Аннотация: Посвящается Поппи Брайт за "Вкус полыни", Маркесу за "Самого красивого утопленника в мире" и группе Tanzwut.
Я знаю его кожу как свою собственную, нет, лучше своей. Сколько дней, сколько лет звук волынок и электрогитар колыхал мертвую плоть под корой моего мозга. Он был мертвым. Мой единственный. О, да. Так бывает. Я встретил любимого, когда он уже был мертв. Я зашивал надрез на его животе и мои руки не дрожали, но я снова чувствовал боль от угля, который сжигал их.
Любимый. Это слово пьянит. Ты пришел сказать мне, чтобы я шел за тобой. Как же я ценю такую заботу. Любимый. Пряное слово. Эта трогательная забота обо мне. Ты не обманул ожиданий. Ты никогда не изменял мне. Ты делал то, чего я больше всего вожделел - был абсолютно, безоговорочно прекрасен.
Два часа. Два дня. Вечное время, когда струйки жидкостей твоего тела вьелись в кровосток, не желая течь дальше. Твоя кровь сказала мне, что мы были бы отличной парой. Две капли нашей крови - это одна. Твоя так густа, что вдруг перестала течь. Моя так жидка, что я порой с трудом встаю с кровати по утрам.
Мне часто снился сон. Теперь я понимаю, о чем он. Я держу в руках уголь. Раскаленный камень угля красными бликами впитывается в кожу и она пылает в ответ. Черно-красная гамма, белый руки. Меня тошнит от этого места сейчас. Как хочется желтого. Желтого солнца... зеленой травы... Чего угодно. Но я продолжаю держать в руках этот камень, смотря только в яркий мерцающий свет. Этот камень несет мне боль. Так много боли. Такой разной боли, что невозможно привыкнуть. И знаете почему я не брошу его? Потому, что это последний. Яма, в которую я упал, глубока, ее сырые стены высоки и я знаю, что мне не выбраться. Нет, я не пытался, зачем?... Мне плохо здесь, мне плохо там... И я понял, я не хочу, чтобы было хорошо... Я не мазохист, но что-то держит меня... И этот камень в руках - последний. Иногда я молю об избавлении, но воспоминание о единственном всполыхе некогда обширного костра заставляет тут же проклинать себя за слабость.
Я просыпался, чувствуя тепло в ладонях, и отчего-то было хорошо.
Неделю после я видел его каждый день. Я не касался его, это казалось мне святотатством, я сидел в "холодильнике" рядом, прокуривая наши свидания, думая о жаре последнего камня. Каждый день как последний. Время отмеряется сигаретой. Двумя. Шестью. Красивая женщина в целофане недолго была моим собеседником. Я никогда не разговаривал с ним... просто смотрел. Да, я дурак и урод... я не хотел марать его своими словами. Я знаю, что сначало всегда нравлюсь людям, но потом они начинают меня ненавидеть. За что? Не знаю. Наверное за уродство. Это яма без выхода.
Прости меня, любимый, мне очень трудно разговаривать с теми, кто мне небезразличен. А ты был таковым в квадрате... в кубе.. в бесконечной степени. Представь мое смущение!
Я счастлив той неделей, что подарила мне тебя. Я грешно радовался тому, что у тебя никого нет. Никто не приходил, никто не искал тебя.
Я долго копил денег... Бог знает на что... просто в детстве был очень беден и страх остаться без денег вошел куда-то ко мне в подсознание. Когда его привезли, я понял зачем это все было... я сделал ему гроб... красивейший гроб проникновенного дерева. Я любил каждую доску, вдыхая их запах. Я любил каждый гвоздь. Только стеклянная крышка вызывала во мне странное раздражение, но я подавлял его в себе, зная, что только она позволит мне видеть его.
Волынки и электрогитары колыхают меня, оцарапывая мозг. Сегодня на его могилу упал тополь. Теперь я не смогу видеться с ним. Я знаю, что он не хочет, чтобы я видел как он стареет... Какое милое кокетство. Но неужели он думал, что я, который видел его изнутри и снаружи, который в любое время года ночами раскапывал землю... несколько метров земли, чтобы только увидеть его... я, так часто остававшийся рядом всю ночь, зная как страшно одиночество в холодной земле... что мне будет противно смотреть как он стареет?
Теперь мне нужно идти за ним. Не могу же я бросить его. Снова берусь за раскаленный уголь. Как же больно... отдергиваю руки, продержавшись только секунду. Слезы текут от боли, но я снова хватаюсь за уголь. Не брошу, не предам. Секунда. Два. Три...
Я уронил мой последний камень в воду с моста. Стигматы на руках - это все, что осталось от камня. Стигматы в мозгу - это все, что осталось от любимого. Скоро и от меня останется лишь стигмата на тихой кладбищенской земле. Я уже приготовил канистру бензина.