Светлая Наталья. Мир иной. Методические рекомендации

Инструкция по технике безопасности

* * *

Поплотнее закутавшись в совершенно не теплый пуховик и натянув вязаную шапочку чуть ли не нос, я выбежала из здания НИЦа, где работала младшим научным сотрудником. На улице была кромешная темнота и еще метель разыгралась. Ветер завывал, в лицо, обжигая кожу, летел мелкий колючий снежок. Вечно мне не везет. Мало того, что сегодня в очередной раз пришлось засиживаться в лаборатории допоздна - это еще ничего, я привыкшая, так еще и погода к вечеру резко испортилась. Утром было тепло шел мягкий пушистый снежок, поэтому, собираясь на работу, я ограничилась тем, что одела джинсы, вязаный свитер, не слишком теплый, простые зимние ботинки, шапку и пуховик. А на деле оказалось, что мне нужно было облачиться в лыжники, валенки, помимо свитера одеть на себя еже кофту и жилет на синтипоне, шапку-ушанку. Но кто ж знал?! Вот и я не знала. И теперь, с трудом переставляя ноги, идя против ветра по пустырю, брела к кажущимся такими далекими огням остановки.

Холод пробирал до мозга костей, но я упорно брела вперед и, стараясь отвлечься, планировала ход эксперимента на завтра. Ведь наверняка Владислав Павлович, мой научный руководитель, останется недоволен тем, как медленно я работаю и даже не взглянет на то, что я почти каждый день задерживаюсь в лаборатории до ночи и прихожу раньше всех. И по сравнению с остальными сотрудниками работаю больше и усердней и научных публикаций у меня больше.

Я поджала губы и смахнула варежкой застывшие в уголках глаз злые слезы, потому что в голове так и стояла картина завтрашнего утра, которая повторялась изо дня в день:

"Владислав Павлович, подперев руками свои обширные бока и выпячивая вперед большой живот, который он отъел на подношениях студентов, аспирантов и спонсоров, недовольно шевелит рыжими усами и качает головой:

- Что же это вы Алиса Николаевна не сдали работу в срок. Как это методика не пошла?.. Вот не надо самодеятельности! Знали бы ваши почтенные родители, Царствие им Небесное, чем занимается их единственный ребенок! Пытается доказать профессору, академику и доктору наук, что его методика не верна! Знайте свое место, девушка!".

Знаю я свое место: разваливающийся столик, старый деревянный стул с торчащими во все стороны гвоздями, минимум доступа к нужной мне литературе и информации и старая печатная машинка. И это когда у всех остальных есть компьютеры, да пусть не самые новые, но исправно работающие!

Уйду из НИЦа, и посмотрю, как они запоют, когда количество статей уменьшиться вдвое, а опыты, результаты которых идут на чужие кандидатские и докторские диссертации исчезнут. Вот весело им будет! Я зло ухмыльнулась и тут же плотно сжала губы, так как чуть было не проглотила комок снега, брошенный мне в лицо очередным порывом ветра. Остановка была уже близко, я прибавила скорости, так как скоро должен подъехать автобус, который довезет меня почти до самого дома. Последний рейс.

А что такого? Я продолжила дальше размышлять на тему своего будущего. Я многого не потеряю, уйдя из научно-исследовательского центра. Должность младшего научного сотрудника? Ха! Уважение коллег по цеху? Ха-ха! Зарплата? Ха-ха-ха!

Все! Решено! Ухожу. Вот завтра же пишу заявление об увольнении и кладу на стол этому самодовольному напыщенному самодуру. И как только отработаю положенные две недели, заберу все свои наработки и результаты и уйду с высоко поднятой головой и может быть, даже выскажу "коллегам" все, что я о них думаю.

Ободренная этой мыслью, я лихо перепрыгнула через сугроб, который уже успело намести за два часа непрекращающейся метели, и обнаружила, что мой автобус только что отошел от остановки.

Я осела на холодный снег и заплакала. Просто потому что, больше бодриться и храбриться - сил не было. Столько всего накопилось за этот день, что факт того, что последний автобус до моего дома уехал, был последней каплей в чаше моего терпения, которая и так уже была полна до краев.

Не знаю, сколько бы я просидела на снегу и проплакала, но от этого увлекательного занятия меня отвлек сигнал автомобиля. Машина стояла около обочины, в кабине горел свет. Вот дверца на месте водительского сидения приоткрылась, и на улицу высунулось улыбчивое мужское лицо.

- Что же это ты девочка тут сидишь! Вставай быстренько, а то простудишься.

Я прекратила плакать и, шмыгнув пару раз носом, поднялась и отряхнула джинсы.

- Так что случилось с тобой?

- Автобус ушел, - пробурчал я, чувствуя себя удивительно глупой. Такой причины для слез у меня еще никогда не было.

- И всего-то? - добродушно рассмеялся мужчина. - Садись, подвезу.

Я вздрогнула и сделала шаг назад от машины и его водителя. Мало ли чего. Сейчас каких только извращенцев не водится. И тех, кто предлагает подвезти, и увозят потом неизвестно куда, тоже много.

- Нет, спасибо, - я покачала головой и поправила сумку на плече.

- Да не бойся ты меня, - пуще прежнего развеселился водитель. - Не обижу. Из этой глуши в это время никак не уедешь, так что давай залезай.

Он махнул рукой, призывая меня сесть внутрь. Я в неуверенности топталась на месте. Было боязно, но мужчина был прав, сейчас я от сюда не уеду никак, а НИЦ уже закрыт, вернуться не смогу. Охранник меня не запустит, да и не положено в лабораториях ночевать, не по технике безопасности.

"Хуже уже не будет", - подумала я, и быстро оббежав машину, открыла дверь места рядом с водительским и забралась внутрь.

- Так куда едем? - улыбнулся мужчина.

Я нерешительно взглянула на мужика. Вроде бы ничего подозрительно, совершенно обычное лицо, глаза добрые, улыбка до ушей и вроде бы совершенно искреннее желание помочь. Я назвала адрес, мужик присвистнул. Да, я жила на другом конце города.

- Вы меня, по возможности у центра высадите, а там уж я как-нибудь сама, - смутилась я. - Правда денег у меня почти нет...

- Да Бог с тобой, девочка. Что я ж зверь какой что ли? Не нужны мне твои деньги. Просто помочь хочу. Людям вообще нужно помогать, - сказал водитель и уверенно вырулил на середину трассы. - Все люди хорошие, а если хорошие люди в беде, значит надо помочь.

Я улыбнулась и сразу расслабилась. Этот мужчина более не вызывал у меня никаких подозрений. Просто наидобрейший души человек. Его звали дядя Витя, так он представился, работал охранником в гаражном кооперативе, который находился недалеко от здания нашего НИЦа и как раз возвращался со смены. Есть любимая жена, трое детей. Старший сын в скором времени женится, младший еще школьник, а вот средненький скоро заканчивает университет. Не нужен ли мне жених? Как это нет? Как это рано? Такая красивая и умная девушка и не хочет замуж? Не дело это!

Я сидела в машине, постепенно отогревалась, слушала рассказы моего нового знакомого про его жизнь и улыбалась. Злость и обида потихоньку прятались в самые темные и потаенные уголки моего сознания, не выдержавшие такого натиска позитива и человеколюбия. Побольше бы таких людей, как дядя Витя.

Другая машина появилась из ниоткуда, фары ее не были включены, и мы смогли заметить несущуюся на нас фуру, только за несколько мгновений до удара. Дядя Витя выругался и резко крутанул руль влево, пытаясь избежать столкновения. Меня дернуло в сторону и я ударилась лбом о стекло, кожу обожгло, но я не обращала внимания и с каким-то противоестественным спокойствием смотрела на все приближающуюся и приближающуюся фуру.

Внезапно мне стало отчетливо ясно, что я не боюсь того, что должно случиться, только обидно было за дядю Витю. Плохо, что такой хороший человек исчезнет, ведь светлых людей очень мало в этом мире. Наверняка его семья будет горевать. А обо мне и горевать-то некому. Родственников нет, собственной семьей я еще не успела обзавестись, меня никто тут не держит. А там, меня будут ждать родители. Уверена, что мама и папа встретят меня, папа как обычно широко улыбаясь погладит меня по голове, а мама конечно же обнимет крепко-крепко, и скажет как сильно она меня любит. Да, так будет определенно лучше.

И я избавлю себя от обязанности писать заявление об увольнении и иметь неприятный разговор с Владиславом Павловичем. Это хорошо.

Машину сотрясло сильнейшим ударом. Более я ничего не видела и не чувствовала, просто мир вокруг меня вдруг перестал существовать.

* * *

В помещении стоял неимоверный смрад. Даже мастер Ковалёв Андрей Алексеевич, многое чего поведавший на своем веку, и многое чего понюхавший скривился. Один из суетящихся на месте происшествия экспертов, увидев гримасу мастера, предложил тому марлевую повязку на лицо, смоченную парами капель мятного масла. Андрей Алексеевич не стал отказываться. Повыпендривался он уже на своем веку, а теперь почтенному мастеру совсем не зазорно проявить слабинку, например не нюхать отвратительный запах жженого мяса и еще чего-то абсолютно не определяемого, но до тошноты отвратительного.

- Мастер, вечер добрый, - к мужчине подошел один из офицеров, судя по голосу, именно тот, кто ему позвонил. Мужчина молодой, встрепанный и судя по осоловелым глазам с таким случаем сталкивался впервые. - Извините, что потревожили в столь поздний час, но тут без вашей помощи нам не обойтись.

- Да-да, - Андрей Алексеевич надел на нос очки и оглядел комнату более пристально. - С кем имею честь быть знакомым?

- Лейтенант Лавров, - отрапортовал офицер и слегка поклонился мастеру, выказывая уважение.

- Так вот, лейтенант Лавров, - Андрей Алексеевич сделал пару пассов руками, над оплавленной каменной платформой неопределенной формы. Редкий случай, но не то чтобы совсем необычный. Просто какой-то несчастный не выдержал и сошел с ума, - виновника происшедшего вы должным образом наказать не сможете, просто потому что его уже нет в живых. Он сгорел вместе со своей жертвой. Можно сказать сам себя и наказал, за свои действия.

Мастер указал на накрытые куском темной материи останки.

- От того, кого он принес в жертву, - Андрей Алексеевич развел руки в стороны, будто бы извиняясь за свою абсолютную беспомощность. - Не осталось и следа.

- То есть, - офицер поморщился, то ли от запаха, то ли пытаясь что-то вспомнить. Мастер предполагал последнее, и поэтому не хотел далее продолжать развивать свою мысль, чтобы убедиться, что этот молодой мужчина сможет дальше сам разобраться в этом деле. - Здесь имело место быть жертвоприношение с целью получения артефакта силы?

- А говорили, что без меня справиться не сможете, - улыбнулся Андрей Алексеевич и потрепал лейтенанта Лаврова по плечу. - Поищите получше, здесь где-то должен быть предмет, который хотели превратить в артефакт и осколки кристалла накопителя. Если повезет, то там могут оставаться остаточные следы магии, которая в него была вложена.

- Спасибо мастер, - офицер поклонился, на этот раз наклоняя корпус чуть более, чем при первой встречи. - Извините за беспокойство.

Андрей Алексеевич кивнул и, попрощавшись, вышел из помещения на свежий воздух. Снял с лица повязку, которая пахла теперь отнюдь не мятным маслом, и выбросил в стоящую неподалеку мусорку. Зевнул. Стар он стал. Слишком стар для таких незапланированных ночных побудок. Этой ночью уже вряд ли заснет, и днем будет мучаться противнейшей мигренью. Мастер запахнул полы своего плаща и пошел пешком по направлению к дороге. Лето только-только вступила в свои права, прогнав на диво холодную весну, поэтому на улицах, особенно по ночам, было еще достаточно холодно. А к пожилому человеку всякие болячки пристают с удивительной частотой, поэтому Андрей Алексеевич предпочитал одевать потеплее, даже несмотря на лето.

Повозка была именно на том месте, где он ее и оставил. Старушка Шоколадка, единственная и любимая лошадь мастера дремала, иногда всхрапывая и переставляя ноги. Возница тоже дремал. Нет, спал, как увидел Андрей Алексеевич, подойдя вплотную к повозке. Парень развалился на пассажирском сидении, подложив по голову руки. Его длинные ноги свисали со скамьи и преграждали путь.

Мужчина улыбнулся и покачал головой. Совсем у парня выдержки никакой нет. Он обошел повозку с другой стороны, встал над головой сладко спавшего и громко проговорил:

- Вставай шпана! Прелестная Виктория по твою душу пришла!

Эта фраза была волшебной. Универсальный будильник для любимого и единственного внука Андрея Алексеевича. Парень подскочил моментально, не удержал равновесие и упал с пассажирской скамьи.

- Что? Где? - вопросил он хриплым ото сна голосом, оглядывая пространство большими от ужаса глазами. Мастер не выдержал и рассмеялся. Его внук, когда проснулся окончательно и осознал, что с ним сыграли злую шутку, выругался, впрочем достаточно тихо, так чтобы дедушка не услышал, поднялся с пола повозки отряхнулся, недовольно сверкая глазами на дедушку. - Опять ты за свое! Просил же, больше так не делать.

- А что, мне тогда, по твоему, тут ждать до утра, пока ты всласть выспишься? - хохотнул Андрей Алексеевич и взгромоздился в повозку, пихая своего внука на возничий облучок. Парень недовольно нахмурившись, перелез на свое место и взял в руки поводья. Легонько хлестнул ими по бокам Шоколадки, заставляя лошадку проснуться. Она возмущенно всхрапнула, повернулась мордой к своим хозяевам и тоненько возмущено заржала.

- Давай иди вперед, - подогнал словом парень. Шоколадка мотнула головой и медленно сдвинулась с места. - Приедем домой, я тебя почищу и сена нового натаскаю.

Лошадь, будто бы поняв все, что ей пообещали, пошла быстрее. Убедившись, что животное не халтурит, возница обернулся на пассажирское сидение, где сидел Андрей Алексеевич и задумчивым взглядом проводил проезжающие мимо окрестности. В принципе ничего там интересного не было, одни и те же похожие друг на друга, как однояйцовые близнецы, каменные дома.

- Так что там было такого, что полиция обратилась к тебе за помощью? - спросил, наконец, парень, взлохматив рукой и без того лохматую прическу. Пальцы его застряли в запутавшихся прядях и он, решив не усугублять ситуацию, больше к волосам не прикасался.

- В общем-то, ничего особенного, - пожал плечами его дед. - Просто кто-то в очередной раз не смог удержаться и сошел с ума, а меня пригласили больше для подстраховки. Там и правда с ритуалом постарались на славу. Все помещение - потолок, стены, пол, были оплавлены, от жертвы не осталось и следа, а проводивший ритуал мертв. Ничего особенного.

- Избавь меня от подробностей, - передернул плечами парень и отвернулся, следя за дорогой. Ночью движения почти нет, но мало ли какой гуляка может внезапно выскочить под копыта лошади.

- Сам спросил, - пожал плечами Андрей Алексеевич и снова принялся разглядывать проплывающие мимо дома.

Когда ему это дело надоело, он переключил свое внимание на внука. Он, ссутулившись, сидел на облучке. Его вихрастая голова сонно качалась из стороны в сторону - ну, конечно же, задремал. Поди опять всю ночь копался в сарае со своим старым разваливающимся магоциклом и поспать даже не укладывался.

Андрей Алексеевич вздохнул. Ему было жаль свое внука и он за него очень сильно боялся. А еще он боялся за себя, что сможет его пережить, как пережил своего сына и его жену. Для родителя нет ничего страшнее, чем пережить собственных детей, что уж говорить о внуке. Единственном.

Александру Владимировичу Ковалёву было на данный момент двадцать четыре года отроду. Ему повезло родиться в уважаемой и не самой бедной семье, но не повезло лишиться отца и матери, будучи шестилетним ребенком. Воспитывал его дедушка, уважаемый мастер магических искусств Андрей Алексеевич, один из тех немногих мастеров, которые могли управлять магическими материями.

Пережив потрясение после смерти родителей, маленький Саша, тогда не стал замыкаться в себе, как боялись многие учителя, да и сам Андрей Алексеевич. Всегда был улыбчивым и светлым ребенком. Но шутница-судьба решила вновь сыграть с наследником семьи Ковалёвых злую шутку. И это было именно то, чего больше всего боялся мастер. В десять лет Саша прозрел. Не в смысле, что он был до этого плохо видящим - нет. Он увидел то, что не могут видеть обычные люди. Тончайшие, ажурные нити, составляющие магическую компоненту их мира. Они сияли, переливались всеми цветами радуги, манили, но сделать мальчик с ними ничего не мог. Да, он их мог видеть, но магическое искусство созидания ему было не под силу. И он это прекрасно понимал, и очень страдал от того, что не мог делать то, что подвластно его дедушке.

Для него, как и для многих других молодых людей, которым не повезло родиться с такой способностью, это было ежедневной пыткой, недостижимой мечтой. Их места была у них прямо перед носом, окружала их, оплетала тончайшей и красивейшей сетью, но они не могли к ней прикоснуться. Каково это, когда каждый божий день видишь то, чего ты желаешь всем сердцем, но не можешь это получить? Андрей Алексеевич не знал. И у внука боялся спрашивать, не хотел теребить его раны. И подводить к той опасной черте, которую пересек тот несчастный, пытавшийся создать нынешней ночью артефакт силы, чтобы в последствии иметь возможность быть полноценным магом.

Собственно именно этого Андрей Алексеевич боялся. Боялся, что его Сашка тоже не выдержит такой жизни. Но, слава Богу, пока молодой Ковалёв, держался.

- Деда, - проговорил сонным голосом внук. Андрей Алексеевич вздрогнул и посмотрел на еще более ссутулившуюся спину Сашки. - Это же нечестно.

- Нечестно, - ответил дедушка внуку. Тот спал и разговаривал во сне. Такое с ним частенько бывало, особенно когда на душе сумятица. А нынешнее происшествие отнюдь не способствовало спокойствию. Андрей Алексеевич наклонился чуть в сторону, оглядывая лошадку. Но умная кобылка не думала сбиваться с пути, и уверено везла их к дому, даже без нагоняев возницы.

"Но это же нечестно!" - кричал и плакал маленький Сашка, когда они вернулись с похорон его родителей.

"Это нечестно!" - кричал он же, немного повзрослевший, и пытался схватить за хвост одну из магических нитей, та словно издеваясь, вильнула в сторону и скрылась в переплетении узоров. Да, судьба была крайне несправедлива к его внуку.

Андрей Алексеевич, посмотрел на небо. Оно было чистое и по-летнему высокое, усыпанное звездной крошкой. Если бы их мир был такой, как прежде, все было бы совсем по-другому.

* * *

Сначала было слово. Точнее не просто слово, а брань, такая душевная, отборная брань. Так ругаться умели только наши уборщицы, когда мы ходили по только что вымытому полу. За "словом" появились звуки. Они тонким ручейком вливались в мои уши, наполняя черепную коробку. Вот женщины ругаются, говорят что то, про незрячих и про пропавшие продукты (это я, сгладила выражения), сигналят гудки, такие противные и писклявые, как на маленьких детских трехколесных велосипедах, на заднем фоне шум с улицы, топот многочисленных ног, стук каблуков и нечто так напоминающее топот копыт. Копыт?

Я рискнула разлепить глаза. И если правый открылся сразу, то вот левый с трудом, потому что кожу век стянуло какой-то коркой. Я рукой соскребла ее с кожи и взглянула на ладонь. Кровь. Запекшаяся кровь. Мне резко подурнело и пред моими глазами тут же пронеслись картинки моего вечера. Вечера, который должен был быть последним в моей жизни. К горлу подкатила тошнота, а кожа на лбу, растревоженная моими шаловливыми ручонками начала противно ныть и щипать. Судя по ощущениям, и по тому, как я прекрасно чувствовала боль не только на лбу, но и во всем теле, я чудом оказалась жива.

Жива. Прокрутив эту мысль в мозгу и так и эдак, опробовав ее на вкус, который оказался с очень отчетливым привкусом железа на языке, я пришла к выводу, что я этому факту рада. Помнится вчера, мысли в моей голове бродили совершенно другого характера. От этого воспоминания у меня по спине пробежали мурашки. И я резко вспомнила еще кое-что. Дядя Витя!

Я оперлась на руки и приподнялась, оглядываясь по сторонам, голова от резких движений сразу же отозвалась болью, но я не обратила на такие мелочи внимания, ведь сейчас важнее дядя Витя! Ведь если я выжила, хотя удар приходился именно на мою сторону, то мой добрый водитель тоже должен оказаться в живых! Я очень на это надеялась.

Но дяди Вити нигде не было. Более того, вокруг меня высились каменные стены зданий, они окружали меня с трех сторон, создавая тупик, выход отсюда был только один, на улицу, где все еще продолжали ругаться женщины. По обе стороны от меня стояли железные баки, наполненные мусором, на крышке одного из них сидел рыжий облезлый кот. В зубах животное держало за хвост рыбий скелет. Зеленые глаза, не мигая, смотрели на меня. Видимо, я помешала его трапезе.

Я села и грузно привалилась спиной к кладке дома, оглядывая подворотню в которой оказалась. Никого, кроме меня и кота тут не было. Хотя нет, мимо пробежала толстенная крыса, остановилась подле моих ног, которые я тут же рефлекторно поджала под себя. Встала столбиком пошевелила усами и, совершенно не боясь облезлого кошака, прошествовала мимо и юркнула в едва заметную щель в фундаменте. Отчетливо ощущала, как о мою черепную коробку бьется мысль. Но я чувствовала, что настолько устала, что думать о чем-либо у меня просто не было сил, поэтому я сидела, поджав под себя ноги, и бездумно смотрела на стену напротив. Что-то было не так! А я отчего-то не могла понять, что стряслось и отчего у меня возникли такие чувства.

- Мряу? - кот спрыгнул с бака и подошел ко мне, ткнувшись треугольной мордой в ладонь. Я перевела взгляд на животное, и слабо улыбнувшись, погладила того по голове. Животное заурчало, подставляя ласке сначала макушку, потом шею, потом и спину. Когда ему надоело вертеться вокруг меня, он залез ко мне на колени, свернулся калачиком и громогласно замурлыкал.

- Прости, у меня нет с собой чего-то съестного, - сказала я коту, поглаживая его по худой спине. Он вяло шевельнул кончиком хвоста, словно говоря: "Ну и что, ты главное гладь меня".

Механические движения рукой на меня подействовали более чем умиротворяющее, мысли в голове успокоились, и я даже рискнула поразмышлять. Во-первых, все сейчас казалось мне нереальным, ведь если подумать, как бы страшно не было, но я никак не могла выжить в той аварии. Списать все на чудо и божественное вмешательство? Я слишком далека от религии, чтобы уверовать в это. Плюс ко всему, то место, где я сейчас нахожусь. Его не могло быть в той, части города, где мы ехали с дядей Витей, там сплошь дома высотные, по десять этажей минимум, панельные. А тут три этажа и кладка каменная. Во-вторых, чувству нереальности происходящему прибавляло еще то, что мне было тепло. И не из-за того, что я сидела в теплой одежде. Судя по ощущениям, теплому ветерку и высокому голубому небу, сейчас как минимум поздняя весна, а возвращалась я вчера с работы зимой, да еще и в метель. Дурость какая-то. Нет, так не пойдет.

Я решительно спихнула, возмущенно мявкнувшего разомлевшего кота с колен и по стеночке поднялась на дрожащие ноги. Переждав пока отступит головокружение, я медленно, покачиваясь, как пьяная, побрела к выходу из переулка, где очнулась. Выбравшись на залитую солнечным светом улицу, я обнаружила третью причину нереальности происходящего.

Улочка была достаточно узкая, выложенная разноцветным булыжником, тротуары и того были меньше. По ним торопливо шли люди, одетые в причудливые одежды, мне даже пришлось прижаться спиной к одному из зданий, так как я побоялась, что меня просто снесет этим людским потоком. Дома на противоположной стороне оказались все теми же трехэтажными с мутными, как будто бы пыльными окнами, и с крышей выложенной ярко-коричневой черепицей. По проезжей части, как я ее определила для себя, улицы проезжали странные машины, похожие на мопеды, только на трех колесах, повозки, запряженные лошадьми, мимо меня, потрясенно застывшей на месте, громыхая, проехала одна карета, выкрашенная в черный цвет, с нарядно одетым кучером. Я усилено заморгала, надеясь, что это лишь иллюзия, вызванная как следствие ударом головой. Но ни улица, ни люди, ни лошади, запряженные в повозки, не исчезали. Щипать себя, чтобы почувствовать боль и проснуться, мне не имело смысла, потому как у меня и так болела каждая часть тела, но нереальность реальности никак не могла уложиться в моей голове.

- Мяу! - привлек мое внимание к себе, вышедший вслед за мной из подворотни кот. Он сел рядом со мной и задрал голову вверх, глядя в небо, мимо меня. Я тоже взглянула наверх, гадая, что же так привлекло внимания животного, и чуть было не упала, так как от неожиданности увиденного у меня подкосились ноги. По небу, снижаясь с каждым мгновением все ниже и ниже, летел корабль. Самый настоящий корабль.

Гигантский корпус корабля перекрыл солнечный свет, позволяя рассмотреть, как трепещут четыре пары серебристых крылышек, крепившихся по бокам, разглядеть их более детально не удавалась, так быстро они трепетали, виден был только смазанный серебристый след. Вот корабль пролетел дальше, и я увидела его корму, и поднятые белые паруса.

Когда чудесный корабль скрылся из виду, я очнулась и посмотрела на людей, все так же спешащих куда-то по своим делам. На них появление в небе корабля, не произвело никакого впечатления. Летающего корабля, черт возьми! Я почувствовала, что начинаю сходить с ума. А как иначе объяснить то, что вокруг меня творится?! Это можно назвать только сумасшествием!

Никогда не думала, что закончу свою жизнь психом. К горлу подкатил нервный смех и я истерично рассмеялась. Прохожие, которые до этого, не проявляли ко мне никакого интереса, посчитали за благо мимо меня обходить по широкой дуге.

- Мяу, - мяукнул кот сочувственно.

Отсмеявшись, я поняла еще одну вещь: я не знаю что делать. Я судя по всему вижу нереальный мир вокруг, созданный моим поврежденным сознанием, а в реальности, поди, хожу как зомби по улицам города и пугаю прохожих. Нет, я не хочу так закончить свою жизнь. Безопасней будет, если я останусь на месте.

С этой мыслью я снова вернулась в подворотню, села на то же самое место возле мусорных баков. И прикрыла глаза. Голова раскалывалась ужасно. Рыжий кот снова залез ко мне на колени, свернулся калачиком и уснул.

Что же, хоть что-то в моих галлюцинациях есть приятное.

Всегда мечтала иметь кота, а пока я находилась в сознании, возможности завести животину не было. Добро пожаловать, Алиса, в страну чудес, выдуманную твоим воспаленным и больным мозгом.

* * *

Александр открыл глаза и бездумно уставился в потолок. Серый и пыльный, давно не мытый. Кстати да, надо бы его помыть, а то дед будет недоволен, он уже и так каждый день выговаривает ему про неряшливость и полное отсутствие любви к чистоте и порядку. Что ж поделать, если такие качества у него не прижились? Алекс предпочитал творческий беспорядок в комнате, сарае, где стоял его магоцикл, да и вообще в чем бы то ни было. Тогда, удивительное дело, все вещи находились в разы быстрее, чем, если бы они были разложены по своим местам. Да и думалось в таком хаосе лучше. Андрей Алексеевич, любящий чистоту и порядок во всем, нет-нет, но заставлял внука наводить порядок в доме, единственные территории, которые он не трогал, были его комната и сарай.

Парень перевел взгляд на распахнутое настежь окно. Короткие цветастые шторы лениво полоскались на слабеньком ветерке. По голубому небу проплывали белые барашки облаков, и летучие корабли, которые поднимались и приземлялись с летного порта. Алекс моргнул, сгоняя слезную жидкость, выступившую у краев глаз от яркого света, вытер глаза ладонью и снова уставился в потолок, наблюдая, как переливаются на свету ажурные пласты магической реальности. Нахмурился, зажмурился и снова открыл глаза. Разноцветный узор перед глазами пропал.

- Алексашенька, - позвал из-за двери голос Марьи Васильевны, единственной и бессменной экономки семейства Ковалёвых. Парень поморщился. Не любил он, чтобы его звали как-либо с уменьшительно-ласкательными суффиксами. Для всех он был Алексом и никак иначе, так повелось еще со школьных времен. Только дедушке он дозволял себя называть, как тому заблагорассудится. И да, Марье Васильевне тоже, но добрая женщина любила звать его одним из самых сюсюкающих, на вкус Алекса, производных от его имени. - Уже полдень, вставай, голубчик, а то потом голова болеть весь день будет. Обед уже готов.

Алекс сел на кровати и с удивлением заметил что, оказывается, спал в одежде и даже сапоги не снял. Последнее он сразу же поспешил исправить, так как за ночь ноги ужасно устали. Сполз с кровати и прошел в ванную, дабы умыться, да и, он потрогал рукой подбородок, побриться тоже не помешало бы.

В гостиную он спустился вымытый, побритый и одетый в чистые брюки и рубашку.

- Ох, батюшки, - всплеснула руками Марья Васильевна, увидев своего воспитанника, входящего в гостиную. - Что же ты голову не высушил. Простудишься же!

- На улице тепло, какая простуда, - возмутился Алекс, отмахиваясь от протянутого ему полотенца и нарочно взлохмачивая еще влажную шевелюру.

- Все так говорят, - недовольно проворчала экономка, но полотенце убрала, слишком хорошо она знала упрямого Александра. - А как легкий сквознячок подует, на следующий же день ходят носом швыркают и на боль в горле жалуются.

- Ничего, я не такой нежный, - озорно улыбнулся Алекс, пододвигая себе тарелку с супом, щедро налитым до самых краев, и большое блюдо с домашними пирогами. Парень взял один пирожок надкусил его и присмотрелся к начинке: лук и яйцо. Замечательно. Как он и любит.

- Вот простудишься и сразу неженкой становишься, - продолжала ворчать женщина, натирая полиролью и без того блестящую чистотой мебель.

Алекс ответил что-то невнятное, так как его рот был забит едой. Посередине трапезы, спокойная атмосфера дома была прервана звонком в дверь. Марья Васильевна всплеснула руками и, бурча под нос, что-то вроде "Кого же нелегкая принесла?", пошла открывать. Через минуту она вернулась в гостиную, когда Алекс, уже расправившийся с супом поедал вкуснейшие пирожки, запивая их чаем.

- Там Виктория пришла, - сказала Марья Васильевна, недовольно глядя на то как Алекс, подавившись чаем, откашливается. - Пригласить ее войти?

- Ни в коем случае, - прохрипел парень и долил в чашку еще чая, чтобы запить неприятное першение во рту.

Экономка покачала головой, но просьбу пошла исполнять.

Прелестная Царёва Виктория была головной болью Александра. Имея в лучших друзьях ее брата Марка он частенько сталкивался с девушкой. Да она несомненно была красива, умна и остроумна, но при всем при этом просто невероятно невыносима. Она почему-то вбила себе в голову, что Александр Ковалёв это ее судьба, и почти что с первого дня знакомства ходила за парнем хвостом, потому как при первой встрече он не проявил к ней должного почтения, трепета и благоговения, как остальные ухажеры, чем безумно оскорбил гипертрофированно огромное эго девушки. Ведь обычно, все мужчины падали к ее ногам без боя, а тут молодой человек даже не выказывал какой-либо заинтересованности, разве что сделал дежурный комплимент при знакомстве. Виктории этого было недостаточно, поэтому девушка твердо решила добиться расположения Александра, на беду последнего. С такими невероятно капризными, и самовлюбленными девами парень предпочитал не общаться, только исключительно из-за того чтобы не наговорить им грубостей, которые так и хотели сорваться с языка. Если бы это он сделал, то наверняка поставил бы под угрозу свою дружбу с Марком, да и деда подвел, потому как он не переживет внука с репутацией грубияна и сквернослова. Поэтому от Виктории он просто напросто совсем не по-мужски скрывался, старался свести общение с прекрасной девой к минимуму. Пока что это очень хорошо получалось.

- Бедная девушка, - покачала головой вернувшаяся Марья Васильевна. - Ты же ей нравишься Алексашенька. Почему бы тебе не быть с ней чуточку помягче?

- Не в моем вкусе, - ответил Алекс с набитым ртом. В самом деле, не говорить же добрейшей души Марье Васильевне, что у этой девицы отвратительный характер и она отнюдь не ангел, как может показаться с самого начала.

- Ишь какой привередливый, нашелся. Смотри, останешься один, всех хороших девушек разберут и глазом моргнуть не успеешь. - Завела свою одну из любимейших тем экономка, продолжая прерванное занятие.

Марье Васильевне был совсем не по душе разгульный образ жизни воспитанника. А в том, что у него до сих пор нет невесты, она винила его дедушку, потому как тот потакал ему в капризах и на все ее увещевания у Андрея Алексеевича был лишь один ответ: "Пусть парень нагуляется. Жениться всегда успеет". И еще винила Марка Царёва, считая его источником всех бед. Лучший друг Алекса женщине не нравился совершенно, и она не стеснялась это демонстрировать, когда тот приходил к ним в дом на чай. Считала его слишком самовлюбленным и эгоистичным. Это на самом деле было так, но Алекс считал, что его друг несмотря на эти свои недостатки был очень компанейским и веселым парнем, с которым всегда было интересно.

- Ладно вам ворчать, Марья Васильевна, - Алекс обезоруживающе улыбнулся. - Я же знаю, что вы меня любите таким, какой я есть.

Он встал, взял с блюда пирожки, распихал их по карманам, подошел к работящей женщине, наклонился, поцеловал в щеку и, махнув рукой, пошел к выходу:

- Если дедушка будет спрашивать, где я, то скажите, что в сарае. - С этими словами он захлопнул дверь.

Марья Васильевна лишь покачала головой. Она очень любила своего Алексашеньку. Еще бы, ведь она, можно сказать, его выходила и воспитала. Сначала помогала его матери, когда она была еще жива, то делом, то советом, потом когда родители мальчика погибли при крушении летательного судна, она с ним возилась и опекала, как могла, стараясь дать всю ту, любовь, которую он заслуживал. Дедушка его тоже баловал, старался сделать все, чтобы Алексаша ни в чем не нуждался. И возможно, где-то они перегнули палку. Мальчик вырос добрым и отзывчивым, но через чур беззаботным. И Марья Васильевна очень боялась, что его беззаботный нрав может в жизни сыграть с ним злую шутку. Женщина совсем не хотела, чтобы на его долю выпало еще какое-то испытание, ведь мальчик и так проклят на всю оставшуюся жизнь и можно сказать, что каждый день ходит по грани, которая отделяет нормального человека от безумца. Никому бы не пожелала она такой судьбы. Никому. Тем более Алексашеньке.

* * *

Когда я проснулась, то увидела всю ту же каменную стену перед собой, только на улице стало чуточку темнее, тени по углам тупика сгустились и стали даже на вид осязаемой темной массой.

- Мяу! - поприветствовал меня кот. Я взглянула на животное, которое сидело у моих ног. А еще рядом лежала, толстая крыса. Может быть та, которая до этого нагло проигнорировала моего хвостатого знакомца, за что и поплатилась, закончив жизнь в кошачьих когтях и зубах, а может быть и другая.

Я тяжело вздохнула. Возможно, бы я даже умилилась, такой заботе кота обо мне, мол, смотри, хозяйка, я охранял тебя пока ты спала, от всяких противных крыс, но проблема была в том, что этот самый кот оказался на месте и никуда не исчез, даже после моего пробуждения. Да и дома никуда не исчезли и подворотня, и мусорные баки и противная ноющая боль на лбу и в левом боку, обосновавшаяся где-то около ребер. Это могло значит только одно - я сошла с ума окончательно и бесповоротно, и как долго я буду пребывать в своем бреду известно только провиденью.

Нашу с котом комфортную тишину нарушило бурчание моего живота. Организм решил напомнить о том, что необходимо поесть. Я нервно хихикнула, размышляя, будет ли еда сгенерированная моим бредом реальной и смогу ли я ее съесть, но когда живот пробурчал второй раз и более настойчиво, я решила все же выйти из своего укрытия на поиски пищи, потому как что? Правильно! Еще более сумасшедшей я уже вряд ли стану.

- Пойдешь со мной? - спросила я кота, который сидел рядом и умывался, ожидая от меня каких-то действий. Вот она я, встала и пошла. Кошак поднялся на лапы следом за мной и пошел рядом.

Я выглянула из-за угла на улицу. Вечерняя, она оказалась совсем другой. Темная и жутковатая, по углам прятались какие-то серые тени, редкие прохожие шли куда с большей скоростью чем днем, натягивая капюшоны плащей на лица. Кот ткнулся головой мне в ногу и призывно мяукнул. Я, сбросив с себя оцепенение, наклонилась, подняла нежданно обретенного питомца и пошла по улице, в ту сторону, куда летел днем корабль.

Через пятнадцать минут ходьбы мне стало жарко, пришлось потревожить задремавшего на руках кота и снять пуховик. Его я перекинула через ремень наплечной старой тряпичной сумки, которая каким-то чудом осталась целой. Прохладней мне от этого не стало, но я по крайней мере не ощущала себя как в духовке. Тем временем, улица постепенно расширялась, по тротуарам появлялись фонари, в которых трепетали огоньки, людей стало больше. Иногда мимо, по дороге, проезжали всадники на лошадях и те самые непонятные мне машины на трех колесах.

Вскоре я подошла к перекрестку, остановилась на углу и в замешательстве огляделась по сторонам. Куда идти? Что-то спрашивать у прохожих было боязно, ведь я совершенно не знала что мне необходимо найти. Плюс ко всему, если это мои галлюцинации, они же могут и не ответить. Значит, пробуем наугад. Слева и справа от меня дорога была пустынна, а вот впереди слышался гул человеческих голосов и все те немногие прохожие, которых я встречала на пути шли либо вперед, либо оттуда. Поэтому я решила пойти на звук.

Гул, который я слышала, издавала человеческая толпа, которая бурлила на большой округлой формы площади. На площади были встроены торговые палатки с настилами и деревянными балками, с обеих сторон от прилавка, на которых висели белые бумажные фонарики, освещавшие товары.

Я наугад прошлась вдоль одного из рядов, на прилавках которых были выложены рулоны тканей, плетенные изделия, тончайшие кружева, одежда и обувь. Следующий ряд был ювелирным. От такого разнообразия украшений всех форм, и украшенных камнями самых разнообразных цветов у меня закружилась голова. Под конец ювелирного ряда я почувствовала запах рыбы. Кот тоже его учуял и, мяукнув, выпрыгнул у меня из рук и побежал в неизвестном направлении, ловко проскакивая между ногами зевак. За ним я поспеть не сумела.

За то время, пока я проталкивалась сквозь толпу, работая локтями, я успела захотеть есть еще больше, но как выяснилось, мои деньги здесь не принимали. Когда я показала купюру продавщице яблок, она так обматерила меня и посоветовала убираться по добру, по здорову, пока патрульную полицию не вызвала. Собственно говоря, именно это заставило меня поскорее выбраться из галдящего моря людей. На самом краю площади обнаружились скамейки, на одну из которых я и взгромоздилась под оглушительное урчание живота.

Берд бредятский! Мои собственные галлюцинации мало того, что меня же и обматерили, так еще и не покормили. Неужели не понимают, что если я умру от голода, то и они исчезнут вместе со мной. Мне стало грустно и одиноко. Даже кошак, предатель, куда-то от меня убежал.

Я положила на колени свою сумку, сняв с нее пуховик и отложив в сторону, открыла ее. Внутри нашлись ключи от дома, лаборатории, блеск для губ, небольшое зеркало, старый рваный тряпичный кошелек со ставшими ненужными деньгами. Паспорт и пропуск в НИЦ. Повертев заламинированную карточку в руках, мне внезапно стало интересно, а ищут ли меня там. Беспокоятся ли? Хотя... вряд ли. Я сунула все свое добро обратно и застегнула замок. Протянула руку, чтобы взять пуховик и отправится дальше, по лабиринтам моей на самом деле безумной фантазии, но не обнаружила его на месте. Зато обнаружила улепетывающего со всех ног мальчонку, который нацепил мой пуховик на голову за капюшон и придерживал рукава, чтобы не мешали бежать. Какие у меня незаконопослушные галлюцинации.

- А ну стоять! - заорала я, подскочила с места и понеслась вдогонку. Пацан побежал еще быстрее, а я упорно не отставала. Не видела я еще более наглой наглости, чем эта. Пуховик не то что был мне дорог, просто сам факт, того что мне обворовали собственные бредни взывал о немедленном отмщении, поэтому я, очень далекая от физкультуры и не любящая всяческие физические нагрузки, с удивительной для себя скоростью неслась за мелким воришкой.

Как долго мы бежали, я не помнила, остановилась только тогда, когда воздуха в легких не осталось совсем. Я оперлась руками о колени и часто глубоко дышала. Когда отдышалась и выпрямилась, поняла, что пацана и пуховик я упустила. А хуже всего, то, что сейчас я совершенно не знала, где нахожусь. По обе стороны от меня выстроились все те же трехэтажные дома, только в этот раз они выглядели куда менее презентабельно, чем те, что я видела днем. Узкая дорога, призванная видимо для проезда в изобилии была покрыта выбоинами и огромными дырами, о брусчатке здесь судя по всему не слышали. Фонарей не было, поэтому я с трудом могла разглядеть очертания ближайших ко мне построек. Было жутковато. Я передернула плечами и в неуверенности оглянулась назад, туда, откуда пришла. Узкая дорога виляла в сторону и терялась между домов. Где-то вдалеке надрывалась собака, послышался звон бьющегося стекла и ругань.

Хоть я и не знала, где нахожусь, но мне было кристально ясно, что нужно быстрее выбираться из этого места, поэтому я, перевесив свою сумку через плечо и держась за ее лямку, так, будто бы она придавала мне храбрости развернулась и пошла обратно, то есть в ту сторону, откуда я, предположительно, пришла.

Через десять минут блуждания в темном и жутком лабиринте я поняла что заблудилась. Окончательно и бесповоротно. Сейчас то, место где я находилась не имело даже четкого плана постройки домов, их строили будто бы наугад, дороги были узкими, по ширине такими же как и проемы между двумя зданиями, они ветвились, зигзагами уходили дальше вглубь каменных джунглей и конца и краю им не было видно. Тем временем стемнело настолько, что я не видела не то, что окружающее, даже рук своих не видела.

Но оставаться на месте я посчитала не безопасным, поэтому, поскребя по сусекам и набравшись последних крупиц смелости пошла вперед. Через десяток шагов, когда мне пришлось завернуть за угол одного из домов я увидела огонек и людские голоса. Радости моей не было предела и я быстрее пошла на свет, спотыкаясь о выбоины в земле. Мне настолько надоело блуждать в темноте, где не горит ни одно окошко, что я была рада даже самому маленькому огоньку, и людям. Когда я подобралась к свету вплотную, я поняла, что с радостью поспешила.

Трое громил, заприметив меня, так необдуманно выбежавшую к ним на пяточок земли освещаемой светом чадящего факела, удивленно переглянулись, отвлекшись от своего дела. Четвертый человек в их группе был худым и бледным парнем, над лицом которого поработал чей-то кулак, так как даже в свете факела был отлично заметен большущий синяк, который расплывался у него под глазом и разбитая губа. Парень, пока его знакомцы отвлеклись, ловко вывернулся из ослабшей хватки одного из громил и бросился наутек с невиданной мне доселе скоростью.

- ...! Ублюдок убежал! - выругался тот, который его держал и как-то не очень добро посмотрел на меня. Я пискнула что-то неразборчиво и попыталась последовать примеру вышеупомянутого, но не смогла, так как мне перекрыли дорогу. В одно мгновение я оказалась скручена, мои руки держала за спиной огромная лапища.

- Да плюнь ты на него, братан. Все равно брать с него было нечего, зато глянь, кто нас сам нашел, - тот кто держал меня толкнул вперед, чтобы я сделала шаг и вышла на свет.

Мужик огромных размеров подошел ко мне и приподнял за подбородок мое лицо, нахмурился. Более отвратительной рожи мне еще не приходилось видеть.

- Гля, братан, у нее еще есть чем поживиться, - с этими словами ручку моей сумки разрезали большим ножом, и тут же распотрошили, все мои вещи на них впечатление не произвели, деньги так вообще разорвали на мелкие кусочки.

- У меня нет денег, - решилась подать голос я. И видимо зря это сделала, так как привлекла внимание грабителей, которые до этого увлеченно рассматривали в свете факелов мои пропуск и паспорт. Я вжала голову в плечи, но рискнула продолжить, - отпустите меня, пожалуйста, брать с меня нечего.

- Отчего же? - удивился один из них и поднес мой паспорт к огню факела, естественно бумага загорелась, он чертыхнулся и выпустил его из рук. Я мысленно застонала, представляя через что мне придется пройти для получения нового паспорта взамен утерянного. - Может быть денег у тебя и нет, но в накладе мы этой ночью не останемся.

Они переглянулись между собой и хищно ощерились в улыбках. Тот, который держал меня еще и премерзко захихикал. А я запаниковала.

- Ты, судя по всему, не местная, - огромный нож, которым была срезана моя сумка поддел ткань свитера и медленно пошел вверх разрезая петли очень легко. - Поди, сбежала из дому от мужа. Что он бил тебя?

Я усилено замотала головой. У меня и мужа-то не было.

- Врешь, - уверенно проговорил мне главный из бугаев. Нож добрался до ворота свитера и легко разрезал более плотную вязку, ткань распахнулась. - Иначе бы не убежала, да и раны на твоем милом личике говорят сами за себя.

Обнаружив под свитером самый обычный черный бюстгальтер грабители озадачено переглянулись, тот третий, видимо, заинтересовавшийся видом, открывшимся его сообщникам ослабил хватку и попытался посмотреть что же во мне такого потрясло остальных. Это был мой шанс убежать. Я изо всех сил лягнула его, куда придется, судя по сдавленному вздоху, попала куда надо и бросилась наутек, но далеко так и не убежала. Меня поймали за болтающиеся полы свитера и с силой дернули назад. Ткань порвалась, а я завалилась на спину, ударившись затылком о землю, и тут же была придавлена сверху немалым весом.

- Не дури, детка, - когда в глазах перестали расплываться черные круги, я увидела перед самым своим носом нож. - Будешь паинькой и мы тебя не обидим. Правда, ребята?

"Ребята" дружно загоготали.

На глаза навернулись слезы. Да что же это со мной. Данная ситуация совсем-совсем не была похожа на галлюцинацию, и была настолько реальной, что я перепугалась насмерть и была абсолютно беспомощна. Бюстгалтер громила тоже срезал, так как не смог разобраться с застежками. Когда моей голой груди коснулся прохладный ночной воздух, я не выдержала и закричала.

- А чего кричишь? - удивился насильник, без особых усилий держа моей руки одной рукой, а другой пытаясь разобраться с застежками на джинсах. - Кричи - не кричи, но никто тебе не поможет. Тут все слишком трясутся над своими ничтожными жизнями и рисковать, выходя на улицу в наше время боятся. И правильно делают. А вот ты не побоялась. Рисковая, девчонка, нам такие нравятся.

"Проснись, Алиса! Приди в себя немедленно! Ты же знаешь, стоит тебе открыть глаза, как этот страшный сон закончится, ты наверняка, лежишь сейчас в реанимации в областной больнице. В своем родном городе. Ну, же!"

Я сильно-сильно зажмурилась, досчитала в уме до десяти и открыла глаза. Только бугай никуда не исчез, но, по крайней мере, он больше не делал никаких движений, на его лице застыла гримаса ужаса. Двое его подельников с такими же непередаваемыми эмоциями на лице стояли по обе руки от него.

- Оставьте девочку в покое, - послышался усталый мужской голос откуда-то сверху.

Тот, что сидел на мне сверху нахмурился и, взяв ножище, который до этого отложил в сторону, приставил к моему горлу. Я забыла, как дышать от страха, хотя, казалась бы куда уж больше можно испугаться?

- Не дурите, - с какой-то обреченностью проговорил мой негаданный спаситель. - Не заставляйте усталого пожилого человека вам доказывать очевидные вещи.

Кончик ножа у моей шеи затрепетал и, кажется, оцарапал кожу. В то же время один из сообщников, того, кто сейчас сидел на мне, выдвинулся вперед, положил свою огромную лапищу ему на плечо и проговорил:

- Пойдем, братан. Она не стоит того, чтобы из-за нее связываться с мастером.

Нож был убран и спрятан в чехол, с меня встали и, спустя вдох, трех грабителей как ветром сдуло. Я лежала на земле, не веря в свое счастье.

- Что же ты, дочка, - в моем поле зрении, освещенный все тем же факелом попал мужчина. Пожилым он себя назвал? У меня бы язык не повернулся сказать такое. Фигура высокая подтянутая, да по лицу видно, что не молод, хорошо видны носогубные складки, и сеточка морщин возле уголков глаз и у висков седина, которая очень хорошо вина на фоне черных волос. Да не молод, но и не стар. Я моргнула пару раз глазами. - Вставай.

Я ухватилась за протянутую мне руку и мне помогли подняться с земли. Мужчина, тут же снял с себя плащ и закутал меня в него, как куколку. Я молча наблюдала за его действиями.

- Что тебя заставило из дому в это время выйти? Опасно же. А если бы меня рядом не оказалось?

О том, что могло произойти, не окажись этого мужчины рядом, я сейчас хотела думать в самую последнюю очередь. Но не думать не получилось. Я шмыгнула носом. Один раз. Другой. Мой нежданный спаситель, до этого озадаченно листавший странички моего недогоревшего паспорта и вертевший в руках заламинированный пропуск, вздрогнул и повернулся ко мне лицом.

- Ну, ты чего? Все обошлось. Все хорошо, я тебя не обижу. Не плачь, а то потом голова болеть будет.

Почему-то от утешений мне стало еще хуже и слезы полились из глаз рекой, а к моим шмыганиям добавились еще и подвывания.

- Ох, ты ж, горе, - всплеснул руками мужчина, подобрал с земли то, что когда-то называлось моей сумкой, положил туда все мои вещи и подошел ко мне, протягивая ее. Я выпеленала руки из кокона из плаща, схватила ее и прижала к себе. - Где твой дом, я тебя подвезу?

Такое невинное предложение вызвало очередной всплеск эмоций и я совершенно некультурно разревелась перед абсолютно незнакомым мне человеком. И мне было не стыдно за себя, мне было себя очень и очень жалко. И страшно.

* * *

Что делать со спасенными молодыми дамами в расстроенных чувствах Андрей Алексеевич не знал. Он вообще с трудом представлял, как нужно поступать с дамами в расстроенных чувствах. Хоть он и прожил очень долгую жизнь и на своем веку повидал не мало барышень, но вот в близкий круг его входили исключительно сильные женщины, которые лишний раз слезинку уронить считали некультурным. Его матушка была такой, потом и возлюбленная жена, да и в последствии сын его выбрал себе в спутницы такую же сильную духом девушку.

На попытки как-то утешить и успокоить бедная девушка реагировала одинаково - начинала реветь еще более усиленно, чем до этого. На совершенно невинный вопрос о том, где ее дом, она только что-то неразборчиво мычала и мотала головой. Понятное дело она была напугана и потрясена, но, черт возьми, какая нечистая сила ее потянула прогуляться в нижнем городе ночью. Ведь что-то заставило ее пойти сюда.

Андрей Алексеевич озадачено почесал в затылке. Так делал его внук, когда над чем-то размышлял, и он перенял эту заразительную привычку, которая ну, совсем никак не соответствовала его статусу мастера. Он спохватился и убрал руку, но девушке было в общем-то глубоко параллельно его поведение. Она перестала плакать, стояла, опустив голову, и крепко прижимая к себе свои вещи. Кстати ее вещи были более чем странными. Какая-то тонкая книжка на непонятном языке и полупустая, карточка, покрытая странным материалом, флакончик с пахнущей клубникой блестящим желе и ключи. Ну, в ключах не было ничего необычного, но все же...

- Успокоилась, - рискнул спросить девушку мастер. Она кивнула в ответ и шмыгнула носом.

- Не будешь больше плакать? - она покачала головой. - И что же мне с тобой делать?

Андрей Алексеевич задавал этот вопрос в надежде на то, что девочка хоть как-то ему поможет в этом вопросе. Например, назовет место своего проживания, или хотя бы, то место, где живут ее родственники, или, на худой конец, конечный пункт своего назначения, куда она шла через нижний город. Но она безмолвствовала и все так же не поднимала на него взгляда. Мастер вздохнул и оглядел ее. На лбу была рассеченная рана, в свете факела, было заметно, что края ее уже воспалились и если срочно не обработать этот порез, то может пойти заражение, на шее тонкая струйка уже спекшейся крови, из неглубокого пореза, который оставил ей на память один из негодяев. Не бросать же ее тут одну?

- Пойдем со мной, горе, - он сделал пару небольших шагов, и, убедившись, что девушка идет следом прибавил скорости. Он и при свете дня не любил нижний город, так ночью он был еще более отвратительным.

Усадив девушку в повозку, Андрей Алексеевич занял место на облучке и легонько ударил поводьями по бокам его старушки Шоколадки. Лошадка по обыкновению своему возмущенно всхрапнула и тронулась с места, мол, что ты меня подгоняешь, я и так прекрасно знаю свою работу. Мастер своей старой приятельнице доверял, поэтому даже особо не следил за дорогой, но вот за девушкой наблюдал, беспокоясь, что она в очередной раз ударится в истерику. Но она молча сидела на месте, иногда вздрагия-всхлипывая и совершенно не обращала на него никакого внимания. Он попытался ее разговорить, но не добился ни единого ответа, и бросил это бесполезное занятие. Надежда у него была одна - внук. Уж кто-кто, а он знал толк в девушках в расстроенных чувствах и как никто другой умел их утешать. В пределах приличий, конечно же.

Его Сашка всегда умел расположить к себе прекрасный пол. Обладая яркой внешностью, доставшейся от его покойной матушки, обаянием, чувством юмора и подвижным умом он не оставлял дамам шанса остаться равнодушными. Как мужчина, Андрей Алексеевич гордился своим внуком. Но как дед, он все же хотел, чтобы шалопай Сашка уже остепенился. Отчасти от того, что ему хотелось увидеть правнуков и понянчиться с ними, отчасти потому, что он верил, если внук найдет хорошую достойную девушку, то та сможет его удержать в этом мире надолго. К сожалению, все те, девушки, с радостью принимавшие ухаживания Александра, стоило тому начать показывать более серьезные намерения в отношении своей избранницы, сразу же исчезали из его поля зрения. Сашка понимал, почему так происходило и никоим образом не пытался далее продолжать ухаживания. Ведь мало кто захочет разделить жизнь с потенциальным безумцем. Исключение составляла только Виктория Царёва. Но у этой барышни, завоевание сердца Ковалёва-младшего было чистой воды блажью. Она ему больше досаждала своим вниманием, и поэтому внук шарахался от нее как черт от ладана. Хотя девушка и была удивительно хороша собой.

Задумавшись, Андрей Алексеевич, чуть было не пропустил поворот к своему дому. Он легонько дернул поводья вправо, заставляя лошадку развернуться, и повозка поехала по аллее, вдоль которой были высажены высокие пирамидальные тополя. Впереди уже подмигивал огоньками в окнах родной дом.

Встречал их, конечно же, Сашка. Босоногий в завернутых по колено штанах и грязной, в каких-то непонятных пятнах рубахе. Он сидел на заборе и, запрокинув голову, смотрел на звездное небо. Увидев подъезжающую повозку, парень очнулся и легко спрыгнул на землю.

- Ты сегодня долго, - недовольно и встревожено сказал он деду вместо приветствия.

- Непредвиденные обстоятельства, - развел руками Андрей Алексеевич. - Обстоятельства эти сидят позади.

Алекс обратил свое внимание на съежившуюся фигурку на пассажирском сидении. Поднял выше масляный фонарик, который, для встречи, снял с ворот и обнаружил что, на пассажирском сидении сидит девушка. Встрепанная, чумазая и лицо ее было избито, глаза большущие смотрели испуганно и, кажется, она собиралась заплакать.

- Не надо портить прекрасное личико слезами, - Алекс на пробу отвесил комплимент девушке, наблюдая за ее реакцией. Андрей Алексеевич ухмыльнулся, наблюдая, как слезливая гримаса спадает с лица девушки и на нем проступают уже другие эмоции: удивление и растерянность. Ну, хоть что-то. Что угодно, только не слезы. - Не знаю, кто тебя обидел, но тут ты в безопасности. Пойдем.

Внук протянул девушке раскрытую ладонь. Та уставилась на нее, нахмурилась. Тогда Сашка обезоруживающе улыбнулся, так как умел только он. Обычно после этой улыбки дамы таяли как фруктовый лед на полуденном солнцепеке. Мастер не сомневался, что девушка примет помощь, но к его удивлению и к еще большему удивлению его внука, девушка встала со скамьи и, проигнорировав раскрытую ладонь, самостоятельно выпрыгнула из повозки. Мало того, поспешила спрятаться за спину Андрея Алексеевича. Саша удивленно приподнял брови, а мастер, не выдержав, расхохотался.

- Удивительное дело, внучок. Впервые девушка тебя проигнорировала. - Отсмеявшись, сказал мастер, потом повернулся к спрятавшейся за его спиной девочке. Она хмурила брови и переводила взгляд с растерянного парня на его деда. - Не бойся его, девочка, уж кто-кто, а Сашка тебя не обидит. Давай.

Он подтолкнул ее к внуку. Сашка теперь смотрел на девушку как на какую-то диковинку, а она, нахмурившись и недовольно посапывая, смело смотрела ему в глаза снизу вверх. Более комичного зрелища Андрей Алексеевич давно уже не видел. Ну, по крайней мере, она больше не замыкается в себе, и отвлеклась от того неприятного происшествие, что имело место быть час назад.

- Не держи нашу гостью на пороге, Александр, - позволил себе добавить немного строгости в голос мастер. - Я пойду пока поставлю Шоколадку в стойло.

* * *

Проревевшись, я успокоилась. Все мои нервы и страхи вышли из тела вместе со слезами, и на меня напала странная апатия. Пока меня везли в неизвестном направлении, я размышляла, главным образом о том, что окружающий меня мир казался мне все более и более реальным и никак не походил на плоды моей больной фантазии. Как бы это бредово не было, но мне начало казаться что, как бы это выразить нормальными словами... В общем, каким-то удивительным и совершенно не поддающемся моему пониманию образом, я оказалась в ином мире. И это были отнюдь не райские кущи. Да и я, думаю, ад, если таковой существует, тоже вряд ли похож на это место. Тогда встает вопрос, что делать и как быть? Я в совершеннейшей растерянности.

Повозка свернула с дороги на аллею, вдоль которой росли какие-то высокие деревья. Я нахмурилась и посмотрела на идеально прямую спину моего спасителя. Куда он меня везет? Может он меня спас, а теперь собирается тоже каким-либо образом навредить? Я же не знаю нравы местных аборигенов. Хотя, не выглядел он плохим человеком. Поэтому, буду ему доверять. Отчасти потому, что верить-то мне больше не в кого. Кроме самой себя, естественно.

Когда повозка подъезжала к высокому каменному забору, окружавшему большущий дом, к нам на встречу вышел человек, судя по голосу молодой мужчина. Им и оказался. А хуже всего то, что он оказался очень симпатичным молодым парнем. Не люблю красивых мужчин. Намучавшись с одним таким в студенческие годы, у меня теперь выработалась стойкая неприязнь к смазливым физиономиям. Особенно, если эти физиономии принадлежали особям мужского пола.

- Не надо портить прекрасное личико слезами, - галантно ввернул парень комплимент. Мне.

Я с трудом удержалась от нервного смешка. Но спасибо ему, хотя бы за то, что я смогла выйти из своего странного оцепенения. Издевается. Прекрасной я никогда не была. Тем более сейчас. Лежала на грязной земле, на лбу царапина, глаза и нос опухшие от слез. И я знаю свой заплаканный вид. Ничего прекрасного в нем нет.

Мне предложили руку, чтобы я могла выйти, и сказали, что не обидят. В последнее я более или менее успела поверить, но вот этого парня почему-то немного опасалась, поэтому, самостоятельно встала и сошла с повозки, и, на всякий случай, спряталась за спиной у своего спасителя. Мои действия изрядно удивили молодого человека и очень развеселили его, как оказалось, дедушку.

Когда удивительно молодо выглядящий дедушка взял под уздцы лошадку и ушел в неизвестном направлении, я почувствовала себя неуютно и опять-таки, беспомощно. Судя по виду, парень, на которого меня оставили, тоже не знал, что со мной делать. Видимо, я как-то не так себя вела, или еще чего. Он запустил руку в волосы и почесал затылок, оглядывая меня с головы до ног.

- Пойдем в дом что ли? - наконец выдал он. Вся наигранная галантность мигом с него слетела и я расслабилась. Мы зашли через красивую кованную калитку в сад, прошлись по выложенной плитами тропинке к крыльцу дома. Парень взбежал по ступеням наверх, и я с удивлением отметила, что он был босой. Открыл передо мной дверь, приглашая войти в ярко освещенное помещение. Я переступила порог и неуверенно затопталась на месте. Пол был чистым, до блеска начищенным паркетом. Мне разуться? Мой провожатый, ни капельки не смущаясь, прошел вперед, шлепая грязными пятками по полу.

- Марья Васильевна, у нас гости! - громогласно крикнул он, выйдя на середину прихожей.

В одной из комнат что-то упало, послышался топот ног, и на сцене появилось новое действующее лицо. Небольшого роста, пухлая женщина, одетая в простое коричневое платье с рукавами фонариками, поверх которого был одет белый фартук, по-видимому, горничная. Круглое лицо ее было обрамлено кокетливыми седыми кудряшками, в руках она держала поднос с чашками. Как только она увидела меня, поднос, вместе с чашками полетел на пол, и как следствие посуда разбилась.

- Негодник! - оправившись от шока напустилась она на парня и извернувшись ухватила того за ухо. - Ты что с девочкой сделал?!

- Марья Васильевна! - взвыл он. Кажется, его звали Александр. - Больно же!

- Больно ему! - возмущалась женщина, выкручивая ухо и заставляя Александра нагнуться еще ниже. - Вот уж не думала, что ты...

- Все в порядке! - подала голос я, всерьез опасаясь, что она открутит ухо внуку моего благодетеля. Думаю, он не обрадуется. - Этот молодой человек ничего плохого не сделал.

- Ух, ты, - удивился парень. - Ты можешь говорить! А я уже было подумал, что ты немая.

- Подумал он, - женщина отпустила ухо и отвесила фантазеру подзатыльник.

- За что?! - возопил он, хватаясь руками за ухо и за голову одновременно.

- И он еще спрашивает?! Мариновал, поди, девочку на улице! Да ты посмотри на нее, ей нужна помощь! И ради всего святого, иди переоденься!

После этих слов боевая тетенька атаковала меня. Завела в комнату, заставила снять плащ, а если учесть, что под ним у меня ничего не было, то я очень сильно сопротивлялась. Но под напором Марьи Васильевны, мне ничего не оставалось, как сдаться. Осмотрев меня во всей красе, женщина запричитала пуще прежнего.

- Ты не беспокойся, деточка, Андрей Алексеевич так просто это происшествия не оставит. Накажет твоих обидчиков. - Приговаривала она, буквально сдирая с меня джинсы и оставшееся нижнее белье. Когда ей это удалось провернуть, она запихнула меня в небольшую комнату с чугунной ванной на ножках, наполненной теплой водой, от которой шел аромат полевых цветов. - Вот, прими ванну, деточка, а я тебе одежду постараюсь найти, а то негоже это молодой девушке ходить в ... этом.

- Спасибо, - поблагодарила я, в нерешительности подходя к ванне.

- Да на здоровье, деточка. Кстати, как тебя зовут?

- Алиса.

- Не стесняйся, Алисонька. Я подойду через минут десять.

С этими словами она захлопнула дверь, оставив меня наедине с самой собой и ванной, в которую я почти сразу же залезла. Отмокая в теплой душистой ванне, я начала думать, что все не так уж и плохо в этом мире. А то, что произошло... лучше об этом забыть.

* * *

- Деда, кто эта девушка? - спросил Алекс, как только Андрей Алексеевич переступил порог дома. Он уже переоделся, и выглядел более или менее приемлемо, для того чтобы принимать нежданных гостей. Мимо пронеслась Марья Васильевна, что-то причитая себе под нос. Мастер облегченно вздохнул, по крайней мере девочкой сейчас занимаются.

- Не знаю, - он вздохнул и разулся, поставив сапоги на подставку для обуви, где уже стояла обувь девушки, выглядела она не менее странно, чем вещи, которые он обнаружил в ее сумке. - Я возвращался из нижнего города и услышал крики... Так и обнаружил ее.

Внук поморщился, поняв, что произошло с девушкой. Что же. По крайней мере, это объясняло ее молчаливость.

- Она...

- Все в порядке. Я успел вовремя.

Андрей Алексеевич прошел в гостиную и сел на диван, с наслаждением вытянув ноги. Внук сел в кресло напротив. Вид у него был задумчив и хмур.

- Осмотри ее, - наконец сказал он.

- Думаю, в этом нет необходимости. Рану обработает Марья, накормит, мы выясним, откуда она и завтра отправим домой.

- Нет, - покачал головой Сашка. - Осмотри ее, как ты умеешь.

Мастер посмотрел на внука. Он редко когда просил его колдовать, и тем более редко присутствовал при этом. Неужто эта девушка вызывает у него какие-то опасения?

- Не думаю, что это потребуется, - выразил свои сомнения мастер.

- Мало ли. Вдруг у нее... с головой не все в порядке, - запнувшись, предположил внук, мрачнея с каждой минутой. - Какая девица в здравом уме и твердой памяти пойдет гулять ночью по нижнему городу?

- Я бы тоже хотела это знать, - раздался девичий голос.

Мужчины подскочили с мест, увидев, что к ним в гостиную прошла гостья. Марья Васильевна где-то отыскала платье в мелкий цветочек старого фасона и облачила в него девушку, обуви подходящей для нее судя по всему не нашлось, поэтому на ногах у нее были тапочки. Светло-русые волосы стянуты на затылке в тугой пучок, открывая симпатичное овальное личико. Единственное, что портило ее внешний вид эта повязка, на месте пореза.

- Все ли в порядке у меня с головой, - продолжила она. Прошла в гостиную и остановилась, оглядываясь по сторонам.

- Прошу, - Андрей Алексеевич пододвинул к девушке второе кресло, предлагая сесть. Она рассеяно кивнула и опустилась в него. Мужчины заняли свои места.

Где-то с минуту они друг друга настороженно оглядывали, но по виду девушка была совершенно обычной, никаких внешних признаков безумства не проявляла. Она тоже их осматривала, иногда немного хмурясь, но потом, все же расслабилась и даже позволила себе легкую улыбку.

- Спасибо, Вам, - сказала она, обращаясь к мастеру. - Я Вас, тогда... не поблагодарила. Простите.

- Что, ты, милая. Какие извинения. Мой долг был помочь. Ммм... как можно к тебе обращаться, - Андрей Алексеевич считал, что по его возрасту и статусу, мог обращаться к молодым на "ты" без всяких витиеватых выражений. В принципе так оно и было, и даже если кому-то это не нравилось, то мастеру было плевать.

- Алиса, - ответила девушка и немного поразмышляв, добавила, - Бессонова.

- Я Ковалёв Андрей Алексеевич, - представился он, внимательно наблюдая реакцию девушки. К его удивлению, на его фамилию, имя и отчество она совершенно никак не отреагировала. Сашка это тоже заметил и недоумевающее приподнял брови. - А это мой внук Александр.

Может быть, внук действительно прав и девушку стоит проверить, ведь мастера Ковалёва в городе, да и за его пределами не знают только несмышленые младенцы. Впрочем, как и остальных девятерых мастеров.

- Откуда ты? - спросил в лоб девушку Сашка. Андрей Алексеевич поморщился. Вечно он, торопится. А вдруг напугает и без того напуганную девушку.

Но опасения мастера не сбылись, на его счастье. Девушка немного помолчала, а потом заговорила:

- Вы, наверное, посчитаете меня сумасшедшей, но я думаю, действительно так думаю, что попала сюда из другого мира.

* * *

Я решила рассказать все, ничего не утаивая. А что я теряла? Остатки рассудка? Не думаю, что если я действительно сошла с ума, то у меня в мозгу еще что-то осталось. Рассказ я свой начала с аварии, ну и закончила нашей встречей с Андреем Алексеевичем.

Честно говоря, я ожидала от моих собеседников более бурной реакции на мой рассказ. Но С каждым моим словом, мужчина все больше и больше мрачнел, а его внук наоборот подавался вперед с интересом ловя каждое мое слово.

- Как-то так оно все и случилось, - закончила я и в ожидании вердикта о моей вменяемости уставилась на старшего из Ковалёвых.

Он задумчиво почесал подбородок, пристально на меня поглядел и медленно, будто подбирая слова начал говорить:

- Переходы между мирами, чисто теоретически возможны. Но на практике никто этого не проверял, так как эта затея слишком рисковая. Даже когда магия наполняла реальность нашего мира, и была подвластна многим рожденным чародеями, они не рисковали своими жизнями, чтобы подтвердить выдвинутую когда-то теорию.

- Погодите, - я выставила руки вперед и замотала головой, всем телом ощущая, что еще немного и я действительно поверю в то, что я в другом мире, Мало того, в мире, в котором есть магия. Хотя если вспомнить летящий по небу корабль, который я видела этим днем, то вот оно объяснение противоестественному поведению водоходного судна. - Магия? В этом мире есть магия?

- Пока есть, - покачал головой Андрей Алексеевич. Протянул правую руку вперед и раскрыл ладонь. На ней разом вспыхнул небольшой красноватый огонек, оторвался от поверхности кожи, подлетел к потолку и там с легким хлопком рассыпался разноцветными искрами. Кажется, я сидела с раскрытым ртом. Действительно, магия. Тогда совсем-совсем неудивительно то, что эти двое так легко поверили всему, что я рассказала. - Вернее, пока есть люди, способные ею управлять. Их называют мастерами и я один из них.

Мужчина погрустнел, а в его голосе послышалась тоска, он как-то странно посмотрел на своего внука. Парень сидел в кресле недвижимо и хмурился, так как будто бы тема разговора для него не приятна.

- А почему?.. - я замешкалась, не зная как сформулировать вопрос, который так и вертелся у меня на языке.

- Почему я сказал "пока"? - дождавшись от меня кивка, в знак того, что он правильно истолковал мое косноязычие, Андрей Алексеевич продолжил. - В чародействе есть смысл, только до тех пор, пока есть люди, способные им управлять, а когда их не станет совсем, то и магия исчезнет.

- И вас осталось только десять? - удивилась я. У меня в голове не укладывалась мысль о том, что волшебный мир, может оказаться почти совсем без волшебников. В книжках, которые я читала, такого не было.

- К сожалению. Мы пытаемся, каким-либо образом разрешить эту проблему, но пока никак не продвинулись по этому направлению. - Мужчина замолчал, задумавшись о чем-то своем.

- Есть люди, - подал голос парень, впервые за весь наш разговор с его дедом. - Которые были рождены быть магами, но, по какой-то причине, они не могут управлять магическими материями.

Он горько улыбнулся:

- Калеки.

- Александр! - поднял голос на внука Андрей Алексеевич. Тот откинулся на спинку кресла и развел руками в стороны, улыбка его стала еще горше.

- Дедушка, давай будем называть все своими именами. Тем более мне уже не десять лет, и я знаю, о чем говорю.

Я внимательнее присмотрелась к парню. Он был таким же высоким как его дед, фигура правда была более худощавая, и волосы не под стать деду огненно рыжие. Лицом почти совсем не походил на Андрея Алексеевича, хотя что-то неуловимое, похожее было. Но черты лица были более мягкими, и разрез глаз другой, да и цвет радужки зеленый, когда как у его родственника глаза были карие. И взгляд такой, как будто бы подернулся дымкой мечтательной. Вот Александр протянул вперед руку и пошевелил пальцами, будто бы пытаясь за что-то ухватиться, потом издал горький смешок, руку опустил, и взгляд его прояснился.

- Я вижу ее, магию нашего мира, но не могу ею управлять. Это доставляет... некоторые неудобства. - Судя по его несчастному виду, этот факт скорее доставляет ему физическую боль. Тем временем он продолжал. - Некоторые, такие же как я, не могут жить и смириться с тем, что ты навечно будешь непонятно кем. Чуть больше, чем просто человек и чуть меньше, чем маг... И они сходят с ума.

В комнате повисла напряженная тишина. Я тоже не смела раскрыть рта, хотя в голове толклось тысячи тысяч вопросов. Вот в гостиную, где мы заседали, зашла Марья Васильевна, поставила на невысокий столик поднос с керамическим чайником и тремя чашками и вышла.

- Взглянув на тебя, - он окинул меня изучающим взглядом, - я, подумал, что ты одна из таких, потерявших связь с реальностью.

- Некоторое время я была свято в этом уверена. - Я нервно хихикнула, обнаружив в словах Александра истинное положение своих дел. - И я действительно потеряла связь со своей реальностью, судя по всему. Но, я очень рада, что осталась при здравом уме.

Все снова замолчали, думая каждый о своем. Глубокомысленную тишину прервал возмущенный посыл моего желудка, который поспешил напомнить мне, а заодно и всех окружающих, о том, что я уже очень и очень давно не ела.

- Извините, - смутилась я, чувствуя, как краска приливает к лицу.

Мастер Ковалёв спохватился и попросил Марью Васильевну принести ужин в гостиную. Остаток вечера мы провели за разговором. А если выражаться более точно, то он скорее был допросом. Мне задавали вопросы, я на них отвечала. Когда я уже с трудом начала соображать, надо мной смилостивились и отпустили спать.

Провожал меня до комнаты Александр. После его откровений за столом, он был молчалив. Когда мы подошли к двери, которая вела в выделенную мне комнату, он пожелал мне спокойной ночи и побрел дальше по коридору.

- Погоди, - окликнула его я. Ведь за весь вечер, я так и не задала самый важный вопрос Андрею Алексеевичу, но возможно его внук знает ответ. - Я смогу вернуться домой?

Александр задумался на минуту, потом покачал головой.

Я была готова к такому ответу. Вернее, я думала, что была готова к такому ответу, но все равно, убедившись наверняка, мое сердце, в котором еще теплилась надежда на счастливое возвращение к себе домой, пропустила пару ударов, ухнуло куда-то в пятки и там тревожно забилось, отдаваясь пульсом в ушах.

Помнится, папа и мама, очень любили сказку "Алиса в стране чудес", и в честь главной героини назвали свою единственную дочь. Уж не думали ли они, что их ребенок действительно попадет в страну чудес? Тогда, с поправкой из рассказов деда и внука Ковалёвых, эту страну стоит называть: Страна исчезающих чудес.

Комментарии: 2, последний от 27/11/2013. © Copyright Светлая Наталья (Lermoni@mail.ru) Размещен: 04/07/2013, изменен: 04/07/2013. 76k. Статистика. Глава: Фэнтези, Любовный роман Внезапное Скачать FB2		Ваша оценка:
Аннотация: Наши там и иже с ними. Штампы, рояли в кустах и так далее - сие предупреждение. Просто написалось, возможно, я даже буду это продолжать. Муза сказала: "Продолжению быть". В честь этого внезапный апдейт. Автор в шоке, муза довольна.

Светлая Наталья : другие произведения.

Мир иной. Методические рекомендации