Сухонов Сергей Сергеевич : другие произведения.

Страсти по "Эскулапу" продолжение

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Сборник воспоминаний В.Шутюка,С.Бабаева, В.Шабалина, Е.Воронова, В.Никуткина, И.Шишко, И.Фридмана, А.Логинова, М.Жидкова, О.Кирилловой, Н.Нифагиной, М.Сергутина в редакции В.Шабалина и В.Никуткина. Всё это есть продолжение повести о студенческом клубе-театре "Эскулап" Смоленского государственного медицинского института - медицинского Университета.
  
  Юрию Викторовичу Мишунину посвящается
  
  11.02.1956 г. - 21.09.2014 г.
  
  Предисловие
  
  После выхода "Страстей по "Эскулапу"" возникла надежда на продолжение литературного описания памятных событий. Ведь заключительная глава носила название - "Эпилог, а может быть пролог..." Мы не ошиблись, фраза стала пророческой.
  Не прошло и года, как возникло продолжение истории. Первую часть "Страстей..." прочитали не только в России. Книга добралась до Прибалтики, Беларуси, Украины, Молдовы. Став библиотечной редкостью, долетела до Германии, Израиля, Америки, Китая, доступна для выходцев из СССР в этих странах. К великому сожалению, время беспристрастно и несправедливо. "Страсти" вышли посвящёнными ребятам, которые уже не с нами. И мы весьма постарались, чтобы книги нашей доброй памяти оказались в их семьях. Вот и за этот небольшой период времени ряды ветеранов "Эскулапа" еще поредели. Не стало Александра Низяева и Леонида Самсоненко. Вечная память ребятам. Вторая книга про "Эскулап" тоже попадёт в их семьи.
  "Эскулап", взрослея, парадоксальным образом становится моложе. В его творческие "боевые" ряды встают новые бойцы. Они приходят на годы обучения, а остаются на всю жизнь. А некоторые передают членство в клубе по наследству. Таких семейных, "эскулаповских" коллективов становится всё больше.
  Расширился круг авторов. Без предварительных договоренностей взялись за перо Андрей Логинов и Максим Жидков. Стали печататься в "Живом журнале". Текст, не сокращённый, но деликатным образом подработанный, публикуется в настоящем издании. С авторским оригинальным текстом вы сможете ознакомиться в интернете:
  https://logenbogen-.livejournal.com/;
  https://maxim-sqlap.livejournal.com/profile.
  В списке авторов появились женские имена. Общеизвестно, что среди участников клуба представительницы прекрасного пола не встречались. Однако "эскулаповцы" всегда пребывали в атмосфере женского внимания. Обласканы. Любимы. А потому решение взглянуть девичьим взглядом на историю мужского клуба нам представилось весьма занимательным.
  Читая продолжение, понимаешь, каким желанным событием становилась возможность стать членом клуба. Рождались стихи. Пусть юношеские, несовершенные, наивные, но стихи! Стихи, посвященные нашему "Эскулапу"! Каждый автор с теплом и юмором вспоминает ребят, с кем "топтал" сценические подмостки, с кем чудил в общежитиях и академических аудиториях, с кем принимал пищу в студенческой столовой. А иногда и не только пищу.
  Проходят годы. Меняются "золотые" составы. Мелькают имена рядовых актёров, фамилии "легенд" клуба, людей, способствовавших развитию художественной самодеятельности. Имена, вошедшие в историю клуба.
  И имя только одного Человека есть в воспоминаниях каждого автора. Имя, неразрывно связанное с историей клуба.
  Юрий Викторович Мишунин. Великий подвижник молодёжной театральной инициативы.
  А потому ему и посвящаем книгу. Этим изданием хотим выразить признательность человеку, благодаря которому клуб "Эскулап" прошёл через годы и существует в наше время.
  Уходя, мы живем в памяти и продолжении добрых дел. Существование "Эскулапа" - великая заслуга Юрия Викторовича Мишунина.
  Жива Память о Друге, Однокашнике, Наставнике, Учителе, главном "эскулаповце".
  Память "эскулаповских" поколений мы постарались отразить в этой книге.
  А насколько получилось, судить вам.
  
  Историографы клуба "Эскулап"
  Вячеслав Шабалин
  Вадим Никуткин
  
  
  
  
  
  Фото-интервью
  Виктора Ивановича Шутюка
  
  Воспоминания мэтра в изложении В. Никуткина
  Я люблю черно-белое фото.
  Знаю, главное - это не цвет.
  Сохраняя историю, кто-то
  Уловил мимолетный сюжет...
  
  Елена Сафронова
  
  Друзья! Хочется начать с этого фото. Знакомьтесь, Витя Шутюк. Три года. Удивлённо - пытливый взгляд. Ожидание мифической птички. Интересно, кем мечтал стать Витя? Думал ли посвятить жизнь врачеванию? Скорее, бравый морячёк мечтал служить в велосипедных войсках. Думал ли, что часть взрослой жизни будет связана с лицедейством? Мог ли представить, что судьба дарует ему счастье встретить любимую Женщину? Идти с ней по жизни и воспитать двоих сыновей? Не знаю, о чём мечтал маленький Виктор. Несмотря на жизненные коллизии и трудности, трёхлетний велосипедист впоследствии стал заведующим отделением, ведущим отоларингологом Брянской области, заслуженным врачом и Дедом России.
  От старших эскулаповцев, ещё в пору своей студенческой юности часто слышал полумифическую фамилию - Шутюк. Не так давно познакомился и напросился в гости. В уютной квартире Виктора и Нины Шутюков рассматривали фото в альбоме чёрно-белой студенческой ностальгии. Нахлынули воспоминания... И вот что Виктор Иванович рассказал о своем "Эскулапе"...
  
  
  В Смоленский государственный медицинский институт поступил со второй попытки. Хотел стать лечебником. Но... конкурс есть конкурс. Десять человек на место. Члены приёмной комиссии по сей день жалеют о своей стратегической ошибке.
  Итак, шёл 1967 год. Выяснилось, что при поступлении на педиатрический факультет отношение приёмной комиссии к особям мужского полу отчётливо благосклонное, ну, так скажем, почти родительское. Слухом земля полнится. Уловив экзаменационную тенденцию, внезапно понял, насколько сильно люблю детей. Второй рывок. Поступил. На факультете 180 девчонок и двадцать ребят. Такое соотношение вселяет оптимизм.
  Традиционное посвящение в студенты. Посвящает СТУК. Студенческий театр усатого капитана. Казалось, чем они смогут удивить меня, человека, искушённого школьным КВНом? Получилось почти по Высоцкому.
  
  - Иду с дружком, гляжу - стоят,
  Они стояли молча в ряд,
  Они стояли молча в ряд -
  Их было восемь.
  
  Их было восемь. Ребята в красно-синих вельветовых клифтах. Пели, плясали, представляли, декламировали. Леонид Кудрявкин, Владимир Михеенков, Юрий Тихонов, Сараев, Олейничев, ещё кто-то, позже уехавшие в военно-медицинскую академию. Посвящение понравилось. Современно, остро, по-студенчески. Хочу туда. Обращаюсь:
   - Дяденьки, возьмите меня к себе! Глядишь, и я на что сгожусь.
  Не тут - то было:
   - У нас полный комплект, в Ваших услугах не нуждаемся!
  Расстроился. Но жизнь студенческая не останавливается.
  Первые полгода жил на съёмной квартире. Затем вселился в общагу. Многоэтажное, не сосчитать, сколько - комнатное строение. Сейчас здесь административно-учебный корпус. Мальчиков и девочек расселяли раздельно, а вот факультеты и курсы перемешивали, как хотели.
  В комнате семь человек. Я в коллективе пятикурсников - лечебников. Живу за шкафом, учусь игре на гитаре. "Дядьки" за водкой не посылали. Иногда говорили: "Давай рупь, выпивать станем". Я отказывался:
  - Язва, мама не разрешает, - или иной аргумент.
  Не прокатывало.
  - Ты можешь не выпивать, а рупь давай.
  Наступили академические будни. Жить просто так - скучно. Моя кипучая натура нашла выход в художественной самодеятельности. Ответственным на факультете и за художество, и за самодеятельность являлся Анатолий Иванович Слесарев. Количество творческих коллективов поражало. Пел, плясал, свистел и пародировал весь факультет. Ребят привлекали поголовно. В Смоленске известен лозунг "Живёшь на Смоленщине, будь строителем!" Анатолию Ивановичу приписывают переделанное выражение "Если ты педиатр, будь в самодеятельности!"
  Вспоминается первое выступление. Инсценированная песня. Естественно, женская. Красный костюм от соседки Лиды. Женские туфли сорок первого размера. Чулки с розами. Пояс "верности" под чулки. Люблю я себя, любимую. Номер от первого курса педиатрии. Включается "фанера". Изображаю сексапильную кабацкую певичку. Задние ряды ничего не слышат, поскольку ряды передние глушат песню хохотом. Успех. Меня заметили.
  Проходил "микробиологический" КВН. Ребята-второкурсники предложили мне, первачку, влиться в команду.
   Капитан - Сергей Козлов. Активист, комсомолец, в будущем заведующий кафедрой нормальной физиологии. Не знаю, кого из женщин я представлял в этот раз, но мы победили лечебников. "Микроб" зачел "микруху" всем победителям. Выдал грамоту и мне:
   - Если будешь ходить на лекции и хорошо заниматься, получишь зачёт "автоматом". Слово сдержал.
  Пролетел первый курс. Лето.
  Фото относится к этому периоду. Желающих с начальных курсов "стомата" и педиатрии направили на уборку винограда под Анапу.
  Стройотрядовские костюмы, особенно куртки, разрисовывались доморощенными художниками. Я пошел дальше. Распорол боковой шов стройотрядовских штанов. По всей длине вставил клёпки от ботинок. Заправил в них шнурки. Этакий "ковбоец" - "Шутюк - укротитель брюк!". Так и рассекал по посёлку на удивление девчонкам и на зависть пацанам. Местные просили продать. Не согласился. Пообещал прибить по отъезде на стену сельсовета. Понятное дело, этакая красота не снималась и не стиралась.
  Вечером собирались в баре "У бабки Степанихи". За один советский рубль имели литр зачётного рислинга, жареную картошку и кильку-ржавуху. Вкуснотень. Бар последней общепитовской категории. Салфетки не предусмотрены. Руки вытирались о штаны. Они воняли!.. В смысле, пахли рыбой.
  Лето. Море. Вечерние посиделки. За время пребывания выпили бочку рислинга. Добрый хозяин выкатил бочонок поменьше, вкусом не хуже. Всё бы ничего, но вино хозяйка готовила на свадьбу дочери. Остаток допивали за здоровье будущего тестя.
  В посёлке квартировали студенты из Москвы. Геологи или историки. Вели раскопки. Приезжали каждый год. Студенческое братство укреплялось бабулькиным рислингом. До взаимного чувства очень глубокого уважения. Жаль, уехали москвичи раньше. К следующему году приготовили им подарок. Написали письмо, упаковали в целлофан, завернули в мои штаны. И в том месте, где они кисточками пылинки с артефактов стряхивали, выкопали яму и закопали чудо "от кутюр". Представляю удивление на лицах следующих поколений копателей. Послание потомков.
  Второй курс. Пришли новые первокурсники. Поступил Алик Либерман. Мы вместе учились во второй брянской школе. Ряды первокурсников пополнили Витя Кириллов, Борька Качан и Мишка с чисто вяземской фамилией Иванов. Громким СТУКом гремит посвящение.
  Алик Либерман повторил мою попытку попасть в коллектив. Но даже такая звучная "брянская" фамилия не растопила сердце Тихона. Либермана "хильнули" .
  
  На фото: Виктор Шутюк и Алик Либерман
  
  Мы заселяемся в одну комнату. По счастливому стечению обстоятельств с нами поселились Володя Марков и Саня Антишин - основатели и участники ВИА педиатрического факультета. Желание попасть в СТУК прогрессирует. Либерман предложил создать свой коллектив. Усов у нас ни у кого не было, но это дело наживное. Сказано - сделано. "Весёлая канарейка". Костюмы пошили сам. Клетчатая жилетка. Канотье из картона. Вельветовый красный галстук - бабочка. Поролоновая розочка. У СТУКа на тот момент голубые костюмы. А ми, таки прямо имею сказать, многострадально-национальный коллектив из Одессы. Кстати, весёленькая жилетка в клеточку цела, невредима, хранится на даче. Как только создадим музей "Эскулапа", экспонат презентую с радостью. Так родилась театральная студия педиатрического факультета. Выступаем на "студенческой весне". К нам присоединился мой одногруппник Миша Маковский. Общее число участников "Канарейки" до восьми довел Боря Палант. Колоритный юноша, за которым могли спрятаться остальные семь. Вспомнить бы еще, что предлагали зрителю?!? Трёхмоторный самолёт. Это помню точно. Принимали нас очень тепло!
  На фото: "Весёлая канарейка" в колонне института на первомайской демонстрации. Знаменосец - Сергей Козлов. Отец ректора СГМУ Р.С.Козлова
  "Весёлая канарейка" продолжает жить своей вне СТУКовской жизнью. Внимательно следим за их творчеством. Думаю, они пристально наблюдали за нами. С одной стороны - дух соревнования, но с другой - растёт молодая смена. СТУКовцев, по-прежнему, восемь. Морской ветер странствий поманил часть ребят коллектива в военно-морскую академию.
  
  На фото: Алейников, Михеенков, Кудрявкин, в бороде - Тихонов.
  "Малый "Эскулап"
  
  СТУК приглашает нас на "малый "Эскулап". Не просто приглашает, нам предлагают в полном объёме подготовить и провести вечер. Вот это испытание! Справитесь, поговорим. Подвал НУКА. Столики. Кофе. Гости, в основном лечебники. Друзья, подруги, лица, особо приближённые к СТУКу и клубу "Эскулап". Как сказал Гагарин: "Поехали!". Что показывали, что представляли? Не помню, скорее из-за накатившего волнения. Но мы справились! "Канарейку" оставляют на обсуждение.
  
  На фото: Борис Качанов, Юрий Тихонов, Володя Михеенков, Виктор Шутюк, Леонид Кудрявкин, Алик Либерман и какой то "молодой"
  
  СТУК, всё руководство Клуба "Эскулап", близкие друзья и мы. Какие-то тосты, смех, шутки и веселье. Тра-та-та-та!!! Тихон выносит вердикт! Шутюка, Либермана, Иванова и Качанова приглашаем в СТУК.
  Мы в составе СТУКа. Спросите, что стало с "Весёлой канарейкой"? Выросла птичка. Мы её отпустили. На протяжении всех лет с нами Виктор Кириллов со своим баяном. Помогает на всех выступлениях, в агитбригадах, стройотрядах. А как он поёт! "Называют меня некрасивою", "Лада" - профессионалы российской эстрады наверняка позавидовали бы этому голосу. Летом собираемся в стройотряд. Наш отряд - агитбригада. Снимок для афиши. Сняты все, кто участвовал в агитбригаде. Базировались в Хиславичах. Количество строительных отрядов в институте немалое. На автобусе исколесили все районные центры Смоленщины. Приезжали. Не могли отказать хлебосольным хозяевам.
  
  
  
  На фото: Первого слева не помню, далее Михаил Иванов, Виктор Шутюк, Антишин Саша, Либрман Алик, Боря Качанов, Володя Марков, Витя Кириллов
  
  Устанавливали сцену. Настраивали аппаратуру. Настраивались на выступление. Развлекали бойцов отряда и местное население. "Танцуют все!" А какие были музыканты! Один Вовка Марков чего стоил! Человек - саксофон, - баян, - аккордеон, - кларнет! Спать ложились, кому во сколько повезло. А утром сытный завтрак - и снова в путь. Этот симбиоз стройотряд - агитбригада придумал комитет комсомола института. Денег не платили. Питались в отрядах до выступления. Если выступали хорошо, могли покормить и после. Мы старались! Работали за "будку и корыто".
  С "Эскулапом" - ВИА "Поток". Дима Басилия - руководитель и соло
  - гитарист. Клавишник Гена Волков, работает в Смоленской областной больнице. Бондаренко - ритм -гитара. Бас - гитара - стоматолог Мишка Максименко. "Стукача" не помню. По выходным ребята играли на лучшей танцевальной площадке Хиславичей.
  Очевидцы исторических событий вспоминают: "Каждую субботу на танцах праздник. Когда выходил "Поток", все пялились на сцену. Даже парни делали перерыв в драке. Слушали. Затем принимались танцевать. Усидеть было сложно".
  Ребята имели возможность заработать наличные деньги. Мы же имели возможность пробовать местные разносолы и различные калорийные напитки.
  Осень. Начинается учёба. Мы в СТУКе. Пишем новые программы. Готовим выступления. Пошили новые костюмы.
  1970-й год. Сто лет со дня рождения В. И. Ленина. Мы "дружим" с комитетом комсомола. Выступаем на мероприятии, посвящённом этой дате. Актовый зал НУКа. На сцене красуется "фото" в рамке - Витя Шутюк. Вождь! "Я себя под Лениным чищу! Чтобы плыть в революцию дальше..."
  Мы и так умели.
  
  Посвящение в студенты. НУК. На фото, в строгом костюме, плаще, при шляпе - первый проректор Виктор Сергеевич Яснецов. Справа, при пышной шевелюре, без шляпы - любимый декан, отец родной - Валентин Михайлович Асмоловский. Наш курс, при его деканстве, второй.
  Действующие лица. Бабка Стипануха или Повитуха - Виктор Шутюк. Гиппократ - Юрий Тихонов, Нептун - Володя Михеенков. Авицена...?
  Творческая энергия плещет через край сознания. Решили снимать фильм! Детектив! "Их в спину никто не видел". Сценарий авторский, самобытный. О чём? Некто, иноземный шпион, заброшен во вражескую страну. Резидент на грани провала. Скрывается от справедливого возмездия "органов". Каких органов? Сказать сложно. Тем более фильм немой. Снимаем в Смоленске.
  Одна из сценических площадок - Крепостная стена возле "кожвена". Фотовидеокорреспондент, он же оператор - Серёжа Катин. Сергей работает лаборантом на "военке". Спонсором, предоставившим видеоаппаратуру, стала военная кафедра. Вероятно, они тоже хотели поймать своего шпиона. Закрытый и единственный показ фильма прошёл в НУКе. Озвучивала команда Клуба "Эскулап".
  
  
  
  На фото: момент съёмок, за камерой Сергей Катин
  
  Узнали? Да, это я. Ждёте рассказа, как после третьего курса нерадивого студента и злостного прогульщика Витьку Шутюка отправили в армию? Это не про меня. Назло всем учился неплохо.
  Фото сделано в период подготовки к пятидесятилетию Смоленского государственного медицинского института. Грандиозный концерт в Смоленском драматическом театре. Факультеты выкатили "тяжелые орудия" самодеятельности. Сценарий Якова Борисовича Юдельсона и Алика Либермана. В сценарии просматриваются все периоды истории вуза.
  "Эскулап" весь и везде. В военной форме с Татьяной Духовской исполнял танец "До свидания мальчики".
  Выступление на городской "Студенческой весне". Драматический театр. Аншлаг. Собрались достойные студенческие театры Смоленска. После выступления подошел мужчина. Представился художественным руководителем СТЭМа энергетического института.
  - Вот я бы с вами поработал, много чего бы сделал!
  Без всякого желания обидеть был ответ:
  - Да у нас и без Вас всё неплохо как получается!
  Этим человеком был Валентин Букин . Четыре года он служил в Смоленском драматическом театре. Параллельно помогал энергетам.
   Выступали всюду. В учебных заведениях города, в "цехах и на полевых станах". Особо "прилюбливали" педагогический институт, медицинское и музыкальное училище. В них действо заканчивалось танцами. Однажды комитет комсомола командировал нас в кинотеатр "Октябрь". Не знаю, чем они мотивировали, но "Недельку" на крошечной сцене помню. В узком пространстве чуть не поцарапали друг друга. "Неделька", говоря современным языком, хит.
  Помните?
  - В понедельник в институт я не ходила,
  В воскресенье очень сильно я устала...
  Тюрля, тюрля, тюрля, тюрля, тюрля, тюрля,
  В воскресенье очень сильно я устала...
  В воскресенье в институт я не ходила,
  В воскресенье я активно отдыхала...
  
  Такой вот круговорот посещаемости и знаний в высшем образовании.
  А ещё были гастроли. Имелся творческий обмен студентами между дружественными республиками. Неоднократно выступали в Витебске, перед витеблянами и витеблянками . С большим удовольствием ответно принимали витеблянок в Смоленске.
  Все учреждения культуры в районных городах Смоленской области были знакомы с клубом "Эскулап".
  
  На фото: "Эскулап" в Гагарине. Концерт перед космонавтами. После выступления покорители космоса предложили опробовать "реактивное топливо". Мы не смогли отказать уважаемым людям.
  Выступления в стенах института. Тихон, Михей, Кудрявкин - шестикурсники. Студенческая весна. А не замахнутся ли нам на Владимира нашего, Маяковского? "Эскулап" ставит "Клопа" в своей вольной интерпретации. Задействованы таланты со стороны. Студент Присыпкин - Либерман. Маковский летает по сцене, размахивая женскими бюстгальтерами.
  Изначально комсомольцы постановку разрешили. Не просмотрев. Посмотрели. Поняли. Зря. "Клопа" показали один раз. На бенефисе выпускников. Леня, Володя и Юра закончили институт. Алик Либерман стал руководителем клуба "Эскулап" и президентом СТЭМа.
  А теперь о личном. Я и Нина учились в одной группе. Жили в одном общежитии. Приходилось, заходил к девчонкам в комнату. Поесть, попить, за жизнь поговорить, картошки попросить. Нинины девки классные. До сих пор дружим. На пятом курсе майские праздники решил провести в Смоленске. Пригласили меня в дружную компанию. Нечего киснуть в городе - на природу, с палатками! Какое солнышко! Какой воздух! Видно,подействовало. Стали встречаться. Кино, мороженое, цветы, шампанское. Любовь...
  Делаю предложение. Нина взяла неделю на обдумывание. Хотя что тут думать? Такой красавчик, со всех сторон положительный.
  К подружкам советоваться побежала. Они-то все за меня были! Уговаривали. А тут будущая тёща "притарахтела". Из Вязьмы. Пять лет нос в общежитие не совала. И вот тут как тут. Потрапезничали с родственницей в кафе-ресторане "Днепр" на первом этаже. Пришли к консенсусу. Нина сдалась!
  25 августа, перед шестым курсом, сыграли свадьбу. В Брянске.
  Почётными гостями бракосочетания стали мои землячкѝ Алик Либерман, Витя Кириллов, приехал Серёжа Катин. Вот так и живём, в любви и согласии. Выросли сыновья - Алексей и Анатолий. У них семьи. Мы счастливые дедушка и бабушка. Ребята занимаются любимым делом.
  Шестой курс. Педиатры переехали в свое общежитие на Кирова. Все новое, чистое, плиты и душ в боевой готовности. Я - женат. Взрослый, серьезный мужчина. Почти доктор. Но "пионерские зорьки" не отпускают. Хорошо хоть молодая жена отпускает на репетиции.
  Финальная "Студенческая весна". Из рук Молчанова, декана факультета общественных профессий, получил диплом режиссера театра миниатюр. Как-то не пригодилась бумажка, хотя валяется среди прочих документов.
  И грянул май! Такого грандиозного события ещё не было в полувековой памяти института! Бенефис Виктора Шутюка! В первых рядах Нина, ее подруги и общие друзья. Показали, что вспомнилось. Все миниатюры с моим участием. Долгие и продолжительные аплодисменты, переходящие в овации. Как на партийных съездах. Грустно как-то. Впереди "госы". Диплом. Распределение.
   Далее взрослая жизнь.
  
  На фото: Юрий Тихонов, Боря Качанов, Валя Квашнина, Леонид Кудрявкин, Миша Иванов, Рая Иванова, Виктор Шутюк, Саша Пронин, Владимир Михеенков, жена Пронина - Наташа
  
  Пролетело десять лет. Десятилетие "Эскулапа". Приехали с Ниной. Ведь это наш семейный праздник. Первое отделение готовил новый состав. Затем мы. "Ветераны". Не заметили, как пролетели два часа. Дали так, что зал умирал и дрожал от смеха. Всё, как в наше студенческое время.
  А пока - пока! Встретимся на 55-летии! До встречи.
  
  С моих слов записано верно, мною прочитано. В.И.Шутюк
  
  Брянск, 2019 год
  
  Сергей Бабаев
  
  История одной фотографии
  
  
  
  
  На фото: 1.Сергей Бабаев, 2.Виктор Кириллов, 3.Владимир Маркин, 4.Владимир Михеенков, 5.Александр Антишин, 6. Алик Либерман, 7. Михаил Иванов, 8. Борис Качанов, 9. Руководитель от Облсовпрофа Евгений Петров, 10. Наталья Нилкина - певица от профсоюзов.
  
  
  
  
  О времени.
  
  Беспечное студенческое время. Разгар развитого социализма. 1973 год. Сменяются один за другим Всесоюзные съезды КПСС, ВЛКСМ, ВЦСПС. Констатируется постоянный рост благосостояния советских людей, стремление руководства СССР к разрядке напряженности в отношениях с идеологическим противником - Западом. Пока сохраняется идеологический контроль над образованием, культурой, однако он носит скорее ритуальный характер.
  Появление новых средств коммуникации в виде коротковолновых радиоприемников, магнитофонов, появление в кинотеатрах "Фантомаса", "Анжелики и короля", "Золота Макены" не оставляют надежд консерваторам на сохранение "закрытого" общества. А расширение потока туристических поездок в страны народной демократии, а иногда и в западные государства подрывает веру обывателей в верность социалистическим ориентирам. Тягу населения страны к мировой культуре, несмотря на ряд идеологических запретов, остановить было уже нельзя.
  В молодёжной среде западная массовая культура находила благоприятную почву. Из окон студенческих общежитий звучали хиты "Битлз", "Роулинг Стоунз", "Криденз". Вырывались мелодии произведений альтернативных советских авторов: Б. Окуджавы, В. Высоцкого, Ю. Кукина, "блатных романтиков". Наступила вторая "оттепель". Первую, конца 50-х - начала 60-х годов, ощутили в столицах и наукоградах. Идеологическое потепление носило мировоззренческий характер, соединенный с нестерпимой жаждой зрелищ. А вот вторая имела потребительское, материальное свойство. Народ требовал не только зрелищ, но и хлеба.
  В то время возросла жажда потребления: в крупных городах в значительном количестве возникли автомобили "Жигули", развивалось кооперативное строительство жилья, на госпредприятиях появился так называемый хозяйственный способ сооружения многоквартирных домов. Советский человек в определённой мере был обеспечен "ширпотребом". Несомненно, существовал дефицит качественных товаров и услуг, но в целом начало семидесятых - период самого высокого уровня жизни и социальных стандартов в стране.
  На благодатной почве, удобренной "почившим в бозе" КВНом, буйным цветом расцвели многочисленные СТЭМы - студенческие театры эстрадных миниатюр. Не миновала театральная мода Смоленский медицинский институт. СТЭМ мединститута в начале семидесятых назывался "СТУК" - студенческий театр усатого капитана. Усатым капитаном был один из основателей клуба - Юрий Тихонов.
  Руководил "СТУКом" Александр Либерман, студент-педиатр, элегантный красавец, любимец публики и особенно - прекрасной половины человечества. "СТУК" входил в состав клуба "Эскулап". Президентом была Татьяна Швец. Президент хоть и выбирался коллективно, но персона его обязательно согласовывалась с администрацией, профсоюзной и комсомольской организацией.
  За клубом закреплялась организационно-постановочная часть, литературные и музыкальные фрагменты. С "Эскулапом" сотрудничала музыкальная группа "Поток" под руководством Димы Басилия. Парни играли продвинутую и качественную музыку. По окончании вуза солист группы - Сергей Короленко, оставил медицину и стал выступать в профессиональных музыкальных коллективах Днепропетровской филармонии.
  Вечера проходили весело, попасть на выступление "Эскулапа" стало престижным, а потому обрести заветный билет представлялось делом сложным. Билеты распространялись через профком и комитет комсомола. Членам клуба билетов для распространения доставалось малое количество, особенно тем, кто лишь начинал сценическую карьеру. "Эскулап" как студенческий театр обрёл популярность не только в стенах мединститута. Известность обреталась в молодёжной и студенческой среде областного центра. "СТУК" и "Поток" часто приглашали на фестивали, смотры, на промышленные предприятия и в учебные заведения.
  Что заставляло ребят приходить в "Эскулап"? Думаю, потребность и возможность самореализации в студенческой среде. Осознание, что своим творчеством доставляешь удовольствие и радость, вызывало вдохновение. А вдохновение в сочетании с талантом и порождало успех.
  
  Так, чуть о себе.
  
  Вышел из брянской интеллигентской среды. Родители являлись представителями творческой интеллигенции, служили в Брянском драматическом театре. Однако вскоре мама перешла на преподавательскую работу, а вот отец посвятил себя сцене до конца. Младший брат, получив художественное образование, стал известным в России сценографом, оформлял спектакли на Урале, в Поволжье, Питере, Праге, Брянске.
  Я же выбрал непроторённую семьёй область человеческой деятельности - медицину. Без особых успехов окончил среднюю школу Љ 2, известную в городе высоким уровнем образованности и креативности школьников. Действительно, учебное заведение славилось победами в конкурсах, олимпиадах, смотрах, сборах и соревнованиях, но, пожалуй, самым известным школьным брендом была команда КВН. В конце шестидесятых участие в КВН являлось весьма престижным времяпрепровождением молодежи. Соревновались и болели неистово, как, наверное, в современном футболе. Меня тоже угораздило стать членом команды КВН.
   Случилось мое участие уже на излете обучения, когда по окончании школы ушли "отцы-основатели" команды: Владимир Бизюкин, Виктор Шутюк, Александр Либерман, Игорь Шерман и прочие самодеятели. Мы же, молодые члены команды, не смогли достойно принять эстафетную палочку. Да и вскоре с опалой Маслякова подоспел всесоюзный кризис жанра. Однако знакомство с людьми школьного искусства предопределило студенческое будущее. Дорога в медицину не была простой, попытка номер один оказалась неудачной. Расстроились близкие, особенно мама. Я окончил школу в 16 лет, и у меня до службы в армии оставалась еще попытка. Странно, но после первой неудачи появилась твёрдая уверенность в будущем успешном поступлении.
  Устроился в операционную областной больницы санитаром, что позволило посмотреть на будущую специальность снизу, а "доля малая" помогла в оплате репетиторов. На следующий год на вступительных экзаменах 13 баллов из 15 возможных, 11 балов - проходной.
  1 сентября 1971 года, посвящение в студенты. Как один из "промокашек" стою в древнегреческой тоге, сделанной из простыни, и студенческий билет вручает сам Гиппократ - Алик Либерман, студент четвертого курса педиатрического факультета, почти врач - авторитет!
  Учитывая моё КВНовское прошлое, Алик Либерман порекомендовал меня в студенческий театр, где я полгода пробыл кандидатом. Приходилось выносить стулья, столы и прочие декорации. Участвовать в массовках. Через шесть месяцев стал полноправным членом клуба.
  
  Агитбригада.
  
  Весной 1973 года Смоленский областной совет профсоюзов получил от ВЦСПС (Всесоюзный Центральный Совет Профсоюзов) задание обменяться с одной национальной автономной республикой агитационными бригадами, с целью укрепления дружбы народов РСФСР. Такой республикой стала Башкирия, а точнее профсоюз работников речного транспорта Башкирии.
  Выбор пал на студенческую самодеятельность Смоленского мединститута, но формат агитбригады не позволял включить полностью "СТУК" и группу "Поток". Необходимое количество участников должно разместиться в речном трамвайчике. А если присовокупить троих представителей Облсовпрофа, то актёрский состав количественно получился весьма урезанным.
  Руководителем агитбригады являлся представитель Облсовпрофа Евгений Петров, за художественную часть отвечал Алик Либерман. Ему было необходимо сравнительно небольшим составом обеспечить концертную программу примерно на десять концертов, и с палубы, и в клубах. Минимум реквизита, минимум музыкальных инструментов.
  Из "СТУКа" в агитбригаду вошли: А.Либерман, М.Иванов, Б.Качанов, С.Бабаев. Музыкальное сопровождение - ансамбль педиатрического факультета "Бекар": В.Марков (духовые), В.Кириллов (баян), В.Медведев (контрабас), А.Антишин (ударные). Кроме руководителя агитбригады, от Облсовпрофа были заведующая клубом работников связи города Смоленска Наталья Нилкина и врач-гинеколог Смоленской областной больницы, бывший "эскулаповец" Владимир Михеенков.
  Нилкина под музыкальное сопровождение исполняла эстрадные и народные песни, а Михеенков (позывной "Михей") кроме выполнения представительских функций участвовал в миниатюрах СТУКа. Программу слепили за несколько дней. Начиналось с агитационно-идеологической официальной речи руководителя. Затем шли патриотические стихи о Смоленске, которые декламировал Алик Либерман. Я же читал стих о Башкирии местного автора. После официоза на сцену выходил "Эскулап".
  В конце июня сценарий прокатали, показали и утвердили. Программа выступления занимала времени чуть больше часа, что полностью соответствовало формату. В начале июля 1973 года большой и шумной компанией агитбригада выдвинулись железнодорожным транспортом в столицу Башкирской АССР город Уфу. Багаж имелся немудрёный: личные вещи, музыкальные инструменты, реквизит разместился в личных вещах. В Уфе нас встретила председатель местного профсоюза речников, женщина средних лет, очень энергичная и доброжелательная. Мы поступали в ее распоряжение. Сразу же поставили задачу: в составе команды речного судна "Агитатор" по рекам Белая и Уфа нести культуру в массы в отдаленных районах Предуралья и Урала. Первую ночь ночевали в гостинице на плавучем дебаркадере, к которому причаливали и отчаливали речные пассажирские суда. Мы, родившиеся и живущие в средней полосе России с преимущественно мелководными реками, не представляли, что в Предуралье такое интенсивное речное судоходство. Всем предстояло в этом убедиться.
  Столица Башкирии Уфа находится на "стрелке" двух рек. На территории одноимённого города речка Уфа впадает в Белую. Первое выступление в клубе речников прошло с большим успехом. Часть выступления записали для республиканского радио, но фактически прозвучала только официальная речь и стихотворение о Башкирии в моём исполнении. Поблагодарили овациями, хорошим обедом и экскурсией по городу. К вечеру прибыли на судно. Увидели типичный речной трамвай класса "Москва", построенный в пятидесятые годы на Московском судостроительном заводе, слегка переделанный под агитационное судно. Верхняя палуба, сзади за рубкой, - импровизированная сцена, а нижняя, крытый салон, - кинозал. Передняя часть модифицирована в камбуз, кают-компанию и место для экипажа. Судно называлось "Агитатор". Здесь нам предстояло прожить больше 10 дней и пройти без малого девятьсот километров.
  Экипаж встретил тепло. Не помню точное количество членов команды и имена, но запомнился капитан лет тридцати пяти, его жена и дети, которые разделяли со взрослыми это путешествие. В команде - рулевой-сигнальщик и механик-моторист. Была еще женщина лет сорока - родственница капитана. Помогала на камбузе готовить пищу на всю ораву. В первый день заготовили провизию: воду, хлеб, соль, макароны, крупы, консервы, яйца. Трудно с картошкой: середина лета, да и Башкирия не самый картофельный край. Обеспечив запас провианта, тронулись в поход.
  Первыми местами на Белой стали Благовещенск и Бирск. Благовещенск не тот, что на границе с Китаем, а что стоит на берегу реки Белой. Небольшие городки имели особое значение в навигации. Там располагались базы. Ведь речное сообщение - это не только суда, но большая армия обеспечения: ремонтники, бакенщики, специалисты, обслуживающие фарватер и шлюзы, снабженцы. В советское время водный транспорт в регионе был развит.
  В городках выступали с палубы у причала. Зрители собирались на берегу, кто сидел, кто стоял, кто лежал. Традиционно присутствовало от 30 до 50 человек. Несмотря на то, что аудитория была не студенческая, миниатюры воспринимались достойно, особенно хиты - "Репетиция" и "Первый прием". Все свободное от выступления время занимали переходы в новые населённые пункты. Ночевали на нижней крытой палубе, переделанной в кинозал, на полу, на расстеленных матрасах. Спали вповалку. Гальюн на судне был, а вот душа не имелось, и гостеприимные хозяева устраивали для нас баню на стоянках. Бани, кстати, очень приличные, поскольку ведомственные. В реках, несмотря на июль, вода была холодная, особенно в Уфе: текут реки с гор, а в долине прогреться не успевают.
  Далее путь пролег по реке Уфе, вверх по течению к Уральским горам. Ближе к Уралу поселков становилось меньше. Запомнилась Красная Горка из-за созвучия с Брянской Красной Горой. Посёлок располагался в степной зоне, где развито сельское хозяйство, поэтому вместе с речниками на выступление приходило множество колхозников. Приезжали верхом на лошадях. Выступали, как обычно, у берега с палубы. Вызывали настоящие овации. Во время громких аплодисментов и хохота одна из лошадей испугалась, захрапела и заржала, в буквальном смысле слова! Наездник моментально развернул лошадь поводьями и ускакал в степь. Там впервые попробовали настоящий кумыс. Вкус у напитка специфический, не всем понравился, напоминает "жидкий" сыр. Башкирия - центр разведения лошадей молочных пород, там существовал курорт Шафраново, где кумысом лечили различные формы туберкулёза.
  Выше по течению местность становилась более холмистая и лесистая. За посёлком Красный Ключ к реке подступили отвесные скалы. В одном из живописных мест остановились на стоянку, побродили по сопкам, покрытым настоящим уральским лесом, а когда вернулись на "Агитатор", по лицам экипажа поняли, что что-то не так. Оказалось, что выше по течению находится ГЭС и шлюзы. Причалили. А через пару часов уровень воды в реке понизился, и наш "крейсер" уткнулся носом в песок и гальку: на ГЭС сбросили воду. Большая часть судна оставалась на плаву, но мощности двигателя не хватало, чтобы сняться с мели. Решение пришло быстро. Всем составом разделись, залезли в холодную воду и, упираясь ногами в дно, с трёх толчков сняли "пленника" с мели.
  Ближе к ночи подошли к Павловской ГЭС. Станция небольшая, но имеет сорокаметровый перепад между нижним и верхним бьефом. Соответственно, шлюз имеет высоту четырнадцатиэтажного дома. Когда "Агитатор" зашел в шлюз, пассажиры оказались в каменном мешке, где сверху виднелся квадратик звёздного неба. Створки закрылись, забурлила вода верхнего бьефа. Сам процесс шлюзования занял около получаса, закон сообщающихся сосудов поднял судно в Павловское водохранилище.
  На следующий день агитбригада должна была выступить в клубе энергетиков, что располагался в нескольких километрах. Выезд назначен в определенное время на служебном автобусе. Не помню, по какой причине замешкался, но опоздал к отправлению. Спросил у местных, когда идет рейсовый, понял, что опаздываю часа на полтора. Приняв близко к сердцу моё затруднение, местный житель предложил подвезти меня на моторной лодке. Минут за двадцать по живописному Павловскому водохранилищу достигли нужного места. Расстроенный и злой Либерман лихорадочно готовил мне замену в миниатюрах, но стихотворения вместо меня никто бы не прочитал. Встретили моё появление радостным ором и улюлюканьем.
  Посёлок Павловка - конечный пункт путешествия. Затем "Агитатор" спустился по Уфе до столицы Башкирии, где нас ждал приятный сюрприз. Руководство профсоюза речников Башкирии подарило речной тур Уфа - Москва, что означало ещё шесть дней путешествия по Белой, Каме и Волге. Пришлось сдать купленные железнодорожные билеты.
  
  Возвращение домой.
  
  На фотографии изображен состав агитбригады вместе с экипажем. Это последний день пребывания на "Агитаторе".
  Отчетливо видно, что справа "Агитатор" пришвартован к трёхпалубному теплоходу "Владимир Комаров". На белоснежном красавце предстояло через шесть дней причалить к Северному речному вокзалу Москвы. Наш руководитель Евгений Петров куда-то спешил и полетел из Уфы до Москвы на самолете. Мы превращались в простых пассажиров, не обременённых никакими обязательствами. Наступали счастливые и беззаботные дни. Нас разместили в каютах третьего класса. После кинозала на "Агитаторе" помещение на шестерых с двухъярусными спальными местами показалось комфортабельным салоном. Туром предусматривалось трехразовое питание. Завтрак, обед и ужин проходили в ресторане. После семи вечера в ресторане заказывали еду и алкоголь "на свои". "Своих" уже не было, да и цены далеко не студенческие. Никакой анимации на судне не было. После ужина - танцы на корме под репродуктор. Среди дня - загорание на верхней палубе. Причем пассажирам третьего класса лежаки не полагались. Мы постилали одеяла из кают, поскольку под летним башкирским солнцем палуба раскалялась, что сковородка.
  Капитан знал про агитбригаду, а потому пригласил нас обеспечить музыкальную часть для развлечения ресторанной публики по вечерам. Наша группа приняла предложение капитана с энтузиазмом. Расчет за услуги - ресторанной пищей. Однако под занавес вечера эмоциональная публика требовала продолжения и заказывала песни. Творчество на импровизированном "Парнасе" обретало денежное выражение. Выручка доставалась всем членам коллектива. Естественно, средства шли на выпивку. Случались и некие последствия злоупотребления. Как-то ударник промахнулся мимо барабана и свалился со стула. Коллектив принялся поднимать и усаживать "кормильца" на место. Кода получилась незабываемой. Публика разразилась овациями.
  Эстрадные миниатюры в такой реальности не имели шансов на коммерческий успех, только "трэш" и "угар". А вот ресторанный шансон хмельной публикой был органично востребован. К концу рейса здоровье служителей музы оказалось изрядно подорвано.
  Тур предусматривал обзорные экскурсии по городам. Так мы посмотрели Казань, Горький, Кострому, Ярославль. В последний день судно вошло в канал имени Москвы и пришвартовалось у Северного речного вокзала. Основная часть бригады отправилась в Смоленск. А мы с Аликом - в Брянск. Поскольку у Алика через несколько дней должна была состояться свадьба, мы полетели на самолете. Билет от Москвы до Брянска стоил 14 рублей. На поезде 10 рублей купейный вагон и 7 рублей плацкартный. Стипендия студента была 40 рублей. Полет длился 40 минут. Приземлились в Брянске. Во рту оставался ещё вкус московского мороженого. А через несколько дней гуляли на свадьбе Алика Либермана.
  Вот и вся история фотографии. За три недели в июле 1973 года мы автомобильным, железнодорожным, водным и воздушным транспортом с музыкой и смехом объехали большую часть Европейской России.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  Брянск, 2019 год
  
  Вячеслав Шабалин
  
  
  
  Глава забытых воспоминаний,
  или
  Враньё от очевидца
  
  Введение
  
  Скажу без лишней скромности, что идея написания книги о студенческом клубе "Эскулап" пришла мне в голову раньше всех. Вторым, кому пришла вторая мысль о написании книги, без лишней скромности скажу, был Никуткин. Поскольку третья мысль в голову никому не пришла, то без лишней скромности скажу, что третьего никого и не было.
  Просто удивительно, что идея, словно полновесное зерно, упавшее на благодатную почву, дала прекрасные литературные всходы. Наверное, просто время пришло. Живы старики-основатели, живы их преемники, все поколения "эскулаповцев" живы и пока ещё могут связать пару слов, даже на бумаге. А ещё пятидесятилетний юбилей студенческого клуба! Он послужил толчком к череде воспоминаний. Изложение событий претерпело значительную метаморфозу. Это закономерно, поскольку "Эскулап" послужил лишь поводом к написанию историографии того времени, а не только сугубо клубных событий. А потому и появились авторы, описывающие культуру, интересы, нравы, пороки той эпохи, без прикрас и карамельного привкуса. Что-то забылось и вспомнилось уже после выхода рукописи в свет, поэтому созрело желание и возникла возможность описать те события, что не вошли в первую книжку.
  
  О том, что забылось
  
  Смоленск в годы недавней молодости представлял собой типичный провинциальный город с атрибутикой областной помпезности. Всё, как везде. Студенческие театры и комсомольские выпивки, поездки на природу с шашлыками и девочками с последующим "гусарским насморком", были потасовки в пивном баре "Яма" с битьём кружек и лиц. А ещё отработки, сессии и любовь.
  Любовь всегда сопровождала студенческое сообщество в своей перманентной новизне. Молодому организму всегда хотелось: есть, спать и девушку. Увлечение последними приводило к неприятностям локально-генитального характера. Скольких приятелей приходилось лечить от вездесущей гонореи. Несмотря на наличие в аптеках дешёвых контрацептивов, заболеваемость пресловутой инфекцией всегда пребывала на весьма существенном уровне. Не счесть клиентов общежитской "амбулатории". И методика лечения сохранится в памяти навечно.
  Rp: Bicilini 600000
  D.S. По 600000 ед. 1 раз в сутки внутримышечно Љ5.
  Rp: Trichopoli 0,25
  D.S. По 2 таблетки один раз в сутки в течении 10 дней.
  Чуть позднее появился мощный антибиотик для лечения недифференцированной лепры и туберкулёза - рифампицин в капсулах. Ну, тут другое дело. Задницу дырявить не надо, выпил одномоментно 6 капсул по 0,15 и гуляй до следующего полового контакта, но про трихопол не забывай. Моча становилась тёмно-коричневой, насыщенной. Пугала своим видом обывателя несведущего. А лекаря радовала.
  Появлялись клиенты из города. Гонорар брали алкоголем. Лечились нелегально по причине государственного контроля над нравственным состоянием общества. При обнаружении венерической инфекции наряду с медициной в дело включалась правоохранительная система. Кто? Где? С кем? И сколько раз? Понятно, что разборки подобного рода не всегда устраивали обывателя, особенно с семейным статусом.
  Ближе к окончанию института мне пришлось лечить приятеля с завода "Измеритель".
  Тот подхватил инфекцию, оказавшись нетрезвым в одном из подвальных помещений Дома офицеров. Сейчас это культурно-досуговый центр "Губернский".
  Как туда попала партнёрша, Боря умолчал. После заключительного укола бицилина в условиях общежития педиатрического общежития двинули за гонораром. На остановке "Медгородок" встретили девчонок с лечебного. Разговорились. Так, ни о чём. С целью выразить глубокую признательность и благодарность за профессиональные знания и труды праведные, Боря в присутствии женского общества заявил:
  - Вы знаете, Слава таким замечательным врачом станет. Он меня так хорошо от триппера вылечил.
  Народ оторопел только от одного слова - триппер.
  Мне пришлось перевести необдуманную фразу в шутку:
  - Боря напутал. Не триппер, а ангину.
  Однако девчонки нозологическую разницу уловили, хотя вида не подали. Поскольку были умные.
  Дело в том, что в то время лечиться и осуществлять терапию венерических заболеваний разрешалось исключительно в стенах специализированных клиник. А вот так, домашним способом, кустарно, в бытовых условиях лечение не допускалось и законом преследовалось. Поэтому неосторожно вырвавшаяся фраза из уст приятеля могла привести к последствиям весьма печальным как для лекаря, так и для пациента. Но обошлось.
  У пациента Бори была не совсем русская фамилия. Он вообще был человеком без определённой национальности. Когда его спрашивали:
  - Боря, а ты какой национальности? - тот отвечал:
  - Сам не знаю, но мать называла жидовской мордой.
   Оказывается, интересные люди встречались не только в медицинском институте, но и в иных местах. Пожалуй, весь город был наполнен оригиналами. А может приятельские отношения связывали меня лишь с людьми забавными и неординарными.
  Общежитие медицинского института напоминало отдельное государство. Здесь существовали "законы", "правоохранительные органы", "суды" и "пенитенциарная система". В разряд "государственных" служащих входили бабки-вахтёрши, комендант, старосты общежитий, ну и деканат, осуществляющий периодический контроль над наличием порядка в умах, организмах и комнатах. Последний являлся карающим мечом системы. Его побаивались и уважали. Когда по общежитию проходил слух о деканатской проверке, в комнатах наводился порядок, прекращали играть в карты и выпивать вино. Но отдельные жильцы, увлечённые не совсем легальными занятиями, теряли бдительность и попадались на глаза деканатской ревизии. Как результат утраты осторожности - изгнание из общежития.
  На фотографии - с мешком и двумя сумками, покидающие общежитие, - студенты педиатрического факультета по прозвищу "Трутни". Фотография подлинная. Переход через улицу Кирова к трамвайной остановке "Смолэнерго". Запечатлен исторический момент. Фотограф - Витя Ламнёв. Драматизм ситуации очевиден. Уже не помню, за что прогнали Мишку и Женьку, но ближе к зиме история возымела продолжение с весьма печальными последствиями. Для меня, Женьки и Мишки с его "переломом луча в типичном месте". Да, хвалиться нечем: просто покатались на инвалидной мотоколяске.
  Для проживания "Трутни" нашли частный дом с гаражом, где хранилась новенькая инвалидная мотоколяска. Хозяева здесь не проживали. Имели квартиру. А в доме - только летом.
  И пока хозяин выправлял документы на право управления транспортным средством, коллектив решил опробовать четырёхколёсное чудо на предмет участия в "Формуле -1". Всё бы ничего. Но загорелись на бензоколонке. Мишка в последнем заезде не участвовал, поскольку, свалившись с крыши инвалидки, сломал руку и пребывал дома в гипсе.
  Мишку вообще преследовали болезни. Однажды всей троицей мы зарулили в ресторан "Днепр". Ну, что? Дело обычное. Расположились на втором этаже. Решили опробовать что-то неизведанное. Заказали ликёр Шартрез. Зелёный, что твой газон весной на даче. Опробовали, понравилось. Пятьдесят пять градусов. Взяли ещё, в общежитие. Уже здесь Мишка покрылся ужасной эритематозной сыпью. Клинику аллергической реакции замедленного типа дополнил брохиолоспазм и диарея. Вызвали скорую. Мишку накололи, вероятно, гормонами. В благодарность за оказанную помощь хмельной пациент принялся угощать бригаду скорой помощи недопитым ликёром. И всё приговаривал: "Ёлочкой махнет...". Но вскоре уснул, вероятно, в комплекс лечения входили антигистаминные препараты.
  Запрещённая в общежитии карточная игра пресекалась. В шахматы, в домино, в нарды, в фантики - пожалуйста, а вот в карты - ни-ни! И, тем не менее, карточные страсти ближе к ночи обретали реальные очертания. Играли в "очко", "трынку", "шаху", естественно, "на интерес". Выигрыши и проигрыши были незначительные. В пределах одного - трёх рублей. Хотя запомнилось, как однокурсник Пашка выиграл около двухсот рублей. Закрыв на 17 очках поставленную против него сумму в семьдесят рублей. Но такого рода Монте-Карло случалось крайне редко.
  А вот в шахматы на деньги, пожалуйста. На Ленина, 12, в здании бывшей кирхи располагался шахматный клуб. Мой тогдашний приятель Серёга, фамилию забыл за давностью лет, весьма прилично играл в древнюю игру. Студент-педиатр, меня на год моложе.
  
  На фото: здание Смоленского шахматного клуба "Феникс",
  по адресу: ул. Ленина, дом 12
  
  Так вот. Однажды, прогуливаясь по центральной улице, мы обнаружили отсутствие достаточного количества денег на вино. Серёга сказал: "Спокойно".
  Собрали из карманов мелочь в пределах рубля и отдали "гроссмейстеру". Сергей исчез в здании бывшего Евангелического храма.
  В ожидании "поильца" курили. Через час счастливое лицо шахматного гения образовалось в дверном проёме:
  - Ну вот, теперь можно в магазин. Я в быстрые шахматы неплохо играю. Иногда захожу сюда, когда денег до стипендии не хватает.
  Действительно, в нашем распоряжении оказалось четыре рубля.
  Праздник продолжился.
  Умеренный приём алкоголя сопровождал студенческую жизнь. "Эскулаповские" партийные часы порой проходили со значительным перебором отдельными участниками общепринятых объёмов потребления. Заканчивалось неважно. Либо завязывался конфликт с милицией, либо возникала потасовка в общественном месте, либо то и другое сразу. Угодив в милицию или вытрезвитель, участник отчаянных событий с большой долей вероятности отчислялся из вуза. Ни в милиции, ни в институте не рассматривался вопрос по существу, только факт задержания и пребывания. А ведь попасть можно и за распитие спиртных напитков в неположенном месте, и за совсем безобидную провинность.
  Запомнилась потасовка в пивном баре "Яма". Забыл, с чего началось, но конфликт возник. Словесная перепалка переросла в драку, которая выплеснулась на улицу и продолжилась к всеобщему удовольствию на городской территории. В драматическом событии принимали участие "эскулаповцы", музыканты и однокурсники. Противоборствующую сторону, естественно, не запомнил.
  Ну, вот где-то так...
  
  Как говорил незабвенный Ярослав Гашек: "Драка продолжалась достаточно долго, но всему прекрасному приходит конец".
  Потасовка закончилось. Вероятно, кулачные оппоненты понимали, что по приезде наряда милиции заберут всех и возникнут значимые неприятности на производстве или месте получения образования. Ну, так, размялись чуток. Помахались в меру. И достаточно.
  У людей было чутьё. Драка дракой, но с милицией связываться себе дороже. Можно вообще поломать дальнейшую карьеру. Милиция была весьма нечистоплотна. Моего приятеля взяли в обезьянник за попытку протащить в гостиницу свою подружку. Понятно, для каких целей. Попытка удалась. Взяли из постели. Да, был слегка выпивши. Не сопротивлялся. А утром обнаружил пропажу пятидесяти рублей. Такие случаи были не единичны.
  Чуть раньше начала конфликта пивной бар покинул Володя Прокопчик. Он пребывал в ожидании компании, ближе к трамвайной остановке, на аллее, ведущей от универмага к музею Тенишевой. Когда мы, возбуждённые и растрепанные, прибежали к остановке, то увидели Прокопчика, сидящего на деревянном ящике из-под пива.
  - Ты где был? Мы так прекрасно подрались! Жаль, что ты не принял участия.
  - Где? Где? Да здесь, на ящичке сидел. Вас ждал.
  Прокопчику тут же дали кличку - "ящичный сидельщик", наверное, по аналогии с печёночным сосальщиком.
  Володя Прокопчик - личность легендарная и занятная. Звезда "Эскулапа". Был моим близким другом. Нелепая смерть забрала его слишком рано. С ним ездили в Москву - попить пива, на рыбалку и на прочие мужские удовольствия.
  Однажды после хмельного, глубокого сна Прокопчик обнаружил на руке синдром позиционного сдавления. С этой патологией "сдавленника" госпитализировали в "Красный крест". Мужественно приняв весь внутримышечный курс прозерина, Володя обрёл нормализацию движения в кисти и неизгладимую память о неприятных событиях, предшествующих госпитализации.
  Теперь, когда приятели укладывали хмельное тело в кровать для предания сну, Прокопчик неизменно давал рекомендации:
  - Руки, руки берегите.
  А ещё ездили с Прокопчиком на рыбалку. В компании, человек пять или шесть. Две вещи у Володи получались из рук вон плохо. Рисовать и ловить рыбу. Он не стал изображать из себя умелого рыболова. Признался в нежелании бороздить озёрные просторы, а, напротив, позиционировал себя как умелого повара. Следует отдать должное, готовить пищу у него получалось чуть лучше, чем рисовать и ловить рыбу. Правда, колбасу резать удавалось неплохо. Пищи хватило всем. Изобилие не очень вкусной стряпни сплотило коллектив вокруг умелого кулинара. На совете при подведении итогов В. Прокопчик был признан лучшим в номинации - "количество пищи".
  А ещё, накануне восьмого марта, с Прокопчиком собрались на городскую прогулку. Куда шли, не помню. Скорее всего, не в библиотеку. Поскольку стало по-весеннему тепло, Шпекин достал весеннюю куртку взамен зимнего гардероба. Надел и обнаружил в боковом кармане целую стопку поздравительных открыток. Штук двадцать. Почесал затылок и произнёс: "Только Мишунину ничего не говори".
  Мишунин очень любил поздравлять женщин с весенним праздником. Количество открыток покупалось согласно реестру знакомых и малознакомых особ женского пола. Ритуал эпистолярного поздравления для Мишунина был священным и незыблемым. Так вот, ровно год назад Юра попросил Прокопчика бросить в почтовый ящик стопку поздравительных открыток. Тот, естественно, забыл, а поскольку куртку потом спрятал в шкаф, то почтовые отправления благополучно пролежали целый год в пыльном шкафу и адресатами получены не были. Трагедия.
  Прокопчик ситуацией был смущён и пребывал в неведении относительно дальнейших действий.
  Я, как близкий и ответственный друг, предложил бросить прошлогодние открытки в почтовый ящик.
  - Ну, тогда получится, что два раза поздравит, - заметил Прокопчик.
  - И что? И ничего. Любая женщина обрадуется, когда от мужчины два поздравления придут с одним праздником. От такого поступка авторитет Мишунина только окрепнет, а любовь усилится. Поздравлений мало не бывает.
  Прокопчику самому хотелось приколоть Мишунина, но страх нарваться на разоблачение сковывал волю. Требовался добрый и отзывчивый друг, который подтолкнёт сомневающееся тело к конфликтному исходу. С большим трудом удалось убедить Прокопчика и отправить праздничную корреспонденцию адресатам.
  Однако продолжения не последовало. Мишунин никак не отреагировал. Здесь либо деликатные дамы постеснялись упрекнуть Мишунина в излишней праздничной щепетильности, либо сам поздравитель усомнился в качестве своего психического здоровья. Ну, а поскольку оповещать друзей, что с башкой не в порядке, Юра не стал, то и мы можем лишь догадываться о тех мыслях, что образовались в голове художественного руководителя в связи с неординарным случаем.
  Уже значительно позднее по этому сценарию я написал рассказ под названием "Дурацкий праздник". Его напечатали в "Литературной газете" на последней полосе, под псевдонимом Сергей Сухонов.
   Кроме всяческих удовольствий и приключений в институте ещё имелся профессорско-преподавательский состав, который в свободное от отдыха время принуждал студенческое сообщество обучаться на врача.
  Вообще образование в медицинских институтах было несколько странным. Создавалось впечатление, что стране нужны были не врачи, а химики, в совершенстве владеющие марксистско-ленинской теорией. На первых курсах химия доминировала в количестве отработок. На мой взгляд, кому-кому, а врачу менее всего нужна была химия. Ну, так, общее представление иметь следует, но вот тонкости качественного и количественного анализа, да ещё гели, золи и прочие атрибуты физической и коллоидной химии обладателю навыков перкуссии, пальпации и аускультации - ну совсем ни к чему. А тут вскоре присоединилась органическая химия и биохимия.
  Особенность последней заключалась в полном отсутствии понимания со стороны обучающейся стороны. Все эти циклы Кребса, пентозофосфтные, гликолизы и бета-окисления, тупо заученные наизусть, не имели ни малейшего прикладного значения. Они запоминались и забывались мгновенно по окончании экзамена. Всё оттого, что объяснялась не суть процесса, а его механизм, который в качестве знания необходим лишь узким специалистам.
  Работая в медицинской академии со студентами шестого курса, пытался выяснить объём знаний, полученных на занятиях по биохимии. Доложу вам. Знаний нуль. Все помнят лишь геометрический кружок - цикла Кребса. И всё. Для старшекурсников мне приходилось повторно рассказывать о сути анаэробного и аэробного биоэнергетических процессов, раскрывать тайны тканевого дыхания, сжигать полиненасыщенные жирные кислоты в системе β-окисления, но исключив безумные формулы, электроны, протоны и прочую научную ересь. Материал излагался в контексте энергетической катастрофы клетки в условиях глубокой ишемии с целью обучения студентов терапии неотложных состояний. И вы знаете, слушали с интересом. Для многих клиническая биохимия стала откровением.
   А ещё история КПСС. Ну совсем не биохимия! Преподавал Виктор Васильевич Евстафьев. Кандидат исторических наук, фронтовик. Воевал под Ельней. Был ранен. Количество часов на изучение истории КПСС в учебной программе предусматривалось немереное.
  Однажды, на "Законе Божьем" - так иногда называл историю КПСС, Виктор Васильевич изобличил в моей сумке повесть Солженицына "Один день Ивана Денисовича". Доцент в портфеле не рылся, а лишь увидел в беззастенчиво распахнутом бауле запрещённое к чтению произведение "антисоветского содержания". Я же обнаружил запрещённый текст в виде "Роман-газеты" на чердаке у родственников в Ивановской области. Притащил в институт. Вся группа прочитала, ну, так, без интереса, лишь по причине запрещённости. Отмечу, что Виктор Васильевич не стал кричать и заходиться в истерике коммунистического негодования. Напротив, в спокойной форме предложил сделать доклад о порочности литературы антисоветского содержания. В докладе я ссылался на цитату то ли Черчиля, то ли Рузвельта: "Чтобы воевать с врагом, следует знать его оружие". А потому осознал, что все запрещённые книжки должны быть в открытом доступе.
  Выступление имело сомнительное содержание, поскольку в стране шло беспрецедентное преследование Андрея Сахарова и Александра Солженицына.
  Виктор Васильевич послушал и подвёл итог:
  - Запрещённые книжки читать не надо, потому как существует разрешённая литература, бичующая антисоветских авторов.
  Книжку Солженицына отобрал и взамен вручил книгу Васила Биляка, чешского коммуниста - "Правда осталась правдой", о событиях Пражской весны 1968 года. Книга с дарственной надписью В. В. Евстафьева до сих пор хранится в семейной библиотеке.
  Виктор Васильевич оказался человеком очень порядочным. Инцидент замял. В противном случае меня ждали очень серьёзные неприятности, поскольку запрещённую литературу я не только хранил, но и распространял среди студентов. Деяния подобного рода карались статьёй 70 УК РСФСР .
  А вот что Солженицына отобрал, так это правильно, как я теперь понимаю. Чтобы в иную историю не влип.
  Самая красивая кафедра в институте - кафедра иностранных языков, что на первом этаже слева от физики. Здесь работали не пропахшие формалином ассистентки, а нормальные женщины в светской одежде и светлыми головами. В плане цвета волос.
  Языки всегда давались трудно. А потому латынь и английский навалились всем весом интеллектуальной тяжести. Латынь со склонениями а, ае, ае, am, a. А ещё singularis и pluralis. А по английскому безумной величины тексты заставляли заучивать. Как сейчас помню:
  - Dear Alexander, I want to say that I am a student of first year medical institute at the moment. In six years, I have graduated from this institution and to become a doctor. My duty will be to treat people and fight against various diseases .
  Прошло сорок шесть лет, а я помню. Фантастика.
  Дело в том, что английских текстов для заучивания было пять или шесть. Запомнить все - дело немыслимое. Выучивался один с некоторыми сокращениями и своему преподавателю докладывался. А затем следуешь на отработку и другому преподавателю повторяешь: "Dear Alexander...". Тот делает отметку, но какой текст ты отвечал, информации нет. Приходишь на отработку другому преподавателю и вновь: "Dear Alexander ...". Так, выучив один текст, можно было зачесть все шесть. На втором семестре преподаватель по английскому сменился, пришла молодая красивая преподавательница, и... учиться стало легче!
   А вот латынь преподавала Кукурбита (Сucurbita). На латыни - тыква. Кто придумал кличку - неведомо. И хотя преподавательница была не круглая и веса небольшого, но что-то от тыквы в ней действительно было. Характер что ли? Списать окончания склонений было делом невозможным. Приходилось учить. Мне кажется, что латынь мы больше выучивали на анатомии, гистологии и прикладных к медицине науках. А все склонения забылись и канули в Лету. Многое, что плотно изучали в институте, в практической медицине не пригодилось, и та информация, словно строительный мусор заботливым хозяином, была вынесен за пределы интеллектуального жилища.
   Так вот, Кукурбита на следующий год прямо на работе потеряла рассудок и угодила в Гедеоновку. Кому-то повезло. Но мы были уже на втором курсе и с латынью покончили.
  Тяжело давалась анатомия, гистология. Конечно, если полтора осенних месяца пробудешь в колхозе, то любая наука покажется сложной. Программа та же - времени меньше. Нагрузка возрастала. Но мы не роптали. И находили время для вечеров в стиле "Пирующие римляне", в узком коллективе на Покровке, у Жени Троицкой, в однокомнатной "брежневке". В квартире, с балкона которой позднее выпал Женька Воронов, в результате чего получил тяжёлую травму голеностопного сустава.
  По мере взросления менялись кафедры. Появлялись иные преподаватели. Кто-то запомнился, а кто-то нет.
  Незабвенный Анатолий Ашотович Минасян. Капитан первого ранга. Преподавал устройство корабля. На четвёртом курсе в коллективе из нескольких студентов под его руководством изготовили "командирский ящик с песком". Это игрушечная копия города с домами, автомобилями, трамваями, освещёнными дорогами, деревьями и изображенной на бортах природной перспективой пригородной зоны. На ней разыгрывали учения. Занятия проводил спокойно, без апломба и откровенной военно-морской глупости. Образец отца-командира.
  Анатолий Ашотович всемерно помогал по учёбе и на экзаменах. Благодаря ему многие ребята продолжили своё образование в городе Горьком, в дальнейшем став военными врачами.
  Джаврова Ирина Константиновна - доцент кафедры микробиологии. Все звали её мамой педиатрического факультета. На занятиях весьма жесткая, но на экзаменах даже троек не ставила. Хорошо и отлично.
  Профессор, заведующий кафедрой судебной медицины - Владимир Дмитриевич Попов. Сотрудничали при оформлении кафедры наглядными пособиями. Принимал у меня экзамен. Всегда чуть навеселе. На работе задерживался допоздна.
  Куратор "Эскулапа" - Яков Борисович Юдельсон. Профессор, доктор наук, интеллигент. Тогда ещё доцент кафедры нервных болезней. Перед экзаменом дал установку: "Для "эскулаповцев" к оценке добавляю балл". Выглядеть дебилом перед Яковом Борисовичем не хотелось, напротив, блеснуть академическими знаниями в присутствии уважаемого экзаменатора казалось делом необходимым и обязательным. Опытные шестикурсники проинформировали, что для успешной сдачи экзамена по нервным болезням требуется глубокое знание топики. Началась долбёжка проводящих путей спинного мозга. Долбил с упоением, по-взрослому. Пирамидные, экстрапирамидные, корково-ядерные, кортикоспинальные пути. Как только в голову влезло. Непостижимо. Вооружённый глубокими знаниями топографии проводящих путей спинного мозга, я устремился на экзамен.
  Каково же было моё разочарование, когда в билете четыре вопроса были посвящены семиотике неврологических состояний. И я поплыл. Пытался перевести разговор в русло топики, но Яков Борисович, предполагая, что если студент ни уха, ни рыла в патологии, то что спрашивать о топографии проводящих путей, упорно переводил беседу в область симптоматики и лечения неврологической нозологии. Беседа продолжалась недолго. Экзаменатор понял, что перед ним "эскулаповский" дуб и выяснять уровень знаний бесполезно. Расписался в зачётке и выпроводил. Открыв зачётную книжку, чтобы полюбоваться заслуженной тройкой, обнаружил напротив нервных болезней слово "хор". Задумался. И понял: Яков Борисович обманул меня и добавил к оценке за ответ на экзамене два балла.
  Вообще, знания прикладного к медицине характера наводили на мысль об унификации ответов на занятиях и экзаменах. Этим пользовался. Чудом выучив гликолиз и цикл Кребса и осознав их физиологическое значение, понял, что обретённые знания пригодятся как универсальный механизм умелого камуфляжа отсутствия знаний в той или иной отрасли медицины. К примеру, геморрагический шок:
  - В результате кровопотери происходят выраженные микроциркуляторные изменения, приводящие к тканевой ишемии и прекращению образования энергии по аэробному пути. Анаэробный гликолиз продолжает выработку пирувата, который не переходит в ацетил-КоА, по причине отсутствия потребности в условиях прекращения деятельности цикла Кребса. Пируват, как весьма нестойкое соединение, проваливается в лактат. Формируется лактатный метаболический ацидоз. Ну, и так далее...
  Теперь при ожоговой болезни:
  - В результате ожога возникает массивная плазмопотеря. Она приводит к выраженным микроциркуляторным изменениям, приводящих к тканевой ишемии...
  Под универсальный алгоритм попадало всё: перетонит, менингит, васкулит, инфаркт, крупозная пневмония, туберкулёз, сальмонеллёз и дизентерия. Даже фурункулы с панарициями. Не верите?! А как вам это:
  - В результате попадания инфекционного агента в мягкие ткани фаланги пальца начиналось воспаление, приводящее к локальному нарушению микроциркуляции. В зоне воспаления возникала ограниченная тканевая ишемия... и так далее.
   Волшебная фраза действовала на преподавателей магически. В голове ассистента возникал образ студента, обладающего глубоким пониманием патогенеза заболевания. Знания подобного рода как тяжёлую артиллерию приходил применять в тех случаях, когда иные методы становились бессильны. Биохимическая болванка выручала всегда и везде.
  Обойти вниманием деканат невозможно. Деканов любили и побаивались. Валентин Михайлович Асмоловский, Вячеслав Васильевич Решедько, Анатолий Иванович Слесарев - бессменные кураторы студенческого существования. Иногда обижались на них, порой крепко. Но отходили и снова приходили с просьбами, проблемами и иными задачами, поставленными жизнью. Деканат не стоит идеализировать, в некоторых случаях решения носили формальный характер, а иногда административный орган перегибал палку, и наказание было несоизмеримо с проступком. Но время стирает в памяти плохое и оставляет лишь то, что воспринималось в студенческой жизни прекрасным. Просто было такое время. А его не ругают.
  Над деканами иногда подшучивали, часто на сцене. Но по-доброму, без излишеств.
  На демонстрации, посвящённой Великой Октябрьской Социалистической революции, явка студентов отслеживалась. Потому собирались все. Имелся алкоголь. Пили в ближайшем закутке. Руководство на подобные возлияния взирало сквозь пальцы. Само было навеселе.
  С Леоном Самсоненко сочинили песню про деканов. Переделали Высоцкого - песня-сказка о нечисти: "Змей Горыныч взмыл на древо. Ну, раскачивать его ..."
  
  - Асмоловский влез на древо,
  Ну, раскачивать его,
  Выводи Решедько, девок,
  Пусть покажут кой-чего.
  Пусть нам Слесарев попляшет и споёт,
  А не то я матерь вашу ...
  
  В рядах хмельных демонстрантов педиатрический дуэт начал надрывать голосовые связки вновь обретенными словами. Всем понравилось. Иные подхватили. Последствий не было, хотя Анатолий Иванович позднее спросил:
  - Что вы там с Самсоненко на демонстрации про нас пели?
  - Да так, ничего, шутили.
  - Ну-ну, дошутитесь.
  
  Шутники в обнимку. Таким составом и горланили. Фотография, конечно, более поздняя, но настроение отражает точно.
  
  
  
  Деканат был источником разрешений. Получить разрешение без отработки представлялось делом весьма сложным. В ход шли разнообразные ухищрения, от откровенного обмана до подделки заветного листочка. Обман чаще не прокатывал, а вот подделка процветала. Старые разрешения не выбрасывались, поскольку представлялось возможным свести чернильные каракули и привести документ к типографской первозданности. Для этой цели применялся специальный состав из марганцовки и перекиси водорода. Метод ввел в практику Витя Елисеев, который перевёлся на четвёртом курсе из Томского медицинского. Метод прост и получил колоссальное распространение. Однако вместе с чернильным текстом исчезала печать. Но химический факт ничуть не смущал. Серёга Авраменко являлся настолько умелым художником, что нарисованная печать по качеству превосходила существующий оригинал. А подпись декана подделывали так, что носители подлинного факсимиле не сумели бы установить подделку. Вот они, смекалка и талант!
  Однажды, шествуя по длинному коридору третьего этажа педиатрического общежития, я наткнулся на армейского лейтенанта, который, заглянув в блокнот, обратился со странным вопросом:
  - Подскажите, где я могу найти Славу Шабалина?
  Лейтенант из милиции, ну куда ни шло. Понятно. А тут армейский. Мысли завертелись. А есть ли у него пистолет? Как его сюда пропустили?
  - Видите ли, - не дожидаясь ответа, начал лейтенант, - со мной приключилась неприятность, следует поправить некоторые документы.
  Оказалось, что лейтенант привёз в Смоленск военную технику, ну что-то вроде БМП. А документы, по неопытности или в силу иных обстоятельств, прихватил с другой машины. Теперь номера на агрегатах не сходятся, и грозит проступок умелого воина обретением значимых служебных неприятностей. Ну, предположим, проведение офицерского суда чести и последующего расстрела за гаражами.
  Военнослужащий с горя запил. Запил в ресторане, где произошло знакомство со студентками с педиатрии. Излив горе нечаянной подруге, обрёл надежду, поскольку та сказала:
  - Фигня, приходи завтра в общежитие на Кирова, я тебя с нужным человеком познакомлю.
  Подруга не пришла, а вот лейтенант явился. Вчера был пьян, но Кирова, 50 и фамилию записал.
  Лейтенант извлёк амбарную книгу, где текст выполнен типографским шрифтом, но номера на военные агрегаты вписаны от руки шариковой ручкой. Проблем нет. Однако, вместе с номерами имелось множество иных записей, выполненных ручным способом и присутствовали печати, венчающие документ.
  Я пояснил военнослужащему:
  - Будет заметно. Чернила исчезнут, но останется пятно от реактива. Следует удалять весь чернильный текст, вписывать заново и ставить печати.
  В ответ лейтенант рассмеялся:
  - Трави только номера, новые впишем и пройдёт. Там такие лохи сидят. Прокатит. Документ, подправленный подобным образом, на инфекционных болезнях или на фармакологии показывать было нельзя. Вычислят и накажут. А в советской армии - пожалуйста.
  Процесс занял около часа. Приходилось под каждый лист амбарной книги подкладывать целлофановый пакет, с последующей просушкой феном. Получилось так себе. Определённо испытывал неловкость за некачественную работу. Но результат произвёл на военнослужащего впечатление ошеломляющее:
  - Фантастика. Вот он, триумф химической мысли.
  Трудно предположить дальнейшую участь документа, но смею предположить, что на судьбе лейтенанта инцидент с подделкой государственной бумаги не сказался.
  В результате умелых манипуляций было устранено досадное недоразумение, возникшее в результате несогласованных действий отдельных сотрудников вооружённых сил Советского Союза. Ну что? И я внёс скромный вклад в поддержание обороноспособности нашей страны.
  А ещё обороноспособность страны студенты медицинского института повышали путём прохождения военно-морской практики в городе Таллин.
  Сдав на пятом курсе экзамены по ОТМС (организация и тактика медицинской службы), весь мужской контингент отправлялся на практику. Для этой цели плацкартный вагон плотно забивался военнообязанными. Количество мест количеству пассажиров не соответствовало. А потому части путешественников предстояло осуществлять сон на третьих, багажных полках. Сопровождающие группу офицеры с военно-морской кафедры уходили в соседний вагон, оставляя вверенный контингент на произвол судьбы. Убывали, пропустить по коньячку. Вагон запирался. Из дорожных сумок извлекалось вино. И начинался "произвол судьбы". Ехать предстояло долго, с пересадкой. Утром наступило похмельное пробуждение в Риге. Город оказался весьма кстати. Поскольку поезд в Таллин отправлялся вечером, нас отпустили на прогулку, и весь коллектив устремился к пивным точкам. Наряду с пивом удалось посмотреть старый город, Домский собор и посидеть в ресторане.
  Дорога до Таллина не запомнилась. Но приехали. В "Экипаж". Построились.
  - Кто умеет рисовать? Шаг вперёд.
  Вместе со мной нетерпеливый шаг выполнил Коля Барабанов. Как договаривались.
  Нас оставляют на береговой базе художниками. Коля рисовать не умеет. Помощник. Других ребят на корабли. А некоторых на базу в Палдиски, что считалось вариантом не лучшим.
  Отобрали одежду, раздали штаны без ширинки, морскую робу с гюйсом, тельняшку и ужасные ботинки. Один ботинок 44 размера, другой 46. Если учесть, что ношу 41, то выбор не самый удачный, однако других нет. Но в дальнейшем подобный обувной расклад оказался выгодным, поскольку привезённые из дома неуставные, чёрные модельные туфли носил спокойно, обладая железным разноразмерным аргументом.
  Разместили в общей казарме. Как старослужащим, выделили первый этаж двухъярусной кровати.
  В первый же день украли махровые полотенца. Остались вафельные, казённые.
  Пояснили: "Деньги в долг не давать, ценные вещи без присмотра не оставлять, гражданскую одежду хранить в каптёрке".
  Дело в том, что на береговой базе служили матросы, которых списали с кораблей. Чаще всего леность, скверный характер, нетрадиционная сексуальная ориентация, воровство или иные личностные дефекты служили причиной изоляции матроса от корабельного коллектива. С таким набором пороков служить на кораблях представлялось делом опасным. Во время морского похода некоторые оказывались за бортом или придавленными корабельными механизмами, а порой погибали от огнестрельного оружия в результате неаккуратной чистки или вообще принимали смерть при невыясненных обстоятельствах. С целью профилактики летальных исходов на флоте ненадежный контингент группировали на береговых базах и использовали в качестве грузчиков на складах, по принципу - бери, неси, грузи, копай.
  В такой коллектив и попали.
  Но художниками работать можно. Краски, кисти. Работы немного. В качестве мастерской выделили библиотеку. Читали. После обеда спали в мягких и глубоких библиотечных креслах. На флоте кормили очень хорошо. Обильно, жирно и много. Вечером переодевались в светский костюм и отправлялись в город. Пиво. Особенно в баре - "Karja Kelde", что означает "Старая Бочка". А ещё ликёр "Vana Tallinn" (Старый Таллин). Денег, само собой, недостаточно, но попробовали всё. С Колей пристрастились ловить рыбу. Выходили на пирс с немудрённой снастью и ловили обычную плотву из солёного Балтийского моря. Скорее, называлась рыба иначе и была морской, но сходство с плотвой поразительное. После очередной удачной рыбалки к нам подошёл старший матрос:
  - Вы бы, ребята, на пирс не ходили. Там на вышке парни стоят с автоматами Калашникова и отмороженными мозгами. Стрельнут. Им ничего не будет, и вас не будет.
  
  Таллинская "Батарейная тюрьма". Вышек нет. Теперь музей. С этого пирса рыбу и ловили.
  
  Дело в том, что береговая база примыкала к действующей тюрьме, где на вышках располагалась охрана, состоящая из военнослужащих срочной службы. Солдатики, одним словом. В силу неустойчивой психики могли и пальнуть.
  Уже проживая в Ярославле, историю рассказал в компании единомышленников по алкоголю. В конце вечера подошёл Серёга Дубровин и спросил:
  - А ты знаешь, кто с Калашниковым и отмороженными мозгами стоял на вышке Батарейной тюрьмы?
  - Даже не догадываюсь.
  - На вышке стоял я. В 1979 году проходил срочную службу.
  Поражаешься, насколько мир тесен.
  Месяц в Таллине не пробыли. Из дружественной ГДР должны прийти с визитом корабли ВМФ Германии. У студентов парадная форма не предусматривалась, лишь роба. А потому было принято решение отправить нас восвояси, что и сделали.
  Уже в Смоленске, осенью, на шестом курсе парни рассказали про флотскую службу. Кому-то не повезло. Весь срок медицинской практики скребком счищали старую краску с корпуса корабля. В ряде экипажей присутствовала ужасная дедовщина, которая наших парней не коснулась. Однако по матросикам-первогодкам, так называемым "карасям", прошлась безжалостно. Травили байки, как однажды студента-практиканта по ошибке отправили в трёхмесячный учебный поход, а потом снимали вертолётом у берегов Швеции. Или рассказ Саши Низяева про капитана третьего ранга по прозвищу "Маленький Ключёчек" и диалог в лицах:
  - Торпедные аппараты к пуску товьсь!
  - Торпедные аппараты к пуску готовы!
  - Торпеда! Пли! Ой! Не пли! Не пли! Не пли!
  - Торпеда в море!
  - Ну, тогда пли.
  Мы вернулись. Наступил шестой курс. Вернулись в учебные аудитории, где, разобрав фонендоскоп, через трубочку принимали плодово-ягодное вино, где расписывали пулю в преферанс. Вернулись в лекционные залы, в которых играли в замечательную русскую популярную лекционную игру "Жопа", незамысловатые правила которой определяли победителя, оценивая громкость произнесённого слова. Побеждал всегда Лёха, он несколько грассировал и буква Ж в его речи больше напоминала Ф. Лёха слыл чемпионом.
  - Фопа! - разносилось по академической аудитории.
  Народ оглядывался и восхищался. За "Жопу" в деканате ругали.
  Кроме всего прочего институт дал нам весьма приличные знания. При прохождении интернатуры в Вологде в отделении реанимации, умудрённый жизнью врач заметил:
  - Я в интернах всегда узнаю выпускников двух институтов. Те, кто обладают системными знаниями, это интерны из Ленинградского педиатрического института и Смоленского медицинского. Другие ребята слабее.
  Так-то вот. Не только пиво пили и в "Эскулап" играли, но и учились. И знания получили прекрасные.
  Низкий поклон преподавателям СГМИ!..
   И моим друзьям: Женьке с Мишкой, Володе Позднякову, Мише Гинзбургу, Вите Елисееву, Вите Волостных, Володе Сапожникову, Юре Биркину, Валере Дмитрякову, Диме Иванюшенко, Петьке Иванюшкину, Боре Осипенко, Лёшке Аронштаму, Коле Барабанову, одноклассникам - Игорю Королькову, Володе Сорину, Жене Троицкой, Лене Макеенковой, Володе Мишунину. Весь перечисленный состав заслуживает названия "параэскулаповский". Они стояли рядом с "Эскулапом", своими идеями и поступкам определяли направление сценарной мысли. В какой-то мере определяли репертуар. И, несомненно, были беспристрастными судьями клубных творческих результатов. За то и спасибо.
  Ну вот, пока и всё, что забылось.
  
  Как мы с Никуткиным книжку делали
  
  Русский язык в разы сложнее китайского. Это оттого, что иероглифов в русском больше. Ведь мы читаем не по слогам, а видим всё слово целиком.
  Человеческая память удерживает бесчисленное количество написаний слов - в типографском виде, в рукописном, печатными буквами или вязью. А вот когда текст неразборчивый, тогда переходим на "по слогам", как в первом классе. Это я к тому, что читать сложнее, чем писать. А потому удачу литературную себе в заслугу не ставлю. Напротив, с глубоким уважением отношусь к публике читающей и о литературных поползновениях не помышляющей.
  И вот, эта непомышляющая публика стала предавать воспоминания и сопровождающие их мысли бумаге. Понятно, не имея природного навыка и не закончив литературного института, грамотно слагать слова в предложения представляется делом весьма сложным. Но многим по силам. Мало того, беспокойные историографы клубной жизни побуждали новоявленных писателей формулировать мысли в электронном виде, ничуть не заботясь о соблюдении литературных канонов. Говорили так:
  - Пишите, как получится. Мы поправим.
  Скажу, что заставить человека описать незначительный отрезок прожитой жизни представляется делом не простым. В силу лености человеческой сущности расшевелить иных на литературный подвиг было делом неблагодарным. Но иные откликнулись. А к молчунам пошёл Вадим Никуткин с "лейкой и блокнотом", и в виде интервью записал и перевёл в электронный вид крупицы драгоценной истории. Я бы не смог. Так вот, от одного из отинтервьюированных он получил нахлобучку непонятно за что. Наверное, так, с целью профилактики. Но затем оскорблённое самолюбие принесло неугомонному журналисту глубокие и искренние извинения. Правда, случилось раскаяние позже, когда вышла в свет первая книжка.
  И вот пошли тексты. Смысл повествования ясен. Но стиль изложения недопустимо вязкий. Ведь что получалось? Автор пишет, как говорит. Бесчисленное количество пояснений того, что и так представляется ясным и понятным. По одной мысли проходит два, а то и три раза. В ином предложении несколько однокоренных слов. И, конечно, обилие лишних слов и слов-паразитов. В тексте из восьми страниц я насчитал 45 раз "был, были, было". Злоупотребление местоимениями ещё неистребимо! Проделывалась работа по удалению из текста бесчисленных: я, ты, он, она... Как любят авторы слова: это, эта, этот. Не слова, а песня. Ну, где-то так:
  - У этого ларька стоял Ваня, затем Ваня залез на этот ларёк.
  Но можно и так:
  - Стоявший у ларька Ваня забрался на крышу сооружения.
  Смысл один, а читабельность разная.
  В первом случае взгляд упорно цепляется за лишние слова.
  А ещё порой в предложениях следствие явления стояло вначале, а причина в конце. Стоило убрать напластования словесного мусора, несколько переставить слова, и произведение становилось читабельным. В ряде случаев казалось проще написать заново, чем править существующий текст. Но от такого подхода отказались. И правильно. В случае правки текста сохранялась индивидуальная манера автора, его почерк и отношение. К проявлению авторского стиля мы старались относиться бережно.
  Порой велись упорные переговоры с автором на предмет редактирования текста. Особо упорных приходилось брать измором и давить авторитетом иных критиков. Осознание принадлежности текста истории заставляло писателей соглашаться с нашими аргументами:
  - Ну, вот прочитает тебя потомок и скажет: "Это что тут? Так плохо мог написать только Лев Толстой. Слабоват талант у предка. За перо взялся. Глупость продемонстрировал. Вот род и опозорил".
  Это уже серьёзно. Тщеславие. След в литературе.
  Победили всех. Убедили.
  Я это к тому, что скомпоновать книжку из текстов множества авторов труд не в пример более сложный, нежели создать текст с нуля.
  А вот про Льва Толстого, так вполне серьёзно. Трудно найти автора, который излагает мысли в такой тяжеловесной, неповоротливой форме, с обилием стилистических ошибок и несовершенном культуры речи. Толстой - писатель ленивый. Свои тексты не пересматривал. Оттого произведения "глыбы" нормальные люди перечитывать не станут. Единожды фрагмент прочитав, отправляют в книжный шкаф на десятилетия, когда потомок "Войну и мир" в школе станет проходить. Книжки Толстого рассчитаны исключительно на литературоведа. Рядовой читатель, как "чёрт от ладана" шарахается, усмотрев на книжной полке многотомную тягомотину.
  А ещё есть Достоевский. Тот, мастер по чернухе неуёмной. Его в мире за то и любят.
  - Смотри, как в России плохо Соне Мармеладовой живётся, а ты нашу европейскую жизнь бранишь и революцией пугаешь.
  Почитает европейский обыватель Достоевского, поворчит, пивка отхлебнёт, да угомонится.
  В России так, кто про страну хуже напишет, тот Нобелевскую премию по литературе и получит. Жаль, что при Достоевском премии не было, а то первым бы стал.
  Вообще, тот автор, что множество книжек написал, слог имеет неважный. В погоне за гонораром не желают произведение ревизии подвергать и ошибки исправлять. Другое дело, Гоголь, Лермонтов, Булгаков, Пушкин, да и множество других, кто за гонораром не шибко гнался. Таких много. Всех не перечислишь. И сейчас эдакие имеются, например, я и Никуткин.
  А ещё, умельцы на диктофон свои воспоминания набормочут, сквозь программу компьютерную пропустят и "шедевр" пришлют. Здесь не только горе историографов охватывало, но и мысли чёрные возникали. Поскольку литература подобного рода заставляла текст перерабатывать и целые фрагменты домысливать, исходя из предполагаемой логики автора.
  Обретённую рукопись и после править следовало. Не в результате безграмотности, но в силу недостаточных знаний в фонетике, графике, словообразовании, грамматике, синтаксисе и пунктуации, орфографии, лексикологии, фразеологии, стилистике и культуре речи.
  Ведь большинство считают себя людьми грамотными, образованными, знающими русский язык. Скажу, что писать грамотно сможет лишь специалист, окончивший факультет филологии и словесности в университете. Да и то не каждый. А мы, простые смертные, с трудом или без оного закончившие среднюю школу, пребываем на начальной стадии познания языка и о грамотном изложении мыслей своих имеем представление весьма смутное. А потому и существует профессия - корректор, чтобы ошибки от нас, неотёсанных, исправлять, дабы перед потомками не позориться.
  А вот самоуверенное высказывание:
  - Я такой мастер-литератор, что на моей рукописи корректор отдыхать будет, - стоит признать верхом самоуверенности. Такие есть и будут.
  Но мы - не они. Бумажки через корректора пропустили обязательно. Рукопись, конечно, не обессмертит, но поправит как надобно. Можно в классики попасть или в хрестоматию школьную угодить. А так, Булгаковым или Чехвым не станешь.
  Но и за корректором присматривать следует. Правит, значит, специалист твою писанину. Язык высунул и потным стал от усердия. Почеркал так, немного. Предложение взял, слово выбросил, а замену не нашёл... А тут, яичница подгорать принялась. Текст бросил и бегом чревоугодие тешить. Поел обильно так, чаю хлебнул и за труды взялся. Да не с того места, другой абзац на глаза вылез. А незапамятное предложение забылось, и осталось недоправленным, со смыслом утраченным.
  И вот если, ошибку, после корректора не поправишь, останется в истории мировой литературы текст уродливый под твоей фамилией к стыду детей твоих и первопечатника Ивана Фёдорова.
  Наряду с корректором тексты Ваши множество раз перечитывал и Никуткину говорил:
  - Читай внимательно рукопись коллег своих закадычных, дабы ошибка не закралась и нецензурную брань не выслушивать от литературных мужей возмущённых.
  Никуткин читал, и я читал. Он ошибки находил, а я нет. Поэтому в "Страстях Љ 1" вместо улицы Октябрьской революции возникла Большая Октябрьская. А ещё МЭТ закрыли решением руководства медицинского института. Подобный абсурд в голове не укладывается. Есть и другое, но мелкое, что на качество книжки не влияет и впечатления не портит.
  Наконец, необходимые правки сделаны, корректором просмотрено, в PDF переведено.
  Типография. Хочу заплатить меньше, а книжек получить больше. Хочу на мелованной бумаге, а действительность настаивает на газетной. Хочу в твёрдой обложке, а мягкая дешевле. Фотографии только цветные. Либо качество, либо количество. Третьего не дано. Длительные мучительные переговоры, переходящие в осаду офиса. Бесконечные телефонные разговоры с историографом из Брянска. Здесь поддержка. Типография в силу моего безграничного обаяния пошла навстречу. Сумму определили. Решили сэкономить на пересылке. Из Ярославля в Брянск значительную часть тиража - машиной с оказией. Далее Брянск - Смоленск. Не бесплатно, конечно, но не в пример дешевле. Просто включились коррупционно-родственно-дружеские схемы.
  Выдали сигнальный экземпляр. Победа! Выглядит ужасно. Эдакая стопка бумаг с чёрно-белыми фотографиями и мелким шрифтом. То, что на экране монитора выглядит прекрасно, то на бумаге мрак. Книжка получилась не плохой, а отвратительной. Фотографии мелкие. Лица узнаются с трудом. Следует переделать! Два дня за компьютером. Фотографии увеличены. Текст скомпонован. Ещё два часа правки в типографии. Дело в том, что если один листочек в книжке будет выходить за пределы типографского листа формата А0(1,2м×0,84м), то оплачиваешь не книжный листок, а типографский. А теперь помножьте 200 экземпляров на один типографский листок. Подобного рода удорожание наш бюджет уже не выдерживал.
  Следует отдать должное ООО "ПЕРВАЯ ПОЛИГРАФИЯ". Ребята прониклись и значительную часть книжной архитектуры взяли на себя. Наконец появился второй сигнальный экземпляр, уже в обложке с цветными фотографиями. Получилось. Книжка нарядная, лица разборчивые.
  На фото - второй сигнальный экземпляр. Его изображение В. Никуткин разослал по городам и весям в подтверждение нашей организационной состоятельности. После очередного прочтения и исправления ошибок экземпляр подписывается в печать. Это значит, что поправить более ничего нельзя. Типография ответственность с себя снимает.
  Ну, вот и всё. А потом была рассылка.
  А что рассылка? Денег недостаточно. Принято решение компоновать по регионам и отправлять на коллектив. Там разберутся. Наиболее дорогостоящие отправления - "в заграницу". Белоруссия, Украина, Прибалтика, Соединённые Штаты сожрали остатки бюджета. Странно, но на Украину отправление пошло через Латвию. Для разгона что ли? Хорошо, что в Белоруссию посылка дошла, минуя Монголию. Сбросились с Никуткиным. В Израиль - Шуре Штейнбергу отправили нарочным через Липецк. А вот из Израиля книжки были перенаправлены в Германию - семье Миши Маковского. Родственникам Алика Либермана в тот же Израиль, через Брянск по семейным связям. Калининград - авиапочтой. Прилично стоит. Уже после отправки основной партии в Смоленск возникли новые адреса. Направлены книжки Валерию Степановичу Забросаеву и Якову Борисовичу Юдельсону. Нашлась жена Володи Евдокимова. У неё теперь есть свой экземпляр.
  Непременным условием рассылки являлось размещение экземпляра в библиотеках родных населённых пунктов. Теперь "Страсти по Эскулапу" есть в свободном доступе в библиотеках Тель-Авива, Хайфы, Нетании, Берлина, Нью-Йорка, Бруклина, Пекина, Минска, Витебска и, понятно, во всех российских городах, где проживают ветераны "Эскулапа". По этой причине тираж "Страстей" разошёлся без остатка. Так мы поступим и с "Продолжением". А вот куда отправим? Внимательно посмотрите на обложку. И найдите себя в одном из населённых пунктов.
  
  
  
  
  Ярославль, 2019 год
  Евгений Воронов
  
  
  
  
  Мой друг, Викентич
  
  
  
  
  
  Самый прекрасный подарок,
   сделанный людям после мудрости,
   - это дружба.
  Франсуа Ларошфуко
  
  Хмурое, осеннее, дождливое утро третьего сентября 1973 года. Две сотни молодых людей, одетых в рабочую одежду, с рюкзаками, под мелким дождем ожидают электричку до Вязьмы. Первая платформа вокзала Смоленск-Центральный.
  Это студенты первого курса педиатрического факультета СГМИ. Кучкуются, знакомятся, обсуждают предстоящую поездку. Месяц назад сдали вступительные экзамены. Повезло, а потому тревожно и радостно в силу очевидности случившегося и неопределённости будущего.
  Накануне во дворе нового учебного корпуса прошло торжественное посвящение в студенты. Колонну первокурсников построили группами. Полчаса торжественных речей. Мероприятия обязательное, торжественное, с элементами пафоса и к знакомству не располагающее.
  По сложившейся традиции едем в колхоз, на "картошку". Стихийный "митинг" на перроне. Строгое напутствие декана и парторга:
  - Не пить, не курить, работать, не отдыхать, помнить Ленина.
  Наконец, расположились в вагонах. Тесновато, но терпимо. Сигнальный гудок. Электричка тронулась. Пробрался в тамбур, покурить. Там пускали дым несколько парней. Девушки в то время открыто в тамбуре не курили, а запирались в туалете. Устроившись в уголке, сделал затяжку.
  Подошел парень. Достал "беломорину", размял гильзу, потряс мундштуком и прикурил. Выпустив дым, заговорил:
   - Мы с тобой вместе на подготовительные не ходили?
   - Не, я не ходил.
  - Значит, ошибся, - обозначил позицию незнакомец и без тени смущения заявил, - ну, что? Давай познакомимся.
  Вероятно, имя Евгений я произнёс излишне официально, поскольку в глазах незнакомца блеснули искорки, и он ответил:
  - Юрий Викентьевич.
  Дорога продолжительная. Время есть. Принялись делиться фрагментами биографий. Оказалось, оба из Смоленска. Практически ровесники, родились с разницей в три месяца. Живем в одном районе. Ему от дома до НУКа минут пятнадцать, мне около десяти. Вот, пожалуй, так и состоялось наше знакомство. За будничным разговором промелькнули Кардымово, Ярцево, Сафоново. Прибыли в Вязьму. Пересадка на дизель - до Тёмкино. Тьмутаракань какая-то.
  До станции Тёмкино добрались уже к вечеру. На привокзальной площади сельскохозяйственных работников ожидали грузовики. Организовали перекличку. К удовлетворению руководителей, никто из студентов не пропал. Под мелким противным дождём загружаемся в транспорт подгруппами. Расположились в кузове на мокрой соломе. Начало сельскохозяйственных приключений не впечатляет. Хотелось иначе. Но есть и положительный момент - с Викентичем оказались в одном кузове. Через силу пытаемся балагурить и веселить притухший народ. Не получается. Машины тронулись, дождь усилился, настроение пало. Теперь без остановки до места назначения.
  У попутчиков нехитрый багаж - рюкзаки, пакеты, сумки. Ребята и девчонки одеты в телогрейки, вязаные шапки всех цветов и фасонов. И только Юрий Викентич в черной болоньевой куртке, на голове матерчатая фуражка с козырьком. Головной убор заслужил всеобщее внимание.
  Стемнело. Тоскливый дождь продолжает издеваться. По разбитой дороге добрались до деревни из трех домов. Без названия.
  - Десять человек, слезайте, - скомандовал сопровождающий куратор.
  Я спрыгнул в лужу. Три девушки и еще шестеро парней, услышав недовольный возглас, предусмотрительно спустились по колесу. Юрий Викентич поехал дальше.
  Расселились в домах местных жителей. Спим на полу, всемером, вповалку, за печкой, словно тараканы. Матрасов нет, только подушки, набитые ароматным сеном. "Битва за урожай" началась. Поднимаем лен. При наличии хорошей погоды, работа несложная и хорошо оплачиваемая. Но вскоре перевели на ток. Нам, домашним мальчикам, предстояло грузить мешки с зерном на машины. Когда шёл овёс, было терпимо, пошла рожь - выдохлись. Непривычный к физическому труду и не подготовленный к погодным условиям, заболел. Поднялась температура, болело горло. Лекарств нет. Аптеки тоже. Хозяин разрешил спать на печке. Угостил свойским, пахучим медом.
  - Потей.
  Лечение оказалось эффективным. Выспался, после обеда вышел на работу. Признаюсь, народный метод лечения частенько использовал во врачебной практике.
  Деревня с Викентичем оказалось неподалёку. Рассолово. Остаётся догадываться, откуда название... Стали доходить слухи, что соседи устроились лучше, спят на кроватях.
  Пролетело две недели. Нас и "рассоловских" переправили в Кикино, где располагалась центральная усадьба колхоза. Здесь собралась вся группа.
  Работали на току, в коровнике, на севе озимых, сторожили колхозное имущество. Жили вместе в старом здании, бывшем правлении колхоза. С Викентичем часто работали в паре. На току, сеялке, веялке, сушилке и везде, куда пошлют.
  Вместо обещанного месяца на сельхозработах продержали полтора. Раз в десять дней баня. Топилась "по-черному". Как человек городской, воспитанный в условиях комфортного проживания, я более пачкался, чем мылся.
  В колхозе вспоминали "посвящение в студенты" и выступление "Эскулапа". Особо запомнилась миниатюра "Инквизиция".
  Когда кто-то из сокурсников в словах или деяниях оказывался неправ, мы выстраивались "тройкой" с указующими перстами, - на костер! Этакий ответ комсомольскому бюро. Зримо и доходчиво.
  Силами студентов организовали концерт. Устроителем мероприятия выступил Дима Храмченко, парень из Стародуба, один из неформальных лидеров группы. Мы с Викентичем, как физически слабые, в "искусстве" себя не проявили и остались в тени. Наш авторитет сформировался позже, в учёбе и общих групповых делах.
  Колхоз закончился. Наступила счастливая пора возвращения домой. Обратный путь пролетел незаметно. Настроение приподнятое, поскольку добрались до цивилизации. Кто в общагу, кто домой. На второй день началась учеба. Следовало наверстывать упущенное академическое время. Первые занятия. Неожиданно для всех, при знакомстве с куратором группы Викентич представился: "Мишунин Юрий Викторович..." Мы переглянулись. Куда делся Викентич?
  Попытался выяснить. Оказалось, что отца Юры звали Виктор Устинович. И почему он назвался Викентичем? Непонятно. Однако в учебной группе иронично-уважительное - "Викентич", прилипло намертво. Позже псевдоним распространился на курсе, а в дальнейшем прозвище приобрело общеинститутский масштаб. По имени Мишунина называли редко, не знакомые с прозвищем или излишне воспитанные девочки. На всю оставшуюся жизнь для близких друзей он остался Викентичем.
  Не знаю почему и чем руководствовался Мишунин в своих желаниях, но через пару недель предложил составить компанию в посещении репетиции "Эскулапа". В силу непонятных причин я согласился. Так мы оказались в нашем клубе. И более с ним не расставались.
  Так получалось, что большая часть внеурочного времени проходила с Юрой. Однажды пригласил в гости, в "резиденцию".
  Он жил в частном доме, по адресу: Хлебозаводской переулок, дом 22. Ещё в школьные годы на дворовой территории среди яблонь и груш построил деревянную времянку. Протянул электричество. Доступ свободный исключительно для друзей и особ приближённых. "Резиденция"! Хатка - загадка. В самодельном жилище имелся свет, радиола и электрокардиограф. Гостям Викентич снимал ЭКГ, а результаты записывался в карточку. Вёл наблюдения за динамикой состояния подопытного - до и после курения или выпивки.
  В тогдашнем ювенильном возрасте результаты "позже" нередко были лучше. Подобного рода исследования указывали на склонность Викентича к аналитической работе и научному взгляду на медико-бытовые события. На стене резиденции - портрет Викентича. Профессионально сработанный, в полупрофиль. Портрет снят со стены народного театра в клубе милиции, в котором два года служил Юра. В качестве актёра его задействовали в спектаклях "Белоснежка и семь гномов", "Валентин и Валентина".
  За период обучения в резиденции побывали все: студенты нашей и не нашей группы, ребята с других факультетов и курсов. Официальную прописку получили "эскулаповцы".
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  Юра Мишунин (слева). Первый курс. С одногруппниками.
  
  Очень быстро и как-то подспудно Викентич стал центром притяжения и душой группы. Неформальным лидером. Позже - весьма заметной фигурой на курсе и факультете. Курсовое студенческое сообщество относилось к нему с симпатией и любовно величало Мишунина Викентичем. Отдельные и редкие личности не терпели и называли Юркой.
  Он постоянно находился в движении, организовывал походы в театр, фотоателье, поездки на природу в Талашкино. Благодаря Мишунину, коллектив сплотился. Вполне очевидно, что жили веселее и ярче, нежели иные сообщества. Студенты других групп завидовали.
  Родители отметили, что я "переехал жить" в резиденцию. Бывал там практически каждый день. Играли в покер "на интерес", пили пиво, когда удавалось достать, иногда вино, редко водку. Листали учебники и конспекты лекций. Учился Викентич хорошо. Особенно выделялся на латыни и немецком.
  Преподаватели отмечали его правильное берлинское произношение, ну, как у Штирлица. Особой любовью Юра пользовался у Почтаковой Эмилии Ивановны - преподавателя неорганической химии. Эмилия Ивановна являлась "старой девой", глухой, мужчин не жаловала. Но благоволила Викентичу. Прямо светилась и подергивала плечами, когда тот выступал у доски. Юрка преподавателя не подводил, у него по химии всегда пятёрки.
  Вспоминается поход в фотоателье. Фото всей группой. Как молоды мы были... В белых халатах. Правда, живёт спецодежда своей жизнью, отдельно от нас, словно форма на солдатах-первогодках. Колпаки выглядят смешно. И мы, как воробушки под дождем. Но в глазах гордость - студенты СГМИ! А с Викентичем преисполнены гордостью вдвойне - члены клуба "Эскулап".
  Первый год в "Эскулапе" оказался своеобразным. Однократные репетиции по четвергам. В год - два выступления - "Новогодний огонек" и концерт на фестивале "Студенческая весна". Репетиции не отличались разнообразием. Собирались восемь студентов и ждали президента. Прибегал Алик Либерман, открывал дипломат. А в нём - все читанное и виданное, с налётом архивной пыли. Гоняли "Репетицию", "Инквизицию", "СЧБ" и "Пришельца". Иногда трепались, так, ни о чём, и травили анекдоты.
  Анекдоты рассказывали добрые, под стать времени. Чаще про Василия Ивановича и Петьку, многоуважаемого Леонида Ильича. Про Волка и Зайца из "Ну, Погоди", Винни Пуха. Про дедушку Ленина и его бабушку Крупскую с Дзержинским. Иногда о Саре с Абрамом (пока не было Либермана).
  В 1973 году по телевидению прошла премьера культового фильма "Семнадцать мгновений весны". Не заставили себя ждать анекдоты о Штирлице. К примеру: "Штирлиц проснулся ночью. Из форточки дуло. Штирлиц бросил гранату. Дуло исчезло". Куда уж добрее?
   После первой сессии заболел и попал в областную больницу. Викентич пришёл навестить хворающего коллегу и трудоустроился санитаром в нейрохирургию. Ночами я помогал ему мыть полы, чисть раковины и унитазы, ухаживать за больными. Работа - так себе, но нравилась, и работали добросовестно.
  Через год доцент Воробьев похвалил Викентича: "Молодец Юра, поработаешь санитаром, потом медицинским братом, затем врачом, а нейрохирургия - наука темная, глядишь и профессором станешь".
  Но жизнь внесла коррективы. Викентич признания добился и стал доктором наук по анестезиологии и реаниматологии. Однако профессорское звание получить не довелось. До самого конца оставался ассистентом кафедры. В душе переживал несправедливость, но в трезвом виде или ином состоянии тему не обсуждал и в жилетку не плакался. А ведь амбициозному человеку непременно требуется признание и ученики, которые у Юры уже появились.
  Но все было потом. А пока учились, репетировали, по ночам работали, в свободное время заседали в "резиденции". Вокруг нас крутилась сестра Викентича - Ленка (так он ее всегда называл). Ленка на десять лет моложе. У нее своя компания. В наше отсутствие они пытались оккупировать помещение. На правах хозяина и старшего брата Викентич гонял молодёжь, отвоёвывая территорию.
   После первого курса поехали в стройотряд "Альтаир". Строили в Починке "межрайбазу". Отрадно отметить, что стоит до сих пор.
  На втором курсе обстоятельства сложились таким образом, что вынуждали активизировать деятельность "Эскулапа". Приближался юбилей клуба. Целое десятилетие.
  Состав значительно укрепился. Пришли новые талантливые ребята. Следовало готовить новую программу. Репертуар подустарел, и обновление сценарного пакета представлялось делом непременно обязательным. Ситуация вынуждала проводить энергичную работу. Приглашали ветеранов клуба. В силу отсутствия мобильной связи и интернета, приглашения на юбилейный праздник рассылали в письмах. Собрали "стариков" - Юру Тихонова, Борю Качанова, Валю Квашнину, Лёню Кудрявкина, Мишу Иванова, Витю Шутюка, Сашу Пронина, Володю Михеенкова. Концерт, посвященный десятилетию клуба, получился на славу, в моем представлении - самый лучший из всех! Наряду с нашей труппой на сцену вышли "старики". И совокупность двух составов сформировала незабываемое зрелище.
  За период нашего второго курса "Эскулап" провел 3-4 "огонька", традиционный отчетный концерт. Мишунин, кроме актерских функций, обрёл обязанность административную и стал ответственным за "столики" на огоньках. Никто другой подобный хозяйственный талант, как Викентич, проявить не смог бы. На столах - торты, конфеты, печенье, вафли, сок, кофейный напиток. Последний - в неограниченном количестве. И весь "разносол" - за один советский рубль. Но и здесь Викентич умудрялся сэкономить. Из этого рубля оставались средства на портвейн и плодово-ягодное вино, что шли на "партчас". Упиться возможности не было, но по 100 граммов "портвешка" на брата оставалось.
   По окончании второго курса Викентич организовал ССО "Эскулап". Стал командиром. В деревне Клюкино Хиславического района достраивали коровник на сто голов и плотину. Коровник до ума довести не удалось, а вот плотина стоит и сейчас. Озеро создали для разведения карпов. С карпами не случилось. Но в том не наша вина.
  В ту пору молодость из нас "пёрла". Работали по двенадцать часов, а вечером устраивали танцы для местной молодежи. В состав отряда входил вокально-инструментальный ансамбль. На танцы приезжала молодёжь со всех окрестных деревень. У клуба скапливалось немереное количество грузовиков, тракторов, мотоциклов. Танцы проходили бурно и за полночь. А утром на работу.
  В стройотряде Викентич запомнился верхом на лошади, с желтым портфелем. Каким командиром был, судить трудно. Но время пролетало весело. И денег заработали. За сезон получили рублей по двести, так что трудовой семестр оказался не напрасным.
   После четвертого курса Викентич обрёл новую должность и стал художественным руководителем "Эскулапа". Последующие два года стали ярким периодом в жизни нашего клуба. Худруком Викентич был весьма умелым. Благодаря его режиссёрским стараниям проходные, заурядные миниатюры становились ярким, запоминающимся зрелищем. Опять же, пришли новые талантливые ребята, благодаря которым "Эскулап" пережил свой "золотой период".
  Уже после пятого курса Мишунин поехал врачом ССО энергоинститута. Там познакомился с ребятами, которые стали друзьями на всю его оставшуюся недолгую жизнь. Считал, что у него есть четыре друга. Называл их "энергетами". Викентич определенно обладал явной способностью притягивать в круг своих и общественных интересов занятных людей, при этом никогда не подавляя их инициативу и индивидуальность.
  По окончании вуза Юру распределили в Ярцево, меня - в Вязьму.
  Интернатура проходила в Смоленске. А вот после неё Юру оставили в Смоленске. Объяснение очень простое. Юрина мать была тяжело больна, отец ушел из семьи. На Юркиных руках оставалась младшая сестра- школьница и больная мать. Мать вскоре умерла. Сестру после восьмого класса определили в ПТУ - учиться на повара, из того расчета, что всегда будет сыта.
  В те годы Викентич женат не был, работал в детской областной больнице, в отделении реанимации. На зарплату начинающего врача содержать частный дом, кормить, одевать и воспитывать сестру оказывалось делом не простым. Несколько позднее добротный каменный дом с "резиденцией" снесли, а на его месте возвели пятиэтажку. Юре и сестре дали по однокомнатной квартире. На новоселье к Юре не приехал, поскольку был загружен работой, да и и Сычёвка, где работал после интернатуры, оказалась светом не ближним. Юра приезжал сам. В Сычевке наведывались в гости к его знакомым. Именно там он был в составе ССО "Энергетик" и за полтора месяца успел познакомиться с половиной городского населения. Жизнь в районном центре была не простой. И Юрины знакомства в значительной мере помогали устроить бытовое благополучие.
  Куда только жизнь не заносила, но с Мишуниным связь не теряли. Викентич приезжал во Владимир, где я после окончания ординатуры два года работал ЛОР-врачом.
  Владимир - центр исторический, есть что посмотреть. Древний, не тронутый войной город Викентичу нравился. Мы посетили многие памятные места - древние укрепления, храмы, места кровопролитных столкновений. Особое впечатление произвели Дмитровский и Успенский соборы и церковь Покрова на Нерли. В Успенском соборе долго рассматривал не тронутые реставрацией фрески Андрея Рублева. Там я впервые увидел, как Викентич перекрестился. Шёл 1985 год. За подобные вещи в академическом учреждении у верующего сотрудника могли возникнуть неприятности.
  Я традиционно ставил свечи перед иконами, а вот Юра крестился. Казалось, что это есть некая формальная ритуальность. Но затем понял: всё не так. Приобщение к православной культуре у Юры началось в детстве. В Александровской Слободе жила его верующая бабушка. Каждые летние каникулы он проводил здесь. Вероятно, в этом намоленном месте и произошло соприкосновение с православными традициями.
  Юра не выпячивал, но и не скрывал отношение к Богу. Говорил:
  - В реанимации без Бога нельзя.
   По мере взросления связь с религией укреплялась и приобретала многообразные формы. Долгие лета врач Ю. В. Мишунин преподавал медицину в Смоленском Епархиальном училище. Практически с момента основания.
  Там же появилось множество друзей - священнослужителей, которые сопровождали его по жизни и были рядом до конца. Его друг - отец Павел отпевал Юру в Храме Святых Новомученников и Исповедников Церкви русской.
  Однако вернёмся в наши молодые годы.
  У меня подрастала дочь, а Викентич оставался неженатым. В студенчестве ему нравилась наша одногруппница Люба. Наблюдались и ответные симпатии. Не сложилось. Почему? Непонятно. Неисповедимы пути Господни. В годы работы в детской областной больнице он сблизился с хирургической сестрой Татьяной, очень скромной, добропорядочной девушкой. Она и стала его женой. По количеству зарегистрированных браков я значительно обошёл Викентича. Под венцом побывал неоднократно. А вот Юра - однолюб. Любил и уважал лишь Татьяну.
  В разговоре всегда употреблял: "Моя Танька", а она отвечала: "Мой Юрочка". Через несколько лет родилась долгожданная Ксения. Викентич любил дочь безмерно. По традиции говорил: "Моя Ксюха".
  Прошло время, и появились внуки, о младших говорил уменьшительно: "Ильюша", "Софочка". Дед позволял внукам все. После ночного дежурства ляжет отдохнуть, а тут внук Ильюшка рядом укладывался, а с другого бока Софочка. Какие-то вопросы, разговоры, только им ведомые. А потом джигитовка на деде. Многие ли из нашего мужского сообщества знали цену подгузникам, детскому питанию? Викентич знал. Быть в курсе потому, что целиком содержал внуков, да ещё их родителей. Зятя считал бездельником, но не упрекал. Пришло несчастье, тяжело заболела и умерла его Татьяна. Переживал очень сильно. Несколько осунулся, постарел, но не опустился под прессом жизненных проблем. Продолжал жить красиво. Всегда чисто и со вкусом одет. Для него не существовали джинсы, свитера, батники. Неизменно в строгом отглаженном костюме, светлой однотонной рубашке, при галстуке, в начищенной обуви. Жил скромно, но с достоинством мудрого человека. Жил для других, для окружения общественного и родственного, для друзей, последователей и учеников.
  В конце восьмидесятых, уже будучи кандидатом медицинских наук, Юра вновь пришел в "Эскулап". Состоялось второе пришествие, но уже в качестве куратора, "проректора" по "Эскулапу", неформального руководителя клуба. Пришел по зову сердца, видя, что коллектив погибает. К тому времени в составе оставалось два человека. Благодаря его опыту, энтузиазму, авторитету, в кратчайший срок началось возрождение "Эскулапа". Под его руководством словно птица - Феникс восстал из пепла обновлённый студенческий коллектив.
  Он готовил студентов на всероссийские смотры студенческой самодеятельности, на фестивали СТЭМов в Курск - "Курская аномалия", Новомосковск Тульской области - "Юмористическое противостояние", Брянск - "Шумный балаган", Калугу - "Студень". На фестиваль команд КВН в Сочи. При его непосредственном руководстве коллектив обретал Гран-При, призы за лучшие сценарии и режиссуру, за лучшие мужские и женские роли, бесчисленное количество грамот и множество других наград. В этом весь Мишунин. Он не умел и не хотел работать посредственно. За что брался, всё получалось.
  На выпускном банкете по случаю окончания института решили встречаться курсом каждые пять лет. Так и было. Не знаю, стало бы такое возможным, если бы не Викентич. Он начинал системную подготовку за год. В разработанной картотеке имелись имена, адреса, телефоны, места работы всех однокурсников.
  Встреча выпускников проходила весело, с эмоциональным подъёмом, и благодаря Юре, незабываемо. Не зря заявляли, что стоило помучиться шесть лет в институте, чтобы в дальнейшем участвовать в таких праздниках. Встреча 2014 года оказалось для Викентича последней. Следующая, что в 2019 году, пройдет без него. "Старые бойцы" поднимут бокалы в память об ушедших ребятах. В этих бокалах будет глоток за друга, коллегу, художественного руководителя и просто хорошего и мудрого человека - Юру Мишунина.
  Однажды, в канун тридцатилетия, Викентич приехал ко мне во Владимир, отметить день рождения. Отметили. Плохо не умеем. Утром выглянули в окно. Февраль. Хлещет проливной дождь. Викентич посмотрел, посмотрел, забрался в постель и уснул. Мне не спалось. В те годы баловался поэзией и буквально за полчаса написал стихотворение "Февральская хандра". Посвятил Юре. Заметьте, нам было по тридцать.
  
  ФЕВРАЛЬСКАЯ ХАНДРА
  
  Не так живем, хоть верим беззаветно,
  Не тем идем путем, хоть цель ясна,
  А годы пролетают незаметно,
  Ждет скоро нас покой и тишина.
  
  Две-три весны еще с желаньем встретим,
  Потом устанем просто их считать
  И очень скоро даже не заметим,
  Что первый вешний лист зацвел опять.
  
  Размеренность охватит и подавит:
  Не съешь, не выпей лишнего, смотри,
  Нам души обуздает, обломает, захлопнет...
  И замок навесит изнутри.
  
  Боюсь любить всем сердцем разучиться,
  Испытывать в себе чужую боль,
  А если вдруг такое приключится,
  Как я пойму, что я уже другой?
  
  Кто мне подскажет, кто собой прикроет,
  Кто душу распахнет для тысячи ветров,
  Кто в трудную минуту успокоит?
  Судьбу мою кто разделить готов?
  
  Терзаюсь я, как ветер в непогоду.
  Мечусь по жизни, суетой гоним.
  А годы, как вода в песок, уходят,
  Их мерный бег никем не объясним.
  
  Дописал. Поставил дату. 12.02.1986.
  Разбудил Викентича с целью ознакомить с моим поэтическим наследием. Тот, выслушав до конца, улыбнулся и сказал: "Ну и дурак же ты, Женька, пойдем лучше пива выпьем".
  
  Смоленск, 2019 год
  
  
  
  Игорь Шишко
  
  С "Эскулапом" на всю жизнь
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  Общеизвестно, что листание старых фотоальбомов, помимо ностальгического возвращения в лета юности, вызывает отчётливый антидепрессивный эффект. Особенно если те годы были безоблачными и прекрасными. Мне кажется, что с этим нашему поколению несказанно повезло.
  Детские и юношеские годы всегда прекрасны. Незабываемой вехой в памяти стоят студенческие годы, с братством, дружбой, взаимопониманием. Особой страницей в памяти институтской жизни разместился "Эскулап" - студенческий клуб, вошедший в мою жизнь с началом студенчества.
  В первой книжке про "Эскулап" была прекрасно описана пора "брежневского застоя", когда на стипендию в 40 рублей можно жить целый месяц, когда импортные шмотки покупали у фарцовщиков и звонили по стационарному телефону. Можно метнуться на футбол или на спектакль в Театр Сатиры в Москву. Тогда существовало дешёвое вино и желанное пиво. Это моя юность. Мои восьмидесятые.
  Через месяц после поступления в "Эскулап", в ноябре 1978 года, я написал "великое" стихотворение, где почти целиком перечислил тот состав "Эскулапа", который изображён на общеизвестном фото.
  
  Все отдыхали - я трудился:
  На даче, дома, там и тут...
  И миг удачливый свершился-
  Я поступаю в институт.
  
  А там ещё одно событье.
  (Не слушал я ни мам, ни пап.)
  Пошёл, в таланте сомневаясь,
  Но поступил в клуб "Эскулап".
  
  Прокопчик - важная фигура.
  И Шабалин-художник тут!
  Здесь был Серёжа Судиловский,
  Андрей Борисов, он же - Дут.
  
  Мы жили молча и свободно-
  Не привлекли друзей из СУРа.
  Там был один руководитель!
  И это был Мишунин Юра!
  
  Жбанков сценарии готовил!
  Писал и Женька- весельчак!
  Талантище - Амосов Лёня,
  Таракин и Сергей - "земляк".
  
  Мышакин Дима здесь трудился-
  Мгновенья юности летят.
  И миг удачливый свершился!
  На сцене появился я!
  
  В наивных юношеских виршах не оказалось Володи Евдокимова и Юры Исаева, видимо, под их фамилии рифма не подбиралась. Данный пробел ничуть не умаляет их заслуги в работе студенческого коллектива.
  После долгих походов по профкомам и комитетам комсомола наступил удачный миг моего поступления в "Эскулап"! В то время стать "эскулаповцем" представлялось делом не простым. Оказавшись новичком, самым молодым членом клуба, ощутил спокойную, почти домашнюю обстановку. Доброе отношение старших позволило "молодому бойцу" непринуждённо окунуться в непростую "эскулаповскую" жизнь.
  Членство в клубе давало существенные привилегии при прохождении аттестаций и сдаче экзаменов. А поскольку особой прилежностью в учёбе я не отличался, то с удовольствием пользовался и этой возможностью.
  В то время я оказался самым молодым в клубе. Чуть позже появился стоматолог Эдик Волков. Проскочили незаметно Василюк и Чайковский. Позже появился Андрей Елистратов, Дима Мышакин и Саша Машагин.
  Какое счастье участвовать в первых в своей жизни миниатюрах! Это был вынос стула или совсем маленькая реплика из-за кулисы. А вечерние походы на выступления в энергоинститут, пединститут, дом профсоюзов! Поскольку некоторые миниатюры имели специфическую медицинскую терминологию, то скоро в вузовских кругах мы прослыли "циниками". А потому приходилось более тщательно отбирать миниатюры для гастрольных выступлений. "Эскулап" с радостью встречали на разнообразных сценических площадках. Имелось дивное единение старших и младших, умных и не очень, маститых артистов и начинающих "эскулаповцев". Существовал обязательный разбор проделанной работы на "партчасе". Концертные выступления зачастую перетекали в вечеринки и пирушки.
  Настрой на выступление в иных вузах создавал Юра Мишунин. Он появлялся на репетиции, ухмыляясь в усищи, и говорил: "Мы завтра выступаем в МЭИ". Или в другом месте. Коллектив начинал подбирать миниатюры для выступления сообразно зрительской аудитории. Незнакомая сцена всегда таила опасность. На одном из гастрольных выступлений Слава Шабалин некоторой частью тела обнаружил гвоздь и был вынужден выступать в порванных штанах.
  Потом пробежка по вечерним улицам, в винные отделы магазинов и различные подвальчики, популярные в кругу смоленского студенчества. Растрёпанные и воодушевленные без перебора винным напитком, выходили на сцену. Благодаря тем похождениям, хорошо узнал улицы и переулки Смоленска, чему рад до сих пор. В то время выработалась привычка не принимать алкоголь до концерта. Таких же взглядов придерживался и Мишунин. Но существовала и премедикации, когда бутылку вина ёмкостью 0,5 литра разливали на десять человек. Опьянения не было, но появлялась раскрепощённость. А вот после выступления - хоть упейся. Я и сейчас с удовольствием лицедействую на сцене во время корпоративных вечеринок. И считаю, что всё это благодаря школе "Эскулапа".
  Среди гастрольных туров запомнилась поездка в Витебский медицинский институт. Воронов выбил деньги. Хватило на билеты туда и обратно и на "эскулаповское" пропитание. Для коллектива - настоящее турне. Выезжали рано на электричке, а возвращение намечалось поздно вечером. Конечно, отпустить одних нельзя. Надзор за поведением осуществлял представитель военной кафедры. Кто был? Уже и не помню. Но мужик хороший, сказал: "Не балуйте!", и более в наши дела не вмешивался. Репетировали прямо в электричке, хохмили, "ржал" от смеха весь вагон.
  И вот Витебск! Выгрузились, помятые, на землю братской Белоруссии. Бывая в Витебске, я прохожу той же дорогой, и тёплые воспоминания крутятся в голове. До вечернего выступления времени достаточно, и Мишунин решил провести экскурсию по городу, выступая в качестве гида. Заходили в магазины, разнообразной направленности лавки. Накупили всякого хлама. Приобрел себе круглые очки "под Леннона". В наше время, да и сейчас, он был весьма популярен. Поскольку я не питал тяги к знаниям, но питал тягу к книгам, то мной в книжном магазине был приобретен тяжеленный трёхтомник "Атлас по анатомии" Синельникова. Сборник анатомических ужасов мне удалось несколько раз открыть перед важными экзаменами в институте. Насколько помог анатомический кладезь мудрости, сказать затрудняюсь, но в настоящее время он занимает почётное место в ряду книг моей личной библиотеки.
  На мой взгляд, лучшего атласа в природе не существует.
   И вот, нагруженные обретённым хламом, двинулись обедать в центральный ресторан Витебска. А кутить так кутить, деньги следовало тратить. Заказывал Мишунин, чтобы не перебрали лимит денежных средств, выделенных профкомом. Картошка фри, по паре эскалопов, компот. Шпекин и Сак, выпив компот, успели пригубить местной "червивки" для настроения и вдохновения.
  А почему бы нет!? Мы молоды, счастливы, талантливы! Ну, и вечером получасовое выступление на торжественном собрании. Вослед - дискотека и витебские красавицы. А поскольку мы тоже ничего, то выискивать ребят к поезду приходилось уже в местном медицинском общежитии. Братство народов! Славянское единение. От этого не уйдёшь.
  Ближе к ночи представительницы белорусского полесья провожали коллектив на ночной поезд, наградив на прощанье поцелуями, а некоторых и чем-то ещё.
  Ночной поезд, пути до Смоленска - три часа. У нас "партчас", разбор концерта, получение критических замечаний от Мишунина. Возлияния. Сожалею, что не было сотовых телефонов, на которые можно наснимать, записать, запомнить. Память - штука ненадёжная.
  Следующее турне, уже на слёте ССО, в пансионате "Соколиная гора". Приехали полным составом плюс танцевальный коллектив девчонок и музыканты.
  Выступление грандиозное. С "Ревизором" и "Мертвыми душами". Триумф гоголевской прозы. Миниатюры затрагивали тему студенческих строительных отрядов. Ехали с размахом, с ночевкой на пару дней и большим запасом водки и лимонного ликера. Сладкий напиток приобретался в силу модных тенденций и наличия в компании дам.
  Принимали нас великолепно. Затем следовал банкет, а потом из большого зала праздник перенесся в спальные комнаты.
   Наступило утро.
   Пробуждение было сложным, с головной болью и пересохшим ртом. Ликёр выходил боком. И только свежий воздух и прогулка вдоль берега Днепра возвратили нас в реальность.
   Представленное фото с "Соколиной горы". Тогда появился "эскулаповский фотограф" Андрей Елистратов. Он примечателен тем, что не расставался с фотоаппаратом. Благодаря ему некоторые моменты жизни клуба была запечатлены для истории.
  Зачастую Слава Шабалин совместно с Прокопчиком рисовал сценическое полотно к концерту. В народе данное произведение художественного свойства носило название "задник". Не эстетично, но понятно. Художества получались с тайным смыслом. Всё просто и в тоже время что-то следовало додумывать. В этом "Эскулап". Не будет интриги, не будет искусства. А ещё Сережа Авраменко помогал воплощать в жизнь наши воспалённые фантазии. Рождались художественные шедевры. Жаль, не сохранились.
  Дивное время. Но всё проходит. Отгремели бенефисы Мишунина и Воронова, Жбанкова и Шевченко, Шабалина и Прокопчика.
  1982 год. Володя Прокопчик, окончивший институт, передал мне красную папку с миниатюрами и пост президента "Эскулапа", Волков Эдик, как друг и соратник, становился художественным руководителем. Я начал было спорить, но Мишунин, присутствовавший на прощальном для Прокопчика "партчасе", сказал: "Эдику уходить на следующий год, а потому не будем дёргаться в потугах". Моя ответственность была запита с закусью.
  Далее память дает временно́й сбой. Однако помнится, что с Эдиком приходилось бегать по факультетским вечерам и "студенческим вёснам", смотреть ребят, заново набирать состав клуба. Одни приходили и уходили, другие оставались надолго. Парней приходилось учить, обтёсывать на репетициях. Они впитывали опыт и традиции. Примеряли на себя роли легендарных персонажей. Работали в эпизодах "посвящения в студенты" совместно с Гиппократом - Эдиком Волковым. Наступали трудные времена. В силу непонятных обстоятельств "Эскулап" стали зажимать. Стало меньше приглашений, отобрали комнату в подвале НУКа, взамен разрешили пользоваться актовым залом. Иногда забегал Мишунин. Помогал Яков Борисович Юдельсон. Переживала за общее дело Тоня Грекова. Но энтузиазм институтского руководства стал угасать. В их глазах "Эскулап" превратился в надоедливого и капризного ребёнка. От нас избавлялись.
   Бенефис Волкова Эдика и отчетный концерт мы делали с новым составом. Задник сцены рисовал уже закончивший институт Сережа Авраменко. Концерт удался.
  В качестве ведущего представлял "эскулаповцев" 1983 года: Волков Эдуард, Евгений Архип, Владимир Макаревич, Виктор Шавергин, Афанасьев Михаил, Александр Глускер, Александр Глебов, Юрий Шавердин, Эдик Константинов. Простите те, кого не вспомнил. Возраст.
  В 1984 году в клубе появилась творческая молодёжь: Саша Лукьяненко, Саша Савицкий, Вадим Никуткин, Стас Просцевич. Эти ребята - представители нового поколения, те, кто повёл "Эскулап" в девяностые годы и сохранил клуб в непростых условиях эпохи перемен. Забегая вперёд, скажу, что основная заслуга в сохранении клуба принадлежит этим парням.
  Жизнь продолжалась. Ходили с миниатюрами по смоленским институтам, выступали за свои факультеты, выезжали в места базирования студенческих отрядов. Было весело и интересно.
  В 1984 году провели отчётный концерт, совместив с моим бенефисом. Было грустно, поскольку из клуба уходила бо́льшая часть ребят. Я передал красную сценарную папку молодёжи. Но судьба дала ещё год интернатуры при областной психиатрической больнице. Я снова в институте, я снова с клубом!
  О нас вспомнил ректорат. Надвигалось очередное "Посвящение в студенты". Вновь Гиппократ и его сподвижники возникают на ступеньках НУКа. Сотни абитуриентских ушей внимают словам Гиппократа. Сотни ртов произносят клятву студентов Смоленского Государственного Медицинского Института. В этой массе стояли будущие "эскулаповцы", те, кто поведёт "Эскулап" в будущее, те, кто прославит его новыми победами, те, кто спустя много лет будет с легкой ностальгией вспоминать это время.
  В августе 1985 года я стал работать врачом-психиатром Сычёвской ЦРБ. Больница с интенсивным наблюдением относилась к системе УИС МВД СССР.
  Сразу включился в работу местного театра, а, поскольку имел опыт работы в "Эскулапе", сумел организовать самодеятельный театр. Ставили спектакли, утренники для детей и вечера для взрослых, писал сценарии для городских мероприятий. Школа, пройденная в "Эскулапе", весьма пригодилась.
  Однажды на улице Сычёвки встретил Юру Мишунина. Тот прилетел консультировать больного в ЦРБ. Представляете, через несколько лет неожиданно и совершенно случайно встретить Мишунина! Долго говорили, собирались общаться, помогать молодым "эскулаповцам". От Юры узнал, что в Сычёвке начинал работать и Женя Воронов. Мир тесен. После встречи судьба развела нас на долгие-долгие годы. Конечно, я интересовался успехами клуба, смотрел видеоотчёты, читал о нем в областной прессе. Радовался, что клуб жив и достиг значительных высот. В 2012 году в подвале хирургического корпуса Смоленской областной больницы увидел Юру Мишунина, худенького, совершенно седого, с легендарной бородкой, с лукавой искринкой в глазах, такого родного. Я изменился. Перешёл в другую весовую категорию. Юра меня не узнал, а потому пришлось представляться заново. Мишунин куда-то спешил, кому-то в чём-то помогать. Рассказал, что было 45-летие Клуба и "моя рожа" красуется на праздничном буклете, что надо встретиться всем старикам, и что надо готовиться к 50-летию, и что надо, надо, надо...
  Встреча состоялась незадолго до его смерти.
  А потом был 50-летний юбилей! И "Эскулап" снова вошёл в мою жизнь! И мы были все вместе! Ну, почти, все...
  
  
  Сафоново, 2019 год
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  Вадим Никуткин
  
   "Листая старую тетрадь..."
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   "Все думают, что придёт время.
  А время только уходит..."
  
  Листочек первый. Начало
  
  Увидела свет и нашла читателей первая часть книги "Страсти по "Эскулапу". Признаюсь, с интересом читал воспоминания ребят. Не удержался, неоднократно перечитал "никуткинскую" часть вимпоцетиновых излияний. Читал критично, с пониманием и любовью к автору. Знаете, сложилось твердое ощущение алкогольного вектора нашего "эскулаповского" времени. Как-то занесло в сторону... А о многом, о чём думалось и хотелось... Попробую уточнить.
  Вернусь в начало 86-го. К той красной папочке с потрёпанными тесемками. С выцветшими, затертыми текстами. Отпечатанными на машинке или переписанными от руки. С неоднократным разделением по ролям. С перечеркнутыми фамилиями "легенд клуба". К коим отношусь с должным уважением.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  К страничкам и текстам стану возвращаться в повествовании. Пожелтевшие листочки - "наша проявленная Память..."
  Тексты! Сегодня неактуальны, в большинстве своём непонятны современной молодёжи. Боюсь представить реакцию ребят сегодняшнего состава, если предложить поставить что-то из "нетленок". Ребята нынешних времен шутят иначе. Каждой миниатюре своё время. Было наше время. Тягучее, безинтернетное, приятное, доброе, ностальгическое. "Застойное" - лучшего определения не придумаешь.
  Наше время, словно в зеркале, отражалось в ветхих текстах славных миниатюр. Да простят меня за "ветхость" "великие": вороновы, жбанковы, шабалины. Ведь что изменилось в советском трамвае за 15-20 лет? Трамвай железный, остановки на месте, люди одеты... Только те, кто ранее ехал на работу, сегодня ворчливо "пенсионерит" на дачу. Подрос народец, что ехал в бурсу. Теперь рассматривает в грязное окошко очертания родного завода. Про такси, миниатюру "Эскулапа", не помню. "Наши люди в булочную..." Не только в булочную, но от Медгородка до Покровки. Не могли студенты позволить роскошь "ТАКСИческого автомобиля" даже в случае неотложном. Даже под угрозой отработки временем пропущенной лекции по инфекции. А в расписании она в понедельник, первой парой. Выручал трамвай.
  А какие типажи встретишь! Похмельные, брутальные, за пивом, с женой, с Поповки на Покровку, за водкой. И речи, густые, насыщенные, с лексикой не из салона Анны Павловны Шерер. Вот она, из уст в уста, мудрость народная!
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  Миниатюра "Смоленский трамвай". А.Штейнберг, И.Шишко, С.Жбанков, В.Демидкин, А.Елистратов, В.Шабалин, Ю.Исаев. Фото А.Штейнберга
  
  Вам повезло. Концерт "Эскулапа"! Миниатюра "Трамвай"! Поехали! Маршрут знакомый, остановки заученные. Нет желания дремать на плече соседа, подложив под голову недочитанный конспект. Кстати, замечательный способ усвоения материала! Физика - диффузия! Вот оно! То, что не дослушал, не досмотрел, недоощутил в окружающей трамвайной действительности. Всё метко подмечено, выношено и изложено на бумаге. По ролям расписано, отрепетировано. Полное растворение в действе. Ощущение ярко раскрашенной действительности в жизни. До буквы знакомые тексты миниатюр, не вызывающие приступов déjà vu. Вот и про отработки пропущенных занятий...
  
  "Если у Вас отработка, ее не исправит сосед.
  Забудьте про женщин и водку,
  Если у Вас, если у Вас, если у Вас дяди нет,
  Тёти здесь нет..."
  
  Отработки временем. Отработки тем пропущенных занятий. Причины пропуска разные. Болезнь, дежурство по столовой, по общежитию, донорство, "по уважительной причине". Вплоть до: "причиной неявки на занятие может быть только смерть!" "По неуважительной причине" отрабатывалось в полном временно-теоретическом объёме. Дежурства и донорство не отрабатывались. Причина пропуска, обозначенная в бланке, во многом зависела от умения расписать ситуацию в мрачных тонах:
  - Горе, какое горе!
  Ну, где-то так. И отчасти настроения декана, который или вникал в ситуацию или, напротив, игнорировал стенания несчастного.
  
  "Коль пришли сегодня в деканенто,
  Да не просто так- за разрешенто!
  Посмотрите, вот сидят доценто
  Шеломанто, Бабиченто, Сухаренто!
  
  Вы узнайте их скорей в лиценто!
  Ведь они снимают стипенденто!
  И ходите реже в деканенто к
  Шеломанто, Бабиченто, Сухоренто!"
  
  (из "микробиологического" КВНа)
  
  Николай Фёдорович Шеломанов.
  Анатолий Васильевич Бабичев.
  Анатолий Иосифович Сухарев.
  
  Студенческое отношение к преподавателям избирательно и коварно. Крылатая фраза "Самый лучший из деканов - дядя Коля Шеломанов" могла родиться только в условиях безграничной любви. На "Студенческой весне" выпускница-активистка Вера исполнила на мотив народной песни "Валенки": "Эх, ты, Коля, Коля, Николай", фраза обращена к Николаю Фёдоровичу. Шеломанов улыбался. Зал аплодировал стоя!
  Множество историй связаны с именем Анатолия Иосифовича. Все помнят, что правильное число оболочек определённого органа должно включать нижнее бельё и брюки...
   А вопрос по сердцу, рассказанный на "отлично" с макропрепаратом матки?
  Трудно подсчитать, какому количеству студентов помог Анатолий Бабичев. Как декан, как преподаватель. Одно знаю точно. "Патан", во времена "Экзорциста" А.Е. Доросевича, я пересдал ему!
  Настоящие Мужики! Глыбы! Человечища! - добрая память!
  Вспоминаю Богачёва Роберта Стефановича, Ефременкова Сергея Васильевича, Охапкина Александра Сергеевича. "Три богатыря" моего "послеармейского" периода. Им пришлось помучиться со мной.
  Вернусь к разрешениям.
  Студент - существо пропускающее, "хвостатое". Закономерно, что попытки добиться разрешения по "уважительной" становились перманентными. Добыть разрешение без деканата, пролитой крови и перетряхивания грязного белья, было сложно, но реально. Разнообразие способов поражало.
  Один из них отражён в миниатюре "Руслан и Людмила". Трудно представить Никуткина и Просцевича в ролях сказочных героев. У "Людмилы" на голове ещё присутствовал волосяной покров и отсутствовал свисающий над ремнём живот. А грудная клетка Руслана при близком рассмотрении напоминала стиральную доску, ещё без шедевров тату-дизайнеров. Сегодня всё по-другому.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  - Я вывожу число на прошлогоднем разрешенье!
  - Людмила, дорогая, не томи, скажи какой ингредиент там самый главный?
  - Отстойная моча сиамского кота!
  Она, как золото, котирует на чёрном рынке НУКА!
  
  Составляющие реагенты были менее экзотичны. Требовалась высококонцентрированная уксусная кислота, в простонародье - "ледянка", и поход в аптеку за гидроперитом и марганцовкой. Переданное предшественниками узкое знание химии. Ловкость рук. И старый бланк становится девственно чистым без чернил, но с типографским текстом. Написать текст разрешения почерком секретарши деканата и поставить подпись декана - дело техники. У меня имелась пара знакомых девчонок с почерком нужного наклона.
  А подписи деканов! Разбуди ночью, нарисую прямо сейчас. Наиболее сложное - печать! Применяя армейский опыт, для перевода печати использовали диетическое яйцо 1-й категории. Когда яйца в "Привете" исчезли бесследно, пошли дальше. Находили возможность изготовить бланки типографским способом. Были умельцы, способные вырезать печать. Очень надеюсь, что наказания за такие "преступления" пережили срок давности. Да простят деканы, нужная печать имелась в каждом общежитии.
  
  Листочек. Общежитие!
  
  "Как много в этом звуке для сердца русского слилось..."
  Вспоминая, мысленно перебираю листы в папке...
  "У входа в общежитие". Не удивительно, что автором стал тот, кто жил дома, с родителями. Вероятно, дальше входа не пустили. Но мы пройдём. Общежитие Љ 4 - улица Кирова, д. 46. Только документы, подтверждающие личность, не забудьте!
  Начну с того, кто затормозит и отбросит любого постороннего. Баба Люба. Как нарекли ее при рождении, не знал никто. Разве что отдел кадров. Schwarzenegger, Stallone, James Bond, Sherlock Holmes. В данном случае, перечисленные - не разные люди. На входе в общежитие располагалось создание в женском обличье, совокупно наделённое уникальными способностями досточтимых джентльменов. Пройти, проползти, пролететь без должных документальных оснований? - Никогда. "Враг не пройдёт!"
  Долгосрочно пребывая на боевом посту, знала всех и каждого "на ощупь и в лицо". Знала этаж и комнату проживающего, кто в какую комнату, по какой надобности наведывается. Все студенческое сообщество разделяла на "кобелей-алкоголиков" и "прости Господи, дай ей здоровых правнуков". В свете деления вела неспешные разговоры с родителями, приехавшими и коротавшими время в ее компании в ожидании чад. И чем дольше ожидание...
  Если родители приезжали "не вдруг", а предупреждали, ситуация становилась управляемой. Преподнесённый в дар десяток пустых молочных бутылок менял дело:
  - Да такой хороший мальчик! Да у таких культурных родителей! И халатик всегда поглажен! И с этими "кралями" из сушилки на пятом не якшается!
  Вовремя следовало увести родителей, оградив уши предков от словоохотливой бабули. Сколько лет было бабе Любе? Не думаю, что больше, чем мне, пятидесятилетнему сегодня.
  Она не менялась. Позже сменила свой боевой пост. Приехав на "сорокалетие", мы со Стасом встретили бабу Любу в ГУКе. Не поверите - узнала!
  - Ой, и мои мальчики любимые приехали! - Даже прослезилась. Имя бабы Любы навечно занесено на незримую доску почёта Смоленского государственного медицинского университета.
  Документы бабе Любе предъявили. Следуем дальше. В подвале, где располагались владения кастелянши, имелись буфет и множество непонятных помещений, делать там нечего. Первый этаж с кабинетом и комнатой комендантши, комнат семейников и председателя СО нас мало интересуют. Первые годы проживания прошли на шестом этаже в комнате Љ 625. Едем лифтом.
  Именно "Лифт" - одна из первых миниатюр, где повезло сыграть. Какая роль досталась? Не помню. Скорее, очкастый, долговязый и мало говорящий. Стас Просцевич и Саня Савицкий заменяли себя в ролях бабки и пьяного. Советский лифт не мог обойтись без человека с лёгким, еле уловимым амбре:
  - Мужчина, прекратите приплясывать! Это Вам не танцплощадка, а место общественного пользования!
  - А вот чтобы им не попользоваться, я и приплясываю.
  - Фи! Какие пошлости!
  - Это не пошлости, это пиво!
  Стоп. Об алкоголе ни слова. Оставляем в лифте кнопочки, циферки, сумки-авоськи и обиженных дам. Пешочком. На шестой. Волнительная тахикардия.
  В лифтах ничего не изменилось.
  Четвёртое общежитие - яркий представитель социалистического архитектурного стиля. Здание являло собой неодушевленное существо двукрылое. Крылья соединялись переходами. Перемещение беспрепятственно. До поры. Позже коммуникационные тропы стали занимать компании спортивно развлекательного интереса. Въехали штанги, груши, гири. Ребята готовились к 90-м. Другую часть занял теннисный стол. В ином месте по велению коменданта селили абитуриентов. При счастливом раскладе, последние могли тут остаться. Незачем лишний раз вещи перетаскивать.
   В результате хитроумной стратегической операции "Эскулап" стал обладателем ключа от "перехода". Эдак шесть на шесть метров репетиционного пространства.
  Что репетировали? Всё! Всё, что имелось в красной папке.
  
  Листочек "Репетиция"
  
  Это та, где быстро, медленно, с безудержным смехом и крокодильими слезами... "Папа, я кажется убиДТ! Ха-ха-ха!"
  Совершенно беспроигрышный вариант для любого выступления. "Эх, прокачу!" Громко, напористо, мощный спектр эмоций и актёрского драйва!
  Правильно думает Логинов: "Рассказывать словами об увиденном - дело не благодарное".
  Есть возможность увидеть "репетицию". В ближайшее время, на 55-летии! И даже если Логен, изобразив Анну Каренину, ляжет на рельсы перед надвигающимся поездом высокого искусства, выйду сам и предъявлю миру умирающего сына.
  Наверное, имелась причина. А потому ключ от данного вертепа искусства забрали. А может потеряли...
  Пришли. Вот она. Легендарная 625-я. Доармейское пристанище. Две кровати. Стол. Шкаф. Два года до и позже после армии мы соседствовали с "Малышом" - Сергеем Чеча. Малыш - метр девяносто, косая сажень, достойный сын белорусского народа. Волейболист.
  К тому моменту способность репетировать в любых условиях существовала на уровне рефлекса. Сергей становился невольным участником репетиционного процесса. Переманить Малыша из волейбола в "Эскулап" не удалось. А вот увести в Спас-Деменск получилось у одногруппницы Ольги. Здесь семейная пара достойно исполняет врачебные обязанности почти двадцать лет. У Сергея будет возможность прочитать книгу. Малыш! Надо чаще встречаться! И спасибо за терпение.
  Моим соседям везло. После армии делил комнату с Сережкой Волунковым. Фраза из песни - "в нашем доме поселился замечательный сосед", обладала особым смыслом. Серёга имел возможность общаться с "эскулаповцами" не только на выступлениях, но и в условиях студенческого общежития. Неоднократно приглашали опробовать себя в качестве актёра СТЭМа. Тот отвечал:
  - Мне "Эскулапа" и дома хватает...
  Позже его мысли заняла Ирина. Осада случилась долгой, но продуктивной. Сегодня семья Волунковых проживает в Брянске. Старшая дочь Валентина в следующем году заканчивает Смоленский медицинский. Младшего Григория, смышленого, современной формации парня, готов видеть в качестве будущего зятя. Семья Волунковых - наши семейные доктора, "палочки-выручалочки".
  Пора студенческая незабываема и невозвратима.
  Студенческая дружба - на всю жизнь. Редкие встречи наполнены приятными воспоминаниями. Очень хочется контактировать не только в социальных сетях. Друзья, дай вам Бог всего нужного!
  
  Листочек "Алфавит"
  
  "Общежитие - ночное хранилище полуживых душ!"
  По праву студенческие годы называют лучшими. Во многом благодаря "общаге", где не только проводили время, но находили возможность готовиться к занятиям. А какая акустика на общей кухне! Куда там концертному залу "Альберт-холл", что в Лондоне.
  
  "Алфавит" - Вадим Никуткин, Станислав Просцевич
  
  Сколько перепето! Наташки Степанова и Никитина, Миша Утешев, Адик Камалян, Витёк Бачманов, заходящий на огонёк Стас Просцевич! Участники легендарного ВИА лечебного факультета Володи - Грибанов и Демченков. Вот какие голоса слышала кухня! Впору мемориальную доску вешать.
   И только потом "Студенческая весна"! Трудно поверить, что в период повального дефицита мы имели приличные гитары. Помог магазин "Мелодия". Не какие-то там - Бобруйск, Ижевск и Шихово. Мы лабали на концертных гитарах питерской фабрики с электрогитарным грифом и корпусом из полистирола вроде "Ovation". Цена 55-70 рублей, больше месячной стипендии. Спасибо стройотряду и ночной разгрузке соли. Но когда добрый друг Мишка Утешев увидел на витрине "Vermonа"!.. Страшно сказать, ГДРовская красавица стоила сто двадцать рублей! Сто двадцать! Три стипендии! Продано всё! Душа дьяволу! Пустые бутылки из шкафа. Последний таз вареников. Но как инструмент звучал! Доминант септаккорд и голоса в терцию. Счастье.
  
  Михаил Утешев, Вадим Никуткин
  
  Кухонные подоконник и разделочный стол являли собой излюбленное место релаксации. Использовать кухню для жарки, парки, готовки не позволяли конструктивные и возрастные особенности электрических плит. И первые репетиции нашего "микробиологического" КВНа проходили здесь. Сценарий "лечебки" - музыкальный. Арнольд Камалян, обладатель бархатного голоса, предложил "извратить" сюжетную линию романа "Три мушкетёра". Переделали песни одноимённого фильма.
   "Микробиологический" КВН - состязание традиционное. Лечебка - педиатрия! Из года в год! Нешуточная борьба. До первой крови. Победа переходит из рук с руки. Абрам Саулович Шевелев - заведующий кафедрой микробиологии, идейный вдохновитель происходящего. Квазидопинговая стимуляция участников хорошими оценками и добрым словом имеет место, особенно перед конкурсом.
  Невзирая на это, попал-таки Абрам Саулович "на карандаш" "эскулаповцев" старшего поколения:
  
  "Однажды в студёную, зимнюю пору
  Я сессию вынес, был сильный мороз.
  Трамвай поднимался в Покровскую гору,
  Везущий студентов, как хвороста воз.
  И шествуя важно, в спокойствии чинном,
  Мне тройку поставил один мужичок.
  В своём кабинете, с профессорским чином.
  В бАААльшом колпачище, а сам с ноготок..."
  
  За стихи, озвученные со сцены "Студенческой весны", Юра Мишунин имел колоссальные неприятности на кафедре микробиологии.
  А. С. Шевелёв пропагандировал здоровый образ жизни. Вот тема КВНа. Эх, "что-то с памятью моей стало"... С текстом провал...
  
  "У нас в Смоленске каждый - сам
  Осведомитель тут и там...
  Курнул студент, извеЕЕЕЕстно Шевелёву..."
  
  За окнами "застой". Довольно смело. Лечебка - первая!
  Продолжим прогулку. Длинный коридор. Справа, слева секции. Мальчики, девочки. Всё пристойно и демократично. В секции по паре двушек и трёшек. Входные двери в секцию перекочёвывали на кровати, превращая панцирные гамаки в царские полати. Умывальник, душ, фаянсовый друг. Чинно так. По-семейному. Бывало, душ приспосабливали под фотолабораторию. "Пузатый" увеличитель, фиксаж, проявитель, подогреваемый на красном фонаре. И обязательный момент - "сволочь", желающая включить свет и использовать душ по назначению.
  Это рождение черно-белой истории. Так и жили рядом с душем. Душа в душу, душевно так. То он мне в "душу", то я ему в "душу", что-то из армейского фольклора.
  Струя из лейки - это здорово! Но мы жаловали баню.
  
  Листочек "Баня"
  
   - Пиво сегодня не разбавила, буду недоливать!
   Сложно сказать, из бани в миниатюру или, наоборот, со сцены в баню пришла сакраментальная фраза периода развитого социализма. Она служила отражением дефицитной реальности и товарно-продуктовой безнадёжности нашей студенческой молодости. А потому живёт в нашей памяти и, вероятно, будет непонятна следующим поколениям, поскольку предпосылок к тотальному дефициту золотистого напитка не предвидится.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  Опять про пиво... Нельзя! Как разделить два понятия "пиво" и "советская действительность"? Невозможно!
  Одна из многочисленных баек Юрия Викторовича Мишунина. Что не вспомню, то допридумаю.
  Огонёк "Эскулапа". Угол зала украшает картонная конструкция. Буфетный прилавок. Бутылочное пиво. Бокальчики. Тарань. Крупными буквами вывеска "Пиво". Чуть ниже, меленько так: "Только по профсоюзным билетам".
  Студенческий народ иронизировал над шуткой из Ильфа и Петрова. Всё замечательно. Коллектив ожидает момента атаковать и безоговорочно уничтожить напиток после "огонька". Однако, шутники встречаются не только в клубе. Некто "метнулся" в общагу и приволок целую пачку профсоюзных билетов. Пиво пришлось раздавать. Печально, как любят говорить авторы трагедий. "Респект и уважуха" неизвестному профоргу!
  
  Листочек "Экзамен"
  
  Содержимое красной папочки величины значимой. Большой фрагмент - миниатюры об экзаменах. Вполне резонно. "У кого что болит..." Профессор - студент. Студент - профессор. Взял билет. Второй. Себе! Сдал - не сдал. Лотерея. Пришпорил ситуацию - сдал. Взорвался на "бомбе". Пересдача. "ЗДнания, зДнания... что-то не припоминаю". Сколько же их было? Немногим меньше реальных экзаменов. "Способы вытягивания нужного билета", "Экзамен "По", "Мадера", "Карты", "ЗДнания, зДнания" и прочие.
  Извечный студенческий вопрос: "Учить или шпоры делать?" Точнее, как шпору использовать, чтобы преподавателя не оскорбить и самому лузером не прослыть. Получалось. Не всегда. Не у всех. Экзаменационные трофеи преподавателей становились коллекциями шедевров. Ведь не абы какие, а с выдумкой, с кандибобером, так сказать.
   Выдумок более чем. Учился со мной парнишка. Орёл! В смысле из Орла. Спокойный, тихий, застенчивый. Линзы диоптрические толстенные. Экзамен. История партии. Врачу без этого никак. Рядом девушка. Пишет. Старается. От усердия кончик языка высунула. А у парня с XII съездом партии оппортунистическое взаимонепонимание. Cherchez la femme. Нашёл. Билетик с вопросом пододвинул. Подскажи мол, не погуби, век не забуду и поцелую... потом.
  - Легко!
  Загудели гусли Бояна - сказателя.
  ... И поддёрнула девчуля юбочку в складочку, да по самое сокровенное. А на бедрышке загорелом - вся история партии мелким почерком. Краткий курс ВКП(б). А сосуды на facies парня кровью переполнились, растеклась гиперемия пупрурно-кумачовая. Но сумел взять себя в руки нежные, формалином в анатомичке отбеленные. Зрение в момент до остро - зрячего улучшилось. Набросал в листочек свой клеточный план ответа апрельскими тезисами. И сумел пройти испытание Евстафьева, да родного нашего Виктора Васильевича. И вдвоём выходили с экзамена, вместе за руки взявшись иль под руки. И пошли, улыбаясь солнышку, да до ЗАГСа в районе Промышленном. Расписала их тётка вредная нудным голосом препротивнейшим. И зажили они долго и счастливо в общаге родной, студенческой. Нарожали детишек полдюжины, и институт в один день закончили!
  Как былина?! Про ЗАГС и детишек, признаюсь, загнул, про шпаргалку - чистая правда! Никаких выдумок.
  
  Кадр из фильма "Операция "Ы"
  и другие приключения Шурика", 1965
  
  
  Желание студентов облегчить несладкую жизнь порождало новые способы ухищрений. Ребята из технических вузов применяли для этого полученные прогрессивные знания и умения.
  Это у итальянцев преподаватель - "Фуфло Свиннини", а наш профессор - далеко не Лопух.
  Совершенство не знает границ. Научно-технический прогресс ворвался в нашу действительность. В корне меняя правила существования в студенческой жизни. Общение со студентами-медиками позволило в этом убедиться.
  По служебной необходимости бывал в Смоленске.
  Рабочие моменты решались оперативно. Сэкономленное время позволяло решать вопросы личного характера.
   Как то заехал к дяде Жене Воронову, это тот, что Лаэрт, так, для посвящённых. Про "полтинник" покалякали по-стариковски.
  Погода мерзкая, пастозная. Излюбленный смоленский дождь со снегом.
   Напротив "блевка" приютилась уютная кафешка. Встреча на Днепре. Могучая кучка! Дмитрий Степанов, Юрий Герасёв, Вадим Никуткин. На телефоне Владислав Демидкин. Обнимашки. Воспоминашки. Ароматный кофе. В неспешной беседе выработан концепт празднования 50-летия. Душа поёт. Настроение - уровень Best! Но до Брянска ещё 240 километров.
  По BlaBlaCar подхватил девчонок. Оказались наши. Две Пипетки и Таблетка. По принадлежности к факультетам. Ностальгические воспоминания из кафе перетекли в машину. "Если Трындычиху зацепить..." Защебетали красавицы. О преподавателях поговорили. Добрым словом помянули ушедших. Радует, что многие наши Учителя все еще сеют "разумное, доброе, вечное". Дай Бог здоровья! Про своих сокурсников - преподавателей разузнал. Порадовался. За наших "эскулаповцев". Знает современная поросль "Эскулап", что особо приятно. Похвалился своей принадлежностью к клубу. Чувствую, по приезде в Брянск придётся жениться... Дорога неблизкая. Разговор о сдаче экзаменов пошёл. Какие шпаргалки и "бомбы"?! Забудьте! Только современные гатжеты и специализированные программы. Но "преподы" не дремлют. И сигнал глушить научились, детекторами жучков обзавелись. Рентгеновские сканеры перед кабинетами установили. Разработали авторские системы безопасного хранения и уничтожения информации. Вот такие времена.
  Эх, какое наше Время!
  И в смоленский магазинах было. Точнее "чего там только не было". Ещё точнее. Ничего не было. "Не хлебом единым жив человек". Вспоминается многодневный шопинг в поиске материала для сценических прикидов. Нашли. Пошили. Но ведь не ходили люди раздетыми. Молодёжь в фирменных джинсах, заморских шузах, расписных футболках. Откуда изыски, не свойственные производственным успехам отечественной легкой промышленности? Все просто. В воскресенье, ни свет, ни заря. Стройными, плотными рядами. Мимо "физов", да на трамвай. Дальше пешочком по холодку. Клондайк! Эльдорадо! Загнивающий капитализм! И всё не дороже денег. Толчок! В смысле - "барахолка", "толкучка". О! Великий и могучий!
  
  Листочек "Рок - опера "Толчок"
  
   Рок-опера! К началу 80-х в Союзе сформировалось полноценное рок-движение. У рок-музыкантов впервые появилась возможность легально записывать и давать концерты, образовался доступ к радио- и телеэфиру. Только где Смоленск, а где рок? В "Эскулапе" рок-опера! Это вам не рыбниковская "Звезда и смерть Юноны и Авось".
  
   "...На толкучку валом валится народ!
  ...Yesterday, я ботиночки у двух парней
  На толчке купил за сто рублей,
  "Adidas" in Yesterday.
  В них легки оказались первые шаги,
  А потом отпали каблуки
  БФ-клей, in Yesterday"
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  Бывало, нагло обманывали. Втюхивали за пару соточек одну штанину в красивой упаковке. Пытались продать с кожаным лейблом изделие из Рио-де - Жирятино. Моим знакомым чаще везло.
  Продовольственная программа, принятая в 1982-м, где-то заблудилась. Вероятно, одним из этапов по её реализации стало введение продовольственных талонов.
  
  
  
  
  
  
  
  
  В "Место встречи изменит Нинзя" у Логинова была фраза:
  - Глеб, Глеб, ты же человека убил!
  - Я не человека, я студента убил!"
  Не соглашусь. Наше правительство студентов любило и относило к категории людей. Нам выдавали все положенные талоны. Мыло, крупы, сахар, масло...
  Норму выдачи не припомню. Ели "от пуза". Эксперимент по выживанию проходила вся страны. Талон на крепкое спиртное можно было отоварить кофе или шампанским.
  Мой товарищ Витёк весьма любил кофе. Его подруга - шампанское. Любовь творит чудеса и стимулирует производительность головного мозга. Выход найден. Он решил ваять талоны. Вы знаете, получилось. Бумага, на которой печатали, походила на ту, в которую заворачивали ливерную колбасу в "Кооператоре", напротив Красного креста. Полдела сделано. Тушь, циркуль, мелкие перья, бессонная ночь. Утром определённое количество талонов сушились на батарее.
  Только малюсенькая дырочка от циркуля при рисовании круглой печати выдавала художника с головой. Но прокатывало! Да и кто станет смотреть на дырочки в гремящей суете винного отдела. Заработала ночная "типография". Требовалось расширение маркетинговой территории. Как вариант, спиртное покупали и перепродавали. На этом успешно специализировались таксисты и цыгане. Нужны дополнительные финансовые вливания. Их нет даже на шампанское и кофе. Витёк принимает гениальное коммерческое решение. Продавать талоны конкурентам. Скажу прямо, у цыган и таксистов этот "товар" был в чести. "Типография" работала в круглосуточном режиме. Здесь зарождалась российская коммерция.
  Демидовские, они такие. Виктор "завязал" с медициной. Сегодня Витёк известный предпринимать в Смоленской области.
  В создании опер роковой направленности авторская команда "Эскулапа" преуспела.
  
  Листочек "Рок-опера "Князь Игорь"
  
   Совсем маленький листочек с десятком строк. Надо признаться, за минимализмом - силища российская! В них всё! Великая трагедия народа русского! Любовь, временам не подвластная! Полчища ворогов басурманных! Мощь русского оружия!
  Вернёмся к истокам. Окраина медгородка. Полуподвал в первой общаге. Дискотека. Организаторы и комсомольцы уговорили выступить "Эскулап".
   Выплывает конферансье. Весь в сером. В неповторимой элегантно-выдержанной манере! Несравненным голосом смоленского Левитана вещает!
  - Рок-опера. "Князь Игорь!" (бурные аплодисменты)
  - Действующие лица, они же исполнители! (овации)
  - Князь Игорь - Князь!
  - Ярославна, - любимая жена Князя! - Роль Ярославны доставалась мне или Стасу Просцевичу, мужская половина зала напрягалась.
  - Конь Бустилат! Любимый конь князя!
  - Трёхглавый хор на два с половиной голоса!
  - Голоса! - А-А-А-А-А-а-а!!!! Какой накал! Начало! А далее, "маразм, апофигоз".
  Продолжать изложение текста не имеет смысла. Кто хоть раз это видел, не забудет. Но "повторение - мать" шепчет, что начинает складываться программка на 55-летие...
  Третий курс. Знакомство с военной кафедрой. Рок опера "Князь Игорь" посвящалась ей. Конечно, из-за любви! Чёрные полковники. Самоподготовки.
  - Разрешите присутствовать.
  - Читайте методичку.
  - Почему на ушах висит?
  - А если распилить торпеду пополам?
  Как такое можно не любить? Безграничная любовь подвигла студентов сделать кафедре подарок. Картину неизвестного художника "Дубовая роща". Приняли. Благодарили. На видное место повесили. У меня даже ругательство одно время было "Крузенштерн". Интеллигентно и забористо.
  На военно-морскую практику в Балтийск ездили под руководством ребят в чёрном. Совершенно нормальные мужики. И ничто Homo sapiensное не претит их жизнелюбию.
  Не знаю дальнейшую судьбу картины "Дубовая роща". У нас была своя картинная галерея.
  
  Листочек "Картинная галерея"
  Мы молоды и энергичны. Делились позитивной энергией со зрителем. "Горели" на сцене. Как умудрялись за секунды менять реквизит в миниатюре? Назовём это блоком мини-миниатюр. Мы делали картинную галерею с молниеносной сменой декораций.
  - "Иван Грозный и сын его Иван 16 ноября 1581 года";
  - "Чаепитие в Мытищах";
  - "Грачи прилетели".
  И все это - за считанные минуты. Вспоминается, с каким упоением, в роли Вани Грозного, я убивал несчастного сына содержимым бутылки водки. В роли отпрыска - Стасик Просцевич.
   "Чаепитие в Мытищах" - картинка из жизни. Общежитие в субботу. Миниатюру "Грачи прилетели" не помню. Название помню, а картинку не помню. "Здесь - помню, здесь - не помню". Сложный случай в медицинской практике. А получалось весьма живо.
  Сюда же умудрялись впихнуть "Союз-Апполон" и "Часы с кукушкой". Ещё те картины. Поворачиваться к залу крупом нельзя, так Игорёк Шишко учил. А вот стыковка космических кораблей, проходившая посредством филейных частей тела, вызывала у зрителей бурный восторг.
   Роль Кукушки в часах доставалась мелкому и талантливому. Моё телесное состояние не подходило под критерии, определённые замыслом сценариста.
  Эх, ни разу не летал над сценой.... Сплю и вижу, как моя голова, между ног напарника, вылетает к зрителю с истошным "Ку-ка-ре-ку!" Сколько Гамле́тов еще не сыграно в моей жизни...
  Лет пять назад на студенческой свадьбе посчастливилось увидеть "Кукушку". Друзья КВН-щики пытались "прикалываться" над свидетелем и женихом. Предлагалось "накукарекать" годы счастливой семейной жизни. Согласен, свадьбы и КВН-щики случаются разные. Однако парни заявляли, что миниатюру только что придумали. Не стал ребят расстраивать. До сих пор не знают, что тема "Кукушки" в разы старше их весёлой жизни. "Всё новое - хорошо забытое старое!" Или мы постарели?
  На свадьбах раньше "прикалывались" по-другому. Чаще на второй день. "Торжественный развод!". Всё, как в ЗАГСе, только навыворот. Цветы не невесте, а жениху по мордасам. Кольца не на пальцы, а с точностью наоборот. Мы были скептиками, о суевериях не догадывались. И наши молодые, торжественно разведённые, живут в любви и согласии много лет. Вырастили детей, воспитывают внуков.
  А бывали и суррогатные свадьбы. Шёл 1985 год. Марксизм-ленинизм - колбасило. В агонии уходящей формации Михаил Горбачёв ввёл и слово плюрализм в политический сленг, и сухой закон в жизнь граждан.
  Одногруппники решили бракосочетаться! А как без комсомола? "Дан приказ ему на запад..."
  Студенческая "безалкогольная" свадьба! Жених в чёрном. Невеста в белом. Комсомольские значки. Папы, мамы с партийными билетами. На столах закуски, гастрономические изыски - родители постарались.
  Вместо традиционной "андроповки" графинчики с соками в ассортименте - дело рук комсомольцев! Настроение праздничное. Ведущий от Бога и комсомола вещает: "Торжественное мероприятие по случаю бракосочетания Ивана и Глафиры Кузькиных считается открытым!" Вот только гимна СССР не хватало. Недоработка. Имена и фамилии целенаправленно изменил. Такую "свадьбу" им второй раз не пережить.
  Сидим значит, сочок попиваем. Вписано "Горько" в сценарий? Или молодые должны догадаться? Родители молодых поздравили. Планы по деторождению на первую семейную пятилетку установили. "Сначала нянька, потом лялька..."
  Воцарилась неловкость. Комсомольско-свадебный сценарий зашёл в тупик. Слова, директивой подсказанные, закончились. Протокольная часть "для галочки" подошла к завершению. Идейные парни ретировались. Сок - не пиво, много не выпьешь, но графинчики стали пустеть. Поскольку жених был настоящий комсомолец, возвращались они за столы, наполненные напитками несколько других органолептических свойств. "Чем больше выпьет комсомолец, тем меньше выпьет хулиган". И не спрашивайте. Не помню, в каком зале мы это торжество праздновали.
  А женились по любви, конечно. По зову влюблённого сердца. Уж точно, не по комсомольской путёвке ...
  
  Листочек "Была весна"
  
  Ставили эту миниатюру? Репетировали точно. А вот дошла она до зрителя?
  Весна. Парк. Скамейки. Птички небесные. Бабушка с внуком, влюблённая парочка. Смущённый юноша, пребывает в готовности объяснения в любви. Я в роли внучка-дебилёнка. Романтика.
  Почему вспомнил? Как-то включаю телевизор. Сатирик читает рассказ. Между дел слушаю краем уха.
  - А какой у дяди носик? Ути-пути, какой у дяди носик! Посмотри, какой длинный у дяди носик! Как у Буратино у дяди носик. Помнишь сказку про Буратино?
  Да это ж наша "Весна"! По телевизору! Я к экрану. Коклюшкин!
  Вы тоже решили, что "Эскулап" Коклюшкину рассказы писал. Скорее наоборот. Тельняшка полосатая. Проходили эпизоды сценарного голода. Читали периодику. Иногда заимствовали.
  Каждый "эскулаповец" проходил через весну, первую любовь, романтические свидания.
  Каково назначить первое свидание у осла? Нет, не у лося, что стоит у анатомички. "И будет стоять". У оленя. В парке Блонье. Так сквер изначально назывался. Значительно позже, с целью наблюдения за деканатом, поставили памятник Михаилу Ивановичу Глинке. Парк переименовали в честь известного композитора. От смены названия свидания у оленя, под охраной двух бронзовых львов, менее романтичными не стали.
  
  Михаил и Ирина Утешевы
  
  Почему в памяти отложилось, что парк назвали в честь француза Блонье? Якобы, после Отечественной войны 1812 года он не вернулся во Францию, потому как влюбился в очаровательную смолянку. Родились дети. Заложив парк, первые деревья в саду назвал их именами. Вот такая любовь. Увы, всё гораздо прозаичней. Слово "болонье" имеет несколько значений.
  1. Сырой луг, низменное, заросшее травой и заливаемое водой место.
  2. Открытое пространство, ровная площадка на местности, - совсем горячо! Предместья, окраина города, села.
  В "Военном словаре" Тучкова указывается, что "болонье" - старинное российское слово, значит - открытое место перед крепостью или городом, для удобнейшей стрельбы с валов или стен". Уж лучше бы не было интернета. Романтическую историю, вероятно, придумали влюблённые. Ведь надо было им о чем-то говорить, наслаждаясь прохладой в тени раскидистых каштанов.
  А свидание на крыше четвертого общежития! Поздно вечером, лучше ночью. Подняться на крышу не просто. По вертикальной лестнице, по каким -то узким, побеленным проходам. Но если девушка соглашалась! Плюс звёздное небо, нежные словечки на ушко. Никаких феромонов не надо.
  - Мадам, я покажу Вам звезды! Вы прекрасны, как Кассиопея! Словно Стрелец ранили меня прямо в сердце!
  - Посмотри вон туда. ЗАГС!
  Полярный взгляд на астрономию. Как ни крути.
  
  
  Крепостная стена у Никольских ворот
  
  Девушек из других учебных заведений приглашали на крепостную стену. В районе Никольских ворот, ближе к кожно-венерологическому диспансеру.
  Своих туда не звали. Наши знали, что находится рядом. Романтика улетучивалась. Ощущая последствия любви, как-то не до неё. Для пацанов это место свиданий словно предупреждение. Бесплатное, подсознательное противозачаточное место индивидуальной защиты. А вот о "коже" вспомнил благодаря Валерии Александровне Лосевой. Помню, что такое "Герпетиформный дерматит Дюринга". В смысле, название помню. Звучит красиво. Странная вещь - память. В какой-то миниатюре "Экзамен" был диалог:
  - Что же, коллега, Вы можете рассказать о luesе?
  - Великий английский писатель Льюис Кэрролл написал детскую сказку "Алиса в стране чудес".
  - А Вас не смущает, коллега, что у Вашего Льюиса есть тёзка по имени Сифилис?
  Как уважительно называли нас преподаватели - "коллега!"
  Беспроигрышный вариант первого свидания - посещение кино. Лучше индийского. "Джимми, джимми, ача - ача..." Вариантов немного. В шаговой доступности "Современник" и "Октябрь". "Смена", что рядом с "Октябрём", совсем по-детски. Для первого свидания - только "Октябрь"! Проверено. Рекомендую. Не спрашивайте почему. Шарики мороженого с вкуснейшим сиропом? - "Октябрь"! А седовласые "лабухи" выжимают волны музыкальной ностальгии? - "Октябрь"! Для усиления эффекта и полной сокрушительной и безоговорочной капитуляции - площадь Смирнова. "Фазенда". Цветы в любое время суток.
  Во времена нашей юности романтические места были сплошь и рядом. Все девушки были молоды, ветрены, привлекательны. Наша харизма не знала границ.
  Но одно место романтических свиданий знают не все.
  1985-й. Весенний призыв - многих однокурсников обули в кирзу. Генки Маркешин и Грегуш поменяли "эскулаповские" ряды на армейские. Нам с Просцевичем повезло. По малолетству призваны не были, а отправились в стройотряд. Деревня Сельцо. Починковский район. Родина Александра Трифоновича Твардовского. Думаю, все, кто по железной дороге проезжал Починок, читали эти строки.
  
  И еще доволен я -
  Пусть смешна причина,-
  Что на свете есть моя
  Станция Починок.
  
  
  На фото: Стас Просцевич, Миша Утешев, Вадик Никуткин. Сельцо, 1985 г.
  
  Это творение Александра Трифоновича. А уже потом появилась поэма "Василий Тёркин" и многообразие великих произведений.
   Было ощущение, что в Сельцо проходит Международный фестиваль молодёжи и студентов.
  Строительный отряд СГМИ "Пламя" составляли двадцать пять охламонов и девушка-санинструктор. Рядом сельскохозяйственный отряд "Муравия" - двадцать пять красавиц. При них - доктор. Поговаривали, из наших, педиатр. Но ни до ни после его никто не видел. Поселили рядом. Каждому отряду достался двухэтажный, двухподъездный дом. "Поздно ночью в артерии где-то одинокая бродит гОрмон!". Образовался отряд "Пламенная Муравия". Небритые сельцовские мужики называли нас медиками. Вполне логично и уважительно. А вот обращение к будущим училкам "педики" вызывало у девиц бурю негативных эмоций.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  На фото: "Пламенная Муравия". В позе лотоса - Стас Просцевич
  
  А вот еще романтическое место - хутор Загорье, рядом с Сельцо. На месте дома, где родился А. Т. Твардовский, поставили каменную глыбу. Не знаю, где нашли, но поставили. Высота больше среднего человеческого роста. "Каменюка" в голом поле. С учётом отсутствия в Сельцо крепостной стены и кинотеатра "Октябрь", выбор очевиден.
  В настоящее время дом восстановлен. Доступен для посещений музей-усадьба А. Т. Твардовского. А тогда с утра до позднего вечера строили спортзал и обкладывали домики кирпичом. Но время для свиданий всё-таки находили. Именно у камня. Он был настолько большой, что одновременно, не мешая друг другу, могли встретиться две - три пары. Остальные - в очередь. Под звездным куполом особо "входили" стихи, и не всегда Твардовского. А потом несколько свадеб, официально зарегистрированных, отгулянных двумя отрядами. Вот такой коварный камень случился в Загорье.
  Не камень, а приговор судьбы.
  
  Листочек Рок - опера "Распределение"
  
  Количество нервных клеток, потерянных Игорем Шишко, не счесть. Он
  пытался выжать из меня вокализ, что-то близкое к оригиналу. Где я, а где Пугачёва? Там же, где рок и Смоленск. Хм, петь я Вам буду...
  
  "Подхожу я к деканату,
  Мне декан премного рад!
  Я хочу жить и работать
  Там, где зреет виноград.
  Я так хочу, чтобы лето не кончалось..."
  Так и не сумел. "Ну, не смогла..."
  Было громко, но противно. Игорь имел кучу шансов заработать рак уха. Привычного распределения не стало. Институт назвали академией. Открылась профессиональная жизненная магистраль. На руках диплом и свобода выбора. В финале "Студенческой весны" шестикурсникам вручили диплом факультета общественных профессий. Оказывается, во время обучения в институте я обучался на этом факультете. Специальность: режиссер театра миниатюр. Два в одном. Врачеватель - театрал. Доктор, исцеляющий искусством. Мишунин глубокомысленно изрек: "На кусок хлеба теперь сможете заработать".
  У Стаса Просцевича в перспективе намечалось два куска хлеба или один с маслом. Он получил диплом режиссера театра и диплом руководителя народного вокального коллектива.
  
  Елена и Станислав Просцевич
  
  Артист он ещё тот! Поет в кругу друзей и жене после дежурства. А танцует! Вся культурная орловщина знает танцевальный дуэт Станислава и Елены Просцевичей. Стены их квартиры украшены дипломами.
  Слова Юрия Викторовича оказались пророческими. После ряда жизненных коллизий оказался в школе. В обычной общеобразовательной. Зашёл помочь племяннику подготовить КВН. Остался на десять лет. Бумажка общественного факультета вкупе с основным дипломом позволили мне работать с детьми. Заместитель директора по воспитательной работе. Преподаватель - организатор ОБЖ. Руководитель Школьного Театра Эстрадных Миниатюр. Две высшие и первая категория педагога. Без педагогического образования.
  Гендерный эгоизм сохранился. В коллективе играют ребята. Подтанцовки, подпевки - девчонки. ШТЭМы "Донжуаны", "Дети Новостройки", "Поколение Next" неоднократно становились лауреатами областных смотров. Пацаны наслышаны об "Эскулапе". Что-то из репертуара "Эскулапа" ставили на школьной сцене. Однажды свершилось.
  В Брянске зашумел очередной "Балаган". К началу фестиваля приехали пара "эскулаповцев". Остальных ждали через два дня к конкурсному показу. Появилась возможность посмотреть отборочные концерты СТЭМов. Представьте, моя ШТЭМовская "мелочь" на "Шумном балагане"!
   Свежие рубашки, жилетки, бабочки. И визитки "СТЭМ "Эскулап" СГМА". Ребята преисполнены важности и волнения.
  - Как помолодел "Эскулап", - кокетливо шутили девчонки других коллективов. Они ждали кумиров. Встреча и присутствие на прогоне концерта состоялись.
  А вы говорите, "бумажка". Кстати, и моё современное event хобби позволяет поддерживать благосостояние семьи. А всё опыт, полученный в нашем клубе.
  Давайте вернёмся к закромам красной папки. Нет! Так точно нельзя! Миниатюра "Выпить - закусить". Ведь обещал же! Что ж, из песни слова не выбросишь. Тем более бесхитростная вещица ассоциируется с одним человеком. Родным, близким, безвременно ушедшим. Не в желании выпить, закусить. А в контексте исполнения. Урок декламации и общения со Зрителем от Мэтра.
  Юрий Викторович Мишунин. Фестиваль "Студень", Калуга
  
  Дорогой Юрий Викторович! Я знаю, ты с нами! Незримо был на пятидесятилетии. Внимательно прочитал "Страсти..." Может ты с чем-то и не согласен. Над чем-то улыбался в усы. Ты бы рассказал это по-своему. Эх, как бы ты рассказал!..
  Друзья! Вот и папочке конец, а кто слушал... Просто ностальгический выплеск. Эта папка - хранитель истории. Уже давней истории. Надеюсь, с продолжением.
  Брянск, 2019 год
  
  
  
  
  
  
  
  Игорь Фридман
  
  Рецидив воспоминаний из Бруклина
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  Мы родом из Смоленского медицинского института. По окончании спешим профессионально вырасти. Бежим, торопимся, делаем карьеру, опасаемся задержаться. Оставляем шлейф воспоминаний. И бежим дальше. А где хранить воспоминания?
  Артур Конан Дойл сравнивал людские головы с чердаком, из которого следует удалять хлам и в правильном порядке хранить потребные вещи. Невольно "складируем" лишь то, что хочется сохранить. Я бы сравнил содержимое человеческого чердака с калейдоскопом, который наполнен множеством цветных осколков-воспоминаний. Из них складываются картинки. Меняются сюжеты. Мелькают лица. Родные, близкие, друзья. И появляются те, кого вспоминаешь с благодарностью просто за то, что однажды встретил этого человека. Такие люди лучший подарок, что дарит судьба. И мне судьба подарила интересную встречу.
  Ну, что же. Попробую собрать осколки памяти в небольшую мозаику портрета Юрия Викторовича Мишунина.
  Мне двадцать с небольшим. Юношеская энергия находит выход в творчестве. Я в "Эскулапе"! Репетиция. Невысокий, седовласый мужчина с бородкой. Юрий Викторович. С интересом наблюдает действо на сцене. Ситуация, что называется, "не прёт". Жаркий спор. Тупик. Повисает театральная пауза. Раздаётся голос Мишунина - негромкий, спокойный. "Фирменный", мишунинский голос. Но его слышат! Пара фраз. Попёрло. Репетиция вошла в нужный ритм.
  Юрий Викторович - мудрый человек. Ведь мудрость - не просто опыт, это рассудительность, спокойствие, отсутствие в действиях суеты и лишних эмоций. Кто понял жизнь, тот не спешит.
  Для каждого "эскулаповца" Мишунин находил минуты личного общения. Будь то "ветеран" или самый молодой актёр. В сложной душевной организации он, как заправский музыкант, затрагивает нужные струны. Вырастают крылья. Я лучший! Я самый талантливый! Я всё смогу! Очевидно, в этом его фишка... Юрий Викторович по-отечески строг и добр одновременно.
  Цикл анестезиологии и реанимации. Полуподвал в областной клинической больнице. Кабинет Ю. В. Мишунина. Готовясь к занятию, добросовестно проштудировал методичку. "Эскулап" "эскулапом", сцена сценой, а подводить наставника нельзя. Невозможно дать повод одногруппникам считать меня любимчиком и усомниться в его профессиональной компетенции. Вопросы получены. Ответы изложены вполне подробно. Юрий Викторович раздаёт проверенные листочки.
  - А Вам, молодой человек, "неуд"!
   - Как? За что?!
  Юрий Викторович, привычно улыбаясь в усы:
  - Жду Вас на "отработочку", после занятий. Как Вы хотели? Кого люблю, того наказываю.
  Вариант из серии "бей своих, чтобы чужие боялись". Такого я не ожидал. После занятий захожу в учебную комнату. Пытаюсь возмутиться вопиющей несправедливостью. Попытка не удалась.
  - Что-то давно не заходил. Вот денежка. Ступайте, молодой человек, в палатку, от трамвайной остановки справа. В ней пирожки, булочки, сосиски в тесте знатные. Вы же ещё не обедали? Предлагаю провести дегустацию.
  На "отработке" присутствуют трое. Я, Юрий Викторович и "децл" - спирт с добавлением 40% глюкозы. Выпечка, как у бабушки. Откушали спирта.
  Потекла беседа. Приятно и полезно общаться с умным человеком. А рассказчиком Юрий Викторович был удивительным. От него узнал о Святителе Луке, что в миру именовался Войно-Ясенецким. Враче, профессоре, политзаключенном, прошедшим ссылки, тюрьмы и пытки, ставшим лауреатом Сталинской премии. Гениальный врач и талантливый проповедник. Христианин огромной силы воли, честности и безбоязненной веры. Пастырь. Ученый. Святой.
  А какие байки мог поведать Юрий Викторович. Рассказы о "ветеранах" "Эскулапа". Быль - небыль о командировке в ямало-ненецкий автономный округ я услышал из первых уст! Экспедиция! Один врач на множество квадратных и непроходимых километров. Пациенты как пациенты, только - чукчи. Здесь не до анекдотов. Житие в яранге - предел мечтаний. И учительница из местных глаз положила. Правильно говорят, что интеллигентка к интеллигенту притягиваются. На мою улыбку Юрий Викторович отреагировал строго:
  - Не лыбься! После моего отъезда маленькие, узкоглазые, бородатые Мишунины численность населения не увеличили.
  Так Юрий Викторович коротает дежурство. Воспитательно-познавательная беседа в кабинете.
  Внезапно - вызов! Сложный больной в Вязьме. Необходима консультация и, вероятно, транспортировка в Смоленск. Напросился в помощники. Вот она, настоящая практика! Машина скорой помощи доставляет на аэродром. Ан-2. Санитарная авиация. Загрузились в "кукурузник". Взревел мотор. Юрий Викторович трижды перекрестился. Предложил и мне осенить себя крестным знамением. Я попытался объяснить, что в силу национальной принадлежности не положено...
   - Тогда молись своему Богу!
  Продолжить религиозную дискуссию не удалось. Шум в салоне заглушал голоса.
  Радостно, тепло встретили коллеги районной больницы... Как Бога или долгожданное чудо. Как пишут в медицинских сводках - помощь пришла вовремя.
  В один из праздничных дней собрался домой, навестить родителей. Поезд ночной. В четыре утра прибыли в Козельск. Холодно, ветрено. Пытаюсь укутаться потеплей. За спиной знакомый голос: "Рады приветствовать Вас на гостеприимной козельской земле!"
  Мишунин! В Козельске?! С ним батюшка. Отец Валериан. Оказывается, ехали в одном поезде.
  Светает. Кухня моей квартиры. Юрий Викторович. Батюшка. Моя еврейская семья. На столе водка с тмином и портретом Богдана Хмельницкого. Этот "целительный" напиток привезен с Украины. Им угощают только почётных гостей. Несмотря на раннее утро, мамины салат оливье, холодец, жареная картошка. Тосты. Шутки. Смех. Примирительные тосты от отца Валериана, что все-таки не наши Христа к перекладине гвоздями. Задушевная беседа. Юрий Викторович понравился моим родителям. Его ждали и тепло принимали в нашем доме.
  Позади четвёртый курс. Отъедаюсь мамиными домашними вкусностями. По служебной необходимости и моему сердечному приглашению, Юрий Викторович посещает Козельск. Знаю, что подобная "служебная необходимость" была и в Калуге. Там работал Вадик Никуткин. Совершает Юрий Викторович летние паломничества по "святым местам". Волнуется за воспитанников. Как устроились, где работают, не обижают ли их тёщи.
  Решили посетить Оптину Пустынь. Поразило знание жизни всех "оптиных" старцев и исторических личностей, посещавших святое православных место. Историю Пустыни рассказывает лучше профессионального гида. Запросто общается с монахами, послушниками. Купается в святых источниках.
  Говорят, что самый ценный подарок, который можешь преподнести человеку, это время. Оттого, что отдаешь, но никогда не сможешь вернуть. Таков и Мишунин, он отдал нам всё время. Без остатка. Время, которым мы живём. Время, которого ему не хватило.
  
  Бруклин, США, . 2019 год
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  Андрей Логинов
  
  Мордасти по "Эскулапу"
  
  Хронология "Эскулапа" в лицах и действиях
  
  
  Предисловие
  
  Вот и написана книжка про период "эскулаповской" жизни с 88-го по 94-й год. Написана за три месяца, быстро, на кураже. В выходные, между и во время командировок. Задумывалась, как продолжение "Страстей по "Эскулапу" Шабалина и К№, но вышли мазки шире, с отступлениями, описаниями персонажей. Местами хлёстко, но, надеюсь, не обидно. Родилась маленькая повесть тех лет, и время затронуто, и институт, и Смоленск, и страна наша. Дай Бог, и атмосфера прочувствуется теми, кто тогда не жил. А кто застал, тот вспомнит молодость и нечеловечески взбодрится. Пусть и не эпичное полотно, а детальное воссоздание некоторых событий, тех штрихов, тех лиц, что запечатлелись в памяти.
  Приятного чтения.
  Ваш Логенбоген
  Глава первая
  
  Про "экопарки" 80-х, "Маугли" из Ситников и почему мединститут лучше танкового училища
  
  Начну издалека, дабы широкими уверенными мазками обрисовать, как оно было тогда вокруг да около.
  Школьные годы пронеслись бешеным веником в микрорайоне Ситники, в те годы - жуткие турлы, коими остаются и сейчас, только с Пятёрочкой и интернетом.
  То ли хлеб ситный пекли в той деревне до прихода советской власти, то ли ситами барыжили, нам неведомо. А может "ситхи" проживали во времена тёмные. В город ходил автобус номер семь, до Лавочкина. Народ добирался весной и осенью в резиновых сапогах, на остановке хоп-хоп, в скороходовские оксфорды или эспадрильи, или парадно-выходные кроссовки "Кимры", это если в театр. Сапоги в луже помыл, в пакет, и вперёд к чудесам цивилизации - в кино "Октябрь", кафе-мороженое и оленю на Блонье.
  А вокруг просторы, рвы да озёра, военный аэродром и виды на Успенский собор за сорок шестым домом. Хочешь - шашлыки жарь, хочешь портвейн из горла в пищу употребляй, никто слова не скажет. Если, конечно, дружинники с завода дедушки Калинина не подойдут. Со своим стаканом.
  А желающие могут перекреститься на купола главной церкви с одной стороны или на взлетающие МиГи с другой. Можно все удовольствия сразу, не выходя за пределы резервации. Лепота и благорастворение, экопарк "SitNicky", мать его.
  Население малочисленное и спокойное, но гопников прилично. Всё на районе, как положено. Тут наши, тут покровские, а там лавочкинские. А ещё цыгане из окрестных деревень, которые не успели стать микрорайонами. А потому и лошади ходили между домами, прям дикий запад Смоленщины. Мужички за столами с домино, не пьяные особо, так, по чуть-чуть. Заводы рядом, завтра в утреннюю. Ну и школа, одна - тридцать вторая. Весьма приличная. При совке разделения не было на элитные и для быдла. Хочешь учиться - учись. Даже в Ситниках.
  К чему географически-историческая ретроспектива? Во-первых, давно хотел запечатлеть на скрижалях малую родину. А что, про трущобы Лондона и всякий другие "арбаты" можно, а про Ситники нельзя? Не согласен. А во-вторых, чтобы стало понятно, что бурлило в башке у вчерашнего школьника, поехавшего покорять вершины врачебной науки. А ещё с интересом осмотреть и потрогать неведомый трамвай.
  Скоплений людей побаивался и избегал. Пройти по безлюдной улице ночью с нунчаками за пазухой, оно гораздо проще, чем через толпу на Смирнова в воскресенье днём. Предсказуемее, как бы. Географию родного города представлял с трудом. Один раз вечером поехал к бабушке на Запольную и вышел из трамвая, причем не на Твардовского, а на Смолэнерго.
  Шок и трепет. И где я нахожусь? На какой планете? Хорошо, совершенный разум несостоявшегося нобелевского лауреата, разогнанный стрессом до айфона десять, выдал гениальное решение:
  - Если трамвай ушёл туда, надо идти обратно. И, как озарение - ровно одну остановку!
  Вот так вот, с умом надо ко всему подходить. Интеллект - наше всё. Какая-нибудь Киселёвка - вообще пояс Койпера. Койпера, а не коитуса! Глянь в педивикии, если в гугле не забанили. Стану нести просветительскую миссию. А то!
  Таинственный Медгородок казался эдакой закрытой, элитной территорией. Вход по пропускам и только в халате и тапочках. Что-то среднее между Хогвардсом и замком Тёмного властелина. И не столь хотелось стать врачом, поскольку крови боялся, и мёртвые трупы недолюбливал, а как мечталось проникнуть на запретные земли, стать частью тайной ложи, именуемой Врачебное Сообщество. Really cool, guys.
  Круто, чуваки. К чему вот по-иностранному написал? Не знаю. Но удалять не стану. Кул - значит кул. Как ни крути, самый престижный вуз в городе. После физкультурного, конечно.
  Да и родители говорили: "Никуда в другой город не отпустим, ты там скуришься, сопьёшься и сблядуешься".
  Наивные, ничего не мешало воплотить в жизнь мрачные прогнозы и в Смоленске. А в мединституте - при правильном подходе - реализовать пороки гораздо сподручнее, чем, скажем, в челябинском танковом училище.
  На этом, пожалуй, всё. Интермеццо заканчиваю и перехожу к следующей главе.
  
  Глава вторая.
  Первый облом. Мина на разрезе, мифы о красотках медицинского вуза, Манипула шесть "Б". "Эскулапа" еще нет
  
  Оно так всегда бывает, намечтаешь всяко-разно, типа, раскрепощённые девчонки-красавицы, энциклопедические знания и нечеловеческие навыки, уважуха окружающих и полные карманы бабла. Пронзительный мудрый взгляд и ухмылка гения.
  С получением студенческого и зачётки означенное почему-то не явилось. Что было удивительно. Вместо удовольствия от осознания статусности бытия какая-то адская зубрёжка, килотонны информации, непонятные нормальная физиология КПСС, диалектическая анатомия и ощущение, что даже почётное звание "гавно" ещё придётся заслужить.
  Где весёлые розыгрыши, зажигательные студенческие вечеринки? Чтоб угар и смех, посиделки у костра, чтоб рука под майку соседки. Где ощущение радостей студенческой жизни? Ау, "тухмановскикие ваганты", где все:
  
  
  Если насмерть не упьюсь
  На хмельной пирушке...
  
  Ни пирушек, ни зверушек. Оказалось трудно и тоскливо одновременно. Особенно после школы, где легко и просто, где золотая медаль, обещания, планы и мечты. Облом Петрович, товарищи. Вкалывай как конь, там видно будет.
  Эдакие мысли бурлили в черепе ноябрьским утром по пути на обучение медицине. Время - семь утра, дождь. Через плечо сумка, халат, сменка и Синельников с нунчаками. Куда ж без них в медицинском вузе?
  Вот и пилишь пешком из Ситников через ров к заводу Калинина, оттуда через военкомат на Витебское и далее через пути к железнодорожному вокзалу. Трамвай до Медгородка. Успеть к восьми утра. Время в пути 1,5 часа. Электронная регистрация недоступна. Обратно затемно домой. В восьмидесятые при таком ежедневном маршруте палки могли сгодиться на любом этапе, даже в трамвае. Шестидневочка, однако.
  С первым колхозом не срослось. Подполковник Бабарин, одноклассник мамы, служил на военной кафедре, военным. По блату устроил на весь месяц. Типа, показался на часок, отметился, тряпкой провёл по торпеде и спи-отдыхай. По мнению родителей, в колхозе антисанитария, воспаление лёгких, самогон и перелом черепа от местных. Однако мой колхозный список представлялся диаметрально противоположным за исключением самогона. Под влиянием родительского прессинга вынужден согласиться и пойти на альтернативку.
  Три недели. Ежедневно с 9 до 12, словно раб на галерах. Пилил мину для учебного пособия. В итоге:
  1. увидел, что у неё внутри (ничего);
  2. раскачал бицепсы (субъективно);
  3. узнал, что при военно-морской кафедре есть курс токсикологии;
  4. для успешного преподавания которой кафедре выделяют спирт;
  5. спирт с утра для командного состава кафедры - особенно вкусный;
  6. любой человек в мундире обладает теоретическими навыками распиливания морских мин;
   7. фигурант шестого пункта готов делиться знаниями из шестого пункта с каждым сухопутным крабом.
  В силу отбывания военно-морской повинности до октября учебную группу не лицезрел. А увидев, не сказать чтобы обоссался от радости. Даже местами наоборот. Да уж. Не вечеринка "Плейбоя" - однозначно. Даже если скинуть унылые серо-коричневые позднесоветские блузки-платья-юбчонки, выйдет, братцы, не фонтан. Такие девчонки собрались. Это хокку для поднятия настроения. На меня смотрели испуганно-очкастые виргинии или, наоборот, матёрые самки ботаны с расфокусированным взглядом, с хвостами, кривыми каре или ... косами! Косами, Карл! Я, конечно, не Француа Нарс и уж тем более не Линда Кантелло, в косметике разбираюсь чуть похуже, но увиденная на лицах косметическая роспись по дереву напомнила мне - сиу-сиу курят томагавки. Прожжённых девушек с пониженной социальной ответственностью с таким камуфляжем, кстати, наблюдалось мало. Видать затаились где-то и готовились к коллоквиумам по другим предметам.
  С пацанами, или, как говорят на Смоленщине, мальцами, весьма небогато. Запомнился чел в халате и бейсболке "Москва-80" в силу алопеции башки. На экзамене алопецированный чел позиционировал себя в той же "Москва-80", но в галстуке. Нет, кроме того, что-то на себя нацепил для упрочения стиля и большей элегантности, но запомнилась собственно эта революционная комбинация. Жалко, Роберто Кавалли как-то мимо Смоленска тусил. Итальянец бы заценил. Потом, правда, исчез с экранов страны, может повесился, а может парик купил.
  Ну, и куда ж без Олежи Абрамова, тусовщика, циника и мажора с дорогим куревом и в хороших джинсах. Тогдашний кумир, позже, слава так называемому Богу, разобрался - понт и пустота. Не было изюма в человеке.
  Отвлёкся. Случается, да. Будет частенько в стороны заносить, для детализации второстепенных героев, "флэшбэков", рассуждений и прочих отступлений, с целью создания слепка непростой эпохи и атмосферы тех дней. А то "Эскулап", "Эскулап"... Да, и "Эскулап" тоже. Но не скоро.
  Староста выгодно отличалась от серой мышиной массы "клетчатых юбчонок" с целым рядом уникальных тактико-технических характеристик: появлялась на занятиях редко, благоухала слабо переваренным шампанским, дорогими духами и вселенским пофигизмом. Походка - из неевклидовой геометрии. Вроде прямо, но с лёгким штормом в голенях. Слова произносила низким голосом. Любила ввинтить плохо усвояемые предложения, при этом загадочно улыбаясь каким-то своим внутренним демонам. Во время диалога в глаза не смотрела. Женщина-загадка, женщина-опоссум. То ли проституткой работала. То ли обретала себя в барбитуратах с мартини, то ли совмещала оба действа одновременно.
  Впоследствии стала ходить учиться на врачиху всё реже, то есть сгинула окончательно. Поэтому рулить группой стала другая девица. Старше нас намного, если не навсегда, с "медулищем" и жизненным опытом в "бэкграунде". Толковая была, да и сейчас пребывает на мощном административном троне. Большой знаток бразильских сериалов. Вяча называл её "Мама Пчёли" и, выдержав паузу, задорно добавлял: "дай нам водки!". Вот он, настоящий юмор! Эскулап!
  "Я тебе покажу, клуб (нна!), весёлый (нна!), юмористический!". Представляю выдержку из программной речи иного столпа театрального беспредела - Юры Герасёва. Не удержался, вспомнил. До этого академического соискателя докатимся позже.
  В манипуле шесть "Б" было ещё три мегамачо.
  Таинственный Жидких из туманных Ливен, что на южном побережье Орловщины. Говорил: "Пойду в хирурги, всё равно ни хера не знаю".
  Похожий на грушу, с весом в центнер - Абанин. На вопрос однорукого преподавателя-философа с прозвищем Трансформер (он же Вертер) про Гегеля с Фейербахом, резонно ответил: "Смоленские все блатные! А я хочу быть кардиологом!" Калуга, одним словом. Не знаю, стал ли Абанин кардиологом. Хотя, если адекватность в мыслях и действиях получилась, так это уже диалектический успех.
  Ну и Боря Филичкин. В следующей главе про него отдельный рассказ. Там и "Эскулап" появится.
  А вот Вяча с Димой служат ещё в Советской Армии. И не смекают солдаты, что готовится в уютной "жэжэшечке" тридцать лет спустя.
  
  Глава третья.
  Про итальянского подполковника Фила и трёхкрылого голубя
  
  Когда нас представили друг другу. Каково загнул? По-нашему, по- толстовски! В общем, так. Мы познакомились с моим одногруппником Борей Филом. Тот сразу, с порога загнул:
  - Андрюша... я... подтормаживаю немного. "Тормоз" я.
  Ничего себе, тормоз, мне бы так тормозить. Чисто на тормозах женился на бывшей балерине, одногруппница Ленке - дочке большой шишки на Балтийском Флоте. Не торопясь, защитился, стал подполковником. Затем, вероятно в коме, переженился на итальянке. Свалил на новую итальянскую родину и сейчас тормозит где-то на Миланщине. Проживает неплохо, за счёт супруги и новоявленных родственников, итальянцев - владельцев гостиничного бизнеса. С завидной периодичностью выкладывает фотографии себя - "тормоза", то на руинах Колизея, то излишне медленно залипающего в Адриатических водах. А мы, "нетормоза", по-прежнему стремительно несёмся между грязью и сугробами, и всё больше за свой счёт. Так что учитесь тормозить, граждане.
  О Филе так подробно в силу значимого государственного контроля за внеучебным временем в тёмную эпоху отсутствия HDTV и социалистических интернет-сетей. Советская система высшего образования подразумевала не только вынос мозга посредством плотного учебного графика, но и формирование из гуманоида личности с полноценным социальным сознанием. Чтоб и работало, и думало, не болело и умело веселиться без водки. Чтоб и Леонардо, и Да, и Винчи в одной тушке.
  
  Витрувианский человек до военной кафедры
  
  
  Кому обязательной учебной программы маловато, мог значительно ускорить наступление счастливого момента срыва с катушек путём посещения различных кружков. Тут и резьба по кроликам с целью укрепления хирургического "скилла", и изучение хитрых "паст индефинитов", если русского мало. Можешь в теорию углубляться, как самостоятельно, так и под руководством значимо углубившихся до тебя. Если угораздило родиться кривым-косым и скучным или с бейсболкой "Москва-80" на голове, не отчаивайся, советская медицинская наука ждёт неудачника везде, от вивария до морга. Найдётся тебе и микроскоп, и скальпель. Пусть академиком и не станешь, но курить в подъезде будет некогда.
  Для физического воспитания организма имелись секции всякие. Хочешь в бадминтон резвись, а хочешь, греби. Не в смысле - вали отсюда, а в смысле - на лодке греби отсюда. Существовали в институте натуральные ладьи, такие баркасы грёбано-гребные. Как драккары, только маленькие, пузатые, без парусов и дракона на носу. А так - один в один.
  Если охота башку на днепровском ветерке регулярно проветривать или дельту порвать ради смеха, добро пожаловать на борт, сэр. На палубе не ссать, по местам стоять! С якоря сниматься! Вернее, сидеть и махать веслом, как баба в парке, только быстрее.
  В Высоком проводились натурально гонки "нибелунгов" перед валькириями. По ладье с факультета - наперегонки. Кто накануне меньше выжрал, тот первым и пришёл. Того и бабы. Последние два суждения идеально вписываются в идеологию любительских состязания. Для профессиональных - замени слово "меньше" на "больше".
  Я про "поморов" поздно узнал, а то пошёл бы. Организм мой, что кабан семилетний - широкоплечий и мозолистый. Не сложилось как-то, живу скучно, без мозолей. Сходил на стрельбу, очень хотелось как у Богомолова про момент и истину, с двух рук - пщ-пщ! Один раз сходил, сделал пщ-пщ с одной руки, не попал и был послан. Ладно, думаю, найду себе "развлекуху" по росту, если не сведут с ума римляне и греки. Или начну всех в шахматы рвать, или увлекусь старинными техниками перетягивания каната на себя. Однако прорвало меня.
  Конечно, третьим общеразвивающим крылом голубя советского высшего образования была художественная самодеятельность. Институт в этом плане был одухотворён. Пели и плясали на все деньги. Почему?
  Мето̀да отбора существовала плодотворная. Имелась отработанная годами система конкурсов-соревнований-фестивалей под руководством старшей культурной поросли. Последние проявили себя ранее в различных лицедействах и иных художественных ипостасях. Система искала таланты, взращивала, оттачивала и пестовала молодёжь, которой по окончании вуза выдавала корешок руководителя чего-то там культурного в нагрузку к диплому. Одним словом, давалась запасная путёвка в жизнь. Шанс не умереть с голоду, случись что. Многим институтское увлечение к "чертям собачьим" зачеркнуло никчёмную медицинскую профессию и направило дальнейшую жизнь в карьеру творческую и непредсказуемую.
  Юное дарование при поступлении в анкете отмечало:
  - Так мол и так, дудю в дуду, подтягиваюсь на ягодицах, читаю Ибн Сину в подлиннике, ссусь во сне.
  Ага, Макару Зацепину на карандаш. Имелась такая рубрика в сатирической газете "Рабочий путь".
  - Этот кадр нам нужен. Будет дудеть на Студенческой весне, подтягиваться на Спартакиаде, Авиценну на дне науки прочитает. Нам с сирийскими товарищами дружить следует. А ссаться и наяву начнёт после первой сессии. Глядишь, с такими талантами толковым участковым вырастет.
  Углублённый поиск в стаде первокурсников Райкиных-Кобзонов-Плисецких начинался осенью, где-то в ноябре. Когда шок от удара знаниями схлынул, до новогодних далеко, а годовщина революции уже не актуальна, появлялись таланты.
  Грязище, говнище, рано темнеет и по ходу, вообще не светает - что надо, чтобы достойно встретить депрессию? Чтобы "сплин" не накрыл чувствительные юношеские души, проводился первый этап конкурса "Алло, мы ищем таланты". Моя теория, свободные люди в свободной стране, имею право.
  Как на картинке, первокурсник института жечь не мог. Курса с третьего, ага. Да и кокос в тоталитарном аду недоступен.
  Начали. Каждая группа курса готовит программу на 20-30 минут. Да, да, юный друг, не ослышался и не обсчитался. Каждая! 20-30 минут! Every. Fucking. Group. Эвона, как картинкой навеяло.
  При такой мелкоячеистой сетке большевистский режим не мог пропустить ни одного мало-мальски приличного певца, танцора или клоуна.
  Это шанс. Показать себя, вырваться из суровой рутины и не свихнуться окончательно.
  
  
  Глава четвёртая.
  Про Жванецкого, эндорфины и некоего длинного в очках
  
  "Алё, есть чо курить?" Это есть, "мы ищем таланты". Не отпускает тяжёлое наследие "ситниковского" прошлого. Держит цепкими сигаретно-прокуренными клешнями. В группе мозговой шторм в стиле:
  - Ой, девочки, а мы вот такое... такое сделаем! Ой ваще! Да, да! Лена молодец!
  Безрезультатно, но многообещающее. В итоге с попытки третьей нарисовалась программка цирка карликов-уродов на полчаса. Песня про лето, Родину и жизнь удалась, танец о том же, но с элементом разврата и скрытого призыва, стишок-пантомима типа "Гагарин и алеуты" и что-там-ещё с "блэк джэком" и шлюхами. Фокусы, акробатические этюды и сиськи показывать отказались, точно помню.
  Деталей нашего "мегашоу - Кобзону-130!", конечно, не помню, скорее всего, нечто заунывное словно вой старой гиены, иначе бы отпечаталось в извилинах. Сам был увлечён выбором мощнейшего текста с целью воплощения революционных режиссёрских находок, призванных перевернуть ко всем чертям с матерями эстрадное искусство. Набор авторов невелик: Шекспир, Жванецкий и я.
  Первый для меня, что гавно мамонта, третий - оставшийся в одном шаге от совершенства, Михаил Михалыч, тем более имелся сборник его миниатюр. Тонкая брошюрка, то ли "Эстрадное оборзение-78", то ли "Вечерний Душанбе, лучшее за триста лет", не помню.
  Итак, с автором определился. Жванецкий наверняка не против. А как иначе? Напарником Боря-тормоз, на фоне которого я смотрелся внебрачным сыном мистера Бина и Елены Джек-Воробей. Боря, кажется, не против, точнее, не успел сформулировать ответ за те двадцать минут, что я рассказывал о нашем скором совместном триумфе. Согласился через два дня, когда всё было решено и роли распределены. Как-то быстро в тот раз он скумекал, сиднофену, вероятно, просроченного кто подсыпал, в любом случае молодец.
  Не знаю, что толкнуло выбрать из текстов Михалыча именно этот шедевр, который на бумаге воспринимается как унылое гавно. Даже в исполнении отечественных "киломэтров" Карцева и Ильченки - отборнейший шлак, ни о чём.
  Зачастую не могу осознать логику собственных поступков, если таковая, конечно, имеется. Что до мотиваций тогдашнего меня:
  - Гений видел материал, Гений хотел творить. То, что Гений был юн, глуп и в друзьях у него был Боря Фил - ничего не меняет. Тем более, записи "Кассира" в исполнении дяденек Ильи и Ромы я не видел, и творить "нетленку" ничто не мешало.
  Однако продукт (иного определения сценки у меня нет, хотя в табуированной лексике, как все уже заметили, не стесняюсь) наш пошёл на ура. Видимо, кривлялись качественно, орали громко. Гражданин Швондер поощрил бы.
  Текст как бы мёртвый, зал нигде не рвёт, кроме сомнительного "ты танкист", адских переворотов сюжета не наблюдается, УГ в чистом виде. Но меня трясло и колбасило перед, во время и после выступления так, что отходил потом сутки. Мы прошли во второй курсовой тур. Видимо, в конкурирующих вивариях качество мочевого осадка было ещё хуже. Такой вот сценический приход был. А вещь это, товарищи присяжные, скажу я вам, мощная, неизлечимая и привыкание вызывает с первого раза. Перед выступлением заснуть не можешь, во время - только Миша Ефремов может, когда на поддаче (то есть всегда), а после - крутишь в башке эпизоды, моменты, улыбаешься и, опять же, не спишь. А с утра - "колюмны вертебрале, лямины фиброзы" в цикле Кребса и прочая учёба. Такие вот серотонины с эндорфинами. И что делать без постоянной подпитки этим эндогенным ершом? Не знаю, может в парашютисты пошёл бы, там, говорят, не все срутся.
  Фестиваль перешёл в фазу "Покеда, таланты найдены", приз в виде торта за рубль с копейками нашей группой получен и сожран прямо у сцены в НУКе. Грации наши групповые, кстати, метали в себя бисквитные глыбы, что твой Маугли сникерсы. Тогда подумал, что в общагах люди могут недоедать. Но отмёл крамолу как несуразную; позже убедился, да, и такое случается, недоедают. Вот чтоб недопивали - нет, не видел. Нонсенс и казуистика. Опять занесло в сторону, бывает.
  Итак, время триумфов и оваций завершалось. Стал подумывать о том, куда приложить себя, такого успешного и прославленного. Не в смысле, в какую общагу и с каким набором приложить себя. Я собирался дома в кровать, в Ситниках, без всяких наборов пока пускали, а в смысле на перспективу, в туманных и звёздных далях.
  Додумать не успел, поскольку неожиданно и резко подле меня возник высокий человек в очках, достаточно пожилой (минимум курс третий), с длинными, жилистыми руками. Блеснув минусовыми перископами и произнеся "то бишь", опасный тип самонавёлся.
  - Ну, всё... конец, (несомненно, в голове пронеслось иное слово) - с присущей ситниковцам лаконичностью подумалось мне, - или танкист, или бухгалтер. Или вообще фатально - Сидоров.
  Обострённое чувство опасности свойственно ботанам из спальных районов, и тут оно возопило:
  - Беги от этого престарелого гиганта-миопа, один шанс из тысячи у тебя имеется.
  Но всё оказалось хуже, чем предполагал.
  Это был Вадим Никуткин.
  
  
  
  Глава пятая
  Про банду дембелей и про не получается. Или наоборот
  
  Оно ж ведь как, если что-то получается, то хочется ещё. В башке мотивация и прочая психологическая пурга. Занимаешься, гонишь себя к зияющим вершинам и в итоге - король. Вот, взять к примеру, ёгу. Хорошо, оставим "староалбанцкей" истинным лингвистическим гурманам. Гурмилингусам. Итак, йогу. Пришёл на первое занятие, случайно закинул ласты за головогрудь, чудом распутался и ага, чувствуешь... - попёрло. Годик-другой тянешься по методикам Джавахарлала Неру, дышишь жопой, думаешь о курице карри, ищешь себя на пути к нирване и совершенству.
  Бац, опять ачивка (гуглим achievement) - можешь сидеть под водой до утра, чесаться под лопатками локтем и ловить карасей ногами. Ещё лет тридцать проводишь отпуск закопанным, ходишь босиком по исландским вулканам по приглашению суровых исландских йогов и куришь урановые стержни для АЭС.
  А если заклинило уже на первом занятии или там стало скучно через пять минут и захотелось пива с описторхозным лещом, то встал и послал на хер всеми не раскупоренными чакрами эту аюрведу. Только тебя и видели эти йоги недоделанные. Ступай, записывайся на доступные и легкоусвояемые кунг-фу и математический анализ. Сейчас осознаете, к чему весь этот внеплановый прогон.
  Однако, Никуткин. Речь длинноногого незнакомца была зажигательна, эмоциональна и исторична:
  - Существует, - оказывается, - древний студенческий клуб, и в нём только мужики. - Гендерный клубный эгоизм меня как-то насторожил, поскольку имел традиционные половые приоритеты. Держусь и сейчас, МузТВ не включаю.
   - Ну, вроде это не совсем и клуб, а студенческий театр эстрадных миниатюр, - можно расслабиться - ложная голубая тревога, - в котором есть традиции, - опять слегка напрягло, у язычников всяких тоже были традиции в виде жертвоприношений или клятвы на крови, мы на такое несогласные, - репетиции и выступления. СТЭМ рвёт подмостки и подмётки, его знают и любят далеко за пределами, преподы боятся беспощадной сатиры, а девки любят своих героев и кидают цветы и исподнее каждый концерт. Сценки-розыгрыши-юмор-смех.
  - Ага, вот она, путёвка в высшую театральную жизнь! - подумалось мне, - будут тебе и аншлаги, и антрепризы, и эндорфины с бабами. По молодости оно ж только так - или мечтаешь о хорошем сразу, или не хрен мечтать вообще. Грустная и печальная фигня сама тебя найдёт, не сомневайся. И в это благолепие я приглашаюсь полноправным членом в следующую среду, в общагу номер один, ровно в восемнадцать нуль-нуль или около того, но не опаздывать, иначе конец карьере.
  Чуть напрягало, что в ходе монолога Вадим излишне активно вентилировал окрестное пространство руками. Увлечённый человек, горел на работе. В тревожной ситуации мой организм страшился попасть в зону поражения неугомонных клешней. Действительно, радиус летального воздействия находился в пределах двух метров. Скорость помножь на массу - и академический отпуск светит ввиду сотрясения верхнего нервного узла точно. Пришлось немного отступить в запасные траншеи и затем с радостью принять и влиться. Даже не напрягло, что тайная ложа собиралась в общаге, а не на малой сцене "Мариинки" или хотя бы в меловых пещерах под Неаполем. Оказалось, зря.
  Скажу честно, деталей первой встречи с коллективом не помню, врать не стану. А то совру чего-нибудь, а радиус поражения клешней Никуткина конечно не уменьшился. Да и точность, с многолетним опытом, поди возросла. Пройдусь впечатлениями по некоторым людям, нюансам и отдельным событиям.
  Итак, кто запомнился и с кем в дальнейшем пришлось "клубиться".
  Гена - хозяин хаты, уютный толстячок, не агрессивный, гостеприимный. В плане подготовки к репетиции лично вылил в трёхлитровую банку два портвейна Далляр, бутылку водки и вкусно разболтал. Чисто Джеймс Бонд, - shake but not stir, - ага. И чебурашка в одной банке. По сцене не помню, там фактура рулила.
   Себя ощущал в компании неким психологическим "хоббитом", в кругу старших отслуживших "орков". Не совсем комфортно. Окружающие пили, и пили часто. Я смог бы достичь их по классу, наверное, только лет через пять, а сейчас, проигрывал крепко, особенно в квалификации. Актёрский состав в большинстве своём после службы в рядах Советской Армиии, что накладывало отпечаток на пищевой рацион и приоритеты органолептики, а ещё на характер юмора и отношения к зелёной армии духов в моём лице. Других жертв медицинского произвола у них не было, что не удивляло.
  Самым опасным казался Гена Грегуш, чернявый, невысокий и резкий, как брусли. Вроде афганец, потому ну его, лучше не шутить. И это в СТЭМе, ага. Шутить опасно. Наиболее безобидным казался круглолицый, с доброй улыбкой маньяка, в очочках, смолянин Стасик Просцевич. Ему я почему-то осмеливался ловко и безбашенно дерзить. А тот мог за дело, а мог и просто по любви ухватить за палец или два и дико быстро, или медленно (в зависимости от промилле) выкрутить на всю громкость. Больно сильно было, но я всё равно уважал. Актёр от бога, гримасничал весьма на уровне. Весь на шарнирах, двигался пластично. Но пальцы крутил больно всё равно. Низабудим-нипростим.
  Саша Савицкий, режиссёр, актёр, вдумчивый чел. Есть люди, которые в очках всё равно выглядят учёными гамадрилами, дубы дубами. Это не про Савицкого, интеллигентная, знающая рожа выходила что в очках, что без очков очень потешная, какая у миопов со стажем. Плюс, говорил весомо, со смыслами (не всегда догоняемыми мной), очень располагал к себе, пальцы не крутил... не, больше, словом, с гавном мешал.
  Ну и, конечно, Вадим Никуткин. Мотор пламенный клуба, хранитель исцеляющего набора жбанкизмов из красной папки, энергия, помноженная на рост. С неизменными "то бишь" и свистящим втягиванием воздуха в промежутках между сложными мыслями. Бьющие фонтаном идеи, только в пределах красной папки, воплощаемые разумом-Савицким и реализуемые телом-Просцевичем. Отличная троица. Алкотринити и тайная комната.
  Почему на троих остановился подробнее, спросите вы или быстрый Грегуш? Потому, Гена, что они оставались в клубе до шестого курса. Знал я их лучше, каждого по-своему люблю и уважаю. По случаю какашечкой пройдусь в следующих сериях, пальцы не прощаются!
  А пока в существующем клубе было не уютно. Разные - возраст, опыт, стаж, взгляды, пристрастия. Любил слушать монин-тонин и сиси кеч, они - Макара и БГ. Нудный бред. Словно встреча разумного силикоида с созвездия Лебедя и двоякодышащих юпитерианских осьминогов, метан им в клоаку. Теоретически я с осьминогами с третьего курса мог ужиться и даже полететь осваивать галактическую жопу мира, но... Вот тут главное "но". Ни хрена не получалось. Зажат, как Буратино трактором, не догонял несмешные, статичные тексты Жбанкова (к слову, местами, не хуже жванецковских). Тут и пригодится первый абзац про ёгу и матан. Перечитываем, кому не в лом скроллить на начало. Пока перекурю и расскажу, что заставило задержаться целый год на тусклом Юпитере под названием подпольный "Эскулап-89".
  
  Глава шестая.
  Про попытки изобразить, танцполы 80-х и про пешие прогулки
  
  Репетировали спорадически, в местах, для творческих порывов мало приспособленных, более предназначенных для хранения всякой херни, самоподготовки к коммунизму и прохода откуда-то куда-то. Подходили ленинские комнаты, отживавшие свой век, тоннели между общежитскими секциями, стрёмные засранные закутки, везде, куда могла дотянутся воспалённая никуткинская фантазия. Непризнанные Щукины и Щепкины стремились собраться, дабы изобразить, отточить, а потом и поддать. Или наоборот. Слово "мощно" можешь воткнуть сам перед любым глаголом.
  После краткого вступления типа: "то бишь, нам предложили выступить с-с-с-с, гы-гы, на Весне" (или Посвящении, третьего никогда не было), открывалась красная папка с иктеричными манускриптами, выбиралась одна из скрижалей, быстро зачитывалась Вадимом в ролях. Для меня наступало одно из двух. Или сам ад, если роль доставалась мне, или подготовка к нему, когда наступит "пусть молодой попробует". Обе опции заканчивались для меня состоянием "долбанный стыд". Лучше бы палец сломали.
  Если взять сценки "Студент у входа в общагу", "Преподаватель и студент", "Ехали в трамвае народ и студент" и заменить "студент" на "тупое осиновое бревно" - то будет мой бенефис и триумф.
  Злился дико, порывался уйти раз двести, но Грегуш по-кандагарски цепко сканировал местность, а Стас разминал кисти так, что незаметно слиться из преисподней под гордым названием "репетиция" шансов не оставалось. Данте, несомненно, гений, но по поводу девяти кругов он явно недоработал. Вот и приходится за дядьку Алигьеру дорисовывать десятый.
  Наблюдались и успехи, нечего скромничать.
  Когда следовало выскочить и в толпе с криком "Аа, бляааааа" пробежать из кулисы в кулису, тут мне равных не было. Что есть, то есть. Хоть и был ограниченно годен, здоровье пёрло, самому завидно. Сейчас, наверно, числюсь в секретных военкоматовских списках, как лицо органично невзгодное, а тогда ничего, в паркур бы взяли ненадолго.
  Помимо двух фестивалей "авторадио" (Весна и Посвящение), на которых зрителю выпадала невероятная возможность освежить в засранной латынью памяти "шедевры" из красной папки, существовала опция в виде выступлений перед диско, сука, вечерами в ЦСК - центральном студенческом клубе. Учреждение было креативно возведённым между кладбищем, анатомичкой и судебно-медицинским моргом. Построен ЦСК с целью замкнуть весёлый некрохоровод достойным плясуном. Молодость-убийство-смерть-покой - всё логично, не поспоришь.
  Саша Савицкий устроился в качестве ведущего развлекательных программ в очаг культуры - ансамбль? песни и пляски имени Махмуда Эсамбаева или его племянницы Елены Исинбаевой. Тогда не существовало ваших диджеев-виджеев, Там, Ларсенов всяких и DJ Мошонок, всё по-простому. Здравствуйте, позвольте представиться, Александр, диско-жокей. Диск мечу - на лошади скачу. Честь имею.
  Оставаясь внешне трезвым, Савицкий так удачно чередовал быстрые "айвбинсинкинэбаут ю" с медленными саксофонами, что заслужил у начальства респект и уважуху. К тому же катушки с "Миражом" не исчезали и колонки в свадьбах участия не принимали. Порядок, одним словом.
   Вылились "РиУ" в дозволение репетировать во внеплясовое время где-то между швабрами и не украденными проводами. И даже пару раз выступить перед публикой на разогреве. Ага, Юту перед Сашей Айвазовым.
  По традиции рухну в тематический отнорок, дабы поведать поколению "смузи" и "крида" с "лободой" про наше время, ого-го-го и траву зеленее.
  В начале 90-х на территории медгородка имелось два танцпола современных плясок и прочих условностей перед "пошли-к-тебе". Маленький, элитный с заунывным саундтреком "Орфей", где вход - целый рупь (а это комплексный обед и пачка болгарских). Там все свои и столики. Музыка от Депеш Мод и глубже.
  И колхозно-демократичный ЦСК, с Кар-мэном, Ланден бойз и -бит, талонной водкой (не э- талонной, а по талонам!) Две в зубы на месяц. Эталонной водка не бывает, она или есть, или уже нет. С горла за углом, пока очередь за билетом не подошла.
  Вход полтинник, зал большой, там Савицкий, потные девахи в лосинах и Сан-франциско - город в стиле диско. Полный фарш и хэйхоп до двадцати трёх нуль-нуль.
  Такие социальные танцклубы клейки и шитья. Впрочем, в жбан можно выхватить и там. Зависело от способностей и желания. Хотя в ЦСК шансы на качественную ЧМТ были несравненно выше.
  Времена невзыскательные стояли, на тёмной улице могли зарядить по башке трубой, завёрнутой в газету "Рабочий путь", просто так. Ибо:
  - А чо он тут?
   Когда ближе к двенадцати праздник необузданного диско заканчивался, последний трамвай до Ситников уже заруливал в тёплое обоссаное депо, толпа человек в 10-15 дружно топала на "раён" пёхом. Причём первый час - по городу, затем столько же по буеракам и саванне. Начальный этап путешествия наиболее опасен в контексте рандеву с местными и битве за проход. Не, не за задний, в смысле, вообще. Не поменялась жизнь с эпохи великой миграции племён. Если не Атилла или Тамерлан, то на Бакунина мог выхватить в ендову даже очень вероятно. По Эйнштейну - непременно обязательно. Теоретически, житель центра мог оказаться в Ситниках в пятницу ближе к полуночи, с жирным бумажником и "шарпом" три семёрки под мышкой, но история умалчивает о счастливых совпадениях, а может рассказывать некому.
  Да, бандюки как класс появились - в коже и битых фордах-скорпио, а вот менты с улиц попрятались. И герои типа Кобры со спичкой в пасти или Шварцы с Сигалами за права граждан не спешили из вэхаэсных кассет вылезать. Пару раз видел Пьяного Мастера у ларька, оттачивал искусство на столбе, но это случайно. Так что нунчака в сумке или за ремнём всегда, даже в кино про "однажды в Америке". Чтоб ловко Денире засветить, если с экрана полезет. Если пожил в советском городе во времена смутные и заявишь, что не так было - все вежливые, богатые и на бьюиках в белых шляпах, не совсем поверю.
  Хотя, что я под конец чернухи поднагнал, тоже мне город-Зеро, место-где-шансов-нет. Нормально жили, веселились, радовались, любили и были любимы. По сторонам поглядывали и спиной не становились. Так, на всякий пожарный.
  
  Глава седьмая
   Про мрачные планы, финальный аккорд Мастера и минутную любовь
  
  Вот нарисовал мрачную атмосферу из тогдашней башки. Типа пальцы ломали, как фашисты Сусанину, выступления единичны, сценки скучны, соклубники - звери. Нет, оно всё не так тоскливо, улыбался иногда, острить пытался. Конечно, не до степени, чтобы усыпить Никуткина калипсолом, а затем... Тогда к препаратам из аптечки Морфеуса отношение попроще, в смысле учёта и контроля, пока певица оттуда, сторонница вечной жизни с погонялом Мадонна, не сказала, что кокс и герыч для лохов, а торчать культурным людям следует от кетамина. Так вот, усыпить, украсть ВЕЛИКУЮ КРАСНУЮ ПАПКУ, обоссать и сжечь. В смысле папку. План с Никуткиным, конечно, дивно хорош, но он бы наверняка проснулся уже на первом этапе.
  Хохмить я пытался. Следовало самому чего-либо написать. Что-то гениальное (а по-другому никак, дураку ясно), на разрыв. Чтобы зал сорок минут аплодировал стоя. А Просцевич стыдливо прятал бы свои руки в тиски, а ректор беззастенчиво лез обниматься. И я, такой скромный, стоял бы и шептал: "Что Вы, что Вы, я и моя муза всего лишь Ваши скромные слуги" и незаметно, но двусмысленно подмигивал бы сразу всем красавицам вуза, даже замужним.
  Написал. Принёс. Зачитал. Мужики в процессе оглашения улыбались, посмеивались, были внимательными, заинтересовано так внимали. Изображали уважение, уважая изображение. Но через мгновение вернулись к содержимому папки, сказав что-то типа:
  - К этому материалу мы ещё вернёмся.
  Что означало - пошёл на хер.
  Только недавно узнал от Никуткина, что пёрлись не от текста, а от меня, молодого, наивного дурачка. Мэтры, ссука. Лыбились они сидели.
  Надо всё-таки на днях пересмотреть мой тогдашний план, на предмет реализации, причём оба варианта сразу. С калипсолом сейчас туго, но ничего, персена побольше возьмём.
  Единственное выступление в тогдашнем "Эскулапе", запомнившееся очень ярко, было на "Студенческой весне-89". СТЭМу выделили минут 15-20. Я талантливо отдеревянил свои положенные номера и в финальной сценке вместе со всеми выскочил на апофеоз, который выглядел так. Препод убегает с экзамена (ему студент сказал, про молоко убежало), и на его стол с билетами налетает толпа студентов плюс Грегуш, и, расталкивая друг друга, начинает эти билеты хватать. С криками, шумом и гамом. Звеня и подпрыгивая. Зашкаливающий по таланту текст, нестандартное режиссёрское решение, филигранная игра и феноменальная отточенность всей труппы. Со стороны эта атака мертвецов выглядела наверняка ужасающе. Хорошо, дети на такие зрелища ходили единичные и только один раз. Это осознал даже шаткий и помнящий молодого Семашко стол, решивший от такого позора сложиться и стать наконец-то дровами на даче проректора по АХЧ. Уйти от позора, как самурай. Однако Вадик расценил это столовое сеппуку, как несомненный сценический успех и очередной Эверест в жизни театра. Отличный повод нажраться вечером и спеть про костёр, который каждый хранит по-своему. Но запомнился мне не только этот позорный казус.
  Лирическая страничка. Их здесь не густо. На "студенческих вёснах", обычно в конце, выступают шестикурсники. Гранды сцены уже отпахали шестилеточку, оттрубили на фестивалях, шефских концертах и конкурсах. Отпели, отплясали, откривлялись, отшумела осень золотая на груди утёса великана... Классиков учить, товарищи, надо. И выпускничкам оттого весьма грустно. Чтобы подсластить горькую пилюлю расставания, этим двадцатитрехлетним Примадоннам и Первым Баритонам (или первым шароварам, если в народниках) вручают цветы и корочки с правом руководить хором при ЖЭКе, работать заведующим в сельском клубе или аниматором в отеле Али Баба, если, не дай Бог, выгонят за пьянку из поликлиники. Такой казус теоретически мог случиться.
  Трогательный, волнующий момент. Прямо, ты дарила мне розы, розы пахли полынью. Обжигающий виски позже в общаге. Обычно акт вручения и грустно-торжественные слова исполняла вечно молодая Антонина Иванна. Сколько помню, только она. Наверное, ещё Никулину с Воронец, сыну и дочери землицы смоленской, успешно вручала и напутствовала. По легенде, сама Антонина Ивановна лихо бомбила кадриль и добивала зал падеспанью. Знает мэтр эту кухню и мрачное студенческое закулисье не понаслышке. Лучшие народники в городе - её заслуга. А заодно лечила понос с золотухой у детей, да и у взрослых, если попросят. Ну вот, уводят меня переломанные Стасиком пальцы в сторону от любовной темы, хоть тресни, однако надо.
  На заключительном событии стою я за кулисами, а рядом со мной шестикурсница в цыганском платье. Мониста, ленты, всё как надо, бодро и цветасто, будто только с автовокзала. Выступила минуту назад, благоухает молодым чистым (надеюсь, но мне тогдашнему нравилось) телом, грудь, немаленькая, кстати, от трёшечки исходим для создания образа, вздымается. Такая взрослая, искренняя, переполненная энергией, только отплясала, ярко, с задираниями и махами, тряской чем положено и смертью в конце. Под шмеля михалковского. Поворачивается, а я стою в образе дубины, не вышел ещё, смотрю на неё глазами влюблёнными, телячьими (дерево с телячьми глазами - попробуй сыграй, тут дар божий нужен, как у Джима Керри или Дюжева, но с образом справился). А внутри так тепло и блаженно, будто увидел Деву Марию до родов, но уже морально готовую. Наверняка варежку открыл от полноты чувств-с.
  "Ну что, понравилось, малыш?" - спрашивает и треплет по щёчке, совсем недавно познавшей прелесть машинки "Мрия".
  Всё, последняя капля, накрыло меня с головой такое блаженство , что чуть не рухнул прямо там в джунгли её цветастых юбок.
  Вот подумает сейчас какой-нибудь циник и пошляк про оргазменную эякуляцию и всё такое. Я бы подумал, точно.
  Но нет, чресла мои молоды, горячи, но спокойны, не было ни причин, ни мыслей для боеготовности, сердце и душа наполнились тихой радостью. Стоял и кивал, улыбаясь как блаженный. Ради такого момента стоило ходить полгода на скучные репетиции, участвовать в несмешных и убогих сценках перед тоскливой публикой, терпеть, краснеть и унижаться. Спасибо, Вадим, Стас и Саша, Грегуш и второй Гена, что подарили уникальный момент.
  Тридцать лет помню свои ощущения, забылись лицо, фигура, тембр - всё стёрлось из памяти, а вот настроение осталось.
  Хорошо, рядом Вячи не было.
  Несколько лет спустя, когда с ним поделился своим сокровенным, отъявленный циник справедливо заметил: "А представляешь, как её потом в общаге кто-то пёр!"
  Мерзавец и подонок Вяча! Я тебя люблю и доберусь до тебя в следующих главах.
  Глава восьмая.
  Немного физической лирики. Последние дни СА и двое из неё
  
  Раз уж разбередил лирические струны циничной душонки, надобно взять промежуточное баре и внепланово поведать о следующей платонической любови, что случилась через год, в мае, зажглась пылким поцелуем в подъезде старого дома у Блонье и резко потухла через неделю по объективным причинам.
  Я, молодой мудак, потащил свою пассию на день рождения знакомого друга-курсанта, а через час застал её на балконе, озирающей окрестные холмы. Вроде бы, ничего такого, любознательность, достойная похвалы. Если бы не задранное платье и пристроившийся сзади курсачок. При полном непротивлении сторон, ага. Водка с шампанским, коктейль без разбору сносит и девичью честь, и офицерскую. Особенно, когда их нет.
  Очень тогда переживал я, даже стих написал:
  Двести семьдесят три, только минус. Абсолютный ноль.
  Человек, любовь или вирус замерзают рядом с тобой.
  Ты уйдёшь, оставив мне лето.
  Но вот что уменьшит боль.
  Уровень твоего интеллекта - тоже абсолютный ноль.
  Никому ни читал, не показывал, чисто для себя родил. И отпустило! Сразу хорошо стало и легко. И это любительское порно в башке как-то поблекло и перестало тарабанить в мозг. Вот она, волшебная сила ямбов с хореями, не хухры-мухры. Лет за пять стихи мутировали немного, вместе со мной. Циник-стайл рулит. Знатоки пусть вспомнят "7:30". Остальным позже напечатаю, пока стыдно.
  Всё, межполовую тему до поры закрыли, пора возвращаться в суровые, как трусы шпалоукладчицы, будни конца 80-х. Второй курс у меня выпал чисто случайно на 89-90-е годы. До той поры студентов брали в армию, с целью научить жрать казённое, не висеть ленточным глистом на турнике и круглым на брусьях, а заодно и привести в порядок мозги, засранные идеалами, школьной программой и половыми гормонами. Ты есть животное общественное, жить должен уметь в коллективе, выполнять команды и быть готовым с оружием в руках. Без ваших "я так вижу", "каждый человек есть вселенная" и прочих слезинок ребёнка.
  Отслужившие приходили реально другими существами, отформатированными в нужную сторону. Чтобы там ни пели про пролетевшие годы, преданную любовь и забытые знания, были дембеля физически окрепшими, с чёткими жизненными планами и верными представлениями о добре и зле. А знаний и до этого ни хера не было. Хотя пили некоторое время по-чёрному, что есть, то есть.
  А мы, вчерашние школьники, готовились к армии, как к неизбежному этапу жизни, без паники и суеты. Священный долг, "чо, я не мужик", и всё такое. Либерота только приступала к битве против совка по всем фронтам, включая армию. "Огонёк" и прочая журнобратия только стали подвывать про покалеченные судьбы и просранный рай, а освобождённые от пристального ока цензуры и карательной психиатрии киногении ещё не успели заснять своих шедевров про ужасы тоталитарной армии. Буквально через пару лет у большинства населения армия будет чем-то средним между тюрьмой и концлагерем, даже у действующих генералов.
  Вдруг от дяди Язова приказ (попроси у служивших прочитать стишок про водки таз и особенности бабы, которая снится дембелю): старых студентов вернуть мамкам под юбки, новых - оттеда не вытаскивать! Печать, подпись.
  Мы уже и попрощались в группе, а оно наоборот - пополнение. В группе дембелей ждали, особенно девушки.
  Первоначально жребий бросил им Абанина-Жидких-меня, то ещё трио, на любителя. Набор "Разочарование". Толстый, тупой и деревенский. В подгруппе "А" с производителями картина аналогичная - Боря Фил да Виталик Идкин. Уже по ФИО видно, не матёрый секач. А тут новые, обветренные самцы, с ними в "медах" всегда не густо.
  Прошедшие горнило солдатской кухни, КМБ и дедовщину, жилистые, с руками, тоскующими по женским чреслам, олицетворяющие инстинкт укрепление стаи и появления крепкого потомства вояки являли женскому коллективу отрадную перспективу брачного консенсуса.
  Ну, может, не так биологично, пусть будет вальс сына Менделя и статус замужней. Он тогда много значил, не знаю, как сейчас, первокурсницы со мной чего-то не очень делятся. Прячутся где-то.
  Что думал Абанин, я не знаю, может, драться собирался за прайд, может, слиться в достойной битве, как-то мы с ним не особо контачили. Узнал только, что батька "евойный" работал на спичечной фабрике "Гигант" и был серщиком четвёртого, что ли, разряда. Серьёзно. Спички серил. Папы разные важны, папы разные нужны. Больше я генеалогией и всем остальным сына серщика не интересовался.
  Жидких, наверное, вообще не думал, не в его правилах такой хренью башку забивать. Больше спал на занятиях, или с похмелуги, или перед.
  Я же, напротив, ожидал прихода новых парней. Со старыми и поговорить особо не о чем, поделиться сокровенным - совсем в лом.
  Так и тянулись серые, невзрачные, как шкура раздавленной крысы, учебные будни. А оно хотелось бы как-то веселее, чтоб шутки, смех, совместные гулянки, кореша до гроба, короче, как в кино "Верные друзья", когда на плоту и макнём академика Нистратова.
  И настал День Д. Доставка Досрочно Демобилизовавшихся Докторов До Достойных Девушек и Дрожащих э-э-э. Кончились Дэ. Чай, не филфаки кончали.
  Вышли они из мрачного коридора кафедры общественных наук, четыре Белых Воина Гиппократа и четыре всадника Апокалипсиса. Здоровые и мудрые. Познавшие всё и готовые познать всех. Иван, Георгий, Дмитрий, Вячеслав.
  Завязываем с пафосом и продолжаем. Не всегда мне везло с высшими силами, не всегда они играли на моей стороне. Но тут жребий рухнул правильно, и силы встали на защиту справедливости. В подгруппу пришли Вяча и Дима. Ванягошо слились к ашкам, про них забываем, хотя вдруг и вынырнут где в дальнейшем, не гарантирую.
  Не скажу, что явление дембелей всецело изменило жизнь, нет. Но сделало её ярче, насыщенней. Появился смысл ходить на учёбу помимо тривиальной цели обретения знаний.
  Хотя, признаться, говнюки ещё те. Разносторонние личности, точно, звёзды факультета, вспыхнуть которым помог и я.
  Тут какое дело, с обоими по-прежнему дружу, хоть один и слился в Штаты, а второй не слился в штаты. Поэтому написать одновременно о них и смешно, и чтобы не обидеть - задача архисложная.
  Но большевики с такими челленджами справлялись (гуглим, объяснять не буду), и мы, офисный эпидермис истории, как-нибудь выкрутимся. Чай, не годовой отчёт сочинять. Ну что, робяты-акробаты, начну я вас препарировать, пожалуй, уже в следующей главе.
  
  Глава девятая.
  Или tres faciunt collegium. Кто ждёт про "Эскулап" - пролистываем
  
  Сейчас переведу, не лазай никуда. Трое составляют коллектив, как говорили чуваки в простынях. И были правы, хоть и вымерли.
  Итак, Слава, или, по-нашенски, Вяча. Там вообще семья интересная. Три брата Сева, Вяча и Паша. Первые двое похожи, хоть и с разницей в годах, третий посветлее, с Вячей близнец.
  Сева энергоинститут осилил, но лампочки не вкручивал, сразу подался вкручивать бриллианты производства смоленской одноимённой фабрики. Пожил в заграницах ваших, осел в Питере, где и счастлив.
  Паша "худграф" окончил, однако на натюрморты не повёлся, афиши для кинотеатров про терминаторов и всяких Джонни-мнемоников не рисовал, а начал оформлять дизайны квартир для них же. Тогда в перестройку их густо пошло, бандюков да умников всяких. На том неплохо финансово округлился, решил взяться за Смоленск целиком, довести город до уровня Копенгагена какого, правда, не все догоняют. Но у них никто и не спрашивает.
  А Вяча, поначалу разбитной, весёлый и несерьёзный, троечник и раздолбай (извиняюсь за "троечник"), возьми да и стань американским кардиохирургом, да в самом Хьюстоне, да в той же больничке, где жил и резал сам Михал Элисович Дебейки - хирург президентов. Прилетал намедни, солидный, лысый, без чувства юмора такой. До первой рюмки.
  Вернёмся к Вяче тогдашнему.
  Сидит на лекции почему-то там особо тоскливому, смотрит, как падает апрельский снег. А дело на еврейскую Пасху. И выдаёт: Опять повалило... Наши опять-таки за стол сели. И за своё:
  - Надо валить, совок, - и всё такое.
  - А берёзы, - спрашиваю, - куда ж без них?
  - За деньги, - отвечает, - приедут, посадят хоть в Сахаре, ещё и жуками майскими нарядятся и "светит месяц" споют.
  Вячина открытость, широкая душа, гостеприимность и отсутствие жадности заставляет усомниться в национальной принадлежности. Надо Талмуд перелистать с Торой, может про него чего там и написано. Братья такие же, хоть я им жопу на Советской в три ночи и не показывал, хотя с этой парочкой много где накуролесил. Потом как-нибудь расскажу.
  Теперь Дима. Тут одновременно всё сложнее и легче. Легче, потому что встречаемся чаще последние тридцать лет, ординатура, работа. Умудрялись совмещать несовместимое, типа утром поносы в клинике лечить, а вечером на телевидении кривляться или блажить на корпоративах.
  Затем, правда, погнался я за длинным долларом в златорылую. Так и гонюсь до сих пор. И видеться стали реже.
  А сложнее... Попробую объяснить. Невысокий Дима. Относительно нас с Вячей, мы-то богатыри былинные, жаль только, былины наши в приличном обществе не расскажешь. Подвижный, контактный как джи-джитсу, ага. Говорит много, громко, улыбается. Не оставляет равнодушным, короче. Окружающие, попав в его магнитное поле, или стараются слиться стремглав, а потом говорят нехорошее, или попадают под обаяние, счастливы и готовы отдать всё.
  Вторых больше и процент красивых баб в этой группе непростительно высок. Это я от зависти, чего там. Сам я человек скрытный, на контакт иду плохо, улыбаюсь людям только потом, когда не видят.
  Но это Димин верхний слой, к "мякотке евойной" хрен пролезешь, тут годы нужны и особое расположение звёзд. За тысячей слов можешь ни одного искреннего не услышать, потому что в тот момент ему этого не надо.
  Как эта парочка срослась дружбой, мне неведомо. Это вам не Твикс, разные больно. Это как запихать в одну обёртку ломоть бастурмы и ампулу глюкозы. Кто из них есть что, не знаю, вот пришла на ум такая хрень, и менять не стану. Хоть дурак, но тут сам себе автор - творю, что хочу.
  Вяча служил на Кубе в особо секретных войсках по части радио и кровавой гэбни, а Дима - в госпитале для ракетных войск под Бологом. Бологое склоняется, неучи. И, вот, воссоединившись, после рядов эта глюкозная бастурма взялась осваиваться и подминать.
  Подходит ко мне Вяча, внимательно рассматривает купленные на базаре широкие варёнки, и, убрав руки за спину, демонстративно брезгливо, чтобы типа не замараться о мою почти джинсовую гордость выдаёт:
  - Нууу... лишь бы тебе нравилось.
  На Диме были жёстко вытертые чёрные штруксы Кельвин Кляйн, поэтому претензий у Вячи к нему не было. Может и были, но вслух не палился.
  Заходим в "Блевок", так нежно столовка в медах звалась, взяли по комплексу, точим. Я молчу, чего тут скажешь, ферментация жироуглеводной массы за пятьдесят копеек требует полной мобилизации и отключения. А Дима так влюблённо смотрит, как Вяча макарошки с маргарином поглощает (будущая звезда заокеанской кардиохирургии, блин...), и говорит:
  - Вяча, - и пауза такая чеховская, - ты, говорит, похож на... Калигулу.
  "Фигасе", думаю, чуваки реально секут в античной истории, по именам всю эту братию императорскую знают, профили по фрескам изучают. Позже оказалось, что намедни просмотрели они эпическую порнодраму Тинты нашего Брасса, оттуда и знания. Но поздно, эффект достигнут, бонусы зачислены.
  Зашли однажды после лекций или вместо, кого я обманываю. Короче ко мне на Запольную. Я тогда к деду с бабулей перебрался, ленив стал в Ломоносова каждый день играть. Дима, не изменяя собственному стилю, первым делом вымыл голову и постирал носки. Турист с улицы Николаева, ага, три месяца в тайге, надо себя в порядок привести. Сидим, чаи гоняем. Индийский, между прочим, высший сорт, дедом в ветеранском магазине на Урицкого купленный. То ли денег на горячительное не было, то ли тяги особой. Скорее первое.
  Тут дед приходит, он подвижный был, активный, многому меня научил, многое дал. Очень я его уважал и любил, до сих пор портрет на столе и ордена в коробочке. С годами всё больше на него становлюсь похожим, странным, со своими заскоками в мозгах и от людей подальше. Пока внутренне подальше, в прямом смысле того, алчность не позволяет. Дед умер в 94-м, слава богу, не мучаясь сам и не мучая других. Инфаркт на улице - и всё. Воевавшее поколение. А тогда зашел, мы чего-то "очканули слегонца", окинул взглядом нашу троицу, парой фраз перекинулся и всё, вывод о моих корешках сделан. Ты, сказал дед позже, с этим хорошим, улыбчивым дружи, а вот этот, француз... Не очень. Польская кровь, пещерный антисемитизм. Они, эти "пшецкие" корни и во мне периодически просыпаются. Жопа в заплатах, но сабля блестит, шляхетская спесь, "почеломкай меня в дупу, пся крев".
  Ладно, к этим персам (персонажам сокращенно, кто не особо в сленгах), моим корешкам, возвращаться часто станем. А пока описательную часть жестко свернем в скрижаль и под хламиду, и вернёмся к Летописи временных лет. Только так, с большой буквы. Моё второе имя - Скромность!
  Знаешь, всё еще будет. Кажется, так пела Глыба Борисовна, Алла отечественной эстрады.
  
  Глава внеплановая I.
  Новомосковск сортировочная
  
  Тут Макс Жидков про "Эскулап" писать сподобился. Пришёл маленько позже, события у него впереди первой конной скачут и уже осадил приступом Новомосковск. https://maxim-sqlap.livejournal.com/
  Долгой осады не планирует, станем брать с наскоку - Sturm und drung!
  Считай это эпиграфом, я в этих эпитафиях с эпифизами не очень.... Сидеть, искать умные мысли - ну её в домну, у самого почти к полтиннику цитат созрело, как фекалий за баней, только щёлкай по фирменной "клаве".
  Итак, Новомосковск. Макс пишет, типа включился у меня очковорот по поводу:
  - А ну как на межгалактическом съезде СТЭМов окажется, что тексты мои полный шлак и отработанный мазут?..
  Нет, честно. У меня в те времена башка больше под КВН была заточена. Потому как, во-первых, был театральный азарт, а во-вторых, хотелось увидеть, чем другие театры живут, разжиться идеями. КВН - всегда игры, соревнования, поездки. Позже на фиестах КВНовских и СТЭМовских я видел, как пишут прямо на репетициях и выступлениях аудио, видео, а то и в блокнот чужие вещи.
  Одна удачная поездка на фестиваль - и есть программа на год. Когда своего автора нет - вообще золотое дно. Днище. Меня же интересовали всегда идеи, кости. Мясо накидать и самому реально.
  Оттого поездка на первый в тогдашнем "Эскулапе" фестиваль была неотъемлемой частью игры, волнительной и захватывающей, а ещё непременно обязательной.
  Что готовили в качестве программы - не помню. Почти тридцать лет минуло, не самых простых. И горе, и передряги для здоровья не самые полезные, и "алкотуры" с "бессоницами", всё встречалось. От того поблек молибден синапсов, потёрся миелин на локтях, не держат аксоны 380 вольт, как в годы былые. Однако есть ещё дофамины в "дофаминницах", да и пропердиновая система ого-го. В смысле, неплохо.
  Чтобы Макс собаку играл, не помню. Замечу, ногу задирал на кого-то, а вот насчёт там породы и кому руку откусил - тут провал, разрыв связи межнейронной. Или миниатюра "Суд". Помню. Весьма статичная, текст средний, играли слабо, хоть и старались. Но Мишунину нравилось почему-то.
  Так что по репертуару - увольте. Провал. Но отдельные детали поездки опишу беспощадно. Только без обид. Вот такой изгиб памяти, как в кино Мементо. Не мо́ри, где моментально, а просто. Про амнезию и убийства.
  Владик, Владик Шейнкман... Мишунин решил создать алкогольный резерв ставки, танковый кулак Миштейна. Алкорезерв командования в виде двух бутылок с носа. Водяры, конечно, "просекко" с персиковым соком нам не очень подходило, изжога, видимо мучила. Влад и внёс свою долю, две тульских русских. В "пепсиколовских" заводских бутылках, узеньких таких, по 0,33. А по идее должен принести три, плюс две чайных ложки, если математику любишь. Вон Игорь Фридман честно литр занёс. Подход разный, хоть и фамилии одинаковые.
  В поездке Владик показал себя не только хитрым, но и дико секси, несмотря на внешность, как у Мишки Гамми. Гамми - это не фамилия, это сорт таких медведей из мультиков.
  - У вашего "еврюги" мультипликационная внешность, - сказал позже председатель жюри Миша... э-э-э, по-моему, Гершман (точно не Улугбеков), распивая с нами под утро тульское разливное. С тарой проблемы были, но не заморачивались, приволокли общажное оцинкованное ведро для мытья полов и взяли по верхнюю ризочку.
  Владик уже в вагоне взял быка, точнее бурёнку, за что там у них бывает в 20 лет.
  Ехали с шиком - вторым классом, как тогда говорили, "пляцкартой". Шейнкману хватило дискуссии о теореме Пуанкаре где-то до Кардымова, после чего стал сооружать из простыней себе семейную юрту. С попутчицей - комплектов уже два. Какой простор для архитектурной мысли фертильного мужлана. Но когда шатёр Салах ад Дина, грозы крестоносцев, уже гордо поднимал вымпелы над пустыней ночной плацкарты, в дело вступил Юрий "Львиное сердце". Тот в жёсткой манере объяснил, что знаменитые тульские брачные обряды тут не катят.
  - Юрий Викторович, мы просто хотели поговорить.
  - Устраивайте во второй общаге, после третьей пепси-колы. А тут культурное заведение, люди отдыхают, впереди тяжёлый день и вообще скоро Вязьма, где можно взять.
  Сейчас понимаю, психовал в ту поездку Юрий Викторович крепко. Первый выезд, люди не проверенные, времена лихие. Вроде недалеко добираться, но через столицу. А он лицо, ответственное за каждую молодую шкурку. А тут Владик, чаровник-затейник, то с пепси-колой, то с "ургой" - территорией любви. Судя по комсомольскому блеску в глазах участников нашего шоу-балета "Коэнзим и друзья", "шейкмановский" эпатаж был только разминкой.
  С превентивных позиций применил Юрий Викторович секретную советскую разработку, "пси" - методику, которую кровавые "коммуняки" до совершенства обкатали на бесправных голодающих октябрятах. Разбил нашу слабоуправляемую "миниорду" на предсказуемые и мобильные "звёздочки", поставив во главе каждой матёрых отслуживших ветеранов, прошедших джунгли Вьетнама, пустыни Намибии и горы Никарагуа. Таких не было. А потому кого поставил, того и поставил.
  Перемещаемся с Белорусского вокзала на Курский, пользуя полный опасностей и запретных удовольствий столичный метрополитен. Переполненный и суровый. И тут "мишунинский" клич, призывный и неотвратимый:
  - Командиры звёздочек! На выход! Провести перекличку!
  С нами, наверное, ещё полвагона вывалило, до того могучая харизма в Мишунине обреталась.
  Это сейчас у меня чёрный пояс по метро. Думаю, зачем в час пик попёрлись, посидели бы в скверике где-нибудь за Грузинской улицей, попили бы пепси-колы с пепси-колой и спокойно бы доехали днём в полупустом вагоне. Все крепки задним умом, ага, тогда я только передним и мыслил. Молодость, зараза.
  Прогулялись с Фредом по "Пешкоф-штрассе", сейчас Тверская-Ямская, тогда ещё Горького. Дошли до сгоревшего троллейбуса. Во времена битвы за свободу, пирамиды (финансовые) и "ригли сперминт" его сожгли и, как памятник борцам с режимом, выставили напоказ. Фред по тем временам прикинут был, минимум, как зажиточный румын - в длиннополом плаще, модных туфлях, при шарфе и зонтике-трости. Стиль "скучающий денди ищет жертву". Сутулый, но опасный. Увидел негра, в те времена диковинное в наших краях существо. И говорит:
  - Я сейчас подойду и со словами "Велкам ту Раша" сделаю ему лапароцентез.
  Как с такой любовью ко всему живому Фред в Америке прижился, ума не приложу. А тогда, подумал, что это шутка и "матёрый расист" негра не тронет.
  Оказалось, и правда, шутка. Ни к кому Фред так с лапароцентезом и не подошёл.
  Глава внеплановая II.
  Новомосковск пассажирская
  
  Вот Максим всё больше мета анализ событий ведёт и ретроспективное исследование. Что в "бо́шках" творилось и почему так. Я постараюсь оставить анализ на откуп читателя. Пусть фантазирует, почему вот так вышло, а не иначе. Факты и только факты, гори они в пентозофосфатном мать его цикле.
  Послал Иванов Петрова на хер, тот и пошёл, но вскоре вернулся. Иванов заплакал, а Петров напился и стал доктором наук. Вот наш метод. А зачем и почему додумывай сам, ибо тут вам не это.
  Но вернёмся в места, куда Петров не дошёл, а именно в Новомосковск. Городишко районного пошиба, но химия там химичила с советских времён на весь бензол. Большой химкомбинат, даже уголёк добывали, оттого и инфраструктура, и птицефабрика, и разное кино.
  Понятное дело, на такой базе организовано не балетное училище, а филиал менделеевского института химических технологий и технических химий. Я бы сам в таком учился, больно химию уважал, всякие фенолфталеины капать, нитроглицерины в уравнениях добывать и бензольные циклы рисовать. Но такого добра в Смоленске не завелось, потому пришлось циклы другие изучать, хотя фенолфталеин с нитроглицерином в учёбе были, по иному, правда, профилю.
  Ну, а там, где студенты, там шум, гам, веселье, СТЭМ. Присутствовал и разврат, само собой. Что в процессе бурления, в конце концов, и жахнуло - в виде фестиваля. По-нашему, по-"менделеевски". Чтобы всё самое-самое, но с привлечением и чтобы отовсюду.
  Добирались в логово праздника эндорфинов долго, вечность плюс двадцать минут. Тогда ж ни "сапсанов", ни "ласточек" со стрижами по "Рассеюшке" не бегало, с "Сименсом" СССР не очень дружил. После того, как тот делал рации для фашистских ястребов, оно и неудивительно. Поэтому пилили на электричке, что у каждого столба, как Макс в сценке про собаку. Успели и выпить, и порепетировать (что вряд ли, все шуточки-прибауточки отточены, мизансцены выстроены в ряд, всё строго - тут вам не МХТИ, тут наука и дисциплина).
  На станции оркестра не наблюдалось. Но обнаружилась симпатичная пухленькая "гидша" в плащике с красным бантиком, или шарфиком. Из аборигенов. Оно и верно, что бы нам неместная показала? Серое небо и разбитую дорогу. Эта тоже показала и ещё места, куда привозят разливное и могут проломить череп. Познавательно так прогулялись по окрестностям.
  Пейзажи напомнили туристическую "Мекку" Смоленска - улицу Радищева, что от Лавочкина мимо военного училища идёт прямо в глухие турлы частного сектора и цыганских резерваций. Двух-, трёхэтажки, облупленные, но когда-то розовые и салатовые. На стенах полный набор - Цой-Хой и иные слова. Мужички в майках на лавочках, тоже когда-то что-то. Колдобины и собаки таинственных пород.
  Наркодиспансер с кучами пустых флаконов из-под стеклоочистителя "Нитхинол" и морилки под окнами. Голубая кровь лечилась, в прямом смысле. И тёмная шкура. Хорошие места, тихие с отношением. По утрам машин мало, все больше бобики "ментовские" да скорые следят за порядком и здоровьем. Ничего лишнего. Но появляться в тех местах к вечеру нежелательно.
  Вот с таким пасторальным настроением добрались до нашего военного поселения. Общага. Чистенько, безлюдно, сортир тёплый, кровати - всем по одной. Какие-то рисунки на стенах. Подумалось, а вдруг детишек несчастных выселили, чтобы оболтусов достойно встретить. Однако быстро крамольная мысль из черепа улетучилась, потому как внезапно мы с Кравцом заболели простудой.
  Мишунин прокомментировал так задумчиво:
  - Ннндэээ, вирус один, а симптомы разные. У одного 39, у второго 35. -И выдал чего-то сильного, то ли олететрина, то ли стрептоциду красного. Скорее белого, под польским погонялом бисептол. Оттого к концерту чуть полегчало. Нагрелся я или охладился под действием злой Коксаки уже не помню, "колбасило" крепко. Только подумалось мне в бреду, что хорошо всё-таки, что Фред по поводу негра пошутил, кто бы меня в СИЗО пивом с бисептолом потчевал.
  Сам фестиваль помню урывками. Спишу провалы памяти на интоксикацию, а не на Альцгеймера, а то подумаете чего. .
  Зал огромен, под стать комбинату. То ли на тысячу мест, то ли на миллион, по мне всё, что больше ГУКа, было бразильским стадионом "Маракана", что вмещает Ярцево, Ситники и "Сорочинскую ярмарку" одновременно.
  Местные "стэмовцы" провожали в долгое плавание локального "чубакку", который со "времён очаковских и покоренья Крыма" - отец-основатель и знаменитость. Новмосковский Элвис Джигарханян, одним словом. Хлопали ему сильно и подарили кассетный магнитофон, чтобы слушал музыку и грустил. Или записывал собственный голос и плясал при этом. Вещь полезная в любом случае, были бы кассеты и электричество. Да и без них, поставь на видное место и вспоминай былое и думы, протирая одеколоном сендастовую головку. Магнитофону, конечно, в те годы протезирование в урологии ещё не очень было.
  Правда, злые языки на банкете сообщили, что процедура проводов ветхого "перца", как и дарение "кассетника" - традиция ежегодная. Каждый год хлопают, прощаются и дарят. Тому "столпу" театра и балета можно свой магазин "Орбита" открывать и не хрена в жизни не делать. А может, просто звучали злые слова завистников закулисных? Ну, нет. Просто в культурной отрасли города красных химиков страсти бурлили нешуточные.
  Видать меня в тот момент "штырило" вирусом серьёзно, раз увязать в единый медиапоток мысли не могу, поскольку следующий всплеск сознания возник, когда мы отходили от крыльца в малиновых костюмах. На крыльце Алик Лукманов раздаёт автографы. И потом кричит: всё, всё, всё!
  По-моему, он на сцену вообще не выходил, охранял подмостки от фанаток. Но с крыльца хапнул "минуту славы" полным забралом.
  За себя и за того парня, что бледный, шатаясь, плёлся вдаль.
  Однако главная драма вечера приключилась не на крыльце, не на сцене, а аккурат за ней.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  Новомосковск - 92. Фестиваль "Юмористическое противостояние". Слева - направо: верхний ряд - Вячеслав Бобовников, Игорь Фридман, Станислав Просцевич, Андрей Кравцов. Нижний ряд - Александр Эфрон, Вадим Никуткин, Юрий Викторович Мишунин. Девушки на фото - наши очаровательные гиды.
  
  В ходе выступления по узкому проходу за задником постоянно кто-то носится, дабы вовремя выйти из нужной кулисы. Чтобы порвать зал неожиданным появлением, вынести стул или крикнуть неприличное. Тут как режиссёр задумал, и не дай бог тебе выпрыгнуть со своим "кушать подано" слева, когда было указано, что справа. Для русской театральной школы ничего хуже не придумаешь, хоть даже выскочить без трусов. Последнее в современных постановках очень даже приветствуется. Некоторые носятся из кулисы в кулису просто так, от избытка "эмоциев" и не в силах тихо стоять и наслаждаться всяческим непотребством. Остановишь такого, спросишь, ты кто, вдруг и окажется, что это "звукач" команды, которая выступает завтра. А несётся, что твой Гамлет от Офелии. Вроде и трезвый, но такой вот приступ любви к театру у него приключился. Так вот, я перемещался за кулисами в припадке "очень надо срочно сделать с собой хоть что-то", когда воткнулся в железобетонную головогрудь Никуткина. Взор затуманен, на лице блуждала улыбка человека, увидевшего Кришну:
  - То бишь, с-с-с, - информативно начал Вадим. Так начиналась его любая глубокая мысль. И я застыл в почтительном ожидании. По крайней мере, изобразил. - Мы. Шли. К. Этому. Пять. Лет.
   Так и сказал. Здесь сила не в шести простых словах. За каждым из них горечь от забвения клуба, страх наступающей агонии, и боль переживания за невозможность возрождения. И скорбная память долгих репетиций замшелых текстов в подсобках ЦСК и общежитских переходах, и жидкие хлопки на "вёснах". И счастье прорыва на новый виток жизни "Эскулапа", клуба, которым Вадим болеет и живёт по сей день.
  
  Глава внеплановая III.
  Новомосковск товарная
  
  Народу, пришедшего на парад цветных карандашей, оказалось до неприличия много. С "развлекухами" в городе, видать, не всё в порядке, фестиваль в "Киа Рио" не каждый день. После финального банкета с пирожками, горячим и быстрыми бальными танцами, в котором участвовало и качественно ужралось не менее половины зала, народ собрался на локальные "афтепати". Слова такого не было, но желание усугубить и углубить - оно вечно, как певец Антонов.
  На дворе март, темнеет рано, и даже яркие малиновые штаны не помогли нам со Стэпом идентифицировать свою группу в полосатых купальниках в толпе восторженных ньюмосквичей. Пошли, счастливые и окрылённые, куда-то не туда и заблудились.
  В итоге, байка про "там двое ваших в малиновых костюмах под памятником спят" - наглая ложь. А поскольку событие касается меня, то назовём это - наговор и провокация. Со всей ответственностью, да.
  Мы бодро шагали "не пойми в какую степь", сотни красных бойцов из будённовских войск нам не встречались, что, наверное, к лучшему. Стали звонить в квартиры мирных селян с целью вызова такси. Окон горело мало, хорошо хоть двери в подъезды без замков. В три ночи нас почему-то не узнавали, и автографов не просили. Наверное, у всех имелись автографы Лукманова, а наши уже не плясали. Вследствие чего нас больше слали в известном направлении.
  В итоге, ближе к утру на какой-то попутной полуторке домчались к общаге, где триумф и веселье уже еле тлели. Локальные посиделки с диалогами типа: "дааааа... дела", "ну мы и дали..."
  В дембельском полулюксе на кровати лежал Стас и щекотал затылок "гидше", зачарованно слушавшей Никуткина, у которого каждый костёр когда-то догорит. В лирическую идиллию было стыдно вторгаться в той же степени, как и опасно. Половина команды беззастенчиво шлялась.
  К сожалению, позднее возвращение не позволило стать свидетелями двух "эпичненьких" фраз, которые потом несколько лет ходили в богемной "эскулаповской" среде. Помнят их и сейчас.
  1. По окончании банкета Мишунин глубоким поставленным голосом несколько раз провозгласил: "Все к нам!".
  Затем подошёл к Славе Пастернаку, на котором повисла поклонница, сраженная талантом и спиртным, и, задумчиво взглянув в ейный смелый вырез, не скрывавший молодой сочный эпигастрий, строго добавил: "Только без блядей!"
  2. Такого, конечно же, не получилось. Нет, все к нам очень даже получилось, жалко мы с Димой в тот момент пронзали районы, кварталы, жилые массивы, ведомые доступным только нам миграционным инстинктом. Поклонниц было достаточно, в том числе и пышка-гид, девица уже половозрелая и по существующему законодательству - дееспособная. Но только не для мамаши - доцента местного вуза.
  В поисках потерянной дочери она возникла в коридорах нашего "алкопритона" в стиле эконом и театрально воскликнула: "Где моя дочь?"
  Видимо, тоже в юности играла в драмкружке и даже блистала в "Грозе" Антон Палыча Горького. Оказавшийся рядом Вяча отреагировал адекватно ситуации и озвучил наиболее логичную версию: "Е..т Вашу дочь!"
  Мишунина рядом не было. Тот бы сгладил триумф Вячиной непосредственности, разъяснил обстоятельства иначе, более дипломатично, хотя, возможно, с тем же подтекстом. Но не случилось.
  Многие эскулаповские деяния обрастают выдуманными деталями и фейками, некоторые события, озвученные ранее, вообще не происходили. Но тот краткий диалог живёт собственной жизнью уже тридцать лет, и ни одна доцентша не сможет его уничтожить.
  Утро отъезда с любого фестиваля - момент грустный. А с первого - вдвойне. Как сказал один из "эскулаповцев", тоскливо покуривая в тамбуре:
  - Тошнит, сушняк и пальцы влагалищем пахнут.
  Не буду палить автора "генитальной" мысли, но сказанное покруче veni, vedi, vici покойного Юлика будет.
  Саша Эфрон, в силу отсутствия актёрского таланта и наличия таланта организационного, был назначен коммерческим директором. Справлялся с обязанностями на мощный респект. Утром под каждой кроватью бутылка пива. За это в Чехии памятники ставят. Однако под конец дал маху, сплоховал, к отъезду не подготовился. В итоге бесконечный путь до Москвы "равнять осмос" по Ю. В. Мишунину было нечем. Вообще загадочный термин обозначал банальную опохмелку, хотя звучал загадочно, по-научному, ну как "облигатный копрофаг", только благозвучнее. Но ничего, зато прокачали дзен и силу воли до уровня ученика сварщика.
  Славка Пастернак вскочил в уходящую электричку и заполучил эффективную оплеуху от Мишунина. Не за то, что вскочил, естественно, а за то, что в уходящую. Довели "деда" этой первой поездкой. Для нас он был "дедом". А ведь я сейчас старше Юрия Викторовича лет на десять точно. Славка стерпел, хоть и был на пике своей рукопашной формы, - чувствовал вину.
  Вот и распечатали счёт наших фестивалей поездкой пусть не в самый лучший город Земли, но гостеприимный и хлебосольный. Там сказали: "Есть СТЭМ, есть КВН, а есть "Эскулап". Здесь зародился фирменный музыкальный стиль и зажглись одномоментно несколько клубных талантов.
  P.S. Главу не дописал, а Никуткин прислал уже список миниатюр, что там показывали. Вот память у человека! Колдовской брянский кефир и ЗОЖ творят чудеса. Прислал и текст "финалки" под дассеновский "Salut".
  
   Знаешь, верить надо, в жизни есть моменты...
  Когда одна награда - для нас твои аплодисменты!
  
  И заключительная коронная фестивальная фишка - цветы в зал! Секундный красный дождик. В Курске покупали огромное количество местных ранних тюлпанов, в Новомосковске кидали гвоздики.
  Второе "ПыСы". Неожиданное.
  Через пару месяцев ко мне из Новомосковска приехала почитательница. Так-то вот. Кому я домашний телефон дал, режь - не вспомню. Позвонила и сказала:
  - Встречай.
  Вот же "оторвы" рождались в наше время. Ничего, симпатичная оказалась, дня три жила у нас. Огромный букет роз бабуле подарила, а потом прислала цельную коробку дефицитных лаков для волос, дезодорантов и прочей продукции. Мне - ничего.
  Оказалось, у неё астма. Однако при мне не "пшикалась", дышала ровно, держалась. Полагаю, ей желалось сваливать из города химиков в какой-нить город лириков. В смысле насовсем и замуж. Вот и решила пронзительно решить проблемы Логеномбогеном. Я тогда был не так суров и беспощаден, как сейчас, в отношениях с полом два икса, но к эдакому повороту готов не был. А к чему я был готов - в следующих главах.
  
  Глава десятая.
  Юбилейная, про мы начинаем КВН
  
  Вот отвлёк Макс со своим Новомосковском. Городом тысячи СТЭМов. Los Stemos, my ass. Хотел всё по порядку, пришлось писать. "Исполнительность и дисциплина!" - надпись на моих ржавых латах в районе никелированного гульфика.
  Итак, застряли на втором курсе, когда возникли двое из ларца, очень разных на лица̀. Разминаюсь хореем, дабы вдарить дактилем. Оставим дембелей отмокать от "армейки" в "мажористом" "Орфее" и перенесёмся в холл "медовской" общаги, где однажды предстали рукописные плакаты приблизительно такого содержания: "Всем уже весёлым и почти находчивым! Собирается команда КВН, будем петь и танцевать, всех уродов побеждать. Время вышло, раз-два-три, будем в зале 203".
  Отличная рифма, не зря разминался.
  Ну, думаю, вот мой шанс. Я, с прокачанным самим Савицким актёрским "скиллом", да с тетрадкой непризнанных "шедевров", буду нарасхват. Хотите одесского джентльмена, мастера разминок и короля капитанских конкурсов? Как же вам повезло!
  Реальность оказалась сильно недосолена в сравнении с мечтами. Сидит эдакий крендель в сером костюме и красном галстуке, с плохими зубами и неплохой гитарой и наяривает композиции старого казака Розенбаума. Наличники-станичники, не буди, казак, ты шашку во степи, а то убежит в кусты девка дюже вредная. Знатно так блажит. Пара девок завороженно внимает пародонтозному есаулу в галстуке, как у Рейгана. Он тогда Америкой рулил, если кто родился поздно и не догоняет. Рейган, не галстук, хотя после нынешних выборов не удивлюсь, если следующим галстук будет.
  В углу группа товарищей, чуть меня старше, скучковалась и ржут промеж собой. В ходе последующих сборищ появлялись какие-то андроиды, пытающиеся убить шутками юмора. Но ввиду различия тактических частот быстро исчезали в предрассветной дымке. Имён не помню, поэтому, считай их и не было. Вот так тут у меня жёстко. Не забалуешь.
  Инициатором слёта весёло-находчивой шоблы оказался кедр в галстуке и при гитаре - Владислав Шестаков. Имя длинное, будет просто Шестак. Невысокий, подвижный, громкоголосый. Но располагал к себе, обоняние было, ага. Шестак раньше учился в Тюменском "меде", играл там в КВН весёлых и находчивых, вышли в телевизор, знакомы с тогдашними чемпионами - одесситами. Но Шестак перевёлся в Смоленск. И тут, переполненный "фишками" и идеями, решил поделиться ноу-хау древнеславянской игры и привести местных задротов к межгалактическому успеху. А тюменские лузеры, наверняка, с горя самоубились, оттого конкурентов в обитаемом секторе Млечного пути нет. Хотя для начала следовало выиграть у занюханных "педов" на городском КВНе. Программу напишем минут за двадцать, а потом заскочим на сцену дома офицеров и сразу на вокзал до Останкина. А то Масляков уже спрашивал.
  Я проникся "шестаковскими" идеями. Убедительным и напористым оказался человек с пародонтозом и гитарой. Да и ритм в новой команде по сравнению с "Эскулапом" поддерживался бешеный. Все чего-то ходили, читали, писали, штурмовали. Креатив ключом бил.
  Мои наработки пришлись ко двору, что-то добавили-убавили, тут же "штурманули" и апробировали на сцене. Посмеялись разок.
  Пришли музыканты, посмотрели, пообещали содействие и отправились зарабатывать в кабак. Но впечатление оставили и обещали "слабать". Но потом.
  Я "впечатлился" и загорелся.
  Ещё и Стас Просцевич пришёл. За пальцы не хватал, чужая стая, не развернёшься, ага. И тут, чую, не хватает кого-то... Точно! Корешков моих, которые за полгода таковыми стали - Димы с Вячей. А подать сюда из Орфея Тяпкиных-Ляпкиных, протрезвить, рассказать, заманить. Вяча "заманился" сразу, влился с ходу, прижился.
  Дима, что твой голавль, сразу не клюёт. Подхода требует индивидуального. Аккуратно всё разнюхает, проведает "чо да как". И нехотя, с ленцой: "Я чисто так, на секундочку..."
   И ещё обязательно скажет: "Нет, если они вдруг что, то я им сразу - ступайте в жопу!"
  В этом весь Дима. Пришёл где-то на неделю позже, разузнав у Вячи "чо по чём". Никаких "вдруг что" не было, понравилось, да так до самого шестого курса включительно. Сходу влились чуваки в процесс. А через неделю были старожилами в команде. Нашли себя, чем я был безмерно доволен.
  Как-то забыл про группу вокруг одного чувака, что держалась обособленно и даже с вызовом. Это легендарная 12-я группа третьего курса. О ней в следующей главе.
  
  Глава снова внеплановая.
   Лечебно-профилактическая I, или Педиатрия на марше
  
  Вновь соскочим с ласточки "эскулаповской" истории и перекурим на полустаночке. Он довольно живописный с позиции путешественника по тому времени.
  К концу третьего курса, ну где-то через полтора года, отношения с Димой и Вячей окрепли до степени, когда потребовалась реальная проверка, жёсткая и беспощадная. Какой брак? Пещерные гомофобы и уродливые любители всяких разных баб и свободы совести, мы придумали занятное приключение на собственные молодые поджарые задницы.
  Не вспомню, чья идея, но решили бескомпромиссно заселиться в общагу и пожить в одной комнате. Временно и на законных основаниях. Для смоленских такая возможность имелась и называлась санаторием-профилакторием имени лечения и отдыха, с закусками и горячим питанием. Кто-то предпочитает заведения, чтоб в горах и сразу море или озеро-Рица, сосёнки там, грибочки и журчанье ручейка. Ага, для нас лучше журчанья ручейка было пять этажей педиатрической общаги, испокон века наполненной полногрудыми селянками и томной элитой мегаполисов, приехавшей учиться и узнать профессионально про прикормы и смеси. Здесь тебе и сосёнки, и грибочки.
  Удачно для больных и страждущих "профилак" расположили. Локализовался на первом этаже почти всецело женской общаги. Низкий поклон архитекторам, включая Фёдора Коня. Без него никак - гордость смоленского края. Живёшь на Смоленщине - будь строителем! Правда, через стенку и библиотеки обе, и лекционные залы в шаговой доступности. Это для извращенцев, для тех, кто, по незнанию, госпитализировался с целью подлечиться и жить вечно.
  Глаз же профессионала лечебно-профилактического дела ловко "выцеплял" иные целебные источники магниево-кальциевых вод, расположенные поблизости магазин "Приветливый" и через дорогу кафе "Котлетная". Всё по Крылову, про "стрековея" и "муразу", где весьма чутко схвачено: "И под каждым под кустом был готов и дом, и стол". Креативно подправил, чтобы не "плагиатить". Творец в ударе.
  Но заведения предусматривали наличие некоторой финансовой составляющей, поэтому мы, как состоятельные парни, предпочитали путешествия вверх, а не вдоль.
  Лестниц и лифтов из приюта болезных прямиком в райские кущи предусмотрено не было. Это всё Конь виноват. Поэтому давай-ка, милок, попробуй через вахту. Испытание не для хилых лексиконом. Это тебе не философию сдавать. Мелкую моторику и секундную нерешительность вахтёрши считывали, что твой ротвейлер, и атаковали молниеносно:
  - Куды? Кто таков? Гуляй.
  Поэтому надо было проходить, кивнув, как родной бабушке, или скучающе глядя сквозь. Варианты, честно, так себе. Всех бабки помнили, жёсткий диск у той породы был как у Касперского дома. Местных знали по походке и ботиночкам "Нариман". Тем более "автохтонных" мегасамцов в педиатрической общаге водилось не густо, так уж повелось со времён Мудрова и молочной смеси Балдырган. Больше пришлые, из тех виртуозов, кто проник и загнездился.
  Больше прокатывал начальственный вариант проникновения. Когда с папкой или тетрадкой строгим голосом спрашиваешь:
  - Носодротов из семнадцатой у себя?
  Тут нужно точно знать, что Носодротов и взаправду существует, и что таковой в настоящий момент у себя. Запасной вариант в виде:
  - Хабуладзе-Кобылина из двести пятой, - иметь обязательно.
  Ход мощный, но почти одноразовый. С утра тебе, помятому, бабка выдаст:
  - Эка, тебя, милок, ушатал за ночь Носодротов, даже помаду не стёр. И куда только Хабуладзе с Кобылиным глядели?
  И в чёрный список, что в башке на диске "Цэ". Никаких записей, но надёжно, как "Кагалым авиа" - ходу больше не будет.
  Поэтому для истинного почитателя добавок и прикормов существовал один путь - внешняя ось ординат в виде балконов. Слабоумие и отвага придуманы задолго до ваших этих интернет-мемов. Если ростом не вышел, слаб руками, силён разумом и ждёшь, что женские ласки тебе доставит почта России - путь не для тебя. Пей вишнёвый кисель и листай левой рукой журнал "Здоровье", где попадаются статьи о женской гигиене.
  Настоящие джигиты лезли, иногда падали, иногда и не вставали, иногда, залезши, выходили ни с чем. Бывало:
  - Что-то я тебя не припомню, ты с какой будешь?
  - Сегодня, бабушка, к сожалению, ни с какой.
  Чья-то добрая завхозовская рука поставила на балконе первого этажа ступеньку в виде старого шкафа - песня, а не трамплин. Прыг-скок, я Ван Гог, ну или скажем Хичкок, с рифмами нынче густо пошло, видать, к дождю.
  Правда, в педиатрии можно было нарваться на серьёзных товарищей в виде Лебедя, Лопаты или Дольника.
  Персоны легендарные, для чужаков опасные, но значимая опора для местных. Египтяне бронзовый скальпель не освоили для лечения нервных тиков, а они уже в педиатрии жили. Колумб картошку из Америк не привёз, а те её жарили на общей кухне, пока молодой до "Привета" бегал. Легенды нашего городка. Тут сходил в социалистические сети, глянул на фотки - вообще не изменились. Правда, кто-то помер. Жизнь такая штука...
  С Дольником-то как познакомились. Бреду как-то бесконечным педиатрическим коридором, ветром палимый. Часа три ночи, самое то для прогулок. Укрепляет сердечную мышцу и насыщает лёгкие кислородом, рекомендую. Тут Миша из закутка - медленно, беззвучно и неотвратимо, как ложный позыв. В смертельно опасных войлочных тапках. Это не вахтёрша с деканом, разбираться не станет, с какой и в какую двигаюсь. Тем более в куртке-варёнке с "Колхозки" и петушке "Sitniki". Но, тем не менее, вежливо, но строго поинтересовался:
  - Мол, ты откуда?
  Вот так вот, пару часов назад шёл я в какую-то гостеприимную женскую компанию, перекусить чем бог послал и так далее, а тут совсем противоположная ситуация с пессимистичным прогнозом. В лице грозы общаги, настроенной хоть и не очень агрессивно, но нас, пацанов "с района", не проведёшь.
  - Будет тебе, - и так далее.
  Я в те времена не особо-то и голодал, так что обосраться было чем. Но сдержался на морально-волевых и даже атомно сострил:
  - От вольного, - говорю.
  - Ты в курсе, что это означает? - поинтересовался Дольник.
  И морально-волевые не критически, но ощутимо просели. Была у меня мысль продолжить "петросянить" в стиле "ab libitum" - старинная латинская присказка, но знаменитая ботанская чуйка подсказывала, что лингвистический коллоквиум смещается в сторону блатной фени, в которой имеются ощутимые пробелы. Не тот материал по литературе читал в детские годы, вот оно и сказалось.
  Поэтому я слился позорным "нет". Убивать "школоло" Дольнику не за что, дерзость моя, видимо, держалась в рамках жёлтой шкалы. Поэтому Дольник сказал: "Иди-ка ты на ... " Согласно рекомендации пришлось мне смиренно двинуться по жизни. Тем более и идти в ту ночь было некуда. Даже подсрачника от легенды не заслужил, вот она, интеллигентность и культура!
  Отвлёкся что-то на курс детских болезней для лечебного факультета, вернёмся лучше к делам санаторно-курортным.
  
  Глава опять внеплановая. Лечебно-профилактическая II. Диагнозы и лечение
  
  Сдаётся, как птенцу "лечебки", следует хвалить общаги лечебные, тусоваться по классовому признаку и всякое такое. Не в том смысле, что общежития для пролетариев, крестьян и буржуазии, такие сообщества в каждой общаге водились, на одной жилплощади и вполне мирно себе сосуществовали. А в том ключе, что в разных ваших "писѝ", планшетках и приставках типа "иксбокс-плейстейшен" водятся всякие игры про магию, "фаерболы" и говорящих драконов. Можно играть за эльфов, гномов, друидов, налоговую и прочих гуманоидов. За разные классы. Это я старпёрам рассказываю, кто за ростом цен, рыбалкой и футболом проспали цивилизацию и просрали полимеры. Так вот, я играл за многочисленный класс "лечебки" и по идее должен за неё топить.
  Но вот как-то не срослось. Может, заблудился в первой общаге по неопытности, может, в четвёрке пахнуло говнецом мощно разок-другой. Все эти перинатальные травмы отпечатались в башке, с тех пор с общежитиями один и четыре как-то не очень. Третью, она же в те годы "стомат", посещал пару раз, чтобы учинить всякое, но тоже без фанатизма. "Ай лав стомат" в сортире за "Октябрём" не писал. Или не помню. А вот педиатрия, да. Такой остров амазонок подтёрло невидимой рукой рынка. Воздвигли вместо оазиса разврата какой-то, понимаешь, национальный сафари парк.
  Закроем тему, а то всякое разжигание сейчас на просторах очень жёстко карается. Свобода слова и разгул, а как же. Отберут непосильное, что нажито скудным трудом. Тем более, говорят, скоро пенсии вообще платить не будут, если к 80-ти годам меньше трёх инсультов. Хотя возможны комбинации с инфарктами, врать не стану. Если ног нет и гипертония.
  Но от болезней - к их отсрочке. То есть возвращаемся к санаторию СГМИ, куда решили проникнуть три смоленских оболтуса-третьекурсника с целью омоложения и официальной возможностью пожить вне дома.
  Конечно, путёвку можно приобрести за полновесные российские талеры, но это по̀шло и без романтики. Да и не звенела мошна звонкой монетой, каждый грошик на счету в портах синих вареных. Во как вышло, будто про новгородского купца Садко вещаю. Виноват, меняю стиль на естественный.
  Следовало стать гражданами, путёвки которым положены бесплатно. В этом способствовала организация, обладающая мощными ресурсами, безграничными возможностями и беспредельными полномочиями. Из двух контор "Моссад" отмели сразу, остался профком студентов в лице Касьяна. Имя редкое, даже уникальное. Поэтому его звали Андрей, а закономерный позывной возник, скорее всего, из фамилии. Другие варианты очень сомнительны, поскольку фамилия у Андрея - Касьянов.
  С профкомом пересекались положительно. То есть успели покривляться за их счёт, так что шли не в омут с головой, а к конкретному человеку с конкретными предложениями. Точнее, с одним - обеспечить нас бесплатными путёвками с кормом и процедурами. И койко-местом каждому, конечно. Зачем стоя лечиться? Чай не японцы какие, а православные.
  Шли осознано, с пузырным заносом. Термин медицинский, кстати. Для тех, кто акушерство в пивном баре изучал. Размер не помню, не он рулил, а уважение и подход. Хоть гуся дохлого неси, главное, не с пустыми руками. Профком всегда был графством посреди княжества. Контора, богатая витаминами и минералами, а при правильном подходе, весьма благосклонная к просьбам теплокровных позвоночных. Спросите Диму, если не верите, про трудовой кодекс чести и индексацию прав, если ты профсоюзный член. Если не вступил - пиши в "пусть говорят" и "сам себе режиссёр".
  Зашли удачно и продуктивно. Минуя час, три бесконечно нездоровых личности с путёвками в руках оторвались от щедрой груди профкома.
  Чернобылец. Афганец. И сирота. Полный набор требующих неотложной бальнеотерапии и отправки на термальные водки. Кто был кем, не помню, провалы памяти у афганских сирот из Чернобыля случаются часто. Касьян из принесённого нам не налил, на что определённо обиделись. Наглые были - и путёвки подавай, и выпить на халяву.
  Но Системе, дабы взяться с целью санации и профилактики, этого недостаточно. Нужны справки о болезнях. Повезло нам с Вячей. Заболевания имелись и без справок, "лаки гайз", ага. Несчастный Дима маялся чистой амбулаторкой в студенческой. Даже от неё шифровался. Но по порядку с диагнозами и назначенными лечениями.
  Вяча своими целующимися язвами достал всех друзей, родственников, знакомых и не очень, что составило процентов восемьдесят населения города и окрестностей. Для ненастоящих сварщиков сейчас поясню.
  Курсе на втором Вяча напросился на уроках пропедевтики сделать себе по блату гастроскопию. Пропедевтика - это такие подготовительные курсы перед серьёзными терапиями. Типа, выучи Образцова и Стражеску, а потом этими же руками будешь уколы назначать.
  Мол, болит по ночам, жжётся "в нутре", молоко помогает.
  Залезли "тошибовской" кишкой, глянули окуляром хитрым - точно. Есть дефект! И даже два, в двенадцатиперстной кишке друг напротив друга. Такие язвы и кличут целующимися, испокон веков со времён дедушки Тошибы. Про Вячины дефекты узнали все окружающие, вне зависимости от желания окружающих. Про основные и так догадывались. Привет - привет. Слышал, что у меня? Целующиеся, сука! Это вам не абы что.
  Брат Сева намастырил в Израиле никому не известную в те времена панацею - Де-нол. Вяча быстро подлатался этим висмутом, показал всем коробочку и рассказал причастным про чёрное говно. С висмутом не шутят, особенно с цитратом. Очень было захватывающе и интересно, особенно впечатлительным дамам. Хорошо, что в медах учились, а так на филфаке и сблевнуть могли. В ценный древний фолиант.
  Болезнь ушла, диагноз остался. Вяче назначили что-то древнее, де-нолом не потчевали. Расскажет, допишу. Тот хотел лечение как встарь - спирт натощак, но медицина шагнула крепко вперёд, одновременно послав Вячу, как Дольник Логена.
  С моими диагнозами ещё проще. Полгода назад словил я осложнение после гриппа - полисинусит. Оттого, что сопли решили сходить не в нос, как у нормальных, а прямо в глаз. Бывает такое. Получите флегмону орбиты, вещь опасную и даже иногда совсем. Вон Скрябин от фурункула на роже лица лишил нас нескольких симфоний, а тут как "мегафурункул", только хуже и к мозгам ближе, у кого, конечно, они есть. Тромбоз синусов - и привет родителям. Ну, ничего, располосовали рожу знатно. Страчунский не бодяжного цефобида принёс, апельсинов - ещё кто-то. Их Жидких, сирота общажная, сожрал во время посещения умирающего меня, один в карман на закуску заныкал. Воспользовался минутной слабостью и повязкой на глазу. Хорошо, хоть цефобид у старшей хранился, он бы и им закусил. Вещь фирменная, оттуда говном не угостят.
  Как Вяча сказал: "Молодец, Логен, выжил!"
  Месяц отлежал в областной, однако зрение правой фасетки сильно упало. Вторичная атрофия зрительного нерва, поле зрения, как у атакующего кенгуру. Увидите меня за рулём - сразу снимайте зеркала, иначе сам сработаю.
  Потому со справкой проблем не оказалось. Вот только с лечением не повезло. С целью протирки перископа и восстановления силы линз были назначены витамины Бэ 1 и Бэ 6. Белые халаты. Умелые руки. Шах и мат в ягодицу через день стеклянным шприцем с многоразовой иголкой.
  Очень зрению помогает, как арбидол примерно, только лучше. Дня через три, когда скорость моего перемещения из-за перемежающейся клаудикации резко снизилась, пришлось соврать медсестричке, что зрение стало как у бурятского снайпера, разглядел в деталях все мерзости мира, а потому волшебный Бэ-коктейль доколю себе сам. И похромал на обе ягодицы. Медицинские сёстры, напоминающие "Бурановских бабушек", не расстроились. Даже обрадовались и поделили неучтённый ресурс, кто будет омолаживаться тиамином, а кому повезёт взбодриться пиридоксином.
  Диме, как самому космонавту, пришлось напрячься с диагнозом и заодно напрячь бывшего "эскулаповца" Таракина, который в те годы ещё не продавал японский "омник" доверчивым и пьющим главврачам, а ходил с молотком по студенческой поликлинике в костюме невропатолога. Солидно выглядел, я к нему девушку одну из "энергетов" водил, так он её ловко иголкой в эрогенные зоны тыкал и голову сгибал в сторону немаленькой груди. Тот ещё затейник, мастерство не спрячешь. Хотя там и без изгибов с иголками всё понятно было - женщины в энергоинститут специфичные идут.
  В итоге Дима заимел не поддающуюся диагностике и излечению болезнь - "астенический синдром". Однако отечественная неврология пошла на отчаянный шаг и назначила непредсказуемое по силе сочетание пантокрина и аскорбинки. Дима химию прятал и каждый день тщательно проверял уровень настойки рогов в тёмной бутылочке. А ну как кто-то ночами хлещет эликсир жизни. И смотрел исподлобья пристально. Астенический синдром во всей красе, больной человек. Что характерно, драже аскорбинки не считал. То ли их много там было, то ли синдром был слабый. Так, на глазок и по весу прикидывал уровень хищений и коррупции в нашей комнате.
  С шутками - прибаутками заселились в "профилак". Выделили "четырёхкоечный" номер, с душем и вполне чистым сортиром в секции. То ли уборка там частая была, то ли кормёжка хреновая. Этажом выше, где с чернобыльскими сиротами был дефицит, а со здоровыми студентками всё в порядке, из санузлов волокло не в пример забористее.
  Однако Диму жёстко напрягла неэвклидова геометрия - нас трое, а коек четыре. Вот заселят нам лоха - поплачетесь тогда, резюмировал Марков и вкатил снизу "пыром" по панцирной сетке. Пантокрин, видать всосался, астения временно отступила. Двадцать капель, да с пригоршней аскорбинки, - как сетку не порвал, до сих пор не понимаю. Видимо, 19 принял. Кстати, так никого к нам и не подселили, и на той кровати жил гипотетический лох. Доставалось ему крепко, пока маралья настойка не кончилась.
  И потекли блаженные деньки. До учёбы близко, кормёжка приличная и бесплатная. Столовка - дверь в дверь. Репетиции тут же в НУКе. От уколов отмазался. За окном бушует месяц май и кружит в белом танце. Это так Вова Пресный пел. Очень его Миша Гуденков уважал по юности и даже бежал к нему по газону впереди фанаток, когда тот приехал спеть на Спартаке про придорожную траву. Чуть-чуть не хватило удачи до автографа на руке. Не всем так фарт лыбится, да. Про Мишу позже напишу, а то в первом томе его как-то обошли. А мы - фанаты Преснякова и чуть-чуть "Депешмода" - такого не прощаем. Но потом, а нынче - следующая глава.
  
  Глава финально-внеплановая.
  Лечебно-профилактическая III или, Всё хорошо, что хорошо кончается
  Я вот в детстве босоногом и юности беззаботной смотрел кинопродукцию и удивлялся факту. Как муж с женой, особенно, если в годах, при деньгах и возможностях, спят в разных кроватях и в разных помещениях. Сам в те годы прекрасно высыпался, когда тоталитарный режим закидывал меня в коллективы детсада или пионерлагеря. Тогда спать приходилась в помещениях, где множество людей делали то же самое. С годами осознал прелесть одиночества, личного пространства и полной свободы в действиях. А зародилось осознание с профилактория...
  Утро начиналось с могучего кряканья Димы. Кха! Каратист хренов. Тишина стояла в шесть утра по улице Кирова, было слышно, как голуби пукали. Это сейчас понабрали кредитных солярисов и "катют" себе на капиталистические галеры ни свет, ни заря. Гудят и воздух портят. Особо умные клаксон нашли, без инструкции, что нервы не успокаивает.
  А в те времена по утрам тихо. Относительно. Кха! Это повторный марковский сигнал во вселенную. Проснулся! Как серпом по флегмоне. Пять минут, чтобы погрузиться в сладкий предутренний - и нна! Уже не роды касатки, а вопрос на человеческом:
  - Вы на завтрак идёте?
  - Да, Дима! Ты же видишь, я собрался, оделся и стою около тебя с ложкой в одной руке и плакатом "Все на завтрак!" в другой.
  Минут пять тишины, обманчивой и уже напряжённой.
  - А я иду!
  Убить готов, ей-богу. Дима говорить тихо не может в принципе, а тогда функция внешнего дыхания ещё хлеще нынешней была. Полчаса сна подарены Димой, отбывшим поглощать халявную кашу с маслом. Астения, оказывается, дикую прорву калорий требует. А я по глупости считал, что наоборот. Ну, навернул ты каши, ну молча собрался и дуй на занятия по английскому. Предмет ключевой для врача в 90-х, не какая-то вам оперативная хирургия. Дима тоже так думает, поэтому считает своим долгом уточнить, мы идём или нет. Вяча не реагирует, дрыхнет. Я в бешенстве. И так каждое второе утро. Потом попривык немножко. Видать витаминный коктейль от задницы за неделю до мозгов доплыл, нервы успокоил.
  Почему Вяча спит? Вечером он решил посетить старосту в неформальной обстановке. Полистать альбомы ранних голландцев, обсудить за чашечкой Пеле (растворимый кофе тех времён. С пикантной кислинкой. Если сразу не вывернуло, потом привыкаешь) материалы двадцатой партийной конференции, полюбоваться закатом из окна четвёртого общежития, приобняв упругий стан хрупкой одногруппницы. В общем, ужрались они с Рыбой в хлам. Быстро, без суеты.
  Почему рыба? Она так ртом делала как рыба - аап-аап, в разговоре, видимо думала, что это секси и огонь. А может, тормозила с бодунищи. Оттуда и кликуха. К искусству, правда, успели приобщиться. До ранних голландцев не добрались, предпочли поздних в виде спирта рояль.
  В это время у шефа. Сплю на своей панцирной, беды не ведаю, у окна дрыхнет Дима. Сил набирается, у него часов через пять карате, каша и английский. Насыщено человек астению лечит, с огоньком. И тут тюк, так, тихонечко раздаётся в ночной кировской тишине. И снова, тюк. А потом и вовсе - бздынь. Третий раз уже напряжно, первый этаж всё-таки, место чужое, район неспокойный, тут люди на врачей учатся, всякое нехорошее приключиться может. Подскочили мы, кто на пантокрине, кто на измене к балкону. А там Вяча лежит морской звездой в кустиках, белеет заграничными шмотками, на блядки такой модный уходил, слаксы, ти-шот с лейблами - глаз радовался. И камушки в окно кидает.
  Кубинская школа связистов "кейджиби" не подвела, вывела на точку по координатам, на том и кончилась. Ни гудок подать тревожный, ни лихо по-будёновски заскочить на балкон первого этажа силёнок не осталось. Голландия дело знала, этанол качественный поставляла. Без шансов. Королевский, кто в английском силён. Затащили Вячу, от пятнистого камуфляжа он сам избавился. Под балконами всякое добро скопилось, органика в разной степени ферментации, претензий к качеству нет - всё своё с огородов и организмов, никакой химии.
  Вяча, по уровню маскировки рубашки и штанов, для военных действий в осенних джунглях подходил идеально. Координация несколько не того, а так - вьетконговцы рядом пройдут и не чирикнут. Задохнутся в корчах и недоумении.
  Мы, чтобы тоже по стопам Хошимина не пойти, балкончик на всю приоткрыли и дальше спать. Наивные, балет "марлезонский" только начинался. Видимо, Вяча использовал какие-то секретные армейские методики прихода в сознание. Потому как минут через десять заговорил чётко, ровно, с требованием чаю. Картавил немного, но это, видимо, "побочка" от аутотренинга. Три ночи - это классика английского чаепития, "сри-о-клок" называется. Традиции надо чтить, тут Вяча был непреклонен. Вежливо так просил, жалобно. Уморила голодом староста человека и жаждой добила, ведьма. Что делать, включили свет, достали секретный кипятильник, сварганили что-то грузинское бодрящее, но не чурчхелу. Типа чифирь. Вяча молча "всхлебнул" "завару" и возжелал прекрасного.
  Понять человека можно, надо навёрстывать, коли с голландцами так неудобно получилось. Всего четыре слова понадобилось кубинскому целующемуся язвеннику, чтобы выразить непреодолимую тягу к искусству.
   - Логен, - говорит окрепшим от чифиря голосом, - поставь за синих.
  Тут отвлекусь. В сокровищнице Димы помимо пантокрина числился ещё один брильянт "кохинор" в виде кассетного магнитофона. И не банального "Шарпа" три семёрки, а легендарной "Весна-202".
  Вещь. Один из самых массовых и любимых. Прост, надёжен, не убиваем. Покруче "Электроники", но послабее "Сонаты". Порядка двух сотен стоил в восьмидесятые.
  Плюс, у Димы "спешл эдишен" имелся - с эмблемой "Олимпиада 80". Где адсорбировал такой агрегат - не знаю. Но такие вещи не продают. Или на душу выменял у дьявола, или лично Брежнев вручил за БАМ и выход в открытый космос.
  У Димы отношение к студии звукозаписи Игоря Крутого соответствующее. Мог и покалечить, особенно после пантокрина. Мы с Вячей как-то без Димы решили кассетку погонять с мелодиями и ритмами зарубежной эстрады. Рисковали основательно. По закону подлости в древнем агрегате порвался древний пассик. Резиновая хреновина такая, энергию с шариков на ролики передавала. Приводной ремень, соединяющий шкивы, если хотите перед "птушницами" блеснуть.
  Я пришедшему Диме о несчастье сообщил, так тот с лица "сбледнул", застыл в трагической позе и прошептал синими от горя губами: "Вы... порвали... пассик..."
  Что такое пассик, Дима не знал. Я же заменил оборвавшийся пассик на поясок от советского гондона, идеально подходящего для передачи кинетических энергий и воспроизведения музыки любого формата. Универсальные вещи делали тупые "совки", да.
  Вернёмся к Вяче. "За синих" Вяча называл кассету с Шуфутинским. Плаката с Мишей не висело, больше Шварцы или Саманты Фокс котировались, там бицепсы одного и сиськи другой на весь экран, даже иногда перепутать можно с непривычки. А Шуфутинского визуально не опознавали. Почему-то он рисовался в "бошках", как матёрый уголовник, весь расписной и грустный. Худой после "тубера". Обломались жёстко, когда "ютуб" появилсяи премия шансон года. Это как казак Розенбаум оказалось. Особо Вячу эта песня за душу брала.
  Вот мы и лежали в предрассветной тишине, слушали концерт по заявкам Вячи. А в шесть утра прозвучало первое марковское: "Кха!"
  Хорошо хоть с соседушками повезло. Жили они в блатной "двухместке". Поначалу думали, что ботаны, поскольку в очках, или заднеприводные. С учёбы - раз в номер, и затаились до утра. Андрюша и Игоряша. Пока как-то по ошибке не ввалились к ним в комнату в ночи. Оказались нормальные ребята, тихие алкаши. Зачем выходить через дверь, когда живёшь на первом? Игорёк виртуозно лазил за водкой по балконам, что твой "спайдермэн". Где-то в верхах у него своя пятёрочка была круглосуточная. Вышел на балкон перекурить и через минуту уже с чебурашкой в клешне, а то и двумя, даже не запыхавшись. Как любимый Вячей Шуфутинский по Брайтону прошёлся. Незаменимые люди в любой компании.
  Вот и прошли курс санации и профилактики в мае 91-го. Зрение у меня не улучшилось, маралы не зря остались "беспанотовыми", а у Вячи "в нутрях" больше никто не целовался. Трио бандуристов было готово к очередным сценическим подвигам.
  
  Глава одиннадцатая.
  Про команду в команде, знакомство с Домом офицеров и единственную игру КВН
  
  Итак, остановился на описании нашей молодой команды КВН, которая готовилась к подвигам трудовым и ратным.
  В юном coolективе особняком стояла труппа из одной группы. Как пелось в фугах Баха: "хали-гали, труппер-группер. Им казалось они супер". Двенадцатая группа третьего курса с "лечебки". Согласно древней исландской саге об Эрике рыжем сформировалась исключительно из служивых, не вошедших в нормальные группы. Не отбросы, но сливки. Плюс пара-тройка женщин. Как те затесались в эту "спецроту", сага умалчивает, может взятку занесли c целью влиться в генофонд с перспективой, а может сами оттрубили "морпехами" в Барнауле. Держались сплочённо, эдак особнячком, шутили исключительно про своё. Скажет кто-то один громко: "И чтобы не попасть к своим...", и все ржут. А мне обидно, потому как Дима с Вячей ещё думают, а Шестак поёт про Сэмэна и ребро.
  И вот команда молодости нашей, ведомая харизматичным Антоном Свешниковым, прибыла легально шутить и смеяться. У Антона имелись пассионарность, и писательский дар, и чувство юмора. Большое, но весьма специфическое, с явными тенденциями к чёрным тонам. Свои миниатюры режиссировал собственноручно, не допуская всяких Станиславских и Серебренниковых. Они и сами к нам не ломились. Шестак больше администрировал, вполне успешно, кстати. Зал быстро выбил, нашёл музыкантов. К ректору, лояльному и любящему студентов "ЭнБэ", заходил смело, с гитарой и "фишками".
  В разделе "Фишки" у Шестака значились: шутки, хохмы, анекдоты, песни, розыгрыши, смех, шарады, сканворды, "спортолото", первомайская демонстрация и прыжки с трамплином и парашютом. Посидел, видать, в казино, раз фишки у него в башке укоренились. Тюменский репертуар слил в первую очередь. Правда, программы из них не сделали. Даже полноценного номера. То ли с памятью у Владика не совсем, то ли изначально были не самые фишечные. Он подавал в каком-то не смешном соусе "бешамель", Южносибирская школа юмора холодна и извилиста, как река Тура, на чьих берегах, собственно, и зародилась. А может, Шестак вообще из Кемерова приехал, а я тут "гуглю", какие реки в Тюмени протекают.
  Что ж вы хотите, почти за тридцать лет алкоголь, никотин и бургеры оставили пробоины в межнейронных связях - кулак влезет. По той причине и не помню значимо свешниковских лейбгвардейцев. Серёжа, Федя. Лица мелькают промеж аксонов. Слава Пастернак, единственный, кто из них остался в "Эскулапе", до шестого курса играл, пел, плясал. А на 50-летии постеснялся вылезти, заматерел и остепенился. В отличие от нас.
  Коля Наумкин, уютный улыбчивый толстячок такой, но как что не по нему - ангел ада и мщения. Подвижный, весёлый, в акушерах сейчас ходит. Такие должны мамашам нравиться. Дима Свиридов, бородатый, Угрюм-река прям. Антон, имевший выход через маму к пещере Али-бабы в виде реквизита драмтеатра, как-то нацепил белогвардейскую фуражку, мне аж страшно стало. Такой нагайкой перетянет али шашкой полоснёт поперек тулова, коли "чё" не по нём. Такой фактурный казачок вышел.
  И, конечно, Костя Васильев, белозубый красавчик, улыбчивый мачо. Девки вешались словно гроздья винограда сорта "Изабелла", а мне хотелось вызвать на дуэль, чтобы законно вальнуть конкурента. Тестостерон, "панимашь". Род продолжить захочешь, и не такие мысли в башку полезут.
  Костя потом сошёлся с Шестаком на почве сверхприбыльного бизнеса. Арендовали офис на Ленина, типа выбор и доставка шмотья то ли из "Бурдымоден", то ли из "Отто с Велле". Такие журналы существовали забугорные, в которых нарисованы не наши товарищи в красивом барахле. Ничего не производишь, знай себе доставляй. От барышей таких заимели яркие клифты с лопырями и через год заявились на наш концерт в качестве спонсоров. Движение по Крупской и Кирова тогда перекрыли, потому что все водители ослепли от расцветок "ихних галстучков". У одного - битва огненного дракона с королём попугаев, у другого попроще - павлин и саламандра. Не пара, не пара, не пара. Это из Николаева про Королёву, чтобы вы не скучали. Опять понесло по кочкам, бывает.
  Да, и две девчоночки с ними, имён не помню, но вряд ли Наоми с Мюзеттой. Что-то попроще. Мне из бюджетного сета больше коротконогая нравилась. В каком-то гимнастическом этюде, Антоном сварганенном. Мужички её несильно подкидывали, не на Цветном бульваре кривляетесь. Она ловко приземлялась на обе не длинные ноги и кричала шутку. Хоть и была в штанах, но мне запомнилась.
  Свешников в неожиданных эстрадных ходах мастер, ему бы парады физкультурников в 36-м ставить. Я тут подумал, может до этюдов ноги длинные и тонкие были, а в ходе тренировок поистёрлись?
  Итак, первая игра весёлых в находчивых. "Физ", "мед", "пед" - и все в Доме офицеров. Он тогда огромным казался, прям Колизей. И со страшной ареной, которая по недоразумению оказалась сценой. Приветствие-разминка-капитанский-домашка. Из первого помню только "убойнешую" собственную шутку. Держитесь за стулья крепче, а лучше лягте ногами к взрыву.
  На смоленской крепостной стене фанаты Кобзона написали: "Йося жив!!!" Про Йосю надо было кричать. Кто выжил от ударной волны этой мегатонной фишки, читает дальше. Надеюсь, таких немного. А когда-то заходила дико, мы её даже в Одессу повезли. Там вежливо лыбились, типа, что с "лапотников" возьмёшь.
  Тяжело раненых юмором добью свешниковской контрольной:
  Живёшь на Смоленщине - будь строителем! Ты не строитель??? Вон из Смоленщины!
  И песня атаманши бременских музыкантов.
  
  Мы лечим печень, почки и сердца.
  И усыпляем тех, кому не спится.
  Работники клистира и шприца,
  романтики роддома и больницы.
  
  Далее не желали жить по-другому и грустно плясали. По закону жанра каждое слово требовало изображения, зал смеялся на слове клистир. Тюменская фишечка, проверенная временем. Достойный финал приветствия - апофеоз Йоси и строителя.
  Шестаков выиграл капитанский, шуток не помню. Оно к лучшему, здоровее буду. Заматеревший в телевизоре Владик, вооруженный смертоносными тюменскими фишками и творчеством Розенбаума, зарулил в минуса даже интеллигента Колю Сенченкова, а "физам" драться на сцене стыдно, поэтому раунд был за нами.
  В "домашке" нарядили Маркова под Юру Шатунова, накрасили помадой и тушью, дали джинсовую куртку. Дима в "полуприседе" шёл от кулисы к кулисе, махал гвоздикой и пел про окончание летнего вечера закатом, а ты пришла на "кэвэен". И гвоздика в зал.
  Девочкам понравилось, а "физам" нет. Хотели сразу убить, уж больно Шатунов и кумир "физов" - Расторгуев не похожи по молодости друг на друга. Причём "физы" не из зала, а из команды. Прошлись по Шатунову железным катком критики, что "физов" успокоило.
  С "педами" подобные номера не прокатывали. Там рулили могучие убийцы "петросянов" - Малышев и Сенченков. Им, конечно, анатомий учить не надо и лягушек мучить, сиди себе шутки шути, а особо удачные в блокнотик записывай. Или пришёл в школу на практику, дал задание юмор придумать, вот тебе и ведро фишек. В больнице так не получится, народ другой, веселится больше молча.
  Бездельники, одним словом. Как догадались по моим искромётным уколам, "педам" мы слили по пенальти. Случайно, спору нет. Недоработали шутку про Йосю и коротконогую низко подкинули, однозначно. Дима в ре-миноре "лажанул", контральто не до конца отточил. Однако команда в Одессу на встречу с "джентльменами" поехала, но по иным причинам.
  Как, зачем и почему мы ночевали в брянской Жуковке, вы узнаете в следующей главе про "жемчужину у моря".
  
  Глава-дюжина
  Про юмора жемчужину. И вся в фотках
  
  Мы тут с Димой серьёзно схлестнулись. Он говорит, что ехали через Оршу, а я - через Брянск. Значит, ехали мы через Брянск, потому что я моложе и тут хоровожу. Только так, железной рукой. Не снится нам покой. Рифмы густо посыпались, прямо с названия главы. День удался.
  Тут две вещи роль сыграли. Наш ректор Николай Борисович Козлов и ректор Одесского мединститута являлись, похоже, друзьями. И второе - одесский медицинский основался в 1900 году. То есть светил ему "некислый" девяностолетний юбилей, по поводу которого необходимы концерт и банкет. И чтоб гости. А тут весёлый КВН под рукой, чего не послать. Не скрипачей же отправлять, да их и не было. Можно штангистов или других спортсменов, пусть на сцене гирями празднично помашут и в честь юбилея на шее ректора лом завяжут. Будет торжественно, оригинально, трогательно и запомнится. Не дошло, может ломов свободных не осталось, вот "Эскулап" и отправили.
  Тогда поездка на Украину проще была. Это сейчас он "Одеський нацiональний медичний унiверситет". Пирогову тоже досталось - нет его в названии. И сайт на украинском, немецком и английском. Абитура с Англий и Германий, видать, полными баржами ломится, но везёт не всем.
  - Джеймс, где будешь учиться на доктора, в Кембридже или Оксфорде?
  - Фридрих, мне нужно качество, а не говно! Конечно, в Одессе.
  Тогда без проблем. Сел и езжай себе, только что далеко и с пересадками.
  Шестаков, потомственный туроператор в шестом поколении, лёгких путей не искал. Доехать до Москвы и спокойно сесть на поезд до Одессы - это не про него. Агентство путешествий "Шестак-туристик. Круизы и компост. Шестой имплант бесплатно", решило пойти путём максимального комфорта для клиентов. Ваучер включал электричку до Брянска, ночёвку в отеле, прыжок в проходящий поезд. Отель, конечно, бизнес-класса с круассанами и бассейном. Называется - "комната матери и ребёнка" при вокзале. Одна. Жалко, велодрезина до Брянска не ходила, и шалаши на путях разбивать не разрешалось, Шестак подобных приключений не пропустил бы.
  Но первая гастроль, времена суровые, а мы "Антальями" и "эль Шейхами" не избалованы. Так что, загрузились, поехали. Миновали курортную "мекку" Жуковку, откуда родом соучастник Федя. Только этим и запомнился, видать, толковый актёр.
  Разместились в Брянске с шиком. Уютный восьмиместный загон с панцирными ложами и "взлёткой" между ними. С нами две будущие матери, ну и мы, в смысле ребёнки.
  Шестак в трениках. Молодец, заранее надел под штаны, в апреле оно весьма прохладно. Разлил по стакану сухенького и на боковую. Ночью грузиться в "литерный" до столицы юмора. Кто-то к кому-то в ночной тиши пытался подкатить на предмет матери и ребёнка, но безрезультатно. Слух у меня по юности ого-го был. Условия ей, понимаешь, не те. Барыни опочивают.
  Приключений в плацкарте не было, очень уж все ночным отдыхом замучены были. Это всё оттого, что не пили как лошади. Теперь и вспомнить нечего, обидно.
  Одесса встретила солнцем, милой "гидшей" и гостиницей Аркадия. Имени всезнающей леди не помню, но приятная такая.
   Вот она, красотка. Внизу не "гидша", случайная баба-пиксель, её по ходу вообще позже прилепили в "фотошопе". Наша в плащике и без чемодана. Зачем ей чемодан, если в Смоленск не собиралась.
  Заселились, Владик пошёл звать друзей, одесских джентльменов, а может, искать бомжей, на них похожих. Товарищи поопытнее сразу нашли винный. Магазин с одиннадцати открывался и никаких тебе талонов. А выбор атомный. Накупили всякого - еле донесли. Сигареты свободно, Вяча нашёл родные - кубинские. Бомба, а не курево, чуваки. Рубленые обломки сигар.
  Днем "гидша" провела экскурсию по институту, зашли на кафедру судебной медицины, там какие-то виселицы и чьи-то шкуры с наколками в банках плавали. Жизнеутверждающий осмотр устроили, сразу захотелось петь и смеяться, и выкурить кубинскую. Погуляли по Одессе, откушали диво-дивное для смолян - чурчхелу - на Привозе, прокатились на маленьком открытом "поездюке", что рассекал вдоль морского бережочка. Местный хулиган, заскочивший на ходу, лет двенадцати от роду, угостил нас папироской Сальве. В одесском трамвайчике, в отличие от нашего "рижского бронепоезда", очень шустром, Дима с непривычки завалился на местного еврея. Тот просил не извиняться:
  - Таки виноваты не ви, культурный юноша, а всё-таки трамвай, что едет по маршруту, как ему нравится. Не делайте мне грустно.
  Зашли к гидше домой, ждали её в типичном одесском дворике, пока она выносила банки с соленьями на вечернюю закуску.
  - Сара Самуиловна, ви гляньте, она притащила целых четверых со странными значками и даже не пустила их на порог переночевать.
  А вечером двое из этих ребяток завернули к нам на огонёк в Аркадию.
  То ли самый левый, то ли самый правый. А может, оба. А может, кто другой, но из них точно.
  Поначалу ошалели от звёздности гостей. Словно Майкл Джексон с Ван Дамом заскочили винишком освежиться. Ну, или Нагиев с Фрэнкой Синатром. Постарался охватить все возрастные категории, мало ли кто читать станет. По мере поглощения гости меня как-то "подбешивать" стали. Нетерпим и горяч, пытался доказать Истину, с последующей рюмкой более очевидную. Для сглаживания назревающего конфликта отцов и детей Шестак песни стал исполнять. С моими словами. Хмельная оценка текстов привела к заключению, что поэзия есть полный отстой и смеха не заслуживает.
  Потом я от "джентльменов" чего-то требовал, а затем стал выяснять: "А не гений ли я?" В общем, вёл себя, как нажравшийся школьник. Особенно меня нервировал тот, который "сантехник". Может он им и был, но культурный такой, лупил всё больше словами. В гостях всё-таки. Наконец, я "отрубился", на чём знакомство с первыми чемпионами возрождённого КВНа закончилось.
  Столетие одесский медицинский праздновал с размахом. Ни много, ни мало, здесь Театр оперы и балета. Кроме нас выступали местные кавэенщики, хорошие ребята, и столичные снобы из киевского медицинского. Нашим опере и балету местные вежливо хлопали и даже смеялись. Даже про Йосю и строителей Смоленщины. А вы говорили:
  - Не смешно.
  Ещё как, оказалось, смешно. Нормальные шутки для того исторического периода. Какие "темпора", такие и "морэс". Не смешно ему! Попробуй, состри, хотя бы маршрутку "улыбни". Народ в ней, точнее. Саму маршрутку даже бульдог Харламова не рассмешит, если стараться не будет. Одесса хлопала, а ему не смешно, понимаешь! Разозлился чего-то. Это всё сантехник-джентльмен виноват, точно.
  Ректор, солидный такой дядька, со сцены благодарил и просил нашему "ЭнБэ" передать сувенирчик. Я аж ослабел в членах, когда сувенирчик вынесли. Огромная корона! И не такая, с зубцами.
  А всё, как полагается, царская.
  Типа такой.
  Довезли до Смоленска, такими подарками не разбрасываются. Николай Борисыча короновали, честь по чести. Но об этом в следующей главе. А пока потащились с ней, гитарой, и прочим барахлом на Дерибасовскую, куда ж ещё. Кто же в ночи по Дерибасовской без короны гуляет? Дураки только и гуляют. Мы не такие. Какой-то бар нашли, сели обмывать успех, аншлаг и премьеру. Так, скромно, там и дорого было, и бандиты кругом, а мы с короной на столе.
  Аскетично посидели, а после как воры корону примерять стали, скромно сбежали, пока местные пролетарии монархический символ не отняли. На этом одесские приключения сворачиваем и переходим к главе следующей.
  
  Глава тринадцатая.
  Несчастливая
  
  Плохое число, поэтому и главы такой не будет.
  
  
  Глава четырнадцатая.
  Про пользу музыки и про клубных педиатров
  
  Про Владика Шейнкмана хотел написать в предыдущей главе, но она внезапно кончилась. Принимается жить собственной жизнью, когда наполовину написана. Мистика, товарищи, магия букв. Надо с каналом Рен ТВ завязывать всё-таки.
  Шейнкман играл на гитаре. Собственную не таскал, как Бандерас, пользовал шестаковский "гибсон" ярцевский.
  В номер гостиницы "Аркадия" на звук или запах случайно забрёл бурят Карп. Их, бурятов чистокровных, вообще немного осталось, а тут в Одессе, да ещё Карп, и ещё кандидат в мастера по боксу, ещё с графином спирта, под названием "шило". Нереальное стечение обстоятельств.
  У северных народностей с утилизацией этанола генетические "траблы" какие-то. Дегидрогеназы шалят, оксидазы какие-то левые, а если ты к тому же Карп, то лучше даже и не нюхай. Наш бурят понюхал, граммов так сто пятьдесят неразбавленного, и вспомнил две вещи. Во-первых, жена ему, кажется, изменяет, и, второе, что он боксёр. То, что до жены несколько тысяч километров, нам, бурятам-боксёрам по имени Карп, как-то по барабану. Особенно, когда мы уже.
  Становилось реально страшновато, излишне здоров был боксёр. Я до Карпа думал, что нанайцы как-то похлипче на скудных подлёдных харчах вырастают. А тут батыр целый, на всех парах стремящийся к неадекватности, а то её уже и достигший.
  Представилась передовица завтрашней газеты "Вечерний Дерибас" какой-нибудь: "Не шутите с бурятами. Бурят Карп лишил Смоленск КВНа".
  Исправил ситуацию Владик. Как в песне про шаланды полные кефали. Наш Шейнема̀н берёт гитару и тихим голосом поёт. "Шейнкман" в слог не ложится, пришлось применить недюжинный талант и блистательные навыки. В "голден колекшн" Влада имелся только один хит. "Лаванда, горная лаванда".
  
  "Лаванда, горная лаванда..."
  Владислав Шейнкман, Дмитрий Марков
  
  Слова знал не все, но очень уж душевно проигрыш выходил. В родной песне Ротаре саксофон помогал, а Владику - фа. Не в смысле нота, он их отродясь не знал, а в том духе, что фа-фа-фа. Он даже, если текст забывал, фафафой мог любую строчку заменить. Например, "и под солнцем снег не та-а-ет, фа-фа-фа в сентябре". Уникум. Шоу "Голос", нулевой сезон. И тут природный дар пригодился. Бурят растрогался, пытался подпевать, изображая музыкальный инструмент - варган. Ну, это такая "смерть пломбам", кто не в теме. Вскоре затих, прослезился и ушёл спать в свой чум номер триста три.
  Что говорить, спас ситуацию Владик песней, она нам строить и жить помогает, причём второе - прямо дословно получилось. А про первое вы и сами в курсе. Живёшь на Смоленщине - будь строителем!
  Шейнкман часто по заявкам, но чаще назло, исполнял про лаванду, и всегда с аншлагом и танцами. Видать, скрытых бурятов много училось. На вечеринке в педиатрии из закусок были только квашеная капуста и Шейнкман с гитарой. Тогда "фа" особо фееричное вышло, зарядом квашеного овоща вмазал девушке прямо в тональник. По-фашистки чудовищно, в упор. В ту же капусту и линза контактная упала. Мягкая и прозрачная, шансов найти - ноль. Сожрал кто-то, может, та же девушка, в отместку. Знатный вечерок вышел, мюзикл "Шейнкман и капуста", билеты спрашивайте в кассах города.
  Владик - актёр яркий, подвижный, громкий. Чернявый колобок. Текста, правда, ни хрена не помнил, пытался импровизировать. Я выходов его на сцену побаивался, заставлял повторять много раз, в большинстве своём без толку. По ходу, пытался импровизировать в учёбе, что чревато. Поэтому курсе на четвёртом сказал, типа:
  - Я устал, я ухожу, - задолго до "ебээна", - "траблы" с учёбой, поэтому я всё.
  Потом оказалось - не всё, выучился, защитился и успешно лечит прыщи на детских жопках в Туле. Жизнь удалась. Ружья, пряники и чужой псориаз - что ещё надо, чтобы достойно встретить старость.
  Поговорим о педиатрах в клубе, пока команда "Эскулапа" трясётся в плацкарте "Одесса - Бодайбо". Опишу остальных выходцев с факультета. Пока первой волны. Всех двух.
  У меня с именем Герман ассоциируются стрёмные мужики: мрачные, худые, желчные. Отрицательные мизантропы. Гляньте на Геринга и Стерлигова:Германы, как на подбор. Гера Мяснов - из другого теста. Толстенький шустрый весельчак. Усатая ртуть. Король женских ролей. Такому приятно тексты читать - ржал в голос. Полное ходячее отрицание тезиса, что "Эскулап" - сборище алкашей и прогульщиков. Красный диплом, диссертация по философии и главврач роддома. "Эни квестиоунз"? "Ноу квестиоунз", товарищи.
  В конце шестого курса неудобно с Герой получилось. Педиатры раньше лечебников "госы" сдавали, вот и поспорил Дима с Германом, что сдаст Мяснов первый "гос" на пять. Никто и не сомневался. В итоге расстался Гера с модной и дорогой книжкой товарища З. Фрейда про всякие анализы у психов. Я был и остаюсь не меньшей сволочью, чем Дима, поскольку сразу предложил Гере отыграться. Поставить на второй экзамен. В итоге заимел двухтомник Лоуренса и Бенитта по клинической фармакологии. Хотя, чего я страдаю? У Геры красный диплом и место в наипрестижнейшем Череповце.
  Игорь Фридман, добрался, Фредушка, и до тебя. Полная противоположность Гере. Худой, элегантный, сутулый эстет. Не актёр, но певец. Почти дружили с Игорем, сейчас вот только затаился на Бронксе своём, который через речку. В комнате с ним жили Гена, покойный ныне, и чувак Ван Дам. Не сам, но поклонник. Периодически смотрел на плакат над кроватью и спрашивал скептиков: "Догнал по бицухе?"
  Жан с Клодом на той фотке гнули конечность и пошло лыбились. Согнутая ласта соседа не догоняла по красоте, но была крепка и объёмна. Родина растила достойных педиатров.
  Шефский концерт. Слева - направо: Владислав Шейнкман, Андрей Чвиков, Герман Мяснов, Игорь Фридман, Андрей Логинов, Вячеслав Пастернак
  
  Куражился как-то в педиатрическом общежитии в ночь после "наших надежд". Там следом за упражнениями сценическими - карнавал до утра, куда там "лечебкам". Со столами, как на свадьбе, плясками и песнями. Гуляли, словно в последний раз. Пианино, бывало, вытащат в коридор, и давай шпарить частушки. По одной с носа. Очередь выстраивалась, чтобы шедевр исполнить! Потоки выпивок разнообразных с горячими закусками не прекращались. Чего не поплясать под калории насыщенные. Особо атомная фиеста в финале "студенческой весны" разворачивалась, а это так, слабая, зимняя-разминочная.
  Вижу, притулилась первокурсница в углу, кучерявая, но грустная. То ли в танце притомилась, то ли оливье съела лишку. На "надеждах" песню пела суровую про минуты роковые, вот они и наступили. Мысли материальны, истинно говорю (нет, с РенТВ точно пора завязывать).
  Была из обрусевших, но ещё не сваливших немцев, поскольку фамилимя оказалась Шнайдер. Веселиться сил нет, а возвращаться в съёмную хату нельзя, хозяйка злая, не пустит. Вот и сидит, словно белоснежка, а семь гномов всё не идут. Семь, не семь, но добрый великан-третьекурсник тут как тут. Решил пристроить на ночёвку. У Фреда койка пустая. Соседушки домой отправились бицепсы отъедать, чтоб как у Жан Клода. Я по-хозяйски в чужие апартаменты привёл, накрыл тулупом (тогда модно зимой в натуральной овчине рассекать было), по-нашему, по-пугачёвски, и говорю: "Спи здесь и ничего не бойся".
  Думал, Фред дрыхнет в алкогольном угаре. А он, наоборот, в алкогольном угаре всё слышал и в нём же разозлился, да как взбеленится:
  - Чего, - говорит, - она должна тут бояться?
  И тут я очень метко ответил. С таким намёком и прищуром. Как Клинт Иствуд.
  - А ты, - говорю, - Фред, чего боялся в свои семнадцать лет?
  Очень смеялись мы потом, вспоминая "спагетти вестерн".
  Так, с шутками-прибаутками главушка четырнадцать и закончилась. А почему ругались "лечебка" с педиатрией в клубе, узнаете в начале следующей.
  
  Глава пятнадцатая.
  Про закулисные весенние интриги и доцента Мачкаляна
  
  Тогда в институте всё по делу, никаких лишних факультетов типа международной кулинарии или там эффективного менеджмента больничных тумбочек не водилось. Строго "лечебка", педиатрия и "стомат". И не строго ФУВ. Если уже врач, но хочешь совершенствоваться - Валабуев, вот вам ФУВ!
  В старом, ламповом "Эскулапе" восьмидесятых программка была минут на семь (с аплодисментами на семь ноль пять), все пальцеломы были с "лечебки", так что тут без вариантов, за кого на "Студенческой весне" позориться. За лечебный наш десантный факультет.
  А когда клуб разросся до галактических размеров, то стали закавыки происходить. Главный эстрадный конкурс носил налёт межфакультетской соревновательности, особенно между "лечебкой" и педиатрией.
  Война наклонов, эпизод пять. Не до драки, конечно, но певуны-убийцы, боевые гитаристы и мастера смертоносных кадрилей косо друг на друга посматривали, как в прицел аноскопа.
  "Стомат" слабее, хотя порой зажигал. Терять нечего - гуляй, рванина зубов, наяривай. На старших курсах меня деканат посылал как-то пару раз на репетиции "стомата", с целью углубить размах и усугубить качество сценического продукта. Вмешивался в процесс мало. Действие напоминало подготовку новогоднего огонька "седьмого бэ" в глухом алтайском посёлке. Больше смотрел на тренировки женских эстрадных танцев. Это у них конёк. Бодро, мясисто и ряда с десятого, чтобы по̀том не шибало. Удивлялся, как с такими бюстами девицы будут в чужом рте (или роте? Давно Ожегова не перечитывал) ковыряться? Там полметра до раскрытой пасти выходит, как у Стаханова до угля.
  Позже интуристы стали учиться, так они свой концерт давали. В статусе показательного фигурного катания и рубрики "Их нравы". Танец про Джимми и Ачу, призыв духа реки Замбези для успешной сдачи хирургии (пантомима с копьями), тверкинг для успешной сдачи всего (танец такой, в котором ягодицами трясут, хотя нет, это стомат), монолог на суахили как восхитительны в Сахаре вечера (это, пожалуй, я загнул в угаре).
  Педиатры к "студенческой весне" жёстко подходили. Факультет поменьше "лечебки", сильным полом не избалован, веселье - их вторая профессия. Потому относился к талантливым ресурсам прагматично, не разбазаривал. Трёх эскулаповцев педфака - Геру, Влада и Фреда силой мобилизовал для участия в творческом прорыве, чтобы первое место. А потом ещё и Маскима Жидкова. И Юру Герасёва. И Росю. И Чвика. Нездоровая тенденция, факт.
  Клубных лечебников никто никуда не звал, потому что пофиг. Один раз мы с Димой конферанс провели, но это так, на доброволке.
  Эта троица с конкурирующей фирмы ставила какие-то сценки, им безумно хлопали и восхищались, хотя кривлялись они не в себя, и тексты были слабые. Потому что свои, педиатрические. Корпоративная солидарность.
  - А наши ребята с педиатрии, не то что ваш "Эскулап".
  Хотя они и были наш "Эскулап". Не знаю, как другую лечебную братву, а меня подобные высказывания дико бесили. Вяча даже хотел подсрачников надавать, но внутренняя культура не позволила. Сдаётся мне, что не очень-то их и заставляли, сами желали покуражиться перед педиатрическим начальством, чтобы "пойнты" зарабатывать. Пенсионные баллы. Надо пересмотреть ихние красные дипломы на предмет подделки и фейка! Сценки - унылое говно и дипломы липовые! "Лечебка" рулит! Так, стоп "ит из". Собрался. Разобрался. Продолжаем.
  Только Эдика Мачкаляна, единственного "эскулаповца" со стомата, никуда не звали. Он текст не помнил потому что. Вообще никакой. Но импровизировал смешно, делал пассы магические и строил мимические рожи, не связанные со смыслом происходящего. На своей волне выступал. Моношоу "Мачкалян" при поддержке удивлённых получалось, но очень смешно. Один раз привёз трехлитровую банку кизиловой чачи. Чуть не помер я тогда от такого натурпродукта. Сивушными маслами заправился, как мотоцикл Днепр, лет на пять вперёд.
  На 50-летие клуба Эдик приехал под видом солидного доцента из Витебска, побоялись на сцену выпускать. Если в молодости такие пляски святого Витта устраивал, то сейчас мог вообще в опистотонус впасть. Переводи затем лечебный вискарь на него. Так, в массовке вышел, радостно попрыгал, и то хорошо. Без эпиприступов. И чачи не привёз. В Витебске, говорят, с кизилом нынче перебои.
  Так раз в год проходила в нашей "шайке-лейке" тонкая красная линия, не навсегда, понятно, но... красные дипломы надо проверить.
  Хотел в этой главе про концерт-шизюрмалу рассказать, но увлёкся. Пусть останется коротенькой про педиатров и Эдика. А мы к следующей.
  
  Глава шестнадцатая.
  Про загибы памяти, Борисыча Первого и чёрную магию СТЭМа
  
  Вот оно как, вроде бы знаковое событие, первое полноценное эстрадное шоу в институте, возрождение "птичком-фениксой" агонизирующего клуба, новый всплеск, яркие люди. Фонтан, оргазм и эндорфин. А ни фига деталей не помню. Волнующе было, стрёмно, а потом - счастье. А на полштыка в башку копнёшь - детали стёрлись. Уползли дождевые черви нюансов в навоз забвения. Эка загнул, пора в конфуцианцы записываться, объявление видел в сортире в "бургеркниге". Говорят, с годами интересный склероз приходит - вчера не помню, а во всякой тридцатилетней хрени - кажный миг играет свежестью. Что-то не работает теория, на себе испытано.
  Помню, как вчера с Димой смотрели лики мундиаля на Никольской, ГУМе и Красной площади. Выступление кремлёвского полка под дождём. Лошадь гадила на древнюю брусчатку - туристам радость, кавалеристам - срыв погон. Диме на рамке ошалевшие на жаре курсанты-менты говорят "оупен зис" и показывают на рюкзак с торчащей бутылкой "Источник жизни". Не "перье с эвианом", а поди ж ты по "ангельски" "ноу уота". Потому что лыбится постоянно, как нерусский. И кроссовки разбитые. Русский бы свежие надел, к мавзолею как-никак.
  А из седой старины всплывает только капуста, летящая из Шейнкмана во время горной лаванды. Но соберём кофеином память в разящий кулак и попробуем склеить в кириллицу осколки событий весны 90-го года. Как ни крути - верстовой камень истории клуба. "Майлстоун", чтоб Вяча с Фредом прониклись.
  Притаранили мы из Одессы (е - мягкое, за "э" местные могут и в кофэ харкнуть такому невоспитаному "гою") подарок ректора тамошнего - корону ректору тутошнему, Николаю Борисовичу Козлову. Хороший мужик был, интеллигентный. Зайти можно в кабинет свободно, если, конечно, дело серьёзное, а не так, по поводу нобелевской. А корона, это не китайский ролекс, между делом в карман сунешь. Тут нужно действо. Церемония. Коронация называется, монархисты рассказывали.
  Не зайдёшь же в кабинет во время совещания со штуковиной, и так резко, без ваших "монплезиров", корону на уши - нна! - Ваше Величество, всегда искренне Ваши. - И, повернувшись к проректорам-деканам, - на колени, холопы!
  Хотя идея хорошая.
  Решили мутить программу, сценки-юмор-смех, музыка-танцы-корона. Повод есть, программу наскребём и допишем, саму процедуру додумаем, чтобы не обидно и смешно. Трудно, но мы - самородки из народа и не такие "Хуанхэ" на коньках вплавь брали. Зал, музыку, декорации Шестак пробьёт, он и бункер Гитлера, что в Красном бору, пробил бы насквозь, даже гитару не поцарапав. С костюмами и мелким реквизитом вообще шоколад вышел, у Антона выход на драмтеатр был. Хотя это я уже упоминал. Вот он - незаметный склероз. Надо главу дописывать, пока амнезия не накрыла и не осталась в башке одна гадящая на Красной площади лошадь.
  Нарядились знатно. Диме Маркову, конечно - буржуйский цилиндр. А некоему субъекту - нищенские шмотки в виде короткой ночнушки из мешковины.
  И кандалы. Это Стасу Просцевичу в отместку за чуть не сломанные сами знаете что. В этом прикиде, очках и с ухоженной бородкой Стас смотрелся просто сюр. Ещё белые носки, чтобы инфаркт у сторонников соцреализма пообширней развился.
  В те финансово мутные времена стипендия распределялась по следующей схеме. Ботан и весь в пятерках на сессии - шесть червонцев на руки. Словил хоть одну четвёрочку, десятку красную верни и распишись за полтинник рублей. Чистый хорошист (во, словечко выплыло, начал, по ходу, пирацетам всасываться) - четыре красненьких и не кашляй. А вот коли ты не ценишь, что государство тебя бесплатно учит, портвейн пьёшь больше положенного и в пыльной зачётке завёлся хоть один трояк, то гуляй, Вася. Стипендии нет, что способствует воздержанию от портвейна и бодрым забегам в лектории, виварии и читарии в следующем, трезвом и голодном месяце.
  И тут инсайдер, то ли близкий к бухгалтерии, то ли мывший полы в профкоме, чётко отрапортовал. Так, мол, и так:
  - Скоро стипендию платить будут всем. Включая троешников и портвеинистов.
  Естественно, эстрадный сатирический листок "Весёлый скальпелёк" не мог пропустить такую жирную утечку.
  "ЭнБэ" приглашался на сцену, рядом с ним Дима в качестве советника. Говорить за ректора подготовленный текст. Ну и поддержать за локоток на случай детских неожиданностей, коих заготовили предостаточно. Одной из них было внезапное появление юродивого из оперы про Бориса Годунова. Мюзиклы про Ельцина ещё впереди, не дай бог.
  Бородато-очкастый нищеброд в исполнении Просцевича, гремя веригами, ловко выпрыгивал из пыльных кулис и в коленно-локтевой сближался с начальством. Чисто робот поддержки пехоты будущего или близорукий дракон с острова Комодо настоящего.
  Борисыч вздрогнул, но устоял, старая закалка. Всякого в ректорате навидался. Дима, согласно утверждённому сценарию, вопросил со старославянским акцентом, типа:
  - Пшто пресмыкаешься, и шта тебе надобно, слабообеспеченный разумом?
   Ректор согласно кивнул, - Да, да, пошто и шта?
  Стас поставленным голосом выдал испоганенный кусок арии. Видать, пластинку где-то послушал. Хорошо выдал, по лемешевски-козловски: "Мальчишки отобрали стипеееендию".
  У высокопрофессионального юродивого в родном "БГ" было про копеечку, но креативные парни создали текст современный и остросоциальный. Чтобы не в бровь, а в кровь.
  - Подымись, несчастный. Будет тебе стипендия. Теперь всем будет, - закрывал репризу Дима. Троечники хлопали стоя. Остальные - тоже громко, с переходом в свист и овацию. Ректор улыбался.
  И чтобы не снижать градуса (закон шоубизнеса, пьянью всякой украденный), хор как даст "Славься". Мимо нот, но с переделанным текстом. Чтобы вообще от оригинала отличаться и словами, и мелодиями с ритмами. Почти богемская рапсодия вышла английского популярного исполнителя "Королева". И под шумок, трое в судейских мантиях выкатывают корону и шпарят прямо из папок речь. Речь не помню. Что-то очень торжественное и бессмысленное, как тост на свадьбе водолаза.
  А судьи кто, воспросит классик. Знамо дело, я. И Дима Степанов, ставший очень скоро просто Стэп, и Шестак, как движок всей этой катавасии. Он и нацепил царский причиндал ректору на уши. В хорошем смысле. Торжественно, весело и под хоровое "славься". Очень вышло импозантно и безопасно. Корона была бархоткой изнутрей подбита, так что профессорские уши весь этот груз ответственности достойно выдержали, даже, я бы сказал, героически.
  Что в зале творилось, особо разглядеть не мог. Зрение и без коронаций так себе, а тут адреналином накрыло, всё мелькает и плывёт. Очень волновался тогда, в лица женские не пялился, как потом научился.
  Может, плакал кто, а может молебен творил или что там еще положено в "знаковых ивентах" делать. По "вестминстерским аббатствам" особо не специалист, да и принц Гарри что-то давно не звонил. В проходах на коленях никто из заведующих кафедрами лбом не колотился - это точно. Наверное, позже, на банкете, но туда нас не позвали.
  Между тем, торжественная часть завершилась, Стас сменил робу на костюм, и понеслась вторая часть севильского цирюльника. Вот заметил, что описывать миниатюры, даже самые убойные, словами - дело неблагодарное. Не смешно выходит.
   - А вот он пошёл, а этот кааак выскочит, а тот и говорит: "А ведь это не Мадера!". - И чо? Вот и я к тому же - ничо. Кой-чо через плечо.
   Тут нужно смотреть, хотя бы одним глазом, хотя бы издалека и чёрно-белое. И слушать звук, пусть и моно, и "эмпэтри". А лучше из зала, чтобы всю публику чувствовать. Магия театра и чёрное шаманство эстрады. А зарисовывать буковками это лицедейство - увольте. Нормально отмазался. А вообще, я и не помню, что показывали.
  
  Глава семнадцатая.
  Про эпохальное событие, которого не помнишь
  
  Традиционно после значительной консервы (концерта по-смешному, а репа - репетиция) происходил фуршет многообразной степени интоксикации. Будь то гала-концерт фестиваля (там уж банкет с антрэ-котами, танцы лонбадо и всё такое до утра или отъезда) или участие в левой солянке ко дню кого-нибудь на один номер. Цель - не напиться с радости или горести, или от серости будней. Зачем? Жизнь и так ярка, разнообразна и плескала на тебя многообразием жидкостей, отличных от водки и пива.
  "Разбор полётов" - термин, пришедший от военных летунов, привил, как БЦЖ чукчам, Мишунин. Посмеяться над косяками и ляпами, наехать на авторов крупной лажи, наметить планы, закинуть подсмотренную или выношенную самостоятельно идейку. Не шутку, не миниатюру целиком - не дай бог. Тему. Фишку. Ну, и пообщаться за жизнь. И снова наехать, но смешно. А потом можно и в педиатрию по балконам через шкаф на первом этаже.
  Вяча такие посиделки не очень любил, особо финальную часть, потому как в ночи шёл провожать "ЮВ", им по пути было, до самой Поповки пёхом. А Вяча - здоровый и безопасный. Всегда ругался, типа, опять Мишунина доводить! До дверей. До ручки мы как-нибудь сами. Но, парень порядочный, никогда не отказывался.
  А вот Шейнкман на вечеринке провозгласил тост за Логена, что крайне приятно, и добавил - Богена. Стало как-то неловко и стыдно. А Владику стало хорошо, и он заснул.
  По двум причинам и выпитое будет третьей. Во-первых, подарил "жэжэшную" погремуху, которой воспользовался спустя тридцать лет. Претворил в жизнь историческую миссию. Настоящий мужчина должен посадить, вырастить и крикнуть: "За Логена-Богена".
  И второе, физиологическое - было три ночи. Актовый зал НУКа был родным, вахтёр дымил чем-то патриотичным рядом и был не против: "Што робяты посидят тихонько, потому как приличные, ведут себя спокойно" и подливают регулярно. Пить и курить в зале тогда преступлением не считалось, как и в самолётах с поездами. Но я забегаю, мысли, они словно левая нога Акинфея, творят, что хотят.
  А тогда, после первого в жизни полноценного концерта, вышел я известный, счастливый, опустошённый и полный надежд и планов. Словил хайп. Слова ещё не было, но уже словил. "Опережая время". 18+. Камин сун.
  Первые десять шагов из чёрного выхода в тёплый майский вечер, про который пел солист "ласкового мая" Дима Марков, были прекрасны и бесцельны. На одиннадцатом идиллия рассеялась. Навстречу двигался сияющий, как бляха армейского ремня, вдохновлённый Никуткин, уважительно поглядывая на невысокого и щуплого спутника преклонных лет. Тот улыбался в седую ухоженную бородку, под которой свился старомодным узлом трёхцветный галстук, вероятно приобретённый на развалах соцлагеря.
  Передо мной возник легендарный Юрий Викторович Мишунин. В то время ему было на десять лет меньше, чем сейчас мне.
  Человек-эпоха прямым ходом из 70-х.
  Никуту̀ понять можно, энергия, мечты и идеи получили реальную возможность вырваться из застенков ленинских комнат, соединив древние кости забытых идолов типа Мишунина и дурную, бурлящую кровь молодых кавээнщиков, которым более не суждено сразиться в разминочку с соратниками по духу.
  Фух. Длинное предложение родилось, но резать на части не буду. Птица-тройка - причастие, деепричастие, обращение - тащит нас тяжёлым "лингвотанком" дальше, сквозь окопы генерала Альцгеймера. Смайлы, "эмотиконы" и всякие "WTFы" - не наш конёк. Если только иногда.
  И ещё. Юрий Викторович, не обижайся там, на небесах, за "идолов", на своего непутёвого ученика.
  Где потом сидели и как подписывали "мюнхенский сговор", память стёрла. Ни застолья, ни здравиц не было, как-то обыденно, по крайней мере, для меня. Не ощущал всей историчности момента. И одна банда, и вторая по-своему близки. Я даже радовался, как второклассник, у которого папа с мамой снова съехались. Папа старше мамы на четверть века и занудный, как старый пень, а мама - молодая и ветреная студентка, толком ничего не умеющая, но всё-таки радостно.
  А вот Свешников с труппой ушёл. Видать, амбиции взыграли. Ну, да Бог ему судья и долгих лет жизни. Сложный человек, противоречивый. А Славка Пастернак остался - и ничуть не пожалел.
  Из подполья в обновлённый клуб выползли наиболее "отмороженные" активисты театральной сцены - Никуткин, Просцевич и Савицкий. Зубры, мастодонты, игуанодоны. Жаль, что юрский зоопарк закончился, а то бы ещё эпитетов подобрал. Выползли и в коллектив влились. Хотя, кто в кого влился - ещё вопрос. Впереди лето, а затем первый сезон обновлённого клуба. Как оно происходило и чего это нам с Мишуниным стоило - в следующей главе. А в результате слияния поменялось всё.
  
  Глава восемнадцатая.
  Про концЭпцию и болдинское лето
  
  Лето между вторым и третьим курсом получилось весьма насыщенным. И физически, и морально, и творчески. Вероятно, оттого, что никто не мешал. Убедился, быть почти одному - здорово.
  Вроде 19 лет, жги, тусуйся, езжай дикарём в Крым, компашки, вечеринки, сейшены. Всё не так. Купили собаку. Дача в Красном бору. Обитаем вдвоём с дедом. Дед сделал турник и макивару, собака сделала по большому в лесу, я сделал толстую тетрадку шуток юмора, 96 листов. Написал новое посвящение в студенты и несколько крупных музыкалок. Их, как и стиль "Эскулапа", следует описать подробнее, поскольку музыкальная манера стала лицом клуба на последующие десять лет.
  На "студенческую весну-89" в качестве почётного гостя пригласили СТЭМовскую банду из тверского "меда". Выступали в "жирное" время, в конце гала-концерта. Что поразило, перед их выступлением вышел дядечка в костюме и белых носках, строгий такой, как молодой Ульянов на фотографиях, хотя прикинут как Джексон в клипе... э-э-э... во всех клипах. И поставил слева на авансцене японские клавиши на специальные козлы. Вроде как пианино-пианином, только розетка нужна. Я в школе ионику видел, даже в ансамбле три клавиши нажимал.
  
  Чудо советской техники - ионика - "Юность"
  
  В отличие от всяких ваших "Стейнвеев" с "Блютнерами" (рояли такие, что квартиру купить можно) там достаточно не молотить по клаве, как я сейчас, а втопить до упора и кривляться в танце. Так что в пианинном деле у меня "чёрный пояс". "ЭлектроМацуев-теоретик".
  Но у "тверяка-солёны-уши" аппарат круче, чем японская "Ямаха". Она звуки издавала всякие, даже барабаны туда засунули и маленькую бас- гитару. Альт называется. Сам чувачок такой серьёзный и даже почему-то сердитый (видать, из библиотеки выдернули или с научного диспута в пивбаре), а жёг, как в последний раз. Бодро, но при этом по нотам. Редкий дар для доцента в Твери.
  И благодаря "самурайскому клавесину" программа у тверских-ямских товарищей лилась, как Афанасий Никитин. Тоже из этих мест, только тёмное. Нет гнетущей тишины, пока стулья выставляют, где "тыгдым" музыкальный, где мелодия фоном, а где и цельный куплет вставлен. Час на одном дыхании, и всё благодаря доценту Ван Клиберну, его японской музыкальной шкатулке и немножко слаженности коллектива. Текстовочка - так себе. Из синей папки местного Никуткина.
  Сижу на ступенечке прямо перед сценой, пялюсь в музыкантские когда-то белые носки и понимаю: - музыка - залог успеха. Без клавиш эти "у входа в общежитие", профессор и студент и прочие праздники урожая так и останутся унылым древним "гуано" давно улетевших пингвинов.
  А с фортепиано могут стать "гигамузыкальным шоу" с успехом, аншлагом. Конечно, не уровня концерта Талькова, но как у ансамбля "Скорпионы" точно. Осенило меня и определило, в каком направлении надо бурить талантом.
  Курсе на шестом прикинул, сколько песен было переделано. Выходило - больше сотни, а то и ближе ко второй.
  Благодаря Юрию Викторовичу много чего в клубе появилось. Да что там - всё. В том числе и клавиши. Вначале "Ямаха", очень крутой аппарат по тем временам. Потом вообще - "Корг Ай3", как у "Машины времени". Но уже после нас.
  Любая электроника без человека - ничто, так, кусок пластических масс и немножко кремния. И капелька германия, если фирма̀. Человек такой нашёлся и звали его Кравец.
  Этот отдыхает в плане голоса. Чему на фотке и удивляется.
  И не этот, этот вообще Кравиц. Испоганил фамилию.
  Наш был и есть Андрей Кравцов. Очень важный человек в клубе. "Фадиез" и "сибемоль" театра. Без него музыкальная концепция программ ухнула бы, как Каренина под "Сапсан", и квакнуть не успела. До этого, ещё при Шестаке, приходили какие-то Шурики, обещали слабать, что и выполнили, но в другом месте и без нас. Слились без лишнего визга, как, впрочем, и сам Шестак. Поехал переводиться в очередной медицинский неугомонный Владик. Тут недавно узнал, что возглавляет он серьёзную государственную контору по лицензированию фармпроизводителей. Вот тебе и за окном столичная, гуляй да пой, наличные. Умеют люди гнёзда жизни вить, такие вот фишки.
  Но вернёмся к чаю вдвоём. Потому что вместе с Кравцом пришла не только клавишная расчёска, такая красная и на пол-октавы. Если во время песни "ямаха-ямасо" ловко присесть и водить ею, как автоматом, по залу, то получится "Дитэрболен" и "Том Ям", точнее "Андерс". Дуэт из федеративной республики Германия "Современный разговор". Поясняю для тех, кто родился уже после открытия макдональдса на Пушкинской.
  Так вот, пришёл с Андреем и владелец ещё более таинственного инструмента Володя Самойленко по прозвищу Володя Самойленко. Человек с саксофоном, тихий, скромный, не то что ваши кларнетисты. В результате, образовался в клубе собственный ВИА, что позволило распоясаться в творческом плане. А в не творческом мы и без ВИА о-го-го были.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  Владимир Самойленко, Андрей Кравцов
  
  Тридцать первого августа собрались в общаге, у Эфрониума, и главным номером сборища было заслушать, чего я там накарябал и как в этот год половчее выпендриться. А потом можно и откушать, что бог послал. Это традицией стало, каждый год собирались. И каждый год - новая тетрадочка. С ассортиментом, или, как тогда выражались, репертуаром, проблем не было, пёрло, как на дрожжах. Жалко, что с интернетом в девяностые случались редкие, но длительные перебои. Поэтому, если желаешь переделать хит - добро пожаловать на базар, к лоткам с кассетами. Выкладываешь кровные и гоняй "эмкашечку" хоть до посинения, похабь знакомый текст.
  Или пластинку слушай, если в ретро потянуло, или в башке воспроизводи, что на пении вдолбили. Про крейсер Аврору, например, или "смокон зевота", если учителка из хиппи была.
  В творческом плане имелось, чем рассупониться, а тут пошёл "профит" материально-технический. Зал НУКа за клубом закрепился основательно, вахтёрши ключи выдавали по первому взору. Появилась каморочка для хранения матценностей с раковиной только для питья. Аппаратурку притаранили, костю... Так, стоп. Глава-то уже кончилась, и про неуклонный рост благосостояния - уже в следующей главе.
  
  Глава девятнадцатая.
  Про законы физики и подвиг героев
  
  Про костюмы - в следующем приступе, а пока про аппаратурку. Сам не ездил, как говорится, "mea culpa. Moja vina". Это чисто показать, как ловко можно яндексом вертеть, не слезая с лошади.
  Повествую со слов участников операции "Фонограф. Выживут не все". У кого Викторыч деньжат выбил, то нам неведомо. Следует у Никуткина спросить, но некогда, пора главу дописывать.
  Может, секретные фонды института на случай гибридной войны вскрыл, может, члены профсоюза внеплановые взносы закинули. Видать, не очень много, потому как хватило только на отечественного производителя. А сейчас познавательная страничка журнала "Бизоны Хиггса".
  Если кто помнит, есть такая наука физика. Там много всякого наверчено, интернетов не хватит, а нас сегодня интересуют разделы про юмористическую акустику и электрические сны Филиппа Дика.
  Шутки чаще бывают звуковые, то есть издаются ртом. Не перевелись ещё, конечно, мастера порвать зал на одном метеоризме, но уходят виртоузы, уходят... На ТНТ в основном уходят. А тогда ещё шутки в большинстве своём нужно говорить, а иногда петь. Издавать определённые звуковые колебания, которые, сволочи такие, имеют наглость затихать. Особенно, если по жизни сиплый или вообще астматик, и вентолин дома забыл. Тут лишь на мимике зал удержишь, но речь сейчас чисто за аудио. Ауди ТТ. Вот отвлекаете вы меня, не даёте науку задвигать в массы! Да, звук в воде передаётся быстрее. Насчёт мочи не знаю, можно не острить. Тоже мне, "шоубенихила" тут. О серьёзных вещах говорим.
  Потому человечество, чтобы звуки усилить и при этом, как водится, подзаработать, придумало всяческую хрень. Говоришь в такую штуковину с проводом. Называется мелкозвук, или по-научному - микрофон. Все "скопипастили"? Продолжаем.
  От него звуки, даже самые неприличные, идут по проводам в горячую тяжёлую коробку под названием усилитель. Ему всё равно, какой звук усиливать. Потому что внутренности его представлены целой жменей всяческих триодов и диодов.
  Команда такая есть тоже, воспользовалась минутной слабостью "Эскулапа" и стала чемпионами. Это Шестак виноват и немножко Грегуш, который исчез глав десять назад, факт.
  Продолжаем занимательный "амплифаинг". Из этой коробки в наборе юного рокера, кстати, дорогой и ломкой,по спецпроводам звук, который уже совсем не звук, а очень даже ток, бежит к эдаким гробам, в которых снова звук! "Техномагия" рулит. И чем больше гроб, тем сильнее "ё... сорри" звук. Получается вообще "некротехномагия". А что ты хотел. Искусство требует ватт. На этом научный портал закрыт.
  Вот теперь задача посерьёзнее всяких Джоулей с Ленцами. Всю эту хиромантию надо найти. Купить. Не пропить. Притаранить. Довезти. Разместить. Отчитаться. Опробовать. Не сломать. Опасность в том, что пункт два возможен на любом этапе и частично на всех. "Челлендж" века, а вы мне тут про Бойля из Мариотта будете.
  Поехали решать теорему Гаусса лучшие воины звука, "берсеркеры" эстрады во главе с ярлом. Дима с Вячей, Никуткин с Просцевичем и Мишунин, чтобы они там не это и расплатиться. Я приболел слегонца, пропустил эту сорочинскую ярмарку тщеславия, за что извинился в тексте выше.
  Скупить всю "Сони" с "Маршалом" деньжат компании "Мишунин рекордз" маленько не хватало. "ЭлДжи" тогда вообще не было, а была невнятная "ГольдСтар". "Пионер" не внушал названием, нам бы чего посерьёзней, хотя бы комсомольское. Обратились в старое доброе ЛОМО. Я тут на их сайт зашёл - "мамадарагая".
  Одних перископов к звездолётам "стопиццот" в год делают. Тут тебе и микроскопы, и всякая телеметрия. Оптико-механическое объединение, не хухры-мухры.
  Но тогда, видать, времена тугие настали, стали оптикомеханики колонки с микрофонами клепать, к ним, как полагается, стоечки и проводки. Куда ж без проводков, без них вся эта канитель - металлолом и тяжести. А тут потребители пожаловали в лице вышеперечисленных товарищей. Заселилась эта "сони мьюзик" с питерским шиком и кардымовским размахом в отцепленном плацкарте. Такие бюджетные отели тогда практиковались. Тепло, светло и мухи не кусают. В ноябрьском Ленинграде. Куда пойти студентам в городе трёх революций, он же культурная столица? Конечно, за водкой. Тут нашей "разведроте" повезло: увидели очередь, в начале которой "давали". По две в руки, что уже неплохо, да к тому же - "Сибирскую". Редкий вид хлебного вина в наши годы, элитный. Не посольская, конечно, но крепостью в 45 градусников. Приятный бонус для ночующих в отцепленной плацкарте. Вяча удивил очередь криком о том, что он приезжие артисты и ему срочно. В Питере всегда с артистами напряг, поэтому взяли быстро и никто не бил. Уважает всё-таки город на Неве тягловую скотинку эстрады. А может, Вяча на Райкина был похож. По мне, так больше на группу Оттован.
  Потом, конечно, и в Эрмитаж заглянули. Дима про гопников с ружьями упомянул, которые тут всё разрушили и украли. Интересно, как же они на это смотрели, если всё порушено и украдено? Секрет, выходит. Видно, честные гопники всё вернули и отремонтировали.
  Как тащили тяжеленные ящики, молчат ребяты. Нелегко пришлось, видать. Но оно того стоило. Собственные колонищи, мощные, с хорошими низами. Микрофонов много, пусть и с дизайном из фестиваля "Сопот-72". Усилки надёжные, ламповые. Умела делать советская власть, когда хотела.
  На каждую репу с музыкой вытаскивали. Как они пёрли? Немыслимо. Просто, качественно, неубиваемо. Три (!) ордена Ленина заводу просто так не дают!
  Лучшее за такую цену. Поролоновое яблоко в бонус.
  Добрые люди поведали, что тёмным пятничным вечером ЛОМО уже закрывался на замок, когда из метели с дождём по одной версии, или "камнепада с семяизвержением Везувия" по другой, вынырнули "комиссары в пыльных шлемах" и добрым словом, пляской и смоленским сувенирчиком вырвали комплект из жадной пасти кладовщика и были таковы. Только грязь из-под тачанок. От злости обманутые напором и коварством "ломовцы" хлопнули железными воротами и вернули городу название Санкт-Петербург. Но лишь демонический хохот Вячи, одурманенного сорока пятью градусами, был им в ответ.
  Про костюмчики и другие прелести цивилизации уже в следующей главе.
  Глава двадцатая.
  Про микшер, его погонщика Мишу и клубный прикид
  
  Одним словом, появилась аппаратура. Не "хай энд", конечно, но и мы не лондонский симфонический, вполне качественно качало, даже для наших молодых ух. Да, упустил ещё один момент. Проволочки от микрофонов тянутся не сразу в усилитель. Есть ещё один серьёзный аппарат, с кучей бегунков, лампочек и крутильных фишек. Называется он микшерный пульт. Как миксер, только звуки взбалтывает. Штука дорогая, в обращении сложная и при неумелом подходе способная загубить даже выступление хора глухонемых. До кучи был приобретен пультец, потому что очень уж нужен для козырного клуба, которым вновь собирался стать "Эскулап".
  Ну, скажем, не совсем такой, но в смысле полёта инженерной мысли так весьма схож. И тот, и другой вселяет ужас в души непосвященных.
  Понятное дело, что сладить с "центром управления полётами" может не каждый, а лишь одарённый, отмеченный малой печатью гениальности, а может и большой. Отличная цитата, не удержался. И такого человека нашёл Дима Марков. Старинного кореша по счастливому детству и одноклассника - Мишу Гуденкова.
  В силу могучего ораторского потенциала Миша на сцену выходить не стремился. Даже как-то избегал. Говорил тогда и говорит сейчас быстро, проглатывая звуки, слоги, слова и предложения, как Лао Цзы - рисовые шарики - все и сразу. Это в спокойном режиме. А если волнуется или радуется весеннему солнышку, то втыкает режим турбо. Тогда без специалиста с кафедры восточных языков или профессора-ксенобиолога не обойтись. Лучше специалиста по дельфинам звать, чтобы наверняка.
  Начинаешь его понимать лет через пять или если Миша либретто своей арии предварительно выдаст. Этот неординарный подход к использованию второй сигнальной системы не помешал Мише стать главврачом и специалистом в медицине. Жаль, что не логопедом. Пропал талант.
   При нас на инструментах Миша не музицировал. Может, дома по вечерам на арфе и наяривал - "инжой зе сайленс" своего любимого "Дипич Моуда", но держал сие в дикой тайне. "Инжоил сайленс" втихаря. Так что в плане производства саундтрека Миша не подходил, хотя и парень неплохой. Служил во внутренних и работал на заводе холодильников, что очень важно для вступления в СТЭМ. Вообще ключевой момент. Живёшь на Смоленщине - будь холодильником. А тут - такой механизм.
  Миша быстро освоил акустику, так появился звукооператор, а местами и режиссёр. Микрофоны пахали исправно, звучали мелодии где надо, даже если Миша садился за чужие фишки, ничего не пищало, не фонило. Нужный чувак. На полтинник клуба даже на сцену вышел и понятную фразу забомбил после тщательной "репы". Прокачал речевые центры на командных позициях.
  Но вернёмся к плюшкам, которыми оброс клуб после реинкарнации и прихода ЮВ. Нужна униформа. Красивая, удобная, модная, с одной стороны, и чтобы никто не женился в ней, как бывало с клифтами из эпохи пунических войн, с другой. Старожилы рассказывали, как в период освоения космоса левые люди женились и проводили первые брачные ночи в "эскулаповских" пинжаках. Оно, конечно, почётно, если в пиджак и роды примут, но с затеей использования "изделия haute couture" в акушерских целях есть несомненный перебор. Поэтому образу клубного пиджака придали сугубо сценический, прикладной характер.
  Начнём с глубинного, с подкладки. Её не было.
  Далее, материал. Тут проще. Если Тула - это пряник, оружие и Шейнкман. То Смоленск - это стена, строитель, холодильник, и, конечно, лён. Растёт эдакий болотный хлопок припеваючи и так же припеваючи местные жители выделывали русский шёлк на комбинате имени его же. Правда, такая благодать пришла на наши земли в последние годы, когда необходимость в работате отпала, а появилась неустанная жажда покупать и веселиться. Поэтому льнокомбинат стал не нужен.
  
  Была вот какая-то гнусь, что-то там производила, заставляла на работу ходить. Сплошной тоталитаризм и совок! То ли дело сейчас. Лепота. Но тогда эта последняя отрыжка социализма ещё работала, давала рабочие места и иногда зарплату людям. Поэтому с недорогим и экологичным материалом вопрос решили быстро. Ну, или мне казалось, потому что не участвовал в процессе. На мне другой цех был.
  Да, льняная ткань выглядит не фонтан, но нам не на Ивана Купала рубахи шить. Можно и покрасить. С цветом вопроса не было. Хит эпохи. Только хардкор.
  Почившая в бозе "льнуха" такого радикального колеру предоставить не смогла, пришлось подключать конкурирующий концэрн. Трикотажную фабрику.
  
  
  Случилось, что мы очень даже за покраску благодарные. Мишунинский опыт и связи, никуткинское обаяние и магическое "тобишь" сделали нас обладателями нескольких рулонов малинового льна. Хоть сейчас обматывайся и пляши. Колонки и пианино есть, что ещё надо для успешного СТЭМа. Но не перевелись ещё перфекционисты на заливных лугах днепровских, и следующий этап операции "Неудержимый щеголь" возглавил завсегдатай и, вероятно, участник модных дефиле - Вяча. Было поручено выбрать жутко модный фасон, что он и сделал с помощью не только бурды, но и моден.
  Конечно, не один в один, но мотивы и стиль чувствовались.
  В итоге каждый из нас заимел: 1. Куртенку (круче, чем у Буратино); 2. Штанцы (удобно бегать, прыгать, бить ногами); 3. Рубашку с коротким широким рукавом (для бицепсов на вырост); 4. Красный галстух с модным узором.
  В таком "снаряге" можно делать всё, что душа пожелает. Хочешь раком стой, хочешь крыльями маши.
  
  Дима злится, Макс спит, Пастернак бережёт костюмчик.
  
  Куртейку можно легко скинуть, что Вяча и сделал, в отличие от Кравца (справа гипнотизирует Ямаху) и Фреда (слева втирает что-то по тексту)
  
  Кстати, в миниатюре с названием "Как приготовить яблочное варенье", или просто "Варенье", Вяча двадцать минут носился по сцене, изображая автора в скитаниях по разным редакциям. Тянул, что першерон французский (тяжеловоз такой), был мокрый, как из душа. Сам и проверил ТТХ костюмчика. А Вяча лучшую мужскую отхватил на фестивале. Но позже, потом расскажу, потому как сейчас занят. Закрываю главу и перехожу к следующей.
  
  Глава двадцать первая.
  Исключительно познавательная и про посвящение в студенты
  
  Теперь, когда наряжены, напомажены и озвучены, можно и приступать. Хотя не останавливались ни на минуту, костюмы и железо - лишь инструменты.
  
  Попрошу, сказал военный,
  Ваш инстру̀мент взять с собой.
  
  Это из Ленина. И печника.
  Костюм - принадлежность к клубу, к избранному сообществу. Может, стоило перстни заказать, но финансово не потянули бы. Не носить же алюминиевые. На брезентовом поле. Опять же, выступать в одних перстнях в институте бы не позволили, пришлось бы представлять в иных местах. И наконец, что мы, масоны какие?
  Стартанули тотчас, осенью девяностого. НУК за нами, репетиции три раза в неделю, с пяти или шести и до упора. Из задач первоочередных - две. И первая, горящая - сделать посвящение в студенты.
  Каждый вуза имеет свою церемонию посвящения, и в каждом со своими загибами. В строительных, вероятно, в цемент ныряют, кто вынырнул, тому и каска. Задохнулся и не всплыл - ходи без каски, как дурак. В физических институциях, может, на атомы разбирают, а потом собирают. В "педах" бьют по левому мизинцу чугунной указкой. Пора завязывать с "садомазо", всё равно на этих закрытых вечеринках не бывал, фантазии одни нездоровые. А вот в автодорожном берут шину от БелАЗа и бабу голую, а потом... Не могу остановиться что-то.
   В "медах" со скелетом пляшут, как до этого казалось. Погоди, ещё напляшешься за первые пару лет, потом с живыми начнёшь куролесить - мало не покажется. Но главный персонаж - обязательно Гиппократ. Тут ликбез нужен из истории и мифов древних майя. Или греков, им всё равно, померли и те, и другие, если кто не в курсе и думают, что майя - это имя.
  Эскулап - это бог у римлян. А вот у греков его полный "твин" - Асклепий, это один и тот же перец. Тут римляне особо креативом не маялись: Юпитер - Зевс, Венера - Афродита, Нептун - Посейдон, Марс - "Сникерс". Асклепий, по батьке Аполлоньевич, детей имел немало, но две дочурки всем известны: Гигея, та по чистоте пошла, руки мыть, ногти не грызть, аскарид не мучить. Молодец, девка. Гигиена - её история. Вторая - Панакея, та больше по таблеткам. Там, где первая маху дала, вторая разворачивалась, причём, по всему видать, успешно, раз в честь её всякую гадость, универсально помогающую, называют панацеей. Или арбидолом. Или глицином, тоже мощная штука, лишнюю съешь - можешь и не проснуться.
  Асклепия в оконцовке всё-таки завалил Юпитер. В греко-римской борьбе все мифы весьма жизнеутверждающие: кому печень орёл клюёт, кому сынок гениталию отчекрыжит да в море выкинет. Ага, почитай про Урана с Хроносом, заодно узнаешь, из чего Афродита образовалась. Тебя потом в море ломом не загонишь в районе Кипрокрита.
  А Гиппократ реально много полезного придумал, некоторых даже вылечил. С фамилией, правда, не совсем повезло, гиппо - лошадь, а крат - управлять. Вот и выходит, то ли конюх, то ли ямщик.
  Погоняй лошадей, мне некуда больше любить.
  Следует его подвиги на досуге перепроверить, кого он лечил. Хотя, вон про "гель-лошадиная сила" говорят, что после него безногие даже олимпиады выигрывают по прыжкам в ширину. Если их безрукие не замордуют хуками с апперкотами. Опять понесло, вы руку-то поднимайте, если от темы отхожу.
  Гиппократа играть приходилось Стасу Просцевичу. Тут дело не в бороде, при нынешнем развитии мочалочного дела на западе любого школоло нарядить можно. Стас изображал маразмата в простыне, глухого, с провалами в памяти и клыках, с фальцетом и парализованного. Вылитый Гиппократ, как его Гомер описывал. Тот сам его видел. Другое дело, что помимо Гиппократа с тремя первокурсниками с разных факультетов должно крутиться какое-то действо.
  Выход деканов и "поздравлялки" с вручением книжек для зачётов действом назвать не могу. Это антидейство. Контрдейство. Провал в действе. Ты, как дурак, целый час зал заводишь, разогреваешь, держишь. А тут выходит крендель в мышином костюме и начинает ныть про успехи и желаем вам. В смысле не костюм мыши Миккей-Мауса, а цвет такой, весёленький. И спич заунывный. Зал "в минуса", начинай разогрев по-новой, как группа "Сливки" перед Шакирой. Но без регламента и порядка - никуда. "Орднунг убер аллес. Яндекс капут".
  А выход простой. Чтобы действо крутилось, должно возникнуть противостояние, конфликт. Единство и борьба противоположностей. Например, Шекспир, что ни соната, то конфликт: Монтекки с Капулеттями, Гамлет с Клавдией (там вообще чёрт ногу сломит, Лаэртский, Офелия, Мацерелла какая-то с Полонием. Надо "Берегись автомобиля" пересмотреть, разобраться, кто там Смоктуновского убил). На чём остановились? Да, поэмы Шекспира. Том и Джерри те же самые из его трагедий, Чебурашка и семь гномов - везде срач.
  Вот кроме сугубо положительных персов, старика Гиппократа с Альцхаймером, санитарами и ведущими и ввели в действие всякую сволочь для создания конфликтной ситуации и закрутки сюжета. Под песню шапокляка, переделанную в "а мы маленькие дряни" выходили дряни весом под сотку каждая. Цвет нации и будущие краснодипломники с главврачами. Лень, Тяпляпство и Обман. Самые козырные роли, между прочим. Минимум текста, максимум импровизации. Носись, где хочешь, даже по залу, садись на пол, на колени Антонине Иванне (она поймёт и простит), чеши задницу, если уж такой у тебя образ. Только не кури. Очень зритель этих тварей любил, не даром лет десять они кочевали из посвящения в посвящение.
  Королевой "гнуси" была "Мегагнусь" в исполнении Эфрона. Его звёздный час, роль мечты и тяжкий крест. Под "багаму-маму" оркестра "Боней ЭМ", ставшую "Халява, моя халява", Эфрон возникал в образе халявы. Словно недвусмысленный ответ на вопрос из голливудских ужастиков: "Ты кто, тварь?"
  У конкурсантов-первокурсников появлялось неистовое желание обосраться, завыть и убежать в родной Новозыбков или в тёплый Могадишо, где потихоньку седеть и спиваться. Образ улыбающегося Эфрона в прикиде шамана-людоеда следует особой конвенцией ЮНЕСКО запретить. Хотя людей готовили заранее, даже знакомили с Эфроном, пока тот был в человеческом обличье. Отличные негодяи получились. "Посвят" заиграл новыми красками.
  В итоге во главе с ходячим водяным из мультика про летучий корабль, дрянь прогоняли. Студентов принимали, представители деканата вручали ксивы, и, после необходимого по замыслу провала, начинался концерт. Облегченная версия прошлогоднего "отчётника", с добавлением чего-нибудь патриотичного про медицинский институт из архива и новой "финалкой".
  Вышел на телевизионные экраны фильм про гардемаринов, где Жигунов такой шпагой Д'Артаньяну, который в этом кино не за наших, - нна! И Харатьян им обоим: "Не вешать нос, гардемарины, Боярский, тооже не грусти".
  Вяча загорелся, решил телевизионный мегахит переделать под финалку посвящения. Раньше у Вячи тяги к стихоплётству не наблюдалось, поскольку другое плётство преобладало. А тут пришёл, сразу на кухню, открыл тетрадочку и крупными буквами вывел: "ГОРДИМОРИНЫ".
  На этой оптимистичной ноте, господа филологи, мы и перейдём к следующей главе.
  
  Глава двадцать вторая.
  Про всего лишь одну фотку
  
  В сезоне 90-91-го сложилось крайне толковое ядро, поэтому прямо с фотокарточки главу и зачнём. Начнём с незадержавшихся. Трое усачей вверху. Посередине Алик Лукманов, личность загадочная в мотивации поступков. Начнём подальше, точнее, со спортивной драмы "Легенда17". Взяли в сборную СССР Харламова в маске Дани Козловского.
  Сидит на лавочке себе, день сидит, два сидит. Треть фильма сидит, а Меньшиков в роли Тарасова играть не даёт. Даже тренироваться. Раз дал шайбы поубирать, а потом расстрелял, как Ким Чен Ин Солженицына, только шайбами и чуть-чуть.
  Лукманов сидел в зале полгода. И на ворота ставили, и в защиту, и нападающим. На коньках не стоит, клюшку не держит. Пару раз шайбы собирал, и то ведро украли. Но сидел. Словил хеттрик в первую гастроль в Новомосковске, да и слился. Дошло через полгода. Мы же не сборная, и зарплаты мощной не было. Никакой не было.
  В отличие от Серёжи Бережнова, который под Герой не улыбается, похожий на подпольщика причесоном и взглядом. Под Герой - это ниже Германа, а не под влиянием диацетилморфина. А то будут лыбиться.
  Сергея Максим Жидков привёл. Не пошло. Голос тихий, застенчивый. Не раскочегарился ни разу, значит, не судьба. Сфоткался вот, сходил пару раз - и "адиос". Парень неплохой, сообразительный. Сидит, грустит, подумывает, как элиминироваться, никого не обидев. Получилось.
  Макс сходу влился, после посвящения и "наших надежд". Вписался, свои тетрадки завёл. Свезло, думал, автор на смену пришёл. Не ошибся. Ишь, по-хозяйски в первый ряд залез между Фредом и Шейнкманом. А ведь первый курс. Шейнкман козу правой рукой кидает. Намекает, что два батла в Новомосковск выставит. Но лыбится подозрительно, потому что по 0,33 решил.
  Красавчик, блондин, который левее и старше - Слава Пастернак. Перекрывает шейнкмановские две пепси-колы своими четырьмя полновесными чебурашками. Последний из "могиканов" Свешниковской банды.
  Второй блондин, что правее - Андрей со смешной фамилией Чвиков. Чвик пришёл с Максом, неплохой актёр, роли мелких гадёнышей всяких - его конёк. Но слился, не дотянул до шестого курса. В "соцсетке" видел его свежевыжатые фотки. Округлился и "заочкарился". Всё нормально, хорошо питается и много читает. А может и наоборот - сидит на углеводах и страдает дальнозоркостью.
  Кстати, о глазных болезнях. Вон Вяча справа внизу, сверкает бляхой на ремне и светит нёбом. Наверняка кричит похабное фотографу. На глазных болезнях старая "препод" Веткина, божья одуваниха, позырила прибором хитрым в Вячины бесстыжие буркалы и говорит, да вы же, Бобовников, АМБЛИОП!
  Вячины целующиеся язвы к тому моменту намертво заросли де-нолом и срочно стал нужен красивый диагноз для покорения ветрениц. А тут такая удача - Амблиоп! Вяча очень гордился. Сейчас очки носит, может и правда амблиопом стал. Там, в Америке, оглянуться не успеешь. Зазеваешься, хоп-хоп! И амблиоп.
  Нежно его приобнимает Дима Марков, второй мой корешок. Всегда улыбается на фотках. Хотя у меня в гостях пытается изобразить Мистера Серьёзность.
  Нарядил его воинствующим конфуцианином, дал в руки люэдао и убедил, что парни без юмора вначале напополам и наскрозь, тока потом смеются.
  
  Дмитрий Марков
  
  Выныриваем из сточных вод современности обратно в мягкую пастилу прошлого. Слева от Димы - Игорь Фридман, Фред. Сидит, красуется забугорным полусапогом и джинсой не нашей, чёрной. В "Эскулапе" до шестого курса. Уехал в Козельск. Уже там сел в кресло заведующего реанимации. Как сыр в масле сидел. Не моцарелла от валио, но плотно и вкусно. Козельск татаро-монгольским игам сколько противился, а американским слился сразу, в лице Фреда. Приезжал прощаться, говорит: "Достало пьянство, тупизм и глухомань". Из глухомани вырвался, но, ребята рассказывают, что в новых ёрках первых двух хватает. Кстати, большой любитель длинной и короткой благородной стали. Давно не общались что-то.
  Справа от Вячи, в образе скромного Паганини, музыкант Андрей Кравцов. Вместе с Герой, жизнеутверждающим усачём, что вверху справа, махнули по окончании шестилетней фиесты в город-герой Череповец, что на вологодчине раскинулся могучей северсталью. Ну и пусть, город красного снега. Зато сразу хата, надбавки и полный будерброд. Сидят довольные, как Фред в Козельске первый месяц. Кравец, когда съезжал, попросил контейнер упаковать для отправки на новую историческую родину. Чуть не надорвались, столько барахла нажил в суровые и голодные годы. Тут и мягкие уголки, и ковры самаркандские (это так, для красного словца, гэдэровские были) и телевизор с техникой для пения и игры. Много ещё чего электрического. Второго железного ящика для книг не понадобилось. Уместились между телеком и кастрюлями.
  Два пожилых очкарика нависли над Кравцом утёсами. Справа, в свитере из флага "центральноафриканской" страны, может Конго или Габон, идеолог движения, Суслов "Эскулапа" - Вадим Никуткин. Щурится довольно, как Матроскин с банки Простоквашина. Свой зал, толковая команда бойцов, скоро первый фестиваль - сбылась мечта!
  Рядом второй столп движения, Председатель консервативной партии за театральность и Чехова - Саша Савицкий. Не дотянул до шестого курса, поскольку не согласился с концепцией балагана:
  - Всё эти ваши танцульки и хиханьки.
  А он притапливал больше за академичность, драматургию и "кушать подано". Но разминка перед выступлением для морды ещё долго жила. Признайся, Савицкий, кто научил?
  Слева, с бородкой - третий "багатур" из калмыцкого эпоса. Стас Просцевич. С командой до шестого курса, потом махнул со своей "леди Макбет" в город Мценск. Лена поразительно со Стасей схожа, кроме бороды, конечно.
  Законы жизни в этом прославленном городишке крайне суровые. Стас набил на головогрудь татухи и побрился налысо. Суровый мценский "якудза". Улыбка - значит смерть. С фотографии смотрит вполне гуманно. Про пальцы писать не стану - достал всех, включая себя. Хотя вот и написал.
  Третий из усачей - персонаж проходной - Алексей Богачёв. Так, без повода усы отрастил. Но поскольку осознал сценическую нецелесообразность, значит, не бестолковый, сориентировался и самовыпилился из клуба.
  Ну что, Стэп, кольцо Саурона замкнулось, сдавайся, гордый вяземский арбалетчик. Оставил тебя на закусь. Это я про вихрастого хлопца с суровым взором, что притулился под усачами. Дима Степанов. Диму привёл Никуткин ещё в 90-ом, при этом укусил. Заразил идеей "Эскулапа" по самые миелобласты. Влюблённые в дело активисты избирались единогласно президентами клуба - Никуткин, Пастернак, Мяснов, Степанов, Герасёв. Идейные комиссары. На серьёзных щах говорю.
  Апробировали в театре разнообразные стили, не только перепевочки, однако до пантомим и пластических этюдов под куполом ГУКа не дошли, оно и слава богу. Хотя, манекен Мишунина с потолка как-то сбрасывали, смешно было. Нам. Были и сольные номера, монологи всякие.
  Так, написал как-то короткий роман в письмах, как студент раз в год пишет домой, в деревню, письмо с описанием жизни своей. Поначалу село-селом, зовут Стёпа, но по ходу матереет, борзеет и становится крайне интеллигентной сволочью, российским врачом, культурным до "фонтанной регургитации". А курсе на третьем письмо такое хамски-хипстерское. Хипповское, скорее, хотя первые хи- ещё не появились, а вторые уже сторчались. Заканчивалось - "Ваш Стэп". Кому читать этот роман в письмах - даже не обсуждалось. Оттуда и кликуха до наших дней. Примерял на себя Дима костюм сценариста. Подошёл как-то и говорит: "Песню написал, давай доделывай". Хит про рану и соль Добрынина. Дима придумал первую строчку-вопрос: "Ну почему меня не лечит венеролог?"
  Посмеялся тогда и дописывать не стал: и так законченное произведение. Хотел куда-нибудь между делом вставить, да забыл. Самого пёрло идеями, вёдрами вылетало.
  А Стэп, по ходу, обиделся и больше не подходил со своим творчеством. Но отомстил по-вяземски, коварно. Пригласил на свадьбу подженишником, а красивую подневестницу за день до росписи заразил ангиной. И подсунул страшную, аж жуть, мелкую бабёнку, агрессивную и охочую до выпивки. Второй день прошёл в венчании, там над молодыми следовало корону держать в душной атмосфере местной церкви. Такие вот у ортодоксальных христиан обычаи. И, чтобы их не осквернять традиции, исчадие ада в юбке убежало с похмелья блевать, оставив в моей руке вторую корону. Теперь и руку не сменишь, не нарушая протокола официального ритуала.
   Хорошо, что Мишунин гостей похмелил, обойдя с утра койки инфекционного отделения с бутылкой и стаканом. "Мишунинъ словно а҆по́столъ щедрой рукой причастилъ стра́ждущихъ". Таким образом, произошла модернизация протокола древнего обряда методом премедикации, сделав таинство венчания более-менее сносным.
  А инфекция, потому как был развёрнут временный лагерь гостей. Никто лихорадкой скалистых гор не маялся и после мишунинского обхода очень даже реконвалесцентами выглядели.
  Никого не обошёл, никого не обидел. Однако, в последнем не уверен. А меня тут нет, потому, что скромный. Закончил. Ушёл писать следующую главу.
  
  
  Глава двадцать третья.
  Про клубный PR и оттачивание
  
  В сезон 1990-1991-го, весной, состоялся первый фестиваль. Три внеплановых главы написаны про нешумный балаган в Новомосковске. Ну как - нешумный, очень даже себе. Просто Шумный - это так "фест" в Брянске назывался, в Калуге - "Студень", "Курская аномалия" - по названию видно, в Тынде. Много позже в Смоленске свой замутили, естественно, "Смола". Только в европейской части сходки бездельников с зачётками. За Уралом наверняка своя "движуха" кипела, откуда "Пельмени", "Дети лейтенанта Шмидта?" "Вот только-таки не надо мине рисовать за кавээн". Видим чисто СТЭМовские команды.
  Жаль, не рванули на фестиваль весёлых и находчивых в Днепропетровск, в 90-м. Первый "Кивин", команд не много. Мы юные и задористые, словно Костя Дзю в седьмом классе. Уже в костюмах и ещё с Кравцом. Сейчас бы вёл программу "Весёлый смех" на канале "Вечерняя Угра". Хотя, что сложилось, то сложилось. Была и вечерняя, и Угра в этой жизни. А смех я и тут вполне с комфортом веду. Не знаю, ребятам с физфака нравится. Ладно, лирику засунем в лиричницу и кулдыкнемся снова в мутные девяностые.
  Кроме двух больших ежегодных концертов имелся целый ряд выступлений поменьше, в разнообразных шарагах. Мишунин нас пиарил по-всякому. Даже корреспондентку из бумажной газеты "Смена" приволок. А может и сама напросилась. Листок-то молодёжный, кузница кадров для "Рабочего пути". По возрасту для областного флаера мы очень даже прокатывали. Сели у Мишунина в подвальном офисе, "на цокольном". Молодка с лейкой и блокнотом, вопросы пулемётом. Спрашивала за всякое, мы с подколочкой отвечали. Бодро так посидели. Спиртсодержащее не потребляли (наверное), но на позитиве. Девчушка прыгнула в трамвай-двоечку и помчалась превращать материал в нетленку.
  Интимы наши неумелые жёстко отклонила, да мы не особенно старались, того добра в медицинском, только отмахивайся. Приличия ради - попытались. Имидж мачо летуч, надо поддерживать всяко. Меня другой интим вдохновил. В смысле, приносите, товарищ Логен, ваших смешариков в виде буков, будем, если зацепят, в газету вставлять за деньги. Вот это разговор, это уже подход.
  В результате, я где-то год в "Смене" внештатником прослужил, десятку-вторую к степухе печатным словом добавляя. Ересь, конечно, нёс отборную, но редакции нравилось. Однажды меня "ихняя главредша" к себе вызвала. Такая селёдка с хвостом на башке и с очками на ней же. Хуже Фрейндлих в первой серии фильма про неё с Мягковым. Только у этой первая серия уже лет тридцать шла. И Ахеджаковой с "мальборой" не было. Мы, - сказала комиссарша, - тщательно следим за вашим творчеством.
  Повеяло улицей Дзержинского и коричневым уровнем тревоги. Повела ручкой и вычеркнула пару абзацев моих каракулей. Учитывая, что платили построчно, трояк, как минимум, вычеркнула.
  С корреспондентом Пашей и "сменовским фотографом" гонорар в одиннадцать рублей в кафешке на Ленина пропили. Уже позднее Паша поехал поступать в Москву на журфак, где попался на квартирной краже и присел на пятёрик. Не пошла журналистская карьера у Павлика. И любовь Москвы оказалась не быстрою. Но верною и чистою.
  А девочка Марина поступила и закончила и "жур", и "фак" заодно, только в "Рабочий путь" не вернулась. "Жур" проиграл.
  В результате активизации тоталитарной цензуры и потерянной трёшки больше в "Смену" я не писал. Тут наши с Довлатовым судьбы кардинально разнятся. Опять занесло в сторону, надо рулевую на выходных перебрать.
  Викторович взялся за коллектив серьёзно, истосковалась, видать, душа по клубу, решил вывести на княжеский левел по качеству. С этой целью на репетиции подтягивались театральные "профи" разных специализаций. Предварительно прогретые Мишуниным театральные профессионалы выдыхали в атмосферу репетиционного пространство весь прогрев, отчего советы приобретали особую ценность и вес.
  Где-то чего-то подсказывали, указывали, но без нажима, так, в порядке шефской взаимопомощи. Потом, в силу диалектики процесса, такие мастер- классы переходили в шефские "взаимопьянки".
  Артист Коншин, царствие ему небесное и аншлагов на облаках, Вячу особо котировал:
  - Мой юуууный друг! Так пойдем же немедля за водкой!
  После такой арии Николай Сергееича, заслуженного, между прочим, легенды драмтеатра, Вяча исчезал в ночи, окрылённый, как Пегас пендаля влепил. Были люди из ТЮЗа и эпичного МЭТа. Связи Мишунина в смоленской богеме были прочны и многочисленны. Удивительный человек. Жалко, театра оперы и балета в городке не прижилось, мы гусары ещё те были. Всё бы лебединое озеро осушили и отщелкунили. Но "жазелей" и так хватало, чай не в мужском монастыре проживали.
  Кстати, о манастыре. Коллектив и там побывал. Мишунин, оказывается, и у священства своим был. Настоятели всякие и иноки его почитали и пускали погостить. Когда всё успевал? Вроде, и городок небольшой, но многообразие знакомств Юрия Викторовича иной раз поражало.
  От канцелярии небесной, товарищи, - к делам мирским. Сговорился Мишунин не с епархией какой или Ватиканом, а совсем наоборот - с Пригорской птицефабрикой. На предмет выступить за твёрдо- и жидкотопливные ускорители сознания. Бартер в девяностые - суть самых девяностых. Тем более "Эскулапу" и предложить нечего, кроме шуток юмора и песен про весёлых врачей-убийц. Это жители местечка Гусь-Хрустальный в те годы получали зарплату гусями хрустальными, а Нарофоминска - фоминскими нарами. Что-то юмор сегодня прёт, пятница на дворе.
  А мы получали теплом ваших сердец и светом ваших глаз. Так пели в финальных песнях. Они на все случаи жизни. Только про курей с яйцами не было, чтобы на птицефабриках выступать. Но это мелочи, мы не Басков. Талантом не торгуем.
  Хотя нет, позже, через год, перед первым Курском...
  Решили обкатать новую вещицу с большими переодеваниями. Называлась она "Молочница". Не в смысле кандидоз, а профессия такая. Как мерчендайзер, только наоброт.
  Александр Алан Милн, создатель реппера "Виней пуха", оказывается, много толкового исторг для детишек. А Маршак, Самуил наш Яковлевич, возьми да переведи. Кэш, наверное, нужен, хоть и до коммунизма недалеко оставалось. А может, мелких любил, желая для них драйва, пока "Машу и Медведя" не сняли. Хорошее такое стихотворение про короля и бутерброд. Никто, никто, сказал он, съезжая по перилам. Гуглим, оно весёлое.
  Решил стих инсценировать, предварительно испоганив текст. Как любим. Текст читал, на каждую фразу сценическое действие, шустро, быстро, костюмировано и завлекательно. Но нужно всем побегать, а мне - знать большой текст. Реквизит реквизирован в ТЮЗе.
  
  
  
  Король - Вяча. Вяча, ты король! Марков - молочница. Дима, ты молочница! Макс и Стэп, сейчас узнаете кто. Кравец - просто в плаще и короне. Череповецкий бургеркинг. Плюс звёздный час звукоператора Миши. Остальных не помню по ролям.
  Загрузились в бюджетный "неоплан", скорее даже "фердинанд" из места встречи, и поехали в Пригорское, которое изменить нельзя. Ехать недолго, если на феррари.
  Встречает у входа в клуб арт-директор - тактический позывной "Завгар". То ли Завгородний, то ли Задорожный по документам. Наверное, всё-таки первое, иначе был бы Задор. Или Запор, деревенские - злые на языки. Оказалось, не только на языки они злые, но и беспощадные на краски. Афиша на клубе извещала: 18:00 Клуб весёлый юмористический с программой "Вокруг смеха" - 2 руб. 20:00 - "Месть и закон" (Индия) 2 серии - 50 коп.
  Оно, конечно, радовало, что смех и всё вокруг него в четыре раза дороже болливудского блокбастера категории ППС (песни и пляски, стрельба). Но афиша намекала, что и жечь мы должны с 4-х кратным накалом в сравнении с Радж Капуром. Но часть оплаты перешла прямо в нас, так что справимся.
  Хуже обстояло с пригорскими ценителями прекрасного. Десяток бабок наверняка помнили гастроли Любови Орловой, а пушки у нас не было. Так что "Мэри йедет в небьеса" следовало делать на одном энтузиазме. В пацифистком варианте.
  Беззаботные поселковые дети носились между рядами, не осознавая, что экономика страны в "анусе", а ракеты "сатана" распилены, их будущая профессия - проституция, если доживут, конечно.
  Этих тоже рассмешим, Кравцов наиграет светит месяц, те и запляшут. Или "итс май лайф доктора элбана". Им всё равно.
  Самый опасный зритель с семками и девками занимал галёрку. Местная "пэца" в петушках и трениках "абибас". Завгар убедил, что ситуация схвачена и налил по третьей. Король диско мог отменить танцы после мести и закона, поэтому он тут и месть, и закон. Шериф. На этом утверждении мира и стабильности в регионе консерва понеслась.
  Как там в кино про профессии Ивана Васильевича?
  - Ему переводить, а он лыка не вяжет.
  Один в один про меня. Пытаюсь шпарить текст молочницы по памяти, меня зацикливает. Там фраза: "Потом её сердешную (выскакивает Дима), и дворника Ефимыча (выбегает Стэп), и свинопаса Джонсона (это Макс выпрыгивает), отправили на каторгу в далёкую Сибирь".
  Немудрёный такой рэпчик, за что и полюбился. Только ребятушки после сибирской каторги направляются в каморку Завгара освежиться зубровкой, будьте-здрасте. Логен приглашает пройтись снова под тот же текст. Только слово "потом" заменяет на "и вновь". Гений в ударе, не любит повторов. И ещё разок, чтоб два раза не отстёгиваться.
  Зритель смеялся, даже девки с семками. Оценили замысел и гениальную находку. Хорошо откатали, с задором мощнейшую вещь, почти революционную в науке лицедейства. "Пушечное мясо!" - трубным гласом пригвоздил нас Мишунин, предрекая успех и лидерство на международном фестивале.
  Не стали оставаться на месть и закон. В Пригорском в ноябре темнеет рано, почти тропики. Что в тех краях по ночам берёт верх - первое или второе, лучше не проверять, даже за пятьдесят копеек. Загрузили по-быстрому свое вокруг смеха и вперёд-назад. В автобусе оказалось, что вокруг закуси мы имеем только хлеб в буханках и яйца в скорлупе. И то хорошо. Мечта язвенника - нестрогого вегана. Выступали бы на электроламповом - вообще бы ртутью запивать пришлось.
  Спустя два часа в педиатрии полным ходом шло веселье. Там Фред стремился проткнуть меня катаной, сделанной из пластмассовой гимнастической палки. Козельский гимнаст-самурай и его яйцехлебные ката. "Отдых педиатра", Серов, акварель, холст.
  Но не попал, раз я закрываю главу и перехожу к следующей.
  
  Глава двадцать четвёртая.
  Занудная, про теоретический смех и авторскую кухню
  
  Позже, уже в постдипломный мезозой приходилось заниматься юмором полупрофессионально, за наличку. Разумно, но пришлось подтянуть теорию. Оказалось, в кровавом мире зубоскальства и давки "лыб" всё давно разложено по полкам, пронумеровано и покрылось хитином дохлых мух. Вот Пушкин метко заметил:
  
  Он рыться не имел охоты
  В хронологической пыли
  Бытописания земли;
  Но дней минувших анекдоты
  От Ромула до наших дней
  Хранил он в памяти своей.
  
  Хорош, был, чертяка, недаром на Вячу с Фредом похож.
  Побывал на кратких курсах ведущих развлекательных программ, что проводились на грязные деньги Сороса при журфаке МГУ. Там мне и другим тамбовским юмористам лектор из соединительных штатов поведал, что шутка делится на "сет ап", или подготовку, и "панч" - когда выстреливает. Точнее, "если", что не всегда. Классика "стенд апа", ей уже сто сорок четыре года будут отмечать, позовут Джима Керри с Эдуардом Мерфеем, будут есть булки с котлетами и пускать газы. Чинно так праздновать.
  Потом то же самое рассказывали в высшей школе КВН, только по-русски и водки больше было. Про подачу шутки, её отбивку и даже суперотбивку. И выдали диплом, что я курсы прошёл и не хрена не понял (дословно). Печать. Марфин. Чивурин. Пруфов нету, так что можешь не верить. Но в теории юмора у меня почти вышка. Правда, веселее и задорнее от всей этой теории поля я не стал. Даже как-то тоскливее сделалось.
  А тогда перло на уровне смешно-не смешно без всяческой прыжковой подготовки и курсов кройки и шитья. Да и сейчас считаю, что, как только в дело шутки ныряют "профи" или зануды с таблицами зависимости аплодисментов от частоты употребления слова "жопа" и графиками настроений зала - уходит смех. Весь шик и изюминка студенческого юмора в его самодеятельности. Когда от души и ради собственного удовольствия.
  И не надо к этому серьёзно относиться, если оно, конечно, тебе не платят или обещают красный диплом. Ты заводишь зал, зал заводит тебя. Чистая химия драйва. Дофамин, серотонин, эндорфин и тестостерон, ежели молодой и это шефский в медучилище. А как начинаешь рассуждать о своей великой Миссии, Даре Свыше и Священную Обязанность Дарить Улыбки - всё, пиши пропало. Ты - "Бременский музыкант". Те своё призвание не забудут, смех и радость несут в массы, и крышует их небо голубое. Хотя, гляньте на состав этой "мотлей крю" - петух, осёл и кот. Один "хомо", но очень сапиенс, его мотивы чёткие - модельная королевна. Для виду на тарантасе десяток кругов нарежут вокруг папкиного имущества и вернутся отжимать. С внуком.
  Кратко осветим сценарную часть, чтобы потом закрыть и возвращаться лишь в случае жёстких авторских тенезмов. Чай не марсианские хроники пишем и не трактат о балке с защемлённым концом, а весёлые зарисовки тех не самых комедийных времён. До длинных структурированных музыкальных пародий существовали музыкалки не структурированные. Классические "кавээновские" конкурсы. Несколько никак не связанных между собой "песнетанцев", разбавленных конферансом в стиле шефского концерта или передачи по заявкам. Дёшево и сердито. Вячина подтанцовка с короткими фразами типа: "легко!".
  При необходимости песня вставляется в капустник или "огонёк", как отдельный номер. Называлась сборная музыкалка "Пой, глоточка, пой" один и два. Писалась и третья часть, но убилась о стиль классификаций, как неандерталец об кроманьонца. Между ними были и монологи (смотри главу о Стэпе), и игровухи (не самый удачный "Суд", фееричное "Варенье", прорывная для КВНа "Эллада"). Для институтского применения зачитывалась десятка кафедральных перлов, наполовину реальных, но без фамилий. Кому-то ещё сдавать. Небольшая, но забористая рок-опера "Муха-цэцэтуха". Да, интерактив с залом - обязательно. Времени концертного жрёт - "мама, не горюй". Будит даже злостных корвалольщиков и прихваченных мамками грудных детей. Первый эксперимент игры с залом случился ещё на "Шизюрмале" и носил наглый, коммерческий характер с целью срубить с зала на пирожки со спиртом. Аукцион по продаже всякого барахла. Потом появились более бескорыстные и убойные, типа игры хэймамбо, подаренной нам воронежским "медом", а им - ереванским.
  А ещё три миниатюры про подлый женский пол - Еву, барыню "муму" и "Дэдэмону". В последней обнаружилась гениальная находка Вячи - сыграть "Отеллу"-инвалида, картавого и хромого. Прям Казаков из здравствуйте, я ваш Калягин с лиричными песнями в качестве перебивок. Тогда за Герой и закрепилось амплуа короля женских ролей.
  Эксперимент с разложением одной песни на разные стили начался с припевки про чижика и фонтанку, причём с достаточно неприятной "печалькой" в конце.
  Савицкий плюнул и ушёл. Тоже мне, додумались заставить корифея сцены, поклонника чистого сценического, "сценкового" СТЭма, с паузами, рыданиями, выскакивать в роли матёрого "угла" в телогрейке и наколках и петь на мотив мурки "чижик, всю ночь тебя искали мусора". С распальцовкой и цыканьем зубом.
  Человек мечтал о Чацком, принце датском, а ему- давай, Сашка, Варёненького, восемь ходок, пять побегов. В английской версии чижик становился филином (в смысле feelings). Англо-русская белиберда в стиле "не надо плиз поганить, лети к своим ты чилдрен, а то тебя я кил" в исполнении Пастернака с его магическими пассами на удивление мощно заходило. Да сам вижу, что не смешно. Предупреждал, что описание буквами всех сценических свистоплясок не порвёт от ржача.
  Потом были "Казаки" с основой в виде "Нэсе Галя воду" и "хаванагильной" концовкой. Там Антон Росин особо хорош был. Рыся покойный в виде рэппера, очень пластичный и грамотно зажигающий. И только потом появилась классификация женихов с концовкой совсем наоборот - лезгинской.
  На этом сворачиваею всю скучную сценарную пропедевтику и перехожу к следующей главе.
  
  
  Глава двадцать пятая.
  Про культурный отдых и смелый творческий эксперимент
  
  Оно, конечно, лекция - вещь важная и пропуску не подлежит. Особенно, когда системы видео- и звукозаписи громоздки и дороги, и впитать нужный материал апостериори нет никаких возможностей. В "интронетах" никто полезного не выложит, потому как вацап в те годы был только между подлодками, космосом и Чаком Норрисом. Как в тайге жили.
  Вот и выходит, что источников знаний всего два: знамо дело, книга и советы бывалых. Докторов-Лекторо̀в. Причём, самые бывалые свои советы у тебя на экзамене и спросят. Но это если разумом размышлять, логически и объективно. В двадцать с хвостиком лет разум, понятно, уже серьёзнее, чем в четырнадцать, но руководителем поступков может быть весьма сомнительным.
  Начинающим. Вот ум шепчет, давай, дуй на лекцию, это дико важнейшая фигня. Ты врач или куда? А тело, молодое и здоровое, хочет тусы и пива. Тем более что целующиеся язвы самозамуровались, атрофия фасеточного нерва никуда не денется, а пантокрин в жилах кипит.
  Из анамнеза опытный пропедевт сразу скумекает, что речь пойдёт о моих корешках. Не в смысле я овощ или там баобаб, хотя все там будем в баобабском нашем раю. А в смысле дружки мои, Дима с Вячей. Намылились, вместо того, чтобы впитать очередных врачебных догм и жутко разнообразить багаж, совсем даже в другую сторону - сходить перед репетицией культурно отдохнуть и пообщаться. Но бюджетно и недолго. И недалеко. И не совсем в хлам. Задачка серьёзная, особо последний пункт, зная наши скорости вращения винта. С кофешопами в наших широтах пока не густо, смузями мозг обмануть негде. Кофе-раф не подают. Если только сесть в рафик и попросить пеле из термоса. Но можно монтировку-раф получить, большую и с корицей. Остаётся место демократичное, шумное, весёлое и недорогое. Называется "лавочка на Смирнова". Это, если летом, но холодно, поэтому без альтернатив - пивбар.
  Кто не в теме, это вам не айриш всякий паб или немецкая бир-лога, чтоб сто сортов, колбаски и кнедлики. И всякие айне кляйне умца-ца-ца. А как же. Всё сурово - сорт один. Из поллитровых банок. Место действия - улица Соколовского. Целого маршала, этот не подведёт, предложит только лучшее комсоставовское. Будут тебе и кнедлики, переодетые сушками, и маршальская умцаца к пенному.
  Там у пивбара перерыв на обед на час, что бесило неимоверно. Вот повезло, удалась житуха, работаешь ты буфетчицей. И зачем целый час бездельничать? Стоишь на кране, одной рукой вкл-выкл делай, другой - рубай наворованное. Точнее подноси к полости ротовой, а рубай культурно -мандибулой, в самом себе приличном смысле. Сухари всякие или рыбьи пузыри неучтённые. Или другие экстракты из вобл: икорочку рыжую или молоки. Тут строго, коли ты вобла-кобель - молоки. Наоборот - мечи деликатес на маслице. Вобла - братва строгая и правильная, никаких тебе "андрогинов" тут. Опять в биологию понесло и гомофобию, теперь сразу в две не те степи.
  Итак, перерыв в пивбаре - обществу не нужный, даже для здоровья вредный. Зал внутрях пивбарных вполне себе объемистый, лавки длинные и столы, за ними всякие слои общества, объединённые алкоголизмом разных стадий. Лакают пивосодержащие напитки под крадущие небольшой, но градус, снеки. Это я той закуси польстил, конечно. Ну и водочка тут же для эстетов и сильных духом. За егермайстерами всякими это пожалуйте или в машину времени, или на плоту в Финляндию. Тут вам не это.
  Снаружи собирается толпа приличная, прям про новгородское вече снимай. Опасная, страждущая. Ненужный час обеденный был, очень нервный и тяжкий. Люди наукой ради тебя жертвуют, а ты на засов.
  Только биг бен стукнул четырнадцатый раз, железная дверь распахнулась, и вече пошло на штурм. Вылетает из веча Вяча (уж больно мне это словосочетание глянулось) и по головам пошуршал пуховиком прямо в пивбарную нутрь.
  Хорошая вещь пуховик ненашенский, добротная, хоть и оттенка мясных помоев. Во-первых, скользкая, для таких дел очень даже приспособленная, скользи себе по сальным бо̀шкам, что твой бобслей. А во-вторых, крепкая.
  Сколько за неё пролетарских клешней не цеплялось с целью низвергнуть наглеца на грешну землю и установить свободу, равенство и очередь, всё попусту. К тому же Вячины призывы пропустить "скубента" помогали. Народ интеллектуальную элиту очень даже уважает, поэтому запрещённых гаагской конвенцией захватов за капюшон никто не применял. Да и Вяча в желании закинуть за воротник был ловок, как гимнаст Немов, и изворотлив, как он же, но на брусьях.
  Проникли, сели, взяли. Духан жёсткий стоял в таких "брассериях" для "охлоса", но ничего, чистая органика, никаких тебе пестицидов. Осушили по баночке светло-безвкусного под тараночку и солёную сушку. Не идёт праздник что-то. Тоска тоской. Давайте водки возьмём! Это Вяча, зло и агрессивно, прямо в атакующей манере, "алкофорвард" девяностых. Но в целом прав. До репетиции час, а мы сидим, как дураки, чайные церемонии разводим. Дорого, зато без талонов, конечно, взяли. В разлив не предлагали, молодцы. Ценят время посетителя.
  Другое дело пошло, за полчаса успели и согреться, и новые тенденции в мировом театральном движении обсудить. Тренды и бренды. Да что там обсудить - утвердить! А новая концепция гласила: для того чтобы пипл любил и восхищался театром, он должен прямо "внутре" народа и разворачиваться. Прямо в трамвае.
  Решили воплотить в жизнь основные тезисы революционной концепции подмостков.
  Пока свободою горим, пока сердца для чести живы. Мой друг! А вот и наш трамвай.
  Сценарий написан, обсуждён, раскритикован и утверждён минут за десять, не по разу. Просто, оригинально, но народ должен хлопать в руки и брать автографы.
  Двое слегка подвыпивших (про слегка это покривили душой), но шумных и агрессивных моральных урода решают покурить в трамвае. Помочиться - тоже обсуждалось, но мало в пивбаре посидели, до таких радикальных постановок ещё творчески не созрели. И закуривают. Но тут появляется положительный герой-ботаник. Интеллигентный "суперхироу" с портфелём. И делает этому асоциальному мурлу замечание, культурное, но строгое. Двое подонков спрашивают так мерзко:
  - А ты, парнёк, когда выходишь? На медгородке, говоришь? Хорошоооо.
  Так многозначительно следовало говорить. Этот монолог Чадского и Мычалина - гвоздь нашей мегапьесы. Чтобы навис ужас и сгустилось зло.
  И смотрим за реакцией жителей трамвая, выступит ли кто на стороне добра против всей этой самой? Или моя хата с краю? Или право имею? Ты меня уважаешь? На репетицию ещё одну возьмём? Много вопросов поднимала наша социальная драма, не один гнойный фурункул общества вскрывал наш творческий гений. Все вскрывал, до одного, не будем скромничать.
  Наконец из тропических декабрьских сумерек с лязгом гусениц и грохотом главного калибра вынырнула ленивая громада смоленского трамвая. Мы стали трезветь от муссонов с пассатами, оттого гениальность замысла могла трансформироваться в ипостась сомнительную. Трамвай появился своевременно. Вероятно, в тот день все Смоленские кунфуисты были на рейде "Очистим смоленские автобусы от хамства и СТЭМа" вместе с дружинниками и другими прапорщиками милиции. А вот рельсовый транспорт оставили для проведения творческих экспериментов.
  Пассажиров немного, тогда в пять вечера народ работал, "галактики" не пооткрывались ещё. Публика - всё, как мы любим. Пара задротов, бабушки-старушки, невнятные тётки с невнятными целями в глазах. Явные рукопашники и скрытые фрезеровщики отсутствуют. Фортуна давала идеальный шанс сотворить и изобличить. На всё про всё у нас пара остановок без антракта и занавеса. Понеслось.
  Всё пошло не так, потому что кто-то так видел. Ага, каждый человек - вселенная, особенно поддавший Вяча. Ему играть ботаника выпало. Мы с Димасом отработали, конечно, гениально, что есть, то есть. Зашли в центральную, как короли. Стали громко радоваться и хамить друг другу. Всё как в жизни, только громче. Для людей же старались, чтобы всем слышно.
  - А не закурить ли нам, монсеньор?
  - А извольте, мессир!
  Достали, разминаем, ждём приму. В смысле донну.
  Появляется наша балерина с задней площадки. Всё-таки роль пай-мальчика скрипача и математика - не Вячин конёк. Прямо со старта начал переть, ну что твой "поповский бык".
  - А чё вы тут, блядь, курите?
  Это он так интеллигентно-просяще заявил. А ну быстро хавальники прикрыли! Попросил с испугом убрать курево наше. Ну, и дальше, мимо либретто, ухватил нас как кутят за шкирки и к борту прижал. Даже толкнул не слабо. Медалист хренов. Всю постанову рушил, уплывала наша премия золотая каска.
  Мы ему тихонько так:
  - Вяча, ты ботан и чмо, выключай гопника.
  - Что, сцуко???
  Это, оказывается, он ещё и не включал. В этих своих импортных утеплённых мясных помоях Вяча в размерах на XXL тянул. Огромный и ужасный убийца курильщиков, страшный во гневе и пиве, как вепрево колено.
  Что нас спасло? Первое - бабушка, что вступилась за нас со словами:
  - Ребятушки, вы же такие приличные, уберите цигарки, этот зверь убьёт же вас. Он пьяный!
  И второе - "Медгородок", чьи огни замаячили в иллюминаторах дредноута номер 4.
  Когда мы вывалились одним кублом в обгаженный сугроб остановки, публика, включая бабушку и вагоновожатого, прилипла к отпотевшим окнам. Пришлось доигрывать битву тигра с драконом уже в партере. Мы, мастера культуры, на полпути не стоим. А очень даже лежим. Даже хотелось Вячу немножко придушить, как Дездемону. Неправильно он тогда к роли подошёл. Слишком творчески.
  
  Глава двадцать шестая.
  Про запросы ветеранов движения, фотокора Стёпина и огоньки в степи
  
  За ваши поправки, каменты, звонки и прочие "мессаги" в сетях, коих сейчас развелось, что "бабезий" на "маламуте" (для знатоков ввернул) "рахмат" и "книксенъ". Только всякие запредельно важные дополнения, типа, как звали того усатого слева и ехали мы не в третьем, а в пятом, служили не год, а два, в ночи не шлите. Такая вот я сволочь, спать иногда хочу. И править ничего не буду. Вот догадайтесь по фоточке, кто тут творческая натура.
  Оно и лень, и ничего толком не меняет. Идёт, как идёт. А идёт у нас следующее.
  
  Мишунин решил возродить ещё одну традицию "Эскулапа", огоньковскую. Я тут готовился, древние дагерротипы с барельефами просматривал, как "огоньки" в "добатыевские" времена проходили. В подвале НУКа, чайнички на столах, и, главное, лица людей. Совсем другие. Доброжелательно внимают, не чаи гонять пришли. С ними тут напряжёнка. Только "айтишник" в галстуке что-то там мышкой клыцает.
  Папирусы с берестяными грамотами поведали, что "огоньки" были жутко популярны, престижны и фиг попадёшь. Резиденты комедийного комитета Женя Бульдог Воронов и Гарик Мишунян. Даже сам молодой Яша Свердлов ещё хаживал. Волобуев, вот вам пруф.
  Другие побогаче. С "пахитосками" и модным сервизом. Бабетта и Дженис Джоплин вербуются курящим лейтенантом. Архив КГБ СССР, 1972 год.
  
  Дресс-код жёсткий. Оно логично на фоне плитки и батарей.
  
  Я к чему фоточки людей совершенно незнакомых бездарно "каментю". Это от зависти, что наших-то фоток с "огоньков" девяностых не нашёл. Поэтому буду составлять пейзажи, натюрморты и портреты чисто словесами. Вдарим второй сигнальной по мозжечку и безобразию.
  Был в клубе штатный фотокор. Дима Стёпин. Ловко лавировал и ловил ловеласов в лавандовой Ливадии. Скороговорочку вам в ленту. Почти все фотографические зарисовки тех времён - его. И печатлел же такие моменты, гадёныш, жизненные. Вот сплю как-то уставший после банкета на одном из фестивалей. Не на самом, на кровати. Без мейкапа и укладки. Тот и сфоткал. А второй Дима, который Марков, глянул и говорит: "Судебка". Это он судебно-медицинский морг имел в виду. И засмеялся задорно, адски сострил. Ну, ладно, чёрный врачебный юмор.
  А Стёпин, кроме таланта выставлять диафрагму с выдержкой, болтать, но не смешивать фиксажи с проявителями и фоткать спящих гениев, мог любые фразы на слух и сразу наоборот произносить. Любой мыслимой длины. Очень смешно, один раз со сцены пробовал сеанс одновременной игры. Незаменимый человек, когда анекдоты все вышли, а плёнка кончилась. На выездах всегда в номер с Мишуниным селили, чтобы не расслаблялся. А парень, может, хотел, чтобы его любили.
  Вернёмся к "огонькам". Реанимированные "огоньки" решили проводить с царским размахом, один раз в год. На Ивана Купалу. Что-то я загнул. На Новый год, в конце декабря, аккурат выходило на не наш кристмас. Купала, он летом больше, и без нас.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  Актовый зал НУКа. Подготовка к "огоньку"
  
  Все чаёчки на тридцать человек на фоне кафеля - увольте. "Трэш" и угар, только "хардкор". Конечно, спортзал для скачек с конями лучше подходил, но матов не хватало. Захватили актовый НУКа.
  Лёгким движением мускулистых лап связки сидений растаскивались вдоль стен, приносились столы. Не помню источника этой фурнитуры, но не издалека. Надорвались бы. Легенды и мифы про связи Мишунина со смоленским теневым производственно-торговым миром общеизвестны. Естественно, появились эксклюзивные глиняные кувшины с носиками и крышками. Чтоб градус не уходил и запахом не палиться.
  Пластиковые красные пиалы. Они дешёвые и не бились. Видать, подобрался ЮВэ к смоленским подпольным гончарам, славящимся до самого Кардымова, и к мастерам-краснопиальщикам. Произошла смычка древних восточных мотивов и цивилизации в виде достижений химии пластмасс.
  А на столах смычка города и деревни - кулинарная. Выставлялись "бутеры" колбасные да пироги с зайчатиной и вязигой. Одновременно читаю про древнюю Русь, оттуда и залетела начинка. А так - с картошкой, капустой и ещё чем-то углеводистым. А дальше, что пронырливый народ сыщет. По-всякому сыскивали: и шубы селёдочные, и оливье, и другое новогоднее.
  Неселедочные шубы в гардероб сдавались, за что отдельно бабушке оплачено. Ходы продуманы. Ивентарь, менеджмент высшей ценовой категории.
  Хоть времена суровые, но столы от вкусной калорийности проседали и градусом богаты были. Наблюдались столы с уклоном во второй ингредиент, не на пастбище вышли, а чисто на водопой. Из-за таких первую, "трезвую" часть программы вести было сложно. Люди интеллигентные, но форсировали процесс яростно. Для придания "огоньку" статуса торжественного мероприятия и дома высокой культуры быта следовало что-то изобразить.
  В сравнении с "огоньками" 70-х организационно-методический компонент не в пользу старины глубокой.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  Сцена в актовом зале НУКА. Е.А. Ульяненкова, Вячеслав Бобовников, Юрий Викторович Мишунин, Алексей Богачёв, Станислав Просцевич
  
  Количество участников не десятки, а сотни. В глечиках с пиалами не грузинский байховый, а армянский марочный. Слушают меньше, а на Кравца смотрят в ожидании танцев любви и страсти. Билет стоит денег, а потому ожидание праздника закономерно наглое.
   В первой части демонстрировали ядрёное, без заунывных диалогов. Приоритетом шли миниатюры с преобладанием музыки и танца. Да у нас весь репетуар такой. К концу периода разогрева некоторые из публики становились цвета наших костюмов. Некоторые пускались в пляс. Не по сцене и не со шпагатом. Первый час на излёте, соседки требуют закусывать.
  Во второй части обьявляются конкурсы, аукцион по продаже ненужного, которые плавно трансформируются в танцы.
  Три хита Кравцовских в башку вбились с этих "огоньков".
  Весёлая еврейско-блатная про улицу Мясоедовскую, грустная про любовь к Джулии (то ли собака, то ли нерусская) и про старое кафе с верными друзьями. Это уже под занавес и раза три. К тому времени большинство с Джулиями по старым кафе и общагам расползались, и на Мясоедовской, и на Веганской, во все четыре.
  Часов шесть этот "евпатий коловрат" без остановки длился. Сидели кто на сцене, кто неподвижно отдыхал, а кто танцора диско демонстрировал. Но скромно так, не сверкая исподним. Кроме одного раза, когда Марков стриптиз изображал, так на нём надето было, что в магазине "вторая рука" в день нового поступление. Одних трусов длины разной - штук пять. Женщинам нравился любительский стрип, а на мужчин не смотрели. Скандалы и драки в заведении не встречались, все же культурные люди отдыхали. Даже курили в туалете, тогда можно было без штрафов и неприятностей.
  А вот обкатки новых вещей, творческих экспериментов и прочей станиславщины не припомню. Люди приходили жечь и отжигать начинали с порога. Нас бы не поняли. О темпора... и всё такое, но мне "огоньки" безумно нравились. На следующий день всё повторялось, но уже для "преподов", или наоборот, не суть. И кто жёг яростней, чья сварка более дуговая - ещё вопрос. От молодых интернов-ординаторов-аспирантов мы по возрасту не отличались, а солидные да пожилые весьма недолго жеманничали. До конца первой части.
  Врачам и в "трудную годину" несли хорошо, в приоритете - освежающие растворы. А для праздника следует и получше прихватить.
  А ведь за соседним столиком кафедра госпитальной, а мы - кафедра факультетской. И шеф там. Конкуренция нравов. Это вам не Кембридж с Оксфордом. Здесь уровень Королёвка против Ситников.
  Поначалу садились кафедрами, потом в мясоедовском угаре замешивалось всё и радовалось наступающему. А залезть Деду Морозу под шубу или дёрнуть Снегурку за бороду, это завсегда позжалуйста, для такого дела хмельной умелец в любом коллективе найдётся.
  Намеревались и на другие праздники "огоньки" подстроить, но они весьма бурные получались. Народ дней на несколько выпадал из рутины будней и мельканья серых дней. Некоторых откапывать приходилось. Не из земли, конечно. Дело-то зимой, не очень и покапаешь. В смысле капельных инфузий. Поэтому на женский, мужской и детский международные праздники разрешили пить только дома, без мясоедовской "джулии".
  На пятом курсе после двух "огоньков", не снимая бабочек, пришлось тащиться сдавать эндокринку. Со старым кафе в башке и на выдохе. Хорошо не экзамен, а дифзачёт. Это статусом пониже будет, но с оценкой.
  Зашли втроём на другую кафедру, соседнюю. Тамошний профессор, будучи в новогоднем угаре часов десять назад, обещал поспособствовать. Покривился, но слово давши - держись. До обеда, там и похмелиться можно.
  Мог и не содействовать, там все с учебниками на коленках сидели и сочинение на тему "как я лечил диабет" писали. И шипели про блатных. А доцент, которая наши зачёты дифференцировала, чуть не прослезилась от умиления, какие мы молодцы.
  - И веселили ребята, и учебник успели почитать, и живыми до областной доползли. И совсем от них не тянет.
  Не все "преподы" нас любили. Были, которые несколько наоборот. С них следующую главу и начну.
  ПыСы. Хотя одну фоточку с "огонька" отыскал. Выкаблучиваем песнюгу. На "огоньках" можно в партикулярном платье. Миша исполняет любимый "депешмодъ".
  
  Глава двадцать седьмая.
  Про славу, что против тебя
  
  Да они там все блатные, "эскулаповцы". Напрыгаются на банкетах у этих. А потом автоматом в зачётках рисуют. Слышал такое в спину свою сутулую, да и в рожу такую же.
  - Да, я Аполлон. - Цитата из Райкина, чтоб веселее грустную тему очертить. А потому грустную, что чаще наоборот выходило.
  Вон, Рысю, Антона Росина покойного, так вообще попросили с вещами. Там и вещей-то было, халат белый с хрустящей пыльной корочкой и пакет для него. Учебников и тетрадок отродясь не водилось. Хотя актёр был - как словарь Даля. Очень толковый. Неблагадарный институт! С аканьем и поставленным, не смоленским "гэ" простился Рося с вузом. Выкинули - и квакнуть не успел. Хотя квакал целый год, видать не тем цаплям и не в тех болотах.
  Некоторые преподы весьма зло смотрели. Зыркали лазерами из-под шапочки, как терминатор, когда тому на передней панели кожу рихтовали, а там буркалы светятся, как указки китайские. Нет, пора слог на культурный сменить, а то ботаю так, будто не "вышка" за плечами, а три ходки с побегом. Или филфак.
  Пришли "рентген" сдавать заблаговременно, перед поездкой гастрольной. Не счётчик Гейгера, а науку - "рентгенологию".
  Тогда не в аэропортах облучали, а в специальных кабинетах или машинах флюорографических. С надписью "Хлеб". Ловили "комуняки" людей на улицах и под лучи. У кого туберкулёз, тот на опыты. У кого нет - в ГУЛАГ. Увлёкся правдой опять.
  А что на твоём селфи вышло, обученный человек разглядывал на светомузыке под названьем негатоскоп. Какие у тебя корневища лёгочные, что в полях колосится. А потом напишет, попрыгаешь ты немножко в слое реальности или пора "колесу Сансары" крутануться, как Баста поёт.
  Это, если в двух словах, про рентгеносемиотику и басту. На деле сложней, конечно, не даром рентгенологам одиннадцать месяцев к отпуску, полстакана ряженки и свинцовая юбка положены. Или штаны, если самец рентгенолога.
  А заведующий кафедрой то ли живых людей не жаловал, то ли нас, про которых позвонили и сказали: "Они пораньше".
   Пораньше! То есть, на халяву нам положено на несколько дней меньше готовиться. Выходит чистая антихалява. Так что пришлось замахнуться на Уильяма нашего на Рентгена (он до кучи ещё и Конрад, видать, из графьёв в лучи ударился) со всей пролетарской яростью. До кучи фамилия у заведующего была такая лютая, как у хоккеиста Фетисова. То есть тоже был Фетисов. Мог и припечатать, пусть не клюшкой, но в "академ" запросто. Почти "Грецкий", а не Фетисов был.
  Спрашивал свирепо и снимки кишечные подсовывал с вопросами:
  - Сколько чашек Клойбера нарисовано?
  И так ловко отвечали, что группе, которая в срок сдавала, нас в пример ставил. Мол, думал он, форвард медицинской науки, что припрутся неучи, блатные упыри, бездельники, алкаши и прогульщики. А они - скрытыми ботанами на поверку оказались. Я, конечно, со многими эпитетами списка соглашусь, но только не с неучами. Учились жадно, в охотку и весело. Как ни крути, профессия уважаемая и почётная. Пусть и трудная.
  Некоторые асситентско-доцентские вообще морду лица не узнавали. Оно спокойнее было. Не всех пускали родители на эскулаповские концерты. А вот с "нервическими болезнями" конфуз вышел. Заведующим у кафедры нервного спокойствия был мужик суровый, потому что поддававший (или наоборот), сын бывшего бургомистра... опять загибаю... секретаря обкома, что круче, Иван Иваныч Клименко. Наслал ученицу свою, яростную аспирантку с хвостом. Про хвост истину говорю, он на голове имелся.
  Я побаиваюсь женщин, в чьих ФИО есть рычащая буква "рэ". Иррина, Маррта, Варрварра. В последнем вообще два, "бой-бабы" следует по моей теории. Тётки с такими никами своенравны, резки и беспощадны.
  Но тут моя теория слетела "под откос". У Натальи Масловой "рэ" не было даже в отчестве. В остальном - сплошное большое "рэ". Жёстко нас пострроила. А внешность приятная. Как сейчас - не знаю, Дима говорит, что нормально всё. В выражениях не стеснялась, только что пнями ссаными не называла. Вслух.
  Решила как-то "ЭнМэ" от нас с Димой избавиться. Не совсем завалить или отчислить, хотя, может втайне и мечтала, а на пару часов. Типа молотков нервных на всех не хватает, по коленкам стучать и говорить: "Нда, батенька, пойдут только самые достойные. А вы, ребзя, осчастливьте своим присутствием сходку анонимных алкоголиков. И как склонные, и как почти врачи. Там люди в белых халатах нужны для солидности, а время только у вас, бездельников, есть. Вот так".
  На "АА" или, как говорят парни оттуда, "ЭйЭй". Тогда алкаши из этого оздоровительного и местами общеукрепляющего всемирного движения, а позже оказалось, даже секты, с самой Америки в областную прикатили. Ухоженные такие, фарфором блестят, воротничками хрустят. Так и не скажешь, что совсем недавно крепко закладывали. Были там и наши в теоретическом завязе. По этим - скажешь.
  Выходят по очереди к микрофону и говорят, так, мол и так, я Бред Питт, алкоголик. И все радостно:
  - Привет, алкоголик!
   По-семейному так, как жена мужа встречает. До нас очередь не дошла, хотя я тоже речь подготовил.
  - Я Логен. На подходе.
  И все тут же:
  - Молодец, Логен давай уж, поскорее подходи! - И стакан в руки с импортным бесплатно.
  Стаканы были, но с чаем. И печеньки, правда отечественные, "Шахматное". Видать бюджет попилили, "бухарикам" поди бисквиты с сервелатами полагалось. Там я, видимо, алкоголизмом и заразился от американских "эйэйшников". А виновата в этом профессор нынешняя и её антипатия к театральному искуству.
   На шестом курсе посылал нас один ассистентишка пульс больным померить, а у кого нет - записать и доложить по команде. Хорошо только в палате. А не по больнице. Летом конечно народу кот наплакал, однако недельку провозились бы.
  А потом понюхать печёночную кому и рассказать группе про волшебный и жизнеутверждающий аромат метилмеркаптана в нюансах и подробностях. Понюхал, рассказал. Сладенько так тянет, близкой смертушкой, ни с чем не спутаешь.
  Гоняли нас, провинциальных лицедеев, и в хвост и в гриву. Порой более чем остальную en masse. А всё потому, что дерзкие, быстрые и беспощадные на язык. В старину ведь не зря языки резали. А потому "кривляки эскулаповские" за прямоту высказываний и расплачивались.
  Хотя однажды подфартило. Предмет для изучения - гигиена называется. Наука про то, как "всех болезней избечь, чтобы не залечь". Там всякие лабораторные работы по проверке питательных продуктов на съедобность. На этом курс лекций по предмету гигиена закончу.
  Однажды после шефского концерта Вяча с Димой не пошли на гигиену, поехали опять в Пригорское дегустировать без ГМО, а я попёрся.
  Там девушки с умным видом исследуют пригодность сухого супа с мясными катышками на предмет: "Можно ли это жрать в мирное время?"
  По утверждённому регламенту исследованию подвергались: целостность упаковки, органолептика всякая, наличие жуков и вшей в концентрате, их гендерная принадлежность. В результате протокол и запись. Всё серьёзно, как в кино про открытие пенициллина полковником Ермольевой. Или про наркомафию, где в подпольной лаборатории нехорошие люди порошки взвешивают, фасуют и в тайники прячут.
  Иследование достигло стадии варки. Тянет вкусно, но для чистоты эксперимента подопытному требовалось супа перорально вмазать, а коллегам проследить за размахом судорог. Ничего так, съел харчо для бедных, очень с похмелья попустило. Покурил, чтобы ботулизм перебить, и пошёл домой.
  Только жертвенность не помогла. С экзаменационным регламентом на кафедре такая гигиеническая катавасия творилась, что мозолистое тело о турецкое седло сломаешь. Короче, если у тебя средняя по учёбе пять, и реферат твой на пять, то автоматом получаешь... три. Это юмор у меня такой, после супа на всю жизнь сделался. Конечно, пять.
  А если где-то четвёрочка - идёшь на экзамен. Вот я по реферату от мелкого гадёныша - нового завкафедрой - четыре пойнта и словил. Студент - существо меткое в плане кликух, хорошего человека "Фекалием" не назовёт. Тема мне досталась приличная - Вода. Про ни обо что и ни о чём.
  Вроде, пиши, что хошь, не про водку же. Только уклон покруче в сторону гигиены загни и порядок. Если мальчик любит мыло, например. Вода - универсальный растворитель, особенно для спирта. Хлеба к обеду в меру бери, вода - наша ценность, её береги. Губит людей не пиво. В таком ключе.
  Я и расстарался, даже на "колхозке" за рубль журнал "Нэшнл Жограффик" прикупил, нарезал оттуда водопадов и рекламу сантехники. Красиво вышло, отдавать даже не хотел, думал подарить достойной дамочке какой, над кроватью повесить. И на тебе - четыре! Всем пять, Даже Диме с Вячей, которые жуков с супом не ели и ботулизм не выплёвывали. Не по душе "отечественной фекалии" пришлись картинки с финскими унитазами.
  Иду на экзамен, погоревший на воде. Лето, все вокруг на воду собираются, её же пьют в разных видах. Обидно и неподготовленно как-то на душе. И вдруг - благая весть. Принимать экзамен будет старый профессор, которого вроде как и списали со счетов гигиенической науки. Жук! Старый, добрый Жук. Такая фамилия у милого дядечки. В модных светлых слаксах и рубашке короткой в тон. Встаньте, дети, встаньте в круг.
  Глянул на меня, видать, узнал, заулыбался хорошими протезами. Потащил меня в кабинет. Откуда знал? Не вёл ничего, лекций не читал. Хотя... мы проводили пару раз концерты для ветеранов. Обязаловка, а вот пригодилось. Мимо "мелкого головастика" и стола с билетами. Тот что-то начал экать-мэкать, типа "нипаложина". За что меня не взлюбил? Я его тоже невзлюбил! Ещё и рубль потратил вместо двух пачек стюардессы. И стрёмное харчо членистоногое трескал во славу смешной дисциплинки.
  А профессор Жук посадил перед собой и спрашивает:
  - А расскажите, молодой человек, как смех влияет на продолжительность жизни?
  Тут я убедился, что дедушка ни с кем меня не перепутал, и запел курским соловьём про гормоны радости, волны счастья и бобра, полезные сокращения диафрагмы и девки любят юмористов. Хороший дедушка Жук был. Заслуженный фронтовик и порядочный человек. Что-то я отвлёкся, но оно того стоило.
  Пять минут перерыв, мальчики налево, девочки остаются, после чего и продолжим.
  
  Глава двадцать восьмая.
  Про фанов из деканов
  
  Ну, не из деканов, это так, по привычке для рифм и красоты слога подзагнул. Из педсостава медицинской семинарии. Вообще с преподавателями повезло. Успели от старой профессуры кой-чего ухватить. Я про лечебку. Борохов, Хамцов, Грачёв, Сухарев, Степанов - глыбы. Человечища. Хотя мальчики в ярких галстуках подбирались к топ-менеджерским позициям. Сейчас они для кого-то глыбочеловечища.
  Разговаривал с землянами. В технических вузах математический анализ - предмет мутный, тяжёлый, с большим количеством "санитарных" потерь. И роль личности в предмете невелика. А в медицинском у каждого свой список кафедр-киллеров. Могли на истории медицины в сапоги обуть, коли Евстахия с Фаллопием перепутал. Пропедевтика мелькнула, как "стендап корейский". Непонятно, но все смеются.
  В смоленском медицинском для лечебного брата имелись две подлых засады. Опускаем физики с историями партий, это так, разгон дендритов и промывка рецепторов. Хотя для армейцев из Новозыбкова и английский - наука.
  - Вы идёте на английский? - Это Дима из профилака кричит, а мы переходим к делу.
  На третьем курсе первой "мясорубкой" человеческих судеб являлась патологическая анатомия. Молодой профессор по фамилии Доросевич был типичным представителем белорусских полесий. И отчеством неплохое - Евдокимыч. Тут и постороннему ясно - попадалово. В сорок два уже "дээмэн", видимо думал, что в двадцать народу академическому знания из кандидатских черпать следует. Не знать - нехорошо, даже неудовлетворительно. Болт и пересдача. Средний балл первой волны штрафбата в белых халатах - 2,089999. Сгущаю, конечно, для красного словца.
  Наука для неопытного - смесь тонны буков, калейдоскопа картинок под микроскопом и мрачных тайн размером более, что в глубине покойных тел. Отправить на пересдачу можно на любом этапе, и буквенном, и телесном. Что и творил "Дорос" твёрдой рукой коронера.
  Следущий, сказал заведущий. Без рук, сказал физрук. На "огоньках" жёг огнемётным танком КВ-8, и в танце, и в песне про шумите "бярозы". "Сябр" и свояк на отдыхе, однако, чужой и хищник на работе. Кто хорошо ест, тот хорошо работает. Какой помощник для папы Карло. Прут из меня старые цитаты, когда внутренних мыслей не хватат.
  На 45-летии сидел на самых блатных местах. Кто ж ему откажет, он же памятник. Организаторы из действующих клубмэнов всего этого "баба ягодка опять" решили в концерт вставить разминку с залом. Типа вопросы и ответы. Время концертное жрёт знатно и доставляет всем участвующим при должной сноровке радость общения.
  Оно всё ничего шло, задорно. Пока мирофон не взял Сандро из Чегема, точнее из Поповец, Могилёвской области. Вики рулит.
  Юмористическая бомба из глубин морга, Петросяны в резиновых фартуках. Зал возбудился в предвкушении "стенд апа" из преисподней.
  Евдокимыч не подвёл.
  - Как, говорит, - на Руси в XV (это важно! смотри не перепутай и не добавь римскую палку, а то вся шутка уйдёт) веке называли поджелудочную железу?
   Мы и залипли от такого "что-где-когда" по Шору. Ожидали, конечно, смешного вопроса, но зачем так термоядерно острить? Мы толком и отбить не смогли, знатно залипли. Весь праздничный настрой мне убил этот член Корреспондент РАЕН. Ещё и пить бросил, так что "ретро-зож-вечеринка" удалась. Шесть лет прошло, а я периодически про себя отвечаю на вопрос Доросевича. Вариантов "стопиццот" уже передумал, и все - ураган. Но поздно. Тут ни одного не напишу, поверьте на слово. А то будут тут каментить, что тупой и не смешно. Сохраню интригу, хотя, возможно вы и правы.
  Покойный профессор Литвинов любил наши кривлянья посещать, что на сцене, что в виде посиделок новогодних. Решили его как-то на "огоньке" подтроллить слегонца, Дима пожурил умеренно разогретого Василича, что год назад по туберкулёзу ему четыре балла поднял за произвольную программу. Литвинов резко возбудился, очками запотел и говорит так громко:
  - Тебе это серьёзно нужно?!
  Стоявшая рядом аспирантка чуть не протрезвела и перестала биться в мелодиях и ритмах мясоедовской. Может, драки хотела и кровищи. Чтобы "огонёк" так "огонёк". Но справилась с секундным "онейроидом" и снова забросила молодое упругое тело в "хаванагилу". Кравец дело туго знал и спуску не давал бесноватому хороводу. Ойнанэ нонстоп. А мы назад сдали, потому что Диме это вообще не нужно было.
  А второй мелкодисперсный фильтр была наука для "лечебки" не самая важная - детские болезни. Не столько болезни были "попадаловом", как персона, за них отвечающая. Профессорша с цыганской фамилией Шаробаро. Такое "ойнанэ" факультету устраивала - Кравец плачет в ямаху. Добавки, прикормы, довесы, диатесы - оно, конечно, крайне важно, когда человек готовится ехать хирургом в деревню. Ему свиней заводить, а тут Б-греча.
  Педиатрический "диавол" прятался не в мелочах. Он скрывался в смесях, точнее, в ингредиентах. Знания по составу нескольких десятков смесей следовало учить наизусть. Даже тех смесей, которые не выпускались. Даже из республик, ставших монархиями. Даже из давно погибших цивилизаций, кормивших своих младенцев сушёными мамонтами.
  Цифры давались только на лекциях. Девушка, которая на экзамене достала коробку и показала Валентине Тереш... Шаробаро, пардон, истинный состав смеси, услышала, что на фирме ошиблись, и удавилась. Или удивилась, вот жеж русский язык, какие казусы творит.
  Знаете такие детские комбикорма как БОЛДЫРГАН и БАЛБОБЕК? Теперь знаете и будете жить с этим. А мне полегчало, поделился крайне важным, вбитым мне Шаройбарой четверть века назад прямо в таламус. Мерзким голосом. На единственной посещённой лекции, но мне хватило, чтобы вздрагивать ночами и креститься на лампадку.
  Вся эта "педиастия" разворачивалась на пятом курсе, когда народ уже тёртый, с разогнаными нейронами и подвешенными языками. Так что средний балл у Егоровны был чуток повыше, чем у коллеги по "пытошному делу" Доросевича. Фактор "нрависси-не нрависси" роли не играл. Можно рожей не выйти, тогда хоть заучись, в чём отличие моржового молока от опоссумьего. Тут или "пан" или "болдырган", "терциум нон датур".
  Из любой кафедры можно сделать пугало и вешалку при желании. Главное, как студента любить. Крепко или сзади.
  Допустим, выдали тебе кафедру таблицы умножения. И чуешь, слабовата наука, не будет к ней страха и почтения у разных балбобеков. Легенды о тебе не ходят. А хочется. Но страшновато, могут и в Днепр макнуть, когда прилетел из Америки, а денег на Яндекс такси не осталось. И придумываешь экзаменационные вопросы, как бы по таблице и умножению, но сдать шансов не оставляешь. К примеру:
  1. История возникновения таблицы умножения (ТУ) в древней Уганде. Графики. Схемы. Рост освоивших по годам до наших дней.
  2. Покажите на трупе трижды четыре пары челюстно-лицевых нервов.
  3. Восемьдесят одно доказательство, что дважды два меньше, чем трижды три.
  Стоп, может я натаскиваю какую-либо потенциальную сволочь, а люди лет через двадцать будут вешаться, как мы в девяностые.
  Посему, болдырган и балбобек, к новым главам, человек.
  
  Глава двадцать девятая.
  Отступление про рыбалку по просьбам заокеанских ридеров
  
  Вяча стал звонить чуть ли не каждый день. Очень мои записки из прошлого его память взбаламутили, всколыхнули мозги, стряхнули пыль с твёрдой мозговой оболочки. Такими темпами, глядишь, и вернется под сень отечества, купит домик в деревне Гедеоновка и будет торговать козьим молоком на автовокзале в картузе NYPD и косоворотке с зелёным крокодилом. Уже хотел переходить к описанию самых насыщенных гастролей 1993-94 годов. Но Вяча включает тему: "Логен, поставь за синих". Нет, это в "профилаке" топил тему шансона, а тут другой императив:
  - Логен, поставь за рыбалку.
  - Ok, Vyach. Any whim for your money.
  Древнешумерский трактат "Искусство нажираться" гласит, что главное не количество, а антураж, где происходит. Как только декорации отступают на задний план и начинают проигрывать самому процессу, пиши пропало. Глотка выиграла у башки, патологическая физиология переходила в патологическую анатомию, и здравствуй, "Дорос". Тот за слово "пата̀логоанатом" автоматом болт лепил промеж тупых бельм. Говорят, аналогичный фанат правописания имелся в "сохе", сельхозинституте. Только играл на паре "свекла - свёкла", превращая будущих агрономов в настоящих солдат. В "физах" никто на паре не играл, в слове "штанга" не ошибёшься, даже если заполучишь оной по башке.
  Опять отвлёкся. Глаз да глаз нужен. О чём это я... Итак, о деталях выпивки, как о главной её составляющей.
  Предложил как-то корешкам своим Диме с Вячей освежить слизистые очерствевших душ муколитиком дальних странствий. А заодно и другие слизистые, но в единении с природой. Это ту, которую беречь надо. Совместить сентенцию - выпить - с другой чисто мужской забавой. Для охоты переносных тактических систем не было, кроме кухонных ножей и древних нунчаков. Да поубивали бы друг друга после первой.
  Рыбалка - другое дело. Истинными знатоками народного промысла нас назвать можно было... Нельзя было. Дядя "Хэм" старика и море не с нас печатал, хотя Вяча на Кубе и служил и "кьянти" видел. Дедушка "Эрнесто" не утерпел и помер от ружья на тридцать лет раньше. Так что с охотой поосторожнее. Невелика наука, рыбы завсегда тупее царя зверей, натягаем как-нибудь, и на закусь, и на тараночку хватит. Излишки сдадим государству и пропьём.
  Осталась от деда дача в Красном Бору. Бревенчатый домик с печкой и верандой, вполне себе жилой. Рядом в лесу тёмное озерцо с дремучими карасями. А вот для любителей осетрины и стрельбы по блеснам - пожалуйте на Днепр, но пару километров пробежитесь. Ну что? Предложил дружкам-подельникам вкусить прелести осеннего Нечерноземья. На автобусе туда, полчаса пешком, ночёвка, утром - дикий клёв и по ведру хариуса на нос. В теории.
  На практике решили первый привал сделать у памятника Кутузову, потому как со Смирнова пёхом и притомились весьма. Добавили элемент пешего турпохода и романтики. Минут десять ходьбы, но с горки. Очень на икроножные мышцы нагрузка серьёзная. Во избежание отравления молочной кислотой и дискомфорта в членах требуются спазмолитики и успокаивающие. И того, и другого у нас три. Сели на лавочке под Ларионычем и раздавили первую, как конницу Мюрата, чтобы фельдмаршалу не так обидно было. Анекдот немедля вспомнился про наш памятник Кутузову.
  Сидит мужичок на лавочке в ночи, притомился. Тут памятник Кутузову и говорит:
  - Слышь, мужик, посторожи постамент, мне по делам сбегать надобно.
  Мужик так и замер, к тому же Кутузов свой кителёк генеральский из чистой бронзы на плечи ему нежно так накинул. Ни влево, ни вправо. Ни вздохнуть, ни выдохнуть. И был таков.
  К утру возвращается, довольный. Мундир обратно принадел и на пьедестал запрыгнул. Мужику полегчало, духом и наглостью воспрял и спрашивает:
  - Эээээ, Михал Ларионыч, это... Тут такое дело. Не сочтите за дерзость мою холопскую. Вы, собственно, по каким делам-то отлучались?
  - Да так, - говорит статуй, зевая. - Голубей ловил и на головы им гадил.
  Вот так, с шуточками, интеллигентными прибауточками, имея на борту по 166,66 мл "смоленской", если Вяча не мухлевал при разливе, выдвинулись на рейсовый номер один. До автобуса продержались, вторую не открывали. Во-первых, сила воли богатырская, а во-вторых, на Колхозке народу много и сесть негде.
  От красноборского гастронома до пионерлагеря "Fuckел" идти минут двадцать. А вокруг красоты среднерусские! Груздями пахнет, берёзки жёлтенькие, сосенки зелёненькие, им близкая зима по барабану. Романтика, за которую нужно. Нашли берёзку, которая, видать, недостаточно русская, за что сделалась пнём. Усевшись, махнули за просторы посконные. Затем ещё, чтобы весело шагать. Хотели для храбрости от маньяков лесных, но те куда-то подевались. Уж больно шумные были, лесная нечисть не особо "агрилась". Вдруг фанат компьютерных игр читать будет, для него это словечко модное и ввинтил. Туристов и других охотников за экологической черничкой не было, холодно, да и темнеть стало. А может, распугали всех криками и песнями.
  Наконец, пришли. Стали "латифундию" обживать. Вяча печкой занялся, видать, скрытым "зороастрийцем" был. Не австрийцем Зорро, а огнепоклонником по-научному. Колдовал, надымил, конечно. Но в итоге что-то сказал Заратустра, раскочегарилось, потеплело, и ничего не сгорело. Чудеса в решете. Как не угорели от экспериментов с заслонкой, видать, сильна религия, уберегла. А то взбодрились бы угарным газком, поверх ацетальдегида. Говорят, особо омолаживающий "лятэ-макиятэ" выходит. А может, домовой или дачный какой под утро заслоночку открыл.
  Стали соображать горячую закуску из отварного картофеля в мундире. Все свои. Выпендриваться с "крутонами да френч фрайзами" - не тот случай. Закусим по-большевистски скромно, даже, я бы сказал, по-чапаевски. Оно самое время, мы уже две из трёх поллитр усвоили. Но с утра ещё в море выходить, трал ставить на карася. Силы нужны, углеводы и теракалории. Вышел в ночь освежиться перед сменой блюд. Ну, так скажем, освободиться от предшествующих, больно много на большой кривизне скопилось.
  Как в песне:
  "Два кусочека колбаски у тебя лежали в кривизне".
   Бугаям постармейским, хоть бы хны после спирта с бромами всякими. А я слаб, на дегидрогеназу, с детской дозы подкосило.
  Тут из темноты окрик: "Кто такой? Предъяви доку̀мент, не то стреляю".
   Хорошо, что поселковый сторож оказался с ружьём, а то нарушителя частной собственности хотел вилами секретным приёмом одолеть. Повезло сторожу, что приёмами не владел, да и вил не было. По синьке бывает на одном желании на подвиг идёшь. Пришлось кричать в осенью мглу, про внука деда Кима покойного и про то, что с друзьями готовлюсь к подлёдному лову, а потому веселимся. Пояснять, что, никого не режут, просто друг замечание другому делает, чтобы вилку держал в левой, когда нож кидает. И завтра ведро икры с нас. Вот такой шутник был.
  Тут остальная банда из нутра вывалилась, гадину лесную гасить, кто с топором, кто со стаканом. Кто лучше, чем владел, тем и вооружился. Стаканомётные войска, точняк. Ещё приоделись в шмотьё, что на даче хранилось, для тепла. В женские кофты, шарфы какие-то, даже сомбреро напялили из соломки. Очень от ноябрьской сырости в Смоленской области вещь полезная. Особенно на ушанку.
  Сторож как увидел переход Че Гевары через Анды, так и затаился. На пароли не отвечал, сучками под альпийскими ботинками не хрустел. Стреляный жук. Патроны пересчитывал и прикидывал, сможет ли картечью от нечисти отбиться или придётся батюшку с боевым кадилом из города вызывать.
  Как прощались с местной "вохрой", не помню. Но разошлись миром, наверное. Потому как дополнительных отверстий в собственных телесных оболочках не обнаружил. Душевная, правда, в клочья по причине изрядного похмелья. Целебный лесной воздух и вода, принятая за питьевую, башку прочистили, пора бы на путину выходить. Лосось прёт на нерест, а мы прохлаждаемся. Копанули тут же пару диких нематод в огороде, тесто простое из муки с водой. Чай не блины печь будем, а лакомиться наваристой ухой с дымком.
  Усилили винтажный прикид из прежнего источника. С похмелья чувство прекрасного обостряется. Кому женский плащ из болоньи, из шербургских зонтиков, кому пальтецо двубортное. Ну и сомбреро, конечно. Patria o muerte. Карась - птица привередливая, в чём попало не пойдё.
  Выдвинулись перелесками на озеро с бамбуковыми удочками наперевес. Раскинулись споро, профессионально, на три поплавка. Не один ихтиозавр не проскочит. Через два часа закинулись. Ни одной поклёвки. Осенью карась вообще не клюёт. Так что наваристую с дымком ели дома, из баночной ставриды.
  Так, соцзаказ выполнен, возвращаемся к делам сценическим. К самым ярким годам нашего "Эскулапа", 1993-94-м. Богатым на истории, приключения и награды. Но не в этой главе.
  
  
  
  Глава тридцатая.
  Про свежую кровь и танковый кулак для курской дуги
  
  Ещё в ситниковской школе заприметил. На год младше учился, но дерзкий, как молодой учитель физкультуры. Там весь класс такой, но этот паренёк из шустрых - самый шустрый.
  - Опасный гопник, - подумалось мне.
  Точняк, за Юрца буду базарить. Хорошо, хорошо, поборники чистоты "езыка". Вы совершенно правы, разговор пойдёт о Юрии Дмитриевиче.
  Юра Герасёв - никуткинской породы, из "эскулаповских" комиссаров в пыльных шлемах. Идеолог и фанат. После школы Г̀ерась нырнул в мир гурий и расслабона. Поступил в медучилище. Потому и разница вышла. Мы - первый костяк "возрождённого", на пятом, а Юра только на первом.
  Мы с Димой Марковым халтурку нашли, вели за медную деньгу городской КВН. Тогда он жиденький был, низкокалорийный такой, в профсоюзном зале на Ленина. Тащила мероприятие некто Марина Борисовна, обиженная богом телесно и добитая алкоголизмом. Маленькая, страшная, хромая на обе ноги, пьющая разведёнка с сыном-инвалидом. Но с невиданной энергетикой...
  Гуляю в поле с собакой. Выводят лабрадора Борю. Не повезло тому в родах, вылезал боком, как Леонов в космос, что-то в позвонках и заклинило. Болтаются задние ноги, как тряпки. Но жрать-то хотелось, вот и пробивался к мамкиной сиське через братанов-сеструх. Тоже, лабрадоров, только здоровых. В природе так заведено, что родственников много, а сисек мало. Будешь вял и расслаблен, сдохнешь в муках голода, хоть и стройным. Боря выжил. Всех купили, а его нет. Хозяева - люди хорошие, оставили Бориса у себя жить. Лапы полностью не разбегались, болтаются по ветру, а характер у пёски задиристый, настырный, но весёлый. Мой ротвейлер пожилой даже не рыкает на него, так за шкирку хвать, и в сторону. Посиди-ка тут, фарш соевый, не мешай взрослым чужое говно нюхать. Жалеет и на киевскую котлету не пускает. И так питается хорошо, бюджетным "педигри", но много.
  Так вот, "лабра-инвалид" мне Марину Борисовну напоминает: телом "квазимода-квазимодой", а душа чистая и светлая. Людей любит и несёт доброе. Бывает, даст бог человеку рожу смазливую, тело аполлоново или сиськоягодицу сочную и упругую. Картинка, а не фигурка. Барби и Кен. Лёлек и Болек, Пупсель и Вупсель. А внутри - сплошные вакса и гной. Люди-оболочки. Опять занесло в человековеденье какое-то, Марину Борисовну зачем-то вспомнил... А! Вот зачем.
  Юра на посвящении в студенты подсадным первокурсником работал. Обычное дело, с каждого факультета приглашались не абы какие салажата, а "гоминиды", прошедшие отбор и предварительное собеседование. А то мало ли какой лабрадор Боря выскочит. Лови потом по сцене. А вот по результатам шоу Юрец не всем понравился. Ибо был "поддамши" и "необузден" в сценических образах. Может, самому Мишунину, не помню. Типа, двум Юрам в клубе не бывать. Вяча, наливай и нам пора домой.
  Посоветовал Герасю затаиться в оркестровой яме, сыграть в городской КВН и выиграть. Чем можем, поможем. Въехать в город на белом коне. Дело нехитрое, не команды, а пушечное мясо. Это Мишунин про "Эскулап" так говорил, с целью мотивации перед Курском. Сделали.
  В "Мариноборисовском кэвээне" "герасёвская" команда невнятных оболтусов, играючи так, копчиком раздавила. И сельхоз, и навоз, и городских неформалов. Стали чемпионами города, спели хит про замыкание круга. Теперь без вопросов, "велкомен", примерьте малиновый.
  В 1993-м году в клуб пришли Юра, Антон Росин, Толик Журавлёв, с румянцем, как свеклой или свёклой нарисованным, кличку Каратист дали. Но уже в Курске. Все с педиатрии.
  С "лечебки" подтянулись три богатыря. Двое прямо с былинными фамилиями - Гудень и Людыно. А третий с фамилией попроще, Денисов. Рома по случаю мог в ЗАГС пойти и фамилию на какого-нить Денияра сменить, чтоб вообще бомба была. Или Де-Ниро, созвучно, кстати. Но поленился.
  Вот здесь Толику, что справа, не нравится, что "лечебке" козырные роли достались.
  Гудень, что слева, заискивает перед Людыной. Чвик и Денисов просто лыбятся в тени чужой славы.
  Стас Просцевич и Вадим Никуткин к тому времени слились, таков "дура лекс". Играют студенты. Стали готовиться к серьёзному мероприятию. Международному слёту СТЭМов в городе Курске.
  
  
  С соцсоревнованием, местами, интригами - всё, как любим. Предстояло "рубилово" на ином уровне, в котором коллективу отводилась роль пушечного мяса. Мишунин сермяжно мотивировал, запугивал "пацанву". Что за "тигры брянские" с "калужскими фердинандами" на дугу курскую супротив нас выкатят, неведомо. Но призадумались крепко.
  Куренье вредит, кстати. На пачке написано, она не соврёт.
  Скажу по секрету, но гениальных драматических актёров среди нас не наблюдалось. Все эти - тварь ли я дрожащая или в деревню, к тётке, в глушь, в Сараево и прочие чайки в грозу, не про нас. Имелась группа шоуменов-самоучек, немного поющая, неплохо пляшущая, с разным уровнем опыта и раскрепощённости. Открытая к экспериментам, трудолюбивая, дисциплинированная, с высоким "айку". Медицинский, как-никак.
  Ставить следовало не чеховские паузы и кушать подано, а чтобы быстро, задорно и не сваливаясь в КВН. Однако и взять из него самое лучшее. На первом концерте - отдельная визитка, про Курск и активное музыкально-сценическое действо. Тяжёлые козыри оставляем на основное выступление. Поэтому интригу приветствия вынуждены писать с нуля. В конце конкурсной программы - грустная песня, как нам жалко с вами расставаться и, конечно, цветы в зал. Тюльпаны по весне в южном Курске - копейки. Эффект - бомба, чуваки.
  На заключительном концерте вставляем следующую фишку - короткие пародии на запомнившиеся моменты выступлений других команд. Проверено на фестивальном "нью москоу сити" Тульской губернии - работает отлично, хотя конкуренты морды кривили. Зал верещит от радости.
  Не фиг пропускать конкурсные программы соперников. И жрать в три горла после выступления. Сиди, смотри, запоминай. Приехал побеждать - паши от и до. Поздно пить "Рычал-Су", когда приз на носу. На этой термоядерной шутке главку и прикроем.
  
  Глава тридцать первая.
  Про первую аномалию. Начало
  
  Когда ваяешь "нетленку" про личные похождения, оно легче. Типа:
  - Гуляли с собакой по цветущему кактусовому лесу в марте 78-го, и наступил я в фекалию мамонта.
  Никто не ткнёт, что кактусы в 78-м зацвели только в июле, собаки не было, а имелся крокодил. И вообще мамонты кактусов боятся. Пиши, что хочешь, и всё Правда.
  Иное дело, когда творишь летопись про коллективные похождения, тут сразу начинается:
  - А вот были не красные "семейники", а леопардовые стринги, облили не тёмным пивом, а белым полусладким, и был не я, а ректор духовной семинарии.
  Потому, не обессудьте и не корректируйте, коли чего загну с другого фестиваля или из прошлой жизни.
  Итак, весной 93-го отправились на первый фестиваль СТЭМов "Курская аномалия".
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  Фотка древняя, но физиономии распознаются. Эфрон уже на главного врача похож. Уникальность кадра, что запечатлён штатный живописец - Дима Стёпин. Достиг мастерства и заставил фотографическую машину снимок произвести без личного участия. Сам же притулился между Герасем и Стэпом.
  Курск имеет значимый географически-транспортный недостаток. Оказалось, что из Смоленска ни "сапсан", ни "ласточка" в направлении Курска не ходят. Даже пингвины не летали. Пересадка в Москве или в Орле. Поскольку орнитологическая тема пошла, тогда решили через Орёл. Так и Мишунину спокойней. Одно дело по всяким "южным бутовым" с "мытищами" нас вылавливать, другое - на соседнем перроне при пересадке. Максимум, товарняком кого сшибёт, это поправимо.
  А ещё Макс на орловские небоскрёбы взглянет и пирожков из дома принесёт. Закуска в сценическом ремесле - первое дело. Без неё любая "макбет в "маппет шоу" превратиться сможет. Или наоборот, что нежелательно.
  Прибыли в ночи, на перроне "гидша" с табличкой, что самолюбие клубное потешило. Уровень, класс, подготовка.
  Если вспоминать "новомосковские гастроли", то сравнение не в пользу первых. Там не смогли разместить пару десятков лицедеев в едином бараке. Ютились по пристанищам. Пиво из вёдер половых употребляли, никакой цивилизации.
  - Мы ребята удалые, ищем вёдра половые.
  Курск, оказалось, подготовился. В эпицентре расположилась гостиница с неожиданным названием "Центральная". Здесь разбили многоместные шатры все коллективы. Туалет на этаже, но мужской и женский раздельно, что подчёркивает размах и звёздность. Душ тоже имелся, говорят.
  Двадцать четыре театра приехало. Почитал историческую справку. Скоро двадцать восьмая "Курская аномалия", никогда такого количества не собиралось. По ходу и правда быть "Эскулапу" мясом по-смоленски. Отдельные команды знакомы, при встрече обнимались как на Эльбе. Но часть загадочно непознанных.
  Были с западной Украины, уже ужаленные "свидомитством". Пили из бидона своё, под сало, делали "тризубные распальцовки". Но пока вменяемые, русским наливали и по-нашему понимали. Винница, что ли, или Полтава. Запорожские поспокойнее, но старожилы предупредили, на сцене дюже ярые и бойкие. Нам этих казачков опасаться надо, но на людях мир-дружба-жрачка.
  Надо отдать Юрий Викторычу очередное должное. Такого серьёзного руководства, искушённого в творческих и околотворческих делах, у других команд не было. Даже у Винницы. Часть жидкого бюджета отвели на работу с жюри, с ней Мишунин и исчез. В смысле ушёл в "нелегалку". Под прикрытие. Периодически выныривал с очередным членом в обнимку и оставлял нам на доработку. В результате становились своими и родными.
  Жюри из местных театралов разного уровня именитости. Под руководством местной глыбы - Поплавского.
  Дочка его весьма "казистая", похожая на певицу Ветлицкую. Из клипа "Посмотри в глаза", она хочет сказать, на кого ты меня трам-пам-пам. Молодой Бондарчук снимал.
  Дима Марков, весьма не Крачковская с Кокшеновым. Возможный роман очень полезным для "Эскулапа" мог оказаться. Когда-бы случился сразу.
  - Папа, ты просто обязан помочь этим милым будущим врачам!
   А так, взаимоприятный "посмотри в глаза" вышел.
  Вёл безобразие местный легендарный шоумен, телезвезда, человек-везде, изобретатель гречки, Влад Швецов.
  Человек-батарейка, он бывал в каждой комнате, знал каждого по имени. Когда спал, с кем, закусывал ли вообще - тайна, покрытая секретами. Но каждый вечер на сцене - бодр, свеж и готов к очередному ночному загулу. Финал- апофеоз, правда, с периорбитальным фингалом оказался. Злые языки оппортунистического студенческого театрального движения сообщили, что жена поставила за систематическую измену и пьянство. Супруга безусловно невоспитанной оказалась. Будто студенческому фестивалю по иному сценарию протекать следует. Понимать должна, что не на съезд гидроакустиков Монголии мужа отпускает. Хотя, по слухам, те тоже жгут, Улан-Батор ходуном ходит на закрытии.
  В плане новых лиц, знакомств и компонентов пламенной любви Курск давал сто очков любому бизнес-форуму, партийному съезду, египетскому курорту и курсам быстрого "пикапа" вместе взятым. На чём из вышеперечисленного лейтенант милиции ночью научит вас незаметно мочиться прямо на тротуаре?
  Минутка диуретических "лайфхаков".
  Подходишь к телефону-автомату, поворачиваешься к стене и типа разговариваешь. Если природа тебя особо наделила и нужны обе руки, прижимаешь телефонную трубку надплечьем. Бинго. Только ноги пошире, если туфли замшевые. "Лайфхак" закрыт.
  Проходило фестивальное действо в местном ТЮЗе, пешком минут двадцать. Оригинально снаружи, уютно изнутри.
  Но это, как вы понимаете, пока пре-. "Людия" в следующей главе.
  
  Глава тридцать вторая.
   Как фестивали протекают и про первое гран-при
  
  Стёрлись детали, эмоции остались. Фон фееричный и радостный. "Эндорфиновый" привкус чуда. Произносишь, допустим, слово "Иркутск". И что? Невыспанность из-за разницы во времени и нудного перелёта, суровые бурятские физии, ненужная работа и душная гостиница. Жирный, невкусный завтрак и обратный перелёт с задержкой рейса.
  Другое дело - Курск. Название созвучное, а оболочка принципиально иная. Тепло, приветливые люди, превосходное выступление, уличная популярность. Ощущение победы и славы. Но, по порядку.
  Публика в Курске незамысловатая, но привередливая. Смешно - смеются и ликуют. Наоборот - свистят и "ууукают". Фальшь чувствуют, ненужные паузы не приемлют. Всё по "чесноку", без обмана. Могут и матом отослать с галёрочки. Это запросто.
  Мы попали в верную идеологическую струю "полукавээновского" замеса. В нужную тему. Каждому СТЭМу отпускалось 15-20 минут. Некоторые театральные умельцы кусок "мегапостановы" впихнули в ключе зощенковских монологов или горинско-захаровского Мюнхгаузена. Такой тягомотины было на треть, возможно местами и талантливо, но не бойцы. "Нету шоу для народа". И жюри очевидно:
  - Спасибо, ребятки, что доехали, но призов для вашей антрепризы у нас нема.
  Были опасные клоуны, бойко сценки отыгрывали, кривлялись умело. Но прокалывались на мелочах. Намётанным глазом и обмётанным ухом косяки подмечал, ошибкам радовался:
  - Ага, между миниатюрами паузка в тишине, ого, конферансье выходит пять минут. В минус вам, ребятушки, зрителям не нравится. Опаньки, в тексте сбился. Не держите публику за лохов, учить надо. А у этих один всё тянет, остальные - полное дно. Общее впечатление на троечку.
  
  Тут наша очередь подошла. Колотило сильно.
  Грянули, как завещал Куравлев в кино про "попаданцев", на чистом адреналине. Сканирую фотку, которой четверть века, Карл! И пьянит в настоящем боевой коктейль тех лет. Палю соратников, кто подхалтуривает. Справа - Фред. Третий слева - Чвик. Кравец - на контроле ситуации. Дали мощно, на всю мазуту. Костюм выкручивать можно. Смоленский лён не подвёл.
  
  По ходу Вяча являлся невпопад и выдавал такое же. И добавлял "винокуровским" голосом:
  - А я это. Алкоголик.
  Вышло чудо. И текст смешной, и сыграно на всю катушку. Всеми, как одним человеком. Гоняли до упора, до рефлексов. Есть немецкая поговорка - "порядок бьёт класс". То, что было у нас - и порядок, и класс!
  Короче, мощно выстрелили, по ощущениям. Не знаю, что там жюри, но приз зрительских симпатий увести должны.
  Курским понравились. Согласно классификации Ю. В. Мишунина перешёл "Эскулап" из разряда "пушечного мяса" в ипостась "ракетного сала". Тех, кто после нас выступал, не смотрел, накрыло "отходняком" симпатическим.
  Пошли конкурсные дни. Каждый вечер в ТЮЗе два-три коллектива до антракта, столько же после. Застолье в театре. Продолжение в гостинице до утра.
  "Чёй-то" не хотелось мне членом жюри или организатором становиться, хотя позже побывал, это ж алкогольное убийство организма. Хотя для профессионального деятеля театра - рутина и будни.
  Утром завтрак, вслед культурная программа, репетиция или шефский концерт - и по новой. Каждый этап с поддачей, небольшой, для тонуса и рекреативного эффекта. Как на "олинклюзиве" турецком, только сам себе аниматор.
  И люди местные постоянно. То в твоём номере, то в соседнем. Круглые сутки пьют, курят, спорят, что-то доказывают. В двух вещах богема замечена не была. Не ела и не спала. Ещё третья. Никогда не приносила выпивку. Театральная элита города, что взять. Среди тусовки замечены невропатолог, заика, человек в костюме и очках, лейтенант милиции в штатском. Может, один был, просто умело имитировал разные персонажи. Как Райкин, весь в образах. Но присутствовал во всех комнатах одновременно.
  Проснулся под утро от громкого речитатива:
  - Вот ты проститутка! А могла бы водить самосвалы...
  Пришлось выпить за талант. Заика-невропатолог ко всему являлся Маяковским. Как-то из курского "меда" коллеги поехали на природу пить "дурака" - нефильтрованное, вынесенное с завода "Пикур" - и играть в слона.
  Угар длился несколько дней. Местным хорошо, устал - прыг домой, отоспался, переоделся, отъелся сытным углеводом - и по новой. Эти не уставали. А ты варись здесь, приехал - нет хода обратно. Иногда "локальщина" из "нумеров" выплёскивалась танцами в коридоры или странными шествиями с саксофонистом впереди. Под мелодию "Караван" Эллингтона. Прямо как этот пацан, только он трезвый и медленный. Готовится к Курску. Оставим нерусского мальчика и вернёмся в аномалию.
  В конкурсный день возникло ощущение "стрёмности". Не в смысле страшно, а задор накатил боевой. Ощущение близкого "куликова" или там "грюнвальда" нарастало. Местные "гидши", а их "распочковалось" штуки три (точно, мы - в фаворитах гонки, подумалось мне), добровольно погладили утюгами малиновый лён.
  Что говорить - дали мощно. Как в предпоследний раз.
  На следующий, или через день гала-концерт с местами и награждениями. Мишунин исчез. Агентурное сообщество раскалилось, что плита в "четвёрке" в девять вечера 31 декабря. Все "алкоресурсы" в деле.
  Оно бы отдохнуть в ожидании, но натура неуёмная, надо к "финалке" выступление готовить. В строжайшей секретности готовимся "простебать" друзей-соперников. Репетируем шёпотом в секретных гостиничных шхерах. По всем прошлись ярким. Середнячки и мыши серые обойдутся.
  Занесло с Димой в полтавскую комнату, горилки у тех треть бидона оставалось. На гиляку никто не тащил, культурно налили, разговорились. Запомнился мальчик, скромный в углу. Он проводницу играл монологом. Талантливый. Данилкой назвался, позже превратится в Верку Сердючку, а пока сидел и не жужжал, покуда истинные кумиры жгли.
  Я ему на финальном банкете, как нам гран-при вручили и почти за все лучшие роли, кроме женской, попенял:
  - Что ж ты, - говорю, - гадёныш, своей проводницей помешал полную икебану тут накосить?
  - А я, - Сердючка будущая отвечает, - если по сценической лестнице в люди не вылезу, то сопьюсь с мамкой на пару в бараке нашем.
  Молодец, Данилко, сбылась мечта. Сопьётся в более многочисленной компании. А Вяча "мужскую" схватил за многочисленные перевоплощения в постанове "Как готовить малиновое варенье". Нашёл фотку из НУКа оттуда.
  
  
  Где-то раньше писал, про что там. Повторяться - удел, к нам отношения не имеющий. К нам имеет отношение удел закрыть главу и перейти к следующей. Дадим "Эскулапу" вернуться героями на Родину. Хотя никто не ожидал. Всем было по фиг.
  
  Глава тридцать третья.
  Про летние практики и тунеядцев в этом вашем эскалопе
  
  Отвлекусь, раскрою тему про бездельников и тунеядцев в "Эскулапе". Не знаю, как сейчас, но тогда в медицинском имелась чёткая система практик. На врача нельзя учиться вечерне или заочно. И летних практик несколько. К концу первого курса ты, никто с именем "ноунейм ноубадьевич", с забитым латынью и химией жбаном, "пожалте месяцок" санитаром отслужить. Сраные простынки поменять, уточек подкроватных повыгуливать, полы хлорочкой бодрящей подраить. От того первая практика звалась половой. Я на ней "потоксикоманить" умудрился. Поручили сортир покрасить, это дело любил, дюже нерв успокаивало, и результат незамедлительно, налицо. Накосячить трудно, знай себе широким мазком твори. И пахнет "нитра" лучше хлорки.
  В туалете и закрылся, чтобы страдальцы "таблетошные" пустыми советами не мешали. Тоже мне. Приехал болеть, так лежи и болей, кашляй бациллу в баночку, не фиг людям в белых халатах под музу малярную рекомендации впаривать.
  Накрыло знатно парами химическими в замкнутом контуре. Со стремянки чуть было не навернулся, только удивительной мощи вестибулярный аппарат выручил А то бы ввинтился лбом в свеженакрашенное. Колпак с маской, конечно спасли б, я в них красил, чисто хирург Амосов в деле, но не до конца. Вышел во дворик больницы скорой помощи финтом хитрым, словно Месси на конкурсе танго. И сел на лавочку. Прямо на забытый кем-то кулёк с чёрной смородиной.
  Бабуля халат знатно внучку накрахмалила, "кипельно-белый", хрустящий, что твоё безе. Я в середине двухтысячных в кардиоцентре на Рублёвке случайно у лифта столкнулся с академиком Чазовым, который бывший министр. Может не случайно, может, академик поджидал меня не первый день - познакомиться и секретное про "Эскулап" разузнать. Так вот, его халат в худших кондициях пребывал, чем мой в первый день половой практики.
  Этой красотой в смородину и прилунился. Двумя красотами. Они по молодости вообще ураган были, если бы не штаны, девки строем бы бегали. А тут конфуз, прямо картинка из учебника по проктологии "эфрониевой" библиотеки. Раздел "кровотечения из нижних отсеков человеческих корпусов и мужских систем". Учпедгиз, 1938 год. Опять понесло, выруливаем обратно, в намеченный фарватер.
  После третьего курса - практики серьёзней. За три года башку отформатировали, влили теоретических наук под крышечку. Пора в медсестру поиграть. Завтра четвёртый курс, а ты - ни банку под лопатку не прилепить, ни шприц с димедролом не поставить. Не владеешь инстру̀ментом, а ещё под врача косишь в подъезде. Только хлоркой по коридору "вазюкать" и обучен. И "токсикоманить" по сортирам. Непорядок.
  Конечно, можно в терапию приткнуться, ватные шарики сидеть катать и больных на рентген. Но это тоска и разложение умов. Не для такого в библиотеках наполовину сгнил и частично проржавел. Нам с Димой и Вячей хотелось жести и "хардкора". Поэтому, реанимация - выбор мастеров. Мишунин протекцию составил в областную. Чтоб прям во флагман отечественного медицинского флота. В самую топку и дуло главного калибра. А может и не составлял: дураков, кроме нас, лезть в этот ад и Израиль, поди и не было.
  Если до практики мечтал стать анестезиологом и реже реаниматологом, усыплять, кому не "спицца", выигрывать у костлявой, то после жаркого июля к экстремальному "трешу" поостыл. Подучился многому, понюхал неприятного. Участвовал в реанимации в полевых, точнее половых условиях. Неудачной, конечно. Это в кино только:
  - Мы его теряем, мы его теряем!
   Н-на кулаком в душу и засос сверху. И всё, мы его нашли, мы его нашли. И кривули на осциллографе оптимистично заплясали. Не верьте, товарищи. В песне про кто-то теряет, а кто-то находит, первых гораздо больше.
  В общем и целом, научился уколы всяческие делать, обрабатывать пролежни и не блевать в них. В теории освоил интубацию и катетеризацию. На практике не дали, руки еще заточены были анально-генитально. Не даром, лето прошло, насыщенно.
  После мощного медицинского апгрейда можно и подработать, официально, с целью дальнейшей прокачки "скилов" в сфере общественного здоровья. Устроились втроём - Дима в приёмку, где до этого работал и Стас Просцевич. Даже шлёпки в наследство достались. Вяча в детскую хирургию, я в "ЛОРики", где пару лет назад перископную нишу чинили.
  Работа медбратом оказалась гораздо выигрышней, чем эскулаповские "огоньки". Больше "уважухи" у "преподов", опоздать можно и произнести, что с дежурства. А если скажешь, что с концерта и всю ночь жрал, как лошадь в педиатрии, в окружении песен и сексуальных активисток, то очков меньше начислят. Даже наоборот, могут и пожурить. С отработкой.
  Прямо в одном корпусе областной и работали, от подвала до третьего этажа. На "репы" отпрашивались, благо по одному не дежурили. Всегда в окружении дипломированных специалисток. Те кривились, но отпускали. Уважали актёрскую косточку, как тогда казалось. Зря казалось.
  Областная, слава Гиппократу, в шаговой доступности от медгородка, в зелёной зоне, остановка общественного транспорта рядом. Прекрасные виды из окон. Словно риэлтор заговорил, из рекламы. Надо бы телек кувалдой раскурочить, да жалко.
  Вроде что там лор-болезни, чему научишься? А насмотрелся всякого: и уши откушенные, и носы, и травмы разнообразные, и опухоли. Шить давали, только за ушами, чтобы рукоделие в глаза не бросалось. Две наружные, одна изнаночная, кто в теме вязки спицами. Многие на пенициллине в отделении, в ягодки-грибочки, пять-шесть раз в сутки, человек тридцать. Суточное дежурство, посчитай. Домой придёшь, глаза закроешь, а перед взором кристальным внутренним - сплошные жопы. Молодые, старые, лысые, волосатые, поджарые, обвисшие. Зато руку набил, обращайся. Как комарик ужалит, но дорого.
  Кто год, кто два варился в среднем персонале. Там и трудовую завёл, только специалисты в "эйчаре" больничном нарисовали должность "медсестра". Уроды и бюрократы, как с таким паскудством живу - диву даюсь. Хотя... столько всячины накопилось по жизни, что эту дрянь стерпеть можно. Денежку платили, немного, но кровные. В старших курсах сменил подработку на жирную и угарную. Чтобы кроме задниц человеческих ещё что-нибудь - позитивное снилось. Но об этом уже в следующей главе.
  
  Глава тридцать четвёртая.
  Про попытки совместить приятное с полезным
  
  Какого ты спрыгнул с первого Курска на какие-то работы медсестрой? Где связь? Она, как суслик из "дмб", есть. Связь везде, если не сотовая, то половая или "логическибогическая". Не проявилась пока.
  Наступил шестой курс, финальный. В "медах" шесть лет учат на лечебке и педиатрии. Много? Да. Так и дело не простое - шаманить со здоровьем человеческим. Знания получить требуется, а от них многая печали. Чтобы печали приуменьшить, "Эскулап" придуман в компенсацию, "кэшбэк" и спасибо от "спёрбанка".
  Шестой курс назывался субординатурой и существовала невразумительная структура для разделения бурного потока лоботрясов в три ручья: "терапоидов", по женской части и хирургов, это кто рукой, ногой и лбом крепок. Вяча в хирурги подался. Группа подобралась - "бомба": Абрам, Гена Рак, Боря Покусаев, Жинкомицин, Петя.
  Петя - это Петров сокращённо, чтоб никто не догадался. Молчаливый, словно Гена крокодил из кино про Миронова с Догилевой. Там он вначале в лук провалился, а потом стал главным по тарелочкам.
  Петров по окончании института провалился в Брянск и стал главным по простатам. Приезжал на пятисотлетие выпуска на баварской машине Ха-6, молча выпил литр "джонни-бегунка" и уехал в июльскую ночь. Наверное, в поисках несказанных слов. Стандартно отвлёкся, на том стоим.
  Мы с Димой подались в сложное терапевтическое русло. Кафедра особая, дали понять: всё, выученное до ЭТОГО - тлен и компост. Стукалки-хренукалки, так Вяча нас, терапевтов, уважительно называл. На кафедре факультетской терапии имелись отнорки, типа кардиологии, гастроэнтерологии и прочие. Каждый - маленькая засада и отдельный зачёт. Взялась за нас с Димой банда во главе с гордостью и легендой - профессором Бороховым мощно и беспощадно. Первого сентября принялись ковать кувалдами качественные кадры для клиник Клинцов и Кардымова. Да что ж так на букву "Кэ" понесло?! Опять загадка сознания.
  Отпустили только съездить осмотреть туберкулёзный курорт "Таборная гора" и узнать, как в областной инсулин колют.
  Резкий мозговой шторм не помешал сменить подработки в лечебном учреждении на увлекательные и денежные. Бешеные девяностые открыли подрастающей интеллигенции термоядерные возможности в подъёме денег. Государство подобные возможности резко ограничило. Кто пуховики из Польши таскал, кто - особо модные "мальвины" и "пирамиды" с турецких пыльных берегов. Имелись специалисты по белорусскому пиву и по белорусским "тампаксам". Это при совке - спекулянт и барыга. Теперь коммерсант, предприниматель и бизнесмен. Взял "академ" и вперёд, с клетчатой сумой наперевес. Или пан или "пропан".
  Значимая часть интеллектуальных кадров страны так и не вернулась в пыльные лекционные залы и ненужные лаборатории. Нашли призвание в перепродаже дешёвой туалетной бумаги и таинственных прокладок и тампонов. Когда первый раз увидел у коллеги женского разряда случайно выпавшие из сумочки "олвейс" - или "оби"? - подумал, что рисовые печеньки выпали.
  - Восточной кухней увлекаетесь? - ещё поинтересовался.
  Наверное, жутким оригиналом и отменным юмористом прослыл. Всё лучше, чем "ситниковским" питекантропом.
  Тратить прокачанный "Эскулапом" разговорный "скилл" и сценические уловки на базарную торговлю было жалко. Нашёл дело по призванию - ведущим ночного развлекательного шоу в клубе "Топ Ган". Шикарное место - два кабака, казино, большая танцевальная площадка. И всё в апартаментах дворца культуры железнодорожников у подножья покровской горы, через мост направо.
  Днём награждения за преданность паровозному делу и кружок вязания рельсами по шпалам, а вечером "блэк джэк", "эйс оф бэйс" и драки с пистолетами. Смычка поколений, "бэк ту фьюча", "спин офф".
  Ещё Герася с Росей подтащил в этот ад, сам - вроде старшим диско жокеем. До шести утра ведёшь разврат, оставляя в автоматах навар и благодарность. А к восьми - халатик, маску, чтобы перебродившими "мартинями бьянко" не фонило, - и по палатам. И так сутки через сутки, атомный режим был, с двухчасовым сном, но дико весёлый.
  Первый раз сотенную бакинских в руках подержал. Справил на неё кассетник со стереофоническим звучанием, чтобы слушать и переделывать композиции отечественных и зарубежных исполнителей. И пару кожаных шузов, коричнево-ч0рных, фирмы "Монарч", чтобы нереально выкаблучивать. В них и женился, в дело дедушка Бенджамин ушёл, не тупо пропит, а со смыслом.
  Но всё хорошее когда-нибудь кончается. Вызвал к себе декан Роберт Стефаныч. "Его звали Роберт", такое кино было про робота 60-х. Так этот робот девяностых мне с порога и говорит. Лоэн, говорит, Боэн. Он был белорусской сборки, "гэ" специфическое имел, а буковки "-ов" пел как "-ау". В другое время "взоржал" бы от прононсов могилёвских, но момент настал критический. Потому напрягся промежностью и проникся.
  - Вы, - говорит на Вы. Вот она - знаменитая белорусская вежливость, - кем, - говорит декан Роберт, - хотите стать? ВРАЧОМ или этим, как его, крупье?
  Был у меня шикарный вариант - ответить дерзко: "Хочется мне, уважаемый Роберт Стефанович Богачеу, простого человеческого счастья и холодного холстена".
  Не рискнул, чай, не в "топгане" стихи проституткам читаю. Не с бандитами спирт жарю. Замер в трепетном волнении под сводами научных чертогов под взором профессора, вершителя грядущих карьер. Понятно дело, выбрал первое. И пошёл к Юре Мешку сливаться, типа: "Выбрал я дело благородное, и дай мне денег своих игорных и проститутских на посошок и ход ноги".
  А в казино Дима Марков с Мишей Гуденковым устроились, в другое, правда, тихое и без танцев с конями. В него "декановские сексоты" под прикрытием не проникли. Бандюги - братья Репаны и Трофимы, видать, не пустили гнусных очкариков. Поэтому ребята не спалились и продолжили сшибать монету на гнусных человеческих пороках, жажде наживы и ожидании "стрит роялей". Так что, делаем выводы, "малятки". Не всегда слава сценическая приводит к успеху жизненному. Скромнее надо быть.
  Тут в ноябре внезапно похолодало и произошли события. Точнее, произошли не в ноябре, а в следующей главе.
  
  Глава тридцать пятая.
  Про внезапный фестосеминар
  
  Оказалось, что театральных студенческих фестивалей - что полезных микробов в простокваше. Хоть ложкой наворачивай. Незаметно про ЗОЖ и культуру "жрачки" втираю, чтоб получалось с уклоном в оздоровление и бескомпромиссным выходом на бессмертие.
  Ближайший по времени и пространству "фест" заваривался в ноябре прямо в соседней Калуге, назывался - "Студень". Творцы "ивента" решили географию кинуть, типа Аномалии или не родившейся Смолы, а ковырнуть в самый корень. Студень так студень, нам, мастерам сценических коленец с "подвыподвертом", хапнувшим некислую звёздочку после Курска, было всё равно, на чьих панталонах автографы ставить.
  Но тут засада, причём обидная. Вроде родина Циолковского и Мекка звездолётчиков (после Гагарина, конечно), а прямого ракетоплана между бывшим Гжатском и Калугой ещё не пустили. Даже "турбоглайдеры" на тяге Ионеску-Балалаечникова в девяностые по расписанию не летали. Россия неизменно славилась дураками и плохими нуль-переходами. "Интерстеллара" пересматривал, вот и плещет креативом не в самую тему.
  Пришлось добираться рельсовой тягой, с пересадками. А чтобы дорога запомнилась, от СВ принципиально отказались. А ещё по причине скудости бюджета. Для ускоренной прокачки "дзена" загрузились в электричку до Вязьмы, холодную и медленную, как паровозик из Ромашково на фреоне. Через каждые сто метров - здравствуй, полянка, приветик, рощица. А вот около тебя, кучка мусорная, полчасика постою. Жутко важный товарняк с опилками из Тюмени в Дрезден идёт, пропустить надо, а то в братской ФРГ без опилок русских никак.
  Я в ночном клубе работал, последние деньки. Поездка до рандеву с деканом Робертом и его ультиматума состоялась. Мы с Герасем в "вертепе разврата" деньжат выпросили, типа на пиар-компанию и футболки с логотипом. На всех хватило.
   Видать меня в тот момент "штырило" вирусом серьёзно, раз увязать в единый медиапоток мысли не могу, поскольку следующий всплеск сознания возник, когда мы отходили от крыльца в малиновых костюмах. На крыльце Алик Лукманов раздаёт автографы. И потом кричит: всё, всё, всё!
  По-моему, он на сцену вообще не выходил, охранял подмостки от фанаток. Но с крыльца хапнул "минуту славы" полным забралом.
  За себя и за того парня, что бледный, шатаясь, плёлся вдаль.
  Однако главная драма вечера приключилась не на крыльце, не на сцене, а аккурат за ней.
  Вот нашёл "фоточку", Юрец на "дискотеке" втирает что-то. Он на ночных танцах в микрофон заливать наблатыкался, а я, типа, на контроле, внимаю тщательно. Что характерно, оба в пиджаках и топгановских "футбах", по последней заднепровской моде.
  Юра с щедрот частного капитала приехал на вокзал в легковом таксомоторе, с турбозажигой и в яркой шапке с помпоном. Подготовился на все сто. Не, на девяносто. Оставшиеся десять мы с ним в буфете добрали в виде два по сто и "жамочку".
  В электричке продолжили, но уже в коллективе. Да так бодро, что был вагон полный, а стал, как на фотке. Кинофотодокумент. Думаете, тут заливаю отсебятины полные котелки. Мы ж полагали, народ сбегает в соседние вагоны, потому что мы такие опасные, резкие и талантливые. Оно и правда. Но пассажир оказался существом примитивным, на инстинктах одних. Просто в других вагонах отопление работало, а в нашем - нет.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  Вот и потянулся пассажиропоток согласно законам осмоса, как перелётные птицы. В осенней дали голубой. Летят они в жаркие страны. А мы остаёмся в вагоне. Не идёт ямбохорей что-то, это Нолан со своей этой "интростеллой артуа" виноват.
  По ощущениям, электричка вяземская идёт до пункта назначения где-то неделю. Это, когда трезвому и одному ехать. Если наоборот, то три дня. Помню, на годовщину свадьбы к Стэпу с Юрой и Димой этим же "али экспрессом" мчали. Не успели вторую открыть - здравствуй, Вязьма дорогая, непознанная. Принимай названных сынов.
  - И чего понесло в Вязьму, если родина ракет "сатана" совсем не там, - поинтересуется знаток географии.
  - А ты Яндекс-карты открой, тогда увидишь, что поворот и перевалочный пункт на Калугу аккурат там происходит. Повернули и перевалили.
  В калужской электричке даже неуютно показалось - тепло и многолюдно. Нам же, белым медведям, подавай ледяные просторы. Или крепкой наливки со сникерсом. Тогда питательные батоны в новинку были, потому и запомнилась закусь заморская. Ведь целая коробка имелась. По тем временам, прямо буржуйский пир. Что-то среднее между амброзией и нектаром. Не знаю, почему наливкой грелись, откуда сладкая гадость завелась. А с другой стороны, что мы, некультурная гнусь какая, сникерсы "шато марго" запивать? Этикет с регламентом знаем, не такая "жопа мира" - микрорайон Ситники.
  Прибыли в ночи, заселились в гостиницу с двухместными номерами, что бояре смоленские. В номерах тепло, как в калужской электричке, туалет тут же, бегать по этажам не надо. Это мы элитно заехали.
  На следующее утро выяснилось, что фестиваль - не совсем фестиваль, а больше семинар. На сцену выпустят, но мест, призов и фееричных "браво" ожидать не следует. Ещё "круглые столы" про то, как жить стало лучше и веселей. И как реорганизовать "рабкрин". У Ильича статья такая имеется, жутко умная, про рабоче-крестьянскую инспекцию.
  Первым делом коллективу поручили организовать "рабкрин" в виде шефского концерта. И тут нечеловеческий успех - в местном медучилище. Кто не в курсе - такие места больше чем на сто процентов состоят из нужного нам гендерного материала. Поясняю для особо испорченных. Материал чисто женский. Мы через толпу поклонниц до актового зала не дошли, а успех и "хайп" почуяли. Лён, он такой, нужные флюиды легко пропускает, особенно малиновый.
  Единичные "парнятки", затерявшиеся в девической толпе, как осьмушка оливки в столовской солянке, чё-то там гундосили по поводу пропали наши бабы. Ваши, ваши, ага. Когда стая волков врывается в курятник с целью дать шефский концерт, местные хорьки переходят на мышиную диету.
  "Некто" договорился о реорганизации "рабкрина" ещё до концерта. Выступление прошло на ура, с триумфом, так что приходите ещё. И для этого "некто" звучит жутко модная композиция ансамбля из объединённого королевства великой Британии "Беловед" - "Сладкая гармония". Нет такой науки - "беловедение". Beloved, если кто гуглить надумает. В клипе все голые сидят, как в бане, только без воды. Англичане, странные у них гармонии какие-то. Фамилию "договорщика" светить не буду, жена резкая на удар у него. Sapienti sat, мальцы.
  Вот так, по-нашему, по греко-римски, завершаем главу и переходим к следующей.
  
  Глава тридцать шестая.
  Про калужский студень, продолжение
  
  Что на заседаниях клуба "Зелёный абажур" задвигал, не помню. Что-то из серии: "Вы в каком полку служили и разумное-доброе-вечное?.." Доброе-вечное в виде привета от берлинских товарищей марки "Кирш" занёс объявившийся в Калуге "герр" Никуткин.
  Вадим выглядел радостным, ещё больше обрадовался окологостиничный ларёк, запасы которого быстро перешли напрямую в наши организмы. Там ассортимент крепких вассеров приличный был: и яблочко, и смородинка, и прочая клюковка. Как в рекламе сока добрый:
  - Я весёлый апельсинчик, открывай-ка витаминчик.
  Очень Никуткин взбодрил плодово-ягодным визитом. Только Мише не пошла анилиновая веселуха. Покрылся аллергическими пятнами, стал "человек-малиновый костюм". Граф Гуденкофф фон Кирш собственной персоной.
  Пришлось водкой отбеливать. Ему в тот вечер на звуке сидеть, а он цветом полный "гутен абенд" захамелеонил. Ну, ничего, справились с аллергической реакцией немедленного типа, вогнали кожу и слизистые обратно в аристкратическую бледность не хуже тайда, без гормонов с димедролами вредными. Шестой курс, понятие имели о методах лечения. Грамотная, селективная моноводочная пульс-терапия.
  Из СТЭМов помню только "Квартал 311" брянский. Интересный коллектив, с изюминкой. Точнее, с двумя. Первая - это двухметровая женщина-руководитель Наталья как-то там по отчеству. Но для Никуткина - Наташа. Очень красиво пара смотрелась: оба дылды, оба поддавшие дылды, оба поддавшие дылды несут друг другу всякую хрень. Полная "Свит Хармони", как в песне голых Beloved.
  И вторая изуминка кварталовская - собственно их выступление. Выходит некий "мегамачо" и поёт под минус песни в стиле твист. С родным текстом, что очень креативно и неожиданно для фестиваля СТЭМов. Король оранжевое лето и лучший город земли. Жалко, официантов в зале не бегало, под живую музыку очень даже ретро-бар получился бы.
  Дима с Мишей, по ходу - прожжённые туристы. Всё следовало в городе посмотреть и пощупать. После весёлых аллергических ликёров "геноссе" Никуткина решили изведать следующую достопримечательность - места обитания К. Э. Циолковского, к тому времени уже немного покойного.
  У интуристов не заладилось - в троллейбусе оштрафовали за безбилетный проезд. Даже бейджики с надписью "Студень-93" на контролёра не подействовали. Я бы, аналогично, не повёлся, если мне в рожу тыкать бумажкой с надписью "Студень". Даже попытался бы сбежать от греха. Студень - студнем, а перцы странные могут и отвёртку в печень завинтить как "будьте-здрастье". А цифры "93" ещё больше напрягают. Может, количество жертв отражено. Но кондуктор калужский со "спецнавыком" оказался, чёрный пояс по кондукторским единоборствам, не сдрейфил супротив людей со студнем выйти. У самого, небось, дома свой бейджик висел. Типа - "Заяц 987. 984 нокаутом". Так что история российской космонавтики штрафом обернулась героям, покорителям туманности Андромеды. Недешёвое дело - собственная космическая программа.
  Дима и внутри музея обмишурился. По-хорошему, конечно.
  Смотрит, в каждой комнате трубы патефонные стоят по углам, на тумбочках специальных.
  - А что, Константин Эдуардыч музыку сильно уважал? - Дима спрашивает. - Вон, прям плеер с "усилком" в каждой комнате.
  Оказалось, Циолковский, может, музыку и уважал, но теоретически. За красоту нотной грамоты. Ибо был немножко сильно глухой. Потому в каждой комнате такой рупор и стоял. Чтобы не таскать бандуру по дому, зашёл в помещение, узкий конец в ухо воткнул, а широким культурно в собеседника целишь:
  -Ась?
  Тут, главное, приличных людей в гости звать, чтобы не плевали. Космонавтов или водолазов. А что, своего рода винтажный усилитель.
  А вам, товарищи, на заметку, береги ухи смолоду. Избегай больших децибел, особенно рокота ракетных дюз и музыки в стиле тяжёлый металл и дабстеп. Только пение птичек и хор Турецкого.
  В Смоленске филиал Московского энергоинститута был. Калуга тут маленько обскакала, открыла закуток вуза покруче - самого бауманского университета. Это который "заруливает" даже массачусетскую "техноложку" в минуса. В честь которого станцию метро Бауманской назвали, а потом и революционера какого-то, до кучи. Видите - крутой институт.
  Настолько крутость "бауманская" велика, что придумали советский "шаттл" под кодовым номером "Буран". Разок запустили, на круиз-контроле, без всяких человеческих жертв. А вы - совки, совки. Крепка наука была. Но пришли комбайнёры ставропольские, свердловский обком подтянулся - и пропала страна. Распилили ракетушки, "бураны" на прикол встали. Но гордость осталась. И надежда. Пока стоят по углам трубы ушные "циолковские" и блестят парадной медью, жива российская астрономическая наука, раскручивают винты в секретных шахтах краснозвёздные "астролёты". И ждут наших следов пыльные дорожки далёких планет.
  Весь предыдущий абзац посвящен лучшим участникам "фестосеминара", получивших свитера с эмблемой бурана. Ну как, свитера. Вяча назвал фасон свитшот. Юрий Дмитриевич Герась озвучил как свишок. Свишок - по-нашему. Коротко и чётко, по-пацански. Как двоечка в дыню, только с бураном. Серый - для тех, кто покруче, белый - кто поаккуратнее с шаурмой. У меня сразу оба оказалось, многие годы грели душу. Искал картинки и в "уандэксе", и в гоголе, порадовать. Не осталось картинок. Улетели вслед за первым и последним советским шаттлом, но обещали вернуться.
  Ещё калужский студень сюрпризом запомнился в виде концерта модного диск-жокея Сергея Минаева. Он себя так называл, хотя и пел в микрофон. Это который перепел: "модерн талкинга", "шери леди", "моя соль". Его хиты. Точнее слова, музыку больной Дитер писал, а слова - здоровый Минаев. Ещё спел про братца Луи, "Васю вумена", "22 притопа". Под фанеру, но приятно. Зал больше под партсъезды заточен или кинофильмы широкоформатные. Ничего, встали ногами на подлокотники и жгли.
  Позитивный вышел семинар. Хотя по накалу интриг до Курска не дотягивал, но отдельными сортирами встречал. Пик накала и интриг случился на "Курской аномалии", куда собрались повторно. Теперь уж точно пушечным мясом.
  
  
  
  Глава тридцать седьмая.
  Про женский пол и этанолсодержащие напитки
  (баб и водяру)
  
  В джазе только мальчики. Одно из железных правил "Эскулапа" по сей день. Кабуки у микрофона. Хотя девочек хватало. Тут специфика вуза медицинского. Один к четырём-пяти выходило, весьма калорийно на первый взгляд. Это если сразу из кругосветки, где из женщин только политура, приехал поступать или со станции Мир, где с монгольским и албанским "стратонавтами" год чалился. А так, контингент женский очень противоречивый в плане экстерьеров и душевных красот.
  А ещё, мы какие-никакие известности институтские, кривляемся по-всякому, в большинстве своём контактные и не прячемся по вивариям с читалками. Пресняков с Маликовым далеко и недоступны, а Дима с Вячей - вот они. Стесненья прочь, уходят в ночь раздельно.
  В "личку" не полезу, что я, Чарльз Буковски какой, про баб своих и чужих писать. Вот он любитель был, ага. И про выпить, и про присунуть. Почитаешь, прямо мастак был этих дел, Ерофеев с Довлатовым - пионеры у памятника красным мерчендайзерам. Только так скажу, если он треть того, о чём в романах утопиях хвастался, внутрь принял, до 73 годков бы не дотянул. "Сорокет" бы не встретил. У меня таких примеров вагон и маленькая "кириешка", под которую эти примеры могли литр скушать. Могли, но не долго. Резко переставали или по причине полной завязки, или по причине полной закопки.
  "Терциум нон датур", товарищи. В клубе пили много. На фестивале и после концерта.
  Писать под градусом нельзя - полная "шняга" вытанцовывается. Утром прочитаешь - шлак. Даже когда похмелишься. Вроде этанол битву за рецептор у ацетальдегида выиграл, мир наполняется красками и звучанием. Каждая деталька радует, за исключением написанного накануне, если, конечно, почерк разберёшь.
  Под наркотиками не пробовал, говорят, ещё хуже. На "дурь" в клубе табу имелось, к тому же субстанция малодоступная, а потому и не популярна.
  Однако наступило время и бац - исчезло средство от кашля "солутан". Выварили в "Салют" - эфедроновую дурь, что за пару лет утащит червей кормить. И понеслась свобода и демократия по красной деревне.
  В середине девяностых знакомый бандит прятался от своих коллег, немного обиженных, в хате под Стабной. Чисто, чтобы пожить ещё немного. Комфортно прятался, с видео, вином "Монастырская изба" и бодрящими таблетками в сигаретной пачке. Неделю один и тот же фильм смотрел, с Аль Пачино и его лицом со шрамом. Потом, пока кассета на начало моталась, бежал из избы за избой кушал оранжевую и снова смотрел. За этим занятием мы компанией активистов броуновского движения его и навестили. Чисто проведать. Только авоськи с апельсинами не было. Выдал нам добровольный ссыльнопоселенец по одной, стали мы молча участвовать в очередной кинопремьере. Закрытый показ с Александром Гордоном. Бандит здоровый, тушей и башкой поехал - факт. Разговаривать нельзя, боялся что-то важное в сюжете пропустить.
  Посидели на этом "каннском кинофестивале" и решили свинтить с насыщенного праздника жизни, пока бандит увлёкся неожиданной сценой "альпачинского" убийства. С такси "напряжёнка", да ещё и под Стабной. Хоть она и "Родина Убера". Дело зимой, но яростно начинающим любителям бодрости это показалось весьма забавным. Под песню "зажигает флаги пионерский лагерь" мы пулей дошагали до Печерска. В мороз, по обочине "москваминки", периодически выкрикивая припев:
  - Юный барабанщик тут как тут.
  Никто из проезжающих с юными барабанщиками почему-то связываться не хотел. Потому как темно и стрёмно. Наконец добрались до оплота цивилизации - ночного клуба "Паук", если по-русски.
  Тут бы нам с дорожки горяченько похлебать да на полати. Ага. Хлебали всё жидкое, что под рукой, бюджетную минералку в основном. И плясали под зажигательную тишину. Это энергичный танец. Попросили нас под утро, когда даже тишина закончилась. От плясок бесовских вся молочная кислота вселенной в копытах скопилась. Я потом, отлежавшись сутки, дал себе зарок. И держусь до сих пор.
  Даже "музыкалку" про пороки и вредные вещества написал на модные мелодии прошлых лет, не смешную, но жутко социальную. Позже, уже в ординатуре. Под песню "Стена" ансамбля "Пинфлой" выходили наркоманы, три штуки. Одного Вадик Клименко играл покойный. Перед выходом он так накрасился серым гримом, круги подвёл - "мамадарагая". Чуть Кондратий меня не приобнял от подобного воплощения вселенских зол.
  Однако о "водушке". Репетировать под градусом - та ещё карикатура кукрыниксов. Слов не помнишь, изображаешь что-то, одному тебе смешно, машешь крыльями невпопад. Чисто Петросян на своём трёхсотлетии. Никто за кадром не ржёт и не хлопает. Могут только по хребту сколиозному похлопать, типа: "Свали-ка с подмостков, Ираклий Алконников". К тому же физическая нагрузка приличная, Вяча в танце гонял нещадно, даже интеллигентного "байрона" Фреда. Тоже мне, Махмуд Эсамбаев "хьюстонский". Хьюстон, "ви хэв а праблем".
  Перед концертом, да. Поллитра на десять-пятнадцать человек. Мишунин называл это премедикацией. Очень хорошо стресс снимало и задор включало в режим понеслась. А дальше на эндорфинах, прёт без допингов. Ещё в традициях "предпредконцертных", за пару минут до выхода выполняли разминку рожи. Савицкий принёс из "хронобездны" "эскулаповской". Там она оказалась, из древнегреческих трагедий и безвременно покинувшего нас товарища Вергилия.
  Система поэтапная. Многозначительно лупишь себя по "брылям" и изображаешь эмоцию различную, от печали до радости. Как в песне Антонова. Плачешь и смеёшься, орёшь и молча щуришься. Как жопа на рассвет - Вячина присказка кардиохирургическая. Ладно, не буду секретов разминки для хвоста описывать. Может ноу-хау "дуюду" какое, и Савицкий дико платные курсы ведёт в Гагаринском районе. Или секту организовал поклонников чеховских пауз. "Закулисты" седьмого дня. Разминка подлинно кожу в районе лобовой брони разгоняла и способствовала всевозможным эстрадным метаморфозам.
  Я в лифте перед зеркалом (Маасква зажралась, ага) попытался несколько моментов "цигуна" для "мордогрева" вспомнить. Тут створки лифта открылись, и девочка маленькая моё нездоровое отражение заметила. В мамку уткнулась, сипит что-то про "чубакку" и в лифт ни ногой.
  Теряю квалификацию, в иные годы обе замертво бы свалились. Да что люди, носороги шкурой серели. Можешь и на первое Е ударение поставить, истинно правда. "Погуглил" тут про Чубакку. Вполне себе крендель, модно заросший такой.
  Однако про выпить. После концерта, тут да. Вынь да положь. Разбор полётов, кто, где не так кушать подано сплясал. У Мишунина везде прихваты имелись, даже в смоленском драматическом. Бывал на дружеских вечерах после "гамлетов" с "офелиями", вот там люди отдыхали. Русская драматическая школа, уровень. Посиделки с переходом в "полежалки-расползалки". Всё действие с ариями и фуэте. В этом плане "Эскулап" до "профи" не дотягивал.
  В джазе только девушки, а в "Эскулапе" только мальчики. В чём причина "маскулинности эскулаповской". На мой взгляд, в плане рассмешить народ хромосома икс-икс очень проигрывает. Возьмите двух воробьёв - Джека и Лену. Кто рулит, понятно. Если, конечно, Степанян с Петросенко оба турборежим включат, тут вопрос спорный, оба сжечь могут к чертям. Все толковые в "улыбабельном" смысле собрались в "камеди вумен" или в "уральских пельменях". Итого двадцать штук на сто сорок лимонов населения. 1:7000000, чтоб нагляднее. Гомеопатия в клетчатой юбчонке, "оциллококцинум" полный. Одна на двадцать Смоленсков. Мы жили в двадцать первом. Вот так вот, математика - страшная вещь.
  А так я женщин очень даже люблю и уважаю, и не надо искать шовинизма в этой главе и прочей рекламы фирмы Петрович. Тем более что она и закончилась.
  
  Глава тридцать восьмая.
  Восьмое марта продолжается с переходом в свадьбу
  
  Женскую тему глубоко проработал, изучил и, как положено, изложил для вас с умозаключениями и расстановкой акцентов. Это потому, что зимой шестого курса первым из нашей троицы этот нелегальный разврат решил перевести в легальный. Взять жену по советским законам, а не как товарищ Саахов. Это потому что холодильника Розенлев у меня не было. Кто сначала книжку читает, тот помнит про любовь первую и неудачную. И стишок про -273. Дима тут вспомнил, более поздний. Вот же память у человека, "самсун" и "айфонг" ходячий просто.
  
  Куда ты торопишься, юная дева,
  Фигурой качая то вправо, то влево?
  Фигура богини, лицо Нефертити.
  Со мною пройти никуда не хотите?
  Улыбка Джоконды и бюст Афродиты,
  А губы презрительно шепчут: Иди ты...
  Ты пола мужского ждёшь индивида
  С глазами Делона, фигурой Давида,
  Кой-чем Казановы, мозгами Сократа.
  Уверен, такой тебе скажет: Пошла ты!
  
  Оно видно, за три года женский пол я стал любить ещё крепче. Дабы завершить трилогию, напишу финал, что подарил Тёме Быстрову лет так через пять. "Запиканный" вариант, Никуткин говорит, писать матом большой грех и харам. Семь тридцать называется.
  
  Вчера в 7:30 захотелось мне е....ся
  Совсем не к месту и совсем чуть-чуть.
  И почему-то не напиться, не подраться,
  А просто по......ся, с кем-нибудь.
  Чтоб не мешали роз колючих стебли,
  Не пелись серенады при луне.
  Простой, обычной, тривиальной е.ли
  Вчера в 7:30 захотелось мне.
  
  Вечер пролетарской поэзии позвольте считать закрытым. А теперь танцы.
  В шестом курсе есть приятная деталь - зимней сессии вообще нету. Опа-на, "сюрпраайз", как у них там на "Хьюстон-сортировочной" шутят. А каникулы есть. И чтобы время по-пустому не тратить, а провести его с огоньком, решил поджениться, первый разок. Так какие-то доброхоты говорили, типа: "С твоим норовом жениться-разводиться тебе, Логен, часто и со вкусом".
  Какие-то бабы со злости, фамилий не помню, а то бы тут списочком кинул. В молоко, вы, девоньки, стрельнули прогнозами своими. Профессор Беляев и тот "метче", хоть и в окуляры наряжен.
  Чего мудрить, пошёл к Николай Борисычу Козлову на приём, без записи. Мы ж его короновали, такое помнится столетиями. Секретарше Мишунин билетик-другой всегда подкидывал. Там никаких блондинистых ног из-под накрашенной юбки. Строгая чекистка, грудью, стеной и верхним "маваши", если надо, защитит. И "двойной нельсон", чтоб не дёргался. Меня пропустила даже без галстука, узнала. Ректор сидит, улыбается. По-домашнему так, без короны. Человек занятой, поэтому долго не рассусоливал, сразу быка за бока.
  - Я, собственно, к Вам по какому делу, товарищ ректор. Приглашаем Вас на бракосочетание и банкет, который состоится в нашей любимой студенческой столовой номер 15. С гордым названием "Блевок". Если, конечно, вы разрешите его арендовать бесплатно.
  Наглость, как говорится, города берёт. А сёла отдаёт. Мне город и не нужен был, что я Чингизхан какой из песни про "москау". К тому же не клянчить пришёл, а с открыткой свадебной. Денег стоит, плюс невеста дрожащей девичьей "дисграфией" выводила: ждём Вас у нас, и профиль и анфас, будет водка-ананас. И весёлый ганджубас. Последнее не писал, потому что против. В предыдущую главу глянь, она не соврёт.
  У "ЭнБэ" после такого захода козырей на отказ не было, подписал бумажку заветную для столовских воротил.
  "Впустить. Денег не брать. "Кошаков" в пироги не жалеть". Сам, правда, не пришёл почему-ток лучшему "корешу" своему на свадебку.
  Но это полдела. Хороводил в этой кухне некто СанСаныч, шебутной толстячок, с рожей хитрой как у весельчака У с третьей планеты, в мятом халате. Таких, обычно в журнале "Фитиль" показывали, когда следовало расхитителя какого заклеймить или хапугу "заструнить". "Эскулап" он знал через Мишунина. По поводу любил, сомневаюсь. Такие только эскалопы ворованные да обсчитывать пьяные свадьбы любят.
  Пришли с разрешительной "ксивой", прикинули меню бедняцкое. Порешили так - горючие материалы наши, смазочные - ваши. Но горячее из мяса жениха. В хорошем смысле. Мне своего мяса для такого дела не жалко, просто боли боюсь. Целую свинью родной дядька притаранил, на высококалорийных ярцевских помоях взращённую. Всем досталось, веганов не приглашали. И вейперов. Корми тут всяческую "педерастию", понимаешь. Гостей и так прилично набралось. Ленинградские родственнички толпой привалили. Как стали в поезде питерском "барагозить", так в нём же и продолжили двое суток спустя.
  Муж тётки, грузин по профессии и торгаш по национальности, Тенгиз, выкупил торт свадебный, отбив всю свадебку целиком. В плане денег, не молотком. Типа, мы, грузины, можем. И довольный уснул в ванне с водой. Беспроигрышный вариант. Вода остыла - проснулся. Утонуть нельзя - ванна маленькая, Архимед сказал: "Силы натяжения всё равно пьяного вытолкнут". И это закон.
  Тенгиз не сразу после торта заснул, он по неосторожности с дедушкой жены пить наперегонки собрался. По весу один к пяти выходило в пользу Тбилиси, но деревня Зайцовка сделала "эпик вин".
  С невестиной стороны целый автобус прикатил. Атомная станция города Десногорска выделила "пазик" - мобильные родственнички оказались.
  На первую брачную ночь в общагу намылились, потому что все хаты гостями забиты. А ключи я с собой прихватил. Так они всем автобусом под окнами кричали, типа дай нам ключи или пускай в свои альковы. Вариант заманчивый, но ключи отдал.
  "Эскулап" почти в полном составе гулял, а девах из медсестёр всем желающим досталось. Или наоборот. Кравец согласился сыграть за так, "уважуха" ему, конечно. Таксомотор по тарифу оплатили, он из "блевка" в "Зарю" уехал. Образно как вышло - из блевка в "Зарю". Прям хокку, если японец читает.
  "Заря" - кафе такое, первой наценочной категории, между прочим. То есть, там положены наглые официантки и музыкальное обслуживание. Любимое место у "медов" было. Отжал у "Зорьки" метры квадратные какой-то банк первой наценочной категории, оставили для памяти "наливайку с бутерами".
  Юрий Викторыч тамадой был. В эту обаятельную личность весь личный состав свадьбы прям влюбился. Да и тортик он гордому Тенгизу знатно впарил. По себестоимости бельгийских сливок и ямайских кур. Мишунин ещё до свадебки провёл питерских товарищей по городу с экскурсией, всё показал. Где можно со своим, где разбавляют, а где желательно взять сразу целую и под горячее. Ни одного памятника героям 1812 года не пропустил.
  Так что "Эскулап" ещё и женил меня, шумно, весело, пусть и без этих ваших видео с квадрокоптеров и фейерверков. Да так удачно, что в этом статусе и заканчиваю короткую главу.
  
  Глава тридцать девятая.
  Про второе аномальное гран-при
  
  Да! Случилось невероятное. Единственный раз за историю фестиваля "Курская аномалия" клуб из Смоленска два раза подряд завоевал "Гран-при". А ведь фестивалю почти тридцать лет. Это важное историческое событие произошло в 1994 году.
  История "Эскулапа" нашего созыва, от КВНа в Доме офицеров до двух подряд "Гран-при" на престижном фестивале СТЭМов, заканчивалась феерично. Америкосы в таких случаях говорят we did it. Но всё по порядку.
  По большому счёту ехали состоявшимися фестивальными звёздами. Больше покрасоваться, снова нырнуть в лучи славы. Ибо выиграть второй раз подряд на той же концепции, тем же составом - "абсолютли импоссибль". Завязываю с немецким, самого бесит.
  По фотке видно, хари наглые, сытые, самоуверенные. "Джонбонджови" и его друзья. В 93-м закончили Фред, Пастернак и Эфрон. Толик, Герась и Рося влились за всю мазуту, теперь надежда на них. Мы не подведём. С таким-то "звукачом" в стиле "деним". Ещё волосатым.
  Дима с Мишей похоже принарядились, по "джинсе" и "шузам". Один стиль живёт в одной комнате - закон Армани-Валентино, 1964 год. Длинный жёлтый плащ может поселиться с ними. Поправка "Гуччи-Логена". Таким составом и "загнездились".
   Дима окрестил наше логово со смыслом - "Семья". В нормальном смысле, итальянско-мафиозном. Зайдёт, бывало, в ночи с очередной женской экскурсией и объясняет: "Тихо, семья отдыхает. Это Миша с кем-то. Это я с кем-то". Громко так, я аж "профилак" вспомнил.
  Гвоздям сезона от "органайзеров" перепали нехилые плюшки. Выступление в самый "прайм-цайт". Да что ж так на словечки иностранные тянет. Это Никуткин виноват, запрещает матом писать. Ибо вид имеет ненадлежащий и богохульный сие писание, непотребствами увешанное, аки агнец клещами иксодовыми сатанинскими.
  Итак, выступление поставили ближе к концу - это раз. Стали кормить бесплатно в ресторане вместе с жюри - это два. Жюри нас с прошлого года помнило. Не вылезало от нас. Оно и от других не вылезало, но гран-при кому ни попадя в лапы не совало, тут и зрителю понравиться нужно.
  Мы, конечно, за год заматерели в край. Плюс калужский семинар был. Теорию подтянули, "рабкрин" и всё такое. Дима Циолковского видел, что прибавило клубу мощи и ещё восемь к тяге первой ступени. Штраф в троллейбусе минус сто к доброте. Программа откатана до авто... чего уж там, "пулемётизма". Зритель помнил, опять же фанаты образовались. Отработали как обычно, до мокрых трусов. В смысле потели, а не боялись. Бояться, точнее, ждать в трепете гала-концерта стали позже. Беспробудно целые сутки.
  Но и другие команды в мастерстве прибавили. Значимо возрос градус конкуренции. Иные "прокусили", что "достоевщина" на сцене студенческому зрителю в этот самый не впилась. Динамика, шутки потоком, больше музыки. Научили тварей, понимаешь, на свою голову. Вскормили змеюк. А так атмосфера дружеская была, ага. Сволочи, понаехали тут.
  На фестивалях самый "зашкальный" в плане адреналина момент - оглашение победивших и горе побеждённым. Процесс по времени приличный, по накалу - убойный. Это вам не "оскар", который "гоуз ту..." Конвертик, крики, слёзы, благодарю "джизус крайст", свекрову и мою собаку.
  Тут серьёзнее. Вначале второстепенные призы, "синпатиев" там и всё такое. За роли мужские-женские, детские-скотские, мебели и грозы. А потом начинается самая "бомба". Приз за третье место получает... театр "Кулёк подсрачников", город Тула. Все - ура-ура, грамота, иди домой, в Тулу. Градус нарастает. Второе место... достаётся... трио "Пятеро в говвне", Крыжополь-сити. Тем же макаром, туда же, но только в Крыжополь.
  А вот тут трясёт уже от напряга. Даже выпить не хочется. Остаётся два места: первое и гран. Были там ребята из Самары, их всего четверо в коллективе, каждый в "свишоке" своего цвета. Или водолазке, которая в Питере зовётся смешным словом "БАДЛОН". К чему "бадлон" всплыл не к месту, ведь самый страшный момент описываю... Со страха и волненья, наверное.
  Плотно эта банда "лабала". Слаженно, отработанно, быстро и, главное, смешно. Достойный соперник. Светофор на четыре цвета. И первое место... получает... "Эску..." Чего я вру - Самара!!!
  Никогда так за Куйбышев не радовался. Малиновый лён выше потолка запрыгал сразу за обеими кулисами. Наивные. Вот тут самый "попадос" мог приключиться. Вдруг вообще без места, и уедет большой приз в какой-нибудь Урюпийск. Это ещё дальше Урюпинска, сразу направо и три часа по грунтовке.
  Чудо произошло. Дважды. Обладатели. Гран. При. Малиновая машина снова прошлась катком по Курску. Вот сейчас пишу, а на самого воспоминания нахлынули, одна "стотыщная" тех эмоций вернулась. Но хватило с головой помолодеть и взбодриться.
  Седина прошла и два зуба выросло. Ещё "койчо" резко улучшилось. И маслинку на оливье счастья - приз за лучшую режиссёрскую работу. В виде метровой матрёшки-богатыря. Стоит в прихожей, все эти годы охранял, переезжал, прятал. Что прятал? Так в него три "поллитры" помещается под шеломом.
  Провожали, как родных. Неизменный и вечно молодой Влад Швецов в вокзальном переходе вызвался понести чудо-богатыря. Влад-Куровец и Илья Муромец. Тут первого номера в этой сыгранной паре повело маленько от усталости и чувств-с.
  Хрясь, и у второго копьё сломалось. Насчёт первого не уверен. Ничего, я потом подпилил, вообще вышло, как в кино про "пападанцев и реконструкторов". У русского богатыря древнеримский "пилум". Дротик такой.
  А сам Гран-при - не только ценный мех. Это ещё и цветной телевизор оказался. Отечественный, но лёгкий и цветной. В сером пластике и светлом дереве по бокам. Вещь вообще. Откуда я так его помню - так выкупил у "Эскулапа". Ты или учись, или вон на сцене кривляйся. А прожектор перестройки "перисхилтона" и дома посмотришь. Телек лет пять проработал исправно, пока не состарился и не сдох. Это вам не матрёшка-богатырь за лучшую режиссуру. Тот вообще вечный. Или та.
  Я тут теоретизировать надумал, чисто "Айн-штайн". Был ли шанс третий гран-при взять, чтобы стать галактической легендой как "жыдаи космоса" или Бузова? А вот был. Только с другой программой и иным стилем. Всё заново сделать, с абсолютно нуля. Удивил - победил, как сказал этот... самый. Забыл, но не важно. Надеюсь, Максим Жидков расскажет, как оно на третьей аномалии сложилось, а у нас - санитарный день и следующая глава.
  
  Глава сороковая.
  Про Мишунина
  
  В предыдущих главах неизменно добрым словом упоминал Юрия Викторовича. Хочется остановиться поподробнее.
  Удивительный человек. В худом, тщедушном теле скрывался стальной стержень и настоящий огонь преданности "эскулаповскому" делу. Знаком со всеми в моей семье. С отцом познакомился ещё в "доэскулаповскую" эпоху. В Астрахани, на помидорах. Мишунин вывозил студентов от медицинского, отец - от сельскохозяйственного. Лечил от дизентерии там всех. Дорвалась бледная немочь смоленская до томатной халявы - получи кровавый понос и тенезм.
  В 90-х самолёты с беженцами из разных республик летели. Такие времена наступили, грустных чартеров. Мишунин в реанимационной бригаде. Рассказывал, как челюсть дитёнку прямо в салоне выводил, интубировал.
  Сколько крестников у него по России-матушке - не сосчитать. Оттого и кумовьёв, считай родственников - умножай на три-четыре. К этому делу, да и к Православию в целом, Викторович серьёзно относился. Любил ближних своих. Дома у него каждый побывал, на тесной кухоньке сиживал под татьянины шанежки (так жену Мишунина звали). А потом всем миром перевозили в новые хоромы, от института заслуженные. Удивлялись, зачем столько книг разных. Мебели по объёму и весу меньше было. Там и сели переезд праздновать, прям на коробках. Всё "чин-чинарём", чай не "басурманы" какие. Еле уполз тогда начинающий грузчик, устал, наверное.
  Помню, прихватило зуб на выходные. Куда идти в 8 утра воскресного дня? Боюсь страшно. Куда, куда. К Мишунину.
  Выдала бабуля две талонные "поллитры", одну дежурному в поликлинике на Соколовского, вторую за успех и экстракцию.
   У Мишунина две официальные базы имелись: каморка в цокольном первого корпуса областной и стоматология рядом с пивбаром. Там зубы и лечили под волшебными "мишунинсками" жвачками. Что в них намешивал - неизвестно. Но "вштыривало" меня с головой. Диазепины из-под языка покруче внутривенных забирали. И Юрий Викторычу в копилку научную, и нам хорошо.
  
  
  Был прибор один в подвальной каморке заныкан. Жутко секретной "полуармейской" разработки. Типа детектора лжи. "Кентавр -1". Стал я "гуглить" картинку с ним - а нету его в "гоголе"! Воо... какой секретный был. Нашёл только такой:
  Почвофреза Кентавр. Но тот круче был "Кентавр". Мозгофреза и телосверло. Датчики всякие, пульс, давление чресел, присоски и причмоки. Всё видит. Ни соврать, ни пукнуть. Прошли мы эту "кентауризацию", да не по разу. До курения, и после, под музыку и звуки бормашины. С похмелья и после ста грамм. И ещё ста. И снова покурить.
  Славные эксперименты дай бог на пользу пошли, А если и не пошли всё равно весело было. На халяву студент на всё готов.
  Наверняка, в любом студенческом коллективе, будь то секция по напольному ориентированию, кружок кройки и бытия или, тем более, СТЭМ, есть свой куратор, начальник или просто смотрящий от админов. Но Мишунин - это больше. Он жил клубом, знал о каждом чуть больше, чем всё. К нему шли с болячками, за советом и одолжить. Просто зайти в перерыв. Многим дал путёвку в профессию, многих поддержал в трудную минуту или разделил момент радости.
  
  
  
  
  Отдыхай, Юрий Викторович, себе на небесах да посматривай сверху своим прищуром фирменным и улыбкой в усы. Дело твоей жизни, не самая малая частичка тебя, живёт и здравствует.
  
  Глава сорок первая.
  Финальная для книги и очередная для Клуба
  
  Весна и лето нашего шестого курса - пора не просто горячая. Адова лава. И не только ввиду экзаменов. Да и экзаменов тоже. В основном экзаменов. На 99% экзаменов. Что там? Всего два, даже один, если организацию здравоохранения откинуть. Точнее, дезорганизацию, если кто амнезию словил, дело-то в середине девяностых. Развал и коррупция.
  На последней лекции мы с Димой совсем страх потеряли. Юмористы, тоже мне. "Мини-эскулап" устроили. Выперлись к трибуне и "остросатирически" прошлись по персоналиям кафедральным, с шуточками-прибауточками. А им ещё сдавать! Желание грянуть напоследок оказалось сильнее инстинкта самосохранения. Да что там, желание, что у Фауста Гёте.
  Организацию здравоохранения, сокращённо ОЗ, как-то без напрягов сдали. Дима вообще на "петрофан", волшебник страны ОЗ, ага. Я "чёта" там перемудрил со сроками больничного по причине аборта. Вижу, "препод" старой закалки, мордой - вылитый "энкавэдэшник", ровесник Робеспьера. Ну и стал загибать, что этим распутницам надо вообще справку выдавать, штраф и на рудники. Не прокатило, оказался дядечка вполне себе гуманным добрячком, да и советские законы ещё работали, очень даже мягкие к таким мамкам-неудачницам. В итоге четыре балла и всё-пропало-шеф.
  На радостях пошли за крепостную жарить шашлык из сосисок и "люля" из водки, Юру Герася взяли. Мало того что под дождь попали, так ещё под пара̀ми крепко повздорили. Интеллигентно подрались даже. Дима с Юрой от "Логена-неадыквата" в такси прыгнули, что мимо "кожвена" случайно рулило, и поехали в педиатрию далее триумф наводить и марафет отмечать.
  Я в те годы любое такси мог догнать и перевернуть одной левой, даже грузовое. В этот раз не очень вышло даже с первым этапом. Погнался за предателями, поскользнулся и рожей об асфальт. Ему за Главный Диплом Жизни через неделю биться, а он как могиканин на тропе войны. Весь расписной. Наказал боженька за неуважение к абортам и абортницам умственного труда. И волны бьются аборт корабля, как говорится.
  Что ни делается - всё к лучшему. На улицу с повреждённой харей не выйдешь, вот недельку и гнил над всякими семиотиками и прочими манускриптами. Знатно натаскался. Это только студент Шурик на ходу из женского конспекта может "инфу" тянуть, дело усидчивости требует и одиночества. А морда в асфальтовых поцелуях этому очень способствует.
  Оставался шаг до диплома - экзамен по специальности.
  У нас с Димой - терапия, самый "засадос" и нервы. Трёхэтапное испытание, "впевро-наперво", как в заграницах - новомодные тесты, вопросов "тыщь" восемьсот, про всякое, чего в жизни никогда не встретишь. На загнивающих одного этого достаточно, чтобы "одипломиться" и загребать в три кармана на халате. У нас же, в России-матушке совместили полезное с лечебным. Два следующих этапа оставили для бодрости духа и крепости врачебных лап.
  Вначале приводят больного, и ты его осматриваешь по-всякому. Расспрашиваешь, постукиваешь. Можешь даже в жопу заглянуть, но неглубоко, комиссия всё-таки сидит. А потом говоришь, типа:
  - Подозреваю у этого несчастного следующие хворобы.
  И список прилагаешь. И чтобы лишние окончательно "отместь", а правильное зафиксировать "бумажно", нужно сделать то-то и то-то, залезть туда-то с помощью того-то и сделать следующие анализы на глистояйцах. Диагностическая часть, одним словом. А лечить будем так-то и тем-то. Столько-то дней, если выживет или денег хватит. Вам экзаменатор вопросы всякие с "подвыподвертом", вы - ответы с прищуром.
  Там какая ситуация вышла. Бумажку с номером тянешь, а за каждым номером пациент закреплён. Его из палаты врач-интерн приводит, и ты с ним работаешь. Интерн знакомой была, шепчет: "Бери 13-ю бумажку, там парень от армии косит, здоровый как бык. Дел на три копейки".
  Я и схватил. Оказалось, не парень "косячил", а "интернша". Под счастливым номерком прятался пацифист, но только с иными мотивациями в армию не ходить. Привезли на троне с колёсиками матёрого семидесятилетнего уголовника. Лёгкого нет, полупарализован, печень в трусах. Чуть живой после двух инфарктов, за счёт веры православной держится на этом свете, а таблетки так, для форсу. По куполам, церквам и крестам набитым сразу видать: - глубоко в религии человек. Удружила девочка, что сказать. Вот и верь врачам после этого.
  А на следующий день - теория, которая без практика мертва. Но древо жизни буйно зеленеет. Дима сказал, что надо придти на два часа раньше, чтобы первыми. Пришли последними. Тоже мне, шибко умные нашлись, как будто терапевты. Заявились-то часам к семи, билеты тащили ближе к 12-ти.
  Для ускорения процесса экзаменаторы сидели двойками "терапевт-инфекционист", чисто по схеме особых троек НКВД, только минус один. Штат кафедр не позволял полноценно в кровавую гэбню играть. И по расчётам влетал я всеми лонжеронами на моего любимого Роберта, который Лоенаф. Вспомнил бы мне все эти казино-рояли. Что категорично печалило и добра не сулило.
  Пришлось напрячься и шмыгнуть к самым королям процесса - паре профессор Борохов - профессор Хамцов. Двинул на Александр Исаковича, как Титаник на Аврору. Мило даже подискутировали, чем децеребрация от декортикации отличается. Прям палачи, а не терапевты. Он мне от восхищения моей наглостью и красотой свежих шрамов пятёрку влепил. Инфекционист Хамцов Владимир Григорич, он же - Хам, будущий шеф и учитель, начал топить за переносчиков чумы. Тут латынь никчемная на стрессе выплеснулась.
  Раттус Раттус, - говорю, - Раттус Александринус, - и, на комплимент от шефа, Раттус Норвегикус. Так крысы разных заливок называются у умных парней. Оказалось - мимо.
  Тарбаганы! - воскликнул Хам, - и пальцем ткнул в потолок, где, по его мнению, инфекционная сволочь затаилась. Но с Бороховым согласился, тем более я почти числился его ординатором. Если честно, забыл ФИО этого суслика, когда печатал вирш. Один Баркаган в башке засел. Это про который Вова Пресный пел в кинокартине про то как, прыгнуть до радуги и даже выше. Хоть не уркаган, хотя он тоже переносчик ещё тот.
  Так что в час дня другие люди - ВРАЧИ - брали "тёмный гёссер" в ларьке за Октябрём.
  Вот отпечаталась же марка пива в башке. Алкаши бывшими не бывают, точно. До курсового выпускного ещё неделя, так что группой "набебенились" в "Зорьке", "бюджетненько", но до бровей. Всё, как любим. С латинским матом и гаудеамусом напялили на "блоньевского" лося специально пошитую белую маску. Олень-хирург, правда, не так долго покрасовался. Всё-таки центр города, ранний вечер, милицейские роты в засадах повсюду. Парковый патруль праздник нам не портил, молча дождался последней завязочки, но статую оперативно раздел. Попрепирались для вида немного, но не хамили. Статус врачебный не позволил, плюнули по-тихому и то дело.
  Дима на радостях в своё казино заглянул, поймал "фул хаус" в покере и вышел на бабках. Вот так игровые боги поздравили с окончанием.
  С распределением тогда отличная ситуация сложилась. Его не было. Где хочешь, там и вперёд. Красивое предложение получилось. Даёшь за чистоту "руське" языке. Но смысл поняли - государство заботилось о собственноручно "выдращенных" кадрах.
  У меня имелось уже местечко нагретое. В плане диагностики и лечения, а также толп благодарных пациентов - полный фарш и синекура. Аспирантом на кафедру нормальной анатомии с фантастической карьерой стать ассистентом. Всю жизнь рассказывать о естественных дырках в черепе, поигрывая ожерельем из позвонков. А в свободное время подрабатывать бальзамированием и сбытом товаров похоронного потребления. Прямо в подвале кафедры склад скорбных товаров размещался. Тут тебе и гробы, и венки, и мешки с луком и картошечкой. Кесарю, как "грится", а слесарю и закусить на поминках надо. Заботился о людях ассистент с кличкой Пельмень, видом и погонялом полностью совпадавший.
  Совсем бы по-другому жизнь сложилась, если бы на просторах бескрайних коридоров или в коридорах бескрайних просторов ГУКа не выцепил бы нас доцент Анатолий Иванович Слесарев, серый кардинал вуза. Тихим прокуренным голосом предложил "ординатурку" по взрослой инфекции. Типа, места ещё есть, а желающих уже нет. Как нет? Очень даже есть. Долой костяные ожерелья, здравствуй, кровавый понос. Выбор истинного целителя и ценителя. Ни разу не пожалел, если бы платили побольше. Другая история, другая книга, пока не лезу вглубь.
  В конце мая прошёл ежегодный, для нас последний, отчётный концерт. Антонина Ивановна, главная по самой деятельности и сестра Слесарева (миледи Винтер выходит, если по "Дюме") вручила корочки завклубами, если очень приспичит.
  Бурно прошло, на кураже и грустно. Уходило много: я, Дима, Вяча, Кравец-музыкант, с педиатрии Гера. Но закон есть закон. Получил диплом - вон отсюда. Дай дорогу молодым. Сгинь, как с белых яблонь дым, Есенин.
  Оно многовато для одного выпуска слилось, среди них сценарист и музыкант. Опасно и критично многовато. Но оставались: Эдичка Рыбаков, Макс Жидков, президентом Стэп, Герась, президент и худрук будущий. Одно вселяло оптимизм - с ними оставался Мишунин.
  Так что молодой костяк был, пусть ещё с элементами хряща. Каждый второй позвонок из хребта твари семейства "эскулапус театралис смоленикус" вытащили. Но сдюжили, пережили и гордо пронесли! В другой форме, другими фестивалями, другими победами. Но, главное, нашли и привели следующее поколение. Но это уже совсем другая книга.
  Непобеждённые малиновые костюмы ушли в прошлое. А мы напоследок и в такие пиджаки влезли.
  
  
  Так закончился наш театральный сезон 88-94 годов, эпоха возрождения
  клуба, а для нас, его участников - наверное, лучшие годы жизни. Хотя и следующие были совсем не плохи. Но об этом - уже совсем другие буквы от других авторов.
  С любовью и почтением, Ваш Логен Боген.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  Москва, 2019 год
  
  
  Максим Жидков
  
  Записки " эскулаповца"
  
  
  
  
  Глава 1. O tempora, o mores!
  
  Бывает так. Твёрдой поступью шагая по жизни, достигаешь периода, когда зарождается отчётливое желание проанализировать и изложить события недавней истории. Вероятно, я вошёл в этот возраст. Действительно, явилось желание. Графоманские страсти меня не раздирают. Писать не люблю. И понятно, что на литературном поприще лавров не сыскать. А вот у исторического экскурса в недавнее прошлое студенческого клуба читатели наверняка найдутся. Потому и решил сесть за воспоминания. А что получилось, судить вам.
  Дорога в "Эскулап" у каждого своя. Были пришедшие по "звонку", а некоторые появлялись случайно, заглянув на репетицию и посмотрев, оставались навсегда. Однако в большинстве случаев коллектив отслеживал в аморфной массе студентов и вчерашних школьников потенциально творческих людей, в силу обстоятельств проникших на главную институтскую сцену с демонстрацией таланта и отчётливого желания. Что это? Актёрские амбиции? Нет. Просто наш маленький внутренний "клубный" мир имел значимую притягательность. Ведь мы пришли не только учиться "на врача", но и провести здесь лучшие годы жизни. И "Эскулап" для этой цели представлялся не самым плохим вариантом.
  O tempora, o mores!
  Время моего студенчества выпало на достаточно жесткие годы. Одна страна прекратила существование, на пустом месте возник непонятный конгломерат независимых "непонятночего". К слову, я узнал об этом только спустя два или три месяца.
  Всё просто, в нашей сфере интересов политика не умещалась, шел трешь с анатомией, гистологией и тому подобными заморочками. А ещё, каких-либо достоверных источников информации мы не имели. Телевизор благополучно сломался, интернета не было, газет не читали, а наше социальное окружение было представлено такими же грызунами медицинского гранита. Первый семестр ещё проходили, нет, пролетали историю КПСС, во втором она бесследно исчезла. Появились талоны, дефицит и безнадежность в глазах кафедральных ассистентов. Как тогда жили, не понимаю. Ещё не задумывались о тяжести предстоящих политических и экономических реформ, нас "пёрло" от молодости, возможностей, свободы, избыток которой содействовал работе по усвоению огромного потока профессиональной информации.
  Вспоминаю, как подавали заявления в ЗАГС, не с целью регистрации брака, а для обретения долгожданных талонов, по которым в свадебном салоне можно приобрести дефицитную водку, золотые кольца и ряд предметов разнообразного свойства заграничного производства. Свадебный салон на фоне всеобщего дефицита выглядел как эдакий оазис благополучия, где представлялось возможным приобрести даже несколько ящиков водки. Во как!
  Напомню, что в начале 90-х ничего подобного в Смоленске купить было невозможно. Всё приобретённое благополучно оседало у "молодых" (о, эти шикарные коричневые туфли Salamandra...), а кольца и водка продавались цыганам или простым страждущим.
  Естественно, на регистрацию брака никто не приходил.
  Количество фиктивных пар было огромно. В конечном итоге найти того, кто заявление не подавал, становилось всё более затруднительно. В силу означенных меркантильных обстоятельств первокурсник становился фигурой привлекательной. Спросите, зачем это я пишу - своеобразную эпохальную чернуху, тем более про то время написано много, и я в своих суждениях о давно минувших событиях не стану оригинальным.
  Очень просто. Прежде чем переходить к описанию наших творческих будней, нужно прочувствовать состояние эпохи, тот эмоционально-физиологический статус страны, в котором мы все пребывали.
  Пользуясь правом автора, буду писать, что хочу. Обозначу людей, которые формально к "Эскулапу" отношения не имели. И всё равно сыграли в жизни клуба роли, большие или маленькие, но одинаково важные.
  Мой сосед по комнате на многие годы, сокурсник и соратник - Игорь Митрохин. Он первый литературный критик. Сергей Бережнов, с которым вместе пришли в клуб. К сожалению, он не задержался в команде в силу определённых обстоятельств. Несомненно, девчонки, с которыми общались и которые были в курсе событий - Наташа Дедова, Жанна Глытова. Они не стали "эскулаповцами" исключительно в силу гендерного несоответствия.
  После дико-полевого периода стихийного существования "Эскулапа" управление клубом подхватил Юрий Викторовиче Мишунин. В результате творческий процесс стал приобретать рамки структурированного театрального явления. Вспоминаются небезынтересными "калымы", которым помогали многочисленные связи и дипломатические возможности Юрия Викторовича. При Мишунине мы встали на путь "профессиональной самодеятельности", хотя этого никто не понимал, вероятно, кроме самого Мишунина.
  Первым шагом в "профессионализм" стал пошив сценических костюмов. Юрий Викторович мечтательно вспоминал "пиджаки цвета космос", бывшие в их студенческую бытность, на что Слава Бобовников выложил "флеш-рояль" в виде выкройки из "Бурды", где запечатлены двубортные клубные костюмы цвета "бордо". Так и порешили, положившись на Вячин вкус.
  Начало девяностых, поиск материала для пошива костюмов уже проблема, но благодаря способностям и связям Мишунина обрели "креп-жоржет" в виде льняного полотна смоленской льняной фабрики, которую вроде бы каким-то шефским концертом отблагодарили. Специально приехавший на репетицию портной снял мерки, и в ателье на Николаева пошили нашу "вторую кожу". Эти первые костюмы, жутко мнущиеся, не поддающиеся никаким утюгам, пропитанные потом и кровью сценической работы, стали визитной карточкой и "фишкой".
  Появление концертных костюмов породило традицию передачи костюма по наследству. На финальном концерте "эскулаповская спецодежда" передавалась новообращенному актеру. Костюмы принимали как знамя полка, целуя со слезами на глазах. К трогательной процедуре относились весьма серьёзно, поскольку коллектив становились общностью, которая проверена трудностями сценической работы, преданностью делу и "медными трубами" славы. Это была семья, если хотите, своеобразный орден, мы называли его клуб "Эскулап".
  
  Глава 2. "Во всяком деле, чтобы добиться успеха, нужна некоторая доля безумия" "Генрих IV", У. Шекспир
  
  Исторические воспоминания коллег подсказывают, что приглашение "Эскулапа" на "новомосковский фестиваль" студенческих театров эстрадных миниатюр приключилось в силу закономерного стечения обстоятельств и, конечно, не обошлось без "cherchez la femme". Ряд источников сообщает о споре двух девушек, одна из которых являлась студенткой смоленской медицинской академии и очевидной поклонницей "Эскулапа". Девица родом из Новомосковска, будучи в родных пенатах, ударилась об заклад с подругой, что существуют СТЭМы и покруче, чем местные фестивальные "не пойми что". Вторая спорщица, не имевшая представления, что за зверь - "Эскулап", вызов приняла. Упрямая оппонентша имела отношение к организационному комитету фестиваля. А потому в администрацию смоленского вуза было направлено официальное письмо с приглашением к участию в упомянутом студенческом действе.
  Не думаю, что четко воспринял значимость предстоящего события. Первокурснику, бывшему в клубе едва ли не балластом, с неким набором малых ролей, поездка на всероссийский фестиваль студенческих театров представлялась немалым приключением. Старшие товарищи, напротив, проявляли озабоченность и высказывали некоторые объективные сомнения. Хорошо, когда в своем "творческом болоте" квакаешь громче всех. Распугал сценических конкурентов и выглядишь безальтернативным. Но фестиваль - другая высота, другая идеология и иной уровень сценического действа.
  Кажется, больше всех внутренние переживания терзали Андрея Логинова. Молодой, амбициозный, талантливый:
  - А такой ли я талантливый, не "о...обделаемся" ли на большой сцене? -Такие мысли наверняка посещали Андрея.
  Однако был накоплен значимый творческий багаж. В нём присутствовали как небольшие миниатюры, так и сложные в постановке вещи. А ещё упрямство, самоуверенность и репетиционная трудоспособность.
  Помнится, досталась мне роль младшего воробья в миниатюре "Доктор Айболит". Я самозабвенно оттачивал её, размахивая крыльями вместе со старшим орлом - Славой Пастернаком.
  Мне вообще на "животные" роли очень везло. Помнится, на "Курской аномалии" досталась роль собаки в миниатюре "Прогулка". Ведущей актёрской парой были Андрей Логинов и Дима Марков, я же изображал собаку одного "прогуливающегося". Хотя не будучи глубоко знаком с системой Константина Сергеевича Станиславского, я старался полностью вжиться в собачий образ. Как результат, жюри предложило дать приз за лучшую "животную" роль, но, к сожалению, такая номинация не существовала. Так и остался без приза.
  Наконец все было подготовлено, даты и пути миграции в тульскую область обозначены. Вадик Никуткин, характерно втянув воздух через правые премоляры "Ысссс...":
  - То бишь, молодой, слушай сюда, - приступил к инструктажу.
  Кроме индивидуально малиновых костюмов, полагалось захватить две бутылки водки на персону, для поддержания творческого горения в процессе перемещения в Новомосковск. Не обошлось без национальных особенностей. Владик Шейнкман включил тысячелетнюю мудрость еврейского народа и чистосердечно взял в дорогу две бутылки водки - по 0, 25 л каждая.
  Заселив половину плацкартного вагона, двинулись в Москву. Тогда появилась дорожная традиция. В любой поездке коллектив умудрялся продолжать репетиции. Они подчас оказывались живее и продуктивнее сценических, когда подчас рождались удачные импровизации, вносившие изменения в концертную программу. Конечно, сообщество молодых людей не могло вести себя тихо. Скоро весь ночной вагон был в курсе цели предстоящей поездки. Для окружающих пассажиров Мишунин разработал легенду, согласно которой путешествующие артисты были представителями "рославльской филармонии". Подобный подход часто прикрывал коллектив от обывательских досадных обсуждений.
  В Москве благополучно перегрузились в электричку и двинулись в Новомосковск. В дороге более двадцати молодых балбесов, с нами всего один "взрослый". Однако не могу вспомнить хоть один мало-мальски серьезный косяк за время многочисленных гастролей с Юрием Викторовичем. Он не осуществлял тотальный контроль за нашими вольнолюбивыми действиями , но оставался в курсе намерений и событий в целом. Ни в чем не ограничивал и ни к чему не принуждал, но своим словом обязывал быть ответственным и думать головой. До сих пор не могу понять, как ЮВ реализовывал надзорную функцию. Несомненно, в этом есть педагогический талант учителя.
  По прибытии заселили в общагу колледжа или техникума, частично пустовавшую по случаю. На второй этаж. Коллектив представлен комендантше общежития, от которой прозвучали строгие указания по распорядку и правилам поведения. В дальнейшем коллектив распределили по 5-7 человек в номера с панцирными сетками и ватными матрасами.
  Общежитие ещё переживет неистовые эмоции, будет фарс и трагикомедия, которые сольются воедино в пространственно-временном континууме. Распаковываем сумки, а уютный басок Мишунина убаюкивает тревожные предчувствия комендантши. Вяча не произнес эпохальной фразы, Стас и Дима не нашли разливное пиво... Ждём второго акта. Всё впереди.
  
  
  Глава 3. "Есть многое на свете, друг Горацио, что и не снилось нашим мудрецам..."
  
  В силу возможного появления у меня ума и опыта хочу сделать небольшую отсылку во внутренний мир актера.
  Мне не приходилось откровенничать с профессиональными актерами, сформировавшимися под чутким руководством театральных вузов, круг сценического общения сводился к разговорам с такими же "любителями-самодеятелями". Тем не менее, метафизика состояния перед выходом на сцену и при взаимодействии с залом в целом одинакова.
  Возможно, кому- то мои умозаключения почитать любопытно, а может, кто из начинающих отыщет для себя что-либо полезное. Берусь описать исключительно собственные внутренние ощущения.
  Факт первого явления на сцене или публичного выступления перед аудиторией пугает всех. Хотя были люди, которые это делали совершенно свободно, например, великолепный актер Антон Росин. Но кто знает, что у него бушевало в тот момент внутри. К сожалению, Антона уже нет с нами, - светлая ему память.
  Одни впадают в ступор, другие излишне суетятся. Неконтролируемая реакция эта основана на сверхважности взгляда со стороны: "Как я выгляжу в глазах других людей?"
  Профессиональный актер и иные "сценические" люди спокойно преодолевают психологический барьер, поскольку вживаются в образ методом "смены личности". На сцену выходит не просто человек-актёр, а образ, в котором он пребывает. Наша психология так уж устроена: - при проекции множественного на своё - индивидуальное срабатывает "алярм". Но прикрывая индивидуальность сценическим образом, как щитом, мы обманываем своё Эго. Поэтому, коли хотите иметь уверенность в публичном выступлении, играйте роль, выбирайте "психологический костюм" на необходимый размер и нужный фасон.
  Когда умение быстро "войти в образ" становится привычным, открывается доступ к следующему уровню восприятия. Начинаете чувствовать ответную реакцию зала. Сначала только вербальные ощущения: звуки речи, хлопки, частоту ёрзания на сиденьях, шуршание конфетными обертками. Но главное не звуки, главное - тишина, как говорят врачи, это патогномоничный симптом. Именно тишина является показателем активности восприятия зала. Следующий уровень взаимодействия - чувство эмоциональной реакции. Начинаете чувствовать эмоции зрителей. У нас отсутствует орган для оценки эмпатии, скорее, это ряд восприятий, переосмысленных нашим внутренним мерилом и выданных ощущением, сравнимым с ощущением тепла и эмоциональной близости.
  Это более глубокий уровень - способность взаимодействовать с эмоциональным статусом зрителя. Актер, обладающий подобным уровнем профессионализма, виртуозен. Мне удавалось достигать такой глубины взаимодействия с залом изредка. Тогда мы входили в особое психическое состояние. Такое случалось в некоторых концертах, когда зал "подбрасывает" тебя эмоциями до этого уровня. Но выход из этого состояния весьма болезненный. За небольшое время, пока находишься в таком эмоциональном обострении, расходуется колоссальное количество энергии.
   Вспоминаю один эпизод. Происходило сие на пятом курсе, полагаю, в расцвете творческой активности. Шла очередная "Студенческая весна" с её вечным противостоянием лечебного и педиатрического факультетов. Особенно в разделе СТЭМа. Кто круче? Кто взорвёт зал на мегатонну сильнее? Это "посильнее" гребли Оксфорда с Кембриджем. После яркого и изумительно выполненного выступления "лечебки", я был вызван в деканат.
  Декан - Забросаев Валерий Степанович. Помните, как в фильмах про коммунистов, перед главным героем партком ставил задачу? Брови насуплены, кулак занесен над столом:
  - Надо сделать!!!
  Как, когда и каким образом будешь делать, никого не интересовало. На кону честь факультета, со всеми вытекающими.
  За ночь написал сценарий - переложение наших "институтских" реалий в канву популярного новогоднего телемьюзикла "Старые песни о главном". Первого выпуска, где лейтмотивом стал фильм "Кубанские казаки".
  Отыскали первокурсника, ошеломляюще похожего на заместителя декана педиатрического факультета, Егорова Анатолия Сергеевича. Подготовили "женский" состав с неплохими вокальными данными. Все это в совокупности с узнаваемым о "околоакадемическим" колоритом привело зал в состояние восторга. Особый экстаз вызвало появление молодого двойника Егорова с его коронной фразой: "Ну, я надеюсь представляться не надо?"
  Секундная пауза и мощное "А-а-а-а..." захватило зал. Мои друзья по "Эскулапу", Юра Герасев и Андрей Чвиков, сыгравшие самих себя, изобразили студенческие типы ярче и непревзойдённо сильнее, чем на иных представлениях.
  Я вышел в финале, в образе вернувшегося "из академа" второгодника, с гармонью и песней а-ля Гарик Сукачев "А я милого узнаю по походке..." Замечательную "минусовку" подготовил Эдичка Рыбаков. Гармонь от танцевального коллектива с педиатрии, рваный пиджак отыскался по случаю. Когда же я затянул первые строки:
  
  А зам декана я узнаю по походке,
  А он ходит, ходит в гости к нам по вечерам,
  А в ботиночках да при ходьбе скрипят подметки,
  А глазами он глядит по сторонам.
  А у него собой да черный список в нычке,
  Попадёшься раз, запомнит, как фотоаппарат,
  А в двери он стучится по привычке,
  А "отработчиков" он водит в деканат..."
  
  Зал застонал, наблюдался коллективный оргазм. В тот момент я почувствовал эмоциональное высокочастотное поле, которое окутало нас на сцене, актёров за кулисами, зрителей в зале... Аудиторией можно было управлять, натягивая и ослабляя нити управления, отпуская зрителя и вновь подстегивая...
  Невероятное чувство... По окончании выступления на сцену поднялся Валерий Степанович. Он говорил о нас, какие мы молодцы. Часть тёплых слов были адресованы и мне. По глазам декана я понял - задание партии выполнено на пять. Это один из немногих эпизодов, когда буквально плакал на сцене.
  Эмоциональная отдача от подобных выступлений значительна. Сложно представить, как можно всю жизнь отдавать себя зрителю, это реально часть тебя, часть твоей души. Неудивительно, что многие профессиональные актеры достаточно быстро уходят из жизни... Сцена, как и профессиональный спорт, не только дает, но и забирает часть твоей жизни.
  
  Глава 4. "Смешались в кучу кони, люди, И залпы тысячи орудий. Слились в протяжный вой..." М. Лермонтов
  
  Эпохальное батальное "новомосковское" полотно достаточно полно отражено в воспоминаниях ряда авторов. Отличились В. Никуткин, Д. Степанов, И. Фридман ещё в "Страстях по Эскулапу I". Уже в этой книжке А. Логинов крупным литературным мазком изобразил события в "Эскулапе" на "скрижалях" истории. Между тем фестивальное событие было настолько неординарным, что, сколько его ни описывай, всё равно останутся некие пробелы, а, следовательно, и места, достойные литературного воссоздания. А потому осмелюсь заявить, что в "новомосковской" истории клуба остались детали, которые ускользнули от острого взгляда проницательных авторов.
  Те далекие события давно стали, подобно былинам, материалом, передающимся из уст в уста. Безусловно, каждый рассказчик красочно воспроизводит детали и малость преувеличивает свою роль в тех событиях. Но простим им незначительное творческое лукавство. Был праздник молодости, великая концентрация творческих людей, не всегда трезвых, но весьма ярких и умных, особенно в присутствии лиц противоположного пола.
  "Эскулап" взмахнул яркими крыльями лёгкой бабочки в устоявшемся мирке фестивальных традиций и штампов. Визуально: малиновые костюмы, двадцать два богатыря и приличная внешность, что производило ошеломительный эффект на женскую половину зрительской аудитории. Во-вторых, обилие музыкальных вещей, с живой музыкой и приличным вокалом. Это Андрей Кравцов с усердием дрессировал открывающих рот под звуки музыки. Такое шоу ещё редко встречалось на театральных и телевизионных площадках.
  Здесь, в Новомосковске, была произнесена историческая фраза:
  - Есть КВН, есть СТЭМ, а есть "Эскулап".
   Автором является председатель жюри фестиваля.
  Программу выступления помню лучше Андрея Логинова. В моей памяти событие отразилось ярче, поскольку являлось первым в дальнейшей череде концертов, выступлений, фестивалей. Андрей был опытнее, но безжалостно подкошен свалившейся хворью. Помог Вадик Никуткин, совместно восстановили список показанных миниатюр: "Доктор Айболит", "Песнь о тройке", "Русский язык", "Кадриль", "Суд". Возвращаясь к "Суду", замечу, Андрей Логинов не очень проникся миниатюрой, может, считал текст слишком тяжеловесным, а потому неудачным. Однако суть в другом. За "тяжестью" миниатюры скрывалась драматургия.
  
  Та самая миниатюра "Суд"
  
  Мишунин сразу сей факт просек и требовал оставить вещь в конкурсной программе, хотя мы считали её затянутой и несмешной. "Суд" выполнил историческую миссию. Вяча, игравший второстепенную роль дебильного охранника, "стянул" в концовке все вероятные акценты на свою персону. А финальная фраза: "Господа, после суда прошу всех ко мне!!!" определила контркультурную парадигму "Эскулапа" на долгие фестивальные годы.
  После официального действа вся основная тусовка стала приходить в гости, со всеми вытекающими и наливающими последствиями...
  Концерт отыграли на ура, вышли выжатые. Алик Лукманов, остававшийся исключительно в кулисах, надежно прикрыл наши ссутулившиеся от некоторой эмоциональной прострации спины. Мощно разведенные руки, воздушные поцелуи и: "Всё! Всё! Спасибо девушки, но...ВСЁ..."
  Успех выступления был очевиден, большинство миниатюр из нашего репертуара были взяты в гала-концерт. Интересен факт обсуждения выступления команд на совещании жюри, куда по окончании конкурсной программы Юрий Викторович отправился. Полагаю, его харизма и удивительный талант убеждения, как ныне модно говорить, "мягкая сила", сыграли немалую роль. Вернувшись, молчал. Ни слова, хотя наверняка знал об итоге грандиозного успеха.
  Несомненный интерес представляют подробности закулисной фестивальной жизни. Конечно, трудно соперничать с литературным взглядом Андрея Логинова, но факт вояжа со Степом вглубь ночного Новомосковска, с биваком под памятником, дает мне право утверждать, что многие детали праздника жизни ускользнули от взора маститого автора.
  И был гала-концерт, и было награждение, и объявлен торжественный банкет в одном из столовых-ресторанов города. Мы чинно-благородно расселись за столами, где потекла торжественная часть, с пространными речами и взаимными дифирамбами. Однако состав молод и не склонен к ораторству на банкетах, поэтому быстро началась глобальная тусовка, именуемая в народе "свадьба". Скоро публика перемешалась, сформировались двойки, тройки, пятерки пьющих. Стоял невероятный гвалт, сопровождающий толпу людей, имеющих целью напиться качественно, чтобы завтра было мучительно радостно за небесцельно потраченный вечер.
  Весь банкет в силу ограниченности ресурса человеческой памяти поместиться в меня не смог. Однако отдельные картинки шабаша всплывают. Меня, как человека молодого и неискушенного, поразил факт количества спиртного. Пополнение алкогольного боезапаса было организовано талантливо, с выдумкой. В окошко, предназначенное для приема грязной посуды, следовало сдавать пустые бутылки. Принимался лишь укомплектованный пустой тарой ящик. Через разумный интервал вылетал ящик новый, уже заполненный алкогольной продукцией. Скатерть-самобранка работала ритмично, безотказно и бесконечно. Закономерно, что к определенному моменту часть участников пиршества пришла в "состояние нестояния".
  В период фестивальной тусовки сдружились с коллективом СТЭМа "ЭКСТЭМик", который станет путеводителем в золотую эпоху фестиваля "Курская аномалия". С членами курского коллектива основная масса "тыменяуважаешь?" и происходила. Помню руководителя Игоря Когана, человека щуплого, интеллигентски-скромного, безуспешно пытающегося освободиться из объятий прижавшего его "эскулаповца". Захват происходил над вазочкой с растаявшим мороженым. Кормление курского единомышленника осуществлялось вилкой. Игорь стойко переносил сей знак уважения к курскому театральному коллективу. Влад Шейнкман, отличившийся в поезде попыткой организации "семейного уголка", на банкете превзошел все ожидания.
  Передвигаясь от стола к столу, я обнаружил торчащие из-под скатерти посторонние ноги. Движимый врождённым любопытством, заглянул вниз, где приметил Влада, обустраивающего шалаш. Наблюдалась множество иных ярких эпизодов, но моя природная воспитанность не позволяет озвучить всплывающие из глубин памяти смелые деяния молодой театральной поросли. Эти всполохи памяти навечно останутся со мной, словно детские впечатления от впервые увиденной брюлловской картины "Последний день Помпеи".
  Всё рано или поздно заканчивается, банкет подошел к финалу. Закрылось заветное окошко, нас попросили в гардероб, поскольку гардеробщице пора домой. Одежда выдавались охапками, по принципу - сами разберётесь.
  По выходе на улицу на руках осталась чья-то невостребованная куртка. Ничего странного. Как оказалось, одежда принадлежала одному из новомосковских коллег, который в пьяном угаре вспылил и заподозрил криминал, но авторитет Юрия Викторовича быстро поставил на место распоясавшегося хулигана.
  Приближалась неофициальная банкетная часть... Логин и Степ пространственно-дезориентировались и пропали из последующей вереницы событий... Тусовка сконцентрировалась вокруг смоленской команды. Прозвучал протоиерейский бас Мишунина: "Все к нам, все к нам... Только без "блюдей"!"
   Новомосковская поездка подошла к апофеозу.
  Глава 5. "Открылась бездна звезд полна; Звездам числа нет, бездне дна..." Финал Новомосковска
  Итак, вечер переставал быть томным... Поддавшись боевому кличу Юрия Викторовича, вся прогрессивная творческая молодежь и иже с ними, рванула в сторону общественного скромного обиталища. После долгих лет мне сложно вспомнить детали разнузданного "эгегей-парада", действо напоминало снявшийся с места цыганский табор, разве что без медведя, хотя...? Может и был.
  Прибыв к месту назначения, компания была обескуражена развернутой эшелонированной обороной вахтерши.
  "Нет таких крепостей, которые нельзя было бы накрыть баллистической ракетой подводной лодки". Так нас учили на военно-морской кафедре. Общежитие взято в осаду и развернута атака по всем канонам военного дела. В авангард выдвинулись представители педиатрического факультета.
  Здесь необходимы некоторые пояснения. Общежитие педиатрического факультета представляло собой шестиэтажное здание, расположенное на улице Кирова. Особенностью постройки являлись ряды балконов, тянущиеся по всему фасаду. Пропускным режимом общежития вход через дверь после 24 часов был невозможен, особенно для тех, кто явился не с целью завалиться в свою койку, а рассчитывал переспать в чужой.
  
  
  
  Внешний вид общежития Љ 2 СГМА
  
  Более того, постоянно находились желающие посетить и мужские компании, локализованные в условно женском общежитии. Естественно, "скил" скалолазания со свободным подъем-переворотом на двух пальцах представлялся атрибутом непременным. А ведь на кафедре физкультуры подтянуться свыше 4-х раз представлялось зрелищем редким и заслуживающим особого внимания.
  Таким образом, студенты - педиатры сходу преодолели препятствия в виде удачно расположенного подъездного козырька и оставленного открытым окна туалета второго этажа. Присутствующие члены жюри поразились отточенности и согласованности последующих действий. Организация конвейерной переправы желающих с поверхности земли до окна представлялась формальностью. Взвизгивающие девицы и радостно гогочущие отроки заполнили выделенные комнаты, где молниеносно развернули "ятребуюпродолжения-банкеты".
  Обескураженная циничным штурмом вахтерша с негодованием поднялась на второй этаж и, не обнаружив элементов здравого разума даже у Мишунина, обратилась к первому попавшемуся с вопросом: "Где ваш руководитель?" Этим первым оказался Вяча. Ответ его не отличался дипломатичностью, а вот с искренностью у Вячи оказалось всё в порядке. Выслушав вопрос, слушатель развернулся к вахтерше тылом, приспустил исподнее и, нагнувшись, произнес эпохальную фразу: "Вот мой руководитель!!!"
  Ответ стал сущим потрясением для работника пропускного режима, а потому следующим шагом стал вызов наряда милиции. В ближайшие час-полтора, пока наряд добирался, совокупность одновременно происходящих событий превысила когнитивные способности моей изрядно впечатленной нервной системы. Так, скажем, приустал несколько. А поэтому последовательно изложить происходящее будет затруднительно.
  На фоне общего хаоса появление милиции незамеченным не осталось. Тогда как два сержанта поднимались по лестнице, в комнате произошла значимая метаморфоза. Скорость, с которой совершались эти изменения, вероятно, поразила бы иллюзиониста Копперфильда. Тот изгрыз бы локти до самых подмышек от зависти к умельцам из "Эскулапа".
  К приходу блюстителей порядка на столе лежала лишь пустая водочная бутылка. На хаотично заправленной койке сидел один Гера Мяснов. Посмотрев на пустую бутылку "Пшеничной", старший сержант судорожно сглотнул и спросил: "Что здесь происходит?" Гера, взглянув глазами приютского кота, ответил надтреснутым дискантом: "Отдыхаем... После концерта". В тишине прозвучал сдавленный женский смешок, торопливо прерванный чей-то суровой ладонью. Сержант ещё раз сглотнул, тоскливо обвел глазами пустую комнату:
  - Ну, мы до пяти утра дежурим, если что, ещё звоните...
  Наряд под возмущенное шипение дежурной проследовал в автомобиль и скрылся в ночи.
  Распахнулись дверцы встроенного платяного шкафа, из недр которого образовалось шестнадцать человек, три бутылки водки и закуска. Вот она, школа. Мастерство иллюзионизма! Праздник возобновился. Размах крепчал.
  
  Гера Мяснов с Сашей Савицким
  
  Далее излагаемые события вынуждают перейти на французский язык, что обусловлено требованиями "комильфо".
  Значимым историческим эпизодом стало появление в общежитии "maman" гида Светы. Девица была в летах, но ввиду хронического отсутствия дома вызывала закономерную тревогу членов семьи.
  Прозвучал сакраментальный вопрос:
  - Где моя дочь???!
  Появившийся на пути Слава Бобовников произносит вторую эпохальную фразу:
  - Fuck ta fille!
   Далее происходящее превратилось в безобразную семейную разборку "а-ля":
  - Я тебя не для того растила...
  - Мама, не мешай мне строить личную жизнь...
  Постепенно накал праздника стал снижаться, степень эмоционального напряжения спала, даже молодые и железно-печённые студенты не могут чудить бесконечно. Ближе к утренним розовым сполохам в стенах отеля появились Андрей Логинов с Димой Степановым. Вероятно, подобранные и привезенные в расположение команды тем же старшим сержантом. Часть гостей с некоторыми "эскулаповцами" покинули праздник. Склизкой улиткой расползлись по другим локациям Новомосковска. Дальше, как у классика: "Сон алкоголика краток и тревожен..."
  Утренний бодрящий окрик Мишунина заставил "эскулаповцев", ловящих секунды спасительного сна, выползать на утренний туманный рассвет. Выстроившись гуськом и продолжая спать на ходу, образовали вереницу неказистых тел. Скомкав малиновые костюмы и пересчитав мелочь в карманах, мелкими шагами тронулись в сторону вокзала. Мишунинские воззвания к звеньевым уже не имели прежней мобилизующей силы.
  Остаток сил сосредоточили на переставлении ног и удержании верного направления. В последнюю секунду в отъезжающую электричку влетел Слава Пастернак, за что выпросил мощную оплеуху отЮВ. Единственным отсутствующим был Влад Шейнкман, отправившийся в родную Тулу на побывку рейсовым автобусом.
  "Эскулап" ехал домой. Физической оболочке тяжко и муторно, но душа пела от огромного праздника, оставшегося в памяти... даже и сейчас, спустя двадцать шесть лет. Ехали и не знали, что начинается новая эпоха в жизни клуба, которую потом назовут "золотым периодом".
  
  Ну, как-то так и ехали
  Глава 6. Сценарная кухня
  Ну что, пишу дальше.
  Традицию с тетрадками я у Андрея Логинова срубил тотчас, завел в клеточку и стал пописывать, в смысле, строчить авторучкой. Тогда никаких нетбуков с айпадами не было, мысли рождались и заносились бережно на бумажные листы. И когда приходил на первую репетицию, в конце августа, хищные взгляды актерская гоп-компания бросала на толщину пачки исписанных листов, расположившихся у тебя под мышкой. Помню, как по дороге в Смоленск, в плацкартном вагоне, я читал только что написанную миниатюру "Женщины" какой-то случайной попутчице, а она заливисто хохотала над удачно срифмованными шутками. Поверьте, такой одобрительный смех какого-то совершенно случайного слушателя гораздо ценнее тысячи снисходительных похвал от литературных критиков.
  После поездки в Новомосковск в голове Андрея Логинова сложился пасьянс, ну или что там складывается. Стали формироваться некие литературные принципы создания "удачных сценических миниатюр". Если ранее и были эксперименты в ключе драматизма и прочего сценического нонконформизма, то теперь мы стали немного понимать юмористическую науку и соображать, как она работает. Была цель "взять зрителя". Тесные, сугубо окропленные на банкете связи с курским коллективом "ЭКСТЕМИК" грозили поездкой на фестиваль СТЭМов, а значит, возникла необходимость формирования свежих идей с реализацией их в новой программе. Тогда и появились коронные фишки, которые многократно стали использовать на выступлениях. Тем и стали выгодно отличаться от большинства тогдашних коллективов. Фишки - не открытие века, многие любительские эстрадные коллективы с успехом используют их в повседневной практике.
  В то время никакой глобализации информации не было, почта возилась почтой России, телефоны звонились по межгороду из профкома или с переговорного пункта. Поэтому кто ты и что ты, зритель в другом городе не знал. А зритель - субстанция весьма капризная и заставить полюбить себя запросто так невозможно. Публика, что женщина, либо ты ей приглянулся, либо: "Заплатите по счету, я такси вызываю".
  Вот и стали разрабатывать принципы "зрительской любви с первого взгляда".
  Первое - нужна местная фишка. Ты для зрителя казачок засланный, приехал из прекрасного далёка, просвещённый, но не осведомлённый. Так вот, если вдруг со сцены упомянешь какой-либо местный артефакт, да ещё неким образом обыграешь - бинго, 10 очков Гриффендору.
  Второе - наличие живой музыки. Присутствие её в концерте давало такой великий бонус, что все остальные неудачники с юмористической версией "Вишневого сада" кусали кулисы.
  Третье - музыкальные компоненты должны быть выполнены из реальных хитов. Твою удачную рифму многие на задних рядах не разберут. Однако знакомая мелодия к притопыванию ножками добавит прихлопывание ручками.
  Четвертое - положительно реагирует зритель на присутствии в сценическом образе представителей других национальных сообществ. Тут годятся все: классические чукчи, кавказские народности, тирольские немцы, евреи, вепсы и "неприкасаемые" жители Индии.
  Пятое - отлично проходит тема игры женских образов мужчинами. И чем брутальней мужчина, тем восторженней отдача зала.
  Наш замечательный музыкант Эдик Рыбаков отличался классической внешностью вольного борца. Когда обрели профессиональный музыкальный инструмент KORG, с которым Эдик не расставался, был сделан специальный кофр из благородного коричневого дерматина для передвижения инструмента в дальних поездках. Сам аппарат не маленький, да и чемодан весомый. Коренастый музыкант передвигался с ним, не выпуская из рук. На одном из фестивалей кто-то из сценических коллег, провожая квадратную фигуру Эдика уважительным взглядом, произнес: "Да, у вас не бедная команда, даже для музыкального инструмента охранник есть..."
  На бенефисе, по окончании института, мы уговорили Эдика принять участие в концерте не только в качестве музыканта, но и в амплуа актёра. Был образ маленькой девочки с косичками, в короткой юбке, из-под которой торчали мускулистые, волосатые ноги, с размазанной по коленкам детской зеленкой. Его появление сделало свое дело, не нужно ничего говорить, зал был покорен напрочь. Все фишки удачно ложились в стилистику миниатюр, которую условно назвали "Классификации".
  Суть незамысловата: одна тема обыгрывалась в различных ракурсах, меняя ситуацию по тому или иному признаку. На мой взгляд, первой подобной сценкой был "Чижик". Миниатюра представляла собой юбилейный концерт, посвященный песенке "Чижик-пыжик", с участием международных гостей, которые поздравляли юбиляра речами с гипертрофированной национальной окраской.
  Вслед появились множество миниатюр в "классифицированном" варианте. Они и составляли "костяк" концерта.
  
  Глава 7. Внесценические эксперименты, часть первая
  
  "Экспериментальный кролик может
  позволить себе практически всё"
  Доминик Опольский
  
  Кроме сценической деятельности коллектив реализовывал и иные формы творческих извращений. В памяти сохранилось два значимых события. Первое могло случиться сугубо в условиях безумных 90-х годов, с их полной неразберихой и безответственностью ответственных товарищей. Был выделен трамвай на целый день. Сами на железном коне по Смоленску не гарцевали, однако к ручкам управления и тормозам был приставлен вагоновожатый, обеспечивающий безопасное движение по маршруту. А вот маршрут составляли мы. Как я понял, возникли договорные отношения со смоленским городским телевидением на предмет организации новогодней юмористической программы.
  Вооружившись видеокамерой, коллектив снимал миниатюры, ряд которых рождался прямо по ходу движения трамвая. Почти всё, что сняли, показало смоленское телевидение.
  Однокурсница Наташа Дедова активно помогала в съемках, а Жанна Глытова сохранила бессмертное творение. Девчонки, огромное вам спасибо! Знаю, вы всё прочитаете. Фильм пересмотрел, выглядит несколько наивным, но сожалеть о забавных приключениях молодости - последнее дело. Итак, толпа институтской молодежи в трамвайном депо разрисовывает и украшает вагон. Помню нарисованный прицел на лобовом стекле и Андрея Кравцова с профессионально-офтальмологически исполняемым косоглазием за штурвалом. Потом разношерстный "цыганский табор" грузится в салон и отправляется колесить по городу. Тогда для Смоленска трамвай был чуть ли не основным городским транспортом. Никаких маршруток, троллейбусное сообщение не развито, его только год как запустили. А здесь таинственный красочный вагон проносился мимо заснеженных остановок с хмурыми, озябшими на морозе людьми.
  Впрочем, одни раз двери открыли. Из вагона хлынула ряженая толпа, с музыкой, песнями. Закружился хоровод. Людская стена замерла, а затем в недоумении откатила. Мало ли что. Из вагона продефилировал официант в белой рубашке, при бабочке. На подносе красовалась бутылка водки и рюмки. Мужская часть зрительской аудитории оживилась, но настороженность и недоумение ещё доминировала в умах. Наконец кто-то не выдержал, хватанул рюмку: "Мужики, реально водка!!!"
  Информационная составляющая победоносного крика привела толпу в состояние аморфного возбуждения. Количество принимающих участие в действе персонажей мгновенно удесятерилось. Назревал алкогольный конфликт. Однако зимняя бабочка надежды хрупка и неуловима. Мы, взорвав серый морозный день неожиданным появлением, так же быстро вскочили в вагон и скрылись за горизонтом улицы 25-го сентября. Люди кричали и махали нам вослед, а совсем непьющая старушка перекрестила удаляющийся трамвай.
  Съемки проходили на конечных остановках, формат сцен различался. Думаю, что творческий эксперимент Логинова, Маркова и Бобовникова с гопником-интеллигентом и курящими студентам в трамвае, положил начало "ноухавной" затее. Вообще, Вяча являлся полноправной звездой уличной съемки. Раздобытый где-то подшлемник монтажника на ватине делал его неотразимо-представительным членом многочисленного коллектива люмпен-пролетариата.
  Под вечер часть съемок переместили на кольцо в Ситниках. Поскольку снимали пародию на штурм раздражёнными пассажирами смоленской железной "колесницы", немудрено, что жители близлежащих домов быстро и адекватно отреагировали на трамвайный шабаш. К многострадальному вагону подлетел фургон смоленского ОМОНа. Ребята получили приказ на освобождение захваченного террористами трамвая. Что с нами было бы, если б они отработали норматив захвата транспортного средства, я даже представлять не хочу. Нас выручила видеокамера, которую заметил командир штурмового отряда. Атаку отменили. Взамен стали изучать наши физиономии и сопроводительные бумаги к ним. Не могли поверить, что такой бардак в городе кто-то реально разрешил.
  Не успели отпыхтеться после прощания с ОМОНом, как подкатил очередной автомобиль. На этот раз прибыла дежурная бригада смоленского вытрезвителя. Сдаётся, что беспокойные окрестные бабушки звонили по всем телефонам экстренных оперативных служб. Если ОМОН категорически отказался принимать участие в съемках, то вытрезвитель -напротив. Капитан милиции дал согласие. Появление экзотического передвижного реквизита позволило значительно освежить действие и пересмотреть утверждённый сценарий. Вяча влез в зарешеченный фургон вместе с иностранным гостем. Оператор отснял сюжет о грустной судьбе заблудившегося в российской действительности иностранного туриста и нашедшего его соратника в лице представителя трудовой интеллигенции.
  
  Теперь об иностранном госте. Присутствовал в этой безумной тусовке непонятно откуда взявшийся немец. Откуда - не ведаю. Просто взялся из никуда. Немец интересный. С ним состоялась беседа о творческом наследии психоаналитика Карла Гюстава Юнга. То ли в результате беседы или по иным причинам, но потерялся в тот же вечер германец в душных коридорах педиатрического общежития. Потерялся навсегда. Может, и сейчас бродит.
  Думаю, аборигены, вернее аборигенки, вернули заграничного гостя к природным истокам, фрейдовской теории либидо.
  Глава 8. Внесценические эксперименты, часть вторая
  Второй творческий эксперимент имел в основе написанный Андреем Логиновым сценарий, по мотивам фильма "Место встречи изменить нельзя". В сюжетную канву вплетена аналогия с внедрением в "банду" засланного казачка. Банда состояла из хронических лоботрясов-студентов, умудряющихся делать волшебные шпаргалки-невидимки, что позволяло незаслуженно сдавать экзамены. А внедрялся в неё новоприбывший сотрудник деканата, по младости лет как бы сходивший за студента - второгодника.
  Сюжет незамысловат, но в сценарии имелись весьма удачные параллели со сценами легендарного фильма. Миниатюру попытались воплотить на сцене, но не пошло. То ли драматического духа не хватило, то ли изначально вещь была "не сценическая". В тот исторический период Андрей вместе с Димой Марковым подвизались на местном телевидении в качестве ведущих юмористически передач. Естественно, это открывало доступ к множеству интересных и ранее недоступных технологий. Не помню, кому принадлежала идея "экранизации", но за дело взялись. В состав творческой группы входили, кроме Маркова и Логинова, я и Юра Герасев. Вначале пытались выполнить раскадровку и соединение с изначальным авторским текстом. Ввиду отсутствия опыта, дело шло туго. В конечном итоге собрались в студии смоленского ТВ и под техническим руководством видеомонтажера взялись за нарезку многострадального видеоряда "Места встречи..." Наиболее активную деятельность развил Марков. Как удачные, так и неудачные попытки Дима сопровождал критическими замечаниями, не забывая напоминать, что ресурсного времени крайне мало и работать следует оперативно. Логин озвучивал "Горбатого", я - аналог персонажа Шарапова.
  Впрочем, ролей много, а нас мало, поэтому наверняка дублировали по нескольку образов. В итоге был рожден шедевр "Черная кружка". Мы с нетерпением ждали премьеры на ТВ, рассчитывая минимум на Оскар. Народ наш активный и на язык острый, поэтому после выпуска передачи в редакцию поступило множество откликов зрителей. Далеко не все отзывались положительно о нашем телевизионном опыте.
  Можно спорить об эстетической ценности творческого эксперимента. Можно и ругать, и хвалить. Но сравнивать было не с чем. На тот момент шоу-программ на телевидении просто не существовало. Все попытки смастерить какие-либо юмористические передачи были организованы схожими творческими группами и, безусловно, имели узнаваемый имидж художественной самодеятельности.
  Позднее эксперименты с телевидением привели к изменению процедуры "Посвящения в студенты". Стандартную часть "испытания первокурсников", проходившую на сцене, заранее отсняли в разных точках медгородка, что позволило создать имитацию "прямых включений", транслируя видеозапись на сценический экран. Первокурсники сидели в звукооператорской будке ГУКА и наблюдали за действом, а в конце "трансляции" появлялись в зале. Идея признана оригинальной, но не без минусов. Ранее Андрей так же оригинальничал в стандартном посвящении, тогда процедуру вывели, как "квест", за пределы зала, но начальство выказало неудовольствие необходимостью пеших переходов вместо привычного сидения в кресле ГУКа.
  Замечу, что большинство технических экспериментов было невозможно без технической группы "звукачей" - Миши Гуденкова, Миши Сундеева, Макса Молоканова (к сожалению, Максима уже нет с нами). Конечно, о ребятах будет отдельная история, за каждым тянется не меньший хвост забавных историй. Но особую благодарность я адресую нашему Василичу. Василию Васильевичу Цветкову, руководителю IT-службы академии. Долгие годы он был, и, наверное, остаётся нашим поклонником и соратником в различных творческо-технических безобразиях.
  С появлением музыкального инструментария и живой музыки в клубе образовалась художественная группа, в которую вошли не только музыканты, но и певцы. Но это другая история.
  Глава 9. Про музыкантов, певцов и иже с ними. Часть первая
  "Сджазуй мне блюз..."
   Хулио Кортасар, "Игра в классики"
  
  Прежде чем вновь окунуться в воспоминания о фестивальной жизни, хочется поговорить о нашем "спецназе". Это особая творческая прослойка "эскулаповцев", позволяющая себе разговаривать с остальными независимо и слегка высокомерно, невзирая на чины и заслуги. Они на высоте "тайных познаний" владели особо выдающимися навыками.
  Первая группа - музыканты. С белой завистью внимал людям, владеющим музыкальными инструментами. Возможно, причиной тому незаконченная музыкальная школа и почтение к лицам, обладающимтайной письменности нотного стана. Первыми "эскулаповцами"-музыкантами на сценическом пути оказались Андрей Кравцов и Вова Самойленко. Со вторым сценическое сотрудничество оказалось не очень продолжительным. Володя изумительно владел саксофоном, уважал импровизации, за что любовно получил прозвище "человек-саксофон". С Андреем количество налета "сцено-часов", конечно, было неизмеримо больше. Кстати, Кравец подал последующим музыкантам неплохую бизнес-идею - работать в ресторанах в качестве тапёра и певца.
  По материально-скудным временам искусство позволяло неплохо держаться на плаву, к тому же опыт позволял качественно "прокачивать" внесценические опыты "под заказ". К таким относились корпоративы, свадьбы, юбилеи новогодние "огоньки" и прочие ресторанные мероприятия. Собственно, публика и ломилась на новогодние "огоньки" из-за возможности почувствовать себя в ресторане, с небольшим бюджетом, не отходя от дома и в компании хорошо знакомых людей. Сейчас всё больше на корпоративных тусовках звучат треки и орудуют ди-джеи, но живую музыку на "свадьбе" никакой плейлист не заменит. Андрей "лабал" знатно, поскольку очень тонко чувствовал атмосферу праздника. Его харизма задала тон беспредельной любви институтской публики к "эскулаповским" новогодним "огонькам".
  Наступает время, когда у Кравцова приходит конец периода обучения в институте. Если в нашей "полевой" актерской среде смена состава проходила безболезненно, то в музыкальном разделе намечалась значительная проблема. Ситуация напрягала.
  Уходящий в "большую медицину" артист старался подготовить замену, а потому мы рассчитывали, что Андрей подыщет себе музыкального преемника.
  Наконец, в одно прекрасное мгновение нам стало известно, что подходящая кандидатура найдена и скоро будет представлена. Назначены смотрины.
  На очередную репетицию прошёл Кравец в компании с коренастым пареньком, обладающим внешностью вольного борца из Дагестана. Квадратная фигура, сломанные уши, короткая шея и минималисткая стрижка на круглой голове. Образ удачно дополняла гипсовая лонгета, фиксирующая предплечье и кисть. Возникла неловкая пауза. В воздухе повис вопрос.
  Эдик в центре
  
  Кравцов не растерялся. Качнул головой и сказал:
  - Вот, Эдик Рыбаков, моя смена.
  Степ тоскливо вздохнул, остальные застыли в недоумении.
  - Он пока сыграть не сможет, видите лонгета, но всё будет на мази, - уверенно добавил Кравец.
  Смотрины в стиле "Эскулапа" удались. Как удивительна природа в тасовке фенотипических карт. Эдик оказался немыслимым кладом. Редко встретишь человека, сумевшего совместить в теле крепкого парня музыкальный талант, тонкую душевную организацию и скромность.
  Эдичка оказался не только "игроком на клавишах", но и замечательным исполнителем музыкальных импровизацией. На походной "Ямахе" Эдик умудрялся брать аккорды, ставя пальцы боком, поскольку те просто не помещались на тонких клавишах японской балалайки.
  Помню как на репетиции в Курске на "Ямахе" сломалась клавиша. Конечно, более всех расстроился Эдик. Мне кажется, он мог пойти на всё ради нового инструмента. И чудо свершилось. Совершенно незнакомый человек подошел к Степу на улице и выразил свои добрые чувства в адрес "Эскулапа". Узнав о проблеме, откликнулся, и к вечернему концерту Эдик имел "сестру- близнеца" сломанной "Ямахи".
  Кто это был, остается загадкой, возможно, ангел-хранитель Эдика Рыбакова. Позже, когда появился "Korg" с полноразмерным клавишным рядом, Эдуард почувствовал себя рыбой в воде.
  На последних курсах он брался за собственные "музыкальные" режиссерские решения и готовил номера с девушками из певческого коллектива института. Чего стоили "Go down, Moses" Луи Армстронга и "Hit the road Jack" Рея Чарльза, разложенные на несколько вокальных партий. Надеюсь, что Эдик не бросил это увлечение и продолжает радовать окружающих ярким музыкальным талантом.
  
  Глава 10. Про музыкантов, певцов и иже с ними. Часть вторая
  У всего на свете есть свой звук...
  Джим Гаррисон. Легенды осени
  
  Хочу поведать в книжке об "эскулаповцах", которые на сцену не поднимались. Такие были. Это наши "технари". В связи с наличием в арсенале звуковоспроизводящей аппаратуры, требовался человек, разбирающийся в низких и высоких частотах, силе килогерц и мощи амплитуд. Таким мастером и королем звукоусиления стал Миша Гуденков. Его привел Дима Марков, дав самые лестные рекомендации.
  Миша - человек "постармейский", нюхнувший пороху и газов, а потому пользовался заслуженным уважением. В силу природной стеснительности и логопедических особенностей, он разграничил пределы своей клубной работы. Вот "железо" под сценой моё, а кривляние на сцене - ваше. Всегда так и было, однако судьба приготовила Михаилу сюрприз.
  Однажды пришлось выйти на сцену в актёрском качестве.
  Курск. В перерыве между выступлением и гала-концертом часть коллективов выступала с шефскими концертами. По просьбе оргкомитета. "Эскулапу" достался пансионат ветеранов войны. Зритель не совсем нашего социального среза, но куда денешься? Работали на полную. В одной миниатюре не хватало участников, и мы уговорили Мишу выйти на сцену в качестве "чтеца от автора". Ему следовало зачитывать пояснительный текст между сценами музыкальной миниатюры. Шёл мюзикл "Муха- Цецетуха". Казалось, что сложного? Вышел, отчитал текст и свободен, но обстоятельства сыграли злую шутку. Кто-то, вероятно, я, каюсь, перепутал очередность фраз, что ломало ход действа. В самом разгаре номера потеющий от неожиданной и непривычной обязанности Майкл произносит написанный текст, а он оказывается не к месту. Присутствующая на сцене группа актеров пыхтит в спину суфлерским шёпотом.
  Но у Миши-то написано другое! Для большинства ситуация не является непреодолимой, имеется сценический опыт, который позволяет импровизировать. Но "человек-звук" абсолютен как низкочастотный усилитель, написано "а", значит "а", и шипенье за спиной есть ваша проблема. Понимая косяк, но не понимая, кому за него дать в репу, Миша после короткой паузы хватает стойку микрофона и, найдя взглядом наиболее близкого по техническому духу Эдика Рыбакова, бросил сквозь зубы короткое как выстрел: "Играй, тапёр..." Ещё мгновение - и Миша под сценой за баррикадой родного пульта. На этом сценическая карьера Майкла закончилась. Дальнейшую деятельность в клубе он продолжал исключительно под сценой. Конечно, не забывая из безопасного пространства периодически отпускать в отношении актёрской компании саркастические шуточки.
  Технарем, сменившим Мишу Гуденкова, стал Максим Молоканов. Для нас Макс запомнился гением "железа". Человек был способен из нескольких проводов и остатков проигрывателя для виниловых дисков соорудить оборудование для звукоусиления вечеринки.
  Мне запомнились несколько эпизодов, подчеркивающих инженерный талант Макса. В Сочи первый раз. Приехали на зимний фестиваль КВН. Просмотровые выступления шли в конференц-зале отеля "Жемчужина". Зал для подобного рода выступлений не приспособлен. Идет череда команд. Зрители - они же участники. Акустики никакой, микрофоны передают какой-то писк, все с этим смирились и стараются громче озвучить сценический текст. Подходит наша очередь. Первым к техническому лючку сцены, как к амбразуре ДОТа, бросается Макс Молоканов. Вскрыв крышку, моментально запускает обе руки и извлекает клубок цветных кабелей. Пока мы шли к сцене, Максим восстанавливает объёмный звук. Наше выступление проходит с полным акустическим сопровождением.
  
  
  Максим Молоканов - крайний слева
  
  Зал возбужденно переговаривается, выступающая следом команда радостно потирает руки, но не тут-то было. Как только "Эскулап" закончил выступление, Макс снова запускает руки- и звук благополучно умер.
   Максим иногда выдавал неординарные и гениальные в своей простоте технические решения. Однажды он, в числе других, поздно вернулся из поездки и, встав под дверями родного общежития Љ 4, столкнулся с закрытым замком. Для подобных несвоевременных обстоятельств был предусмотрен звонок, будивший вахтера. Казалось, позвони и жди, но то не для Молоканова. Моментально схватив пластиковую коробку с кнопкой, он скрутил два провода, замкнув контакты накоротко. Непрекращающаяся трель звонка придала вахтеру немыслимую скорость. Как только дверь открылась, дверной звонок был восстановлен в первоначальном состоянии.
  К сожалению, Максима Молоканова уже нет с нами, жизнь устанавливает свои правила игры. Пусть в нашей памяти Максим останется прекрасным человеком и замечательным "эскулаповским" "техногением".
  Миша Сундеев был следующим "звукачом".
  Наша совместная сценическая деятельность относится к периоду, когда Юрий Викторович Мишунин возложил почетную заботу о клубе уже на мои плечи.
  Этот период совпал с появлением "новой волны" "эскулаповцев". Это были: Вадик Сигутин, Филипп Безродний, Саша Иванов, Денис Иванов, Коля Никишов, Артем Быстров, Артем Папилов. Смею предположить, что ребята наберутся творческого мужества и продолжат повествование о непростой истории студенческого клуба.
  Вернемся к Михаилу Сундееву.
  Миша был представителем стоматологического факультета, что являлось событием неординарным. Как-то сложилось, что стоматологи приходили в "Эскулап" реже педиатров и лечебников. Но дело электрическое знал ничуть не хуже предшественников. К тому же был человек с обострённым чувством доброго юмора. Однако отдельные эпизоды, связанные с данным работником пульта и паяльника, переносить в книгу не стану. Добавлю несколько штрихов к портрету. В гастрольных поездках Михаил хорошо присматривал за молодой волной актеров, которая норовила выплеснуть поведенческий "экстрим" через край. В частности, в поездке формировал клуб любителей преферанса, чем неплохо занимал свободное время. Впрочем, об организации "активного" отдыха тоже не забывал. Помнится, приехали с дружественным визитом к витебским коллегам. Как водится, по окончании праздничного концерта объявлен банкет, на котором присутствовали преподаватели и студенты. В принимающих стенах царил абсолютный сухой закон, что не добавляло веселья присутствующему беспокойному контингенту. Я, будучи аспирантом, был причислен к преподавательскому составу и занимал место во главе стола.
  Внезапно чую толчок в бок от сидевшей рядом Антонины Ивановны Грековой. Оказывается, наши белорусские гости втихаря, под столом, передают "преподавательский напиток". Питьё незамысловатое - разбавленный спирт. Негоже отрываться от коллектива, я бросаю взгляд на "смоленских орлов", заседающих на дальнем конце стола, и вижу, что весьма веселые лица не соответствуют постному моменту, печальной ситуации. Обнаруживаю, что витебчане тоже не грустят. Под благовидным предлогом перебираюсь к "смоленскому крылу", а там Миша всё взял в свои руки. Под столом гуляет вот такая бадья.
  Сейчас Миша стал профессиональным стоматологом, а кроме того активно взялся за свою физическую форму, и в этом деле ему замечательно помогает дочь.
  Глава 11. Про музыкантов, певцов и иже с ними. Часть третья
  
  Поскольку наша музыкальность на сцене постоянно набирала обороты, без людей, профессионально владеющих голосом, обойтись было трудно. Естественно, приглашали в клубные ряды тех, кто голосисто проявил себя на сцене вуза. Благо таких много, талантами смоленская медакадемия обделённой не считалась. Кроме того, наш подход к организации художественной самодеятельности к концу 90-х приобрел чуть ли не профессиональные масштабы. Одним из первых приглашенных "соловьев" стал Леша Гуревич. Алексей прекрасно зарекомендовал себя в рамках студенческих весен и грех было раскидываться такими талантами. Вот я и предложил из разряда "лирических теноров" перейти в "драматические". Предложение обдумано и решение принято.
  У Леши имелось секретное оружие - верхний регистр, "королевская вторая октава", которой с успехом пользовался. С появлением Гуревича стали формировать музыкальный репертуар под структуру его своеобразного голоса. Однажды голосовая особенность Гуревича исполнила занятную проделку, но об этом позднее.
  Вторым "маэстро" был Витя Мазунин. На фото с Юрием Викторовичем Мишуниным. Это ещё один редкий стоматологический гость в клубе. Проработали вместе недолго, но свой талант он отдал клубу в полной мере. Всплывает эпизод визита в зимний Сочи. Поскольку у "Эскулапа" имелись теснейшие связи с профкомом медработников, то наша поездка была не просто так, на фестиваль, а по путевкам в пансионат, дабы подлатать подорванное непосильной учебой здоровье.
  Под руководством Юрия Викторовича мы заполняли санаторно-курортные карты, формируя список лечебных процедур. Дело происходило в конце января, хотелось солнца и моря, поэтому я решил получить дополнительно курс УФ-облучения. Мишунин спустил меня с небес на землю. В Сочи ультрафиолет висит в небе, сам по себе, поэтому в реестре лечебных мероприятий не предусмотрен, а по случаю зимы просто недоступен. Что ж, пришлось согласиться на родоновые ванны. Это я вам флешбэк-отсылочку сделал, чтобы прониклись атмосферой зимнего пансионата в Сочи.
  Зимние санатории - место наигнуснейшее. Чехова чуть до самоубийства не довели. Контингент 40+, дамы II-III группа здоровья, вялая тягомотина обсуждения, кто в каком спортивном костюме пришел в столовую на завтрак и "тухляк" на вечерней дискотеке "Комунеповезлозасколькототам..."
  И вот среди сего ежедневного болота появляются молодые половозрелые мужские особи в одинаковых костюмах, выставляют свою аппаратуру, и намаленькую сцену вспархивает Витя Мазунин с чистейшим басковско-киркоровским:
  - Милая-милая-милаяяяяяяя... - выстреливает в доверчивые женские уши ярким хитом из 90-х.
  Вторая группа здоровья мгновенно подтягивается до нулевой, язвенницы-хроники поднимают внезапно подтянувшиеся тела, даже колясочницы привстают, поддавшись общей эстрогенно-эндорфиновой волне. Я на концертах музыкальных кумиров не бывал, но как девицы трусами бросаются в Элвиса Пресли, в видеохронике видел. Кажется, Витю Мазунина не закидали нижним бельем только вследствие высокого морально- этического базиса отдыхающих санатория министерства обороны РФ. Витю можно было в этот миг услышать и увидеть, но пощупать не получалось. Осознавая магическую силу баритонального тенора, он ловко уворачивался от опасных женских рук и успешно лавировал между телами жаждущих слиться с ним в танце. Недоступность означенного тела заставила отдыхающий дамский контингент сместить интерес на остальных "эскулаповцев". Что там случилось далее, достойно описания Мопассана, потому скромно умолкаю. Предлагаю включить воображение.
  Третий "эскулаповский" певец, которому следует посвятить несколько строк - Артем Быстров. Не помню момента его появления в коллективе. Запомнились первые ощущения от встречи с худеньким длинношеим мальчиком в неизбежной белой рубашке. Артем обладал хорошим актерским потенциалом и плотно влился в сценическую работу клуба. Думаю, его "француз" в миниатюре "Женщины" получился наиболее харизматичным, даже более, чем я задумывал. Многие из "эскулаповцев" в 2000-х подрабатывали по различным культурно-развлекательным шалманам, Тёма не являлся исключением: голос и артистичность позволяли выступать с успехом. На новогодний "огонек" Артем прилетал с работы на такси, и пока в ресторане длился рабочий перерыв, по полной отрабатывал на "эскулаповской" сцене. Сейчас он нашел себя в творческой работе, чем, несомненно, радует многих поклонников.
  
  Глава 12. А роза упала на лапу Азора
  
  Итак, обещанный рассказ о приключениях Алексея Гуревича и компании. Историюя услышал от прямых участников событий, кроме того, событие означенное упоминается в первом томе жизнеописания "Эскулапа". И следует заметить, что изложение одного рассказчика несколько разнится от версии другого. Не будучи действующим лицом сочинского эпизода, позволю суммировать воспоминания очевидцев. И может, что добавлю, но только самую малость, чуть-чуть...
  В 1996 году "Эскулап" приехал на зимний сочинский фестиваль КВН. Мероприятие ещё не имело глобальной медийной окраски, хотя предпосылки уже формировались. Коллективов собралось множество, разношерстных и разноплановых, но уже подхвативших модное КВНовское течение. Что представляет собой зимний Сочи, надеюсь, догадались, да и в предыдущей главе я отразил настроение курорта в истоме февральской тягомотины. Для студентов возможность увидеть пальмы, пусть в снегу - экзотика, а вот местным жителям - мертвый сезон, со всеми вытекающими. Душа, привыкшая к безудержному разгулу отрывающихся приезжих, ярким краскам лета и горячей крови разогретых пляжников, пребывает на зимнем морском курорте в состоянии ребенка, у которого отобрали игрушки. Поэтому всё и случилось...
  В один из грустных и не заполненных никакими творческими заботами вечеров Леша Гуревич вместе с Женей Селивановым отправились в местный шалман-ресторан. Что ими двигало, сказать сложно, то ли внутренняя тоска, то ли желание взглянуть на красивую жизнь глазами жадно-голодных студентов. Вероятно, всё в совокупности. Но, без сомнения, нашими героями двигала судьба. Расположившись за столиком, заказали по салату и принялись изучать местную публику.
  Нужно сказать, что в любом сочинском шалмане присутствовал музыкальный коллектив, лабающий незамысловатые "А белый лебедь на пруду.." и "Я люблю тебя до слёз..."
  В Лёше взыграла музыкальная кровь, голосовые связки зачесались, а пальчики забегали по столу в поисках минорных аккордов. Движимый естественными физиологическими метаморфозами и веря в искреннюю дружбу музыкантов планеты Земля, подошел к музыкантам с вопросом:
  - Нельзя ли слегка пройтись по клавишам и разбавить ваше чудное исполнение своим тенором?
  Его чутко выслушали, покивали головами и объяснили, куда стоит пройти, где повернуть и в какой позе следует выполнять упражнение.
  Расстроенный интеллигентный Гуревич поплелся к столику. Но тут судьба пришла на помощь.
  За соседним, со вкусом накрытым столом, расположилась компания, во главе которой восседала дама. Для раскрытия ее характера требуется отдельное описание. Существуют женщины, которых природа щедро одарила не только телом и прочими атрибутами яркой внешности, но и некой женской харизмой, той, от которой встречные мужики падают штабелями. Такие женщины проживают яркую, насыщенную молодость. Но приходит зрелость, а с ней подступает и то, что дамы старательно отодвигают разными способами. Нужно сказать, что героиня пребывала как раз в этом жизненном периоде.
  Холеная и роскошная внешность покрылась легкой возрастной тенью. Жгучая брюнетка с персидскими глазами, роскошно декольтированная, в строгом "маленьком черном платье". И вот дама подняла пальчик с алым маникюром и поманила Лёшу к себе:
  - Здравствуйте, мальчики, как вас зовут?
  - Лёша, Женя.
  - А что Лёша хотел? Спеть хотел? Понятно...
  И далее, полуобернувшись к музыкантам, внятным голосом, привыкшим давать распоряжения, произносит:
  - Организуйте мальчику спеть, мы послушаем.
  И что вы думаете, люди, только что объяснявшие Гуревичу незамысловатый маршрут, разом подскочили, подхватив беднягу под белые рученьки, и наперебой стали предлагать все имеющиеся музыкальные инструменты и свои услуги в аранжировке.
  Поразмыслив и прокрутив в памяти местный тягомотный репертуар, Алексей врезал по песням группы "Браво". Нужно сказать, что этот плей-лист особенно хорошо получался. Местная джаз-банда подтянулась с аккомпанементом - и закрутилось. Ситуацию подогрел Женя Селиванов.
  Этот "Митхун Чакраборти" рок-н-ролла всегда умел зажигать, а здесь подстегивала ответственность и желание поддержать друга, не голосом, так ногами. Музыка подхватила зал, закрутило, подбросило лениво выпивающую публику, и вечер резко "перестал быть томным". После того, как все отожгли, ребят пригласили к столу. Стол был накрыт отменно. По лучшим понятиям гостеприимства.
  Потекла неторопливая беседа, дама мило улыбалась и периодически фиксировала взгляд на Жене. Тот тактично оный любопытствующий взгляд игнорировал.
  В ресторане появляются ещё два "эскулаповца". Ну, так скажем - Миша и Юра. "Старшие" товарищи с удивлением обнаруживают Гуревича с Селивановым за банкетным столом, "ведущими диалог" с угощениями явно не по статусу. У пришедших наступает когнитивный диссонанс.
  От глаз дамы не ускользает появление новых действующих лиц, и она уточняет:
  - А кто это вон там стоит и мнется рядом с фикусом? Ах, это ваши ребята, тогда присаживайтесь, угощайтесь...
  Банкет продолжился. Поговорили на банальные темы, но, чувствуя неоднозначность ситуации, скрыли персональную информацию, место дислокации и прочие подробности. Любой, даже самый замечательный вечер, когда-то заканчивается, подошел к финалу и этот. Все четверо раскланялись, поблагодарили хозяйку стола, и милым взмахом руки были отпущены. Удаляясь, Женя чувствовал затылком жгучий взгляд персидских глаз... Оказавшись на свежем воздухе, ребята обменялись мнениями по поводу неожиданного вечера, да и забыли бы о нем, отправившись спать на санаторные койки. Неожиданная встреча напомнила о себе следующим утром настойчивым стуком в дверь... Сонный Женя Селиванов, протирая глаза, потащился к двери. Далее события приняли неожиданный оборот...
  Глава 13. А роза упала на лапу Азора. Часть 2
  ... Сонный Женя Селиванов, протирая глаза, потащился к двери. Стук повторился. Леша, пребывая в соседней комнате, признаков жизни не подавал, что, с учетом комплекции и активности реализации вечерней программы, представлялось закономерным. У Евгения в голове мыслей тоже не было, тем более предчувствий. Присутствию мыслей в голове мешала наивная молодость и похмелье от вчерашней задорной вечеринки.
  Открыв дверь, увидел незнакомого мужчину. Тот внимательно посмотрел на подтягивающего трусы Женю, и, заглянув в листок, вопросительно-утвердительно произнес:
  - Селиванов Евгений Сергеевич, 19... г. р., проживающий...
  Биографические данные посыпались на обалдевшего Женю. Закончив перечислять явки и пароли, мужчина поднял глаза. Всё, что оставалось сделать, это, судорожно сглотнув, выдавить:
  - Да.
  Мужчина продолжил:
  - В соседнем номере Гуревич Алексей Семенович, 19... г.р., уроженец Брянска....
   И снова судорожное:
  - Да.
  - Хорошо. Собирайтесь. Машина ждет на улице. 15 минут. Я пока..., - он снова заглянул в листок, - поднимусь в номер 516 и 523, где проживают..., - он выдал ещё порцию паспортных данных, уже Миши и Юры. Закончив монолог, мужчина развернулся и отбыл по коридору. Тон произошедшего разговора просто не предусматривал каких-либо возражений. В голове начинали складываться факты:
  - Я, Леша, Юра, Миша... вчера... ресторан... дама... кажется, зовут Роза... Увидимся, мальчики...
  От неопределённости ситуации начинала болеть голова. Всё, что оставалось, это кинуться расталкивать мычащего Гуревича.
  Спустившись в холл санатория, Женя и Леша увидели минивен, рядом с открытой дверью стоял тот самый субъект. За рулем автомобиля пристроился ещё один крепкий тип. По лестнице спустились недоумевающие Юра с Мишей. Вся компания встретилась глазами с незнакомцем и без слов поняла, что вопросы задавать бессмысленно, нужно сесть в машину. Покурить можно потом. Компания загрузилась, машина тронулась.
  Спортивного телосложения спутник, полуобернувшись, произнес: "Роза приглашает вас к себе в гости". Это единственная фраза за всю поездку. Дорога шла мимо оград санаториев и пансионатов. В головах сгущалось тревожно чувство неизвестности. Наконец, машина ткнулась в глухой забор с большими деревянными воротам. Через мгновение створки их разверзлись. Автомобиль въехал на территорию загородного дома. Выбравшись из машины, четверка, настороженно озираясь, двинула к дому.
  Поодаль, с хитрой улыбкой стояла вчерашняя брюнетка:
  - Спасибо, Серёжа, - она кивнула сопровождающему их незнакомцу. - Очень рада вас снова видеть. Как и договаривались, приглашаю вас к себе в гости.
  С вытянутыми физиономиями ребята проследовали через холл, спальню с огромной кроватью под алым балдахином на веранду с сервированным столом.
  - Вы немного поскучайте одни, покушайте, я дам несколько распоряжений и вернусь.
   Роза с полувзмахом руки испарилась в недрах дома. Повисла тягостная пауза. Миша, как человек опытный, взялся за обход помещения. Остальные присматривались к количественному и качественному содержанию стола. Внезапно Миша издал приглушенный возглас: "О-па, волына!" В руках держал ПМ. В том, что это пистолет Макарова, а не травматическая игрушка, Михаил не сомневался, сказывался боевой опыт службы в рядах СА. В этот момент вошла Роза:
  - О, Миша, ты пистолет нашел? Если хочешь пострелять, я скажу Сереже, начальнику охраны, он тебя отведет к ребятам в тир.
  - Нет, нет, это я так...
  Михаил положил оружие обратно.
  - Ну что же вы, мальчики, угощайтесь, вот осетрина, вот вино с моего виноградника.
  Ничто так не радует студента, как возможность лишний раз поесть, а если при этом ещё и выпить, то метаморфоза в настроении происходит волшебная. Через тридцать минут все оживленно болтали.
  Небезынтересным оставался вопрос, кто же такая Роза. Впрочем, ответ на вопрос возник автоматически в ходе непринужденной беседы, когда дама внезапно спохватилась: "Да, мальчики, если вам нужно организовать девочек, я быстро распоряжусь, у меня самые толковые в Рэдиссон работают..."
  Но мальчики стали заверять:
  - Что, мол, нет, нам и так хорошо, да и вообще, загостились мы, надо восвояси, поскольку старший не в курсе, беспокоится.
  Ларчик открывался просто: ребятам повезло познакомиться с "распорядительницей" дам одной из древнейших профессий. Выпили на посошок, мило распрощались, и вот уже знакомый микроавтобус везет компанию домой. Так бы и закончилась эта история, если бы не финальный эпизод. Подошла к концу поездка на зимний фестиваль в Сочи, "эскулаповцы"собрались в ожиданиипоезда, обмениваясь впечатлениями и наслаждаясь последними лучами зимнего, но такого ласкового южного солнца.
  В этот момент на перрон вкатил знакомый автомобиль. Из машины вышел пресловутый Сережа, а вслед за ним несколько дюжих парней с пакетами. В руках у начальника охраны имелся неизменный листок с информацией.
  - Так, вагон 5..., - он нашел взглядом в толпе обалдевших пассажиров лица нашей четверки и пригласил подойти. На ближайшей скамейке крепкие парни готовили импровизированный банкет.
  - Роза очень рада знакомству, и по случаю вашего отъезда - небольшое угощение и сувениры.
  Он вручил каждому небольшой пакет, крепыши создали полукольцо, надежно отгородив скамейку от голодных взглядов окружающих. До отхода поезда всё съесть и выпить вчетвером не представлялось возможным. За живой периметр "охраны" проникнуть никто не пытался. Наконец, спустя четверть часа, Сергей благосклонно кивнул:
  - Остальное вы можете забрать в поезд.
  Всё недоеденное и недопитое перенесено в вагон. Немногословный мужчина кивком попрощался с четверкой и, забрав остальных крепышей, укатил вдаль. Вот так закончилось увлекательное приключение четырех "эскулаповцев" в чудесном городе Сочи. Где теперь та Роза, помнит ли она о встрече, не знаем. Мы- то помним.
  
  Единомышленники
  "Я слышала о вас столько гадостей,
  что сразу поняла - вы замечательный человек! "
  
  Ф. Раневская
  
  Все мои воспоминания посвящены людям, имеющим непосредственное отношение к сценической работе. Вместе с тем, существовало еще и значительное количество сподвижников, друзей и единомышленников. Многие не стали "эскулаповцами" в силу неуверенности в актерских способностях, а некоторые шли с нами по творческой жизни, помогая, чем могли. Были те, кто не стал членом клуба в силу гендерного несоответствия. Да, девушек не принимали; сурово, но существовала незыблемая традиция.
  Жизнь и деятельность "Эскулапа" всегда сопровождало множество историй, преимущественно неприличных. Немудрено, существование любого публичного явления всегда сопровождается ореолом слухов и небылиц. А здесь три десятка парней, со своими правилами, регулярно собираются в малом актовом зале три раза в неделю. Ясное дело, там пьют водку, но без женщин, что есть подозрительно.
  Запомнился характерный эпизод. Уже когда я был куратором "Эскулапа", ко мне подошла дама из администрации вуза и с укором заметила: "Что ж твои в институтской сауне пьянствовали, бутылок набили и не убрали за собой?". На логичный вопрос, как могли "эскулаповцы" что-либо разбить в сауне, если заведение не посещали, последовал обескураживающий ответ: "Да? А я думала "эскулаповцы", а кто же ещё мог..."
  Но хочу рассказать о других, тех, кто принимал нас со всеми академическими неурядицами и эпатажными поступками, оставаясь друзьями на долгие годы. Сейчас половина моих "фейсбучных френдов" - это те самые, кто участвовал в "эскулаповской" жизни, болел за нас, не принимая участие в сценической деятельности. Думаю, голод воспоминаний настиг не только меня.
  В академии художественная самодеятельность была поставлена на профессиональную основу. Имелся свой почётный "проректор" - Антонина Ивановна Грекова.
  Антонина Ивановна - женщина вселенской доброты и неиссякаемой энергии. Под её крылом формировалось множество разнонаправленных коллективов. Формально "Эскулап" не курировала, однако всегда пребывала в гуще "эскулаповских" событий.
  Это институтские мероприятия, и эпохальный период "предвыборных агитаций", поездки на различные мероприятия, где лучшие коллективы являлись визитной карточкой медицинской академии. Наш вуз обладал "обкатанной", структурированной, разнонаправленной концертной программой. Конечно, сравнивать с современными театральными шоу не приходится, но в то время с нашей отлаженным концертной программой не стыдно было и в пир, и в мир. Костяк выступлений дополнял танцевальный коллектив, преимущественно педиатрический. Солисты с вокальными номерами - с педиатрического и лечебного факультетов, встречались редкие гости - стоматологи. Были все подчинены сцене. Сообща переносили превратности гастролей по смоленщине, делили банку сайры в масле и пластиковый стакан. Мне сложно вспомнить всех ребят и девчонок. Извините, кого забыл. С солистами занимался вокальный педагог - Сергей Михайлович Короленко, человек сложной судьбы, бескорыстно любящий своё дело. На педиатрическом и лечебном факультетах сформировались вокальные группы, там "голосили" Юля Голубева, Таня Довженко, Вика Савченкова, Таня Силютина, Маша Левицкая. Джазовые вокалистки - Ирина Фролова, Надя Никишина, Вика Кузнецова. Запомнились вокальные номера с Эдиком Рыбаковым и Артемом Быстровым.
  "Оперная дива" Елена Ермишина и лирическая Далила Печерская.
  Творческий эксперимент состоялся после второй поездки на "Курскую аномалию". Мы были на пике популярности, а потому склонны к новаторским решениям. Приняли неоднозначное решение - вставить в программу финального концерта выступление чисто женского коллектива "Эскулапушка". С этой целью Андрей Логинов придумал некую легенду, предваряющую выступление. На сцене лицедействовали Наташа Дедова, Жанна Глытова, Света Яковлева, Света Огнетова и, кажется, Лена Придко. Даже сохранилась видеозапись сегоэпохального выступления. На педиатрическом факультете активно работал Лёша Никифоров вместе Лёшой Захаровым и Женей Федотовым, были ещё люди, но всех по именам не помню.
  Помогали в работе, чем могли, мои хорошие друзья - Василий Федоров, Андрей Мамошин, Василий Цветков, Оля Кириллова, Антон
  Сахаров и многие другие. Мы - единомышленники и живем общими воспоминаниями, а потому ищем старых друзей в социальных сетях и "лайкаем" институтские фотографии, замирая над изображением. А когда наши дети пристраиваются за плечом и спрашивают: "А кто это?", мы грустно улыбаемся и говорим: "Это... долго рассказывать"
  
  Анкор! Ещё анкор!
  Воспоминания - тоже голод
  Эрнест Хемингуэй
  Я отношусь к незначительной по количеству категории "эскулаповцев", получивших трехкратное Гран-при фестивалей студенческих театров. Так получилось, что часть коллектива участвовала в одной или двух курских эпопеях, а вот третья фестивальная победа, в Брянске и на фестивале "Шумный балаган", совпала со сменой поколения актёров. Тех, кто пришел на "пересменку" оказалось немного, вернее, получилось, что я один такой.
  Время, на которое пали победные выступления, можно назвать "золотыми годами" студенческого театра "Эскулап". Мы собрались в нужном месте, в нужное время и сформировали особый, "эскулаповский" стиль.
  Поездка в Новомосковск послужила для коллектива мерилом творческих сил и возможностей. Увидели другие коллективы, отработали по "чужой публике". Это дало необходимый опыт и сформировало "стратеги-ческое" мышление, несколько отличное от прежнего. Мы "понюхали пороху" и могли ввязаться уже в серьезную фестивальную "драку". Поездке на "Курскую аномалию" предшествовала значительная рутинная работа, проделанная на чужих сценах смоленской области. Как пример, - Пригорская птицефабрика в местном клубе "Джентльмены!"
  Первое гран-при мы взяли легко и заслуженно. На тот момент в СТЭМовской среде не сформировалась идеология в ключе "что любит зритель" Как таковой продюсерской работы не было, каждый уповал на собственный талант или "неумирающую классику театральных традиций". Это сейчас с экранов видим хорошо режиссированные шоу, с грамотно расставленными эмоциональными акцентами. Тогда присутствовала чистейшая энергетика самодеятельности. Наша оказалась интересней, сказались откатанные многократно выступления на совершенно различных площадках. А ещё малиновые костюмы и тюльпаны в зал в финале, девочки плачут, мальчики угощают в буфете молдавским коньяком! Был выстрел в десятку. Нас полюбили, причем одномоментно и всех сразу. После такого яркого выступления вполне закономерным стало приглашение студенческого театра на следующий фестиваль.
  К поездке на "Курскую аномалию- 94" готовились серьезно, прекрасно понимая, что "фишки", прокатившие на первой встрече, уже не возымеют прежнего залпового эффекта. К вступлению была подготовлена не совсем обычная миниатюра. Так скажем, пантомима под классическую музыку. Действо вызвало оторопь в зале, и помню тихий возглас на замершей галерке: "Ни...я не смешно"
  Но следует отдать должное статусу прошлогодних победителей. Это обстоятельство открыло закрома реквизиторского цеха. Мы всегда использовали концепцию минимализма на сцене. В этот раз оторвались по полной. Режиссёрская правка шла непосредственно перед концертным днем, и курский зритель увидел нас не такими, как ожидал.
  Репетиция миниатюры "Молочница" на главной сцене "Курской аномалии". Из реквизита театра вытащили на сцену всё, что могли.
  Я полностью согласен с другими авторами воспоминаний: вторую "Курскую аномалию" мы вытащили на профессионализме, абсолютной отработке миниатюр и мощнейшей харизме Юрия Викторовича. И где-то, везении. Конкуренты очень достойные. Юмор вырос из "пелёнок" Петросяна, появлялись люди, занимающиеся самодеятельностью профессионально, и, как результат, возрос творческий уровень СТЭМов. Накал страстей на фестивале нешуточный. Тем радостнее ощущение победы. Мы снова стали первыми!
  В памяти безумные дни и ночи в гостинице "Центральная", когда администрация изолировала сектор с заселенными СТЭМами, предоставив коллективам свободу бытового времяпрепровождения.
  Жизнь в творческом анклаве кипела, не утихая ни на секунду, в номерах, дверных проемах, гостиничных коридорах, лестничных пролетах. Все помнят флэш-моб, когда эпохальная людская "змейка", пристроившаяся за саксофонистом, растянулась на несколько этажей. Уезжали победителями.
  То "оружие", которое использовали в фестивальной борьбе, являлось обоюдоострым. В третью поездку оно обернулось против нас. Не самым честным образом. Конкуренция.
  
  
  У стен курского ТЮЗа
  
  Один курский коллектив показал на отборочных выступлениях две трети нашей конкурсной программы. Узнали по приезде. Конечно, что-либо менять уже поздно. Однако сыграли классно, в гала-концерт отобрали миниатюры, которые конкуренты не видели и не успели "слизать". Поднять три Гран-при на фестивале "Курская аномалия" - это фантастика! Выступили настолько ярко, что иное место, кроме первого, жюри присудить не могло. Слишком очевидным было наше превосходство над другими командами.
  Ещё одно Гран-при мы взяли в Брянске на фестивале "Шумный балаган". Председателем жюри тогда случился Александр Панкратов-Черный. Фото с ним есть в первой книжке.
  
  Концерт отработали достойно. В памяти почему-то осталась миниатюра "Тарас Бульба". Юра Герасев - бледный от напряжения, Толик Журавлев - в противовес - розовый от волнения, Вадик Клименко, Денис Иванов. И в абсолютной тишине зала звучит моя "трагическая" фраза умирающей лошади. Все они здесь. Коля Никишов - щепетильно доводивший сценические мелочи до совершенства. Эдик Рыбаков, сохранявший каменное лицо за своим "Коргом", умудрявшийся наигрывать джазовые импровизации, будто летая пальцами по клавишам. И Леша Гуревич, окутывающий бархатным тенором зрителя, и Вова Лодягин, Саша Якунин, Женя Селиванов, Саша Куприянов и другие ребята. У каждого свой характер, своя индивидуальность, своя "фишка", а вместе это и есть "Эскулап". Воспоминания дорого стоят. Какие-то детали ушли из памяти, но ощущение фестивальной лихорадки до сих пор осталось в душе. Это настроение заставляет волноваться и переживать события вновь и вновь.
  Далёкие события сделали родными многих людей, для которых, надеюсь, и я стал таким же собратом по сцене. Участие в "Эскулапе" сформировало и воспитало меня, а воспоминания о той чудесной поре придают жизни молодого оптимизма с легким ароматом ностальгии.
  
  Королёв, 2019 год
  
  Ольга Кириллова
  
  
  "Женский взгляд Ольги Кирилловой"
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   "Если однажды стал резидентом
  "Эскулапа", то остаёшься им
  до конца дней..."
  
  Для меня "Эскулап" - целая жизнь!
  Авторы воспоминаний могут смело писать: "Я пришёл в "Эскулап" в ... году". У меня не так. Я родилась в "Эскулапе". Жила "Эскулапом". Как такое случилось? Общеизвестно, что клуб мужской. Да, это так. Не раз сожалела, что не родилась мальчиком, но обо всем по порядку.
  Мой папа - Кириллов Виктор Владимирович или Кир, как называли друзья, резидент клуба "Эскулап" с 1968 по 1974 годы, а далее ветеран клуба. В детстве родители отдали маленького Витю в музыкальную школу для обучения игре на баяне. Отец учился с неохотой, а иногда под хворостиной! Когда закончил "музыкалку", принёс отцу документ, положил на стол и произнёс: "Ты хотел - получи! Баян в руки больше не возьму!"
  Он ошибался. В Смоленский медицинский институт поступил сам, без протекции, с третьей попытки. Шёл 1968 год. Первый концерт. Витя взял в руки инструмент и не расставался с ним до последних дней. Была и "Весёлая Канарейка", и "СТУК", и "Эскулап", так, как описано в воспоминаниях "стариков". В год, когда Кир перешёл в лигу ветеранов "Эскулапа", родилась и я - Оля Кириллова.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  Семья Кирилловых
  
  Как и все дети, помню себя лет с трёх, когда частым гостем дома был дядя Витя с семьей, да и мы часто ходили к нему в гости. Значительно позднее мне, переступившей порог взрослой жизни, Виктора Ивановича Шутюка стало не совсем уместно называть - дядя Витя.
  В проникновенных беседах часто звучали фамилии Тихонов, Либерман, Бабаев, Капустин, Качанов, Квашнина, Суровягина и иные, но для меня это были просто фамилии каких-то общих друзей двух Викторов. Когда я училась в старших классах, папа рассказал про студенческий период своей жизни, про клуб "Эскулап", занятные клубные истории, но факт "гендерной ксенофобии" скрыл в силу непонятных причин. Так и пребывала в неведении о "женской неполноценности" в глазах коллектива клубных самцов.
  Отец бережно хранил рукописные сценарии, конферансы, тексты песен, написанные в те годы, и вот теперь эта огромная коричневая папка перешла в мои руки. Беседы привели к возникновению желания получить медицинское образование только в Смоленске.
  После окончания школы мы с папой приехали в Смоленск подавать документы. Переступили порог ГУКа, и папа ахнул: "А ведь в мои годы здесь было общежитие!"
  И началась экскурсия в 70-е годы. Прошли по этажам, вычислили, где были комнаты на девять или двенадцать человек, где ютились студенты всех факультетов. На папу нахлынули воспоминания. Он вспомнил общую кухню, где можно приготовить еду и "упаси Господь" оставить на плите без надлежащего внимания. Проворные мальчишки опустошали кастрюльки, но были галантны, поскольку возвращали посуду вымытой. Возвращается хозяйка за блюдом, а кастрюля чистая и нет намёка на существование прежнего супа. Истории из студенческой жизни знала, папа часто рассказывал, каждый раз, как в первый раз, но возникло ощущение, что я тоже была участником тех событий. Не стану пересказывать истории, изложенные в книге ранее: про поездки в Москву "испить пивка", про костюм для выхода один на двоих, про баню "под липками", про веселье и учебу.
  Прошли по местам "боевой и трудовой славы". Подходя к "Марсову Полю", что находится в ЦПКиО, папа указал на башню крепостной стены, куда, вскрыв замок, залезали творческим коллективом, чтобы выпить вина или пива. Рядом танцплощадка, здесь можно продолжить вечер, закадрить девчонок и - гуляй, пока молодой! А вот киоск на площади Смирнова, где продавали мороженое, закрыли. Папа рассказал историю, как веселились, а точнее, как разыгрывали прохожих.
  Шли компанией человек восемь или больше. Подходили к скучающей продавщице в окошке киоска за мороженым. И, пока покупатель искал, доставал и отсчитывал деньги за мороженое, шутники выстраивались друг за другом и создавали очередь. Проходящие мимо наблюдали очередь и, как было в те времена, торопились сначала занять, а потом уже разбираться, что за дефицит продают? Сколько стоит? И вообще, а надо ли это мне? Очередь вырастала мгновенно. А далее первый стоящий приобретал мороженое и отходил от ларька, а вместе с ним и все 8-10 друзей. У всех следом стоящих возникало много вопросов: "Как, уже все распродали? А что хоть продавали?" А шутники стояли в стороне и наблюдали за толпой, от души радуясь реакции недоумённых обывателей.
  Я очень смеялась, но представить участие папы в таких проделках не могла! Взрослый человек, уважаемый врач, абсолютный авторитет в семье - и вдруг такое мальчишество! Лишь несколькими годами позже я поняла, что были и иные случаи, но об этом чуть позже.
  В этом году в институт не поступила, не добрала баллов. Пошли забирать документы, и вдруг на втором этаже ГУКа громкий крик: "Витя! Кириллов!" Поворачиваемся, а навстречу бежит мужчина. Обнялись, забыв про меня, начинают засыпать друг друга вопросами: "Как ты? Где? Что делаешь здесь?"
  Опуская подробности, скажу, что человек оказался однокурсником. Папа сказал, что дочь не поступила, идём забирать документы. Тогда незнакомец сообщил, что работает председателем приемной комиссии института и весьма расстроился, что приятель не обращался за протекцией. Папа заметил, что сам поступал три года и дочь будет поступать сама.
  Мне тогда стало стыдно. Я была уверена, что папа во мне разочаровался. Я пообещала себе, что он будет мной всегда гордиться, как я горжусь им! Это случилось очень скоро. В конце моего первого курса
  "Эскулап" отмечал тридцатилетие, и папа приехал на юбилей. Уже прошли "Наши Надежды" и "Студенческая Весна", и я стала узнаваема в художественных и деканатских кругах. Однако никто не догадывался, кто мой отец.
  Вторая учебная аудитория ГУКа, преподаватели и делегация "Эскулапа" из Брянска отмечают встречу. Я сижу за дверью в ожидании родителей. Спустя два часа стучусь в аудиторию, открывает дверь Л. А. Деев с вопросом: "Тебе чего?" Я отвечаю робко: "Позовите папу". Дверь закрывается, а дальше Леонид Алексеевич говорит: "Там какого-то папу зовут". Папа сразу вышел. Мы решили вопросы, и он вернулся в аудиторию. Тогда все и узнали, что Виктор Кириллов мой отец, а в мой адрес прозвучало несколько лестных слов, от которых папа, несомненно, почувствовал гордость за меня.
  Приехав обратно в Брянск, поступила в медицинское училище на фельдшерское отделение, чтобы не терять год, и про институт на время забыла. Мои одноклассники, поступившие в институт, описывали студенческую жизнь, рассказывали про "Эскулап", про актеров клуба: Стаса Просцевича, Андрея Логинова, Дмитрия Маркова, Славу Бобовникова, Александра Эфрона, Игоря Фридмана, Вячеслава Пастернака, Влада Шейнкмана, Андрея Кравцова. Создавалось впечатление, что ты всех знаешь, что говорят про хорошо знакомых тебе людей!
  Спустя четыре года я узнала, что при вузах страны появились подготовительные отделения или, как их ещё называли, рабочие факультеты. Ты должен в первой половине дня работать, а во второй - учиться. Был такой факультет и при СГМИ.
  Я рискнула. Папа с мамой одобрили. И вот я уже слушатель подготовительного отделения. Декан факультета Л. А. Деев, ректор института В. Г. Плешков.
  Полная свобода, самостоятельная жизнь, удивительный Смоленск - вскружили голову! Счастью не было границ! А ещё познакомилась со студентом первого курса, который, узнав, что я дочь "эскулаповца", начал красиво ухаживать, восхищаясь моим везением родиться в такой семье. Я поинтересовалась, откуда ему известно про "Эскулап"? Оказалось, что он знает от своего отца, в своё время тоже закончившего СГМИ. Тот рассказывал про клуб, хотя сам в участниках не состоял.
  Высокая популярность "Эскулапа" была всегда! Я предложила ему попытать счастья и пройти прослушивание при наборе в клуб. И вот спустя несколько недель он уже резидент клуба, и я стала чуть ближе к особой, привилегированной касте институтского студенчества. А потом для первого курса - "Посвящение в студенты", "Наши Надежды" и, наконец, "Студенческая весна". С неописуемым восторгом ловила реплики, жесты выходящих на сцену "эскулаповцев". Заразила восторженностью одногруппниц, и мы решили сделать свой концерт. Написали программу, привлекли однокурсников, все отрепетировали и дали первый и, наверное, последний в истории существования факультета концерт. "Прощай, ПО!"
  По завершении концерта Владимир Григорьевич сказал, что институт будет рад видеть такие таланты в числе студентов. Так и случилась. Почти все успешно сдали экзамены и зачислены в студенты на разные факультеты, но уже в академию, поскольку институт теперь стал называться академией.
  Первое, что с подружками решили, придя в сентябре на учебу, - войти в состав "Эскулапа". Появилось объявление о наборе всех желающих.
  Да, да, эти три девочки, про которых ранее рассказал Алексей Гуревич, это были мы! Но традиции есть традиции. А потом был разговор с папой, мой упрек: почему же ты не сказал, что у меня нет перспектив?! Тогда я впервые пожалела, что не родилась мальчиком, уж очень хотелось туда, в эту удивительную жизнь.
  На "Посвящении в студенты" старалась запомнить реплики выступающих "эскулаповцев". Тогда загорелся огонёк внутри: "Я вам ещё покажу, только мужчины!" А дальше подготовка к конкурсу "Наши Надежды". Первая репетиция лечебного факультета. Пришли в аудиторию, старшие товарищи Марина Брусничкина и Светлана Гапеева дали разлинованный листок, в котором были графы: конферанс, танцы, сценки, песни, ещё что-то, и предлагали вписать свою фамилию в ту графу, где хотел бы себя проявить. Мы вписали. Каково было их удивление, когда первое, что было написано под заголовками всех граф широко и размашисто - Кириллова Ольга Викторовна. Посмеялись, удивились, пошутили, но потом так и случилось и в "Наших Надеждах", и на "Студенческой весне". Между этими событиями состоялся новогодний "огонёк" с "Эскулапом". Полный аншлаг, билетов нет, ажиотаж. Я в статусе девушки резидента уже точно знала, что буду присутствовать на этом концерте. И вот "огонёк", танцы, миниатюры, фото на память с "эскулаповцами".
  
  
  
  
  
  Огонёк "Эскулапа".
  Слева - направо: Евгений Селиванов, Олеся Павлюнина, Андрей Хлусов, Ольга Кириллова, Дмитрий Ланцов, Ирина Бухнеева, Татьяна Степанькова
  Внизу: Эдуард Рыбаков, Вячеслав Тугай
  
  
  
  
  
  А потом оказалось, что по завершении вечера смогу присутствовать за кулисами, ведь имеется ещё одна традиция - подведение итогов. Я даже дышать боялась, а вдруг передумают и попросят удалиться. Это было из области фантастики, голова кружилась отнюдь не от алкоголя. Вот они рядом, звёзды, так близко, почти по-домашнему: Вадим Клименко, Юрий Герасёв, Алексей Гуревич, Евгений Селиванов, Максим Жидков, Эдуард Рыбаков, Максим Молоканов, Михаил Гуденков, Владимир Лодягин, Денис Иванов, Дмитрий Ланцов, Александр Куприянов и, конечно, Юрий Викторович Мишунин.
  
  Новогодний "огонёк" "Эскулапа":Дед Мороз, Ольга Кириллова, Вадим Клименко, Валерия Обухова
  
  Это был второй раз, когда я пожалела, что не родилась мальчиком, очень хотелось разговаривать с ними на равных, но - увы! -все как в восточных странах: женщины рядом, но слова не произнеси. И все же многое изменилось. Теперь при встрече в стенах академии или на улице мы здоровались. Конечно, мне завидовали, всем хотелось, чтобы это "привет!" было адресовано им. Рассказывая папе, увидела в его глазах ностальгию и лёгкую зависть, а может, рассказ послужил емутолчком для приезда на тридцатилетний юбилей. Окончание первого курса совпало с юбилеем "Эскулапа". И вот делегация из Брянска: Кириллов, Шутюк, Бабаев, Капустин.
  Важно расхаживают по территории и ГУКу. Наблюдаю со стороны. Взрослые, солидные мужчины, а ведут себя "неподобающе". Пристают к молодым студенткам. Обещают решить проблемы с учебой, задают вопросы, типа: "А где ГУК?, а сколько времени?, а свободного?"
  Создавалось впечатление, что мужикам по двадцать с небольшим лет. А ведь им далеко за сорок! Вот те цветочки и превратились в ягодки. Долгожданный вечер. Все поколения отыграли концерт. Высший уровень!
  По достоинству молодежь оценила миниатюры "ветеранов" - "Трамвай" и "Студенческая неделя". Казалось, что "старики" только вчера покинули стены института. Оказалось, что Лаэрт - это не персонаж Шекспира, а Евгений Алексеевич Воронов, но миниатюру "Гамлет", из которой это пошло, посмотреть не удалось.
  А вечером юбилейный банкет. Но приглашаются, как всегда, "эскулаповец" + 1. У меня досада, ведь "папа + 1" - это "папа+мама", я в пролёте?! Тогда Дмитрий Капустин пришёл на выручку со словами в стиле "Эскулапа":
  - Вы привлекательны! Я чертовски привлекателен! Я ещё не стар, а Вы ещё молоды, будьте моей девушкой в этот вечер!
  Так и сложилось. Было что-то нереальное! Наблюдаю со стороны. И молодое поколение, и "ветераны" на одной волне, словно нет разницы в возрасте, нет бремени прожитых "стариками" лет. За ветеранами восторженно наблюдает молодёжь. Особое сообщество, которое совершенно гармонично во всех ипостасях. Где-то в середине вечера выясняется, что Капустин играет на саксофоне. Вопрос: "Что же делать? Где взять саксофон?"
  И вот, спустя полтора часа, перевернув Смоленск вверх дном, поставив все и вся с ног на голову, действующий состав "Эскулапа" привёз саксофон в ресторан. С трепетной надеждой вручили инструмент Дмитрию. Все в ожидании, сейчас мэтр затронет тонкие струны души и удивит всех! И вот Дмитрий открывает футляр. Все в предвкушении. Начинает медленно собирать саксофон, что-то тихонько комментируя. Ловим каждый жест, каждое слово! И вот, инструмент готов. Дмитрий встаёт и со словами "Ну вот, готово" протягивает его молодому поколению: "Владейте". Секундная немая сцена и взрыв смеха с нотками досады! Видимо, за два часа градусы выпитого взяли верх.
  Потом все разъехались. А для меня "Эскулап" стал больше, чем клубом из папиной студенческой жизни. Это был уже мой "Эскулап".
  Фестиваль "Шумный балаган" в Брянске, я в группе поддержки. В промежутках между выступлениями "эскулаповцы" идут по городу и дразнят девчонок: "Девушки, а подскажите, где в городе метро? Как нет?! А давайте откроем в Брянске метро!" Кто-то понимал сразу, а у некоторых с юмором туговато, но стиль "Эскулапа" узнаваем. Всегда на позитиве, особый шарм, неиссякаемое чувство юмора. На банкете после фестивального выступления толпы почитательниц просили познакомить с кем-то из коллектива. На одном из фестивалей я познакомилась с Вадимом Никуткиным. Тогда мы вместе болели за смоленскую команду. Но мысль стать чем-то большим не покидала. Достать до звёзд рукой - никак не дотянуться!
  И вот очередная "Студенческая весна" в академии. Со Светой Гапеевой приняли решение сделать миниатюру "Эскулап". Думали недолго, все пришло само, поскольку хорошо знали характеры участников "Эскулапа". В ту пору у "Эскулапа" авторитет был непререкаемый. За основу пародии на резидентов взяли миниатюру "Классификация врачей". Самое трудное - это найти похожих ребят и помочь им актёрски обыграть соответствующие образы. Много репетировали, неоднократно просматривали записи выступлений коллектива, чтобы максимально приблизиться к реальным персонажам. В программе было заявлено: "Классификация "эскулаповцев".
  Концерт начался. На сцене лечебный факультет. Вся команда "Эскулапа" в нулевом ряду, перед сценой. Волнуемся! Один вопрос в голове: "Какую ждать реакцию?" Объявляют. На фоне тишины в зале - еле слышное шушуканье перед сценой. Выходим со Светой к микрофонам. И первые реплики из нулевого ряда: "В "Эскулапе" нет девушек!" Сарказм и легкие смешки. Начинаем:
  
  Что такое "ЭСКУЛАП", объяснять не нужно!
  Вы спросите первый ряд,
  Вам ответят дружно!
  Этот фирменный пиджак
  Мне надеть нельзя никак!
  Обижаться нет причины -
  В этом клубе лишь мужчины!
  Девушки - красавицы часто в них влюбляются!
  Девушки - красавицы в них не разбираются!
  Мы видим их на сцене!
  Таланты как один!
  Про наших Эскулапов мы рассказать хотим.
  Свою классификацию предложим вам сейчас!
  Ведь персонажей знают почти что все из вас!
  
  Дальше, как в оригинале, только рассказываем про реальных актеров клуба: Максима Молоканова, Вадима Клименко, Юрия Герасёва, Алексея Гуревича, Евгения Селиванова, Анатолия Журавлева, Максима Жидкова, Александра Куприянова. Уже со второго персонажа "эскулаповцы", в качестве суфлёров, подсказывали актерам реплики. В каждом узнавали себя. К середине номера уже еле высиживали на своих креслах, а к концу номера и вовсе выбежали на сцену и включились в номер, каждый как двойник представленного персонажа! Невероятное единение и какая-то искренняя теплота! Зал просто ревел! Страсти кипели! Пародию вспоминаем и сейчас, с гордостью и ощущением победы: "Ура! Мы это сделали!"
  Шли годы, сменялись вёсны, студенты становились врачами, в клуб приходили новые участники. Всё шло своим чередом. У клуба уже был другой статус, другой авторитет. Однажды, на очередной
  "Студенческой Весне" лечебного факультета, ребята из "Эскулапа" пригласили меня поучаствовать в выступлении. Можно сказать, что я тоже выходила на сцену с составе "Эскулапа"!
  При подготовке к очередной "Студенческой Весне" случился кризис жанра, старшие товарищи подсказали обратиться к мэтру сценического авторства. Так я познакомилась с Андреем Логиновым. Благодаря его помощи, получила диплом фестиваля за номер "Цыгане". В этот же год, на одной из репетиций концерта, ко мне подошёл Иван Палагин и попросил оценить своё первое выступление на "Студенческой Весне". И как сейчас приятно видеть Ивана по телевизору, в составе команды КВН Смоленска. Помню, как уговаривали Александра Иванова спеть на концерте, а не в компании единомышленников. И это произошло! Потом ещё много раз наслаждались его прекрасным голосом, звучащим со сцены.
  Закончила академию и я, но дружба, начавшаяся в те годы, уже более двадцати лет объединяет всех нас. Спустя несколько лет отдыхали с компанией в Греции, подошли две очаровательные девушки к Евгению Селиванову с вопросом: "А Вы из Смоленска? Из "Эскулапа"? Мы Вас знаем, помним и любим!" Оказалось, что девушки из Курска, поклонницы клуба со времен фестиваля "Курская Аномалия", а ведь как давно это было! Вот я и говорю, что "Эскулап" - это навсегда! Как поётся в песне: "Не забывается такое никогда!" К сожалению, многие ушли от нас. Но я знаю, что где-то во Вселенной, на планете "Эскулап", координаты которой ученые пока не определили, ушедшие "эскулаповцы" наблюдают за нами, а может, как в песне: "Сидят на облаке и, свесив ножки вниз, друг друга называют по имени...", они навсегда в памяти и в наших сердцах!
  Разные времена переживал "Эскулап", были подъемы и спады, были трагедии, но полагаю, что не может закончиться жизнь огромной семьи, обладающей столь насыщенной историей. Искренне желаю клубу новых авторов и актеров, новых концертов, вершин, побед и процветания коллективу! Всех Вас безгранично люблю и ценю! Всегда рада общению с давними друзьями и готова приобрести новых!
  Как видите, уже больше 40 лет "Эскулап" со мной. Я много слышала про начало клуба, видела собственными глазами малиновые и горчичные пиджаки, экстравагантные жилеты, желто-синие комбинезоны и многое другое. Я очень горжусь тем, что в моей жизни имеется такая страничка! И если Вас хоть как-то затронул мой рассказ, значит всё не зря!
  
  Живи, живи, мой "Эскулап"!
  
  Искренне Ваша, Ольга Кириллова
  
  Брянск, 2019 год
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  Наталья Нифагина
  
  
  Ах, фестиваль, фестиваль...
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  Наталья Нифагина
  
  
  
  
  
  
  У какого же молодого творческого человека не дрогнет сердце при долгожданном слове "фестиваль"!
  Собственно, фестивали студенческих театров существуют давно, где-то около тридцати или чуть более лет. В каждом городе они зарождались по-разному. Сибирь - в первых рядах. Именно здесь стали объединять группы творческих парней и девушек в фестивали СТЭМов. Некоторые из них живы до сих пор.
  Фестиваль студенческих театров "Шумный балаган" в Брянске зародился случайно. В 1975 году я начала работать в Брянском технологическом институте. Будучи большой любительницей театра, сразу же обратила внимание на художественную самодеятельность факультета. Ребята пытались что-то изобразить на тему Василия Теркина и моё вмешательство игнорировали.
  - Нашлась тут режиссёрша! Мы сами себе режиссёры!
  У меня имелся небольшой опыт работы с творческим коллективом. После школы, не поступив в горный институт, начала трудиться в проектной организации, где занималась художественной самодеятельностью.
  Но здесь другое. Студенты, да с гонором! Но постепенно и они стали реагировать на замечания, а поскольку концерты состояли из двух частей, то сложилась практика, что первую часть, патриотическую, вели маститые актеры из драматического театра, а вот второй, юмористической, заниматься приходилось мне. Уже тогда понимала, что сцена требует регулярных упражнений и режиссёрских решений, однако сама боялась взяться за режиссуру. Стал формироваться коллектив, жаждущих заниматься театральным творчеством. Вошло в традицию - студенты на картошку, а мы следом с концертами.
  Придумывали название. Решили, что будет "Квартал 311". Ведь институт находится в 311 квартале города. Пригласила из Брянского драмтеатра ведущего актера, Мацапуру Валерия Афанасьевича, который дал начало творческому запалу коллектива. Мы настолько загорелись театром, что были готовы ночевать на сцене.
  Валерий Афанасьевич - заслуженный артист РСФСР, народный артист России. Более тридцати лет - ведущий актёр Брянского драматического театра им. А. К.Толстого. Мацапура - человек занятой, и довольно часто мне приходилось вести репетиции вместо него. Поскольку писать сценарии мне не дано, то работали с опубликованными материалами известных авторов. Внезапно получаем приглашение на фестиваль в Свердловск. Как?! Что везти?! Конечно, серьезную программу. Берем из "Молодежной эстрады" что-то про Павку Корчагина и с песнями и реквизитом отбываем в Свердловск.
  Шло время, Валерий Афанасьевич появлялся на репетициях все реже, а потом совсем отстранился от дел. Пригласили актера Прохорова, затем Борисова. Репетиционная система не сформировалась, а потому я сама взялась за режиссуру.
  В Свердловске проходила российская студенческая весна. Побывав там, стали мечтать о других фестивалях. Здесь и подоспело приглашение в Новомосковск на фестиваль СТЭМов "Юмористическое противостояние".
  Новомосковский театр студентов института водного транспорта "Спасибо" показал спектакль "13 месяцев". Выступление поразило.
  Во-первых, текст написали сами, во-вторых, действие про студентов, и, в- третьих, сыграно красиво и интересно. Мы были в восторге!
  Вечером дискотека в студенческом клубе, ночами - бесконечные разговоры о направлениях студенческих программ. Неделю практически не спали. Репетиции, концерты, дискотеки, разговоры, разговоры... В Брянске ни клуба, ни фестиваля в то время не было. Вернувшись домой, долго вспоминали фестиваль. Организовался фестиваль СТЭМов в Курске "Курская аномалия", потом в Ровно "Шалантух". "Квартал 311" был в числе первых коллективов, приглашенных участвовать в конкурсе.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  40-летний юбилей СТЭМа "Квартал - 311", Брянск
  
  А потом решили, почему бы не открыть фестиваль и в Брянске?! Первые, к кому обратились, - был областной комитет комсомола и отделы молодежи. Нас поддержали. Возникло название - "Шумный балаган" - и определилось постоянное жюри: Борис Вишневский, Анатолий Рудницкий и Юра Формин, а ещё актеры, певцы, отдел молодежи.
  На первый фестиваль в 1990 году пригласили театры из Калининграда, Курска, Ровно, Новомосковска и Брянска. Их скромные выступления смотрелись бледно на фоне мощных профессиональных команд: "Мистер-Твистер", Ирина Алегрова, Ольга Арефьева, "Долина красной реки", театр моды "А-на-нас". Такого Брянск никогда не видел! Был взрыв эмоций. Билетов не достать. Фестиваль проводили во дворце культуры БМЗ пять дней при полном аншлаге.
   Следующий фестиваль в 1991 году проходил в киноконцертном зале "Дружба". Программа блистала известными именами: театр "Жарт" из Киева, дуэт "Емеля" (Москва), пародист Сергей Кондратьев, Наталья Крачковская, "Доктор Ватсон", кабаре-дуэт "Академия", команда КВН "Одесские джентльмены". Такого количества известных коллективов ранее увидеть было невозможно.
  Постепенно количество приглашенных актеров уменьшалось, а количество студенческих театров возросло. Фестиваль проходил то в "Дружбе", то в Брянском драматическом театре. В 1995 году на сцене блистала команда КВН "Служебный вход".
  В 1997 году председателем жюри был Панкратов - Черный. Выступали Володарский и Тацюр из журнала "Красная бурда". В 1998 году обозначился никому тогда не известный Максим Галкин, сразу понравившийся брянскому зрителю. Последним из приглашенных знаменитостей был Валерий Золотухин. Потом на сцене блистали только студенческие коллективы.
  С великой осторожностью оберегали брянский фестиваль от посягательства КВНа. Гордились тем, что наш фестиваль исключительно студенческих театров, но жизнь брала свое, и уже с 2007 по 2009 год брянский зритель и жюри отдали предпочтение смоленской команде КВН "Триод и диод". Они в самом деле оказались очень смешными.
  Открылся фестиваль в Новочеркасске "Шумное прозрение". Замечательно находиться на ростовской земле в мае! Кругом тополиный пух, дешевое такси, высится великолепное здание университета, в холле которого первого сентября хор из ста человек пел знаменитый "Гаудеамус". Продлился студенческий театральный эксперимент несколько лет и закрылся.
  Запомнился фестиваль в Смоленске, который прожил три года и тоже прикрылся. На первом фестивале в жюри сидели Цой и Бахметьев из передачи "Очумелые ручки". Цой - крупный мужчина, весом под сто килограммов. Очередной коллектив показал миниатюру "Сестрица Аленушка и братец Иванушка". Суть: братец не послушался сестрицу и напился водицы из лужи и у него выросли ушки. И затем у всех, на кого попадала эта вода, вырастали ушки: на руках, на ногах, на теле. Было смешно. На заключительном концерте у членов жюри Цоя с Бахметьевым тоже выросли ушки. Они с этими ушами побежали на сцену, а оркестровая яма была прикрыта фанерой. Когда они оба запрыгнули на сцену, то фанера сломалась, и весь зал с удивлением наблюдал, как жюри медленно погружалось в оркестровую яму по самые ушки. Цою-то ничего. Он тяжелый. А вот Бахметьев сломал ногу. Хорошо, вокруг оказалось полно медиков, но месяц в Смоленске Бахметьев все же пробыл.
  Замечательные фестивали проходили в Ровно. Тёплая погода. Рынок полон всевозможной еды. Мы почетные гости в клубе "Кода", где заправляли два брата - Юра и Виталик Липские. Очень гостеприимные. Мы любили вечера в "Коде", и фестиваль, и Ровно. Да и брянская публика с воодушевлением принимала ровенские команды, которые неоднократно занимали призовые места.
  Хорошим фестивалем являлась "Курская аномалия". В конце заключительного концерта команда-победитель торжественно выпускала петуха, сделанного из шаров, в небо. Организаторы долго балансировали между СТЭМом и КВНом. Немудрено, ведь из Курска две команды КВН первой лиги. Но фестиваль прекратил существование.
  Возвращаюсь к фестивалю в Брянске. В 2000-х годах к фестивалю СТЭМов добавился знак (+), что означало, на фестиваль смогут приезжать и команды КВН. Надеялись таким образом добавить зрителей.
  Ярким на фестивале стало выступление СТЭМа "Эскулап" из Смоленска. Миниатюры запоминающиеся. А как ребята пели! Зрители в зале сходили с ума. Наверно только на нашем фестивале, на заключительном концерте, ребята из Смоленска пели два с половиной часа.
  В следующем году зрители и фанаты команды из Смоленска ждали с нетерпением выступление "Эскулапа". С этим коллективом познакомились в далёком 1992-м на "Юмористическом противостоянии" в Новомосковске. Затем были Курск, Калуга, Смоленск, Брянск. Вот такое СТЭМовское единение и братство!
  "Кварталл-311" и "Эскулап" по праву называют старожилами СТЭМовской сцены. В 2017 году "Эскулап" с размахом отметил своё 50-летие. В этом году "Кварталл" отметит свои 45.
  
  
  
  
  
  
  
  Фестиваль
   "Шумный балаган"
  Брянск,2004
  
  
  
  
  Очень любили в Брянске команду из Киева "Дивные люди" за их добрый юмор, профессионализм и качественные программы. А какие крепкие студенческие семьи складывались на этих фестивалях! И живут до сих пор, появились дети. Да еще какие талантливые!
  Время прошло. В двадцать первом веке уровень фестиваля понизился настолько, что команды СТЭМа не рвутся в Брянск, как раньше. А команды КВН, пользуясь возможностью бесплатно выступить, не всегда показывают интересные программы. Вместо 3-4 дней, фестиваль проходит всего один день. В жюри сидят "старики" из бывших команд первой лиги КВН, идет редактура программ, о спектаклях уже речь не ведется, а публика собирается тупо "поржать".
  Марку держат Казань, Волгоград, Самара, Омск и еще несколько городов, которые искренне поддерживают талантливых студентов.
  Хочется перемен. Хочется, чтобы фестиваль в Брянске проводился не для галочки. Чтобы театральное событие искренне любили в отделе молодежи, семьи и материнства мэрии города Брянска и каждый фестиваль становился бы молодежным праздником для всего города.
  
  Брянск, 2019 год
  Максим Сергутин
  
  "Перемены - это к лучшему..."
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  Жизнь не балует постоянством. Стремительный мир переменчив. Перемены жизни - только к лучшему. Так думал вчерашний школьник, переступив порог Смоленского государственного медицинского университета. Впереди неизведанная, загадочная, интригующая студенческая жизнь. За плечами средняя школа и КВН. Еще в 2012 году мне пришлось нырнуть в КВНовский омут с головой.
   В творческом активе: игры в Брянской региональной лиге КВН. Моя команда - мои друзья, моя семья! В итоге - поездка на фестиваль АМИК Сочи-2014. С КВНом по жизни! КВН во мне и я в КВН!
  Я - студент. Всё просто. Деканат, общага, "блевок", анатомичка, белый халат, заклятая латынь. Круг замкнулся.
  А где же Вы? Весёлые и находчивые последователи медийных КВНщиков Смоленска? Ау!! Дай Бог здоровья тому человеку, что направил на путь истинный. Есть, оказывается, в универе команда КВН. Целый клуб с непонятным названием "Эскулап".
  Октябрь 2015 года. Актовый зал НУКа. Первая встреча. Для первокурсника ситуация в клубе не совсем понятна. Разочарованию не было предела. Да, собираются люди, пытаются шутить... Однако где она, легендарная семья "Эскулапа", о которой столько слышано?!
  Клуб лихорадило. Симптомы хронической болезни реальны. Терапия малоэффективна. И только поддержка Валентина Степанова, Юрия Дятлова и Павла Труся дала надежду на будущее. Веру в "тот" "Эскулап".
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  С того момента гордо называю себя "эскулаповцем". Это мой клуб, моя команда, моя семья, мои друзья. Из первой книги "Страсти по "Эскулапу" запомнилась фраза: "Случайных людей в клубе не бывает". Действительно, такие надолго не задерживаются, словно отторгаются клубным иммунитетом. Закономерно, что так случилось и у нас. Лишние стали потихоньку отдаляться. Нас осталось четверо - преданных, хоть и новеньких. Всего четверо. Но смогли стать конкурентоспособной командой. Начали играть в региональной и студенческой лигах.
  Осмелюсь обозначить мысль, что с этого момента "оставшиеся" начали писать новую страницу в истории "Эскулапа". Не всё получалось. Были ошибки. Но побеждало желание двигаться вперед.
  
  Очень не хватало поддержки опытных "эскулаповцев". Совета, подсказки. Позднее они пришли. Не по-ветерански, скорее по-отечески. Отец нашего капитана Валентина Степанова, Дмитрий Владимирович Степанов, в недавнем прошлом президент СТЭМа "Эскулап", неоднократный лауреат престижных СТЭМовских фестивалей, бизнесмен, отец четверых детей. Невзирая, на колоссальную занятость, неоднократно посещал репетиции. Он был и остаётся стэмовцем "на всю голову". Думаю, именно его советы помогали сыну и всему коллективу одержимых КВНщиков.
  Мы выступаем в региональной лиге. Командой необстрелянных "новичков" добрались до полуфинала! Валентин продолжает "селекционную" работу. В клуб приходит Ара Хачатрян. Возвращается Яков Яковлев. Ребята играющие, пишущие, болеющие сценой. Вот он - костяк команды. В таком импульсивном и усиленном составе выходим в ФИНАЛ! Никто не обещал финала лёгким. Так и случилось. Но мы вырвали победу. "Эскулап" - Чемпион Региональной лиги КВН по-Смоленски. Непривычные эмоции! Чувство гордости! "Эскулап" - Чемпион! СГМУ - первый! Мы уверены в себе! Имеем полное право представлять Смоленск в Сочи на главном КВНовском фестивале. Однако пришло разочарование. Вследствие ряда причин поездка не случилась.
  Но был Витебск! Открытый региональный турнир команд КВН медицинских вузов. Мы - Чемпионы! Достойный, ожидаемый результат! И не менее ожидаемый удар... Выпускники прощаются с клубом.
  Нас осталось трое. Я и два "первака". Асхаб и Игорь. Мы пишем, начинаем притираться друг к другу. Выступаем в университете. Казалось, всё начинает складываться. Но Асхаба поглотила учёба. Состав "Эскулапа" - я и Игорь Рыженков. Малочисленная семейка!
  Недавно узнал, что подобная ситуация была в клубе в конце восьмидесятых. Но ведь потом были "золотые" составы, были громкие победы! И у нас будут!
  Поразительно быстро мы с Игорем нашли общий язык. Понимание с полувзгляда, схожесть восприятия юмора и сценического видения можно назвать некоей связью, помогающей творить. Решено. Мы выступаем на конкурсе первокурсников. Идея неплохая. Объявляем набор в коллектив. Первокурсники потянулись. В тот момент, каюсь, "согрешил". Принял в коллектив девушку. Но шаг продуман. Нам не хватало скандала! Все знали "Эскулап" как 50-летний мужской коллектив, а тут дама!
  Формируется коллектив. Новые ребята, обновлённая кровь, свежие идеи, иной юмор... Узнают в универе, играем в городе. Да мы красавцы! Скромность - моё второе имя! КВН по-Смоленски? Как же без нас. Не успели собраться, идем в сезон. Для неоперившихся птенцов добраться до полуфинала - победа. Расстраиваться не думали. Всё впереди.
  Готовимся к новому сезону региональной лиги. Стабильность - признак мастерства! Мы призёры! Команда! "Шумный балаган+" в Брянске? Сумки собраны. Готовы покорять столицу партизанского края.
  "Балаган" - исторический фестиваль для "Эскулапа". Были Гран-При, были результаты скромнее. Мы вернулись в 2018 году. Брянск встретил приветливым апрельским солнцем. Для нас с Андреем Решетниковым - родной город. Дома и стены помогают.
  Приехали. Расселились.
  Своей программой удивили редактуру фестиваля:
  - Вы показываете "дурку", которую я не понимаю, вы гнете своё - и это круто! Работайте дальше в таком русле.
  Подобные слова воодушевляют.
  Перед выступлением встретились с Вадимом Никуткиным. Несколько фото. Пожелание успеха. Волшебный "пендель" от "ветерана". Встреча значимая. В репетиционном закутке произошло единение поколений. Возникший эмоциональный всплеск помог на сцене. Подготовка и репетиции, вера в собственные силы оправдались. "Эскулап" тепло принял брянский зритель. Высоко оценило жюри. А жюри - "Дети лейтенанта Шмидта" - легендарная команда КВН! Гран-При фестиваля и приз за лучшую мужскую роль! Это большая Победа! Мы можем! Мы лучшие!
  Знаем, у "Эскулапа" есть будущее. Впереди фестивали, игры, праздники, мероприятия в университете. Мы готовы идти вперёд. Мы готовы творить историю. Мне было очень интересно, совершенно на равных, общаться на 50-летии со "стариками" клуба. Столько нового!
  Какие интересные люди. В нашем клубе все особенные. Спасибо ребятам за подарок. В награду за выступление в Брянске каждый член команды получил книгу "Страсти по "Эскулапу". Мне очень хочется, чтобы связь поколений не прерывалась. "Эскулап" - это семья. А в семье принято помогать друг другу. Мы всегда рады встречам.
  
  Спасибо, что дочитали до конца.
  Максим Сергутин
  
  Смоленск. 2019 год
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  Оптимистический итог коллективных воспоминаний
  
  Писать заключение к книге не всегда просто. Особенно если подведение итогов касается сборника текстов разнообразных авторов. Заключать за кого? Заключишь за Шутюка, обидится Воронов или, того более, - авторский женский коллектив. Здесь шутки вообще плохи. А потому назовём главу не заключением, а итогом коллективных воспоминаний.
  Итак. Рождение книжки-сборника во многом определил энтузиазм В. Никуткина. Неугомонный разум двигателя исторических воспоминаний расшевелил меня, уже успокоившегося, а далее остальных членов беспокойной команды. На наш взгляд, продолжение "Страстей" получилось. Стало не продолжением, но, напротив, самостоятельным мемуарным повествованием. Отрадно, что первая книжка разлетелась по странам, городам и весям сравнительно небольшой планетки. Читают не только "эскулаповцы", но зрители и люди, даже не слышавшие об "Эскулапе". Читают оттого, что "Эскулап" как продукт своего времени стал лишь поводом к описанию той, уже минувшей эпохи. А поскольку мы там и тогда жили, то чтение представилось весьма занимательным. Несомненно, что появление первой книжки подвигло доморощенных литераторов выплеснуть талант на всеобщее обозрение.
  Конечно, издать рукописи в той форме, как замыслил автор, мы посчитали не всегда некорректным. Проводилась кропотливая работа по приданию тексту литературной формы. Надеюсь, получилось. Производилась основательная "чистка" рукописи. Большинство авторов, повторюсь - большинство, пишут, как говорят. Это значит, используют слова разговорного свойства. Такие как: ну, это, как бы, что ли. В своём творчестве многократно используют ненужные местоимения: я, ты, он, она, они, мы, вас, нас и прочие. Стоит убрать напластования разговорного мусора, и на экране монитора появляется "алмаз" русской словесности. В чём вы легко убедились. В ряде случаев слова-паразиты были оставлены для описания целостности характера героя или отражения ироничности ситуации. Но идеологию, стиль и иные характерные черты литературного повествования редакционный совет оставил в авторском варианте. После редактуры текст отсылался на суд литератора и после его внимательного и взыскательного анализа утверждался к печати.
  Таким образом, замечания, ругательные высказывания и откровенные оскорбления адресуйте авторам, но никак не редакционному совету.
  В ряде произведений использовалась ненормативная лексика. Редакционный совет "сломал голову", как поступить в ситуации, когда солёное словцо вылетало из уст хмельного героя, а пуританская мораль литературного повествования не позволял отразить всю яркость и красоту родной речи. Решили "запикивать" точками, оставляя первую букву в девственной неприкосновенности. Умный человек поймёт, а неумный... тоже поймёт. В силу цензурных обстоятельств решено на обложке установить знак "18+".
  Конечно, "Эскулап" как историческое и социальное явление для большинства участников и зрителей стал запомнившимся событием, не вполне оценённым в свое время. Лишь сейчас стали понимать значимость того, с чем имели дело и в чём принимали участие.
  В книжке достаточно подробно, в разных ракурсах, под углом зрения каждого конкретного автора представлено жизнеописание студенческого клуба. А некоторые авторы затронули не только клубную жизнь, но и с удивительной достоверностью описали время и нравы Смоленска конца 20-го века. Верная позиция.
  - Не пиши про "Эскулап". Описывай то время. Тогда и про "Эскулап" получится.
  Данную ненавязчивую рекомендацию мы постарались донести до каждого члена авторского коллектива. Мне кажется, получилось. По этой причине книга станет читаемой и теми людьми, кто имел весьма косвенное отношение к клубу. И теми, кто про "Эскулап" даже не слышал.
  После выхода в свет первой книги пришло письмо с Украины от старых приятелей, с которыми обучались в Смоленском медицинском. Поскольку политическая обстановка между странами напряжённая, не стану указывать персональные данные адресата во избежание последствий в виде ухудшения качества его жизни.
  
  "Здравствуй, Слава! Я получила книгу! Удивительно быстро, хотя путь был извилистый - через Латвию. Я ее читала в электронном варианте, но бумажная, теплая, живая - совсем другое дело. Я тебе очень благодарна за путешествие по волнам нашей памяти. Супруг присоединяется. Еще раз спасибо! Здесь, где все направлено на то, чтобы мы забыли наше прошлое, такие вещи особенно ценны".
  
  Когда получаешь такие письма, начинаешь понимать, что плод коллективных воспоминаний не только оставляет историческую метку на явлении или событии, но и отражает характер эпохи. Отражает мелочи и нюансы, которые забылись со временем и вспоминаются с трогательной теплотой и повлажневшими глазами. Сейчас, когда активизируются силы, разобщающие семьи, друзей, целые народы, не совсем профессиональная литература служит объединяющим компонентом межгосударственно-бытового общения. Совместные воспоминания объединяют. Наверное, это и есть задача и итог наших литературных "страданий".
  Что будет с "Эскулапом" дальше - известно. Он будет существовать. В какой форме? В виде театра или клуба КВН, определённо важно. На взгляд "стариков", приоритет следует отдать театральной направленности. Таким "Эскулап" зарождался, такими были его триумфальные годы и, наконец, таким хотел видеть его Юра Мишунин. Случались времена, когда трансформация в КВН была жизненно необходима. Тем самым удалось сохранить клуб и его традиции. Но основная традиция лицедейства зарождалась из театрального начала, а потому книжки эти есть дань не только истории. Они адресованы будущим поколениям, дабы те не забывали, откуда всё появилось, в каком направлении инициатива развивалась, к чему следует идти и стремиться. Мы далеки от мысли стратегически влиять на положение дел в современном клубе, но напомнить подрастающему поколению "эскулаповцев" о направлении исторического вектора и диалектике студенческого театрального движения считаем весьма полезным. Наверное, в этом наше "стариковское" предназначение.
  Будет замечательно, если поступившая служить в легендарный клуб молодёжь будет ознакомлена с содержанием двух книг. Пусть не в полном объёме, пусть конспективно. Тогда проникнется историей и традициями клуба. Станет понятно, что своим участием они пишут новые строчки в новейшей истории легендарного клуба. "Страсти по "Эскулапу" не библия и религиозного почитания не требует, да и персонажи из книжки весьма далеки от святости. А потому клясться верности клубным традициям на "страстях" мы не рекомендуем, но относиться бережно к исторической памяти и будущему театрального явления призываем, несомненно.
  Хотелось, чтобы мемуарную эстафету принял коллектив "нулевых". Да, напрашивается третья часть. Не станем загадывать... Все в руках последующих поколений. Конечно, работа, нервы, тещин огород, семья, подгузники. Охота, рыбалка, сауна, теннис, ремонт машины, квартиры и дачи. Полеты в тёплые края, холодное пиво. Всё это объясняет отсутствие свободного времени. Но ребята обещали думать. Мы, оставляем за собой право помощи. Ждём.
  С признательностью и любовью, историографы клуба "Эскулап"
  Вячеслав Шабалин
  Вадим Никуткин
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  Ярославль, 2019 год
  Брянск, 2019 год.
  
  Содержание
  
  Предисловие..........................................................................3 Фоторепортаж от В. И. Шутюка в изложении В. Никуткина ..............5 История одной фотографии........................................................16
  Глава забытых воспоминаний, или Враньё от очевидца..................24
  Мой друг Викентич.................................................................46
  С "Эскулапом" навсегда...........................................................56 Листая старую тетрадь.............................................................64
  Рецидив воспоминаний из Бруклина............................................87 Мордасти по "Эскулапу"..........................................................91 Записки "эскулаповца"............................................................228 Женский взгляд Ольги Кирилловой............................................266
  Ах, фестиваль, фестиваль..........................................................275 Перемены к лучшему..............................................................280 Оптимистический итог коллективных воспоминаний......................285
  
  
  
  
  
  
  
  Авторский коллектив:
  
  Виктор Шутюк
  Сергей Бабаев
  Вячеслав Шабалин
  Евгений Воронов
  Игорь Шишко
  Вадим Никуткин
  Игорь Фридман
  Андрей Логинов
  Максим Жидков
  Ольга Кириллова
  Наталья Нифагина
  Максим Сергутин
  
  
  Книга отпечатана. Держим в руках результат коллективного труда большой авторской команды.
   Вторая книга о студенческом театре Смоленского медицинского вуза сумела появиться на свет при финансовом "родовспоможении" отзывчивых "эскулаповцев". Авторский коллектив и редакционный совет благодарят участников театрального движения за финансовую и интеллектуальную помощь в реализации проекта. Особую благодарность заслуживают:
  
  
  Бабаев Сергей
  Бережнов Сергей
  Васильев Виктор
  Воронов Евгений
  Герасёв Юрий
  Гуденков Михаил
  Гуревич Алексей
  Демидкин Владислав
  Елистратов Андрей
  Жидков Максим
  Иванов Денис
  Кравцов Андрей
  Логинов Андрей
  Марков Дмитрий
  Мышакин Дмитрий
  Мяснов Герман
  Палагин Иван
  Пастернак Вячеслав
  Просцевич Станислав
  Савицкий Александр
  Самойленко Владимир
  Селиванов Евгений
  Степанов Дмитрий
  Таракин Сергей
  Фридман Игорь
  Халяев Валерий
  Чвиков Андрей
  Шейкман Владислав
  Штейнберг Александр
  Эфрон Александр
  
  
  
  Брянское региональное отделение Общероссийского общественного фонда "Национальный благотворительный фонд" в лице Максима Анатольевича Попова
  
  
  
  
  
  
  
  
  Книжный дизайн - В. К. Никуткин
  Корректор - Н. М. Шуникова
  Рукопись в редакции В. А. Шабалина и В. К. Никуткина
  
  Книга отпечатана - ООО "ПЕРВАЯ ПОЛИГРАФИЯ"
  150014, Ярославль, ул. Некрасова, д.41
  Тел. (4852) 370252 ИНН 760408592287
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  Ярославль 2019 г.
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"