Рисунок

Посвящается Н. А.

Жила-была девочка Настя. Ей было девять лет. И как-то так получилось, что не было у нее друзей. То есть подруги, с которыми можно было бы поболтать на каком-нибудь скучном уроке, у нее были, но... Насте хотелось чего-то большего. Чего-то другого.

И вот, одним мартовским вечером Настя надела пижаму, залезла в постель, взбив повыше подушки, и пристроила на коленях блокнот. Большой блокнот, который коллеги по работе подарили ее маме, а мама передарила его Насте. В руках девочки был зеленый, словно крокодил из мультфильма, фломастер. Настя нарисовала овал, вот такой:

Что это? Яйцо? И что из него, интересно, должно вылупиться? Какое страшилище? Настя задумалась. Покусав кончик фломастера, она нарисовала жирную точку, а потом еще одну.

А дальше процесс творчества пошел быстрее. Настя нарисовала носик, бровки (да-да, это была чья-то рожица!) и даже тело, которое было похоже на огурец и крепилось к голове двумя черточками.

Уши Настя рисовать не решилась - она боялась, что они у нее плохо выйдут. Поэтому, чтобы завершить лицо, ей оставалось нарисовать лишь рот. Но тут по нелепой случайности рука ее дрогнула и улыбка у человечка получилась немного кривоватой.

'Ну, ты и так красивый, - успокоила себя Настя. - Вот только лысые мне не очень нравятся'. Так человечек получил недлинную, но густую шевелюру.

- Наська, ты еще не спишь? - в детскую заглянула мама Насти, Ирина; она работала журналистом.

- Сейчас, мамочка, одну минуточку, - серьезно ответила девочка.

Затем человечек получил ручки и ножки из палочек. Глядя на его немного нескладную фигуру, казалось, что он хочет кого-то обнять.

- Ты будешь моим другом, - сказала Настя. - Тебя зовут... Иннокентий!

Девочке показалось, что брови нарисованного человечка шевельнулись. Она продолжала:

- У тебя очень приятный голос, ты хорошо поешь и играешь на гитаре, а работаешь ты программистом и зарабатываешь кучу денег. И для этого тебе не нужно бегать по разным редакциям и сидеть целыми ночами за компьютером.

- Ты уже взрослый, но не очень старый. Тебе двадцать лет и три месяца. У тебя красивый костюм и ты ходишь все время в галстуке. И все вокруг думают, что ты одеваешься у модельеров.

- У тебя большой красивый дом, в нем два этажа. Он построен из красного кирпича - я бы его нарисовала, но у меня не получится. Возле дома фруктовый сад, а к дому ведет дорожка, по краям которой растут разные цветы.

- У тебя есть собака. Ты нашел ее на улице, накормил и вылечил. А жены у тебя нет.

Так Настя провела целый час. Она разговаривала с Иннокентием, иногда даже отвечала сама себе от его имени, придумывала разные вещи о нем, описывала обстановку его дома, придумывала, что любит нарисованный человечек, и он нравился ей все больше и больше.

Часы в соседней комнате пробили одиннадцать, а может быть, и двенадцать раз. Глаза Насти начали слипаться. Она как раз начала рассказывать о том, как встретилась с Иннокентием на необитаемом острове, но, зевнув пару раз, решила, что на сегодня хватит. На прощание она еще раз пристально осмотрела свое творение и сказала:

- Какой ты все-таки чудесный! Мне кажется, что я тебя люблю!

После такого признания она чмокнула рисунок, потом закрыла блокнот, спрятала его под подушку, выключила свет... и, как только ее голова коснулась подушки, Настя тут же заснула.

И ей приснилось, что она идет по бескрайней снежной пустыне, все вокруг белое, на сколько глаз хватает. Снег и лед хрустят под ногами, изо рта идет пар, и хотя на ней одна лишь пижама, ей почему-то не холодно.

А потом вдруг твердь земная под ее ногами дрогнула, что-то повернулось, Настя испугалась, что упадет куда-то в небо... и неожиданно увидела Иннокентия.

'Я попала в свой собственный рисунок!' - догадалась она.

- Вот именно, - сказал нарисованный человечек.

Настя подошла к нему ближе и отметила некоторые изменения, которые произошли в облике Иннокентия. Во-первых, теперь он не улыбался, лишь невеселые и какие-то злые смешки пробегали по его губам. Во-вторых, теперь он скрестил руки на груди, словно Наполеон. В-третьих... Насте совсем не понравился его голос. И манеры тоже.

- Заруби себе на носу, - заявил человечек, - меня зовут не Иннокентий, а Инкува.

- Какое странное имя! - вырвалось у Насти.

- Это ты у нас странная, - сказал Инкува и зловеще замолк.

- Ты ведь рад меня видеть? - осмелилась спросить девочка.

- Да, - ответил Инкува. - О, да! Не всегда ведь можно напрямую высказать все, что думаешь, тому, кто тебя сотворил.

- А что ты думаешь?

- То, что ты дурочка. Ты все про меня выдумала, и все оказалось враками. Я не играю на гитаре, только на виолончели, и я ненавижу петь. И я нигде и никогда не работал и не буду работать - в этом мире есть занятия поинтереснее! И что за имбецильный романтизм - поселить меня на необитаемом острове?

Что такое 'имбецильный романтизм', Настя не знала, поэтому на всякий случай смолчала.

- И вообще, - сказал Инкува. - Я ухожу. Мне с тобой скучно. Ты еще слишком маленькая и глупая. Рисуй в следующий раз кубики и шарики, как тебя в школе учат на уроках рисования. Счастливо оставаться!

И нарисованный человечек исчез. Настя опять очутилась посреди бескрайней пустыни, и не знала она, в каком направлении нужно было идти, и нужно ли вообще...

Проснувшись, Настя подумала: 'Ну что за дурацкий сон! Инкува, то есть Иннокентий - он совсем не такой! Сейчас я дорассказываю историю про необитаемый остров...'

Настя достала блокнот, открыла первую страницу... человечек действительно ушел. От него осталась только надпись во всю ширину листа:

11 марта 2003 г.