Неделя прошла как в тумане. Я сменил время приёма пищи, чтобы не встречаться с Айей, и все свободные часы просто лежал на кровати, стараясь ни о чём не думать, мне было сложно общаться со знакомыми, шутить и смеяться особенно от того, что внутри меня была, сильнее чем обычно, подавляющая каша из мыслей и чувств. Меня и так-то нельзя было назвать позитивным существом, а после той, недолгой, заочной встречи, я и вовсе чувствовал себя висельником. Начали снится странные, непонятные сны, от которых к утру оставалось только чувство непонятной тоски и горечи. Я множество раз порывался найти пленницу, но разум останавливал, объективно намекая, что скорее всего её уже нет в живых. Низко? Да. Мелочно? Ещё как! Мне было противно от того, что я позволял себе, так себя вести, но как не метался мой мозг, я должен был выбрать и раз за разом выбирал дочь. Мне начало беспрестанно мерещиться пение, как то, которое я слышал, когда нашел Хоуп. Хотелось выть и лезть на стену.
Мою беспрестанную рефлексию, в один прекрасный день прервал вой тревожной сирены. Отдыхающие охранники кубарем посваливались со своих кроватей и ринулись в помещение выдачи оружия. Я же вскочил и озирался по сторонам не зная, что делать. Наша комната отдыха была далеко от входа, поэтому пользы от меня было не много. В коридорах слышался топот ног и в конце концов, я решил покинуть помещение и поинтересоваться, что же там происходит, потому что любопытство пересилило нежелание путаться под ногами. Страха или какого-либо опасения за свою жизнь не было, хотя возможно и зря.
Когда я уже подходил к коридору, ведущему к главному выходу, здание сотрясло несколько взрывов, посыпались пластины, закрывающие стены и потолок, начали мигать лампы дневного освещения, задрожал пол, где-то справа послышался грохот обрушения. Вот когда стало страшно. Я как истеричная барышня рухнул на пол, прикрывая голову руками. Мне на мгновение показалось, что я снов там, в лаборатории, в которой пришел в себя, накатила паника, как я не завизжал, не знаю, желание было нестерпимое. Только через пол часа я рискнул встать, ноги подрагивали, голова сильно болела, и я пошатываясь побрёл вперёд, не очень соображая куда я иду. Очень быстро в коридорах появились командиры, распределяя, сотрудников в столовые или комнаты отдыха.
Меня загнали в столовую, и я плюхнулся на ближайший свободный стул. В голове продолжал верховодить туман, соображал я очень туго. Ужас от взрывов не отпускал меня. Очень скоро в столовой появился тот самый капитан, с которым я столкнулся пару дней назад. Он запрыгнул на стол и зычным голосом начал.
- Внимание! Дорогие друзья! У нас случилось форс-мажорное обстоятельство! На наш мирный и спокойный исследовательский центр напали повстанцы. Они уничтожили огромное количество важнейших исследований, от которых зачастую зависела жизнь больных людей в Лагерях. Все вы прекрасно знаете, что Общество делает всё что возможно, чтобы как можно больше людей смогло вернуться к нормальному образу жизни. Сейчас наша аварийная бригада пытается подсчитать убытки, - народ загомонил, выражая своё недовольство повстанцами, - В некоторых секторах разгромлены спальни, так что временно придётся потеснится. А также в связи с тем, что ближайшее подкрепление невелико, нам поступило указание, набрать желающих в специальный отряд. Необходимо изничтожить эту язву на тела Общества! - некоторые мужчины повскакивали с мест, поддерживая эту идею, - так же комитетом по кадрам, в центре, будут ещё раз изучены результаты ваших тестирований и тех, у кого были обнаружены склонности к военной карьере, так же переведут в отряд. Пока прошу оставаться на местах, в ближайшее время, вас распределят по комнатам и сообщат ваш рабочий график.
Я слушал его, ковыряя ботинком идеально ровный пол. Что делать! Я огромным усилием удерживал рвущуюся наружу панику. Я отлично помнил, что у меня в тестировании карьера военного стояла на первом месте. Меня ушлют из центра, и я не смогу доставать лекарство для Хоуп! Сбежать? Один я всё равно не смогу справится с её недугом. Надо раздобыть все запасы лекарства, которые только смогу найти!
Как только командир покинул столовую я постарался незаметно выскользнуть в коридор, хотя это уже было не так важно. Очень сомневаюсь, что камеры и система наблюдения выстояла, что-то подсказывало мне, что её то повстанцы, уничтожили одной из первых, чтобы усложнить связь центра с крупными городами, а всё, что гутарил нам мужчина, было чистой воды самодеятельностью или резервным приказом, поступившим задолго до вторжения непрошенных гостей.
31.08
Я, весь обратился в слух, встретиться с кем-либо мне не хотелось, и медленно двинулся в сторону склада. Бродил я долго, не единожды сворачивая в ненужные мне переходы, только потому, что слышал голоса людей или шорох чьих-то шагов. В какой-то момент разрушений стало значительно больше, оставалось только молится, что склад не пострадал, но мои молитвы не были услышаны, открыв последнюю дверь в коридоре я обнаружил груду бетона, перекрывающую дальнейший проход. Я сдавленно вздохнул и закрыл глаза, отчаянье накатывало. Но тут, перед внутренним взором предстало изображение, как и где были расставлены препараты. Нужное мне лекарство стояло в правом, дальнем углу, значит, раз обвал был у дверей, то лекарство могло не пострадать. Со скоростью бульдозера я стал разгребать верхний правый угол обвала. Он поддавался легко, значит я правильно рассчитал и взрыв был, с другой стороны. Чувство дежавю не оставляло меня, заставляя слабеть руки и задыхаться от безысходности, но я держал себя в руках изо всех сил, не хватало только ударится в панику. Уже через двадцать минут работы рука махнула по воздуху, камни закончились, и я удвоил усилия. Ещё через десять минут у меня была нора, сквозь которую я с трудом, но мог протиснуться.
Оказавшись в неосвещенном помещении, я увидел, что в стене зияла дыра, она выходила на какую-то неосвещенную лестницу, но узнавать, что там, мне не было никакого интереса. Я на ощупь прошелся рукой по ряду склянок, некоторые лопнули, я ощущал пальцами трещины на стеклянных пузырьках, одна рассыпалась от моего прикосновения. Необходимый мне препарат спасло то, что я сильно им дорожил и задвинул в самый угол. Открыв заветную бутыль, я понюхал медикамент, да это он, и сунув вожделенную вещицу за пазуху я выбрался обратно. Наскоро закидав камни обратно, чтобы скрыть, хоть как-то, мой лаз. Я быстрым шагом пошел по проходу в направлении ближайшей комнаты, где собрали людей после нападения повстанцев. Осталось дело за малым, отвезти всё Мелисе. Этого лекарства им должно было хватить на полтора месяца.
Моя вылазка прошла незамеченной, по крайней мере мне никто ничего не сказал, никуда не вызвал и вообще. На следующий день нас по нескольку человек вызывали к считывающим аппаратам и просили микрокарту, на которой хранилась вся информация. Результат я и так знал, мне поведали, что я записан в резервные войска, а также сообщили, что через пару дней я смогу съездить, повидаться с родными, но говорили таким тоном, будто предлагали попрощаться.
Накануне моего отъезда мена нашла Айя. Она заглядывала в глаза и спрашивала:
- Тебя ведь оставили в центре? Правда?
Что я мог ей ответить? Мотнул отрицательно головой и уставился в пол. Не мог же я ей сказать, что это расставание, с ней, доставит мне радость. После встречи с той пленницей я спокойно смотреть на Айю не мог, меня накрывала лавиной вины, то ли к девушке, то ли к пленнице, я так и не смог понять.
А вот Мелиса узнав почему я так рано приехал вся сжалась и словно бы превратилась в старуху, таким беспомощным стал её взгляд.
- да что ты меня хоронишь! - вскипел я, поняв причину её отчаянья, - куда мне умирать, мне ещё лекарство для Хоуп раздобывать! Вы только продержитесь! Я сбегу, как только появится возможность, а может получится разграбить какой-нибудь медицинский склад.
Знахарка взяла себя в руки и улыбнулась:
- конечно сынок, как же ещё.
Два дня я пробыл дома, но эти дни в отличии от предыдущих выходных были тяжелыми и гнетущими. Я судорожно думал, когда лучше делать ноги и как потом жить, даже пытался это обсудить с Мелисой, но она грустно улыбалась, кивала, поддерживая мои идеи и молчала, чем злила меня безмерно. Сама же знахарка ходила словно на похороны собиралась, потерянная и поникшая, но стоило ей заметить мой взгляд как старательно нацепляла фальшивую улыбку. А перед моим отъездом, когда я уже стоял в дверях не выдержала и кинулась ко мне на шею:
- Ноун! Умоляю! Береги себя! Вернись! А со здоровьем Хоуп я попробую что-нибудь придумать. Только вернись, за это недолгое время вы стали моей семьёй! Сыном, которого я потеряла и внучкой, которой у меня не будет. Я не смогу без вас жить, вы стали смыслом в моём пустом существовании, - она бессильно опустила руки и отошла, - вернись... - шепотом попросила она.
- Не пори чушь! - злобно рыкнул я, - нету у меня других вариантов кроме как вернуться. У меня Хоуп и ты, - добавил чуть мягче, - да и сроку у меня не много, - вздохнул тяжело, - два месяца так? - знахарка ели заметно кивнула, - значит жди меня через два месяца с лекарством или чуть раньше, но только с идей, - ободряюще улыбнулся и закрыл дверь, покидая дом.
Если бы, знал, что больше никогда не вернусь сюда, постарался бы запомнить каждую деталь, ведь это не хитрое здание действительно стало мне родным очагом.