МАТЕРИ

Мальчишкой был я, может, озорным,
Стеснялся быть внимательным и чутким,
А ссорившись, по-чёрному грубил,
Словам не зная меру в те минуты.
Но в ночь, оставшись на один с собой,
Винил себя и каялся в проступках,
И плакал молча, плакал над судьбой,
Которая меня послала в муках
Тебе.
          Любил я, помнишь, слушать песнь,
Что ты певала зимними ночами
Пред печкой обнажённой - как теперь
Я помню -
                   с раскалёнными углями.
Ты пела, вспоминая о былом,
С закрытыми, уставшими глазами.
По-деткий я осматривал лицо
И так хотел обнять тебя руками.
Но мысль, что я в девчёнку превращусь,
Придерживала вспыхнувшие чувства...
И я страдал, что просто не могу 
Тебе сказать, какая ты!
                                        В разлуке
Я находил, что был, порою, враг
Своей души - к любви раскрытой настеж...
Но ты прости, что был такой чудак
Я в детстве,
                     В откровении боявший
Свою мальчишью честь унизить тем,
Что смело молвить: "Мамочка, люблю я
Твои глаза и руки!"
                                  А за тем
Тебя обнять...
                         И вот теперь гляжу я
На сеть морщин, раскинутых у глаз
Потоками годов, прошедших быстро.
Но для меня ты молода всегда,
И глядя на морщины, вижу мыслью
Тебя такой, какою ты была
Тогда со мной, у раскалённой печки -
Красивой, без сединок у виска,
Поющая печальные мне песни.