Аннотация: Детектив, преступник в котором известен заранее и успел умереть прежде чем его нашли. Главному герою, родственнику убийцы, остается разобраться с наследством - квартирой и собакой.
Наследство
В дверь позвонили. Один раз. Павел поднялся и пошел открывать. На пороге стоял один из покупателей. Он явился сам, не в сопровождении риэлтора. Явился без приглашения, застав Павла случайно. В объявлении был указан телефон для связи, но покупатель его проигнорировал. Осмотрев квартиру, он счел ее пригодной для проживания, достаточно комфортной и удобной для своих нужд. Единственным, что его смущало, была цена.
- В объявлении нет никакой ошибки? - спросил он, завершив полный круг и вернувшись в коридор к исходной точке. - Если вы действительно отдаете квартиру так задешево, то я не вижу толпы покупателей готовых оторвать ее у вас с руками и ногами. Так в чем подвох, позвольте спросить?
Ему было хорошо за пятьдесят, в волосах серебрилась седина, которую он не стремился закрасить. Павлу пришло в голов, что покупатель примерно одного возраста с его дядей.
- Эта квартира досталась мне по наследству, - объяснил Павел и затих, как будто сказанное могло хоть что-нибудь объяснить незнакомцу.
Покупатель поиграл бровями, не менее седыми, чем волосы, затем сообразил в чем дело и кивнул с пониманием знатока:
- Так вот в чем дело - квартира находится под судом.
Суд между перегрызшейся из-за наследства родней действительно имел место. Но он давно закончился, оставив после себя неприятный осадок.
- Боюсь все еще хуже, - сказал на это Павел, облизнув подсохшие губы. В помещении не было жарко, и балкон был открыт и по одному окну в каждой комнате. Губы пересохли по причине, не имеющей к влажности воздуха никакого отношения, как пересыхали всегда, когда речь заходила о Валентине Ивановиче.
- Что же, по-вашему, может быть страшнее суда? - недоумевал покупатель. В его представлении выходило что ничего. Павел мог бы поспорить с ним и уж точно выиграл бы. Но только спор этот был бы не совсем честным, а потому поспорить покупателю Павел не предложил.
- Здесь жил мой дядя, - вместо этого сообщил Павел. Это тоже ровным счетом ничего не объясняло. Особенно незнакомому вошедшему с улицы человеку.
- Понятно-понятно, - закивал покупатель. - И что с ним не так?
- У него была собака, - произнес на это Павел.
Очередная загадка поставила покупателя в совершеннейший тупик.
- У вашего дяди?
- Именно.
- Но она-то здесь причем?
- Я мог бы рассказать, но ответ вам не понравится и вам расхочется покупать эту хибару даже за те скромные деньги, какие я прошу.
- Квартирка, кстати, очень милая.
Павел сдержанно поблагодарил, коротко кивнув в ответ. Что может быть хорошего в однокомнатной малогабаритке он не представлял.
- Может быть, - добавил он уже вслух, - если не знать, кто в ней жил все просто отлично.
- Так вы расскажете?
- Ответ вас шокирует.
- Все может быть, - не став спорить кивнул покупатель.
- И вам расхочется делать сделку.
- Это тоже может быть. Но теперь, - он выдержал паузу, - если я не узнаю в чем тут дело, то не захочу делать сделку тем более.
- Что ж, - Павел пожал плечами. - Я вас предупредил.
- Будем считать, что так. Начинайте, - буркнул покупатель, опираясь спиной о стену.
- Наверное, в том и состоит проблема, - начал Павел, - я рассказываю эту байку всем кто бы сюда не зашел. Я разместил объявление в газете, интернете, моя сестра работает в агентстве недвижимости, я и ее напряг и еще другие агентства и не раз снижал цену, но все бес толку. Покупатели слушают байку, извиняются и уходят.
Покупатель нахмурился и заметил резонно:
- Так может вам перестать травить байки?
- Я хочу, чтобы они знали что покупают. Я знаю, что при этом моя задача продать эту хибару хоть за сколько-нибудь чрезмерно усложняется. Но поверьте, по-другому я не могу.
Покупатель кивнул скупо, сказал:
- Понимаю.
Он действительно понимал или начал понимать, Павел это почувствовал как чувствовал всегда тот момент, когда на его слушателей снисходило это самое понимание - история, которой его собираются потчевать, будет малоприятной.
- Я думаю так же, что их можно понять, - продолжал Павел, - ведь байки байками, но, по крайней мере, какая-то их часть точно и абсолютно правдива.
- Позвольте-позвольте, - движением руки подавшейся вперед покупатель остановил Павла в тот момент, когда он уже собирался перейти к сути. - То есть вы не уверены на счет всех ее частей?
- Выходит что да.
- Но тогда получается, вы заставляете меня поверить в правдивость выдуманной истории, так? - в его глазах ясных, синих, загорается лучик надежды, что возможно все не так плохо, что он поторопился списывать этот выгодный вариант со счетов.
Павел вынужден жестоко разочаровать его.
- Какая-то часть имеет документальное основание и подтверждение. Я мог бы показать вам бумаги, когда закончу, если конечно у вас останется желание взглянуть на них. Другая часть имеет косвенное подтверждение, но если вы сядете и действительно хорошенько обо все подумаете, то придете к тому же выводу что и я.
- К какому же?
- Что по-другому и быть не могло.
- Возможно, мне действительно следует присесть, - заметил покупатель и они перешли в единственную комнату и уселись на диване. Павел предложил покупателю чашку чая и трехдневные, успевшие слегка подсохнуть пирожные.
- Не увлекайтесь, - предупредил он. - Бывали случаи, - со значением он перевел взгляд на ковер. Там оставались видны и в сидячем положении были особенно заметны, тщательно открытые насколько позволяли чистящие средства, следы чужой блевотины.
На немой вопрос покупателя, Павел только слегка повел плечами, словно силился прогнать назойливую мошку неприятных воспоминаний.
- Осталось от предыдущего слушателя, - пояснил он. - Так мне продолжать?
- Боюсь, мы зашли за точку не возврата. Полагаю, мое больное сердце это выдержит.
- Есть третья часть баек, нюансы, предположения, домыслы. Если они кажутся вам лишними, можете смело пропускать их мимо ушей. Нам ведь важна суть, и в данном случае нюансы интересны, но не так важны, согласны?
- В том, что суть я уловлю это факт, но нюансы порой придают истории дополнительные оттенки.
- Поверьте, они все окрашены красным, а ваше сердце... Мне совсем не улыбается, что вы свалитесь здесь с инфарктом.
- Все настолько серьезно?
Павел кивнул.
- Начну с того что мой дядя, Валентин Иванович Игнатов, жил в этой квартире, но умер в другом месте. Так что квартира чистая и никаких злобных духов в ней не обитает. Моя история не о полтергейсте.
- Я должен сказать спасибо?
- Не знаю, наверное, не должны. Как вам угодно.
- Тогда, пожалуй, воздержусь, - покупатель уселся поудобнее, отхлебнул чаю, заел пирожным, проделал все именно так, а не наоборот. Павел дождался, когда собеседник прожует кусок.
- Вам следует сразу усвоить одну вещь. Собственно в ней и состоит весь секрет, но я не делаю из него тайны или загадки. Высказываю сразу же...
- В лоб, - перебил Павла покупатель.
- Именно.
- Правда всегда бьет по больному месту, - добавил покупатель. - И режет глаза.
Павел кивнул. Покупатель не стал развивать мысль.
- Моего дядю можно назвать злодеем, вроде сказочного, вот только творил он свои бесчинства не в сказках и делал все по-настоящему на той же самой земле, на которой живем мы с вами.
- И что же он делал?
- Он был убийцей, убивал людей последние восемь лет, перед тем как убить себя самого. Вы должны знать это с самого начала и принять как факт.
- Это ужасно-ужасно, - запричитал покупатель, лоб неожиданно избороздили старческие морщины, сделавшие его старше лет на десять, если не больше.
- Мне продолжать? - участливо спросил Павел.
- Будьте добры. Думаю самое страшное, вы уже открыли, так что... и потом меня заинтересовала собака. Мне интересно, причем она здесь?
- С нее все началось. С собаки. Когда Валентин Иванович надумал убить себя он совершенно не подумал о том, каково придется псу после его смерти. Я даже думаю иногда, что правда поднявшаяся из глубин является местью пса своему хозяину, моему, стало быть, дяде.
- Месть? - покупатель снова недоумевал. - С какой бы стати псу мстить своему хозяину?
- Пса зовут Дюк, порода ирладский волкодав. Вы когда-нибудь видели такого зверя?
- Боюсь, что не доводилось.
- Мой дядюшка был большой оригинал по части псов. Ирладцев у него было три, он заводил нового сразу же после того как умирал предыдущий. Дюку пришлось завести себе нового хозяина и сдать прежнего с потрохами. В этом и была его месть.
- Оригинально, - промямлил покупатель.
- Более чем. Так вот, на кличку Дюк пес откликается, хотя по паспорту он Джерардин Аметис Леонард III, но - вы бы его видели - это имя ему совершенно не идет.
- Я думал Джерардин - женское собачье имя.
Павел пожал плечами.
- Может и так, но в питомнике, видимо кому-то было виднее каким именем, какую собаку назвать. Они оба - Валентин Иванович и пес, правда, последний не по своей вине -довели себя до истощения, один до смертельного, другому едва хватило сил дотерпеть до реанимационного ветеринарного отделения.
- Не знал, что такие бывают, - вставил словечко покупатель.
- Иногда животных лечат лучше, чем собак. Когда Дюка обнаружили спасатели, он был весьма плох, но смог оклематься. Когда Валентин Иванович решил покончить с пребыванием в этом мире он не смог придумать ничего лучше как заморить себя голодом.
- По-моему умереть от голода куда страшнее, чем от пули, пущенной в висок.
Сказав, покупатель с невинным видом откусил от пирожного. Павел отметил его хороший аппетит, унять который не могла даже мрачноватая история ухода из жизни его дядюшки.
- Медлительнее возможно, но не страшнее, - ответил на реплику мужчины Павел. - У него не было при себе огнестрельного оружия, и тратить время на то чтобы купить его, он не собирался. В его распоряжении оставался разве что нож или тесак. Но вряд ли дядюшка осмелился вскрыть себе вены или загнать клинок в сердце.
- С чего бы? С ваших слов выходит, что он убийца.
- Убийца, да. Но не самоубийца. Им он стал поневоле, ввиду безвыходности собственного положения.
- Вот как?
- Устал делать то, чем занимался. А иного занятия себе не представлял.
- Интересно-интересно.
- И, кроме того, касательно способа наложить на себя руки. Валентин Иванович боялся вида собственной крови. Вы можете себе представить душегуба, боящегося вида собственной крови?
- С трудом в такое верится, но я весьма восприимчив к новым идеям и новому опыту, -пирожное зажатое в лице мужчины отчего-то выглядело особенно соблазнительно, а поедание сладостей под историю разоблаченного серийного маньяка с горя наложившего на себя руки составляло, очевидно, часть того самого нового опыта.
- Валентин Иванович отделял свою кровь от чужой. Своей крови он боялся, в чужой купался и не брезговал замарать рук. Как вы заметили тут деревянная входная дверь.
Посетитель кивнул, и даже посмотрел сквозь арочный проем, чтобы еще раз убедиться.
- Первое, что сделал мой дядюшка, подготавливая собственную смерть, это заколотил дверь деревянными рейками. Всю с верху до низу, положил на это два слоя реек и весь запас гвоздей, что был в доме. Соседи решили, что в квартире идет ремонт, а он всего лишь отрубал себе путь к отступлению. Не хотел сорваться в последний момент.
- Здесь второй этаж, - заметил покупатель. - И еще балкон. Не так уж и высоко, чтобы выпрыгнуть.
- Валентин Иванович решил точно как вы сейчас. Он подумал, что если ему не хватит сил терпеть, он обязательно использует балкон как запасной выход. Его он заколачивать не стал, возможно, потому что кончились гвозди, а может из иных соображений. Вместо этого опустошив холодильник, он приковал себя наручниками к батарее.
- Где он взял наручники?
- Приобрел в секс-шопе.
- Какая гадость.
- Наручники были пластиковые с металлическими вставками, достаточно прочные, чтобы выдержать, если закованный в них человек начнет вырываться. Ключи он отдал собаке, приказал сбросить с балкона. Дюк умный пес, все сделал как просили.
- Не понятно, однако, причем тут собачья месть, - буркнул покупатель, принимаясь за третье пирожное, количество приобретаемого нового опыта росло как на дрожжах.
- Перед тем как приковаться к батарее Валентин Иванович вскрыл пакет с сухим собачьим кормом и поставил там, где у Дюка была собачья миска. Это был большой пакет килограмм на десять. Представляете, как пес обрадовался свалившемуся на него счастью?
- Полагаю, в первый момент он съел больше, чем ему полагалось на день.
- Не могу сказать, сколько точно, но еда у пса закончилась раньше, чем могла бы. Валентин Иванович не ожидал, что ожидание им смерти затянется так надолго. Кроме того, была еще вода в ванной.
- Вода?
- Для пса. Сухой корм вызывает обезвоживание. Когда закончился корм, Дюк продолжал пить воду, и возможно это поддержало в нем силы необходимые для выживания. Еще он неустанно выл и гавкал, и это привлекло внимание соседей, поползли слухи, кто-то предложил вызвать МЧС, хотя вроде бы поводов для беспокойства не было.
- Лающая собака отличный повод для беспокойства.
- Собака лаяла только днем, - пояснил Павел, - а это не запрещено. Наконец, нашелся мальчишка, который на спор с другим соседским пацаном залез на балкон и через окно разглядел страшную картину.
- Человека прикованного к батарее.
- И собаку, лежащую подле него, пытающуюся отгрызть ему палец.
Последнее заставило покупателя поперхнуться кусочком пирожного. Что называется, проняло, даже его с виду толстокожего, но жалующегося на больное сердце.
- Мы говорим об этой батарее? - спросил мужчина, восстановив дыхание и кивая в сторону длинной трубы заканчивавшейся отопительным радиатором на четыре секции.
- Да. Тут было, где разгуляться, - добавил Павел, имея ввиду трехметровый отрезок трубы от стояка до радиатора, - но дядюшка предпочитал оставаться на месте, чтобы не тратить энергию и продлить удовольствие.
- Продлить?
- Думаю, да. Думаю, он не стремился к тому, чтобы уйти побыстрее. Если бы он действительно этого хотел, то придумал какой-нибудь более скорый и бескровный метод. У него была, как мне кажется, веская причина медлить.
- Вы расскажете?
- Непременно, если вам все еще интересно.
- Сколько он провел времени прикованным к батарее?
- Дверь Валентин Иванович заколотил в воскресенье. Служба спасения, вызванная родителями мальчишки, обнаружившего находку и не ставшего заходить внутрь, вскрыла дверь в субботу под утро. Выходит, заканчивалась неделя.
- И все это время...
- Дядя и собака были вместе в этой комнате, - Павел обвел руками помещение ничем теперь не напоминавшее о рассказываемых событиях. Дюк иногда отлучался, чтобы похрустеть сухим кормом или попить из ванной. Вода испарялась, протекала сквозь неплотно закрытую задвижку, корм заканчивался или стал безвкусным, когда мясной запах выветрился из открытого пакета и рассыпавшихся по полу зерен. Когда дверь вскрыли обстановка внутри была, конечно, не из лучших, сами понимаете. Собака не кошка, хоть Дюк и отличался повышенной чистоплотностью. Запах пота, мочи, фекалий, все вперемешку. Мне стоило больших трудов избавить помещения от этой вони.
На какое-то время покупатель прекратил пирожное, нового опыта в нем теперь было хоть отбавляй, хотя на тарелке на столике еще осталось несколько мучных деликатесов.
- Думаю, вы не будете против, если я не стану смаковать эти подробности? - спросил Павел.
Покупатель кивнул, одновременно что-то обдумывая, призвал Павла продолжать.
- Поначалу все решили, что Дюк оголодал настолько, что ситуация не оставила ему ничего другого кроме как или погибнуть от голода или попробовать отгрызть от хозяина кусочек.
- Ужасный выбор. Так пес на самом деле отгрыз палец вашему дяде?
- По крайней мере, намеревался.
- И мальчишке это не привиделось?
- Ничуть. Следы зубов Дюка и его когтей попали в медицинский отчет о вскрытии. Он лежит здесь в секретере и я мог бы показать вам его, чтобы вы убедились лично, но тогда придется смотреть и на фотографии, а это не то зрелище какое хочешь увидеть после того как плотно перекусил.
- Наверное, я вас объел, - извинился покупатель.
- Можете доесть все, если хотите, - заверил его Павел, указывая на оставшиеся нетронутыми сладости.
- Наверное, мне пока достаточно. Продолжайте, чем скорее мы доберемся до конца, тем скорее я уйду. Что-то мне не по себе.
- Так вот. Конечно, теперь история обросла героическими подробностями. И если вы спросите его, этого самого мальчишку - он живет на третьем этаже этого же дома, но в соседнем подъезде - то услышите совершенно другую историю. Мальчишки вы ж понимаете.
- Склонны преувеличивать собственные подвиги. Да, я понимаю, могу понять. Чего не могу так это почему так сложно?
- На это нет однозначного ответа.
- Мы ступаем в область предположений.
- И нравиться вам или нет, но мое предположение состоит в том, что Валентин Иванович специально добивался того, чтобы Дюк его съел.
- Святый Боже, - ахнул покупатель.
- На самом деле, Валентину Ивановичу было все равно, кто именно его съест - собака, кошка, тигр или профессиональный африканский людоед - главное чтобы это произошло. Определенно, он не искал легких путей к смерти.
- Почему же?
- Потому что, я склонен думать, он не просто затеял убить себя, но еще и наказать.
- Наказать? - Покупатель выглядел совсем растерянно. - Но за что?
- За разговором и пирожными вы забываете важную вещь. Наш главный герой убийца.
Покупатель ткнул себя указательным пальцем в лоб, мол, как он мог забыть.
- Меня нашли на пятый день. Хотя дядя мой единственный родственник мы не поддерживали контактов с тех пор как мой отец, поссорился с ним. Их ссора не имеет к нашей истории никакого отношения.
- Хоть в этом мне повезло.
- Я не принуждал вас слушать. И рассказываю подробно, как рассказывал десяткам других до вас.
- Я вздыхаю не поэтому, - ответил мужчина. - Вы отлично рассказываете. Мои вздохи это старческое. Неожиданно дыхание перехватило, иногда такое случается, не стоит обращать внимания.
- Попробую ускориться. Касательно того конфликта, скажу только, что причиной раздора была моя мать. Мой отец и дядя добивались ее взаимности, но в итоге она не досталась никому.
- Вот как?
- Да, она умерла, едва родив меня, потому что эти двое к тому моменту ее вконец доконали. Я даже не уверен, любили ли они ее, хоть кто-нибудь из них, по-настоящему. Она родила меня в одиночестве, и я воспитывался в приемной семье ее друзей. Еще я не уверен, что успел заглянуть ей в глаза до того как она умерла. Мне кажется, очень важным заглянуть в глаза матери сразу, после рождения. Хотя никто из нас не может этого помнить, мне кажется, что так было бы правильно.
- Почему же?
- Потому что естественно.
- Мне жаль вашу мать. Как ее звали?
- Ее звали Елена. Впервые, я увидел ее лет в пять на фотографии. Тогда я начал осознавать, что к чему. Мои приемные родители никогда не скрывали от меня, что они мне не вполне настоящие.
- Очень сочувствую вашей ситуации, но, по-моему, мы отвлеклись от главной темы.
- Пожалуй. Из-за случившегося наши семьи не общались. Отец - настоящий отец - жив до сих пор, но что с ним и как он, я не в курсе. Дядя доковылял до пятидесяти четырех и решил, что при его образе жизни и замашках с него хватит. - Павел сделал паузу и сказал задумчиво: - Я никогда раньше не говорил никому, даже Татьяне, но думаю, что причина, по которой Валентин Иванович сорвался в пропасть убийства, может быть в моей матери.
Покупатель тоже задумался, прикидывая, имеет ли сказанное хоть какой-нибудь смысл.
- Все может быть. Вопрос в том, есть ли для таких предположений хоть какая-то реальная основа.
- Боюсь, что нет. Возможно, я только выдаю желаемое за действительное в попытке придумать хоть какое-то оправдание содеянной жестокости.
- Некоторые вещи происходят просто так, безо всякой причины. Следует только принять это как данность.
- Таня тоже говорит, чтобы я не слишком убивался над этим вопросом.
- Кто такая Таня? - не забыл поинтересоваться покупатель.
- Моя жена и чемпион квартала по бегу.
- Продолжаете интриговать меня?
- Что делать если когда я встретил ее впервые, она была занята привычным делом?
- Она, эта ваша жена-бегунья, важна для рассказа? - спросил мужчина, покупателя в котором оставалось все меньше.
- Да, без нее вы не поймете, как мы пришли к выводу, что от собаки нужно избавиться. Как и от этой квартирки.
- Вы убили Дюка?
- Усыпили. Мы не живодеры, но пес не оставил нам шансов.
- Что же он такого натворил?
- Сделал кое-что совершенно непростительное. Вернее попытался. Доделать то, не удалось с Валентином Ивановичем. К счастью самого худшего удалось избежать. Но сначала были кости, а перед ними, я был занят улаживанием дел о наследстве. Валентин Иванович завещал мне эту квартиру и собаку.
- Впервые слышу, чтобы собака попала в стоки завещания.
- О, это вообще весьма занятная история, а Валентин Иванович слыл оригинальным человеком. Были у него другие родственники, которые не имели ничего против того, чтобы я забрал себе собаку, и оставил в покое квартиру. Мне бы дураку согласиться, но я уперся как баран. К тому времени как они подали в суд, я выяснил для себя почти все, о чем говорю вам сейчас. И как бы между прочим задвинул им эту байку, после чего иск родственники забрали не пожелав не иметь ничего общего с этим дерьмом. С тех пор я не виделся с ними, и ничуть не жалею об этом.
- Судебные споры развращают людей, - заметил покупатель, который все меньше напоминал покупателя.
- Что вы об этом знаете...
- Немного, но, тем не менее, иногда, достаточно судебных хроник по телевизору, чтобы понять, что дело это дрянь.
- Все они смотрели на меня как на врага, - кивнул в такт его мыслям Павел, - тут вы правы и на самом деле они забрали иск не потому, что боялись не выиграть и нести за это еще и расходы, а потому, что испугались. Но, как бы там ни было завещанное стало моим. Ремонт я сделал еще до того как родня Валентина Ивановича вовлекла меня в орбиту судопроизводства. Теперь в ней ничто не напоминает о том, что здесь кто-то умер прикованным к батарее наручниками из секс-шопа.
Мужчина нахмурился.
- Позвольте-позвольте, раньше, если не путаю, вы говорили, что ваш дядя умер не здесь.
- Но много ли ему оставалась. Когда им занялись медики, запущенный им процесс самоуничтожения стал необратимым. Валентин Иванович умер по дороге в больницу. То, что его обнаружили живым несколькими минутами раньше, ничего не меняет.
- И вы оставили нетронутой саму батарею и трубы, - заметил покупатель.
- На них нет никаких следов произошедшего, а сами они в отличном состоянии, но вы можете легко заменить и то, и другое если надумаете купить квартиру.
- Теперь я уже ни в чем не уверен.
- Почему-то я так и думал.
- Извините.
- Не стоит.
- Но вашу байку я все-таки дослушаю, чем бы она ни закончилась, - и его рука снова потянулась к тарелке с пирожными.
- С собакой все было сложнее, чем я думал поначалу. Ее надо кормить, с ней надо гулять и кроме того Дюк был слишком стар, чтобы менять место жительства. Можно было бы сдать его в собачий приют или усыпить, но для усыпления он выглядел бодрячком, я имею ввиду после того как его откачали в ветеринарной клинике, и к тому же, столько пережил, что просто не заслуживал такой участи как собачий приют или умерщвление уколом. Поэтому правильным мне представлялось переехать к самому Дюку, составить ему компанию в этих стенах.
- Не поверю, что вам не было страшно заселяться сюда после всего, что здесь случилось.
- Страшно нет, к тому же я занимался ремонтом и со временем он скрыл все следы. Возможно, поначалу было немножко гадливо, но и это чувство прошло. Я не верил до этого случая ни в приведений ни в полтергейст ни в другую подобную чертовщину. И, кроме того, у меня не было оснований считать, что пустая квартира может таить угрозу.
- А сейчас?
- Взгляды со временем меняются. Со временем Дюк привык ко мне как к новому хозяину и стал, как будто бы забывать, что когда-то был прежний.
- Что было потом?
- Потом мы начали находить кости.
Покупатель не донес пирожное до рта и положил себе на ладонь.
- Кости? - переспросил он.
- Ну да, обычные человеческие кости. Мы находили их в лесу, ну знаете, на окраине там, где железнодорожный вокзал и трамвайное депо.
- Я понимаю, о каком месте вы толкуете, подтвердил покупатель. - Там ветки железнодорожных путей сходятся с трамвайными. В полосе между ними растут деревья. Только я не стал бы называть их лесом.
- Места там достаточно. Там Валентин Иванович хоронил тела тех, кого убивал.
- Как это ужасно.
- Он превратил лес в кладбище, но вместо надгробного камня над каждой могилой сажал деревце. По другую сторону леса идет улица с домами четными и нечетными в один ряд.
- Эта улица огибает восточную часть города.
- Точно. Дюк сам привел меня туда на вторую или третью неделю нашего совместного с ним житья-бытья. Наверное, до этого он решал, стоит ли ему открывать свой секрет или нет, а может быть, ему надоело наше однообразное мотание по окрестностям.
- Собаке нужен простор.
- Простор Дюка всегда ограничивался длиной поводка. Он не имел ничего против поводка. Я не спускал его с поводка, даже когда мы были одни в лесу. Но он начал быстро уставать от однообразного маршрута. Утром мы обходили один квартал, днем другой, вечером старались оба за раз, но даже я почувствовал, что такая рутина начинает надоедать. Чего уж говорить о Дюке. За время, проведенное с Валентином Ивановичем, он привык к маршрутам иного рода, и развлечениям от которых волосы встают дыбом.
- Вы полагаете, что ваш дядя брал его с собой, когда... гм, убивал?
- Когда убивал, возможно, и нет, но когда ходил закапывать тела, безусловно. Иначе как бы Дюку удалось разыскать могилы?
- Вы это серьезно?
- Дюк показал мне много могил с тех пор, как однажды я позволил ему увести себя туда, куда он сам хотел попасть. Так мы оказались рядом с вокзалом и депо на улице где все дома в один ряд.
- Отсюда далековато, - промямлил покупатель, тщательно пережевывая кусочек пирожного. Опыт-опыт-опыт. Про чай он словно забыл.
- Да, далековато. Мы гуляли тогда два или два с половиной часа. Был вечер, а в конце апреля темнеет не так чтобы слишком поздно. Дюк потащил бы меня и дальше в самый лес, но для прогулок там было уже поздновато, и темнота там стояла хоть глаз выколи.
- То есть в тот раз никаких могил и никаких костей вы не нашли? - на всякий случай уточнил покупатель.
- Ну, да. И когда Дюк показал мне первую могилу, я не вполне понял, с чем имею дело. И даже когда он раздобыл из земли нашу первую кость, я не сразу догадался. Я просто был не готов к такому повороту.
- Понимаю.
- Следующие несколько дней мне было недосуг подолгу гулять с Дюком и он, казалось, ходил обиженный на меня и с поджатым хвостом. Словно я показал ему большой кусок свежей вырезки, а затем забрал обратно.
- То есть в лес вы не ходили?
- Ну, да. В те дни было много работы, поэтому на пса совсем не было времени.
- Где вы работаете? - неожиданно поинтересовался покупатель.
Павел пожал плечами, подумав, что если бы мужчина, сидящий напротив, ни о чем его спрашивал, он бы давно уже закончил рассказ и отпустил старика с миром. Он уже смирился с тем, что тот ничего не будет у него покупать. Тем не менее, он ответил:
- Везде и в то же время нигде.
- Как это?
- Я свободный агент, находящийся в свободном плавании и постоянно ищущий новую работу. Я пишу для журналов. Статьи, заметки, колонки. Где-то работа носит постоянный характер, где-то от случая к случаю. Я работаю, дома или там, где есть компьютер и выход в Интернет, а как правило, и то и другое всегда под рукой. Даже в том лесу, среди могил. Поэтому и с переездом особых проблем я не испытывал, на рабочем графике смена места жительства никак не отразилась.
- Но могу поспорить, что пес выбил-таки вас из колеи.
- Выбил. Поэтому спорить я не буду.
- Я предложил просто так.
Павел кивнул, продолжил.
- Когда в следующий раз мы отправились к лесу, то вышли пораньше. Это был выходной.
- В выходной можно позволить себе больше чем в будний день.
- Не только поэтому. Когда идешь с собакой это не тоже самое, когда идешь один. Дюк норовил пометить каждый куст, даже когда в его запасниках совсем ничего не осталось, он все равно продолжал задирать лапы. Мы перешли дорогу, и трамвайные пути в том месте, где захотел Дюк и вошли в лес там, где он захотел это сделать. Словно вошли через центральные ворота царство смерти.
- Только вы пока об этом не догадывались.
- Да. Я шел как всегда и никакие ассоциации с кладбищем меня не преследовали. Очень скоро я нашел тропку и рассчитывал, что мы пойдем по ней и дальше. Наверное, я совсем не разбираюсь в собаках, а после всего и не собираюсь разбираться, но только так было первые пару минут, а потом Дюк вильнул вправо, поводок натянулся как струна. Дюк дернулся вперед так, что рука державшая поводок едва не выскочила из сустава. А Дюк продолжал переть как танк. Он тянул меня к деревцу, маленькой сосенке и я недоумевал, почему он выбрал именно это дерево, чтобы пометить, а не скажем березу, стоявшую совсем рядом с тропой.
- И что же сказал вам на это Дюк?
- Если бы мог, он сказал бы, что его тянут туда воспоминания прошлого.
- Как это все грустно.
- Дальше вместо того чтобы задрать ногу и накапать на ствол, пес рухнул в траву под ним и принялся валяться в ней, затем поднялся, отряхнулся и начал копать.
- Валяться для собак это нормально, - заверил Павла покупатель, подтверждая слова кивком головы. Очевидно, в желудке у него уже слиплось от пирожных и нового опыта, а потому он принялся за чай, остывший к этому моменту, сделав большой глоток. - В копании тоже нет ничего криминального, уж поверьте. Они все кругом копают. Копают и валяются.
- Теперь я тоже вижу это повсюду, - подтвердил Павел.
- Пес раскопал кость?
- В тот день я не дал ему этого сделать. Решил, что раз пес копает, то в этом месте под землей лежат какие-нибудь объедки неполезные для него.
- В большинстве случаев так оно и есть.
- Я оттащил Дюка от сосенки, и мы прошли чуть дальше, но когда двинулись обратном направлении той же дорогой Дюк снова попытался прорваться к дереву, и мне снова пришлось применить силу.
- Обычно если пес что-то решил, то не отступает до последнего.
- Вероятно, так оно и было. Дюк вознамерился показать мне другого Валентина Ивановича, приоткрыть полог, тайны так сказать. Но только я решил, что причина в другом и его просто тянет дурачиться словно, он какой-нибудь щенок.
- Некоторые так и не выходят из этого возраста.
- Так вот, Дюк остался не удел, и мы вышли в город. Я был бы очень благодарен этому псу, если бы он оставил свою затею с раскопкой могил, в мире, в конце концов, полно и других проблем, на которые волей-неволей приходиться обращать внимание. Но в тоже время, я и благодарен ему за тоже самое, потому что таким образом он познакомил меня с моей будущей женой.
- То есть без первого, не случилось бы и второго.
- Почти наверняка. И это самая светлая страница этой истории.
- Но в тоже время, не смотря на все сказанное, - припомнил покупатель, - вам пришлось убить пса.
- Одно, как ни странно, не отменяет другого. В город мы вышли уже в сумерках, двинулись вдоль улицы. Навстречу нам попалась бегунья.
- Это была она, ваша жена?
- Да. Пробежав мимо, она не остановилась, не оглянулась. Я видел ее лишь мельком, всего пару минут пока она силуэтом приближалась к нам и еще пару, когда удалялась и не исчезла в ночи. Она показалась мне хорошенькой, но и только. Желания всерьез замутить с ней у меня не возникло. Вы понимаете, что означает замутить?