Когда я проснулась, первая мысль была о том, что это самое замечательно утро с того момента как я ушла из села. Но, шевельнув щиколоткой, я поняла, что это не совсем так. Лёгкое движение отозвалось болью, всё тело затекло и теперь нещадно начало жаловаться о том, насколько ему было неудобно ночью. Муж с улыбкой открыл глаза тут же, стоило мне пошевелиться.
- Привет, - от того какая у него было довольная моська мне сделалось смешно. Вот много ли человеку надо? Поспать на неудобнейшей кровати с любимой. Перегнувшись через него, я взяла блокнот.
- Всё классно в совместном сне, но, наверное, если б мы спали на полу, моя спина была бы мне более благодарна, - прочитав это супруг рассмеялся во всё горло так, что наше ночное пристанище заходило ходуном.
- Не поверишь, я с тобой абсолютно согласен, - сообщил он, отсмеявшись, и, покряхтывая, как столетний дед, сел.
Риши уже не было. Мне было стыдно. Человек нас приютил, а я даже не сподабливаюсь его кормить вовремя. Германа же угрызения совести, похоже, не мучали. Он с удовольствием уплетал нехитрый завтрак, который я соорудила:
- У нас сегодня очень насыщенный день, - заявил он с набитым ртом, я вопросительно вскинула брови, - поначалу мы сходим и сдадим эту треклятую кровь, - его лицо посуровело, но тут же сменилось обратно к своему благодушному выражению, - проведаешь Кару, а потом надо бы тебя научить стрелять. Конечно, я постараюсь быть всегда рядом, но ты просто обязана уметь постоять за себя. Мы выбрали слишком неспокойную планиду, и лучше я тебе дам этот навык, чем это сделает судьба, она жестокий учитель.
Я споро вымыла посуду, убрала со стола последствия моего кулинарствования, и мы выдвинулись к лечебнице. Когда я вошла туда, в нос удалил сильный запах лекарств и хлорки. Всё-таки эта палатка отличалась от тех, что в которых мы жили после освобождения из Лагеря, каждая койка была отделена занавесками, создавая хоть какую-то иллюзию уединения. К моей великой радости стонов вокруг не было. Вообще тут властвовала тишина, лишь где-то дальше слышались приглушенные речи и мерное попискивание аппаратов.
- Здесь люди поправляются. Тяжелые пациенты и операционная в другой палатке. Есть ещё палатка безнадёжных. Там лежат те, кто не приходят в себя после комы или специально погружены в лечебный сон, - не громко, на ухо, рассказывал мне муж, когда мы шли по импровизированному коридору.
Дойдя до конца, мы завернули в правую палату, там стоял пара столов. За одним из них восседали две девушки. Я ожидала здесь встретить Риши, но его не было.
- Привет, Герман. Это кого ты привел? - улыбнулась ему во все тридцать два зуба одна из медсестёр. Неожиданно меня накрыла необъяснимая злость к ней. Кто она такая, чтобы улыбаться моему мужчине? Я сцепила челюсти, чтобы не заскрежетать ими.
- Это моя жена. Тэкэо велел провести ей стандартный тест, - как ни в чём не бывало, произнёс супруг, ответив улыбкой на улыбку. Что это он ей так лыбится? А что если она его подруга? А вдруг всё, что он мне говорил враньё и у него тут целый табун таких девулек, вон какой видный парень. Нам рассказывали, что когда-то в древности правители и богатеи могли иметь по несколько жен, и это называлось гаремом. На уроках истории утверждали, что это отвратительно, с чем я была совершенно согласна, но кто ж знает, вдруг повстанцы другого мнения? На то, чтоб в моём мозгу, пронеслись все эти мысли, потребовались секунды. Когда любимый обернулся, я явно источала ненависть ко всем жительницам планеты земля и достаточно было ему на меня посмотреть, как он тут же стал озабоченным, - Ася, что случилось? - спросил он шепотом, слегка сжав мои пальцы, готовый прятать меня за свою спину. Я сделала над собой огромное усилие и постаралась проглотить эту злобу, стирая её с лица. У меня нет никакого повода так считать или реагировать. И справившись с собой, я помотала башкой, стараясь показать, что ничего не произошло и всё нормально.
Девушки переглянулись и та, что спрашивала мужа, встала и принялась копаться в шкафчике, вытаскивая прибор и ватку с кровоостанавливающим лекарством. Затем уколола мой палец и выжала капельку крови на стёклышко в агрегате, уже через минуту он замигал зелёной лампочкой, показывая, что всё в порядке.
- Ну вот. Всё отлично, - она цапнула какую-то бумагу и приготовилась заполнять.
- Василиса Район Сол Рокотова, урожденная Виндзор, - подойдя к ней ближе, чтобы видеть, что она пишет, супруг диктовал мои данные, - фермерское село семьдесят два, родственники: муж Герман Рокотов. Детей нет, пока, - он обернулся и лукаво мне подмигнул, - Немая. Полный комплект. Тебе же не делали операции в Лагере? - он встревоженно взглянул на меня, я отрицательно покачала головой, - прививки не делались год. Мы можем идти?
- Да конечно, - девушка прикрепила вылезшую из прибора бумажку к исписанному листку с моими данными.
- Ох, сослужит нам плохую службу эта бюрократия, - негромко пробурчал любимый, когда мы выходили, - к Каре? - я кивнула в ответ.
Подруга лежала во второй комнатке от входа. Там находились только койка и машина поддерживающая жизнедеятельность организма, я огляделась в поисках возможности подключения аппарата к соседнему больному, памятуя о рассказе врача, и увидела, что между стеной палатки и шторкой зазор и можно было видеть другую лежанку. Мулатка разглядывала, с отсутствующим видом, потолок и поначалу даже не обратив внимания, кто пришел. Когда она всё же перевела на нас взор, на мордахе засияла наисчастливейшая лыба.
- Асенька, - я присела на край лежанки и сжала её ладонь в своей, - я так рада, что ты пришла, мне без тебя тут было очень тошно.
- Я Герман, муж Аси, - представился супруг, я подняла на него непонимающие очи, но сообразила, что по легенде они не знакомы.
- Очень приятно... - сначала на лице подруги тоже отразилось недоумение, сменившееся прозрением.
- Не буду вам мешать. Ася я подожду тебя на улице. Только помните, что это всё же лечебница и не стоит громко говорить, дабы никому не докучать, - многозначительно окинул нас взглядом, любимый, отодвинул полог и вышел.
- Как ты тут? - написала.
- Лучше, только зад болит от уколов, - смешливо фыркнула девушка, - ты-то как? - её глаза лучились лукавством.
- Замечательно, - я решила не отвечать на её скрытый вопрос, - знаешь, что Риши скоро уходит на задание?
- Да, он меня поставил в известность. Я вообще-то опасаюсь этого, - тихо продолжила подруга, - а то возьмутся мне анализы делать.
- Риши сказал, что не сможет тебя выписать до своего ухода. Не переживай я буду к тебе приходить и Герман обещал следить, чтобы всё было хорошо. Я никому не позволю тебя обидеть. Сейчас Герман будет меня учить стрелять. Не представляю этого действа.
- Надо бы. А то я умучалась с тобой, пока мы жили в городе. Оберегай тебя как цветочек, - раз она шутила, значит всё было не так плохо. Похлопав меня по руке, подруга молвила, - ну иди. Придёшь после обеда? - я кивнула, - ну иди, иди.
Оглянувшись на прощание, я вышла из комнаты, а затем и из палатки. Супруг расположился у входа, ковыряя носком огромного ботинка землю.
- Готова? - я, улыбнувшись, сначала пожала плечами, а затем отрицательно мотнула черепушкой, - вот и чудненько, что готова, - произнёс он, обдавая меня теплом своей обворожительной улыбки, взял за запястье и повёл вглубь леса.
Мы прилично попетляли по бору, пока перед нами не открылась небольшая полянка. Она была скрыта от посторонних глаз высокими деревьями и плотным кустарником. Муж взялся ковыряться в бесконечных карманах своих штанов, извлекая на свет божий кучу непонятных мне вещей. Там была маленькая коробочка, значение которой мне было не ведомо, патроны, небольшой пистолет, охотничий тесак. Он долго рылся пока не нашел любовно обструганную деревяшку формой похожей на нож.
- Я подумал, что начинать надо не с огнестрела. Давай попробуем с этим, - он вертел на ладони найденную вещь, - сама хоть не поранишься.
- Тебя хоть не пораню, - написала я ему, меня обидело пренебрежение и недооценка моих способностей. Он улыбнулся и протянул мне деревянный нож.
- Отходи и нападай.
Я отошла, взвесив на ладони инструмент, примериваясь к нему. Рукоятка была неудобной, сделанной под мужскую ладонь. Вздохнув я, ринулась на Германа, который специально встал ко мне спиной. Я даже не успела, как следует замахнуться - вот я бежала, нападая, а в следующий момент, я уже лежу на спине, а травинки щекочут мою шею. Муж, улыбаясь, склонился надо мной.
- М-да. Если ты так топаешь, то не беги. А уж как дышишь... так дыша можно уже не нападать, а прятаться. Рожающая корова и то, тише вздыхает.
- Следи за временем, мне ещё Риши обед готовить, - усевшись, написала я. Словами не передать, как мне обидно было слышать, эти его речи, хотя я понимала, что он прав, а потому не показывала вида.
- Ладно, может попробовать научить тебя хотя бы отбиваться, - по моей спине пробежали мушки от воспоминаний о том, как мне первый раз в жизни пришлось защищать себя и чем это всё закончилось. Герман, ухватив меня под подмышки, легко поставил на ноги. Отступив на пару шагов, хитро сощурился и протянул, - защищайся.
Не торопясь, вразвалочку он двинулся ко мне. И опять я не успела сообразить, как лежала на земле, а надо мной, крепко сжав меня ногами, высился муж. Что ж это за напасть то такая. Я и раньше не слышала, как он ходит, но сейчас кажется, он ещё и двигаться начал не заметно глазу.
- Дааа. Плохо дело, - он не отпускал мой взгляд, зажимая мои предплечья коленями. Я дернулась, пытаясь высвободиться, конечно, это не возымело успеха. Он, вздохнув, поднялся, позволяя мне пошевелится.
- Вообще, я же как-то справлялась, - написав это, я вспоминала тех милых людоедов, в гостях у которых нам довелось побывать. Тогда же я смогла, весьма удачно, ударить человека.
- Хотелось бы на это посмотреть. Сейчас ты как куль с мукой, - я зло топнула и скрестила руки на груди, от того, что он прав, не было слов, - попробуем, что ль с азов, - он взял меня за кисть, - освобождайся.
Следующие пятнадцать минут я скакала вокруг него как мартышка, я и тянула, и пыталась разжать пальцы, и толкала, в конце концов, меня начала брать злость, я даже била его по бицепсу. Дело кончилось тем, что он одним движением кисти подтянул меня к себе и крепко обнял.
- Вот, как-то так, - протянул он мне на ухо. Во мне во всю бушевало желание его прибить, - продолжай, - дважды меня просить не пришлось, озлобление придало мне силы. Хотя это чувство нельзя было назвать злостью, это была ярость, лютая, застилающая глаза белой пеленой, а в голове билось одна мысль: 'Освободиться любой ценой'.
Примерившись, я выгнулась, ударила ему пяткой по колену и впилась зубами в тыльную сторону ладони, он взвыл, согнулся и чуть ослабил хватку. Я этого только и ждала. Рванувшись, что есть мочи я пулей выскочила из его хватки и кубарем полетела по траве. Но остановившись, тут же вскочила, готовая дальше бороться и сопротивляться.
- Что ж, лучше, по-женски, конечно, но лучше, - пробормотал он, разглядывая след от моей челюсти, - хорошо хоть отгрызть не попыталась, - хохотнул он, - но всё же это не лучший метод, можно и без зубов остаться, а тут тебе не Общество, зубы чинить никто не станет. Давай ещё раз.
Я подошла, и он сомкнул пальцы, будто одел каменный браслет, на мою руку.
- А теперь будем действовать по науке. Ты должна развернуть кисть так, чтоб и моя повернулась в неестественном для неё направлении, тогда захват ослабляется и можно запястье выдернуть.
Я долго стояла, примериваясь, слегка поворачивая руку то так, то эдак, наблюдая, куда поворачивается его кисть. А потом принялась с силой крутить запястьем, получалось плохо.
- Нет, ты не понимаешь. Берись за мою, - я взяла его за руку. Несмотря на всю мощь, заключенную в больших мышцах я смогла обхватить его запястье двумя пальцами и очень удивилась, что у такого мощного и крупного мужчины могут быть такие тонкие кости. Пока я размышляла об этом, он резко повернул предплечьем и освободился от моей крепкой хватки. Я часто задышала от боли.
- Ася, не отвлекайся! Ты что, уснула! Ещё раз. И будь так добра, следи за тем, что я делаю, а не мух лови! - я, давясь слезами, смотрела в землю, но слышала, что голос был недовольный. Он опять проделал манёвр, теперь уже предельно медленно, мои пальцы, сжатые с максимальной силой, разжались как по мановению волшебной палочки и предательски заныли, - пробуй, - его лапища сжалась на моей многострадальной конечности.
И вот уже полчаса я билась, чтобы вырваться. муж пару раз показывал приём, которому мне не удавалось научиться. Казалось бы, надо всего-то вывернуть кисть. Я скрежетала зубами, бесилась, но толку от этого было чуть. Связки и мышцы ныли от непривычного занятия. Самое противное, что я не могла прекратить эту экзекуцию, потому что для написания записки мне нужны обе руки и кажется, любимый это понимал. Голова переставала работать, просыпалось что-то звериное. Я уже не могла думать и следить за действиями, хотелось лишь вырваться из этого капкана, который звался Германом. В сотый раз, вертя предплечьем я вдруг поняла, как надо сделать, чтобы он отпустил. Со всей дури крутанув запястьем, немного по-другому, чем он говорил, я почувствовала, как пальцы поддаются, ждать второго шанса я не стала и рванула несчастную конечность на себя.
- Ну, наконец-то! - он был так доволен, как будто я голыми руками передушила дюжину врагов, - теперь можно двигаться дальше.
- Нет, - всполошившись, я быстро выводила буквы в блокноте, - у меня еда не готова.
- Ася, что ты голову мне морочишь! Ты это Тэкэо скажешь, когда он мою группу отправит на задание? Или, может, будешь объяснять солдату Общества, когда он придёт тебя убивать? - муж стоял, уперев руки в бока, а его очи горели злым огнём, - милая моя, давай-ка возьми себя в руки! Даже если ты вечером заявишь, что пойдёшь жить в лесную глубинку, ты обязана уметь себя защитить! У тебя есть пять минут, чтобы попроклинать идею идти за мной к повстанцам, и продолжим, - он отвернулся и мягко ступая, как лесной кот, пошел к другому краю полянки, стараясь успокоиться.
Я, малодушно подумала, а не сбежать ли мне сейчас обратно в землянку, пока он ко мне спиной, но тут же отбросила эту идею, потому что, во-первых, он услышит, это только мне казалось, что я бесшумная, хитрая и изворотливая, на поверку оказалось-то не так, а во-вторых хоть удавись, но он прав. Я понуро поплелась за ним. На ходу изучая свои ноги на предмет появления в них какой-нибудь суперспособности, например, мощно брыкательной, я не заметила, как он остановился, и впечаталась в его спину.
- Ася, - простонал он с мольбой, - ну о чём ты думаешь? - я, печально глядя ему в лицо грустно пожала плечами. А о чём я думаю? Да обо всём и не о чём, но точно не о том, как мне завалить мужика в два раза больше себя. Мне совсем не хотелось, учится драться или быть сильной и жилистой, всё это было чуждо мне. Но я понимала, какое бы отвращение мне не внушала драка или оружие, это надо знать. Я могу надеяться только на любимого или на Риши, но они не смогут быть всё время рядом, а ещё я отвечаю за Кару, из которой уже не получится бойца.
- Так, потренируем другой захват, - прервал мои мысли супруг, - сразу оговорюсь, не кусаться, будешь этим пользоваться с врагом, когда уже не будет других вариантов. Наша цель научить тебя более замысловатым вещам.
Герман зашел мне за спину и взял за оба запястья. Я принялась крутиться как уж на сковородке, пытаясь выкрутить руки, но ничего не получалось. Посмотрев какое-то время на мои бесполезные мытарства, и тяжело вздохнув, он отпустил меня.
- Смотри. Держи меня, - я послушно выполнила указание, не прошло и секунды, как я оказалась опрокинутой навзничь придавленная коленом, нога и живот противно ныли, - поняла? - поинтересовался он, я отрицательно повозила черепушкой по земле, потому что встать не было никакой возможности.
Муж поднял меня и повернулся спиной. Второй раз, показывая уже медленнее, он двинулся вперёд, образовывая зазор между нами, легонько толкнул меня пяткой в живот, от чего дыхание сбилось, и я начала ослаблять хват, он так же легко, лягнул моё колено, и я завалилась на землю. Как ему, наверное, тяжело со мной, он же старался рассчитать удар, чтобы мне было не сильно больно, но, чтобы он возымел действие. Потом до ломоты в суставах я пыталась вывернуться и повалить его, сначала ударяя в пол силы, а потом лупася от души куда доставала, и не попадая, заваливалась вместе с ним, потому что попала туда, куда совсем не надо, в общем, допуская кучу ошибок. Только когда я окончательно перестала что-то соображать, он отпустил меня.
- Пошли делать твой обед, - с тяжелым вздохом он принялся распихивать обратно, по карманам, всё то, что он вытащил в начале, в поисках орудия нападения, - всё сверххреново, подруга моя.
Я шла за ним, еле волоча ноги от усталости, а в мозгах, наверное, не было не единой мысли. Когда мы спустились в землянку, Риши уже был там. Он, ковыряясь в шкафу, собирал вещь-мешок.
- Аська ты вообще мышей не ловишь... - завёл он, из-за двери шкафа, но стоило ему взглянуть на меня, как он сразу же насторожился, - что случилось?
- Да ничего, - недовольно буркнул супруг, - учил её, вот...
Муж подошел к кухонному столу и принялся чистить картошку, которую я взялась мыть. Я удивлённо вскинула на него взор, но он этого не заметил.
- Судя по вашим лицам всё отлично, - скептически заметил врач, бросив своё занятие и подойдя к нам.
- Как резать? - обратился ко мне Герман, я показала фалангу указательного пальца, он кивнул и принялся крошить почищенные клубни, - понимаешь, друг, она не сможет отбиться от стада зайцев, если они решаться её атаковать. Да, чёрт! - муж с размаху, с грохотом, положил нож на стол, я скосила глаза, потому что мне показалось, будто доска, на которой он кромсал клубень, раскололась, - даже если они так и не решаться нападать, она с ними не справится!
Вот это уже было враньё! Я схватила блокнот и, капая мокрыми пальцами на лист написала:
- Ага! Он большой и сильный дядя, а я никчёмная трухлявая гнилушка не способная шевельнуться! Ну, вот один вопрос, как я сюда добралась?
Риши ухмыльнулся, прочитав записку, а супруг вырвал её у друга и пробежался по ней взглядом. Его скулы побелели, а глаза метали молнии.
- Послушай, - он говорил тихо, но от злобы, слышавшейся в голосе, у меня аж заложило уши, - я, конечно, безмерно виноват, что не взял тебя сразу с собой. Но позволь напомнить, чем закончилось твоё путешествие? Вы оказались в Лагере и сами оттуда, уже, выбраться не могли. Имей ты хоть какие-то навыки выживания, возможно туда бы вы не попали.
Это уже был нечестный выпад, я от удивления открывала и закрывала рот, словно рыба.
- Я не уловила сути про Лагерь, объясни, пожалуйста, ещё раз, - когда писала, я чувствовала, как у меня заходили желваки.
Всё-таки хорошо ссориться на бумаге, пока один напишет, пока другой прочитает. Герман понял, что сморозил глупость, упомянув про Лагерь, ведь и сам он там, однажды, умудрился оказаться. Да тут две трети повстанцев, тренированные и матёрые, были из Лагеря. Он просто молча чистил и резал овощи, не продолжая разговор. Риши поспешил ретироваться еще, когда любимый начал на меня наезжать, и уже заканчивал паковать свои вещи.
Обед прошел в тягостном молчании, лишь, когда я собрала тарелки, мужчины заговорили:
- Когда уезжаешь? - Герман сидел с задумчивым видом, и чуть ли не в пол уха слушал ответ товарища.
- Вечером двинемся. Ли и Абра уже выходят. Мы пойдём позже, всё равно, пока суть да дело... в общем, сутки бездельничать.
- Сколько машин берёте?
- Да вроде парочку. Один тягач и грузовик-бегунок.
- Ужинать придёшь?
- Нет, милая, сегодня меня не будет на ужине, - врач скорчил рожицу, и муж усмехнулся, прогнав ненадолго с лица сумрачное выражение, - ну что ж, пойду я, - Риши встал, и они крепко обнялись с моим супругом. Затем он подошел ко мне, - слышь, подруга? Не убивай его до моего прихода, потерпи, я вернусь тогда хоть ножом пыряй. А то психанёшь, а потом жалеть будешь. Когда я буду под рукой, всё получится проще, ты - покалечила, я - подлатал, - он, подмигнув, заключил меня в медвежьи объятья.
- Я вам не мешаю? - притворно оскорбился любимый.
- Конечно, мешаешь, - откликнулся друг, разворачиваясь и не выпуская меня из объятий, приподнял как пушинку, коей я не была, - но ума не приложу, куда тебя деть. Ладно, ребят, - наконец, разомкнув руки, он пошел к выходу и уже у самой лестницы обернулся, - До встречи, - мы молча кивнули в ответ. У Риши было такое лицо, что трудно описать словами, на нём отражались, и беспокойство за свою судьбу, не желание уходить из этой спокойной и размеренной жизни, и тревога, и ещё много всего не поддающегося описанию, но как не странно, мы понимали, что он чувствует. Вот и закончился, коротенький эпизод в нашей судьбе и, хоть, он был заполнен переживаниями, это, пусть ненадолго, но была мирная жизнь. Каждый из нас, каким-то шестым чувством осознавал, что так у нас уже не будет, но в данный момент в это не верилось. Хотелось думать, что впереди только хорошее.