Стырта Ирина Владимировна : другие произведения.

Владимир Свидзинский. Измена 1-6

"Самиздат": [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:


  • Аннотация:
    Шесть первых стихотворений из цикла "Зрада", полностью появившегося лишь в посмертном сборнике "Медобір". Поэт мастерски использует любимый им тонический размер и нерифмованные окончания.

ВОЛОДИМИР СВІДЗІНСЬКИЙ / ВЛАДИМИР СВИДЗИНСКИЙ

ЗРАДА / ИЗМЕНА
I - VI

Перевела с украинского Ирина Стырта

I.

Їду - поїду на бистрім коні
Крізь попіл ночі, крізь полум"я днів,
Тільки пісня бринить за сідлом,
А слідом -
ОдинАдцять друзів моїх,
Одинадцять місяців молодих.

Велика скеля стоїть.
Під скелею земля спить.
А в тій землі теремок,
Де ящірка проживає,

Що була колись князівною.

- Нумо, хлопці, станьмо,
Мечі з піхов добуваймо,
Князівну-полонянку
Із чарів визволяймо.

Хлопці стали,
Мечі з піхов добували,
Князівну-полонянку
Із чарів визволяли.
Вийшла вона як квіточка біла,
Тільки несміла, несміла.

- Ти мене любиш? - питає. - Люблю.
- Віддай мені радість свою.
Я віддав.
- І тепер мене любиш? - Люблю.
- Віддай мені силу свою.
Віддав.
- І ще мене любиш? - Люблю.
- Віддай мені мужність свою.
Віддав.

Тоді очі звела,
Повні спокою,
Тоді повела
Проти себе рукою,
Я дивлюсь, -
А моїх одинадцяти друзів нема,
Тільки вечір та падає тьма,
Та стоїть одинадцать стовпчиків,
Одні порохняві, другі криві,
На всіх шапочки снігові!

Дивна князівна тоді на коня:
- Чого ж твої очі в журбі?
Не нудно буде й тобі:
День-у-день,
Рік-у-рік,
Повік,
Біля стовпчиків походжати
Та співати жальливих пісень,
Що зграбували тебе,
Що ти не можеш забути,
Що як же недобрим бути,
Коли небо таке голубе!

Показала зуби як ікла,
Засміялася, свистнула, зникла.
I.

Еду-поеду на быстром коне
Сквозь пепел ночи, сквозь пламя дней,
Только песня звенит рассветом,
А следом -
Одиннадцать братьев моих,
Одиннадцать месяцев молодых.

Большая скала стоит.
Земля под скалою спит.
А в той земле теремок,
Где ящерка проживает,

Что была когда-то княжною.

- Ну-ка, братья, встанем,
Мечи из ножен достанем,
Княжну полоненную
От чар спасать станем.

Братья встали,
Мечи из ножен достали,
Княжну полоненную
От чар спасать стали.
Вышла она как веточка белая,
Только несмелая, несмелая.

- Ты меня любишь? - спросила. - Люблю.
- Отдай мне радость свою.
Я отдал.
- И теперь меня любишь? - Люблю.
- Отдай мне силу свою.
Отдал.
- И все меня любишь? - Люблю.
- Отдай мне волю свою.
Отдал.

Тут очи подняла,
Полные покоя,
Вокруг повела
От себя рукою.
Я смотрю, -
А моих одиннадцати братьев уж нет,
Только вечер и тусклый свет,
Да стоят одиннадцать столбиков,
Одни гнилые, другие кривые,
На всех шапочки снеговые!

Странная княжна тогда на коня:
- Загрустил о своей судьбе?
Не скучно будет и тебе:
День за днем,
На года,
Навсегда,
Возле столбиков похаживать
И песни петь о горе своем,
Как утратил ты все дорогое,
Как ты не можешь забыть
И как же недобрым быть,
Когда небо вверху голубое!

Зубы, как клыки, показала,
Засмеялась, свистнула, пропала.
II.

     На західних полях, у намерку,
     І ясен не так шумить,
     І ясмин не так пахне,
     Як на ранній, поранній зорі.

Як будеш тихий, як будеш добрий,
То прійдеш над самий обрій,
Там, на галяві, темна фіялка.
Ти ступиш до неї - еге!
Заламлеться під тобою,
Захрустить, як осінній лід.
І засміється фіялка...
Ти почнешь оглядатися за тропою
І зуздриш купу купинок,
Мов зграю сидух на базарі,
Одні самотні, а інші в парі.

     На західних полях, у намерку,
     Ясен холодом пропахає,
     А ясмин поникає
     На жовті руки крушини.

І загукають до тебе: "Сюди, сюди!
Ми тебе обіймем іржавцями,
Мокряками, багнами ненатлими,
Обмотаємо трав'яними патлами.
Ми тобі дівчину дамо:
Зелені плечі, слизький живіт,
Пулькаті очі - краса боліт!"
І знов засміється фіялка,
Що тебе ображає хто хоче.
І раптом тиша сумна
І якась статечна жона.
Ти руки до неї: "Ноче!"
II.

     На западных полях, в сумерках,
     И ясень не так шумит,
     И жасмин не так пахнет,
     Как на ранней, утренней заре.

Как будешь тихий, как будешь добрый,
То прийдешь в мир горный,
Там, на поляне, темная фиалка.
Ты ступишь к ней - эге!
Подломится под тобою,
Захрустит, как осенний лед.
И засмеется фиалка...
Ты начнешь озираться - где тропа,
И заметишь кучу кочек,
Как стаю торговок на базаре,
Одни в одиночку, другие в паре.

     На западных полях, в сумерках,
     Ясень холодом оплывает,
     А жасмин поникает
     На желтые руки крушины.

И закричат тебе: "Сюда, сюда!
Мы тебя обнимем иржавцами,
Зыбунами, трясинами затхлыми,
Обмотаем травяными патлами.
Мы тебе девицу дадим:
Зеленые плечи, скользкий живот,
Глаза навыкат - краса болот!"
И вновь засмеется фиалка,
Что тебя обижает кто охоч.
И вдруг, как сон, тишина
И какая-то статная жена.
Ты к ней руки: "О Ночь!"
III.

     Де улицю укрили
     Петрові батоги*,
     У колію знайому
     Не покладу ноги.

Були одчинені двері,
Та тільки ніч увійшла,
Клишонога незграба ніч.
Нема на ній шапочки голубої
З зигзагом із сірого шовку.
Не скажу я, обнявши її:
"Мила, як довго ждав я!

     Коло вікна твойого,
     Коли приходить день,
     Не я турбую віти
     Горобини й вишень".

Зате, як вийде вона
Раненько з місяцем-другом,
І стануть сідати обоє
На громохкий сонячний віз,
І весело заторохтять орчики,
А я буду дивитися з ганку, -
То не оглянеться на мене
І не засміється глузливо
Клишонога незграба ніч.
III.

     Где улицу укрыли
     Петровы батоги*,
     По колее знакомой
     Не устремлю ноги.

Были открыты двери,
Но только ночь вошла,
Косолапая грубая ночь.
Нет на ней шапочки голубой
С зигзагом из серого шелка.
Не скажу я, обняв ее:
"Милая, как долго ждал я!

     Возле окна твоего,
     Когда приходит день,
     Не я тревожу ветви
     Рябины и вишен."

Зато, как выйдет она
Раненько с месяцем-другом,
И станут садиться оба
На гремящий солнечный воз,
И весело затарахтят вальки,
А я буду смотреть с крыльца, -
То не оглянется на меня
И не засмеется насмешливо
Косолапая грубая ночь.
IV.

Я іду здовж ручаю.
Вечірня пташка мигтить крильми.
На вільхи, на скелі спадає
Покошлана мерва тьми.

Іду я самітно, леле!
Забуті руки ломлю.
Чи зрине казковий шелест,
Світющий шелест "люблю".

Та все навколо знайоме,
І глузливо шепоче тьма:
"Ти йдеш не в казку - додому,
А казки... казки нема."
IV.

Я иду вдоль ручья.
Звуки вечерних пташек нежны.
На ольхи, на скалы струят
Нечесанные пасмы тьмы.

Иду с печалью ничьею,
Забытые руки ломлю.
Возникнет ль сказочный шелест,
Светящий шелест "люблю".

Но все вокруг так знакомо,
И насмешливо шепчет тьма:
"Не в сказку идешь - а домой,
А сказки нет... нет, эхма!"
V.

Ти ляж та й засни собі, тату,
А я біля тебе кластиму хату.
Стіни
Пороблю із сухої чатини
На покрівлю соснових гілок,
А волотка трави - то над нею димок.
А як прийде яка горбата,
Або інший лихий чоловік, -
Бо тут сьогодні багато
Проходжає калік, -
То я тебе закидаю
Сонячними шапочками маю
І скажу, затуливши собою хатинку:
- Тут мого тата немає,
Десь він інде тепер на спочинку,
Бо він приїхав дуже трудний,
То ви марно сюди не ходіте
І голосом не ячіте,
Все одно чаклунки горбаті
Не мають сили при моїй хаті.

V.

Ты ляг и засни себе, батя,
А я для тебя буду строить хату.
Стены
Сделаю из сухой хвои сосны,
На крышу сосновых веток стог,
А метелка травы - то над нею дымок.
А прийдет та, что горбата,
Или иной лихой человек, -
Ведь тут теперь многовато
Ходит всяких калек, -
То я тебя закидаю
Солнечными шапочками мая
И скажу, заслонив собою хатку:
- Где мой батя не знаю,
Отдыхает он где-то порядком,
Ведь он приехал очень больной,
Так вы даром сюда не ходите
И голосом не звените,
Ведь все чары колдуньи горбатой
Не имеют сил над моею хатой.
VI.

Чи ти чуєш, нечуй-вiтре*,
Ти, що коливаєшся
На вечiрньому небi,
На вмирущому свiтлi!

     В кутку двора iржава лiйка,
     Забута тачка. Осiнь ходить,
     Збирає сухозлiтку листя,
     Стебельну ламань. Осiнь, осiнь!
     I я тепер ходжу, як ти,
     Збираю тьмяну сухозлiтку
     Того, що молодiсть дала,
     А я згубив так необачно.
     Коли б зiбрати якнайбiльше!

Ой послухай, нечуйвiтре,
Ти, що коливаєшся
На примерклому свiтлi,
На прoтавцi зорянiй.

     Коли б зiбрати якнайбiльше!
     Нехай тодi глуха зима,
     Нехай залiзо самоти,
     Я б засвiтився сам од себе,
     Як золотяться гловарi
     В дому жовтневої зорi,
     I, замiсть стоптаних фiялок,
     На полi вечора мого
     Зростав би, може, iнший цвiт -
     I незрадливий, i нетлiнний.

Чи ти чуєш, нечуй-вiтре?
VI.

Иль ты слышишь, нечуй-витер*,
Ты, что колыхаешься
На сереющем небе,
На изменчивом свете!

     В углу двора кривая лейка,
     Пустая тачка. Осень ходит
     И листьев канитель срывает,
     Растений ветошь. Осень, осень!
     И я теперь хожу, как ты,
     И собираю тусклую сусаль
     Того, что молодость дала,
     А я неосторожно потерял.
     Если б собрать как можно больше!

Ой, послушай нечуй-витер
Ты, что колыхаешься
На померклом свете,
На проталке заревом.

     Если б собрать как можно больше!
     Пускай тогда глухой рассвет
     И одиночества железо,
     Я б от себя сам засветился,
     Как золотятся главари
     В дому октябрьской их зари,
     И, вместо сломанных фиалок,
     На поле сумерек моих,
     Быть может, вырос цвет иной -
     И неизменный, и нетленный.

Иль ты слышишь, нечуй-витер?
ПРИМЕЧАНИЯ: *ПЕТРОВЫ БАТОГИ - одно из народных названий цикория обыкновенного, как на украинском, так и на русском языке.

** ЧУЄШ, НЕЧУЙ-ВІТРЕ - непереводимая игра украинских однокоренных слов "чуєш - нечуй". НЕЧУЙВИТЕР - растение (мышьи ушки, желтомахорочник) Hieraeium pilosella. Использование украинского названия Нечуйвитер можно найти, например, у Гоголя в "Старосветских помещиках": "В маленькой кадушке прежде всего нужно разостлать дубовые листья и потом посыпать перцем и селитрою и положить еще, что бывает на нечуйвитере, цвет, так этот цвет взять и хвостиками разостлать вверх."


Copyright (перевод с украинского) Стырта, Ирина Владимировна

28 мая 2017 г.


Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
Э.Бланк "Пленница чужого мира" О.Копылова "Невеста звездного принца" А.Позин "Меч Тамерлана.Крестьянский сын,дворянская дочь"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"