После успешного завершения работ над атомосканом, сэр Ричард решил некоторое время провести в Механиции. Хранители изредка узнавали у инженера различные тонкости, но по большому счету, его присутствие в сборочном зале уже было не обязательным.
Столица, как и прежде, поражала его своим размахом. Богатство и роскошь этой оси европейского мира не шли ни в какое сравнение с городами Британии. И неудивительно, что именно здесь можно было приобрести самые редкие и изысканные вещи, любителем которых был Ричард Десмонд.
В антикварной лавке было достаточно темно. Хозяин не злоупотреблял газовыми рожками
для освещения, и даже модные электродуговые лампы его не прельщали. В центральный зал
падали сфокусированные оптическим концентратором солнечные лучи, которые автоматически
двигались, освещая отдельные товары. Пучок света выхватывал по очереди старинные
диковинки, один вид которых напоминал о бурных столетиях, прокатившихся по планете.
Ричард подошел поближе к витрине с большим силовым доспехом, выполненным, скорее
всего, в странах Полумесяца.
- Подойдите же ближе, любезнейший! Оцените этот шедевр по достоинству! Только у меня
вы найдете то, что нельзя купить за деньги! - дребезжащий голос раздался откуда-то
сверху, затем послышался топот коротких ножек и уже через минуту Ричард увидел их
обладателя, спускавшегося сверху из башни по винтовой лестнице, - седого и необычайно
суетливого карлика в рабочем кузнечном фартуке. Видно было, что он вышел из
мастерской.
Ричард удивился - обычно торговцы сами сидят в лавках, или нанимают приказчиков. Этот
же антиквар был похож скорее на кузнеца-механика.
- Мой приказчик сегодня заболел, поэтому приходится разрываться на две стороны -
ответил карлик, увидев недоумевающий взгляд Ричарда. Вы не ошиблись, милостивый
государь, я сказал, что у меня есть товары, не продающиеся за деньги - так вот, я их
меняю. И у меня есть подозрение, что вы можете тоже мне многое предложить, - тут
карлик хитро улыбнулся.
- Меня зовут Готтлиб Шварц, я потомственный часовщик. А моя коллекция досталась в
наследство от родителей - дед постранствовал по свету во время первых войн с Империей,
натаскал трофеев отовсюду. Вот, например, эта броня полумесяца, кто бы мог подумать,
что уже тогда были гидроусилители рук и ног! - Готтлиб подошел к витрине с силовым
панцирем внутри, искусно украшенным арабской вязью. Он отсоединил руку от доспеха и
вынес на свет.
- Посмотрите, сударь, какая тонкая работа! Я могу даже прочитать первые несколько
строчек Корана на крутящемся барабане, встроенном в запястье! Я достал исторические
трактаты того времени, и знаете, что я там вычитал? Каждый бронированный аль-факрун
был обязан читать молитвы перед битвой!
Антиквар повернул руку на свету, и узоры заискрились под его лучами. Более искусной
работы в военном деле сэр Ричард до сих пор не видел.
- Но позвольте, уважаемый, почему же вы решили, что я буду с вами чем-то меняться? -
Ричард попытался вставить хоть слово в вереницу слов и действий антиквара.
- Я же вижу, вы - потомственный механик! Мне достаточно того, как вы смотрите на мою
выставку - обо всем говорят ваши глаза, сударь! - Готтлиб Шварц явно знал толк в
клиентах.
Ричард взял в руки часть восточного доспеха и начал пристально ее осматривать, опустив
на глаза небольшой мультископ. По внешнему виду вещь была достаточно старой - ей
запросто могло быть и триста, и все пятьсот лет. Изгибы полированного латунного сплава
на нержавеющей стали составляли дивные картины: драконов, распускающиеся цветы,
высокие минареты. Суставный шарнир был немного примят, так, что основная
гидравлическая магистраль была обломана. Видимо, арабский рыцарь принял на руку
какой-то тяжелый удар.
- Доспех как новый, только вот я не могу отремонтировать его и запустить - работа
тонкая, требующая длительного времени. Целым оказалось даже основное ядро! Если
приложить чуточку терпения, в нем даже можно будет сражаться! - Готтлиб засмеялся. -
Хотя такая война уже в прошлом, боюсь вы не найдете себе достойного соперника...
Внимательно осмотрев панцирь, стоящий в витрине, Ричард спросил у антиквара:
- Что же я смогу предложить вам за это чудо механики?
- Видите? У меня получилось вас заинтересовать! Теперь ваша очередь хвастаться,
сударь! - в глазах антиквара заплясали искорки любопытства. Он был на сто процентов
уверен: гостю есть что предложить ему. Острый взгляд Готтлиба Шварца сразу же приметил
на шее у сэра Ричарда стробо-нашивки Архивного Отдела, дающие проход в полис, в то
время как сам гость не был похож на серых его обитателей.
Скорее всего, он один из культа энтропиков, братья которого достаточно часто хаживали
в помещения полиса. Готтлиб лучше других знал, какие шедевры выходили из-под рук
мастеров-энтропиков. Стать посвященным в их братстве было не так-то просто - нужно
было создать что-то необычное, дерзкое по замыслу и совершенное по исполнению. Его
коллекция почти наполовину состояла из древних механизмов, сконструированных
известнейшими инженерами былых времен. Он не сомневался, что сейчас новый клиент даст
ему еще одно штучное произведение человеческого разума в обмен на хотя бы и старую, но
ординарную конвейерную вещь - в подвале ждали реставрации еще два похожих арабских
механопанциря.
- Боюсь, что при себе у меня нет нужной вам вещи, но я уверен, что она вас
заинтересует - чуть помедлив, сказал сэр Десмонд. Я смогу сконструировать ее и
принести вам, скажем, через три дня - и Ричард быстро объяснил суть механографа,
изобретенного накануне.
- Отлично, просто превосходно! Я смогу расположить его на улице и зазывать больше
клиентов различными динамическими картинками! - Готтлиб был явно в восторге.
- Однако я не уверен, что мне так уж сильно хочется получить в обмен на механограф
именно эту древность, - Ричард махнул рукой в сторону панциря. Я бы хотел внимательно
осмотреть всю вашу коллекцию.
- Прошу! Прошу! - Готтлиб, запутываясь в своем фартуке, поскакал в центр выставочного
зала. Вот одна из наиболее древних вещей - эллинский дальногляд эпохи Экспансии.
Ричард подошел к антиквару. На греческой статуе молодого воина был надет громоздкий и
неудобный на первый взгляд шлем с каскадом усилительных линз. Тонкие медные трубочки
обвивали их и уходили к многочисленным шарнирам, связанным с лопастями теплового
обменника. Похоже, благодаря обратной связи, система могла сама фокусироваться на
далеком объекте и приближать его. Насколько же громоздким и допотопным выглядело это
устройство! Ричард подумал, что в нынешних оптических усилителях диафрагмы экономят
все же достаточно много места.
- Я думаю, что этому устройству по крайней мере тысяча лет! На клейме стерся последний
год, но век виден отчетливо! Европа в большинстве своем еще была стаей необразованных
варваров, когда к ним пришла высокоразвитая эллинская культура!
Древний шлем тоже мало заинтересовал инженера, но вот его взгляд упал на совершенно
бесформенный механизм, являющий собой с виду бессмысленное переплетение передач,
шестерней, пружин, и бог знает чего еще. В тесном переплетении стали, меди, и латуни
Ричард сразу же увидел комбинацию шестерней, обрисовывающую конфигурацию ключа
энтропиков! Он запомнил ее почти наизусть, так как много времени изучал этот необычный
ключ. Казалось бы, братьям не зачем было делать столь сложный амулет, но, похоже, для
этого были свои основания.
Он медленно подошел к экспонату, попросив Готтлиба рассказать о нем.
- Это довольно интересная штуковина. Шварц специально употребил это слово,
подчеркивая, что предмет, скорее всего, не выполняет никакой полезной функции. - Не
знаю, право, чем она могла вас заинтересовать. Этот мой экспонат достался мне все от
того же деда, который, как я говорил, изрядно потоптал землю своими бронированными
башмаками. По-моему, итальянской работы. Неизвестно зачем она сделана, но если ее
поставить на свет, достаточно красиво искрит.
Торговец выволок в центр залы достаточно тяжелый агрегат и сфокусировал лучи дневного
света прямо в широкую посеребренную воронку, выступавшую сбоку устройства, что-то
нажал, и вдруг бесформенная глыба стала разворачиваться, подобно цветку. Ричард
увидел, как в ее центре появился большой кристалл горного хрусталя, пронизанный
внешним световым потоком. Внезапно лепестки этого механического цветка, начали
вращаться вокруг кристалла в центре, и темные стены осветились искорками света,
сплетающимися в причудливый узор.
Ричарда на мгновение заворожила игра света и тени, и он вместе с Готтлибом молча
наслаждался светящимися узорами. Было решено - он будет торговать диковинную штуку у
антиквара в обмен на механограф. Сделка выглядела стоящей, тем более что при ближайшем
рассмотрении паз из шестеренок для ключа энтропиков действительно был на одном из
раскрывшихся лепестков!
- Решено, я забираю эту штуку в обмен на устройство, которое изготовлю через три дня.
Готтлиб Шварц похоже был обескуражен такой с виду невыгодной для покупателя сделкой.
- Сударь, я, конечно не хочу вас отговаривать, но, похоже, вы совершаете ошибку... То,
что вы хотите предложить мне в обмен, никак не сравнимо с этой поделкой! Я вынужден
буду доплатить вам, скажем, триста эргов...
- Никаких доплат, милейший, в качестве компенсации я возьму вот эту заводную рыбку, -
Ричард указал на стоявшую неподалеку небольшую автоматическую машинку-сувенир,
выполненную в форме морского животного.
- Да, это будет справедливо, ей около двухсот лет. По-моему, производства фабрики
Эрцгерцога Тирольского...
Откланявшись, и заверив, что придет через три дня, Ричард удалился продолжать прогулку
по торговым улочкам Механиции.
Жаль, что город настолько плотно застроен, подумал он, проталкиваясь между спешащими
по своим делам горожанами, снующими автоматами, развозящими товары и корреспонденцию.
Не прошло и получаса, как инженер вышел к старому городскому заповеднику -
алхимическому рынку, так его называли горожане.
На самом деле, это нагромождение всяческих музеев, аптек, лечебниц и просто отдельных
шарлатанов, расхваливающих свои услуги, не имело ничего общего с несуществующей
наукой. Название квартала укоренилось еще во времена, когда Венеция не знала ни пара,
ни счетных машин, но уже ей доподлинно было известно, что такое чума и эпидемия
холеры.
Ричард питал слабость не только к механическим диковинкам. Ему были интересны также
всяческие курьезы природы - различные уродства и отклонения животных и человека, в
последнее время часто встречающиеся в Республике. Он много раз задумывался над тем,
что и у Создателя не все всегда гладко выходит, раз встречаются подобные казусы, а
доводы гармоников о целесообразности даже таких исковерканных созданий он не мог
принять - ну какой творец в здравом уме может создавать заранее неудачную конструкцию?
Вопрос этот волновал сэра Ричарда, хотя сам он имел слабые знания в медицине и не мог
объяснить тонкости имеющих место уродств, но это было не основным - более его
интересовал первоначальный вопрос: как можно было изначально спроектировать, создать,
слепить из глины столь несовершенные существа? Только для того, чтобы впоследствии
наблюдать за их кратковременными мучениями? Для всесильного, и знающего все Создателя
это выглядело как-то мелко. Итак, не имея научной базы для детального исследования
этого феномена, сэр Ричард Десмонд обратился к философии и теологии. Надо сказать, что
и там он не преуспел. Из всех трактатов ученых мужей явственно не следовало, имели ли
мертворожденные уродцы души, и кому именно нужно было их рождение - Сатане,
Всевышнему, или же его величеству Случаю. Как ни крути, вопрос был для инженера
сложный, и он не оставлял надежды разобраться в нем более детально со временем,
cобирая пока первоначальный материал.
Разумеется, трудно было найти более подходящее место для пополнения коллекции, чем
алхимический рынок. Обилие лавок с медицинскими механодобавками просто поражало.
Окинув взглядом магазинчики и лотки, Ричард весело подумал, что из всех запасных
частей, латуни, шестерней, паровых ядер и алгоритмических узлов можно собрать целую
армию железных удальцов!
Вдруг среди уличной толпы он увидел знакомый силуэт. Точно - это был Франц Альдер,
лекарь-энтропик, лечивший Геометра Кастора. Он подошел поближе - возможно, Франц
сможет рассказать, с чего начинать поиски Ричарду.
- Милостивый государь, рад встрече! Как вы оказались здесь, в нашей inner sanctum? -
Франц обернулся и, увидев Ричарда, поздоровался первым. Он был весел, и молодой
человек, видимо спутник лекаря, стоящий подле него, тоже обернулся, и, сняв цилиндр,
поклонился.
- Приветствую вас, уважаемый! О, право, я не достоин такой пышной церемонии! - сказал
Ричард спутнику Франца. - Рад буду познакомиться - Ричард Десмонд, механик-инженер.
- О, право, мы вас знаем уже заочно! Позвольте представиться - Алессандро Фанточини,
поэт и друг нашего общего знакомого Франца Альдера. - Алессандро поклонился вторично.
- О, сударь, неужели в нашей стране еще есть поэты и литераторы? Не наблюдаю ли я
обычную некромантическую иллюзию, или призрак? - Ричард весело подмигнул поэту, а тот,
рассмеявшись, ответил инженеру после рукопожатия тем же. Молодой человек явно
симпатизировал Ричарду легкостью поведения и естественностью, которой не было и в
помине в большей толике его друзей.
- Господа, я считаю, что нам лучше будет удалиться в ближайшую харчевню и продолжить
разговор, - Франц указал рукой на открытые двери заведения, находившегося в нескольких
шагах от них. - Я часто бывал в "Королевском Алхимике", и смею заверить, там можно
питаться без вреда для желудка, не то, что в автоматических питальнях Центрального
Района!
Молодые люди проследовали в харчевню, оформленную в старом доиндустриальном стиле.
Казалось, что "Королевский Алхимик" не видел ни эллинской Экспансии, ни механизации
Совета Десяти, ни даже войн за Объединение. Все тут дышало древностью - по стенам были
развешаны пучки трав и высушенные мелкие животные, в центре зала был огромный очаг с
алхимическим котлом, в котором кипел фирменный напиток заведения - "эликсир семи дев",
изготовленный, как было написано на медной плите возле котла, из настоящего спиртового
экстракта слез семи девственниц. В последнее время такие "древние" заведения
пользовались особой популярностью - механизация везде и всюду порядком надоела как
вельможам, так и простолюдинам, которые потихоньку узнавали из книг о прошлых темных
временах.
- Вот, видите, друзья, безо всякого волшебства мы перенеслись эдак на тысячу лет назад
куда-то в глубинку Европы, - Франц был определенно доволен тем, что встретил Ричарда и
они могут провести время в подобном заведении.
Подошел настоящий приказчик. Даже не автомат, стилизованный под старину, а живой
человек! Общими усилиями было заказано: жареную дичь, бобы, яичницу и зеленый горошек,
имбирный квас, пиво и, наконец, кофе на десерт.
- Итак, сэр, позвольте еще раз у вас узнать - что же привело механика в оплот
медицины? - веселым полушутливым тоном спросил Франц у инженера.
- Как вам сказать... По большому счету я уж давненько не был в столице - решил
прогуляться. Да и моя коллекция-кунсткамера ждет пополнения, я хотел отыскать что-либо
у торговцев. Вы же сами знаете, что лучшего места не найти во всей Республике.
- Право, сударь, ежели вы серьезно ищете монструозные экземпляры, то лучше было бы вам
их поискать в пригородах Альшталя или Телефаба. Поверьте, такого количества врожденных
уродств я не встречал нигде, - Франц вдруг помрачнел.
- Насколько я знаю, это наиболее доблестные города, производящие механику, которую мы
продаем по всему миру! - сэр Ричард был обескуражен. Откуда же там гильдии лекарей,
следящие за подобными существами и их коллекционирующие?
- Мой друг, вы не поняли - там врожденные уродства свободно ходят по земле. Из этих
районов ко мне поступает наибольшее количество больных и увечных, и порой я ничего не
могу поделать! Как лекарь я боюсь посетителей из Телефаба, так как знаю, что в
большинстве случаев не смогу им помочь. Понимаете, вы как никогда правы - высокая
плотность заводов исподволь порождает болезни. Дым от плавок, ядовитые отходы
газоперерабатывающих заводов и агломерационных комплексов не просто уходят в небо -
они осаждаются в людях, провоцируя в каждом поколении различные отклонения. Это
страшно, Ричард! В моей картотеке столько историй, что хватило бы сразу на несколько
ваших коллекций!
- Боже правый, я даже не подумал о такой возможности! Конечно, много людей и рабочих
умирают на фабриках, но помыслить, что это может передаваться их детям... - Ричард
задумался. Он никак не мог поверить в то, что любимые им механизмы могут убивать так
неявно, в самой утробе человеческого рода. - Но постойте! Ведь наполовину производство
в том же Альштале автоматизировано! Часовщиков там просто уйма! Я недавно был проездом
на одном из тамошних заводов - им управляет от силы десять человек.
- Не забывайте, уважаемый, что яды, выбрасываемые комплексами, устремляются прямо в
атмосферу, откуда выпадают в виде дождя, отравляя почву, реки и нас с вами, - мельком
заметил Франц, тоже обдумывавший что-то.
- Дым на небе, дым на земле, вместо людей - машины...,
Мертвые рыбы в иссохшей реке, зловонный зной пустыни... - продекламировал хорошо
поставленным голосом молчавший до сих пор Алессандро.
- О, браво, Алессандро, браво! Замечательные стихи! За них, правда, Гармоник-prime по
голове не погладит! Продолжайте в том же духе, и, глядишь, через месяц послужите
топливом для архивной машины Первой Канцелярии! - Франц внезапно разозлился.
- Вы знаете, друзья, что меня больше всего смущает в нашем государственном управлении?
- вдруг начал говорить он со злостью в голосе. Я никак не пойму, как гармоники
уживаются с Машиной. Пятьсот лет уже как провозглашен дуализм правления гармоников и
энтропиков, а все руководящие функции загребли в свои руки Канцелярии, в то время как
нам досталась роль кобольдов, трудящихся на благо Республики!
Трактирщик принес горячую еду и пиво, и друзья на время затихли - все были заняты
поглощением необычайно вкусной стряпни.
- Франц, а как вы тогда можете объяснить уродства, появляющиеся даже вдали от
производства? У меня есть несколько экземпляров из жарких стран, из коалиции
Полумесяца. Да и просматривая старинные медицинские трактаты, я постоянно находил
различные аномалии в развитии человеческого плода. Как объяснить такие казусы природы?
- спросил Ричард, ковыряя бекон вилкой.
- На все то воля Божья - пространно ответил Франц, улыбаясь. Вы, уважаемый, забыли,
что вся наша жизнь построена на зыбком фундаменте Случая.
- Но это же противоречит учению о Гармонии! - сэр Ричард стряхнул хлебные крошки
камзола и, отерев губы батистовым платком, продолжил. - Вы тоже хороши - в две минуты
договорились до ереси! Какой может быть случай среди креатур непогрешимого Создателя?
Так, может, и Гармония Сфер - не что иное, как неудачное пиликанье дилетантов на
онтологических инструментах, рождающих своими заиканиями космос? Не так нас учил
Создатель! Все мироздание зиждется на вполне определенных законах, в которых даже
вероятности занимают свое исчислимое место. Я уверен, что случай просто немыслим в
таком стройной системе мироздания! - Ричард обвел взглядом присутствующих и
удовлетворенно откинулся на спинку стула.
- Смею вас заверить, сэр, что процесс творчества, и уж тем более гармонии, никакого
отношения к порядку и расчетам не имеет. Искусство - процесс случайный, и зачастую
стохастический. - Алессандро, видимо, задели за живое слишком прямолинейные
высказывания Ричарда Десмонда. - Я, как может и не самый лучший поэт в Республике,
могу вам сообщить, что наиболее удачные произведения выходили из-под пера моих коллег
по цеху совершенно случайно! Творчество невозможно спрогнозировать, рассчитать, и
затем твердой рукой написать готовый шедевр! Те же убогие вирши, которые печатают en
masse алгоритмические поэты для увеселения черни, составляются простым перебором рифм
в уже готовых словосочетаниях. Это не искусство, а обычная фабрика дешевых сувениров
по эргу за штуку!
- То есть вы вообще отрицаете то, что гармония может быть упорядоченной? Что вы тогда
скажете о математических структурах, которые мы исследуем в их первозданном виде? Что
может быть красивее и проще, чем эта изящность расчетов? - Ричард заинтересовался
таким подходом поэта к творчеству.
- Сэр Ричард, это не наша красота, и не наша гармония. Математика - удел механизмов.
Для людей неуместно такое синтетическое и мертвое искусство. Гармония творчества как
раз и заключаются в элементе непредсказуемости. А как вы рационально измерите
количество эмоций, отмеренных для того или иного произведения? Это же просто
невозможно!
Снова пришел трактирщик, но теперь уже с кофе. Он убрал пустые блюда и смел со стола
крошки. Друзья не переставали восхищаться такой натуральностью происходящего. Да, в
столичных автокафе все было по-другому, совсем по-другому.
- Милсдарь Франц! Ну хоть вы, как лекарь и ученый человек, скажите своему другу-поэту
об упорядоченной форме наших тел! - сэр Ричард обратился к коллеге-энтропику.
- Почему же она упорядочена? Отнюдь. Вы были когда-либо в прозекторской? Так вот, на
основании всех тех вскрытий, которые я когда-либо производил на своем веку, смею вас
заверить: все люди разные, - Франц и Алессандро расхохотались.
- Что за комедия! Я же серьезно вас спрашиваю!
- Понимаете, упорядоченность в живом существе скорее редкость, чем система. Нормальный
среднестатистический организм скорее характеризуется рядом отклонений, чем
"упорядоченностью". Например, вы или ваши знакомые обязательно будут чем-то разниться.
У вас, к примеру, может быть дисфункции некоторых органов, у ваших знакомых -
облысение или камни в почках, даже у самого здорового в мире человека может быть
какое-то отклонение, да хоть болезнь зубов!
- Франц, я имел ввиду упорядоченность на уровне малейших клеток и даже атомосов! В
этом микромире царит математически выверенная гармония, и если построить архивную
алгоритмическую машину достаточной мощности, то можно на основании данных, полученных
с моего атомоскана скалькулировать живое существо, да хотя бы и человека! Что вы на
это скажете, сударь?
- Погодите, милейший, - ведь атомосы и их наличие в строении живых существ пока не
доказано! Исследования гармоников в области биологии наглядно показывают наличие
витализующей субстанции, вдыхающей жизнь в любое существо! - Франц растерялся от таких
заявлений сэра Ричарда, посягающих на проверенные и широко известные в среде лекарей
факты. - Я даже не знаю, что и сказать - наличие атомосов и их роль в живой клетке
нужно сперва доказать!
- Я этим и занимался почти в течение прошедшего полугода! Первым, на что я нацелил
атомоскан, было живое существо - обыкновенная прудовая amoeba. И что же я увидел? Все,
повторюсь, абсолютно все витализующие субстанции, как вы называете эти внутриклеточные
образования, состояли из атомосов! Я достаточно много посвятил изучению простейшей
биологии и могу твердо заверить вас, Франц, - в живых существах нет никаких
витализующих элементов протожизни, о коих постоянно твердят гармоники.
- Позвольте, сударь, ежели все обстоит так, как вы сказали, выходит, что мы - обычные
механизмы, пусть даже составлены из винтиков, которые не увидеть обычным глазом? -
несмотря на поэтический склад ума Алессандро первым понял, куда клонит инженер.
- Именно. Как и другие живые существа. Жизнь - всего лишь сложный механизм
самосознания нашего бытия. - сэр Ричард торжествовал. Все наши чувства, желания,
интеллект, произведения искусства получаются благодаря взаимодействию мириад атомосов,
и ничего боле! Никаких витализующих духов, оставшихся от Создателя, как это утверждают
гармоники - одно математически выверенное взаимодействие мельчайших частиц! Наш мозг -
всего лишь достаточно сложная машина, способная тонко чувствовать и познавать
окружающий мир.
- Если это действительно так, то это просто ужасно, - поэт задумался и выглядел
совершенно обескураженным. - Для души не остается места нигде. Вы, сударь, своим
открытием закрыли навсегда душу и чудеса Создателя! Вот что вы сделали!
- Погодите, Алессандро, столь смелые заявления сэра Ричарда Десмонда необходимо сперва
доказать - холодно произнес Франц. Лекарю в высшей степени не нравились идеи инженера,
и он считал их абсурдом - тонкой игрой логики, основывающейся на призрачной работе
сложных механизмов, в которой не исключены ошибки. Живые существа, столь различные и
прекрасные в своем разнообразии, любовь, искусство, вера - все перечеркивалось
крошечными точками на механографе атомоскана. Создатель и его пришествие тоже
нивелировалось! За минуты рушилось прочное здание, в котором жили сотни правильных
теорий, а взамен Ричард предлагал горстку атомосов? Сделка явно невыгодная.
- Все это можно проверить с помощью моего домашнего атомоскана, на острове - я уверен,
что Хранители не дадут нам ни на минуту построенный недавно в полисе. - Ричард готов
был прямо сейчас совершить с друзьями перелет на остров для того, чтобы доказать им
свою правоту!
- Нет, друг мой, нужно создать консилиум проблем витализующих элементов, собрать всех
представителей от Гильдии Лекарей, представителей Конструктария и видных
философов-гармоников. Как мы их не любим, но именно они лучшие философы на планете.
Затем будет череда долгих экспериментов, доказательства, симпозиумы, заседания
гильдий, кланов, совета энтропиков, Совета Десяти - все это затянется не на один год,
такие революционные идеи нужно сперва проверить. - Франц задумался. - Но в целом, друг
мой, я не могу поверить в то, что все наши чувства и разум имеют под собой столь
простую основу.
- Тогда я получаюсь не лучше тех автопоэтов, переставляющих рифмы? Просто я делаю это
лучше? - Алессандро был обескуражен.
- Я думаю, в этом есть доля истины. Красота вашего поэтического искусства зависит от
степени сложности машины, его производящего. - сэр Ричард спокойно допил кофе и начал
раскуривать сигару. - Да, уважаемые, вы так и не сказали, где мне можно найти
торговцев, чтобы пополнить свою кунсткамеру?
- В конце рынка есть ряд лотков с желтыми полосами - они продают всякие "биологические
редкости", это как раз то, что вам нужно - сказал машинально Франц, обдумывая
заявления Ричарда Десмонда.
Трактирщик принес счет - почти пятьдесят эргов! На молчаливый вопрос Ричарда Франц
ответил:
- За старину нужно платить, друг мой. В автокафе, естественно, мы бы могли потратить
значительно меньше.
Рассчитавшись, и оставив трактирщику чаевые, компания вышла на улицу. Алхимический
рынок прямо-таки кипел жизнью - везде сновали люди, ездили автоматы и неторопливо
ходили приказчики. Попрощавшись с друзьями, Ричард направился вглубь рынка, где
разглядел несколько желтых полос - его кунсткамера ждала пополнения.