Не вой, мой серый брат, ночами
на полную Луну.
Я так же сер, и шерсть клоками,
я тоже у нее в плену.

Тебя пугают в темной чаще
огни растущих городов.
Поверь, дружище, мне не слаще
в гнезде шершавом колких слов.

Когда стихи свои читаю,
рука зудит: их бросить в печь,
по гласным слышно - завываю,
согласные - ломают речь. 

Грызет обоих алчный голод:
тебя в желудке, мой - в душе.
Ноктюрна ледяное соло 
коснется чьих-нибудь ушей:
он зябко поведет плечами,
перекрестившись, прочь пойдет,
не осквернив себя строками,
в которых волчий вой живет.