Золотой идол Перуна над алтарем освещали десятки свечей, но остальная часть потайного храма была погружена во тьму.
Четверо волхвов, выстроившихся вдоль границы света и тени, казались близнецами: одинаковые белые балахоны с символом Громовержца - сдвоенной молнией - на воротнике, одинаковые посохи, одинаковые безликие маски, одинаковое молчание, одинаковые презрительные взгляды, устремленные на привязанную к алтарю нагую девушку.
Тишина становилась невыносимой. Две крайние фигуры переглянулись, второй жрец коротко кивнул и первый шагнул вперед. Он был старше любого из своих братьев, а жрецы Светлых Богов уважают старость. Впрочем, от него не укрылось недовольное выражение в прорезях маски соседа. Прославленному Истребителю не терпелось возжечь очередной костер.
- Как ты, Женя? - мягко спросил старик.
Девушка пошевелилась. Выглядела она ужасно - тушь размазалась по некогда хорошенькой мордашке, под глазом красовался здоровенный синяк, а вены на руках почернели от уколов. Бедная, бедная девочка... но не ее в том вина. Просто слишком сильно в мире Зло и можно ли осуждать слабых людей, готовых впустить Тьму в свою душу? Их дОлжно простить. И хвала Перуну, что время прощения еще не ушло!
- От... Отец Феодор? - изумленно прошептала Женя и закашлялась. - Где я?
- Не бойся, дитя, ты в святом месте...
- Надо же, - хмыкнула она, оглядывая путы. - какие у вас оригинальные интересы. Ню-ню. По очереди будете или все сразу?
- Вот дура, - прошептал один из братьев. Истребитель оборвал его, повелительно подняв посох.
- Опомнись, - воскликнул отец Феодор, - Я хочу спасти твою душу, а не погубить ее окончательно! Покайся!
- На хера? - удивилась девушка. - Да вы не бойтесь, ребята, я же не шлюха, денег не возьму.
- Оставьте ее, - приказал Истребитель. - Это бесполезно. Не она говорит с нами, но Зло глаголет устами этой несчастной.
- Да, брат Клавдий, - поспешил согласиться старик.
- А ты кто такой вообще! - завизжала Женя. - Да пошли вы все! Развяжите, пидоры е...тые! Извращенцы! Да я вас в легавку сдам, увидите!
Она хотела загнуть совсем уж немыслимую многоэтажность - на этот раз в адрес возвышавшегося над ней истукана - но внезапно почувствовала, что не может больше произнести ни слова. От напряжения из носа потекла струйка крови, но губы оставались плотно сжатыми.
- Ты и так слишком много говорила, ведьма, - холодно сказал Клавдий и Жене показалось, что он улыбается.
Все четыре жреца приблизились вплотную, подняв посохи высоко над головами. Последний из волхвов - маленький толстячок с торчащей из-под маски жидкой бородкой - волочил за собой пованивавшую бензином канистру. Блин, подумала Женя, может мне это все-таки снится? И не такое ведь снилось, особенно после дозы... Она снова задергалась и веревки пребольно впились в кожу. Выходит, не снится.
- Владыко наш и Громовержец, снизойди! - воскликнул Клавдий. - Прости сие неразумное дитя и освети ему дорогу к спасению!
- Снизойди! - хором подхватили остальные. Женя яростно замычала - вот теперь сомнений в намерениях этих психов больше не оставалось. Жрецы продолжали завывать, не обращая на нее внимания.
- ...И больше нет у меня слов для Кравченко Евгении, Виктора дщери, - закончил Клавдий. - И ныне я буду говорить со Злом, коему она отдала свою душу. Ты можешь отвечать.
Он легонько стукнул посохом о пол, снимая запечатывающую уста ворожбу.
- Помогите! - истошно завизжала Женя.
- Лучше молись, - посоветовал Клавдий. - Кому хочешь. Но помни: здесь никто не услышит твоих молитв, кроме Владыки-Громовержца и его вассалов. Покайся и - кому ведомы Его помыслы? - быть может тебя минует Ад...
С психами нельзя спорить, билось в голове. Но что делать? Поддакивать этому бреду - так ведь точно спалят... Интересно, в жизни тоже к жертвам маньяков помощь всегда приходит вовремя, или только в книжках и на экране? Да нет, наверное, не всегда.
Даже в книжках не всегда.
А богато отделанный зал этажом выше был полон народу. В Московском Храме Громовержца шло самое обычное празднование Коляд и едва ли кто-то из пришедших на гуляния трех сотен добропорядочных прихожан мог помыслить о том, что в эти самые мгновенья в подвале святые братья готовятся сжечь заживо семнадцатиленюю девушку; или о том что под жертвенником валяются тела двух младших волхвов со сломанными шеями; или о том, что под одеянием жреца, занесшего ритуальный кинжал над предназначенным в жертву теленком, скрываются бронежилет, штурмовая винтовка "Шмайссер унд Кох" и два бесшумных "Борхард-Люгера"...
- Да эту дурь, говорят, сам господин рейхсканцлер колет! - кричала Женя. - Вы что, и его сюда притащите?!
- Сегодня мы судим тебя! - прогремел Клавдий. - И нас нельзя запугать мирской властью! Наш суд - превыше людского! Итак, продолжаю: ты одурманивала свой разум грязными снадобьями, чем губила свою душу! И мы очистим ее! Да будет так!
- Да будет так! - эхом повторили остальные.
- В городе кроме меня несколько тысяч наркош только на полицейском учете... - с отчаянием прошептала Женя.
- Стало быть, разгорятся еще тысячи костров, - равнодушно ответил Клавдий. - Далее. Ты вершила мерзкие прелюбодеяния, противоестественным образом сношаясь со множеством мужчин одновременно, совращала верных супругов и супружниц, творила отвратительное женоложество и отдавалась свальному греху. И мы очистим тебя от этой мерзости! Да будет так!
- Да будет так!
- Ребят, так может вы просто меня оттрахаете и разойдемся по-хорошему? - предложила Женя. Происходящее снова показалось ей страшным сном. Ну, заглянула под этим самым делом к Янке на вечеринку... почти ничего и не запомнила, хотя потом рассказывали, что без женоложества и групповушки и впрямь не обошлось. Так что же, за это - жечь?
- Последнее...
- Хвала Перуну, - буркнула она, и тут же получила чувствительный удар набалдашником посоха по зубам.
- Погоди славить Владыку, - бросил брат Клавдий по прозвищу Истребитель. - Ты еще не чиста. Ты убийца. Дабы овладеть ужасной силой Холода, ты принесла в жертву невинного отрока Григория Павела.
- Да как вы можете... - бессильно всхлипнула Женя, сплевывая кровь. - Гриша умер от разрыва сердца, легавые же это точно установили...
- Не смей лгать пред судом Владыки, - рявкнул один из молчавших доселе волхвов, - Нам ведомо все!
Голова раскалывалась от боли, но она все же сумела выдавить слабую улыбку.
- Ну хорошо, если вы считаете меня убийцей, пусть меня посадят. Зачем же самосуд устраивать?
- А ведь ты и в самом деле глупа, - очень спокойно произнес Клавдий и вдруг снова сорвался на львиный рев: - Мы превыше продажных законов, полиции и суда! Наша воля - есть воля Владыки-Громовержца и никто не может противится ей! И ныне я, смиренный брат Клавдий, орудие перуновой Воли, приговариваю тебя к сожжению на костре, дабы умерла плоть твоя и очистилась душа твоя. И да будет так!
- Да будет так!
- Вамп, здесь Калеб, у меня все чисто.
- Это Огневит, у меня тоже.
- Понял, возвращайтесь. Тиха, Синт, Сосед, что у вас?
- Здесь Тиха, все чисто.
- Сосед, чисто.
- Вамп, здесь Синт, что-то слышу... (нецензурное ругательство)... тут потайной люк... (нецензурное ругательство)... есть! Вижу одного... двоих... Первый, напомни, что Влад говорил про дубовые листья на петлицы?
- Синт, это Вамп. Будь добр, заткнись. Тиха и Огневит прикрывают наши жопы, остальные - за мной в ритме вальса.
Женя не закричала - сил уже не оставалось - лишь зажмурилась, когда на нее полилась струйка бензина, а отец Феодор занес над ней горящую свечу. Яркая вспышка опалила плотно сомкнутые веки, но боли почему-то не было. Может, так и должно быть, мелькнула на прощание глупая мысль. Может смерть всегда приходит ласково и незаметно...
Все же она решилась осторожно приоткрыть глаза. Почти ничего и не изменилось. Старый волхв, будто оцепенев, стоял перед алтарем, судорожно стискивая мягкий воск. Всей разницы - что откуда-то сверху, раскинув руки, камнем падала одетая в черное фигура, а еще шесть таких же плавно скользили вниз по канатам.
Еще одна вспышка! Из посоха Клавдия вырвалась ветвистая синяя молния и заскользила по потолку, перерубая все тросы, но Черные были уже внизу. И с замиранием сердца девушка наконец увидела большие буквы "МГБ" на спинах бронежилетов. Ну, как в кино!
Опомнившись, двое оставшихся безымянными жрецов рванулись к выходу, но далеко им уйти не удалось. Прозвучала серия приглушенных хлопков - и оба рухнули замертво, не успев сделать и пары шагов. Лишь Клавдий стоял, пошатываясь под ударами пуль и на его балахоне не появилось ни капли крови.
- В голову! - раздалась команда.
Но приказ запоздал. Клавдий еще раз стукнул посохом, и новая молния не была нацелена на спецназовцев. Змея из синего пламени с головы до ног опутала самого волхва-убийцу, разгорелась до нестерпимой яркости и... исчезла. Вместе с самим Клавдием.
Стоявший рядом боец согнулся, словно от удара в пах, другой споткнулся на ровном месте, еще два оказавшихся поблизости оперативника готовы были поклясться, что слышали чьи-то мягкие шаги. Снова захлопали выстрелы, но без особого видимого эффекта - ни крови, ни предсмертных воплей. Сама по себе распахнулась и сразу закрылась дверь.
- Прекратить огонь, идиоты! - заорал командир. - Прекратить, пока тут все не полыхнуло к той самой матери!
Это подействовало. Похоже, нелегальный жертвенник обычно служил складом горюче-смазочных материалов и вдоль стен ровными рядами выстроились цистерны с маслом и нефтепродуктами. В общем, комфортабельный индивидуальный крематорий, легким движением указательного пальца трансформирующийся в групповой.
Все это заняло не больше двух-трех секунд. А тем временем, отец Феодор, которого не контролировал ни один ствол, очнувшись от ступора начал расжимать дрожащие пальцы. И Женя поняла - все напрасно. Урода, конечно, посадят или пристрелят, но она этого уже не увидит...
- Вот только попробуй, - с угрозой в голосе произнес возникший словно ниоткуда черный силуэт, уткнув глушак жрецу в затылок. - Очень, очень медленно дай свечку мне.
А жертва больше не верила в спасение. Она уже почти видела, как знакомый с детства добряк Феодор с демоническим хохотом роняет свечу на нее, чтобы мгновение спустя погибнуть от пули Госбезопасности, или самому броситься в разгорающийся костер. Женя даже не сразу поняла, что старик исполнил приказ и, низко опустив голову, протянул огонек спецназовцу. Лишь почувствовав касание холодной стали, рассекающей путы, она вдруг поняла, что все кончилось.
- Я майор Буслов, - сообщил спаситель, заботливо укутывая ее какой-то драной холстиной. - С вами все в порядке?
Кажется, меня сегодня об этом уже спрашивали, подумала Женя и слабо улыбнувшись, сообщила:
- Мясо пока сырое.
...МГБ передало дело в суд полтора месяца спустя. Женя немного удивилась, когда майор объяснил, какие именно показания она должна будет давать, но возражать не стала - Феодора ей было совершенно не жаль, а совсем даже наоборот. Описывая вымышленный, но очень драматичный эпизод жестокого группового изнасилования, она очень убедительно пустила слезу, и в этот миг судьба жреца была решена - судья, дочка которого была, оказывается, женькиной ровесницей, впаял пожизненный срок. Буслов пообещал, что авторитетные сокамерники святоши будут точно знать, по какой позорной статье он загремел.
Брата Клавдия так и не нашли. Хотя Церковь Перуна встала на дыбы, публично предав анафеме своего недостойного служителя отца Феодора, лишив сана и вернув мирское имя, задержанного в Кроненбурге жрец Высокого Храма Громовержца, которого по странному совпадению тоже звали Клавдием, церковники не спешили сдавать. Несмотря на обеты бедности и нестяжательства, у скромного волхва хватило рейхсмарок на оплату услуг самого Гуго Циммермана - едва ли не самого скандального столичного адвоката и неведомое Жене начальство Буслова решило не связываться. Сразу выяснилось, что в момент похищения э т о т Клавдий не покидал столицы, каковой факт могут подтвердить с десяток абсолютно неуязвимых свидетелей. Лица же его Женя не видела и с уверенностью опознать не могла.
- Давайте я скажу, что он снимал маску, - предложила она Буслову на очередном допросе, но тот лишь отмахнулся.
- У него железное алиби, а Циммерман крючкотвор и мудак. Мы не можем рисковать. Если они сумеют поймать тебя на вранье, это может обесценить и твои показания против Феодора. Я как-то предпочитаю синицу в руке. И мое начальство тоже.
- Орнитофилы, - обиженно надула губки девушка. - Синиц они предпочитают... Ну, я пошла?
Чмокнув на прощание душку-майора в щечку, Женя выпорхнула из кабинета... и застыла посреди коридора. Прямо навстречу ей конвоиры вели высокого мужчину в белом одеянии перуновского жреца. Она никогда раньше не видела этого лица, но спутать с чем-то жуткий и безжалостный взгляд было невозможно.
- Посадите его, пожалуйста, вы должны, ведь это же убийца, маньяк, психопат...
Майор только развел руками. Против Клавдия МГБ было бессильно. Пока.
- Тогда... - она закусила губу, - Может он попытается бежать...
- Не попытается, - отрезал Буслов. - Не бойся, малявка, он тебя больше не тронет.
Звучало это не слишком убедительно. Нет, Госбезопасность, конечно, контора серьезная, но о безопасности собственной придется позаботиться самостоятельно. И превентивно.
Очень быстро выяснились и положительные стороны похищения - перепуганные шнурки были готовы сдувать пылинки с чудом спасшейся от маньяков дочки, не обращали внимания на прогулы в лицее, не нудели насчет высшего образования, надолго забыли о нравоучениях и не мешали общаться с теми самыми друзьями и подружками, которых раньше (вполне заслуженно) именовали не иначе как кобелями и проблядовками соответственно. Просто золото, а не родители. К тому же особых поводов для нытья Женя и не давала - вечера, как правило, проводила дома, запершись у себя в комнате и не включая магнитофон на полную громкость. Да и новые музыкальные вкусы дочери нравились папе-полковнику гораздо больше прежних: место магрибинских, ацтекских и атлантских рок-групп прочно заняли родные "Давай за...", "Девятая рота" и "Зондеркомандо нихт капитулирт". Кассету же, с трудом найденную в специализированном подвальчике на Купеческой, Женя предусмотрительно не включала раньше срока.
Но на третий день после суда, ее занятия были прерваны осторожным стуком в дверь.
- Ребенок, к тебе пришли.
- Кто там, папа? - раздраженно крикнула Женя, лихорадочно соображая, куда можно по-быстрому запихать ворох раскиданных по полу газетных вырезок и распечаток. Даже выдрессированные предки непременно заинтересовались бы, увидев направление ее поисков. - Если Янка или Томми, меня нет, волхвы зажарили и съели.
- Я тебя сейчас сам ремнем по заднице зажарю, - беззлобно пообещал папа. - Тут Алексей Петрович и еще один господин из МГБ. Давай, вылезай.
Она озадаченно потерла виски. Контрразведчикам все это нельзя показывать тем более. Или может они все-таки взяли Клавдия? Только бы взяли, Хозяйка, только бы взяли...
- Уже выхожу, папа, только шорты одену, - сообщила она.
- Надену, грамотейка, - хмыкнул Кравченко-старший и сказал, обращаясь уже к кому-то другому: - Одну минуту, господа, Женечка красоту наводит.
Странно. Господа, не как-нибудь. С чего это папа-полковник так стелется перед простым майором, пусть даже из "штази"?
Гости - Буслов и нестарый еще широкоплечий мужик - стоически отбивались от натиска матушки, пытавшейся заставить носителей "брони и секиры Рейха" отведать чая с ее фирменным печеньем.
- О, а вот и наша героиня, - обрадованно воскликнул майор. - Познакомься, Женя, это мой непосредственный начальник, заместитель рейхсминистра штази генерал Можайский.
- Просто Влад, - улыбнулся генерал, протягивая руку ей навстречу. Поцелует или просто пожмет, затаив дыхание гадала Женя. Пожал. Надо же, какие мы сурьезные... - Где мы можем поговорить?
- Пойдемте, - пожала плечами она.
- Ты очень храбрая девушка, - по-прежнему улыбаясь, сообщил генерал, устраиваясь на диване в ее комнате. - Немногие взрослые могли бы так хорошо контролировать себя, оказавшись на твоем месте.
- Ой, да я жутко перетрусила, - махнула рукой Женя, уводя разговор от опасной темы. - Скажите, вы е г о поймали?
- Поймаем, - уверенно заявил генерал, - Скажи-ка...
Дальнейшая беседа была очень милой, но ощутимо отдавала хорошим добротным сюром. Ну за каким, спрашивается, хреном, заму самого главного шпика Империи так уж позарез потребовалось знать подробности личной жизни простой лицеистки или интересоваться, в какой вуз означенная лицеистка намерена подавать аусвайсы? Все попытки перейти к сути дела, Можайский мягко, но решительно пресекал. Может, просто перепихнуться хочет, предположила Женя, но быстро оставила эту мысль: должен же он понимать, что шишке его ранга все без исключения лицеистки с радостью дадут и без долгих предисловий. Поневоле она начала нервничать и отвечать резче, чем, наверное, стоило бы. Но генерал оставался довольным - даже когда она начала вспоминать слова и целые фразы из лексикона, которым воспитанная девушка из хорошей семьи, по идее, владеть не должна вовсе.
- Да! - воскликнул Влад, будто вспомнив что-то важное. - Заболтались мы тут с тобой. Я слышал, что совсем недавно ты потеряла хорошего друга...
"Неужели это он про Гришку? - закусив губу подумала Женя. - Снова начинается старая песня? А вдруг... блиииин! А вдруг он вообще не штазивец, а агент Церкви?" Она осторожно придвинулась к стойке с аудиозаписями. Орать явно не имело смысла - вмешательство родителей и соседей наверняка предусмотрено, поэтому заветная мелодия была единственным шансом справиться с двумя здоровыми (и сто процентов вооруженными!) мужиками.
- Музыку послушать не хотите? - невинно хлопая ресницами, предложила она, вставляя кассету в мафон. Ничего более умного упорно не придумывалось.
- Давай в другой раз, - отмахнулся Можайский и, как ни в чем не бывало, продолжил. - Видишь ли, совершенно случайно у меня в архиве нашлись несколько фотографий этого парня... Гриши Павела, кажется? Ты их вряд ли видела раньше. Держи, это подарок.
Одного беглого взгляда на протянутую пачку фоток хватило, чтобы ее рука потянулась к клавише "ПУСК", но состязаться в скорости с Бусловым, конечно, не стоило. Неизвестно, знал ли майор, ч т о ему грозит, но резкое движение пресек мгновенно, стиснув ее запястье мертвой хваткой.
Женя слишком хорошо помнила сцену, изображенную на первом снимке. Все банально до ужаса: Гриша снизу, она сверху в позе наездника, Гриша, постепенно теряя девственность зажмурился от восторга и не видит, как она заносит над ним острую как игла сосульку. Смотреть остальные кадры она даже не стала.
А генерал, будто забыв о ней, принялся внимательно изучать книжную полку. Раскрыв посередине потрепанный сборник сказок, он с выражением прочитал:
- "...Снежная Королева сказала ей: "если ты пронзишь этой льдинкой сердце того, кто любит тебя, ты будешь сама себе госпожа и я всегда смогу быть рядом с тобой и подарю тебе пару своих коней... ля-ля-ля, тополя... В это-то время в огромные ворота, которыми были буйные ветры, входил Кай. И перед ним ветры улеглись, точно заснули. Он вошел в огромную пустынную ледяную залу и тотчас увидел Герду. Он тотчас узнал ее, бросился к ней на шею, крепко обнял ее и воскликнул:
- Герда, милая моя Герда! Наконец-то я нашел тебя!
Он крепко прижался к Герде. И тогда Герда вонзила свой ледяной кинжал в его сердце; горячие капли крови его упали ей на грудь, пролились на пол чертога. Герда взглянула на тело Кая и вдруг засмеялась. Теперь она сделалась сама себе госпожой и могла быть рядом со Снежной Королевой.
Королева поцеловала Герду в обе щеки, потом в губы, опускаясь все ниже и ниже, ее ледяные пальцы ласкали..." Ну, тут дальше пошла сплошная похабень, они еще много куда друг дружку целовали, - усмехнулся Можайский. - Да, не ожидал, что в частных библиотеках еще остался оригинальный текст...
Повинуясь кивку шефа, майор отпустил Женю.
- Надеюсь, в этой притче тебя заинтересовала не лесбийская сторона дела, - помедлив, продолжил генерал. - Ты ведь понимаешь, что обещание всегда быть рядом следует понимать как возможность в любой момент призвать ледяную Силу... Кстати, как я понимаю, глупостей от тебя ждать не надо? Ведь это правда, что Королева помимо всего прочего дарует своим адептам еще и необыкновенную ясность мышления?
- Глупостей делать не буду, - поджав губы, пообещала Женя. - Я только не поняла, о каких конях шла речь.
- И очень хорошо, что не поняла, - отрезал Влад. - Маленькая еще, такие вещи понимать.
- Все вы мужики одинаковые, - обиделась девушка. - Как про магию, так сразу маленькая, а как в рот давать - так в самый раз... Вы тоже маг?
Можайский грустно развел руками - грешен, мол.
- Что вы собираетесь делать? - хмуро спросила ведьма.
- А ты? - парировал Можайский. - За последние дни с твоего компьютера задавали поиск по ключевым словам "Церковь Перуна-Громовержца", "ритуальные убийства", "Высокий Храм", "дело Кравченко", "брат Клавдий" и тому подобным. Еще ты купила подшивки "Криминального Вестника" и "Истинного Света" за последний год. Надеешься сама выследить и грохнуть Клавдия? Мешать я точно не собираюсь. Ты хоть поняла, кто он такой?
- Он убийца! - огрызнулась Женя.
Генерал фыркнув, покосился на фотографии.
- А еще?
Девушка смутилась, пытаясь сообразить, какого ответа ждет замминистра.
- Для справки: брат Клавдий, волхв Высокого Храма, мирское имя Клаудиус Горачек, сорок один год, в прошлом офицер военной контрразведки, ударился в религию при обстоятельствах, совершенно для тебя не интересных, ныне возглавляет отдел по борьбе со Злом Особого ордена ВХПГ. Прошел Посвящение Второй Ступени, а кроме того отлично владеет всеми видами стрелкового оружия и восточными единоборствами. Серьезный дядя, одним словом. Размажет он тебя, девочка. Размажет. И даже если ты сумеешь его пришить - не представляю, правда, как у тебя это выйдет - что тогда? - Можайский подался вперед. - Место Клавдия займет кто-нибудь другой, ничем не лучший. Только после этого ты станешь для них дичью номер один. Пойми, глупыш, ты имеешь дело с жуткой Системой, совершенно не зависящей от государства, зато имеющей огромный вес при дворе. Системой с собственной службой безопасности, кое в чем превосходящей даже мою контору. Со своими законами и моралью, наконец! А ты - одиночка. Добраться до тебя - лишь вопрос времени.
- Зачем вы все это мне говорите? - горько спросила Женя. - Выходит мне по-любому п...ц?
- Видишь ли, Женечка, - ухмыльнулся Можайский. - Я оказался перед непростым выбором. Я могу посадить тебя лет на десять за убийство и употребление наркоты. Могу вообще ничего не делать, а просто ждать, пока тебя не сожгут церковники. И еще я могу тебе помочь.
- Для последнего варианта трахаться с вами обязательно? - с вызовом осведомилась Женя.
- Не обязательно, хотя и желательно, - подмигнул Влад, очень спокойно и естественно водружая ладонь на ее коленку. - По большому счету, достаточно просто со мной сотрудничать.
- Стучать, - перевела девушка на понятный ей язык.