1.
В добре и зле доходим до предела,
И в зависти кидаемся в упрёк,
Но ржавчина затасканного шлема
Глаза нам ест, как мыльный пузырёк.

Когда народ смеётся -  нет погромов
И языки завязаны от лжи.
А по ночам не каркают вороны,
Приветствуя явление чумы.

С разинутою пастью, до хрипоты,
Не мечутся натасканные псы,
И страждущих насилия, когорты
Смиряются от натиском толпы.

Незаклишованы душевные печати,
На сердце образующий корост...
Кирасы забулыжены до вмятин,
Когда исходит хохотом народ.

2.
А мы в плену своих разоблачений,
Своих свобод - поклонники цепей.
И дразнит нас тлетворный запах мщенья
Давным-давно опочивших теней.

В бессмысленность впадая с каждым разом,
Страну на откуп чинарю отдав,
Как с несостоявшимся оргазмом,
Мы бесимся от ценочных прибавк.

Прилавками пустыми, как кошмаром,
Встречает дни великая страна,
А кто-то ухмыляется пожарам,
И под мишенью держит, как врага.

И чья-то затаённая порука
Удерживает заговор в тени...
Я не пойму, за что такая мука
Всё дальше и всё дальше от войны.
(октябрь, 1990)