его физиономию Кулька так и не смогла разглядеть.
-- Тебе не кажется, что можно было бы сесть на другое строение? -- спросила девочка незнакомца.
Коротышка перестал жрать пирожные, посмотрел по сторонам, вниз, на церковный двор, а потом ответил:
-- Не пойму, что тебе не нравится. Это место ничуть не лучше, чем остальные.
У него был противный голос. Тем не менее, коротышка протянул Кульке коробку и предложил:
-- Угощайся.
-- Нет уж, спасибо, -- девочка осторожно присела.
Коротышка съел ещё три или четыре пирожных, а потом, хотя в коробке что-то оставалось, швырнул её вниз, прямо на красиво вымощенную дорожку.
"Кому-то это явно не понравится", -- подумала Кулька.
Незнакомец вытерся не очень чистым платком, высморкался и воззрился на девочку. Это был довольно жалкий и отталкивающий тип, но Кулька почему-то не спешила улетать. Коротышка вдруг несильно ткнул её в плечо пальцем и сказал:
-- Бум! Ой! Ай! -- и рассмеялся.
Девочка немного, насколько позволяла крутизна крыши, отодвинулась и спросила:
-- Ты глупый?
-- Да, -- ответил тот и перестал смеяться. -- Не плачь!
-- Я разве плачу? -- удивилась Кулька, но, дотронувшись до лица, обнаружила, что оно действительно мокрое от слёз.
-- Это из-за поцелуя, -- попробовала она пояснить. -- А ты кто?
-- Я приношу то, чего не воротишь, -- ответил коротышка. Кулька ещё раз попыталась рассмотреть его лицо, и вдруг на мгновение перед её глазами возникла тоскливая картина: огромная высохшая равнина, усеянная вдоль и поперёк трупами. И конца этому полю не было...
Незнакомец кашлянул, и видение исчезло. Наверное, ей просто почудилось. Неожиданно странный человек спросил:
-- Неужели ты позволила поцеловать себя?
-- Ну... он показал мне, что всё на самом деле выглядит иначе... -- замялась Кулька.
-- Ты отдала за это свой первый поцелуй? -- в голосе незнакомца читалось огромное удивление.
-- Это был всего лишь поцелуй.
-- "Всего лишь поцелуй", -- передразнил её коротышка. -- Глупая девчонка!
-- Эй, полегче! -- возмутилась Кулька.
Незнакомец ей совсем не нравился. Она осмотрелась. Вокруг было необъятное пространство, посредине которого была она, маленькая девочка, чудом оказавшаяся в этом странном месте, на крыше. В воздухе пахло холодной сыростью. На горизонте вдруг замелькали какие-то разноцветные огни. Кулька, приоткрыв рот от удивления, некоторое время наблюдала за зрелищем. Всё было столь нереальным...
-- Быть может, мне всё это снится? -- наморщив лоб, чтобы лучше думалось, произнесла девочка.
Она подумала ещё немного, и тут ей в голову пришло такое предположение, от которого девочке стало немного нехорошо, даже голова закружилась.
-- А вдруг я всё ещё под действием таблеток Донны? -- спросила она саму себя и посмотрела на незнакомца. -- Вдруг тебя нет, ты всего лишь мой собственный глюк?
Человечек вдруг противненько захихикал:
-- Так меня давно не оскорбляли! Назвать меня глюком не очень красивой и не очень худенькой глупышки!
-- Всё не такое, как кажется на первый взгляд, -- неожиданно сказал тот. -- Чтобы увидеть необычное, вовсе необязательно съесть что-нибудь необычное.
-- Почему-то это необычное какое-то не очень дружелюбное, -- заметила Кулька, вспомнив живых мёртвых на улицах и внушающие опасение тёмные тени.
-- Таков уж этот мир...
-- Но есть наверное места и лучше? -- несмело предположила девочка.
-- Возможно, -- он не стал спорить.
-- А туда можно попасть?
Незнакомец немного помолчал, а потом ответил скрипучим голосом:
-- Многие люди живут, поставив для себя главной целью попасть туда, где будет, по их мнению, лучше. Вот только их почему-то не волнует, что там они никому не нужны и там их никто не ждёт. И, попав туда, чаще всего они это место делают хуже.
Кулька ничего не поняла.
-- Но всё же, как туда попасть? -- переспросила она.
Коротышка осторожно подполз к краю крыши и сказал:
-- Шлёпнись вниз и... как знать, возможно, ты попадёшь туда, куда хочешь, -- и он снова захихикал.
Кулька рассердилась на глупый совет и замолчала. Ветер крепчал, становилось всё холоднее.
-- Как тебя зовут? -- решилась спросить она.
Но незнакомец не ответил, а вскочил, сказал: "До встречи, Кулька!", подпрыгнул, превратился в какое-то маленькое насекомое и улетел прочь прежде, чем девочка успела моргнуть.
"До встречи", -- проворчала про себя Кулька. Можно было подумать, ей захочется ещё раз встретиться с этим пренеприятнейшим типом. Уж лучше, наверное, живые мертвецы... Но пора было отправляться в путь. Кулька ещё раз взглянула на загадочную башню на востоке и полетела домой. Квартира, которую она оставила несколько часов назад, выглядела, как обычно. Знакомая мебель, знакомые предметы, знакомые запахи -- всё было по-старому. Девочка переоделась в пижаму, почистила зубы, расправила постель.
Перед тем, как уснуть, она решила ещё немножечко полетать. Она залезла на кровать, прыгнула и... рухнула вниз. Недоумевая, она сидела на полу и потирала большую шишку на колене. За стенами недовольно ворчали разбуженные грохотом соседи.
* * *
В четверг Кульки не было в школе. Донна чувствовала себя не в своей тарелке. Ей было одиноко. После занятий она позвонила Кульке домой, но никто не ответил.
А в пятницу первым уроком был урок творчества, или, официально, урок эстетической культуры, или же, сокращённо, "эс-ра". Класс, как обычно, разделился. Половина пошла в кабинет искусств, чтобы учиться рисовать или делать вид, что учатся этому, а вторая половина, не склонная к художественному творчеству, отправилась в другой кабинет для другого вида деятельности. В полуподвальном помещении эта вторая половина изготовляла пластины с автомобильными номерами. Донна, хотя и не любила рисовать, благодаря тестам была определена как ребёнок склонный к рисованию. Как, впрочем, и Кулька.
Учителем рисования была незамужняя дама лет тридцати пяти. Звали её Хельга Лим. Конечно, она сама была художницей, рисовала странные непонятные картины, которые оказывали на психику зрителей угнетающее впечатление. Детей Хельга ненавидела, и было непонятно, как она вообще попала в школу.
На своих уроках мадам Лим заставляла школьников изо дня в день рисовать одни и те же пирамидку, куб и шар. Самые худшие рисунки в конце занятия она демонстративно разрывала, сопровождая свои действия какими-нибудь язвительными замечаниями. Некоторые особо впечатлительные учащиеся плакали и просили потом перевести их в группу, которая делала номера для автомобилей.
Но в этот день учительница, войдя в кабинет, спрятала геометрические тела под стол и сказала:
-- Сегодня, дети, мы будем рисовать человека.
Донна нервно поглядывала по сторонам. Мало того, что глупая Кулька заставляет её страдать в одиночестве, так ещё рисовать придётся что-то новое и незнакомое. А вдруг она не справится?
-- Как вы знаете, -- продолжала мадам Лим, -- наше славное государство было основано древними айсами, и мы все -- их потомки. Поэтому давайте сейчас возьмём в руки наши карандаши и кисточки и нарисуем айса во всём его великолепии.
На этих словах дверь в класс распахнулась и все увидели господина Фика. Господин Фик выглядел более чем необычно. Он был обнажён, вокруг его чресел была обмотана какая-то золотистая тряпочка.
-- Здравствуйте, потомки великих айсов! -- обратился он с приветственной речью к классу. -- Мы решили провести совместный с мадам Лим проект, цель которого -- запечатлеть на холсте облик великого Опинна!
-- Опинн -- первый из айсов, который сотворил вселенную! -- сказал с места ученик Разов.
-- Правильно, молодец, -- сказал господин Фик.
Он подошёл к столу, на котором обычно стояли модели для рисования, и водрузился там, словно на постаменте, приняв величественную позу.
-- Итак, -- скромно продолжал Фик, -- я решил помочь вам представить облик древнего айса своей собственной персоной. Хотя, безусловно, ваша генетическая память окажет вам в процессе творчества гораздо большую помощь...
-- Извините, -- в дверь проскользнула Кулька.
Мадам Лим грозно шикнула на неё, Кулька поспешно заняла своё место и достала лист бумаги и цветные карандаши.
-- Ты где пропадаешь? -- прошептала подруге Донна, но та не ответила.
Она даже не повернула головы. Выглядела Кулька странно -- она была какая-то потрёпанная, задумчивая и уставшая. И с громадной шишкой на лбу.
-- Итак, представьте себе! -- Салтан Фик, выпрямившись, простёр куда-то вперёд руку. -- Миллиард лет до нашей эры! Как написал великий айский поэт: Пенные волны бурно бились о берег, и на сушу вышли тридцать три древних айса, в золотой броне и со сверкающим оружием!
-- А женщины среди этих тридцати трёх были? -- спросил кто-то в классе.
Господин Фик встрепенулся, гневно обвёл взором учеников, но потом решил сделать вид, что не услышал.
-- Как вы знаете, -- продолжил он, -- индусы приняли айсов за своих богов...
-- Господин Фик, можно вопрос? -- поднял руку Разов. -- Вам в руке меч нарисовать или копьё?
После нескольких уточняющих вопросов все принялись рисовать. У Донны были гуашевые краски. Она нарисовала волны и каменистый берег и принялась за фигуру древнего айса. Тут и начались проблемы. Ноги айса получились кривые, одна рука длиннее, другая -- короче, чем положено, глаза выпирали из орбит, а весь облик потомка говорил о том, что он поднялся не из морских глубин, а из глубин канализации.
Донна запаниковала -- времени оставалось всё меньше, а она, похоже, сделала всё, что было в её силах. Господин Фик всё так же сидел на постаменте, смотря куда-то в сторону, мадам Лим скрылась за ширмой и позвякивала чем-то стеклянным.
-- Кулька! -- тихонечко позвала подругу Донна.
Та не оборачивалась. Донна посмотрела на её лист и поразилась: весь урок Кулька рисовала пирамидку, куб и шар! Она проигнорировала задание учителя! Кошмар!
Тут Кулька, видимо, почувствовала взгляд Донны и повернула к ней лицо.
Её глаза были заплаканы. Было видно, что она пережила нечто чрезвычайное.
В конце урока господин Фик и мадам Лим оценивали работы своих учеников. Больше всего они расхваливали рисунок Йоргена Разова -- тот изобразил масляными красками настолько грозную фигуру, что при виде её становилось понятно, что противникам древних айсов придётся несладко. Господин Фик чуть не упал в обморок от умиления. Понятное дело, что за отведенное время Разов не успел прорисовать все детали, поэтому ему поручили закончить работу, освободив на несколько дней от остальных занятий.
Второе место, чего никак не ожидала Донна, занял её собственный рисунок.
-- Мило, -- сказала Хельга Лим.
-- Самобытно, -- сказал Салтан Фик и смахнул набежавшую слезу.
То, что Кулька нарисовала пирамидку с шаром, никто, кроме Донны, не заметил.
* * *
-- Что случилось?
На перемене Донна загнала подругу в угол и учинила допрос.
-- Что случилось, дурёха? Ты почему ревела? Я же вижу!
Кулька подняла голову.
-- А, это ты, Донна, -- сказала она, словно только сейчас заметила подружку.
Донне стало не по себе. Она приобняла Кульку за плечи и на этот раз спросила гораздо мягче:
-- Ну что стряслось, Николетта?
Кулька тяжело вздохнула, потом ещё раз. Она попыталась улыбнуться, но губы предательски задрожали. Взяв наконец себя в руки, она ответила:
-- Всё плохо, Донна. Всё просто ужасно! Я... я разучилась летать...
В первое мгновение Донна не поверила своим ушам, а через секунду она расхохоталась так, словно в неё вселился бес. Она смеялась так громко, что все начали оглядываться в их сторону.
-- Глупая Кулька! -- нахохотавшись вволю, сказала Донна. -- Ты никогда и не умела летать! Ну как можно быть такой дурочкой?
Кулька печально улыбнулась и ничего не ответила. Вдруг она почувствовала носом тяжёлый, удушающий аромат, который возник ниоткуда, проник в её ноздри, скатился словно капля расплавленного свинца в её желудок, отчего девочку начало подташнивать. Слёзы, было выступившие на глазах Кульки, мгновенно испарились.
-- Здраствуйте, девушки, -- услышала она приторный голос, голос, знакомый ей с первого дня учёбы.
К ним подошёл Йорген Разов, лучший ученик в классе, а может, даже и во всей школе. И с каждым его словом Кулька всё сильнее и сильнее чувствовала зловоние, окутавшее её невидимой мантией. Она стояла к нему спиной и до смерти боялась обернуться, от напряжения Кульке казалось, что волосы на её затылке зашевелились сами собой.
-- Чего тебе надо, Йорик? -- нарочито грубо спросила Донна, хотя многие знали, что она сохнет от неразделённой любви к нему.
-- Просто подошёл поздравить, -- ласково проворковал Разов. -- Твоя работа мне очень понравилась. Я считаю, что она вполне достойно заняла второе место.
Кулька увидела, что щёки Донны порозовели. Похоже, похвала была ей приятна, даже в таком ключе. Йорген ещё что-то говорил, но Кулька не разбирала слов. Она медленно наклонила голову, словно задумавшись, а потом на мгновение оглянулась через плечо. Второй раз смотреть ей не понадобилось, увиденная картина навечно врезалась в её память. Конечно, это был Разов, но вот только немного не такой, каким она всегда его знала. С лица у него как будто содрали вместе с мясом кожу, в неприлично открывшейся челюсти торчали длинные желтоватые зубы, сквозь зиявшие дыры в щеках внутри головы юноши были видны какие-то склизкие трубки и находящиеся в процессе разложения ткани. А вот белокурые волосы не изменились, всё также они спадали на лоб, слегка нависая над глазами. Но самое страшное в изменившемся лице одноклассника -- это были его глаза, мутные и какие-то вялые, похожие на гнилые апельсины, они чудом удерживались в глазницах черепа и смотрели на мир с непередаваемой злобой, в них светилась ненависть ко всему живому.
"Мёртвый", -- удовлетворённо подумала Кулька. Страх куда-то испарился, сейчас ей было просто противно, хотелось помыть мылом руки, пополоскать рот и выйти на свежий воздух. "Странно, но почему я раньше не чувствовала этой вони и не замечала, что Йорик -- живой мертвец? Впрочем, я много чего на замечала", -- подумала ещё Кулька.
Разов сказал ещё что-то, отчего Донна ещё сильнее покраснела от удовольствия, и ушёл. Наверное, по каким-то своим мёртвым делам. Всё это время он делал вид, что не замечает Кульки, что, впрочем, в свете открывшихся обстоятельств её весьма устраивало.
-- Так что ты там говорила, дурочка? -- повернулась Донна к подруге.
Кулька выдохнула воздух, вытерла рукой остатки слёз и опять улыбнулась. Но на этот раз сильной, уверенной улыбкой.