Стриковская Анна Артуровна : другие произведения.

Кольцо княгини Амондиран

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Оценка: 7.23*54  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Советнику Дамиану и так непросто живется при дворе князя Ромуальда, а тут еще княгиня сбежала и утащила важный родовой артефакт. И хорошо бы, если бы она сделала это по глупости, но нет! Против князя и княжества затевается опасная интрига. Но если в дело замешан артефакт, ищи специалиста-артефактора. Поможет, проверено. МИР ТОТ ЖЕ, ЧТО И В "ОСЛЕ И МОРКОВКЕ", "ТЕЛЕ АРХИМАГА", НО МЕСТО И ВРЕМЯ ДРУГИЕ. Расширяем географию. Текст не полностью. До конца книгу можно будет прочесть на сайте ЛИТМИР
  Анна Стриковская
  Кольцо княгини Амондиран
  
  В коридоре послышались шаги и Дамиан решительно отложил книгу. Смена ночной стражи, а значит он опять зачитался до трех часов ночи. Пора уже погасить светильник и спать, завтра много дел.
  Он потянулся, чтобы потушить лампу, и в это время тот, кто шел по коридору, вместо того, чтобы проследовать дальше, остановился у его дверей и постучал.
   - Дамиан! Я вижу, ты не спишь! Открой! Ты мне очень нужен!
  Вот так и читай до глубокой ночи. Надо было уже давно гасить свет, тогда даже князь Ромуальд не решился бы его будить. А сейчас придется встать и впустить ночного гостя. Князю не откажешь.
  Ромуальд влетел в покои своего друга и советника и кинулся в кресло. На его красивом, породистом лице было написано отчаяние.
   - Дамиан, это катастрофа! Настоящая катастрофа! Азильда сбежала! Она меня бросила!
  Так хотелось ему сказать: “Хвала богам, наконец-то!”, но советник удержал сам себя. Если такое ляпнуть, Ромуальд заведет волынку до утра. Будет обвинять всех, и его в том числе, что никто его не любит и никто не сочувствует. Поэтому он коротко спросил:
   - Когда? И откуда известно, что она именно убежала?
  Конкретные вопросы всегда ставили князя в тупик и этим самым успокаивали. Собираться с мыслями и фонтанировать эмоциями одновременно было затруднительно. Поэтому он перестал ломать руки, задумался, затем сообщил:
  - Я получил от нее письмо, то есть, нашел записку.
   - Она у тебя с собой?
  Ромуальд затряс головой.
   - Нет, конечно нет! Я не мог заставить себя прикоснуться к этой гадости! Я оставил ее там, где нашел!
  Ситуация принимала фантасмагорические формы, как любое происшествие с участием молодого князя. Сейчас он упадет на кровать, станет биться в истерике и нести такую чушь, из которой при всем желании не вычленить рационального зерна. Это не под силу даже опытному Дамиану.
  Истерику надо душить в зародыше, иначе вся ночь псу под хвост.
  Советник сделал вид, что не заметил состояния своего господина. Произнес спокойно и решительно:
   - Ромуальд, так я ничем не смогу тебе помочь. Успокойся и давай по порядку. Расскажи, как дело было. Я вчера весь день отсутствовал и ничего не знаю.
  Действительно, весь предыдущий день Дамиан провел в поездке по близлежащим деревням. Недавний паводок смыл кое-какие мосты и постройки и старосты прислали просьбы о вспомоществовании. Зная, как они любят в этом деле приписывать, пытаясь нагреть своего господина, советник счел своим долгом проверить все лично.
  К тому же это был хороший повод для того, чтобы покинуть замок и немного отдохнуть душой. Общество князя и его жены было довольно тягостным. Оба они отличались повышенной эмоциональностью и между собой уживались плохо: истерика, скандал с рыданиями и битьем посуды были в замке чем-то вполне обыденным, чуть ли не ежедневным.
  Поводом могло служить что угодно, а чаще и вовсе ничего, нечто воображаемое, причем Азильда являлась в большинстве случаев стороной наступающей, а Ромуальд оборонялся. Быть свидетелем этих ежедневных баталий было по меньшей мере утомительно.
  Поэтому советник и искал любую зацепку, чтобы провести день где-нибудь подальше от таких бешеных, но совершенно бессмысленных страстей.
  В общем, образ жизни княжеской четы казался уравновешенному Дамиану чем-то бесконечно утомительным, а их характеры он не одобрял.
  Но если Ромуальду Дамиан был согласен прощать его недостатки хотя бы потому, что юный князь в свое время взял его на службу, назвал другом и дал самые широкие полномочия, то Азильду он терпеть не мог.
  Князь небольшого, но относительно процветающего княжества Амондиран, Ромуальд Лериан Амондиран, был человеком незаурядным. Не только потому что князь, а потому что таких на своем пути Дамиан никогда не встречал. Талант! Художник, поэт и композитор в одном лице!
  Его пейзажи, портреты, жанровые сценки и батальные полотна достойны были лучших галерей.
  Да не только достойны, они там и висели! Групповой портрет королевской семьи Гремона, выполненный Ромуальдом в ранней юности, висел в тронном зале гремонского короля. А изображение битвы при Радо между войсками империи и Сальвинии, когда сальвинцам удалось отстоять свою независимость, украшало Зал Гильдий при дворе сальвинского монарха.
  Томики стихов Ромуальда, не успев выйти из типографии, разлетались как горячие пирожки. Ими зачитывались все девицы как в странах Девятки, так и в Империи. Они же и распевали песни на эти стихи, музыку к которым писал тоже Ромуальд.
  Кроме песен он написал также две оперы, которые с успехом шли в театрах Девятки, а его струнные квартеты исполнялись придворными музыкантами всех стран.
  Такой человек имел право смотреть на всех людей, лишенных творческого дара, с презрением. Но Ромуальд был не таков. Этот еще молодой, но уже не юный мужчина поражал какой-то детской открытостью и искренностью. Те, кто ему нравился, могли рассчитывать на самое теплое, душевное отношение, помощь и поддержку.
  И при этом иметь с ним дело, а тем более работать на него было очень тяжело. Дамиан за десять лет много раз порывался все бросить и уйти, потому что втолковать Ромуальду что-то простое и логичное, особенно если оно тому не слишком нравилось, было практически невозможно. Молодой князь обладал тем, что называют «умным сердцем», а вот мозги имел самые посредственные и отличался изрядным упрямством, с которым настаивал на своих ошибках.
  Дамиана всегда поражало, что при этом его господин очень хорошо разбирался в людях, вернее, в их душевных качествах.
  Надо сказать, хотя для определения качеств человека Ромуальд умом не пользовался, интуиция почти никогда его не подводила. В мужчинах он разбирался отлично. Всегда мог сказать, кто хороший человек, а кто сволочь, кто честен, а кто лжет не краснея, кто пришел с открытым сердцем, а кто таит камень за пазухой.
  Десять лет назад он выбрал Дамиана из толпы соискателей, практически просто ткнув в него пальцем, и приобрел не просто честного управляющего для своих земель, соратника во всех делах, но и настоящего друга. Когда Дамиан допытывался, как ему это удалось, каков был критерий выбора, князь только отмахивался: «Сердце подсказало».
  С женщинами было хуже. Красивая внешность закрывала Ромуальду глаза на все остальное сразу и очень надолго, если не навсегда. А по наблюдениям Дамиана, выдающаяся красота очень редко уживается с хорошим характером и умом. В одной даме обычно присутствует одно, реже два из вышеперечисленных качеств, а три не встречаются практически никогда.
  При этом сам Ромуальд отличался удивительной для мужчины изящной, благородной красотой, отнюдь не делавшей его облик женственным. О его синих глазах грезили по ночам девицы, совершенство черт его лица и фигуры вдохновляло скульпторов. Конечно, рядом с таким мужчиной могла быть только божественная красавица, другие было просто его недостойны.
  Еще бы подумать, что внешность должна сочетаться еще хоть с чем-нибудь хорошим... например, с мозгами.
  Азильда была красива. Очень красива. Других положительных качеств она не имела. Отличалась склочным характером и невообразимой глупостью. Чтобы крутить ею как угодно, надо было только петь ей дифирамбы. Под эту музыку она была готова на любой идиотизм, разве что с башни вниз головой бы не кинулась.
  Вдобавок она была не слишком хорошо воспитана для высокородной дамы. Дочь сальвинского графа, она выросла в убеждении, что за эту красоту ей все должны. Людей в целом она не любила и презирала, подозревая, что не все в восторге от ее небесной прелести. Поэтому тех, кем она могла помыкать, начиная от последней горничной и заканчивая собственным мужем, она гоняла в хвост и в гриву, ибо только так могла подтвердить для себя собственную значимость.
  Запросы ее не отличались скромностью, хорошо еще что звездочку с неба не требовала. Но стоило ей встретиться с отпором ее безумным притязаниям, как она начинала визжать и браниться как рыночная торговка.
  Конечно, в невестах она вела себя так, как учила маменька: скромно улыбалась и со всем соглашалась. Но стоило ей стать женой, как она себя показала.
  Очарованный ею Ромуальд поначалу готов был выполнить любые капризы прекрасной дамы, но очень скоро его возможности пришли в конфликт с ее желаниями. Амондиран — не такое уж богатое княжество, выкладывать половину его годового дохода за ожерелье или диадему было попросту невозможно.
  Услышав первый раз отказ, красотка связала его с Дамианом и была права. Именно он не позволил князю разорить княжество ради прихоти жадной сучки. Зная, что логические доводы не подействуют, советник решил сыграть на чужом поле и нарисовал перед сюзереном картину бедствий простого народа, от которой заплакал бы даже камень.
  Ромуальд проникся настолько, что резко отказал жене. С этого момента его семейная жизнь покатилась под откос. Отношения князя с женой нельзя было назвать нормальными: они спали вместе только когда не были в ссоре, а ссорились почти каждый день, как по расписанию.
  Пять лет брака не ознаменовались рождением наследника. Азильда даже не забеременела ни разу. Зато нервы всем в замке успела вытрепать.
  
  И вот она сбежала! О радость! О счастье! Дамиан опасался лишь одного: что это шутка и красотка через пару дней вернется. Поэтому так старательно расспрашивал друга об обстоятельствах бегства злобной фурии.
  Конечно, Ромуальд сейчас расстроен и оскорблен. Но вскоре он почувствует, насколько легче ему стало жить и переменит свое мнение. Главное, не допустить, чтобы злыдня вернулась, а этот благородный дурак ее простил и принял.
  В любом случае его надо расспросить. Подробный рассказ о злоключениях обычно успокаивает, переводя собственное несчастье в некую литературную область. А там и до взгляда со стороны недалеко. Может, князь еще томик стихов выпустит, какой-никакой, а доход.
  Ромуальд не собирался держать переживания в себе, поэтому заговорил горячо, но сбивчиво:
   - Понимаешь, я ничего не понимаю! Мы с ней сегодня даже не ссорились!
   - Интересно почему?
   - Не успели! Она после завтрака сказала, что собирается съездить в храм Доброй Матери. Ну, тот, главный, который стоит в месте силы.
  Храм Доброй Матери, о котором шла речь, находился не в столице княжества, а между ней и Нидором, вторым по значению городом княжества, ближе к последнему, на границе с Сальвинией. Это действительно было место силы Доброй Матери. Туда шли молиться о даровании потомства не только жители Амондирана, но и из сопредельных стран, и многим богиня помогла. Так что поездка Азильды в такое место не вызывала подозрений.
   - Она вроде как собиралась молиться о наследнике. Я предложил ее сопровождать. Это ведь и ко мне имеет отношение! А она... В общем, предложила съездить туда самостоятельно и в другое время. Сказала, чтобы мы не поссорились. Я, если честно, тоже об этом подумал. Ведь стоит нам провести вместе больше получаса, как тут же скандал на ровном месте! Я прямо не понимаю, как ей так удается?!
  Дамиан фыркнул: он прекрасно знал все уловки Азильды, с помощью которых любую нейтральную беседу она умела превратить в ссору с криками и битьем посуды. Но сейчас не время объяснять это Ромуальду. Пусть дальше рассказывает.
   - Ну так вот. Она уехала, я занялся делами. Дописал тот пейзаж, с башней и коровами, помузицировал: размял пальцы, кстати сочинил песенку о поездках к святыням. Комическую. Если хочешь, тебе спою.
   - Не надо. Это потом. Дальше, дальше...
  Князь надул свои красивые, вырезанные в форме эльфийского лука губы:
   - Ну, если тебе неинтересна моя песенка...
   - Мне очень интересно, но это не ко времени. Сейчас ночь. Завтра споешь. А пока расскажи про Азильду. Когда и как ты узнал, что она сбежала?
   - Погоди. Значит, обедал я без нее прямо в мастерской. Ужинал... Ужинал в столовой опять же один. Почему тебя не было?
  Дамиан вздохнул:
   - В деревне Комарики паводком смыло мост, пришлось тащиться в объезд... Я опоздал к ужину часа на два.
  Не рассказывать же князю, что он засел в харчевне этих самых Комариков и просидел там битых три часа, чтобы не встречаться за столом с госпожой княгиней. Откуда ему знать, что она в отъезде?
  
  Ромуальд согласно кивнул. Он ценил своего советника, который десять лет назад пришел сюда и снял с него заботу об управлении княжеством, которая очень тяготила молодого князя. Он не был для этого создан. Будь у него братья, он отрекся бы от престола и посадил на него любимого родственника, а сам уехал бы из этой дыры в прекрасную Элидиану и занимался бы там искусством. Но единственному сыну своих родителей некому было передать власть.
  Какое счастье, что нашелся Дамиан: умный, толковый, а главное честный. Без него княжество уже давно слопали бы соседи, а Ромуальд пошел бы по миру. В принципе можно было присоединить Амондиран к Империи, на что ему регулярно намекал имперский посол граф Даригон, но у Ромуальда, кроме любви к искусству, было еще и обостренное чувство чести. Оно не позволяло так нагло пренебречь наследием предков.
  До сих пор его правая рука, советник Дамиан Оран ле Сиртажель, поддерживал его и помогал сохранить суверенитет..
  Сейчас он должен будет сказать верному Дамиану кое-что такое, что расстроит его друга. Поэтому он мямлил и тянул.
   - Понятно, ты застрял в этих, как их, Комариках... Ну и нелепое название! А я ужинал в одиночестве. Азильда не вернулась их храма. Я и не удивился особо: дорога дальняя. Она могла заночевать в храмовой гостинице или проехать еще несколько лиг и устроиться в нашей резиденции при ратуше в Нидоре.
  Разумно, Дамиан и сам так же подумал.
   - А потом я пошел спать. Лег не сразу. Сначала читал за столом, потом мне кое-что пришло в голову и я пошел в мастерскую... Взял лютню... В общем, в спальню я вернулся меньше часа назад. Еще ванну принял... Потом лег и чувствую: что-то шуршит. Бумажка какая-то. Я ее достал, прочитал... И побежал сразу к тебе. Боялся, что ты спишь, не хотел будить, но когда увидел свет из-под двери...
  Эх, надо было раньше его гасить да спать ложиться! Азильда убежала, с этим теперь ничего не сделаешь, но этот разговор мог подождать до утра. Какая теперь разница! Надо под любым предлогом отвести Ромуальда в спальню и уложить. Пусть поспит и придет в себя. Кстати, предлог есть и преотличный!
  Дамиан похлопал друга по плечу, успокаивая:
   - Не переживай так сильно! Все образуется. Утро вечера мудренее. Сейчас пойдем, я тебя в спальню провожу. Заодно гляну на записку Азильды. Может, ты что-то не так понял.
   - По-твоему я совсем дурак? - обиделся Ромуальд.
   - Причем тут это? Ты просто в расстроенных чувствах, а в таком состоянии все воспринимается не так, как нужно. Все видится в черном свете.
  Говоря это, он осторожно увлек друга в коридор и повел в сторону его покоев.
   - Поспишь, отдохнешь, а завтра будем думать, что делать. Думаю, несчастье не так велико, как тебе кажется...
  Этого говорить не стоило. Князь вдруг вырвался из его рук, повернулся к нему лицом и чуть ли не впервые в жизни заорал, не выбирая выражений:
   - Ты что, дурак или издеваешься?! Ты ничего не понял?! Да срать я хотел на Азильду! Сбежала — туда ей и дорога! Эта сучка такое вытворила! Такое! Уперла с собой все женские княжеские регалии! Это конец! Понимаешь? Конец! Мне теперь ни жениться, ни наследника завести!
  Дамиан так и сел. Это действительно была катастрофа.
  
  
  ***
  Уговорить князя лечь поспать хоть с трудом, но все же удалось. Дамиан грешным делом подлили тому в вино несколько капель снотворного и затолкал сразу поплывшего Ромуальда под одеяло. Он же забрал с собой послание Азильды. Прочитать его собирался только утром: нечего себе здоровый сон портить.
  Проснулся ближе к полудню, выяснил, что князь еще не вставал, и занялся делом. На этот раз отчетам хозяйств, счетам и накладным пришлось подождать. Появилась более насущная задача: как вытащить Ромуальда из той задницы, в которую его отправила жена.
  Первым долгом нужно было предотвратить сплетни и слухи. Пока ничего не ясно, лучше, если будет считаться, что Азильда не сбежала, а отправилась в храм на богомолье. Для этого Дамиан отправился в главный рассадник всех сплетен в замке: на кухню. Ему повезло. Кроме главной кухарки Мины и парочки любопытных поварят, там сидел дворецкий, то есть тот, от кого новости узнают все слуги и разнесут по городу.
  Посетовав на то, что вчера зачитался до глубокой ночи и поэтому проспал завтрак, Дамиан получил от Мины кучу разных вкусностей и сел за один стол с дворецким. В замке его любили за то, что он не стыдился разделить трапезу с теми, кто стоит на общественной лестнице гораздо ниже него. При этом панибратства Дамиан не допускал, за что его уважали. Ему же это позволяло быть в курсе всех внутренних дел и зачастую предотвращать неприятности, которые иначе бы непременно случились.
  Вот и на этот раз он для начала похвалил тыквенную запеканку, а затем почти прямо перешел к делу. Дворецкий ему помог, потому что заинтересовался, вернется ли княгиня к ужину.
   - Боюсь, Лагиш, мы не увидим ее теперь целую декаду. Ее Светлость госпожа Азильда решила ее провести в молитвах Доброй Матери.
  Мина влезла в разговор, который показался ей интересным.
   - О даровании наследника?
   - Что? - “не расслышал” ее Дамиан.
  Ему было нужно, чтобы женщина сама создала миф и сама в него уверовала. Тогда в эту новость поверят все.
   - Ну как же, - растерялась Мина, - Ее Светлость уже пять лет не может забеременеть. Князь же может с ней развестись! Ясное дело, к Доброй Матери она поехала ради наследника! Я бы на ее месте так и поступила. Говорят, кто в этом храме от души молится, тому богиня дает детей. Вот у моей соседки дочка... Четыре года родить не могла, а разок сходила на богомолье и уже третьего с тех пор принесла.
  Дворецкий тоже вспомнил подобные истории и они с Миной взахлеб стали обсуждать эффективность паломничества к знаменитому храму. Поварята навострили уши: им не разрешалось вмешиваться в беседу, но никто не запрещал слушать.
  Советник доел, поблагодарил и ушел. Дело сделано. Семена брошены, не надо мешать им прорастать.
  Затем Дамиан вернулся к себе и ознакомился с запиской Азильды. Бывшая княгиня была на удивление лаконична.
  ”Вы испортили мне жизнь, я больше не могу быть вашей женой, прощайте навсегда. Не надо меня искать, я не вернусь. Азильда Гермина Регианор Амондиран.”
  Дамиана удивило, что она поставила впереди свою девичью фамилию безо всяких добавлений. Во-первых, после брака с князем дамочка не должна была им пользоваться. Но даже если бы они с Ромуальдом развелись и она утратила бы права на имя мужа, все равно название графства ее отца не могло служить ей фамилией. Азильде полагалась ставить перед ним частицу «ле», которая показывала, что никаких прав на домен Регианор у нее нет.
  У самого Дамиана такая частица была. Младший сын графа Сиртажеля от второй жены не мог ни на что претендовать. После смерти отца, который неплохо относился к младшему, а потому бесправному сыну, Дамиан получил в наследство только драгоценности матери, и то не все, а те, что принадлежали ей в девицах. Потому и подался в чужие края, нанялся работать советником у князя: дома ему ничего не светило. Разве что миску супа налили бы из милости. Хорошо еще, что отец, пока был жив, успел дать сыну хорошее образование, а он положил все силы, чтобы его получить.
  Зато теперь он ни с кем и ничем не связан. Если завтра по какой-либо причине он лишится места в Амондиране, есть желающие заполучить себе такого ценного советника: знающего, опытного и честного.
  А на вот что рассчитывает Азильда? На что она надеется, называя себя так, как будто она все еще княгиня Амондирана и в то же время полноправная графиня, наследница земель своего отца? Там, кажется, еще трое сыновей было. Или что-то ей что-то несбыточное обещал, а она по дурости поверила?
  В любом случае это очень плохо. Опасно.
  Еще вопрос: что там с регалиями? Они же, кажется, не просто символы, а еще и сильные артефакты?
  В магических делах Дамиан разбирался плохо, поэтому решил призвать для консультации специалиста.
  Придворный маг Амондирана Стефан Гелфинд вставал рано, но его еще надо было выманить из башни, где он оборудовал себе лабораторию. Слуга три раза ходил его звать, но безрезультатно. Наконец, когда Дамиан уже терял терпение, Стефан появился. Как всегда: мантия заляпана, манжет обгорел, из кармана что-то вроде крысиного хвоста высовывается.
  Гелфинд был не на шутку увлечен оставлением эликсиров и мечтал об академической карьере. Но то ли таланта боги не дали, то ли сильной руки где надо не было, а в месте на кафедре зельеварения ему было отказано, причем сразу в трех магических высших учебных заведениях.
  Он прибился к княжескому двору, благо родом отсюда, и магичил помаленьку: подпитывал охранные заклинания и магическое освещение, устраивал на праздники иллюзии для народа, травил крыс и мышей и варил зелья привлекательности для девиц. Взял его сюда еще придворный маг предыдущего князя, на редкость вредный и занудливый старичок, который недостаток магических сил компенсировал опытом.
  У Стефана не было этого преимущества, ни силой, ни опытом он похвастаться не мог, зато и характер имел покладистый. После смерти старого мага он просто унаследовал его должность, потому что Ромуальд не захотел искать на это место никого другого.
  Если бы они жили не в княжестве, а в родной Дамиану Элидиане, то пост старичка занял бы маг гораздо более высокой квалификации, а Стефан так и остался бы его помощником. Но в Амондиране с магами было туго.
  Те, кто рождался с даром, отправлялись учиться в дальние края и очень редко возвращались, особенно если что-то из себя представляли. Гелфинд и вернулся только потому, что нигде не смог пристроиться получше.
  Дамиан не ждал от него большой пользы, но кое-какой информацией все же надеялся разжиться.
  Как выяснилось, о бегстве Азильды Стефан еще не знал. Да он этой стервой и не интересовался. Терпеть ее не мог. Тонула бы в болоте — палкой бы ткнул, чтоб не вылезла. Примерно это он сказал, когда Дамиан спросил, не слышал ли маг чего о сиятельной княгине.
  Тогда советник решил зайти с другого конца. Попросил описать парные княжеские регалии. Гелфинд признался, что в артефакторике он нуль без палочки, может только сказать, что женская часть княжеских украшений соответствует таким же мужским и связана с ними. Это кольцо и венец.
  Что-то из этих двух предметов имеет символическую и защитную функции, он предполагает, что это венец, а что-то отвечает за рождение здорового наследника. Это, скорее всего, кольцо.
  Нашелся эксперт. Это Дамиан знал и без мага. Ему хотелось понять, чем княжеству грозит утрата этих двух предметов, но как раз тут информированность Стефана заканчивалась.
  Когда Дамиан попытался добыть из Гелфинда еще хоть какие-то подробности, в его кабинет вошел Ромуальд. Снотворное помогло ему хорошо выспаться, но дало некоторые побочные эффекты. Сейчас он зевал и никак не мог сосредоточиться. Зато и паники больше не было. Эмоции больше не захлестывали князя и он, пусть медленно, но соображал.
   - Вы тут о чем? О кольце княгини? Да кого ты спрашиваешь? Я и то лучше знаю. Кстати, насчет венца можете расслабиться. Я его нашел в шкафу под бельем. Азильда додумалась запихнуть ценный артефакт в ящик с панталонами! Думала там от меня спрятать, дура!
  Дамиан не дал себя отвлечь.
   - А где он теперь?
   - Где и положено: в сокровищнице рода.
   - Ну, хоть что-то хорошее. Но пока так и не ясно насчет кольца. Что оно делает и чем грозит его потеря?
  На этот вопрос Ромуальд смог ответить гораздо лучше своего мага.
   - Кольцо брачное, надевается в храме во время обряда соединения жизни. Артефакт сильный, но это не браслеты магов. Снять его не проблема.
  Маг тут же понял, что с госпожой не все в порядке и тихонько поинтересовался у Дамиана, что с Азильдой. Узнав, что она сбежала и утащила родовое кольцо, все понял и подсказал:
   - Его Светлость хочет сказать, что развод возможен. Например, пятилетний бесплодный брак — отличный повод.
   - Ага, - подтвердил Ромуальд, - Но есть одно “но”: снять его с пальца Азильды может только она сама. В смысле, чтобы развестись, требуется ее добровольное согласие и проведение небольшого обряда. - Ну, это побочные эффекты, - выразил своем мнение советник, - А смысл самого артефакта в чем?
   - Пока он на руках супругов, у них не может быть детей от других, это раз, а во вторых... если бы Азильда вдруг забеременела, кольцо княгини хранило бы плод и облегчило бы роды. Вроде бы так... Но беда не в этом... Та, у которой наше родовое женское кольцо, является моей женой, пока добровольно его не снимет. И не важно, где она находится. Так что без этого кольца я не могу взять новую жену и зачать наследника.
  Дамиан сразу все понял.
  Полезная штучка и одновременно очень опасная. Если у Ромуальда не будет наследника, а лучше пары-тройки детишек, то после его смерти Амондиран присоединит тот, кто быстрее подсуетится. Скорее всего это будет Империя. Но Гремон и Сальвинию со счетов тоже сбрасывать не стоит.
  Сбежавшая с главным «размножательным» артефактом князей Амондиранских Азильда льет воду на мельницу потенциальных захватчиков. Осталось угадать, кто ее сманил и чем прельстил. Сама бы она ни за что до этого не додумалась.
  Но говорить об этом князю Дамиан не торопился. Сейчас нужно, чтобы Ромуальд послал за Азильдой агентов в погоню. Дамиан и сам бы с этим справился, если бы сбежавшая не была законной княгиней. Тут секретная служба послушается только лично князя.
  Он прекрасно отдавал себе отчет: поймать Азильду скорее всего не удастся, она уже давно должна была выбраться с территории княжества, . Тем не менее проследить необходимо, хотя бы чтобы знать, где потом выцарапывать обратно княжеский артефакт. И не стоит питать иллюзий: наверняка она поехала не туда, куда сказала. Несмотря на это в сторону Нидора тоже нужно отправить людей: мало ли что.
  С другой стороны, чем меньше народу будут знать, что княгиня сбежала и чем позже это откроется, тем лучше. Послать сейчас даже самых тайных из всех секретных агентов значило оповестить о несчастье Ромуальда собственное население и все окрестные страны. А это не в интересах Амондирана. Может, проблему удастся решить келейно, а затем объявить народу, что брак расторгнут из-за бесплодия супруги.
  Тут вдруг здравую идею подал маг:
   - У госпожи княгини с собой родовой артефакт, значит, ее можно по нему отследить и узнать, куда она отправилась.
  Князь и советник как по команде повернулись к нему:
   - Ты можешь это сделать?
  Стефан замялся.
   - Ну, я, в общем, могу, но... Не знаю... Не уверен... Никогда этого не делал. Но у меня есть идея! Надо нанять специалиста! Подождите меня!
  И с этими словами он вылетел из комнаты. Мужчины переглянулись.
   - По-твоему с ним все в порядке? - поинтересовался Ромуальд.
   - Не уверен, но... Подождем. Он сейчас вернется и все расскажет. Стефан далеко не дурак и идеи у него бывают весьма плодотворные.
  Маг вернулся подозрительно быстро, на лице его играла самодовольная улыбочка. Он достал из кармана свернутую трубкой газету и развернул ее на последней странице, где печатались объявления о сведении мозолей и прыщей, наращивании волос и ногтей, уничтожении крыс, мышей и тараканов, а также о прочих мелких целительских и магических услугах. Ткнул пальцем в несколько строк жирным шрифтом в рамочке и гордо произнес:
   - Вот! То, что нам нужно!
  Дамиан вытащил из его рук газету и прочитал вслух:
   - Маг-артефактор высшей категории, магистр Э. Кавериско изготовит амулет любой сложности по вашему заказу. Консультации. Обращаться в лавку Торниля на улице Цветущей Жимолости.
  Усвоив содержание объявления, советник пожал плечами, фыркнул и спросил с сарказмом:
   - И что это такое? Какие, по-твоему, амулеты нам следует изготовить?
  Стефан аж покраснел от возмущения тупостью своих работодателей.
   - Вы что, не поняли? Это знаменитый магистр артефакторики господин Кавериско! Я о нем еще в Университете слышал! Он учебник написал! Если есть то, чего он не знает об артефактах, того и знать незачем! Такая величина! Представляете?! Он дает консультации прямо в нашей Ардене! Это объявление появилось на прошлой декаде. Я когда прочитал, просто не мог поверить. Проверил: оказалось, все так и есть. Если у нас проблема с артефактом, то к кому и обращаться, если не к нему!
  Ромуальд, молча наблюдавший всю сцену, промолвил, грустно свесив голову набок:
   - Он где-то прав. Отец всегда говорил: специальные вопросы должны решать специалисты. Надо пригласить сюда этого Кавериско и взять с него клятву о неразглашении.
  Дамиан замотал головой.
   - Если мы пошлем за ним кого-то постороннего, об этом обязательно станет известно. Придется действовать самим. Я лично съезжу в лавку Торниля и договорюсь о консультации.
   - Под личиной? - поинтересовался маг.
  Стефан в принципе мог сделать личину, но выходило у него это всегда так криво, что нечто подобное можно было использовать без опасности разоблачения только под покровом темноты. Дамиану Это было прекрасно известно, поэтому он отклонил предложение мага:
   - Зачем? Просто загримируюсь, приклею усы, бородку, и вместо придворного надену костюм богатого горожанина. Никто внимания не обратит. Приглашать этого Кавериско в замок тоже не следует. Он же где-то дает эти свои консультации? Ну вот, туда и отправимся.
  Идея театрализованной вылазки пришлась князю по душе. Он лично соблаговолил заняться гримом и костюмом своего доверенного друга. Сразу после обеда Дамиан выскользнул из замка через тайный ход, на ратушной площади нанял экипаж и поехал на улицу Цветущей Жимолости.
  
  ***
  Никакой жимолости там и в помине не было. Один серый камень повсюду. Из растительности, тем более цветущей, можно было назвать только герань в горшках, произраставшую почти на каждом окне.
  На этой улице в каждом доме был магазинчик и продавались в них отнюдь не хлеб и не фураж. Здесь торговали предметами роскоши, дорогими тканями, картинами и скульптурами, драгоценностями, заморскими винами и прочим в этом духе.
  Лавку Торниля Дамиан нашел без проблем. На черной лакированной вывеске золотыми буквами значилось: “Торниль, ювелир. Драгоценности и амулеты на все случаи жизни”. Советник толкнул дверь и вошел. Мелодичный звон колокольчика возвестил о его появлении продавцу, который сразу оценил платежеспособность клиента и поспешил ему навстречу.
   - Что угодно господину?
   - Мне нужен магистр-артефактор Кавериско. В газете я прочел, что могу обратиться в вашу лавку.
  Продавец кланялся, не переставая.
   - Все верно, уважаемый господин. Вы хотите что-то заказать? Тогда прошу сюда...
  Он провел Дамиана в комнату за торговым залом, где уже ожидал сам Торниль, солидный сухощавый господин средних лет в дорогом, но практичном костюме, прикрытом фартуком со множеством кармашков и в нарукавниках. Он принял посетителя с большим достоинством.
  Здесь было неожиданно просторно и уютно: ювелир даже в рабочей обстановке не хотел себя ни в чем ущемлять. Усадив потенциального заказчика в кресло, он достал толстую тетрадь, переплетенную в черную кожу, и, раскрыв на пустой странице, протянул ее советнику:
   - Если вы хотите заказать амулет с определенными свойствами, напишите своей рукой все пожелания вот сюда. Еще прошу сообщить, как с вами можно связаться. Магистр либо выполнит ваш заказ в течение декады, либо пригласит вас, чтобы обсудить, что именно он может вам предложить.
  Тот рукой отвел тетрадь в сторону.
   - В объявлении было сказано: консультации. Мне нужна личная консультация магистра Кавериско. О чем именно, я смогу сказать только ему.
  Слова Дамиана явно разочаровали ювелира. Он уже видел, как продает богатому посетителю свои изделия под амулеты, и вот сорвалось. От консультаций же ему доход небольшой.
   - Если вам нужна консультация, то приходите через три дня в полдень. Я вас сейчас запишу, а магистр примет.
   - Не пойдет, - сказал советник, выкладывая на стол золотой, - Консультация мне нужна срочно: сегодня, в крайнем случае завтра.
  На столе оказалась еще одна полновесная монета.
   - Но ни сегодня, ни завтра я с магистром просто не увижусь! - вскричал расстроенный Торниль.
  Золотые ему очень нравились, но делиться ценной информацией он не хотел, желая пользоваться доходом, который давало это знание, в одиночку. Дамиан усилил нажим.
   - Я здесь проездом из Сальвинии в Гремон, вчера приехал, завтра уезжаю, так что ждать не могу. А дело для меня очень важное, можно сказать вопрос жизни и смерти. Специально заехал в Амондиран, чтобы посоветоваться с Кавериско. Ну, так я могу рассчитывать получить от вас адрес уважаемого магистра?
  Ювелиру стало ясно, что, во-первых, с этого посетителя особых денег не стрясешь: покупать он явно ничего не собирается, а во-вторых он безопасен: раскрыть его прибыльную тайну просто не успеет. Лицо незнакомое, значит, скорее всего не врет. Здесь, в маленьком княжестве и его крохотной столице все знали друг друга если не по имени, то в лицо. И он решил сдаться на третьей монете, которая не замедлила зазвенеть на столе.
  Торниль сделал вид что готов отойти от строгих указаний, которые ему дал маг-артефактор. Пусть магистр не хотел никого принимать у себя и строго-настрого запретил давать кому-либо свой адрес, но чего не сделаешь для щедрого клиента. Когда на стол упал третий золотой, ювелир , выдрав из тетради листок, написал на нем адрес “Садовая, 15” и протянул упрямому посетителю..
  Дамиан тут же поднялся, сунул листок в карман и вышел. Ювелир явно пытался что-то ему сказать, но никак не мог решиться и в конце концов промолчал.
  А, - подумал он, - в конце концов увидит сам.
  
  
  ***
  Выйдя от Торниля, советник направился обратно во дворец. Первым побуждением его было броситься на эту Садовую, но идти на встречу с артефактором без подготовки было глупо. Он может захотеть осмотреть парный артефакт или задать вопрос, ответ на который Дамиану попросту неизвестен. Уж если идти, то вдвоем с Ромуальдом, а лучше втроем. Стефана обязательно надо взять с собой. Во-первых, маг проследит, чтобы магическая клятва была дана как следует, а во-вторых и сам окажется там, где не сможет ничего разболтать.
  В результате этих размышлений Дамиан вернулся в замок, где его с нетерпением ждали.
   - Ну что?! - встретил его вопросом князь, - Видел этого Кавериско? Как он тебе?
   - Не видел, - отозвался советник, - Зато теперь знаю, где он живет. Как, поедем сейчас или подождем до утра?
  Ромуальд пропустил вопрос мимо ушей, зато заинтересовался адресом:
   - Ну, и где поселился этот знаменитый маг?
   - Вот, - ответил Дамиан, доставая листок из кармана, - Садовая, пятнадцать.
   - Понятия не имею, где это, - пожал плечами князь, - Кажется, таких пошлых названий в моей столице нет.
   - Это в предместье, - вдруг отозвался из угла Стефан, - Если выехать за стены по Западной дороге, то слева будут такие домики... Коттеджи для людей среднего достатка. Там всего три улицы: Садовая, Огородная и Цветочная. У меня на Цветочной двоюродная сестра с мужем живут, потому и знаю.
  Почему-то весть о том, что чудо-маг живет в предместье среди небогатых людей, сильно расхолодила князя. Ему почему-то мерещилось, что знаменитый маг должен был нанять себе роскошный дом в самом центре, а не ютиться на задворках.
  Если бы ради этого надо было тащиться через всю столицу, то поездку бы отложили на завтра. Но Западная дорога начиналась практически у самого замка. Ехать пришлось бы не более двадцати минут. Поэтому Ромуальд недовольно скомандовал:
   - Одеваемся как простые горожане и на выход. До заката еще далеко, успеем съездить. Я хочу уже сегодня начать поиски Азильды.
  Он готов был приказать запрягать карету. Дамиану с трудом удалось его уговорить не светить своим величием на всю столицу. Как потом объяснять гражданам зачем князь ездил в предместье?
  Пришлось напомнить о маскараде. Скрывать свою красоту Ромуальд не любил, но ради дела согласился слегка загримироваться, прилепить усы и бороду и надеть затрапезный костюм богатого лавочника. Потратив на это почти час, все трое наконец выбрались из замка и, поймав очередного извозчика, поехали на Садовую улицу.
  Эта часть предместий отличалась благополучием. Люди здесь жили не богатые, но и не бедные. Здесь редко случались происшествия, преступления были чем-то, о чем читают в газетах. Полиция сюда наведывалась редко, хотя среди ее старших чинов многие имели тут домик, свой или родственников.
  Небольшие, выкрашенные в яркие цвета коттеджи стояли в окружении садов и огородов, так что названия улиц пришлись как нельзя впору. Владения разных хозяев друг от друга и от дороги отделяла аккуратно подстриженная живая изгородь, на которой только распустились ярко-зеленые листочки. Кое-где в нее были вставлены калитки, на которых красовались номера домов.
  В этот час на Садовой улице было пустынно: ни прохожих, ни проезжих. Во дворах вокруг домиков не видно было жителей и вообще стояла неестественная тишина: даже собаки не лаяли.
  Дом пятнадцать по Садовой улице полностью зарос девичьим виноградом, на котором начали раскрываться пятипалые листья. Через кусты живой изгороди, еще не полностью покрывшиеся листвой, хорошо просматривался участок. Он был ухожен, но не чрезмерно. От калитки к крыльцу вела дорожка, окаймленная той самой жимолостью, которой не нашлось на одноименной улице.
  Ближе к дому располагался огород, в котором кто-то копался. Кверху торчала круглая и довольно обширная попа, обтянутая чем-то грязно-коричневым.
  Дамиан заплатил извозчику, подождал, пока тот отъедет подальше, а затем окликнул огородника:
   - Эй уважаемый, это дом магистра Кавериско?
  Человек поднялся и стало видно, что это женщина в просторных рабочих мужских штанах и с замотанной платком головой. Испачканное в земле лицо не давало разглядеть, молода она или стара, хороша собой или уродлива. Она звонко крикнула:
   - Вы к магистру? Проходите в дом. Дверь не заперта.
  Сама же не вернулась к работе, а побрела куда-то вокруг строения. Дамиан предположил, что это служанка. Похоже, она собралась предупредить хозяина о гостях.
  Если магистр Кавериско так старательно избегал незапланированных встреч с возможными клиентами, то не выяснится ли сейчас, что его нет дома? С другой стороны, они уже пришли и обратно без консультации не уйдут. Будут дожидаться его хоть до ночи.
  Дверь действительно была не заперта. Мужчины вошли в большую, добротно и красиво обставленную комнату. Центральное место в ней занимал большой дубовый стол, вокруг которого были расставлены то ли стулья, то ли кресла.
  Никто не решился сразу сесть, даже князь. Зато все рассредоточились по помещению. Ромуальд остановился у камина и рассматривал стоящие на нем безделушки, Стефана привлекли наваленные на столике у дивана книги, Дамиан же подошел к окну и не пожалел об этом. Тяжелые шторы не были задернуты и открывали отличный вид на огород и соседний дом.
  Вот его дверь распахнулась и из нее на крыльцо вышла женщина. У Дамиана аж дыхание перехватило, как она была хороша!
  Конечно, издалека он не мог разглядеть подробностей, но ее тонкая, стройная фигура, посадка головы, изящество движений были пленительны, как все совершенное. Женщина спустилась со ступенек, присела протянула руку вперед и погладила вышедшего из-за кустов кота. Затем поднялась, поманила животное за собой и снова ушла в дом. Дамиан продолжал стоять и смотреть в надежде, что она выйдет снова.
  С того самого момента как он увидел соседку Кавериско, эта поездка предстала совсем в другом свете. Даже если визит к магистру закончится ничем, он узнал, где живет самая прекрасная женщина в этом княжестве, а это чего-нибудь да стоит. После смерти Тессы он не вступал в долгосрочные отношения ни с кем, довольствуясь мимолетными ласками служанок в трактирах. Пора закрыть эту страницу своей жизни и начать следующую. Да, и неплохо выяснить, как зовут чудное виденье. Хотя... Адрес ему уже известен, а в регистрационной книге можно будет посмотреть имя.
  Его мечты грубо прервало появление совсем другой женщины. Из внутренней части дома в гостиную вошла невысокая, плотная молодая дама в шоколадной мантии мага-артефактора и обратилась к мужчинам:
   - Вы пришли по поводу консультации? Я магистр Эммелина Кавериско. Прошу.
  Она указала на стулья, стоявшие вокруг стола и первая заняла свое место.
  
  ***
  Князь и его спутники не сразу смогли опомниться. Как-то слишком внезапно уважаемый магистр, которого каждый представлял себе представительным пожилым мужчиной, превратился в молодую женщину. Первым взял себя в руки, как ни странно, Стефан. Сказал, правда, не то, что диктовали приличия. Этот непосредственный осел заявил прямо:
   - Уважаемая, вы точно магистр Кавериско? Когда я учился в Элидиане, то слышал это имя. Тогда, помнится, его носил мужчина в годах. А вы такая молодая, да еще женщина...
  У Дамиана вертелся на языке тот же вопрос, но ему было неловко выразить недоверие. Стефан выразил всеобщие опасения и этим, казалось, снял со всех тяжкую обязанность. Напрягшийся было Ромуальд вдруг расслабился. Он хотел сказать те же слова, но боялся обидеть даму, а тут его подчиненный взял это на себя.
  Женщина хихикнула дробным невеселым смешком.
   - Думаете, я нахально пользуюсь чужим именем? Ничуть не бывало. Могу диплом магистра показать. А насчет того, о ком вы слышали... Вы, должно быть, имеете в виду моего... ммм... покойного мужа. Только он был не Э, а Г. Кавериско. Его звали Герард.
  По ходу дела она достала из ящика стола папку из тисненой кожи и протянула Стефану. То открыл и удовлетворенно закивал головой. Диплом или что там у нее лежало, явно был в полном порядке.
  Пока она демонстрировала свои документы, а их разглядывал, советник изучал магистра Кавериско. Круглые щеки, небольшие улыбчивые глаза, вздернутый, приперченный веснушками нос, пухлые губы... Такие лица он привык встречать не во дворцах, а в деревнях. Вот только взгляд: спокойный, проницательный и полный достоинства говорил, что это не простая селянка. А вообще магистр Кавериско производила приятное впечатление. Как ни странно, при полном отсутствии красоты, на ее лицо хотелось смотреть, такие от него шли спокойствие и уверенность.
  Слушая ее голос, Дамиан вдруг понял, что та нелепая служанка в огороде и сидящая перед ними магичка — одно лицо. Непонятно это, воля ваша. Если эта дамочка — выдающийся артефактор, то почему сама в огороде копается, а не наймет, например, садовника?
  Но вслух он сказал другое.
   - Уважаемая, у нас к вам очень важное дело. Если вы действительно магистр-артефактор, надеюсь, вы сможете нам помочь. Но дело это тайное и не терпит огласки.
  Она вскинула на него проницательный взгляд:
   - Если вы хотите, чтобы я принесла клятву молчания, то предупреждаю: вам предварительно придется поклясться, что вы не собираетесь требовать от меня чего-то незаконного.
  Дамиану ее опасения были понятны: пришли трое неизвестных, на лицах грим, фальшивые усы и бороды, и эти странные типы хотят срочных и тайных услуг... В том, что магичка раскусила их маскарад, он не сомневался: глазастая. Но он боялся, что ее требование может оскорбить Ромуальда.
  Напрасно. Он никогда не мог предсказать реакции своего работодателя в той или иной ситуации, особенно если дело касалось чувств. Молчавший до этой поры князь вдруг бесшабашно заявил:
   - Не волнуйтесь, дражайшая. Мы ничего незаконного от вас не потребуем, клянусь богами! Напротив, все только ради торжества закона и порядка.
  Женщина улыбнулась и кивнула. Кажется, она приняла слова Ромуальда за клятву и вполне ею удовлетворилась.
   - Хорошо, теперь моя очередь. Клянусь, что ни одно сказанное здесь слово не перейдет за порог этой комнаты.
  Дамиан ждал какого-то обряда, но вдруг напряженный, вцепившийся в свое сиденье Стефан расслабился и подтвердил:
   - Клятва принята. Можем начинать разговор по существу.
  Затем оглядел своих спутников и представил их:
   - Госпожа Кавериско, перед вами полноправный владетель здешних земель Его Светлость Ромуальд Лериан князь Амондиранский, его первый советник Дамиан Оран ле Сиртажель, а я — придворный маг Стефан Гелфинд.
  Женщина привстала со своего кресла и поклонилась важным гостям с непередаваемым достоинством, а затем тихо рассмеялась и пробормотала себе под нос:
   - Все было так прозрачно, могла бы и догадаться...
  Затем произнесла громко, обращаясь ко всем троим:.
   - Да уж, господа, примите мои извинения. Вряд ли вы могли предложить мне совершить что-то противозаконное. Чем могу быть вам полезна?
  Маг тут же отодвинулся в тень, князь тоже не выказал желания рассказать про свои злоключения, поэтому Дамиану пришлось брать все на себя. “Как обычно”, - отметил он в уме. Излагать подробности он не собирался, пусть Ромуальд, если захочет, сам рассказывает историю своего неудачного брака. Советник же ограничился фразой, обрисовывающей ситуацию в общих чертах.
   - Уважаемая госпожа магистр, у Его Светлости похитили важный артефакт, один из пары. Мы хотели бы его найти. Это возможно?
  Женщина вдруг забавно наморщила носик.
   - Важный артефакт? Один из пары... Парные артефакты власти... Это может быть венец и брачное кольцо. Что именно у вас украли? От этого зависит метод поиска.
  Стефан смотрел на нее, как на оракула, изрекающего мудрость. Дамиан мялся. Сказать, что кольцо украдено, он не мог: оно по праву принадлежало Азильде. Жаловаться на нее мог лишь муж. Поэтому советник в упор уставился на князя. Тот поначалу потупился и надул губы, не желая вводить совершенно постороннюю женщину в суть своих трудностей, но воцарившееся молчание его тяготило. Поэтому он вдруг тряхнул головой так, что наклеенные усы отвалились. Ромуальд схватил их и сунул в карман, затем платком стер с лица остальной грим и заговорил.
   - Понимаете, магистр, я не могу сказать, что кольцо было похищено. Все гораздо хуже. Умоляю, не смейтесь. Это ужасно. От меня сбежала жена.
  Но магичка и не думала смеяться. Она смотрела на Ромуальда спокойно и участливо. Это решило дело. Он открыл рот и вскоре магистр знала о деле столько же, сколько и Дамиан.
  В принципе, обо всем можно было поведать и за пять минут, но возбужденный и расстроенный Ромуальд внес в рассказ столько эмоций и красочных отступлений, что растянул его более чем на полчаса.
  Дамиан в это время наблюдал за женщиной. Рассматривал ее, изучал реакции и размышлял...
  Еще раз отметил, что внешность у Эммелины Кавериско была самая затрапезная. Невысокий рост, приятное, но обычное лицо, фигура, как будто состоящая из шариков разной величины... По сути только волосы были хороши: густые, блестящие, они скручены были в большой, тяжелый узел на затылке, а на висках и на шее выбивались из прически в виде пушистых кудряшек.
  Такие женщины часто встречаются среди простонародья: круглолицые, аппетитные пышки с рыжеватыми волосами и глазами цвета недозрелого лесного ореха. Их много среди кухарок и трактирных служанок.
  Если бы Дамиан встретил такую на постоялом дворе, то позвал бы греть себе постель, а утром щедро расплатился бы и забыл о ее существовании. Но сейчас перед ним была отнюдь не служанка, а магистр магии. В этом не было ни малейшего сомнения. Чтобы понять это, не нужно было разглядывать предъявленные ею дипломы и аттестаты. Достаточно было посмотреть, как она разговаривает с князем. Как равная с равным, а иногда и как мать с неразумным дитятей.
  Она ловко вела беседу, не позволяя князю увлечься излияниями чувств, и старательно добывала из его речи информацию о княжеских кольцах. Переспрашивала, задавала уточняющие вопросы, перефразировала слова Ромуальда и возвращала ему для подтверждения, в общем, искусно применяла все приемы, которые в свое время Дамиан изучал в университете в курсе “ведение переговоров”.
  Под конец попросила показать кольцо. То, второе, парное. Князь снял перчатку и хотел уже свинтить перстень с пальца, но магичка его остановила.
   - Не надо, Ваша Светлость, не торопитесь. Сейчас я лучше посмотрю прямо на вашей руке.
  И неожиданно цапнула Ромуальда за кисть, так, что он вздрогнул. Поднесла княжескую руку к глазам, в один из которых неизвестно как оказался вставлен окуляр, какой обычно используют часовщики и ювелиры, покрутила кольцо прямо на пальце. Затем вытащила откуда-то металлическую пластину размером в полторы мужских ладони, исчерченную рунами и магическими фигурами, положила ее на стол, а руку Ромуальда пристроила сверху, пробормотала какое-то заклинание... Пластина вспыхнула неприятным сине-лиловым светом, от которого все закрылись руками, а лишенный такой возможности князь зажмурил глаза.
   - Потерпите, Ваша светлость, немного осталось, - постаралась успокоить его Эммелина, - сейчас еще с картой пробу сделаем, и я вас отпущу.
  Дамиан хотел спросить, о какой карте речь, но вдруг заметил, что она уже лежит на столе: большая, подробная карта княжества и сопредельных земель. Масштаб был довольно мелкий, так что Ардена была нарисована не кругляшком, а распадалась на отдельные части.
  Магичка недовольно хмыкнула, затем заметила:
   - Эх, при таком масштабе мы только близлежащие земли можем посмотреть. Ну да ничего. Если ваша супруга не ушла порталом слишком далеко, мы ее найдем. По крайней мере направление будет ясно. Сможете послать своих ищеек.
  Князь ничего не ответил, а магичка, покрутив его руку, расположила ее так, что кольцо оказалось прижато к плоскому, как монета, камешку, установленному в том месте, где они сейчас находились. Кругляш аккуратно прикрыл предместье с Садовой улицей.
  Дамиан ждал, что сейчас князю придется пожертвовать кровью или прядью волос, но обошлось. Эммелина просто накрыла его руку своей, и запела, щелкая пальцами свободной руки в такт. Мелодия была странная, слова непонятные, так что ошибиться было трудно: еще одно заклинание.
  От кольца во все стороны прыснули нити нежно-голубого света и покрыли паутиной все пространство карты, затем загорелся золотой огонек и начал метаться, нарезая все увеличивающиеся концентрические круги. Дамиан хотел что-то сказать, но не смог даже рта раскрыть, по его наблюдениям с Ромуальдом творилось то же самое.
  Стефан, тихо сидевший в уголке, смотрел на женщину с плохо скрываемым восхищением. Кажется, он пытался повторить про себя ее заклинание, но у него ничего не выходило: у бедняги не было ни слуха, ни голоса, и даже чувство ритма весьма посредственное.
  Золотой огонек кончил носиться кругами и замер почти у края карты.
   - Ну вот, - спокойно резюмировала магичка, - нашли. Если карта не врет, она сейчас в крепости Стомбир.
   - В Империи! - в один голос ахнули и Ромуальд, и Дамиан.
  В сущности, этого и надо было ожидать. Кто мечтал присоединить Амондиран и прикладывал к этому больше всего усилий? Другие соседи тоже зарились, но по активности они с имперцами и рядом не стояли. Тем более такой коварный план мог придумать только первый советник императора хитроумный Элдар Вианор. Он любил действовать через женщин и чувства, у него даже в штате тайной службы состояли красавцы и красавицы для соблазнения лицо обоего пола. С князем в свое время у него ничего не вышло, с Дамианом не получилось, так он через эту дурищу Азильду дотянулся!
  Эммелина тем временем заговорила:
   - Поиск стоит десять золотых. Еще я сняла с вашего перстня магический слепок для диагностики, это бонус. Если хотите, за отдельную плату можно лишить вашу супругу возможности физической измены. Ваши кольца дают такую возможность. Тогда она не только не сможет забеременеть от другого, она даже не сможет лечь с другим в постель. Жестоко, конечно, но зачем вам бастарды, которых магия колец признает за законных детей?
  Хорошо, что Ромуальд сидел. Он распахнул свои прекрасные синие глаза и глупо шлепнул губами, как вытащенный из воды карась. Затем спросил робко:
   - Как это возможно? Насколько я знаю, магия наших колец исключает...
   - Исключала, - поправила его артефакторша, - Кто-то заблокировал эту функцию для княгини. Сейчас она может забеременеть от любого.
  Она вытащила ту самую пластинку с рунами и сунула ее под нос князю. Сейчас часть значков тускло светилась синим, часть — желтым, часть — зеленым, некоторые сияли довольно ярко, некоторые светились еле-еле, а были и такие, которые остались просто черточками на металле. Магичка пояснила:
   - Это простой анализатор парных артефактов, на который я сняла слепок. Вообще-то для вашего кольца стоило бы применить что-то более информативное, но пока и этого хватит. Если возникнут вопросы, подумаем, что можно сделать.
  Она сунула пластинку под нос Ромуальду.
   - Смотрите: здесь слепок возможностей вашего кольца и, как отражение, возможностей кольца вашей супруги. Синие имеют отношение к вашему кольцу, желтые — к ее. Зеленые — общие для обоих колец. Надо сказать, удивительный артефакт, настоящая древность. Теперь таких не делают. Мне редко встречаются изделия с таким множеством заложенных функций. К сожалению, большая их часть неактивна и на данном этапе активирована быть не может. Хотелось бы изучить поподробнее...
  Непосредственный князь перебил Эммелину:
   - А почему некоторые светятся ярче?
  Она тяжело вздохнула и ответила:
   - Потому что они активны. Смотрите: среди зеленых, то есть общих, таких всего три. Общая связь между парными артефактами, - она ткнула пальцем в самую яркую руну, - Ну, она всегда существует, если амулеты парные, потом связь жизни — результат вашего брачного обряда и принадлежность дому. Это, надеюсь, понятно. А вот верность и невозможность зачатия от другого вашей жене кто-то отключил.
  Она ткнула пальчиком в две расположенные рядом руны, тускло светившие синим, и добавила:
   - А вам, кстати, нет. Видите? Если бы они были активны у обоих, цвет был бы зеленым.
  Затем спросила безразличным голосом:
   - Ну как, будем активировать ей и отключать для вас? Это стоит пятьдесят золотых.
  Она обратила внимание на то, как дернулся князь при упоминании стоимости и виновато развела руками:
   - Цены не я устанавливаю. Валариэтан требует, чтобы магистры не оказывали услуги дешевле, чем по их прейскуранту. Если хотите, могу его показать. Там все честь по чести, с подписями и печатями.
  Ромуальд отмахнулся, изображая, что разговор о деньгах ниже его достоинства. Действительно, не стоит трястись из-за лишней монетки, когда можно потерять все и немного больше. К тому же среди вольных княжеств Амондиран был чуть ли не самым богатым, так что заявленная сумма не проделала бы дыры в бюджете. Азильдины хотелки стоили много дороже.
  Дамиан был уверен, что друг ухватится за предложение магички, но он гордо произнес:
   - Нам надо посоветоваться.
  Неужели Ромуальду вдруг стало жалко золота?
  Эммелина кивнула и предложила:
   - Посоветуйтесь, Ваша Светлость. Вам для этого надо во дворец или здесь будете размышлять?... Если здесь, то я пока вас оставлю, без моего присутствия вам будет свободнее. Обо мне не беспокойтесь. Выйду прогуляюсь, свежим воздухом подышу.
  Дамиан перехватил растерянный взгляд своего господина и с улыбкой ответил магичке:
   - Прогуляйтесь, уважаемая, если вас не затруднит. Нам потребуется минут двадцать.
  Женщина встала, кивнула и направилась к входной двери. У нее обернулась и сообщила:
   - Я вернусь через полчаса. Надеюсь, к этому времени вы примете решение.
  Она явно хотела добавить что-то про десять золотых за поиск, но промолчала. Вместо этого быстро выскользнула наружу.
  Дамиан встал, подошел к окну и осторожно выглянул во двор. Маленькая артефакторша колобком катилась к тому самому дому, из которого выходила прекрасная богиня. Советник вдруг отметил, что между участками с этой стороны нет практически никакой преграды. Так, несколько кустов смородины, и все. От соседей с другой стороны, насколько ему запомнилось, двор Кавериско был отделен сплошной стеной очень колючего боярышника. Похоже, барышни плотно общались.
  Подтверждение своих умозаключений он получил немедленно. Из своего дома вышла давешняя красавица и легким шагом подбежала к Эммелине. Они остановились на границе около особо развесистого куста смородины и о чем-то тихо заговорили.
  Дамиан был бы рад знакомству с соседкой артефакторши, но сознавал, что лучше бы сделать это в другой раз и при других обстоятельствах. Две беседующие женщины наводили на мысль о сплетнях, допустить которые было никак нельзя. Успокаивало только то, что проболтаться магичка не могла: клятва не позволяла.
  Ромуальд между тем говорил, не обращаясь к кому-то конкретно:
   - Я не очень понимаю, о чем она сейчас сказала? Какие такие функции у наших колец, кроме тех, о которых мне рассказывал дедушка? И... Я не понимаю, что она делает. Это настоящая магия или шарлатанство? Выглядело красиво, но насколько этому можно доверять?
  Стефан подал голос из угла:
   - Ваша Светлость, она не шарлатанка. За это я могу ручаться. Такая пластинка, то есть артефакт-определитель, был у нашего преподавателя. Конечно, она пользуется такими разделами магии, в которых я мало что смыслю, но поиск провела верно. Нестандартно, да. Я даже не сразу заклинание узнал. А потом понял: оно длинное и произноситься должно с определенным ритмическим рисунком, а магистр мелодию подходящую подобрала. Здорово, я бы не додумался. - То есть, - резюмировал на всякий случай советник, - Ты считаешь, что место, где укрылась княгиня, магистр Кавериско назвала правильно: крепость Стомбир.
  Стефан обрадовался поддержке советника.
   - Я уверен, она не ошиблась.
  Дамиан, у которого артефакторша не вызвала подозрений, резюмировал:
   - Тогда сегодня же пошлем туда людей, пусть проследят.
  Затем сгреб ладонью собственный подбородок и продолжил:
   - Но есть и другой вопрос: стоит ли тратить деньги на активацию того, о чем она говорила?
  Он оглядел князя и мага, не сводивших с него глаз и ожидавших от него верного решения, и веско уронил:
   - Мое мнение: стоит.
  Затем дал подробное обоснование, как и положено советнику:
   - Пятьдесят золотых, конечно, немалые деньги, но если госпожа Азильда принесет в подоле, а княжеские регалии примут ее ублюдка за законного наследника... Лучше заплатить и спать спокойно. У меня, правда, нет при себе таких денег...
  Кажется, именно недостаток средств и был для князя камнем преткновения. Как-то не подумал никто, что услуги мага такого уровня могут стоить настолько дорого.
   - У меня с собой двадцать золотых, - буркнул Ромуальд, - Это кроме тех десяти, что мы ей уже должны.
  Советник пошарил в карманах и вытащил кошелек.
   - У меня тоже двадцать, я обычно не беру из дома больше.
   - У меня пятнадцать, - пискнул Стефан, - Жалованье как раз позавчера было. Я могу десять вам одолжить.
  Вид у него был не самый счастливый. Парень прикинул, что магистр Кавериско заработает за вечер шестьдесят золотых и вспомнил, что в месяц он получает ровно вдвое меньше. Ну так в этом и заключается разница между магом второго разряда и магистром.
  Ромуальд вытащил из кармана бархатный кошель и вывалил деньги прямо на стол, остальные сделали то же. Отсчитав нужную сумму, князь ссыпал ее обратно, а остатки вернул магу, который смотрел на золото с грустью. Он понимал, что денежки к нему скоро вернутся, но все равно было жалко с ними расставаться. Бедный Стефан никогда не держал в руках больших сумм.
   - Ну что ж, - суммировал Дамиан, - Пусть магистр возвращается, мы готовы.
  
  ***
  Этот день Лина решила посвятить хозяйству, то есть заняться рассадой, которая грозила перерасти. Накануне поработала допоздна, выполнила все заказы Торниля, теперь можно и расслабиться, покопаться немного в земле.
  Конечно, Амондиран — не ее родная благодатная Афросилайя, где оглоблю посади — телега вырастет, климат здесь гораздо более суровый. Но почва достаточно плодородная, чтобы дать хороший урожай овощей и пряных трав, только посадить их надо вовремя. То, что должно было расти прямо из семян, она давно уже посеяла и даже дождалась всходов, а вот до рассады все руки не доходили, хотя уже декаду назад Тина сказала, что заморозков больше не будет.
  Она уже заканчивала сажать сельдерей, когда услышала, как по их улице застучали колеса. Не телега, навозом не пахнет.
  Почти за полгода, проведенных в Ардене, Лина усвоила, что на Садовой улице народ живет специфичный и жизнь тут течет по-особому. После обеда сторонний наблюдатель мог бы подумать, что улица вымерла, и только ближе к вечеру на ней появятся прохожие, всадники и кареты: хозяева домов вернутся из своих лавок и контор. Если же экипаж гремит сейчас, это значит, что что-то случилось.
  К себе она это отнести не могла: артефактор — не та профессия. Их не срывают ночью к срочному клиенту, да и днем ее заказчики терпят и ждут. Это, скорее всего, приехали за Тиной. Ведьму-повитуху высшей категории регулярно пару раз в месяц срывали с места в самое неурочное время.
  Поэтому, когда колеса остановились у ее калитки, она была уверена: сейчас ее спросят, как найти Валентину Скарель, и очень удивилась, услышав, что требуется магистр Кавериско.
  Эх, в кои-то веки заказчик на дом прибыл, а она... Морда грязная, на голове жуткая тряпка, вместо приличного платья — рабочие штаны.
  Прикинусь служанкой, - решила она, направляя незваных гостей в дом, - авось, они меня не разглядели. Уверившись, что заказчики поднялись на крыльцо, она быстренько зашла с черного хода, сорвала с головы платок, стянула штаны и рубаху, оставшись в нижнем белье, наскоро умылась и прикрыла наготу солидной магистерской мантией. Нанесла последний штрих: расчесала и свернула узлом на затылке волосы, а затем гордо поплыла туда, где ее ждали.
  Двери в гостиную были застекленными, а Лина, когда въехала, добавила свой штрих: матовое со стороны гостиной, из коридора стекло было абсолютно прозрачным и давало возможность при необходимости проследить за гостями. Так что, еще не войдя, Лина уже получила кое-какое представление о тех, кто к ней пришел.
  Маг и два переодетых важных господина. Маг так себе: еще молодой и довольно слабый, а вот господа... Нарядились в купцов средней руки, но за лигу видно, что это дворяне, да еще из самых знатных. Осанку, манеру держаться не скроешь и не подделаешь, если только ты не великий артист. Даже то, как они стоят: поворот головы, движение рук — все выдает знатное происхождение. Да и черты лица... У того, что повыше, очень благородная, хоть и не красивая внешность, а второй... Второй фантастически хорош собой. Его не портят даже нелепая накладная бороденка и дурацкие приклеенные усы.
  Лина остановила сама себя. Стоп! Такие красавчики не для нее. Не тот размер и фасон. Он на ее простецкую мордашку и не взглянет, проверено не один раз. Вот Тина, она может ему понравиться, а ей самой тут нечего ловить. Да и вообще, о чем она думает! Это заказчики, надо настроиться на работу.
  Она встряхнулась, поправила на себе мантию, пригладила волосы и толкнула дверь.
  Войти получилось хорошо: уверенно и спокойно.
  А дальше началось привычное. Как всегда, никто не желал верить, что магистр Кавериско — это не благообразный старик с седой бородой, а девушка. Маг, оказывается, учился там же, где и она: в Элидианском универститете, и что-то слышал о Герарде. К счастью, забыл, как его звали, помнил только фамилию, поэтому и отозвался на объявление.
  Лина уже с этим сталкивалась, поэтому старалась на глаза к клиентам не соваться, работать через мастера Торниля, что тому было крайне выгодно. Но, видно, господа зачем-то захотели видеть лично магистра Кавериско и Торнилю пришлось дать им ее адрес. А она тут в неглиже рассекает. Хоть бы предупредил, зараза.
  Теперь надо убедить этих олухов, что магистр Кавериско — это она и есть.
  Специально для таких случаев у нее в столе всегда лежал выданный в Валариэтане диплом, спрятанный в папку из тисненой кожи. Папка легко превращалась в рамку и большинство получивших вешали красивый документ на стену, чтобы клиентам пыль в нос пускать, но Лине он не казался удачным украшением интерьера. Пусть в столе полежит.
  Поначалу переговоры взял на себя маг. Он и вопросы задавал, и диплом рассматривал, и спутников своих представлял. Тот дворянин, что повыше ростом, ему слегка помогал, не больше. Когда парень назвал имя красавчика, Лина чуть со стула не упала. Правильно! Если убрать эту дурацкую бородку с усами, то портрет этого мужчины она видела чуть не каждый день везде и всюду. Амондиранцы гордились, что у них такой красивый князь и охотно вешали его изображения не только в присутственных местах, но и вообще где попало: в трактирах и лавках, гостиных и спальнях. Пожалуй, только у нее самой да у Тины достало соображения не украшать свой дом княжьим портретом.
  А она-то хороша! Не узнала князя и стала подозревать посетителей из-за устроенного ими маскарада! Хотя... Были прецеденты. Вообще и к артефакторам, и к зельеварам часто обращаются те, кто хотел бы с их помощью совершить нечто непотребное. Подсмотреть, подслушать, проникнуть куда не следует или еще хуже: убить, лишить воли и разума... Обычно за это предлагают немалые деньги и надо иметь большую силу воли и духа, чтобы отказаться. Вот как раз такие посетители и скрывают свою внешность, прибегая к разным уловкам. А тут князь решил скрыть свой поход к мастеру...
  Когда же Ромуальд, волнуясь, как море в ветреную погоду, изложил историю своей семейной жизни и рассказал про побег княгини, Лина все сразу поняла. Бедняжка, он хочет избежать позора.
  Действительно, если от мужа жена бежит, все над ним смеются.
  Только непонятно: что эту Азильду не устраивало? Да любая баба за такого красавчика держалась бы руками, ногами и зубами! Мало того, что хорош, как ясное солнышко, знаменит на весь мир своими талантами, так еще и князь! Нет, сбежала! Вот и пойми такую...
  Зато услышать, что Ромуальд не стремится вернуть неверную, а хочет получить назад родовой артефакт, было как маслом по сердцу. Нет, Лина ни на что для себя не рассчитывала, просто, если бы прекрасный князь страдал по своей дуре, картина мира была бы слишком несправедливой и грустной.
  Наконец дошли до дела. Его Светлость хотел найти Азильду, чтобы получить кольцо обратно и найти ему лучшее применение. Значит, поиск.
  Но для начала артефакт следовало рассмотреть. Просто так, из интереса. Родовые артефакты правящих особ редко попадают в руки артефакторам, а ведь изучить искусство далеких предков хотелось бы каждому. Далеко не каждое изделие древних можно повторить в современных условиях. Не сказать, что раньше маги были более искусны, зато в древности не было таких ограничений, которые налагают нынешние законы. Как удачно, что в кармане у Лины завалялся проверочный артефакт для изготовления парных амулетов, им, хоть и вчерне, можно просмотреть функции и снять магический слепок княжеских брачных колец. Ну, или хотя бы одного.
  А поиск... Для него есть неплохая артефактная карта княжества с ориентировкой по сторонам света. Надо молить богов, чтобы дура-княгиня не сбежала слишком далеко.
  С поиском повезло. Место, где укрылась Азильда, оказалось у самого края карты, но все же не за ее пределами. Империя. Крепость Стомбир. Лина никогда не была в Империи и не планировала посещать эту неприветливую к магам страну, а про Стомбир и вовсе слышала отзывы как о жутком месте. Чем уж поманили бестолковую дамочку, что она туда отправилась по вольной воле, оставалось только гадать.
  Слепок магических узлов княжеского перстня получился тоже на славу. Связь пары артефактов не была нарушена, так что удалось получить и слепок кольца Азильды. Предки, надо сказать, постарались, впихнули туда столько функций, сколько сейчас распределили бы минимум по пяти разным амулетам. Правда, далеко не все было активно, но при желании...
  Эх, сейчас бы засесть в мастерской и изучить все в мелких деталях... Связь колец Лина исследовала, когда затевала поиск, но тут решила взглянуть поподробнее на другие функции. Вдруг удастся сходу разглядеть что-то полезное и заработать больше денег? У князя казна не отощает, а ей, Эммелине Кавериско, надо на что-то жить.
  
  За что стоит сказать спасибо Герарду: учил он ее на совесть и диагностический амулет под его руководством она сделала отменный, по сравнению со стандартным возможности у него расширены примерно раза в три. Иначе ей бы ни за что не удалось разглядеть что тут понаворочено. Да, древний артефакт — это древний артефакт, посмотреть есть на что... А ее пластиночка все привязанные заклинания делит на группы и показывает отдельно, как на схеме. Парные функции, одинаковые у обоих, и непарные.
  Для начала глянем парные.
  Вот, например, защита... От ядов, от прямого магического удара, от ментального воздействия... надо же, все работает и у князя, и у княгини. Ого, даже от злого умысла есть... Большая редкость. Только этот узел совсем истощился, вряд ли функция рабочая. А здорово: подходит к тебе человек, настроенный против тебя, и тут же кольцо нагревается и начинает покалывать палец.
  Ну ладно, без этого жить можно.
  Далее верность... А вот это уже интересно! Ни у князя, ни у княгини она не активна! О чем тогда мне тут красавчик полчаса лапшу на уши вешал? Но в неискренности его не заподозришь. Он абсолютно уверен, что все действует.
  А вот и главные функции брачного артефакта: плодовитость семени у мужчины, способность к зачатию и защита плода у женщины.
  Тут Лина чуть не подавилась.
  Ну просто фантастика! Кто-то здорово покопался в настройках! Красавчика Ромуальда лишили радости отцовства, зато Азильде ничто не мешает зачать. И если за последние пять лет она ни от кого не понесла, значит, у нее все впереди.
  Вопроса «сказать — не сказать» перед Линой не стояло. Пусть она сама не ангел и поступок Азильды не вызывал у нее безоговорочного осуждения, но настройки брачных артефактов портила не она. Кто и когда это сделал — другой вопрос. Но, если следы побега вели в Империю, то и кольца кто-то испортил в угоду именно ей. А если Амондиран из-за этого будет присоединен к этому агрессивному государству, где маги только что не на положении рабов, то придется бросить только что купленный домик, который Лине очень нравился, и опять бежать.
  Нет уж. Надо защитить князя, этим она и себя защитит. А заодно и денежек срубит. Ромуальд Амондиранский — не жмот, об этом все говорят. Ему по силам заплатить столько, сколько требует Гильдия.
  Тут Лина показала растерянному и заинтригованному Ромуальду значки на пластинке и пояснила, что именно предлагает. Лишить Азильду возможности гулять по мужикам и рожать от них детей, которых магия родового кольца признает за законных. А заодно цену назвала: пятьдесят золотых. Между прочим, за перенастройку древних артефактов, да еще и на расстоянии, могла запросить и втрое дороже, но у красавца на носу написано, что таких денег с собой у него нет, он может отказаться, а время не терпит.
  По его реакции стало ясно, что и пятидесяти, то есть вместе с поиском шестидесяти золотых у князя в кармане не найдется. Лина бы и в долг поверила, но такие вещи в долг не делают.
  Может, спутники помогут?
  Она оставила мужчин поразмыслить, а сама побежала к Тине. Маг-артефактор может управлять потоками внутри предмета, но вот работа на расстоянии — это дано только ведьмам. Раньше они обязательно принимали участие в создании парного артефакта. Затем маги придумали разные приспособления, чтобы работать без помощи ведьм. Если бы оба кольца были в наличии, Лина бы и сама справилась.
  Но тут случай особый.. Азильда боги знают где, дотянуться до нее, чтобы что-то изменить в настройках ее кольца, нужна ведьма. Пусть у Валентины другая магическая специальность, зато она сильная, умелая и с Линой работает не первый день. Вместе они справятся.
  А после выплаты налога Острову Магов Лина с ней честно поделится.
  
  ***
  Тина, видно, караулила у окошка, потому что стоило Лине выйти и сделать несколько шагов к дому подруги, как та выскочила и бросилась ей навстречу, да так быстро, что девушки чуть не столкнулись. Лина боялась, что ведьма по обыкновению будет громко ахать и охать, но ошиблась. Тина встретила ее тихим шепотом:
   - Лин, это что, заказчики? Торниль прислал?
   - Лина повелась и ответила тоже чуть слышно:
   - Да, он дал им адрес.
   - Красавчики. Просто прелесть. Один особенно, тот, который брюнет.
  Брюнетом в представлении Валентины был любой мужчина с волосами темнее, чем у нее, а такой в компании был только один: князь Ромуальд. Уж точно что красавчик. И это Тина еще его синих глаз не видела.
   - Да уж, мужчины как на подбор, - поспешила артефакторша согласиться с подругой, - И ты права: они ко мне по делу приехали. Поможешь?
   - Прямо сейчас? - вдруг замялась ведьма, - Лин, понимаешь, я не одета, не причесана. Не могу я таким шикарным парням на глаза соваться.
  По мнению Лины подруга выглядела великолепно. При такой красоте хоть в мешок нарядись — все равно хороша как ясный день. Но она знала, что переубеждать Тину бесполезно. Если уперлась — больше времени потеряешь на уговоры, чем потратишь на дело. Придется подойти с другого бока.
   - Тин, ты мне нужна в мастерской, а туда я никого не пущу. Зато на своих красавцев сможешь вволю налюбоваться. Зеркало работает. А о следующем визите я с ними договорюсь заранее, так что успеешь подготовиться.
   - Ну хорошо, - тряхнула головой Валентина, - я пройду в мастерскую через черный ход и буду ждать там. Только пирожные возьму, угостишь своих посетителей. Пусть чай пьют, пока мы работаем.
  Такой расклад Эммелину более чем устраивал. Она согласно кивнула и пошла назад к дому.
  Если бы Дамиан выглянул в окно, то увидел бы, как стройная фигурка соседки сначала скользнула к собственному крыльцу, а затем, уже с корзинкой в руке, вернулась и обошла дом Кавериско, чтобы зайти с черного хода. Но он ничего не знал о том, что находится в одном доме с предметом своих мечтаний, поэтому сидел тихо.
  Магистр Кавериско вернулась чем-то очень довольная и спросила:
   - Ну как, Ваша Светлость, что вы решили?
   - Делайте то, что считаете нужным. Вот деньги.
  Он брякнул на стол кошель, монеты зазвенели. Эммелина поблагодарила и убрала золото в карман. Стефан проводил его грустным взглядом, что не укрылось от внимания хозяйки дома. Она весело хихикнула, как совсем юная девчонка, и предложила, обращаясь ко всем:
   - Прошу, посидите тут, подождите. Обряд займет некоторое время и проводить его я буду в мастерской. А чтобы было не скучно, выпейте чаю с пирожными.
  Она принесла фыркающий кипятком чайник, заварку, булочки, мед, масло и пирожные в корзинке, той самой, в которой их доставила Тина. Жаль, что Дамиан об этом не знал, а то они доставили бы ему еще больше удовольствия.
  Пока магистр ходила за чаем, князь с трудом свинтил с пальца родовое кольцо и положил его на подставленное Эммелиной блюдечко. Она, закончив сервировать чай, забрала его со словами:
  Все займет около часа. Постарайтесь не скучать. Только очень прошу — не шумите и не ходите по дому. Если из-за этого собьются тонкие настройки магических потоков, то я не отвечаю за результат.
  После чего она вышла и закрыла за собой дверь. Странно, но даже стука ее шагов не стало слышно. Стефан в обалдении смотрел ей вслед. Дамиан спросил:
   - Стеф, как по-твоему, в ее последних словах был какой-то смысл или это очередная уловка, чтобы запудрить нам мозги?
  Маг довольно хмыкнул:
   - Знаешь, и то, и то. Тонкие настройки магических потоков — это, конечно, фигня полная. А вот ходить туда действительно не нужно. Работа требует предельной концентрации внимания, любой посторонний звук может отвлечь и тогда... Не хочу даже думать о том, чем это может закончиться. А пологом тишины она прикрыться не может, вот это действительно собьет тонкие настройки.
  Ромуальд тем временем наливал себе чай и мазал маслом разрезанную пополам булочку. Он даже не прислушивался к разговору своего советника с магом, слишком волновался. А в таком состоянии у него всегда просыпался аппетит. Князь давно мог потерять свою красивую фигуру, если бы не то обстоятельство, что все съеденное сгорало в нем без остатка на огне сильных эмоций.
  Вот и сейчас он вслед за булочкой отправил пирожное, принесенное Тиной. Оно, как ни странно, произвело на него впечатление настолько, что он решил привлечь внимание своих спутников:
   - Дамиан, Стефан, что вы чай не пьете? Пирожные фантастически вкусные... Нежные, не приторные, так во рту и тают. Интересно, где она их берет? Неужели сама печет? У нас в замке я таких не ел.
  
  ***
  Между тем в мастерской девушки занимались каждая своим делом. Эммелина изучала то, что ей предстояло совершить, а довольная Тина, активировав зеркало, любовалась поедающим ее пирожные Ромуальдом. Когда Лина работала, комментировать вслух запрещалось, что немало расстраивало ее подругу. Она наконец поняла, что за гости навестили дом артефакторши и очень хотела поделиться своими впечатлениями от князя и советника: оба прекрасные молодые люди. Ей понравились оба. Ромуальд, конечно, несравненный красавец, зато советник Дамиан отличается силой духа и интеллектом, который просто написан у него на лице.
  Оставался еще маг, но его было плохо видно с того ракурса, в котором он отражался в зеркале. Одно ясно: парень молодой и скорее всего симпатичный. Так что мужчины, пришедшие к артефакторше, ее подруге понравились все вместе и каждый по отдельности. Если бы еще слышать, что они говорят... Но вредная Лина отключила звук.
  Она вообще не любила, если ее отвлекали во время работы, так что и язык пришлось держать на привязи, хотя Тине очень хотелось обсудить посетителей прямо сейчас. Но Лина уже вся ушла в мир своего искусства.
  Перстень князя произвел на нее впечатление и как артефакт, и как создание мастера-ювелира. Не массивный, он был свит из расплющенной проволоки трех драгоценных металлов: золота, платины и лунного серебра, причем каждая проволочка была сплошняком покрыта рунами, которые можно было рассмотреть только при большом увеличении и специальном освещении. Широкая часть, на которой размещалась вырезанная из гематита квадратная печатка, была усилена заклинаниями на крови и тоже вся покрыта рунами, как снаружи, так и изнутри.
  Если смотреть невооруженным взглядом, казалось, металл перстня покрывают муаровые разводы. На самом деле это были сильнейшие магические плетения, в том числе и защита собственно предмета.
  Похоже, по этому перстню хоть кувалдой бей — ничего ему не будет. Если только драконьим огнем попробовать расплавить, тот съедает любую магию. Хотелось бы поглядеть, что представляет из себя женское кольцо.
  Без артефакта-определителя Лине пришлось бы разбирать всю эту вязь рун, чтобы понять, где и что надо сделать, но пластинка позволяла сразу найти нужный узел.
  Для начала Лина сделала то, на что была способна без помощи ведьмы: разблокировала для Ромуальда возможность отцовства. Гулять по бабам он может начинать уже сегодня, никаких неприятных побочных эффектов быть не должно.
  Семя сразу не восстановит свои качества, но где-то через полгода князь-бедолага сможет уже думать о наследнике. Но это так, бонус, она за него даже денег не возьмет. Надо же потренироваться работать с этим артефактом.
  Пока снимала блок, сумела разобраться, увидеть и понять, что все воздействия на брачные кольца можно разбить на две группы. Более старые относились ко времени, когда Ромуальд женился. Примерно тогда и ему, и его жене перекрыли способность иметь детей.
  Но буквально недавно, месяц или два назад, все ограничения с Азильды были сняты, а Ромуальд так и остался обязанным ей верностью и наказанным бесплодием. Все это делалось отнюдь не дистанционно, работу ведьм Лина бы заметила.
  Надо будет опросить князя и выяснить, как так получилось, что его брачный артефакт, который он по идее ни на минут не снимает с руки, был перенастроен. Да, и кто, собственно, мог это сделать? Подобных умельцев во всем мире не так много, Лина всех их знала наперечёт.
  Если это останется невыясненным, то может получиться так, что вся Линина работа превратится в мартышкин труд. Она поставит блок, а некий умелец там, на другом конце, снимет и получится у них бессмысленное перетягивание каната.
  Но если артефактор работал разово и никакая ведьма ему не помогала, то блок, выставленный сегодня Линой, имеет шанс сработать как надо.
  Магам-артефакторам подвластны только потоки внутри изделия, те их части, что накрепко привязаны к материальному носителю. Чтобы что-то изменить даже в парном артефакте, мастер должен по крайней мере взять его в руки. А вот ведьма может пройти по связи и наложить ограничения уже через эту эфемерную субстанцию. Тогда мастеру, чтобы снова что-то изменить, придется собрать оба кольца вместе. А если Азильда в Империи, а князь здесь, это будет несколько затруднительно.
  Конечно, практически любой артефактор способен прервать всязь между кольцами, но только тогда правам Азильды будет грош цена. Да и отдачей мастера хлестнет так, что мало не покажется.
  Так, наконец она разобралась, как и где выстроен блок, можно звать Тину.
   - Дорогая моя, ты там еще не заскучала? Я готова, прошу. Два потока надо перекрыть, а силу с них пустить в два других.
  Тина поднялась, подошла к подруге поближе, присмотрелась к тому, что она делает магическим зрением и встала наизготовку. Для нее это было привычным делом, почти половина ее дохода шла от сотрудничества с Линой.
   - Давай. Первая пара пошла!
  Со стороны это выглядело достаточно странно. Маленькая, кругленькая Лина сидела за столом и ковырялась в проекции лежащего на пластинке перстня блестящими инструментами, а высокая, тоненькая Тина изящно перебирала пальцами у нее над головой. При этом глаза ее были закрыты и выражение на лице говорило о том, что девушка сейчас не здесь.
  Время от времени то одна, то другая командовали так, что со стороны можно было подумать: они тут рыбную ловлю затеяли:
   - Перехватывай, перехватывай!
   - Не отпускай, уйдет!
   - Хватай второй!
   - Вяжи крепче!
   - Все, готово, отпускай первую и тащи вторую!
  Наконец все закончилось. Тина тяжело плюхнулась в кресло и налила себе воды из стоявшего рядом на столике кувшина.
   - Устала? - спросила подругу Лина.
   - Конечно. Но, в сущности, могло быть гораздо хуже. Ты быстро справилась.
   - У меня на кухне жаркое и целый котелок укрепляющего питья. Давай, ты пока поешь, восстановишь силы, а я отправлю заказчиков и присоединюсь.
  Тина не стала спорить. Поднялась и обе вышли из мастерской. Только одна направилась на кухню, а другая в гостиную, где ее с нетерпением ждали.
  
  
  ***
   - Ну вот, - сказала Лина, входя туда, где оставила своих посетителей, - Все готово. Мне кажется, получилось.
   - Что именно? - вскочил со своего места Ромуальд.
  Он уже извелся от ожидания и хотел как можно скорее услышать подтверждение, что Азильда больше не может угрожать ему рождением бастарда, которого придется признать за своего.
  Лина спокойно вынула из кармана знакомую пластинку и коробочку, из которой достала перстень. Положила одно на другое, пробормотала сова заклинания... Платинка и перстень полыхнули снопом яркого света и погасли, после чего девушка пригласила князя:
   - Прошу вас, Ваша Светлость, посмотрите. Теперь госпожа княгиня при попытке вам изменить будет испытывать серьезные неудобства, это раз, а два — даже если она сможет стерпеть кишечные колики и все же переспит к кем-нибудь, то не забеременеет.
  Она ткнула пальчиком в две руны, которые сияли желтым.
  Ромуальд ничего в этом не понимал, но его память художника отметила, что раньше картинка была другой. Некоторые руна поменяли яркость, а некоторые — и цвет. Значит, и на него пошло воздействие? В чем оно заключается?
  Магистр сама ответила на не заданный вопрос.
   - В качестве бонуса вы получаете самое главное: информацию и еще кое-что. Могу сказать: пять лет назад во время бракосочетания вас сделали бесплодным и лишили радости полноценной близости с другими женщинами кроме княгини Азильды. Все это я сняла. К сожалению, бесплодие, вызванное магией, не проходит сразу, но через полгода все будет в полном порядке, гарантирую.
  Совершенно счастливое и слегка обалделое выражение лица князя обрадовало всех. Особенно советника. Его уже давно расстраивало и удивляло, что Ромуальд, хоть и с трудом терпел жену, но не пытался завести любовниц. Оказывается, это заклятие верности работало как часы.
  Оно чем дальше, тем больше сказывалось на характере и настроении князя, он с каждым годом становился все более мрачным и нервным, даже его искусство переставало быть легким и солнечным, в нем все больше проявлялись ноты обреченности и тоски. Он даже стал изредка срываться и кричать на людей, а затем чувствовал вину и сутками не выходил из своих покоев, не желая никого видеть.
  Это при том, что Ромуальд вообще был склонен легко воспринимать жизнь, добродушно и с интересом относиться ко всему, что вокруг него происходит, и любить всех мало-мальски красивых женщин.
  Если Кавериско не соврала и все так, как она говорит, то уже за это ей огромное спасибо. И у князя, и у его советника просто камень с души упал. Дамиан низко поклонился той, что спасла его сюзерена, а сам Ромуальд выразил свой восторг тем, что подхватил магистра, расцеловал и закружил по комнате.
   - Спасибо, спасибо, дорогая Эммелина! Не знаю, как тебя благодарить! Ты такое для меня сделала! Такое! Ты теперь мой друг на всю жизнь!
  Девушка немного оторопела, она не ожидала от князя такой реакции. Вырываться не стала, но как только Ромуальд поставил ее на пол, сделала пару шагов назад, чтобы он не схватил ее снова.
   - Я рада, Ваша Светлость, что смогла вам помочь. А теперь вам пора домой. Пойдемте, я провожу. Сейчас уже вечер, коляску будет найти нетрудно.
  Так как причин оставаться дольше в доме артефакторши ни у кого из мужчин не было, они тронулись на выход. Князь надел перстень на палец и осторожно его поглаживал, любуясь. Можно подумать, что раньше не видел.
  У пребывавшего все это время в страшном напряжении советника пошла реакция: он еле передвигал ноги.
  Только Стефан был свеж, как огурчик на грядке. У него было к магистру множество вопросов, которые он не решился задать. Ничего, что отложено — не потеряно. Он уже строил планы, как в ближайший выходной посетит Садовую улицу.
  Коляска нашлась почти сразу: один из соседей вернулся из города домой и грустный извозчик прикидывал, что обратно поедет без оплаты. Так что появление седоков воспринял как дар богов ему, бедному.
  Когда экипаж уже покидал Садовую улицу, князь влруг спросил Дамиана:
   - Ну и как она тебе?
  Тот был удивлен вопросом.
   - Замечательно! Нам с ней повезло! Очень грамотный, толковый специалист самого высокого уровня, сразу видно.
   - Нет, - досадливо махнул рукой Ромуальд, - Я не об этом. Как она тебе как женщина? По-твоему, она хороша собой?
  Кто о чем, а Ромуальд всегда в своем репертуаре. Ну какая разница, хороша Эммелина Кавериско собой, или дурна? Им на ней не жениться. Жизнь магов и обычных людей идет, не пересекаясь. Мага можно нанять для работы, но не стоит связывать с ним личные чувства и надежды на будущее. Этому Дамиана учили в университете и он хорошо запомнил урок.
  Или князь решил начать свой забег по бабам с маленькой артефакторши? В принципе, ничего особенного в этом нет. Магичка в любом случае не потащит Ромуальда к венцу, что хорошо, но есть одно “но”.
  Если красавец-князь начнет посещать Садовую улицу, рано или поздно он обязательно увидит там соседку магистра Кавериско. Про нее он не будет спрашивать, хороша ли, сходу ринется на приступ.
  А с князем советнику не тягаться. Даже не потому, что тот выше него стоит на общественной лестнице, а просто Ромуальд для женщин — само совершенство. На его фоне любые достоинства Дамиана блекнут и исчезают. Нет, если бы девушка его любила, как Тесса, например, тогда самый красивый и талантливый соперник не страшен. Но тут другая ситуация.
  Так, о чем Ромуальд спрашивал? Красива ли Кавериско?
  Эммелина Дамиану была симпатична как специалист и человек, он был благодарен ей за то, как быстро и эффективно она разрешила проблему, но рассматривать ее как женщину? Увольте. Смотреть с этой точке зрения на работника, которому ты платишь — себя не уважать.
  Но не отвечать на вопрос князя было невежливо. Пришлось выкручиваться.
   - Не сказать, что она красива, но что-то привлекательное в ней есть несомненно. Простушка, но обаятельная, я бы так сформулировал.
  Ромуальд вдруг презрительно хмыкнул, но тему развивать не стал.
  
  Уже ближе к ночи в сторону имперской границы отправились несколько агентов княжеской тайной службы. Перед ними была поставлена задача: выкрасть кольцо и вернуть его в Амондиран. Если нет другого выхода, то вместе с княгиней.
  
  ***
  Проводив гостей, Лина вернулась на кухню, и застала Тину, задумчиво помешивающую в кастрюльке с жарким. Опять красавица замечталась. Небось, представляет в уме синие глаза и темные кудри князя и млеет.
  Лину всегда удивляло, как в подруге уживаются два совершенно разных человека. Даже три. Или нет, все-таки два, потому что главное качество Тины — доброта, проявлялась в обоих случаях.
  Но иногда было трудно поверить, что это одно и то же лицо. Вот перед вами супер профессионал, ведьма высшего разряда, на редкость искусно умеющая работать с потоками, уважаемая целительница, великолепная хозяйка и кулинарка. То, чем она занимается, она делает безупречно.
  Но вот Тина закончила работу и на сцену выходит...романтичная дура с типичным ведьминским уклоном: она влюбляется во всех встречных-поперечных. Только чудом не все ее влюбленности доходят до постели. Правда, надолго Тины никогда не хватает. После мужа, которому она, к удивлению Лины все три года брака хранила верность, ни один хахаль не продержался у нее больше пяти декад.
  На вопрос, почему она не изменяла мужу, Тина поначалу обиделась, а затем ответила, что во-первых, она его любила, а во-вторых не хотелось делать ему больно. Но с тех пор как Этьен лежит под камнем где-то в Драконьих горах, она, как истинная ведьма, себе ни в чем не отказывала.
  Так вот. Первую ипостась Лина любила и уважала, а вторую терпела, да и то с трудом. Разговоры Тины о мужчинах были Лине скучны и неприятны. Особенно сейчас, когда, с мечтательным видом выставившая кастрюльку на стол ведьма начала делиться своими впечатлениями.
  Столько ахов, охов, вздохов и превосходных степеней рациональный мозг Эммелины выносил еле-еле. Ситуация ухудшалась еще тем, что ведьма не определилась пока, в кого влюбится. В сущности, у нее не было никаких гарантий, что кто-то из мужчин вообще вернется, так что все ее переживания относились к области умозрительного, но девушка об этом даже не думала.
  К удивлению Лины, склонялась подружка к суровому советнику, а не к прекрасному князю и отнюдь не потому, что считала его положение слишком для себя высоким. Тина такими вещами никогда не заморачивалась. Да хоть император, ей плевать.
  Нет, советник ей понравился своей надежностью и силой. А вот Ромуальд слишком красив, просто чересчур. Такой тип обязательно должен быть самовлюбленным, разве нет? А зачем Тине тот, кто влюблен в себя?
  Жалко, она мага плохо рассмотрела. Тот ведь тоже симпатичный? Или не очень? Уж маг-то точно в нее влюбится, тут не приходится гадать. Маг и ведьма — это же закон природы.
  Лина одним ухом слушала ее разглагольствования, а сама думала о том, что забыла самое главное: не сказала ни князю, ни советнику о том, когда в настройки колец были внесены изменения, а также не посоветовала вспомнить, кто имел физическую возможность это сделать.
  Естественно, это был маг, сильный и опытный, но он мог скрываться под личиной и чужим именем. Здесь это просто: магов в Амондиране немного, сильных и вовсе нет. Не рассматривать же всерьез этого Стефана? Фамилия придворного мага ей почему-то не запомнилась, хорошо хоть имя зацепилось в памяти.
  Тут в размышления Лины ворвался голос ее подруги:
   - Ну скажи, как по-твоему, этот маг, он симпатичный?
  Задумавшаяся артефакторша встряхнулась, как вылезшая из воды собака, и ответила:
   - Маг? Да, пожалуй, он ничего. Славный такой. Добродушный, искренний. Глазки голубые, наивные.
   - Лин, а он высокий? Я как-то не успела понять, какого они все роста.
  Ну как можно было забыть?! Тинка всегда и прежде всего оценивала мужчин по росту. Чем выше, тем лучше. Ну, тут советник всех превзошел, следующим за ним по росту вышел маг, а Ромуальд оказался на последнем месте.
  Так она и сообщила подруге, вызвав новый виток романтических бредней, где в качестве героев участвовали все трое.
  Можно подумать, будь тот же советник или князь низенькими, было бы иначе.
  Хотя что греха таить, все они не маленькие и то, что князь ниже своего подчиненного на пол-головы, не делает его рост маленьким. Просто Дамиан действительно высокий и какой-то соразмерный. Крупный, но не громоздкий. Маг же тощий и сутуловатый, а если распрямит спину, то не уступит советнику в росте. Но в целом оба, на вкус Лины, чересчур длинные.
  Зато Ромуальд — самое оно. Высок умеренно, не надо подставлять скамеечку, чтобы с ним поцеловаться, плечи у него широкие, осанка просто идеальная, да и вообще внешне он — само совершенство.
  Тьфу, о чем она только думает! Скоро станет как Тина на мужиков бросаться. Только ей до подруги далеко и результат будет не тот.
  Она не красавица и не ведьма, при виде нее мужчины не падают, сраженные страстью. А самой сохнуть по красавцу-князю глупо, тупо и нелепо. И вообще, она в Амондиран не за амурами приехала, а ради заработка и безопасности.
  Теперь вот думает, не просчиталась ли.
  Заработки тут не ахти, все-таки богатых людей, способных оплатить услуги магистра, в княжестве немного. Но если князь хоть изредка будет прибегать к ее помощи, то лет за пять удастся не только окупить переезд и покупку дома, но и скопить кое-что для новой жизни. А там она будет свободна и сможет выбрать, куда податься. Только вот Тину бросать не хочется.
  Остается надеяться, что подруге за это время сонная жизнь в княжестве надоест и она согласится перебраться в места повеселее.
  Вообще забавно, что обе они очутились здесь, ведь Амондиран ни для кого не был родиной. До недавнего времени Лина вообще не подозревала о его существовании. Просто когда она искала места, где можно будет безопасно обосноваться после получения диплома магистра, то получила письмо от Тины, с которой до этого не виделась три года. Та писала, что наконец получила наследство после мужа: симпатичный дом и участок земли в Ардене, столице княжества Амондиран, и предлагала подруге поселиться вместе.
  В другое время, при других обстоятельствах Лина съездила бы в гости, а затем вернулась в Элидиану или в родную Афросилайю и постаралась бы устроиться там. Но тут предложение обосноваться в забытом богами княжестве пришлось как нельзя кстати.
  После блестящей защиты диссертации Эммелина подхватила загодя собранные вещи и короткими портальными переходами, путая возможную погоню, переместилась в Ардену. Тина встретила ее с ликованием: она никого здесь не знала и ужасно скучала. Пациенты не в счет, а с новоиспеченным магистром можно было и прежнее вспомнить, и о новом побеседовать. К тому же уроженка Афросилайи отлично разбиралась в садоводстве, а потомственная горожанка Валентина, получив в собственность целый сад, полюбила копаться в земле, но ничего в этом не смыслила.
  Сначала Лина поселилась у подруги, а затем купила себе соседний дом, который очень кстати продавался.
  Можно было этого и не делать, сэкономить денежки и жить вместе, но, во-первых, несолидно, во-вторых так площадь сада увеличивается вдвое, а в третьих чтобы сохранить дружбу нужно время от времени друг от друга отдыхать.
  За годы, проведенные в одной комнате общежития, Лина усвоила: разумная дистанция и наличие собственной территории уменьшает количество ссор и делает мягче их течение. Что можно вообще не ссориться с подругой, она теоретически предполагала, но вот практически узнала только переехав в дом номер пятнадцать по Садовой улице.
  За все время пребывания Лины в Амондиране они с Тиной ни разу не поругались. Стоило конфликту замаячить на горизонте, как разумная артефакторша мигом вспоминала, что у нее есть срочные дела и уходила к себе. А так как действительно серьезных противоречий между ними не было, то через небольшой промежуток времени никто не мог вспомнить, из-за чего сыр-бор разгорелся. В тех же обстоятельствах в университете они ссорились и потом по два дня друг на друга дулись. Вроде ничего особенного, со всеми бывает, но в эти дни у обеих все из рук валилось, а это ни для целителя, ни для артефактора неприемлемо.
  Вообще все в университете удивлялись, почему подружились эти две девушки. Вроде и специальности у них разные, и дар: одна маг, а другая ведьма. Но больше всего ставило в тупик окружающих то, что простушка Эммелина не завидовала красавице Валентине. Совсем.
  Ей это и в голову не приходило. Чему тут завидовать? Тому, что Тине с трудом даются теоретические дисциплины? Лина пока ей объяснит и повторит сорок раз, сама уже выучит все наизусть, а Тина с трудом доносит усвоенное до преподавателя. Правда, все практические предметы, особенно ведьминские, те, где интуиция важнее точного запоминания, у Тины шли лучше всех на потоке.
  Но все равно, где тут предмет для зависти?
  Может быть, это то, что под их дверью регулярно торчат парни, дожидаясь, когда Валентина соблаговолит выйти? Вот еще счастье. Ни проехать, ни пройти, ни позаниматься спокойно, ни отдохнуть так, как хочется.
  Обе вздохнули свободно в тот день, когда Тине сделал предложение Этьен Скарель, первый ученик боевого факультета. К невесте такого парня никто клеиться не решался, а когда перед последним курсом они наконец поженились, стало совсем хорошо.
  Вообще-то студентам запрещалось вступать в брак, но для ведьм делалось исключение: это был единственный способ уберечь их дар от разрушения. Заодно маги-мужья развивали свой потенциал, что тоже можно было считать плюсом.
  Ректор дал им разрешение и Тина переехала к мужу, а к оставшейся в одиночестве Лине никого не подселили! Это ли не рай! Так что браку подруги Лина радовалась от души.
  К тому же Этьен был отличным парнем и никогда не мешал им общаться. Наоборот, ему казалось, что серьезная и ответственная Лина положительно влияет на его немного рассеянную и легкомысленную супругу.
  Жаль, что они были вместе так немного.
  Два года назад Этьен Скарель погиб в организованной Валариэтаном научной экспедиции в Драконьи горы за артефактами древних рас. Он командовал отрядом охраны, но против сошедшей внезапно лавины ничего поделать не смог.
  По стечению обстоятельств в той же экспедиции сгинул и Линин муж, Герард Кавериско. Но если тело Этьена, как и остальных членов экспедиции, достали из-под завала и похоронили, то Кавериско исчез бесследно. И хотя Лина вытрясла из магов Валариэтана свидетельство о смерти мужа, но, зная его подлую натуру, сильно сомневалась, что Герарда больше нет в живых.
  Об этом косвенно свидетельствовало и то, что нотариус, которому она поручила дело о наследстве, сумел добыть для нее только счет в афросилайском банке на весьма скромную сумму. А она знала точно: Кавериско очень богат. Но вдруг оказалось, что даже его роскошный дом в Афросилайе ему не принадлежит, не говоря уже о чем-то другом. Только немного денег на счету, как в насмешку. В Элидиане, где он трудился последние годы, как и в банке Валариэтана, тоже ничего не нашлось.
  Лина не очень расстраивалась: свобода дороже. Да и денег, доставшихся в наследство, с лихвой хватило на дом в Ардене, больше половины суммы осталось. Все же цены в княжестве чуть не на порядок ниже, чем в других, более популярных местах. В Афросилайе за эти деньги можно было купить разве что сарай, да и то за чертой города, а в Элидиане с такой суммой вообще следовало забыть о недвижимости.
  Конечно, у Лины были и свои деньги. Она стала подрабатывать чуть не сразу, как поступила в университет, а в последние годы совмещала написание магистерской диссертации с выполнение особо сложных и дорогих заказов. Даже после выплаты налогов Острову магов, оставались приличные суммы, а она всегда жила скромно и старалась не тратить лишнего. Да ей и некогда было бегать по лавкам, так что деньги копились на ее счету и при желании она могла прожить несколько лет не работая.
  Что она и сделала, когда только приехала сюда. Обустраивала жилище, занималась садом, подгоняла свои наряды по местной моде... Но недавно поняла: если она не вернется к своей профессии сейчас, на ней можно будет ставить крест.
  С мастером Торнилем она познакомилась случайно: они разговорились на рынке, стоя у лотка с обычными бытовыми амулетами. Когда Торниль понял, с кем имеет дело, тут же предложил ей работать на него. Лина обрадовалась и согласилась. Она очень любила свою профессию, но не горела желанием общаться с клиентами. Если Торниль за разумный процент готов взять это на себя, тем лучше.
  Она даже не хотела позволять ему использовать в рекламе свое имя, но хитрец как-то ее уговорил. В основном упирая на то, что его объявления появятся только в местной газете, которую ни в Империи, ни в странах Девятки не читают.
  Это немного успокоило Лину. Если не будет широкой огласки, то она не против. Она и уехала сюда, в Амондиран, быстро и тайно, потому что после оформления наследства после Герарда стала чувствовать, что за ней постоянно следят. При этом слежку засечь не удавалось. Здесь это чувство ее, к счастью, оставило, но сам факт заставлял задуматься.
  Покойный муж был последним человеком на свете, с которым бы она хотела встретиться. Эммелина с ужасом думала о возможности того, что Герард ее найдет. Если Кавериско жив, он может предъявить на нее свои права, срок брачного контракта не истек. И плевать, что он считается погибшим: контракт-то магический, магия учитывает факты, а не бумажки.
  
  
  ***
  Дамиан очень надеялся, что через пару дней посетит Садовую улицу и найдет способ познакомиться с соседкой магистра Кавериско. Но увы! Он и так каждую весну был занят делами княжества по самое «не могу», а в этот раз к хозяйственным заботам добавились те, что создала Азильда.
  Новости и сложности посыпались как из ведра. Стоило только князю и советнику вернуться домой от гостеприимной магички.
  Первым тревожным известием стал отъезд из Ардены сына имперского посла маркиза Даригона. Оказалось, он отбыл накануне, никому ничего не сказав. Следом за ним в дорогу засобирался и сам маркиз.
  Надо было быть полным тупицей, чтобы не связать это с исчезновением Азильды. Похоже, она сбежала именно с Даригоном-младшим, а папаша ехал прикрывать сыночка, благо потребность контроля за князем с исчезновением княгини отпала.
  Видно, по мнению имперцев, судьба Ромуальда уже решена, но никто не хочет брать на себя ответственность за то, что вскоре должно произойти.
  Сейчас, задним числом, Дамиана вообще удивило, как это их не насторожило еще пять лет назад, что император додумался образовать в Амондиране постоянное посольство.
  Княжество, хоть и крупное, но не королевство: не по чину ему имперские послы, да еще и маркизы. Но случилось невероятное. Даригон прибыл сюда вскоре после свадьбы Ромуальда, вручил верительные грамоты, от имени императора купил здание и организовал здесь свое стационарное пребывание: привез семью, слуг, дорогую мебель и прочие ценные вещи...
  А тут вдруг выяснилось, что жена маркиза уехала на родину еще три декады назад, сын отбыл накануне бегства Азильды, а папаша собрался в дорогу сегодня и уже покупателя на здание посольства нашел, какого-то богатого купца из империи. Очень подозрительно.
  Очень хотелось задержать маркиза, но не получилось. Тот явился в замок, предъявил предписание императора, сказал положенную в таких случаях речь, полную извинений, и отбыл.
  Одно радовало Дамиана: ему удалось пристроить в свиту посла своего агента: молоденького мальчишку, который заменил внезапно умершего конюха посла.
  Службу тайных агентов Дамиан создал лично, отбирал и обучал людей сам и каждый год отбивался от попыток князя на ней сэкономить. Сделал он это после того, как понял: все три граничащих с Амондираном государства спят и видят, как присоединить к себе эти земли. До сих пор толку от агентов было немного, но вот наконец настал звездный час созданной Дамианом службы. Всем нашлась работа.
  Агенты прибывали и уезжали, принося новости, среди которых не нашлось ни одной обнадеживающей. Положительным можно было условно считать только тот факт, что поиск Эммелины дал верный результат: Азильда действительно скрывалась в замке Стомбир.
  Это оборонительное сооружение стояло совсем недалеко от границы Амондирана на территории империи и когда-то служило резиденцией князьям Стомбирским. В те времена рядом с ней кипел жизнью город того же названия, через него проходила одна из дорог, связывающая империю со странами Девятки. Но после того, как Стомбир отошел под руку императора, дорога была заброшена, город захирел и жители из него ушли в другие, более оживленные места. Осталась только крепость да несколько хозяйств, которые обеспечивали ее гарнизон питанием.
  Это очень затрудняло работу агентов. Не то, что попасть внутрь — даже просто близко подобраться было проблематично. Все новые люди на виду, среди пастбищ и распаханных полей по весне не спрятаться, не скрыться.
  На какие только ухищрения не шли люди Дамиана, но выяснили только одно: Азильда там, в крепости, на положении знатной и ценной пленницы. К ней никого не пускают, она тоже не имеет возможности связаться с внешним миром. Даже если она и пожалела о своем поступке, хлопать крыльями и кричать «караул» поздно: клетка захлопнулась, птичка поймана.
  Теперь надо придумать, как проникнуть внутрь и добраться до Азильды. Кольцо надо вернуть во что бы то ни стало.
  Отозвав самых грамотных агентов от Стомбира, Дамиан послал их искать любые древние документы, связанные с крепостью. Когда император захватывал очередное герцогство или княжество, он изымал все книги и бумаги и переправлял их в метрополию. На всякий случай. Основные документы поступали в недоступный для посетителей императорский архив, а книги шли в публичную библиотеку. Вот туда-то советник и отправил своих людей. Вдруг кто-нибудь наткнется на упоминание, как можно проникнуть в крепость, минуя главные ворота.
  И вот уже третью декаду Дамиан зашивался среди бумаг: донесений, жалоб, счетов, описей и платежных документов.
  Работать приходилось одному: Ромуальд с самого визита к магичке закрылся в мастерской и вылезал оттуда только к столу, да и то под давлением. Приходилось посылать к нему доверенного слугу, который стоял над душой у господина и уговаривал того на минуточку оторваться от творчества и пойти перекусить. Просто приносить поднос было бесполезно: Ромуальд в порыве вдохновения настолько забывал обо всем, что даже не ел без напоминания. Вынужденный выйти в столовую, он меланхолично жевал то, что подсовывал лакей, но душой был где-то в заоблачных высях. Обедавший за тем же столом Дамиан ни разу не смог отвлечь друга от размышлений и заставить его подписать хоть одну бумажку.
  Такое бывало и раньше. Дамиан знал, что это пройдет и Ромуальд к нему вернется, как только закончит очередной шедевр. Но сейчас это было очень некстати.
  Маг тоже вдруг пропал. Засел в своей башне и далеко не каждый раз выходил к обеду. Но если о князе Дамиан беспокоился, то Стефан его мало интересовал. И, как показало время, совершенно напрасно.
  
  ***
  Вернувшись от магистра Кавериско, Стефан не мог найти себе места. Они так быстро ушли, что он не задал и десятой части вопросов, которые пришли ему на ум. Понятно, князь и советник не маги, они об этом и не подумали, но он-то маг! Почему-то там, в гостях у Эммелины, он чувствовал себя скованным и не решался сказать лишнее слово, не то, что задать лишний вопрос, а сейчас жалел об этом.
  Эммелина произвела на него огромное впечатление. Она ведь явно моложе его, Стефана, а уже магистр! И не за красивые глаза получила она это звание: он видел, чего стоит ее умение в деле. Артефакт для диагностики у нее такого уровня, о каком Стефан даже не слышал. У их преподавателя магистра Зюрванда был в десять раз слабее и хуже.
  То, что она не архимаг, а всего лишь магистр, ни о чем не говорит. Среди артефакторов архимагов почти нет, ведь архимаг — это не просто звание: свидетельство силы мага. Тех, кто создает амулеты и ими пользуется, маги, обладающие мощным резервом, по большому счету презирают. Считают, что амулеты — это подпорки, костыли для того, у кого своей силы не хватает. Так что артефакторика — удел слабых. Зато умных, усердных и рукастых.
  Стефану, кстати, на первом курсе предлагали заняться именно этим, но он по природной лени предпочел бытовую магию. Париться не надо и учиться не десять лет, а всего половину от этого срока. Зазубрил за пять лет пять десятков заклинаний и можешь до скончания века их с успехом применять. В столице большого королевства, конечно, этого недостаточно, но в глубинке можно прослыть мощным и искусным магом. Вон, Стефан с таким багажом даже в придворные попал!
  В придворные? Стоп!
  Сейчас он вдруг понял, насколько появление Эммелины в Амондиране странно. Не живут в этой дыре магистры! Нечего им тут делать! Стефан для арденского двора — предел мечтаний! Такая, как эта Кавериско, должна блистать на кафедре какого-нибудь высшего магического учебного заведения, если не иметь собственную лабораторию на Острове Магов! Тогда что она тут делает?
  А еще муж...покойный... То, как она это произнесла, могло значить что угодно. Что муж вовсе не покойный, что она его убила лично, что его труп или он живой, но в стазисе, лежит в подполе того дома, где они чаи распивали... Вариантов масса, не знаешь, что принять на рабочую версию. Но разобраться хотелось до того, что везде свербило.
  Так что мысль посетить таинственного магистра Кавериско не с потолка упала. Стефан думал два дня, а на третий не выдержал. Осторожно прокрался вон из замка под отводом глаз, за стенами Ардены скинул его и смело отправился на Садовую улицу.
  Картина немногим отличалась от того, что он увидел в прошлый раз. В то посещение он поначалу принял копошащееся во дворе создание за служанку, но теперь сообразил: и тогда, и теперь это была хозяйка дома. Только на этот Эммелина не копалась в огороде, а в тех же страшных коричневых штанах, уродливой кофте и нелепом платке развешивала на фасаде дома ящики с цветочной рассадой. Хорошая задумка: еще пара декад — и все тут будет в цветах.
  Увидев гостя, она помахала рукой со стремянки и крикнула:
   - Заходите в дом! Я сейчас!
  Стефан не стал выпендриваться, а сделал, как сказано. Проходя на крыльцо, отметил: ящиков внизу еще много и все растения в них покрыты бутонами. Он ошибся: красота тут будет не через две декады, а буквально завтра-послезавтра.
  Магичка тем временем спрыгнула со стремянки и бодро ускакала куда-то за дом. Стефан вошел в знакомую гостиную и приготовился ждать. Дамам нужно время, чтобы привести себя в порядок, это он знал. Так что уселся в кресло, взял со столика книгу и сунул в нее нос.
  Странно, но вместо легкого чтива, какого-нибудь любовного романа или истории про леденящее душу убийство, тут лежал серьезнейший труд знаменитого архимага ар Арвиля “Перемещение по вектору или построение частного портала”. Из толстенького томика торчали закладки, а под книгой лежала целая стопка чистых листков. Вероятно, хозяйка делала записи во время чтения.
  Стефан осторожно, чтобы не потерять ни одну из хозяйских закладок, перелистал книгу и убедился, что его знаний недостаточно для того, чтобы разобраться в ее содержании. Половину текста составляли формулы, а в теоретической магии или математике он был не силен. Так, основы, да и те подзабылись.
  Он не успел посетовать на пробелы своего образования. Вошла хозяйка. Она успела умыться, причесаться и надеть не дурацкую мантию, а симпатичное платье в цветочек. Увидев, чем заинтересовался гость, усмехнулась и спросила:
   - Вас интересует пространственная магия?
   - Нет, - честно признался Стефан, - Я в ней ни уха, ни рыла. Но меня удивляет, что она интересует вас. Как-то очень далеко от вашей профессии.
   - Почему? - удивилась Эммелина, - Порталы — по сути те же артефакты, только большие и привязанные к месту. А работы ар Арвиля дают выход на создание портативных амулетов переноса. Я уже сделала парочку. К сожалению, пока они не переносят в определенное место, только на заданное расстояние в заданном направлении.
  Стефан глупо захлопал глазами. Успехи магистра ошеломляли. А еще ему было очень стыдно за свою лень и никчемность. Ведь не дурак и не вовсе бездарь, мог бы выбрать специальность получше и стараться. В конце концов мог после получения диплома заняться тем же зельеварением не по-дилетантски, а серьезно. Хотя бы высшую категорию получил, тогда сейчас бы был с этой девушкой почти на равных.
  К счастью, Эммелина не спешила воспользоваться своим превосходством. Она вдруг замялась и смущенно произнесла:
   - Это хорошо, что вы зашли. Я в прошлый раз забыла сказать... Спросить... В общем, кто-то же должен был перенастроить родовой артефакт князя, чтобы он вместо полезных свойств проявлял вредные?!
  Стефан обрадовался протянутому спасательному кругу:
   - Да, именно! Из-за этого я и пришел! Его Светлость и господин советник — не маги, они таким вопросом не задались, а я... Мне это пришло в голову потом, когда мы были уже в замке. И вот решил прийти спросить: что вы об этом думаете?
  Кажется, магистр была довольна его визитом. По крайней мере улыбалась она Стефану так, как будто дорогого родственника встретила.
   - Отлично! Раз вы пришли это обсудить, давайте обсудим спокойно, не торопясь. Вы обедали?
  От неожиданности Стефан ляпнул:
   - Нет еще. В замке обедают поздно.
  Это не смутило девушку. Наоборот, она улыбнулась еще приветливее и предложила:
   - Оставайтесь у меня на обед. Княжеских разносолов не обещаю, но что будет вкусно гарантирую. Заодно и поговорим. Я такая голодная: с утра с цветами вожусь, а работа на свежем воздухе нагоняет аппетит.
  Стефан ни на секунду не пожалел, что принял предложение Эммелины. Обед оказался действительно на редкость вкусным, хозяйка — милой, а разговор за столом — интересным и поучительным.
  Первым долгом они выяснили, когда и где кто из них учился. Они оказались ровесниками. Стефан только чудом не встретился с магичкой в элидианском университете. Она те годы, во время которых он как раз корпел на своем факультете, провела на домашнем обучении и поступила сразу на пятый курс. Хотела на шестой, но пробелы в предметах, в которых ее учитель был не силен, не позволили. И, да, учил ее собственный муж.
  А затем она поступила в магистратуру при университете, но научного руководителя нашла себе в Валариэтане. И это был уже не магистр Кавериско, а как раз ар Арвиль. Именно под его руководством она сделала первые амулеты перемещения.
  Что она делает здесь, в Ардене? Живет. Ее муж не так давно погиб во время научной экспедиции, а она, защитив диссертацию, почувствовала усталость и решила, что в глубокой провинции сможет отдохнуть и прийти в себя. Но жить на что-то надо, вот она и берет заказы через Торниля. Это ее скорее развлекает, чем обременяет: заказы-то ерундовые.
  Стефан чувствовал, что девушка не говорит ему всей правды, но уличать ее во лжи не собирался. Ведь с внешней стороны все, что она рассказывала, соответствовало действительности.
  Вообще беседа текла так по-дружески, что уже через полчаса магистр Кавериско превратилась в Лину, а господин Гелфинд стал просто Стефом. Наконец, закончив трапезу, они перешли к тем вопросам, которые волновали обоих, а именно к обсуждению результатов изучения княжеского перстня и кольца его жены.
   - Пойми, Стеф, - внушала ему магичка, - я сделала, что могла. Но если завтра тот, кто изменил настройки артефактов, снова возьмется за свое, я не дам гарантии, что все не вернется в исходное положение. Чтобы с этим бороться, надо знать, кто именно поработал над княжеским перстнем. Это была не ведьма, тут я уверена. А если это сделал маг, то он должен был держать кольца в руках. Если ты тогда не присутствовал, потому что еще не был полноправным придворным магом, то поспрашивай: может, кто другой знает?...
   - Но это должен был быть артефактор высокого уровня, а у нас тут...
   - Да, знаю, у вас тут до моего приезда много лет никакого не было. С другой стороны, кто-то же это сделал? Может, среди гостей на свадьбе... Маг скорее всего проник сюда под личиной или под чужим именем. Второе даже более вероятно. Ведь не всех же родственников своей жены князь знал в лицо?
  Эта мысль не приходила Стефану в голову. Но если так, то налицо мощный, разветвленный заговор. Родственников Азильды до встречи на свадьбе Ромуальд в лицо не знал, но неужели Азильду не смутил чужой человек в роли ее дяди или кузена? Скорее все же маг был под личиной. Он так и сказал Лине. Та согласилась.
   - Ну, тогда ищите того, кто имел доступ к артефактам. И пусть вспомнят, не было ли у кого из гостей странных перчаток на руках. Это тоже примета.
  Как он мог забыть! Да уж, артефакты такого уровня чужому голыми руками трогать не рекомендуется. Только специальными инструментами или в перчатках из кожи каменной виверны. Драконья бы тоже сгодилась, но где сейчас ее взять? Но есть еще вопрос:
   - А если вспомнят про такого, что делать?
   - Составить словесный портрет, а еще лучше обратиться к менталисту, пусть создаст мемо-образ. По нему можно будет опознать того мага, кто нам противостоит. Даже личина не может скрыть рост и некоторые особенности фигуры.
  Ну да, если личину нужно носить долго, то стараются, чтобы она была максимально близка к тому, кто в ней будет ходить: пол, рост, комплекция, возраст, желательно еще цвет волос. Иначе никакой энергии не хватит на поддержание. Это только ведьмы себя в таких случаях не стесняют, но здесь, по мнению Лины, поработал именно маг.
   - А как ты его собираешься опознавать?
  Девушка удивилась вопросу:
   - Ты же не думаешь, что такое мог сотворить кто угодно? А артефакторов подходящего уровня не так много и я всех знаю в лицо. По приметам соображу, кто есть кто, уж поверь.
  Стефан задумался.
   - А если портрет? Ты по портрету сможешь определить?
   - Где ты возьмешь портрет? - удивилась Лина.
   - Не важно. Скажи: сможешь?
  - Ну конечно. По портрету даже лучше получится, я так думаю.
  Маг довольно закивал, прикидывая, как заставить хоть кого-то во дворце вспомнить события пятилетней давности и как уговорить князя нарисовать портрет полузабытого гостя.
  Сейчас самое время было подняться и откланяться. Обо всем важном поговорили, обед съеден... Но тут Лина быстро убрала со стола и выставила чайные чашки и вазочки со сладостями. Для сладкоежки Стефана это было непреодолимым соблазном. Вместо того, чтобы подняться со стула, он утвердился на нем покрепче и начал новый разговор:
  
  Лина, а как так оказалось, что ты в столь юном возрасте была уже замужем?
  Магичка смутилась. Вряд ли ей доставляло удовольствие говорить на эту тему. Стефан даже пожалел, что спросил, но тут раздался скрип ступенек, дверь отворилась и в гостиной появился новый персонаж, который произнес нежным как воркование горлинки голосом:
   - Не заставляйте Лину об этом говорить, прошу вас. Ей это слишком тяжело. Но если вам интересно, могу рассказать я.
  Маг обернулся и вскочил. В дверях стояла дивная красавица и держала перед собой блюдо с пирожками. Но самое главное было в том, что Стефан ее узнал! Да и как не узнать самую красивую ведьму собственного курса!
  Вряд ли она его могла помнить, такие девушки не обращают внимание на парней с бытового, не их уровень. Но он-то не забыл! Даже имя в памяти всплыло: Валентина.
  Если они с Линой подруги, это косвенно подтверждает ее рассказ. Где еще могли познакомиться эти две такие разные девушки, как не в университете?
  Мысли всплывали в голове одна за другой, но не задерживались, потому что глаза не могли оторваться от созерцания восхитительной фигурки и бесподобного личика вошедшей ведьмы. Все, что в силах был сейчас делать Стефан — это любоваться.
  Кажется, обе девушки поняли, что происходит с парнем. Переглянулись, и Лина обратилась к обоим:
   - Тина, этот тот самый маг Стефан, помнишь, я тебе рассказывала? Стеф, познакомься, это Тина, моя соседка и лучшая подруга. Успокойтесь уже оба и давайте пить чай.
  Прекрасная Валентина вошла в комнату и поставила блюдо на стол, а Лина спросила со смехом:
   - Тин, неужели сама напекла?
   - В качестве гонорара получила, - буркнула ведьма, - Я с утра роды принимала, так заплатили, чем смогли. Масло, яйца, кусок окорока и вот... пирожки. Вкусные. Никогда не думала, что стану за еду работать. - Да, - согласилась Лина. - Нас не к этому готовили. Зато можешь порадоваться: не придется с заработка платить налог. Считай, что это было с твоей стороны благотворительностью.
  Если она — ведьма высшей квалификации, а, похоже, так оно и есть, ей полагается платить как следует. Об этом Стефан знал, но в Амондиране народ небогатый и тратить золото на магические услуги не может и не желает. Да давно ли они сами по карманам набирали сумму, чтобы уплатить Лине положенный гонорар. И то она им скидку сделала, половину не посчитала. А через Торниля работает потому, что может выдавать свою великолепную штучную работу за массовую и не перечислять лишнего Острову Магов. Читал он про такую лазейку в тамошних законах.
  Почему же эти замечательные женщины сидят в этой дыре, вместо того, чтобы процветать где-нибудь в столице, на шикарном курорте или в большом торговом городе, где деньги льются рекой и никто не станет экономить на магии?
  Он осторожно спросил, хотя отлично знал ответ:
   - А вы, Тина, тоже в Элидианском университете учились?
  Отличный ход. Покойный мэтр всегда говорил: “Стефи, найди, что у тебя есть с собеседником общее и скажи ему об этом. Тогда он, сам того не желая, будет относиться к тебе как к своему”. Тут это тоже сработало. Тина сходу перешла на “ты”.
   - Ой, ты в Элидиане учился? Здорово. Знаешь, в этой провинции те, кто из нашего университета, кажутся почти родственниками.
  Дальше пошел общий треп: вспоминали профессоров, ректора, деканов, разные забавные случаи из университетской жизни... Очень скоро Стефан почувствовал себя как дома, стал шутить и подкалывать девушек, не забывая, впрочем, о том, зачем пришел.
  Про княжеские дела поговорили, а теперь он хочет узнать о том, почему магистр Лина выбрала для жительства такое неподходящее место как Ардена. Он снова намекнул на это в разговоре и получил ответ. Только не от Лины, а от Тины. Та воспользовалась моментом, когда подруга вышла на кухню за новым чайником, и начала:
   - Ой, Стеф, ты же ничего не знаешь! Представляешь, в каком положении наша Лина? Она то ли замужем, то ли нет!
   - Нам с князем она представилась вдовой.
   - Ну, это правильно. Официально так и есть. Вообще это ее замужество... Роман полнейший! В смысле, такое только в них и бывает. Представляешь, Лину папаша продал в жены магу! И не маши на меня руками, так и есть! - фыркнула она на вошедшую в комнату подругу, - Кем надо быть, чтобы своего единственного ребенка продать чуть не в рабство! Она сейчас будет говорить, что вообще-то ее папочка — лучший отец на свете и только непреодолимые обстоятельства... Но ты не верь. Нет таких обстоятельств чтобы дочку старому козлу продавать! И за что?! За списание долгов! А зачем долги делал? Видно, заранее планировал отдавать их таким неприглядным способом!
  Севшая рядом за стол Лина молчала, но раскраснелась и пыхтела не хуже чайника. Слова подруги ей были неприятны, но возражать магичка не стала. Просто недовольно молчала, а Тина распространялась дальше:
  
  Линин папа был бедный ювелир. Ты слышал когда-нибудь про такое? Холодный огонь! Горячий лед! Бред! Так вот: живя в богатейшем городе мира Афросилайе и имея такую профессию, ее отец был бедняком. От него даже жена из-за этого сбежала. Видите ли, он не хотел быть просто ювелиром, а мечтал делать амулеты и заключил договор с этим-вот магом, Герардом Кавериско. Тот его разорил окончательно, а под конец и дочку забрал.
  Тут душа Эммелины не выдержала и она заткнула подружку:
   - Тина, раз такое дело... Дай, я сама расскажу. Избавь нас от твоих комментариев!
  Красавица обиженно засопела, но примолкла. Рассказ продолжила Лина.
   - Где-то так все и было. Наши предки были знаменитыми на всю Афросилайю ювелирами и артефакторами. Но уже у моего прадеда не было дара и он стал просто ювелиром. Мой отец желал возродить славу нашего дома: знания и навыки у нас так и передавались в семье из поколения в поколение, только силы больше не было. И тут я родилась, девочка с даром. Обычно девочек у нас родовому ремеслу не учат, но тут папа на это не посмотрел. Чуть не с четырех лет начал меня обучать ювелирному искусству.
  Судя по выражению лица магички и тому, с какой нежностью она об этом говорила, воспоминания раннего детства были самыми дорогими ее сердцу.
   - Поначалу я проволочки в косичку свивала, а к семи годам уже могла сделать колечко-змейку или сережки-гвоздики. У детишек пальцы ловкие: папе стоило только показать и приглядывать, а я быстро училась.
  Вдруг тон ее изменился.
   - Когда мне было шесть, в наш город приехал Герард Кавериско. Он до этого лабораторией на Острове Магов руководил, а тут захотел уйти на покой и поселиться у моря. Папа услышал и стал за ним натурально охотиться. Все твердил, что если Кавериско возьмется меня обучать, это будет величайшая удача в его жизни. А он такой был: чего решил, того обязательно добьется. В общем, в результате папиных интриг Кавериско поселился в соседнем доме и подружился с папой.
  На рассказе о бывшем муже в голосе Лины зазвучало холодное ожесточение.
   - А через год они договорились и он начал меня учить. Надо сказать, учил на совесть, я ему за это благодарна. Но человек он был — оторви и брось. Подлый человечишка. За науку брал с отца такие деньги, что тот очень скоро разорился, да еще приговаривал, что все должны быть ему благодарны: в будущем на моем искусстве семья разбогатеет.
  Говоря о Кавериско, девушка злобно сощурила глаза.
   - Мама не выдержала бедности и ушла от отца. Сбежала с проезжим купцом. Так что мне с десяти лет пришлось и дом вести, и учиться сразу в человеческой школе обычным наукам, у отца ювелирному делу и у магистра Кавериско магии.
  О матери Лина говорила без горечи: эту боль она давно пережила.
   - Когда мне стало тринадцать, у папы уже не было денег, чтобы оплачивать уроки мага, и Кавериско стал учить меня в долг. Я к этому возрасту уже стала наливаться, округлилась со всех сторон и выглядела почти взрослой девушкой. Это, видно, его и прельстило. Он заключил с отцом договор, что если я соглашусь стать его женой по достижении брачного возраста, то все долги, сколько их ни есть, будут списаны. Не знаю, на что рассчитывал папа. Когда мне стало шестнадцать, все раскрылось: Кавериско потребовал выполнить договор или выплатить деньги. Я тогда чуть в окошко не выбросилась. Магистра я уважала как учителя, но как человек, а особенно как мужчина он был мне неприятен до тошноты. И вообще я замуж не собиралась: мечтала поехать учиться в магический университет.
  Она грустно вздохнула, затем ее тон снова стал суровым:
   - Но Кавериско припер нас к стенке: выплатить долг папе было нечем. Так как мы с Герардом оба маги, то в храм Доброй Матери мы не пошли. Заключили так называемый брак магов: договор на двенадцать лет. Этот гад хотел бессрочный, но я уперлась.
  По выражению ее лица было понятно: если упрется — с места не сдвинешь.
   - В первую брачную ночь меня на него вытошнило. Могла бы сдержаться, наверное, но не стала: пусть знает, на что подписался. Помогло мне это мало, но хоть заявила протест. Я не собиралась делать вид и изображать счастливую семейную жизнь. Больше всего мечтала сбежать. Планы строила... Но одно понимала: пока мы в Афросилайе, деваться мне некуда. Поймают, вернут накажут.
  Кулачки Лины непроизвольно сжались, глаза метали молнии: это прошлое для нее было еще живо.
   - А через два года Кавериско пригласили в Элидиану прочитать курс лекций. Он взял меня с собой и это была его ошибка, которой я поспешила воспользоваться. Может, ты, Стеф, не знаешь, но студенты магического университета на время учебы и на территории университета свободны ото всех обязательств, брачных в том числе. Есть еще другой закон: если любой человек придет и скажет, что хочет учиться и готов пройти полноценные испытания, ему должны предоставить такую возможность вне зависимости от того, есть сейчас прием или нету.
  Про это правило Стефан слышал. Во время официального приема проверяли только наличие дара, а вот те, кто поступал среди года, должны были показать все свои знания и умения. Если они соответствовали начальному уровню, то человека зачисляли, но учиться он начинал только со следующего учебного года. А вот если он показывал высокий уровень, то шел учиться сразу на курс, подходящий ему по подготовке.
   - В общем, пока Герард готовился к лекциям и вел переговоры об оплате, я добралась до ректора, изложила ему все и потребовала собрать комиссию. С Кавериско у них были не лучшие отношения, так что ректор мне помог. Устроил моему мужу прием во дворце, куда тот отправился без жены, а в это время в университете я прошла испытания и сразу была зачислена на пятый курс. Когда Герард вернулся от короля, то узнал, что я теперь живу в женском общежитии, а он ко мне даже подойти не имеет права.
  Тут она подхихикнула, а затем ехидно сверкнула глазами.
   - Лекций он читать не стал и вообще рассорился с руководством университета, но почему-то никто особо не расстроился. А меня поселили в одну комнату с Тиной и с тех пор мы дружим.
  Вдруг девушка нахмурила лоб, губы ее горько искривились:
   - Одно меня поначалу угнетало: невозможность выйти за периметр ограды. Даже на похороны отца не смогла поехать: он умер через два года после моего бегства.
  Тут Лицо ее разгладилось и стало вновь спокойным.
   - Потом я привыкла. Да и все мои соученики старались мне помочь, поддержать, сделать так, чтобы я особо не страдала. Вот, Тина в первых рядах. А после университета я сразу поступила в магистратуру, она тоже дает свободу от обязательств, при этом не ограничивает место пребывания. Так что я и в Валариэтан к научному руководителю ездила, и в город выходила. Кавериско несколько раз ко мне пытался подобраться, но у него ничего не вышло.
  Лина тяжело вздохнула.
   - После смерти отца ему стало нечем мне угрожать. Между тем наш контракт мою учебу и перерыв в отношениях не учитывал, так что время моего брака потихоньку истекало. Два года до учебы, пять — в университете, три в магистратуре... Сейчас осталось всего два года... На это время я решила скрыться.
  Стефан перебил ее вопросом:
   - Но он же умер? От кого ты прячешься?
  Девушка резко вскинула голову и посмотрела на Стефана со странным выражением.
   - Умер? Не уверена. Его тела так и не нашли. Боюсь, он инсценировал свою смерть в каких-то далеких от благородства целях. Конечно, я могла бы проверить это с помощью моего контракта, но... Пока я сумела прикрыться от магического поиска, но если начну манипуляции с контрактом, то выдам себя и он меня найдет.
  
  
  ***
  Лина закончила свой рассказ и в комнате наступила неловкая тишина. Стефан чувствовал, что надо что-то сказать, но приличные к случаю слова не шли на ум. Да и не хотелось сейчас утешать Лину, ей не это было нужно.
  К счастью, Тина вдруг вспомнила про пирожки и с места в карьер стала объяснять:
   - Смотрите, эти кругленькие — с мясом, эти длинненькие — с капустой, квадратные — с яйцом и луком, а вот те треугольные — сладкие, с яблочной начинкой.
  И хотя ее выступление было вроде как ни к селу ни к городу, но оно сняло напряжение момента. Больше про тяжелую Линину судьбу никто не заговаривал, зато установилась атмосфера доверительности и взаимопонимания. Стефану никогда еще ни с кем не было так легко и уютно, как с этими двумя девушками.
  Странно, он всегда побаивался прекрасного пола и все свои отношения с женщинами совершенно сознательно сводил к товарно-денежным отношениям, а тут... Как будто старые друзья собрались. Иногда он даже забывал, что компания разнополая и позволял себе довольно рискованные высказывания, но никто его за них не упрекнул, наоборот, девицы его откровения воспринимали... ну, скажем, с пониманием.
  Домой в свою башню придворного мага он вернулся в приподнятом настроении и тут вспомнил про задание, которое ему дала Лина: узнать, кто во время свадьбы имел доступ к брачным кольцам князей Амондиран.
  Но было уже поздно предпринимать расследование и он отложил все на утро. Оно принесло разочарования. Первым долгом Стефан сунулся к советнику. Сунул голову в кабинет и понял, что он некстати. Дамиан сидел за столом и внимательнейшим образом изучал лежащие перед ним бумаги. Слева и справа высились горы еще не изученных документов, а секретарь подкладывал новые листки в стопку непрочитанных и одновременно докладывал о тех, кто просит у советника аудиенции.
  Было ясно, что сейчас отрывать Дамиана от дел и спрашивать о событиях пятилетней давности — только нарываться на грубость.
  Стефан перебрался к покоям князя и узнал от личного слуги Ромуальда, что его господин заперся в мастерской и ни с кем не желает ни видеться, ни разговаривать. Сам слуга трудился при князе всего три года и ничего знать не знал.
  Пришлось вернуться в башню, сесть и включить мозги. Обычно Стефан старался их зря не напрягать, но и дураком тоже не был, а вчерашний разговор с Линой его здорово вдохновил на размышления.
  Так что он взял листок бумаги и стал записывать имена тех, кто мог ему что-то рассказать о княжеской свадьбе. Начальник стражи, мажордом, управляющий, главная кухарка и старшая горничная — все эти люди занимали свои должности и тогда, они могли помнить всех гостей.
  С кухаркой Стефана связывали очень теплые отношения. Эта выдающаяся со всех сторон дама жалела мага за худобу и считала своим долгом подкармливать. А у Стефана результатом полуголодного детства стал фантастический аппетит. При желании он мог и вообще ничего не есть несколько дней, но когда была такая возможность, жрал в три горла. Еда в него проваливалась как в пятое измерение, не делая мага ни на фунт толще, зато слопать он мог три обеда подряд, а сверху заполировать обильным ужином. Эта способность поглощать пищу в любых количествах просто завораживала кухарку и делала Стефана желанным гостем на княжеской кухне.
  Добродушная Мина встретила его приветливо, наложила целую миску сладкой каши с фруктами и сливками и охотно ответила на вопросы. Да, свадьбу помнит. Может хоть сейчас все меню расписать. Гости? Какие гости? Разве они заходят на кухню? Она помнит только, что матушка княгини не ела орехов, посол Элидианы не переносил молочного, а один из гостей требовал на ночь кусок торта.
  Так что от нее Стефан ничего не узнал, зато Мина дала ему полезный совет: обратиться к мажордому. У того должны были сохраниться списки гостей, потому что старик ничего никогда не выбрасывает.
  Со старым Закариосом у Стефана отношения были натянутые, но ничего не поделаешь, пришлось идти на поклон. Для этого он даже решился на некоторые траты. Съездил в город и заказал то, что, по его мнению, могло доставить старику удовольствие.
  Он уже давно заметил, что для мажордома самым важным в жизни было чувство собственной значимости. Стефан нашел писчебумажную лавочку, где за умеренную плату по его заказу изготовили записную книжку солидного формата в синем сафьяне и с золотым обрезом. По обложке сверху шла надпись золотом: “Закариос Фугуль, мажордом княжеского дома Амондиран”.
  Вернувшись в свою башню Стефан еще немного поколдовал над книжечкой. Старику стоило только взять ее в руки и открыть, чтобы никто другой никогда не смог в нее заглянуть против воли хозяина. Теперь записная книжка тянула не на уплаченные за нее десять серебряных гортов, а на пару-тройку полновесных золотых гитов.
  С этим подношением Стефан подъехал к Закариосу и не прогадал. Тот подарку обрадовался и согласился в благодарность ответить на любые вопросы. Узнав, что речь идет о княжеской свадьбе и гостях,приосанился и пустился в длинные разглагольствования, так как по собственному мнению был на ней главным лицом. Под конец признался, что гостей в лицо помнит плохо, зато списки сохранились. Отдать он их не может, но разрешит переписать. Только делать это придется в его комнате, вынести оттуда такую ценность мажордом никак не может.
  С оханьем и кряхтеньем полез он в самый нижний угол огромного буфета, занимающего добрую треть отведенной ему гостиной, извлек из нее толстенную папку, пошуршал и вытащил на свет целую пачку сколотых вместе густо исписанных листов бумаги.
  Стефан порадовался, что взял с собой тетрадь. Список был не подробный, он был очень подробный. К имени каждого гостя прилагалось подробное описание: откуда приехал, в какую группу гостей входит, ранг, требования к поселению и еде, сопровождающие лица, покои, куда их определили на постой, приставленные лакеи и горничные... В общем, все, кроме внешности.
  Два дня Стефан старательно переписывал творение Закариоса, а на третий не выдержал и побежал с тетрадкой на Садовую улицу. Он отлично понимал, что торопится, по собранным сведениям Лина ничего определить не в силах, но уж больно хотелось увидеть ее и Тину.
  Дом номер пятнадцать оказался тих и пуст, зато из дома номер семнадцать ему помахала красавица-ведьма. В этот день подруги сидели у нее и в окно заметили обескураженного мага, бестолково топтавшегося на крыльце. Лина надеялась, что Стефан что-то узнал, а Тина желала продолжить знакомство с таким симпатичным мужчиной.
  Магу предложили роскошный обед из трех блюд, а на десерт — вкуснейший торт и корзиночки с фруктами в желе. Выяснилось, что Лина потрясающе готовит мясные блюда, но терпеть не может сладкого, а Тина — непревзойденный кондитер и сладкое — ее страсть. Судя по их фигурам можно было думать с точностью до наоборот. Худощавая, изящная Валентина никак не сочеталась в сознании Стефана с кремом, тестом и сахаром, а между тем отправляла тортик кусок за куском в свой очаровательный ротик.
  Пухленькая и аппетитная, как шкворчащий пончик Лина казалась воплощением сладкоежки. А вот поди ты! Она даже чай пила без сахара и не взяла ни кусочка торта. Стефан вспомнил вдруг, что магичка и в прошлый раз налегала на несладкие пирожки.
  Девушки заметили, с каким интересом он их рассматривает и Лина хмыкнула:
   - Удивляешься? Если я еще на сладкое начну налегать, то лопну! Да оно мне и не нравится. Кусок ветчины для меня лучше самого прекрасного пирожного. А в Тине все сгорает, как в печке, она же ведьма. Так что не пялься. Лучше скажи: ты узнал что-нибудь?
   - Кое-что..., - уклончиво произнес маг, - Не знаю, поможет ли, но вот...
  Он достал из кармана тетрадь и вручил Эммелине. Она открыла там, где была закладка, удивленно подняла брови и тут же погрузилась в чтение, заметив:
   - Да, на такой улов я не рассчитывала. Ты молодец.
  Пробежав страницу глазами, она поднялась и, не отрывая взгляда от бумаги, потопала в соседнюю комнату, откуда донесся ее крик:
   - Тин, я возьму у тебя пару листочков?!
  Очевидно, что ответ ей не требовался.
   - Ну все, - резюмировала Валентина, - На сегодня для нашего общества она потеряна. Так что пока есть время, расскажи мне про то, как ты попал в придворные маги.
  Нет ничего приятнее, чем говорить о себе. Как ни странно, это утверждение верно даже тогда, когда рассказывающему особо нечем похвастать. Чем было гордиться Стефану? Тем, что он стал придворным магом по наследству? Его взяли на эту должность просто потому, что его учитель умер, а в Амондиране никого больше в тот момент найти не смогли. Да и потом квалифицированные маги не жаловали княжество своими посещениями. В общем, со Стефом вышло по пословице: “На безрыбье и рак рыба”.
  Учился он ни шатко, ни валко, не потому, что был совсем уж бездарным, а просто из-за лени. Интересовался алхимией, но пошел на бытовую магию: там учиться на пять лет меньше и не надо надрываться. Хотел потом самостоятельно освоить эту область, но, как видно, для этого недостаточно почитывать книжечки и время от времени что-нибудь взрывать.
  Если сказать честно, ему неловко было рассказывать о себе девушке, которая в любом случае добилась в жизни большего, чем он сам. Пусть со стороны это могло кому-то казаться иначе, но сам Гелфинд твердо знал кто чего стоит.
  Он занимает свое теплое место исключительно по доброте душевной князя, для которого преданность мага важнее его квалификации. Поэтому он и терпит на таком важном посту бытового мага второй категории. Но если завтра что-то изменится... Лететь ему голубем с этого места.
  А Тина будет нужна всегда и всем. Про Лину и говорить нечего.
  В общем, ничего такого, что хотелось бы рассказать красивой девушке, у Стефа за душой не было. Но Тина смотрела на него с такой теплотой, спрашивала так по-доброму, так искренне реагировала на каждое слово, что язык у мага развязался и он сам не зная как выложил девушке всю свою биографию.
  Уже после, возвращаясь в свою башню, он вспоминал все, что говорил красавице и корил себя за несдержанность. Незачем было нюни распускать и открывать всю свою подноготную малознакомой девице, как бы она ни была хороша. Но что-то подсказывало: Тине можно рассказать все, она не обратит это во зло.
  Насчет того, что никому не расскажет, он был не так уверен. Даже наоборот: он точно знал, что все тотчас же будет пересказано Лине.
  Странно, но это не коробило и не пугало. В глазах Гелфинда эта девушка имела совершенно особый статус. От Лины ничего дальше не пойдет, а ей можно знать все.
  Кстати, в этот день они почти до вечера просидели вдвоем с Тиной. Лина вышла под конец и сказала, тяжело вздохнув:
   - Спасибо, конечно, но тут еще работать и работать. Я исключила тех, кто не может нас интересовать по определенным причинам. Вряд ли к артефактам рода были допущены слуги или кто-то из охраны. Знатных дам тоже можно исключить: среди артефакторов нужной нам квалификации женщин нет. Там я вложила список... Это те, чей облик меня интересует. Попробуй опросить слуг рангом пониже: горничных, лакеев... В общем, тех, кто им прислуживал. Конечно, за пять лет многие уже не работают, но многие наверняка остались. А у слуг обычно зоркий глаз и хорошая память.
   - Они деньги любят..., - буркнул Стефан.
  Лина весело рассмеялась.
   - Ну, денег, как я понимаю, у тебя нет и ты не решаешься их попросить у князя. У меня такие расходы тоже не предусмотрены. Но... Горничных могут заинтересовать притирания для красоты, а лакеев — заговоренные от воров кошельки. Ну как, Тина, разорим для него наш подарочный фонд?
  Ведьма тоже хихикнула:
   - Пусть берет и помнит нашу доброту. А когда будет результат ты сама стрясешь оплату расходов с князя или с советника. Думаю, они не станут жадничать и обсчитывать бедных девушек.
  С этими словами она встала и вышла в соседнюю комнату, откуда вернулась с плоской корзиночкой. В ней стояли небольшие баночки, вероятно, те самые притирания, а еще лежали штук шесть разноцветных бархатных кошельков. Протянула все Стефану и пояснила:
  Кремы в баночках помогают от прыщей, веснушек и разглаживают морщины. Действие временное, зато эффект молниеносный. Девчонки будут тебе по гроб жизни благодарны. А кошельки... сам зачаруешь, или Лину попросить?
  Вот это было обидно. Простой наговор от воров даже такому разгильдяю, как Стеф, было нетрудно сделать. Он пробурчал, что сам справится, поблагодарил, сложил все в карманы вместе со списком и отправился домой, предварительно уговорившись, что не будет ждать, когда получит всю информацию, а зайдет на днях с тем, что сможет добыть.
  После этого не было дня, чтобы он не закончил его в гостях у своих новых подружек. Они были ему неизменно рады, сажали за стол, угощали, принимали как родного... Одно огорчало: ни Лина, ни Тина не видели в Стефане Гелфинде мужчину. Ладно Эммелина: тяжелый опыт замужества делал ее невосприимчивой к любовным чарам. Но Валентина?! Она же ведьма! Ей по штату положено быть любвеобильной! А она смотрит на Стефа как на братишку. Обидно! Или это ему только так кажется?
  Но несмотря на это, Стефан регулярно посещал девушек и приносил Лине все новые и новые описания. Она оказалась права: горничные и лакеи прекрасно помнили тех, кого обслуживали. Они описывали их в меру своих способностей, но довольно живо. Задавая наводящие вопросы, Стефан постепенно сумел записать словесные портреты почти всех, кто приезжал на свадьбу князя из других государств. К сожалению, ни в ком Лина не смогла узнать кого-то из артефакторов. Оставались два гостя, облика которых никто из слуг не смог вспомнить, и надежда, что у князя память окажется лучше.
  Магичка была уверена, что один из этих таинственных гостей и есть искомый артефактор. Просто он надел амулет, препятствующий запоминанию внешности. Правда. Ее сбивало с толку то, что оба были весьма высокородными господами, при этом никак не связанными друг с другом и с империей. Один вроде бы приехал из Гремона, а другой — из родной страны Азильды: из Сальвинии.
  Стефан понимал, что дальше своими силами они с девушками не разберутся. Пора подключать советника и князя. Со времени первого визита Ромуальда к артефакторше прошли две декады, так что пора бы князю выйти из своего затворничества в мастерской и принять наконец участие в собственной судьбе.
  Вернувшийся от магичек Стефан не рискнул сунуться к Ромуальду, а для начала пошел искать Дамиана и столкнулся с ним в галерее, ведущей к башне. Советник разобрался с текущими делами и шел к магу сам.
  В первую минуту оба опешили, затем Дамиан спросил:
   - Ты кого-то ищешь?
   - Тебя! - воскликнул обрадованный Стефан, - Который день хочу с тобой поговорить, но ты все время занят!
   - Тогда пойдем к тебе, - решил советник, - В твою башню чужим хода нет, там и поговорим. Мне тоже надо с тобой посоветоваться. Прошлый твой совет оказался отличным, может и теперь...
  Маг только что не запрыгал от нетерпения.
   - Пойдем, пойдем, мне тоже много чего надо тебе рассказать и кое о чем спросить.
  Расположившись в гостиной Стефана за круглым столом, они продолжили беседу за бутылкой отличного вина из погребов его светлости. Дамиан решил сначала задать свой вопрос:
   - Как ты думаешь, кто перенастроил брачные кольца Амондиран, зачем и можно ли это сделать снова?
   - Вот! - маг поднял вверх указательный палец, - Именно об этом я и хотел с тобой поговорить. Это то, чем мы с Линой занимались последние две декады!
  Если бы Дамиан стоял, он бы рухнул на пол от неожиданности. Но так как он сидел, то только закашлялся, а затем осторожно спросил:
   - Лина — это кто?
   - Ну Лина, - сердясь на бестолковость начальства проговорил Стефан, - Эммелина! Магистр Кавериско!
   - Ты с ней виделся после того?
   - А как же! Мы теперь почти ежедневно встречаемся и все по тому же самому делу. С ней и с Тиной.
  Дамиан понял только, что пока сидел, зарывшись в бумаги, что-то важное в жизни прошло мимо. Почему-то имя “Тина” его взволновало. Хотя Стефан ничего пока не сообщил об этом персонаже, Дамиан вдруг подумал о той прекрасной девушке, которую он видел на Садовой улице.
   - Кто такая Тина? - спросил он и внутренне замер.
   - О, Тина..., - мечтательно произнес Гелфинд, - Тина — это Линина соседка Валентина Скарель, ведьма-целительница. Она такая красивая... Азильда ей и в подметки не годится.
  Все ясно, пока Дамиан штаны просиживал в замке, ушлый маг свел знакомство не только с магистром, но и ее красавицей-соседкой. А если она ведьма, то, верно, и в постель ее успел уложить, благо время было.
  На душе у Дамиана заскребли кошки. Хотелось схватить нахального Стефана и пару раз стукнуть головой об стену. Но он сдержался. Спросил только:
   - А что же ты мне ничего не сказал? Почему скрыл?
   - Тебе, пожалуй, скажешь, - обиженным тоном ответил маг, - ты же у нас самый занятой. Я сто раз за это время пытался к тебе пробиться, но ты только рукой махал, мол, не сейчас!
  Дамиан чуть было не сказал, что это неправда, но вспомнил, как дело было, и не стал продолжать упреки. Просто попросил рассказать то, зачем Стефан его искал.
  Чем дальше маг излагал историю своего знакомства с Линой и поисков злокозненного мага-артефактора, тем больше Дамиан убеждался, что ему надо снова встретиться с госпожой Кавериско. Поразительно, но она помогала Стефану совершенно бесплатно и даже вложилась в это дело не только умом и знаниями, но и подарками для слуг!
  А если так... Значит, для нее это тоже важно! Не вполне понятно почему, но ведь это можно узнать.
  Излишне упоминать то, что историю жизни Лины Стефан советнику пересказывать в подробностях не стал. Но пропавший без вести знаменитый артефактор как-то на диво хорошо вписывался в эту историю.
  Стефан показал Дамиану список, в котором незаполненными остались только описания двух персонажей, и попросил припомнить: как выглядели эти двое? Пришлось напрячь память, но картина не вырисовывалась.
   - Значит, Зигфрид фар Гонтмайер и Спирос Кентаврион? Были такие. Спирос родственник Азильды по отцу. Демоны, был же такой, а как выглядит не помню, хоть убей! Вроде высокий, полный господин, а может и нет... Или это наоборот, Зигфрид был... Он — родня Азильды по матери, она у нее родом из Гремона. Почему-то эти два персонажа у меня путаются и сливаются. Знаешь, давай князя спросим. Он у нас художник, должен лучше запоминать лица.
  Стефан напомнил советнику, что князь уже битых две декады не вылезает из мастерской и совершенно никого не хочет ни видеть, ни слышать.
   - Картину пишет, - прокомментировал Дамиан, - За такое время должен был уже закончить, мне кажется. Дольше он только над большим батальным полотном работал, а сейчас у него и подрамника подходящего не было. Вряд ли он взялся за что-то грандиозное.
  Стефан был с ним согласен, но ворваться ни с того, ни с сего в святая святых — мастерскую Ромуальда не решалась даже Азильда. Князь очень не любил, когда ему мешали творить. Не раз и не два он объяснял советнику, что в такие моменты лучше принять решение самому, пусть и неправильное, чем спугнуть музу своего господина!
  Так что до обеда они просидели, изучая и обсуждая всю доступную информацию. В кои-то веки Стефан сумел показать себя с лучшей стороны и удивить Дамиана взвешенностью и продуманностью своих суждений. Еще бы! Все это неоднократно было пережевано в беседах с Эммелиной, а уж она соображала ничуть не хуже умного советника.
  А к обеду из своей берлоги выполз наконец Ромуальд. Дамиан правильно рассчитал: по выражению лица, на котором гордость смешивалась с облегчением, становилось ясно: князь дописал-таки свое творение и готов представить его миру. А значит, вскоре он будет готов выслушать своих советника и мага.
  Но опытный советник для начала дал князю возможность похвастаться и спросил:
   - Ну как, получилось?
   - Я не буду вам ничего говорить, - кокетливо произнес Ромуальд, - Идите и смотрите!
  И он распахнул перед друзьями двери мастерской.
  Картина стояла на треноге, повернутая лицом к окну, так что от входа увидеть ее было невозможно. Не большая, но и не маленькая, полтора на полтора локтя, - оценил Дамиан. Что же так вдохновило Ромуальда, что он двадцать дней без перерыва творил, забыв обо всех делах?!
   - Я бы раньше закончил, - князь потупился и стал ковырять стыки между плитами пола носком башмака, - Но я не сразу сумел уловить, пришлось два раза переделывать... А впрочем, смотрите сами, что вышло.
  Он потянул Дамиана за руку к окну, от которого, по мысли автора, картину и следовало рассматривать. Стефан потянулся за ними. Когда они дошли до нужной точки и развернулись, то дружно ахнули.
   - Получилось нечто аллегорическое, - как бы оправдываясь, пояснил Ромуальд, - я назвал это “Лето”.
  На картине в траве залитая солнцем сидела Эммелина Кавериско. Это была она: ее простое, но симпатичное лицо, ее чудесная улыбка, но в то же время... Изображенная на картине женщина была невероятно притягательна, ее образ завораживал... Поза, освещение, антураж были придуманы, но Ромуальду удалось передать ту красоту, которая изначально была в этой женщине. Князь оказался прав, дав своему творению название “Лето”. В ней были томность, знойность, щедрость и доброта именно этого времени года. Удивляло только, что этот портрет был написан по памяти, а не с натуры.
  Первой мыслью советника было:
   - Как же я ее не разглядел?! Она красавица!
  А второй:
   - Если пригласить Эммелину полюбоваться на собственный портрет, то можно будет с ней поговорить и договориться.
  Убеждать в своей правоте князя не понадобилось, тот просто мечтал показать портрет модели. Так что раньше, чем Дамиан успел объяснить, зачем всем здесь нужна Лина, на Садовую улицу был отправлен курьер с приглашением. Под шумок Дамиан вписал в текст приглашения и имя Валентины Скарель.
  Пока курьер бегал туда-сюда с письмом и ответом, Дамиан все же вкратце сумел донести до сознания князя, как важно найти того, кто во время свадьбы подпортил настройки родовых артефактов и объяснить метод, которым Стефан вместе с Линой искали злоумышленника.
   - Значит, Зигфрид фар Гонтмайер и Спирос Кентаврион? - дословно повторил князь слова своего советника, - Помню, были такие. И что никто из слуг не может их описать? Странно, - он поморщился и продолжил, - Хотя... Почему-то эти двое у меня сливаются. Да, точно! Я еще тогда удивлялся, что двое людей, ничем друг с другом не связанных, так похожи. Оба высокие, полные, важные... Постойте!
  Он схватил лист бумаги, угольный грифель и быстро стал рисовать. Дамиан со Стефаном замерли, боясь спугнуть вдохновение. Когда Ромуальд углубился в работу, Дамиан осторожно оттащил мага за рукав к окну показал на низкую банкетку, на которую оба и сели в ожидании.
  Ждать пришлось около получаса. Наконец Ромуальд закончил рисунок и отбросил грифель.
   - Где-то так, - с удовлетворением констатировал он, - Вот этот — Спирос, дядя Азильдиного отца, а вон тот — Зигфрид, брат ее матери. Действительно, на редкость похожи, засранцы. Только костюмом и отличаются.
  
  
  ***
  Получив приглашение в замок князя, девушки весь вечер думали над тем, как лучше туда явиться. Их удивило, что позвали обеих. Было бы понятно, если бы князь захотел снова посоветоваться с Линой, но Тину он в глаза не видел! Обе сошлись на том, что это интриги Стефана и стали ждать его, чтобы получить объяснения. Когда тот так и не появился, сомнение превратилось в убежденность.
  В любом случае следовало надеть свои лучшие платья, покрасивее причесаться, но при этом не дать соседям и всем встречным-поперечным пищи для злословия.
  
  Утро выдалось холодным и ветреным, время от времени начинал накрапывать дождик, что благоприятствовало планам подруг. Пришлось надевать плащ с капюшоном, а под ним так удобно было спрятать дорогой хотейский шелк, ремольские паутинные кружева и собственную физиономию, обрамленную парадной прической. Естественно, что в таком виде не пойдешь пешком. Тина еще с раннего утра сбегала к заставе и договорилась с извозчиком.
  Так что ровно в полдень к замку князей Амондиранский подкатила наемная карета с двумя незнакомками в темных плащах из ценной шерсти горных овец, не пропускающей воду. Смотревший на их прибытие из окна советник отметил, что в этих нарядах девушек можно спутать с родовитыми дамами. И, да, вторая точно была его незнакомкой и соседнего дома. Он везде узнал бы ее по грации движений.
  Но следовало торопиться: мажордом уже встречает их у дверей и сейчас проводит в малую гостиную.
  Он чуть не столкнулся с магом, который тоже торопился встретить Тину и Лину. Князь собирался присоединиться к их компании чуть позже: сейчас Ромуальд гонял слуг, обустраивая в мастерской все для осмотра картины. Кажется, созданный им же самим образ Лины увлек его не на шутку.
  Встреча с магичкой была полезной и познавательной, при этом она сама осталась для него загадкой. Чтобы понять человека, которого не удалось раскусить сразу, у Ромуальда существовал простой, но эффективный прием. Надо было отрешиться от всего внешнего и попытаться по памяти написать портрет того, кто привлек внимание. Обычно чутье Ромуальда вытаскивало на поверхность все то, что таилось во тьме и портретируемый представал в истинном свете.
  Жесткая, логичная, холодноватая и прижимистая Лина на картине показалась воплощением щедрости, доброты и... любви?
  Чтобы представить модели ее портрет, он долго выбирал наилучший фон и освещение, велел поставить диванчик так, чтобы с него открывался наилучший вид на картину, а рядом приказал разместить столик с напитками и закусками.
  Вот это он сделал с целью задержать девушек в мастерской для разговора. Неизвестная подруга Лины его не интересовала, зато саму артефакторшу ему было о чем спросить.
  То, что вчера рассказал его маг и то, что поведал советник, пугало. Ромуальд не мог так блестяще анализировать факты как Дамиан и ничего не понимал в магии, но одно было ясно: против него строит козни некто сильный и могущественный. Причем строит их давно и можно сказать что эффективно. То, что у княжества до сих пор нет наследника, можно отнести на счет врага и записать в его успехи.
  По почерку это более всего походило на действия империи. Так она присоединила не одно вольное княжество или независимое герцогство. Мелкое государство, оставшееся без законного повелителя, становилось легкой добычей императора. Обычно он забирал артефакты власти в особое хранилище, а в княжестве или герцогстве сажал своего наместника.
  Иногда Ромуальд малодушно думал, что, может, оно было бы к лучшему. Бремя власти его тяготило, он не получал от своего статуса никакого удовольствия. Недаром он передал почти все свои функции советнику Дамиану Орану ле Сиртажелю. Тот отлично справлялся с управлением и почти не беспокоил своего господина, не пытался оторвать его от творчества.
  Но иногда, вот как сейчас, Ромуальд не мог избежать ответственности, налагаемой его ролью. От него требовалось проявить решительность, думать и действовать и никто не был способен его заменить.
  В такие минуты переход под власть императора казался князю даже привлекательным. Но он отлично знал, что законы империи значительно суровее законов княжества. Для его подданных это означало бы увеличение налогов и уменьшение прав и свобод. На это благородный Ромуальд пойти никак не мог.
  Существовали еще Гремон и Сальвиния, которым прибавка в виде далеко не бедного княжества не помешала бы. В Девяти королевствах и законы были мягче, и ментальность ближе к той, что была привычна жителям Амондирана, но... Отказавшись от своей власти в пользу того же Гремона, он вверг бы его в войну. Империя никогда просто так не отказывалась от того куска, на который успела нацелиться.
  Оставалось сохранять статус-кво и молить богов, чтобы до самой смерти ему не пришлось принимать решений, за которые потомки станут его проклинать.
  Но сейчас стало мучительно ясно, что отсидеться в углу не получится. Если не отвечать на активные действия врагов, как раз попадешь в узкий каменный ящик, который похоронят в семейном склепе, а княжество станут раздирать междоусобицы, после которых суровая лапа Империи сахаром покажется.
  Так как первый шаг на пути противодействия врагу был сделан с помощью магии, то продолжать следовало тоже посоветовавшись со специалистом в этой области. Стефан не годился. Ромуальд прекрасно представлял себе его потенциал: верный, преданный, честный, но великолепным профессионалом Гелфинда не назвал бы даже полный профан. Недоучка.
  А вот Эммелина Кавериско не зря называла себя магистром. Ее навыки произвели впечатление даже на скептичного и далекого от магии Дамиана, а уж Ромуальд был просто потрясен.
  Поначалу он не мог для себя решить, стоит ли доверять магичке, и именно для этого взялся за ее портрет. Поза и антураж пришли к нему не сразу. Поначалу он хотел изобразить Лину такой, какой она перед ними предстала, но работа не шла. Тогда он отрешился от всяческих мыслей и дал своей руке творить без прямого участия сознания. Результат поразил его самого. Той женщине, что возникла на полотне, хотелось доверять, хотелось отдать всего себя, нырнуть в ее объятья и спрятаться там от всех земных невзгод. Такую теплоту он не чувствовал даже в родной матери. Хотя, надо сказать, покойная княгиня была женщиной суровой и менее всего склонной прятать детей от жизни на своей груди.
  Так что Ромуальд готовился к визиту которую в душе он уже назначил своей защитницей и спасительницей. А в это время в малой гостиной Дамиан знакомился с Тиной. Представлявший их друг другу Стефан внезапно почувствовал, как у него сжимается сердце. Прекрасная Валентина, которая давно уже заняла там место, смотрела на советника совсем не так, как на мага. Ее открытый и дружелюбный взгляд стал томным и влекущим. Она улыбалась так пленительно, что ошибиться было нельзя: Дамиан ей понравился и она решила его завоевать. А он, Стефан, был для нее лишь ступенькой на пути к этой цели.
  Лина смотрела на встречу этих двоих и слегка посмеивалась. Ведьма была полна решимости очаровать понравившегося мужчину, но зря тратила заряды своих чар. Зачем осаждать крепость, ворота которой широко открыты? Разумный и трезвый советник сейчас был как упившийся крепкого вина. Он не видел вокруг ничего, кроме дивных глаз Тины и ее нежных губ, соображал с трудом и понимал только, что его пока не отвергают. Думать о чем-нибудь другом сейчас он был не в состоянии.
  Хорошо, что многолетняя выучка не подвела. Если бы не привычки дворцовой жизни, он бы так и стоял столбом, не в силах оторвать взор от личика красавицы-ведьмы. Но к счастью язык сам произносил заученные раз и навсегда фразы про погоду, поездку, радость знакомства с такой прелестной особой и о том, что князь тоже будет счастлив увидеть у себя в гостях достойных дам. Он желает показать госпоже Эммелине и ее подруге нечто, и как только будет готов, то за ним явится слуга. А пока... Может быть дамы желают фруктов и вина?
  Тина от угощения отказалась и села на диван, время от времени посылая стрелы своих лукавых взглядов прямо в сердце советника. Лина же решила брать быка за рога:
   - Очень мило с вашей стороны так нас принимать, как будто мы высокие особы. Поверьте, я в восторге. Но...
  Она обратилась к магу:
   - Стефан, дорогой, надеюсь, ты поставил господина советника в известность о том, чем мы были заняты две декады напролет?
  И снова повернулась к Дамиану:
   - Я хотела осведомиться, нет ли новых сведений. Меня все это очень беспокоит. Раз уж я взялась помогать Его Светлости в этом деле, то негоже будет бросить все на полпути.
  Советник с трудом оторвал взгляд от Тины и включил мозги. Сказать ей, что сведения есть? Но рисунок так и остался в мастерской князя. Вчера они решили его оттуда не выносить: в замке не так много безопасных мест и мастерская — одно их них. Туда даже горничные убирать ходят под личным присмотром Ромуальда.
  Выручил маг:
   - Лина, кое-что удалось прояснить, но... Прошу тебя, не сейчас. Сначала ты должна увидеться с князем и полюбоваться на сюрприз.
  Дамиана порадовала реакция Эммелины. Она не стала настаивать, сразу кивнула и замолчала. Любая из его знакомых дам на слова: «Прошу тебя, не сейчас» стала бы настырно выяснять, почему он счел это время неподходящим и настаивать на немедленном получении ответа. Тина. Кстати, даже не обратила внимание на их короткий разговор, а продолжала загадочно улыбаться, устремляя взор то в окно, то на советника.
  Слуга от князя все не шел и Дамиан мучительно старался придумать, как заполнить неловкое молчание. Задал пару вопросов вежливости, на которые получил ожидаемые пустые ответы, затем спросил:
   - Не скажете, почему вы сократили свои имена до “Лина и Тина”?
  Ведьма загадочно промолчала, а магичка фыркнула:
   - Что прикажете с ними делать? Имена длинные, не сразу и выговоришь. А Тина и Лина — коротко, удобно и в рифму. Нас так в Университете звали.
   - Ну, - не сдавался советник, - Я бы сократил имя Эммелина до Эмма. Красиво звучит.
   - Нет, - резко ответила девушка, - Только не Эмма. Меня так звала мать, которая меня бросила, отец, который меня продал, и муж, которого бросила я. Это имя мне неприятно.
   - А меня всегда звали Тина, - подала голос ее подруга, - Мама специально подбирала мне имя, которое можно было так сократить. Когда мы с Эммелиной познакомились, я подумала, что имя Лина ей подойдет и будет отлично рифмоваться с моим. Вот так и получилось.
  Как раз после этих слов пришел слуга звать их в мастерскую князя.
  Под эту цель в замке было переделано несколько комнат в той его одноэтажной части, которая многие годы простояла заброшенной. По приказу Ромуальда их соединили в одну, снеся некоторые перегородки, а некоторые превратив колоннаду с арками. Часть потолка застеклили, как будто собирались устроить оранжерею, и получилось идеальное для человека искусства помещение.
  Кроме мастерской художника там было и место для занятия музыкой, и кабинет, и хранилище музыкальных инструментов, и часть, предназначенная для отдыха, и даже крошечная сцена и места для слушателей или зрителей. Правда, вся эта роскошь использовалась крайне редко: Ромуальд терпеть не мог, когда кто-нибудь врывался в эту святую святых. Азильда побывала там лишь однажды. Сразу после свадьбы князь загорелся идеей написать портрет своей красавицы-жены, но его талант сыграл с ним злую шутку.
  Азильда предстала на полотне как живая, но все недостатки ее характера, о многих их которых Ромуальд тогда и не подозревал, просто бросались в глаза. Глупость, суетность, мелочность и злобность не укрылись от внутреннего ока художника.
  Возможно, сама молодая княгиня и не заметила бы этого, но рядом были ее мать и сестры, еще не уехавшие к себе в Сальвинию. Они живо разъяснили красотке, что муж ее не любит, иначе не нарисовал бы вместо Ази такую противную, глупую стерву. Азильда обиделась, а у Ромуальда открылись глаза на качества жены.
  Больше он ее в мастерскую не пускал, а она и не стремилась.
  Пожалуй, именно с этого момента брак этих двоих и потерпел крах. Все остальное стало просто естественным продолжением.
  Сейчас же князь встречал здесь женщину, поразившую его не красотой, а именно что своими внутренними качествами, свидетельством чего должен был стать получившийся портрет. Он очень волновался. Наверное, лучше было бы, чтобы Эммелина пришла одна. Все-таки представление портрета модели для художника — момент интимный. Но Стефан с Дамианом зачем-то настояли на визите еще и этой подруги...
  Для Ромуальда подруга героини всегда была неким туманным, невыразительным персонажем и видеть ее он не хотел, но сопротивляться своему советнику не был способен. Так что в его ожидании была некая толика раздражения. Вот наконец в галерее, ведущей к мастерской, раздались гулкие шаги и голоса, дверь распахнулась и...
  Ромуальд потерял дар речи.
  Перед ним в очаровательном темно-зеленом платье из хотейского шелка, как нельзя лучше оттенявшем ее достоинства, стояла очаровавшая его женщина, а рядом с ней... Нет, это невозможно! Рядом он увидел чудо, волшебное видение, совершенство, богиню! Синий шелк струился по стройному стану, подчеркивая идеальные формы, белое лицо, казалось, светилось само собой, прелестные губы нежно и призывно улыбались, а темно-серые глаза сияли дружелюбием и добротой.
  Появление такой красавицы сейчас, именно в этот момент, было как удар в солнечное сплетение. Ромуальд даже забыл на минуту как дышать.
  Мужчины любезно пропустили дам вперед и послужили им отличным фоном, отчего удар получился еще более сильным.
  К счастью, советник заметил, что с князем не все в порядке и взял дело в свои руки. Пара слов, несколько шагов и движений — и вот уже все вошли внутрь и совершился процесс представления красавицы. Затем Дамиан твердой походкой повел всех туда, где все было подготовлено к показу картины.
  Она стояла на треноге, прикрытая полотном. Ее еще предстояло досушить и покрыть лаком, но Ромуальд не стал этого дожидаться и сейчас тихо этому радовался.
  Когда обе гостьи, совершенно не понимая, зачем они тут, разместились на диванчике, князь быстро подошел и сорвал завесу с картины. Не ожидавшие этого девушки тихо ахнули, а Эммелина еще и прижала руки ко рту.
   - О Боги! - раздался тихий голос Тины, - Это прекрасно! Как вы смогли уловить ее сущность, князь? Вы же видели ее всего один раз! Я всегда знала, что Лина именно такая, но вы сумели это показать!
  Лина молча прижимала ладони к щекам, которые неотвратимо заливала краска смущения. Картина была почти признанием в любви. Но... Она была написана до того, как Ромуальд увидел Тину. А теперь... От Лины не укрылся тот ошарашенный взгляд, которым князь встретил ее подругу. Художник мимо такой красоты не пройдет, об этом нечего и думать.
  Пожалуй, в этот момент Лина впервые в жизни позавидовала красоте подруги, но тут же отбросила от себя эти мысли. Ей в любом случае тут ничего не светило, да и зачем? Мужчины в ее жизни до сих пор играли только отрицательную роль. Ну, или были заказчиками. Пусть так все и продолжается. Ей, простой и не слишком красивой девушке, незачем мечтать о любви князя, да еще к тому же писаного красавца, наделенного таким потрясающим талантом!
  Ей достаточно того, что он по памяти написал ее портрет, да еще такой! Лестный донельзя! Она на нем — просто воплощение летнего дня. Никто и никогда не делал ей большего комплимента и скорее всего уже не сделает!
  Тина пребывала в смятении. Она заметила, как смотрел на нее князь. Это было невообразимо лестно, но... Она уже сделала выбор. Конечно, советник не так красив и возможно, не так талантлив... Зато у него есть другие достоинства. Он — надежный, это прямо на лице написано. Еще он — защитник. Ромуальда же самого нужно защищать. А главное — Дамиан высокого роста и широк в плечах.
  Когда Тина увидела портрет Лины, она утвердилась в правильности своего выбора. Такой портрет мог написать только влюбленный, а вставать на пути любимой подруги она не собиралась. Ничего, что Ромуальд сейчас на нее глаза пялит. К Лине он явно неравнодушен и, если Тина не будет перед ним маячить, то он снова обратит внимание на подругу.
  Мысли о разности их общественного положения Тине, как обычно, на ум не пришла. Для ведьмы семья и брак никогда не были жизненной ценностью, несмотря на то, что она все же побывала замужем. Сейчас она думала о чувствах, близости, даже о заботе и желании сделать другого счастливым, но официального оформления отношений ее мысли не касались.
  
  Наблюдавший за всей сценой Дамиан увидел главное: его богиня пришлась по вкусу его господину. В отношении женщин он никогда не был слишком самоуверен. Постоянное соседство с красивым и талантливым другом, который одновременно являлся и его начальником, давно излечило Дамиана от слишком восторженного взгляда на самого себя. Выбор в данном случае был за Тиной, а сомневаться в том, кого она выберет, не приходилось.
  Если бы он заранее знал, то встал бы на уши, но не допустил, чтобы в приглашение вписали имя Валентины Скарель. А теперь поздно. Он сам все прошляпил.
  Судя по портрету, князь увлекся Линой. Если бы она пришла одна, то... ну, в общем, такие, как Эммелина Кавериско, из своих рук ничего не выпускают. Она сильная личность и смогла бы увлечь Ромуальда до такой степени, что он перестал бы замечать других женщин. Но для этого должно было пройти время. А теперь поздно. Он уже видел Тину и она ему очень понравилась.
  То, что Тина могла предпочесть не князя, советнику в голову не приходило. После первых охов и вздохов Лина нашла в себе силы поблагодарить князя. За что, она и сама не знала, но чувствовала благодарность и должна была ее выразить. Похвалила мастерство и талант автора, на что он, явно кокетничая, переадресовал все восторги модели. Чудо скрыто в ней, он лишь перенес его на полотно. При этом Ромуальд бросал горящие взоры в сторону мило улыбающейся Валентины.
  Терпеть это было невозможно и Дамиан решительно перевел стрелки. Напомнил, что как раз вчера князь вспомнил и зарисовал тех гостей, внешность которых полностью выпала из памяти слуг.
  Лина была рада сменить тему и живо заинтересовалась:
   - Ой, покажите, покажите!
  Гордый своими успехами Ромуальд достал рисунок и полодил его Лине прямо на колени. Она глянула, вздрогнула всем телом и подняла на него совершенно очумелые широко распахнутые глаза.
   - Но как?..., - прошептала она, - Не может быть! Он же один, а не двое!...
   - Ты кого-то узнала? - интерес Ромуальда был неподдельным, - Я нарисовал двух родственников моей беглой жены: Зигфрида фар Гонтмайера и Спироса Кентавриона. Один из Гремона, другой из Сальвинии. А по-твоему это кто?
  Круглое личико Лины вытянулось.
   - Вам не кажется, что это один и тот же человек, только в разных одеждах? Изменений в лице легко было достичь минимальным гримом: брови погуще, бородка, другая прическа, и все.
   - Но я их видел вместе одновременно! - почему-то возмутился Ромуальд.
   - Я ничего не хочу сказать, Ваша Светлость. Но картинка говорит сама за себя.
  Князь задумался.
   - А знаешь... Я ведь тоже их не помнил. Вообще-то это странно, у меня, как у художника, память на лица профессиональная. А эти двое... Как будто их лица в моей голове мокрой губкой смыли. Но вот рука... Она не забыла. Я подумал об этих людях и она сама нарисовала!
  Дамиан нагнулся над рисунком. Он уже видел его вчера, но сегодня захотелось рассмотреть подробнее. Действительно, почти одно лицо. Малоприятное, надо сказать. Одутловатое, обрюзгшее, со свисающими брылями, маленькие глазки-буравчики под тяжелыми надбровными дугами, мясистый нос, на кончике загибающийся к губе... Противный тип. Разницы всего ничего: у одного густые, кустистые брови — у другого обычные, у одного есть на подбородке волосатая бородавка — у другого вместо нее жидкая и короткая бороденка.
  Он задал вопрос в корень:
   - Лина, вам этот тип кого-то напоминает?
  Она тяжело вздохнула:
   - Очень. Вылитый мой покойный муж магистр Герард Кавериско. Вашу память и память всех в замке явно подчистили, чтобы никто ничего не понял и не вспомнил ненароком. Только ваша внутренняя память художника не подвела, потому что связана с рукой, а не с глазами. Так что кто-то из этих двоих - мой супруг.
   - И кто из них больше на него похож? - быстро спросил Ромуальд.
  Магичка не замялась с ответом.
   - Оба. И никто. Если это Герард, то под личиной. Но общий склад лица, фигура, выражение и еще некоторые черты позволяют утверждать: под одним из этих ваших гостей скрывался именно он. А это очень плохо.
   - Почему?
   - Потому что он гораздо опытнее меня. Ему я могу и проиграть. Одна надежда — его наняли для разового заказа. Но... Если он сейчас в Империи, его могут нанять снова! И потом — я его боюсь!
  Это было видно невооруженным глазом: Эммелину била крупная дрожь. Тина вскинулась и обняла подругу за плечи, желая подбодрить. Дамиан тоже решил внести свою лепту.
   - Успокойтесь, Лина, - сказал он веско, - Это все прошлое. Никто не собирается сталкивать вас с вашим мужем лоб в лоб. С вашей помощью ситуация прояснилась и нам нужна консультация: что может предпринять Азильда и те, кто за нею стоят и какие контрмеры доступны нам.
   - Да-да, - встрял Ромуальд, - Лина, дорогая, посоветуй, как нам сделать так, чтобы Азильда потеряла все права и я смог бы все-таки жениться. Ничего не делай, просто придумай. Ты же очень умная.
  Бедная магичка вздохнула и грустно произнесла:
   - Я думаю над этим уже две декады. Все время с тех пор, как вы ко мне пришли. Даже не хочу, а думается. И вот что я скажу: выхода нет. Надо идти к этой вашей Азильде и забирать у нее кольцо. Если, конечно, Ваша Светлость не готова расстаться со своим статусом князя и отдаться под крепкую руку императора.
  Дамиан подозревал, что так оно и есть, но все же надеялся на другой ответ. Услышав слова Лины, он поверил им окончательно и бесповоротно. Вставал вопрос: как добраться до Азильды и уговорить ее отдать кольцо. Он не раз слышал, что его единственный способ забрать родовой артефакт — чтобы княгиня сняла его по доброй воле. Еще она должна произнести ритуальную фразу, которая магически зафиксирует ее отказ от всех прав фактически будет означать развод.
  Но как этого добиться? Как хотя бы добраться до Азильды? Ни одному из его людей пока не удалось проникнуть в Стомбир.
  Ромуальду слова Лины не понравились:
   - Ты думаешь, у меня нет другого выхода? Уверена? А если ты заблокируешь Азильде все функции кольца?
  Лина пожала плечами:
   - Могу, в принципе. Только тогда придется рвать его связь с вашим полностью. В результате вы лишитесь родового артефакта, потому что ваш перстень имеет смысл и ценность только в паре. А он, насколько я знаю, кроме функции внутрисемейной связи, несет еще и сакральный смысл как символ княжеской власти.
   - Но можно же сделать новую пару?!
  У артефакторши от удивления глаза на лоб полезли:
   - Вы так думаете? Простите, князь, удивлена вашей наивностью. Все артефакты власти создавали великие маги древности. В них вложена сила, замешанная на крови первых властителей, которой хватило на века! Сейчас мы, возможно, не менее искусны, но такими силами не владеем и не управляем, а магия крови запрещена. Те королевства, герцогства и княжества, артефакты которых по каким-либо причинам лишились вложенной в них изначально силы, потеряли свою независимость.
  Князь бы возмущен.
   - То есть, ты хочешь сказать, что у меня нет выхода? Я должен отречься и бросить свою страну как кость мерзким имперским шакалам?
  Лина не успела ответить, что ничего такого она не говорила. Влез молчавший всю дорогу Стефан. Он долго наблюдал и думал, понимая, что в этом раскладе ему если что и достанется, то это будут жалкие огрызки, да и то потом. Зато разговор об артефактах и Азильде давал ему возможность показать себя с лучшей стороны.
   - Нет, Ваша Светлость, вы Лину не так поняли. Она сказала, что выход лежит не в магических действиях, а совсем в другой стороне. Агентам Дамиана пора уже добраться до Азильды. Правда, как они станут ее уговаривать, я представить себе не могу.
  На слове “уговаривать” глаза Лины хищно блеснули:
   - Ей можно, например, сказать, что кольцо блокирует ее способность к близости с мужчиной и возможность забеременеть. Это так и есть, думаю, она в этом уже убедилась. А вот если она кольцо снимет... Думаю, внушить ей что-нибудь не так уж сложно. Насколько я слышала, госпожа княгиня умом не отличается. Только информацию надо подавать ей под соусом заботы о ее благополучии и счастье. По другому она ее не съест.
  Дамиан саркастически хмыкнул:
   - До нее еще надо добраться... Сдается мне, в Стомбире Азильда на положении почетной пленницы. Вряд ли к ней допустят постороннего. Ни торговцев, ни артистов, ни целителей к ней до сих пор не пустили, - он на минуту задумался, - Правда, до сих пор это были мужчины. Возможно, женщине это удалось бы. Женщин в империи ни в медный гаст не ставят и опасности от них не ожидают.
  
  
  ***
  После этих простых слов в комнате вдруг повисла тишина, а затем ее разорвал крик Тины:
   - Нет! И даже не мечтайте! Ни за что!
  Дамиан испуганно отшатнулся:
   - О чем вы, Валентина? Я еще ничего не сказал!
  Глаза девушки хищно блеснули.
   - Зато подумали! Я по глазам вижу: подумали и придумали! Так вот: забудьте! Я ни за что не позволю, чтобы Лина подверглась такой опасности!
  Она вскочила и заставила подняться сидевшую молча подругу, затем заговорила уже спокойнее, обращаясь к князю:
   - Ваша Светлость, все было замечательно, картина ваша — просто потрясающая, вы — гениальный художник! Спасибо вам за все, а теперь мы пойдем, правда. У нас с Линой на сегодня еще много дел.
  И она потащила артефакторшу к выходу. Та криво усмехалась, но молча шла за красавицей-ведьмой.
  Мужчины же просто остолбенели. Никто не ожидал ничего подобного, поэтому никто не успел сразу прореагировать. Дамиан понимал, что девушек нужно во что бы то ни стало остановить и объяснить им, что никто их обижать или использовать не собирается.
  Хотя... Тина права: когда он говорил, то глядел на Лину и понимал, что лучше нее с Азильдой никто не справится. Вот только план составить не успел, эмоциональная ведьма поняла его лучше, чем он сам и предупредила все, что он мог бы сказать по этому поводу.
  Теперь она считает его гадом. А жаль. Даже если ему не судьба быть с ней вместе, то все равно не хотелось выглядеть в ее глазах подлецом, который всех только использует и во всем ищет выгоду.
  Надо их остановить и попробовать объясниться.
  Дамиан сделал пару шагов к дверям и своими длинными ногами почти обогнал девушек, как вдруг Ромуальд сорвался с места, побежал за удаляющейся парочкой и схватил Лину за руку.
  Возможно, он предпочел бы руку Тины, но та шла впереди и обе руки у нее были заняты: одной она тащила на буксире подругу, а другой прижимала к груди обшитую стеклярусом сумочку.
  А вот Линина рука свободно висела вдоль тела, так что сами боги велели за нее хвататься.
  Пойманная князем артефакторша остановилась. Тина дернула ее пару раз, но заметила, что происходит, и тоже встала как вкопанная. Только выглядела она сердито и позу выбрала вызывающую.
  Дамиана удивило поведение целительницы. Казалось, ей безразлично, что они с князем находятся на разных ступенях социальной лестницы и обижать того, кто стоит настолько выше тебя, не следует? Или девушка не осознает, что при желании имеющейся у Ромуальда власти хватит, чтобы принудить ее к чему угодно, и она не сможет оказать сопротивления?
  Но князь не торопился гневаться. На его красивом лице возникло хорошо знакомое Дамиану выражение: “Ну как вы можете про меня плохо думать? Я же такой лапочка!” Синие глаза, устремленные на Тину, были полны детской обиды и недоумения.
  Ведьма смутилась и опустила глаза, а Ромуальд еще и спросил:
   - Валентина, разве я сделал тебе или ей что-то плохое, что ты так спешишь меня покинуть? Ладно, мой советник придумал что-то, что угрожает твоей подруге. Но я-то в чем виноват?
  Тина надулась и не стала отвечать, вместо нее заговорила Лина:
   - Ваша Светлость, простите, никто и в мыслях не имел вас задеть. Просто моя подруга... ммм... слишком эмоциональная особа. Ей показалось, что мне что-то угрожает, а она привыкла меня защищать. Как и я ее.
   - Я не сержусь на твою подругу, Лина, - ответил Ромуальд, на лице которого засветилась его коронная улыбка: нежная и немного виноватая. Она была адресована всем, но так, что каждая девушка приняла ее на свой счет.
  Мало кто мог сопротивляться, когда князь так смотрел и улыбался, Тина не стала исключением. Она спросила, потупившись:
   - Так что же вы от нас хотите?
  Улыбка Ромуальда стала широкой и торжествующей.
   - Останьтесь! Посидите с нами, выпейте вина, закусите фруктами и мы немного поболтаем. Здесь обычно очень скучно, а ваш визит — радость для меня.
  Девушки не стали упрямиться и, держась за руки, вернулись на диванчик.
  Дамиан благодарил богов, которые создали князя таким, что ему невозможно противиться. Кого угодно уговорит на что угодно, лишь бы ему самому этого захотелось.
  После выходки Тины о делах с кольцом княгини разговор больше не заходил. Сначала Ромуальд рассказывал о своих произведениях, даже показал четыре картины, сыграл пару отрывков на разных музыкальных инструментах и спел несколько песен.
  Лина взялась ему подпевать. Еще бы, песни то все известные! У нее оказался низкий, красивый, мощный голос, богатый обертонами, и пела она с удовольствием, полностью отдаваясь музыке. Глядя на нее поющую, Дамиан подумал, что князь, как всегда попал в точку с портретом. Сейчас она именно такая и была.
  У самого Ромуальда голосок был красивого тембра, но довольно слабый. Очень быстро Лина под него подстроилась и теперь их голоса сливались, красиво оттеняя друг друга. Когда они закончили, князь спросил:
   - Где ты училась петь, Лина?
  Она пожала плечами.
   - Нигде. Я с детства люблю музыку и привыкла петь за работой. Даже заклинания стараюсь напевать на какой-нибудь знакомый мотив, так проще выдержать ритм да и запомнить легче.
  Мужчины вспомнили, как она колдовала в их присутствии и не стали продолжать тему. Вместо этого Ромуальд обратился к Тине:
   - Валентина, насколько я понял, вы — моя подданная. Лина — она просто приезжая, а вы отсюда родом?
  Девушка покачала головой.
   - Я тоже не местная. Мне дом в Ардене достался по наследству от мужа, а ему в свою очередь от бабушки. Вот она была здешней уроженкой, только вышла замуж за парня из Лиатина, а потом они вместе переехали в Элидиану, потому что у парня нашли приличный магический дар. Там их родился их сын, вырос, женился и его жена родила Этьена, у которого дар был еще больше.
  Тина глубоко вздохнула, вспомнив мужа, и продолжала:
   - Здесь остался дом ее родителей, куда старушка уехала после смерти мужа. Его она завещала внуку, я унаследовала уже за ним. А так как больше нигде в мире у меня собственности нет, то приехала жить сюда. Но родилась я в Элидиане. Моя мама была ведьмой, бежавшей туда из Кортала.
  Дамиан хмыкнул:
   - Я смотрю, все куда-то откуда-то бежали, никто на месте не сидел.
  На это откликнулась Лина:
   - Все маги и ведьмы бежали и бегут в Элидиану, потому что там для них законодательство наиболее благоприятное. Да и магическое образование там одно из лучших. Одного не учитывают: при такой их концентрации слишком велика конкуренция.
   - Мне кажется, - возразил Дамиан, - Не с вашей квалификацией жаловаться на конкуренцию. Маги-артефакторы такого уровня везде на вес золота.
  Девушка поспешила с ним согласиться:
   - Не буду спорить, моя специальность действительно востребованная. Но возьмите Тину. В Элидиане даже в самом крохотном городишке живет три-четыре ведьмы-целительницы и все достойного уровня. Зачем там пятая? У нее не будет дохода, да и остальные не обрадуются конкурентке. А здесь... Да она на весь Амондиран одна такая!
  Тут соглашаться пришлось уже Дамиану и он покорно закивал, но думал совсем не об этом. Все, что было сказано за этот день сложилось с тем, о чем он размышлял раньше и в голове у советника начал вырисовываться ПЛАН...
  Права была Тина, ой, права! Коварные думы Дамиана были именно о том, что послать к Азильде надо женщину, а женщин среди его агентов как раз и не было. Вернее, были две тетки на возрасте, но толку от них... Только следить да подслушивать и годятся.
  А Лина и Тина... Во-первых, близкие к Азильде по возрасту, что немаловажно. Совсем девчонок или старух она и слушать не станет. Во-вторых, та же Лина при желании уговорит кого угодно. Просить не станет, а железными аргументами загонит в угол, запугает до заикания и у глупой княгини просто не останется выхода. При этом сделает все мягко, так, что та и не поймет, что на нее давят и заставляют.
  Сам советник никогда ни в чем не мог убедить княгиню Азильду. Она чувствовала, что не нравится этому мужчине и поэтому любое его мнение или предложение встречала в штыки. Зато своих “придворных дам”, этих двух дур, слушала всегда с большим интересом, какую бы глупость они не несли. Сейчас она их лишена, волею советника эти две болтушки так и застряли в Нидоре. Вряд ли в Стомбире к Азильде приставили милую женщину, внушающую доверие.
  Лина же располагает к себе с первого взгляда, особенно когда не демонстрирует свои магические умения, а просто разговаривает.
  О Тине он и думать не хотел, но думалось. Главной проблемой до сих пор было внедрить своих людей в крепость. Мужчинам не удалось и близко подобраться. Ни один предлог не сработал.
  А Тина!... Она же ведьма! А если ведьма захочет кому-нибудь что-нибудь внушить, она это сделает. Ее никакие стены не удержат! Наоборот, ее еще будут любезно приглашать, а она станет упираться и согласится только тогда, когда сможет вертеть тамошним гарнизоном как захочет.
  О том, как его любезная красавица будет оттуда выбираться, он старательно не думал. Главное, что вертелось у него в голове: если послать туда этих двух девиц, дело будет в шляпе.
  Попутно он убеждал себя, что им ничего не грозит. Их не знает там никто, да и здесь они пока что были не на виду. Приехали обе недавно, если уедут, никто не удивится. Отправились погостить к родственникам.
  Да, точно! Так и нужно сделать! Отсюда они поедут в Гремон, а уже оттуда направят свои стопы в сторону Империи, так никто не свяжет их с Амондираном. Можно и бумаги выправить: вроде одна из них получила наследство на другом конце империи, вот и едут его получать.
  Дамиан обсасывал в уме детали и совсем отстранился от беседы, которая тем временем подошла к концу.
  Все пришли к выводу, что, хотя девушки и не могут в строгом смысле этого слова считаться подданными амондиранского князя, но как местные домовладелицы и полезные для княжества жители безусловно находятся под его прямым покровительством.
  Эта формулировка примирила всех.
  Князь еще раз выслушал комплименты своему таланту, предложил Валентине написать ее портрет, а Эммелине — спеть цикл его новых песен в придворном театре, чем очень удивил артефакторшу. До сих пор она полагала, что ее пение годится только для домашнего употребления.
  Обсуждение этой темы заняло какое-то время, но как раз после нее гостьи встали и начали раскланиваться: им пора домой.
  Князь хотел бы их еще задержать, но понимал, что это уже неприлично. Он был хорошо воспитан. Дамиан же смотрел и думал: как сказать им то, что пришло ему в голову? Делать это здесь и сейчас было неуместно и он отложил разговор. В конце концов, завтра съездит и обсудит все с Линой без свидетелей. Несмотря на недавнее происшествие, по которому могло показаться, что Тина верховодит, он точно знал: все решения принимает пухленькая магичка.
  Они уже шли к выходу, провожая дам до кареты, как непостредственная ведьма вдруг выдала:
   - Ой, как у вас тут пустынно! Я себе княжеский двор совсем иначе представляла!
  Ромуальд захихикал: он лично приказал как советнику, так и мажордому обеспечить, чтобы никто лишний не увидел их сегодняшних гостий. Дамиан же пояснил:
   - Вы совсем не знаете, что такое княжеский двор. Во-первых, он не королевский и людей тут немного. Гвардия, офицеры — они на своих местах и несут службу. Стража — тем более. Бездельных придворных князь не держит, все чем-то заняты. А что слуг не видно... Мы с вами идем теми частями замка, где по сути никто не живет. Вы вошли не через главный вход и там же выйдете. Все сделано, чтобы сохранить вашу приватность.
  Лина подняла на него слегка удивленный взгляд:
   - Это забота?
   - Да, - твердо ответил советник, - Забота о вашей репутации. Тех, кто входит в главный вход видит все Ардена. Видит и обсуждает. А так как княгини нет в городе и все это знают...
   - Понятно, - усмехнулась Лина, - А куда, кстати, делись придворные дамы княгини Азильды? Они сбежали вместе с нею?
  Дамиан скорчил рожу, обозначающую, что ему не хочется отвечать, но все же сказал:
   - Хороший вопрос. Нет, она бросила их в Нидоре. Это город у нас такой. Мой агент убедил их, что княгиня осталась в храме и молит богиню о даровании потомства, а они пока прохлаждаются в лучшей Ниданской гостинице за казенный счет. С Азильдой бежала только ее камеристка.
  Он не стал добавлять, что труп этой девицы его агент нашел в канаве на полдороге между Арденой и Стомбиром. Девицу, по всей видимости, задушили и выкинули из экипажа.
  За интересным разговором они покинули здание, прошли через небольшой парк и добрались до того места, где девушек ждала закрытая наемная карета.
  Сюда Ромуальд не последовал, он остался в замке. Маг, как водится, держался на заднем плане, так что сажал красавиц в карету Дамиан. Когда садившаяся второй Лина подбирала юбки, он взглянул ей в глаза и со всей убедительностью произнес:
   - Я обязательно посещу вас завтра. Нам нужно поговорить.
  Магичка ничего не ответила, дверца захлопнулась и карета уехала.
  
  ***
  По дороге домой Лина установила полог тишины и набросилась на подругу:
   - Тина, что за цирк ты устроила? Зачем стала орать на господина советника? В чем вообще дело? Мы же не дома, в конце концов! Я еле сумела замять скандал!
  Ведьма тут же надулась.
   - О тебе заботилась, между прочим! Этот Дамиан! Он мне так понравился, так понравился поначалу, а оказалось... Он коварный тип! Хитрый и бездушный!
   - Тин, у тебя все, кто сначала думает, а потом говорит, хитрые и бездушные. Как ты за Этьена-то выйти решилась? Хотя...
  Лина вспомнила покойного мужа подруги. В чем другом, а в хитрости его обвинить было нельзя. Он по большей части молчал, но не потому что был себе на уме, а потому что был прост как правда. Если бы заговорил, то ничего бы не изменилось.
  А вот советник действительно хитрый тип. Умный, властный... Многое можно про него сказать. Но почему-то Лине казалось, что подлости в нем нет. Она в своей недолгой жизни не раз и не два имела дело с подлецами и хорошо их себе представляла. Умела видеть гнилое нутро за самыми красивыми декорациями. В Дамиане она ничего подобного не чувствовала.
  Ясно, что он думает о том, как их использовать в этой ситуации. То, что в запальчивости крикнула Тина, просто лежало на поверхности, а Лина своим замечанием относительно того, как следует убеждать княгиню, просто кинула дров в топку воображения советника.
  Конечно, дело это очень опасное как само по себе, так и тем, что там может находиться Герард. Но... В этом Лина сомневалась. Артефактор — не боевой маг. Это их берут на работу и платят поденно. Артефактора нанимают на однократное действие и берет он за это хорошие деньги. Такие, что задерживать его у себя желания не возникает.
  Даже если Кавериско подался на службу к императору, тот вряд ли станет задерживать такого мага в Стомбире. Чтобы магистр оправдывал свое жалованье, он должен быть постоянно занят работой. А такое возможно при дворе, а не в заштатной крепости.
  Нет, вероятность встречи с Кавериско невелика.
  Но страшно все равно. Если хоть десятая часть того, что говорят об империи, правда, то ни ей, ни Тине делать там нечего.
  Пусть Ромуальд милый и его жалко, но себя гораздо жальче.
  С другой стороны... Лина казалась всем и в том числе себе самой тихой, скромной, домашней девушкой. Но жила в ней авантюристка. Иначе вряд ли она сумела бы сбежать от ненавистного мужа, да еще два раза. Смогла все бросить и поперлась в эту дыру, чтобы начать все с нуля. Значит, есть в ней дух и жажда приключений.
  Было и еще одно соображение: ей очень нравились и князь, и его советник. Они были очень разные, отличались доуг от друга больше. Чем они с Тинкой, но оба были хороши. Ромуальд восхищал своими талантами и умением тонко чувствовать, а Дамиан...
  Лина никогда не страдала от излишней скромности в оценке своих способностей и знала, что очень и очень неглупа. Так вот: с Дамианом ей было не тягаться. При таком князе тащить на себе целое княжество во всех аспектах... Для этого нужен мощный и очень продуктивный ум, а в ней это вызывало уважение, граничащее с преклонением.
  
  Ее собственный мыслительный аппарат был, возможно, устройством более тонким, но гораздо менее эффективным, ведь ему приходилось решать только мелкие локальные задачи.
  Маг тоже был симпатичен: хоть и не профессионал высшего класса, но и не дурак. Если его немного подучить, человеком будет.
  Так что если этим троим надо, она готова съездить в империю и попытаться уговорить Азильду отдать кольцо. Конечно, если ее будут прикрывать. Тине она сказала:
   - Скажи мне все-таки, что ты так вскинулась?
   - Лин, ну неужели не ясно: они решили отправить тебя добывать кольцо этой дуры Азильды.
   - Еще не решили, а ты уже заорала.
   - А что, ждать, когда с ножом к горлу пристанут и вынудят поехать в эту самую империю? Велят дракону в задницу залезть?
   - Ну почему сразу к дракону? - пожала плечами Лина, - Тебе что, не жалко бедного князя? Его же извести хотят, ты что, не поняла?
  Тина в очередной раз надулась:
   - Все я поняла и мне его жалко. Ромочка такая душечка! Я даже представить себе не могла, что он такой милый. Ты ему, кстати, очень нравишься, недаром он такой портрет написал.
  Лина рассмеялась:
   - Думаешь, ты ему меньше нравишься? Милая моя, он же художник. Напишет твой и тут уж я скажу, что он в тебя влюблен.
   - Ну и нет! - стала горячиться Тина, - Он не только художник, а еще и музыкант. Ты его еще и пением приворожила. Эх, будь у меня такой голос, я бы за короля замуж вышла.
   - Да ты и без голоса можешь...
   - Нет, без него трудно. Вот смотри: что бы ты ни сказала, всем кажется, что это разумно и правильно.
  Потому что так оно и есть, - подумала про себя Лина.
   - Это просто твой тембр голоса на мозги действует не хуже ментальных заклинаний. Если же ты еще и петь начинаешь, то у людей вообще крышу сносит. Любая ведьма за твой голос все бы отдала, потому что это сила. Я уверена: князь тебя послушал и окончательно влюбился. Ну ничего, мне и советника хватит. Хоть и гад, а симпатичный.
  Лина рассмеялась. В этом вся Валентина: выбрала себе мужчину и теперь будет его добиваться. Но о любимой подруге тоже надо позаботиться, и ей кого-нибудь сосватать. Каждый раз забывает, что Лина может отлично общаться с парнем, даже дружить, но постель для нее — закрытая тема.
  Да ладно Тина... Плохо то, что мужчинам этого не объяснишь. В университете у Лины, несмотря на простоватую внешность, было немало поклонников, и всех их приходилось отшивать. Обычно шла в ход байка о ее ужасном брачном контракте, где прописана абсолютная верность.
  Что такое магический контракт ребята знали уже на первом курсе и больше не приставали. На самом деле ничего такого в Линином контракте не было. Просто Кавериско умудрился внушить ей такое отвращение к плотской стороне отношений, что до сих пор перебить его не удалось никому. Да Лина особо об этом не заботилась. Это удел Тины, она без любви жить не может, пусть объект для нее и не очень важен. А Линина судьба — стать лучшей в своем деле. Она всегда искала не любви, а уважения.
  Конечно, ей льстило внимание Ромуальда, его восхищение и что-то еще, чему она не могла найти имени. Чувство Лины к нему было нежным и теплым, как к большому и милому ребенку. Да, точно, в ее отношении к князю проскальзывало что-то материнское. А вот советнику она была благодарна за то, что он видел в ней равную себе. Не просто держался как с равной, но и на самом деле так относился. В этом Лина не ошибалась.
  Если она справится там, где отступили агенты княжеской разведки, это поднимет ее в глазах как князя, так и его советника на недосягаемую высоту. И вот с этой позиции она согласна дальше с ними разговаривать.
  
  ***
  Через декаду после посещения княжеского замка, Лина и Тина вышли из местного портала в одном из городов Гремона, откуда шла дорога на перевал и далее в империю. С собой у них было по саквояжу, в каждый из которых при желании можно было запихнуть пару быков, и по маленькой дамской сумочке, имевшей те же полезные качества. За такие изделия Лина брала от пятидесяти до трехсот золотых, но подруге сделала бесплатно.
   - Так, - сказала магичка, глядя на извлеченную из кармана бумажку, - нам на улицу Синего Ветра, в гостиницу госпожи Альмы.
   - И что, дальше мы поедем в карете? А где ее возьмем?
   - Тина, я тебе сто раз объяснила: наши новые вещи и карета как раз и ждут нас у этой самой Альмы.
   - А почему дальше нельзя порталами? В карете же долго?!
  Тина обладала одной малоприятной чертой. Если ей что-то не нравилось, она могла просто извести всех, по сто раз повторяя одни и те же вопросы. А это путешествие ей не понравилось задолго до того, как началось. Она не захотела бросить подругу, но желала показать свое недовольство происходящим.
  Уже много раз все было переговорено, каждый шаг обсудили многократно и между собой, и с Дамианом, и со Стефаном, и все равно Тина упорно переспрашивала то, что и так прекрасно знала.
  Заткнуть ее можно было одним способом: наорать. Тогда бы она обиделась и замолчала надолго. Но терпеть напряженное молчание тоже удовольствие ниже среднего, поэтому магичка долго и упорно сохраняла кротость и спокойствие.
  Но тут наконец не выдержала и рявкнула:
   - Заткнись! Сколько раз можно переспрашивать одно и то же?! Тебе больше делать нечего?
  Тина надулась и замолчала, что дало ее подруге передышку и возможность выяснить у служителя портального зала, где находится улица Синего Ветра. Оказалось, это совсем недалеко, два квартала на север. Через двадцать минут они уже заселялись в номер, где их ждали сундуки с платьями.
  План Дамиана был на первый взгляд прост. Девушки должны были изображать знатную даму с компаньонкой. У дамы в империи умер родственник и оставил наследство: деньги и дом. Она едет его получить.
  По мысли Дамиана, даму должна была играть Лина, но она наотрез отказалась.
   - Ну какая из меня дворянка? Вот Тина у нас... Неизвестно, кто был ее отцом, но уж не меньше чем граф. Посмотрите на ее внешность, на осанку: порода сквозит из всех щелей. А если она еще не будет пользоваться своими ведьминскими способностями, все сразу поверят, что видят перед собой гремонскую дворянку не из последних.
  Дамиан вынужден был согласиться. Хотя... Когда он рассказал о своей идее Ромуальду, тот устроил истерику и вопил: “Я тебе запрещаю впутывать девушек!” Но под гнетом разумных доводов одумался и согласился, только умолял, чтобы хоть Тину никто не трогал.
  Лина была готова поехать и одна, только тогда пришлось бы менять всю легенду: она и впрямь не тянула на знатную даму. Но Тина этому воспротивилась. Сказала: если ты едешь, я еду тоже. В случае чего прикрою твою задницу. Кто что кому будет прикрывать — еще вопрос, - подумала Лина и согласилась.
  Дамиан тщательно все подготовил. Предлог был хорош. Въехать в империю мог каждый, кто докажет, что у него там важное дело. Наследство, без сомнения, из таких, так что их не должны были развернуть на границе.
  Конечно, богатая дама скорее воспользовалась бы телепортом, а не тащилась через всю страну в карете... Но в Стомбире портальной связи не было. Поэтому Тина должна была изображать даму среднего достатка, которой порталы не по карману. А дорога из Гремона в сердце империи как раз проходила через Стомбир.
  Если около этого населенного пункта у кареты отвалится колесо и сломается ось, то дамы застрянут там на пару дней. Вот их-то им должно хватить, чтобы добиться стречи с Азильдой и забрать у нее кольцо. Что будет с княгиней дальше, ни Ромуальда, ни советника не интересовало.
  От города, где девушек ждала карета, до места назначения предстояло ехать больше декады. Как раз это время Дамиан отвел на то, чтобы они ознакомились с обстановкой. В гостинице госпожи Альмы их ждали не только сундуки с платьями, но и подробные инструкции, документы, а также карты местности, справочники, своды законов и все, что, по мнению советника, им стоило знать.
  Лина вкратце ознакомилась с тем, что ей предстояло освоить, и поняла: если бы Дамиан дал ей эти бумаги раньше, еще в Амондиране, то фиг бы он ее уговорил поехать! Но сообщать об этом обиженной Тине она не стала. Все равно поздно что-то менять.
  
  
  ***
  Первым предметом, который был извлечен из оставленных для них сундуков, стал конверт с документами. Его сцапала Тина и, пока Лина изучала карту и написанные твердым почерком Дамиана инструкции, сунула нос туда.
   - Гертруда ар Дотцель и Амалия Шрайбер! - громко возгласила она, изучив паспорта и подорожные, - Фу, ну и имена они нам подобрали.
  Кажется, она перестала дуться на Лину и собиралась привлечь ее к критике советника.
   - Да нормальные гремонские имена, - буркнула Лина, не отрываясь от чтения очередного листа инструкции.
   - Ага, нормальные. У тебя-то ничего: Амалия, а мне досталось... Гертруда! Жуть! Громыхает, как пустая кастрюля!
  Лина обреченно вздохнула.
   - Боги, какая разница! Это же ненадолго. Ты лучше привыкай пока время есть. Сокращенное от Гертруды будет Труди, а от Амалии — Мали. И попробуй изобразить гремонский акцент.
  Тина тут же забыла про имена и заинтересовалась:
   - Это как?
   - Примерно как у ар Арвиля, - произнесла Лина, тщательно стараясь копировать произношение своего научного руководителя. Получалось похоже, - Помнишь?
  Тина замотала головой.
   - Да ну, я не повторю. Я и слышала его всего несколько раз. Это ты у нас... с музыкальным слухом и памятью.
   - Ну так копируй меня.
   - Копия с копии? Фу! Нас так сразу раскроют.
  Лина тяжело вздохнула. Она знала подругу: будет упираться и вредничать до конца, пока можно. Раньше, чем они пересекут границу империи, толку от нее не дождаться. Зато потом будет стараться изо всех сил.
  Но все же с акцентом приходилось что-то решать именно сейчас: без тренировки такое не изобразишь. Ей в голову пришло, что Тина выросла на юге, в окрестностях шикарного курорта Байи близ границы с Гремоном. Там произносят слова нараспев и точно так же говорят в Южном Гремоне.
   - Хорошо, ты можешь говорить так, как говорят простолюдины в Байях? Тянуть гласные?
  Тина задумалась и выдала следующую фразу так, как будто с детства не покидала свою малую родину:
   - Да легко! Почему бы мне не вспомнить детство золотое? Мамочка столько сил положила, чтобы научить меня разговаривать культурно, но забыть этот говор я просто не в силах.
   - То, что надо! - воскликнула Лина.
  Действительно, Тина не допустила просторечия, но заговорила чуть нараспев, мягко протягивая гласные, точно, как аристократы, родившиеся на юге.
  Валентина тем временем вытащила из конверта копию завещания и письмо от имперского нотариуса со всеми положенными печатями.
   - Ого, смотри, как подготовились! Можно подумать, это все настоящее. Мне, оказывается, дорогим двоюродным дедушкой Витольсом в память моей мамочки, которая была его любимой племянницей, завещан дом в городе Итсен. Ну-ка, глянь по карте, где это.
  Лина карты любила с детства и хорошо умела их читать, поэтому нашла искомое почти сразу.
   - В герцогстве Кирвалис. Это почти у Медных гор, через всю империю надо ехать.
  Она через плечо заглянула в бумаги на коленях Тины.
   - А есть подтверждение твоего родства с этим... завещателем?
   - Сколько угодно. Генеалогическое древо фар Титцелей... Представляешь, эта Гертруда — урожденная фар Титцель. Ар Дотцель — имя ее покойного мужа. Не могли, что ли, не в рифму фамилии подобрать? Вот брачный контракт, метрика мужа и его свидетельство о смерти. Еще метрики Гертруды и ее мамочки... Гляди, она действительно с юга. Из Верины. Да, ты не дослушала про наследство. Кроме дома еще две тысячи золотых империалов. Это на гиты... Почти пять тысяч!
  Тина никогда не имела особого достатка, хотя и не бедствовала, поэтому прозвучавшая сумма произвела на нее впечатление. Лина поспешила успокоить подругу:
   - Что ты так возбудилась? Мы все равно туда не поедем, да и на самом деле никакое наследство нас там не ждет.
  Ведьма сердито топнула ногой.
   - Не нас, а меня! Не мешай мне чувствовать себя на пороге богатства! Я всю жизнь мечтала, что найдутся богатые родственники: отец или дядюшка, и оставят мне по завещанию пару-тройку тысяч... И вот как будто все сбылось!
  Она прижала руки к сердцу и закатила глаза. Лину это страшно бесило, но она твердым голосом продолжала уговаривать подругу:
   - Тин, успокойся. Если мы удачно съездим, то получим не меньше. Ромуальд обещал по три тысячи золотых, освобождение от налогов и какие-то не то угодья, не то промыслы... В общем, что-то, приносящее стабильный доход.
  Ведьма так быстро повернулась к Лине, что все бумаги с ее колен попадали на пол.
   - А ты уверена, что мы удачно съездим, а не сгинем где-то в застенках этой проклятой империи? Вспомни: ты маг, а я ведьма! Да еще мы с тобой собираемся сорвать имперцам секретную операцию прямо на их территории! Или ты будешь меня уверять, что те ужасы, которые у нас рассказывают про отношение имперцев к людям с даром — ложь?!
  Лина пожала плечами.
   - Ложь — не ложь... Преувеличение. У нас есть том тамошних законов, по дороге почитаем. Дамиан сделал закладки. А насчет дара ты зря боишься. Тебя, если не колдуешь, вообще вычислить невозможно, а у меня есть отличный амулет, маскирующий мои способности. Если ты насчет того, что дома привыкла делать магией... Пользуйся пока амулетами, у меня с собой целая сумка. Амулеты в империи не запрещены.
  Тина снова надулась, подняла с пола документы и положила на стол, показывая, что ее это больше не интересует. Лина же оставила инструкции советника и перебрала все, что вывалилось из конверта.
  Завещание ее не интересовало, равно как и документы, подтверждающие личность и права Гертруды ар Дотцель. Но вот остальное надо было изучить. Паспорта, подорожная с визами на «госпожу ар Дотцель, урожденную фар Титцель, вдову, с сопровождающими лицами»... Ага, и лица перечислены: компаньонка, кучер, слуга и шесть наемных охранников. Тут же лежал паспорт Амалии и договор о найме в качестве компаньонки на ее имя. Договор бессрочный и начался два года назад, примерно когда дама осталась вдовой, хорошо.
  Далее шел контракт с Гильдией наемников на охрану в пути. По нему Гертруде предоставлялись шесть опытных бойцов, которые жизнью отвечали за ее безопасность. Имена были перечислены внизу, списком, первым шел старший: Роберт Данцер.
  Слуга и кучер тоже не остались без бумаг. Дамиан проявил предусмотрительность: по этим документам оба служили госпоже ар Дотцель более года каждый. Подозрений вызвать не должно. А что дама поехала в такую даль не одна — это же естественно! Этого требуют безопасность и приличия.
  Амалия тоже оказалась вдовой. Дамиан действительно все продумал. Выдавать себя за девиц было бы глупо: девушки без дара выходят замуж рано, а они, хоть и молодо выглядят, но все же видно, что не вчера школу закончили. А так две молодые вдовицы путешествуют вместе, утешая друг друга.
  
  ***
  Лина и Тина почти до вечера перебирали оставленные для них в гостинице госпожи Альмы вещи и бумаги. Они ждали агентов Дамиана под видом слуги, кучера и наемников, чтобы тронуться в путь.
  Лина предполагала, что и госпожа Альма работает на советника, но в поведении хозяйки гостиницы ничто на это не указывало. Все говорило о том, что хозяйка принимает их за обычных путешественниц, из тех, что едут в империю по делам.
  Когда магичка спустилась из номера вниз, чтобы заказать еду, из разговора с госпожой Альмой она выяснила: гостиница им предоставляет типичную услугу для путешествующих в империю: ночлег и аренду достойной кареты.
  Сюда путешественники прибывают пассажирским порталом, их вещи- грузовым, а сопровождающие слуги и охрана едут своим ходом. Порталы на территории Девяти королевств стоят недешево, но разумно, а вот в империю таким образом перемещаться хватит денег только у самых богатых, из тех, что на золоте едят и в золотой горшок по нужде ходят.
  Правда, карета тоже удовольствие не дешевое, но большую часть денег им вернут на обратном пути — это залог. И хорошо бы сейчас расплатиться. Хозяйка назвала сумму, от которой у девушки глаза на лоб полезли, но она сдержалась. Вместо того, чтобы заорать: “Сколько?!”, Лина только брови подняла, предложила госпоже Альме зайти за деньгами тогда, когда им принесут обед из ближайшего трактира, и поднялась обратно в номер.
   - Тина, ты там наши деньги не видела? Те, которые Дамиан дал на расходы.
  Та протянула мешочек с монетами и несколько чеков на предъявителя из весьма уважаемого гремонского банка, имевшего отделения в империи.
   - Вот. Дамиан, скотина, не обманул. Денег полно. А что?
   - Спрячь. Оставь только то, что мы должны будем заплатить этой Альме. Восемь гитов за ночлег, еду и дополнительные услуги и пятьдесят шесть за карету, всего шестьдесят четыре.
   - Сколько?! - завопила Тина, - Да за что?! За эти деньги я две кареты куплю! Самых модных!
  С одной стороны Лина была полностью согласна с подругой, а с другой... Если Дамиану не жалко, то какое ее дело?
   - Уймись, а? Вспомни, что ты урожденная фар Титцель, аристократка, а они денег не считают. Поедем назад — Альма сорок золотых нам вернет. Это вроде как залог.
  Лина очень боялась, что Тине придется подписываться под очередным договором, но обошлось. Альма взяла деньги и просто дала им расписку, по которой при возвращении кареты можно было получить назад оговоренную сумму.
  После чего Лина спросила бумаги и чернил и засадила Тину учиться подписываться под руку несуществующей Гертруды. Вдруг понадобится? К счастью, умельцы Дамиана и тут не оплошали: все подписи и почерк были тщательно скопированы с собственного почерка Тины. Оставалось только научиться вместо В.Скарель писать Г.арДотцель. Последние буквы и финальный хвостик, обнимавший всю подпись, и там, и там были одинаковыми.
  Лина тем временем изучала гардероб обеих дам. Наряды для Тины лежали в большом, окованном медными полосами сундук и представляли собой гардероб состоятельной вдовы, которая уже закончила носить траур.
  Сундук поменьше явно принадлежал компаньонке. Наряды в нем тоже соответствовали роли.
  Для полноты образа было маловато нижнего белья, но его девушки догадались взять с собой, так что Лина переложила панталончики, корсеты, рубашки и нижние юбки из саквояжей в сундуки. Если на границе будут проверять, все должно быть достоверно.
  Затем она занялась их собственным багажом. Если имперцы заметят сумки-артефакты, будет беда. Значит, им надо придать вид обычных.
  С этим она провозилась до вечера, но достигла своей цели. Изящные брелоки, прицепленные к замочкам, выглядели как модный аксессуар, а заодно прикрывали истинную суть предметов.
  Да и внутри все изменилось. Раньше, чтобы что-то достать из сумки или саквояжа, нужно было сунуть туда руку и представить себе искомое, иначе сумка казалась пустой. Сейчас любому показалось бы, что там лежат наборы самых обычных вещей, из тех, которые путешественники берут с собой и предпочитают иметь под рукой. Основное содержимое могли достать только хозяйки.
  За этими хлопотами прошел день. Никто не появился. Девушки поужинали и легли спать весьма недовольные этим обстоятельством.
  Люди Дамиана появились с самого раннего утра, когда Лина и Тина предпочитали сладко спать. Пришлось подниматься и разбираться.
  Во дворе гостиницы возле каретного сарая их ждали. Шестеро наемников держали в поводу лошадей, а впереди стояли два высоченных нескладных, явно деревенских парня: белобрысый и темненький. Одеты они были чисто и так, что сразу было понятно: блондин — конюх, а шатен — просто слуга.
  Тина поступила просто. Велела компаньонке заняться погрузкой, а сама развернулась и отправилась завтракать.
  Лина живенько вспомнила имена слуг, которые видела в бумагах. Конюх, кажется, Дитер, а слуга — Клаус. Им она велела заняться каретой: погрузить багаж и запрячь лошадей. Затем подошла к наемникам.
   - Кто из вас Роберт Данцер?
   - Ну я, - сделал шаг вперед статный, видный, но уже не первой молодости мужчина.
   - Отлично. Я — компаньонка госпожи Гертруды Амалия Шрайбер. Хочу спросить: ваш отряд уже позавтракал или стоит велеть подать вам еду, пока госпожа собирается? Как только она будет готова, мы выезжаем.
  Вот так. Проявила заботу. Надо же создавать хорошие отношения с теми, в чьем обществе придется путешествовать.
  Данцеру, кажется, понравились поведение и слова Лины. Он улыбнулся, отчего его суровое лицо стало симпатичным, и ответил:
   - Очень приятно, Амалия. Завтрак мы уже получили там, где ночевали. Но от чашечки горячего чая с булкой никто не откажется.
   - Пойду попрошу, чтобы вам принесли. Заодно... Помогите нашим слугам с багажом. Его не так много, всего два сундука, но в одиночку с ними не справиться никому.
  Она не стала приказывать, понимая, что ребята нанялись охранниками, а не носильщиками. Такая помощь зависит только от их доброй воли.
  Роберт махнул рукой двум самым молодым парням:
   - Эй, ребята, идите за госпожой Амалией и тащите сюда сундуки. Раньше погрузимся — раньше поедем.
  Лина удовлетворенно тряхнула головой: все правильно сделала. Среди этих людей есть агенты Дамиана, но сейчас не время выяснять, кто именно. Вот когда будет первый привал где-нибудь на природе, тогда и выяснится, кто есть кто.
  
  ***
  Часа не прошло, а девушки, удобно устроившись на мягких сиденьях, уже катили вон из города. Кучер погонял лошадей, слуга спал на запятках рядом с сундуками, а наемники разделились и группами по трое ехали впереди и позади кареты. Сзади бойкой группой бежали заводные лошади: госпожа Гертруда не торопилась, путешествовала с максимально возможным комфортом и не желала зависеть от обстоятельств.
  Тина и Лина быстро оценили, какой удобный экипаж им достался. До сих пор они пользовались обычными наемными каретами, где трясло так, что все внутренности переворачивались и обед просился наружу. Эта же с первого взгляда не производила потрясающего впечатления, но, похоже. Стоила своих денег: неизбежная тряска почти не ощущалась.
  Сначала Лина хотела продолжить изучение наставлений и инструкций, но быстро поняла, что просто не в состоянии этим сейчас заниматься. Тина вообще не стала валять дурака, а мигом улеглась на предназначенное ей сиденье, сунула саквояж под голову, накрылась пледом и заснула как младенец.
  Магичка посмотрела на нее, легла на другое сиденье и тоже задремала. Проснулись они, когда карета остановилась. Лина первая вскочила, отдернула занавеску и выглянула в окошко. Солнце давно уже перевалило через зенит, так что проспали они не то пять, не то шесть часов. Карета стояла на поляне в лесу. Кучер Дитер распрягал лошадей — собирался вести их на водопой. Слуга Клаус доставал корзины со снедью. Наемники разделились. Один ладил костер, другой пошел за водой с котелками, еще двое занимались лошадьми, а их начальник с помощником изучали припасы. Дам никто будить не торопился.
  Все верно: пока еды нет, их беспокоить не станут.
  Вот Клаус показал Роберту какие-то мешочки и свертки, обменялся парой слов и тоже пошел за кусты, где, по-видимому, протекала речка. Вернулся он довольно скоро, таща в руках здоровое полено.
  Лина удивилась: Клаус за несколько минут пребывания за кустами странно изменился. Он был все таким же высоким и темноволосым, но... иным. Осанка, движения принадлежали другому человеку. Присмотревшись, Лина чуть не упала: в слуге она узнала другого.
  Ее замешательство не укрылось от подруги, которая тем временем расчесывала волосы, пытаясь в полевых условиях создать приличествующую аристократке прическу. Тина мельком глянула в окно, а затем спросила:
   - И что тебя не устроило?
   - Ты погляди на этого слугу. Не узнаешь?
  Тина осторожно, под прикрытием занавески, посмотрела туда, куда указывала подруга, затем разочарованно протянула.
   - Почему не узнаю? Это Стефан. Только он для чего-то перекрасил волосы. Зря: блондином ему было лучше. И не говори мне, что ты не ждала чего-нибудь в этом роде. Кстати, у него хороший амулет, прикрывающий магическую сущность. Ничего не заметно. Ты делала?
   - Я, - призналась Лина, - Дамиан купил у меня пять штук перед самым нашим отъездом.
   - По три золотых?
   - Обижаешь, по четыре.
  Тем временем Клаус, он же Стефан занялся готовкой под чутким руководством наемников. Кажется, его опыт зельевара тут пришелся в самый раз: скоро от котелков, висящих над костром, потянуло очень вкусным запахом.
  Это послужило знаком для всех. Наемники привели лошадей, стреножили и пустили пастись тут же на лужайке. Вместе с ними вернулся и Дитер. Его девушки опознали сразу радостно пожали друг другу руки: перед ними был Дамиан собственной персоной, только вот с соломенной шевелюрой деревенского дурачка.
  Больше всего Лину обрадовало то, что теперь не надо изучать инструкции: Пусть Дамиан для начала все расскажет устно. А вот если она чего не поймет, тогда и станет читать.
  Они ждали, когда он к ним подойдет, но советник так и не двинулся с места. За дамами пришел Стефан. Открыл дверцу, сунул голову и начал с того, что попросил:
   - Дорогие, в целях конспирации зовите меня Клаусом и обращайтесь как со слугой. Наемники, конечно, наши люди, но мало ли что.
  Тина радостно закивала:
   - Береженых боги берегут.
   - Ну, раз вы все поняли, вылезайте, дамы. Обед подан.
  Он подставил руку и девушки одна за другой спустились на землю.
  Наемники не только приготовили обед, они еще и соорудили для дам нечто вроде стульев: толстые чурбаки поставили на попа, покрыли тканью и положили сверху неизвестно откуда взявшиеся подушечки.
  Сами они ели из жестяных мисок и пили из таких же кружек, “Гертруде” “Клаус” подал все на фарфоре с серебряным прибором для пикника, как полагается, “Амалия” обошлась обычной фаянсовой миской и ложкой из тех, что подают в трактирах.
  Если бы кто-то глядел на эту компанию со стороны, то ни за что бы не догадался, что тут есть какой то подвох. Все выглядело достоверно: путешествующая дама, ее компаньонка, а заодно и камеристка, слуги, охрана...
  “Кучер Дитер” устроился поближе к лошадям и, вытянув длинные ноги, с аппетитом поглощал простецкую пищу. Неудивительно: Стефан приготовил из крупы, обрезков солонины и горсточки овощей настоящую вкуснятину, а бодрящий чай оказался просто выше всех похвал.
  После сытного обеда отдохнули еще часок. Дамы вернулись в карету, кучер занялся лошадьми, а слуга складывал и убирал вещи, попутно объясняя Тине и Лине что происходит.
  Складывая пожитки в корзины и закрепляя их, он шептал:
   - Поняли, девочки: мы решили не бросать вас одних. Мало ли что! Это Дамианова идея. Пусть все думают, что мы слуги, на них и не смотрит никто. А если что, поддержим, поможем, все для вас сделаем. А Дамиан еще и подскажет, не зря он столько лет в университете учился и потом работал на такой ответственной должности.
  “Девочки” слушали молча, что ничуть не смущало Стефана. Он ворковал:
   - Вы же не думали, что мы вот так вас и бросим? Но нужно было соблюдать конспирацию. Для вас нашли все самое настоящее: историю про Гертруду, наследство в Империи, слуг и наемников. Только вот Роберт со своими людьми давно работает на Дамиана, а со слугами мы только что поменялись, как вы видели. В городе, через который идет весь транзит в империю, этого делать не стоило. Вот и устроили обмен на первом привале. А так в случае чего госпожа Альма подтвердит, что Клаус и Дитер были самые что ни на есть настоящие.
  Тина фыркнула:
   - И как это вы слуг подобрали? По какому принципу? Высокие — это я поняла. А почему в таком порядке? Почему не ты — кучер, а Дамиан — слуга? Вот и волосы вам красить пришлось... Прямо в противоположный цвет каждому.
   - Почему? - услышали они шепот тихо подошедшего Дамиана, - Да потому что этого болвана к лошадям нельзя подпускать на пушечный выстрел. Он и верхом-то еле-еле, а управлять парой — это тебе не крыс по подвалам гонять.
  Затем сделал шаг назад, поклонился и громко проговорил:
   - Госпожа, не беспокойтесь. Сейчас вторую запрягу и можно ехать!
  Дамиан пошел за второй лошадью, а обиженный Стефан полез на свое место рядом с сундуками и корзинами. Он только придумал героическое объяснение, которое выставило бы его в хорошем свете перед девушками, а тут этот гад пришел и все испортил.
  Девушки же, пряча смешки, устроились внутри кареты. Каждая вновь разлеглась на своем месте. Хозяйке полагалось сиденье, расположенное по ходу. Оно было шире, да и укачивало на нем меньше, если ехать сидя, а не лежать.
  Зато место компаньонки приходилось как раз под окошечком, соединявшим внутренность кареты с козлами кучера. Лина очень надеялась пообщаться с Дамианом в пути.
  
  ***
  Дальше они ехали, пока не стало совсем смеркаться. Остановились не в деревне на постоялом дворе, а на поляне в лесу. Данцер сказал, что это мера предосторожности. В чем именно она заключалась, ни Лина, ни Тина не поняли, но поверили бывалому наемнику на слово.
  Он обещал им, что это только сегодня, а уже завтра они смогут принять ванну и спать на мягких перинах. Дорога до перевала обычно занимала пять дней, а уже на шестой к вечеру они должны были оказаться в городке, через который проходила граница с империей. С этой стороны гор было достаточно безопасно: разбойников в Гремоне в основном давно повывели. Встречались шайки воров, действовавшие как раз на постоялых дворах, да одиночки, нападавшие на тех, кто рискнул выехать без охраны. Шестеро до зубов вооруженных наемников гарантировали безопасное путешествие.
  В Империи было примерно то же самое, но не везде. Если бы девушки действительно планировали пересечь эту державу поперек, то должны были проехать пару таких мест, где не действовали ни власть, ни закон. Этим они и собирались обосновать необходимость вооруженного сопровождения. На самом деле на дороге от границы до Стомбира было спокойно. Тут даже бандитов-одиночек извели и только мелкие воришки нарушали спокойствие путешествующих.
  Так что до самого места назначения особых опасностей не предвиделось, если не считать момента пересечения границы и встречи с имперской стражей. Несмотря на то, что документы у девушек и их сопровождающих были в порядке, оставалась вероятность, что их завернут прямо на границе. Мало ли какие новые инструкции получили тамошние служащие. Да и Стомбире их непременно попытаются пощупать на предмет чего-нибудь нелегального. Имперская стража изображала строгость и неподкупность, но взятки любила и вымогала их всеми доступными методами. Об этом знали не только граждане империи, но и люди из Девяти королевств.
  Кроме того, магам и ведьмам поездка в империю грозила потерей свободы. Не той, когда тебя в тюрьму сажают, а другой, когда ты становишься заложником собственного незнания. С недавних пор по указу Сильвестра V появление мага или ведьмы на территории Империи приравнивалось к просьбе зачислить его или ее на службу императору. Пожизненно.
  Этого Лина раньше не знала и как раз выяснила из оставленных Дамианом инструкций. Полученная информация и заставила ее пожалеть, что она дала себя и Тину вовлечь в это дело.
  Оставалось выяснить, чем еще чревато их предприятие.
  Сейчас, удобно устроившись на лежанке, она открыла окошко, соединявшее ее с кучером и потребовала, чтобы советник прочитал им лекцию о законах и нравах империи пока еще не поздно. Выводы она сделает сама.
  Дамиан не зря в университете штаны просиживал. Его готовили в частности работе с империей и имперцами и он неплохо знал все, что к этому относится. В теории, разумеется, но другие не знали и этого. Те же Тина и Лина до сих пор всю информацию об империи черпали из слухов, которым не хватало достоверности.
  Итак, Дамиан начал свой рассказ.
  Империю составляли четырнадцать герцогств, тридцать восемь графств и двенадцать княжеств, пять из которых были присоединены совсем недавно.
  Империя возникла, когда первый император Иллирий объединил под своей рукой семь королевств, которые, войдя в империю, стали называться герцогствами. Было еще множество мелких княжеств, получившие статус графств. Земли, которые были присоединены позже, входили в состав империи на тех же основаниях и с теми же правами. Их бывшие властители становились имперской знатью. Все герцоги и графы, таким образом, несли в своей крови силу магии.
  Это императору было совершенно не нужно.
  Первый император Иллирий, сам будучи очень слабеньким магом, боялся силы своих новых подданных. Маги — существа, по большому счету, неуправляемые, поэтому он провел огромную работу, чтобы обезопасить себя и свою власть.
  Магия в принципе не запрещалась, упаси боги! Иллирий пошел по другому пути.
  Для начала разделил всех магов по происхождению, а затем в зависимости от оного применил разные меры.
  Знати внушалось, что пользоваться магией — это фи! Работа, она для слуг. Все больше знатных господ отказывались от применения магии в своей жизни. Подражание императору очень характерно для абсолютной монархии, как в хорошем, так и в дурном. Очень скоро для графа или герцога, впрочем, как и для простого дворянина колдовать стало дурным тоном. Сейчас же дворяне почти забыли, что их предки были магами.
  На этом месте Лина перебила рассказчика.
  Она не могла понять: дар просыпается рано, дитя еще мелкое, и удержать его от магии почти невозможно. А кроме того, переполненный резерв создает очень неприятные ощущения. Именно поэтому обычно каждый маг в быту пользуется заклинаниями даже когда в них нет острой необходимости. Как же живут все эти знатные господа? Сливают силу? Но куда?
  Ответ оказался простым и ошеломляющим. Каждого владеющего силой дворянина с детства воспитывали на запрете на магию. Вбивали в сознание и подсознание точно так же, как запрет делать в штанишки.
  А еще на ребенка надевали родовой амулет, который тот носил не снимая. Эта ювелирная безделушка просто откачивала излишки силы, не трогая сам резерв. Не накапливала ее, а бессмысленно рассеивала в окружающем пространстве.
  Тут Лина задумалась.
  Вот бредятина! Сила, за обладание которой маги готовы были отдать все, что угодно, бесцельно распылялась. Ее практичный ум просто не мог этого постичь. Если бы это была не знать, а простые невежественные люди, их можно было заставить носить накопители и раз месяц, например, сдавать и получать новые, собирая силу для разных государственных нужд. Но с высшими сановниками и аристократами такой номер не пройдет.
  С другой стороны.... Если бы имперские дворяне регулярно сливали силу в накопители, то и так чрезмерно сильная империя стала бы реальной угрозой всему континенту.
  Отбросив бесплодные фантазии Лина пожелала узнать, какие меры применил император к магам, не имеющим дворянских корней.
  С ними дело обстояло еще хуже.
  Иллирий не доверял своим подданным-магам и считал, что за этими пройдохами нужен глаз да глаз. Для чего велел их всех переписать, определить на государственную службу и поставить в узкие рамки закона. То есть посадить на жалованье, дать разряды, ограничить где только можно и следить, как бы они чего не нарушили. Вольностей, принятых в Девяти королевствах, он у себя не терпел.
  
  
  ***
  Тут рассказ прервала Тина, которая, казалось, его не слушала, а была полностью поглощена подпиливанием своих и без того идеальных ногтей.
   - Я правильно поняла, что дворянам в Империи не запрещалось и не запрещается заниматься магией, просто они сами не хотят?
   - Да, - подтвердил Дамиан, - У них это занятие считается недостойным. Но в принципе в своем доме каждый из них волен магичить, как ему хочется.
   - Странно, - протянула Тина, - Странно и глупо. Ладно, рассказывай дальше.
   - Советник с удовольствием последовал указанию девушки: его давно никто не слушал с таким интересом.
  Для начала напомнил, что всех магов и ведьм приняли на государственную службу и ограничили, как смогли. Чуть ли не к каждому магу приставили надзирателя.
  Результатом стало то, что маги из империи побежали бегом. Этот вольнолюбивый народ не захотел брать под козырек, когда тупым чиновникам взбредет в голову что-то у них требовать. Еще меньше нравилось магам ограничивающее законодательство. Ну, запрет на некоторые виды магии — это куда ни шло, понять можно. Они и в своем сообществе их ввели. Но запрет на оказание магических услуг населению напрямую? Это уже полный бред и беспредел. А Иллирий и до этого додумался.
  Теперь, чтобы купить услуги мага или амулет, человек должен был записаться у чиновника, получить разрешение, внести деньги в кассу и ждать своей очереди. На все был установлен государственный тариф, большая часть которого отходила в казну. Маг за свою работу получал крохи, и при этом тоже должен был стоять в очереди за разрешением на подработку.
  Но вообще-то он сидел на жалованье, за которое должен был делать все, что взбредет в голову начальству, и не имел права отказаться выполнять распоряжения или просить надбавки. В результате маги любой квалификации стали зарабатывать примерно как сапожники средней руки и значительно меньше, чем надзирающие за ними чиновники.
  Маги ломанулись прочь из империи.
  Их, конечно ловили, но поймать сильного мага может только еще более сильный, да и то не наверняка. Подключать к этому войска было просто идиотизмом, но наследник Иллирия на это пошел. Когда при попытках схватить очередного беглеца стали гибнуть лучшие воины империи, охоту на магов прикрыли как не оправдавшую себя.
  Только к тому времени исчезли в полном составе все имевшиеся на территории империи магические учебные заведения.
  А ведь имперская магическая школа когда-то не уступала Валариэтанской, о чем свидетельствовала имевшаяся на территории Империи портальная сеть. Ведь стационарные порталы изобрел маг, живший как раз в нынешней имперской столице. Он же уговорил правителей всех соседних стран на создание целой системы порталов. Только спустя столетия это достижение смогли воспроизвести маги стран Девятки. А магические библиотеки! И все это рухнуло в одночасье.
  Все сколько-нибудь сильные маги перебрались в более лояльные к ним Королевства и забрали с собой все, что смогли: книги, артефакты, учеников. Даже ведьмы не захотели остаться, кроме некоторых, заключивших выгодные браки с богатыми и именитыми гражданами империи. Но такие ведьмы свою сущность скрывали.
  Остались только те, для кого государственная служба была единственным в жизни способом прожить не нищенствуя: слабые маги-бытовики, знахари и знахарки, ведуны и так далее.
  Лина раньше слышала об этом краем уха, но не представляла, что ситуация была столь катастрофической. Возникал вопрос: а как же простые люди?
   - А что простые люди? - пожал плечами Дамиан, - Думаешь, они так уж любят магов?
  Поначалу населению это показалось замечательным: магов традиционно боялись, а их отсутствие сочли благом. Простые люди почувствовали, что государство из защищает. Тем более что в имперской лавке можно было купить простейший амулет по твердой цене.
  Они были убеждены, что кроме знахарей им никакие волшебники не нужны.
   - А император?
   - Император? - усмехнулся советник, - Как ты понимаешь, ему было плевать на людей, лишь бы ничто не угрожало его власти. Но тут и власть, и народ слились в общем экстазе. Всех все устраивало.
  Это продолжалось довольно долго: несколько столетий. Ровно до того момента, как начали отказывать старинные артефакты, созданные в доимперские времена. Рвались охранные плетения — и вот уже раздолье ворам, истощались заговоры на урожай — поля не приносили ожидаемого, незаговоренные оружие и инструмент тупились и ржавели...
  Поначалу это были единичные случаи, происходившие с частными людьми, на них никто особо не обращал внимание. Ну, обокрали купца, у крестьянина случился неурожай, что в этом такого?
  Когда это стало касаться учреждений империи, мобилизовали местных магов и заставили их, кроме других обязанностей, еще и поддерживать старинные артефакты в рабочем состоянии, как будто у них имелась для этого достаточная квалификация.
  Если бы это могло помочь!
  Неприятности начали нарастать как снежный ком. В царствование прадеда нынешнего императора с отказами имевшихся в империи магических систем своими силами уже не справлялись.
  Венцом этого процесса стало обрушение государственной портальной сети.
  Если мелкие поломки слабые маги могли худо-бедно исправить, то портальная сеть была им не по зубам. Слишком сложные заклинания, специальные расчеты, которые, если ты этому не обучался специально, не провести, да и силы порталы требуют немерено. Сеть была запитана от магических источников, но настройки со временем сбились и энергия утекла, а специалистов, умеющих работать с источниками, в империи не осталось.
  Император Сильвестр III не рискнул менять законодательство. Выписал магов из Валариэтана на сдельную работу. Заплатил... О том, сколько пришлось отдать за восстановление портальной сети, никто не знал, но говорили, что богатейшая казна империи опустела наполовину.
  Приезжие маги осмотрели то, что осталось от покрывавшей всю страну сети почтовых, пассажирских и грузовых порталов, посчитали и выдали результат: почтовую сеть они восстановят в объеме двух третей от изначальной, она меньше всего пострадала, пассажирских порталов будет примерно на три четверти меньше, останутся только площадки в крупных городах, а грузовая сеть восстановлению не подлежит. Ее надо строить заново, это работа не на один год, а лет на десять, да и магов нужно на два порядка больше, в сущности, как это и было при первичной постройке. Как теперь грузы возить? По старинке, лошадьми да волами. Долго? Ничем помочь не можем, законодательство ваше, а не наше.
  Сильвестр чуть на стену не полез от злости, но выбора у него не было. Пришлось довольствоваться возможным.
  Пока маги работали, за каждым из них ходило по два охранника. Ничего удивительного в том, что они удалились сразу, как закончили работу и получили мзду.
  Когда все приглашенные отбыли назад в Валариэтан, император созвал совет и выразил мнение, что магов в страну надо вернуть, а для этого что-то придумать. Силком не получится. Вырастить в своем коллективе? В империи продолжают рождаться одаренные дети? Это, конечно, хорошо. А учить их кто будет? От силы, она если необученная, никакой пользы нет, кроме вреда.
  Что делать? Менять законы? Да ни за что!
  Так Сильвестр III ни на что не решился.
  Следующий ход сделал его сын Казимир II. Он издал закон, по которому одаренных детей собирали по всей империи и отправляли учиться в магические учебные заведения Девяти королевств за счет имперской казны. Как раз к тому времени относится массовая закупка специальных амулетов, показывающих силу мага.
  С их помощью выявляли одаренных детей. Естественно, матери не спешили сдать свое чадо государству, поэтому специальные чиновники ходили и проверяли всех на наличие дара. В результате кандидаты на обучение магии были набраны и отправлены в магические школы.
  Большинство из них так и не вернулись, но некоторые все-таки рискнули и были приняты на службу императором Казимиром. Он их обласкал и самым сильным и успешным даровал дворянство и по клочку земли.
  Этим действием он полностью изменил статус магов. Теперь они были дворянами.
  Это был прорыв. Дворяне, в отличие от просто магов, имели право на магию. Они могли не поступать на госслужбу, ограничения на магическую деятельность на них распространялось не полностью. На своих землях дворянин был волен делать что угодно: хоть учить, хоть лечить, хоть колдовать.
  От службы короне никто в результате не отказался (им этого просто не позволили), но пользоваться правами дворянства они теперь могли и пользовались в собственных своих домах и усадьбах.
  Ассортимент, правда, был ограничен: многие виды магии были строго-настрого запрещены. Чтобы не попасть в тюрьму или на плаху маги старались законы не нарушать, зная крутой нрав здешнего монарха. Зато цены на услуги выставляли такие, что в Девяти королевствах их коллеги могли лишь скрипеть зубами от зависти. Правда, налоги на эти доходы тоже полагались немаленькие, так что вся выгода в результате оседала в казне.
  После этого в империю потянулась тоненькая струйка магов из бывших ее граждан. Их все равно не хватало, но это было, по мнению императора, только начало.
  Продолжил дело своего отца Казимира Сильвестр IV. Он издал закон, по которому каждый маг, пересекший границу и оказавшийся на территории империи, считается попросившимся в подданство. Выехать обратно без разрешения императора он не имеет права, а император такого разрешения никогда не даст. С ним заключается пожизненный договор на оказание империи магических услуг.
  Если маг будет признан полезным, ему может быть даровано дворянство со всеми вытекающими, но это не обязательно.
  Придумывая этот бред, исходили из того, что маги — существа мобильные. Многие из них ездят по делам в империю. Не один император делал заказы магам Девяти королевств, его сановники, а также богатые купцы тоже обращались к ним за помощью. Покупали уникальные амулеты, заказывали восстановление или установку охранных плетений...
  Сильвестр решил сыграть на том, что маги редко изучают законы, прежде чем куда-то поехать. Им хватает знания того, есть в этой стране запрет на магию или нету.
  Кстати, таким образом ему удалось отловить несколько магистров и они даже какое-то время на него работали. Но затем ему пригрозили из Валариэтана, что если маги не вернутся домой, портальная сеть опять обрушится, но в этот раз никто ее восстанавливать не будет.
  Магистров пришлось отпустить. Зато магов уровнем пониже никто защищать не стал, они так и застряли в империи.
  С тех пор закон не отменен. Каждого приехавшего проверяют на магический дар и силу магии. Для этого у пограничных отрядов есть специальные амулеты, такими же снабжены приемные всех общественных зданий. На всякий случай: вдруг туда зайдет какой-нибудь неучтенный маг или одаренный.
   - То есть, - резюмировала Лина, - без амулетов, скрывающих дар, нам лучше никуда не соваться.
   - Точно! - обрадовался ее понятливости Дамиан, - Особенно тебе.
   - А на использование амулетов ограничений нет? - спросила Тина.
   - На бытовые и охранные нет, а боевые запрещены.
  Этого следовало ожидать. Но маги и бытовые амулеты умели использовать для боя, а уж охранные... Только чиновники могли думать, что чистилку или зажигалку нельзя использовать как оружие.
   - Кроме того, - добавил советник, - хочу сказать, что очень сложные, многофункциональные амулеты не запрещены, но вызывают подозрения.
  Лина сразу все поняла.
   - Надо такие замаскировать. Будет чем в дороге заняться. Пусть я все их попрятала, но вдруг придется вынуть и воспользоваться... Только вот рабочего стола у меня нет, придется трудиться по ночам на постоялых дворах.
  Вместо того, чтобы сказать что-то утешительное, Дамиан заметил:
   - И не забудь: вам обеим обязательно надо запомнить то, что я вам написал для вашей же безопасности. И не откладывайте. Все должно быть закончено к тому моменту, как мы подъедем к границе. Как вы понимаете, все мои инструкции и памятные записки придется уничтожить заранее.
  Тина недовольно процедила:
   - Можешь все уничтожать прямо сейчас. Теперь ты у нас будешь вместо шпаргалки. Ты же должен помнить собственную писанину.
  В ответ на ее слова окошко кучера захлопнулось, раздался крик: “Эгей!” и кони побежали резвей, грозя растрясти карету и ее обитательниц.
  
  Вечером, как и было обещано, путешественницы остановились на ночлег на постоялом дворе. Им даже отвели сразу две комнаты, правда, смежные. Все-таки компаньонка знатной дамы часто подразумевала под собой камеристку, а служанка должна быть всегда в распоряжении госпожи.
  Оставшись с Линой наедине, Тина начала шипеть, как брызнувшая на раскаленный камень вода:
   - Ты поняла, во что мы вляпались? Ладно я, ведьминский дар никаким амулетом не засечешь, а ты? Ты можешь гарантировать, что твой амулет окажется эффективным против тех, что развешаны по всей империи?
   - Обижаешь, подруга, - покачала головой Лина, - Я все-таки магистр. Для того, чтобы успешно противодействовать моим изделиям, их артефактор должен быть выше меня уровнем. Не думаю, что массовку для империи изготавливали магистры, на это никакой казны бы не хватило. Но если ты хочешь сказать, что зря мы во все это ввязались, скажу: да. Я в кои-то веки сглупила. Пошла на поводу собственных эмоций. Хотя... На тот момент я не была готова бросить свой новый дом и бежать из Амондирана. А значит, вынуждена была помогать Ромуальду.
  Ромуальда Тина не была готова в чем-либо обвинять, слишком милым и беззащитным он казался. А вот советник... Как она в нем разочаровалась! Холодный, бездушный тип!
  Она пыталась скрыть от себя самой, что именно такие ей всегда нравились. Ей казалось, что за этой суровостью, даже сухостью скрывается огненный темперамент и море сильных чувств. Но раз за разом она сталкивалась с действительностью и та не оправдывала надежд Тины. Суровый, спокойный Этьен был нежно-заботлив и очень хорош в постели, но рвать страсти в клочья отказывался наотрез, да и выбить из него признание в любви Тина смогла лишь однажды, а хотелось слышать эти слова каждый день. Но этот парень вообще был молчуном. А потом он погиб раньше, чем Тина успела в нем разочароваться.
  Ее последующие возлюбленные в этом смысле напоминали Этьена. То есть они были суровые, честные, надежные парни, из которых бедная ведьмочка стремилась высечь огонь неземной любви. Лина в этих случаях говорила, что бревно горит не так, как ветки: дает жар, а не пламя. А каменное бревно не горит вовсе и предлагала сменить образ идеала. Но подруга ее не слушала.
  А Дамиан... Он казался квинтэссенцией всех тех качеств, которые неудержимо влекли ведьму, но он же был воплощением того, что повергало ее в депрессию. Его ум и целеустремленность делали его бесконечно привлекательным, и в то же время ясно было, что свою цель он ставит выше любовной страсти и изменить это — значит разрушить его жизнь и личность. Будь Тина помоложе, это ее не остановило бы, но сейчас она уже способна была понять, что даже если советник будет сгорать от страсти, он все равно будет поступать по-своему и упрямо идти к своей цели, невзирая ни на что.
  Лине Дамиан скорее нравился. Вернее, нравилось с ним работать. Он четко ставил задачу, продумывал свои действия и руководствовался доводами разума, а этого ей в людях больше всего не хватало.
  Но если говорить о мужчинах... Они ей были неприятны. Все. Но если бы... Если... Ромуальд имел все шансы изменить отношение Лины к сильному полу. Вот только он остался в своем княжестве.
  
  ***
  Дамиан в качестве кучера устроился на сеновале в конюшне. Мог бы и в карете, но у него не помещались ноги. Стефан тоже хотел на сеновал, но его послали сторожить ценное хозяйское добро. В результате, чтобы поместиться на одном из сидений, ему пришлось сложиться в несколько раз. Поэтому спал он плохо, проснулся рано и выглянул во двор.
  Было раннее утро. Солнце уже встало, но еще не показалось из-за леса. День обещал быть теплым, а пока всюду лежал густой туман. И в этом тумане Стефан увидел нечто, показавшееся ему странным. Один из наемников вышел из здания и прошел к конюшне, но не вошел внутрь, а завернул за угол и остановился недалеко от ворот. Маг опознал парня по темной щегольской бородке и стрижке под горшок. Кажется, его звали Гюнтер.
  Если бы он пошел в конюшню, Стефан бы решил, что у человека бессонница и он хочет проведать собственного коня. Но тут явно было что-то другое. Наемник стоял и ждал, прислушиваясь. Вот что-то тихо зашуршало за воротами и он направился к ним.
  Ворота тонули в густом тумане и Стефан не мог разглядеть, что там происходит, но вот что-то скрипнуло, брякнуло, наступила тишина, снова брякнуло, скрипнуло, а затем наемник возник из тумана и устремился в обратный путь. Он не торопился, шел осторожно и не по прямой, поэтому внезапно оказался совсем рядом с каретой.
  Тут Стефан увидел такое, что сразу потерял половину своей осторожности, прыгнул вперед и схватил так называемого Гюнтера за руку.
  Тот уже выхватил кинжал, чтобы отбиться, но узнал мага, и вернул оружие в ножны.
  Стефан на всякий случай накинул на свою добычу ловчую сеть и молча потащил его в конюшню: находку надо было показать Дамиану.
  
  ***
  Дамиан между тем сладко спал и ему снились сны. Поначалу шли разные бессвязные картины с участием неизвестных ему лиц, а под конец вдруг приснилась Тина. Она вошла в конюшню в чем-то полупрозрачном, совершенно не скрывающем прелесть ее фигуры, подошла к советнику, протянула к нему руки и позвала:
   - Дамиан... Дамиан... Проснись...
  Внезапно за спиной прекрасной девы возник силуэт мужчины, которого Советник сразу узнал. Точеный нос, черные локоны, синие глаза — князь Ромуальд собственной персоной. Он обнял Тину и начал нежно целовать ее стройную шейку, спускаясь все ниже и ниже, а она все тянула к советнику руки, все звала:
   - Дамиан, Дамиан, проснись...
  И вдруг Дамиан понял, что это уже не сон, зовут его на самом деле. И не только зовут — трясут за плечо. Он открыл глаза и не смог сразу понять, где явь, где сон. На него с чужого бородатого лица смотрели синие очи Ромуальда. Затем в поле зрения возник Стефан и закричал шепотом:
   - Смотри, кого я поймал! Ты мог себе такое представить?!
  Еще не пришедший в себя советник сел: вдруг до него дошло все и сразу.
   - Ваша Светлость, демоны тебя дери! Ромуальд! Что ты тут делаешь?!
  Действительно, в кожаной куртке Гюнтера перед ним стоял князь. Он хорошо замаскировался: заполучил где-то бронзовый загар наемника, остриг под горшок свои роскошные локоны и обзавелся бородкой. Тот, кто не видел Гюнтера вблизи, вполне мог спутать. Но удивляло не это.
  Как?! Как он тут очутился, если несколько дней назад Дамиан оставил его в собственном замке?
  Сам он добирался сначала порталами, а затем скакал как бешеный, чтобы успеть на место встречи, и то едва не опоздал. А этот... Стоит тут свеженький, как только что сорванная роза... Откуда?!
  Ромуальд, кажется, рассчитывал на другую встречу. Он привычно тряхнул локонами, что при его нынешней прическе выглядело довольно нелепо, и спросил обиженно:
   - Ты не рад меня видеть?
   - Ромуальд..., - застонал советник, - Мы о чем договаривались? Какой был план? Ты понимаешь, что сломал нам всю игру?
   - И вовсе я не сломал, - надулся князь, - я все продумал. Никто ни за что не догадается, куда я отправился. Все думают, что к родным Азильды в Сальвинию. Вроде как она после богомолья решила их навестить, а я поехал налаживать с ней отношения.
  Очень хотелось наорать на бестолкового, но приходилось сдерживаться. Все же князь тут Ромуальд, а не он, Дамиан. Но указать ему на ошибки необходимо.
   - Кого ты имеешь в виду, говоря “все”? Соседи и знакомые? А об имперцах ты не подумал? В Ардене наверняка остался их агент, и не один. Им должно быть известно истинное положение вещей. Твое исчезновение заставит их действовать. Тебя будут искать, как ты не понимаешь!
   - Ну вот еще! - презрительно фыркнул Ромуальд, - Кому я нужен? О том, что меня нет и некоторое время не будет, знает наш мажордом, а он — человек проверенный. И то я ему соврал про Сальвинию. Для всех остальных я снова ушел в творчество. По-моему, к этому все уже привыкли и не удивляются. К тому же гостей в обозримом будущем не ожидается, ближайший праздник, на котором я обязан появиться — через шесть декад.
  Дамиан тяжело вздохнул, понимая, что должен смириться с положением вещей, ведь отправить князя обратно у него нет никакой возможности. А кстати, как он сюда-то попал?
  На прямой вопрос Ромуальд с гордостью ответил:
   - Так примерно так же, как и ты. Порталами, а потом пешком. С Гюнтером я заранее сговорился. Когда ты с Робертом договаривался, я выбрал того парня, который больше всех похож на меня сложением и обработал его.
  Вот уж обработал так обработал! Ромуальд никаким боком магом не был, но его синие глазки и умильная улыбка действовали на людей почище самой крутой ментальной магии. С ним хотелось соглашаться, ему хотелось помогать... Причем с мужчинами его обаяние срабатывало ненамного слабее, чем с женщинами. Вот и Гюнтер повелся. Но все же что-то князь не договаривает. Как это порталами, а потом пешком? Они ехали сюда целый день, гнали лошадей, а он пешочком притопал и даже не запылился?
   - Ромуальд, а портал был куда?
  Правильная стратегия сработала. Князь не ждал этого вопроса именно сейчас и ответил не задумываясь:
   - В Дерецин.
  Город, в котором девушки сели в карету, назывался Гардин. А Дерецин был городком, куда портальная сеть дотянулась совсем недавно, год или полтора назад. И расположен он был отсюда недалеко, в пятнадцати лигах от постоялого двора. Только вот незадача: дороги в эту деревню от Дерецина не было. Кроме непроходимого леса эти два населенных пункта разделял здоровенный не то овраг, не то каньон, в котором когда-то дерецинцы добывали отделочный камень. Залежи кончились, а вода и ветры быстро превратили разработку в непреодолимое препятствие с речкой на дне.
  Дамиан достаточно хорошо знал географию и владел этой информацией, поэтому спросил недоверчиво:
   - Дерецин? А оттуда как?
  Ромуальд понял, что попался, и признался:
   - Оттуда порталом.
  Советник схватился за голову:
   - Каким таким порталом? Откуда там портал сюда? Ромуальд, хватит морочить мне голову, скажи уже правду!
  Князь поджал губу и надменно произнес:
   - Я и не думал тебе врать. Сказал чистую правду. Вот почему так: врешь — тебе верят как святому, а если скажешь правду — не поверят ни за что, еще и обвинят во лжи.
   - А портал откуда? - ласково, как врач с пациентом заговорил советник.
  Тут Ромуальд потупился и прошептал еле слышно:
   - Я его спёр. У Лины.
  Хорошо, что Дамиан так и не встал, продолжал сидеть, иначе бы он так и грохнулся.
   - Повтори, пожалуйста, что ты спёр у Лины?
  Он прекрасно помнил, как артефакторша показывала им свою уникальную разработку. Кристаллов было два.Значит, князь похитил один. Или оба? В любом случае это ставило все их предприятие под угрозу: частными порталами Лина собиралась уйти из Стомбира.
   - Портал. Частный. Амулет, - Ромуальд зачастил, пока советник не успел обрести дар речи, - Ну, ты помнишь, она нам показывала: такой длинный острый кристалл на веревочке. Он переносит любого на заданное расстояние в выбранном направлении. Лина говорила, что есть основное требование: чтобы между тобой и местом назначения не было непреодолимых препятствий вроде гор и скал. Я проверил по карте и понял, что тут можно это применить. Амулет перебрасывает на расстояние двенадцать лиг. Направление я засек по карте. А три лиги прошел пешком по лесу.
  Дамиан наконец отошел от шока, отдышался и тихо зарычал:
   - Ромуальд, ты понимаешь, что сделал? Ты УКРАЛ! Не у собственной экономки варенье из буфета, а у чужого человека очень дорогую и нужную вещь! Ты не маленький мальчик, а князь и должен отвечать за свои поступки! Пойдем!
  Он вскочил на ноги, схватил Ромуальда за рукав и потащил за собой. Тот кротко шел, но попутно лепетал:
   - А что такого? Мне очень нужно было... Я заплачу сколько это стоит...
  Хорошо, что утро было настолько раннее, что даже слуги еще не вставали. Только в курятнике слышались крики: “Цып-цып-цып!”, но никто во плоти им по дороге не попался. Советник тащил князя волоком, а сзади скакал совершенно потерявший ориентацию маг. Так они прошествовали по всему двору, вошли в дом и поднялись на второй этаж.
  Дамиан доволок Ромуальда до комнаты Лины и постучался. Заспанная девушка открыла не сразу: искала тапки, надевала халат, ползла до двери... Все это время князь пытался слинять: объясняться с Линой не входило в его планы. Но Дамиан держал крепко, а когда магичка открыла дверь, бежать было уже поздно.
  
  ***
  Полусонная артефакторша с трудом разлепила глаза и с удивлением уставилась на Ромуальда. Она легко приняла появление советника и мага, их присутствие наполняло ее уверенностью. Но князь... Лина была слишком разумна, чтобы радоваться еще и ему. Как бы он ей не нравился, она прекрасно понимала: Ромуальд — творческая, неконтролируемая натура, а значит ходячая проблема. Особенно в их условиях.
  Но если он уже появился, отправить его обратно не получится. Это ей было ясно сразу, стоило увидеть умильную мордашку с синими глазками. Неприятность пришла и фиг ее прогонишь.
  Не зная, что сказать, она сделала шаг назад и впустила мужчин в свою комнату. Затем вернулась на кровать и спрятала ноги под одеяло, чтобы не замерзли.
  Дамиан дождался, пока Лина набросит на комнату полог тишины, и начал с вопроса:
   - Лина, ты это видела?
   - Ты имеешь в виду Его Светлость?
  Ромуальд стал петушиться:
   - Хватит уже звать меня светлостью. Я здесь не князь, а наемник Гюнтер. Вот так меня и называй. И ты тоже, - обратился он к Дамиану.
   - Тонкое замечание, - согласилась Лина и спросила у советника, - Где ты взял этого... наемника Гюнтера?
  Дамиан рассказал все, чему был свидетелем, время от времени призывая на помощь Стефана, а затем изложил и то, что сообщил ему Ромуальд.
  У девушки вытянулось лицо:
   - Как? Ромуальд, как ты мог? У меня было всего два таких портала и я их берегла на крайний случай. Теперь, если мы попадем в трудную ситуацию и надо будет срочно бежать... Это теперь сможет сделать только одна из нас.
  Лина заглянула князю в глаза и спросила тихо:
   - Кем бы ты пожертвовал?
  Нежная душа Ромуальда не выдержала: он зарыдал как ребенок.
  
  
  
  Дамиан и Стефан застыли в шоке: они никогда не видели, чтобы князь плакал и не представляли себе, что делать. Магу вообще хотелось убежать, чтобы не видеть этого безобразия. Советник растерялся. Сказать Ромуальду что-то вроде “Мужчины не плачут”, как делал отец Дамиана в глубоком детстве? Вряд ли это поможет.
  Только Эммелина отреагировала разумно. Дав мужчине пару минут пореветь спокойно, она подошла к сидящему Ромуальду, прижала его лицо к своей груди, чему способствовала разница в росте, погладила князя по обстриженным волосам и заговорила ласково, как с трехлетним малышом:
   - Ну что такое... Ну, не плачь... Все хорошо. Видишь — я не сержусь. Успокойся, успокойся уже...
  В последней фразе так и слышалось: “Успокойся, мой маленький”. Но артефакторша, к счастью, не стала произносить этого слова, иначе не уняла бы княжеский рёв еще как минимум час. А тут Ромуальд обхватил обеими руками широкие бедра девушки, прижался теснее к полной груди, орошая ее слезами, и что-то тихо забормотал.
  Дамиан с трудом расслышал, что это вариации известной песни: “Прости, я больше так не буду”. Но, как человек творческий, Ромуальд добавил туда много жалких слов, как будто они могли что-то изменить.
  Лина некоторое время гладила князя по голове, а когда он успокоился и затих, попросила Стефана отвести его туда, где по идее должен был ночевать наемник Гюнтер.
  Ромуальд с трудом отцепился от пышных прелестей артефакторши, уходя, все оборачивался, чтобы на нее посмотреть, но наконец последовал за Стефаном, который осторожно тащил его за руку.
  Дамиан тоже хотел уйти, но Лина обратилась к нему:
   - Прошу тебя, задержись. Нам есть что обсудить.
  Советнику очень не хотелось отвечать за глупости, совершенные Ромуальдом, но выхода он не видел. Лина была в своем праве. Даже если она сейчас откажется от экспедиции, он не будет ее уговаривать. Наверное пришла пора Ромуальду перестать быть князем: у него это плохо получается.
  К его удивлению, Лина только тяжко вздохнула, но не стала никого обвинять. Сказала:
   - Ты должен понимать, что отправить Ромуальда обратно не получится.
  Советник молча изобразил полное согласие со словами девушки. Он и сам так думал. Лина продолжала:
   - Конечно, это сродни катастрофе. Надо продумать, как уменьшить вред от его присутствия. Ромуальд должен все время быть под присмотром, чтобы еще чего-нибудь не начудил. Боюсь, что эта задача целиком и полностью ложится на тебя. Ты единственный, кого он уважает и побаивается, а значит, пока он у тебя на глазах, можно не беспокоиться за его поведение.
  Дамиан с сомнением пожал плечами:
   - Думаешь, он будет меня слушаться?
   - Думаю, ты сможешь держать его в рамках. Он не должен выходить из роли наемника. Трудная задача. Я так понимаю, с оружием он особо не дружит?
  Вопрос был риторический, но у Дамиана имелся ответ:
   - Тут ты не права. Его, как любого дворянина, а тем более князя, учили держать в руках и меч, и шпагу. Правда, у Ромуальда получается не бой, а балет, но просто так он себя убить не даст. А вот стрелок он отменный.
   - Стрелок?!
  На лице Лины можно было прочесть облегчение.
   - Я все думала, как сделать так, чтобы он все время был возле тебя. Но если он и вправду стрелок... Посади его рядом с собой на козлы. С арбалетом в руках и запасом болтов в корзинке. Это будет оправдано: стрелков часто так сажают. Вот и будет он под присмотром, а в случае чего - в большей безопасности, чем верхом среди других наемников.
  Насчет безопасности Дамиан бы поспорил, но в остальном девушка была абсолютно права. Поэтому он наклонился вперед, взял Лину за руку, поцеловал ловкие пальчики и поблагодарил:
   - Спасибо. Спасибо что так все приняла. Спасибо, что не отказываешься ехать дальше. Ты чудесная девушка, Лина. Добрая и благородная. Я бы на твоем месте все прекратил, пусть этот воришка выкручивается сам как может. А ты... Он же уничтожил вашу с Тиной страховку!
  Магичка хитро улыбнулась.
   - Ну, не всю страховку... Это на двенадцать лиг у меня было всего два амулета. Я не стала говорить... Есть еще на лигу, на две и на три... Это не двенадцать, но тоже может помочь в крайнем случае.
  Она вдруг схватила советника за руки и сжала их:
   - Только пусть Ромуальд ничего об этом не знает.
  В этот момент дверь между комнатами девушек распахнулась и на пороге возникла Тина во всей красе, то есть в утреннем халате, надетом прямо на рубашку.
  Дамиан не мог отвести глаз. Насколько Лина в своем байковом светло-зеленом халатике в мелкий белый цветочек выглядела уютной и домашней, настолько Тина в лиловом парчовом одеянии, отделанном по вороту, манжету и подолу ворохом бледно-сиреневых рюшей, была величественная и роскошна.
  Советник вспомнил, что все наряды девушкам князь подбирал лично, и еще раз восхитился его безупречным вкусом и чувством стиля. Даже только что встав с кровати, обе девушки являли собой продуманные образы знатной дворянки и ее скромной компаньонки.
  Тина вошла, окинула взором открывшуюся ей картину и, игнорируя присутствие советника, обратилась к подруге:
   - Что здесь делает этот мужчина? Вообще, что тут происходит? Уже час не могу спокойно спать!
  Дамиан удивился: они находились под пологом тишины и не могли шуметь. Тут он вспомнил, что Тина ведьма и чувствует колебания магии точно так, как другие люди слышат звуки. Похоже, их появление в комнате Лины не стало для ведьмы секретом. Просто она не хотела появляться на людях, не приведя себя в порядок.
  Магичка же спокойно ответила:
   - Дорогая, у нас тут легкий дурдом. Еще одна замена, причем внезапная: вместо наемника Гюнтера под тем же именем теперь будет князь Ромуальд.
  У Тины загорелись глаза:
   - Правда? Вот здорово! Лин, я же говорила: он в тебя влюблен! Вот видишь, я была права!
  Ни Лина, ни Дамиан не видели связи между влюбленностью князя, скорее всего выдуманной, и его появлением в отряде. Скорее это было детское желание приключений, которого ни тот, ни другая не могли одобрить. Но Тину ситуация приводила в восторг.
   - Это так романтично! Он бросил все и отправился охранять свою любимую!
  Тут впервые Дамиан подумал, что, похоже, Тина не так уж ему и нравится. Он бы предпочел, чтобы девушка обошлась без этих глупых восторгов, особенно по поводу, который у него ничего, кроме беспокойства, не вызывает.
  Тина же заинтересовалась:
   - Но я не вижу здесь нашего Ромочку! Куда вы его задевали?
  Час от часу не легче! Теперь еще и Ромуальд у нее стал Ромочкой! Если князь услышит... Нет, не разгневается, но у Дамиана не останется ни малейшего шанса. Эти два романтика прямиком отправятся в постель и вся проведенная работа, все планы пойдут псу под хвост.
  Пока Дамиан переживал, Лина ответила подруге:
   - Успокойся. Увидишь еще своего Ромочку. Теперь он с нами едет. Кстати, не вздумай его вслух так называть. Сейчас он Гюнтер, а вообще-то Ромуальд и князь. Не забыла?
   - Фу, какая ты нудная, - надулась Тина, - За тобой возлюбленный из такой дали прискакал, а ты все зудишь, как муха. Радоваться должна!
  Советник ожидал, что Лина снова осадит подругу и объяснит ей, что радоваться тут нечему и князь ей пока не возлюбленный, но магичка не стала этого делать. Сказала спокойно и устало:
   - Ликовать потом будем, на обратном пути, если все пройдет нормально. А пока... У нас еще два часа до побудки и я хотела бы их провести как положено: вкушая сон. Так что предлагаю всем очистить помещение и идти досыпать.
  Суровая, но справедливая.
  Дамиан встал, вежливо поклонился и вышел. Краем глаза увидел, как Тина картинно обернулась вокруг своей оси и, задрав нос повыше, удалилась в свою спальню.
  Дамиан вернулся на сеновал, растянулся на собственном плаще и попытался задремать, но сон не шел. Как-то все запуталось, а он не терпел такого состояния ума. Все должно быть по полочкам, тогда можно спокойно спать. А тут...
  Выходит, Тина убеждена, что Ромуальд влюблен в ее подругу. Обычно в этих случаях девицы друг другу завидуют и стараются сказать или сделать гадость. Но ведьма Лину поддерживает в меру своей способности понимать ситуацию. Она не претендует на князя, а вполне искренне хочет, чтобы он был счастлив с магичкой. Кстати, она права. Своим далеким от разума чутьем девушка чувствует, что Ромуальду подходит именно такая, как Лина. Спокойная, разумная, которая будет о нем заботится и держать его в руках. Плохо только, что даже если князь действительно полюбит магичку, то жениться на ней не сможет. Все-таки слишком разное у них положение в обществе. Если бы хоть Лина была пусть бедной, но дворянкой... И это бы не помогло. У нее на лице простое происхождение написано крупными буквами.
  Вот Тину легко можно принять за графиню и даже за герцогиню. Внешность породистая, держать себя она умеет. Да и рядом с Ромуальдом смотрелась бы отлично: пара — просто загляденье. Зато характер у ведьмы... Милый, добрый, очаровательный, но еще более легкомысленный, чем у князя. Если эти романтики соединятся, княжество можно будет выкидывать в помойку.
  Сейчас он понимал, что в паре “Тина — Лина” девушки играют те же роли, что и в их мужском тандеме «”Ромуальд — Дамиан”. Один рассудок — другой эмоции, причем практически в чистом виде.
  Возможно, все правильно? Если так смотреть, то можно перемешать пары? Ромуальда будет уравновешивать Лина, а его, Дамиана, Тина! И будет всем счастье.
  Пока он так раздумывал, вернулся Стефан. Не полез в карету, а пришел к другу и начальнику доложиться.
   - Поручение выполнил. Князя я уложил и усыпил часа на два, пусть пока никуда не лезет. Роберту все сказал, он теперь за голову хватается. Что делать будем? Лина же откажется ехать дальше.
   - Уже не отказалась, - успокоил его Дамиан.
  Не похоже было, что маг этому обрадовался. Он недовольно засопел и полез прочь с сеновала: до подъема оставалось гораздо меньше двух часов.
  
  ***
  Следующие дни прошли на удивление спокойно, хотя путешествовать стало труднее. Дорога покинула довольно ровное предгорье и довела их до настоящих гор. Там она перестала быть прямой, а запетляла серпантином, с каждым витком поднимаясь все выше и выше. Лошадям все труднее было тянуть карету, да и без того скорость пришлось уменьшить, чтобы на повороте не свалиться невзначай в пропасть.
  Лес поредел, но не исчез. Здесь его составляли величественные ели и кедры. Но попадались густые заросли кустов и можжевельника. В таком месте можно было ждать нападения разбойников. К счастью, карета с охраной представляла менее привлекательную цель, нежели купеческий обоз или одинокий торговец. Вооруженных противников тут больше, чем добычи.
  Пару раз кто-то из наемников замечал в зарослях человека с оружием, но ни разу никто не попытался напасть.
  Постоялые дворы перестали попадаться чаще, чем раз за дневной перегон, а ближе к перевалу и вовсе исчезли. Зато на обочинах дороги с давних пор были устроены удобные места для стоянок. Обычно они представляли собой природное укрытие, к которому трудно подойти иначе, чем по дороге. Это гарантировало относительную безопасность. Там можно было поставить шатры, найти воду и хворост для костра, чем путешественники пользовались.
  Тина и Лина продолжали играть роли знатной дамы и компаньонки, хотя зрители были все свои и особо стараться смысла не имело. Но советник велел им не расслабляться и считать все это репетицией. Он надеялся, что девушки привыкнут и будут вести себя естественно когда придет время.
  Ромуальд, как и предлагала Лина, ехал с Дамианом на козлах.
  Роберт, когда узнал, что парень из его отряда поменялся с князем, готов был того убить. Но понял, что выхода нет, и только выпросил себе право гонять нового наемника по полной программе. Каждый день для Ромуальда теперь начинался с разминки и тренировочного боя, прибавлявшего ему синяков и шишек в большей степени, нежели уменья. Зато его способности стрелка Роберт оценил и полностью согласился с планом Лины. Князю вручили два заряженных арбалета, целую корзину болтов и велели смотреть в оба. Если что заметить — стрелять.
  Тот поначалу очень ответственно отнесся к новой роли и даже подстрелил бродившую по горам дикую свинью, которая подозрительно шуршала в кустах. “Наемника Гюнтера” похвалили, свинью зажарили и съели, после чего Ромуальду стало скучно.
  Новая роль надоела, а играть ее предстояло еще долго.
  К счастью, он не ехал один-одинешенек верхом, а сидел на козлах, откуда слинять было сложно. Да и Дамиан все время рассказывал массу всего интересного. Он делал это для девушек, но не затыкать же уши?
  А Дамиан торопился рассказать все, что успел узнать про порядки в империи и крепость Стомбир. Ему удалось где-то раскопать план этого укрепления, не подробный, без тайных ходов, но вполне достаточный для их целей. Можно было прикинуть как расположение покоев Азильды, так и возможные пути отхода. Всё сходилось на том, что внутрь так не попасть, их должны впустить, а вот уйти можно будет попробовать без разрешения.
  Кроме рассказов, Дамиан занимался с девушками тем, что заставлял их заучивать наизусть ответы на вопросы, которые им могут задать. За Лину он не беспокоился, она запоминала сразу, зато с Тиной пришлось помучиться. Поначалу было трудно приучить ее хотя бы отзываться на имя Гертруда. Но потом дело пошло на лад, а все сведения об этой мифической личности запомнила не только она, но и князь.
  Оказалось, некто Витольс, родом из Южного Гремона, в далеком Итсене действительно существовал и даже на самом деле недавно умер, оставив большое состояние многочисленным, но не близким родственникам. Нотариус, якобы пославший бумаги наследнице, тоже являлся реальным лицом. По заверениям агентов Дамиана эти сведения могли проверить, если не на границе, то уж в Стомбире точно. Тут комар носу не подточит: и письмо, и копия сделаны на высшем уровне. А вот содержание завещания, имена наследников и их место жительства нотариусы имеют право объявить только после вступления в права наследования, так что запрос на эту тему ничего не даст.
  Бумаги самой Гертруды тоже были настоящие. Почти целиком. Подчистили и подрисовали только генеалогическое древо, а также подпись дамы в паспорте и подорожной. Настоящая же госпожа ар Дотцель отдыхала сейчас в Байях на деньги князя и под чужим именем. Она поехала туда с любовником, поэтому ее все устраивало.
  С бумагами Амалии мудрили меньше: никто не будет выяснять судьбу вдовы школьного учителя из маленького захолустного городка.
  Слуги вообще никого не интересовали, а наемников проверяли только на один предмет: не совершил ли данный тип преступление на территории Империи. Но так как отряд Роберта Данцера раньше никогда в империи не был, то тут бояться было нечего.
  Дамиана беспокоило лишь то, что к изменению внешности Ромуальд мог отнестись несерьезно. Но красавчик-князь на самом деле остриг волосы под горшок, бородку же не нарисовал, а вырастил с помощью специального зелья и теперь каждый день перед завтраком ровнял ее с помощью маникюрных ножниц, выпрошенных у Лины, то есть “Амалии”.
  На последней остановке перед перевалом Дамиан отобрал у девушек все бумаги, которые могли их выдать, и торжественно сжег. Горели инструкции, карты, планы, выписки из книг... Тина смотрела на огонь с грустью, а Лина с усмешкой.
  
  ***
  На другой день карета с охраной преодолела перевал, отделяющий Гремон от империи, и сразу после полудня подъехала к пограничной заставе имперцев.
  Людей, кроме пограничной охраны и таможенного чиновника, было мало: пара охотников спускалась с гор, торговец с сыновьями возвращались из империи на родину, продав товар.
  Дорогая карета, да еще и с наемниками в качестве охраны, вызвала бурный интерес.
  Вся стража, даже те, кто в этот момент были не на дежурстве, высыпали на улицу, чтобы посмотреть на прибывших. А когда из кареты вышли дамы, пограничники были потрясены.
  Женщины вообще редко путешествовали через перевал даже в торговых обозах, а уж без сопровождения родственников-мужчин и вовсе никогда. А тут две молодые красотки и ни мужа, ни отца, ни брата... Просто скандал! Но зато как интересно!
  Стражники во главе с таможенным инспектором окружили девушек, жадно разглядывая их лица и фигуры. Но просто так делать это было неприлично и главный попросил предъявить документы и предоставить карету для досмотра.
  Тут обе показали, как хорошо они усвоили свой урок. И Тина, и Лина держались просто идеально, полностью в соответствии со своей легендой. Каждая взглядом дала понять, что с ней никому ничего не светит, но по-разному. Тина, то есть Гертруда держалась как королева, случайно забредшая в трущобы: милостиво, но брезгливо и надменно, а Амалия смотрела на мужчин так, что вместо того, чтобы приставать к хорошенькой дамочке, хотелось отойти от нее подальше. Тяжелый, оценивающий взгляд не сулил им ничего хорошего.
  Их проводили в будочку, служившую конторой, предложили присесть, под суровым взором начальника один из солдат даже протер стулья своим рукавом. “Гертруда” с достоинством опустилась на подставленную мебель, “Амалия” устроилась без посторонней помощи.
  Далее чиновнику выдавали один документ за другим, он их осматривал, делал заметки в каком-то реестре и возвращал госпоже ар Дотцель. По ходу дела задавал вопросы, к счастью, не спросил ничего, на что ответ не был выучен заранее.
  
  “Слуга Клаус”, который принес их саквояжи (сумочки у обеих красавиц висели на плече), стоял у входной двери, как бы ожидая, когда хозяйка отдаст ему какое-нибудь приказание, и внимательно слушал, готовый в любую минуту прийти на помощь. Не понадобилось. Обе девушки проявили не только знание, но и актерские способности.
  Казалось все, что они говорят, не выучено наизусть, а рождается прямо тут, на глазах у чиновника. Паузы, взгляды, даже дыхание — девушки были сама искренность. Получаса не прошло, как пограничник вернул им все бумаги, выдал разрешение следовать дальше и отправился проверять слуг и наемников.
  Настала очередь таможенного чиновника. Карету к этому моменту он уже осмотрел, не нашел там ничего предосудительного или подлежащего выплате пошлины и пришел к дамам недовольный.
  Стефан, который так и остался стоять в углу у двери, смог полюбоваться на работу Лины.
  Чиновник для начала поводил вокруг девушек большой блямбой на шнурке. Сделана она была из низкокачественного серебра, в которое были вставлены несколько полудрагоценных камней. Амулет для определения магических способностей. Но... То, что Стефан видел в родном университете, выглядело не так.
  Если амулет должен был как-то прореагировать в случае обнаружения дара, то цель была достигнута: ни один камешек не блеснул и не поменял цвет. Бедный маг успокоенно вздохнул: значит, и его не разоблачат.
  Чиновник удовлетворенно вздохнул и предложил показать сумочки и саквояжи. То, что девушки оттуда достали, заставило хихикнуть. В сумочках нашлись разные баночки и скляночки с притираниями, пудрой, помадой и прочей ерундой, пилочки, кисточки и другие ухищрения красоты, а также кошельки с деньгами, платочки и мелкие бытовые амулеты. Ничего предосудительного.
  Чиновник проверил все амулеты той же блямбой. Камешки на ней загорались разными цветами, от синего до желтого. Вероятно, это была дозволенная гамма, потому что таможенник их отодвинул и разрешил дамам вернуть вещи в сумочки.
  Из саквояжей возник ворох кружевного нижнего белья, что смутило “слугу Клауса”. Но чиновник остался равнодушен. Кроме белья, полотенец, умывальных принадлежностей там нашлись любовные романы в большом количестве. “Амалия” пояснила, что дорога длинная, надо хоть чем-то себя развлекать. Словно в подтверждение из саквояжа были извлечены колоды карт, кости и пластины для игры в “акет”, а кроме них опять кошели с деньгами и бытовые амулеты.
  Ничего запрещенного.
  Последним номером таможенник проверил сами саквояжи и сумочки: от них шла магия. Камешки на амулете ярко светили синим и оранжевым. У служаки блеснули глаза:
   - Что это? Что это за чары?
   - Какие? - с недоумением протянула “Гертруда”.
   - Вот эти? - мужчина с торжеством ткнул пальцем в амулет.
  “Гертруда” с недоумением пожала плечами и фыркнула. “Амалия” с сомнением забормотала:
   - Я, конечно, не знаю точно... Но мне кажется... Кажется, я догадалась. Это те амулеты от воров, которые нам установили в столице! Конечно!
  И заговорила уже громким голосом:
   - Видите ли, уважаемый господин, госпожа Гертруда боялась, что нас могут обокрасть в дороге, поэтому перед отъездом я пошла к специалисту и он установил на сумки амулеты от кражи. Если вор сунет туда руку, его парализует на четыре минуты, а если попытается срезать сумочку, то шибанет молнией. Несильно, но вряд ли он снова полезет.
  И она показала на брелоки, висящие на ручках и прицепленные к замочкам.
   - Опасные заклинания? - радостно потер руки таможенник.
  Амалия отвечала четко, как на экзамене.
   - Неприятные, но не смертельные и не приводящие к длительному расстройству здоровья. Опасные только для воров. Маг мне сказал, что такие в империи разрешены.
  Это было действительно так. Если бы дамы об этом не знали, он слупил бы с них хорошенькую сумму за разрешение на проезд, но те, кто знали свои права, часто требовали показать соответствующий закон... Таможенник махнул рукой, подписал разрешение, взяв всего лишь положенную проездную пошлину. Заодно подмахнул документы “Клауса”, даже не пытаясь осмотреть ни слугу, ни его поклажу.
  Ловкая компаньонка живо собрала сумки и все вместе двинулись на выход. К этому времени пограничники и второй таможенник уже успели проверить наемников. К счастью, за весь отряд отвечал и расписывался командир, так что Ромуальд ни с кем и ни с чем не столкнулся. Максимум, что ему пришлось сделать: слезть с козел и встать в общий строй.
  На кучера вообще никто не обратил внимания. Все документы и разрешения были вручены госпоже Гертруде ар Дотцель, она вместе с компаньонкой села в карету и все тронулась в путь.
   - Пронесло, - прошептала Тина, когда они отъехали от пограничного поста на почтительное расстояние.
   - Мы хорошо подготовились, - возразила Лина, - Этот зануда в кишки нам был готов влезть. Но ты хорошо держалась и он не решился докапываться до такой важной дамы.
  
  ***
  После перевала дорога весело пошла вниз вдоль горного хребта. Ближе к заходу солнца отряд добрался до деревни, где располагался важный перекресток. Налево отходила широкая, благоустроенная дорога на один из самых крупных городов империи. Ею обычно пользовались торговцы, едущие на тамошнюю ярмарку. Все равно глубже не территорию империи им для торговли заходить воспрещалось.
  Но госпоже Гертруде было нужно на другой конец государства, поэтому она избрала путь на юг до Стомбира. Оттуда шла дорога через всю империю.
  Это девушкам пришлось объяснять через четыре дня на въезде в тот самый Стомбир.
  Он появился перед их взорами сразу после полудня, но въезжали они туда уже в сумерках. За это время успели отлично рассмотреть и крепость, стоявшую на скале, и утопающий в садах городок вокруг. Городок, кстати, тоже был окружен стеной. Невысокой, неширокой, но каменной, похожей на те, которыми крестьяне окружают свои поля, и растущей каждый год, потому что при вспашке из земли регулярно вылезают все новые и новые камни.
  За проезд в каменную арку городских ворот с них взяли пошлину лишь немного меньше той, которую они заплатили при въезде в империю, и обязали, прежде чем они двинутся дальше, явиться в городскую управу для проверки.
  “Амалия” спросила, как добраться до лучшей в городе гостиницы. Ей ответили, что лучшая и единственная гостиница находится прямо на главной площади и рукой показали направление.
  Кучер дернул поводья, карета бойко двинулась вперед и проехала уже пол-улицы, но в какой-то момент колесо попало в выбоину и застряло, лошади же продолжали тянуть... Послышался жуткий треск...
  Через мгновение ящик, в котором сидели дамы, полетел в одну сторону, рама, на которой он крепился — в другую, а колеса раскатились по всей улице. Возница с трудом остановил лошадей, которые обрадовались избавлению от тяжелого груза и прибавили ходу. Из домов высыпали жители.
  Когда стало ясно, что ни дамы, них их слуга не пострадали (“Клаус” отделался порезом на щеке и разодранным рукавом сюртука), их торжественно препроводили в гостиницу. Наемники сторожили карету и вещи, пока за ними не пришли гостиничные слуги, а кучер, устроив своих лошадей в конюшне, побежал искать каретного мастера.
  Когда “Гертруда” и “Амалия” спустились на ужин, “Дитер” пришел доложить, что карету взялись чинить, но из-за нее придется задержаться на пять, а то и семь дней: слишком серьезная поломка.
  Госпожа ар Дотцель во всеуслышание обвинила в поломке беднягу Дитера и пообещала уменьшить ему жалованье. Затем зашипела что-то на тему:
   - Придется столько времени потерять в этой дыре.
  Амалия же пыталась ее успокоить, уверяя, что даже здесь может найтись приличное общество, которое скрасит госпоже дни ожидания.
  При этом она незаметно для хозяйки махнула кучеру рукой: мол, убирайся, пока она совсем не разозлилась.
  В этот час в “ресторане при гостинице”, то бишь в трактире при постоялом дворе было много народу. Это заведение считалось самым приличным в Стомбире, поэтому сцену, разыгранную Дамианом и девушками, видели многие, и среди них офицеры, служившие в крепости.
  
  
  ***
  Тина и Лина обратили внимание, что присутствующие в зале трактира пялили на них глаза, но, несмотря на то, что девушки сидели за столиком одни, никто не попытался к ним подойти и познакомиться. В этом было что-то странное. Обычно мужчины в таких случаях не чинились, наоборот, вели себя нагло.
  Но тут все, от офицеров до неких непроясненных персонажей, только что глаза себе не сломали, таращась на заезжих красоток, но никто и шагу не сделал, чтобы к ним подойти.
  Где-то на середине ужина к “Гертруде и Амалии” присоединился начальник отряда наемников. Его проводили завистливыми взглядами, но и тут ничего в поведении присутствующих не изменилось.
  А Роберт пришел, чтобы сообщить: плата за постой в гостинице слишком высока. Она годится для знатной дамы, но наемники шиковать не собираются. Сегодня они здесь перекантуются, а завтра переберутся в домик на окраине, который им готова сдать бедная вдова. Это недалеко от того выезда из города, что около крепости. Там рядом за стеной имеется обширный выгон, где можно пасти и проезжать коней. В принципе, пока дамы находятся в Стомбире, охрана им не требуется, но он будет посылать парней дежурить в гостиницу.
  “Гертруда” сначала нахмурилась, но когда компаньонка пошептала ей на ухо, согласилась с таким решением. Она только указала, что ее личные слуги останутся при ней.
  Их разговор могли слышать все, кто был в зале. В нем не было ничего тайного или подозрительного. Однако на самом деле это был один из пунктов плана, раздел “пути отхода”. Дамиан подозревал, что бежать придется второпях, бросив карету. Но бежать без охраны и лошадей — дело не просто глупое, а невозможное.
  Расположение наемников в домике на отлете позволяло им незаметно смыться и дожидаться главных действующих лиц где-нибудь в лесу.
  Тина, как водится, этот пункт плана прослушала и теперь Лине пришлось ей пояснить, что так и задумано.
   - Сегодня вас Гюнтер охраняет, госпожа, - сказал Роберт Данцер.
  Тина милостиво кивнула, а Лина обреченно вздохнула. Только этого не хватало.
  С тех пор, как Ромуальд к ним присоединился, он вел себя образцово: беспрекословно слушался предводителя отряда, регулярно тренировался, не открывал рот без команды и не пытался своим поведением сорвать всю операцию. Но так могло казаться со стороны.
  На самом деле он метался. То ему казалось, что Лина — верх совершенства и только с ней он может быть счастлив, то прелести Тины затмевали в его душе образ маленькой артефакторши.
  Дать волю своим чувствам он не мог, слишком много народу кругом и нет ни малейшей возможности для уединения. Но вздыхать и бросать на девушек разнообразные по своему значению взгляды у него отлично получалось.
  Ни один мужчина даже не заметил бы этих маневров, но с детства привычные именно к этому языку девицы быстро засекли, что происходит что-то неладное. Если бы они соперничали за внимание князя, то каждая бы думала про себя, что одолела соперницу, но в том-то и дело, что ничего подобного не было. Так что когда каждая стала ловить на себе то томные и нежные, то страстные взоры. Они поделились впечатлениями и пришли к выводу:
   - Паршивец, обеих клеит! - без обиняков высказалась Валентина.
   - Творческая натура, - подтвердила Эммелина.
  Надо сказать, Лина с самого начала нечто такое подозревала, а Тина просто обиделась за подругу. Она-то думала, что наконец нашелся идеальный любовник, который сможет изменить отношение Лины к мужчинам и поэтому охотно поддалась собственным измышлениям о том, что князь, как натура тонкая, оценил несравненные достоинства магички и влюбился.
  Теперь же ей стало ясно, что это не так. Прекрасный князь был влюблен во всех мало-мальски красивых женщин и не собирался менять свои привычки. Валентина подумала о том, что затащить хоть одну вожделенную красавицу в постель у него теперь нет ни малейшего шанса, и договорилась с Линой, что обе они будут держаться от Ромуальда подальше.
  Это произошло еще до того, как отряд преодолел перевал. С тех пор девушки как сговорились: везде ходили только вместе и не давали Ромуальду возможности поговорить с одной без свидетелей. Так что все взгляды, вздохи и страдания только взглядами и вздохами и оставались, не получая никакого материального выражения.
  Во время остановок на природе или ночлега в придорожных постоялых дворах он неизменно находился среди наемников. Дамиан и Стефан, изображавшие личных слуг, могли в любой момент подойти хоть к одной, хоть к другой и поговорить, а с его стороны это выглядело подозрительно. Он было попытался, но советник пригрозил, что все сейчас же возвращаются в Амондиран и дальше он может поступать как знает. Князь не первый год был знаком с Дамианом, чтобы думать, что это пустая угроза. У того никогда слово с делом не расходились.
  Так что до самого Стомбира он маялся и томился сразу по двум причинам. Во-первых, он был отлучен от предмета своей страсти, а во-вторых, он так и не смог выбрать, в кого именно влюблен.
  Конечно, девушки были очень друг на друга непохожие и чувства вызывали различные. На Тину хотелось смотреть и смотреть, ловить каждое движение ее изящного, грациозного тела, каждую мимолетную улыбку. Ромуальд представлял ее себе в разных видах и мечтал, что когда-нибудь сможет увидеть это не только в воображении. Его глаз художника уже представлял себе будущий портрет. Это будет этюд “белое на белом” - прекрасное обнаженное тело на смятых простынях. Прекрасные темные волосы Тины и ее глаза цвета грозового неба будут так волшебно выделяться на этом фоне!
  Лина... От ее пахло теплом и уютом, вкусной едой и свежевыстиранным бельем. Она казалась мирной гаванью, в которой можно укрыться от всех бед мира. Ромуальд не забыл, как плакал на лининой мягкой и одновременно упругой груди и как она его утешала. Казалось, только она его понимает. Но в то же время он не воспринимал Лину как заменитель маменьки. Он хотел ее как женщину.
  Кажется, ее манипуляции с родовыми артефактами Амондиранских князей и в самом деле были успешными. После свадьбы Ромуальд довольно скоро потерял интерес к женщинам кроме чисто художественного. В принципе так и должно было быть: магия брачных колец гарантировала верность супругов. Но в данном случае ему даже собственная жена была не слишком нужна. Ей, к слову, тоже.
  Азильда старалась отвадить мужа от спальни, а он не протестовал. Зачем? Ее портрет он уже написал, а она, видите ли, обиделась. Ромуальд иногда изменял Азильде, но редко и вроде как по обязанности: должен же мужчина спать с женщинами, это полезно для здоровья. Жгучего желания, как в юности, больше не было. Ромуальд объяснял это тем, что стареет. Но какая, к демонам, старость в тридцать лет?!
  А после того, как Лина занялась его кольцом и что-то в нем подправила, к нему вернулась любвеобильность молодости в самом своем практическом выражении. Привлекательных женщин хотелось хватать и тащить в постель. И объекты как назло все время маячили перед глазами. Только вот ситуация складывалась так, что ни с одной он не мог остаться наедине и предаться страсти, не опасаясь, что через пару минут их тет-а-тет не будет грубо прерван. О возможности отказа он даже не думал: кто же откажет, нет, не князю, а красивому и талантливому мужчине?
  И вот наконец ему улыбнулось счастье. В Стомбирской гостинице девушек разместили в роскошном номере с двумя выходами: из гостиной и из комнаты компаньонки. Дамиан и Стефан, все время торчавшие рядом с “хозяйкой”, отправились в мансарду, где были комнатушки для слуг, наемников расселили по двое в пристройке во дворе, а ему Роберт организовал пост в коридоре, как раз между двумя дверями, ведущими к вожделенным красавицам. Он должен сторожить их всю ночь до утра. От кого? Гостиница здесь приличная, вряд ли кто-то осмелится покуситься на постоялиц.
  Сейчас, пожалуй впервые за все путешествие, Ромуальду представилась возможность хотя бы поговорить, попытаться объясниться хоть с одной их девушек. С какой? С какой получится. Он решил положиться на судьбу.
  Поначалу ему не везло. Дамиан и Стефан все время ходили туда-сюда: под видом получения указаний на завтра от хозяйки они сверяли планы и договаривались об условных сигналах.
  Затем Роберт решил проверить, как “Гюнтер” справляется с охраной объекта и пару раз внезапно нагрянул на этаж. К счастью, Ромуальд не успел придумать план обольщения, поэтому стойко оставался на своем посту.
  После полуночи все стихло. Даже из трактира больше не доносились голоса. В пристройке, в которой разместили наемников, погас свет. Погас он и в комнатах девушек.
  Ромуальд уже хотел бросить монету, чтобы решить, в какую дверь постучать, но судьба уже решила за него. Когда он наконец нашел в кармане серебряный горт, из-под двери комнаты компаньонки заструился слабый свет, раздался шорох и на пороге появилась Лина в своем уютном байковом халатике и пушистых тапочках. В руке у нее был трехрожковый подсвечник с единственной свечой.
  Она вышла, увидела Ромуальда и обрадовалась:
   - О, Гюнтер! Я совсем забыла что ты тут. Отлично! Можешь сходить вниз и попросить графин с водой? Я тебя тут подожду и заодно покараулю.
  Она совершенно сбила его с толку. Князь начал с того, что взял из рук магички подсвечник и кротко потопал вниз. К счастью, ему у самой лестнице попалась служанка, которая как раз убиралась в помещении трактира сразу после закрытия. Она поначалу не могла взять в толк, что нужно этому красивому парню. Ей казалось что вода — только предлог и она пыталась задержать молодого наемника, недвусмысленно подставляя ему свой обширный бюст. Но он все же сумел убедить ее принести с кухни графин и ушел, забрав его, на что деваха смертельно обиделась.
  Когда князь с графином прибежал на второй этаж, Лина сидела на его месте в обнимку с арбалетом и клевала носом.
  Ромуальд поставил графин на столик, подхватил девушку на руки, удивляясь, что она столько весит, и потащил в комнату. Лина проснулась и стала тихо ойкать, убеждая мужчину поставить ее на пол. Она тяжелая, он надорвется. Князь готов был ее уверять, что она легкая как пушинка, но тут вдруг почувствовал, что еще мгновение — и он уронит свою ношу. Пришлось опустить ножки девушки на пол, но прекратить ее обнимать было выше сил.
  Он зарылся лицом в пушистые растрепавшиеся волосы магички, руками прижал ее к себе потесней и замурлыкал прямо в ухо:
   - Лина, Лина, чудо мое, прелесть, сладкая моя девочка...
  В ответ услышал:
   - Гюнтер, забери из коридора графин с водой и подними с пола арбалет, я его уронила. И не стой столбом: войди в комнату и закрой дверь.
  Ее спокойный голос подействовал на князя как приказ сержанта на новобранца. То, что она назвала его Гюнтером, прочистило мозги. Он четко выполнил инструкции: забрал из коридора воду и оружие, вошел в комнату Лины и запер за собой дверь.
  Девушка смотрела на него нежно и немного снисходительно. Ну вот такой ей бестолковый кавалер попался. Готов ради минутного порыва все дело загубить, а оно не ее, а его напрямую касается. Надо бы его отчитать, пристрожить и выставить, но... Нравится он ей.
  Только бедняжечка еще не знает, для чего она позвала его в свою комнату. Не для интима, отнюдь. Она должна ему объяснить, что он выбрал не тот объект. Как бы он ни был хорош и пригож, но ничего у них не получится.
  За годы учебы в университете у Лины регулярно появлялись поклонники. Все знали, что она замужем, но также было широко известно, что с мужем своим она не живет.
  Никто не вникал в подробности, народу хватало банального объяснения: юная девица без любви выданная замуж за старика по умолчанию рвется на свободу. И никто не хотел понимать: Лине никто не нужен, ей неприятен любой физический контакт с мужчиной. А уж разбираться, почему так, и вовсе желающих не находилось.
  К ней подкатывали по-разному: дарили букеты и конфеты, вешали на уши лапшу, попросту пытались завалить на ковер...Она никому не уступила. Особо рьяные вдобавок получили кто что: ослиные уши, бородавки на нос, импотенцию на пару декад...
  В результате по университету полз слух, что Линин брачный договор включает в себя безусловную верность. Это было не так, но артефакторшу устраивала легенда.
  Сейчас ей предстояло вправить мозги князю. Но пока она раздумывала, как это лучше сделать, Ромуальд уже пришел в себя и овладел ситуацией.
  Лина будто со стороны вдруг увидела, как он обнимает ее, целует, увлекает к кровати, попутно стаскивая халатик и тапочки. А самое главное то, что она отвечает на его ласки, целует в ответ, ерошит и без того растрепанные волосы, прижимается к мужчине всем телом и не испытывает в связи с этим никаких неприятных ощущений.
  Кажется, у нее появился шанс избавиться от своего дурацкого комплекса и наконец-то наставить Кавериско рога. Надо только не вмешиваться со своими непрошеными мыслями, отключить рассудок, тело все сделает само.
  Только когда Ромуальд, успевший стащить с нее все вплоть до сорочки, на минуточку отвлекся, расстегивая собственные штаны, сознание вновь заговорило громким голосом.
  Оно напомнило, что они приехали в империю не для того, чтобы лечить тараканов у Лины в голове, у них совсем другая задача. Если сейчас она себя отпустит, позволит себе насладиться близостью самого прекрасного мужчины в мире, то завтра не только она, все об этом пожалеют. Потому что это будет нечто настолько яркое и изумительное, что не сможет не отразиться на ней. А уж как — только боги ведают. Может на фиг снести всю защиту и маскировку, например. А в конторе Стомбирской стражи ее обязательно будут проверять амулетом на магический дар, это к гадалке не ходи.
  Но хуже всего то, что их с Ромуальдом близость не удастся скрыть. Не потому, что кто-то увидит, как он выходит из ее комнаты. Просто все будет написано у них на лицах крупными буквами.
  Разнежившаяся было Лина быстро села на кровати, натянула на себя простыню и трагическим шепотом крикнула прямо в ухо князю:
   - Ромуальд, нет! Нельзя! Это невозможно!
  Он удивился и обиделся:
   - Лина, почему? Ты же хочешь меня не меньше, чем я тебя. Думаешь, я не заметил? Что тебя останавливает? Неужели ты хранишь верность этому, как его, Герарду Кавериско?
  Можно было высказать Ромуальду свои истинные резоны, но пришлось бы полночи объясняться с неизвестным результатом. Настрой она мужчине сбила, но не хотелось полностью отвращать его от себя. Так что Лина воспользовалась тем слухом, который уже ходил о ней, и сообщила князю:
   - Я не могу. Мой брачный контракт действительно подразумевает верность мужу.
   - И ты совсем..? - Ромуальд не знал, как пристойно сформулировать свой вопрос.
   - Под угрозой смертельной и мучительной болезни.
   - Это ужасно.
  Он поднялся, застегнул штаны, натянул рубашку, собрал остальные вещи и поплелся к выходу из комнаты. Лина напомнила:
   - Сначала приведи себя в порядок, потом выходи. Арбалет не забудь. И... прости меня. Ты действительно очень мне нравишься. Настолько, что поначалу я обо всем забыла.
  Князь сверкнул синими очами, отвернулся, застегивая колет наемника, произнес глухо:
   - Не надо извиняться, я все понял. Ты меня прости.
  И вышел в коридор.
  Лина без сил рухнула на постель и заплакала тихонько, как детстве. Отец и мать всегда ругали ее за слезы, поэтому она приловчилась плакать так, чтобы никто-никто не услышал. Через полчаса она встала, налила в плошку немного воды, заморозила ее магией и приложила к лицу. Утром она должна выглядеть свежей, как роза на кусте.
  
  ***
  Утром Тина пожелала получить завтрак в комнату, но неожиданно хозяин гостиницы этому воспротивился и предложил ей и всем сопровождающим спуститься в общий зал. Там их уже ждали трое: высокий как жердь офицер императорских пограничных войск, толстенький таможенник и унылый писарь.
  Казалось, они собрались произвести все необходимые формальности прямо тут, на месте, но не тут-то было. Все эти официальные лица пришли, чтобы пригласить госпожу ар Дотцель в контору императорской службы надзора за иностранцами.
  “Гертруда” надулась:
   - Пока не позавтракаю, никуда не пойду.
  Длинный офицер попытался ей пригрозить, но благородная дама не обратила на это ни малейшего внимания, а велела служанке подавать еду.
  Писарь уже достал свои принадлежности чтобы составить рапорт о том, что дама отказывается повиноваться властям, но ситуацию спас Роберт Данцер. Наемник предложил начать процедуру с его отряда, тем более что они все уже поели. А госпожа позавтракает, возьмет из номера документы и придет вместе с компаньонкой и слугами.
  Так и сделали. Перепуганные излишней храбростью приезжей дамы трактирные служанки подавали завтрак с невиданной скоростью. Тина и Лина тоже не стали мешкать. Тина, правда, попыталась тянуть время, но получила от подруги тычок в бок и заторопилась. Не прошло и получаса, как обе женщины, сопровождаемые “Дитером” и “Клаусом”, уже стояли на пороге имперской канцелярии города Стомбира.
  Она располагалась в трех шагах от гостиницы на той же площади в высоком для Стомбира четырехэтажном здании мрачного серого цвета. У дверей их встретил знакомый унылый писарь и проводил внутрь. Ждать почти не пришлось: когда они входили в здание, то увидели, как из какого-то кабинета строем выходят наемники. Данцер заметил девушек и, стоило писарю отвернуться на мгновение, лукаво им подмигнул. Похоже, их документы оказались в полном порядке, имперские чиновники не нашли, к чему придраться.
  Мрачный Ромуальд шел в середине колонны и, казалось, ни на что не обращал внимание. Лина в душе похвалила себя за твердость. В таком расположении духа этот эмоциональный тип был наиболее безопасен: он молчал и не встревал в разговоры. Если бы можно было уже сегодня вечером объяснить ему, что она соврала насчет верности Кавериско! Но нет, лучше промолчать и перетерпеть до того счастливого момента, когда они покинут этот проклятый богами городок.
  Унылый писарь велел слугам ждать в коридоре под надзором двух стражников, а девушек завел в комнату, откуда ранее вышли наемники. Это был просторный кабинет, в котором за огромным столом сидел чиновник очень маленького роста. Длинный офицер стоял у стены, толстенький таможенник примостился рядом с ним на стуле, а писарь занял место за высокой конторкой. Видно было, что каждый отлично знает свой маневр.
  Никто даже не встал, чтобы поприветствовать дам. Маленький чиновник небрежным жестом указал им на стоящие перед его столом простые деревянные стулья с прямыми спинками: мол, садитесь.
  Заняв предложенное ей место, Лина оглядела чиновничий стол и чуть не расхохоталась. Прямо перед ней лежал распознающий магию амулет. Нет, не так: амулетище! Она имела возможность его внимательно рассмотреть. Здоровенная дура размером с хорошее полено, покрытая серебряными пластинам с чеканкой и украшенная огромными полудрагоценными камнями, играющими роль индикаторов.
  Адуляр размером куриное яйцо посередине должен был показывать присутствие носителей магического дара, остальные — наличие амулетов разного типа.
  Мелкие камушки светились, отзываясь на Тинины и Линины побрякушки, адуляр никак не реагировал на присутствие мага.
  Лина вспомнила разговоры о том, что имперцы закупили мощные амулеты. Ой, дураки! Они даже не поняли, как провели их маги Девяти Королевств! Те поступили просто: понимая, что для непросвещенного ума размер прямо пропорционален силе, сделали им вот такие дрыны.
  Слов нет, штука мощная. Носителя магии учует как минимум за двадцать шагов. Только заклинание тут стоит самое примитивное, проще даже, чем в том амулете, которым ее проверяли на границе. Даже обычный амулет, скрывающий магию, более низкого уровня, чем те, которые сделала она, надежно прикроет своего владельца.
  С амулетами еще смешней. Распознавание идет по самому верхнему слою. То есть, если в амулете не одно, а несколько заклинаний, то этот индикатор увидит самое последнее из наложенных. Если поверх смертельного заклятия наложить ерунду, вроде отпугивания комаров и мух, эта штучка не поймет, что перед ней опасное оружие.
  Она правильно сделала, когда во всех своих поделках вытянула наверх самые безобидные плетения. Пусть проверяют, не жалко.
  Тина между тем развлекалась, отвечая на вопросы чиновника. Она хорошо освоилась с ролью богатой вдовы ар Дотцель и наслаждалась возможностью изводить глупых мужчин, мнящих себя королями вселенной.
  Природное отсутствие у Тины чинопочитания играло ей на руку.
  Она по одной подавала бумаги, причем правильной последовательности не придерживалась. В результате, когда она поочередно сунула чиновнику свой паспорт, договор о найме компаньонки и генеалогическое древо фар Титцелей, беспрестанно щебеча что-то очень светское, у бедняги голова пошла кругом.
  Но при этом его удалось убедить, что перед ним действительно знатная и очень влиятельная в своем королевстве дама. Другие так себя не ведут.
  Лина налюбовалась на амулет-детектор и включилась в процесс предъявления документов. Она улыбнулась чиновнику и слегка развела руками: мол, такая у меня хозяйка, что тут поделаешь.
  Затем она осторожно забрала из рук “Гертруды” конверт с документами и выложила их на стол перед обалдевшим человечком, давая к каждому краткие пояснения.
  Госпожа ар Дотцель заметила, что чиновник переключился на ее компаньонку и замолчала. Развернулась на стуле и стала строить глазки стоящему у стены офицеру. Когда же он. Сраженный красотой и прелестью дамы, начал бросать на нее пылкие взгляды, фыркнула и отвернулась.
  Этого времени хватило на то, чтобы чиновник просмотрел все документы и убедился в их подлинности. Затем он начал задавать вопросы то одной женщине, то другой, пытаясь поймать их на расхождениях. Напрасно. Такой сыгранный дуэт было еще поискать. Девушки не только хорошо выучили все ответы, они еще отлично взаимодействовали, придерживаясь каждая своей роли. Через некоторое время в кабинет вошел еще один персонаж и присоединился к допросу. Это был вальяжный, полный господин в дорогом наряде из бархата цвета красного вина. Он задал вопрос:
   - Если верно, что вы не намереваетесь задерживаться в Стомбире, а едете в Кирвалис, то почему вы не поехали от границы прямо? Так ваша дорога была бы короче.
   - Ничего не короче, - буркнула компаньонка, - То же самое. Тогда бы нам пришлось от... запамятовала, как называется этот город, до столицы спускаться по реке на барке, а госпожа не переносит качки и боится плыть.
   - Это правда? - обратился он к “Гертруде”.
   - Я? Боюсь? - возмутилась она, - Я ничего не боюсь, просто эти барки, они такие опасные! И куда я тогда дену мою карету? Вряд ли ее можно будет закатить на эту вашу барку. Нет, я привыкла передвигаться с комфортом и не желаю ни на минуту от него отказываться, даже ради скорости.
  Легкое разногласие между дамами для мужчин явилось подтверждением их искренности. После этого вопроса их уже ни в чем не подозревали, задали несколько формальных вопросов и отпустили с миром.
  Но далеко уйти девушкам не удалось. Длинный офицер и господин в бархатном костюме догнали их в коридоре и поспешили представиться. Имена у них оказались длинными с сложносоставными, как приличествовало дворянам империи. Тина ничего не запомнила, Лина ухватила только, что Длинного звали Септимий, а бархатного — Маммилий.
  Казалось, печать стомбирской управы по делам иностранцев на паспортах совершила чудо. Теперь мужчины их не избегали, наоборот, стремились завести знакомство. Выяснилось, что господин в винном бархате являлся местным градоначальником. Он пообещал дать званый вечер в честь прекрасных гремонок и пригласил их к себе на ужин.
  “Гертруда” подняла на него взгляд, полный сомнений, и спросила:
   - Надеюсь, у вас, мой господин, есть семья? Жена, дочери?
  Он слегка опешил от такого вопроса и поспешил пояснить:
   - Я вдовец, дорогая госпожа ар Дотцель. Моя жена умерла несколько лет назад, а дочерей у нас с ней не было, только сыновья.
   - Ну тогда не знаю... Мать? Сестра? Тетка? Свояченица? Я не могу прийти в дом, где нет женщин кроме прислуги, - и пояснила, - Мы с Амалией путешествуем без мужского сопровождения. Под этим словом я разумею мужчин, равных мне по положению. Их в моей семье просто не осталось. Поэтому посещение дома, где нет равных мне по положению женщин, губительно скажется на моей безупречной репутации.
  Кажется, до градоначальника дошло. Он залепетал:
   - Простите, если мое предложение показалось вам оскорбительным. Я не имел такого намерения. Но у меня в доме действительно нет дам, равных вам хоть в чем-нибудь. Выходит, я не могу пригласить вас разделить мой ужин?
   - Только в трактире, - пожала плечами “Гертруда”, - Там всем не зазорно находиться.
  По лицу мужчины было видно, что трактир — явное не то. Ему хотелось чего-то большого и чистого, то бишь залучить красавиц в сосбсвенный дом. Но за неимением гербовой пишут на простой. Он вынужден был согласиться на ужин в местном трактире.
   - Хорошо, дорогая госпожа Гертруда. Тогда сегодня вечером в трактире при вашей гостинице я вас буду ждать.
   - Надеюсь, что увижу там и господина Септимия, - улыбнулась “Гертруда”, которой компаньонка на ухо подсказала трудное имя.
  Офицер поклонился и заверил, что не преминет воспользоваться приглашением.
  Пока они кокетничали с местным начальством, их слуг проверили и отпустили. Дамиан еще раз поблагодарил Премудрого, который надоумил его назваться кучером, а Стефа сделать лакеем. Ни того, ни другого местные власти ни в чем не подозревали, это было ниже их достоинства.
  На обратном пути Лина спросила подругу:
   - Почему ты отказалась идти на ужин к градоначальнику?
   - А зачем? - пожала плечами Тина, - Азильды там точно не будет, ее, как я поняла, не выпускают из крепости.
   - И что? - не поняла артефакторша.
  Глаза ведьмы сверкнули нехорошим огнем.
   - А то, что других знатных дам в этом городе днем с огнем, ночью с зонтиком. Или ты забыла, что в Стомбир отправляют служить тех, у кого нет семьи? Кажется, нам что-то такое читали.
  Лина вытаращила на подругу глаза. Она знала, что Тина иногда умудряется на чистой интуиции придумать нечто фантастически простое и эффективное. Кажется, это был как раз такой случай.
   - Слушай, гениально! - прошептала магичка, - Ты собираешься их распалить, чтобы они забыли об осторожности, наплевали на все инструкции и подставили нам Азильду в качестве хозяйки дома, я правильно поняла?
  
  
  ***
  Стоило им добраться до гостиницы, как стало ясно: местные только и ждали, пока приезжие чаровницы получат разрешение от официальных властей. До этого волшебного действия на них можно было только глазеть, а вот теперь...
  Все, кто вчера не сводил глаз с Тины и Лины, сейчас столпились у входа, чтобы лично засвидетельствовать свое почтение, назвать имя и удостоиться улыбки.
  Тина смотрела на это с презрением. Подойдя к толпе молодых и не очень мужчин, разряженных кто во что горазд, она сморщила носик и довольно громко произнесла:
   - Сбежались. Можно подумать, дорогая, вчера мы были приезжими из страны прокаженных, а сегодня главный местный доктор удостоверил, что мы здоровы и не заразны.
  На большинство Тинины слова не произвели ни малейшего впечатления. Люди явно не отнесли ее высказывания к себе. Но человека три покраснели и предпочли ретироваться. Тина проводила их доброжелательным взглядом: у кого-то еще осталось чувство собственного достоинства.
  Лина усмехнулась: она никогда не обольщалась, наоборот, была готова видеть в людях любые пороки. Боязнь же собственного начальства и трепет перед возможными неприятностями были едва ли не самыми простительными в ее глазах. Если здешним жителям нужно официальное подтверждение, что с приехавшими дамами можно общаться безбоязненно, так тому и быть. Никаких личных отношений она здесь заводить не собирается, а для всего остального и такой народ сгодится.
  Просто еще одно подтверждение, что в империи чужаков, даже самых милых и безобидных, как они с Тиной, боятся и недолюбливают.
  Чтобы войти наконец в гостиницу и попасть в собственный номер, пришлось вытерпеть процедуру знакомства. Лекция, зачитанная им Дамианом по дороге, не соврала: в городе было немало одиноких офицеров и чиновников и все они пожелали познакомиться с одинокими привлекательными дамами.
  К слову сказать, в толпу жаждущих общения с девушками, не затесался ни один торговец или человек свободной профессии. То ли таковых тут не имелось, что было бы странно, то ли у них с семьями и женским обществом все обстояло благополучно.
  Толпа страждущих мужчин втянулась за Линой и Тиной в помещение трактира, где дамы выразили выпить чего-нибудь прохладительного (после допроса в горле пересохло), а господа заспорили, что лучше подойдет: лимонад, охлажденное белое вино или морс из лесных ягод. В результате на столе, за который уселись девушки, появились кувшины, графины и бутылки, все запотевшие, со льда. Ни один напиток не был оплачен существом слабого пола.
  Тина выбрала напиток, популярный как на ее настоящей, так и на фиктивной родине: смесь сухого белого вина, воды и сладкого смородинового сиропа. Лина предпочла обычный лимонад со льдом.
  Угощавшие их офицеры пытались по выбору напитка определить, кому дамы отдают предпочтение. Глупая затея! Ни Тина, ни даже внимательная Лина не смогли бы сказать, кто что им заказал.
  Утолив жажду, они мило улыбнулись всем, пообещали, что вечером непременно спустятся на ужин и удалились. В гостиной Тина рухнула на диванчик, Лина плюхнулась в кресло и обе с облегчением выдохнули: утреннее представление далось им непросто.
  В дверь постучали условным стуком и Тина простонала: “Войдите!” Если бы там был чужой, она бы постаралась собраться и отправить назойливого посетителя восвояси. Но за дверью маялся всего лишь Стефан в образе лакея Клауса. Он притащил снизу все заказанные напитки, но по большому счету это было только предлогом. На самом деле он хотел обменяться с девушками добытыми данными.
  Не надо было обладать тонким слухом, чтобы понять: за «Клаусом» по лестнице поднялись заинтересованные во внимании прелестных дам мужчины. Они были уверены, что красотки станут их обсуждать и хотели узнать свои шансы. Их топот дал понять девушкам, что надо соблюдать сугубую осторожность.
  Лина достала из сумочки и активировала усовершенствованный полог тишины. Это была ее личная разработка еще студенческих времен. Полог не пропускал звуки только до определенного предела. Под его защитой можно было безопасно шептать, но уже обычная речь была слышна. Зато энергии он брал так мало, что засечь его работу не смог бы даже мощный амулет из местной конторы.
  Ей казалось, что для шпионской работы такой амулет — самое то. Под его защитой можно громким голосом вести светскую беседу для отвода глаз и одновременно сообщать важные сведения. Главное не перепутать одно с другим.
  Когда-то Эммелинину работу раскритиковали и студенты, и преподаватели, но вот же пригодилась!
  Лина тихим голосом пояснила, как нужно пользоваться этим пологом и первая показала пример. Произнесла громко:
   - Клаус, зачем ты все это притащил? Думаешь, мы лошади и все выпьем?
  А затем тихо добавила:
   - Тина пытается развести этих вояк на организацию приема в нашу честь. Туда обязательно должны будут пригласить Азильду.
  Стефан дураком не был, сразу втянулся в игру. Сказал в полный голос:
   - А что? Господа все оплатили. Если вы с госпожой не допьете, то мы с Дитером на что?
  Затем добавил шепотом:
   - Мы пока стояли ждали вас, вызнали. Главный здесь не градоначальник со смешным именем, а комендант крепости полковник Семпроний Север. Очень суровый господин. Как он решит, так и будет. Так что обольщать придется его.
  Лина побренчала кувшинами и бутылками, сгружая на столик лимонад и воду со льдом. Тина потянулась было за вином, но встретила суровый взгляд подруги и убрала руку. Вместо этого внесла свою лепту в разговор:
   - Клаус, пришли сюда Дитера. Я хочу узнать, что там с моей каретой, как и где устроились наши наемники и в каком состоянии лошади.
  И зашептала:
   - Сообщи ему про полог, пусть знает заранее.
  Стефан вышел, унося напитки. Судя по звуку, мужчины не ушли, а расступились и дали ему пройти наверх, в мансарду, а сами остались подслушивать под дверью. Будь Стефан в своем облике, он бы их живо разогнал, но слуга не может ругаться с офицером, а тем более с несколькими сразу.
  А удалить их отсюда надо. Этак спокойно не поговоришь, а полог нельзя держать постоянно. Чтобы их отогнать надо было придумать ход. Лина подмигнула подруге и завела:
   - Госпожа, как вам здешние кавалеры? По-моему, они милы и любезны.
   - Мали, ты дурочка, - покровительственным тоном ответила Гертруда, - Они так милы, потому что им тут скучно. А еще потому что мы с тобой — единственные приличные женщины на весь город.
   - Неужели? - продолжила спектакль Лина.
  Тина ответила вопросом на вопрос.
   - Ты видела на улице хоть одну? Нет? Я тоже. Все эти офицеры — либо холостяки, либо вдовцы. Ты на их руки смотрела? На кольца?
   - О, госпожа! - в восхищении воскликнула “Мали”, - Вы такая наблюдательная! Но как же они без женщин?
  “Гертруда” презрительно хмыкнула:
   - Ну, я полагаю, в этой дыре имеется бордель. Не скотоложеством же они занимаются. И не делай такие большие глаза, Мали, ты же не девочка, замужем была.
  После этой реплики шаги на лестнице убедили девушек, что мужчины сочли за благо ретироваться, боясь услышать что-либо еще более нелицеприятное в свой адрес.
  Лина высунула нос в коридор и убедилась, что все чисто.
   - Уффф, справились, - выдохнула она, возвращаясь в кресло.
  Тина пребывала в некотором замешательстве.
   - Справились-то мы справились... А как теперь с ними общаться будем? Они же обиделись, наверное.
   - Ты даешь: сама устроила ситуацию теперь меня спрашиваешь, как ее разруливать. Да так и будем: как будто ничего не произошло. Кто их гнал под дверь подслушивать?
  Дверь как будто услышала, что о ней говорят, и отворилась. За ней стоял “Дитер” и устало улыбался.
  Тина замахала рукой:
   - Заходи, заходи скорее и рассказывай. Как все устроилось?
  Советник сообщил, что все вышло как нельзя лучше. Домик подходящий нашелся сразу, да и не удивительно: в городке полно пустых домов. Раньше через Стомбир проходила дорога от Амондирана к центру империи, место было оживленное, но уже лет десять ею почти не пользуются, вот все и захирело.
  Домик сдает вдова-старушка. Сама она там не живет, но приглядывает за собственностью, чтобы, как сейчас, при случае на ней заработать.
  Лошадей за пару серебрушек пустили на общий выгон. Не туда, где пасутся кони офицеров стомбирского гарнизона, а подальше к лесу.
   - Нам того и надо, - заметила Лина.
  Тина решила поинтересоваться:
   - А карета? Как ты умудрился ее так основательно сломать? Это было просто потрясающе! Все в хлам, а мы целы! Я готова была аплодировать.
  Дамиан лукаво улыбнулся
   - Да уж так вышло... На последней остановке крепеж кое-где заменил на гнилой и смотрел в оба. Как увидел подходящую выбоину, направил в нее колесо. Ну, еще сделал еще кое-что, применил одну штучку, чтоб уж наверняка. А пока все суетились, вынул и спрятал в карман.
   - Это не магия? - заволновалась Лина.
   - Даже близко ничего нет. Простое приспособление. Главное было попасть колесом в выбоину, а тут я легко справился.
  Вздох облегчения был ему ответом.
  Советник не врал, когда хвастался, что разбирается в каретах и лошадях и сумеет устроить крушение лучшим образом. Как-то доводилось ему допрашивать одного преступника, который промышлял ограблениями пассажиров наемных карет. Он устраивал крушения, а его сообщники грабили. Взяли их с поличным, но кучера-бандита посадили отдельно и Дамиан сам его допрашивал. Парень страшно гордился собой и с удовольствием поведал важному господину тайны своего ремесла.
  До этого советнику негде было применить полученные знания, а тут выдался такой случай.
  Приспособление, которое использовал Дамиан, было изъято им из арсенала этого грабителя. Оно надевалось на колесо и при попадании в узкую выбоину заклинивало его там намертво. Но для этого возница должен был хорошо знать свое искусство.
  Так что Дамиан мог гордиться: поломку кареты он провел в лучшем виде. Никто не усомнился что все по-настоящему. Да и место выбрал отличное: не пришлось оттуда далеко тащиться, гостиница в двух шагах.
  По лицам девушек было видно, что они оценили его таланты и достижения. Лина смотрела на него с одобрением, Тина — восторженно. Эх, жаль, что он сейчас не может этим воспользоваться. Но если все пройдет успешно...
  
  Тина сказала, что желает отдохнуть и обед девицам принесли в номер. После него красавицы отправились на прогулку. “Гертруда” в роскошном лиловом платье, «Амалия» в скромном палевом и обе под зонтиками. Целью их было посмотреть, где обосновались наемники и разведать пути отхода.
  Вслух они проговорились, что желают осмотреть городок и проведать лошадок на лугу. «Амалия» даже несла для этой цели корзинку с кусками круто посоленного хлеба и вялыми прошлогодними яблочками, которые приобрела на гостиничной кухне.
  Со стороны это выглядело мило и невинно. Дам тут же вызвались сопровождать трое офицеров, которые тут обедали. Судя по всему они не поднимались наверх и не подслушивали под дверью, иначе бы знали мнение «Гертруды» о местном гарнизоне и царящих в нем нравов.
  Отказаться — значило навлечь на себя подозрения, так что девушки не стали гнать от себя кавалеров.
  Прогулка вышла долгой и насыщенной. Лина все больше молча улыбалась, зато Тина в роли Гертруды была неподражаема.
  Она заставила офицеров провести для нее полноценную экскурсию. Крутила головой, все рассматривала и задавала очень много вопросов. Большая их часть носила такой светски-идиотский характер, что мужчины расслабились и уже не замечали, что рассказывают приезжим много лишнего, о чем стоило бы промолчать.
  Тина вела себя так, как будто большую часть сказанного пропускает мимо ушей и спрашивает исключительно ради поддержания разговора. На самом деле так оно и было: запоминать должна была Лина. Этот прием, когда задача добычи информации делится на двоих, они отработали еще в университете. Так обрабатывали заезжих лекторов, вытягивая из них то, что те хотели утаить.
  
  По дороге на выгон гуляющие прошли мимо домика, в котором обосновались наемники. У дверей стоял один из них, высокий, плотный Эрих. Увидев нанимательницу, он поклонился и вошел в дом, а Лина отметила, что парни контролируют ситуацию. Она отлично запомнила путь сюда от гостиницы.
  Ворота, ведущие на выгон, примыкали к скале, на которой стояла крепость. Чтобы отсюда увидеть верхние зубцы ее стены, надо было запрокинуть голову.
  Зато с места, где паслись лошади «Гертруды», открывался отличный вид: мощная древняя скала, на ней серые зубчатые стены, две приземистые башни по углам, а надо всем возвышается высоченная центральная башня-донжон. Возможно, в крепости были и другие строения, но отсюда их было не разглядеть.
  Пока кони ели припасенное для них угощение, девушки восхищались величественной красотой Стомбира, а заодно беспокоились: не слишком ли близко к лесу пасутся их кони? А вдруг оттуда выйдут звери, медведи, например? Или волки?
  Один из офицеров со смехом отмел эти опасения.
   - Ну что вы, госпожа Гертруда, какие волки? Мы тут регулярно охотимся и я могу сказать, что таких опасных тварей в десяти лигах от Стомбира давно не осталось.
  Затем в разговор вступила “Амалия” и спросила невзначай:
   - Скажите, а почему наши документы проверяли аж два раза: на границе и здесь? В Гремоне так не делают.
   - О, - охотно пояснил самый младший в этой компании, - Наша страна заботится о безопасности и поэтому на границе проверяют несколько раз. Если бы от перевала вы двинулись по другой дороге, то через двадцать миль попали бы в город Дайрен и там было бы то же самое. Крепость в Дайрене, конечно, не такая величественная, как здесь, но зато там более оживленно. А когда вы доберетесь до конечной цели своего путешествия, там вас снова ждет проверка.
  Ничего себе система, - подумала Лина, - как сквозь мелкое сито пропускают. И, кажется, здесь каждая собака уже в курсе, куда мы едем и зачем. Зато теперь понятно, чего от них ждать. Ничего хорошего: тотальный контроль всех сторон жизни. Так что нельзя расслабляться ни на минуту. Правильно я Ромуальда вчера выгнала.
  Она все еще не могла опомниться после вчерашнего и страшно жалела, что оттолкнула князя. Подтверждение правильности выбранного курса было совсем не лишним.
  
  ***
  С прогулки, а вернее с рекогносцировки, они вернулись тогда, когда солнце уже садилось за далекие горы. Наступало время ужина, который девушки обещали разделить со здешней элитой.
  Судя по тому движению, которое можно было заметить в окнах трактира, их уже ждали. Лина и Тина вошли в гостиницу через боковой вход и поднялись в номер, чтобы привести себя в порядок после прогулки. На этот раз Лиловое надела Лина, а Тина выбрала туалет серо-стального цвета, но и там, и там отделка была из черных кружев: скромная окантовка у Лины и роскошные широкие воланы у Тины. Ни декольте, ни открытых рук, все более чем сдержанно и пристойно. Обе решили подчеркнуть этими признаками, что они вдовы.
  Когда примерно через час они спустились в зал трактира, там яблоку негде было упасть. Все столы были заняты: офицеры из крепости и гражданские чиновники из городской управы сидели вперемешку. Стоило девушкам появится на лестнице, как раздались приветственные клики, как будто это забытое богами и людьми место посетили высокие особы. “Гертруда” и “Амалия” не осрамились. Прошли с высоко поднятыми головами и любезными улыбками, обращенными ко всем и ни к кому конкретно.
  За не самым большим, но удобно расположенном у окна столиком их ждал градоначальник. Кроме него за столиком сидели еще трое мужчин: маленький чиновник, который вел допрос, и два незнакомых офицера. Судя по их черным мундирам с золотыми галунами, они представляли здесь высшую власть. Давешнего офицера Септимия нигде не было видно.
  Градоначальник поднялся, приглашая дам присоединиться к нему, и представил тех, кто удостоился чести разделит трапезу с приезжими дамами.
  Имя чиновника обе пропустили мимо ушей, потому что первым же представленным им офицером оказался всесильный полковник Семпроний Север, комендант крепости Стомбир. Он был среднего роста, худой, жилистый мужчина лет под пятьдесят с на редкость непримечательной внешностью. Такого встретишь второй раз на улице и не узнаешь. Второй назвался полковником Юнием Максимусом, начальником гарнизона крепости. Он был высок, статен и мог бы считаться красавцем-мужчиной, если бы не чрезмерно длинный нос и близко посаженные глазки.
  После церемонии представления все уселись за стол.
  Напрочь лишенная чинопочитания Тина, выслушав звания офицеров, оживилась:
   - Целых два полковника в одной крепости?! Как интересно! А почему так? В чем между вами разница?
  Север только хмыкнул: он терпеть не мог глупых красивых кукол, а «Гертруду» он принял именно за такую. Максимус же, очарованный непосредственностью красавицы, принялся объяснять:
   - Полковник Семпроний — комендант, он здесь постоянный житель. На нем крепость и все ее хозяйство. А я человек временный, командую гарнизоном, который в наших крепостях меняется каждые полгода.
  “Гертруда” искренне удивилась:
   - То есть вы все время кочуете? А как же семья, жена, дети? - И тут же, поняв, что сморозила что-то бестактное, засмущалась, - Ой, извините, мне сегодня сказали, что у офицеров крепости нет семей.
  Градоначальник и Юний Максимус наперебой стали уверять «Гертруду», что все нормально, и попутно осыпать ее комплиментами, а затем взялись угощать местными деликатесами. Чиновник, что вел допрос, кажется, попал в эту компанию просто по рангу, поэтому он увлеченно уписывал за обе щеки угощение и в разговор на вступал, а вот Семпроний Север вяло ковырял вилкой в тарелке и уделял внимание только одному объекту: бюсту «Амалии», мерно вздымающемуся в такт дыханию под лиловым шелком строго напротив него.
  Лина, отметив про себя, что обольщать местного хозяина придется ей, улучила момент, когда на них никто не смотрел, наклонилась вперед и тихонько сказала:
   - Простите мою госпожу, она иногда говорит не подумав, но она очень добрая и хорошая, и действительно не хотела никого обидеть.
  Тусклые, как стертые монеты, серые глаза коменданта вдруг блеснули неподдельным интересом.
   - Не стоит извиняться, никто не обижен.
   - Но я же вижу... Вам было неприятно.
   - Мне не понравилось другое. Ваша госпожа всегда ведет себя так бесцеремонно?
  Лина склонила головку набок и стрельнула глазами из-под ресниц:
   - Знаете, она настолько родовита, богата и красива, что не считает нужным ни в чем себя стеснять. Хочет сказать — говорит, хочет спросить — спрашивает. Но в этом никогда нет злого умысла, поэтому ей всегда все прощают. А вам она не понравилась?
  Север убедился, что “Гертруда” прочно оккупирована другими мужчинами и не обращает на него ни малейшего внимания, после чего сказал, обращаясь к “Амалии”, а вернее к ее бюсту:
   - Она очень красива, но мне нравятся другие женщины. Такие как вы — милые и умные.
  Он хотел сказать: пышные, с большой грудью, - отметила про себя Лина.
  Еще она поняла, что госпожа Азильда вряд ли вызывает у этого типа восторг. Тина в роли дурочки наверняка привлекательнее княгини, которая к тому же еще и стерва, и то он от нее нос воротит.
  Тут комендант перевел разговор на другую тему.
  - А почему ваша госпожа отказалась прийти на вечер в дом господина Маммилия?
  Услышав первую фразу, Лина замерла: кажется клюнуло. Сейчас главное было не спугнуть Севера и вынудить его пойти до конца: пригласить их в крепость и познакомить с Азильдой.
  Если этот карась сорвется с крючка, она себе в жизни не простит.
   - Вы знаете, госпожа большое значение придает приличиям, а в эту поездку отправилась без должного сопровождения очень от этого страдает. Мне-то все равно: дворянство моего отца было ненаследственное, а муж и вовсе дворянином не был, а она из очень хорошей семьи.
  Семпроний скептически глянул на щебечущую о каких-то глупостях Тину:
   - И почему же такая богатая дама отправилась через половину континента без подходящего сопровождающего?
  Лина стрельнула глазами туда-сюда, наклонилась еще ниже и заговорила еще тише:
   - Она после смерти мужа поругалась с его семьей. Так что никто из ар Дотцелей не захотел тратить свое время на эту поездку, тем более что им ничего не завещали и вообще это не их родственник. А фар Титцели... Их почти не осталось. По крайней мере мужчин подходящего возраста среди родных госпожи не нашлось.
  Лина выдала именно эту легенду еще и потому, что заметила: маленький чиновник к ней прислушивался. А так как он видел генеалогическое древо «”Гертруды”, то сейчас выдался случай подтвердить свою правдивость.
  Видя, что ее собеседник не торопится ее перебивать, она закончила свою речь:
   - После ссоры с родными покойного мужа госпожа несколько стеснена в средствах. А пять тысяч золотых гитов или, сколько там? две тысячи империалов на дороге не валяются. Тем более еще домик...
  По лицам мужчин было видно, что они в уме переводят империалы в монеты Девяти Королевств. Счет сошелся, а значит Лина с Тиной прошли очередную проверку.
  После этого Семпроний тоже наклонился вперед поближе к “Амалии” и произнес чуть слышно:
   - Я хотел бы пригласить вас в свой дом. Вы ведь не такая важная особа, как ваша госпожа, для вас приличия не должны играть очень уж существенную роль...
  Лина гордо выпрямилась и с видом оскорбленной невинности отчеканила:
   - Вы хотите меня унизить? Да, я не дворянка, ни никогда не позволю себе недостойного поведения, которое могло бы бросить тень на мою репутацию и на репутацию моей хозяйки!
  Это она произнесла достаточно громко, чтобы ее услышали все сидящие за столом. Тина тут же обратила внимание, задал вопрос , что так возмутило ее компаньонку, мужчины встряли и пошла дискуссия: как сделать так, чтобы прелестные дамы могли посетить кого-нибудь из здесь присутствующих, не уронив своего достоинства и не навредив репутации.
  Выход нашел маленький чиновник. Он напомнил, что в крепости сейчас гостит знатная дама, которая вполне может сыграть роль хозяйки дома. А что ей из крепости нельзя выходить, так это не проблема! Можно устроить званый вечер прямо там. Ведь в донжоне есть чудесная пиршественная зала. А дамам интересно будет осмотреть такую знаменитую крепость как Стомбир.
  Семпроний Север посомневался для порядка, но быстро сдался. Видно, решил, что Азильде будет полезно развеяться, а он получит доступ к желанному женскому телу. Вряд ли, находясь в крепости, прелестная Амалия станет ему противиться, а то и в каземат угодить недолго. Шутка, ха-ха.
  
  
  ***
  Далее речь зашла об организационных вопросах. Как ни стремились мужчины поскорей залучить прекрасных дам к себе, но все равно нужно было время на подготовку. Если бы девушки согласились прийти домой к градоначальнику, это можно было провернуть хоть завтра, но визит в крепость следовало заранее утрясти во всех деталях. Особо охраняемый объект, как-никак.
  Мысль о том, что подготовка необходима достаточно длительная, внушила всем сидящим за столом Тина, отпустив так, между прочим, пару реплик. На самом деле подготовиться не мешало самим авантюристкам.
  Лина легко представляла себе ситуацию, когда они не смогут выбраться из Стомбира. Закончиться для них это могло плачевно. Вечное рабство у императора было бы наиболее удачным выходом.
  Но даже если им повезет удачно завершить свою миссию и выйти наружу, кто поручится, что их не схватят сразу, как заметят исчезновение Азильдиного кольца? Выполнив задание, они должны были бесследно исчезнуть из городка. Не только девушки, все до единого.
  И тут вставал вопрос об их спутниках. Как предупредить советника и наемников, что пора бежать? Смыться и бросить здесь князя было много опаснее для Амондирана, чем оставить Азильде ее колечко. Это не говоря уже о том, что для триумфального возвращения им понадобятся и лошади, и мужчины для охраны.
  С другой стороны, сбежав слишком рано, наемники вызовут подозрение и тогда уже самим нанимательницам выход перекроют.
  У нее от такого обилия задач голова пошла кругом. Одна надежда была на то, что Дамиан что-нибудь придумает.
  Комендант, градоначальник и начальник гарнизона наконец приняли решение: прием в честь прекрасных гостий состоится через два дня на третий в донжоне Стомбирской крепости. Госпожа Гертруда с компаньонкой прибудут к обеду, познакомятся с дамой, которая будет выполнять функцию хозяйки дома, пообедают, отдохнут, послушают музыку, потанцуют, затем останутся на ужин. Насчет дальнейшего никто загадывать не стал. Лине было совершенно ясно, что так просто отпускать их никто не намерен, Тина, впрочем, тоже не питала иллюзий, хотя изображала, что принимает все слова мужчин за чистую монету.
  Надо сказать, что имя Азильды и ее титул тоже не прозвучали, хотя и Тина, и Лина неоднократно пытались навести разговор на личность таинственной хозяйки. Их только заверяли, что дама знатная, так что пребыванием в ее обществе они себя не уронят.
  Договорились также, что два дня до приема дамы не будут их лишать своего общества и позволят присоединяться к ним за вечерней трапезой. Отказаться не было никакой возможности, так что пришлось согласиться.
  Это хорошо, что только ужин, - подумала Лина. В обществе пожиравшего ее глазами коменданта ей кусок в горло не лез, несмотря на то, что повар расстарался: все на столе было восхитительно вкусным.
  Надо сказать, остальные офицеры и чиновники, сидевшие в зале трактира, сильно погрустнели, когда поняли, что приезжие дамы уже оккупированы их начальством. Строгая иерархия, царившая в империи, не давал им и тени надежды.
  Если до этого вечера молодые лейтенанты могли отговориться незнанием, если бы начальство их упрекнуло за неподобающие ухаживания, то больше такой возможности не было. Теперь даже провожать прелестниц на прогулки было бы неосторожно: высшая власть заявила на них свои права.
  
  ***
  Лина этого не знала, потому на следующий день была приятно удивлена. За завтраком офицеры продолжали пожирать их глазами, но близко не подходили и своего общества не навязывали. Штатские чиновники, впрочем, поступали так же.
  Тина вообще ничего не понимала: красавчики кланялись ей издали, молча виновато улыбались, но не решались даже подойти ручку поцеловать.
  Она сделала большие глаза и ткнула подругу в бок локтем:
   - Что с этими чудиками случилось, не пойму.
   - А что тут понимать: напугали их господа полковники. Они тут правят бал и никто не решится перейти им дорогу.
   - А-аааа, - разочарованно протянула Тина, - Значит, никто не пойдет нас провожать, когда мы соберемся на прогулку?
  Разочарование ее было наигранным: именно во время прогулки они должны были пересечься со своими. Надо было обсудить и подправить придуманный Линой план. Она полночи не спала, ворочалась, то вставала, то снова ложилась, пока в мозгу не сложилась картина их будущих действий. Теперь свои идеи нужно было донести до всех исполнителей. А где это сделать безопасно как не на свежем воздухе?
  Предлог выбрали тот же самый: проведать и угостить лошадей. Лина с детства знала: регулярно повторяющиеся поступки, даже самые странные, уже на третий день перестают вызывать интерес и удивление. А тут вполне логичные действия: дамы любят животных, дамы ходят их кормить.
  Корзину с хлебом и яблоками на этот раз тащил “Клаус”. Плелся нога за ногу локтях в пяти за прогуливающимися красотками и думал про себя: демоны, как же мы все влипли.
  Дамиан в это время уже давно находился на выгоне с конями и думал примерно о том же самом. Когда ехали сюда, то главной заботой было попасть внутрь крепости. Он и не думал, как выбираться. Вернее, думал, но отодвигал эти мысли на задворки. А сейчас перед ним во весь рост встало понимание того, что попасть внутрь не штука, главное — потом выбраться наружу.
  Стомбир, как любое учреждение империи, функционировал по принципу: вход — медный гаст, но вот выход — полновесный золотой гит.
  Вчера перед сном девушки вызвали его со Стефаном, якобы дать указания на завтра, и изложили все, о чем договорились с комендантом и его приятелями. Линин артефакт работал безупречно: Тина довольно громко и многословно расспрашивала, как продвигаются дела с починкой кареты, не сомневаясь, что подслушивающих на лестнице достаточно. Лина же тихим голосом пересказывала все новости.
   - Не волнуйтесь за нас, - шептала она советнику, - мы выберемся. У меня в сумочке есть порталы. Главное: вы должны нас ждать там, у леса. Все, в полном составе. Так что, как только мы окажемся в крепости, потихоньку, не привлекая внимания, уходите и уводите коней. От главной башни до края выгона примерно лига, максимум полторы. У меня найдется парочка одинаковых амулетов на две с половиной лиги. Так что отойдите по линии от башни по прямой на это расстояние, спрячьтесь в лесу и ждите. Как только дело будет сделано, мы появимся. Все к этому моменту должно быть готово: бежать придется быстро.
  Шепот Лины звучал в ушах Дамиана гораздо громче разглагольствований Тины. План был хорош, но... Ему было нестерпимо страшно. А если что-то пойдет не так и девушек схватят? Если у них отберут сумочки? Если их раскроют в конце концов?
  Он попросил время на обдумывание до завтра, пообещав, что во время прогулки они смогут обменяться мнениями и выработать наиболее приемлемую тактику. Говорить слово «безопасную» Дамиан не хотел. Не было в их предприятии ничего безопасного.
  Он тоже ворочался всю ночь и теперь жаждал узнать, что девчонки придумали. То, что предстояло делать ему с наемниками, князем и магом, не вызывало сомнений. В лесу они просидят хоть сутки, хоть двое: опасных зверей поблизости нет. Путь домой тоже был ясен. А вот что собираются делать в крепости Лина с Тиной? Как они думают добыть кольцо и выбраться без потерь?
  
  ***
  К тому времени, как две нарядные дамы добрались до выгона, он весь извелся. А они пришли не одни. Главарь наемников Роберт Данцер шел рядом, Стефан под видом Клауса телепался в трех шагах сзади, а на почтительном расстоянии следовала группа поклонников. К счастью, близко никто из них подойти не осмелился, остановились, не пройдя и трех четвертей расстояния от ворот до лошадей. Дамиан с облегчением вздохнул: помешать разговору они не могли, подслушать тоже. Ветер дул в нужную сторону и уносил слова куда-то за кромку леса.
  Тина моментально создала убедительную мизансцену. Она разговаривает с начальником своей охраны и смотрит на то, как ее компаньонка угощает лошадей хлебушком. За толстушкой Амалией ходит кучер и присматривает, чтобы лошадь случайно не зашибла девушку. Слуга сидит на травке и ждет, когда хозяйка решит вернуться в гостиницу. Идиллия.
  Данцер довольно громко расспрашивал нанимательницу всем ли она довольна и когда собирается ехать дальше. Делал вид, что задержка его не радует, он торопится съездить и вернуться, чтобы не упустить новый заказ. Ожидавшие в отдалении офицеры вряд ли могли слышать их разговор, но на всякий случай... А заодно Данцер выяснил кое-что важное. Например, что Тина — отличная наездница, а Лина — так себе. Костюмы для верховой езды есть у обеих и у обеих они рассчитаны на мужское седло. Это облегчало задачу наемника: не придется брать девиц к себе на седла и перегружать лошадей.
  Лина между тем брала куски хлеба из корзины, которую протягивал ей Дамиан, совала их прямо в мягкие, теплые лошадиные губы и тихо говорила:
   - Общаемся только здесь, в гостинице никаких лишних разговоров: у меня амулет разрядился. Вы, главное, не подведите, ждите где уговорились. А у меня не один план, несколько. Не знаю, как придется действовать, посмотрим по ситуации. Но в покои к Азильде мы напросимся. Носик попудрить, привести себя в порядок, как-то так. Главное, чтобы нас хоть на время оставили с ней наедине. А уж там... Уболтаем.
  В это Дамиан свято верил: уболтают кого угодно. Для порядка спросил:
   - Как думаешь, вас выпустят?
   - А кто его знает, - пожала плечами Лина, - может и выпустят. Конечно, это был бы лучший вариант, но план от этого не меняется. Как только окажемся вне крепости, перенесемся к вам в лес. Тогда у нас будет фора. Вряд ли они в этот момент будут смотреть на свой знаменитый индикатор.
   - А если нет?
   - Уйдем прямо из крепости. Главное — подняться повыше. Через природную скалу портал не пробивает, а через рукотворную стену — легко.
  Об этих особенностях Лининых частных порталов советник слышал впервые и они ему не нравились.
   - То есть, - проговорил Дамиан с дрожью в голосе, - Если вас засунут в каземат, вам оттуда не выбраться?
   - Не надо думать о плохом, - отмахнулась Лина, - Азильду в каземат не запихнули, почему нас должны? Вы о саквояжах наших позаботьтесь. С ними нам бежать будет не с руки, а оказаться в лесу без ничего не хочется. Тем более что карету придется в любом случае бросить, а я в подпространство столько всего полезного напихала... Одежду для верховой езды в том числе.
  Она удачно отвлекла внимание советника от неприятных мыслей. Он задумался о том, как незаметно вынести саквояжи из города и забыл о переживаниях.
  Тем более что бодрый настрой Лины ему нравился. Она придумывала планы и их осуществляла. Все пошло наперекосяк? Она тут же готова подкорректировать свои задумки и перестроиться. Такая не станет хлопать крыльями и кричать, как глупая курица: “Все пропало!” Она не сдастся и выкрутится.
  Тина... Поначалу он думал, что нежная, трепетная Тина растеряется в трудном положении, но пока она действовала просто отлично. Актрисой девушка была гениальной. Он бы безоговорочно поверил в Гертруду, если бы не знал, кто она на самом деле. Дамиан не понимал, что это: рассудок или интуиция, но красавица в любой ситуации точно попадала в тон и даже ее безумные импровизации играли на руку их авантюре. То, как она удумала проникнуть в крепость, даже умнице Лине не пришло в голову.
  Но... Если им поначалу придется бежать внезапно и независимо друг от друга, то нужна связь, чтобы не потеряться. Эта мысль показалась Дамиану ценной и он решил сказать об этом Лине. Она в задумчивости потеребила носик и кивнула:
   - Обеспечу. Но пользоваться только в крайнем случае, когда нас уже расшифруют.
   - Понял.
  Лина продолжала:
   - Да, у тебя или Роберта была подробная карта здешних мест. Очень нужна.
   - Мы ее спалили на последнем привале перед перевалом.
  Девушка хихикнула и махнула рукой.
   - Не бери в голову. Кажется, я знаю, где ее найти. И еще... Следи хорошенько за Ромуальдом. С этого умника станется в самый неподходящий момент побежать нас спасать. Мы-то с Тиной отобьемся, здешним против магии выставить нечего, а он... Дурацкая жертва. В лучшем случае обуза.
  Возразить было нечего: с Лининой оценкой князя советник был на сто процентов согласен.
  
  ***
  Скормив все угощение коням, девушки удалились. Их сопровождающие потянулись прочь с выгона и Дамиан остался один. Он устроился на краю луга под деревом, вытянул длинные ноги и прикрыл лицо шляпой. Со стороны можно было подумать, что лентяй спит, но на самом деле он с невероятной скоростью перебирал в уме все возможные варианты развития событий и искал всевозможные выходы.
  Удивительно, но в каждом случае самым проблемным оказывался князь Ромуальд. В умозрительных картинах, которые рисовало Дамиану воображение, Ромуальд каждый раз оказывался помехой, То он не вовремя куда-то бежал, то наоборот, сидел и плакал, когда надо было двигаться как можно быстрее, то выбалтывал все секреты, то, пытаясь спасти девиц, подставлял их по полной программе, то подставлялся сам и его ловили...
  Дамиан с трудом прогонял из сознания эти картины, но они упорно возвращались. Надо сказать, предпосылки были. В первую же ночь под утро Ромуальд пришел к другу и рассказал ему, как объяснился с Линой. Готов был плакать, жаловаться и рвать на себе волосы.
  Советник долго его уговаривал забыть неприятный инцидент, выбросить все из головы и отложить любые романы до того момента, когда история с Азильдой и ее кольцом закончится. Ромуальд же дивился жестокосердию своего друга:
   - Дамиан, как же ты не понимаешь?! Она и так несчастная! А мы ее втравили в такую ужасную историю! Это подло!
  С трудом удалось объяснить князю, что надо было думать раньше, теперь обратного пути нет. Прекратить все сейчас значит сдать и Лину, и Тину имперцам. Если он хочет помочь бедной девушке, надо сделать все, чтобы она вышла из этой истории невредимой. А потом, когда они вернутся, наградить как положено.
  Когда Дамиан наконец решил, что справился с эмоциональным кризисом у князя, тот вдруг выдал:
   - А Тина... Если Лина не может, у нее магический контракт, то может быть с Тиной у меня что-то получится. Она красивая, мне очень нравится и я ей, кажется, не противен.
  Ну вот! Лыко-мочало, начинай сначала. И еще битый час, украденный у сна, Дамиан объяснял Ромуальду, почему делать этого категорически нельзя. Князь вроде согласился со всеми доводами, но как-то неуверенно.
  Пришлось поговорить с Данцером: за этим остолопом нужен глаз да глаз. В результате теперь наемники не оставляли Ромуальда одного, что того просто бесило. Неровен час сбежит и начнет действовать самостоятельно, приключенец несчастный. А это гибель для всех.
  Дамиан почувствовал, что что-то изменилось в природе. То ли ветер поднялся, то ли тучка на солнце набежала... Он поднял шляпу, глянул вдаль и грязно выругался. Недаром воображение подсовывало ему картины с Ромуальдом: вот он идет к нему через луг. Один, без провожатого.
  Подошел, сел рядом, помолчал, а затем не выдержал:
   - Что вы все от меня скрываете?
   - Ничего, - удивился Дамиан, - Ты знаешь то же, что и я.
   - Они ходят к тебе советоваться, а меня игнорируют. Обе. Я понимал бы, если бы Лина... После той ночи ей тяжело меня видеть. Но Тина тоже нос воротит.
  А вот это уже интересно. Если бы они не сталкивались, вряд ли князь так сказал бы.
   - Когда это она от тебя нос воротила?
   - Только что! Они шли мимо с прогулки, я подошел, чтобы поздороваться, а она... Посмотрела на меня как на дождевого червя и прошла мимо.
  Только этого не хватало! Дамиану хотелось стукнуть друга по башке посильнее и заорать на него погромче, но он сделал несколько глубоких вдохов, после чего смог спокойно выговорить:
   - Что я могу в такой ситуации? Только похвалить нашу Тину. Она молодец, не выходит из роли. Ты сейчас кто?
   - Кто? - не понял Ромуальд.
   - Наемник. Пустое место для знатной дамы. Она и поступает соответственно, а ты мешаешь ей. Можешь уже временно забыть кто ты есть на самом деле?! Для тебя же стараемся!
  Князь еще немного посидел рядом с Дамианом, попыхтел обиженно, затем все же решил вернуться в дом, где квартировали наемники и пообещал, что постарается держаться и действовать в соответствии с планом. Когда он уходил, советник смотрел ему вслед и думал, что Лина права: они с Ромуальдом еще хлебнут.
  
  ***
  На следующий день дамы снова прогулялись до своих лошадей. На этот раз они надели костюмы для верховой езды и позволили себе сделать по кружочку вокруг выгона. “Дитер” еще с утра притащил седла и упряжь, так что трудностей не возникло. Заодно Дамиан убедился, что Тина — отличная наездница, а Лина — так себе. В седле держится, и ладно.
  На этот раз поговорить толком не вышло. Под предлогом, что им интересно посмотреть на наездниц, офицеры подошли слишком близко, да и ветер дул в невыгодную сторону.
  Когда “Дитер” помогал артефакторше сойти с лошади, та сунула ему в руку две побрякушки: серебряный кулон на длинной цепочке и простой камень на веревочке. Прошептала:
   - Камень нагреется и рассыплется в пыль как только я активирую порталы. Это знак для вас, держи при себе. Серебряная цацка — переговорное устройство и маячок. Отдашь Стефу, он должен знать, как таким пользоваться.
  Он молча сунул обе штучки в карман. Ничего похожего Лина на таможне не предъявляла.
  
  ***
  Ночь перед приемом прошла в волнениях. Тина с Линой обсуждали варианты своих действий до тех пор, пока небо не начало светлеть. Дамиан со Стефаном тоже спали плохо: придумав очередной ужас, который может произойти, каждый по очереди вскакивал, а товарищ его успокаивал, сочиняя способ обезвредить очередной кошмар. Затем они менялись ролями. Под утро так устали, что заснули без задних ног.
  Наемники тоже нервничали: всех заводил Ромуальд. Он настолько достал свое новое начальство, что часа в два ночи Роберт лично отвесил ему плюху и велел заткнуться. Пусть не дергает ребят перед ответственной операцией.
  Но переживал и комендант. По сути дела он решил нарушить запрет и впустить в Стомбир посторонних. Но это полбеды. Он взял на себя смелость вывести к гостям ту, которую поклялся хранить как зеницу ока. Хотя девушки не внушали ему опасений, это было грубое нарушение инструкции.
  Азильда содержалась в крепости в качестве почетной пленницы уже не первую декаду. Ее привез красавчик Валер Даригон-младший. Вслух назвал своей возлюбленной, которую он увез от жестокого тирана-мужа, а Северу передал пакет от своего отца, хитроумного герцога Даригона. Значение этого дипломата и шпиона в империи было велико: он выполнял личные пожелания императора. Не вдаваясь в то, какую интригу он ведет, Даригон требовал, чтобы Азильда содержалась в Стомбире на положении почетной пленницы. Никаких прогулок за стенами, ограниченный одной отобранной камеристкой контингент слуг, ограниченный круг общения... Входить к ней беспрепятственно мог только герцогский сынок. Ему вменялось в обязанность осеменять красотку: она должна была понести и родить, до этого выход из Стомбира ей был запрещен.
  Но вскоре выяснилось, что с осеменением произошла осечка. Сразу дама не забеременела, а потом началось что-то странное. При попытке Даригона-младшего лечь с ней в постель, у красавицы начинались жуткие болезненные спазмы, такие, что она криком кричала.
  Местных знахарь ничего не мог понять, сказал одно: болезнь не естественная, а магически наведенная, он с ней справиться не может. Прибывший вслед за сыном герцог быстро сообразил, что всему виной кольцо княгини. Он прекрасно помнил, как сам лично руководил операцией по изменению его функций, и знал, что такое возможно. Нечто подобное ему в свое время предлагал Кавериско, только по отношению к амондиранскому князю. Тогда Даригон счел это чрезмерным и жестоким, а сейчас уже сомневался.
  Одно было ясно: нужен тот, кто сумеет с этим справиться, а значит нужен тот самый Кавериско. Но вот беда: он находится в столице, а везти туда Азильду — сильно рисковать успехом операции. Надо было съездить и привезти мага в Стомбир. пусть решает вопрос на месте.
  Поначалу герцог хотел оставить здесь сына, а затем рассудил, что это излишне. Все равно мальчик не сможет с ней спать, тогда зачем его мучить? Даригоны отбыли в столицу вместе, оставив княгиню на попечение коменданта.
  
  Когда до Азильды дошло, что ее коварно бросили, да еще и в плену, она билась и рыдала дня три. Затем поуспокоилась и придумала себе забаву: стала доводить своих тюремщиков до белого каления. Хуже всех пришлось приставленной к ней камеристке, но и Семпронию тоже доставалось.
  Даригон велел даму сильно не тиранить, выполнять все ее прихоти, если они не нарушают ее затворничество. Азильду стоит поберечь: ей еще вынашивать и рожать очень важного для имперской внешней политики ребенка.
  Поместили ее в донжоне, на верхних этажах. Сбежать оттуда могла лишь птица, а следить удобно: наверх вела одна-единственная лестница. Башня много лет пустовала. Комендант жил в своем доме, гарнизон располагался в казарме, Нижний этаж донжона время от времени использовался для проведения торжеств, но случалось это не чаще двух раз в год.
  И вот сегодня Семпроний Север решил нарушить все, что можно. Пригласил гостей и собирался выставить Азильду в качестве хозяйки дома. Предупредил заранее, почти сразу, как договорился обо всем с градоначальником и пригласил дам.
  
  Беглая княгиня просто расцвела. К ней придут и она сможет поговорить с женщинами! С нормальными, свободными, знатными женщинами, а не с этой унылой уродиной Волтурнией, которую ей навязали вместо ее собственной камеристки!
  Женщины с воли! Азильда, хоть и не могла похвастаться умом, давно, еще со времени бегства любовника, поняла: ее использовали в каких-то играх. Она поддалась и теперь пленница.
  Вообще заточение неплохо вправило мозги гордой княгине. Она понимала, что пожаловаться на ее положение ей не дадут, зануда Волтурния будет таскаться за ней хвостом и не позволит сказать лишнего слова. Но может быть удастся передать весточку на волю? Правда, она пока не придумала кому.
  Одна надежда была на возлюбленного. Жестокий отец разлучил их, увез Валера-младшего, но если он узнает, как здесь жестоко обращаются с его милой... Он вернется и спасет свою Ази!
  Эта скотина Семпроний обмолвился, что из Стомбира дамы поедут в столицу, а именно туда отец увез Валера! Так что с ними надо постараться договориться. Внизу, в пиршественной зале, в присутствии мужчин ничего провернуть не удастся. Но дамам надо будет где-то привести себя в порядок, да и естественные потребности никто не отменял. Значит, они поднимутся к ней, а там уж... Только бы удалось хоть на пару минут сплавить куда-нибудь Волтурнию.
  
  ***
  После бессонной ночи Лина и Тина проспали почти до полудня. К счастью, торжественный обед в крепости был назначен на три часа и они успели одеться и привести себя в порядок.
  Комендант постарался и обставил их появление как можно более торжественно. Им не пришлось идти пешком, он прислал за ними собственную карету. Конечно, она была много хуже той, на которой девушки проделали свой путь, но зато лучшей в городе. Никто бы не рискнул соревноваться с комендантом крепости в таких делах, даже градоначальник.
  Карета прогромыхала по подвесному мосту и въехала во внутренний двор, замощенный булыжником. Семпроний Север лично открыл дверцы кареты и помог красавицам выйти из нее.
  По этикету ему, как хозяину, полагалось подать руку Гертруде и вести ее в пиршественную залу первой. Но комендант замялся. Тогда градоначальник сделал шаг вперед и томная красавица поплыла по ступенькам рядом с ним, комендант же предложил руку скромной компаньонке.
  Вся сцена была разыграна ка по нотам: каждый мужчина без лишних слов обозначил, на какую женщину претендует.
  Градоначальник со смешным для жителей Девяти Королевств именем Маммилий заметил, что Север положил глаз на толстушку Амалию, и радовался тому, что не придется соперничать в этом вопросе. Он был без ума от Гертруды, а перейти дорогу Семпронию Северу было равноценно самоубийству.
  Зато сейчас он ликовал. Все складывалось как нельзя лучше.
  Служба в Стомбире хорошо оплачивалась, но даже высокопоставленные чиновник и офицеры подвергались серьезным лишением. Одним из них было отсутствие приличного дамского общества.
  Так что появление Гертруды с компаньонкой, пусть на короткое время, но несказанно украсило жизнь в городке.
  Заключенную в донжоне пленницу Маммилий видел, восхищался ее красотой, но понимал, что она для него как картина на стене: любоваться можно, трогать ни-ни. А тут живые, настоящие женщины, да еще не шлюхи, а благородные дамы.
  То, что Семпроний Север увлекся компаньонкой, Маммилий посчитал за подарок судьбы. В случае чего он сможет даже задержать красавиц здесь на декаду-другую, его власти на это хватит.
  То, что комендант пренебрег долгом и пустил дам в крепость, градоначальнику тоже нравилось. Статской власти в империи позволено было значительно меньше, чем военной. Если бы Маммилий попытался их удержать в своем доме, добиваясь близости, он могли бы жаловаться и ему бы не поздоровилось. А с Севера взятки гладки: жалобу на него от женщин даже не примут.
  Так что он вел свою даму под руку и смотрел на нее, как военачальник на готовую к сдаче крепость. Семпроний Север тоже сверлил взглядом Амалию. Та с любопытством крутила головой, оглядывая неприступные стены Стомбира, и совершенно не желала уделять внимание своему кавалеру.
  
  Азильда ждала гостей в пиршественной зале. Она надела свое лучшее платье, которое не очень подходило к случаю. С сожалению, Валер не позаботился о ее гардеробе. Она бежала с небольшим сундучком и саквояжем, в которые не вошла и десятая часть ее нарядов. Даригон обещал все возместить, но не торопился этого делать. Да и где в этой дыре можно пошить что-то приличное?
  Приходилось довольствоваться тем, что есть.
  Поэтому появление красивой темноволосой дамы в модном туалете задело ее за живое. Сейчас ей уже не так хотелось общаться с приезжими. Когда же в зал вошла вторая, Азильда скривилась. Брюнетка хоть выглядела как дворянка. А эта толстушка — натуральная плебейка. О чем с такой можно говорить?
  Семпроний на правах пригласившего представил дам друг другу.
  Девушки во все глаза смотрели на виновницу своих приключений. Красива, слов нет. Высокая, стройная, с тонкой талией и роскошной грудью, белокурыми локонами, собранными в высокую прическу, и огромными синими глазами с совершенно коровьим выражением. Сейчас она явно играла бедную страдалицу, но и Лине, и Тине был знаком этот тип. Кроткое выражение в любой момент могло смениться склочным. Пока что она мило улыбалась “Гертруде” и не удостаивала вниманием “Амалию”.
  Лина между делом отметила, что комендант назвал княгиню Амондиранскую графиней Азильдой Регианор из Сальвинии. Законспирировали, но хоть имя оставили.
  
  ***
  Прекрасная Азильда недолго стояла молча. Вспомнила, что надо играть роль хозяйки дома и милостиво пригласила пришедших в гости располагаться. Отвела в нишу с окном и усадила в поставленные для дам кресла. Все как в лучших домах. До обеда им подадут легкий аперитив.
  Хорошо, что обе девушки учились в Элидиане, где такое было принято, и знали это слово. Там оно означало бокал легкого вина перед обедом. Здесь тоже подали вино, но окрашенное сиропом в разные цвета. Тина принюхалась и слегка кивнула: напитки безобидные. После чего поблагодарила хозяйку за гостеприимство.
  Дальше Азильде, как самой знатной, следовало начать разговор, но она никак не могла решиться. Какие общие темы могут быть у нее с этими простушками? Если только не использовать их как средство освобождения.
  Она начала издалека.
   - Вы путешествуете?
   - Да, Ваше сиятельство, путешествуем, - ответила Тина.
  Как всегда она взяла на себя труд вести беседу, чтобы Лина могла слушать и запоминать, а изредка и вмешаться, направляя ее течение в нужную сторону.
   - Это поездка для удовольствия?
  Тина пожала плечами.
   - О каком удовольствии вы говорите, графиня?! Если бы я искала удовольствий, то поехала бы в Элидиану, в центр моды, роскоши и наслаждений. В империю можно отправиться только по делу.
   - Вот как? И какое же дело вас сюда привело?
   - Получение наследства. Двоюродный брат моего отца оставил мне деньги и дом, но в такой дыре, что я даже названия запомнить не смогла. Вы понимаете, последняя воля есть последняя воля, вот и пришлось ехать в такую даль. Да еще карета сломалась и мы здесь застряли... Спасибо, ваш родственник взял на себя труд нас развлекать.
   - Какой родственник? - не поняла Азильда.
  Тина удивленно подняла брови.
   - Разве господин комендант вам не родня? Хотя да, вы совершенно не похожи... А почему тогда вы живете с ним в крепости?
  Лина старательно сохраняла на лице любезную улыбку, а в душе восхищалась подругой. Как она ловко навела разговор на положение Азильды! Чуть ли не впрямую ткнула пальцем в больное место. Бывшая княгиня не может не понимать, что ее положение здесь более чем двусмысленное.
  Было видно, что Азильда не знает, как ответить. Ей и хотелось сказать правду и попросить о помощи, и в то же время было страшно. Комендант и начальник гарнизона стояли неподалеку. Могли услышать, и это стало бы для княгини сущей катастрофой. Коменданту наплевать и на ее красоту, и на титул, запрёт вместо башни в каземате, не посмотрит, что она княгиня, а он никто.
  Мысль о каземате помогла принять решение. Красавица вязала себя в руки и, проигнорировав вопрос гостьи, сказала, поднимаясь:
   - Кажется, сейчас подадут обед. Думаю, вам понравится. Несмотря на то, что Стомбир не столичный город, у господина коменданта отличный повар.
  Тина и Лина тоже встали. Маленькая артефакторша потирала руки: все идет как надо. Если дамочка не раскололась сейчас, она это сделает между обедом и ужином. Нужно только напроситься в ее покои.
  За столом их разделили. Каждая дама получила по два соседа: одного важного, а другого не очень. “Гертруда” сидела рядом с градоначальником, “Амалия” - с комендантом.
  Начальник гарнизона получил в соседки Азильду и скрежетал зубами. Она, конечно, была несказанно хороша, но вот ухаживать за ней строго воспрещалось. И это полковник еще не знал, что близость с этой красавицей невозможна в принципе. Он, как человек временный, не был допущен к тайнам особой узницы.
  Азильда не солгала: обед был действительно великолепен. Подобные блюда девушкам доводилось есть не часто, только когда их приглашали в самые дорогие рестораны Элидианы. С Линой такое случалось всего пару раз, и то водили ее туда не поклонники, а заказчики. С ними приходилось держать ухо востро, так что насладиться блюдами не получалось. Тина попадала в такие заведения чаще и с кавалерами, поэтому она лучше разбиралась в тонкостях изысканной кухни.
  О ней она и вела неспешную беседу с соседом по столу. Самая безобидная тема. Заодно демонстрировала всем прекрасный аппетит. Сидевшая напротив Азильда страдальчески морщилась: она никогда не позволяла себе наедаться, уныло ковыряла вилкой в тарелке, и все. По ее мнению это было аристократично. А тут эта... даже не знаешь как назвать, наслаждается. Ее компаньонка и того хуже. Просто нельзя таких сажать за стол! Накладывает на тарелку кусочки повкуснее и так заразительно лопает! И все смотрят на них с восторгом и умилением!
  Тут ее раздражение обратилось против собственных тюремщиков. Ее, Азильду, урожденную графиню и настоящую княгиню они оценить не способны. Им простушек подавай! Чернь! Убогая чернь! Плебеи!
  Она даже забыла, что внимание именно этих мужчин было бы для нее по меньшей мере нежелательно. Ни красотой, ни обхождением, ни происхождением никто из них похвастаться не мог, богатством тоже. В лучшем случае она получила бы послабление режима заточения, но и то вряд ли.
  Лина сидела рядом с комендантом и наворачивала вкусности. Когда еще удастся так поесть?! Если они сегодня сбегут, на что она надеялась, то потом долго придется питаться всухомятку. А тут тебе все самое-самое что ни на есть... Сыры, окорока, колбасы, паштеты, рулеты, фаршированные перепелки, заливное пяти сортов, корзиночки из теста с умопомрачительными начинками, салаты... А впереди еще горячее.
  Сидевший рядом Семпроний подкладывал ей на тарелку то, до чего она сама не дотягивалась и комментировал:
   - Этих перепелок вчера поймали в лесу солдаты. Такая форель водится в речке за четыре лиги от Стомбира. Телят наш поставщик отпаивает молоком, поэтому они такие нежные. Провесные окорока я заказываю в одном хозяйстве под столицей, здесь таких не купишь.
  Девушка ахала и охала, а он любовался ее грудью и время от времени поглаживал Амалию по округлому бедру. Так, чтобы обозначить свои намерения. Аппетит гостьи его только радовал. Говорят ведь, что он показывает другой аппетит, постельный. Судя по тому, как вдохновенно она убирала в себя вкусности, там тоже промашки не будет.
  Но Семпроний не торопился. Это только мальчишки хватают и тащат девчонок по углам как можно скорее. Он дождется вечера. Все должно произойти как положено: в спальне на кровати. Азильда поднимется к себе, Маммилий уведет красотку Гертруду, а он как-нибудь уговорит Амалию посетить его скромное жилище. На слове “скромное” он даже хихикнул про себя. Это был последнее, что можно сказать о его доме. Здесь, в глуши, он устраивался со всем возможным комфортом и той роскошью, которую позволяли доходы, а они у коменданта были немаленькие.
  Его радовало не только то, что Амалия хорошо ела, но и то, что она пила вино. Девушку в подпитии так легко уговорить на что угодно.
  Гертруда, кстати, тоже вина не чуралась.
  Откуда ему знать, что перед выходом обе выпили специальное зелье, еще дома сваренное Тиной. Оно нейтрализовало алкоголь в крови и в течение суток напиться им было не суждено, сколько ни выпей.
  Когда-то Тинин педагог по зельеварению разработала эту пропись для секретных служб Элидианы, но все ее ученицы тоже умели варить “декокт трезвости”. Все ведьмы отлично понимали, что значит тайна, и свято хранили ее ото всех, но не поделиться рецептом со своими... Это было попросту невозможно!
  Когда, по мнению Лины, пора было подавать горячее, обед вдруг закончился. Не то, чтобы она не наелась, наелась, да еще как, но просто удивилась. Комендант объяснил, смущаясь, что в империи принято горячее и сладкое есть вечером. Сейчас дамы смогут отдохнуть, а где-то через час-другой придут музыканты и начнется веселье.
  Он сурово зыркнул на Азильду и она томным голосом предложила Гертруде и Амалии подняться в ее покои. Она живет в этой башне и будет рада оказать гостеприимство, тем более что у нее есть все, что может понадобиться благородным дамам.
  Даже напрашиваться не пришлось! С одной стороны Лина ликовала, а с другой... Слишком легко все получается. Слишком просто. Интуиция подсказывала, что впереди серьезные неприятности, нельзя расслабляться ни на минуту.
  Когда Гертруда и Амалия вслед за Азильдой стали подниматься по винтовой лестнице, проходившей сквозь толщу стены донжона, наверх, Семпроний Север довольно потер руки. Попались, птички! Можно даже не караулить, не позориться. Теперь даже если захотят сбежать, то не получится. Выбраться из башни сумели бы только настоящие птицы, те, что летают.
  К нему подошел не менее довольный градоначальник. Он тоже побаивался, что прекрасные дамы решат уклониться от высокой чести стать на короткое время возлюбленными здешнего начальства, и сбегут. Но Семпроний придумал просто великолепно: засунуть их в ту же башню, что и противную Азильду. Маммилий любил стройных блондинок, но именно эта успела здесь всем в печенки въесться, причем настолько, что он уже не замечал ни изящной фигуры, ни точеного лица, ни синих глаз, ни роскошных кудрей. А ведь он видел ее не так уж часто. Северу она и вовсе должна видеться злобной старой ведьмой.
  Тут ему пришла в голову новая мысль. Если Азильда покажет прекрасным гостьям свое истинное лицо, то на ее фоне они сами могут показаться девушкам просто красавцами. И он с жаром начал благодарить коменданта, восхваляя его за то, как замечательно устроен прием.
  
  ***
  Башня оказалась очень и очень высокой. Пиршественный зал располагался в самом низу, а покои, предоставленные в распоряжение беглой княгини занимали два верхних этажа. Между ними располагались еще как минимум три, о чем Лина судила по встретившимся им по дороге запертым дверям. Ее не слишком интересовало что там находится: скорее всего там просто пустые, заброшенные помещения, которыми вряд ли удастся воспользоваться.
  Лестница вилась кругами и наконец закончилась открытой дверью. Только Тина и Лина вздохнули с облегчением и приготовились обрабатывать Азильду, как увидели совершенно новое лицо: долговязую, мосластую, корявую женщину в платье, переднике и чепце служанки. На вид тетке было около пятидесяти, Интеллект не обезобразил ее лица, главным выражением которого была непреклонность.
  А вот и первое серьезное препятствие: приставленная к княгине тюремщица. Конечно, номинально она значится горничной или чем-то в этом роде, но ни ее костюм, ни низкий поклон, который она изобразила при виде Азильды с гостями, никого не ввели в заблуждение. Тина при виде служанки досадливо дернула плечиком, а Лина недовольно засопела. Поговорить без свидетелей сейчас не удастся. Хотя...
  Если отсутствие признаков ума на лице прислуги указывает на истинное положение вещей, то можно попробовать подъехать к Азильде при помощи иносказаний и метафор... Лина поглядела на княгиню и поняла: у той ума разве чуточку больше. Но должны же были знатную девицу хоть чему-то обучать? Мифологии, например, или современной литературе?
  Нет, не выйдет. Придется как-то убирать эту помеху. Магию использовать нельзя, разве что самую капельку... Может же эта тётя упасть с лестницы, например?!
  Тина разглядывала Азильдины апартаменты. Неплохо для узницы. Обстановка дворцу впору. Не королевскому, но покои амондиранского князя обставлены немногим лучше.
  Сейчас они находились в гостиной, совмещенной с будуаром. Мебель здесь стояла немодная, но дорогая и качественная. Каменные стены были прикрыты симпатичными гобеленами с пасторальными сценами, похожим гобеленом были обиты стулья, кресла и кушетки, стоявшие по стенам. Герцог Даригон позаботился о ценной пленнице.
  Тина поблагодарила Азильду за предоставленную той возможность отдохнуть и привести себя в порядок, затем ткнула пальчиком в служанку:
   - Будь добра, проводи меня туда, где я смогу освежиться.
  Та волком посмотрела на свою подопечную, но княгиня сморщила носик и величественно произнесла:
   - Проводи гостью, Волтурния.
  Взгляд тюремщицы метался между двумя женщинами. От герцога она получила указание никогда не оставлять Азильду ни с кем наедине, а от коменданта — угождать его гостьям и не выдать того обстоятельства, что графиня Регианор — пленница.
  Наконец здравый смысл возобладал. Решив, что вторая женщина — такая же, как она сама, служанка, только привилегированная, и опасности представлять не может, Волтурния повела Тину наверх. Ванная и прочие удобства располагались на одном этаже со спальней под самой крышей.
  Тина спросила, не трудно ли таскать сюда воду по такой узкой и крутой лестнице и услышала в ответ:
   - В подвале стоит насос. Господин Семпроний велит солдатам и они сколько надо накачают. Лет восемь назад, когда господин Семпроний только на должность заступил, он вызвал мастеров из Лиатина, они сделали.
  Ага, здесь не магия, а достижения лиатинских инженеров. А тетка гордится своим начальником. Вон как имя его произносит, с придыханием. Небось еще влюблена... Вот смеху-то будет, если ему об этом сказать. Мужчинам льстит внимание красавиц, а если они узнают, что в них влюблена уродина, это кажется им унизительным, хотя разницы никакой.
  Лина между тем поспешила воспользоваться случаем и обратилась к Азильде:
   - Это ваша служанка? Не могу поверить! У такой красивой, благородной госпожи и камеристка должна быть, вы уж извините, высшего сорта.
   - Спросите своего коменданта! - злобно зашипела княгиня, - Я ее не нанимала! Здесь вообще нет моих слуг!
   - Ах! - Лина распахнула глаза пошире и приложила кулачок ко рту, - Так вы тут не хозяйка?! Как же так?! Ведь я вижу, что вы гораздо более знатная дама, чем моя госпожа.
  Кажется, Лина задела нужную струну. Азильда еще сильнее выпрямилась, гордо задрала подбородок повыше и произнесла с должной долей скорби:
   - Увы, дитя мое, я здесь всего лишь пленница. А Волтурния — моя тюремщица. Вы все правильно поняли.
  Лина всплеснула руками.
   - Ужасно! Ужасно! Я слышала разные ужасы про империю, но не думала, что знатных красавиц тут могут запирать в башню. Но почему? И не можем ли мы с госпожой Гертрудой быть вам полезны?
  Но тут на лестнице послышалась тяжелая поступь Волтурнии и Азильда приложила палец к губам, призывая добрую девушку к молчанию. Теперь она не казалась ей толстой, противной плебейкой, а наоборот, симпатичной и умной особой. Тем более что она сразу поняла знаки, которые ей делала княгиня, замолчала, улыбнулась как сообщница и сделала вид, что изучает изображения на гобеленах.
  
  Когда Гертруда, приведя себя в порядок, спустилась, Амалия попросила разрешения подняться. Ей не нужен провожатый, туалетную комнату она как-нибудь и сама найдет. Волтурнии это понравилось. Она осталась караулить свою пленницу, устроившись на табуретке за дверью, а дамы принялись обсуждать последние моды.
  Тема оказалась животрепещущей. Азильда сразу заметила, что приезжая из Гремона одета не совсем так, как одевалась до последнего времени она сама. Вместо длинного и жесткого корсета — короткий и мягкий, юбка расширяется не от талии, а над коленом, а кроме того полно других отличий. Поговорили и выяснилось: это последние элидианские модели, в Гремоне появились совсем недавно. Так как дамы именно Элидианы слыли законодательницами мод, Азильде стало ясно, что она в своем Амондиране безнадежно отстала. Это ее расстроило, но так как ее здешний гардероб был на редкость беден, появился шанс улучшить свое положение. Валер, когда уезжал, обещал вернуться не только с артефактором, но привезти ткани и столичную портниху. Так что имело смысл взять блокнот, чтобы зарисовать и записать модные веяния.
  Ей невдомек было, что всю эту новую моду придумал ее собственный муж в порыве вдохновения.
  За этим делом они и не заметили, что Амалия задержалась наверху. Но на это обратила внимание Волтурния. Что чужая девица может столько времени делать в спальне Ее Сиятельства? Обворовать решила? Она тяжело поднялась с табуретки и рысью помчалась наверх.
  В спальне никого не было. Перепугавшаяся Волтурния уже хотела кричать караул, но тут заметила открытую дверь на крышу. Беглая девица нашлась там. Стояла у парапета, любовалась окрестностями и пудрила носик.
  Увидев служанку, захлопнула пудреницу и залепетала:
   - Ой, извините. Вы меня, наверное, потеряли? А я случайно нашла это место и не могла уйти. Тут такая красота!
  Старая перечница смягчилась. Девчонка оказалась всего лишь романтичной особой. Азильда тоже любила тут стоять, вглядываясь в горизонт. Никакого вреда в этом нет, но драгоценности графини все же надо проверить. Вслух она буркнула:
   - Нечего тут стоять, простудитесь.
  “Амалия”, чтобы не возбуждать подозрений, кротко пошла вниз. Добравшись до обсуждавших длину нижних юбок дам, быстро встроилась в разговор и весело сообщила:
   - А я на крышу башни залезла. Вы не сердитесь? Там так красиво! Так далеко видно!
  Ее слова пришлись кстати. Так как основные темы фасонов были в целом Азильде ясны, бывшая княгиня пожелала показать новой приятельнице то хорошее, что имелось в ее здешнем существовании. Она благосклонно улыбнулась Амалии.
   - О да, вид с крыши просто потрясающий. Давайте все сходим и полюбуемся. Только... Волтурния, - обратилась она к своей тюремщице, - Подай дамам теплые шали, там ветер.
  Крыша башни была открыта всем ветрам и хорошо прогрета солнцем. По краю шел зубчатый парапет, вдоль него вокруг башни была устроена дорожка, а остальная крыша имела вид кривой и довольно плоской воронки: способ собрать дождевую воду.
  Насчет шалей Азильда погорячилась. Сейчас, хотя лето еще не вступило в свои права, белым днем под ясным солнышком было тепло, если не жарко, и от шалей не было почти никакого проку. Ветер налетал порывами, все равно не угадать, когда это произойдет..
  Дамы обошли всю башню по периметру. Азильда взяла на себя роль экскурсовода, показывала и рассказывала. Гертруда ахала и охала от восторга, а ее компаньонка время от времени задавала вопросы и делала замечания.
   - О, вот по этой дороге мы сюда приехали. Я сразу узнала. А вон та дорога куда ведет? Нет, не та широкая, та, как я поняла, в столицу, а другая, узкая. В сторону гор? А что там? Еще один город?
  Азильда любезно объяснила, что это дорога в Сальвинию и Амондиран, и показала еще несколько приметных объектов, как близких, так и тех которые еле-еле вырисовывались на горизонте.
  Назойливая девица вела себя пристойно: стояла за Азильдиным плечом, не высовывалась, только теребила в руках простенькую деревянную пудреницу.
  Откуда княгине было знать, что это не совсем пудреница, а компас и угломер. Любопытная Лина под видом экскурсии снимала план местности с привязкой к той крыше, на которой они стояли, решая, куда открывать порталы, когда придет время бежать.
  
  ***
  Если девушки отправились в гости после полудня, то мужчины стали готовиться к побегу задолго до него. Еще накануне закупили на местном рынке еду, а с рассветом начали потихоньку осуществлять Линин план: перетаскивать все свои вещи в лесок за выгоном. Ходили с таким видом, будто гуляли, носили понемногу, чтобы не привлекать внимание. Дамские сумочки Тина с Линой унесли с собой, а их саквояжи Дамиан со Стефаном запихнули в мешки и в таком виде вытащили из гостиницы.
  Сундуки пришлось оставить. Без кареты их невозможно было перемещать, да и платья в лесу вряд ли могли понадобиться. Ромуальд, который все эти элегантные наряды спроектировал лично, очень обижался. Выходит, вся его работа псу под хвост. Пришлось утешать тем, что выкройки дома остались. При желании он создаст девушкам новый гардероб, еще лучше прежнего.
  Но в остальном князь вел себя на твердое “хорошо”. Не куксился, не ленился, наравне с другими наемниками таскал поклажу. А носить приходилось далеко.
  К счастью, местные офицеры в этот день им под ногами не мешались. В предвкушении того, что вожделенные красавицы поедут в гости к коменданту, уставшие от однообразной жизни парни расположились в зале трактира и там дожидались этого сакраментального момента. Ведь они смогут присутствовать на завтраке, а затем проводить дам до кареты.
  В том, кому это будет позволено, заключалась целая политика.
  Поэтому советнику и его людям не пришлось слишком уж беспокоиться о скрытности.
  Дамиан отмерил около двух с половиной лиг от стены крепости и устроил поблизости от этого места временный лагерь. Там все время кто-то находился. Один приносил очередной мешок, сумку или одеяло, складывал в общую кучу, садился и ждал следующего, а тот, кто пришел сюда раньше, возвращался в город. Так наемники создавали у горожан впечатление, что никто из них никуда не ушел, просто прогуливался до лошадей и обратно. А что с одеялом... Может, он на нем поваляться решил.
  Когда карета с Линой и Тиной исчезла в воротах крепости, Дамиан дал команду уводить лошадей в лес тем же способом: по одной. Данцер находился в лесном лагере и рулил процессом оттуда, а сам советник расположился на привычном месте под деревом у края выгона. Он должен был оставаться на лугу и уходить последним. Все организованно выполнили приказ. Кроме, естественно, Ромуальда. Тот с раздувающимися от гнева ноздрями уселся рядом с Дамианом и сказал, что никуда не пойдет, пока девочки не будут в безопасности.
  В безопасности?! Дамиан готов был зарычать и броситься на своего сюзерена. Это ж надо быть таким безмозглым! Сейчас опасность для девушек исходила прежде всего от личности князя. Если он с той же непосредственностью будет тут и дальше болтаться, то его схватят, когда отправятся в погоню за девчонками. Придется его выручать и тут скорее всего погибнут все. Возможно, девушек пощадят, но тогда их участь будет такова, что они позавидуют мертвым.
  Была бы воля советника, он бы отправил Ромуальда в лес первым еще утром и велел бы ему отъехать настолько, насколько возможно, и сидеть там, ждать, когда все завершится. Сейчас его следовало прогнать под надзор Роберта Данцера. Наемник не испытывал ни малейшего трепета перед фигурой князя Амондиранского и без малейших колебаний выдавал ему затрещины для вправления мозгов. Дамиан же не мог так обходиться с собственным князем и другом и сейчас очень об этом сожалел.
  Пришлось ему вставать, брать Ромуальда за руку и тащить в лес под предлогом проверки всеобщей готовности. Тот упирался, говоря, что девушки могут вот-вот появиться и они их пропустят. Про порталы Дамиан никому ничего не сказал, так что князь находился в заблуждении: он думал, что девицы побегут из крепости на своих двоих.
  Выручил Стефан. Вынырнул откуда-то из-под ёлки и пообещал, что сам лично будет караулить. Если что, поддержит магически. Боевые заклинания у него выходят плохо, зато бытовые — хорошо, а если их применить с умом, они подействуют не хуже боевых. Так что он поможет девушкам чем сможет. Спутает погоне ноги, отвлечет...
  Идея Ромуальду понравилась и он дал себя увести под предлогом, что он-то магией не владеет и будет только мешаться.
  Время шло, а девушки не подавали признаков жизни. Сигнальный камень так и висел на веревке мертвым грузом, а артефакт связи молчал. Уже прошел обед, близился ужин... Дамиан точно знал, что сбежать им надо было не позднее заката. Весной солнце заходит поздно, но это ничего не значит. Чем раньше они появятся, тем больше шансов успешно смыться у них у всех.
   - Дамиан, а если они не смогут добыть кольцо..., - прошептал у самого его уха Ромуальд.
   - То что? - недовольно откликнулся советник.
   - Давай наплюем? - у князя сейчас был знакомый взгляд раненого олененка, - Ну, не буду я князем... Не так мне это и нужно. Главное, чтобы девушки не пострадали.
   - А с княжеством что? Отдадим его этим... имперцам? - сурово спросил Дамиан.
   - Нет, - потупился князь, - им я Амондиран не отдам. Лучше заключим договор с Гремоном. Войдем в него как провинция. Ты будешь наместником, кольцо для этого не нужно, а я стану наконец свободным художником. Смогу жениться на ком захочу.
  Ага, интересно, на Тине или на Лине он собрался жениться? Тина красивее, но для свободного художника типа Ромуальда нужна нянька, которая сопли утрёт, накормит и сделает все, чтобы он был счастлив. Не так давно Дамиан думал, что Лина идеально подошла бы на такую роль, но с недавних пор стал сильно в этом сомневаться.
  Вообще-то идея была хорошая, Дамиан и сам об этом не раз думал. Только сейчас не время было об этом рассуждать.
   - Знаешь, давай подождем, пока они явятся. Если боги будут благосклонны и девушки добудут кольцо княгини — один вариант, если нет — другой. Тогда и будем планы на будущее строить.
  Тут из-за деревьев показался силуэт. Мужчины вскочили и прямо им в руки влетел совершенно невменяемый Стефан. Увидев, что попал к тому, к кому бежал, он перевел дух и с трудом выговорил:
   - Беда! Беда! Девочки попались!
   - Как? Что? - затеребили его сразу двое, - Откуда ты знаешь? Что вообще случилось.
  Стефан отдышался и продолжил:
   - Я на всякий случай повесил у крепостных ворот прослушку. Места не занимает, незаметная, а солдаты обычно знают, что происходит внутри, из их разговоров многое можно понять. Так вот. Недавно подъехала карета, судя по звуку с хорошим сопровождением. Оружие у солдат так и брякало. Из кареты кто-то вылез и крикнул часовым: “Открывай ворота!”
   - И они открыли?
   - Ты не дослушал. Не открыли, а спросили как доложить. Он и сказал: доложи, мол, что прибыл маркиз Валер Даригон с магистром Кавериско! Я как услышал, сразу побежал сюда. Только... Я долго бежал.
  Он не успел договорить. Сигнальный камень на груди Дамиана сильно нагрелся и вдруг рассыпался в мелкую пыль.
  
  
  ***
  Посиделки с Азильдой длились почти два часа. Поначалу разговору очень мешало присутствие Волтурнии, которая молча сверлила всех взглядами и явно старательно запоминала кто что сказал. Поэтому девушки осторожничали. Говорили о всяких дамских мелочах: о длине оборок на рукавах, о модных в этом сезоне цветах, о фасоне шляпок...
  Пару раз удалось избавиться от назойливой сторожихи. То Гертруда, то Амалия вдруг начинали изнывать от жажды и Азильда посылала свою служанку вниз за лимонной водой со льдом для страждущей гостьи.
  Волтурния оказалась достаточно бестолковой. Вместо того, чтобы принести сразу большой кувшин, таскала воду стаканами. На то, чтобы спуститься, а затем снова подняться по лестнице, уходило время, которое девочки не теряли даром.
  “Амалия” живо изложила своей госпоже ситуацию с заточением Азильды и завершила ее возгласом:
   - Ах, неужели мы ничем не сможем помочь несчастной графине?!
  После этих слов Тина проявила настоящую заинтересованность и забросала беглую княгиню вопросами. Той пришлось врать.
  Делала это Азильда вдохновенно, но неумело, вся ее ложь была шита белыми нитками. Концы с концами не сходились. Еще бы! Ведь ее целью было вызвать к себе сочувствие и добиться, чтобы случайные знакомые помогли, а ее настоящая история была не слишком привлекательной. Так что правдоподобие в ее задачи не входило.
  Свою историю княгиня слепила из нескольких прочитанных ею романов. Там фигурировал жестокий муж, который издевался над красавицей-женой, коварный злодей, который похитил ее ради наследства ее родителей, и юный благородный герой, которого держат в неведении относительно ее местонахождения и состояния. Вот его-то Азильда и попросила найти в столице и передать записку.
  Лина, слушая этот бред, про себя хихикала. Особенно ее веселило описание злобного мужа: старый, уродливый карлик. Послушал бы Ромуальд как о нем отзывается супруга!
  Тина уже готова была выразить несчастной Азильде полную поддержку и пообещать все, чего бы та ни пожелала, но ту Волтурния приперлась обратно с очередным стаканом воды, чем жутко разозлила княгиню.
  Из-за этой старой калоши весь план летит к демонам! Она сердито тряхнула белокурой головой и рявкнула на служанку:
   - Теперь я пить хочу! Что ты все таскаешься со стаканами туда-сюда? Пойди и принеси уже целый кувшин!
  Тётка буркнула что-то недовольное себе под нос, но не решилась противоречить. Комендант велел ей выполнять все капризы дам, если в них не будет ничего вредного, а вреда в питье воды она не видела. Так что, развернувшись, Волтурния вновь почесала вниз по ступенькам, оставив дверь на лестницу открытой. Примерно через минуту откуда-то снизу раздался грохот и крик. Нетрудно было догадаться, что тюремщица наконец добегалась: навернулась на крутых ступеньках и свалилась с лестницы.
  Лина с Тиной переглянулись и ведьма чуть заметно кивнула, подтверждая правильность догадки своей подруги. Это она отправила тётеньку в полет с помощью простого проклятия. Такое работало только у ведьм, но зато как работало! Оно не требовало ни капли силы, но сбывалось в ста процентах случаев. Главное было правильно сформулировать, задав рамки, иначе проклятие легко могло обратиться против проклинающей.
  Это было чуть ли не первое, чему молодых ведьмочек учили их наставницы. Корректной формулировкой в данном конкретном случае могло быть нечто вроде: «Чтоб тебе по этой лестнице три дня ногами не ходить!» Легкая травма конечности была обеспечена.
  Внизу забегали, зашумели, затем в покои княгини поднялся помощник коменданта, офицер средних лет с длинным лошадиным лицом и сообщил:
  
  Госпожа, ваша служанка подвернула лодыжку. Дня три работать не сможет. Мы подумаем, кем ее заменить, а пока постарайтесь обойтись без нее. Надеюсь, дамы вам помогут.
  Азильда бросила взгляд на своих новых знакомых и те дружно закивали: да, да, поможем, а как же. Тогда она томно произнесла:
   - Пусть нам принесут кувшин лимонной воды со льдом и сообщат, когда можно будет спуститься и послушать музыку.
  Мужчина потопал вниз, а коварная княгиня сверкнула синими глазами. Неожиданно ей все стало нравиться. Жизнь перестала демонстрировать ей свой зад и повернулась более симпатичной стороной.
  Она не связала падение своей служанки с гостьями, но обрадовалась ему как девочка подарку на день рождения. Пусть без мерзкой Волтурнии нельзя будет ни нормально раздеться, ни одеться, зато никто не помешает уговорить Гертруду и Амалию доставить в столицу письмо для Валера. Сейчас она сделает из этих двух дамочек своих верных агентов и пошлет их к любимому! То, что этот самый любимый бросил ее тут, она выбросила из головы. Он должен вернуться и спасти свою Ази!
  Одно огорчало: романов в покоях было сколько хочешь, а вот писчей бумаги, пера и чернил ей не давали. Боялись, наверное, что она начнет рассылать письма с просьбой о спасении. Поняв ее затруднения, Амалия вынула из сумочки блокнот и свинцовый карандашик.
   - Может, вы напишете прямо в блокноте? Так никто ничего не заподозрит и злодей, который вас сюда заточил, останется с носом.
  Это предложение так понравилось Азильде, что она чуть не запрыгала на месте. Как ей повезло с этими гремонками! Такие понятливые и услужливые оказались! Она села за столик и начала писать, а Амалия встала рядом, готовая в любую минуту прикрыть ее действия, если сюда вдруг нагрянут. Заодно спросила как бы между прочим:
   - А вы все еще носите венчальное кольцо? Ну, с тех пор как сбежали от мужа.
   - А что? - заволновалась Азильда.
   - В общем, это не мое дело, - стала мямлить Амалия, - Да и не уверена я. Но вы ведь очень знатная госпожа. Знатная и богатая. А такие приносят клятву богине на древних артефактах семьи и носят родовые кольца, а не те, что куплены в лавочке ближайшего ювелира.
   - И что? - вскинулась Азильда, - Что в этом дурного?
  Она как раз выводила слова “мой бесценный Валер, любовь моя”, а тут ее отвлекают странными разговорами.
   - Ничего, - ответила Амалия, - Только... С вами не происходило ничего неприятного? Ухудшения здоровья, например? Болей не было?
  Азильда непроизвольно схватилась за живот: даже воспоминание о страшных резях пугало. Хотелось сделать что-то, чтобы этого больше не повторилось.
   - Как ты узнала?
   - Я предположила. И мне страшно за вас. Вы такая красивая, молодая, добрая, я не хочу, чтобы вы умерли.
  Такого поворота разговора Азильда не ожидала, но начало разговора показалось многообещающим, тем более что она уже испытала страдания по вине своего кольца и боялась повторения. А еще Азильда страдала мнительностью и когда Амалия упомянула ухудшение здоровья, то тут же себе вообразила, что она и впрямь чувствует себя гораздо хуже, чем раньше.
  Но откуда эта особа может знать про такие вещи? Спросила и услышала в ответ:
   - Видите ли, моя сестра служит жрицей в храме Доброй Матери, а я часто ее навещаю. Одна наша с ней общая знакомая вот так сбежала от знатного мужа, который ее избивал, и укрылась в храме. Но кольца не сняла и от брака не отказалась, надеясь отсудить у него содержание. Как ее ни уговаривали произнести формулу развода, чтобы снять кольцо и освободиться, она ни в какую. А меньше чем через полгода бедняжка умерла в страшных мучениях. Ее убило кольцо за то, что бросила мужа. Так вот, сестра мне рассказывала, что подобные чары обычно наложены на семейные артефакты в особо знатных родах, причем на женские кольца. Мужчины себя подстраховали. Если женщина бежит от супруга, она должна расторгнуть брак, чтобы он мог заключить новый. Если она этого не сделает, то для рода лучше, чтобы она умерла. Кроме того, побег жены считается позором, а смерть — нет.
   - Мне никто об этом не говорил, - обиженно протянула Азильда.
   - Так об этом вам могла сказать только жрица богини. А вы, я уверена, с ней не советовались.
  Красавица задумалась и даже письмо писать бросила. Действительно, ничего подобного ей никто не сказал, но... Шепотки, намёки, недомолвки в разговорах Валера с отцом и герцога Даригона с ней... Нет, Валера она ни в чем подозревать не хотела, но вот его папаша вполне мог ее использовать или даже злоумышлять против нежелательной женщины. Он явно был не в восторге от связи своего сына и всячески ей это демонстрировал. С кольцом расстаться просил повременить именно для того, чтобы, как он сказал, выбить из бывшего мужа полученное тем приданое. Амондиран, мол, не обеднеет, а у нее должны быть свои деньги, потому что Валеру он ее содержать не позволит. И ведь она поверила! А оно вон как.
  Все эти мысли отражались на ее кукольном личике, как будто кто-то писал их у красавицы на лбу. Лина,замерев, чтобы себя не выдать преждевременной радостью, следила за настроем Азильды. Главное, чтобы дурочка не заподозрила истинной цели “Амалии”. Если поверила, полдела сделано. Останется уговорить ее произнести формулу развода и забрать кольцо, когда она его снимет.
  И ведь все почти получилось! Азильда уже приоткрыла ротик, чтобы спросить, что ей делать дальше, но тут на лестнице снова послышался топот сапог.
  Амалия сделала знак молчать, забрала блокнот и карандашик и спрятала их в сумочку. Ничего. Что отложено, не потеряно. Перед ужином они вновь сюда поднимутся, и тогда все произойдет...
  
  ***
  На этот раз кресла в пиршественной зале стояли полукругом. Стол отодвинули к стене, а у камина расположились солдаты с музыкальными инструментами в руках. Между ними и креслами для слушателей было достаточно места для танцев, если бы дамам вдруг вздумалось развлечь себя этим способом.
  Кресел было восемь — для трех дам и пятерых мужчин. Естественно, самые главные в Стомбире фигуры расселись так, чтобы быть рядом с избранной красавицей. Только начальнику гарнизона пришлось довольствоваться соседством с Азильдой.
  Зато сейчас он был в центре внимания: это его солдаты давали концерт.
  Впереди стоял худенький, изящный мальчик с асимметричным, но приятным лицом и прижимал к груди скрипку. Справа от него располагались струнные, слева — духовые, а на заднем плане маячил ударник с барабанами и литаврой. Оркестр гарнизона, хоть и был невелик, но выглядел профессионально.
  Как только все расселись, юноша с скрипкой сделал оркестру знак смычком и тут же полились звуки прекрасной музыки.
  Музыканты поражали слаженностью своей игры. Видно, другого развлечения в крепости не было и они упражнениями довели свое исполнительское мастерство до совершенства.
  Если бы здесь был Ромуальд, у него был бы повод гордиться собой: оркестр исполнял увертюру к одной из его опер. В этом не было ничего удивительного: музыкальное творчество амондиранского князя было популярно не только в Девяти Королевствах.
  Лина слушала и одновременно пыталась следить за всеми, кто находился в зале, особенно за Азильдой. Получалось плохо. Для того, чтобы княгиня попала в поле зрения, надо было выдвинуться вперед и повернуться всем корпусом. Это не представлялось возможным, а следить было надо: после того, что она рассказала княгине, та могла учудить все, что угодно.
  Да и сосед действовал на нервы. Комендант положил ей руку на колено и с каждой минутой старался переместить ее все выше.Она осторожно отодвигала комендантскую руку на начальную позицию, но тот не желал оставить свои поползновения. А треснуть его хорошенько, чтобы отстал, не представлялось возможным. Лина злилась: так скоро при всех начнет хватать за грудь!
  Тут ей пришла в голову удачная мысль. Дождавшись, когда музыканты на минутку умолкнут, она встала, подошла к дирижеру со скрипочкой и выразила желание спеть. Навскидку предложила несколько романсов и песен, которые должны были быть известны оркестрантам.
  Тощий юноша для начала скривился. Он не верил, что случайная девица может достойно петь, но отказать гостье своего начальства не мог. Наверное, хочет произвести впечатление на мужчин. Боги с ней, пусть споет пару песен.Если будет уж очень противно, они всегда смогут играть погромче и заглушить бездарную певицу.
  Но стоило первым звукам песни раздаться под сводами зала, как музыкант переменил свое мнение. Свое детство он провел в оркестровой яме имперского столичного оперного театра, где его отец был первой скрипкой, и наслушался всяческих примадонн. Эта пухленькая, как сладкий пончик, дамочка, была достойна того, чтобы петь перед императором, а не перед этими солдафонами, которые в музыке понимают меньше, чем навозный жук в бриллиантах.
  Он должен обязательно узнать, как ее зовут и где ее найти. Через полтора года его служба в армии закончится , он вернется в столичную оперу и тогда...
  Девушка пела песню за песней, романс за романсом и не торопилась вернуться на свое место. Да никто этого и не желал, все наслаждались пением.
  Даже Семпрониий Север, который поначалу жутко разозлился на наглую девчонку, так беззастенчиво вырвавшуюся из его рук, сейчас сидел в кресле и таял, слушая пение Амалии. Низкий, грудной, задушевный голос обещал ему наслаждение и он всем сердцем был готов в это верить.
  А сама Лина как бы раздвоилась. Одна часть пела-разливалась, а другая зорко следила за обстановкой. К счастью пение для нее всегда было тем, что она делала бессознательно. Откуда-то из глубин памяти на язык выскакивали правильные слова и звуки, а оркестр помогал следить за темпом и тональностью. Никаких сознательных усилий. Следить за Азильдой, по крайней мере, ей это не мешало.
  А бывшая княгиня оказалась очень интересным объектом. То, что рассказала ей “Амалия”, заронило в душу женщины сомнения. Она не сидела спокойно, как было во время обеда, а зыркала глазами туда и сюда, крутила головой, вздыхала, то опускала глаза в пол, то поднимала к потолку... Вдобавок руки благородной дамы не лежали, как положено, на коленях или подлокотниках, а жили своей жизнью, то есть все время теребили кольцо на пальце. У такой, как Азильда, это выдавало небывалую работу мысли на заданную тему. Она пыталась переварить полученные знания и принять верное решение.
  Когда Лина завела длиннейшую балладу про любовь и разлуку, княгиня вдруг решилась. Она взялась одной рукой за другую, губы беззвучно что-то прошептали, и вдруг Лина увидела, что кольца на пальце больше нет. Азильда решилась произнести формулу развода и снять кольцо.
  Внимательность Лины была вознаграждена. Магичка успела заметить, куда отправился злосчастный артефакт. Во второй потайной кармашек справа. Можно было гордиться: мужчина с этой задачей не справился бы.
  Для того, чтобы такое разглядеть, надо было хорошо знать устройство дамских туалетов. Платье, подобное тому, что носила благородная дама, на первый взгляд не имело карманов и спрятать даже такой ничтожный по размеру предмет как кольцо было негде. Но на самом деле в швах у того места, где корсаж переходил в юбку, были сделаны маленькие, незаметные кармашки. Устья таких кармашков были закамуфлированы тесьмой, оборками или, как у Азильды, кружевами. Сунуть в них руку не получалось, максимум два пальца. Но вот спрятать шпильки, булавки, флакон с солями, снотворным или ядом, кольцо или любовную записку это не мешало.
  У Лины отлегло от сердца. Как хорошо! Дурочка все сделала сама, осталось забрать артефакт. Это можно будет сделать после концерта, когда они снова поднимутся на башню чтобы отдохнуть перед ужином.
  
  ***
  Концерт удался на славу. “Амалия” спела семь или восемь песен, отдохнула, дав оркестру поиграть без нее, а затем поднялась и исполнила еще пяток. На этот раз комендант уже не возражал. Пока Лина сидела рядом с ним между своими выступлениями, он ей чуть ухо не откусил, нашептывая комплименты. А когда она пела, сидел и гордился собой. Напрасно говорят, что у него нет вкуса. Он выбрал лучшую из дам: самую страстную и талантливую. От такой и император бы не отказался.
  Известно было, что Сильвестр V всем светским красавицам предпочитал примадонн столичной оперы, причем голос его волновал больше, чем внешность. Выходит, у Семпрония Севера вкус самый утонченный: как у императора.
  
  Наконец Амалия прекратила пение. Сказала, что устала, ей нужно отдохнуть, да и в горле пересохло. Они сейчас поднимутся в покои госпожи Азильды, а тут пока сервируют ужин. Пусть только им дадут с собой лимонной воды со льдом, да побольше.
  Этот план всех устроил и комендант даже кликнул парней, чтобы начать приводить его в жизнь. Одного послал за питьем для дам на кухню, а остальные быстро убрали кресла и вытащили на середину стол. Девушки с Азильдой стояли недалеко от двери, ведущей в башню, ожидая, когда принесут воду.
  Вот тут-то все и произошло.
  Где-то во дворе послышался шум, крики, топот, а затем в пиршественную залу влетел солдат, один из тех, что охраняли вход в крепость. Он вытянулся в струнку и доложил:
   -
  Господин начальник гарнизона! У ворот карета с отрядом солдат императорской гвардии! Прибыл господин маркиз Даригон в сопровождении...
  Нахмурился, пытаясь вспомнить имя, и вдруг расцвел:
   - Этого, господина Герарда Каверско, вот! Мага императорского!
  Услышав имя своего мужа, Лина потеряла дар речи. Ноги стали ватными, в голове нехорошо зашумело. Она никого и ничего не боялась в этой жизни, кроме того, кто считался ее мужем. И тут первым, что она почувствовала, был сковывающий страх.
  Азильда же, наоборот, обрадовалась как дитя. Валер! Ее Валер! Он приехал, даже письмо писать не пришлось! Какое счастье! Она была готова бежать ему навстречу, только пока не понимала куда. Ну ничего, пара минут — и он будет здесь. Любимый! Дорогой!
  Как ни странно, трезвую, холодную голову в этой ситуации сохранила только Тина. Она сразу поняла: надо делать ноги пока все поражены известием и на них никто не смотрит. Лучше всего для этого подняться на башню и отрезать себя от возможных преследователей. Запереть двери, обрушить лестницу... Все равно они собирались уходить порталами, так что какой смысл жалеть императорскую собственность?
  Для начала она пнула Лину, чем привела ее в чувство, а затем схватила Азильду за руку как можно крепче и потянула к закрытой двери, за которой скрывалась ведущая на башню лестница. Только бы успеть загнать ее туда и ззапереть за собой дверь...
  Лина спохватилась, уцепилась за другую руку своей жертвы и тоже потащила ее в башню.
  Все бы вышло, все бы получилось, если бы не потерянное в первые мгновения время, да не Азильда. Она вдруг стала вырываться и орать:
   - Валер, Валер, любимый! Да пустите же меня к нему!
  Этим она привлекла к себе и девушкам внимание мужчин. Мизансцена была столь выразительной, что не понять, что происходит, мог только полный идиот. Семпроний Север идиотом не был. Любовные бредни разом вылетели у него из головы: надо было спасать свою карьеру, если не жизнь! Он бросился к девушкам, стараясь отрезать их от входа в башню.
  Скрывать магию и прикидываться обычными женщинами было поздно, на кону стояли жизнь и свобода. Лина залепила в коменданта молнией и он рухнул на пол как подкошенный, а заодно та же молния сбила запал у остальных. Торопившиеся на помощь к своему начальнику солдаты остановились и стали совещаться, что теперь делать.
  Начальника гарнизона приложила сырой магией Тина и он теперь сидел весть ободранный, взъерошенный и потерявший ориентацию. Зато градоначальник разумно выбежал во двор встречать приехавших и ничего плохого с ним не случилось.
  Септимий, офицер, который первым встретил девушек в Стомбире, увидел, что все начальство выпало в осадок и в данный момент не способно ни сказать, ни сделать ничего толкового, взял командование на себя. Разделил находящихся в зале солдат и младших офицеров на три отряда и погнал их на магичек.
  Вернее, передовой отряд, который шел без прикрытия, должен был отвлечь на себя внимание, а два других по стеночке подкрасться и схватить девушек. Парень хорошо помнил наставления по борьбе с магами: если бы их удалось скрутить и обездвижить, они были бы лишены возможности применить свою силу.
  Ему невольно помогала Азильда: она кричала и вырывалась, торопясь на встречу к любовнику и тем самым сильно тормозила лину и Тину. Да тут еще дверь на лестницу оказалась запертой. Маленькой артефакторше пришлось отпустить рвущуюся из рук Азильду и заняться замком. Тина злобно фыркнула и спеленала княгиню заклинанием, но рот не заткнула, так что беглая дамочка продолжала звать Валера.
  Для Лины не было особых трудностей в том, чтобы открыть практически любой замок, но время, время! Оно утекало не тонкой струйкой, а широким потоком. Магичка нервничала и поэтому действовала медленнее, чем могла.
  Когда раздался щелчок, указывающий, что дверь наконец сдалась, в пиршественную залу ввалились новые персонажи. Впереди несся маркиз Даригон. Он услышал вопли Азильды и поспешил, как она легкомысленно думала, ей на помощь. На самом деле он желал убедиться, что с ней все более-менее в порядке и для дела осеменения она все еще годится.
  За ним появился высокий, плотный, осанистый мужчина преклонных лет с благообразным, но удивительно неприятным лицом. В первое мгновение на его физиономии царило скучливое выражение, но стоило ему увидеть Лину, как он засверкал глазами и весело воскликнул:
   - Боги! Эмма! Моя беглая женушка! Наконец-то!
  Маг рванулся к Лине со скоростью, которую можно было ожидать от молодого и почти схватил ее за руку, но тут все, кто был в зале, кроме нескольких солдат, стоявших прямо под стеной и девушек, повалились на пол как кегли. Это Лина заклинанием резко дернула ковер у них под ногами.
  Дверь в башню гулко хлопнула, закрываясь за Тиной, Линой и Азильдой. Затем на мгновение ее окутало зеленое сияние, по замку и скрепляющим дубовые плахи металлическим частям пробежали синие молнии и раздался грохот ударов с той стороны.
   - Полчаса продержится, - буркнула Лина, - Бежим наверх.
  Азильда хотела вырваться и бежать в другом направлении, но, к ее удивлению, ноги отказывались слушать хозяйку. Они несли ее ровно туда, куда сказала коварная Амалия: вверх по лестнице. При этом княгиня так и не получила власти над собственными руками. Очень хотелось закричать, заплакать, но и это не получалось. Суровая ведьма взяла полную власть над телом несчастной.
  До покоев Азильды они добрались в рекордные сроки. Там Тина и Лина первым делом связали совершенно деморализованную княгиню веревкой, которую запасливая артефакторша достала из сумочки, и примотали к стулу шнуром от занавесей.
  Только после этого Лина позволила себе сесть и всплакнуть.
   - Ну что ты, - перепугалась за нее Тина, - Ничего же не случилось! Он там, а ты здесь. Кстати, дай мне порошок Карса, у тебя должен быть.
   - Хочешь лестницу разрушить? - сквозь слезы уточнила магичка и вытащила из маленькой, изящной сумочки здоровую банку с чем-то вроде крашеного в синий цвет песка.
  Тина выхватила банку из рук подруги и поспешила на выход.
   - Ага. Превращу ее в мелкую щебенку и все ветерком сгоню вниз. Даже если они сумеют открыть дверь, то нескоро сюда прокопаются. А ты успокойся и подумай, что будем делать дальше.
   - Хотелось бы знать, что там наши противники...
   - А, молодец, что напомнила.
  Тина, прежде чем исчезнуть в дверном проеме, щелкнула пальцами и в тишине башни раздались голоса.
  Перепуганная, потерявшаяся Азильда все же разобрала, что говорят те, кто остался там, в пиршественном зале. Вот Септимий, мерзкий тип, сообщает, что пока дверь открыть не удалось, сейчас он вызовет подмогу и ее просто выломают.
  Лина тем временем пришла в себя, вытерла слёзы, осмотрела Азильду и извлекла из потайного кармашка знаменитое кольцо Амондиранских княгинь. Осмотрела его со всех сторон, удовлетворенно кивнула и засунула куда-то в недра своей, судя по всему, бездонной сумочки.
  До Азильды наконец дошло, что ее провели. Хотелось орать, ругаться, высказать наглой и коварной плебейке все, что она о ней думает, но ведьма не вернула ей голос. Хотя сейчас тело уже повиновалось Азильде, только толку от этого было мало: связали ее на совесть.
  Так как делать больше было нечего, бывшая княгиня стала прислушиваться к происходящему внизу, благо подслушивающее заклинание, оставленное “Гертрудой”, работало.
  Чаще других можно было слышать тенор Валера и надтреснутый баритон Кавериско. Они сейчас руководили попытками пробиться в башню. Азильда сильно надеялась, что одна из их попыток увенчается успехом.
  Это не укрылось от Лины.
   - Что, думаешь, сейчас прибегут и тебя спасут? Надейся, глупая. Очень ты им нужна. Прислушайся лучше, что они про тебя говорят, а там подумай, с кем тебе выгоднее сотрудничать.
  Она не надеялась переубедить глупую доверчивую телку, но сказать-то надо? Пусть научится включать мозги хоть иногда.
  Азильда не желала слушать свою похитительницу. Она ловила каждое слово, сказанное ее любимым Валером, но напрасно. Пока о ней никто внизу разговоров не затевал. В основном слышался голос магистра Кавериско. Валер его переспрашивал, уточнял, возмущался, но имя Азильды не называл, ограничиваясь разговорами о какой-то Эмме. Кавериско пытался ему объяснить, что его жена Эмма — опытный маг, магистр и борьба с ней может быть весьма опасной. Но зато если удастся ее поймать и заставить подписать договор с империей, то одно только это может покрыть все убытки от провала плана по присоединению Амондирана.
  Азильда догадалась, что одна из двух коварных особ, ее связавших эта Эмма и есть, но кто именно пока оставалось неясно.
  Наконец Тина, разрушившая-таки лестницу и преградившая путь солдатам, вернулась и заявила:
   - Часа три они сюда не пробьются, а за большее не поручусь. Ты уже придумала, что делать?
  Устроившаяся на диванчике Лина махнула ей рукой.
   - Отдохни хоть чуть-чуть. Идея у меня в целом есть, но надо продумать мелочи. Главное — отвлечь Кавериско и я, кажется, придумала как.
  Тем временем внизу пришел в себя комендант и маркз Даригон на него напустился:
   - Это возмутительно! Так-то вы выполняете свой долг, полковник Север?! Или это звание вам не по уму? Как вы могли впустить в крепость подданных чужой державы?
  Семпроний забормотал что-то о том, что они производили впечатление безобидных женщин...
  На него наехал Кавериско:
   - Безобидных?! Женщин?! Две сильные магички из враждебной страны в вашей крепости, а вы еще смеете оправдываться?! Да для такого каторга будет милостью! Герцог Даригон доверил вам ценную пленницу, а вы все прохлопали!
  Несчастный, раздавленный полковник Север, судя по всему, упал в ноги маркизу, потому что раздался его крик:
   - Не погубите! Все для вас сделаю! Костьми лягу, но пленницу верну!
  Снова заговорил магистр:
   - Ели это еще имеет смысл. Я хорошо знаю Эмму. Если она успела поговорить с вашей пленницей, то не факт, что та все еще является княгиней Амондиранской. Эмма и умника уговорит, а ваша Азильда, насколько я знаю, умом никогда не блистала.
   - А-ааа! - завопил вдруг Валер, переходя со своего довольно приятного тенора на срывающийся фальцет, - Мало того, что я столько времени угрохал на эту дуру, которая в постели бревно-бревном! Так теперь еще она и не княгиня вовсе! Что я скажу отцу?!
  Эти слова ударили Азильду наотмашь. Как?! Ее идеальный возлюбленный, который ее боготворил, пылинки сдувал, оказывается, считает ее бревном? Не счастьем, богиней, красавицей, своим сокровищем, а бревном?! Этого она не вынесла и разрыдалась. Утешать ее никто не стал.
  Тем временем внизу Кавериско уговаривал молодого Даригона:
   - Ну, успокойтесь, Валер. Ничего непоправимого не произошло. Даже если мы в ближайшее время до них не доберемся, им из башни не выбраться. А я подумаю, как туда можно попасть минуя лестницу. К утру, думаю, все они будут у нас в руках. Если даже княгиня сняла кольцо, есть способ надеть его обратно и даже снова привязать к кольцу мужа.
  В этот момент Лина встала и подняла руку, привлекая внимание:
   - Кажется, я придумала.
  Тина тут же отключила подслушку и все внимание обратила на подругу. Та ничего говорить не стала, просто высыпала на столик кучу амулетов из своей сумочке. Покопалась в ней и вытащила длинный узкий кристалл винно-красного цвета, похожий на сосульку. Затем достала из кармана пудреницу, открыла ее и покрутилась вокруг своей оси, определяясь по сторонам света. Кивнула убежденно, как будто ей все стало ясно, взяла мелок и нарисовал на полу нечто, более всего напоминающее розу ветров. После чего велела подруге:
   - Посторожи, я сейчас.
  И убежала наверх в спальню.
  Оттуда Лина вернулась нагруженная шалями, плащами и ботинками. Велела ведьме помочь и стала отвязывать Азильду от стула. Та попыталась вырваться и снова выяснилось, что двигаться самостоятельно она не может.
  Девицы отвязали бывшую княгиню, сняли с нее путы, но вместо них завернули в плащ и несколько шалей. Тина смотрела на свою сообщницу удивленно, но объяснений не требовала, полностью доверяя лининому разуму. Когда по мнению магички Азильду приготовили для того, что она с ней собиралась сделать, Лина велела:
   - Сейчас я положу кристалл на пол, а ты подведи ее к нему и пусть топнет ножкой.
   - Ты уверена? - удивилась ведьма.
   - На все сто!
  Кристалл покоился теперь на розе ветров и указывал в сторону гор, за которыми скрывался Амондиран. Азильда поняла, что последние минуты ее жизни сочтены и попыталась вырваться, но магические путы держали крепко. Она, подгоняемая коварной Гертрудой, досеменила до нарисованной на полу картинки и, повинуясь приказу ведьмы, изо всех сил шарахнула пяткой по кристаллу. Свет для нее померк.
   - Куда ты ее отправила? - спросила Тина.
   - Куда подальше. На дорогу в Амондиран за двенадцать лиг отсюда. Самый дальний амулет на балду истратила.
   - Зачем?
   - А вот увидишь что теперь будет! Только для этого стоит перебраться на крышу.
  
  
  ***
  На крыше Лина сразу побежала к той части парапета, откуда была видна дорога на Амондиран. Плюхнулась прямо на настил и высунула наружу свой любопытный носик. Тина пристроилась рядом. Она все еще не могла понять задумки подруги, поэтому спросила:
   - Ну и что все это значит? Что ты затеяла?
  Лина в задумчивости дернула себя за свисавшую на плечо прядь волос.
   - Понимаешь, я подумала... Если Кавериско останется в крепости, нам нельзя будет воспользоваться порталами. Он их наверняка засечет. Маг он не самый сильный, но его амулетам и боги позавидуют. Особенно всяким там индикаторам.
   - И что из этого? - никак не могла сообразить Тина.
   - Ты представляешь, сколько энергии вбухано в портал на двенадцать лиг? При ее высвобождении все Герардовы амулеты должны были временно сойти с ума. А он скорее всего подумал, что это мы ушли. Направление и дальность, думаю, засек. Так что сидим ждем, когда мой муженек организует погоню и удалится от Стомбира.
   - На сколько? Долго нам ждать?
  У Лины, кажется, на все был готов ответ.
   - Пусть хотя бы отъедет так, чтобы его не было отсюда видно. А мы пока подготовимся. Карауль, я схожу за плащами и нашими сумочками.
  Пока магичка ходила по Азильдиным покоям, разыскивая нужные вещи, во дворе крепости началось столпотворение. Забегали люди, заржали кони... Так как уже смеркалось, появилось множество факелов. Тина высунулась подальше, чтобы лучше видеть происходящее, и заметила в толпе спокойно стоящего высокого мужчину, который всем руководил. Подключив магическое зрение, она без труда опознала Кавериско: кроме него магов тут не было.
  Он организовывал отряд в погоню и раздавал всем защитные амулеты. Видно, Лина правильно рассудила: Кавериско почувствовал портал и засек его направление, но рассудил, что замок покинула его жена. Ее надо скорее догнать, а Азильда и до утра подождет.
  Это подтвердила и Лина, когда вернулась. По ее словам, долбить дверь прекратили, внизу полная тишина. Заодно она велела Тине спрятать голову и больше не высовываться. Снизу их увидеть невозможно, если они сами себя не выдадут.
  Затем она достала из сумочки несколько таких же, похожих на сосульку кристаллов, только не красных. Среди них были синие, желтые, зеленые, фиолетовые... Она отобрала два желтеньких, как одуванчики, остальные спрятала.
   - Эти — на две с половиной лиги. Как раз на этом расстоянии нас будут ждать наши. Сейчас научу пользоваться.
   - А их Кавериско не засечет? - с сомнением спросила Тина.
  Лина пожала плечами.
   - На фоне того, что было? Вряд ли. Герард никогда не работал с сильными потоками, его амулеты на такое не рассчитаны. Азильдин портал должен был сбить с толку всю его аппаратуру примерно на полчаса-час. За это время мы уйдем.
   - Но он может и так почувствовать выброс силы!
   - Ты опять забываешь про фон. Во сколько раз два с половиной меньше двенадцати? А при строительстве частных порталов расход энергии не прямо пропорционален расстоянию, а растет по экспоненте. Поняла?
  Лина знала, что умные слова действуют на подругу как зелье очарования и применила любимый прием. Тина тут же со всем согласилась и выразила готовность учиться пользоваться частным порталом.
  Артефакторша выдала ей толстую кожаную перчатку.
   - Мы сейчас высоко на башне, а нужная нам точка выхода — в лесу, далеко внизу. Берешь кристалл в руку и направляешь острием туда, куда хочешь переместиться. Когда будешь, готова, раздавишь, и дело в шляпе. Перчатка нужна чтобы не пораниться — там тонкое стекло. Я еще днем взяла ориентиры, их и в сумерках отлично видно. Видишь два очень высоких дерева? Направляй прямо между ними. И не бойся: в землю не закопаешься. Для этого портала помехой может служить только почва и природные камни, деревья и рукотворные предметы ему не мешают.
  Тина выслушала инструкцию с пояснениями и в ужасе вытаращила глаза:
   - А как же ты Азильду отправила? Она же рухнет с высоты этой башни и костей не соберет!
  Лина отмахнулась:
   - Ничего с ней не сделается. Я же ее за двенадцать лиг отправила, а там дорога сильно идет вверх, даже на карте отмечено. В лучшем случае упадет с расстояния пары локтей. Если даже что-то сломает, ничего, лекарь в Стомбире имеется, вылечит.
  Тина смотрела на подругу с явным неодобрением.
   - Ты зверь, Линка! Я бы не смогла так...
  Под ее взглядом Лина досадливо передернулась и сказала жестко:
   - Знаешь, может мне ее и жалко, но себя и тебя я люблю гораздо больше, это раз, и наших парней тоже подставлять из-за жалости к Азильде желания нет ни малейшего, это два.
  Она готова была привести и третий резон, но как раз в этот момент отряд во главе с Кавериско и Даригоном выехал из ворот. Они не скрывались, ехали с шумом, многие держали в руках факелы. Лина подняла руку:
   - Тин, приготовься. Надень перчатку, найди ориентир и направь туда амулет. Темнеет и скоро ты ничего уже не разглядишь.
  Валентина не стала спорить и сделала так, как велела подруга. Спросила только:
   - А как ты собираешься искать там парней?
   - Они сами нас найдут. У меня есть амулет связи со Стефаном, сообщу ему, что мы уже в лесу.
  Услышав про Стефана, ведьма улыбнулась. От этого мага она не ждала никакой гадости, а значит была рада его видеть. Но на всякий случай уточнила:
   - А если не найдут?
   - Ну ты как маленькая! Бросишь свою фирменную поисковую сеть, в первый раз, что ли?
  
  ***
  Темнота и пустота кончились как-то слишком быстро. Азильда завопила и рухнула вниз на что-то колкое и пружинящее. К счастью, высота, с которой она упала, была небольшой, да и попала княгиня не на камни, а в кусты.
  Плащ и шали, в которые ее завернули коварные девицы, очень мешали. Азильда долго билась и вертелась, пока смогла высвободить сначала руки, потом ноги и выдралась из кустов на твердую землю.
  Ей не пришло в голову, что за свое спасение она должна быть благодарна в том числе и забросившей ее сюда магичке. Если бы не плащ и шали, она бы сейчас была вся изранена после борьбы с кустом. А вот свойства этого растения следовало отнести к ее личной везучести. Упади она с высоты на шиповник или краснотал, боярышник или нечто подобное, и многочисленных травм было не избежать. Но Азильде как по заказу достались замечательные с точки зрения падения на них кусты: густые, мелколиственные, не колючие, состоящие из множества тонких и хрупких веточек. Прямо диван с пружинами.
  Она своим весом их помяла и поломала, но практически ничего себе не повредила. Только платье выглядело уже не нарядным: его будто собаки драли. Шаль тоже пострадала и висела лохмотьями. Зато плащ проявил себя лучшим образом: на нем эта история никак не отразилась.
  Азильда завернулась в него, чувствуя, как становится холоднее. Хотела было отбросить рваную шаль, но сообразила, что на нее сейчас никто не смотрит, а шерстяная тряпка не даст ей замерзнуть.
  Утеплившись как попало, бывшая княгиня огляделась. В спускающихся сумерках ей ничего не удалось разобрать. Кусты, камни, полянка, окружающие ее сосны... Дальше ничего видно не было. Никаких следов дороги.
  Азильде стало очень страшно. Ей и до этого было сильно не по себе, но тогда это перекрывалось злостью и обидой. А сейчас она наконец напрямую задумалась о своем положении. Слова “лес” и “ночь” вызывали у нее бессознательный ужас даже при чтении романов. А тут она оказалась в лесу, наступала ночь и все страхи оживали в душе.
  Разбойники, упыри, волкодлаки, просто волки и медведи... Караул! Они на нее нападут и к утру даже косточек не останется!
  Тут в кусте, из которого она вылезла., что-то захрустело.
  Перепуганная Азильда бросилась бежать куда глаза глядят. Страх гнал ее и придавал ей силы и ловкости. Сейчас ей даже туфли на каблуках не мешали. Она неслась через темнеющий на глазах лес, чудом не налетая на деревья, огибая крупные камни и перепрыгивая через мелкие.
  Долго так продолжаться не могло. В какой-то момент Азильда зацепилась каблуком за корень сосны и спланировала рыбкой на гладкий, покрытый сосновыми иголками откос, по которому съехала на дно оврага или расселины.
  К ее счастью, за многие годы подстилка из иголок стала такой толстой и мягкой, что она не сильно ударилась. Только с переда ее платья раз и навсегда исчезли все украшения, их будто корова языком слизала. А вот шелковая тафта оказалась на редкость крепкой и не порвалась.
  Полежав на дне оврага и не дождавшись ни помощи, ни поддержки, ни даже сочувствия, Азильда встала и попробовала оглядеться. Кроме темноты ей ничего не удалось увидеть. Зато, прислушавшись, она услышала журчание воды по камням. Пара шагов вперед и она чуть не свалилась в ручей.
  У нее не было ничего, чтобы набрать воды и напиться: ни фляжки, ни кружки. Пришлось встать на колени и пить из горсти. Затем она умылась, немного отползла от ручья, села прямо на землю, покрытую сосновыми иголками, отбросила в сторону мешавшиеся шишки и задумалась.
  Дело это для Азильды было новым и непривычным. Будь она сейчас дома, пошла бы намылила голову всем попавшимся под руку служанкам. В крепости постаралась бы сорвать злость на Волтурнии, коменданте или его помощнике. Но здесь, в лесу, некого было сделать виноватым и наказать, после чего все должно было бы исправиться.
  Впервые в жизни Азильда могла рассчитывать только на себя.
  В темноте, не зная дороги, со сломанным каблуком она не решилась никуда двигаться. Просто села, завернулась в плащ получше и разрыдалась, проклиная подлость Валера, коварство Гертруды с Амалией и собственную глупость. Сейчас это было самое безопасное.
  Поплакав от души, она свернулась калачиком и попыталась задремать, сильно надеясь, что ни одно злобное животное не придет сюда, чтобы ею полакомиться.
  Как ни странно, решение было правильное. В окрестностях бродили дикие звери, но облитой дорогими духами княгиней они бы побрезговали. Ее запах отгонял всех лесных обитателей и Азильда могла спать, не опасаясь нападения. Но сон ее продлился недолго.
  Сколько времени прошло, она не знала. Разбудили ее крики, раздававшиеся в лесу. В вышине заметались призрачные тени. Сначала она не поняла, что происходит, а затем до нее дошло: ее ищут люди из Стомбира. У них факелы, отсюда и игра теней.
  Она даже узнала голос Валера.
  Забыв на радостях, как он о ней отзывался, Азильда вскочила и закричала:
   - Валер! Валер! Я здесь! Я здесь!
  Но голос ее после всех перенесенных трудностей был слаб и звучал жалко. Вряд ли его могли слышать за пределами оврага.
  К счастью, на краю расселины вдруг показался всадник с факелом. Он спешился и наклонился, вглядываясь в темноту. Азильда стала махать руками и кричать:
   - Я здесь! Вот она я!
  На этот раз ее услышали. Мужчина распрямился, посигналил факелом и сообщил кому-то невидимому:
   - Я нашел! Тут женщина!
  Ответил ему тягучий баритон, в котором Азильда признала голос мага:
   - Одна?
   - Кажется да.
   - Так спустись и приведи ее сюда. Только смотри в оба: если это ваша Азильда, тащи смело, если нет — зови меня. С магичкой или ведьмой тебе не справиться.
  Высокая фигура мага появилась на краю расселины рядом с нашедшим княгиню солдатом и отняла у него факел:
   - Спускайся, я тебе посвечу.
  Женщина поднялась навстречу своему спасителю и позволила ему обхватить себя покрепче, прежде чем упасть в спасительный обморок.
  
  Азильда пришла в себя уже на руках маркиза Даригона. Тот расположился на толстом бревне, подстелив под себя плащ, и, придерживая бесчувственное тело своей любовницы, ждал, когда она придет в себя настолько, что можно будет ее обо всем расспросить. Рядом сидел маг, он первый заметил, что прекрасная дама вернулась в сознание, и указал на это маркизу:
   - Посмотрите, кажется, ваша возлюбленная уже доступна для беседы.
  Валер, еще не зная, что Азильда осведомлена о том, что он о ней говорит в ее отсутствие, нежно поцеловал красавицу и проворковал:
   - Дорогая, как ты себя чувствуешь? С тобой все в порядке?
  Ей очень хотелось закричать, что с ней все просто ужасно, а он гад и подлец. Сейчас, когда она чувствовала себя в относительной безопасности, хотелось вопить, требовать к себе должного отношения, найти наконец виновника всех ее страданий и сделать так, чтобы тому жизнь сахаром не казалась.
  Но проснувшаяся во время скитаний по лесу разумность подсказывала, что делать это преждевременно. Пусть сначала до цивилизации довезут, а там... И она томно простонала:
   - У меня нет сил...
  Валек залепетал что-то успокаивающее, но его прервал Кавериско:
   - Прекраснейшая, мы сейчас тронемся в путь и примерно через час будем в Стомбире. Там вы отдохнете. Но скажите мне: где две девушки, которые были в башне вместе с вами?
   - Девушки? - надула губы Азильда, - Вы имеете в виду тех двух особ, которые выдавали себя за приличных дам, а оказались коварными магическими интриганками? Поймайте их!
  Маг никак не отреагировал на этот выпад, его голос оставался все таким же спокойным:
   - Мы их обязательно поймаем, если вы скажете, куда они побежали. Я же правильно понял: они сбежали и оставили вас одну в лесу?
   - Ничего вы не поняли! - взвилась бывшая княгиня, - Они забросили меня в лес, а сами остались в башне! В тепле и безопасности! А меня в лес! На съедение диким зверям!
  Кавериско не стал ее дослушивать. Вскочил и закричал:
   - Подъем! Быстро по коням! Мы как можно скорее возвращаемся в Стомбир!
  Валер, не слушая воплей своей любовницы, позвал двух солдат и велел им доставить Азильду в крепость, при этом не торопиться, чтобы не растрясти уставшую женщину, а сам вскочил на коня и был таков.
  Весь сопровождавший его отряд буквально растаял в ночной темноте.
  Азильда осталась на полянке с двумя парнями. Они не торопились выполнять приказ. Один из них нырнул в кусты, а другой сказал:
   - Госпожа, куда торопиться? Ночи сейчас короткие, скоро светать начнет, тогда и поедем. А пока... Не волнуйтесь, отдыхайте, а к завтраку мы вас в крепость доставим. Вон, Маркус сейчас костер разожжет, согреетесь. У меня коржики есть и фляжка с вином.
  Тут появился второй и выяснилось, что он ходил за хворостом. Факел быстро превратился в костер, солдаты подстелили Азильде оставленный Валером плащ и устроили ее поудобнее. Сначала ей хотелось их пошпынять, злоба искала выход, но оказалось, что сил на это просто нет. Она задремала у костра и последней злорадной мыслью к ней пришло понимание, что она так и не рассказала ни магу, ни любовнику, что больше не является законной женой Амондиранского князя.
  
  ***
  Первой раздавила свой амулет Тина. Она пришла в себя в темноте среди высоких деревьев. Не стала даже подниматься на ноги: тут же поползла в сторону, боясь, как бы Лина не приземлилась ей на голову. Тут впереди раздался шум и треск: артефакторша немного промахнулась и сейчас вылезала из кустов черемухи. Что это она, Тина догадалась по слабому запаху, шедшему от земли. Черемуха отцвела, но под ней догнивали лепестки, все еще источавшие когда-то сильный, а теперь чуть слышный аромат, и чуткий нос ведьмы-целительницы не мог его не учуять.
  Она тут же громко произнесла:
   - Лина, я здесь. Двигай сюда. Тут нет кустов.
  Вспыхнул огонек, осветивший полянку, и Тина увидела сердитую подругу. Лина, как обычно, злилась на себя. Вон, Валентина вышла в удобном месте, а ее в кусты занесло. Значит неправильно держала кристалл или в последний момент дернула рукой.
  Тина же заинтересовалась горящим в руке подруги огоньком:
   - Лин, ты что, колдуешь?
  Та дернула рукой и огонек исчез.
   - Какое колдую. Это лиатинское изобретение, зажигалка называется. Входит в экипировку современного наемника. Ни грана магии. Я у Роберта позаимствовала, у него таких полно. Ты права, лучше нам в этом лесу магию не использовать. Вот сейчас найдем своих, и все.
  Тина вспомнила про поисковую сеть и тут же ее раскинула. Для магов это заклинание было довольно трудоемким и требовало много энергии, ведьмы делали его легко и непринужденно. Увидев скопление довольно крупных огней жизни слева от себя, Тина схватила подругу за руку и показала:
   - Нам туда. Это близко, локтей пятьсот, не больше.
  В уме Лина похвалила себя за то, что неплохо все рассчитала, вытянула из сумочки амулет связи и активировала его.
  Раздался взволнованный голос Стефана:
   - Ну где вы там? Камень разрушился уже полчаса назад и мы тут ждем-ждем...
  Лина быстро сообразила:
   - Стойте где стоите, и приготовьтесь: мы сейчас будем удирать. Попробуйте сообразить, куда нам двигаться: на дороге в Амондиран сейчас находятся наши преследователи. Да, Стеф, магией старайся не пользоваться: у них есть маг получше тебя.
  Сказав так и напугав бедного Стефана до полусмерти, она сунула амулет в карман и дернула Тину за руку:
   - Пошли. Ты ведешь, я за тобой: ведь только ты видишь, куда нам надо.
  Пятьсот локтей они преодолели по темному лесу на удивление быстро: Тина чуяла дорогу как обычная деревенская ведьма, всю жизнь прожившая в таком месте. Да и ночи в конце весны были светлыми, даже в лесу под деревьями можно было рассмотреть куда ставить ногу. Лина шла за подругой след в след, держась сзади за подол плаща. Когда запахло лошадьми и стали слышны тихие разговоры, ее просто затопило ликование: они справились! Первая половина дела сделана! Кольцо у нее, а она вместе со всеми!
  Теперь надо только не попасться имперцам с Кавериско и вернуться в Амондиран.
  
  Стоило девушкам выйти из-за кустов на полянку, где стояли уже оседланные лошади и толпились люди, они тут же попали в крепкие объятья членов отряда. Всем хотелось поздравить героинь и каждый стремился сделать это первым. Конечно, Ромуальду и Дамиану наемники уступили, а вот уже Стефан прорывался к своим подружкам чуть ли не с боями.
  Безобразие пресекла Лина, скомандовавшая:
   - Хватит лизаться! По коням!
  Все тут же оказались в седлах, включая и Тину, к которой подвел коня Ромуальд лично. А вот сама Лина поняла, что погорячилась. Скомандовала-то она лихо, а вот как теперь на лошадь залезть — вопрос.
  К счастью, Дамиан помнил о том, что артефакторша — слабый наездник. Он подвел девушке коня и просто закинул ее в седло. Спросил:
   - Удержишься?
  Она поёрзала, уселась поудобнее и кивнула утвердительно:
   - Не упаду. Куда едем?
   - На юг. Я сообразил, что погоня за нами пройдет по амондиранской дороге и решил, что на нее мы выйдем уже в горах на границе с Сальвинией. Думаю, там они нас ждать не будут
  Говоря это, он взлетел в седло, готовясь тронуться в путь. Лина подумала, что они так и не предупредили свой отряд о новой опасности: Герарде Кавериско. Она не знала как начать, но тут Дамиан сказал:
   - Поехали. Ты права, здесь оставаться нельзя. Заберемся в леса подальше, там все и обсудим.
  И тронул повод.
  Уже через минуту на полянке никого не осталось.
  Первый час ехали по нехоженому лесу, к счастью, негустому. Затем появилась дорожка, которую можно было проследить не только на земле, но и по кронам деревьев: просвет над ней был шире. Она огибала непролазную чащобу с валунами и поваленными деревьями, а затем вела строго на юг.
  По ней двигались еще час. Лину, никогда не бывавшую в лесах на севере в эту пору, удивляло, что ночь такая светлая. Дорогу было хорошо видно даже без огня, наоборот, он мешал, освещая только крошечный участок, когда все остальное пряталось в тени. Сейчас же глаза привыкли к сумраку и могли разглядеть все, что нужно.
  Когда дорога вдруг раздвоилась, Дамиан покрутил головой и выбрал правое ответвление. Оно было уже и бросалось в глаза, что по нему давно никто не ходил и не ездил. Зато оно шло в сторону гор. По этому пути, вившемуся между сосен и огромных валунов, скакали еще часа четыре, пока Дамиан вдруг не направил коня в лес и не сообщил во всеуслышание:
   - Сейчас отойдем от дороги подальше и устроим привал. Надо же разобраться, что делать дальше.
  
  ***
  Азильда спала у костра, разведенного солдатами, и не чуяла, какая гроза собирается над ее головой. Те тоже задремали. Им никто не велел торопиться и ушлые парни решили, что в случае чего свалят свое опоздание на плохое самочувствие госпожи. Им велели ее беречь? То-то!
  Поэтому пока желудок не начал им трубить, что пора вставать, они и не шевелились. Солнце уже давно встало, но под сводами деревьев было темно, так что никто и не думал просыпаться, пока в один момент со всех не слетел сон.
  Со стороны дороги появился очень злой маркиз Даригон и заорал:
   - Вы что тут разлёживаетесь, мерзавцы?! Графиня давно должна была быть в крепости!
  Азильда подняла голову, солдаты вскочили... Через несколько минут костер был затоптан, а прекрасная дама водружена на седо впереди своего любовника. У солдат имелась лошадь и для нее, но Даригон-младший предпочитал не отпускать свою последнюю надежду далеко от себя. К тому же в таком положении с ней можно было поговорить дорОгой.
  Очень недовольная внезапным подъемом Азильда вспомнила все грехи своего бывшего возлюбленного и совсем не жаждала с ним общаться. Но ему на ее обиды было наплевать: он хотел знать точно, является ли все еще княгиней Амондиран эта капризная дамочка или уже нет. Когда Валер чего-то добивался, он был очень настойчивым, так что вскоре Азильда сдалась и сообщила, что коварные девицы ее обманули: заставили снять драгоценность, а потом вытащили из кармана и теперь она у них. Вернее, у одной из них, такой толстухи.
  Валер, услышав эту новость, чуть не заплакал. Выходит, он зря мотался дуда-сюда и искал Азильду по кустам?
  
  Вспомнилось столь же безрадостное возвращение в Стомбир. Когда они, подгоняемые Кавериско, прискакали в крепость, девиц там уже не было. Правда, солдаты под предводительством коменданта еще не прокопали путь на башню, но маг вытащил из своей бездонной сумки амулет, повертел им и сообщил:
   - Там нет никого крупнее мышей. Наши птички упорхнули и я даже подозреваю как. Кстати, - обратился он к Семпронию Северу, - С кем они прибыли в Стомбир?
  Тот горестно вздохнул.
   - С отрядом наемников и со слугами. Я уже посылал их арестовать, но в городе никого из них больше нет. Они и лошадей своих увели. Хорошо, наших не тронули.
   - Как они отсюда ушли? - заволновался Валер.
   - Кто? Женщины? Порталом, - хмыкнул Кавериско, - Моя жена защитила по ним магистерскую диссертацию. Она и вашу Азильду этим способом отсюда отправила, но я не думал, что она так хитроумна и у нее имеется столько действующих амулетов частного портала.
  Он не стал объяснять, что все его поисковые штучки просто вырубились, когда Эммелина активировала портал, которым выбросила из башни Азильду. К настоящему времени все уже пришло в норму, но применять что-либо было поздно. Если они выбрались из башни не менее получаса назад, то сейчас их никаким амулетом не достанешь и не найдешь. Но отпускать Эмму он не собирался. Ему лично на Азильду плевать, не он ее упустил, не ему и отвечать. А вот жена — совсем другое дело. Она нужна ему самому, да и император заинтересован в магах такого уровня. Можно будет получить от него кучу денег за поимку столь ценной магички.
  Герард Кавериско принял решение. Надо разделиться. Для начала он постарался взять в сообщники коменданта крепости. Тот был перепуган и готов на все, чтобы избежать гнева герцога Даригона и императора Сильвестра. Маг отозвал его в уголок и задушевно сказал:
   - Я понимаю ваше положение. Моя жена может запудрить голову кому угодно, на то она и магистр. Ее подруга вообще ведьма, владеющая ментальной магией, и очень сильная притом, - последнее утверждение было ложью, но откуда коменданту такое знать, - Так что сердиться на вас бессмысленно, вы просто жертва обстоятельств. Виноват скорее Валер, да и герцог Даригон не подумал, оставляя тут такую приманку. Но, к сожалению, император может не принять это во внимание.
  Да уж, - подумал Семпроний, - Они наделали ошибок, а расплачиваться придется ему, ни в чем не виноватому. Он лукавил сам перед собой, так как отлично знал: нарушить приказ и впустить девиц в крепость его никто не заставлял, это была его личная инициатива. Но может быть удастся списать это временное помрачение мозгов не на свой мужской орган, а на ментальную магию коварной ведьмы? Маг ему не нравился. Он сразу понял, что его жена Эмма - это и есть вожделенная Амалия, но сейчас надо было думать не о бабах, а том. как спасти свою шкуру.
  Кавериско тонко уловил момент, когда Север спёкся. Теперь он был готов смотреть на мага как на своего спасителя и выполнить любую его просьбу, лишь бы тот отмазал его перед императором. В этот момент Кавериско и попросил его:
   - Дайте мне отряд опытных и хорошо знающих местность солдат. Я должен изловить этих девиц во что бы то ни стало. Их сможет поймать только маг, а кроме меня других магов тут все равно нет. Они сильны, но молоды и импульсивны, а я человек с огромным опытом. К тому же Эмма — моя жена. Она не может действовать мне во вред, магия ей запрещает. Могли заметить — она даже не бросила в меня заклинанием, хоть и могла.
  Семпроний хмыкнул, подумав:
  Ага, а ковер у тебя из-под ног она выдернула, это как?
  Но вслух ничего не сказал. Был у него отряд следопытов и горных стрелков. Небольшой, всего десять человек. Они не подчинялись начальнику гарнизона, потому что были родились и выросли здесь, в Стомбире. Вот их-то Семпроний Север решил представить в распоряжение мага. Об этом он сообщил Кавериско, а тот, удовлетворенно похлопав его по плечу, вернулся к Даригону и дал тому указание:
   - Вернитесь за госпожой Азильдой и выясните подробности. Мы должны знать точно, является ли она до сих пор княгиней и где сейчас кольцо-артефакт.
  О том, что, вернувшись в крепость, маркиз его там не застанет, он говорить не стал.
  
  ***
  После нескольких часов скачки Лина даже не могла самостоятельно слезть с лошади. Хорошо, что Дамиан заметил, как она кряхтит в седле с несчастным видом, и стащил ее на землю. Там, правда, ей было не легче: и свою задницу сбила, и лошадиную спину стерла. Животное было жалко, но боль в ногах и пояснице заставляла забыть обо всем.
  А еще было стыдно: она никогда никому не была обузой, наоборот, а вот сейчас... После небольшого отдыха следовало продолжить путь, а как это сделать, если один из членов отряда чуть не плачет от боли и совсем не может нормально двигаться?
  Наемники не обратили на Линины страдания никакого внимания. То ли не верили, что ей может быть так плохо, то ли стеснялись. Все же она девушка, а болит у нее очень деликатная часть тела. Бросили попону на землю и крутись как хочешь.
  Зато Тина сразу все сообразила и потребовала, чтобы им с Линой выделили местечко за кустиками, куда никто не посмеет сунуть нос. Пока Роберт вместе с Дамианом разыскивали желаемое, она таскалась за ними и зудела, что за новичком надо следить, учить, поправлять посадку во время езды, а не после. А то из-за их небрежения девушка может лишиться всего своего женского естества. Тут не то что княжеской — императорской казны не хватит, чтобы компенсировать такую потерю.
  Роберт посмеивался, а Дамиан принял выговор от Тины близко к сердцу. Он действительно чувствовал себя виноватым. Девчонки собой рисковали, сделали самое главное — добыли кольцо и никто из мужчин им не помогал. Так неужели они такие неблагодарные, что в простом помочь не могут: проследить, научить?
  Лина валялась на попоне и была страшно недовольна, когда невесть откуда взявшаяся Тина велела вставать и идти за ней.
   - Лечить тебя буду!
  Вставать не хотелось, идти и того меньше. Все правильно, не на глазах же почтеннейшей публики свои окорока заголять, но больно-то как! С трудом поднялась и заковыляла вслед за подругой. Если уж Тина вспомнила свои целительские обязанности, сбить ее с этого курса не могла бы и императорская гвардия.
  К счастью ведьма свое дело знала, а кроме того все ее мази и бальзамы были при ней. Лина не зря в свое время зачаровывала склянки своей соседке по комнате в общежитии: ни один флакончик не разбился, хотя тина имела дурную привычку валить их в сумку без разбора.
  Она заставила бедную артефакторшу обнажить больные места и старательно втерла в них сначала заживляющий бальзам, а затем укрепляющую ткани мазь, обильно сдобрив оба средства собственной магией.
  Здесь, в горах, ведьме очень нравилось: магические потоки были обильные, брать силу получалось легко и можно было не экономить. Поэтому уже минут через сорок Лина смогла встать и радостно улыбнуться: если что и болело, то не зад и не ноги. Она снова была готова сесть в седло.
   - Вот, - протянула ей Тина нечто, более всего похожее на панталоны, но из чего-то очень странного, - Надень на голое тело под штаны. Я пропитала их бальзамом. Все будет заживать раньше, чем ты успеешь натереть. И пластырь на поясницу налепи, а то завтра не согнешься, не разогнешься.
  Лина кротко выполнила предписание целительницы. Если упираться, с Тины станется заорать и опозорить ее перед всеми, так что лучше натянуть эти жуткие панталоны и приклеить ужасный, старушечий пластырь. Все равно смотреть на все это некому.
  Когда исцеленная Лина выбралась из их с Тиной убежища на поляну, где наемники готовили еду, то ее встретили радостными улыбками и вручили огромный бутерброд со всякой всячиной: мясом, сыром и овощами. Костер Роберт разжигать не разрешил, чтобы не выдать невзначай их убежище. Пообещал, что завтра, когда они будут уже в горах, он даст развести огонь и сварить горячую пищу.
  Сидя рядышком на попоне, две подружки наелись и разомлели. Обеих потянуло в сон. И тут выяснилось, что они рано обрадовались. Роберт счел, что они еще недостаточно оторвались от возможных преследователей.
  С направлением тоже определились довольно быстро: вариантов нашлось немного. Надо как можно скорее добраться до гор и попытаться их перевалить, а для этого стоит сместиться еще на юг, где империя граничит не с Амондираном и не с Гремоном. На границе между империей и Сальвинией горы становятся ниже и в них достаточно проходов, которые можно преодолеть верхом. К тому же в горах удобнее обороняться. Если залезть повыше, то нападающим трудно подобраться незамеченными.
  От всех этих военных соображений у девиц головы шли кругом. Их чувства разделял и Ромуальд. Теперь, когда не было необходимости прикидываться обычным наемником, он вернул себе собственное имя, потребовав, чтобы его больше не называли Гюнтером. Хотел и титул, но тут и Роберт Данцер, и Дамиан встали стеной: пока они не вернутся в княжество, ему лучше не валять дурака, изображая из себя важного вельможу. Целее будет.
  Ромуальд попытался найти понимание у девушек, но те, к его изумлению, полностью разделяли позицию советника.
  Пришлось ему засунуть свои амбиции в карман и слушаться предводителя отряда. А тот велел собираться: через полчаса трогаемся. Заодно и похвалил предусмотрительность советника. Так как они умно поступили, взяв с собой заводных лошадей, то можно продолжить путь не мешкая.
  Лине заседлали другого коня и скачка началась снова. Теперь рядом с ней держался Дамиан: следил за правильной посадкой и давал указания. Лина старалась все выполнять, но на несколько часов постоянных указаний и понуканий, прибавившихся к мучениям от собственно верховой езды, ей хотелось чтобы зануда-советник уже заткнулся, желательно навсегда.
  Когда солнце давно перевалило за полдень, Данцер скомандовал остановиться. Все устали, хотели есть, да и крепость осталась далеко позади. Можно было искать место для отдыха и кормежки.
  Посланные на разведку по обе стороны от дороги наемники вскоре вернулись и сообщили, что нашли место для привала. Роберт расспросил обоих и махнул рукой в сторону гор. Разведчик, нашедший место, шел впереди и показывал дорогу.
  Ему действительно улыбнулась удача. Глубокая расселина вывела отряд к довольно большой скрытой от глаз и окруженной скалами поляне, на которой росла густая, ярко-зеленая молодая травка. В одном месте трава была особенно темной и сочной: там со скалы стекал ручеек чистейшей воды.
   - Все тридцать три удовольствия — сварливо пробурчала Лина, сползая с крупа своего коня.
  На этот раз благодаря Тине ее попа пострадала значительно меньше, зато чувствовала она себя в целом гораздо хуже. Вчера весь день как на сцене, ни минуты отдыха, потом скачки всю ночь до утра... И разве ей дали после этого отдохнуть? Нет! Снова водрузили на лошадь и опять вперед, вперед! Сил не было уже никаких.
  Точно так же обстояли дела и у ее закадычной подруги. Тина соскользнула с седла на землю и тут же улеглась прямо на траву. Ей даже есть не хотелось, только спать и чтобы все от нее отстали.
  Данцер тем временем осмотрел лощину и принял решение:
  До завтрашнего утра останемся здесь. Девушкам нужен лотдых, а где мы еще найдем такое отличное место? Укромно, есть вода и трава для лошадей. Разбивайте лагерь, ребята. И можете развести костер вон там, у скал: дым пойдет в сторону гор и нас не выдаст.
  Опытный наемник понимал, что опасно не то, что кто-то увидит струйку дыма. В чистом горном воздухе местный следопыт ее скорее носом учует.
  Тина тем временем немного оклемалась и вспомнила про их с Линой походное снаряжение.
   - Лин, а где твоя палатка? Была ведь, я сама видела, как ты суешь ее в сумку.
   - Ой, - обрадовалась магичка, - Хорошо, что ты напомнила.
  Она жестами подозвала болтавшегося рядом с девушками Стефана и спросила:
   - Стеф, ты наших с Тиной сумок не видел? Конкретно мне нужна моя, зелененькая. А тот уже давно поджидал, когда про него вспомнят, и конечно знал, где сумки. Он же их на лошадей и навьючивал. Тут же подхватился и притащил обе, заслужив поощрительную улыбку от обеих девушек.
  Лина покопалась в ее недрах и извлекла на свет складной шатер цвета молодой зелени. Только вот сил его поставить у нее не нашлось. Она умоляюще посмотрела на молодого мага.
  Тот все понял и побежал выяснять у Роберта Данцера: где можно поставить палатку для девушек.
  Зря Стеф так громко задавал свой вопрос: желающих позаботиться о прекрасных дамах оказалось больше, чем возможностей. К палатке тянули руки все, начиная от Ромуальда, и чуть не порвали, выхватывая из рук друг у друга. Командир прекратил безобразие, разогнал усталых, но рвущихся в бой самцов и сам соорудил временное жилище для героинь этой экспедиции.
  Даже попон туда натаскал и устроил лежанки, пригласил Тину с Линой внутрь, а затем отогнал от шатра мужчин: пусть девушки спокойно отдохнут.
  Он шуганул оттуда даже Дамиана, который горел желанием узнать как все прошло. Где-то через полчаса тот все же прорвался к шатру и заглянул внутрь... Лина и Тина спали как убитые. Прелестная ведьма разметалась во сне, а маленькая артефакторша спала как дитя, положив сложенные руки под щеку.
  Почему-то это показалось суровому от природы советнику необыкновенно трогательным. Он поборол в себе жажду информации и вернулся к костру, на котором уже булькало какое-то варево.
  Ближе к закату, когда наемники давно наелись и расползлись на отдых, девушки прервали свой сон и вылезли из шатра. У костра их дожидался Дамиан с котелком, на дне которого болтались две порции мясной похлебки. Он подозревал, что ближе к вечеру они проголодаются и не хотел упустить такой шанс узнать все из первых рук. Рядом дремали Ромуальд со Стефаном, но, услышав шаги Тины и Лины, оба продрали глаза и сели, чтобы тоже послушать историю о том, как было добыто кольцо княгини Амондиран.
  
  ***
Оценка: 7.23*54  Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"