Жаркий солнечный день - август. Воздух в саду сладкий, дурманящий: поспели яблоки. В листве деревьев играет озорной ветерок. Там, во дворе перед домом, ребячий смех - играют в догонялки. "Эх, обидно будет в такой день мамке на глаза попасться - как пить дать накажет!" - пронеслось в голове мальчугана, выглядывавшего из широкой прорехи в заборе. Сад был пуст, только листья перешёптывались о чём-то. Решив, что опасность миновала, мальчишка быстро проскользнул в сад и выпрямился во весь рост, а зря. Незамеченным пройти не удалось.
- Ага! Вот негодник! С охотничками ходил, да? Вот ты куда охотник-то! Вот куда охота тебе было! - крепкая загорелая женщина уцепила мальчика за ухо и потащила в сторону дома, - Больше ты и шагу в лес не ступишь!
- Ай-ай-ай... Пусти ухо, - верещал "охотничек". Несколько шагов и он извернулся, как рыба, - вон с крючка!
Женщина недовольно упёрла руки в боки и сердито прикрикнула на мальчишку:
- Марш в дом!
- Ну мама!..
- Какое тебе "ну"? Не говорила ли я тебе, чтобы с охотниками на костёр не ходил? Не говорила ли, чтоб не ходил по лесу допоздна? А он смотри: "ну"! Где ты, скажи мне, шнырялся до самого утра?
- Не ходил я с охотниками! И нигде я не шнырялся: у дяди Стёпы ночевал.
- Ах! И Степан Петрович с ними увязался? Вот от кого не ожидала. Всё равно ты наказан, за то, что поздно вернулся.
- Я заблудился... И не мог прийти раньше.
- Где б ты с таким народом заблудился? Как бы худо я их не называла, а дело они своё знают. А раз тебя, слюнтяя, потеряли, то не по своей вине.
- Чистую правду говорю - заблудился. Леший попутал в трёх соснах. Я дяде Стёпе обещал веток хороших принести для костра, я знал где. Обещанье держу - за что наказывать?
- Говорю ж, что ходил! И...
- А я не собирался там оставаться до поздней ночи, я только помогал. Да вот нечисть лесная свой праздник устроила - начала тропинки путать под ногами. Я шаг на тропу, а тропа вбок - так и ходил по кругу. Так бы и плутал, если б самого лешего не увидал. Он мне: "Бу!" А я и давай дёру и прям к охотничьему костру. Поздно было: меня домой одного не пустили, а Стёпа к себе забрал ночевать.
- На лешего вину не вали! А со Степаном у меня будет особый разговор.
- Ну это чистая правда!
Мальчик ещё долго воодушевлённо рассказывал небылицы своей маме о том, как его сам водяной позвал в болото, как кикимора отобрала недавно нашитую пуговицу, как он "ни в чём не виноват".
- Вот смешные байки о нас выдумывают, а? Домовой? - прямоугольное существо похожее на пучок веток толкнуло в бок мохнатого Домового в красной рубашке. Тот разлепил глаза, чуть не соскользнул с ветки, но удержался.
- Ох ты! Леший!
- Слышишь, говорю - здесь такая умора! Я этого хулигана в первый раз вижу, а он мамке своей: "...Лешего встретил". Ох, не могу. Надо будет к водяному с кикиморой заскочить, про "них" рассказать. Может кикимора и пуговицу отдаст? - тут Леший покатился со смеху (по ветке через забор). Ветка качнулась, сбрасывая надоевшую тяжесть: "Бум!" Домовой и Леший потирали бока, сидя под забором по другую сторону сада. Одно особо спелое яблочко прилетело прямо на голову Домовому:
- За что мне такое наказание? - негодовал маленький мохнатый человечек, расправляя измятую рубаху.
- За тряпки людские, - сказал Леший, шутливо дёргая друга за его одёжу.
- Зачем ты так? Я не за зря ношу! В этом доме традиция такая, домового одевать, чтобы он не прятался по углам, а в доме помогал.
- От них же эту байку и подслушал...
- Ничего подобного! Я расскажу тебе, как меня здесь почитают.
Домовой и так и эдак разъяснял своему лесному другу свою значимость: и штору не задёрнет, пока молока ему хозяева не поднесут. И каких обычаев он только не описывал, чуть ли не Главой семейства себя величал. Да Леший только ехидно улыбался.
Долго ещё продолжались рассказы по обе стороны забора. И с каждой стороны доносилось: "Не верю!.."