После того как Игорь, словно подорванный сбежал из моей квартиры прошло около недели. Я не знала, что и думать. Вспоминая тот вечер, я мгновенно начинала чувствовать вкус его губ на своих, горячие ладони на своём теле, от этого становилось жарко и мутилось в голове. Я не понимала, что произошло. Почему он так спешно ушел, бормоча что-то про то, что у него много дел? Почему не смотрел в глаза, когда мы с ним встречались? Что я сделала не так?
Точнее я отлично знала, что не стоило его целовать. Это же Игорь! Как я могла на это купиться? Но главное зачем это было надо ему, не мог же он в самом деле заинтересоваться мной, захотеть меня. Я была на сто процентов уверена, что, не смотря на его помощь, я для него даже сейчас, будучи его руководительницей, оставалась невидимкой, серой мышью. Да он вырос и больше в нём нет той детской жестокости, что присуща успешным деткам, но совершенно не похоже, что я стала чем-то значимым.
После второй встречи, когда он отвёл глаза я решила, что пошел бы он, к лешему! Да случилось минутное помутнение, ну и ладно, больше нас жизнь никак кроме как на работе пересекать не будет. После этого стало легче не обращать внимание на нарочитое пренебрежение, да и почему оно должно меня волновать? Кто он вообще такой? В моей жизни он точно никто!
Сегодня я решила задержаться, на завтрашний вечер была назначена серьёзная встреча, а с утра пораньше мне надо было бежать к Алиске в сад, потому что воспитатели затеялись с утренником. Хорошо, что утром, а то я бы и не знала, как выкручиваться, всё же вечно решается в последний момент. Отлично помню, как весной, я, с пеной у рта, неслась со встречи на детское представление, даже опоздала, но к выступлению дочки успела. Да, моё дело было для меня очень важно, но и дочь была самым святым, что было в моей жизни. Я хорошо помню, как каждый раз ждала свою маму на всех праздниках, а она не приходила и как было от этого больно и обидно, как фальшиво улыбались воспитатели и учителя, стараясь меня подбодрить и бормотали что-то про то, что, наверное, у моей родительницы много работы. Знала я её эту работу, но всё равно ждала и верила, даже на выпускном, хотя нет, тогда только ждала, но не верила. Помню я даже купила матери платье, надеясь, что, хотя бы в этот день, она побудет со мной...
Я всегда поражалась себе, головой понимала, что за фрукт моя мать, что мне не стоит ждать от неё ничего, но всё равно верила, надеялась, ждала и любила её. За что? Не знаю. Все эти чувства начали притупляться только в институте, но совсем искоренить надежду, что она когда-нибудь всё же заметит, оценит то чего я добилась, убить не получалось.
В дверь постучали, когда я настойчиво пыталась отключится от этих нерабочих мыслей и погрузится в подготовленные для встречи материалы:
- Войдите, - кто бы это мог быть, время позднее, многие уже разбежались по домам.
Глаза я подняла, когда дочитала фразу которой пыталась проникнутся. Прислонившись спиной к двери стоял Игорь, он словно отрезал сам себе путь к отступлению. Я вскинула бровь, это интересно, что он от меня хочет? Неужели набрался наглости и решил попросить скостить долг за жаркий поцелуй. Во мне проснулась циничная бизнес леди.
Он молчал и прожигал меня глазами. Этот взгляд... От него бежали мурашки по спине, а губы мгновенно пересыхали, заставляя инстинктивно облизнуть их. После этого моего движения мужчина шумно вздохнул и наконец двинулся в мою сторону. Это было словно в замедленном кино, он делал шаг и останавливался, а потом делал ещё один, его грудь ходила под пиджаком, будто он усиленно занимался спортом перед тем как прийти сюда, руки сжаты в кулаки, словно он боялся передумать, но глаза... Они говорили, что он не передумает и не уйдёт, в глубине этих чёрных ночей-очей, бушевал пожар сжигая не только его, но и меня.
Игорь обошел стол, облокотился задом на него, с этого непостижимого мужчины будто слетела вся нервозность, остался только омут во взгляде, не отпускающий и затягивающий:
- привет, - его хриплый голос, наждаком прошелся по накалившейся тишине комнаты, заставляя вздрогнуть.
- привет, - ответила я, мои собственные связки наотрез отказывались слушаться, хрипя и шипя.
- красивая, - он кончиками пальцев коснулся моей щеки. Я замерла словно напуганный зверёк, боясь пошевелиться и спугнуть. 'Так нельзя!', вопил внутренний голос, но его слушать не хотелось. Сейчас были только я и Игорь и мы грезили лишь об одном, - ни о чём думать кроме тебя не могу...Наваждение какое-то! Сознайся ты же подмешала приворотное зелье в чай, - он пытался шутить, но мы оба понимали, как глупа эта попытка разрядить обстановку.
Он взял меня за руку и потянул к себе, я подалась вперёд, вставая и тут же оказалась в крепких горячих объятиях.
- с ума схожу... - пробормотал он, утыкаясь носом в мою шею и шумно втягивая воздух.
Его губы скользнули по ложбинке, словно будя моё тело, которое тут же подалось сильнее к нему и вздрогнуло. Я словно бы смотрела на это со стороны и в то же время была внутри себя и ощущала, как всё в моей тушке подрагивает, как хочется его обнимать, трогать гладить. Руки робко скользнули вверх по его спине. Она была мощная, надо же, неужели он начал заниматься спортом... всего несколько месяцев назад он был, как и многие мужчины его возраста рыхловатым и оплывающим, сейчас же я чувствовала, как под рубашкой напрягаются мышцы, в том месте где я касаюсь.
Он со сдавленным полу рыком, полу вздохом прильнул к моим губам, и я тут же почувствовала, как его требовательный язык проникает ко мне в рот, зажигая во мне сумасшедшее пламя страсти. Его руки голодно шарили по мне, да и я не отставала. Мне хотелось этого мужчину, всего!
Оторвавшись от моих губ, он начал лёгкими поцелуями покрывать мне лицо, спускаясь к шее, а потом в ложбинку, открывавшуюся в вороте блузки. Его руки коснулись моей груди, сминая тонкую ткань кофточки, слегка сжимая и заставляя тихо всхлипнуть от удовольствия. Это словно было для него сигналом, он, путаясь, начал сражаться с маленькими пуговками, сдерживающими последний оплот приличия - моей одеждой. Как только ему открывался новый участок груди он тут же покрывал его поцелуями, побуждая меня выгибаться на встречу его губам. И вот я стою перед ним, в одной юбке, блузка небрежно отброшена на стол, а он отодвигает меня от себя и голодными, жадными глазами оглядывает:
- какая ты... сладкая... как мороженное, - он бормочет тихо, но я слышу и от того как он это говорит, какой у него голос, у меня окончательно срывает крышу, я судорожно начинаю раздевать его, мне хочется прижаться к нему всем телом, кожа к коже, ощутить какой он горячий, как его жесткие волоски слегка щекоча покалывают, меня просто трясёт от этого желания, он же пытается расстегнуть мой лифчик и не находит сзади застёжки. На секунду мне становится смешно, от того какое у него удивленное лицо и я помогаю ему справиться с этой частью своего гардероба, расстёгивая замочек спереди, между двумя чашечками. От вида моей обнаженной груди он на секунду замирает с открытым ртом, но в следующий момент приникает к ней, не давая мне возможности до конца справится с его рубашкой. Его губы захватывают и втягивают мой сосок, тогда как другая рука нежно, но властно сжимает вторую полусферу. Я выгибаюсь с негромким стоном, желая, чтобы он никогда не останавливался, и он прижимает меня за талию, ближе к себе, аккуратно сжимая зубами, пленённый его губами сосок. От этого, казалось бы, незначительного действия, из моих лёгких будто вышел весь воздух. Я задыхаюсь, но от того как мне хорошо, я не могу вздохнуть. Он сжимает пальцами другой сосок, а я подаюсь бёдрами вперёд, мечтая избавится от остатков нашей одежды и ощутить его внутри. Это какое-то сумасшествие, но мне дико нравится.
Взяв себя в руки, если так можно это назвать, я нетерпеливо дёргаю его рубашку из-за ремня брюк, и непослушными пальцами всё же справляюсь с пуговицами. Игорь не останавливаясь продолжая играть языком с моим соском, призывая замереть и получать удовольствие, но пламя желания говорит мне, что кайф будет не полным если я не буду ощущать его, под своими ладонями. Я тянусь к нему, сначала касаясь кончиками пальцев, горячей кожи, но через пару движений, мои ладони уже властно блуждают по его торсу иногда сжимаясь, от приливов удовольствия. Игорь оторвался от моей груди и сейчас прокладывал дорожку из лёгких поцелуев, вверх, по шее обратно к губам, но теперь сосками завладели оби руки. Его пальцы то сжимали, то слегка тянули, то вдавливали, даря какое-то странное, ни с чем ни сравнимое удовольствие. Я тихо застонала, это звук подхлёстывает мужчину крепко сжать меня в объятиях притянув к себе.
Звонок телефона обрушивается словно ушат ледяной воды, заставив отскочить нас друг от друг будто кошек. Мы ошалело оглядываемся, я с трудом соображаю, что происходит и наконец снимаю трубку:
- Алло, - голос у меня хриплый, будто я накануне объелась мороженного и подрагивает, а я надеюсь, что абонент этого не слышит.
- Мария Степановна, Колесников, сейчас звонили на счёт поставки оборудования, у нас проблемы, там состав застрял на таможне, и мы можем сорвать все сроки закрытия месяца. Иванов связывался с заказчиком, предлагая заменить сумму по оборудованию другими работами, но там пуско-наладка тогда едет. В общем на уровне замов решать не получается без санкции.
- хорошо Никита, завтра с утра буду связываться с подрядчиком, - пока зам по строительству отчитывался, я начала приходить в себя, с голосом, по крайней мере, я точно справилась, - но ты сам понимаешь мне нужны развернутые предложения с цифрами, так что вызывай народ пораньше, к 9:30 мы должны быть готовы к разговору.
- Понял.
Я положила трубку. Мои руки тряслись, и я боялась поднять глаза и увидеть Игоря. Что я скажу? Глубоко вздохнув я всё же посмотрела туда, где он стоял пару минут назад. Его не было. Если б не моя блузка и лифчик сиротливо лежащие на краю стояла я вообще подумала, что сошла с ума. Он опять сбежал, оставив меня в растерянности. Что происходит? Во-первых, что происходит со мной? Почему стоит этому мужчине приблизится ко мне я теряю голову? Почему я иду на все эти сумасбродства? А во-вторых, почему он каждый раз сбегает? Что творится у него в голове?
Игорь
Я хотел просто я ней поговорить, объяснить, что в моих планах не было набрасываться на неё у неё дома, но вышло всё ещё хуже. Стоило мне оказаться с ней наедине у меня опять сорвало крышу. Я мог думать только о том, как хочу её, каковы на вкус её губы, какая она на ощупь. Теперь я это знал, но стало ещё хуже. Когда зазвонил телефон, мы словно очнулись, и я не смог ничего лучше придумать, чем сбежать. Я не мог ничего сказать в своё оправдание. Я стоял, прислонившись спиной к её двери и слышал, как она положила трубку. Как ей, наверное, неудобно, а что она подумает обо мне? Да я и сам о себе был дерьмового мнения. Я ощущал себя даже не мальчишкой, а незнамо кем. Никогда я не чувствовал себя так рядом с женщиной, я всегда был уверен в себе, знал, что делать, а тут терялся.
Вечером, заслышав стук её каблучков я отлучился с поста, якобы в туалет. Мой напарник уходил через час. А утром я умудрился сменится до её приходя. Машка, что ж ты со мной делаешь?
Я несколько часов крутился в кровати не в силах заснуть, а когда пришел сон мне снилась мама. 'Игорек, кто же так ухаживает?' говорила она. Мне снился тот наш разговор. Мне было лет пять, а может шесть, я ходил в садик и моей душе не давала покоя девочка Катя. Сейчас я не мог вспомнить ничего из её внешности кроме красного платья в белый горох и шикарная, толстенная коса, она-то и покорила моё воображение. В тот день маме пожаловалась воспитательница, что я затерроризировал девочку, дергая за косу. Дома мама усадила меня на кровать и спросила:
- Тебе нравится Катя? - я засопел как паровоз. Я даже себе не признавался в этом, а уж говорить с мамой, - Игорек кто же так ухаживает? Если нравится девочка её надо защищать, угощать чем-нибудь вкусным и тогда она обратит на тебя внимание, своим поведением ты вызываешь только ненависть. Когда станешь постарше, надо дарить цветы, провожать домой, помогать нести тяжелую сумку. Ты мужчина, ты сильнее ловчее, ты должен заботится и баловать ты девочку, а в последствии девушку которая тебе будет нравится. Завтра я дам тебе конфеток, и ты угостишь Катю.
Полученные на следующий день конфеты я съел сам и из угла смотрел на свою симпатию и корил себя в жадности, но за косу больше не дёргал. А на следующий день сам попросил у мамы сладости. Их я запомнил на всю жизнь, это были две конфетки 'мишка на лесоповале', дефицит в те времена, одну я съел сам, а вторую отдал Кате. Как горели удивлением и удовольствием её глаза! Она сунула конфетку в карман, чмокнула меня в щёку и убежала. А я стоял как громом пораженный и не верил своему счастью.
Проснулся я под вечер, а в голове крутились слова 'Игорек, кто же так ухаживает?'. Действительно кто? Совсем я одичал за последние годы. Надо сказать, что и с женщинами у меня был напряг, те, которые мне нравились, красивые, ухоженные, хотели кавалера с деньгами, а простушки не занимали моё воображение. Наверное, я был избалован мамой, она всегда хорошо выглядела, даже когда ушла с работы её утро начиналось с косметической маски, легкого макияжа и укладывания волос, только в те пол часа её можно было увидеть такой, какой создала её природа. Нет, мама не накладывала на себя тонны штукатурки, сейчас я знал, что это стиль назывался натуральным, но она скрывала все дефекты выделяя преимущества. А девочки из 'рабоче-крестьянского' сословия обычно или штукатурились словно Марфуша из 'Морозко' или не красились совсем.
Маша же была такой как я любил, ухоженной, дорогой и красивой. Научили же следить за собой, мелькнула мысль, а потом вспомнилась её мать и подумалось, что может она и в школе пыталась что-то делать, да ресурсов не было.
Побрившись я понял, что надо сделать. Быстро собравшись и кинув взгляд на часы, я понял, что успеваю. До метро правда бежал бегом, потому что бульвар умер в лапах пробки. Жахнув почти все деньги, купил огромный букет роз, ничего, гречку поем, до получки всего пару дней, и поехал к её дому. Я не сомневался, что она сегодня не будет рано, Маша редко приезжала до семи часов вечера, а то может ещё и подождать придётся.
На улице было морозно и я, побоявшись поморозить цветы, нырнул в тепло подъезда вместе с одним из местных жителей, консьержка меня уже знала поэтому вопросов не возникло. Я поднялся на седьмой этаж, сел на батарею и стал ждать. Шефиня появилась только через полтора часа, она вышло из лифта, устало потирая переносицу.
- Привет, - я тихо шагнул к ней. Глаза женщины удивленно расширились.
- Привет, - прошептала она.
- Это тебе, - я протянул букет, рука предательски дрожала, но тяжесть цветов скрывало это.
- Зачем?
- я дурак Маш, - пробормотал опустил глаза, - не знаю, что со мной творится, ты сводишь меня с ума, а уж когда рядом оказываешься и вовсе...А так нельзя с женщинами... я помню, - изо рта вылетала какая-то сумятица вместо осмысленной речи, - на меня находит, а я потом думаю, что ты обо мне думаешь и...черт! Как немой.
Сунув ей букет в руки ломанулся на лестницу, это ж кошмар какой-то, это я, который за словом в карман никогда не лез, который девушек снимал пачками... Захотелось взвыть.
- Игорь, - она успела в последний момент схватить за рукав куртки, заставляя остановится, - подожди, - я услышал, как она переступила у меня за спиной подходя ближе, но рукав не отпустила, - для меня это тоже как наваждение, когда ты рядом всё как в тумане.
Я глубоко вздохнул, пытаясь унять сумасшедшее сердце, которое колотилось как птица в клетке. Она чувствует, понимает...
Резко развернулся, выхватывая у неё букет и привлекая к себе. Какие же у неё губы! Я приник к одной, нежно сжимая своими, проникая языком в её нежный ротик. Только бы не потерять контроль, не забыться, остановится... Как же вкусно её целовать, прижимать к себе, чувствуя, как она обмирает от моей ласки.
- Машка, Машенька, - с трудом оторвался от неё и ещё крепче прижал к себе левой рукой, зарываясь носом в пушистые волосы, она была чуть ниже меня.
Мария
Я сидела на кресле поджав ноги, комнату освещал тихий, приглушенный свет торшера, в фокусе была только я и кресло всё остальное тонуло в бархатном полумраке. Отпив из чашки горячего чая и закинув в рот печенку с сыром и помидором, радостно захрустела ею. Сегодняшний день бил все рекорды оголтелости и сумасшествия. Сначала были тяжелые переговоры с подрядчиком, который не хотел идти на компромиссы, тогда как мне не нужны были штрафные санкции из-за форс-мажора, потом встреча с потенциальным заказчиком, чехарда на работе, ехала в лифте с гудящей головой. Оставалось надеяться, что дома будет тихий и спокойный вечер. Но стоило потрепанной лифтовой двери отъехать в сторону, я поняла, что дурдом продолжается. На этаже стоял Игорь с огромным букетом роз, штук тридцать не меньше, и где только столько денег взял. Я вроде бы приняла для себя решение держаться от него подальше, уж больно мне непонятно было его поведение, то он готов любить меня прямо на рабочем столе, то постыдно сбегает. Я не понимаю, что он хочет и это ставит меня в тупик. Зачем мне все эти сложности? И без них жизнь дюже сумасшедшая.
Но когда я увидела его, несчастного, словно побитая собака, моё сердце предательски сжалось, заставляя забывать об обещании данном самой себе.
- Привет, - он смотрел на меня исподлобья, словно боясь.
- Привет, - голос предательски сел, позволяя только шептать, а в груди нарастал ком.
- Это тебе, - он протягивал букет, а я боролась сама с собой, пытаясь доказать, что мне это не нужно.
- Зачем? - получилось резко, отталкивающе.
- я дурак Маш, - пробормотал он, глядя в пол, - не знаю, что со мной творится, ты сводишь меня с ума, а уж когда рядом оказываешься и вовсе...А так нельзя с женщинами... я помню, - он что-то тихо бормотал, а у меня в голове ничего не оседало, крутилась только мысль, что мне никто и никогда не дарил столько цветов, - на меня находит, а я потом думаю, что ты обо мне думаешь и...черт! Как немой!
Он пихнул мне в руки букет и попытался сбежать на чёрную лестницу, я лишь в последний момент сообразила, что он уходит и схватила его за рукав куртки.
- Игорь, подожди, - я подошла почти вплотную к нему, перед моими глазами был его затылок, а от куртки мужчины приятно, как-то по родному пахло одеколоном, - для меня это тоже как наваждение, когда ты рядом, всё как в тумане, - я зажмурилась, было страшно сознаваться.
Он резко развернулся, выхватывая у меня букет и привлекая к себе. Нежно коснулся моих губ будя во мне очередной ураган страсти. Нельзя поддаваться, бормотал внутренний голос, всё больше и больше заглушаемый шумам крови в голове. Его губы уносили все мысли оставляя лишь огненный туман, застилающий всё внутри.
- Машка, Машенька, - я чувствовала с каким трудом он оторвался от меня и прижал к груди.
Сколько мы там так стояли? Пять минут? Тридцать? Не знаю, время то ли замерло, то ли неслось с непостижимой скоростью. Одно я знала точно так хорошо, как в объятиях этого странного мужчины мне никогда не было. Машка, что ты творишь? Пыталось вразумить моё рациональное я, но вторая часть меня, растекалось лужицей у ног Игоря, балдела и не могла выдать ни одного членораздельного звука. Так хорошо мне не было даже рядом с Сашкой мелькнуло в воспаленном мозгу
- Маш я пойду? - тихо спросил он, - у меня завтра заседание.
- Заседание? - голос был хриплый и какой-то не мой. Какое у него может быть заседание? С кем он собрался заседать?
- Да... я устроился, в свободное время, в юридическую контору. Договора клепаю, иногда в суды должен ходить...это моё первое заседание... - я удивлённо подняла глаза и смотрела на него. Прямо вечер сюрпризов, - я же по образованию юрист. Вот решил вернуть квалификацию, - даже в тусклом подъездном освещении было видно, как его смуглые щёки заливает румянец. Он так стеснялся и смущался! - дело вроде ерундовое... надеюсь выиграть...
- не знала, что ты юрист, - сказала я и потерлась щекой об лацкан его куртки, - я буду держать за тебя кулачки. Во сколько заседание?
- Лучше ругай, - уже расслаблено хмыкнул он, - это привычнее. В десять утра, - и покрепче прижал к себе, позволяя снова уткнуться ему носов в край куртки
- Маш, - позвал он меня ещё через минуту, - я думаю в офисе нам надо общаться так, как и общались, иначе сплетни пойдут. Мне то плевать, а тебе не надо портить репутацию.
- у меня столь идеальная репутация, что её просто необходимо немного подпортить, - громко фыркнула я, он лишь отрицательно покачал головой. Спорить не стала, откровенно говоря я не была поклонницей выставления личной жизни на показ, у меня даже не было страниц в соц. сетях.
Это, конечно, было отдельной историей. Пару лет назад, душа начала отчаянно просить любви и родного мужчины рядом. Я, наплевав на свои предрассудки, ну как наплевав, провоевав с собой не один день, завела себе аккаунт в социальной сети и пару анкет на сайтах знакомств. По началу в первом не появлялось ни одного человек, ну не было у меня друзей, зато второе было засыпано письмами с предложением секса, от таких стрёмных личностей, что дурно становилось. Но в конце первой недели пришло письмо от интересного и интеллигентного мужчины, мы с ним долго переписывались, очень быстро уйдя с сайта знакомств в соц. сети. С ним было интересно, судя по фото он был не беден и много путешествовал, ну и профессия способствовала - он был тур агентом. А ещё в его жизни присутствовал риск, много риска, про таких экстрималов я только по телевизору видела, да в интернете читала, он прыгал с парашютом, гонял на машине, катался на лыжах только со склонов с черным знаком опасности, или как оно там называется. Мы даже начали встречаться, когда он был в Москве.
Ваня мне однозначно нравился, в нём не было той прописной и привычной красоты, которая была в Саше, скорее даже наоборот. Хищное, заострённое лицо, глубоко посаженные тёмные глаза, резкие движения сухопарого тела, но он мне нравился. Возможно потому, что был полным антагонистом отца Алисы, ни каких телячьих нежностей и предупредительности, всё чётко и жестко. Первое время это не было так заметно, но уже через месяц я чувствовала себя закованной в кандалы, нет, мне никто, ничего не запрещал, но он полностью подавлял и подчинял только своей энергетикой. Я это начала замечать и в той части жизни где он не присутствовал, я изменилась на работе, стала слабее податливее, этого нельзя было допускать, бизнес слабости не терпит, и я боролось. Наш первый и единственный секс я по сей день вспоминала с содроганием. Столько боли и дискомфорта я не испытывала даже в свой первый раз, самоё страшное было в том, что я вдруг поняла, этот человек получает удовольствие только причиняя партнёру боль, хотя сам если и осознаёт это, то пытается не замечать данного факта. Из его квартиры я бежала так, что пятки сверкали. Конечно, можно было сказать, это случайность, но отторжение от знакомств в глобальной сети появилось жесткое. А если я ни с кем не знакомлюсь, друзей у меня нет, то и социальные сети мне не нужны.
Эти размышления разгуливали в моей голове сейчас, а тогда, в крепких и горячих объятиях бывшего одноклассника мне было не до размышлений. Домой ко мне Игорь зайти отказался, мотивируя это тем, что там ему будет сложнее держать себя в руках, лишь на прощание поцеловал так, что у меня закружилась голова и пообещал завтра отметить первую победу в суде, приглашением в ресторан. Мужчина уверял, что с такой поддержкой, которая у него теперь есть, он не просто выиграет дело, он всех разгромит.
И вот я, сейчас, попрощавшись с Ниночкой и уложив дочь сидела в гостиной и пыталась понять, что же он за человек - Ершов Игорь. Я вспоминала каким он был в школе, об этом парне я не могла слова хорошего сказать. Я думала о тех редких и очень сумбурных наших встречах в последнее время. То мне казалось, что он так и остался снобом, которому женщины нужны лишь для удовлетворения плотских потребностей, то наоборот, виделся чувственным, нежным и заботливым. Кто же ты? Почему меня с такой силой тянет к тебе? Почему, стоит тебе коснуться меня я перестаю хоть что-либо соображать? Эти вопросы оставались без ответа, я знала лишь одно, как бы там ни было, я не могу отпустить его из своей жизни, я не могу забыт его губы и руки... оставалась лишь одна вероятность, что после постели мы разбежимся... если мне что-то не понравится. Такая заинтересованность впервые овладела мной, она не была похожа на влюбленность в Сашу, тут было что-то другое, немного магнетическое, чего я не могла объяснить. Она меня пугала, но на то я и была собой, чтобы не прятать голову в песок, обманывая собственное я и смотрела страху в глаза.