Аннотация: "Если бы я не пришел и не говорил им, то не имели бы греха; а теперь не имеют извинения во грехе своем. Ненавидящий Меня ненавидит и отца моего..." (от Иоанна 22.23)
FELIZ NAVIDAD
(из цикла бар History)
Праздники, с их наступлением на душе делается такая тоска. Или на сердце? В общем, везде плохо, - думал Семен Разбоев, меланхолически гуляя по небольшому залу кафетерия, протирая тряпкой пустые столы, расставляя пепельницы, коробки с салфетками, поправляя скатерти.
Это, наверное, потому что дома все по иному, все другое. Я всегда отмечал любые праздники с родителями, а когда стал старше - в компании друзей. И они другие, совсем другие у нас, дома, праздники. Были...
Сеня улыбнулся. В бывшем Советском Союзе не рекомендовалось праздновать святые православные праздники: Пасху, Рождество, Троицу. Но, люди все равно их праздновали...
Мама, украдкой красила Пасхальные яйца, рано по утру ходила в церковь с лукошком, где встречалась с соседками, также пришедшими за освещением продуктов: яйца, хлебные караваи и куличи, колбаса, сало, самогон. Утром, семья собиралась за столом и, каждому члену семьи, выделялось по рыжему яйцу.
- Христос воскрес!
- Воистину воскрес!
Чокались яйца, с веселым криком и смехом летела в стороны скорлупа...
- Ну, и кто сегодня чемпион? - Отец тянулся к запотевшему графину, другой рукой крести яйцо крупной солью, все равно, чемпионом выпитой водки оставался он!
После нового года, седьмого января говорили: Господь родился! Славим его! - все, хором.
Смысл Сеня не понимал, но традиции чтил.
В "новое время"... Семен усмехнулся, остановившись напротив рыцаря, охранявшего вход в бар. Стал полировать панцирь, для неискушенных в рыцарских турнирах туристов "нового времени". В учебнике истории так и говорилось: "новое время" - новая история. После нас, по логике истории, будет "новейшее время", а потом - "время, новее новейшего времени". Так что, в "новое время" бывшие партийные руководители и молодые, тоже бывшие, комсомольские вожди-чингачгуки, незаметно проросли в бизнес, и с негодованием, захоронив старые партии но, оставшись в должности и с весомыми персональными окладами все, без исключения, стали молиться и навещать по праздникам церкви, мечети и синагоги. Семен сплюнул в углубление и протер тряпкой - панцирь хранил искусственные вмятины "новейшего времени", с намеком на "старые".
По телевидению часто показывали новых плутократов, как они серьезные и толстомордые, в барских шубах, с непокрытой плешивой головой, со свечками в руках, стоят в первых рядах и как самые примерные верующие шевелят губами. Той же шеренгой: по рангу и ранжиру, сидели в президиумах и на съездах. На государственных мудрых лбах и морщинистых лысинах блестят крупные ртутные шарики пота - внимательно слушают мессу:
"Если бы я не пришел и не говорил им, то не имели бы греха; а теперь не имеют извинения во грехе своем. Ненавидящий Меня ненавидит и отца моего..."
(от Иоанна 22.23)
При этом, каждый думает о своем: даче, любовнице, готовящемся откате и новом распиле.
Отец, от такого телерепортажа по местам горячих событий и боевой славы, делал вид, что сплевывает на экран телевизора. Семен слышит его возмущенный голос:
- Нет, сынок, ты только посмотри на этих козлов - бояр думских. Не так много времени назад без зазрения совести кричали: "церковь - опиум для народа!". Людей в храмы не пускали, из комсомола и партии исключали, прознав, что крещенный. Церкви были превращены в амбары, склады, архивы, пункты приема стеклотары. А сегодня? Вместо трудов Маркса и Ленина, богословие учат, заповеди цитируют. Разве партия в таком беспределе, который сейчас творится виновата? Это они, козлы, виноваты! - Отец показал телевизору крупный, мозолистый, пролетарский кулак...
Сеня шутливо погрозил рыцарю.
- Интересно, твой хозяин в конкистах участвовал?
Доспехи таинственно молчали.
- Вряд ли, - согласился с молчанием Сеня. - Иначе у тебя не было бы такого лоска, ты даже не поцарапан.
Сегодня двадцать четвертое декабря, как говорят испанцы: "Buena noche" - великое католическое Рождество. В полночь, по телевидению, выступит папа. Репортаж будет вестись из Рима. Из собора Святого Павла. Католики начнут праздновать рождение мессии.
Его кончину они тоже отмечают, - усмехнулся Семен, - и второе рождение.
Дома, церкви станут радостно звонить в колокола почти через две недели. Смешно, две ветви одного дерева - православие и католицизм, две вечные соперницы за кошельки прихожан, власть и сферы влияния. Конечно, они никогда не объединятся, как это было изначально. Отец рассказывал, что весь церковный разброд начался перед крестовыми походами - начался дележ будущей добычи и сфер влияния. "Деньги, сынок, уничтожают дружбу. Обряды одни, да условия разные".
Семен оставил в покое доспех и принялся протирать фотографии на стенах, картины и бумеранги.
"Выйти на улицу, попробовать кинуть, что ли? Интересно, вернется обратно, как рекламируют австралийские аборигены?". Семен взвесил в руках бумеранг и вернул его на место.
Этот день он должен был провести в одиночестве. Рождество в Испании семейный праздник. Фредди улетел в Южную Америку, в Лиму, там продолжало жить его многочисленное семейство, последние инки и могикане вместе взятые.
- К новому году постараюсь прилететь, - обещал Фредди. - Думаю, ты справишься, в такие дни, как правило, клиентов не много. Палома тебе поможет, она выйдет двадцать шестого.
- Справлюсь, - обещал Семен.
- Молодец, muchacho!
Фредди заплатил Семену двойной оклад: один всегда выплачивается на Feliz Navidad - Рождество. Правило царящее в Испании и выполняемое всеми хозяевами нанимателями. Фредди подарил подарок: в картонной коробке обернутой в веселую бумагу с рисунками маленьких Санта-Клаусов, оленей и елок, были три бутылки шампанского, бутылка лимонного абсолюта, turron - тип испанской халвы и обязательный подарок на Рождество и Новый год - марципаны, палки колбас: salchichon, mortadela, lomo iberiko.
- Ты не скучай. Если бы в министерстве тебе сделали документы к этому времени, я бы тебя отпустил домой. Без проблем.
- Ага, поеду на празднование Октябрьской Революции, - усмехнулся Семен.
Фредди юмора не понял:
- Я не возражаю. В следующем году. Телевизор у тебя есть, скучно не будет. Feliz Navidad!
- Feliz Navidad!
- Сам себе хозяин! - пропел Семен. Оглядываясь по сторонам, он пришел к выводу, что с уборкой и наведением внешнего лоска пора завязывать.
Хлопнула дверь - появился первый клиент. Он был из постоянного контингента - пожилой пенсионер, заходящий каждое утро, чтобы выпить чашечку кофе подкрашенного молоком - café cоrtado. Постоянный клиент никогда не меняет свой утренний диалог, который сродни ритуальному обряду - одно из правил баров.
- Buenos dias! - мужчина присел за стойку бара.
- Hola. Buenos dias!
- Que tal? (Как дела?)
- Buen, como siempre. (Хорошо, как всегда.)
- Perfecto! Por favor, haz me una taza de café cortado. (Отлично! Приготовь чашку кофе-кортадо - в чашку с кофе добавляется совсем немного молока, чтобы едва подкрасить.)
- Bale, haora...(Сейчас)
На этом диалог заканчивался, Семен делал кофе, а сеньор разворачивал утреннюю газету, которую получал бар.
Семен приготовил кофе. Оставил перед господином.
- Vuestro café.
- Veo, grasias, - испанец начинал пить мелкими глотками, смакуя и продолжая читать, не отрывая глаз от газеты.
Семен, скучая посмотрел на улицу. Вдоль витрины двигался limpiador (уборщик), в фирменной зеленой униформе, толкая перед собой тележку с инструментом и бачок для мусора. Иногда он останавливался, подметал и сгребал мусор.
Листопад в Испании начинается в конце осени и продолжается всю зиму - самый неприятный момент для подметальщиков. Тем не менее, Семен считал, что такая работа, все равно халявная, особенно для испанцев. Они никогда не перетруждали себя, даже в темные времена генералиссимуса Франко, сеньоры и сеньориты были избавлены от субботников и воскресников.
Парадокс - все правители, которых в народе, тихо, шепотом, чтобы не услышала полиция и многочисленные тайные агенты-шестерки-секьюрити, называют ублюдочными козлами, все они присваивают себе звания генералиссимусов и начинают традиционные стройки "века", берущие начало с древнеегипетских династий, в конце-концов, все они заканчивают мавзолеями...
"Когда ты уйдешь, сделаю кофе себе", - загадал Семен, глядя на читающего пенсионера. Как-то он поинтересовался у Фредди, какое кофе, где собранное, он предпочитает пить.
- Бразильское или колумбийское кофе. Если посмотреть на карту кофе растет только на одной широте. Оно растет в Бразилии, Колумбии, Уганде, Индии, Аравии.
- Но тебе больше нравится Бразильский?
- Да, потому что он из Южной Америки, - Фредди улыбнулся.
- Только поэтому?
- В Испании его больше всего.
- Почему?
- Потому что, привозят из Португалии, где оно стоит значительно дешевле. Португалия самый крупный поставщик кофе.
- Почему?
- Потому что Бразилия бывшая колония Португалии, их экономика и сейчас тесно связана друг с другом. Запомни - самый хороший и дешевый кофе можно купить в Португалии, а выращен он в Бразилии. Правда, некоторые испанцы предпочитают Колумбийское.
- Почему, оно лучше?
- Нет. По историческим причинам, ведь Испания и Португалия постоянно соперничали и продолжают соперничать.
- Теперь ясно.
Испанец, как всегда, оставил двадцать пять peset "на чай", рядом положил коробку с турроном (вид халвы).
- Feliz Navidad! - улыбнулся клиент и поспешил к выходу.
- Grasias y Feliz Navidad! - воскликнул Семен. От этого мелкого знака внимания стало тепло и приятно.
- Спасибо, - повторил он по-русски.
Кофе заварить Семен не успел. Стали заходить клиенты, пили кофе с тостами, пиво с бутербродами, иногда просили напитки покрепче. Включили телевизор, по всем каналам шли рождественские, праздничные программы. Люди улыбались, смеялись, шутили и поздравляли друг друга. У всех было светлое, праздничное настроение.
Семен тоже улыбался, но на душе у него делалось тоскливо. "Они могут улыбаться, они у себя дома. Вечером соберутся в одну семью: бабки и дедки, внучки и внучата, братишки и сестрички. Это не только их праздник, но ещё и их радость. А я? Ты посторонний".
Во время обеда в бар неожиданно заглянул Валерка Харитонов с приятелями.
- Привет, Семен, давно не виделись! Сегодня один?
- Привет, как видишь.
- Знакомься, это Петя, - представил Валерка своего спутника.
- Семен.
- Сделай нам пивка и бутерброды с анчоусами. Как праздник, отмечать готовишься?
- Никак, - Семен пожал плечами.
- Ты что, не как испанец? - Валерка рассмеялся.
- Нет. Я русский, - Семен подал пива и тарелку с двумя бутербродиками и чашкой наполненной арахисовыми орехами.
- Значит, никуда не идешь? - Валерка отхлебнул пиво. - Нет, что ни говори, но наше пиво "Аливария", вкуснее.
- В последнее время у нас много новых марок появилось, и ничего оно не вкуснее, просто ты давно дома не был, - произнес Петя, отправляя в рот бутерброд.
- Хочешь, приезжай к нам, - Валерка подмигнул Семену. - Встретим праздник, не как эти басурманы, а по-христиански. Пообщаешься с соотечественниками. Познакомлю тебя с одной интересной женщиной, у нее такие большие лактометры. - Он рассмеялся.
- Что такое лактометры? - наивно поинтересовался Семен.
- Приборы для определения жирности молока.
Напарник Валерки громко хохотнул:
- Это ты про Риту, что ли? Лактометр!
- Не знаю, - Семен посмотрел в зал, клиентов было не много. - Закроюсь где-то в одиннадцать, если не позже.
- А что тут знать? Приезжай и все, хоть в двенадцать. - Валерка достал ручку и написал на салфетке адрес. - Ведь завтра тебе не надо на работу?
- Не надо.
- И чем думал заняться?
- Язык учу.
- Ты еще язык учишь? - Валерка покачал головой. - Тебе работу менять надо, не будешь же вечным официантом? Пора к делу приобщаться.
- Нет. Я учиться хочу.
- Учиться хочет, - почему-то заулыбался Петя. - Дома надо было учиться.
- А я здесь хочу.
- Учись. Так ты придешь?
- Не знаю, честное слово.
- Приходи. - Валерка поставил пустой бокал. - Есть у нас Леночка, она тебя многому может научить, если Рита не понравится.
- Он самый. Славик документы подучил и в отпуск поехал, домой.
- Вернется?
- Вернется. Отпуск - это не насовсем, - авторитетно заявил Петя.
- Он сейчас вместо Славика работает, - Валерка кивнул на напарника. - Возможно, мастер решит оставить тебя, но плитку ты кладешь паршиво.
- Я не плиточник, а столяр, - хмуро ответил Петя, допивая пиво.
- Ничего, если оставят - станешь универсалом, - Харитонов похлопал напарника по плечу.
- А ты домой не собираешься? - спросил Семен у Валерки. - Раньше говорил, что хочешь доработать до Нового Года.
- Домой. Домой, - вздохнул Харитонов. - Конечно, собираюсь, - он широко улыбнулся, - до следующего Нового Года. Жена говорит, что дома нечего делать, работай, Валера, в Испании и не забывай - шли деньги. Раньше все домой звала, пока к переводам не привыкла. Постоянное наличие денег, самый легкий вид наркотика, подсаживает не хуже чем игла. Теперь, нафик я ей нужен? Старший, в следующем году школу заканчивает, она говорит, что деньги на университет собирает.
- Все они так говорят, а ты только работай да переводы шли, - буркнул Петя.
- Заткнись, у тебя не спрашивают, - отрезал Валерка. - Я их уже три года не видел. Житиё ты моё, бытиё, пес смердящий, - вздохнул Харитонов. - Мы пойдем, время, а ты подумай, нечего одному киснуть. Пару литровых пузырей "Абсолюта" прикупили, каву, мартини. В общем - гуляем!
- Отдыхаем, - вставил Петя.
- У меня тоже, что-нибудь найдется, - сказал Семен.
- Вот и отлично! - воскликнул Петя.
- Не знаю, обещать не буду.
- Hasta luego!
- Hasta luego!
Харионов и Петя ушли....
К вечеру людей становилось все меньше и меньше. В двадцать два ноль-ноль, ушел последний постоянный клиент, выпив пива и доев бутерброды.
Семен остался один. Привычно, быстро все убрал и закрыл кафе. Опустил на окнах жалюзи, устало опустился на стул перед стойкой. Напротив стоял бокал, наполненный до краев льдом и красным Мартини.
- Ну что ж, наступает Noche Buena.- С грустью произнес Семен.
- Наверное, в Испании, это самые отвратительные праздники для эмигрантов, когда появляются свободные дни, никто не мешает, и ты остаешься один на один с самим собой. Вот тогда, по неволе, начинаешь вспоминать и думать о доме, о родных и близких. - Семен положил руки на стойку бара, сцепил пальцы, опустил подбородок.
Чуть ли не с радостью подумал о том, что сейчас одна тварь, по имени ностальгия, вцепится злобным псом и начнет терзать сердце. От неё так просто не избавиться, мартини не поможет. Семен показал запотевшему от холода бокалу язык.
Дома ждут, а ещё так много хочется сделать: получить документы, выучить, в совершенстве, язык, поступить и закончить университет. Работу переводчика найти всегда можно, эта идея совсем недавно пришла в голову. В одной газете было написано о том, как в последнее время растут тесные экономические и культурные связи с Россией и другими постсоветскими странами. Президент пьяница ушел на пенсию, уступив штурвал и шапку "Мономаха" бывшему разведчику, страна надеется на новое и на лучшее. Какое оно будет новое и лучшее и никто не знает. У каждого свой индивидуальный подход к этому - самому лучшему. Нас приучили, что страной может править и кухарка и алкоголик.
За этот время родители постареют...Они сказали, что меня во что бы то ни стало, дождутся, - Семен тяжело вздохнул.
- Вернусь. Когда вернусь, их жизнь изменится, к неопределенному лучшему, такому, каким я его понимаю.
Семен улыбнулся:
- Я превращусь в важного и лощеного господина, сродни графу Монтекристо. Семен Монтекристо! Куплю им новую стиральную машину-полуавтомат, обустрою быт. Одену во все новое, старое выкину нафик....Ну, настоящий Монтекристо, - ностальгия уже не терзала, а глодала разболевшееся сердце.
- К черту все это!
Семен быстро переоделся и выбежал на улицу, внутри бара оставаться не было сил.
Ярко иллюминированные разноцветными огоньками улицы в этот час почти пустынны. По тротуарам, торопясь к рождественскому застолью, шли люди, по улицам проносились машины, сердито и нетерпеливо гудя на перекрестках и светофорах.
Вдали, над крышами домов горела голова зеленого медведя - символ Мадрида и государственного банка - Caja Madrid. В этом банке у Семена имелся свой небольшой счет.
Он медленно брел к метро, мечтая о том, как купит матери и отцу по красивому, теплому зимнему пальто, темного, бирюзового цвета - это их любимый цвет. Сашке, лучшему другу, у которого когда-то был свидетелем на свадьбе, подарит новую компьютерную приставку, ведь у него родился сын. Алле, она наверное уже не помнит меня...А я и не просил, чтобы помнила. Она собиралась выйти замуж за Савелия. Но если, она ещё будет свободной, - он вспомнил, что у него есть её телефон. Мечтательно улыбнулся.
- Я ей ни разу не звонил. А если позвонить и просто сказать: Привет Алла, я из Мадрида звоню. Ну и дурак, - ответит она и правильно скажет.
Семен вздохнул. Он остановился перед спуском в метро, посмотрел на салфетку оставленную Харитоновым. Метро работало до одиннадцати - Рождество семейный праздник. Скомкал салфетку и бросил в урну. Медленно повернул обратно.
- Не прельщают нас лактометры Риты и уроки Лены, - пробормотал Семен.
- Говорят, эта Noche Buena - святая ночь, в которую все возможно и всё случается. Значит можно загадать одну маленькую, незначительную просьбу.
Семен поднял голову к небу. Там, где-то очень высоко, среди неонового света звезд, мелькали дежурные огоньки самолета.
- Я хочу, чтобы мои родители оставались здоровыми, чтобы они дождались меня, чтобы у них всё было хорошо и чтобы никто и никогда не оставался один в такие праздники.
- Feliz Navidad! - Громко объявил Семен, почему-то в его глазах дрожали слезы. Наверное потому, что было двадцать четвертое декабря, поздний вечер, и на улице всего плюс один градус.