|
|
||
Что делать, когда судьба ударяет в самое дорогое, что у тебя есть? Что делать, когда собственный мир разрушен и почти до основания? Что делать, когда отчаяние - единственное, что наполняет душу? Бежать... Искать... смерти? < |
Переливчато щебетали птицы. Было жарко, пышно цвели сады, и теплый ветер, обвевавший лицо, благоухал. Прозрачные воды озера искрили радужными бликами в солнечных лучах и ласково принимали в себя тонкие ветви прибрежных ив с молодыми глянцевыми листьями. Весна - конец мая - всегда была прекрасна в Цветущем замке... Но не для него. Этой весной, когда на каштанах под окнами уже распустились душистые свечи, умерла его жена. Умерла, и никто не смог ей помочь. - Простите, сэр, я ничего не могу сделать, - сказал доктор, которого он считал чуть ли не чародеем. - Молитесь за нее. И все мы будем молиться. Он молился: целую неделю после ее тяжелых родов он стоял на коленях у ее кровати, держал тонкую бледную руку с еле слышно бившейся жилкой в своих руках и молил небо не лишать его любимой. Он не замечал, как ночь сменяла день и наоборот - он только следил за малейшими изменениями на бледном худом лице любимой женщины. Вместе с ним молились обитатели замка, поместья и, возможно, всей страны. Они любили свою Королеву, рыжеволосую и с кротким взглядом изумрудных глаз. Эти глаза теперь лихорадочно блестели от слез, а волосы, когда-то подобные сияющему пламени, теперь казались тусклой медью. Она все шептала чуть слышно: 'Прости меня, прости'. Но ей не за что было просить прощения, и он давал ей это понять самым нежным поцелуем, самым нежным прикосновением, на какое только был способен. Потом, в самый последний миг, она вся вдруг рванулась к нему, обняла с неожиданной силой и зашептала жарко: - Я так хочу жить... Боже, я так хочу жить... С тобой и нашим крохой... Береги его... И все... То, что показалось шагом к выздоровлению, было вспышкой перед нахлынувшей тьмой. Она умерла в огромной спальне Цветущего замка, за окнами которой бушевал каштанов цвет и заливались весенними трелями птицы. А в соседней комнате в кружевных пеленках и покрывалах ревел требовательным баском розовый крепыш, наследник трона и Короны. Он теперь стал сиротой, и мать ему отныне заменяли целых три няньки. Весна - конец мая - самое пышное цветение, самые сводящие с ума запахи. Время для любви и надежды, для самых светлых мечтаний... И похороны среди буйства природы. И болело, как внутри все болело... Он распорядился, чтоб все прошло просто, без королевской пышности. Когда была их свадьба, наоборот, он со всеми хотел делиться своим счастьем, ведь оно далось после стольких испытаний и представлялось таким огромным, что все Королевство должно было с ними его разделить. Да, оно было огромным, но таким недолгим... Последний поцелуй, последний раз прикоснуться к огненным волосам, убранным под жемчужную сетку, последнее пожатие руки, когда-то мягкой и теплой, теперь - холодной и твердой. И глаз она больше не откроет, никогда... Нет больше в мире изумрудных глаз... Красивая, изящная, нежная, любимая... мертвая... Когда закрыли крышку гроба, он всем существом своим остался там, вместе с ней. Темнота подступила ко всех сторон, стало глухо и душно, словно и его завалили землей... Королеву похоронили под ивами, рядом с могилой его матери. 'Здесь две самые дорогие мне женщины', - сказал он. Могильщики разровняли холм, и он дал знак всем уйти. Слезы просились наружу, и их никто не должен был видеть, кроме ивовых ветвей, таких же скорбных и поникших. Весь оставшийся день и всю последующую ночь он просидел на земле у могилы своей Королевы и, глядя на холм, что укрыл ее в себе, в который раз жалел, что он жив и что его глаза видят такое - могилу любимой жены... - Вы уже три дня ничего не ели, - заметил доктор. - Я знаю. - Смею заметить, государь, что так нельзя. На эти слова он лишь пожал плечами. Они стояли на берегу озера, что окружало Цветущий замок - родовое гнездо Короля. Он, худой и бледный, с неподвижным взглядом, рассеянно бросал в воду мелкие камешки и так же рассеянно наблюдал за волнами, на которых колыхались крупные влажные кувшинки. Эти белые цветы напомнили тот день в конце апреля... Она была так хороша со своим круглым животиком, в легком белом платье и с распущенными огненными волосами, когда он катал ее здесь на этом озере на лодке. А как замирало сердце, когда она неосторожно перегибалась через борт, чтобы сорвать кувшинки, и смеялась, видя страх в его глазах: - Не свалюсь - не бойся. Не бойся... Легче сказать, чем сделать... Он боялся с той самой минуты, как она забеременела. И никогда он не испытывал такого страха. Стоило ей споткнуться или слишком резко повернуться, и его сердце колотилось, словно горошина в погремушке... Погремушку он сам вырезал из липы для их будущего малыша... - Нельзя падать духом, государь. - Голос доктора прервал воспоминания. - Вы Король, от вас зависит жизнь целого государства... Вы отец, в конце концов, и вы нужны своему сыну. - Я знаю, - очередной ответ. Липовая погремушка. Ею иногда стучит нянька в детской, и сердце его обрывается от этого звука... Тут доктор рискнул, ни много ни мало, жизнью: схватил Короля за плечи и пару раз жестко встряхнул: - Очнитесь, сэр! Я же пытаюсь вернуть вас к нормальной жизни! Помогите же мне! - Я должен уехать. - Он так и продолжал смотреть словно сквозь доктора, и встряска ничуть его не расшевелила. - Если я останусь - я сойду с ума... Без нее я сойду с ума... Да, я уеду... Доктор отпустил его, недоуменно подняв брови. - Путешествие, - чуть бодрее сказал государь, - это мне поможет, думаю... А как вы считаете? - Но ваш сын? А страна? Как же все это без вас? - Моему сыну всего пару недель, и ему нужнее няньки, а страна... Все спокойно, все стабильно, все на своих местах... Для Королевства я сделал все, что было нужно... И у меня достаточно советников и министров, чтобы в мое отсутствие все было в порядке. Год-два - и я вернусь. Как раз придет время учить сына держаться в седле. - И он слабо улыбнулся. - Отдайте все необходимые распоряжения насчет моего отъезда. - Кто будет сопровождать вас, государь? - Никто. Я еду один... 1 Деревня Перепутье, что в южном округе Снежного графства, всегда жила весело. И именно потому, что располагалась на перепутье. Здесь то и дело появлялись новые люди, путники, которых гостеприимно встречали в местной харчевне 'Крестовище'. Не было вечера, чтоб за ее столиками и стойками не собирались местные жители, чтобы посудачить о новостях, которые принес последний путешественник. Само собой, за этими разговорами выпивалось много пива и вина, и съедалось прилично закуски из хозяйских погребов. И 'Крестовище' процветало. А для некоторых путников платой за ночлег и стол в харчевне иногда был просто занимательный и желательно долгий рассказ о собственных странствиях и о тех диковинах, что они повидали. Такие повествования собирали много народу и приносили хозяину немалые барыши. Поэтому когда в жуткий ливень с градом в 'Крестовище' буквально ввалился путник в черных кожаных одеждах, с которых ручьями текла вода, хозяин Акил первым делом толкнул ногой дремавшего у теплого очага мальчишку, чтоб тот подкинул в огонь сырое поленце. Дым из трубы харчевни был сигналом для жителей Перепутья, что у Акила новый гость. - Добрый день, господин рыцарь, - почтительно поклонился хозяин, видя добротные одежды путника, его длинный меч за спиной и широкий кинжал на бронзовом наборном поясе. - Хотя что я говорю: какой он добрый. Как зарядил с утра, так и льет, ливень распроклятый... Прошу вас, к огню поближе, снимайте куртку и сапоги - я дам вам сухие. Брови путника удивленно приподнялись - видно, не везде он встречал такое радушие. - Благодарю, у меня есть свои, - предупредил он Акила, который уже выудил из-под стойки пару крепких, но сильно поношенных сапог. Он подошел к очагу, где уже трещало и шипело внушительных размеров сырое полено, расстегнул пояса (их было два) и перевязь, что крепила на спине меч, снял промокший капюшон и длинную куртку и повесил их на гвоздь, вбитый в стену, уселся на скамью, чтобы заняться сапогами, в которых (Акил слышал даже из-за стойки) хлюпало. - Займитесь моей лошадью: она привязана во дворе, - обратился гость к хозяину, - ей нужно сухое стойло и хороший овес. Акил кивнул мальчишке, и тот выбежал наружу будить спавших на сеновале работников. - Что господин желает на обед? - спросил тем временем трактирщик. - Холодного цыпленка с гречневой кашей, свежих овощей и молодого вина. Хозяин кивнул, и пока гость обсыхал и переобувал сапоги (запасные он достал из своего дорожного мешка), быстро накрыл один из столов в зале простой, но опрятной скатертью и выставил на него все затребованное. А сапоги у прибывшего были очень хорошие: из отличной мягкой кожи, шиты точно по ноге и крепкими аккуратными стежками, по бокам шнуровались для лучшего облегания. Впрочем, и та обувь, что сушилась у очага, была не хуже. Акил прекрасно знал, что, посмотрев на башмаки, можно судить и о человеке: богат он, знатен или нет, да и о многом другом. А такие сапоги, как у приезжего, были и дороги, и красивы, и удобны. Удобны и для ходьбы, и для езды верхом. Затем трактирщик незаметно стал рассматривать и хозяина сапог. Явно не простолюдин и даже не из мелких дворян: хоть среднего роста, но строен и статен, как вельможа, каждое движение быстрое, пружинистое, словно у дикой кошки; лицо гладкое чистое с красивыми чертами, только выражение на нем мрачное и усталое, а коротко стриженые волосы - с заметной проседью, хотя на вид прибывшему лет тридцать, не больше. Гость принялся за еду. Акил подошел, приготовив стаканчик для себя, спросил: - Я не помешаю вам, сэр? - Нисколько. Хозяин радостно улыбнулся и сел напротив, потягивая вино. Так он решил составить компанию приезжему и заодно разговорить его. - Я вижу, вы не местный, - начал трактирщик. - У вас легкий акцент. Вы с юга, я угадал? Тот кивнул, аккуратно оторвав от цыпленка лоскуток мяса и отправив его в рот. Так же благовоспитанно ложкой зачерпнул кашу и заел все это четвертиной помидора. Набив таким образом рот, он показал Акилу, что настроен есть и слушать, а не разговаривать. Трактирщик понял. - У нас часто кто-нибудь останавливается, - продолжил хозяин. - И мы всегда рады гостям. Так что, если желаете заночевать в 'Крестовище', я приготовлю вам лучшую комнату. У меня всегда чисто, сухо и тепло - об этом хозяюшка заботится. Гость вновь кивнул, продолжая поглощать цыпленка, кашу, помидоры и вино. - Отлично, - обрадовался Акил. - Эй, старушка! - На этот его зов в залу вошла полная румяная молодая женщина - его жена, в просторном домотканом платье, подвязанном чистым передником. - Приготовь комнату нашему гостю. Хозяйка, увидав красивого рыцаря, приветливо улыбнулась ему, кивнула мужу и пошла по дубовой лестнице наверх. Тут в харчевню, громко хлопнув дверями, заявились сразу несколько фермеров из соседних усадеб - не заметить дым, что заволок половину деревенской улицы, было невозможно. - Здрав будь, старина, - сказал один из них трактирщику. - Ну и льет сегодня - грех не пропустить по стаканчику. Скинув намокшие шерстяные плащи на вешалки, они сели кружком за стол у стены, то и дело поглядывая на приезжего. Тот вполоборота оценил вошедших и вновь вернулся к своей трапезе. Возникла небольшая пауза, в течение которой Акил перебрасывался взглядами с односельчанами, которые вопросительно моргали ему. Чуть заметно пожав плечами на их немой вопрос 'ну что?', трактирщик вдруг поймал на себе внимательный взгляд гостя, который скрупулезно объедал куриное крылышко. - Это полено, - сказал гость. - Что? - не понял Акил. - Я говорю - полено... Это ведь сигнал. Дымовой сигнал. - А-а-а, - протянул трактирщик. Какое-то мгновение они пристально смотрели друг на друга, а в глазах обоих искрил еле сдерживаемый смех. И через это мгновение оба расхохотались, шутливо грозя друг другу пальцами. - Рад, что повеселил вас, сэр, - сказал Акил. - Но как вы догадались? - Да просто, - отвечал гость. - На моем пути столько перепутий и крестовищ встречалось, и всюду одно и то же... Ждете от меня баек? - Мы были бы рады услыхать от вас что-нибудь интересное о дальних странах и местах, непохожих на наше, сэр, - согласно кивнул Акил, и вслед за ним закивали крестьяне. - Ну что ж, я вроде достаточно набил живот, чтоб и вас покормить байками, - усмехнулся приезжий. Он уже отодвинул свой стул от стола, чтобы оказаться в круге света, отбрасываемом пламенем, что горело в камине, но тут опять хлопнула входная дверь, запуская новых посетителей. Но это уже были не крестьяне. Сперва в трактир зашел хозяйской походкой высокий, широкоплечий молодой вельможа в богатом бархатном одеянии и необъятном берете, украшенном золотым шнуром с кистью, что свешивалась ему на левое плечо. Его рыцарские сапоги нещадно грохотали и звякали шпорами по дощатому полу, а широкий алый плащ, казалось, решил затмить даже огонь в камине. Окинув надменным взглядом обстановку и всех присутствующих, вельможа оглянулся к дверям и произнес: - Входите, тут вполне прилично. В приоткрытую дверь тут же скользнули с головы до ног укутанные в плотные плащи две тонкие женские фигуры. Где-то во дворе послышалось ржание лошадей, голоса людей. Акил проворно подскочил к новым гостям. - Рад приветствовать вас, благородные господа, - начал было он, но вельможа прервал его: - Пусть немедля весь этот сброд убирается. Нам нужны две лучшие комнаты и самый лучший ужин. Во дворе - мои люди и лошади. Им также нужна еда и крыша. - Все сделаем, все сделаем, - затараторил Акил и бросился во двор, несмотря на дождь. Крестьяне тем временем спешно и понуро ушли. Вниз спустилась хозяйка. Поклонившись новым посетителям и предложив им сесть пока за стол, она собралась провести первого гостя в его комнату. - Эй, я же сказал: чтоб никого, кроме нас, не было! - вдруг рявкнул вельможа. Хозяйка замерла на месте, испуганно глядя то на него, то на рыцаря. Она не знала, как ей сейчас поступить. Тогда первый гость оборотился к вельможе: - Сэр, во-первых, я не отношусь к тому сброду, который убирается; во-вторых, я прибыл первым и уже заказал себе комнату, где намерен отдохнуть после долгого пути. - И он передал хозяйке золотую монету, которую она спешно сунула в карман передника. - В-третьих, юноша, я сделаю скидку на вашу молодость и горячность и не стану учить вас вежливости. Сказав все это, он повернулся спиной к прибывшим, намереваясь продолжить свой путь на второй этаж. Но молодой вельможа, не стерпев таких речей, прыгнул к нему и, схватив за плечо, резко развернул к себе. Тут же прямо с разворота он был отброшен далеко назад сильнейшим ударом кулака под дых и по пути сбил табурет. Дамы, устроившиеся на скамье у огня, лишь ахнули. - Не стоило меня трогать, - стальным голосом заметил рыцарь, вновь поворачиваясь к лестнице. - Ко мне! - взревел во весь богатырский голос оскорбленный вельможа, вскакивая на ноги и взмахивая широким и коротким мечом. На его крик в трактир вбежали сразу шестеро человек. Рыцарь с готовностью выхватил правой рукой из ножен свой меч, оказавшийся необычно белым, а левой - кинжал и решительно ступил к неожиданным противникам. Тут одна из дам поспешила встать между ними и, скинув с головы капюшон, девичьим, но твердым голосом обратилась к вельможе и его людям: - Прекратите немедленно! Пусть они уберут оружие и выйдут отсюда! Воины послушно опустили свои палки и вышли. - Стыдитесь, Роман. Этот трактир не ваш, чтобы так запросто выгонять отсюда посетителей! Он такой же путник, как и мы с вами, он также ищет здесь прибежища от дождя и холода. - Потом оборотилась к рыцарю: - Вас, сэр, прошу спрятать оружие. Должна заметить, что с вашей стороны было так же недопустимо рукоприкладство, как и со стороны сэра Романа. Тут она замолчала, смущенная взглядом его серых глаз. Он, казалось, совсем не слушал ее, а просто рассматривал. Ведь было на что посмотреть: юная леди Роксана, дочь лорда Криспина, владетеля Земли Ветряков, и сама не знала, как она красива. Невысокая, но тонкая и грациозная, с пышными золотистыми волосами и большими голубыми глазами, с лицом ребенка, нежным и румяным, она походила на фею из цветка... 'Фея из цветка' - прошептал он чуть слышно, словно что-то вспомнив. Потом вдруг встрепенулся, вежливо поклонился. - Простите, что сделал вас свидетелем этой неприятной сцены, - сказал он. - Таким прекрасным глазам надо видеть лишь прекрасное... Меня зовут Фредерик. Я рыцарь из Южного Королевства. - О, вы проделали такой долгий путь! - очаровательно улыбнулась девушка. - Видишь, Роман, это рыцарь из далекой южной страны. Может, он будет так любезен и расскажет нам за ужином что-нибудь о своей родине? Молодой вельможа молчал, набычившись. Фредерик, Западный Судья и Король Южного Королевства, также молчал, продолжая смотреть на белокурую девушку... Фея из цветка... Такой всегда была для него мать, не пережившая гибели отца, хрупкая, словно полупрозрачная... Девушка смущенно улыбнулась, не зная, как расценивать его взгляд. - Меня зовут Роксана. Я дочь лорда Криспина из Земли Ветряков. - Прошу вас, леди, - подал голос сэр Роман. - Не стоит сразу вот так рассказывать о себе первому встречному. Кто может поручиться за правдивость его слов? - Вы хотите назвать меня лгуном, сэр? - с металлом в голосе протянул Фредерик. - Прекратите сейчас же! - воскликнула Роксана, опасаясь, что сейчас вновь начнется потасовка. - Право, нам всем надо отдохнуть. Усталость вызывает раздражительность. Мужчины еще раз смерили друг друга далеко не дружелюбными взглядами. Затем Фредерик церемонно поклонился Роксане, опять повернулся к лестнице, намереваясь попасть-таки в отведенную ему комнату. - Вода для умывания - на окне в кувшине, - говорила хозяйка, показывая Фредерику, где и что. - Если что-то еще понадобится, дергайте за этот шнур. Он проведен к колокольцам в кухню - там всегда кто-нибудь есть... На ужин будут свиные колбасы и тушеная капуста. Она развесила прихваченные из общей залы его плащ и куртку на шнуре, обвивавшем широкую дымоходную трубу, что шла от камина внизу по стене комнаты, поставила рядом и сапоги. От дымохода приятно веяло теплом, и Фредерик устало опустился на скамью, прислонившись спиной к нагретым кирпичам. - Ужин подадите в комнату, - буркнул он. - Господин, мне очень жаль, что так все получилось, - проговорила хозяйка, останавливаясь перед ним и теребя в руках край передника. - Не стоит вспоминать об этом, - махнул рукой Фредерик. - Я ведь отвоевал себе комнату? - Он улыбнулся. Хозяйка улыбнулась в ответ, и румянец разросся во всю ширь ее пухлых щек. - Я принесу вам чаю. У меня прекрасный чай из зверобоя. А то вы бледный и уставший. Фредерик согласно кивнул. Через пару минут сидел на скамье уже с объемной глиняной кружкой, полной душистого травяного настоя, и с удовольствием пил его маленькими глотками. Право, он устал: три дня ехал верхом, а еще этот дождь - размыл дорогу. Стоило задержаться в трактире на несколько дней, чтоб и ливень кончился, и путь просох. Фредерик глянул в окно - по стеклу ручьями втекла вода. Таких долгих и щедрых дождей в его Королевстве никогда не бывало. Вот они, новые земли... Он перешел границу своей страны чуть более неделю назад. А до этого проехал ее всю от Теплого снега до самых северных гор, где все еще пустовала без хозяина Железная крепость, которая раньше принадлежала Конраду, Северному Судье. Конрад в свое время вступил в сговор с преступным кланом Секиры и был убит Южным Судьей - сэром Гитбором. Остановившись в Железной крепости на пару дней (там ведь прошли его детство и юность), Фредерик принял решение штурмовать горы и нашел себе надежного проводника из местных жителей. Переход через заснеженные хребты дался нелегко. Он предполагал ночлег под открытым небом, на ветру, и вынужденное голодание и занял у Короля более недели. Был путь намного легче - по подземной реке Боре, что неспешно текла в огромных пещерах северных гор, можно было на лодке проплыть хребты насквозь. Но теперь Фредерик мог похвастать тем, что прошел все сложные перевалы и не сдался горам. 'А толку?' - думал сейчас он, глядя на унылое небо за окном таким же унылым взглядом. Заплатив проводнику и отправив его назад, теперь Фредерик оказался совершенно один в чужой стране. Снежное графство всегда оставалось закрытым государством. Кое-что о нем слыхали: там часто вспыхивали распри между многочисленными отпрысками правящих ландграфов за право наследования. Но это были не кровопролитные стычки и войны, а незаметные интриги и заговоры. А народ в графстве в большинстве своем нрав имел спокойный и трудолюбивый, тем более что в суровом северном климате без стойкости и тяжелого труда нельзя было обойтись. Крестьяне жили небольшими общинами, по десять-двадцать дворов и сообща обрабатывали землю, разводили скот и птицу, охотились и рыбачили. Вместе им было легче устоять перед строптивой изменчивой погодой, перед дремучими пущами, полными зверей, и перед землевладельцами. Это в Королевстве на лендлордов, вздумавших самодурствовать, находилась управа в лице Судей Королевского дома. Здесь было не так: ландграф наделил своих вассалов почти неограниченной властью над феодами и не утруждал себя мыслями о положении подданных. Фредерик отметил все это за то малое время, что проехал по земле Снежного графства. В приграничном форте он купил карту страны и старательно ее изучил. Карта была составлена неплохо и пока не подводила его. В тех селениях, которые он проехал, его встречали довольно радушно, особенно когда узнавали, что он из Южного Королевства (так называли его страну в Снежном графстве). Про Королевство ему рассказывали много хорошего: что там и живется вольнее, и правят там справедливей, и народ там веселый и довольный, и с погодой дела лучше и с урожаями, и выходы к морю есть, а значит - торговля процветает... Одним словом, Фредерик узнал, что живет в благословенном крае. 'Да, хорошо там, где нас нет, - думал он. - Теплый снег всегда был для меня желанным местом, самым прекрасным и родным... Но не теперь...' В комнате стало душно, и от чая бросило в жар - Фредерик открыл окно, сел на подоконник. Дождь усыпляюще шуршал в листве вишневых деревьев, что росли напротив, и молодой человек даже задремал... - Утром отправимся, - послышался тихий голос из сада. У Западного Судьи уши отличались превосходной чуткостью. Поэтому сквозь полудрему Фредерик услыхал такой разговор: - Чертов дождь... Уже давно были бы на месте, - голос сэра Романа. - Конечно, с таким делом надо поспешать, - отвечал его собеседник. - Ловко вы это придумали. - В этом деле я на отца положился. Мое дело - улыбаться Роксане и говорить ей о вечной любви. - Ну такому кавалеру, как вы, это не сложно... Вам любая поверит... А не боязно? Ландграфу ведь дорогу перебегаете. - Боязно, - тут Роман вздохнул, - да больно куш большой. - Так и девка-то хороша. - Да пес с ней, с девкой: женюсь, трахну и запру в какой-нибудь башне, чтоб жить не мешала... Тут голоса стали удаляться, и Фредерик открыл глаза. Его мозг уже выстроил логическую цепочку для всего того, что услыхал. Еще на границе он узнал, что ландграф собирается жениться и в жены он себе выбрал некую юную знатную красавицу. Если не вдаваться в подробности, то Роксана - это она и есть. Значит, юный сэр Роман играет с ней в любовь и обманом увозит ее, чтобы жениться, перебежав, таким образом, дорогу ландграфу. А большой куш - это наверняка большое приданое Роксаны. 'Хотя здесь может быть все, что угодно', - мелькнула мысль. - А какое, собственно, тебе до всего этого дело, - буркнул Фредерик, перебираясь с подоконника на постель и откинувшись в подушку. Перед ним всплыло детское лицо Роксаны, с милой и наивной улыбкой. Странно, что против такого ребенка задумали такую подлость. Как сказал Роман? Женюсь, трахну и запру... Вот какое у нее будущее... - Черт! - Он подскочил на кровати. - Тебе всегда больше всех надо! 2 И Роксана, и ее горничная испуганно вскрикнули и бросились к дверям, когда из окна в комнату впрыгнул рыцарь Фредерик. - Ради бога! - С таким возгласом он бросился им наперерез и закрыл пути к выходу. - Не шумите. Мне нужно задать вам всего пару вопросов, и я буду знать, что делать. - Роман! - вместо ответа позвала девушка. Фредерик схватил ее за руку, дернул к себе, зажав рот ладонью. Увидав, что горничная открыла свой, моментально приставил к горлу Роксаны кинжал, зашипел: - Молчи или будет плохо! Тут же девушка в его руках обсела в обморок. - Ах ты, господи, - с досадой пробормотал он, осторожно уложил ее в кресло и в этот момент получил стулом в плечи - бойкая служанка времени зря не теряла. Молниеносно развернувшись, Фредерик ногой ударил горничную в грудь - с дамами, нападавшими на него, он никогда не церемонился. Та, сдавленно охнув, отлетела к стенке. - Ну хоть обе молчат, - заметил Фредерик, потирая саднившее плечо. Он на всякий случай связал служанку ее же длинным широким вышитым поясом и затолкал ей в рот кляп из полотенца, сам вернулся к Роксане. Она все еще была без сознания, поэтому молодой человек слегка похлопал ее по щекам. - Ой, Лия, что ты делаешь? - забормотала девушка, а открыв глаза, поспешила и рот открыть, чтоб вскрикнуть, увидав Фредерика. Не успела - он вновь закрыл ладонью ее губы. - Еще раз прошу внимания к моим словам, - зашептал он. - От этого в первую очередь ваша жизнь зависит. Поверьте, никакого зла я вам причинять не собираюсь - это не в моих правилах... Ох, что я несу... Ладно, просто отвечайте на мои вопросы. Роксана что-то промычала. - Короче, один раз моргнете - это 'да', два раза - 'нет'. Если не знаете, что ответить, просто помотаете головой. Понятно? Девушка отчаянно забилась в его руках, но Фредерик крепко ее держал. Поняв, что ничего другого ей не остается, Роксана затихла. Молодой человек расценил это как согласие отвечать. - Вы невеста ландграфа? - бодро задал он первый вопрос. Она моргнула раз, два и заморгала часто-часто, и по щекам в два ручья покатились крупные слезы. - Ну вот только этого не надо, - растерянно забормотал Фредерик. - Я вас отпущу, только обещайте не шуметь. - И он осторожно отвел руки. - Вот теперь сядьте, вот платок - утритесь. - В-вы, в-вы меня выследили? - сквозь рыдания спросила девушка. - Кто вас послал? Мой отец или мой жених? - Значит, вы все-таки сбежали, - сделал для себя вывод Фредерик. - Сэр Роман обещал на вас жениться? - Я люблю его, а он любит меня, - утираясь платком, говорила Роксана. - А мой отец не хочет нашей свадьбы. Он хочет, чтоб я стала женой ландграфа. Пожалуйста, отпустите меня, не доносите про меня и Романа отцу и графу. Хотите, я вам свой перстень отдам... и серьги... и ожерелье возьмите. - Она уже поснимала все украшения и совала их в руки Фредерика. Тот быстро отвел ее руки. - Мне очень жаль, но я не могу не сказать вам то, что услышал. Право, все это так случайно... А может, не случайно, - забормотал он. - Может, и не стоило так поступать... Роксана растерянно смотрела на него - рыцарь, казалось, забыл про нее и разговаривал сам с собой. - Сэр? - Она тронула его за плечо. - Так что вы мне скажете? Он вздрогнул, как там внизу в зале, будто что-то внезапно вспомнил. - Сказать, да конечно, - увидав ее чистые детские глаза, просто застонал. - Боже, как же вам это не понравится... Простите, леди, но сэр Роман обманывает вас. Лицо девушки стало вопросительно-удивленным: - Что-что? - спросила она. - Я хочу сказать, что сэр Роман намерен жениться на вас лишь для того, чтобы завладеть вашим приданым. Также, вот это уж не знаю почему, он хочет таким образом досадить ландграфу. Еще раз простите, но приведу его слова относительно вас: женюсь, трахну и запру в какой-нибудь башне, чтоб жить не мешала... Роксана чуть не задохнулась от возмущения и отвесила Фредерику звонкую пощечину. Он мог бы перехватить ее руку, но не стал: за такие слова, пусть и правдивые, всякая настоящая леди обязана была дать оплеуху. Поэтому Король стерпел, хотя в ушах у него зазвенело. - Да как вы смеете?! Как смеете говорить такое о Романе?! - воскликнула она. - Кто вы такой, чтоб так говорить?! - К сожалению, никаких прямых доказательств того, что я говорю правду, у меня нет. Есть лишь мое слово рыцаря и просто честного человека. Роксана сидела, стиснув губы так, что они побелели. - А отец сэра Романа, в каких он отношениях с вашим отцом? - спросил Фредерик. - Его отец - барон Лиер, верный вассал ландграфа, так же как и мой отец, - рассеянно отвечала девушка. - Они не друзья и не враги. Так... - Тут глаза ее вновь увлажнились. - Боже, я не могу поверить... Вы ведь лжете! Лжете! - А вы не знаете: барону Лиеру есть за что мстить ландграфу? - продолжал спрашивать Фредерик. - Может, граф обидел чем своего вассала? - Я не знаю... Ничего не знаю. - Роксана совсем расплакалась. Молодой человек растерянно смотрел на нее. Он не умел успокаивать навзрыд плачущих девиц. - Я прошу вас успокоиться, - стараясь не дрогнуть голосом, сказал он. - Подумайте о себе, о том положении, в котором вы можете оказаться. Пока что есть возможность все исправить, но если помедлить, вас уже ничто не спасет. Я повторю, хоть вам и неприятно это слышать: 'женюсь, трахну и запру'. Такого будущего вы хотите? - Я вам не верю, - уже прошипела сквозь слезы Роксана и пронизала его ненавидящим взглядом. - Убирайтесь! Можете отправляться к моему отцу или к ландграфу, все равно, кто вас подослал, и передать, что у вас ничего не вышло! И будьте покойны: я про вас не скажу Роману, иначе он убьет вас... Фредерик слегка поклонился и сказал: - Если понадобится помощь и защита, я всегда буду рад оказать вам эти услуги. - Убирайтесь! - С таким возгласом Роксана швырнула в него подушку: это было первое, что попарю ей под руку. От подушки Фредерик счел нужным увернуться, легко вскочил на подоконник и таким образом удалился в свою комнату, будучи в сомнениях относительно правильности своего вмешательства в дела Роксаны. А девушка осталась в сомнениях еще более тяжких. Только что выдвинули обвинения против ее возлюбленного, которому она с недавних пор верила и доверяла больше, чем родному отцу. И не просто доверяла. Да ведь ради него она родного отца обманула, предала его чаяния и надежды. Неужели Роман задумал подлость. - Не может быть, не может быть, - бормотала Роксана. Из раздумий ее вывело мычание Лии, которая пришла в себя и теперь отчаянно вращала выпученными глазами и мычала, чтобы привлечь внимание госпожи. - Ах да, потерпи, - спохватилась Роксана и кинулась развязывать служанку. - Господи, да почему вы до сих пор никого не позвали? - возмутилась та, как только ее рот получил свободу. - Надо срочно все рассказать сэру Роману. Уж он-то разберется с этим негодяем. Он ничего плохого вам не сделал?.. Ох, моя голова... - Не смей! И молчи! Никто ничего не должен знать, - оборвала ее девушка. Лия вопросительно на нее посмотрела: - Да вы никак что задумали, моя леди? - Задумала. Поди глянь: готов ли ужин. Ужин был готов, и Роксана вместе с горничной спустились в зал. Их ожидал уже попробовавший местного вина Роман. Его глаза блестели, а щеки румянились. - Моя леди, прошу. - Широко улыбаясь, он усадил девушку за стол, на который трактирщик Акил выставил все свои самые лучшие блюда и вина. С ледника принесли даже гусиный паштет и заливные языки. - Нет, хозяин все-таки молодец, - заговорил Роман, усаживаясь напротив и вновь поднимая бокал. - За здоровье моей леди! - провозгласил он и залпом выпил вино. - Такое прекрасное питье, а какие яства. - И он жадно схватил с ближайшего блюда жареного цыпленка. Надо сказать, Роксана до разговора с Фредериком также мечтала утолить сильный голод, который испытывала после долгого пути, но теперь вид еды ее никак не прельщал. - Троф, налей-ка мне еще, - позвал Роман своего оруженосца, невысокого, но коренастого и, видно, немалой силы мужчину средних лет с длинными и большими руками. - Что ж ты не ешь ничего, золотко? - спросил он девушку. - Не брезгуй - блюда хороши. - Роман, послушай, что скажу. - Роксана подняла на него свои ясные глаза. - Не время сейчас пировать да вино пить... - А что ж нам мешает? - удивился юноша. - Рыцарь, что опрокинул тебя давеча на пол, - девушка заметила, как нахмурился он при этих словах, - он ведь не простой странник. Он посланный моего отца. Роман слегка протрезвел и озабоченно облокотился о стол. А до этого сидел, расслабленно откинувшись на спинку стула. - Ты же знаешь, я убью всякого, кто попытается разлучить нас. Пусть бы даже твой отец самого дьявола послал за тобой. - Он не собирается разлучать нас. Он приехал сообщить, что за ослушание отец лишает меня наследства и отрекается от меня, - молвила девушка. - И я теперь хуже какой нищенки, потому как и нищенкам положены отец, мать да сума в наследство, мне же - ничего. - И она пристально глянула на Романа, ожидая его реакции. Так как во рту юноши теперь находился изрядный кусок мяса, он прожевал его, правда, уже не так энергично - судя по всему, аппетит пропал и у него. - Что ж, - заговорил он, то и дело бросая взгляды на своего не менее огорошенного оруженосца, что застыл за спиной девушки с кувшином в руках. - Что ж... Это конечно не имеет значения... Потому что я люблю тебя и всегда буду любить... Но взгляд Романа был не таким. Всего на мгновение промелькнуло его в глазах что-то похожее на растерянность и досаду, и Роксана это заметила: она ведь только и делала, что пристально следила за юношей. Это мгновение доставило ей сильную боль. 'Неужели правда? Неужели...' - Так ли это, Роман? - чуть дрогнувшим голосом спросила девушка. - Ты что, мне не доверяешь?! - вдруг вспылил он. - Да я же себя под удар подставил! Сама подумай!.. Черт, да что он тебе наговорил, этот проходимец?! Да я прямо сейчас его прикончу! - С этими словами Роман, уже порядком захмелевший, вскочил с места, опрокинув стул, и, громыхая сапогами, двинулся к лестнице, на ходу вытягивая из ножен ставший не сильно послушным меч. - За мной спешите? Роксана обернулась. Из полумрака, что царил на лестнице, четко был виден тонкий белый клинок, направленный строго в шею Романа. И юноша уже стоял, боясь шевельнуться. Его даже не пошатывало, потому что хмель чудом испарился, как только сталь похолодила горло. Из полумрака вышел и владелец белого меча - рыцарь Фредерик. Бесшумно ступая, он спустился в зал, и Роман вынужден был пятиться, чтоб не насадиться на клинок. - Отлично, юноша, - 'похвалил' его Фредерик. - Отдайте мне ваш грозный меч. Хорошо. - Взяв оружие, он упер его в пол и ударил ногой по клинку - тот жалобно переломился. - Люблю так делать... Теперь ваш оруженосец сделает то же самое со своим мечом. Троф повиновался. Сломав свой меч, он бросил его на пол и в тот же миг ловко метнул в грудь рыцарю тонкий кинжал, что прятал в просторном рукаве. Фредерик молниеносно отбил мечом летящее стальное жало в сторону и сразу вернул острие своего клинка к горлу Романа, не дав тому даже шевельнуться. - Еще одна попытка, и я убью его, мастер Троф, - предупредил он. - Леди Роксана, прошу вас стать за моей спиной. - И не подумаю, сэр, - ледяным голосом ответила девушка, - не подумаю, пока не узнаю всей правды. Фредерик понимающе приподнял бровь. - Что ж, сэр Роман, прошу вас. - И он дал тому прочувствовать остроту своего меча, надавив слегка кончиком клинка на кадык. Юноша судорожно сглотнул, прошептал осипшим голосом: - Что вам надо? - Вы же слышали - правды. И не советую изворачиваться - мне все известно, - стальным голосом ответил Фредерик. - Одно слово лжи - и я перережу вам горло! Он блефовал практически 'на сухую'. Но ему ли, в недавнем времени Западному Судье (а больше Судьей, а не Королем он себя считал), не знать всех тонкостей допроса, методов добывания информации и признаков лжи. И Фредерик был уверен: если Роман станет врать, он это увидит. Сильно побледневший юноша вновь судорожно сглотнул. - Хорошо, - начал он, - раз уж так все пошло, к чему изворачиваться... Тебе же хуже, Роксана... Да, ты мне была нужна только из-за своего приданого. И из-за тех земель, что должны были тебе отойти после замужества. Барон Криспин ведь любит тебя, свою единственную дочку. Я был уверен, что он смирится с нашей свадьбой... Да и ты сама так говорила... Но видишь, как все получилось... Скажи спасибо вот ему. - Роман слегка кивнул в сторону Фредерика. - Так, может, я и женился бы на тебе, на бесприданнице... Каждое его слово ранило девушку все глубже и глубже. Но она держалась, хотя было огромное желание разреветься, и то и дело чуть не до крови закусывала губу. А на слова Романа о бесприданнице выкрикнула: - Женился бы?! Женюсь, трахну и запру?! Так кажется?! Тут уже вздрогнул, как ужаленный Роман. Его лицо стало еще белее, хотя это казалось невозможным. - Так! Так! Именно так - я по тебе вижу! Это твои слова! Боже, как же я могла не увидеть такой лжи?! - выкрикивала Роксана с болью каждое слово. - Тише, - остановил ее Фредерик. - Я думаю, сэр Роман еще не все рассказал. - Чего же больше? - скривил губы юноша. - Как же. Еще много интересного. О вашем отце, например, желательно послушать. Тут лицо Романа вытянулось. Неожиданно подал голос его оруженосец: - Отец моего господина, благородный барон Лиер, ничего не знает об этом. - Сомневаюсь, - сказал Фредерик и надавил на свой меч, слегка проколов кожу под подбородком у Романа - тонкой струйкой потекла кровь; Роксана закрыла лицо руками. - Не вмешивайся в наши дела, южанин! - прошипел Троф, бросаясь вперед, но остановился под красноречивым взглядом молодого человека. - Ты лезешь в опасные дебри! - Ну же, сэр Роман, - затребовал Фредерик. - Мы ждем. - Ничего не знаю... Лишь то, что отцу есть за что считаться с ландграфом, - поспешно ответил юноша. - Молчите, сэр! - С таким криком Троф не сдержался и бросился на Фредерика. Тот, не глядя, вскинул в его сторону левую руку - та предплечье моментально, с веселым щелчком, раскрылся маленький белый арбалет - тонко свистнул серебристый болт - оруженосец упал, пораженный в правое плечо. - Черт! - вырвалось у Романа. - Вы готовы еще что-нибудь нам сообщить? - спросил Фредерик, опустив руку, а арбалет с готовностью зарядился следующей стрелой. - Признаю: отец встречался с графом Густавом. Около двух месяцев назад... - Отлично. И о чем шел разговор? - глазом не моргнув, продолжил Фредерик. - Я не слыхал: отец выслал меня в другие покои... Граф заезжал к нам в замок во время охоты, чтобы не было подозрений. Вот и все. Фредерик бросил взгляд на Трофа, который лежал на полу, стараясь зажать рану здоровой рукой, и смотрел на него горящими злобой глазами. - Судя по всему, оруженосец знает больше, - пробормотал молодой человек. - Хоть режь меня, южанин - ничего не скажу! - поспешил заявить Троф, и видно было, что он настроен серьезно. - Мне большего не надо, - минуту подумав, ответил Фредерик. - Леди Роксана, теперь слово за вами. Та отняла руки от лица: глаза блестели слезами, а взгляд так и говорил: чего ж еще надо. - Может, вы желаете и дальше оставаться в обществе сэра Романа и его людей? - спросил молодой человек. - Решайте, как вам поступить. Девушка смотрела на Романа, с горечью качая головой: - Я не могу поверить... Не могу... Как так можно?