Кракотск, Заброшенный Особняк МакКуэллов o 7 августа 2011
Первое ощущение, захлестнувшее меня, было шоком.
Я стоял, как вкопанный, просто парализованный произошедшим.
Роза.
Меня.
Поцеловала.
Это что-то из разряда фантастики.
Неужели я каким-то мистическим образом оказался в параллельной Вселенной?
Походу Охотник действительно сильно приложился, раз девчонка ведёт себя так странно. Но мне это нравится, чёрт возьми! Ведь она такая мягкая и податливая, как кошечка. Словно прочитав мои мысли, девушка ещё крепче прижалась к моей груди, крепче впиваясь тоненькими пальчиками в мои плечи, хотя куда уже было крепче. Звук, похожий на хриплый стон, слетел сначала с её губ, а после и с моих. Не удержался, что неудивительно. Надеюсь, это не является частью её очередного коварного плана, иначе я просто-напросто этого не переживу.
Мягкие тёплые губы плавно скользили по моим, лишь изредка впиваясь для более страстного поцелуя. Очевидная неопытность так и бросалась в глаза, но это было даже чертовски мило. Ничто сильнее не заводит мужчину, как такая вот чистота и невинность. Желание зацеловать это создание до потери пульса трепыхалось где-то в сознании, но я упрямо душил его в зародыше.
Нет, так нельзя.
Роза может неправильно истолковать мои действия, хотя куда уже неправильней? Мы и так ведём себя слишком откровенно друг с другом, издавая такие звуки, словно вот-вот воплотим в жизнь свои самые извращённые фантазии. Разве нет?
Почувствовав руки, нервно заскользившие сначала по лицу, потом по волосам, ну, а дальше к шее и спине, я понял, что сейчас этот прекрасный миг разорвётся. Девушке необходим был глоток кислорода, иначе она просто может грохнуться в непреднамеренный обморок. Я сосредоточил свои руки на её талии, готовый в любую секунду поддержать. Постепенно Роуз начала отстраняться, разлепляя закрытые веки. Мутными глазами она принялась озираться по сторонам, делая глубокие вдохи и выдохи. Еле заметный румянец проступил на бледных щеках, делая её ещё прекрасней, а чуть припухшие губы так соблазнительно выглядели, что я не смог сдержаться и тут же припал к ним снова, издав откровенный стон, больше похожий на рык. На мгновение девушка опешила, что меня ни капли не удивило, - ну, конечно, она не ожидала, что я решусь на подобное - но после я ощутил, как что-то с огромной силой врезалось в мою скулу с диким хлопком, на некоторое время оглушая меня громкостью удара.
Я отшатнулся, словно был пьян.
Мою щёку дико саднило, как будто раскалённой кочергой приложили. В глазах потемнело.
Что за чёрт?
Когда зрение стабилизировалось, я приметил замершую в нескольких шагах от меня разъярённую Розу, во взгляде которой полыхал огонь негодования. Даже такая изрядно потрёпанная после битвы с Охотниками, она держалась очень стойко, как и положено настоящему войну.
Ну, да что я такого сделал, что она мне врезала?
Я её не оскорбил, даже пальцем не тронул, ну, может, попытался поцеловать - только и всего. Но девушка сама ко мне первая полезла, так что я не виноват.
Это был лишь ответный жест, не более, а она сразу и по лицу. Да за что?
Неужели вот она, великая женская логика, в действии? Как руки распускать самой - это нормально и в порядке вещей, а когда подобным занимается мужчина - всё, катастрофа века, хоть прямо на костёр меня кидай для сожжения заживо, мол, оскорбил и осквернил святую невинность.
Стоило мне только предпринять попытку приблизиться к Роуз, как она молниеносно захлопнула дверь прямо перед моим носом, толком не дав и слова сказать. Попытка преодолеть это внезапно возникшее препятствие провалилась - девушка не просто заперлась, а закрылась на ключ изнутри.
"Блядь, блядь, блядь" - оставалось лишь кричать.
Я забарабанил по двери кулаками, мысленно умоляя, чтобы она, наконец, открыла её.
Не дай Бог шею себе свернёт, и что я потом с ней буду делать?
Ещё совсем неокрепшая, шатающаяся не хуже законченного алкоголика, а уже так выпендривается. Да я бы её с удовольствием выпорол, ей богу! Но, к сожалению, это невозможно. В данный момент она прячется от меня за стеной, словно я монстр какой-то.
Неужели я так мерзко целуюсь? А да, конечно, я давно не практиковался и всё такое.
А когда у меня в последний раз была женщина?
Хм, Господи, что за дурацкие мысли? Какие женщины?
Мне лично было как-то не до этого. Работа занимала всё свободное время, так что какие тут любовные утехи?
Понимая, что упорство Розы не знает не то что преград, но и времени, я скрипя сердцем отчалил от её комнаты к себе. Не запирая дверь, я скинул с себя одежду вещь за вещью, а после подошёл к окну для того, чтобы завешать его шторкой. Последний раз дневной свет озарил меня, исчезая за плотной преградой в виде ткани, которую я стиснул в кулаках.
Мне было так хреново в этом мире!
Я оказался в ловушке какого-то иного измерения, явно неземного происхождения.
Хоть головой стену прошибай, хоть руки и ноги ломай.
Моя нормальность уже давно помахала мне ручкой, обещая скоропостижное отупение и, как следствие, становление сумасшедшим. Прямо вторая Роуз, а не Дмитрий Белозёров.
Неужели эта недоделанная феминистка и меня заразила?
О, чёрт, мне нет теперь спасения.
Падать на колени, моля бога о пощаде, я не стал. Это не в моей компетенции. Что уж говорить о каких-то слезах. Плюнув на всё и всех, я забрался на кровать, укутываясь в одеяло, и попытался заснуть. Всё тщетно. События сегодняшнего дня диким и хаосным марафоном наводняли мой разум. Картинки злобных и беспощадных Охотников, которые чуть не прихлопнули меня, словно муху, плыли перед глазами, сменяясь кровавой схваткой, в которой Роза чуть не погибла.
"Роза"
Совсем недавно я стал называть её так, да ещё и на родном языке, на русском.
Знает ли эта девчонка о том, насколько прочно засела в моих мыслях?
Нет, конечно же, ей не известно ни о том, почему я всё же однажды назвал её так и что питаю к ней на самом деле очень противоречивые чувства.
Что мне делать? Признаться?
Да она меня совсем слушать не будет, а если и выслушает, то по-любому врежет за это.
Так всегда.
Вместо того чтобы решить всё по-человечески, девушка начинает махать кулаками. Разве это дело?
И угораздило ж меня влюбиться в хулиганку-дикарку, бес бы её побрал!
А это плохо.
Явно попахивает педофилией.
Век бы мне её не видеть, не слышать, не чувствовать.
Утро выдалось крайне тяжёлым. Мои мышцы противно ныли, затрудняя и без того сложное положение дел. Покинув тёплую постельку, я отправился на разведку к комнате Розы, при этом натянув на себя хоть что-то из одежды. Не в одних же трусах мне к ней заявляться. Кто знает, что взбредет в её умную головку. Так и до кастрации недалеко. Мне функция по воспроизводству себе подобных ещё нужна, поэтому я и решил подстраховаться.
Как и ожидалось, по-прежнему запертая дверь встретила меня с распростёртыми объятиями. Стучаться я не стал, потому что девушка наверняка всё ещё спит. Она многое пережила вчера, можно сказать, что я её с того света вызволил: в какой-то момент у неё сначала замедлилось, а потом и вовсе прекратилось сердцебиение. Пришлось сделать непрямой массаж сердца, и, слава богу, это помогло. Охотники хорошо постарались в плане нанесения увечий, так что, чтобы Роуз полностью очухалась, нужно немало времени на реабилитацию.
До сих пор меня гложет только один вопрос: зачем ей нужно было изображать из себя супергероя и бросаться на Охотников?
Они бы всё равно не тронули её.
Им был нужен я. Не она.
Роза своим отношением ко мне как бы постоянно говорила, что мне не место здесь, и я рано или поздно погибну. Она мечтала избавиться от меня и чем быстрее, тем лучше. Но вопреки всем законам логики и здравого смысла девушка не воспользовалась выпавшей возможностью, отвергнув столь желанный подарок судьбы, и спасла меня. Зачем?
Может, её ненависть ко мне не настолько сильна, насколько бы ей хотелось этого?
Она что-то тоже чувствует ко мне.
Определённо.
Но вот что именно?
Я должен непременно выяснить это и как можно скорее.
Спустившись на первый этаж, я непринуждённо поплёлся на кухню, чтобы позавтракать, насвистывая под нос одну песенку, но то, что я увидел там, заставило прирасти мои ноги к полу. Роза, опираясь на длинную палку, напоминавшую костыль, перемещалась по кухне, прихрамывая на одну ногу. Спутанные волосы, помятая одежда и неловкие движения делали её жалкой и жутко неуклюжей. Девушка чуть не шлёпнулась на пятую точку, запнувшись на ровном месте.
Похоже, всё гораздо хуже, чем я мог предположить.
Мгновенно подлетев, я поймал её, крепко обхватив руками за талию. Роуз жалобно застонала, судорожно вдыхая воздух.
Вот чёрт!
Я забыл, что всё её тело покрыто синяками, и своей неосмотрительностью причинил боль.
- Прости. Я не хотел.
Да, блядь, да, я хотел этого!
- Поставь меня на место. Сейчас же.
Я со всевозможной осторожностью помог принять девушке вертикальное положение. Такая крохотная, она едва ли доходила макушкой до моих плеч. Во время падения у неё выпал костыль, и я, как и положено настоящему джентльмену, подал ей его, чтобы было на что опереться. Роза моментально удалилась от меня, словно ошпаренная, неловко ковыляя на другой конец комнаты, и не промолвила и словечка. Она была бледнее, чем обычно, да и выглядела такой утомлённой, словно несколько ночей страдала бессонницей.
Ей бы поесть по-человечески, а то прямо больно смотреть. Не хочу, чтобы случился обморок или ещё что-то в этом духе.
- Давай, приготовлю что-нибудь?
Девушка ничего не сказала на это, продолжая что-то упорно искать в одном из шкафчиков, набитом каким-то барахлом, как выяснилось позже - лоскутками разноцветной ткани. Мелькнувшие иголка с ниткой дали мне понять, что она собралась что-то шить, ну, или зашивать. Приглядевшись получше, удалось разглядеть, что рубашка, которая была на ней, на спине имела довольно значительную прореху вдоль позвоночника, которая частично оголяла кожу. Неожиданно Роуз обернулась, поняв, что я разглядываю её, и наткнулась на мой пристальный взгляд. Такое сложно было не заметить. В тёмных глазах мелькнуло что-то похожее на привычное раздражение и кое-что ещё.
Страх.
Неужели она так сильно боится меня?
- Ну, так что?
- Что? - не поняла она.
Да я и сам не понял, зачем задал этот дурацкий вопрос.
- Приготовить что-нибудь?
- Да делай, что хочешь, только оставь меня в покое! - выкрикнула девушка, отводя взгляд. На мгновение мне показалось, что я увидел, как в уголках её глаз начали собираться слезинки.
- Роза, что происходит? - не выдержав безразличной реплики, слетевшей с её плотно сжатых губ, спросил я. - Прекрати! Не называй меня так! Я Роуз.
- Хорошо, Роуз.
- Нет, не хорошо. - мотая головой из стороны в сторону, безжизненно промолвила она. - Просто...просто оставь меня в покое. - после этих слов, которые дались ей с трудом, Роза поспешила удалиться с кухни.
Она не была зла. Девушка выглядела больше уставшей, чем разгневанной, что совсем на неё не похоже.
Где привычная уверенность в себе и раздутое самомнение?
Всё каким-то мистическим образом испарилось, обнажая ту часть души, которую ей бы хотелось похоронить.
Слабая.
Ранимая.
Беспомощная.
Моя прекрасная демоница-искусительница превратилась в жалкое подобие того божества, каким являла себя. Но так даже лучше. Роза начала казаться мне более человечной, что ли.
Интересно, как долго она будет избегать меня? Насколько её хватит?
Спустя несколько мучительных часов, которые я провёл в полном одиночестве, всячески развлекая себя то чтением книг, то уборкой, мне, наконец, представилась великолепная возможность лицезреть Роуз вновь. Все те часы, что она провела, заперевшись у себя, пошли ей явно на пользу. Девушка гораздо увереннее передвигалась, опираясь на костыль, да и с внешним видом полный порядок. Опрятная длинная коса, из которой не выбивалось ни пряди, подлатанная рубашка, рукава которой были аккуратно завёрнуты, свободного покроя брюки, державшиеся при помощи затянутого ремня на талии, заметно порозовевшие скулы, алые губы и пленительные карие глаза, в которых горел привычный неподдельный огонёк озорства - она прямо-таки олицетворяла чистую, без всяких приторностей, красоту. Ни косметики, ни сверхмодных нарядов. Просто такая, какая есть.
Сердце уныло ёкнуло в груди.
Чёрт, я не знал, что это может быть так больно.
- Как ты? - непроизвольно сорвалось с моих губ.
- Ты о чём, Белозёров?
Господи, она специально претворяется дурочкой или же реально страдает склерозом?
Ну, и что же мне ей ответить?
- Я просто хотел спросить насчёт швов.
Мда, ты как всегда оригинален, Белозёров. Пять баллов.
- Просто ничего никогда не бывает. - завела старую шарманку девушка.
- Мне нужно знать. - в конце концов, я не выдержал и чуть ли не закричал в ответ.
- Прекрати повышать на меня голос! Тоже мне, папочка нашёлся.
- Какая же ты вредная!
- С чего бы это, а? - кокетливо приподняв правую бровь, бросила она мне в ответ.
Издевается ещё, стерва!
Все женщины одинаковые. Даже несмотря на то, что могут преспокойненько сосуществовать где-то в другой вселенной, в течение многих лет не контактируя с землянами. У них в ДНК заложено, что ли, быть такими вредными и упёртыми одновременно?
Так ничего не сказав в ответ, я поспешил удалиться в свою комнату. Тишина, в очередной раз повисшая между нами, начинала ужасно давить на виски, и я, не сдержавшись, жарко выругался. Вслух. На русском.
- Что это только что было?
Чёрт, я же не говорил ей о том, что русский.
Разве это имеет значение?
Неужели всё изменилось бы, будь я каким-нибудь французом или немцем?
Да нет, не думаю. Роза ненавидела бы меня не меньше. Хотя откуда мне знать?
Я не эксперт в её предпочтениях, да и не знаю наверняка, что из сказанного она ничего не поняла.
- Ты меня понимаешь? - спросил я на английском, одновременно и боясь положительного ответа, и радуясь ему.
С чего бы это?
- Смотря что ты подразумеваешь под пониманием. Это какой-то чужеродный лепет, который я вряд ли в силах повторить. Значит, ты не американец или не англичанин?
- Боже упаси, конечно же, нет!
- Француз, немец, испанец или вообще швед? - загибая пальцы, перечисляла девушка представителей различных стран и языковых групп.
Неужели не догадается?
- Мимо.
- Тогда кто ты?
- Это так важно? - я решил попросту скосить под дурочка.
Между прочим, не одной ей можно претворяться невменяемым и психически неустойчивым человеком. Кстати, походу это реально заразно.
- Для меня - да. В конце концов, я же должна знать, под одной крышей с кем живу.
- Можно подумать, что от этого что-то измениться. Национальность не определят ни человеческий характер, ни даже внешность. Или ты расистка?
- Если я питаю такую острую ненависть к тебе, кем бы ты ни был, это ещё ничего не значит. Единственное, что я могу сказать: твоей нации крупно не повезло с тобой.
- Как и твоей с тобой.
- Я рад, что мы хоть в чём-то солидарны.
- Остынь, Белозёров. Лучше скажи спасибо, что фингал не влепила. Пощёчина - это так по-женски. Да ведь? - на мгновение меня парализовало от подобных слов. Я вспомнил вчера, тот роковой вечер, когда этот маленький дьяволёнок решил сыграть по-крупному. Соблазнение, так и взбудоражившее гормоны, которые, по сути, уже ушли в бессрочный отпуск. Кровь, быстрым потоком бежавшая по венам. Поцелуй, буквально воспламенивший мой мир. Всего меня. А ведь это была обычная игра, так типичная для Розы. - А ведь дать тебе промеж ног была такая великолепная возможность. - смерив меня взглядом, как бы говорившим "чтоб не размножался, похотливый засранец", выдала эта чертовка.
Я, снова отмолчавшись, благополучно возобновил путь в свою комнату.
Ненавижу конфликтовать.
Самое лучшее, что я мог сделать в сложившейся ситуации - просто удалиться, не удостоив девушки ни единым словом.
Грубиянка неотёсанная - вот кто она. С такими у меня разговор короткий.
Заперевшись у себя, я просидел в комнате практически до самого вечера, настежь распахнув окна и вдыхая свежий воздух, которого так не хватало. Я всё боялся, что ставни возьмут и разваляться, старался быть максимально осторожным с ними, насколько это возможно. Иначе Роза меня не просто убьёт, а нашинкует, смакуя каждый отрезанный кусок.
Дом старый и изрядно потрёпанный временем. Наверняка эта небольшая комнатка уже довольно давно не проветривалась, да что там, она вообще никогда не проветривалась. Удивительно, что здесь не завелось никакой мерзости. Воздух настолько сухой, что дышать им сплошное мучение, сразу же в горле першить начинает.
Господи, как мне не хватало свежести и прохлады, вы представить себе не можете!
В течение этого долгого и утомительного дня ни я, ни Розмари больше не пересекались. И слава богу! Девушка итак выматывает меня. Никому бы не позавидовал, если б кто-то поменялся со мной местами. Не спасёт даже перспектива того, что мучительница обладает вполне незаурядной внешностью, так и воплощавшей чистый секс.
Интересно, она понимает, какое впечатление производит на мужчин?
Хм, не думаю.
Иногда её некая первобытность и отрешённость от остального мира довольно притягательна и забавна, но, к сожалению, даже это не в состоянии как-то затмить истинно стервозную натуру. Из неё вышла бы прекрасная сердцеедка, да что там, она уже давно воплощение коварства и хитрости.
Демоница хренова.
Вот вам и Розмари Эванс, дамы и господа, сама простота и невинность!
***
Я его ненавижу!
Я не просто тереть его не могу, меня тошнит от него!
Упырь.
Засранец.
Ошибка природы.
Скотина.
Дебил.
Дурак.
Кобель.
Можно так до бесконечности перечислять.
Я от негодования принялась лупить головой подушку. Для полноты картины не хватало ещё зарычать. От злости. Что я, в принципе, и сделала. Истошный вопль вырвался из горла. Крик явно не принадлежащий человеку. Сердце предательски сжалось в груди, и слёзы брызнули из глаз, кристалликами скатываясь на постель. Я схватила нож, лежавший на тумбочке, и запустила им в стену. Меня не волновало, что он пронзил. То, что происходило со мной, было гораздо важнее.
Я теряла себя.
Из меня словно душу высасывали. Капля за каплей.
Белозёров, ты за это ответишь!
Ещё немного понегодовав, я вроде как пришла в норму. Желание прибить кого-нибудь, а именно этого самого Белозёрова, притупилось. Мои мысли решили вернуться к разгадыванию того, кем же был этот тип. Не сказать, что подобное занятие успокаивало, но по крайней мере жажды огреть его чем-нибудь тяжёлым не возникало.
Определённо, это прогресс.
Я даже не могла предположить, кем бы он мог быть.
Где водятся такие наглецы, как он?
Мои познания были бы куда шире, если б я не была отрезана от нормального мира. Напрягая имеющиеся извилины, я не могла ни с вариантами определиться, ни даже вынести какого-либо предположения.
Кто ты, мать твою, задница по имени Дмитрий?
Я не уймусь, пока этого не узнаю.
Плевать, что для этого придётся сделать. Я на всё пойду. Я на всё готова.
В голове внезапно возникли воспоминания, связанные с поцелуем.
О, чёрт! Нет, только не это!
Мои щёки вмиг покраснели, странная тяжесть налилась в груди, и я часто-часто задышала, уставившись в потолок.
Безуспешно.
Картинки произошедшего мелькали перед глазами, отчего я краснела с каждой секундой всё сильнее и сильнее. То, как мы прижимались друг к другу, какие звуки издавали, было навек высечено у меня в памяти. Я отлично помнила, как поначалу неуверенно себя чувствовала, а потом как рукой сняло. Я раскрепостилась до невозможности, переставая контролировать себя, позволяя то, чего бы в трезвом уме я себе не позволила. А позволила я себе много.
Думаю, что, продолжая том же духе, я напрочь забыла бы обо всём. Кто знает, чем бы всё закончилось. Согласитесь, что одними поцелуями дело бы не ограничилось.
Опыт у Дмитрия явно есть - только бы идиот этого не понял. Как он обнимал меня, целовал. Сам же завёлся не на шутку. В общем, продолжая в том же духе, и прости, прощай, девственность.
Вот ещё чего не хватало - переспать с Белозёровым.
Умереть и не встать!
Не нужен мне такой дефлоратор. Я о сексе должна думать в самую последнюю очередь, а выходит всё совсем иначе. Вместо того чтобы побыстрее вытурить Белозёрова отсюда, я ищу просто гениальную уловку, как затащить его в постель.
Ну, и идиотка же я!
Ещё немного повалявшись в постели, я решила, что пора вставать.
Всё-таки утро уже на дворе.
Сегодня надо бы сходить и поохотиться. С Белозёровым. Несмотря на то, что меня рядом с ним постоянно распирают противоречия, оставить его одного в доме не самый логичный вариант. За этим типом нужен глаз да глаз. Мало ли что взбредёт ему в его голову, а мне потом расхлёбывай. Вот ещё чего. Он будет всегда при мне, всегда со мной, как домашний питомец, которого у меня никогда не было. Я пригрела его у себя, а значит, он мне будет по гроб жизни должен.
Позавтракав, я устроилась в гостиной на диване, выжидая Дмитрия, который очевидно всё ещё преспокойненько дрых в постельке. Наведаться в его комнату было бы не самой лучшей идеей, особенно после того, что произошло вчера, но ожидание явно не по моей части. Не выдержав, я подорвалась, мгновенно взлетев на второй этаж, и хорошенько так приложилась, столкнувшись...с Белозёровым.
Я его просто не заметила.
То, что он был выше меня, всегда создавало для меня проблемы, и я от этого бесилась: не очень-то приятно биться головой, моей бедной головушкой, о чужую грудную клетку, хотя я сама тоже хороша, хожу, уткнувшись носом в пол. Резко пошатнувшись, я приготовилась к падению, но не тут-то было. Дмитрий одной рукой ловко поймал меня, словно я ничего не весила, и прижал к своей обнажённой груди. Обна...что? Я со всей дури отпихнула его от себя. Контактировать с этим полуголым представителем противоположного пола для меня было очень и очень опасной вещью, потому что я начинала просто терять контроль над собой и своим телом. Но сделала я это всё же зря. Полёт, пусть и с небольшой задержкой, но состоялся.
Кубарем скатившись вниз по лестнице, я шмякнулась на пол, ощущая ужасающе ноющую боль. Не успела я вылечить одни синяки, а теперь добавляю себе новых. Как я голову не проломила, вообще в шоке, да и ничего не сломала.
Как ни в чём не бывало, Белозёров спустился, а после галантно протянул мне руку, помогая принять равновесие. Я уже могла ходить без опоры, но благодаря тому, что только что грохнулась с лестницы, мне придётся вновь использовать костыль.
Вот дерьмо!
В этот раз Дмитрий решил не прижимать меня к себе, ограничившись лишь вытянутыми руками, которые плотно обхватили мою талию. Все охи и ахи, которые хотели сорваться языка, мгновенно испарились, потому что для них не нашлось причины. Беликов был нежен. Даже слишком. Тревожная кнопка "он-хочет-трахнуть-тебя" в моём мозге принялась по-дебильному трезвонить, предупреждая об опасности, отчего и так гудевшая голова начала просто разрываться на куски. Не хотелось думать об этом, да ещё и в такой момент.
Я устала. Мне хотелось свалиться замертво и проспать несколько суток подряд, пока моё тело полностью не восстановится, но я не могу себе этого позволить. Не могу, и всё тут.
Проглотив возникший во рту ком, я позволила себе медленно плыть по течению, стараясь ни о чём не думать. Не скажу, что всё было просто, но и сложным это никак не назовёшь.
Дмитрий помог мне добраться до дивана, на который я тут же свалилась мёртвым грузом, и сам опустился в кресло напротив. Пристроив больную голову на подушку, я сфокусировалась на мужчине. Мне не нравился тот пристальный взгляд, которым он смотрел на меня, требуя объяснений. Я должна была сказать что-то, чтобы нарушить затянувшееся молчание. Но вот что?
Слова благодарности?
Очередную колкость?
Ни на то, ни на другое у меня просто не было сил.
Ну, давай же, думай, Эванс, думай!
В конце концов, для чего тебе Бог дал мозги?
- Поскольку продукты пропитания подходят к концу, необходимо сходить поохотиться. Так что давай, иди завтракать и собирайся. Я по сто раз повторять не собираюсь, да и ждать тебя не сильно горю желанием. Даю тебе на всё про всё полчаса. Время пошло. Если не уложишься, то я тебя сама за шкирку утащу в лес, ну, или на худой конец в подвале запру с пауками.
О, да, я сама милость!
У Белозёрова от такой речи челюсть так и отвисла, а на лице застыло офигевшее выражение. Он явно хотел что-то сказать, перебив мою пламенную речь, но почему-то не решился.
Ну, это уже его проблемы.
К назначенному сроку мужчина уже был готов, а я более менее оклемалась, а всё благодаря тому, что задремала. Так и не проронив ни слова, он плёлся за мной по лесу, держа наготове оружие. То ли обиделся, то ли онемел, не понятно. Скорее уж первое, чем второе.
На Дмитрии был привычный пыльник, поскольку погодка сегодня явно не заладилась, да и на моих плечах красовалась тёплая куртка. Недавно прошёл мелкий дождик, и тучи всё ещё заполоняли небо. Не думаю, что в течение дня что-либо изменится. Кракотская погода не слишком балует радикальными переменами. Какая она утром, такая и будет весь день вплоть до вечера. Это значит, что дождь может повториться и не раз, превратившись в настоящий ливень.
- Ну и долго мы будем в молчанку играть? - мне надоело повисшее молчание между нами, и я решилась прервать его.
На охоте нужно работать сообща, поскольку именно от этого фактора зависит, насколько успешно всё пройдёт. Если мы будем продолжать помалкивать, то вряд ли из этого выйдет толк.
- Кончай строить из себя обиженную девицу. Будь мужчиной, в конце концов!
- Ты намекаешь, что я им не являюсь? - на вопрос Дмитрия я лишь выгнула бровь дугой. - Хм, мне это воспринимать как положительный ответ?
- Белозёров, кончай играть в блондинку, которой ты вовсе не являешься. Я тебе ясно дала понять, что ты ведёшь себя, как баба. Алё, гараж, будь мужиком, мать твою!
- Не вмешивай сюда мою мать! - разозлившись, выкрикнул он что есть мочи и резко схватил меня за руку с такой силой, что я ощутила каждой клеточкой длинные тонкие пальцы, с каждой секундой впивавшиеся в кожу всё сильнее и сильнее.
Причём тут моё тело?
Лучше бы мозг выносил, чем физически причинял неудобства.
- Ай, пусти! Мне больно! - я попыталась вырваться.
Бесполезно. Дмитрий не хотел освобождать меня так быстро. Его темные глаза пристально наблюдали за моими попытками освободиться из плена. Я готова была зарычать от злости: Белозёрова сложившаяся ситуация не то что забавляла, он наслаждался этим.
Ему нравилась моя беспомощность.
Доминант хренов, я убью тебя!
Мне захотелось выцарапать ему глаза, что я, в принципе, и попыталась сделать, швырнув арбалет и сумку на землю. Дмитрий молниеносно перехватил мою вторую руку, даже не дав приблизиться ей к лицу. Каким-то странным приёмом он сжал мои запястья, подавляя возможные сопротивления. Я не ощущала собственных рук, они онемели, пребывая в оцепенении. До крови закусив губу, я подавила рвавшийся наружу рык, но не оставила попыток освободиться. Всё внутри меня закипало от злости. Не сказать, что физически я ощущала боль от захватов Дмитрия, - его пальцы аккуратно и бережно, но в то же время сильно удерживали меня в плену - скорее мне было хуже в духовном плане.
Это был удар ниже пояса: моё хвалёное эго просто-напросто этого не переживёт.
- Отпусти меня. - в карих глазах отразилось чёткое "нет". - Пожалуйста. - взмолилась я.
Чего он хочет? Чтобы я упала перед ним на колени и взмолилась о пощаде?
Это будет означать, что я признаю собственную слабость, что я жалкая.
Пфф, да никогда в жизни!
- Какая мне выгода от того, что я отпущу тебя? Я ведь знаю тебя, пусть не блестяще, но достаточно хорошо. Предугадать, что произойдёт вследствие довольно просто. Ты либо снова начнёшь обсыпать меня бранью, либо поколотишь, а я ни того, ни другого не хочу.
- Ты ведь не собираешься меня вечно так держать? Рано или поздно я получу свободу. Долго удерживать меня тебе не удастся. - привычная ухмылка заиграла на губах.
Я уже предвкушала скорое освобождение. С минуты на минуту.
- А мне и не нужно делать это вечность. Я просто хочу, чтобы ты поняла, усвоила урок, так сказать.
О чём это он? Что за хрень на этот раз?
- Какой урок?
- Научись уважать людей, что окружают тебя, в данный момент это касается меня. Хоть чуть-чуть. И жить и тебе, и мне станет проще.
- Твоя лабуда в стиле " я-старше-и-умнее" вгоняет меня в тоску. Сколько тебе лет, что ты тут качаешь свои права?
- Мне 24. И это не "лабуда", как ты выразилась.
- Серьёзно? А ты большой дядя, как я посмотрю. - я окинула его оценивающим взглядом, словно изучая музейный экспонат, и вызывающе присвистнула. - Я люблю таких.
Дмитрий побледнел, но даже виду не подал, сохраняя скептически настроенное выражение лица.
- Роза, прекрати паясничать.
- Да ладно тебе, Беликов, скромничать. Тебе ведь понравилось целоваться со мной. Разве нет? Только честно.
Его бесило, что мне так легко удалось раскрыть все карты. В один миг.
- Чушь - это то, что ты сейчас несёшь. Не хочешь сознаваться, обойдусь как-нибудь без твоего жаркого признания. В конце концов, в этой дыре считается нормальным чувствовать что-то к человеку, рядом с которым тебе приходится сосуществовать. От этого никуда не деться. Так что предупреждаю заранее: держи своё похотливо-кобелиное желание при себе. Иначе я двину тебе. По яйцам.
Видимо, я окончательно добила Дмитрия, потому что его хватка вокруг запястий ослабла. Брезгливо тряхнув руками, словно испачкавшись в грязи, он не проронил ни слова. Весь его внешний вид так и сквозил отвращением. Ко мне.
Ох, больно ты мне нужен, кобель недотраханный!
Подняв с земли разбросанные вещи, я возобновила брожение по лесу в поисках дичи. Белозёров, как и ожидалось, не бросился наутёк, обратно в особняк, он следовал за мной, сохраняя дистанцию. Предусмотрительный.
Самое интересно, что желание побить его отпало. Выговорив наболевшее, я облегчила свою душу. Не люблю скрывать правду от людей, особенно когда они напрашиваются. Внезапно до моих чувствительных ушей донесся какой-то шорох, постепенно перераставший в полноценный шум по мере того, как я приближалась к его источнику.
Поляна.
Я была быстра, но в то же время осторожна. Не думаю, что меня услышали. А вот Белозёрова, который топал, как медведь, поднимая на уши весь лес, вполне могли приметить. Но, к моему глубокому облегчению, никаких признаков того, что с поляны дали дёру, не обнаружилось. Дмитрия не то что не услышали, о его существовании даже не подозревали, что играло мне на руку.
Кто бы это ни был, но он либо глухой, либо тупой.
Точно не дичь.
Схоронившись в траншеи, полумесяцем опоясывавшую поляну, я начала прислушиваться к доносившимся звукам, постепенно приобретавшим форму.
Слова.
Человеческая речь.
Какого хрена?
На лице Белозёрова отразились те же самые эмоции, что и на моём.
Ну, хоть в чём-то мы солидарны.
Кивком указывая на поляну, я приставила к виску палец и покрутила им.
Может, у нас фантазия разыгралась слишком бурно? Типа массовых глюков?