Софья сидела на лавочке в парке, хотя погода явно не располагала к такому времяпрепровождению. Установившаяся в Москве стужа вообще не способствовала прогулкам на свежем воздухе. Люди, изредка пробегавшие мимо, были укутаны с ног до головы в теплые меха, а лица - закрыты шарфами, из-под которых выглядывали только глаза.
Энергетическая система России не выдерживала нагрузок. Многие крупные предприятия отключались от сети. Режим жесткой экономии, объявленный правительством, действовал на всей территории страны.
Особенно остро вопрос стоял в Москве. Старая, много лет не ремонтируемая система энергоснабжения постоянно выходила из строя то в одном, то в другом районе города и области. Люди согревались, как могли, а холода не спешили покидать завоеванное пространство. Милиция и общественные организации подбирали с улиц бомжей, предоставляя им бесплатное питание и проживание на период резкого похолодания. И все же печальная статистика замерзавших на улицах людей росла с каждым днем.
Вот в такую жуткую стужу женщина сидела на лавке в парке, не ощущая холода, держа в руках мгновенно замерзшую булку с сосиской, так и не дотронувшись до нее. У нее был дом, но оставаться в нем ей не хотелось. Ничего не видящим взглядом она смотрела на обледеневшие деревья, и мысли ее были далеки от действительности.
Черная полоса в ее жизни длилась уже несколько лет. Она потеряла мужа, сына, работу. Жила со старушкой матерью, которую похоронила три дня назад. И пустая квартира наводила на нее такую тоску, что мысль о самоубийстве стала не просто навязчивой, но вполне реальной.
Случайные заработки давали ей некоторые средства к существованию, но ей уже ничего не хотелось в этой жизни. Она вышла на улицу, дошла до парка, купив по дороге булку с сосиской, но ноги были, как ватные, в голове и в сердце застыла боль, и она присела на лавку, забыв о приобретенной еде. Женщина уже начала засыпать, и ее рука с сосиской безвольно повисла.
Вдруг она почувствовала, что кто-то теребит ее руку. С трудом разлепив глаза, она увидела совершенно черную кошку с яркими зелеными глазами, которая старалась выудить из ее рук булку с сосиской. Кошка была ужасно худая и, видимо, очень голодная. Софья стала отщипывать уже замерзшую сосиску и давать ее кошке с ладони. Пальцы совершенно не слушались ее, и до нее, наконец, дошло, что она совсем окоченела.
Скормив кошке свой завтрак, Софья с трудом поднялась с лавки и растерла снегом руки и лицо. Затем медленно пошла к дому. Кошка следовала за ней. Но Софья уже не обращала на нее внимание. Войдя в квартиру, она прямо в пальто и обуви рухнула на диван, укрывшись двумя одеялами, и впервые после смерти мамы уснула крепким сном. Проснулась она среди ночи от духоты и только тут обнаружила, что не разделась и не разулась, придя с улицы.
Она поднялась с дивана, скинула обувь и верхнюю одежду и поплелась на кухню. Поставив чайник, Софья достала из холодильника тарелку с колбасой, оставшейся от поминок, и вяло стала жевать. Ее мутило, в желудке начались боли, и несчастная женщина осознала, что нужно сварить обычную манную кашу. До нее вдруг дошло, что она не еле уже несколько дней. Апатия и полное безразличие к жизни лишили ее аппетита.
Софья заставила себя сварить и съесть несколько ложек каши, и боли в желудке поутихли. Собрав с дивана одежду и прихватив сапоги, она понесла все это в прихожую. И тут она отчетливо услышала, что в дверь ее квартиры кто-то скребется. Ей стало не по себе, но она решительно открыла дверь и увидела уже знакомую кошку, которая не дала ей замерзнуть в парке, но видимо сама ужасно замерзла и проголодалась.
- Заходи, подруга, - позвала ее Софья, - будем жить вместе. Плохо, что ты черная. Но, видно, друзей не выбирают, как и родителей.
Кошка мяукнула в знак согласия и важно вошла в квартиру. Хозяйка налила ей в тарелку жидкой манной каши и поставила на пол. Кошка с жадностью проглотила ее и облизала тарелку.
- Ну, и как тебя звать-величать? - задала вопрос Софья.
Кошка терлась о ее ноги, и от этого теплого прикосновения женщине стало так тоскливо, что она зарыдала. Она рыдала, стонала, выла, а кошка все терлась у ее ног. Софья, не обращая на нее внимания, добралась до дивана и вся в слезах уткнулась в подушку. Кошка улеглась рядом, а хозяйка, наконец, успокоившись, погрузилась в сон. Во сне к ней пришла ее мама и сказала с улыбкой:
- Ну вот, ты теперь не одна, дочка. Киса принесет тебе удачу. У тебя все скоро наладится.
Мама поцеловала ее, укрыла одеялом и исчезла.
Проснулась Софья, когда короткий зимний день уже клонился к вечеру, но солнце еще посылало на землю свои последние лучи. Киса прошлась по ней, а затем нежно облизала ее лицо, как своего котенка. Софья опять расплакалась. Она вспомнила, как мама целовала ее по утрам и крестила, провожая на работу. Потом готовила ей еду, убирала, встречала ее. Слезы снова ручьем потекли по лицу, а кошка смотрела на нее, не отводя больших зеленых глаз, как будто гипнотизируя.
Постепенно Софья успокаивалась, но встать с дивана у нее не было сил. Невероятная слабость сковала все тело. Неожиданно в ее опустевшей квартире зазвонил телефон. Софья уже давно ни с кем не общалась и в этот раз была убеждена, что кто-то просто ошибся номером. Поэтому телефон звонил, а она не могла и не хотела подходить к нему. Но кто-то настойчиво добивался ответа. Киса схватила Софью за рукав кофты и начала тянуть. Удивленная хозяйка не спеша поднялась и, сопровождаемая вновь обретенной постоялицей, отправилась в прихожую и сняла трубку.
Сначала она решила, что, действительно, кто-то ошибся. Но уверенный женский голос спрашивал Соню. Так ее звали близкие люди во времена детства и юности. Она уже и забыла эти времена, поэтому ответила чисто машинально:
- Вы ошиблись номером.
Но дама не позволила ей положить трубку и заорала в нее:
- Сонька, ты что придуриваешься? Ну-ка узнавай меня быстро!
Софья опять было занудила:
- Вы ошиблись...
- Да ничего я не ошиблась! - самоуверенно перебила ее собеседница. - Мне нужна Соня Смольянинова, - и назвала ее номер телефона.
- Слушаю вас, - обреченно произнесла Софья.
- Ты что, не узнаешь свою школьную подругу, Солнце мое?
- Нет, - твердо уверила ее Софья. - Я вас не знаю.
- Да что ты говоришь? И давно у тебя это?
- Что это? - удивилась Софья.
- Беда с головой, - собеседница явно начинала выходить из себя. - Память, спрашиваю, давно отшибло?
- Давно, - безразлично сказала Софья.
- Соня, очнись! Это я, Мила Любавина.
Софья вспомнила. Они, действительно, дружили в школе, сидели за одной партой, вместе бегали в клуб и кино. После школы Мила выскочила замуж за моряка и уехала куда-то заграницу. Но это было так давно и так ненужно теперь, что Софья флегматично ответила:
- Да, я тебя помню, Мила.
- Ну и чего ж ты такая кислая тогда? - спросила Мила. - У тебя что-то случилось?
- Случилось мне родиться и неизвестно для чего пребывать на этом свете, - ответила Соня.
Трубка умолкла, и Софья уже хотела ее повесить, как вдруг подруга заявила:
- Я буду у тебя через полчаса! Не вздумай не открыть мне дверь.
Пошли гудки отбоя. Положив трубку, Софья хотела вернуться на диван, но с удивлением обнаружила, что кто-то тянет ее за подол платья в кухню. Взглянув вниз, она увидела требовательные глаза Кисы и впервые за последнее время улыбнулась.
- Есть хочешь? - спросила она кошку. - Ну, пошли.
На кухне она достала тарелку все с той же колбасой и поставила ее на пол. В другую миску налила молоко. Потом села и стала смотреть, как кошка ест. И странное дело, ей становилось как-то легче. Она даже стала задремывать, сидя за столом, но тут раздался звонок в дверь, и ей пришлось идти открывать.
За дверью стояла роскошная женщина лет тридцати пяти, хотя ее однокласснице должно было быть все пятьдесят. Видимо, жизнь подруги сложилась иначе, чем ее собственная.
- Проходите, - холодно пригласила Софья и пропустила Милу в квартиру.
- Мы что, опять не знакомы? - задала вопрос гостья. - Почему на "вы"?
Софья молча прошла в зал и указала гостье на кресло.
- Я слушаю вас, - сказала она.
- Соня. Я что-то не пойму. Давай сразу поставим все точки над "i". Я тебя чем-то обидела? Или чем-то виновата перед тобой? - прямо задала вопрос гостья. - Тогда почему ты так ведешь себя? У тебя беда?
- Да, с головой, - вспомнила ее слова Софья.
- Я серьезно спрашиваю, - настаивала на ответе Мила.
Софья молчала. Она не хотела чьего-то участия. Ей все опостылело в этой жизни, и настойчивость бывшей подруги безумно раздражала ее. Софья хотела сказать ей, чтобы она оставила ее в покое. Но тут Киса в очередной раз дернула ее за подол. Софья встретилась глазами с кошкой и поняла, что говорить грубости гостье не нужно. Еле разжав губы, она произнесла:
- У меня мама умерла.
Слезы ручьем полились из ее глаз, и она вообще забыла о подруге. Но та все поняла. Окинув взглядом скромную обстановку дома, исхудавшую и очень постаревшую подругу, Мила всем сердцем прониклась ее горем. Она обняла свою одноклассницу, поцеловала и повела к дивану.
- Полежи немного, отдохни. Я о тебе позабочусь, - сказала она.
Мила скинула свою норковую шубку, сняла шляпку и сапоги, открыла огромный пакет и стала выкладывать на стол всякие вкусности. Открыв бутылку дорогого французского коньяка, она нашла в старом серванте рюмки, наполнила их и протянула одну Софье.
- Пусть земля Нине Николаевне будет пухом! Царствие ей небесное! - сказала подруга.
Они выпили молча. Мила снова обняла Соню. Затем встала, унесла на кухню продукты и стала что-то там готовить. Запах кофе яичницы, салата привел Соню в чувство. Она вдруг ощутила невероятный голод. У нее даже в глазах потемнело. Но Мила уже вносила тарелки в зал. Бережно усадив подругу на диване, она придвинула к ней стол и снова налила рюмки.
- За продолжение жизни! - сказала она.
И, выпив коньяк, стала подкладывать Софье еду. А еда была чудесная. Бутерброды с икрой, белая рыбка. Софья ела с невероятной жадностью. Коньяк дал о себе знать. Она сильно опьянела, ей стало тепло и уютно. Киса умильно мяукала и кушала с рук Милы буженину. Софья, глядя на нее, улыбнулась, потом снова разрыдалась, вспомнив маму. Мила гладила ее по головке, как маленькую, утешала, что-то рассказывала, но слова не доходили до сознания Софьи. В ней все еще жило ее горе. Оно заполнило ее всю и не пускало в нее ничего другого. Смысл слов подруги вообще не касался ее рассудка, и она то и дело начинала рыдать. Наверно другая женщина на месте Милы постаралась бы поскорее прервать свой визит. Но Мила во всем и всегда была максималисткой. Она поняла состояние и положение, в котором оказалась ее подруга и искренне захотела ей помочь.
После горячего кофе Софья задремала. Мила, уложив ее на диване, переоделась в какой-то старенький халат, попавшийся ей в ванной, и начала уборку квартиры. Покончив с этим, она помчалась в магазины, набрала продуктов, купила для Софьи пару новых шерстяных кофточек, сапоги и шапку и, схватив такси, все это быстро привезла к подруге. Мила приготовила вкусный обед, разложила обновы, поставила на трельяж французские духи, крем, помаду, тушь и ушла отдохнуть в спальню.
Проснувшись, Софья в недоумении оглядела все эти предметы роскоши. Потом подкрасила губы, надела новую розовую кофточку, села на стул, у ног ее крутилась Киса. Софья задумчиво смотрела на нее. И вдруг из спальни вышла мама. Софье показалось, что она сходит с ума. Мама тихо присела напротив.
- Доченька моя, - сказала она. - Не переживай так из-за меня. У меня все в порядке. Я встретила твоего папу, так что мы теперь вместе. Да, вот еще что. Ты забыла снять с меня кольцо. Возьми! - Она положила на стол свое обручальное кольцо с маленьким бриллиантиком.
Софья зачарованно смотрела на него, затем примерила на свой палец. Когда она подняла голову, мамы уже не было. Из спальни вышла Мила и сонным голосом спросила:
- Сонь, ты что сама с собой уже разговариваешь?
Софья молчала, но кольцо на ее пальце свидетельствовало, что она не сошла с ума, и мама, действительно, была здесь. Подруга поставила на плиту чайник и стала рассказывать о себе. Оказалось, что она живет в Мюнхене, у нее свой бизнес. Они закупают российскую косметику, красиво ее упаковывают и сбывают богатым немцам за хорошие деньги.
- Мне нужен верный помощник в России, которому я могла бы доверять. Соня у меня к тебе предложение, стать этим человеком. Я буду платить тебе 1000 Евро в месяц. Пока, - добавила подруга.
С этого дня у Софьи началась новая жизнь. Через год, отдыхая в Бадене, она встретила русского немца с Волги. Двадцать лет назад он перебрался на землю предков и потихоньку встал на ноги. Он предложил Софье стать его женой. Та согласилась, но переезжать в Германию не захотела. Так они и жили - он в Кельне, она в Москве. Каждая встреча для них была великим праздником.
Все свое счастье Софья связывала с появлением Кисы, которая спасла ее в парке в тот жуткий студеный день. Киса в лучах этой славы была просто идолом, на которого хозяйка неустанно молилась. Она никогда не оставляла Кису. Во всех поездках кошка была ее верным спутником.
Так прошло десять лет. Однажды, вернувшись домой, Софья не нашла свою любимицу. Форточка была открыта и, видимо, Киса выпрыгнула на улицу. Софья подняла на ноги всех своих знакомых, милицию, зеленых. День и ночь велись поиски пропавшей кошки. Софья забросила все свои дела, сорвала несколько важных встреч, поругалась по телефону со своим Генрихом.
Уверенная в том, что без Кисы она пропадет, бедная женщина довела себя до обширного инфаркта. Мила приехала к подруге в больницу, но та уже никого не узнавала и все твердила:
- Киса, Киса!
Срочно вызванный Генрих тоже примчался в больницу. Софья как раз пришла в сознание.
- Я ее нашла, - счастливо улыбаясь, сообщила она мужу, - Киса попала под машину. Моя бедная кошечка, она ждет меня там. Прощай, родной! Спасибо тебе за все и прости меня. - Это были ее последние слова.
Вот и решайте, что нам несут братья наши меньшие, а точнее - черные кошки, счастье или беду?