Будучи в командировке в республике Коми, я как-то вечером решил посетить местный клуб, где три раза в неделю проводились танцевальные вечера.
Подойдя к клубу, я увидел на его дверях большую вывеску, на которой было написано.
Правила поведения на танцевальных вечерах.
На танцевальные вечера трудящиеся должны приходить в лёгкой не испачканной отходами трудовой деятельности одежде и обуви. Танцевать в рабочей и спортивной одежде воспрещается.
Танцевать в искаженном виде тоже запрещается.
Танцующий должен исполнять танец правильно, чётко и одинаково хорошо как правой, так и левой ногой.
Руками махать можно только без причинения ущерба остальным танцующим.
Женщина или девушка имеет право выразить неудовольствие по поводу несоблюдения мужчиной положенного расстояния в три сантиметра и потребовать от него объяснения в учтивой форме.
Курить и смеяться следует только в специально отведённых для этого местах.
Нарушающие вышеперечисленные правила подвергаются выведению наружу без всяких объяснений с их стороны.
При входе в клуб посетителям выдавались кусочки картона, на которых было с одной стороны написано "Памятка", а с другой располагался шедевр поэтического творчества какого-то местного поэта.
Если, друг наш дорогой,
В жилах твоих кровь,
Не оброс ты бородой,
И не играл в любовь,
Ты талантлив если,
Красив собою сам,
Не любишь граммов двести...
Таков ты нужен нам.
Прежде чем пройти к танцующим я решил освежиться и зашёл в туалет.
Каждый, кто хоть раз в жизни бывал в общественном туалете какого - ни будь сельского клуба, знает, что это место, замечательное во всех отношениях. Во-первых, его можно использовать по прямому назначению. Однако это далеко не самая важная его функция. Во-вторых, здесь можно покурить, но и это полезное качество имеет второстепенное значение по сравнению с самой важной для стороной общественного сортира: служить своеобразным информационным мостом между людьми.
Этот клубный туалет не был исключением.
На стене мужской комнаты красовался великолепный лозунг:
Не бросайте бычки в унитазы, их трудно после этого раскуривать.
Похоже, что каждый посетивший эту комнату считал за правило оставить свою уникальную запись на его стенах. И нельзя не проникнуться уважением к такому способу поддерживать связь с другими посетителями, так как эта традиция уходит корнями в глубь веков и повелась еще от первобытного человека, первым открывшим возможность выразить свою неповторимую индивидуальность, накарябав что-нибудь угольком на стенах пещеры.
Стоило только познакомиться с художественной графикой и надписями, размещенными на дверях и стенах, как в вас не оставалось и тени сомнения, что этот туалет является первым местом для пробы пера всех будущих талантливых художников, стихотворцев и остряков.
Я думаю, что этот туалет не являлся исключением. Спросите знаменитого художника, и, будь он пооткровеннее, он бы признался, что начинал свое восхождение к славе и признанию с крохотной картинки неприличного содержания, нацарапанной им гвоздиком в кабинке школьного туалета между делом. А будь с вами искреннее какой-нибудь известный поэт, и он бы рассказал, что именно здесь его впервые посетила муза поэтического вдохновения. И он никогда не забудет мучительные часы, проведенные в этом заведении, в попытках отыскать нужную рифму к окончанию "рать".
Но довольно философии.
Я зашёл в первую попавшуюся кабинку и сразу прямо перед собою прочитал категорическое указание-приказ: "Повернись налево". Трудно не выполнить просьбу, высказанную в столь категоричной форме, да и любопытство берет верх, и я повернул голову налево. Там была следующая инструкция: "Повернись направо". Что ж, не бросать же начатое на середине пути, и я повернулся направо, и прочитал уже почти ожидаемое: "Повернись назад". Но уж позади-то должна наконец воссиять с таким трудом добытая истина. Готовясь к встрече с настоящим откровением, я с трудом и напряженным ожиданием повернул голову назад и с удовлетворением прочитал: "Козел, ты сюда писать пришел или вертеться?"
Набравшись мудрости, я вышел в танцевальный зал, где веселились в неискаженном виде талантливые, не обросшие бородами, и не играющие в любовь парни в чистой не рабочей одежде, строго соблюдавшие расстояние в три сантиметра от своих строгих партнерш.