...Давным-давно, в те времена, когда по земле бродили еще неубиенные в пылу охоты и познания их скелета динозавры и призраки всякие, в частности, призрак коммунизма - разведчик Сидоров решил отдаться белой гвардии.
К слову, он еще не был тогда разведчиком и не носил по улицам громкую фамилию "Сидоров". Звался разведчик Сидоров вполне прозаически - Ваня-кулак, и было ему пять лет с копейками.
Кулак Ваня был не в силу зажиточности, или там сурового кулака - нет. Отнюдь. В силу того, что Ванятка любил зажать в кулачке прядку волосиков или там бородку - и ляпнуть что-то вроде:
- Вы у меня все во-о-от где! - при этом кулачок с волосиками дергался, и поднимался во весь пятилетний рост Вани-кулака.
Сопровождался сей патриотический жест иногда ойками, иногда тумаками в адрес Ванятки.
Ванятка не обижался, но в последующие разы жал сильнее - тем и зарабатывал себе уважение и почет в рядах пролетарского населения.
А Ваняткой разведчик Сидоров стал по прихоти родителей - вечно пьяного слесаря Иннокентия и вечно и сексуально озабоченной доярки Ксении.
Иннокентий стал, к слову, после народным комиссаром, а совсем уж после спился. На паленой "Мартини" погорел, бедненький. Мартини же из чего делается? - из отечественного вермута посредством переклеивания оболочки. Справа налево. А из чего делается вермут... лучше отечественному пользователю не знать. И помирать от простого алкогольного отравления, а не от неведомой болезни, именуемой сложным латинским названием.
У доярки Ксении была куда более завидная судьба. Но и она погорела. На быке - вернее, под быком - матка разорвалась на мелкие ошметки. И ладно бы просто матка разорвалась - это бы бывалая доярка Ксения пережила, сколько раз уже переживала и ничего, жила еще. И даже здравствовала пять дней. Но в данном случае - размеры явно превысили Ксенины возможности. И дошло до того, что в разрыв пошло не только все внутреннее богатство Ксении, а и внешнее. Чего доярка Ксения пережить не смогла, как ни пыталась, в результате чего тихо скончалась на охапке соломы.
И стал Ваня-кулак самостоятельным и самолежательным, и главное - самоговорительным и самодумательным членом общества.
И посмотрел он на всех этих призраков, и на динозавров тоже посмотрел. Не понравились ни те, ни другие разборчивому Ванятке, и наплевал он на них. По три раза на каждого. А когда плеваться было уже нечем, пошел Ванятка к Колчаку и сказал:
- Дяденька, а примите меня в Белую гвардию? Очень мне ваша форма нравится. И лицо Ваше тоже.
Ощупал Колчак похмельное свое лицо, к слову, не лицо - а совершеннейшую морду этим утром, и рассмеялся:
- Ты чей мальчик?
- Я свой собственный мальчик! - немедленно ответил Ванятка, вспомнил бессмертного дядю Федора, зачатки мыслей о котором витали в предке Успенского, который неподалеку раскуривал вечную папирохетку, и размышлял о княжне Натали, что не дала ему намедни вечером. Несмотря на смутное время и крайнюю распущенность княжны. Впрочем, поручик Успенский утешал себя тем, что у княжны Натальи случился ПМС. И по прошествии пяти-шести дней он вновь будет иметь доступ в потайную дверь княжны.
Похмыкал Колчак, да и расстрелял Ванятку. Как красного шпиона Сидорова.
Ванятка, правда, быстро сориентировался - убедившись, что семя поручика Успенского попало-таки в княжну Натали, а, следовательно, любимый писатель напишет таки любимую многими повесть о коте Матроскине - он подставил вечно мечтательного поручика вместо себя, и Колчак расстрелял поручика Успенского.
Потом Ванятку кто только не расстреливал. И красные, и черносотенцы, и зеленые. И даже братья Махно, и нарком Кутузов. Кутузов вследствие одноглазости просто не попал.
...Вынес из этих жизненных передряг будущий разведчик Сидоров недюжинную смекалку, знание о том, что никто его не дострелит до смерти, кроме него самое, и, наконец, фамилию Сидоров в фальшивом паспорте.
С фальшивым паспортом прожил будущий разведчик Сидоров еще 12 лет, а потом поступил в высшую разведшколу при немецком посольстве и даже...