"Люди ищут себя в потаенных углах собственно разума, не догадываясь, что истина всегда лежит на поверхности", - и эти слова страж помнил замечательно.

В любом случае, он придерживался этих двух мнений. Городская Стража будет обыскивать заброшенные дома, или какие-нибудь хитро спрятанные места, вроде сгоревшего недавно амбара, но вряд ли наемные стражи будут искать его на центральной улице города - Проспектионе.

Клепий был голоден информацией, и Король катакомб дал ему пищу для ума, после завершения их диалога, крысиная голова ожила, а человеческая - упала на его грудь. Таким образом, Крысиный король через своих детей указал ему путь на поверхность города, предварительно проплутав по катакомбам, дабы Клепий не узнал дорогу в логово короля. Крысы вывели его в Ноблос, и он выбрался через один из многих канализационных отходников - в одном торговом районе города, который располагался чуть южнее порта. По началу он не знал, где спрятать свой меч и доспехи, которые могли привлечь к нему лишнее внимания. Тогда он нашел оружейника, который торговал тут Ноблосскими ножами, латами из Фибла и мечами, судя по гравировке и грубо отесанной гарде, они были выкованы гномами прямо в Ноблосе. За отдельную плату, оружейник согласился припрятать добро Клепия, чтобы страж мог в любой момент забрать его обратно. Отсчитав торгашу десяток серебряных дукатов, и обещая после возвращения еще пять золотых (особенно за плащ стража, который жутко вонял дерьмом и мочой подземелья) за молчание и сохранность, Клепий оставил свое вооружение на совести оружейника, а сам пошел по базару, чтобы купить себе самый обычный морсковосточный наряд.

Одевшись в короткую серую тогу (она была дешевле белоснежной, которая делалась из более нежной и мягкой ткани), дабы отвадить от себя любопытные взгляды обув самые простые сандалии и не оставив при себе только лишь кинжал за пазухой, Клепий двинулся через самые широкие улицы, дабы слиться с толпой, в сторону Проспектиона.

"Меня не должны заметить. По крайней мере сейчас в этом наряде я не приковываю к себе взгляды иноземцев."

Это было заметно, когда все его шарахались, будучи в доспехах стража, теперь же на базарах его не замечали, толкали, несколько раз пытались его обворовать местные, а женщина, несшая на своей голове корзину с фруктами, специально наткнулась на него и уронила корзину. Судя по всему, в корзине были полусгнившие, пересевшие фрукты, которые упав на землю, разбились вдрызг. Женщина кричала и привлекала к себе внимания, твердила, мол, чтобы Клепий заплатил полную стоимость за ее превосходные фрукты.

- За эту сгнившую кашу не отдал бы и собственного ногтя, - тогда ответил ей Клепий и не обращая на нее никакого внимания пошел дальше в сторону Проспектиона.

В скором времени, он добрался до центральной широкой улице, на которой жизнь по-прежнему кипела, как будто никто и не ночевал этой ночью в своих домах.

"Мне вновь нужно посетить Ноблосский маяк. Надеюсь Крысиный Король не соврал мне."

Судя по словам короля катакомб жрецы культа (а именно только жрецы знали дорогу в Огненную пляску, для обычных посвященных это было неведомо), хорошо держали свои личности в тайне. Король катакомб сообщил Клепию то, что детей, перед отправкой в Огненную пляску содержат в одном месте и ждут стражи продажных наемников.

""На самом деле жрецов намного больше", - говорил подземный король. На богослужениях их обычно семь, но возможно, иногда они заменяют друг друга."

Крысиный король рассказал о том, что смотритель Ламос тайно занимался работорговлей и детей, перед отправкой в Огненную Пляску содержали в подземелья маяка, который крепко запирался ключом.

***

Они лежали повсюду. Первое, что бросилось в глаза Клепию, так это, что пустые колодки, которые соединялись с цепями лежали по всему подвальному помещению маяка. Богам лишь только известно, для чего первоначально предназначалось это помещение, но вырыто оно было уже давно. Большие длинные балки поддерживали слои грунта, а перпендикулярно им стояли старые древесные столбы, скорее всего из толстых столпов бука, который произрастал в некоторых местах Морского Востока. И к этим столбам тоже были вставлены железные, уже проржавевшие кольца, к которым присоединялись короткие цепи с оковами.

Пахло ветхостью, человеческими экскрементами, протухшей едой. Мухи здесь летали роями, боги знают, как они попадали сюда, в это закрытое помещение. Кроме тухлых и смердящих запахов, здесь пахло и другим, о чем Клепий знает не понаслышке - запах смерти. Вонь этого естественного процесса, который наступает для каждого живого существа трудно было с чем-то спутать.

Кроме жужжания тысячи мух и писка крыс - детей Короля Катакомб, которые неустанно следили за тем, что происходит в городе, здесь тихо падали капли воды, которые просачивались сюда через сухую почву. Видимо подземное помещение вдавалось и за пределы острова, на котором располагался маяк.

"Судя по старым и разбитым телегам, разброшенным кускам оси и перегнившим сеном, здесь содержали топливо для маяка."

Было вполне вероятно, что это подземное помещение предназначалось для того, чем обычно топят огонь маяка. Однако в какой момент ноблоссцы забыли об этом помещении? Судя по тому, как тут было влажно и сыро, в одно из наводнений, циклы которых записано в книгах библиотеке города, это помещение было затоплено и о нем благополучно забыли, пока один из смотрителей не проник сюда.

"Может быть это был даже сам Ламос. Фортуна благоволила ему, подарив место, чтобы здесь содержали детей."

Спустившись вниз, Клепий хотел увидеть здесь плененных рабов, однако тут было пусто. Вероятно, страж не успел к тому моменту, когда дети все еще содержались здесь. Это не удручало его, и он решил заняться поисками улик, которые хоть как-нибудь могли указать на одного из жрецов культа, который манипулировал Ламосом.

Пробраться на маяк во второй раз было не так уж и просто. Клепий думал, что власти Ноблоса удвоили стражу, однако по каким-то причинам, наемников было столько же, сколь и прежде. Боги благоволили начинаниям Клепия, и он решил проделать этот опасный путь до маяка другим способом. В открытую ему не хватило бы наглости, а вот хитрости стражу было не занимать.

Узнав от местных, где добывалось красное золото, он незамедлительно отправился в ущелье, располагавшееся к югу от Храмовых ворот Ноблоса.
"Какой человек не падкий на блеск золотых монет?"

Подкупив одного из рабочих на рудниках, где добывалась эта странная жидкость, своей квинтэссенцией похожая на тягучую смолу красного цвета, издалека походившая на вулканическую лаву, Клепий подкупил одного из рабочих. Рабочий, который всего лишь за одно действие получил свой месячный оклад, с удовольствием согласился на план стража и спрятал того в бочку, куда заливалось красное золото. Было жутко неудобно, к тому же стражу еще предстояло пережить поездку до маяка в телеге с другими бочками. Единственное, что надобилось рабочему помимо золота, так это гвозди и мастерство. Сделав двойное дно, он приделал к бочке раннее приготовленные дощечки, просмолил их, чтобы красное золото, опасное для людей, не проникло внутрь к Клепию.

Да это было рискованным способом попасть к маяку, долгим, из-за чего страж опять грозился потерять время и не успеть остановить Велисария, однако он должен был сработать. Чтобы дырки для кислорода были менее заметны, рабочий сделал их внизу бочки.

После того, как бочки со смесью загрузили в упряжку с мулами, началось самое тяжелое. Страж, который сам по себе был выше остальных Ноблоссцев, к тому же, еще и не обладал молодым возрастом и кости его не отличались гибкостью, свернувшись в три погибели, ждал, пока тяжелая повозка проедет по всем дорожным ямам и ухабам и достигнет маяка. Каждая остановка для Клепия казалась конечным пунктом назначения, и он молил богов, чтобы это так и было. Однако поездка выдалась долгой и жаркой, его тога была полностью мокрой от пота, и он пожалел, что не забаррикадировался в бочке полностью гулом. Духота и давящая со всех сторон бочка, а еще сверху болталась опасное для здоровье красное золото, раздражало Клепия, и он уже пару раз хватался за своей меч, чтобы разрубить себе путь наружу.

- Ты представляешь, эту пьянь Пробия поставили сегодня смотрителем, - раздался голос рабочего, звучавший на восточном диалекте.

- Видимо этот хрен хорошо проплатил совету, чтобы его назначили смотрителем, - ответил на это второй рабочий.

Страж понял, что вол, запряженной телегой с бочками красного золота достигла маяка и ее начали разгружать.

- Что-то бочка эта больно легкая, - Клепий понял, что сейчас сняли именно его бочку.

- Ставь быстро в угол к другим, - ответил на это второй рабочий. Если Кеминий пролил красное золото, то плетьми будут хлыстать нас.

Клепий почувствовал, как его опустили на землю и голоса начали постепенно затухать. Он пытался отсчитать, сколько раз услышал диалект рабочих, чтобы понять, когда они разгрузят телегу. Таким образом он пробрался на территорию крепости, осталось незаметно пробраться на сам маяк.

Как не удивительно, но тот красивый ковер, лежащий перед каменной винтовой лестницы скрывал ту самую потайную дверь, ключ от которой он нашел подле дома Ламоса.

"Смотритель не хотел, чтобы нашли его потайное логово. Посмотрим, что он припрятал в катакомбах."

Однако, то, что тут если и было припрятано, то ничего уже не осталось. Детей уже вывели отсюда, только непонятно каким способом. Если Крысиный король был прав, то Ламос раздавал взятки каждому стражнику в одну из их смен. Следовательно, ему покровительствовал воистину сильный мира сего, который прятался при этом за маской богини Фахтаче. Но Ламос мертв, и выйти на жреца через него не представлялось возможным, поэтому Клепий пытался найти в подвале то, что могло бы указать на личность жреца.

Оковы оказались пустыми не все. Какие-то дети не выдержали морского путешествия и скончались уже здесь, под этим огромным зданиям, которое указывало путь тем самым кораблям, на которых плыли эти дети. От них воняло трупным ядом и Клепий уже ничем не мог им помочь. Сделав оберегательный знак Колеса, он помолился богам об упокоении этих маленьких детей и пошел исследовать подземелье дальше.

С тех пор, как он погостил у Крысиного Короля, он не мог не отметить одну значимую деталь. Сейчас крыс тут не было, несмотря на гору трупов, ни одного животного страж так и не заметил. Видимо, люди Ламоса хорошо позаботились о том, чтобы огородить это помещение от любых посторонних.

Клепий хоть и видел в темноте, однако много мелких деталей он не замечал, двигался он медленно, чтобы рассмотреть все, что было в подвальном помещении.

"Следы свежие."

Клепий опустился на корточки.

"И почти все они детские. Как Ламос умудрялся манипулировать ими?"

Кое-где на следах виднелась жидкая блевотина и кровавые слюни.

"Бедняги. Не все стойко перенесли плавание."

Однако ничего больше интересного страж не нашел и побрел вглубь подземелья, уходя все дальше от лестницы, которая вела на поверхность маяка. Клепию уже не было так жарко, скорее наоборот, после обильного выделения пота его тога была совершенно мокрой и тут уже было намного прохладнее, чем на поверхности. Под тогой, на поясе у него висели ножны, в которых был кинжал.
"Надеюсь, что оружейник не посмеет продать мой драгоценный меч. Знал бы он его истинную стоимость."

И действительно, зачаровать оружие можно было практически в любом крупном городе Империи. Но зачарованные мечи стражей стоили баснословных денег. Никто не мог так зачаровать меч, как гроссмейстер ордена, поэтому на черном рынке это оружие покупалось за невероятные суммы. Судя по непроверенным слухам, меч одного стража, который жил больше века назад удалось обнаружить одному крестьянину, который перепродал оружейнику из своего поселка. В конце концов этот меч попал к одному из алхимиков, который перепродал его за двадцать тысяч дукатов Пелию Олимпию. Однако Пелий погиб в битве при Криссе, и там меч этот был вновь утерян.

"И будет Слово мое сплетено с мечом моим, дабы нести в Делион Свет", - повторил в своей голове фразу из клятвы.

"Слово и меч - вот два столпа, на которых опирается наш орден."

Внезапно его размышления были прерваны каким-то сторонним звуком. Он увидел два просто огромных силуэта, которые направлялись в его сторону.

- Мы то думали, что ты уже не придешь, - заговорил один из них.

Два силуэта постепенно обрели формы двух внушительных фигур. Двигались они не спешно и судя по всему в их руках длинные копья, которыми пользуются воины Морского Востока.

- Значит наставник был прав, - раздался грузный и тяжелый голос второго человека.

Это было двое мускулистых и крупных мужчин, похожие на друг друга, как две капли росинки с одной травинки. Только первый был коротко стрижен и отрастил себе длинную рыжую бороду, а второй был длинноволосый с такими же огненными волосами, но бороды не носил, на нем была жесткая щетина и небольшая козлиная бородка.

- Ты не выйдешь отсюда живым! - зарычал один из воинов, который указывал на Клепия острием своего копья.

В этот самый момент страж пожалел о том, что у него сейчас нет его меча. С мечом с ними было справиться намного легче, чем с кинжалом. Убегать от них не было смысла, они могли как метнуть копье, так и в два шага своими здоровенными ногами нагнать Клепия.

- Я слыхал о вас, - ответил Клепий, поняв, кто перед ним. Вы два брата близнеца, которые были на службе у Ламоса. Один из вас дурак, а другой страдает диареей.

Близнецы в недоумении переглянулись между собой.

"Владыка Катакомб был прав... Велисарий знал, что я приду себя. Он просчитал каждый мой шаг. И направил этих близнецов сюда. Хотя, как он может быть их наставником, если только недавно прибыл в Ноблос?"

- Умри! - раздался звонкий голос бородатого и тот сделал выпад копьем в Клепия.

Клепия вовремя уклонился и копье успешно задело один из буковых столбов. Удар был настолько мощным, что столб подкосился, и из него полетели щепки.

"Это не слуги Ламоса. А его телохранители.", - подметил Клепий.

Клепий достал кинжал, однако даже и не мог подумать о том, как он сможет пригодиться ему в этой бойне.

"Я проворнее. Надо, разобраться с ними по одиночке."

Второй громила продолжил натиск своего брата и побежал в сторону Клепия. Он взялся двумя руками за копье и толкнул его вперед, приметив острие прямо в живот стражу. Страж молниеносно отклонился от заданной траектории, и в этот момент второй близнец ударил своим оружием. Клепий сделал кувырок, уйдя подальше от этих гигантов.

- Не переживай, - говорил один из них, страж не понял который. Мы тебя не убьем.

- Ты всего лишь будешь сожжен во славу Фахтаче, - ответил его близнец.

Без щита защищаться от копий было практически не реально. Обычный человек не выдержал бы и нескольких секунд этого боя, однако Клепий был натренированным стражем, который мог противостоять не только людям, но и чудовищам Тьмы.

Страж интуитивно отклонил свою голову и услышал, как мимо его ухо пролетело копье со свистящим звуком. Это отвлекло его на пару мгновений, но этого хватило, чтобы второй близнец подбежал к нему и ударил своим острием. Клепий отскочил от удара и попытался своей ногой переломать наконечник копья, однако рычаг был недостаточно сильным. В ответ на это, близнец сделал подсечку своим длинным оружием и Клепий упал на спину, сбив свое дыхание.

Второй близнец без оружия подскочил к стражу и нанес сильный удар по лицу Клепия. Страж, не успев оклематься от подсечки пропустил удар и кажется его нос характерно хрустнул, а на своих усах он почувствовал теплую жидкость.

Второй удар близнеца был с левого кулака, который казался был чуть больше головы Клепия. Но на этот раз страж был быстрее и успел прочертить кинжалом под локтем гиганта. Близнец не подал и писка боли, тогда Клепий решил метить кинжалом прямо в сердце.

Дикий волосатый человек засмеялся во весь голос, прижав своими коленями грудь Клепия. Своей рукой он одним движением выбил кинжал из руки стража и тот с металлическим звоном ударился от каменистый влажный пол, присыпанный илом и землей.

Клепий чувствовал, как из него начал выходить воздух. Страж начал задыхаться и в глазах сразу же помутнело.

"Не трогай его", - Клепий слышал эти слова будто бы сквозь сон. "Я хочу немного размяться."

Клепий уже мало понимал, что происходило. Силы покидали его, голова была наклонена набок, в ту сторону, где лежал кинжал, выпавший из его ладони.

"Хорошо, только оставь его душу для нашей богини", - еще одни далекие слова, которые отдавались в его ушах странным эхом.

"Богини, - подумал про себя Клепий. Я должен как-то встать."

Клепий нашел в себе силы, дабы использовать Магию Ветра. Неизвестно, как и откуда, но эфир таким сильным порывом просочился из метафизического пространства, что ударная была настолько сильной, что снесла все ближайшие столбы, подпиравшие подземелье. Два здоровяка разлетелись в разные стороны, земля поднялась прямо в воздух, а колодки отлетели от древесины. Бородатому, одна из колодок рассекла щеку прямо до мяса, его близнецу досталось меньше - кусок древесины торчал прямо из его торса. Они лежали на спинах, но быстро поднялись на ноги.

- Тебе не одолеть нас, - проворчал один из близнецов. С нами сила Фахтаче.

Тот, что был с копьем направился к Клепию. Клепий мог бы, что-нибудь использовать из своего магического арсенала, однако силы восстановились не до конца. Эфирное пространство было разорвано этой сильной магией ветра, оставив после себя искажения материального пространство, которое быстро затягивалось.

Но все же страж перехитрил воина и сделав шаг в одну сторону, двинулся в другую. Сделав кувырок, он схватил с пола свой кинжал и подрезал тому щиколотку, однако бородатый даже не издал ни звука, только лишь хмыкнув. На его лице читалось злость и злоба, однако в этот момент, он услышал за своей спиной топот ног его брата-близнеца, который бежал в их сторону. Клепия подхватили из-за спины за руки и косматый здоровяк, набрав ход врезался с ним в один из буковых столбов.

Клепий испытал просто сокрушительную боль, старая и ветхая дубина переломилась пополам. В таком состоянии страж даже и не сообразил, насколько частей переломились его менее ветхие ребра. Близнец радостно завопил и ударил себя кулаком в грудь. Решив продолжить избиения младенца, волосатый и потрепанный здоровяк поднял Клепия за тунику одной рукой и хорошенько приложил его к стенке. Однако ударил его не настолько сильно, чтобы у того выпал кинжал. Как только здоровяк хотел еще раз ударить стража об стенку, Клепий без замаха воткнул острое оружие прямо здоровяку в шею.

Косматый здоровяк даже не пошелохнулся. Он начал сдавливать горло стража, и тогда Клепий начал ощущать, что задыхается. Вытащив кинжал из шеи, он воткнул его еще раз. Прицелившись в артерию здоровяку он наконец-таки попал ему в артерию, однако силы Клепия были на исходе - близнец даже не желал сдаваться.

В глазах начало темнеть, Клепий уже не ощущал в своей руке кинжала, а начал отбиваться кулаками. Однако существенного урона противника он не наносил, лишь почувствовал, как ему в лицо ударил фонтан теплой жидкости. Клепий был словно в вакууме, в толстом непроницаемом коконе, однако слышал чьи-то крики, которые словно прорывались через невидимую пелену. Он почувствовал, как падает на пол и бьется головой о каменный пол.

Отходил он не долго, а когда открыл глаза, он увидел, как из-за всех щелей на двух лежащих близнецов нападают десятки крыс. Того, что ранил Клепий, крысы начали пожирать прямо с его шеи, выдирая из него куски мяса, и кровяные сосуды.

"О боги всемогущие"

Кровь била фонтаном и даже не думала останавливаться. Пока первый брат отходил в царство Дадура, второй продолжал сопротивляться, но крыс было не одолеть. Бородач встал с земли, махал своими огромными руками, стряхивал крыс, но они продолжали наседать на него. Из десятка ран сочилась кровь - над коленом был выгрызли кусок мяса, в области паха копошились три серые крысы, активно раздирая тело здоровяка и пытаясь добраться до внутренностей. Некоторые крысы пали от руки бородатого близнеца, он их попросту сжимал в своих кулаках и переламывал их хребты. Некоторых он раздирал на две части, но крыс было больше и вскоре, крики стихли, а мертвец лежал неподвижно с многочисленными ранами, поедаемый сотней мелких грызунов.

"Опасно делать Крысиного короля своим врагом."

Клепий поспешил удалиться от этого неприятного зрелища. Он понимал, что дети короля катакомб не тронут его, однако от одного их вида и последствий их атаки ему было не по себе.

Израненный, с переломанными ребрами, Клепий плелся в то место, где он встретил двух близнецов. Ему трудно давался каждый вздох, однако он силился перебороть свою боль и самого себя.

"Нельзя умирать здесь. Я еще не выполнил, предначертанного для меня."

Клепий шел не торопясь, каждый шаг болью отзывался в его спине и переломанных ребрах. Он забыл подобрать кинжал, но решил, что обойдется без него. Участвовать еще в одной бойне - значит попрощаться с собственной жизнью. Его силы были на исходе и сейчас он желал только лишь теплой мягкой постели.

"Записной стол. Вот, что охраняли эти два здоровяка."

Ламос, не ожидавший кончины в собственном доме, оставил в подвальном помещении, которое он использовал в своих нуждах, все свои записи.

"Я должен найти среди этого добра то, что приведет меня к сборищу культистов."

Крепко сбитый буковый стол, стоял на небольшом постаменте, как бы возвышаясь над остальной частью помещения. Над ним висел факел, который в данный момент не горел, видимо, он использовался вместо горелки или свечей. На столе были разбросаны множество бумаг, как будто Ламос убегал отсюда в спешке.

"Что его напугало? Или он знал, что Крысиный Король искал его?"

На столе лежала гипсовая маска, искусно разукрашенная разными красками. Маска олицетворяла собой лицо богини Фахтаче - в ней выдавались острые черты лица, широкие надбровные дуги, будто бы богиня хмурилась. На месте зрачков изображалось пламя.

"Он был одним из жрецов", - понял Клепий, взяв в руку маску.

Однако он не пытался уничтожить все свои улики. Уставший Клепий, тихо застонав, присел на стол и начал изучать записи смотрителя маяка. Первым делом он открыл какую-то книгу в твердом переплете, хотя обычно на морском востоке пользовались пергаментом или папирусом. Действительно, бумага в книге была сделана из листьев папируса. Первая запись была датирована...

"Первые агнцы Огня. 21 число Антвара."

Антавр соответствовал месяцу Снежных Покровов в имперском календаре.

"О, боги," - удивился Клепий, подчеркнув своим выбитым указательным пальцем дату.

"21 число Антвара 398 года. Первые агнцы. 18 молодых Агнцов, приготовленных в заклание ныне привезли из Семиостровия. Все они юны и чисты."

Клепий перевернул страницу папируса. Ламос писал крупным, но хорошо разборчивым подчерком.

"Первая декада Сентвара. Мои труды не прошли зря. Шестнадцать Агнцов готовы стать очистительной жертвой для богини."

Первая партия рабов была доставлена Ламосу еще в 398 году, как раз в тот год, когда умер последний император Империи. Дальше были строки менее разборчивые и написаны они были мелким подчерком. Страж повернул очередную страницу. Они казались ветхими, что не удивительно, ведь этой книги было больше десяти лет.

"399 год от начала Четвертой эпохи. Вторая декада Секствара. Корабль "Лимус" отправлялся из имперской гавани города Лапир. Во втором трюме была спрятана еще одна партия агнцов. Двадцать два агнца, готовых для заклания. Отец пламени благословит мою жертву."

Очередная перевернутая страница. Клепий послюнявил свой палец и перевернул папирусный лист. Боль жутко отдавалась в его грудной клетке, и он старался не двигаться лишний раз.

"400 год от н. 4 э. За это время я постарался на славу. Только лишь один агнец заблудился в своем невежестве и попытался отбиться от стада. Пришлось отдать его под ножи. Двадцать один агнец был приведен для Матери пламени, и она благословила мои старания."

Это было только начало записей. Клепий понял, что Ламос записывал в эту расчетную книгу всю контрабанду, среди которых в первую очередь были дети, предназначенные для жертвоприношений.

И так страница за страницей, менялось только количество детей, причем с каждым разом оно возрастало. И в каждой записи была пометка "Жертвы не умиловствовалибогиню."

"Они пытаются воскресить ее уже десять лет. Но у них ничего не получается. Интересно, что об этом знает Велисарий? Сможет ли он помочь культистам в этой цели?"

В подземелье воцарилась тишина. Крысы разбежались по своим углам, оставив только окровавленные кости трупа. Налетели как саранча и исчезли столь же быстро.

Клепий понимал,что нельзя доверять королю катакомб. Однако, на какое-то время они стали союзниками против общего врага. Крысиный король слишком влиятельный, чтобы сторониться его помощи.

Очередная страница, пропахшая стариной, перелистнулась Клепием.

"Вот оно", - подумал Клепий, прочитав очередную запись.

"406 год от Н. 4. Эпохи. Тридцать семь жертвенных агнца прибыли на корабле "Эллебий. Капитан корабля говорит, что сам консул имел честь отбирать этих детей."

"О, боги, милостивые. 406 год. Месяц Первых Посевов. День потрошения."

Клепий помнил о том, что орден не должен вмешиваться в политику, однако многие из стражей принимали на себя роль примирителей или воителей. Тот день заставил Клепия думать о том, что вся молва, ходящая в народе, о том, что консул Фэбиас - сторонник Тьмы - истинная правда. День Потрошения, так назвали этот день в народе. Именно в этот день по многим разным надуманным причинам были убиты все, кто как-либо относился к императорской династии.

Однако, сейчас это не должно было отвлекать Клепия от его первоочередной задачи. Этот год был памятным для Ламоса по другому поводу.

"Отец пламени благословил мою жертву и волею богини я принял крещение огнем. Я был удивлен, что излюбленные пламенем скрываются у всех на виду. В Поминальном Храме в первую ночную стражу я был крещен самим отцом пламени. Богиня не приняла жертвы, но клянусь теперь ее Огнем, что буду служить еще усерднее."

Что-то екнуло с груди имперца. Это было странно и слишком кощунственно, но жрецы-огнепоклонники собирались в одном из самых известных храмов Ноблоса. Действительно, Тьма проникла повсюду.

"Культисты скрываются в центральном храме Ноблоса. Неожиданно, но вполне вероятно что я могу найти там себе ответы.."

***

Порфира пропахла ладаном и восточными благовониями, то место, где находились колени, было полностью стертым. Ряса багряного цвета была немного маловата Клепию, могучие плечи стража были широкими для этой одежды, благо порфиры делались просторными и должны были сидеть на человеке вольно. Подшитый белыми нитками воротник уже был грязным, некоторые места рясы были с мелкими прожжёнными отверстиями, подол порфиры был грязным от пыли и к нему налип свечной воск.

Смеркалось. Прежде чем вновь отправится к дому Ламоса, Клепий зашел к оружейнику и забрал все свои вещи. Щедро отблагодарив торгаша, под покровом сумерек, страж пробрался в дом смотрителя маяка. Об его теле никто так и не побеспокоился, возможно, что близнецы даже и не знали о смерти своего хозяина. Здесь ужасно воняло трупной гнилью, но этими запахами путника уже было не напугать. Клепий полагал, что его наряд жреца был повешан в одном из шкафов и его предположения оправдались. Внутри ветхого и запыленного гардероба, у коего по бокам висели пряди паутины с кучей попавшихся мух, он нашел жреческий наряд Ламоса.

Смотритель маяка оказался одним из семи жрецов, о чем если Король Катакомб и знал, то не удосужился упомянуть. Жреческая длинная порфира багряного цвета была предназначена Ламосом на общее молитвенное собрание, которое проводилось в Поминальном храме. Культисты не зря выбрали именно этот храм - Поминальное моление происходило только утром и кончалось в обед, после этого храм закрывался до первой утренней стражи. Даже невозможно, а наверняка, жрец Поминального храма состоял в культе поклонников Фахтаче, и Клепий долго размышлял как ему поступить в этот раз.

" Может быть стоит найти священника, когда он будет один? Или принять образ культиста и посетить этой ночью Поминальный храм?"

Поминальный храм был предназначен для молитв всем божествам Морского Востока, об упокоение душ. В особенности, там молились за тех, кто кончил свою жизнь самоубийством, вел всю жизнь распутный образ жизни, либо при жизни содействовал коллекционированию всех известных человеку грехов. В общем, родственники, с помощью жреца, старались вымолить у богов прощения за своих убитых родных. В конечном счете, так как многим было наплевать на давно умерших родственников, храм часто пустовал, к тому же часы моления были удобны для культистов тем, что ночью Поминальный храм должен пустовать.

На этот раз Клепий решил не оставлять свой меч ни под каким предлогом. Он надел свое полные доспехи, а уже поверх кольчуги накинул старую порфиру Ламоса, в которой он воздавал свои моления богини огня. Как только сумерки окончательно спустились на Ноблос, страж двинулся к центральной площади города, правда закоулками, где и располагался этот круглый храм.

Клепий хвалил богов за то, что он не встретил на своем пути неприятностей. Весь его путь до храма был тихим и спокойным, идя по раннее продуманному маршруту он не наткнулся ни на одну живую душу. Однако, вот дальше возникли проблемы. Храм расположился на самой периферии центральной площади - чуть поодаль от восточного форума, где шли дебаты в народном собрании, расположился за длинным железным забором храм Поминания. Вокруг него шастал народ и теперь Клепию нужно было проложить маршрут до воротин здания, чтобы его никто не заметил.

" Наверняка культисты проникают в храм другим путем, о котором я ничего не знаю."
Это было не удивительно, ведь даже ночью любопытные глаза могут увидеть все. Клепию пришлось двигаться от укрытия к укрытию, от одного куста, к телеге с сеном, под которой он спрятался от мимо проходящих стражников, обсуждающие скорую выплату жалования. Когда наемники исчезли из поля зрения, Клепий двинулся в сторону забора, который кончался остроконечными шпилями. Эти острые шпили не позволяли грабителям, ворам и мародерам проникнуть в Поминальный храм, однако для стража это было не препятствия. Клепий перелез через ограду и двинулся в сторону приоткрытой воротины.

" Все же я переоценил культистов. У них есть другой вход не в сам храм, а на ее территорию."

И в скором времени Клепий удостоверился в этом, заметив по правую сторону от здания канализационный лаз.

" Жрецы Фахтаче используют крысиные тропы. Интересно."

Над большой деревянной приоткрытой воротиной висела медная голова с двумя лицами, смотрящие в противоположные стороны. Одно из лиц было с ясными открытыми глазами и хмурым взглядом, который был направлен в сторону площади Ноблоса. Второе же лицо с закрытыми глазами было безмятежным, словно море в штиль, щеки были немного впалыми, однако надбровные дуги были в расслабленном состоянии.

" Лики жизни и смерти. Морсковосточный бог Двуликий. Он и жив и мертв. Возможно, как и сама богиня Фахтаче."

Но об этом Клепий не мог знать наверняка. Все, что касалось природы богини он мог лишь только предполагать, точных ответов на его вопросы он так и не нашел. И наконец зайдя в храм, он очутился среди тех, кого так ненавидел Крысиный Король. Среди тех, кто должен указать ему путь в Огненную пляску.

***

Гипсовая маска сидела на нем плотно. Однако из-за уж очень узких щелочек угол обзора у него был плохим. Дышалось в маске богини Фахтаче тяжеловато, на лбу Клепий выступила испарина, до которой добраться, чтобы вытереть ее, не было шанса. Меч покоился на его левом бедре в дорогих кожаных ножнах, под покровом порфиры. Широкая и просторная ряса позволяла стражу сокрыть все его секреты. Кольчуга, сделанная мастерами Обители, в отличие от обычных дешевых доспехов, была практически бесшумной, к тому же довольно легкой, но обладала отличным защитным потенциалом. Ребра жутко болели после драки с близнецами, дыхание было затруднено из-за переломанных грудных костей, маска не облегчало эту задачу, наоборот, заставляя Клепия мучиться от каждого вздоха. Когда Клепий вошел в округлый храм, он увидел только четверых жрецов, которые преклонили свои колени. Все они были облачены в те же одежды, что и сам страж, но имперец не видел со спины, были ли они в масках, либо лица их были открытыми. Клепий молил богов о том, чтобы все же на них были маски, иначе страж сразу выдаст себя.

Храм был небольшим и представлял из себя круглое здание, с арочным сводом и разрисованными фресками. Левая сторона Поминального храма была выкрашена яркими, играющими, словно блики солнца на утренних лужах, красками. Здесь пестрили цвета жизни - голубой, цвет небес, яркие солнечный желтый цвет, зеленый - цвет растительного мира и другие. Правая сторона здания была угрюмой, словно дождливое осеннее небо, и была окрашена в темные тона - серый, черный, багровый, гранитный. Две половины помещения резко контрастировали между собой, явно навивая на мысль о том, что жизнь прежде всего полнится яркими моментами, а смерть - это вечное забвение в пучине серости и безысходности.

Так же на каждой из сторон стояли по одному самому обычному алтарю - возвышенная часть помещения с каменной плитой, где жрец совершал свои моления. В светлой части здания горели свечи возле маски Двуликого - эта маска была с открытым лицом, и была выше головы жреца. Она была сделана довольно искусно, Клепию казалось, что эта маска умудрялась смотреть как на молящихся в этом заведение, так и на противоположную сторону храма, где была подвешена другая маска. Свечей над маской двуликого, где было изображено безмятежное лицо с закрытыми глазами не было, точнее там стояли лишь огарки от свечей, которые судя по всему сжигались в светлой части Поминального храма. На алтари светлой части лежала туша убиенного кролика - на противоположной части то, что должно в скором времени от нее остаться - прах, пепел и кости.

Жрецы же стояли посередине храма, и казалось, они расположились в хаотичном порядке. Каждый сидел на коленях так, как ему заблагорассудится. Один сидел чуть поодаль ото всех, двое других были практически рядом, рука об руку, четвертый же держался в тени темной стороны здания. Все они сидели перед большими свечами и судя по тому, что их головы смотрели прямо, все они наблюдали за пламенем. При этом у каждого в левой руке находился небольшой куст мохира.

" Кажется меня вычислят прежде, чем я успею встать на колени."

Клепий не знал, что предпринять и решил импровизировать. Медленным шагами он направился в свободное место храма. Имперец опустился на свои стертые колени, на крупную разноцветную гранитную плитку, со светлой стороны храма, неподалеку от того жреца, что сидел чуть поодаль и начал изучать его. Спустя несколько мгновений он понял, что его вычислили даже если бы он пришел сюда с кустом мохира. Сначала он исследовал того, что сидел рядом с ним, но по левую сторону. Ничего не обычного он не заметил, кроме...

" Его правая рука обожжена."

И не только его. Двое, что сидели по правую сторону от него и своим мертвым взглядом созерцали пламя так же имели ожог на правой руке. Четвертый, что сидел отдаленно ото всех и был единственным, кто выбрал сторону смерти сидел неподвижно, как и остальные, пытаясь найти ответы, на интересующие его вопросы в пламени. Правую руку его Клепий разглядеть не мог, но мог поклясться, что он имел такой же ожог, как и у трех других жрецов. Страж склонил свою голову и думал о том, что ему стоит предпринять дальше. Не хватало еще двое жрецов. Третьим жрецом, коим являлся сам Клепий под личиной Ламоса, но все же двух других не хватало. Либо они задерживались, либо упокоились навечно, как и смотритель маяка.

" Может быть это были близнецы? Вряд ли. Эти здоровяки не способны ни к чему, кроме как махать копьями."

Где же они?

- Братья! - воскликнул один из жрецов.

Насупившиеся культисты даже не подняли своих голов, а продолжали сосредоточенно созерцать пламя огня.

- Фахтаче говорит со мной, - то был жрец, который сидел по левую сторону от Клепия. Богиня явила мне в пламени образы врага нашего.

Клепий вздрогнул. Поначалу ему показалось, что остальные культисты не слышат его, но затем, все трое медленно повернули свои головы и обратили свой взгляд на Клепия. Страж увидел три маски богини и пристальный мертвый взгляд из их щелочек.

" Боги, дайте мне силы".

Однако четвёртый все так же сидел неподвижно и обращался напрямую к богине, разговаривая с сильным и ярким пламенем свечи.

- Богиня говорит, что схватка эта будет не равной, - продолжил говорить все тот же жрец. Нам не победить этого врага сейчас.

Клепий быстро встал с колен и чуть было не запутался в чужих одеяниях, однако все же достал свой меч. Он направил острие на ближайшего жреца, но тот не переставал смотреть из вырезов на маске на стража своим немигающим взглядом.

Внезапно голос первого жреца поменялся. До сего момента старческий мягкий голос превратился в грубый женский говор, чьи интонации были схожи с языками пламени.

- Он не должен узнать, где вы преклоняете свои колени передо мной, - произнес все тот же жрец, другим голосом.

И он продолжая стоять на коленях взял в руки масло и облил себя им. Остальные жрецы последовали его примеру.

- Славься богиня! Да очистит меня твое пламя! - жрец поднес к себе свечу и вспыхнул так же ярко, как звезда в ночном небе, посреди всеобъемлющей темноты.

Клепий понял в чем дело, но к тому моменту уже было поздно. Появилось еще три живых факела в храме, которые начали истошно вопить так, что у Клепия кровь в жилах леденела. Запахло горелыми волосами и гарь от тел распространилась по всему храму. Тот жрец, что сидел на коленях уже был полностью поглощен огнем и то ли смеялся от боли, то ли так протяжно и звонко плакал. Два других жреца пытались сбить с себя пламя, но безрезультатно, то, что взяла Фахтаче, она не намерена отдавать. Тот культист, что стоял рядом с Клепием горел не ярче, чем остальные, но разглядел его он его лучше других. Жутко воняло паленой плотью и человеческими испражнениями. Жрец развел обе руки в сторону, готовясь заключить Клепия в объятия. Маска из воска моментально сплавилась и текла на пол, впрочем, как и жареная человеческая кожа с его лица. Кожный покров смешался с гипсом и воском в единую кашу, конечности горели словно животное мясо в костре, и жрец бросился в сторону стража. Однако тот выставил свой меч вперед и острие пронзило жареную плоть с характерным хрустом насквозь. Жрец еще барахтался на мече пытаясь достать своими горящими руками до Клепия, но страж уклонялся от его рук, пока душа не вышла из него. Спустя минуту, четыре обгоревших трупа покоились на мраморном полу Поминального храма, который полнился духотой и вонью паленых тел и был задымлен. Клепий прикрыл свой рот и нос воротником своей порфиры и тихо выругался сам про себя. Теперь у него не осталось зацепок. Следует найти двух других жрецов.
" Но что если богиня предупредит и их? А может быть пламя уже предупредило их и посему они не пришли в Поминальный храм?"

Но Клепий не отчаивался. Он решил осмотреть храм и пытаться понять, что за личности, скрывались за масками.

Жар был не настолько горячим, чтобы расплавить кости, все, произошедшее в этом храме стало для Клепия ужасным испытанием. Однако, он не смог не заметить то, что пропустил мимо собственных глаз еще несколько дней назад. Теперь он винил себя в этом. На алтарях сожжения лежали небольшие кусты мохира и знак полуоткрытого глаза, который Клепий уже видел раньше.

***

- Наставник? - обратился страж к человеку, сидевшему за столом и читавшему при таявшей от огня свечи книгу.

"Почему именно он наставник? Неужели, это он является главой всех жрецов в Ноблосе?"

- Ты пришел, - ответил уставшим голосом старик.

Страж старался проникнуть сюда совершенно не заметно и он добился этого. Главное, чтобы никто не поднял шум, на сегодня крови хватит.

- Да, - кивнул головой страж. Вы человек мудрый, достопочтенный Аблат, как же вы могли предать свою душу в руки богини всесожжения?

Либрариум отложил свою книгу в сторону и попытался встать на ноги. Видимо, библиотекарь и не сомневался в том, что все нити приведут стража обратно в библиотеку.

- Я человек мудрый, вы сказали верно, Клепий, - кивнул головой либрариум и посмотрел на свой изумрудный перстень, символом которого и являлась богиня Фахтаче. И я поэтому не пытаюсь идти наперекор судьбе.

Клепий фыркнул. Он ненавидел когда люди оправдывали свои поступками велением судьбы или течением жизни.

- Это просто отговорки, либрариум, - ответил страж и подошел практически вплотную к старику. Темница под маяком пуста.

Старик едва улыбнулся, свеча осветила его слабую улыбку.

- Как вы поняли, что наставник я? - поинтересовался Аблат, закрывая свой фоллиант. Неужели, это было столь очевидно?

Клепий покачал головой.

- Велисарий в первую очередь пришел к вам, я не знаю, как он узнал об этом, - ответил страж. И мне не трудно было отследить вашу родословную. Жена Ламоса ваша внучка, не так ли? И вам захотелось подцепить его на крючок, сколько же влиятельных лиц из Стосовета на ваших уловках?

Старик вновь ели заметно улыбнулся и даже не постарался увернуться от ответа.

- Много дитя мое, много, - ответил либрариум Аблат. И все они ожидают воскрешения Матери Огня.

Клепий удивлялся выдержки этого человека. Перед либрариум стоял настоящий воин, с полуторным мечом, готовым перерезать даже скальные породы, а библиотекарь стоял неподвижно перед лицом своей смерти. Страж с глубоким вздохом и даже изрядной долей почтения к этому человеку вынул из своих ножен меч и направил его к сердцу огнепоклонника.

- Вы еще своим словом сможете очистить свою совесть и сказать, где находится Огненная пляска, куда увели всех этих невинных детей.