Сегодня мне исполнилось 19 лет. Это был первый день рождения, который я отмечала не дома. После смерти отца, моя беззаботная мать поспешила выйти замуж за влиятельного албанского дельца, родить ему сына, а меня отправить в Швецию к тетке Инне - сестре отца. Стоит ли говорить, что жизнь с теткой была не лучше жизни с вечно отсутствующей матерью? Впрочем, теперь я не держу зла ни на одну из них, ведь сегодня, в день моего рождения, мне посчастливилось встретиться с НЕЙ. Сегодня, в вестибюле отеля "Готика", где моя тетка управляет персоналом, я лицом к лицу столкнулась с Лени. Лени Свенгрен, вокалисткой молодой, но очень перспективной шведской группы "Case of Space". Она была одна - без сестры Конни, брата Ханса, друга семьи Ульриха, кого бы то ни было. Одна. И она улыбалась, хотя, кроме меня, ее никто и не заметил.
- Добрый день - улыбнулась я ей в ответ, хотя на Готеборг уже давно спустился вечер. Улыбнулась и оцепенела. Нет, не оттого, что встретилась со знаменитостью, а оттого, что нордическая красота этой женщины, словно удар молнии, поразила меня. Я не могла сдвинуться с места. Отель был полон людей - я загородила проход. Лени улыбалась. Казалось, ей было наплевать, что мы мешаем людям пройти, что они, быть может, все спешат на деловые встречи или просто-напросто хотят отдохнуть после насыщенного впечатлениями дня... Ей было наплевать, что пожилой швейцар просил ее пройти в холл и не загораживать проход, и уже не ждал от нее чаевых. Ей было наплевать на все. Для этой дерзкой блондинки время как будто остановилось. Она смотрела на меня и улыбалась.
- Анн! Анн! Куда ты, черт возьми, запропастилась? - истошный вопль тетки Инны мгновенно вывел меня из ступора, и я была вынуждена снова идти работать за двоих, дабы моя тетя успела обзвонить всех своих подруг и посмотреть любимый сериал "Голливудские жены" в служебном номере. Злясь на нее за то, что она прервала мой прекрасный миг, и на себя за свою покорность, я направилась в конец вестибюля, где моя тетя уже была готова выплеснуть на меня очередную порцию гнева и недовольства.
- До скорой встречи!
Я обернулась. Но Лени уже покинула здание.
Проведя последующие три часа в компании недовольных постояльцев и вульгарных горничных, я не кляла себя за то, что не успела вышмыгнуть из отеля, дабы хоть немного перекусить в ближайшем кафетерии. Меня согревала мысль о том, что скоро я, возможно, снова увижу Лени. И снова утону в ее нереально зеленых глазах.
Нет, я не была лесбиянкой. Никогда. Дома - в Варшаве - у меня были друзья, большинство из которых были парнями. Я даже встречалась с некоторыми из них, влюблялась, писала стихи, прогуливала уроки в гимназии, тайком от родителей бегала ночью с ними на дискотеки. Короче говоря, вела обыкновенную жизнь обыкновенной девушки. И никогда не грезила о знаменитостях. Но никто из симпатичных мне парней за всю жизнь не вызывал у меня и доли такого невыразимого чувства душевного смятения, как Лени за мгновенье, когда в моей голове прозвучал ее прекрасный грудной голос:
- До скорой встречи!
О Лени, Лени! Когда же мы встретимся снова? Не знаю, что я скажу тебе при встрече, поприветствуешь ли ты меня, или же просто будешь смотреть на меня и улыбаться? А может... Ты придешь в отель не одна... Нет, нет, не дай Бог! Хотя, смею ли я говорить о Боге, совершая смертный грех - влюбляясь в женщину? О нет... И почему она обратила внимание именно на меня? Ведь в Готеборге, да и во всем мире полно парней и девушек, мечтающих хотя бы на миг встретиться с ней глазами... А что, если она со мной просто попрощалась? И уже обо мне не помнит, погрузившись в дела... Она же, как-никак, звезда!
Ладно, подумаю об этом завтра. Если сегодня мне все же удастся заснуть.
4 октября 1994
Едва открыв глаза, я сразу вспомнила о Лени. И блаженно улыбнулась. Но, как только я посмотрела на часы, улыбка сменилась постным выражением лица: уже полвосьмого, а значит, скоро сюда забежит моя тетя, и обрушит на меня гневную тираду, почему я - эдакая лентяйка - до сих пор не начала помогать ей, старой больной женщине, вынужденной работать как вол, дабы прокормить себя, да еще и меня, хоть я ей не дочь. И, хотя, Инне Камински всего сорок лет, на здоровье ей жаловаться грех, ее содержит бывший муж, а работает она, чтобы не сойти с ума от скуки, я все же не рискнула искушать судьбу, и ровно в восемь была на ресепшене.
По всей видимости, тетка Инна еще спала, или же пила кофе, и я радовалась, что никто не донимает меня рассказами о том, какой ее бывший муж жмот, как тяжело нынче живется умной польской женщине, и как поразительно ее (откровенно говоря, весьма сомнительное) сходство с голливудской актрисой Фаррой Фоссет. Я даже не злилась на постояльцев, которые постоянно что-то от меня хотели, как будто не зная, что для тех или иных услуг существует горничная, белл-бой, дежурная по этажу или портье. Всем почему-то хотелось поделиться своими проблемами именно со мной. А вот я своей проблемой ни с кем делиться не хочу. Я, кажется, люблю Лени, и это никто не должен знать, кроме нее самой и моего дневника.
Между тем, наступил полдень, а Инна все не выходила. Я уже начала волноваться - это было так несвойственно для нее - находиться одной столько времени... Я уж было хотела послать за ней белл-боя, но вдруг... Как гром среди ясного неба! Из лифта вышла Лени. Снова одна. И снова великолепна. Стоит ли говорить, что я об отсутствии тети я уже не думала?
Я замерла. Грациозно, словно кошка, шла эта женщина по направлению ко мне. И улыбалась. Казалось, она уже давно знала, что я здесь буду.
- Здравствуй, Анн. - Спокойно произнесла она, снова сводя меня с ума своей улыбкой.
- Здравствуй... - с трудом выдавила из себя я. - Откуда ты знаешь мое имя?
- Ты племянница хозяйки, фру Камински, ведь так? Вы похожи...
Впервые я искренне радовалась сходству с тетей, причем, не задумываясь, так ли это на самом деле или же просто комплимент в мой адрес, за которым может стоять просьба заказать такси до ближайшего концертного зала или что-нибудь в этом роде. Но Лени, как оказалось, совсем не страдала звездной болезнью, и имела, судя по всему, совсем другие мотивы.
- Не хочешь со мной пообедать? Я знаю неплохое кафе.
- Пообедать? Но сейчас время ленча...
- Но в Польше же в это время обедают, ведь так?
- Вообще-то немного позже...
Наплевав на отель и тетю, я пошла обедать с Лени в кафетерий напротив. Признаюсь, была искренне удивлена ее познаниями в иностранных языках, включая польский... Она рассказала мне о том, как училась на преподавательницу, пела в церковном хоре с сестрой Конни, пока брат Ханс и друг семьи Ульрих не предложили создать поп-группу, о своем парне по имени Снорри, который был против ее выступлений, и которого, она впоследствии бросила, о матери Брунгильде, об отце Юргене, который был тяжело болен, но всячески поддерживал детей во всех их начинаниях,...о желании быть моделью, о недовольстве длиной своих ног... Она, казалось, готова была рассказать о себе и о своей жизни все...
К нам подошел официант по имени Рич, по всей видимости, ее знакомый, и попросил ее подойти к телефону. Звонил Ульрих. Они говорили примерно пять минут, после чего Лени вернулась за столик и улыбнулась Ричу:
- Запиши все на мой счет.
Я не возражала. Не потому, что понимала, что у знаменитости есть возможность заплатить за нас обеих, а потому, что, когда она говорила, я не могла ничего возразить. Я просто слушала ее прекрасный низковатый голос.
- Я сказала Ули, что я с Зэлом - снова обратилась она к официанту, - Выдашь меня - убью.
Рич подмигнул ей:
- Свенгрен, ты же знаешь, я завтра еду в Рим. И мне совсем не до этого.
Лени расплатилась с ним, и он ушел, напевая себе под нос нечто на итальянском языке.
- Мы собираемся работать над новым альбомом... Ули, Ханс и Конни уже написали несколько песен... - сказала она, отпив пару глотков холодного пива. - Хотят, чтобы и я присоединялась...
- А ты разве не хочешь? - поинтересовалась я.
- Я пробовала писать песни, но шедевров у меня не получалось. - засмеялась она. - Все не было вдохновения...
- А может, ты просто не любила?
Честно говоря, я сама от себя не ожидала, что это скажу, но как-то вырвалось...
- Может... Но теперь я, к счастью, знаю, о чем будет моя первая песня.
Я от удивления поперхнулась кофе. Лени слегка постучала меня по спине и начала тихонько петь:
I'm talking about you
Cause you've been teasing me
I'm talking about it
Cause you are bad right through
Stay with me, and I shall want
No other love
Stay with me another love another lie
Это было так проникновенно... Она смотрела мне прямо в глаза, гладила мою руку, показывая, что я являюсь ее вдохновением, что нужна ей не меньше, чем она мне, хоть все это и было похоже на бред...
Stay with me, and I shall want
No other love
you were talking so sweet
but you were touching and teasing...
Затем Лени слегка пододвинулась ко мне, желая слиться со мной в поцелуе, но я отстранилась.
- Ну, хватит, Лени. Здесь полно народа.
- А мне плевать на всех. Ты нужна мне, Анн. Я всю ночь не могла уснуть, думала о тебе, о той нашей случайной встрече... - Она снова попыталась поцеловать меня, но я встала со стула.
- Нет, Лени. Тем более, я уже опаздываю. Спасибо за все, желаю удачи с новым альбомом. - И я направилась к выходу.
Но белокурая бестия перегородила мне дорогу.
- Я никуда тебя не отпущу.
- Что? Я очень тебе благодарна, но всему есть предел. Мне, правда, пора.
- Я договорилась с твоей тетей. Заплатила ей, чтобы она уехала по магазинам. На целый день. Сказала, что ты без нее справишься, а ей же надо выглядеть как эта... ну как ее... Фарра Фоссет!
Ах вот где пропадала моя тетя!
- Что тебе нужно, Лени?
- Я люблю тебя, Анн. С первого взгляда. Со мной никогда такого не было. Не оставляй меня.
- Я тебе не верю.
Не знаю, как мне это удалось, но я оттолкнула любимую женщину, и вышла из кафетерия. Лени последовала за мной. Вместе мы зашли в отель.
- Не знаю, что у вас, шведок, на уме, но я не лесбиянка! И не девочка по вызову! - выпалила я так, что идущие впереди люди обернулись, а весьма флегматичный швейцар прошептал: "О, черт подери!"
Лени, видимо, побоялась испортить репутацию, и отошла в сторону. А я стремглав понеслась к лифту...
Закрывшись в своей комнате, я упала на кровать, и долго рыдала, уткнувшись лицом в подушку.
5 октября 1994
Мазохистка. Тоже мне, Мама римская! Как я могла уйти от такой женщины? Я ненавижу себя. Я ненавижу свою тетку, которая купилась на какую-то тысячу крон, оставив меня с этой обольстительницей? Как болит голова... Черт, уже восемь часов! Инна убьет меня, непременно убьет...
Не убила. Дорогой Дневник, ты себе не представляешь, что было дальше... Я спустилась вниз, мысленно готовясь к изрядной взбучке за вчера и сегодня, и увидела премилую картину: тетка Инна взахлеб рассказывала Лени о том, как ей повезло с племянницей. Обе смеялись. А мне стало дурно.
- А вот и моя Анни! - приторно защебетала Инна, едва увидев меня. - Смотри, кто к тебе пришел!
Клянусь, за все девятнадцать лет моей жизни Инна никогда не была со мной так ласкова!
Лени снова улыбнулась.
- Фру Камински, мне было очень приятно с вами побеседовать, но можно мне на пару слов вашу племянницу?
- Конечно, хоть на весь день...
Меня чуть не стошнило. Когда же тетка отошла, я схватила Лени за руку и потащила к лифту.
- О Боже, Анн, не знала, что ты такая страстная! - воскликнула Лени. - Я и не думала...
- Да уж, не думала...
Едва двери лифта сомкнулись, я нажала на stop.
- Итак, фрекен Суперстар, признавайся сейчас же - что ты задумала? - схватила я ее за грудки. - И почему вы с моей тетей решаете, что мне делать, как будто я вещь???
Лени побледнела, и замотала головой:
- О нет, нет, все не так...
- А как? - прижала я ее к стене. - Как? Ты думаешь, если ты известна, то можешь помыкать мной, простой смертной?
- Я люблю тебя, Анн. - Только лишь сказала Лени, и заплакала.
- Я тебя тоже... чертова шведка! - я заплакала вслед за ней, не заметив, как ее руки медленно обвились вокруг моей шеи... Мгновенье спустя, она уже целовала меня в губы так страстно, как ни один парень не смог бы... ни одна девушка... никто.
Я ответила ей не менее жарким поцелуем.
- Анни...
- Что, любимая?
- Там люди... Им нужен лифт.
Рассмеявшись, я нажала на go.
Выйдя из лифта, Лени направилась на встречу с Ларсом Фредрикссоном - продюсером "Case of Space" -, обговорить ее планы относительно сольных песен, а я вернулась к своим прямым обязанностям - на ресепшен.
Я ждала ее до самой ночи. Но она так и не появилась. Наверное, много работы... Хоть бы с моей милой ничего не случилось! Я ведь так люблю ее. Да и она меня, наверное, тоже любит.
С этими мыслями я и отправилась спать.
6 октября 1994
В шесть утра меня разбудил негромкий стук в дверь.
- Кто? - равнодушно спросила я, приоткрыв один глаз.
- Лени.
Услышав вожделенное имя, я подорвалась с кровати. Лени стояла на пороге с букетом ярко-красных роз - немного уставшая, но безумно красивая...
- Я ждала тебя почти до утра... - прошептала я, глядя на это прекрасное зеленоглазое создание.
- Мы записали "Stay With Me". Ну, помнишь...? Ту песню, что я тебе напела в кафетерии... Всем очень понравилось... - говорила она чуть дрожащим от волнения голосом. - Это тебе...
Я вдохнула пьянящий аромат цветов.
- Лени, они...
Но Лени не дала мне договорить, прильнув ко мне, и начав целовать мои глаза, шею и губы.
- Такие, как ты... - прошептала я, обнимая ее стройное тело. - Чертова ты шведка...
- Ты хочешь послушать мою песню? Она посвящена тебе...
Еле сдерживая порыв своей страсти, я кивнула головой. Лени вытащила из сумочки кассету, вставила в отельный магнитофон и нажала на play.
И, наконец, зазвучал ее голос... Клянусь, я никогда ТАК не восхищалась пением. С первых аккордов это была не песня, а гимн любви, симфония нежности... Я и раньше любила слушать песни "Case of Space", но такого я не ощущала прежде никогда. Лени не просто солировала, она рассказывала о нас, о нашем внезапно вспыхнувшем чувстве... Признаюсь честно, если бы мне пришлось выбирать между счастливой семейной жизнью с посредственным мужчиной и неразделенной любовью к ТАКОЙ женщине с одной лишь возможностью слушать ее прелестные песни, я бы без колебаний выбрала второе...
Darling you were looking good
when you came to me
And asked for a dance
And I said "We can dance"
Felt like a queen
Swedish summer nights are hot...
And the trees can talk
we lay on the grass
So easily, so blessed
Whispers in blindness
And I didn't hold you back
На припеве я, не удержавшись, схватила ее за запястья и, повалив на кровать, принялась целовать ее прекрасное лицо, шею, волосы, руки... Сейчас эта звезда плакала от радости и отвечала на мои поцелуи...
- Знаешь... - исступленно шептала она, принимая мои ласки - я никогда не хотела быть певицей... я просто хотела петь... любить, и быть любимой...
Stay with me, and I shall want
No other love
Stay with me another love another lie
Stay with me, and I shall want
No other love
you were talking so sweet
but you were touching and teasing
- Ты будешь, любовь моя... Клянусь жизнью, ты будешь! - отвечала я ей, не помня себя от безграничного экстаза, который мне дарила эта совершенная во всех отношениях женщина.
7 октября 1994
На следующий день я, вдрызг разругавшись со своей теткой, переехала в "люкс" к Лени Свенгрен. Она пообещала с этого времени брать на себя все мои расходы. Сначала это меня немного смутило, но потом я поняла, что назад пути нет, да и если бы он был, я все равно бы предпочла остаться с любимой женщиной. У которой, как выяснилось позже, было огромное количество фобий.
- Я боюсь толпы, большого скопления народа... - призналась она мне, когда мы лежали в джакузи. - Боюсь открытого пространства...
- И поэтому живешь в отеле? - спросила я, улыбаясь, не понимая всей серьезности проблемы.
- Нет, Анни, я не могу жить дома... - дрожащим голосом, чуть не плача, продолжала она. - К нам постоянно приходят люди, многие из них родом из моего детства - друзья и деловые партнеры отца и Ханса... Которые считали меня дурнушкой, а Конни красавицей... А теперь они удивляются, как же я так расцвела и... научилась петь, смеются, фотографируют... А родные думают, что, раз я уже взрослая, заступаться за меня не нужно... А Фанаты... Они тоже предпочитают Конни, я знаю! Она более раскованная, а я...
- Лени, дорогая... Зато она не так чувственна, как ты!
- А здесь в отеле... Меня мало кто знает... И здесь ты... Мне хорошо с тобой. И больше мне никто не нужен! - она разрыдалась, прижимаясь ко мне. Тушь растеклась маленькими черными струйками по белоснежному лицу. Я попробовала умыть ей лицо, но она не унималась:
- Анни, мой отец болен... А я не могу находиться в одном помещении с тяжело больным... Хотя они с мамой столько для меня сделали...
- Лени, я прошу тебя, успокойся, а то с тобой будет истерика...
- Я не люблю людей, мне нужна только ты, я останусь с тобой....