И вот однажды пришла к нему золотая осень, и коня оборвали. Пацаны.
Потом пацаны сидели дома и дулись, дизентерией болели. Вот.
А коня в армию забрали. Белый всё-таки...
А вот, ещё одна история...
Жил был в одном людном городе непростой ребёнок.
Рос он болезненно. Прямо беда. Прямо. Соседи к тому же, говорили, что и медленно. Рос. Хоть и прямо. Всё спасала его тяга к дверям. Он ведь часто уходил из дома и родители, не видя его, были спокойны. Как-то раз соседи заметили, как он в магазине ничего не покупал. Они так и подумали про себя: "Маленький ещё..."
Он не стригся и не брился до 12 лет, пока не начала расти борода, и он стал небриться специально. Родители покупали ему пену для бритья и детский шампунь, а к этому времени он уже увлёкся наскальной письменностью на чашках. По ним он постигал их глубину и, часто добираясь до дна, делал "Тьфу!", отплёвываясь от чаинок. Родителей это обстоятельство приводило в полный ужас, и они ложились спать.
Утром они так и сказали: "Спасибо тебе Господи, что Ты послал нам чай в гранулах, иначе от крупнолистового наш сын уставал бы и не ходил в школу".
Школа, однако, была тем не единственным местом, где все места занимались до него, и он садился на полке, рядом с томиком "Дети и их половые неудачи. Часть.1. А всё таки он шевелится!." Мишы Гершинзона и чинил свой плеер, несмотря на все уговоры учителя по биологии заняться у неё дома починкой её швейной машинки. Улавливаете ход её мыслей...? А где она брала эти чёртовы машинки, никто из класса не знал. Прямо беда. Прямо. Хотя и там тоже не было.
В любви ближнего ему не везло, хотя он и мазал руки шоколадным маслом. От всего этого у него развилась зависимость от шоколадок, тяга бродить, где попало и к писателям периода Возрождения. Как-то он встретил одного такого и неуклюже предложил перейти вместе дорогу. Писатель был неуклюжим (кстати, они, писатели, почти все такие, просто скрывают это от домработниц), а по правилам хорошего типа, человек, обращающийся к другому человеку, должен в точности повторять его движения. Так вот, когда они как два переевших медведя шли через дорогу, а писаку звали Ж.Ж.Руссо, тот ему поведал весь тайный, и ещё пару глав из его эротических новелл, смысл. Как оказалось, Возрождение началось с того, что в роддоме под Мариуполем, чернец по фамилии Упасибог ударил в нос принимавшего роды врача Антипа Невенерного и принялся обращать в веру живот Марьи Осаждённой. Когда, замученная щекоткой от бороды чернеца Марья, издала криком слово о полку Игореве, чернец пошёл в кабинет рентгенолога и изложил всё это на бланках описания рентгеновских снимков, вставляя между слов слова "хрящ не сросся", "стадия запущена" и "снимки будут готовы завтра после четырёх". Выйдя после этого из запоя, он доложил всем, что он с участием Марьи дал начало Возрождению, которое какие-то олухи до него запустили до седьмой стадии запущения. Такой же стадии дошёл в своё время московский "Спартак", хотя "Спорт-экспресс" в то же время утверждал якобы обратное (в общем, запутанная история).
Как позже перед словом "Возрождение" появилось слово "период" чернец выдал лишь под пытками. Пытали его маринадом от тихоокеанской селёдки. Крутили неделю слайды с запахом сельди Иваси, звери! Как, оказалось, ему позвонил вратарь сборной СССР по хоккею Мышкин и пообещал клюшку с автографом в честь выигранного третьего периода со шведами, если чернец вставит перед "Возрождением" - " 3-ий период", но будет помалкивать, однако всем будет говорить, что это он - Мышкин-то, придумал "3-ий период Возрождения". Чернец, однако, убедил того что " 3-ий " надо убрать, что против этого, мол, будет Мариупольский приход. Не хило, да!
Однако, прознав про это, Ж.Ж. Руссо пообещал чернецу бутылку Мерло 67 года и коллекцию раскладных карманных крестиков от Л.да Винчи для распятия бабочек лёгкого поведения...
Упасибог сдался! Ну, после селёдки - бабочек предлагают! Кто б устоял.
Так Ж.Ж.Руссо открыл тайну, как он стал родоначальником периода Возрождения. Если, правда, не наврал, писака-то.
После этой раскрытой случайно тайны, мальчик как-то незаметно вырос, окончил школу, институт и пошёл домой. За это время в Мариуполе раскрыли банду изгонятелей Д.Явола из лесу, вывели породу и искоренили по виду пару самых умных на карнизе и свели Костю и Яру вместе. Получилась Костяра. Вот.
Родителям мальчик сказал, что он уже не мальчик, а Геннадий Иванович и что место его на кафедре уже кто-то занял. Всё это он сказал к тому, чтобы они не волновались и ужинали без него.
Странно было ещё то, что никто, даже его родители, не знали, как его зовут. В роддоме им сказали, что потом перезвонят и скажут имя, но не перезвонили. Всё это вносило определённую сумятицу при неоднократном поедании пиццы. Дело в том, что мальчишка был непоседой и постоянно крутился на стуле, в то время как родители пытались безуспешно обратить его внимание на кусок пиццы, жестикулируя перед носом розовыми шарами. Чаще родители, так и не дождавшись его внимания, съедали его кусок, при этом умудрялись не делиться друг с другом.
И тут - на тебе! Геннадий Иванович! Их удивлению не было начала. Не говоря уже.
Всё бы так и закончилось в конце, если бы не трёхтомник Дж.Лоуренса " Антилопы окрестностей Сиднея", с помощью которого стул на котором он стоял стал выше и он дотянулся чтобы увидеть в окошке свет. Этот свет поразил его до глубины комнаты и безнадёжно остался в его плохой памяти. Говорили, что так он открыл секрет проявки фотопленки "Кодак", но другие, приближённые с другой стороны к окошку, были склонны к тому, что так он постиг смысл разреза халата Светланы Львовны, психолога по образованию и руководителя лаборатории досрочного оплодотворения. Кстати, чтоб не мямлить и сделать сюжет динамичней, сразу скажу, что в лаборатории занимались тем, что вводили в генетическую память матери, ещё до рождения ребёнка, капсулу с очищенной и обогащённой спермой ( как это происходит в деталях я не знаю. Честно... Я ведь не капсула!), которая, в свою очередь, передавалась ребёнку по наследству, и тот мог стать человеком нового генетического уровня. Типа ангелом воплоти. Кстати, рыжие, при таком раскладе, не получались. В основном брюнеты и брюнетки. А они, уже в свою очередь, при достижении 18-летнего возраста могли собственноручно, а бывали случаи и усилием воли, раздавить капсулу и забеременеть. При этом важно отметить, что для парней это было большим соблазном...Обходиться без девушки.
Грубо говоря, психолог по образованию всецело занял мысли юноши. Немало важно отметить, что и он для неё... В мыслях. Оказался. Не таким уж..., а: " Вау!Такой волосатый...!" Не многие знающие его, сказали бы, что это любовь пробралась в его комнату. Многие как раз сказали, что это он пробрался в лабораторию и украл реактивы. " Обезьяна эдакая...!"
На этом рассказ о мальчике прерывается и начинается сага об одном социальном явлении, произошедшем, как вы думаете где...? Правильно, не знаете... Ну, короче.
Сага об одном социальном явлении
Был необычайно тусклый день. Говорят, такие тусклые лампочки выпускают только в Польше и Краматорске. Прямо беда. Прямо. Ну, или где-то рядом. А ведь столько плохих городов и стран на карте. А тут такое... Ну, проехали...
У окна стояла молодая девушка лет тридцати, курила в затяг, охала, а потом ахала. Так ей было одиноко в этом месте. Не то чтоб нежность, там, или кофе в постель, а просто курила она травку. А все попытки оценить своё внутреннее состояние выливались в оханье и аханье. Ей казалось это оправданно... Курить в затяг... Не переводить же...
Тридцать ей было не оттого, что она так выглядела, а просто родилась в 73-ем. Её часто подначивали коллеги, что, мол, так выглядеть может лишь она...Что на других, мол, может в этом и не рассчитывать.
Как-то она, совершенно не подозревая об этом, познакомилась с одним человеком, и это перевернуло её ранимое сознание. Она. От. Этого. Тогда. Как. Раз. Упала. С табуретки, кувыркнувшись в падении и разбив себе нос (но обо всём этом через пару абзацев...)
Этот год всем запомнился падением уровня воды в туалетных бачках лаборатории. Отдельные неуравновешенные субстанции связывали это с ненайденными акциями на УКРаинскую нефть, но все остАЛьные то зналИ, что доверять что-то важное сантехникам это последнее дело. И готовить рыбу приходилось самим.
Вся политика лаборатории состояла на работе у государства, поэтому денег на хорошее дело вечно не хватало. Идея, как кто-то сказал, была гениальна. Дать человеку самостоятельно, независимо от пола, в какой школе учился и знает ли что такое демпинг, возможность иметь в качестве маленьких кого-то, - маленьких мальчиков, девочек или наоборот... Всё это в умах создателей представлялось решением многих мировых проблем, включая неприятности у Неклюева с женой.
Доподлинно было известно лишь то, что о лаборатории и о её специализации знало лишь СБУ, Пентагон и дядя Яша с первого этажа ( он как-то мусор выносил и увидел на полу распечатку анализов барсука). Все остальные дали подписку о неразглашении, хотя в принципе всем и так сказали, что они занимаются скрещиванием яблок с яблоней, так что никто и так не знал "чем они таким" занимаются.
Короче скрещивай - не скрещивай, а разводить придётся. Жизнь ведь, как оно часто бывает, идёт себе размеренным чередом, пока что-то не происходит, и ты уже куришь у окна чужой квартиры, а сзади помятая кровать. Ну, бывает...
Так случилось, что мужа у неё не было, а, судя по концовке этой саги, уже и не будет. Характером она удалась, хотя мало что в этом понимала. В свои тридцать она была руководителем лаборатории и основным её идеологом. Всем своим отношением к жизни она была обязана книге Миры Гершинзон " Женщины и их социальные неудачи. Часть 1. Надо чаще их трахать !", что укоренило в ней склонность к феминизму и занятиям сексом исключительно ради физического удовлетворения. На работе всё это она с успехом трансформировала в творческое рвение и карьеризм. Частенько коллеги называли её сукой и были во многом правы, если бы конечно не Неклюев, у которого была сука пуделя, и он рассказывал что она у него добрейшей души сука.
И вот. Однажды. Когда 23 лет отроду, лохматый дядька, Геннадий Иванович, полез на свет подглядывать в окошко к прилегавшей к его комнате соседней комнаты, ему представилась лицеописующая картина формата форточки с лицом Светланы Львовны, полезшей подглядывать в окошко прилегавшей к лаборатории соседней комнаты. Пыхнула она, как вы понимаете, перед этим порядочно( что случилось потом, описано в 4 абзаце саги, так что увольте...).
На этом месте позвольте прерваться с сагой и вернуться. Вот.
Так, введите же бога!
Как намекал повествователь в четвёртом абзаце саги - " пути Господни не отмечены на карте, на них не бывает ГАИ". Поиск себя дорогого стоил. Гена стал самым известным бродягой по квартире за всю её историю. Чтение на заборах привело к тому, что он развил в себе способность переходить дорогу самому и не возвращаться вечером домой. К счастью родители этого не заметили. Ведь он уже к этому времени с ними не жил.
Его святым долгом, как ему казалось, было донести до человека истину. Хотя иногда он путался, что сделать вначале: расплатиться за телевизор, взятый в кредит, или донести истину. Резонно решив, что донести будет проще, тем более что он как раз тянул тяжёлый кулёк с картошкой, он вышел из ванной.
Смеркалось.
Он включил тусклый свет напольной лампы, приник головой к вышитому розовому пёсику на ковре и написал. Где и что - не ясно. В архивах не сохранилось.
Ладно, что-то не клеится. Вернёмся к саге
Сага о том же социальном явлении
Реактивы, выводимые в лаборатории, с лёгкой руки её главаря, имели каждый свое определённое имя. В принципе, если я сейчас их назову, то читать будет не интересно. Поэтому ни фига! Никаких имён!
Разновидность реактивов была вызвана сугубо научным интересом. Никакой другой ерунды они не смогли к этому приплести. От того, какого цвета вводилась будущей матери капсула, зависело, кто появится на свет. Поскольку всё это был научный эксперимент, будущие мамы ничего об этом не знали. Собственно не догадывались они и о своём будущем. В приёмном отделении им говорили, что они всего лишь на обследовании.
Всё ведь осложнялось ещё и падежом в этом году поголовья мышей и кроликов. Ну, не на ком было ещё экспериментировать. Института культуры, в том виде как сейчас, ещё не было. Прямо беда. Прямо.
Ведь только представьте: в школе - полный класс одних братьев Кличко! 20 Владимиров и 30 Виталиев. Ну, красивых и глупых должно быть меньше. Это ж навалять не только Льюису можно будет! Хотя так думал один лишь Неклюев, принцип от этого не менялся. Лишь персонажи.
Светлана Львовна думала о другом. Сегодня она хотела жаркого секса. К тому же у неё, как вы помните, был разбит нос, а в форточку как раз лез лохматый бродяга, а никаких предрассудков по поводу длинных волос она не имела: "Кровь хоть вытру".
В руках у него была украденная у Упасибога клюшка и взгляд на некоторые вещи. Как раз их она меньше всего и ждала. Света подошла к Гене, сорвала с него простыню и повалила на пол. Вот тебе и разрез на халате, Гена!
Если кто был в раю...То помалкивайте!
Они там были: пара еспресо макьято на большой двухсвальной кровати и стюард лаосец подслушивает за дверью. И всё. А билеты стоят втридорога. Не советую. Лучше в соседнюю страну. Там хоть и темнее, но все знакомые кореша по тренажёрному залу.
Она, Света, и знать не знала, и не подозревала, а оказалось - Гена умеет говорить. С клюшкой у него это получалось лучше.
Поток излияний его чакры превышал все мыслимые в эту минуту потоки. Она увидела опустошённую, но светлую душу. Увидела светящийся нимб во рту и открылась ему. Ничто чуждое не было названо чуждым, хотя у обоих откровенно сводило скулы. Они пили друг друга, как странник жадно отпивает из свеженабранного ведра колодца мудрости. Никто в жизни так не пил до этого себя, как они. Предствьте: утро в Умани. На огромной заросшей мхом каменной спине матушки природы, приютились весенние зелёные голуби. Каждый беспечный взмах их крыльев, похож на движения мудрого самурая у храма неба. Каждый звук проходит сквозь поры земли, и в Крыму спеют персики. Никто и ничто не в состоянии нарушить эту идиллию внутренней бесконечности наконец-то нашедших друг друга душ, лишь только...
- В душ...
-Что?
- Сходи в душ. От тебя несёт голубиным помётом.
Всё это немного обескуражило обескураженного юношу.
- Ты не понимаешь. Ты... Я несу людям истину. Я мессия. Я...Весь мир - это огромный орех. Я пришёл его расколоть. Показать все его беды и излечить его искалеченную душу.
- Ну, ладно, ладно. Не хочешь в душ, так и скажи. Ходи вонючий! Я тебе не жена, конючить не буду.
- Прислушайся и ты постигнешь. Все мы дети мои... И я, как сын божий... Отец ваш... Чёрт возьми, как сказал. Запиши это скорей, пока не забыл. Нет, дай телефон. Позвоню своему издателю. Всё равно, что издавать, лишь бы громко пелось и читалось. А тут такая импровизация.
Светлана Львовна этого не слышала. Уже как секунду, она была целиком поглощена безумной, но интересной идеей.
Дело в том, что из женщин, принимавших участие в эксперименте, выжило лишь единицы. Всё это объяснялось их слабой волей и тёмным прошлым.
А тут такая сильная воля в человеке...Такой идейный стержень.
- Ген, знаешь, чем я занимаюсь?
- Ну, это, сексом.
- Нет, я вообще. На работе? Ну, короче, всё равно не угадаешь. Генная инженерия. Мы создаём людей будущего. Людей без откровенных недостатков.
-Клонируете, что ли?
-Не, лучше. Одинаковых мы не делаем. Мы очищаем генетический код человека, оставляем лучшее и добавляем отсутствующее. Всё зависит от человека. Если человек сильный, он станет ещё сильнее, умный - ещё умнее, чистый - ещё чище. Понимаешь?
- В душ?
- Да, нет, дурья голова, ты можешь стать тем, кем хочешь.
Человек, сидящий на полу напротив руководителя лаборатории, поднял голову. Он убрал с тощего лица многолетние волосы, примял между коленями помятую простыню и открыл сияющие глаза:
- И как вы это делаете?
Исход
Она собрала всех на стадионе, недалеко от лаборатории и задала каждому на ухо один и тот же вопрос: "Чего мы ждём от предстоящей операции?". Многие даже задумались.
Затем все они стали на старт и по свистку проходившей мимо девочки, рванули на совещание. По кругу. На 3 км.
Дебаты были бурные и неоднозначные, но к финишу вместе со Светланой Львовной пришёл только её главный помощник. Сеня. Мнение всех остальных для неё всё равно не имело значения. Сеня был хороший помощник. Улавливаете, о чём я?
В общем, не успев ещё отдышаться, он коснулся её руки и неожиданно спросил:
- И что мы ему введём? Менделеева или Абрамовича, а?
- Красную.
- Что? Ты его убить хочешь? Еще с синей никто не справился. Мы ещё не готовы к этому. Ты сама знаешь. В следующем году в институте будут нормальные первокурсницы, там и потренируемся.
Они вошли в лабораторию, не сняв спортивных костюмов, и остановились у окна операционной. Остывшие капли пота в волосах напряжённой девушки, словно тоже чего-то ждали, не смея упасть на только что вымытый кафель:
- Да, всё готово. А он знает об этом? Ну, что проснётся уже не тем.
- Почти. Такого шанса у меня может уже и не быть. Он ведь согласился. Если б не я...Это ведь он реактивы украл.
- Я ведь говорил!
-Мы ему просто помогаем. Лишаем его собственных ошибок. А ведь в нём что-то есть. Первобытное. Космическое. Ты глаза его видел?
- Видел. Шизик, точно.
- Ладно. И как она будет выглядеть?
-Он? Ничего, если дай бог, нарожает после всего этого детей, будут милыми.
- Если родит, хватит и одного. Поверь.
Света отошла к стоящим у стены креслам, и без сил опустилась в одно из них. Она отстранилась от безумного молчания в коридоре и вспомнила, как была маленькой девочкой и мечтала стать доктором, как и мама. Она стала доктором, но до сих пор мечтает стать как её мама. Стать Человеком, давшем жизнь Человеку. Не подарившем. Не одолжившем. А именно давшем. Без взаимозачёта. Всё по честному. Ей не нужен мужчина, чтобы создать семью. Ей нужен ребёнок. Сегодня она получила результаты анализов и ощутила щемящую сердце надежду. Она уже знала и то, что сегодняшний пациент не составит ей конкуренции. Он подарил ей надежду...Но он не открыл ей истины...Её истина должна будет родиться в её ребёнке. Это было её дело - творить гениев, героев... Бога. Следующая и последняя красная капсула - была её...
У монитора, в котором над чьим-то телом летала испуганная душа, сидел её помощник и повторял один и тот же вопрос: