Середина мая. Как хорошо на улице! Начало тепла, для меня характеризуется тремя приметами.
Зеленые деревья. Непривычная яркая зелень резко бьет по глазам после блеклой зимы.
Вечно пыльные туфли. Стаял снег, и солнышко ласково подсушило лужи, а первые дожди не успели смыть пыль, что копилась со снегом на наших улицах.
И открытые, ярко светлые ноги девчат, притягивают к себе взгляды магнитом, создавая аварийную обстановку на дорогах.
В августе, сентябре, тоже зелень, тепло, загорелые ноги. Но не так. Уже привычно. А сейчас, мы видим, все резко, не замыленными глазами. Только ходили в пальто и в шубах и перед нашими глазами были обтянутые и от того многократно увеличенные женские зады.
Эти майские ножки. Еще бледны и от того такие трогательные, не защищенные. Чаще всего не всегда стройные. Похожие на бледные ростки выросшие в погребе без солнца.
Наблюдая за ними и балдея от первого ласкового тепла, не торопясь, бреду по центру нашего города. Я люблю его. Я здесь родился, и надеюсь здесь умереть. Я душой и телом с ним, с моим городом. И хотя я живу на левом берегу, частенько приезжаю сюда. Здесь моя работа, и здесь, в старых домах ближе к железной дороге, свой особый дух. Своя аура. Хотя эти дома и уже потрепаны, и видно как тлен коснулся их, но посмотрите на стариков. В них тоже есть своя загадка. И они органически связанны.
Излюбленные места для прогулок старые дворы в центре.
Мне тридцать три. Возраст расцвета мужчины. Вторая значимая дата после совершеннолетия. Но родители и генетика, одарили меня моложавым лицом, интеллигентного человека. Стройной фигурой. Мне не дают больше двадцати пяти. Я люблю надевать очки с простыми стеклами, подчеркивая свою беззащитность.
Меня любят бабушки. И я сам отношусь с уважением к старикам. Помочь перейти улицу. Поднести сумку. Наверно это от моей бабушки, проработавшей всю жизнь первой учительницей.
И так приятно знакомится с молоденькими девчушками, пользуясь своей внешностью интеллигентного очкарика, и под щебетание наслаждаться их свежестью.
Но это все обманчиво. Шесть лет занятий боксом, позволили мне получить значок мастера спорта. Еще пять лет занятия рукопашкой, позволяет выйти победителем во многих драках. Клюют на внешний вид и расслабляются.
Разнежился, чуть не забыл о деле. На встречу мужчина. На голову выше меня. Ну и пузо. Оглядываюсь, улица пуста. Контраст центра. Шумные улицы и тихие дворы. Дрожащим голосом:
- Извините, пожалуйста! Если вас не затруднит. Угостите, пожалуйста, сигаретой.
Опустив глаза, выдерживаю его презрительный взгляд полный превосходства. Он опускает свой надменный взор, и тянется рукой в карман. Пора. И начиная с ног, раскручиваясь пружиной, наношу апперкот прямо в его тяжелую челюсть. Боль в руке. Теряю форму. Мужик падает лицом в асфальт.
- Извини родной, ничего личного. Работа.
Перехватываю барсетку на лету. С рук обручальное кольцо, печатку. О котлы с браслетом рыжье! С шеи "Бисмарк". Грамм на семьдесят потянет.
И за угол. Ничего боров здоровый, минут через двадцать очнется. Удачный день. Откуда он выплыл? Такие пешком по улице не ходят.
Не далеко остановка. Все отработанно. Захожу. И до вогзала на автобусе. На скамейке потрошу барсетку. "Питэк", фирма. Сейчас скину. За штуку с руками в любом киоске с руками оторвут. Лопатник знатный. И рубли и зелень.
Срочно домой. Рыжье в заначку. Такие жирные караси редкая удача. Баян дома есть. На точку за кумаром. И по вене. Кайф.