татьяна - онегину:
я не хочу вас ни обидеть, ни оскорбить, ни уколоть,
ни вред в ином каком-то виде вам причинить, там, или зло,

я уважаю вас безмерно и восхищаюсь вами, да,
за ваш характер, в меру скверный, за ваше сердце изо льда,

за ваши нервные сосуды и даже за панкреатит, 
я просто... просто, милый сударь, вас не люблю, как ни крути.

а вот люблю -  да-да, супруга, и с ним я счастлива вполне,
засим прощайте,  дело туго, и не пишите больше мне. 

онегин - татьяне:
ну разумеется, вы лжёте! вот и у пушкина а эс
в книжонке-газетёнке жёлтой о вас написано, вот здесь,

что вы, того, невольник чести, и мужа вовсе не любя,
хоть и живёте, ммм... с ним вместе, но только губите себя,

что вас ко мне всю жизнь, как песня, сопровождало чувство эЛь,
а муж ваш слеп и глух, и пресен, и не способен на дуэль,

поскольку, бывший недалёким, вас никогда не ревновал,
извольте же, майн либе фрёкен, пойтить со мной на сеновал!

татьяна - онегину:
вы приставучи и несносны, вы хам, подлец и негодяй,
по вам давно рыдают сосны и  ёлки над могилой, дя,

вы мне ужасно надоели,  мой стол письмАми семеня!
короче, хочете дуэлей - их есть, любимый, у меня.

всё, завтра утром, на рассвете,  у Чёрной речки, семь шагов -
и ваша жизнь, как вольный ветер, помчит до смерти берегов.

надеюсь на, засим примите слова неуважения,
мой неудачный обольститель. 
ну что ж, до завтра, женя. я. 

***
и был рассвет, и был онегин, вальяжный, сонный фанфарон, 
и выстрел был, и белы снеги, что разукрасил кровью он,

в сибирь отправили татьяну - дуэли ведь запрещены,
за нею муж пустился рьяно и дочки - бывшие княжны, 
  
осели все в новосибирске, зажили, в общем, лучше всех,
характер танин командирский довёл её, и смех, и грех,

до кресла мэра - и все годы, когда какой-нибудь мэр-слёт,  
татьяна балогодарны оды покойнику женюре шлёт...