Глава шестая, старушечья. Большие перемены в маленькой жизни.
Обычно все чудеса в молодости происходят, а нам, старикам, только и остается что вспоминать да ворчать, что раньше трава была зеленее, деревья больше, да и парни веселее. А мне вот Эру на склоне лет совсем другую жизнь подарил. Как будто в сказку по-пала, чем дальше, тем чудес больше. Сначала у нас эльф завелся, да не просто мимо прошел, а жить остался. И трудиться в кузнице деревенской для блага общины не по-брезговал. Дальше - больше, свадьба между эльда и аданет, такое и в песнях-то всего пару раз бывало, не то, что в родной деревне. А на свадьбе вместо драки - шатер мечей, которого Арда добрых четыре сотни лет не видела. И стали мы опять прямыми вассалами нолдо! Здесь, конечно, наши мужички-то поторопились. Деревня наших дедов ополченческой была, оброк платили, это да, а в армию только когда княжество перед угрозой уничтожения становились. А сейчас-то дело совсем другое, мы новому кано на мече клялись, да и других земель у него нет, а значит, не просто деревенька - манор. А это замок и дружина, какая никакая, иначе не бывает. Вот начнет пресветлый кано Финмор наших олухов гонять, так я и посмеюсь, особливо когда они из лука стрелять учиться будут.
А вот не далее, как третьего дня, гонец был от самого арана Кирдана, да не просто гонец, а эльда! Совсем городом становимся. Некоторые даже поговаривают, что это родственник нашего кано. Брешут, конечно, наш-то вон как Айралин любит, глаз отвести не может, уж я-то знаю. А этот... дипломат, смотрит на всех, как будто в навоз вступить боится. Но вел себя вежливо, уважение кано выказал.
Однако, на клятве чудеса не кончились. Я вот вчера корчму уже закрывать думала, да спать идти, когда пацаненок, внук соседа ко мне зашел. В чистой рубахе, в штанах, и, главное, важный такой, и протягивает, значится, мне сверток пергамента, и, что удивительно, запечатанный. Я такого со времен молодости, проведенной в замке арана Фин-гона, не видела, воск изумрудный, а на нем флейта в огне выдавлена.
- Вот, - говорит, - лере кано Финмор велел Тебе в руки передать.
И, пока я удивлялась, исчез, будто и не было. Я печать срезала, ломать не стала, редкая всё же вещь, детям останется, а в свитке: 'Хери Амилэрдо, приглашаю Тебя прибыть на первый Хостеле Сайло манора Негбаст, коий состоится завтра, десятого дня метелайрэ, через 4 часа после восхода солнца, в зале собраний. Лере кано Финмор'.
Послание было написано на квенья, столь великолепном, какого я не видела де-сятки лет, с соблюдением всех правил письменного этикета, пусть и в его короткой, 'быстрой' форме. Начертания рун отличал характерный истинно нолдорский стиль, ко-гда каждая черта будто проведена ударом меча. Подобные послания мне приходилось видеть в далекой юности, но получать самой - никогда.
Такое приглашение обязывает, поэтому всё утро я провела в заботах. Вначале баня, чтобы хоть немного разогнуть колени, затем возня с косой. Время запорошило мои волосы снегом, но, к счастью, их осталось достаточно, чтобы коса, уложенная вокруг головы, не смотрелась крысиным хвостом. Ну и, наконец, изуродовала старое платье под теперешнюю фигуру, ведь не могу же я явится на совет мудрых в льняном балахоне, подпоясанным веревкой. Хорошо хоть внучек много, так что справилась вовремя.
Под руки с внучками и до овина дошла. Нет, наверно, такого слова в квенья-то, но и как место для собраний мы его тоже используем, это верно.
И опять я пришла одной из последних, хотя сегодня можно было и в моей корчме собраться, стол-то невелик, десятка на полтора человек всего. Что же, посмотрим, кто у нас, в Негбасе, мудрым оказался.
Ну, по правую сторону кузнец сидит, это понятно, куда ж теперь без него. Рядом садовник, а вот по левую смотри-ка, господин Крыс обосновался. Ну да, дураком-то его не сочтешь, а собрание - это ведь не совет честных, или там благородных. Рядом с ним трактирщик пузо греет. Вот кто прохожий и задумается, зачем в деревне, где и полусотни домов нет, и корчма, и трактир? А вот как раз потому и есть, что свои в корчме столуются, а трактир, хоть у нас тракта и нет, для чужих, которые не каждый год-то и бывают. А в остальное время там раньше старостовы подпевалы собирались: во-первых, бражка дерьмовая много медовухи моей дешевле, во-вторых, остальные на своем веселье их не очень и видеть хотели. Но больше из старостинских никого не видно, зато мастера все здесь - и гончар, и бондарь, и пасечник, и шорник, вон, даже свинарь сидит. У нас мастера все есть. Не зря раньше деревня рядом с эльфийским замком стояла, в землянке жить да саморезной ложкой пустые щи из самолепной миски хлебать отвыкли, а теперь вот ярмарка раз в полгода, да и там наши товары - лучшие. Вот и приходится самим выкручиваться. И все, конечно, в лучших одеждах, беленный лен, вышивка шелком, а кое у кого и серебром, мечи на поясе, а вот в шелках то я одна, вот уж не думала, что старые платья так пригодятся.
А кано Финмор мудр, хоть и узнала я, что он по летам моложе меня: действительно, всех собрал, кто в деревне что-то весит. И что старосту пригласил - то же мудро, торговать все равно нужно, а лучше него этого никто не умеет. Правда, и следить за ним придется в три глаза. И даже то, что собрались мы здесь - мудро, из корчмы-то лишних, пожалуй, и не выгонишь, а здесь обговорить все спокойно можно. Тем более, что на столе почти пусто, только в середине братина со взваром травяным стоит, ничего хмельного. Зато перед каждым лист пергамента, пусть и скобленного, и лишь в две ладони величиной, и чернильница с пером, и хоть не каждый писать научен (хотя среди здесь сидящих конечно большинство), зато почёт.
А вот, наконец, и кано с Айралин пожаловал, им положено последним приходить. Финмор тоже в льняной рубахе, хоть и сидит она на нём, как будто королевская мантия. А Айри в свадебных шелках, ну да, ей теперь привыкнуть придется. Все встали, и мне подняться пришлось, но кано тут же одним движением руки нас усадил. Нам, говорит, работать вместе. Во главе стола вместе с женой сел, и только после этого говорить начал.
- Я, Фимор Вильварин из Дома Радуги, обещал сделать все, что в моих силах, для вас, тех, кто добровольно принял мою руку. В этом мой долг и моя честь. Но я эльда, и всю жизнь прожил в городе, среди каменных стен. Я еще не узнал нашу жизнь и нашу землю так, как её должен знать истинный вождь. И я прошу вашей помощи, помощи тех, кости чьих отцов лежат в этой земле. В этом зале я собрал лучших: каждый из вас лучший в своем деле, и надеюсь, что вы отдадите свой опыт, свою мудрость и свои знания общине, так же как я отдаю свои.
Тут по залу шум пошел, несмотря на то, что нас и немного было. Еще бы, такая честь, вон все кивают и говорят то одно вииро, лайта кано, ну и я кивнула - вииро! И вождь наш в ответ кивнул - анве!
И чему радуются? Теперь не отвертишься, с нас большой спрос будет, редко люди советниками пресветлых вождей становились. Точно в сказку попала, только в добрую ли?
А кано продолжает:
- Тогда расскажу о вестях, что гонец принес. Аран Новэ согласен признать Негбас лёном и манором, а меня владетелем, и согласен считать нас своими союзниками!
Вот даже как, не под руку взял, а союзниками! Да, силён кано, ничего не скажешь, но дальше слушаем:
- А для союзников пошлина - всего одна двадцатая от вырученного.
Тут у всех глазки то загорелись, кроме кузнеца и Крыса, ну, значит, они знали заранее.
- Но манор это не только права, это обязанности. Впрочем, вам ли, потомкам героев Нирнаэт Арноэдиад, бояться воинской службы? В нашем маноре сорок два дома, всего нас здесь живет восемь сотен, три десятка и четыре человека, включая грудных детей. Сотня мужей сейчас в лучших годах, и могли бы составить славу любого воинства, еще сотня - отроки, чьи битвы впереди, и умудренные годами главы семейств, но и они готовы взяться за меч, если будет грозить опасность. И я обещаю, что этим двум сотням нашего ополчения не придется идти в бой с дубьём, и с грудью, прикрытой лишь льняной рубахой. Уже к весне каждый из нас получит доспех и оружие, достойные и дружинника!
Ишь как у наших глаза сверкают! Конечно, кано забыл сказать о том, что здесь потомки не только и не столько героев, а всё больше тех, кто дома остался. По глазам вождя нашего вижу, бегать мы больше от орочьих ятаганов не будем, так что придется ему из мужиков деревенских дружину кроить, а это, ох, нелегкая работенка.
- Однако, манор не может жить одним ополчением, нужна и дружина. Негбас невелик и небогат, поэтому десяти воев будет вполне достаточно. Но каждый из них должен сражаться за троих. Им придётся положить свою жизнь на стезю войны, и не будет времени и сил будет пахать землю и пасти скот. Поэтому совсем отменить налоги с земли не удастся, я лишь уменьшу их вдвое. Дружинников выберем вместе, из тех ополченцев, что покажут лучший талант к ратному труду, и я сам буду учить их.
Да, про налог, который снизят 'всего' в два раза всем понравилось, а вот про дружину не очень, а тут еще и трактирщик влез:
- Кано Финмор, но если Ты будешь учить и возглавишь дружину, то кто же займется ополчением?
- Херу Суло, ополченцы будут учиться бою лишь один день в неделю, и этот день я посвящу им, а вот остальные - дружине. Но кое в чем вы правы, может случиться так, что я с дружиной отлучусь, а манор до моего возвращения останется под защитой ополчения, поэтому оно должно иметь своего командира.
Как тут все заёрзали! Но кано не дал никому и слова вставить:
- Человека в расцвете сил, могучего и уважаемого в Негбасе, но такого, кто редко покидает поселение, чтобы не осталось оно без защиты. И думаю я, что никого лучше херу Синьянамбы нам не найти.
Опять все заёрзали - с одной стороны, от этого места почти каждый из здесь сидящих бы не отказался. А с другой, главное же, что не соперники его занял, а кузнец, он и так кано - лучший друг, вот никто и не усилился, так что промолчали. А вот у самого Синьянамбы на лице выражение обиженное:
- Но, херу Финмор, я же в дружину думал!
- Нельзя тебе, Курувар, в дружину, и никому из мастеров и их лучших учеников тоже. Без меня и без дружины община проживет, справлялась же как-то раньше, а вот без вас, - тут он обвел глазами зал, - Негбас погибнет. Поэтому дружину набирать только среди молодых будем.
Мудр, ох мудр кано, опять все приосанились, от недовольства и следа не осталось, и кузнец сел послушно. Уже, небось, о новой свой работе думает. А Вождь продолжает:
- Кроме того, недостойно манора открывать свои улицы любому проходящему орку, которых, по вестям из Эглареста, становится все больше. Нам нужны стены, на которых и ополчение сможет показать себя не хуже дружины. И мы их построим. Каменных стен нам, конечно, не осилить, но мне не хотелось бы начинать жизнь нашего манора с утеснения вольных лесов. Йаванна поймет нас, орки и её враги, но зачем губить жизнь, когда без этого можно обойтись. В трехстах ярдах ниже по течение уже многие годы лежит завал старого бурелома, стволы дубов там обрели прочность камня, но лежат без дела и смысла. Даже наоборот, каждую весну паводок из-за этого затора топит луга по берегам нашего ручья. Освободим ему дорогу к дальнему океану, и у нас в следующем году будут не только прочные стены, но и сотня акров плодородной нетронутой пашни! Если, конечно, мы успеем расчистить завал этой осенью. Надеюсь, курувар бондарь займётся этим делом, а остальные, и я, конечно, поможем ему.
Ну вот опять крики 'Вииро!', а о том, что мореный дуб имеет не только крепость, но и вес камня, все забыли, но теперь будут таскать, никуда не денутся.
- Только вот слышал я, бывает, что некоторым из наших общинников не только новые земли засевать нечем, но и на свои зерна после голодной зимы не хватает. Чтобы такой беды не случалось, предлагаю я десятую часть урожая всей общины в общий амбар ссыпать, чтобы, кому нужно будет, себе взял. Конечно, ему на следующий год никак не меньше и добавить придется, но и больше не обязательно, как совесть позволит. А еще, если того общинного амбара в голодный год не хватит, я из казны манора зерна докуплю, ясно дело, без процентов, но с отдачей. И, если у кого нужда в серебре возникнет, на дело, конечно, не на выпивку, то я в долг дам, на тех же условиях, а долговые книги Айралин вести будет.
Ха, смотри, как у старосты с трактирщиком рожи-то перекосились. Еще бы, их любимую кормушку отбирают. Но молчат, здесь они точно в меньшинстве окажутся. Зато остальные рады, настоящему мастеру всегда чего-нибудь не хватает. Я вот тоже бы фангорнского зерна к нашему прикупила, но занимать пока поостерегусь, даже без процентов: берешь чужое и на время, а отдаешь своё и навсегда.
- Еще заметил я, что не все дети читать и писать умеют, да квенья понимает не каждый.
Ну, это кано нам льстит. В моём поколении уж читать-то и писать и правда, все умели, не говоря о языке эльдар. А вот среди детей едва за первый десяток, родившихся здесь, пожалуй, что говорить умеют меньше половины, а писать и читать и вовсе каждый десятый.
- Это ни в коем случае не ваша вина, и так удивительно, сколь много вы смогли пронести сквозь лишения! Но сейчас пришло время вернуть каждому из нас истинное сокровище Феанора, то из его творений, которое нельзя украсть, потому что, отдавая другому, ты лишь множишь его присутствие в Арде! Хери Амилэрдо, дошли до меня слухи, что владеешь ты искусством вязи рун лучше многих...
Эх, как Айри покраснела-то, но красней, не красней, а дело сделано.
- Не откажи в своей мудрости детям общины, тем более, что зима на носу, и времени свободного у всех нас будет больше. Научи читать и писать, укажи дорогу к делам дней минувших и голосу арфы, а дальше по ней и я их поведу.
Вот ведь Айралин, мерзавка, но теперь деваться некуда, сама пришла, сама 'Вииро' кричала. Остаётся лишь встать и сказать:
- Ханта, кано Финмор.
- Ханта, хери Амилаердо
Я опустилась на табурет, а кано, наоборот встал:
- Ну что, цель наша ясна, задачи определена, за работу, оторнор!
И первым вышел. А наши сидят, глазами лупают, как те волы. Не понимают еще, что их в ярмо на всю жизнь запрягли.