Мне навсегда запомнилась гроза, застигнувшая нас во время сплава по Уде в Саянах. Было это часов в шесть вечера. Мы только что прошли пороги с довольно пикантным названием - Бабы. Было их две - Верхняя и Нижняя.
Во время преодоления одной из "Баб" лодка моего приятеля попала на очень крутой и короткий слив, за которым её поджидал "стояк" высотой метра два.
Только случайность, да его расторопность позволили избежать переворота и "выкидыша" экипажа в воду.
После таких потрясений плыть дальше было не безопасно, и мы встали на ночлег на небольшой песчаной косе, под крутым, заросшим густой тайгой берегом.
Гроза налетела так же внезапно, как и сейчас. Небо мгновенно почернело, налетел резкий порывистый ветер. И тут же последовали мощные элекќтрические разряды, украсившие всё видимое нами космическое пространство зловещими огненными узорами.
Громовые раскаты следовали непрерывно, один за одним.
Нам с большим трудом удалось поставить палатки, так как сила ветра была настолько велика, что разгруженные лодки пришлось привязывать к кустам - иначе их неминуемо унесло бы в воду.
В тот поход я накрывал свою палатку поќлогом из металлизированной лавсановой плёнки. В обычную погоду это было даже красиво, и только в ветер плёнка трещала и шуршала, мешая засыпать. Но во время грозы, в зловещих отблесках молний становилось не по себе, когда перед глазами виделось это огромное металлическое полотнище, в зеркальной поверхности которого играли отражения небесных огненных зигзагов.
Гремело и сверкало более часа, прежде чем пошел сильный и холодный дождь. Однако гроза не прекращалась до самого утра, и заставляла нас прислуживаться к каждому своеќму удару.
Даже сквозь плотно закупоренный вход палатки пробивались отблески почти не гаснущих молний. Создавалось такое впечатление, что грозовой фронт зацепился своим краем за одну из близлежащих вершин, и никак не моќжет освободиться, становясь от этих неудачных попыток всё злее и злее. Лишь к утру он, наконец, вырвался из объятий гор, и унёсся куда-то далеко за перевалы.
Над рекой спустился густейший туман. Он закутал Уду, и её берега в сплошные хлопковые покрывала, которые остановили всякое движение воздуха, и вокруг установилась удивительная для этих мест тишина.
Молочно белая пелена начала разрываться только часам к десяти утра и нехотя, цепляясь за все неровности берега и растущие на нём деревья, стала подниматься вверх, открывая нашим взорам великолепные голубые кусочки умытого неба.
Тяжелый напряженный воздух. Он так спрессован, что не хочется двигаться, от него так тяжело, что не знаешь, куда бежать. И зачарованно смотришь в зарождающуюся на небе темную тварь, которая растет и приближается. И знаешь, что ничто и никто не сможет спастись от ее могущества. И вот, через несколько минут этот темный зверь накатывается на тебя, одним своим приближением заставляет прижаться к земле от сбивающего с ног ветра. Несколько ломающих деревья порывов ветра, и он уже над тобой во всем своем великолепии. Он разражается на тебя оглушающим потоком воды. Одежда насквозь пропитывается этой холодной, почти ледяной влагой и мокрыми лохмотьями жалко сникает под натиском не прекращающихся потоков.
Сверкнувшая молния прервала мои размышления. Через некоторое время раздалось зверское "Трах-тарарах!!!" на фоне непрекращающейся канонады. Спустя несколько минут снова вспышка и снова "Трах-тарарах!!!" - ещё громче.
И пошло-поехало! Сквозь непрерывный гул - молния, затем грохот, снова молния, опять грохот...
Интервалы между вспышками и громыханием становились всё меньше и меньше...
В палатке висело напряженное ожидание очередного удара грома.
И тут общее молчание нарушил приятель.
- Скорость звука - триста сорок метров в секунду, - сообщил он нам общеизвестную истину.- Сейчас мы определим расстояние до места удара молнии.
После этих слов он обнажил своё левое запястье со старенькими часами Полёт.
Глядя на циферблат, наш "профессор" поднял правую руку и при очередной вспышке молнии взмахнул ею, словно подавал команду "на старт".
Тотчас раздался ужасный грохот, затряслась земля, и заложило уши.
Все невольно втянули головы в плечи.
"Громоотвод сработал, однако..." - сообразил я, глядя на изумлённого "учёного" и отчаянно пробивая мизинцем слышимость в правом ухе.
В этот момент небо снова вспыхнуло, и всё слилось в жутком грохоте, как будто земля раскололась на части. Стало ясно: мы находимся в центре грозовой тучи
Неудержимое буйство стихии продолжалась ещё некоторое время, но вдруг я ощутил, что в этом мире произошли какие-то изменения к лучшему.
С резкой мыслью "ну, довольно!" я выскочил из-под тента.
Меня тут же поприветствовала салютом очередная молния с полновесным громовым раскатом.
Грохот грозы был неимоверен.
В такие минуты ты с трудом слышишь даже свои мысли, чувствуя на себе напор тысяч сочных и полновесных капель. И где-то, в какой-то момент просто напросто теряешь себя и становишься примитивно мокрым, озябшим существом, оглушенным и растерянным в этой стихии.
А потом, через некоторое время, это кончается.
Потоки воды будто кто-то обрезает ножом. Все прекращается, и темная тварь, заслонившая было все небо, уходит, оставляя тебя наедине с этим мокрым, озябшим, оглушенным и растерянным человечком внутри тебя.
Проходит еще много времени, пока ты, наконец, окончательно опомнишься, посмотришь вслед удаляющейся грозе и опять перестанешь быть чем-то, кроме себя самого.