Аннотация: 3-е место Арена Детективов-5. Идея написания рассказа о старателях принадлежит Анвару Кашину. За что ему особая и огромная благодарность.
Но не я
Где-то два дня солнца здесь не бывает. Лишь отсветом пройдёт оно на востоке, замазав черноту неба серой краской. Оно словно раненый, цепляющийся за жизнь, приоткроет веки: всё ли хорошо, все ли живы, жив ли он сам... и опять сползает на сутки в бесцветный полубред.
Второй раз солнце видело Греди Смита с момента его бегства. Второй день брёл он по заснеженному лесу, как благословения ожидая этого взгляда, ожидая и боясь одновременно. А ну как солнце увидит, что не всё хорошо? А ну поймёт, что живы не все?
- Мэккэпитью, не бери меня, - шептал он, давясь предательским кашлем.
***
Легенду о Мэккэпитью рассказал Ачек Рест, молодой индеец. Его отцом был белый торговец и, конечно же, Ачек верил в нашего бога, но по матери он всё равно индеец. Рассказал, помешивая угли под коптящимся беконом.
Греди отлично помнил тот момент. После многочасового махания киркой он отдыхал, растянувшись на шкурах. Углы хижины тонули во мраке. От костра божественно пахло. За единственным окошком бушевала пурга. Хью Адамс отпускал скабрёзные шуточки, рассказывая, как он, с карманами полными золота, заявится в бордель к сёстрам Берк. Только душу всем растравил.
Хью был субтильным пареньком с вечным покашливанием и платком в руке, за что и получил прозвище Здоровяк. Иногда возникал вопрос, а то ли занятие он выбрал, но когда дело касалось амальгамы, не было Хью равных. И золото он словно носом чуял. Благодаря Здоровяку было найдено большинство из прибыльных мест.
Они с ирландцем Томом Дойлом резались в карты. Сегодня на кону был самородок Хью против пуш-дагера Тома. Такая ставка в прошлой жизни вызвала б недоумение. Ножик против куска золота. Впрочем, играли не как обычно, а до двадцати побед к ряду, то есть, на кону могло быть что угодно. Игра ради игры, так называл этот процесс Фред Кларк, который ни картами, ни разговорами о борделе не интересовался. Старый человек. Но киркой он махал - молодым на зависть. Кроме того, Фред в старателях дольше остальных, потому и был выбран старшиной.
Вот и тогда Фред Кларк остановил Здоровяка:
- Любой товар стоит столько, сколько за него готовы платить, - хмуро произнёс он. - Ты, Хью Адамс, из тех, кто купит спичку за тысячу долларов.
- Жизнь одна, - со вздохом ответил Здоровяк. - Не чахнуть же, как Ачек. Гляньте на него, взорвётся скоро, сколько всего у него там скопилось. - Он ткнул пальцем в сторону индейца, показывая ниже пояса.
- Я тебе мяты заварю, - улыбнулся Фред. - А ещё зверобоя. От этих травок про сестёр Берк и не вспомнишь.
Старшина в травах толк знал. Много лет прожил он бок о бок с индейцами, выучился у них всякому. Вся пристройка для дров пропахла собранными им сушёными плодами, корешками, да ягодами.
- Прелюбодеяние грех, - перебил его Ачек.
- Началось, - сказал Том и поправил очки, бросая из-за стёкол быстрые взгляды то на Хью, то на индейца.
Греди приподнялся, высунувшись из-под медвежьей шкуры, предвкушая, что сейчас Здоровяк доведёт Ачека до гневных криков. Так бывало часто.
- А ты что же, никогда и ни с кем? - осклабил жёлтые зубы Хью.
- У меня есть невеста. - Ответ прозвучал тихо и робко, что вызвало общий взрыв смеха. Хью гоготал громче всех.
Возможно, невеста у индейца действительно была, но эта его скромность всегда всех веселила.
- Нельзя издеваться, - сказал Ачек. - Бог против этого.
- Наш? - Хью подвинулся, чтобы за сполохами костра лучше видеть лицо индейца. - Или кто-то из твоих?
- Ты старше меня, - был ответ, - и я тебя уважаю. Но, Хью Адамс, не перегибай палку. Есть сила, которая всё видит. Не важно, Господь ей имя или Великий Дух. Такие слова рано или поздно выйдут тебе боком.
- Бога нет, - сказал Здоровяк и откинулся от костра. Только что демонически подсвеченное лицо его, словно померкло. Лишь глаза всё ещё блестели, отражая отсветы тлеющих углей.
- Не говори так, - сказал Ачек. - Послушай лучше историю, очень она к случаю подходит. Может, и поймёшь что-то.
Тогда все и услышали впервые имя Мэккэпитью.
***
Два дня... Два дня брёл Греди без отдыха. Лишь однажды увидел поваленную ель и свалился в неё, забравшись меж пышных лап. Но поспать не удалось. Греди Смит боялся. Вчера, неудачно скатившись в овраг, он сломал лыжу и теперь ковылял, постоянно втыкаясь обломком в сугробы. Тёмные ели склонялись над ним, словно скорбные старухи на похоронах. Греди поймал себя на мысли, что в лесу мало зверей. А однажды заметил волка. Тот не убежал, как должно при встрече с человеком. Вместо этого неспешно отступил за деревья. Это испугало Греди. Где один волк, там и стая.
***
В их планы не входило оставаться на зимовку. Перезнакомились ещё на пароходе. Сдружились. Застолбили участок для прииска. Хороший. С поворотом быстрой реки и холмом, на котором и решили поставить дом. На соседнем холме нашли старый тотем, получалось, для индейцев это место тоже чем-то было важно. Правда, Фреду такое соседство не понравилось. Не к добру это, сказал он.
Взять участок можно только на год, поэтому к зиме собирались отчалить. Но так вышло, что в октябре золото ещё попадалось, правда, не так много, чтобы и на следующий год столбить здесь же. Фред сказал, есть, мол, способ зимней добычи, и способ несложный: жги костры, да долби под ними землю.
Для промывки соорудили над рекой сараюшку. Опёрли её на торчащие из воды глыбы. Сруб, в котором жили, проконопатили, засыпали чердак сеном. Натаскали припасов.
На всех у них было три винчестера, две пары лыж, ножи, топоры и лопаты с кирками. Соли и спичек вдоволь. Был также кофе, несколько мешков картошки, кукуруза и бобы в банках. Патронов немного, но Ачек умел ставить силки, так что с дичью проблем не ожидалось. К тому же рядом река, а где река, там рыба.
***
К вечеру Греди почувствовал, что без сна больше не выдержит. Нашёл удачно упавшую ель, сломанную ветром и распёртую меж таких же исполинов. Одновременно и навес, и постель. К тому же волк не доберётся. Вернее, волки. Сегодня он видел, как опушку впереди пересекала стая. Греди замер и не двигался, пока последний из них не скрылся за деревьями. Спасло то, что шёл с подветренной стороны.
Ещё вчера он понял, что заблудился. Давно должен был набрести на русло реки, а дальше просто: топай себе вниз, пока до людей не дойдёшь. Но ни рек, ни даже лощин на пути не попадалось. Всё лес до неба, да заснеженный подлесок. Из еды у него с собой оказалась лишь горсть кукурузных зёрен, когда-то оставленная в кармане и забытая. Лыжа сломалась. А теперь вон они, волки. С этого момента Греди просто знал, что доживает последние часы.
Как и Том Дойл, до прошлого года Греди был студентом. Их истории во многом походили друг на друга. Точно также кончились деньги на обучение. И мысль, где их добыть пришла одна и та же. Разве что города, где учились, разные, да факультеты. Ирландец выбрал агрономию, а Греди - медицину.
Север пугал и манил одновременно. Легенды о ставших в одночасье богачами счастливцах он слышал и раньше. Знал и о тех, кто вернулся ни с чем. Но был почему-то уверен, что именно ему повезёт. И ведь не ошибся. За лето им удалось намыть прилично. По словам Фреда, даже больше чем прилично.
Договорились поделить поровну песок и мелкие самородки. А вот крупные каждый оставлял себе.
'Где теперь то золото? - подумал он. И сам же ответил: - Лежит в хижине и ждёт, когда кто-то явится и возьмёт всё разом. Без труда и пота'.
Он лежал и смотрел в чёрное ночное небо, иссечённое желчно-зелёными зарницами северного сияния. Индейцы говорят, что это духи с факелами несут путешественников в царство мёртвых.
- Чёртовы индейцы! Чёртовы индейские духи! - выругался он и с удивлением понял, что сделал это вслух. Ночная птица вспорхнула с соседнего дерева. В отдалении завыл волк. Его голос разнёсся по округе, подхваченный другими.
***
Когда Ачек впервые произнёс имя Мэккэпитью, все засмеялись. Означало оно "Тот, у кого есть большие зубы". Здоровяк начал глумиться, мол, у индейцев, что ни прозвище, то энциклопедия, поумнеешь, пока до конца произнесёшь. А уж если запомнишь...
Ачек не улыбнулся. Легенда его оказалась простенькой сказкой про то, как в деревне обижали сироту, а тот отправился к Великому волку и попросил силу. А когда получил, убил всех. Оставил только тех, кто был к нему добр.
В детстве Греди Смита только сопливые трёхлетки слушали б такую сказку с интересом. О чём он и заявил.
Ачек явно обиделся, но смолчал. А когда остальные начали прохаживаться на счёт легенды, да имя мальчика склонять, тихо встал и вышел. Шуточки затихли сами собой, было поздно, и все уснули.
Через несколько дней исчез Хью Адамс.
Было так. Проснулись от холода. Дверь оказалась открытой. Греди удивился, ведь он точно помнил, что закрывал её с вечера на щеколду.
Вылезая из-под шкуры, почувствовал першение в горле. Не простудиться бы.
А индеец вдруг переполошился. Начал перетряхивать свою одежду, обшарил всё вокруг.
- Что стряслось? - спросил Греди.
- Крестик, - с ужасом в голосе произнёс Ачек. - Нигде нет.
- Найдётся, - Греди не понял его беспокойства. Никакой особой ценности в крестике не было. Обычное серебро и размер крохотный. Разве что блестел всегда, будто его только что начистили. Но Ачек объяснял это тем, что крестик постоянно трётся о рубаху.
Волнение индейца не ускользнуло от остальных.
- Так это я его взял, - сипло проговорил Здоровяк. - И за дверь выкинул. Весной возьмёшь.
Ачек кинулся к Хью:
- Отдай!
А тот лишь смеётся.
В общем, подрались они. Хью Адамс проиграл. Потом, конечно, клялся, мол, это шутка была, не брал он крестика. Ачек, кажется, поверил:
- Мэккэпитью забрал, - сказал он тихо. Взгляд индейца сделался затравленным и почти диким, - чтобы ваш бог не мешал.
- Не мешал чему? - прищурился Фред Кларк.
Индеец не ответил.
- А мой почему не взял? - с усмешкой спросил Здоровяк.
- Твой ему не нужен. Слабый.
Хью только хмыкнул.
Потом была работа: костры, топоры и сита. Фред Кларк рубил деревья, носил из леса ветки и жёг огонь. Греди и Том орудовали киркой и лопатой, потом по очереди оттаскивали породу к реке. А Хью промывал. Индейца отправили в лес за дичью, чтоб не нудил про свой крестик.
Когда собирались обедать, крикнули Хью, но тот не вышел. Фред спустился к нему. А когда вернулся, старшину было не узнать. Он побледнел, а руки заметно тряслись. Старшина протянул им рукавицу, но не удержал, и та упала. Греди поднял. Мех на ней был перемазан кровью.
Не сговариваясь, все пошли вниз. Том зашёл первым. Следом остальные. В сарайчике сразу стало тесно.
С каким-то свистящим звуком завывал ветер под кровлей. Было темно. Чадящий факел отбрасывал зыбкие тени. Том Дойл неосторожно шагнул и зацепил что-то. С дребезжащим железным звуком ко льду заскользило сито для промывки породы. Остановилось у самой полыньи. Том выругался по-ирландски.
Лёд в сарайчике нельзя было назвать чистым. Перемазанный золой и грязью, он скорее напоминал мостовую где-нибудь в Бронксе. Но темные, блестящие в свете факела пятна и там были бы чужими. Кое-где они вспыхивали бордовыми сгустками, словно кто-то разделывал тупым ножом лосося, а потом скинул налипшие ошмётки на пол. У самого льда валялась кирка. Казалось, её острый шип чернее обычного и эта чернота капала на лёд, образуя лужу.
- Что думаете? - спросил Греди, боязливо озираясь.
Потрясённый Фред показал на полынью. Там, у самой воды, был след. Как будто что-то волоком подтащили к проруби.
- Думаю, искать Здоровяка бесполезно, река унесла, - произнёс Том. Сказав это, он вышел на воздух.
Ирландец прав. Река в этих краях сильная. Шутить с ней не стоит. И Хью, конечно, мог оступиться. Но всё вокруг кричало, что оступился он не сам.
- Я боялся, что так будет, - потрясённо проговорил Фред.
Греди приобнял его за плечи и повёл в хижину.
Ачек, казалось, не удивился известию.
- Мэккэпитью забрал Хью, - твёрдо произнёс он. - Не нужно было над ним смеяться.
***
Вчера Греди слышал выстрелы. Где-то далеко. Один, два... пять. Кто-то выпустил все патроны из своего винчестера. Он воспрянул духом, ведь стреляли впереди, значит, там люди, но, сколько ни шёл, никаких следов человека не попадалось.
Эх, если бы с самого начала он выбрал верный маршрут! Нужно было бежать к реке, а не в лес, но теперь-то легко рассуждать.
'Мэккэпитью, не бери меня', - бормотал он, с трудом передвигая ноги. Точно так же начал твердить Ачек Рест, когда все, кроме самого индейца заболели.
***
На улице стало заметно теплее. В полнолуние северная луна может висеть в небе целые сутки. Был именно такой день.
Ачек вернулся с охоты. На его поясе покачивался приличных размеров тетерев. Зимой мясо этой птицы отдаёт хвоей, о чём не преминул высказаться Фред. Индеец буркнул, что дичи в лесу совсем нет и сел к костру. Немного отогревшись, он принёс свою флейту и начал играть. Обычно это означало, что Ачек взволнован и хочет успокоить нервы. Флейту он называл Хоппи. Это была трубка почти три фута длиной, украшенная кожаными шнурами и перьями.
Греди очень любил, когда Ачек играет. Низкими вибрирующими звуками индеец мог вынуть из него душу, а затем засунуть обратно чистую, словно Греди опять вернулся в детство.
Остальные тоже затихли, слушая.
За те три дня, что прошли со смерти Хью, никто не ходил мыть золото. Апатия овладела ими. Не хватало сил даже на то, чтобы готовить еду. Впрочем, аппетит тоже пропал.
Фред заварил чай из своих травок. Хижину наполнил щекочущий ноздри аромат. От этого дурманящего запаха и звуков, издаваемых флейтой, клонило в сон.
Старшина раздал всем дымящиеся кружки со словами:
- Наши лёгкие воспалены. Это поможет.
Потягивая горячее питьё Греди наблюдал, как обстоятельно Том Дойл протирает очки. Вдруг он близоруко прищурился на что-то внизу и воскликнул:
- Гляди-ка, Ачек! Кажется, я нашёл твой крест.
Том опустился на пол. Потом ойкнул, сунул пальцы меж досок и замер, лишь рука двигалась, словно у рыбака, выуживающего из проруби рыбу. Индеец прекратил играть и смотрел с недоверием. Очень уж эта выходка напоминала то, чем ещё недавно славился Здоровяк Хью Адамс.
Том распрямился, поднёс собранные в щепоть пальцы к близоруким глазам. Когда там ничего не оказалось, Греди рассмеялся, оценив шутку, но ирландец пробормотал, словно оправдываясь:
- Исчез...
В его лице было столько растерянности, что Ачек поверил. Он отложил флейту и подошёл. Потом бухнулся рядом на колени и начал шарить пальцами в щелях. Это было нетрудно, полы в хижине настелили лишь для того, чтобы не чавкала грязь в распутицу. Но ничего кроме мха и высохшей травы выудить не удалось.
- Мэккэпитью играет с нами, - чуть слышно прошептал Ачек. Индеец был бледен, а во взгляде появился безумный огонёк.
'Как-то быстро ты сдался, - мысленно укорил его Греди. - Разве так надо искать? Сдвигай, копай если надо, а тут'...
К вечеру у Фреда Кларка началась рвота с кровью. Греди и Том мучились от кашля и болей в груди. Только Ачек выглядел здоровым. Хотя, как посмотреть. Взгляд его словно остановился. Индеец безучастно смотрел в огонь и монотонно повторял, раскачиваясь из стороны в сторону:
- Мэккэпитью, не бери меня...
Лишь иногда он вздрагивал, обводил всех почти осмысленным взглядом, но это мгновение быстро проходило, и Ачек вновь начинал раскачиваться.
К вечеру все устали от причитаний индейца.
- Господи, да заткните его кто-нибудь! - прохрипел Фред.
Старшина выглядел совсем плохо. Ещё недавно едва подрагивающие пальцы его теперь ходили ходуном. Он почти всегда спал, а когда просыпался, стонал от головной боли.
Странно, но индеец услышал. Он провёл ладонью по груди, задержав в центре, потом обернулся к старшине и вдруг сказал невпопад:
- Крестик. Отец подарил... Платина. Дорого стоит. А он взял...
- Ишь ты, платина! - присвистнул Том. - Вон почему так блестел его крестик.
- Кто взял-то? Описать сможешь? - Греди спрашивал, а сам был уверен, что именно ответит Ачек, если, конечно, ответит. Но индеец удивил:
- Могу, - сказал он, поднял руки перед собой и начал двигать пальцами, словно слепой, исследующий чьё-то лицо. - Видел его в темноте... Он такой... похож на...
- На Мэккэпитью он похож, вот на кого, - послышался из темноты насмешливый голос Тома.
Ачек услышал это имя и словно погас. Больше индеец не произнёс ни слова.
Следующим утром Фред Кларк нашёл его мёртвым. Ачек лежал навзничь, ворот его рубахи был распахнут. Тёмные пятна обвили шею, а по ним, словно повторяя, тянулась глубокая царапина. Она проходила по ключицам и заканчивалась на груди красным крестом.
***
Зеленоватый свет северных огней касался верхушек деревьев. Ниже, там, где сквозь кусты продирался Греди, было угрюмо и неприветливо.
У одной из лощин он спугнул птицу. Та взлетела, но тут же уселась, наблюдая с небольшой высоты за облепленным ледышками человеком. Греди поднял голову.
- Сойка, - прошептал он и почувствовал, как обветренные губы растягиваются в улыбке.
Эти птицы людей не боятся, часто селятся рядом. У хижины было много таких.
Сердце забилось чаще. Почувствовав, что спасение близко, Греди попытался идти быстрее. Но сил совсем не осталось. От нагрузки грудь начал рвать кашель.
Он сел на корточки. Захватил горсть снега и вытер рот. С удивлением увидел, что снег красный от крови.
***
- Зря мы это затеяли, - хмуро произнёс Том Дойл. - Не нужно было оставаться на зимовку.
Он подкинул дров в костёр и подвинул чайник, чтобы тот быстрее закипал.
- Ничего, - добавил он. - Скоро поправимся и двинем к пароходу. За пару дней доберёмся. Лично меня больше не заставишь махать киркой. Обменяю своё золото. Но не здесь. Здесь мало дают. Увезу в Нью-Йорк, там выгоднее. И заживу.
- Тем более что твоя доля стала больше, - сказал Фред Кларк.
После этой фразы повисла пауза. Греди с удивлением отметил, что старшина прав.
- Если Мэккэпитью всё себе не заберёт, - буркнул ирландец.
Фред мотнул головой:
- Нет здесь никакой мистики, джентльмены. Кто-то из нас убийца. Бестелесные духи синяков на шее не ставят.
Он подошёл и подкинул ещё дров в костёр.
- Я тоже об этом думал, - сказал Том.
А Греди с удивлением отметил, что не думал.
- Сказать по совести, - продолжил Фред. - Каждый из нас может быть убийцей. Все спали здесь, в этой хижине, когда задушили индейца. А Хью... Он работал за стенами сарая. Что там могло быть внутри, одному богу известно. Любой мог спуститься к нему и затолкать в реку.
- А крестик? - спросил Том. - То пропал, то появился...
- Да, непонятно, - кивнул старшина. - Но и то, что он пропал и то, что нашёлся, мы знаем только с чьих-то слов.
Он посмотрел на ирландца. Тот пожал плечами:
- Я видел, как на досках что-то блестит. Божиться, что сверкнул именно крестик не стану, но очень уж похоже. Без очков я вижу плохо, но не на столько. Вы мне лучше объясните, как мы разом заболели. Да ещё так по-разному. Открытая дверь ни при чём. Я почувствовал боль в груди раньше. Ещё объясните, от чего двинулся Ачек? Так быстро это вряд ли бывает.
- Бывает, - сказал Греди. - Нужно сильное потрясение. Но чтобы в один день...
Была ещё одна странность, которую он заметил, но теперь уже в собственном самочувствии. С некоторых пор слова с трудом складывались в его голове. Выглядело это так, будто кто-то нарочно перемешивает их и прячет. Держать мысль стало настолько трудно, что иногда он вдруг останавливался, вспоминая, с чего начал. Греди злился, потому что не мог найти этому объяснения. И невольно начинал винить мистику, происходящую с ними в последнее время.
***
Греди больше не мог идти. Чтобы хоть как-то двигаться, он нашёл палку и теперь применял её на манер костыля. Упрётся, передвинет ноги. И снова. И ещё.
Поднялся ветер. Его заунывный вой пронимал до нутра. Греди чувствовал, что вряд ли хватит сил дойти до людей. И вдруг увидел срубленную берёзу. Не поваленную ветром, а пенёк с явными следами топора.
***
Тело Ачека отнесли в дровяник. Было что-то ритуальное в том, что теперь он лежит среди индейских трав. Пусть сушёных. Но и на дворе не лето.
Греди положил ему на грудь флейту. Он чувствовал, что будет тосковать по её звукам. Выходило, что флейта тоже умерла.
Несколько ночей подряд Греди спал в одежде. Даже обувь не снимал. Никак не мог согреться. Грудь ломило. Он метался в поту и одновременно чувствовал озноб. Фред Кларк, сам полуживой, готовил всем отвары. После них становилось легче. Впервые за несколько дней появилось чувство голода.
Всем приходилось что-то делать.
Ирландец принёс дров. Далось ему это с трудом, но без огня дом умрёт. Старшина готовил отвар, когда снаружи послышался звук. Сначала никто не понял, что это. Греди подумал, что воет волк, но тон был ниже и с какой-то хрипотцой. Звук стонущий, зовущий, бередящий душу. Что-то знакомое было в этом, что-то...
- Флейта, - упавшим голосом проговорил Том. Было видно, что догадка перепугала его не на шутку.
Страх сковал ноги Греди. Никогда он не поверил бы, что флейта может нагнать на него такой жути.
Фред и Том быстро оделись и вышли из хижины. Греди же не мог себя заставить двинуться с места. Никогда он не был набожным, но тут разом вспомнил и Господа нашего и Пресвятую деву и даже Великого духа. Перечислив всех, почувствовал, как сама собой зарождается фраза:
'Мэккэпитью, не бери меня!'
Снаружи послышался истошный вопль. Греди словно очнулся. Он выбежал на снег и свернул к реке. Кричали оттуда. Заскочил в сарай.
Фред из последних сил держался за край полыньи. Течение колыхало его и тянуло вниз, но старшина боролся.
Греди схватил кирку и дал Фреду ухватиться. С огромным трудом он вытянул старшину на лёд.
- Тут всё в воде... - проговорил тот, тяжело дыша. - Я поскользнулся.
Том прибежал и помог перенести старшину в дом. Его уложили на кровать, переодели, налили горячего чая.
- Нашли флейту? - спросил Греди у Тома, с замиранием сердца ожидая ответа.
- Нет, - с испугом проговорил ирландец. - Звук шёл от реки, но прекратился. Я пошёл проверить в дровяник. И вот...
Он вытащил из кармана и показал крестик.
- Только самого индейца там нет, - закончил Том и провёл рукой по лицу сверху вниз, словно отгонял наваждение.
Они смотрели друг на друга, и Греди видел, как страх укореняется в душе Тома. Так же, как уже сделал это с самим Греди.
***
Одна срубленная берёза сменилась другой. Потом пеньков стало попадаться больше. Впереди лес был уже не таким плотным, как раньше. У Греди как будто второе дыхание открылось. Палка, которую он использовал в качестве костыля, полетела в снег. Он скинул лыжи, взял их в руки и побежал, если это ковыляние можно назвать бегом. Снег не проваливался. Греди продрался сквозь кусты на край леса и замер. В долине, окаймлённой стенами деревьев, одиноко высилась на холме хижина. Их хижина.
***
Теперь Том стал заниматься отварами вместо Фреда. Ходил в дровяник, приносил травок и заваривал.
- Нужно разделить золото, - твёрдо сказал он, вороша угли. Запах от его варева стоял непривычный.
- Да, - еле слышно просипел Фред, - пришла пора бросать прииск. Но я вряд ли выдержу дорогу.
После такой длинной фразы старик закашлялся.
Том посмотрел ему в глаза и произнёс:
- Плевать. Пойду один. Но я хочу, чтобы мы разделили всё золото. Даже самородки. Делить будем по весу.
Из его груди вырвался хрип. Том попытался откашляться, закрыв рот рукой. Посмотрел на ладонь, вздрогнул и быстро сжал в кулак. На его лбу выступила испарина. Было заметно, что парень чувствует себя плохо.
- Я здесь старшина, - Фред говорил с трудом, - и мне решать, как делить и когда убираться отсюда.
Он сделал паузу:
- В самом начале ты принял это условие, впрочем, как и остальные.
Том встал.
- Фред Кларк, - сказал он, доставая сложенный вчетверо листок. - Я знаю, кто ты на самом деле.
Греди вытянул шею. Листок был старый, бумага на сгибах обветшала как раз по глазам и носу изображённого. Вверху выделялась надпись: Разыскивается. Имя стояло другое.
- Ты рылся в моих вещах, - укоризненно покачал головой Фред и достал из-под шкуры винчестер.
Том вскочил.
- Не бойся, - сказал старшина. - Не убью. Если, конечно, пообещаешь вытащить меня отсюда. А золото я спрятал. Сразу, как только пропал Хью Адамс. Не верю я в вашу мистику, джентльмены.
Греди молчал. Он с трудом поспевал за происходящим. А эти двое - словно и не было стольких дней болезни. Реакции быстрые и соображают без натуги, это видно.
Он часто отмечал, что мозг его словно размяк. Прежние симптомы усилились, и Греди всё чаще терял нить происходящего.
Прошёл день. Размолвка между старшиной и Томом ни во что не вылилась. Разве что старик всегда держал при себе винчестер, а ирландец то и дело засовывал руку за пазуху.
Ночью Греди вдруг проснулся. Показалось, по хижине кто-то ходит.
Сначала пытался понять спросонья, не чудится ли? В последнее время он, бывало, и сон с явью путал. Но нет. В призрачном свете догорающего костра увидел нечто тёмное, замершее у стены. Это нечто стояло над кроватью Фреда Кларка. Потом обернулось и сделало шаг в сторону Греди.
Из его груди вырвался крик. Нечто отпрянуло и выскочило из хижины. Казалось, оно движется замедленно, словно колышущаяся на ветру гигантская чёрная лента вылетела за дверь.
Греди орал и не мог остановиться. Он кинулся следом. Мелькнула мысль, что схватит и конец всем страхам.
Снег перед домом освещали звёзды. Греди пробежал с десяток шагов, прежде чем понял, что перед ним никого нет. Он завертелся, ожидая, что просто не туда бежит и вдруг заметил, что только его следы тянутся от дома.
- Я видел кого-то, - пробормотал он, возвращаясь к входу.
Даже Фред поднялся, чтоб увидеть причину криков.
- Почудилось? - спросил он, устало приваливаясь к косяку.
- Из дома выходил только ты, - сказал Том, оглядываясь.
При таком морозе снег сухой, позёмка мигом всё заметает, но пока кое-что разглядеть можно. Вот следы Тома, тут, видимо, Фреда, а вот его, тянутся от хижины.
Греди не мог поверить, что сходит с ума. Ничего подобного с ним раньше не бывало. В свою студенческую пору он с уверенностью сказал бы, что это галлюцинация. Или нет?
Пытаясь снова заснуть, он долго думал о произошедшем. Слышал, как надрывно кашляет и стонет Том.
'Мэккэпитью вернётся, - думал Греди, засыпая. Но сегодня возьмёт не меня. Сегодня не меня'.
Его разбудил Фред:
- Том умер, - сказал он.
***
Дыма над крышей не было. Хижина выглядела покинутой.
Греди ждал, что вот сейчас откроется дверь и выйдет... А кто может выйти? Когда он сбежал, из живых оставался только Фред Кларк. И Греди бросил его! Бросил умирать. Оставил один на один со злобным духом.
***
На следующую ночь он вновь увидел Нечто. Оно двигалось к его кровати. Греди вскочил и кинулся прочь. Это был уже не страх, паника. Он не мог больше оставаться в этом месте. Не мог ни минуты. Плевать на Фреда, плевать на всё, лишь бы Мэккэпитью не добрался!
С разбега ударился о воткнутые в снег лыжи. Сбил их. Схватил пару.
Северное сияние висело над рекой, хорошо её освещая. Греди побежал в противоположную сторону, в лес. Меньше всего сейчас хотел он оказаться увиденным.
Долго чудилась за спиной погоня. Долго он шарахался от каждого куста, бросавшего тень под ноги, когда облака расступались, и становилось светлее.
Он бежал, сколько хватило сил.
***
Наконец, Греди набрался смелости. Вышел из леса и поплёлся к хижине. Но решил идти кругом, не по открытой местности, а обогнуть со стороны реки, чтобы ни из двери, ни из окна не было видно. Сейчас почему-то это казалось важным.
Сильный ветер дул вдоль русла. Греди обошёл сараюшку по заснеженному льду и вдруг увидел что-то под свесом кровли. Показалось, это птица попала в силки и бьётся.
Он подошёл ближе и разглядел рукавицу, надетую на какую-то палку. Палку прикрутили к стрехе шнурком. Таких шнурков оказалось много. Они шевелились на ветру и бились о стену. Под ними, выбивающиеся из варежки, колыхались перья.
Греди почувствовал, как холод пробежал по спине. Он поднялся под свес и сорвал рукавицу. Сейчас же, словно оживая, палка издала низкий, вибрирующий звук. Флейта Ачека снова пела.
Не понимая, как такое возможно, Греди несколько секунд стоял без движения. Что-то изменилось в его сознании. Что-то важное, совсем недавно не вызывавшее вопросов. Мэккэпитью нет, с уверенностью подумал он вдруг. Мэккэпитью - выдумка.
Подходя к двери хижины, Греди уже знал имя настоящего убийцы. Кто мог незаметно пройти в сарай к Хью? Тот, кто рубил дрова в лесу и не был на виду. Кто нагнал на всех страху с самого начала, когда заявил, что индейский тотем это плохо? Кто оставил их зимовать? Кто первым находил каждого из умерших? Кого разыскивают власти? Кто умеет из трав делать лекарства? Фред Кларк или как там его на самом деле.
Греди дёрнул дверь. Внутри было темно. Костёр давно погас.
У стены, на своей кровати сидел Фред. И его поза, и выражение лица говорил о том, что старик мёртв.
Греди был потрясён. Как же так? Фред что, отравил всех своим варевом и себя тоже? Или убийца кто-то другой? Приблизившись к старику, Греди вздрогнул. Из-под меха его накидки виднелась рукоять пуш-дагера. Нож был воткнут в самое сердце.
Чувствуя, как в голове снова начинают путаться мысли, Греди вышел на снег. Плохо соображая, прошёл в дровяник и тут же испуганно выскочил. Тела Тома Дойла там не было.
Ирландец пырнул Фреда и ушёл? Но как? Вспомнилось, что Том вдруг сам стал заниматься отварами, когда старшине стало это не по силам. Неужели есть такие травки, заварив которые будет не отличить, жив ты или умер? Да нет, не может быть. Греди вспомнил, как проверял пульс, как подносил очки к носу Тома. Да и назавтра, когда Греди заходил за дровами, ирландец лежал в той же позе. Попробуй-ка оставаться без движения на морозе, а потом вдруг ожить.
Вернувшись в дом, он проверил припасы. Большинство из них осталось на месте, но части не было. Причём довольно большой. Столько с собой тащить тяжеловато. Том явно собрался долго идти к людям. Наверное, хочет замести следы. Если на прииск приедут власти, что они увидят? Мёртвого Фреда и больше ни единой души. Возможно, тела остальных обнаружат когда-то. Но, скорее всего, нет. Никто не узнает, что здесь стряслось.
Не было второй пары лыж и одного винчестера.
Греди решил поискать золото. Перерыл всё, но тщетно. Стал вспоминать, мог ли Фред унести его далеко от дома. Получалось, что нет. Но не может же быть, что Том ушёл без добычи! Получается, нашёл...
Греди вздохнул. С удивлением отметил, что довольно легко смирился с тем, что снова беден.
Достал консервированные бобы. Ковырял их из подмёрзшей банки и с удовольствием поглощал, чувствуя, как вместе с едой возвращаются силы. Появилось чувство покоя. Впервые за долгое время его ничто не угнетало.
Затопил костёр, радуясь свету и теплу. В голове не помещалось, сколько всего нового вылезло за неполный час. Нужно было хорошенько подумать. Чтобы свести в полную картину разрозненные ниточки, он стал задавать себе вопросы.
Мог ли Том подвесить флейту? Да. И подвесить, и дождаться, пока на реке поднимется ветер, чтобы устроить концерт одной ноты и всех напугать. И заткнуть ей рот рукавицей, когда стала не нужна, тоже мог. По здравому размышлению, ирландец мог и Здоровяка Хью убить, когда оттаскивал породу в сарайчик.
Греди потёр виски. Встал и подошёл к двери. Вспомнил ночь и свою галлюцинацию. Внезапно тот ужас показался смешным. Он словно увидел всё другими глазами. Ведь что проще, выскочить за дверь, отступить в сторону, а потом сделать вид, что только что подошёл. Мог так сделать Том? Конечно. Фред был в таком состоянии, что вряд ли понял что к чему. А больше некому было заметить подмену.
Но кое-что никак не хотело складываться. Как Том сделал, что все заболели? Ведь Фред очень ревностно относился к своим отварам. Обязательно заметил бы, если б кто-то вздумал подсыпать лишнее.
На глаза попался сарайчик. Греди решил зайти и туда. Здесь всё было так же, как в тот день, когда он вытащил из воды Фреда. Разве что полынья подмёрзла. Ветер завывал под кровлей.
Собираясь выходить, вдруг увидел, как внизу что-то блеснуло. Нагнулся. Вмёрзшие в лёд, под ногами лежали очки.
С минуту Греди смотрел на них, не понимая, как они там оказались. Не ушёл же Том без них?
Он вернулся в дом. Уселся на свою кровать и растерянно обвёл хижину взглядом. Задержался на кровати Ачека. Вспомнил его игру на флейте и на душе стало теплее.
А вон там спал Здоровяк. По его шуточкам Греди тоже будет скучать.
Взгляд споткнулся обо всё ещё сидящего у стены Фреда Кларка. Про старшину так же нельзя было сказать ничего плохого. Тот был справедливым и никогда не жадничал делиться знаниями. Греди заставил себя отвести глаза.
Вот кровать Тома Дойла. Почему-то вспомнился момент, когда ирландец близоруко щурился на якобы найденный крестик. Столько искренности было в его изумлении. Индеец поверил. Все поверили. Крестик блестящий, не тускнеет. Переливается, как...
Греди словно громом ударило.
- Как ртуть! - закричал он и кинулся к ящику под кроватью Хью. Вытащил небольшую тяжёлую бутыль. - Конечно! Отравление ртутью выглядит именно так. Боль в груди, как при воспалении лёгких. Кровь горлом. Рвота.
Он на секунду замер, поражённый:
- И, самое главное, забывчивость и помутнение сознания.
- Ртуть... - нервно бормотал он. Подошёл к своей кровати. Снял нижнюю шкуру и потащил к огню. Аккуратно стряхнул. Между волосков сверкнули крохотные капельки и скатились вниз.
Греди поднялся. Открыв способ убийства, он тем самым лишил себя крова. В этом доме больше оставаться нельзя. Он собрал в дорогу припасы. Сходил и отвязал флейту. Впервые в жизни попробовал сыграть и дал такого петуха, что озябшие на морозе губы сами собой растянулись в улыбке. Вот как легко без должного умения превратить драму в фарс.
Обернулся на хижину. Если тёмным Нечто был не Том, а Здоровяк, то куда он мог деться? Греди ухватился за выступающее из стены бревно, подтянулся и влез наверх. Весь чердак был завален сеном. Поперёк сруба, поддерживая опоры конька, тянулся лежень. При известной сноровке по нему можно пройти и никто не услышит. Другое бревно, большое и полое, служило им дымоходом. Отсюда должны быть прекрасно слышны все разговоры.
Греди увидел длинную палку с веткой-крючком на конце. А вот так открывали щеколду, если нужно было войти. А вот и саван тёмного Нечто. Греди заметил брошенный на сухую траву большой кусок тонкой замши. Сквозь такую Здоровяк отделял мелкое золото от шлама. С помощью ртути.
Греди вздохнул.
Хью Адамс. Щуплый парнишка, чьих сил вряд ли хватило бы на то, чтобы победить четверых старателей. Даже по отдельности.
Скорее всего, он знал, что убить ртутью так быстро нельзя. Здоровяк просто хотел украсть золото. А ртуть для того, чтобы не было погони. Но Фред почуял неладное, и золото спрятал, чем спутал все карты.
***
Над лесом зарождалась заря. Греди двигался вниз по реке.
Не отошёл от хижины и двух миль, как увидел торчащий из снега винчестер. Патронник оказался пустым, а приклад измазан чем-то тёмным, схваченным поверху коркой льда.
Появилось нехорошее предчувствие. Греди начал копать снег. Наткнулся на тушу мёртвого волка. Рядом показались вещи. В большом брезентовом рюкзаке, на самом верху, лежал летний высокий ботинок, заткнутый тряпкой. Один, почему-то. Руки в варежках с трудом справились. Наконец, Греди вытянул тряпку и вздрогнул. До самого верха ботинок был заполнен золотом.
Он продолжил рыть. Нашёл порванную шкуру, бывшую когда-то верхней одеждой. Снег здесь стал тёмным от крови. Наконец, зацепил и вытянул что-то большое. Увидев, отшатнулся. На него, скаля жёлтые зубы из-под объеденных губ, заледеневшими глазами смотрел Здоровяк Хью Адамс.
Где-то вдали завыли волки.
Над лесом сверкнула пара лучей. Глаз солнца ярко раскрылся, озирая округу. Все ли проснулись? Все ли живы?
- Нет, - горько произнёс Греди. - Все спят. Все мертвы. Но не я.