Капитан Криспин Элф нахмурился, пробурчал, складывая руки на груди:
- Была б моя воля, пинок бы им под зад, да и полетели б они туда, откуда вылезли... слишком много хлопот из-за них... А вы что про них думаете?
Томас пожал плечами и ответил уклончиво, что в его нынешнем положении было вполне разумно:
- Увы, ничего не могу сказать, не могу судить. Про юг и тех, кто живёт там, я слишком мало знаю. Как и про то, какие тут настроения при дворе...
Криспин чуть улыбался, слушая барона. Потом кивнул и сказал:
- Это правильно. Я, возможно, тоже тороплюсь в суждениях, но таков уж я есть... Что ж, позвольте побыть вашим проводником тут. Я вижу: вы потерялись.
- Можно и так сказать, - засмеялся Томас. - Но, если честно, мне бы сейчас хотелось выбраться из дворца...
Капитан стражи ухмыльнулся:
- Это довольно сложно. Потому что король - я видел - довольно долго беседовал с вами и - я уверен - ещё пожелает побеседовать. Будет нехорошо, если вы исчезнете с праздника. Это повредит вашей карьере, - доверительно шепнул напоследок Криспин.
- Карьере? - удивился Томас.
- Разве вы при дворе не затем, чтоб делать карьеру? - в свою очередь удивился капитан.
Томас со вздохом покачал головой, глядя в сторону сияющей залы так, будто там разворачивалось кровопролитное сражение:
- Вот уж этого мне совершенно не нужно...
Криспин хмыкнул, пожал плечами:
- Но вы сами многое уже для этого сделали. Например, переменили королю планы, а сколько важных дам почтило вас вниманием...
Он умолк, заметив, как вздрогнул собеседник.
- Вы всё замечаете, - пробормотал помрачневший Томас.
- Да. Это моя работа, - кивнул Криспин. - И сегодня, пока все празднуют и веселятся, я и мои ребята несут службу...
Ему не дали договорить - на террасу с хохотом и топотом высыпали молодые господа, девушки и юноши. От них повалила смесь запахов вина, сластей и цветов.
- Тут всё больше шума, - улыбнулся Криспин. - Пойдёмте со мной, Томас...
В полумрак небольшой комнаты просачивался звонкий шум празднества, которое бурлило в соседнем зале.
- Я, как и вы, не особо люблю эти шумные гулянки, - признался капитан Криспин, опускаясь на диван у окна. - Пара минут у меня есть. Посидим тут, пообщаемся. Барон Туур привёл вас во дворец, никак меня не известив. А это, скажу прямо, небольшое нарушение, - Криспин чуть слышно засмеялся. - Я, конечно, доверяю другу Илдейну, и вас в общих чертах знаю. Но... вы меня понимаете? - пронзительно глянул на Томаса.
Молодой человек кивнул и сказал:
- Спрашивайте.
Вопросы Криспина были краткими и чёткими. Так же кратко и чётко отвечал Томас.
Какое-то время они сидели молча. Капитан прокручивал в голове историю Томаса, то хмурился, то вздыхал. Потом чуть поморщился: до его ушей долетел слишком громкий и весьма вульгарный женский смех.
- Благородная дама, когда много выпивает, ничем не отличается от рыночной торговки, - ухмыльнулся Криспин. - А ночь только начинается. Много хлопот и головной боли, - он потёр лоб, а на его лицо его в этот момент явилась гримаса досады и крайней усталости.
- Я бы с удовольствием поменялся с вами местами, - признался Томас.
Рыцарь вздохнул:
- Вот странно. А я вам потиху завидую. На вас такие дамы обратили внимание, что впору ходить королём... Впрочем, разговоры наши пусты. Мне ж пора на свой пост, - он поднялся, одёрнул чёрную куртку - чуть слышно звякнула его капитанская цепь.
- Как же мне выбраться отсюда? - поинтересовался Томас. - Уверен, для вас тут нет невозможного.
Криспин почесал кончик носа:
- Мне это будет, в самом деле, несложно. Я вполне могу сказать королю, если его величество соизволит интересоваться, что вы повздорили с кем-нибудь из важных гостей, а я предотвратил драку и выслал вас из дворца. Но вам это создаст проблемы в будущем. Смекаете?
Томас кивнул. Он был готов жертвовать своей придворной карьерой, которая только-только начиналась.
Криспин пожал плечами:
- Только не думайте, что всё так просто закончится. Дамы, которым вы приглянулись, способны на многое. Смекаете?
Томас от природы был смекалистым, так что вполне всё понял и кивнул. Он вдруг вновь вспомнил о Тирле, которая осталась в доме Илдейна. Веселье, что гремело за стеной, заставило совесть молодого человека превратиться в зубастого зверя и терзать своего хозяина.
- Хорошо, - сказал Криспин и протянул Томасу руку - барон не мешкая пожал её. - Я помогу. Доложу королю так, как вам сказал.
Помолчав немного, он добавил:
- Тогда в Римпе я не хотел идти за вами брать башню. Я боялся. Дело было очень жаркое... но я пошёл, я бился. И после Римпе я, сын гончара, пошёл в гору. Смекаете? Я помогу вам сегодня. Но мне хочется, чтоб моя помощь не принесла вам проблем завтра. Но если всё же что-то пойдёт не так, знайте: я снова готов вам помочь, Томас.
Барон вместо ответа добродушно улыбнулся новому другу и вновь пожал его руку. А еще - помянул добрым словом башню Римпе, которая стала играть в его судьбе большую роль...
* * *
На улицах столицы тоже бушевало веселье. От множества факелов и фонарей было светло, как днём. Повсюду грохотали барабаны, литавры, звенели бубны. Сотни хмельных людей обоего пола танцевали, пели песни, хватали кушанья и питьё со столов, что располагались прямо на улицах.
Томас с трудом протискивался через толпы веселящихся. Его то и дело хватали за плащ или куртку, тащили в круг, пытались заставить петь или плясать. Иногда он поддавался и подхватывал какой-нибудь дурашливый куплет, но чаще - решительно вырывался и торопился скрыться в ближайшей подворотне. Оттуда попадал в не менее оживлённый проулок, и всё повторялось:
- Привет, друг!
- Пой с нами!
- Ура яблочному духу!
- Гей-гей, пляши веселей!
Голова гудела и кружилась. Томас чувствовал себя смертельно усталым и проклинал ту минуту, когда согласился идти на праздник. Ему была не просто непривычна вся эта обстановка, она уже была ему противна...
Он с трудом узнавал места, по которым проходил, и скоро понял, что заблудился.
Из какой-то скверно пахнущей подворотни вывалила шумная толпа гуляк с факелами и дудками в руках. Они трубили, пели, хохотали, пили вино из кувшинов и размахивали факелами, задевая друг друга и стены домов. Томас благоразумно решил не сталкиваться с такой компанией и свернул на узкую, тёмную улочку. Дошёл до первого попавшегося порога и присел на ступеньку - очень уж закружилась голова.
Потирая лоб, он рассматривал носок собственного башмака, по которому сегодня в толпе уже не раз прошлись, и всё думал, что ж теперь делать, куда идти. В этот момент ему на шею попытались накинуть удавку...
Краем глаза он заметил это неуловимое, хищное движение и успел подставить руку - тонкий шнур больно впился в ладонь, взрезал кожу - стало больно и жарко.
Молодой человек резко выпрямился, одной рукой оттягивая удавку от шеи, а второй - пытаясь достать убийцу, который старался завершить начатое. Тот бил ещё сзади коленом и шипел барону в ухо, словно рассерженный кот.
Томас откинулся назад, тем самым ударил бандита о стену. Тот охнул, ослабил хватку. Барон воспользовался и сумел вывернуться, кулаком впечатал в чёрный капюшон, закрывавший лицо убийцы, а потом и за горло схватил негодяя. Бандит захрипел, заскулил.
- Гори огнём, столица! - прошипел Томас, валя противника на землю.
Тот жалобно всхлипнул, и тогда барон разжал пальцы. Убивать он не хотел. Секунду подумав, от души "приласкал" бандита ногой по рёбрам. Тот охнул, сжавшись в комок, откатился к ступеням.
Томас не отстал. Шагнул следом, поднял бандита за шиворот, пару раз тряхнул и объявил:
- Пошли! Сдам тебя страже, скотина!
Убийца захрипел:
- Не надо... пожалейте... я вам золото дам, - и, в самом деле, показал молодому человеку ладонь, в которой блестели три золотые монеты.
Томас от удивления чуть не отпустил негодяя. Потом недобро ухмыльнулся:
- Нет уж. Так не пойдёт...
На улочке потемнело еще сильнее - чья-то длинная тень закрыла всякий свет.
Томас обернулся - две длинные фигуры в тёмных плащах быстро и бесшумно приближались. Он сперва подумал про мруков, но потом сообразил, что не чувствует сейчас того ужаса, который охватывал его в прошлый раз при встрече с пришельцами из другого мира. "Не мруки... а кто?"
Через секунду увидел - великаны с востока. Но те ли, что были при дворе?
Убийца же вырвался из его рук и кинулся к великанам, забормотал:
- Простите, не справился...
Один из пришельцев тут же "наградил" бандита звонкой оплеухой - и тот вновь упал на землю.
- Так-так, - проговорил сквозь зубы Томас, сжимая кулаки. - Значит, вы его наняли... хороши ребята, - он вытащил кинжал, готовясь к бою.
Не дойдя пару шагов до молодого человека, великаны остановились. Один из них поднял вверх руку, словно попросил слова.
- Ну? Чего ещё? - грубо осведомился Томас.
- Нам надо это, - тихо ответил тот, кто поднял руку, и указал на грудь барона.
- Оберег? Не получите! - выпалил молодой человек, делая шаг назад.
- Есть дитя и сильная хворь, - сказал великан и теперь его слова были похожи на просьбу. - Нам надо это.
Томас помолчал, затем мотнул головой:
- Ничем не могу помочь. Оберег не мой. Не могу его отдать.
Один великан что-то шепнул другому, и они оба о чем-то старил спорить, странно прищёлкивая языками.
Томас медленно попятился, желая одного - быстрее сбежать, хоть куда.
- Не иди, - великан вновь обратился к нему. - Прости. Мы не хотеть зла...
- Да-а, - протянул, нервно хохотнув, Томас. - Я уже понял...
- Не хотеть, - повторил великан. - Это виновата боль. Тут, - он сам себя ткнул в грудь. - Боль убит разум. Понимаешь?
- Боль убивает разум, - поправил Томас. - Я понимаю.
Великан кивнул.
- Ты не отдать. Тогда прошу: идешь с нами. Я клятва: никакая обид, никакая зло, - он приложил руку к груди и низко поклонился; его товарищ сделал то же самое...
* * *
Томас решился и пошёл с великанами.
Он так рассудил: выбора у него почти нет. Он мог отказаться и продолжить плутать по буйному из-за гуляний городу неизвестно сколько часов, а мог пойти с чужеземцами, помочь им вылечить хворого, а потом попросить, чтоб дали какого-нибудь провожатого - искать улицу Васильковых венков и дом Илдейна.
Пока шли, великаны представились. Одного, того, кто знал гретэмский язык и говорил с Томасом, звали Паул, второго - Турву. Оба являлись телохранителями тех послов, с которыми барон столкнулся в королевском замке. Паул признался, что по приказу своего господина следил нынче за Томасом и нанял душителя.
- Мы не хотеть смерть, правда, - говорил Паул. - Мы хотеть, чтоб обморок. Снять твой оберег и идти.
- Вы бы его не сняли, - отвечал Томас. - Он не даётся в руки без разрешения владельца. В нём сильное волшебство.
- О! - подивился Паул. - Мой господин надо, чтоб говорил хорошо с тобой там, в замке короля. Тогда было бы хорошо всё.
Барон кивнул:
- Возможно. Твоему господину, в самом деле, не стоило так на меня набрасываться... А кто болен? Ты говорил о ребёнке.
- Дочь от мой господин, мала Эби. Ты будешь видеть её - это нехорошо. Это опасно тебе.
- Почему? - Томас в который раз удивился.
- Обычай версов, наш обычай: нельзя, чтоб мужчина видел деву. Мой господин придёт гнев.
Томас пожал плечами, предложил:
- Я могу закрыть глаза, чтоб не видеть её. Вы меня к ней проведёте, как слепого. Можно даже завязать мне глаза...
Паул посмотрел на него с удивлением и уважением:
- Ты не страх делать так?
Томас вновь пожал плечами. Сейчас - вот странно - у него была железная уверенность, что версы его не тронут. И к тому же - с ним был оберег. На его силу Томас тоже надеялся. Так что страха не испытывал.
- Ты смелый. Спасибо, что идти с нами, - Паул даже остановился и поклонился молодому человеку...
Через минут двадцать быстрой ходьбы они остановились у высокого, узкого дома, сложенного из рыжих кирпичей. Над шпилями его восьми башенок, похожих на клювы ворон, вились по ветру тонкие и длинные флаги в цветах княжества Версо - чёрно-зеленые.
- Я входить и потом ты входить, - сказал Паул. - Потом глаза закрыть. Это, - и показал Томасу льняной шарф, который снял с шеи.
- Договорились, - кивнул молодой человек.
Турву тронул его за плечо, молча указал на кинжал. Томас послушно отдал оружие версу и твёрдым шагом ступил в открывшиеся двери посольского дома. Барона тут же обволокло неведомыми, но приятными ароматами...
Его вели недолго, бережно держали за руку, иногда шептали что-то в ухо. Барон ни слова не понимал, но тон шёпота был успокаивающим - это вполне устраивало.
Два поворота, подъём на семь ступенек вверх, пять шагов по коридору - потом зазвенели серебром какие-то колокольчики, чуть скрипнули петли двери, которую раскрыли, и ноги барона сделали еще три шага, уже не по деревянному полу, а по мягкому ковру. Пахло яблоками, и Томас вновь вспомнил, что нынче - День Желтых Яблок...
Паул заговорил - пара слов на версанском для кого-то. Этот кто-то отозвался старым скрипучим голосом и кашлянул раза три.
Томаса опять взяли за руку, повели дальше. Зашуршали занавеси - кто-то их отодвигал.
Еще четыре шага и остановка. Вновь тихие переговоры на версанском.
- Кровать впереди, господин, - наконец, шепнул ему голос, женский. - Там госпожа Эби. Она не видеть и не слышать. Она словно спать. Она холодная и белая. Уже пять день.
- А что мне делать? - поинтересовался Томас.
- Лекарь сказать: клади амулет на грудь госпожи. Я твой руку направить. Мой имя Лори.
Пальцев Томаса тут же коснулись тёплые тонкие пальцы той, кто с ним говорила.
Барон кивнул и осторожно снял оберег с шеи. Удивился, почувствовав, что деревянный шарик пульсирует, словно крохотное сердце.
- Свет, много свет, - восхищённо зашептала Лори. - Тепло и покой...
Томас тоже видел свет, даже через шарф, что плотно закрывал глаза. И свет мигал - в такт пульсированию. С ним, в самом деле, было очень спокойно; улетучились все мысли о том, что в этом доме Томасу может ждать что-то плохое.
- Сюда, вот, - Лори взяла руку Томаса с оберегом, положила её на грудь больной и зашептала что-то, похожее на молитву.
Почти в ту же секунду Томас почувствовал сильный жар - его рука будто в кипятке оказалась. Он оставил оберег, отшатнулся в сторону и во что-то врезался, чуть не упал. Кто-то испуганно пискнул, а кто-то захрипел, словно был болен коварным осенним кашлем.
Всё вдруг затряслось, зашуршало, замелькало; заахали и забегали вокруг.
Страшно желалось сорвать шарф и увидеть, что же происходит, но Томас крепко сжал обоими деревянный столб, в который врезался (это, похоже, была та часть кровати, на которую крепился полог). Чтоб не было соблазна подсматривать, даже глаза зажмурил.
А через минуту всё стихло. Можно было сказать, что мёртвая тишина наступила.
Его никто не собирался брать за руку и куда-то вести, что-то объяснять, поэтому Томас сказал "эй, что там?" и сам протянул руку вперед.
Его пальцев вновь коснулись другие пальцы.
- Лори? - спросил Томас.
- Эби, - ответили ему; в тот же миг шарф с его лица сдёрнули...