Кракотск, Заброшенный Особняк МакКуэллов 27 июля 2011
Новое утро выдалось таким же, как и предыдущее, с той лишь разницей, что всё прошло без каких-либо происшествий. Никаких тебе резких подскоков от провокаций Роуз, падающих на голову тумбочек и освоения сложных поз йоги. Снова ранний подъём, завтрак и утомительный рабочий график по уборке дома.
Неужели так будет всегда, изо дня в день?
Нет, я этого точно не переживу.
- Три усерднее, до сих пор разводы остались. - тыкая пальцем на пол, изрекла она, сложив руки на груди в характерной для неё манере, при этом подпирая собой стенку.
Я сидел на корточках, держа в руках мокрую тряпку, которой уже минут 15 орудовал в одной из частей огромной залы, а ведь мне мыть ещё не одно такое помещение. Дом большой, и в нём, если я не ошибаюсь, всего 16 комнат, по 8 на каждом этаже. Да я за всю свою жизнь столько не перемыл полов, сколько в этом особняке. В какой раз уже убеждаюсь, что Роуз издевается надо мной. Ладно, если б она продолжала сыпать на мою голову оскорбления, называя меня такими словами, какими ещё никто и никогда не называл, специально устраивать подлянки, тем самым превращая каждодневный подъём с кровати в целое представление, но только не ЭТО. Я не хочу такой жизни, пусть и в так называемой "портальной" дыре.
- Тюремные надзиратели намного снисходительнее и даже дружелюбней по сравнению с тобой.
- Спасибо за комплимент. Знаешь ли, приятно, когда тебя ценят.- сладким голосом прощебетала Роуз. - Но я привыкла всегда выигрывать с наибольшим отрывом от соперников. Так что, думаю, ещё раз вымыть на кухне будет вполне уместным шагом для установления непоколебимой планки. Да, ведь, Дмитрий?
Сарказм, отразившийся в её глазах, заплескался обжигающим пламенем - ей нравилось играть со мной, даже несмотря на то, что она могла и не совсем понимать то, о чём я говорю, но держалась явным молодцом. - Я спрашиваю, да? - я промолчал, не поддаваясь на провокацию. Не вижу в этом не столько смысла, сколько толку. - Дмитрий, ты что глухой?
Я уставился на Розмари снизу вверх, пытаясь понять, почему она повысила на меня голос.
Снова.
С каких таких пор она имеет на это право? Я же не её раб и личный слуга. У меня тоже есть человеческое достоинство, и я бы попросил хоть немножко уважения к себе. Мне всё-таки не 5 и не 15 лет. Мне 24, чёрт возьми! В этот раз я не мог не ответить ей язвительной репликой, которую бы при другом стечении обстоятельств с удовольствием придушил в зародыше.
- Можно подумать, что Вы, милая Розмари, тоже славитесь острым слухом. - сделав акцент на том, что обратился к ней официально-деловым тоном, поучительно изрёк я прежде, чем успел захлопнуть свой болтливый рот, дабы не ляпнуть ещё что-нибудь эдакое. Или даже ещё что-то похуже.
Тут же тёмные глаза Розмари расширились, снова обратив свой взор на меня. Её это задело, и даже больше - не очень понравилось. Я уже предвкушал, как мы схлестнёмся в словесном поединке. Одновременно эта мысль и пугала, и возбуждала меня. Надоело притворяться тем, кем я вовсе не являюсь. А вся правда заключалась в том, что и мне довелось познать, что такое вспыльчивость, но я научился контролировать её. Как без этого я бы смог пойти в учителя? Нужны крепкие стальные нервы, чтобы вытерпеть всё то, что могут преподнести малолетние шалопаи.
- Посмотрите, как мы заговорили. Весьма впечатляет, но я ожидала большего. Гораздо более масштабного упрёка. Но знаешь что? Это всё равно забавно, чёрт возьми!
- То есть, это для тебя просто забава? Всего лишь игра? - закинув тряпку в ведро с водой, я удивлённо уставился на девушку.
Неужели я ошибался, что в ней есть хоть что-то человечное?
- Игра, не игра - какая тебе разница? Я спасла твою задницу от Охотников, приютила тебя...Ты должен быть по гроб жизни мне благодарен. - улыбка продолжала играть на губах Роуз, но было видно, как она из последних сил сдерживалась, чтобы не вцепиться мне в глотку. - А то, как я разговариваю с тобой, это моя обычная манера общения. Если не нравится, то катись на все 4 стороны. Я здесь тебя насильно не держу. Но учти: если тебя сцапают, я и мизинцем не шевельну.
- Да уж лучше пусть так, чем терпеть твои выходки! - не сдержавшись, выпалил со злостью я. Руки автоматически сжались в кулаки, а губы сложились в тоненькую трубочку, стараясь заглушить рвавшийся изнутри крик отчаяния.
Чёрт бы побрал эту девчонку, что всколыхнула моё идеальное самообладание, заставив его танцевать чечётку на горящих углях её сарказма.
Глаза Розмари неожиданно округлились, словно на мгновение она испытала шок и просто-напросто испугалась того, как от тихого, мирного и послушного раба я за считанные секунды переменился чуть ли не в настоящего тирана. Сказать, что девушка была удивлена, значит, ничего не сказать. Она довольно долго сохраняла молчание, то ли не находя подходящих слов, то ли просто не испытывая никакого желания попасть под горячую руку.
- Можно подумать, что я одна такая плохая, и именно мне одной пора лечиться. - этой фразой Роуз разорвала повисшее между нами молчание. Её голос звучал как-то устало и удручённо, если и вовсе не бесцветно.
- О чём это ты? - не понимая, к чему она клонит, задался вопросом я. Девушка не заставила меня долго ждать с ответом, бросив вполне ожидаемый колкий комментарий в ответ.
- Всё-таки с возрастом не только слух, но и мозговые способности у людей ухудшаются.
- На что это ты намекаешь?
- Да так, ни на что. - лишь беспечно отмахнулась она, пожимая плечами. Взгляд был устремлён куда-то в сторону, но только не на меня.
Сердце в моей груди заныло: хм, может, зря я так накричал на неё?
- Думаю, тебе действительно лучше проваливать отсюда, пока за то, что ты повысил на меня голос, я тебе череп не проломила.
Нет, не зря.
Должен же был хоть кто-то попытаться вправить мозги этой дикарке.
- Счастливо оставаться. - бросил я ей на прощание, выпрямившись во весь рост, и поспешил на второй этаж собирать свои пожитки. Вещей у меня было не так много, поэтому спустя несколько минут я уже стоял на пороге, переминаясь с ноги на ногу.
Роуз вышла ко мне навстречу, но не для того, чтобы пожелать счастливого пути или попытаться отговорить меня от бесполезной затеи идти и шарахаться по лесу до тех пор, пока смерть не настигнет меня. Отворив тяжёлые засовы и замки, она с непроницаемым выражением лица распахнула передо мной входную железную дверь на улицу. Потоки холодного ветра рьяно ударили в дом, но ни один мускул не дрогнул на моём лице. Даже не шелохнулся. Перекинув через плечо лямку своего портфеля, я окинул прощальным взглядом царившую обстановку... и Роуз, застывшую на пороге, подобно статуе.
- Даже и не попрощаешься?
- Обойдёшься.
После таким "тёплых" слов на прощание я сделал единственный шаг. Шаг в неизбежность. Совершенно не подозревая, что ждёт меня там, в лесных дебрях.
Сколько часов я продержусь, прежде чем меня убьют?
***
Стоило мне отойти от дома буквально на метр, я тут же удосужился споткнуться об какую-то корягу и кубарем покатился вниз по холму, прямиком в мои "любимые" колючие кусты, которые, как специально, притаились именно здесь, недалеко от особняка. Словно заранее зная, что я такой "везучий" и обязательно попаду в их цепкий плен.
Неужели это знак свыше, и дальше будет только хуже?
Хуже будет, или нет, я не мог знать об этом заранее, особенно если учесть, что сейчас время только-только приближается к обеду. У меня ещё уйма времени до того, как из меня сделают наглядное пособие по анатомии.
Выпутавшись из кустарника, я отряхнул запылившуюся одежду и, поправив портфель, переброшенный через плечо, огляделся по сторонам.
Ну, и куда теперь мне путь держать?
Со всех сторон меня окружали высокие деревья, могучей стеной обступавшие территорию дома, где жила Роуз, неприступно замыкая его в огромное кольцо. Лишь одна тоненькая, вившаяся змейкой тропинка между стволов этих великанов привлекла моё внимание, и я, еле волоча свои ноги, поспешил увязаться за ней.
В какой раз мне приходилось восхищаться одновременно притягательностью этих совсем неизведанных земель и теми опасностями, которые хранил этот огромный и бескрайний лес. Вдыхать свежий морозный и утренний воздух, что был так сладок на вкус, пробиравший каждую клеточку тела до костей, сродни мучительному и тягучему, словно нуга, наслаждению.
Невольная улыбка озарила мои губы от таких мыслей, и пробираться дальше вглубь леса мне стало намного легче, если не вообще проще простого. Никаких больше препятствий в виде кочек, ям или поваленных деревьев. Ничего, что могло мешать продвижению в непонятную, но манящую неизвестность. Я всё пытался вспомнить, этой ли дорогой мне довелось добежать до особняка с Роуз наперевес, когда буквально в спину дышали охотники, так и норовя, настигнув, разорвать на части...
Да нет, не этой. Та тропа, которой я бежал, была заросшей и дикой. Ей никто больше десятка лет не пользовался. Оставалось лишь гадать, куда приведёт меня дорожка, по которой я сейчас шёл. В прочем, ждать оказалось не так уж и долго. Буквально минут через 20, за которые я отдалился от особняка на довольно приличное расстояние и вышел на открытую местность, лишённую чрезмерного обилия зелёных крон деревьев, в глаза ударил яркий солнечный свет. С непривычки сощурившись, я замер на месте, пытаясь понять, куда же всё-таки пришёл. Ответ не заставил себя долго ждать, когда мои глаза наткнулись на обширную заводь, раскинувшуюся в нескольких шагах от меня, а после - на множество невысоких водопадов, шумными каскадами ниспадавшими вниз.
Голубой оттенок воды в солнечных лучах, переливаясь, преображался до бирюзового, и эта красота не могла не поразить меня. Мелкие брызги, летя в разные стороны, усыпали собой листву прибрежных деревьев, подобно утренней росе. Не удержавшись, я присел на корточки на одном из прибрежных валунов, обросших зеленью, окунул ладони в озеро, соединив их между собой, зачерпнул воды и принялся жадно пить, утоляя жажду.
Боже, как же мне хорошо!
Вдоволь напившись, я плеснул несколько раз живительной влагой прямо в лицо, при этом намочив длинные тёмные пряди, выбившиеся из хвоста. Немного погодя такая бесстрашность и вольность сменилась настороженностью, и от каждого шороха я чуть ли не подпрыгивал на месте, испуганно озираясь по сторонам. Казалось, что кто-то затаился в зарослях и следит за мной, идет по пятам.
Подняв взгляд к небу, я утонул в нём. Чистое и свежее. Белые пушистые перистые облачка равномерно скользили по нему, сменяя друг друга, позволяя мне любоваться этой красотой столько, сколько душе моей будет угодно. Все они были разной формы и размеров. Яркое солнце, находясь в зените, било прямо в глаза, обжигая влажное лицо своим жаром.
Сколько мне ещё осталось жить?
Часов 10, не больше.
Неужели я больше не увижу этой синевы небосвода?
Горько усмехнувшись, я закусил нижнюю губу, но не рассчитал силы, прокусив нежную кожицу. Секунды спустя вкус крови наполнил мой рот. Тошнота подступила к горлу, по большей части из-за того, что я сегодня ничего не ел. Меня вот-вот должно было вырвать прямо в это прекрасное озеро, правда, было бы чем рвать, но я сдержался, снова приступив к наполнению горла водой, которая хоть как-то перебила неприятный металлический привкус.
Спустя десять минут я побрёл от этого места подальше, вновь углубляясь в лесную чащу. Не хочу, чтобы кто-то выследил меня так скоро. Вскоре и яркое солнце, померкнув в верхушках многолетних деревьев, исчезло с горизонта, а я снова оказался лицом к лицу с мрачными зарослями, в которых может скрываться всё что угодно. Красться совсем не получалось, да что там, я даже и не пытался. Это было бы бессмысленно, особенно с моим нестандартным ростом и просто поразительной "везучестью". Буквально на каждом шагу меня ожидало множество препятствий, бороться с которыми становилось сложнее, да и шаги мои больше походили на топот слона.
Какая уж тут конспирация и эффект неожиданности?
Да любой опытный охотник услышит меня за версту.
А жить-то хочется, чёрт возьми!
Ноги заплетались в длинном тёмном пальто, то и дело путавшемся в траве, которая доходила мне чуть ли не до колена, но я упрямо рвался вперёд. Движение - это жизнь. Я боролся за выживание, прекрасно понимая плачевность своего положения и то, что произойдёт со мной, как только Кракотск накроет ночь.
У меня не было никого оружия.
Смешно. Я иду на верную гибель, прямо в лапы охотников совершенно пустой. Самоубийца фигов. Наверняка Роуз посмеялась бы над моей глупостью, отпустив в мой адрес кучу нелестных и колких комментариев.
Милая прекрасная Розмари. Девочка-охотница. Она уже, наверное, празднует избавление от меня. Я же для неё обуза. Всего лишь какой-то безропотный слуга и раб. Совсем неровня ей, такой крутой и с арбалетом наперевес.
Стиснув руки в кулаки, я с ещё большим упорством продолжил прорываться через лесные дебри, ломая и круша вредные и непослушные ветки, попадавшиеся на пути. Сейчас во мне бурлил и плескался обжигающий яростный гнев, заставляя меня двигаться вперёд, в неизвестность. Так хотелось доказать не столько Роуз и этому проклятому месту, сколько самому себе, своему задетому эго то, что я никакой не слабак. Я сильный взрослый мужчина, готовый встретить опасность грудью и в случае возможной неудачи с честью понести поражение.
Я не сдамся.
Ни за что.
Никогда.
Это придавало мне сил бороться за свою жизнь, и, да, я цеплялся за неё, как мог. По-другому выжить в этом бескрайнем лесу невозможно. Можно положиться только на себя самого, на свой ум и смекалку. Как только обилие деревьев сменилось равниной, где кроме небольших кустарников с какими-то синими ягодами ничего не росло, решено было сделать привал. Кинув портфель на траву, я прикорнул под одним деревцем, позволяя напряжённым мышцам расслабиться. Резко от усталости глаза начали слипаться, и, сам того не замечая, я задремал в тени куста, обдуваемый лёгким тёплым ветерком, который нежно, как пёрышко, скользил по оголённой коже лица и рук.
Мне снилось что-то связанное с домом.
Мама, сёстры, та самая кроваво-красная роза...и Таша.
***
Как только дверь за Дмитрием захлопнулась, я облегчённо вздохнула и, скатившись вниз по стенке прямо на холодный пол, позволила себе расслабиться. Больше не было смысла носить маску полнейшего безразличия.
Зачем мне было всё это нужно?
Да я сама себя порой не понимала. Мне просто хотелось развлечься, поиграть с парнем ради забавы и как-то разнообразить скучные серые будни в этом месте. Но не думала, что таким образом доведу его до исступления, хорошенько разозлю, и, как следствие, он соберётся и уйдёт в леса искать свою смерть. Неужели у него нет никакого чувства юмора?
Есть оно у него или отсутствует, мне, видимо, не дано было узнать. Наверное, всё-таки нет. Мы с ним не встретимся больше. Никогда. Да и к чему терзаться напрасными, глупыми догадками?
Пусть земля тебе, Дмитрий, будет пухом.
Как-то так.
Не умею говорить красивые слова на прощание, особенно людям, которых, по сути, боюсь до ужаса.
За долгие 12 лет, проведённые здесь, я совсем отвыкла от человеческого общества, а неожиданное появление в доме Дмитрия стало настоящим потрясением, если не шоком. Полностью обуздать свой страх, вырвавшийся на свободу, было невозможно, поэтому мне и пришлось натянуть на себя маску законченной эгоистки и тиранши только для того, чтобы хоть как-то скрыть его. Не хотелось выглядеть слабой и раскисшей, ни на что не способной. Я ведь охотница, жёсткая, властная и свободолюбивая личность, а не какая-то соплячка. Испытывать слабость по отношению к каким-то аспектам своей и так непростой жизни - это слишком большая роскошь.
Кто такой этот Дмитрий и почему я его боялась?
Неизвестность пугала меня гораздо больше очевидной опасности. В этой ситуации я, по крайней мере, знаю, какими силами располагаю и могу чётко составить стратегию правильной борьбы. А с этим парнем, который был для меня большой тёмной и манящей бездной, огромной загадкой?
Я даже элементарно не подозревала, что он умеет, какие мысли крутятся в его голове. Что Дмитрий вообще из себя представляет? Плохой или хороший?
Боязнь того, что ему легко удастся воспользоваться удобным моментом, и он запудрит мозги и попросту убьёт меня, захлестнула стальной раскалённой плетью. Самообладание пошатнулось, уступая место банальному липкому страху, закрадывавшемуся в душу. Ненависть на самом деле была всего лишь показательной, обычным прикрытием: я действительно до ужаса боялась его, боялась...одновременно страстно желая узнать о нём намного больше, чем просто имя и фамилия.
Я хотела знать о нём всё.
Рассиживаться на полу скоро стало невмоготу - ноги околели от холода. Не хотелось простыть и слечь с температурой в кровать, поэтому в несколько прыжков я добралась до дивана и закуталась в тёплое одеяло целиком, завалившись на бок. Тишина с непривычки стала давить на виски - раньше я этого не замечала, а сейчас...сейчас даже начинала скучать по бормотаниям Дмитрия.
Чёрт бы побрал его!
Со злостью швырнув одну из мирно лежащих подушек на пол, я сжала руки в кулаки, издав истошный вопль, чем-то похожий на животный рык. Но даже это не помогло. Резко спрыгнула на пол и принялась корчиться на полу, колошматя со всей дури по полу кулаками. В общем, выпускала пар, как могла: нередко это меня успокаивало, когда ни с того ни с сего резкие приступы накатывали, помутняя рассудок.
Сегодня был явно не мой день.
Определённо.
Какая же я везучая, мать вашу!
Не помню точно, сколько минуло времени с тех пор и когда всё это не прекратилось. В итоге я окончательно охрипла, а руки оказались разбиты в кровь. Слава Богу, что ничего себе не сломала, всего лишь удосужилась превратить нежную кожицу пальцев и кисти рук в огромное месиво с запёкшейся кровью, притронувшись к которым я издала недовольный, возмущённый стон протеста.
Больно, блин.
И чем я только думала?
Теперь охотиться не смогу несколько дней до тех пор, пока легче не станет переносить эти неприятные ощущения.
Отыскав в одном из многочисленных шкафчиков бинт, перекись водорода и йод, я сначала продезинфицировала раны, затем обработала их, а после обмотала обе руки, чтобы, не дай Бог, не занести заразу.
Ну, вот так намного лучше!
Немного погодя я решила чем-нибудь перекусить, но, увы, оказалось, что на кухне ничего из еды не осталось. Совсем. Разозлившись, я с силой захлопнула дверцу шкафчика и, сунув забинтованные руки в карманы шерстяной накидки, поспешила удалиться, пока не разнесла к чёртовой бабушке какую-нибудь случайно попавшуюся в поле зрения тарелку или кружку.
Что за день сегодня такой хреновый, а?
Не везёт, так не везёт.
Придётся волей-неволей тащиться на охоту, хочется мне этого, или нет. А то так и от голода умереть можно.
Накинув на плечи тёплое длинное пальто, вскоре я уже кралась по лесным дебрям, аккуратно ступая по земле, стараясь не издавать ни звука, чтобы не привлечь к себе нежелательное внимание. Искалеченные руки судорожно сжимали лук, а настороженный взгляд молниеносно скользил по сторонам в поисках добычи. Эти земли, а точнее близлежащие районы МакКуэлльских земель, раскинувшиеся на несколько десятков километров, я знала, как свои пять пальцев. Очень и очень хорошо. Мне никогда не составляло труда найти что-либо из еды, будь то ягоды или какая-то вполне съедобная живность. В основном я охотилась на таких маленьких грызунов как белки, хомячки, и птиц, гнездившихся довольно близко к земле на ветках деревьев. Убивать их было гораздо проще и безопаснее для себя самого, чем пытаться угнаться за каким-нибудь диким кабаном, так и норовящим всадить в тебя свои бивни. На ощупь, сунув руку в складки одежды, я проверила наличие охотничьего ножа, без которого просто не мыслила вылазки в лес и, убедившись, что он не остался в особняке, со спокойно душой продолжила путь. Через минут 15 вдалеке показалась водная гладь, сверкавшая в свете солнечных лучей, которые отражались от неё, и я с непривычки прищурила глаза.
Вот так всегда. Как выходишь из мрачных густых зарослей, так на моих глазах губительно сказывается солнце, видеть которое мне доводилось не так часто, даже несмотря на то, что прогулки по лесу являлись обязательными и каждодневными. Это и было тем фактором, что мог ослабить меня, дезориентировав на несколько минут, которых вполне может хватить для того, чтобы расправиться со мной. Но, слава Богу, что Охотники предпочитают выходить в лес только поздно вечером, когда время близится к полуночи. Не днём. И я была благодарна им за это.
Иногда на ум напрашивался только один вопрос: почему именно ночь? Неужели эти жуткие существа, которых язык просто не повернётся назвать людьми, днём отлёживаются в своих берлогах, сладко посапывая под одеялом?
Да не верю.
Может, солнце как-то губительно для их глаз, кожи? Для них самих в целом?
В любом случае ответа я так и не узнаю, да и не хотелось бы вдаваться в эту тему с подробностями. Не люблю это. Но ещё больше не люблю думать о том, что в каком-то смысле я сама становлюсь похожа на них. Холодная и беспощадная убийца, готовая впиться в глотку любому, будь то самый опасный хищник или невинный маленький кролик. На фоне царящего хауса, одиночества и желания выжить я постепенно начинаю деградировать, теряя свою человечность. Когда мне больно, я хочу, чтобы это испытывали все. Не только я одна. И тогда начинаю причинять боль всему, - в независимости от того живое это или же нет - что в данные минуты находится рядом со мной. Хотя знаю, что это совсем не работает, но не могу по-другому. Я теряю свой разум, контроль, превращаясь в машину для убийств, и это никак не остановить. Марионетка в руках слепой ярости, которая не отпускает меня. Я вынуждена жить с этим, бороться. Хотя о какой борьбе идёт речь? Я лишь беспрекословно подчиняюсь своим порывам и даю им волю, позволяя крушить всё вокруг.
У водопада я задержалась ненадолго. Мне удалось обнаружить посторонние следы пребывания на нескольких прибрежных валунах - наверное, это Дмитрий. А кто же ещё?
Смочив горло прохладной водичкой, которую зачерпнула во фляжку из походной сумки, болтавшейся на плече, я поспешила вновь скрыться в лесных дебрях и, наконец, отправиться на поиск продовольствия. Весь свой путь я проделала, то и дело натыкаясь на множество разломанных веток, помятой травы и вытоптанных на мягкой земле отпечатков от обувной подошвы. Меня неожиданно пробрало на смех, и я дико расхохоталась, представив неуклюжего Белозёрова, пробиравшегося через все эти препятствия и оставившего после себя такой погром, словно тут не один человек, а целое стадо слонов пробегало. Ещё долго не могла успокоиться, хватаясь за живот, но упорно продолжала идти вперёд к роще, в которой всегда любила охотиться. Там же и росло много-много вкусных съедобных ягод, утолявших и жажду, и голод не хуже воды и свежей обжаренной тушки убитого зверька. Местные, которые жили здесь до того, пока не появились Охотники, в своих рукописях, что мне довелось обнаружить в подвальном помещении особняка, называли эти ягодки земляникой. Такая красная маленькая, усыпанная желтоватыми семечками, но сочная на вкус крупица лучше любой конфетки и леденца, без которых я просто не мыслила своего детства.
Обчистив несколько кустов, я сложила всю свою добычу в сумку, при этом закинув несколько ягодок в рот. Приятный кисло-сладкий вкус обволакивал рот, пока я оглядывалась в поисках возможной жертвы. Где-то в кустах раздался шорох, и секунды спустя из них выскочил серый заяц, пулей пролетев мимо меня. Я прицелилась, молниеносно пуская стрелу ему в спину, но, к несчастью, промахнулась: перевязанные руки дали о себе знать. Натягивание тетивы причинило боль, из-за чего я не смогла сосредоточиться и облажалась, упустив такую добычу. Пнув рядом стоящую кочку в знак недовольства, я закинула в рот ещё несколько ягод, сорванных с куста, и решила углубиться дальше в рощу.
Этот грызун не единственный, кого можно отыскать в этих краях.
Через полчаса утомительных скитаний я всё-таки сдалась.
Чёрт, куда все подевались?
Как ветром сдуло. Ни одного мохнатого за всё то время, что мне довелось прошататься здесь.
Разгневанная и одновременно разочарованная я закинула лук на плечо: сегодня мой арбалет остался дома, а всё из-за моих расквашенных рук, что крайне некстати отразилось на качестве охоты. Значит, сегодня придержемся рациона вегетарианца, употребив в пищу только продукты растительного происхождения, а так же сухие крупы, хранящиеся в подвале. Понимая, что ловить здесь больше нечего, я пробралась сквозь колючие кусты к свету, пробивавшемуся через кроны деревьев, и в итоге оказалась на равнинной местности, где над головой беспощадно палило солнце. Непривычно оголённая плоскость заставила меня задуматься насчёт того, что мне непременно напечёт голову, если я сейчас же не прекращу торчать на месте, как истукан, то обязательно заработаю солнечный удар. Поправив сумку на плече, я ринулась вперёд, за несколько минут преодолев под палящими знойными лучами путь до спасительной полосы из деревьев, выстроившихся в ряд. И вот тогда-то я и увидела его.
Дмитрия.
Он спал, повернувшись на бок и подложив под голову свой портфель в качестве подушки, под одним из деревцев, прикорнувшим у оврага. Зелёные листочки шелестели на ветру, напевая какую-то колыбельную этому уставшему путнику, этому страннику, так уставшему от дороги. Я замерла буквально в двух шагах от него: эта довольно милая картина заставила мои губы изогнуться в невольной улыбке. Не хотелось будить его. Да что там, я просто не хотела, чтобы он знал о том, что я здесь и в данные минуты получаю колоссальное удовольствие, пялясь на него, как идиотка. Сложив руки на груди в характерной для меня манере, я ещё понаблюдала за Дмитрием, но до тех пор, пока он не начал шевелиться, пробуждаясь от царства Морфея. Я испугалась своего возможного разоблачения и со сверхскоростью ретировалась за другой рядом стоявший куст, затерявшись в пышной листве. Краем глаза я увидела, как мужчина сел, взъерошивая свои и без того взъерошившиеся во время сна волосы, потом распустил их, позволяя порывам ветра трепать тёмные длинные локоны, а после вновь собрал в конский хвост. Я наблюдала за ним с выражением истинного сумасшедшего гения, придумавшего какую-то грандиозную идею, эдакую пакость, решиться на которую для него раз плюнуть. В моей извращённой фантазии родилась суперграндиозная мысль, воплотив которую, я, наконец, удовлетворю свою потребность в приключениях. Это будет последним, что я сделаю с Дмитрием, прежде чем вернусь к себе в особняк и больше никогда не увижусь с этим человеком. Никогда. Но, надеюсь, моя маленькая шалость и его хоть как-то позабавит.
Затаившись, я выжидала удобный момент, чтобы выскочить из-за куста и начать приводить свой коварный план в исполнение.
Дмитрий недолго рассиживался на земле. Встав, он обтряхнул одежду и продолжил свой путь, перекинув лямку портфеля через плечо. Когда ему удалось удалиться на довольно приличное расстояние, я решила действовать и, покинув укрытие, начала грациозно и бесшумно красться за ним, словно тень, прячась то за одним кустом, то за другим. Даже длинно-свисавшая сумка не мешала мне следовать по пятам за Дмитрием, вилять из одной стороны в другую и при этом не издавать ни звука, который мог бы хоть как-то рассекретить меня. Лисья улыбка озарила мои губы, как только мужчина начал приближаться к холму, косой горкой перетекавшему в овраг.
Ну, что ж, пора!
Накинув на голову капюшон плаща, я разогналась и побежала прямиком на мужчину, сшибая его с ног. Он естественно не ожидал того, что кто-то нападёт на него со спины. Я хотела подобным образом проверить, насколько же ошибалась, считая его слабым и трусливым. Навалившись всем своим телом, я принялась прижимать его лицом к земле, чтобы у него не было ни единого шанса отмахнуться от меня. Но этот человек оказался не таким простым. Он явно не собирался сдаваться так быстро.
Борясь друг с другом, мы скатились кубарем по холму, одариваемые тумаками кочек и камней, попадавшихся на пути. Дмитрию всё-таки удалось перевернуться, пока мы летели вниз, тем самым получая более широкое пространство для осуществления манёвра, отпечатавшегося с невыносимой болью на моём теле. Я закричала, стискивая зубы, когда его руки обхватили моё горло, начиная душить, а одна нога умудрилась предотвратить возможные попытки хорошенько лягнуть его. Капюшон ещё не умудрился слететь с головы, и я даже не знала, хорошо это или плохо.
Прекратит ли Дмитрий всё это, если поймёт, что это я?
Найдя в себе силы, я отпихнула его от себя, потирая раскрасневшуюся шею и восстанавливая сбитое дыхание, извлекла из одежды нож, висевший на поясе, и выставила вперёд для самообороны. Мой соперник уже принял вертикальное положение, так и грозясь нанести очередной удар. Его растрёпанные каштановые волосы развевались на ветру, напряжённые руки были сжаты в кулаки, а вены очень сильно выделялись на фоне бледной кожи. Лицо искажено скорее не гримасой гнева и злости, а страхом и отчаянием. Одновременно он хотел и броситься на меня, проломив череп, и убежать. Так противоречиво, но необходимо, чтобы выжить, не смотря ни на что. Даже на то, что ему придётся убить меня, глазом не моргнув.
Может, пора разоблачиться, пока он не лишил меня жизни?
Мы замерли друг напротив друга, делая то шаг влево, то шаг вправо, синхронно, словно танцевали, подобно хищным зверям, которые готовы вот-вот сплестись в дикой безумной схватке не на жизнь, а на смерть. Скользя по траве, я внимательно наблюдала за движениями противника, не отстававшего по силе и грации от меня, параллельно обдумывая в голове, как бы повалить его на землю без лишних размахиваний руками и, наконец, закончить этот бессмысленный поединок. Не хотелось заработать ещё с десяток синяков, которых и так было предостаточно. Продолжая шагать из стороны в сторону, но, не решаясь действовать, я уловила мгновение, когда Дмитрий неожиданно запнулся на ровном месте, и, не церемонясь, молниеносно налетела на него, повалив на землю за считанные секунды. От порыва сильного ветра капюшон, скрывавший мою голову, слетел к чёртовой матери, заставляя мужчину округлить глаза от удивления.
-Ты? - всё, что слетело с его губ, когда способность изъясняться вернулась к нему.
- Да. Это я. Ты не рад? - наклонившись близко к лицу, при этом опираясь на локти, еле слышно прошептала я ему прямо в губы, обжигая их горячим дыханием. Моё тело крепко прижималось к его.
Я всё ещё опасалась того, что Дмитрий начнёт вырываться и попытается сбежать от меня, поэтому и не рискнула встать с него, сохраняя тесный контакт.
Мне и так было неплохо.
Даже очень хорошо.
- Для тебя всё на свете - шутка?
- Нет. Не всё.
- Я мог запросто убить тебя! - с вызовом бросил он мне прямо в лицо, резко дёрнувшись подо мной. Его желваки ходили из стороны в сторону, а тёмные глаза вспыхнули недовольством, черты лица напряглись, демонстрируя совершенную линию скул. В какой раз я убедилась, что он внешне очень похож на настоящего Бога.
Удивительно, что Дмитрия больше всего волнует моя судьба, а не то, какую выходку я провернула только для того, чтобы проверить его сноровку.
- Но не убил, - коварная улыбочка озарила мои губы, а потом вдруг неожиданно закралась в уголки, пока от неё ничего не осталось. Показательное выступление было окончено, растворившись, словно туман, оставив после себя лишь меня. Настоящую меня. Без всяких масок и лишнего притворства.
Пристально смотря брюнету в глаза, я чувствовала, как внутри разливался приятный жар, согревавший меня. Вот так бы вечно пролежать, возвышаясь над ним, прижимая это сильное мужское тело к земле. Но ничто не вечно и, в конце концов, походит к концу. По тому, как резво задёргал ногами Дмитрий, я поняла, что отлежала ему ноги, и перекатилась на бок, устроившись рядом с ним на траве. Лук и сумка не попадали в поле моего зрения: наверное, я посеяла их где-то на вершине холма, когда разбежалась, махая руками, и впечаталась толчком в спину Димы. Тело всё ещё болело от пережитого, по большей части из-за того, как стремительно я скатилась прямо в овраг, наплевав на последствия.
- Зачем ты здесь?
- Не поверишь: вышла поохотиться. Дома есть нечего, - накрутив шоколадный локон на пальчик, кокетливо изрекла я. Мужчина недоумённо уставился на меня, пытаясь понять, лгу я или же нет. - Я серьёзно.
- Я тоже. Только какое странное совпадение. Ты следила за мной?
- С чего бы это? И вообще, прекрати свой допрос с пристрастием. Даже под дулом пистолета я не отвечу на твои глупые бессмысленные вопросы.
- Ты хоть раз в своей жизни видела пистолет? - явно издеваясь надо мной, спросил он. Этот выпад, как пощёчина, задел меня за живое.
- Представь себе - Да!
- Настоящий?
- Да! - солгала я. Не хотелось признаваться, что если я и видела когда-либо в своей жизни пистолет, то он был ненастоящий, т.е. игрушечный. - И вообще не переводи одну дебильную тему на другую, более бредовую.
- Как скажете, Ваше Величество! - с сарказмом отрезал Дмитрий, мотнув головой в сторону. - Лишь бы Вам всё было впору и всласть.
- Не ёрничай.
- А то что? - это прозвучало как вызов, а озорные огоньки, заплясавшие в глазах, лишь подтвердили это. Я резко села, обхватив колени, и самым испепеляющим взглядом уставилась на него. - Ну?
- Да вот придумываю, куда тебя треснуть сначала, - демонстрируя сжатые кулаки, резюмировала я и улыбнулась своей фирменной улыбочкой. - Но уже вижу, что с тебя хватит сегодняшних похождений. Думаю, парочку хороших сотрясений ты благополучно заработал, раз так туго соображаешь.
- Что всё это значит?
- Это значит, что мы возвращаемся домой. И скажи спасибо, что я такая добрая.
- Я с тобой никуда не пойду. Даже не мечтай, - категоричным отказом резко ответил Дмитрий, весь подбоченившись. Сейчас он больше напоминал нахохлившегося попугая, чем грозного Бога, с которым я сравнивала его ранее.
- А я и не мечтаю. Я просто констатирую факт. Или ты действительно тронулся умом, раз идёшь на верную смерть.
- Это уже мои проблемы, ну, никак не твои, - продолжал упрямствовать мужчина, как непослушное дитя.
Моё терпение истекало, грозясь вот-вот превратиться в гневный поток нецензурной брани. Плотно сжав губы, я подавила своё недовольство, всё ещё надеясь найти способ убедить Белозёрова не глупить и вернуться со мной в особняк.
- И вообще, я бы попросил оставить меня в покое и больше не идти за мной. Ясно? - эти слова прозвучали как-то обречённо и отстранённо, словно он уже смирился со своей судьбой и с тем, что ему придётся умереть.
Я просто встала с холодной земли, спрятав руки в карманы, и ничего не сказала ему в ответ. Ни послала его к чертям, обсыпая проклятиями, ни продолжила попытки убедить его вернуться, пока не стало поздно. Ничего. Я просто промолчала, наблюдая за тем, как фигура Дмитрия постепенно отдалялась от меня. Он чуть прихрамывал на правую ногу, но не смотря ни на что продолжал всё идти вперёд и вперёд, волоча свой портфель по земле. Штанина его брюк на голени была разорвана, а на фарфоровой коже красовалась свежая, всё ещё истекавшая кровью рана.
Неужели он так просто возьмёт и уйдёт?
Это ж несерьёзно. Это глупое и опрометчивое решение, на которое способны либо психи, либо идиоты. А Дмитрий? Он ведь не такой.
Тогда почему он сдался? Надоело бороться?
Ещё несколько минут я простояла, смотря ему в след, и десяток самых ненужных мыслей закрадывался в мою голову.
Впервые за последние годы мне действительно стало жаль кого-то, причём не лишь бы отмахнуться, изобразить притворство, а на самом деле. Никакой фальши. Я по-настоящему сожалела о том, что сделала с Дмитрием, а верней, чего не сделала вообще. Мне нужно было дать ему надежду на лучшее, надежду на чудо, а я её попросту забрала, растоптав в пух и прах. Я не испытывала сочувствия к тому, что он оказался здесь, словно в ловушке, один и без оружия, и, просто-напросто, измывалась над ним. И что в итоге? Он прямиком идёт в лапы смерти, потому что совершенно разбит моим безразличием. Я должна была поддержать Дмитрия, а не толкать его к краю пропасти. Но теперь поздно что-то менять. Всё решено.
Развернувшись на 180 градусов, я побрела в противоположную сторону, к холму. Больше не хотелось улыбаться и искать адреналин, даже желание поохотиться пропало совсем, и я решила, что лучше будет вернуться домой и ближайшие 24 часа на улицу не соваться вообще. Мне нужен был отдых, причём в срочном порядке, т.к. я совсем с ног валилась от усталости. Ещё и душ принять было б просто замечательно.
Самым тяжёлым в сложившейся ситуации оказалось выбраться из оврага. Взбираться наверх, когда тебя качает из стороны в сторону, и ты чуть ли не каждую секунду ощущаешь, как твоё тело пробивает новая порция боли, очень неудобно и сложно. Стоило мне достигнуть, наконец, назначенной цели, как неожиданно я пошатнулась, запнувшись об острый камень, и кубарем намеревалась полететь обратно вниз,...но что-то, а верней, кто-то просто не дал мне этого сделать.
Я не должна была оборачиваться, чтобы убедиться в том, кто это был. Никто другой оказаться прямо здесь и сейчас вряд ли бы смог. Всё было просто и понятно. Это Дмитрий. Он пришёл ко мне, когда я больше всего нуждалась в помощи.
Но зачем?
Обернуться и спросить его?
- Может, ты облегчишь мою ношу? - спокойный и мелодичный баритон ласкал мой слух, пока я стояла, тесно упираясь спиной ему в грудь. От его слов я смутилась, понимая, что попала в крайне невыгодное положение, но, не растеряв привычного упорства, силой заставила себя преодолеть возникшее препятствие, тем самым оказавшись на вершине холма.
Оглянувшись за спину, я заметила Дмитрия, замершего рядом со мной, и мысленно улыбнулась. Вот только в следующие секунды ощущение радости и счастья моментально исчезло, уступая место беспокойству и страху. Сильный и стойкий Белозёров стремительно рухнул прямо на землю, и я, не теряя времени зря, сразу же подлетела к нему, превозмогая боль, и опустилась рядом. Он лежал, широко распахнув глаза и смотря на небо, словно в бреду шептал что-то одними губами, но я не понимала, что именно. Приложив руку ко лбу, я ощутила обжигающий жар: внутри меня всё сжалось в маленький комок, образуя узел страха. Я испугалась, что могу потерять Дмитрия. В нескольких метрах от меня валялась моя сумка, и я сразу же метнулась к ней, извлекая фляжку с холодной водой из недр и кусок материи, смочив который после приложила к пылающему лбу как компресс. Склонившись над мужчиной, я поднесла горлышко к губам, сначала обработав влажными краями потрескавшиеся губы, а потом принялась понемногу заливать ему в рот жидкость со всей возможной осторожностью, чтобы он ненароком не захлебнулся.
- Тебе как? Лучше? - немного погодя обратилась я к Дмитрию, когда жар немного спал. Мужчина выглядел намного лучше, хотя бисеринки пота всё ещё блестели на его лбу, переливаясь в лучах солнца. Даже привычная аристократическая бледность куда-то запропастилась, сменившись лёгким нежно-розовым румянцем на щеках.
- Нормально. Вроде, - как-то неуверенно прозвучали эти слова, и он вздохнул. Жар был уже не таким сильным, но всё-таки он был.
Нам нужно немедленно возвращаться в особняк, пока Дмитрию не стало хуже. А то вся эта прогулка для него может плохо закончиться.