Почему-то именно по этому берегу с огромными булыжниками она любила гулять больше всего.
Чайки садились на ее плечи ангелами.
Маяк был направляющим, не гаснущей надеждой.
А звезды - фосфорическими глазами рыб.
Каждый раз, сидя именно на третьей лавочке слева от ступенек, спускающихся с набережной, она встречала издалека несущихся к ней собак.
-Привет, Линда. Привет, Лабуш. Мои прелести!
И каждый раз она приносила им что-нибудь съестное. Лабуш был дворовым псом, который бегал тут уже года два и одну осень, а Линда стала ярким примером безответственности своих хозяев. Линда с Лабушем не сразу полюбили друг друга, но как известно, общее дело сближает кого бы то ни было самым наилучшим образом. Они по очереди прибегали к ней, но скалились, если приходили в одно и то же время, садясь напротив нее.
Я долго наблюдала за этой троицей: странная девочка с неизменно зеленым шарфом, небрежно обмотанным вокруг шеи, которая ходит всегда одна и две собаки, которым заведомо было сплотиться. Проходила неделя за неделей, а они приходили в тоже время, сначала с интервалом в 20, 15, 9, 5 минут и, наконец, они бежали издалека вместе, заливаясь громким лаем. Если верить, что все собаки попадают в Рай, то они точно окажутся там. Пожалуй, эти собаки были для нее самыми верными и добрыми близкими. Казалось, что в их карих глазах уж точно можно было найти все ответы на все вопросы.
-Раз, два, три... ой... четыре, - она прыгала по камням, иногда оступаясь, считала вслух, звала собак, ничего не боялась: ни косых взглядов, ни осуждений.
Когда смотришь со стороны, всегда складывается неправильное первое впечатление. Это и меня касается: сколько раз я не замечала эту девушку, я всегда считала ее немного недалекой, пока я не поняла, что живет она, а не я, не мы. Все эти железные рамки и нормы стали сковывать и загонять в тупик все наши чувства. А она не боялась, не боялась того, что люди ставят на ней клеймо прокаженной и "не такой, как все".
На каждом заходе солнце она просила лапу у собак и прощалась с ними тихим: "До завтра". Но в один вечер она не пришла. Мне стало даже как-то не по себе. Этот небольшой берег уже не мог вечером существовать без этой маленькой девочки и Лабуша с Линдой. Мне даже хотелось идти искать ее, чтобы ничего не менялось, что может радовать глаз, но я не знала, куда идти.
Обычно это и останавливает - незнание пути. Но именно в незнании приходит знание. Я хочу сказать, что когда ты ищешь что-то, ты непременно найдешь помимо этого еще более ценное для тебя сокровище. Но только твое. И сокровищем будет только для тебя.
Три дня.
Три недели.
7 месяцев.
Год.
Я уже совсем отвыкла от них. Но привычка приходить в одно и то же время вместе с ними у меня осталась, да и надежда увидеть их снова, тоже. Я даже сама стала замечать за собой, как шепотом начинаю проговаривать "Лабуш, Линда, где же вы?".
Надежда действительно умирает последней. Но, когда она умирает, почему-то случается чудо. Я перестала приходить в косвенно назначенное мне время.Я не забыла, но продолжила жить дальше. Спустя пару лет мне пришлось съехать из этого уголка мечтаний. Но вернувшись после 5 холодных зим, я снова увидела их. Уже подросшую девушку, но все с тем же зеленым платком, старого Лабуша, немного хромую Линду и двух щенят.
Но я решила уйти.
Мне пришлось.
Ведь я так и не начала видеть. И я перестала жить реальностью, представляя, что это я именно та девушка с зеленым шарфом, а Лабуш и Линда - мои спутники. Но хотя бы в мечтах я была счастливой.
Обидно, что слишком больно становится от того, о чем ты мечтаешь.