Свиньин Игорь : другие произведения.

Гексагон 2. Ледяные травы

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Поход по грядущим мирам окончен, гильдия тайных искусств заполучила нового ученика, и теперь самое время предаться отдыху в роскошных апартаментах фамильного гнезда. Но и дома не все рады наследнице клана Полевого Мака. Одна ошибка, совершенная за гранью морока может навсегда низвергнуть ее с вершин родовой иерархии. Нужно дать время интригам и слухам угаснуть и бастийра Сехмия вновь покидает Гексагон, бросаясь в круговорот чужой войны в промерзшем мире Заснежья. Всего две седьмицы отпущены неумолимым движением Хоровода Планет на то, чтобы найти сброшенного с неба крылатого стража, спасти магов, пославших его за помощью, узнать имя новой угрозы для Оси Миров и вернуться назад.
  Пролог
  Перья гудели, рассекая густой морозный воздух. Вивьерн изнемогал, из последних сил поднимая отяжелевшие крылья. Наездник жался к его шее, гладя изумрудный переливчатый пух и поминутно оглядываясь. Он уже выпоил питомцу весь запас эликсиров, умножающих телесные силы, и теперь мог надеяться только на природную выносливость птицы-дракона.
  Преследователи не отставали. Седые летуны скользили позади совершенно бесшумно, очень медленно, но нагоняя беглеца. В темноте сверкали большие желтые глаза. В мягкой груде оперения виднелись темные горбы - всадники. Впервые небесный страж Гексагона встретил в небе достойного противника.
  Маленькая красная луна висела за спиной и четыре синие тени скользили по заснеженным склонам и темным камням, обгоняя своих хозяев.
  Хранитель обернулся и увидел, как один из седоков приподнялся над седлом. Вспышка и около головы беглеца рассерженным жуком взвыл кусочек металла, выпущенный длинной палкой. Воздух на мгновение сгустился и помутнел. Охранный амулет отвел крохотный снаряд в сторону. Еще один выстрел и снова тот же результат. Но погоня длилась уже полночи, невидимый щит начал истончаться, силы, спрятанные в плетении заклятья, неумолимо таяли, а свистящие шарики пролетали все ближе.
  Пальцы сжали теплеющий камешек на цепочке. Он не рассчитан на удары такой силы. Отвести стрелу или брошенный нож куда легче. Еще десяток попаданий и вивьерн останется без воздушной брони.
  "Великий предел, откуда они взялись? В Заснежье такого оружия просто не должно быть!"
  Самые искусные механики-цверги Голдарика не делали ничего подобного. Они доводили до совершенства только баллисты и арбалеты.
  Многие ответы лежали в седельной сумке, в холщевом свертке, посылке для гильдии тайного искусства. Но, видимо тот, кому служат гончие на гигантских совах, тоже знал о ней. И про тающую силу охранного амулета.
  Еще один кусочек металла ударил в невидимые латы.
  Посыльный слова обернулся.
  "Нет, не оторваться! Попробуем сократить численный перевес".
  Наездник запустил руку в седельную суму, проверяя свой арсенал, погладил питомца, и прикрыл глаза, мысленно отдавая команду.
  Усталый дракон забил крыльями чаще, теряя высоту.
  Обрадованные преследователи начали менять строй, готовясь к атаке. Двое пошли в стороны, третий начал подниматься выше, собираясь спикировать на голову беглеца.
  Всадник проверил пряжку пристяжного ремня, сжал в руке длинную выдолбленную кость, повернул голову, дожидаясь, когда отставание гончих сократится достаточно, и хлопнул рукой по шее летуна.
  Вивьерн резко распахнул крылья, сделав кувырок через голову, перевернулся вокруг оси, оказавшись прямо под брюхом набирающего высоту преследователя. Страж, не теряя времени, вскинул руку с костяной трубкой.
  Язык яркого, алого огня, осветил пустую равнину, превратив сову в огненный факел. Обреченный всадник рухнул вниз, ослепленные вспышкой совы шарахнулись в стороны, сбились с направления, зависнув на месте, а пернатый дракон снова сделав петлю, выровнялся, и устремился к недалеким скалам. Если не удастся уйти от погони, то принять бой удобнее, имея надежное укрытие.
  Всадник отбросил дымящуюся кость, сунул руку в суму, выхватив еще один амулет, обернулся. Противник усвоил урок. Одна из птиц продолжала преследование, но втрое увеличив расстояние, а вторая кружила над местом падения соплеменника.
  Загонщик вернулся к прежней тактике, продолжив обстреливать беглеца издалека. Вскоре к нему присоединился и второй охотник. Отступать неизвестные не намерены.
  Вивьерн дышал резко и часто, кувырки отняли последние силы. Он обернулся к хозяину, умоляюще глядя на человека. Но хранитель только погладил зубастый клюв, шепча ободряющие слова, и снова приказал лететь вперед.
  Повторить трюк второй раз уже не удастся. Дальнобойного оружия в наличии нет. Никто прежде не угрожал крылатой страже Шестиугольного Замка в небесах Заснежья. Еще немного, и пернатый дракон просто рухнет на землю. Нужно что-то решать.
  Всадник начал сбрасывать лишний груз. Сначала запас пищи для питомца, потом постель и попону. Сунув запазуху драгоценный сверток, перекинул через плечо суму с оружием и сухими лепешками, потом избавился от остатков поклажи. Но и этого было мало, сам он был слишком тяжел.
  Возможно, оставшись без седока, пернатый дракон сумеет оторваться от погони.
  Стражник распустил привязные ремни и лямки плаща, снял амулет защиты и привязал к седлу, вцепился в ремень упряжи, готовясь к последнему трюку. Ладонь легла на зеленые перья. В этот раз он несколько раз повторил мысленный приказ. Все должно быть выполнено в точности.
  Наездник оглянулся, оценивая расстояние, достал круглый стеклянный пузырек с темным содержимым.
  Примеченные скалы были уже близко. Пора!
  Прозрачная склянка взлетела в воздух и лопнула, выпуская бурые клубы дыма. Облако стремительно росло, разбрасывая во все стороны извилистые отростки. Совы резко свернули с пути, уходя вверх, но туман был проворнее и охватил их щупальцами, погружая во мрак. Но удержать не смог. Две седые тени вырвались на простор, и, хлопая крыльями, принялись кружить на месте. Всадники высматривали ускользнувшую дичь.
  Наконец, далеко впереди, мелькнуло темное пятно и загонщики устремились следом за ним, надеясь снова сократить расстояние.
  Вскоре дым рассеялся, и небо над скалами снова стало пустым и прозрачным, искрясь далекими колючими огоньками.
  Из-за валуна вышел наездник, глядя вверх. Иллюзия удалась на славу. Настоящий вивьерн, упав к самой земле и сбросив седока, скользил над самой землей совсем в другую сторону. Вторая склянка с порошком помогла сменить цвет оперения на голубой, теперь заметить сверху дракона будет непросто.
  Стражник не стал сажать на снег пернатого друга. Остыв, охладив мышцы, уставший теплолюбивый змей уже не сможет подняться в небо. Зато теперь, налегке, у него появился шанс добраться до своих и передать послание.
  Теперь нужно спрятать груз.
  Неподалеку виднелась приметная скала с трехгранной вершиной, образ которой впечатан в память змея последним приказом. К ней и побрел наездник, проваливаясь по колено в сыпучий снег. У подножия нашлась удобная расщелина, на дно которой лег холщевый сверток. Сверху его прикрыли камни.
  Накладывать чары или оставлять амулет беглец не стал. Все что у него имелось, годилось для отвода глаз крестьян и солдат. Опытного следопыта такими фокусами не обманешь, а для достаточно сильного мага, любая волшба, это, напротив, метка. Лучшего уже не сделать. Нужно скорей уходить и постараться выжить. Получив весточку, гильдия вышлет помощь.
  Человек еще раз посмотрел в небо. Погода снова портилась. К утру будет снежная буря, она и скроет все следы. И нужно найти убежище, иначе спасатели найдут только окоченевший труп.
  Ниже по склону виднелось темное пятно, похожее на заросли стланика. Это топливо, а значит, огонь, тепло, жизнь. К ним беглец и направился.
  - - -
  В звенящей тишине ночи раздался громкий скрип промороженного снега, шорох острых кристаллов, плачущий звон осколков льдистой травы. И следом хриплое, с присвистом, дыхание.
  По заснеженному склону спускался двуногий птицеящер, волоча длинный хвост, обросший густым пухом. Белые, с черными крапинками, перья переливались в свете небесных искр и маленькой красноватой луны.
  Зверь замер у черного каменного взгорка под пышной синей шапкой, повел носом, оскалил желтые, с ладонь, клыки. Недовольно фыркнул, принюхиваясь. На морде, ниже маленьких глазок, поднялись дыбом перышки и костяные щитки под ними, обнажая две ямки. Хищник искал тепло, источаемое добычей.
  Наездник, больше похожий на бесформенный горб, груду меха, тоже насторожился. Лица скрыто под длинным ворсом оторочки капюшона, но было понятно, что он всматривается в гладкий белый покров вокруг утеса, вылизанный дневной вьюгой.
  Оба замерли, прислушиваясь, над равниной повисла звенящая, морозная тишина.
  Наконец загонщику надоело ждать. Он дернул поводьями, ширх, тряхнув головой, сорвался с места, и побежал назад, вверх по склону, сшибая макушки кустиков льдянки.
  Опять все затихло. Искристая пыль осела, осыпалась крупа в глубоких следах. И вдруг снег в расщелине камня зашевелился. Твердую ледяную корку пробил кулак, следом показалась и вся рука. В прорехи рваного рукава виднелась посиневшая от холода кожа. Разломав наст, под звезды вылез беглец.
  Сдернул с лица тряпку, отряхнув наскоро грязную, рваную малицу с остатками шитья из золотых и серебряных бусин, вскочил и принялся прыгать, размахивать руками, пытаясь согреться. Темно-серые, с голубым отливом волосы выбились из-под ушастой шапки. Через недолгое время синюшный цвет начал сходить со щек, оставляя привычную бледность снежного цверга.
  Немного согревшись, северянин остановился, огляделся и осторожно прокрался вдоль утеса, выглянул из-за камня, осматривая лежащий выше склон.
  Ничего, только искрящаяся изморозь и звенящая тишина.
  Беглец поднял сломанную ищейкой веточку ледяной травы, понюхал, лизнул и, отбросив осколок, пошел вниз, к подножию сопки.
  Брести пришлось долго, проламывая многослойный наст. Мороз крепчал и даже насквозь прозрачные кустики потрескивали, промерзая еще больше. Меховое облачение зияло дырами, но цверг словно и не замечал этого. Угловатые и острые черты лица выражали одно желание - быстрее достичь селения. Путник торопился, он нес сородичам дурную весть и должен был доставить ее даже ценой жизни.
  За каменной грядой собиралась орда, готовая хлынуть вверх по склонам Золотых Горбов и, перехлестнув перевалы, двинуться в долину Морморика неудержимой лавиной, неся смерть мужчинам, и полон остальным.
  Эта участь уже постигла семьи по ту сторону хребта. Беглец успел отомстить за близких, и теперь у него остался последний долг перед предками - позаботится о самом роде снежных цвергов. Нет силы, что смогла бы остановить волну Леморов, даже объединившись воинам свободных северных племен не устоять под ударом армии людоедов. Нужно просто уходить.
  Совсем рядом под старым ледником пряталась крохотная охотничья деревенька. Там беглец надеялся найти помощь.
  Звезды звенели в вышине, трава звенела под ногами, снег шуршал и позвякивал, весь мир звенел, как клинок меча, пел одну злую песню, ненависти, мести, войны. Она катилась по пятам за путником, поглощая все его чувства, подчиняя своему ритму удары сердца, и вот уже губы вторили ей, шепча знакомые слова.
  Цверг погрузился в транс, забытье дороги, Теперь он не чувствовал боли, усталости и холода. Ноги крошили твердый снег, а разум парил над равниной, сливаясь с волей Породившего.
  И вдруг ритм оборвался.
  Беглец обогнул нависший над склоном каменный утес и оказался перед распадком, залитым массой льда, в котором вырубили свои жилища его родичи.
  Даже издали он понял, что с деревней беда. Дозорные окна у вершины снежного языка пусты, в нишах над входом, где всегда горели лампы - маяки для возвращающихся, было темно. Не слышно тявканья ручных лис и все следы укрыты недавней вьюгой
  А еще он уловил запах: слабый, но ненавистный, кислый, резкий запах черного колдовства.
  Вестник опоздал. Захватчики уже побывали здесь.
  Рядом высился заметенный бугорок. Гость пнул его, снег осыпался и показался желтоватый мех сторожевой лисы. Тушка уже успела замерзнуть камнем.
  Ближе к входу лежали еще несколько хвостатых сторожей, но гость не стал их тревожить. Он искал хозяев, но двор был пуст. Тогда он осторожно вошел в ворота селения, вслушиваясь в мертвую тишину, миновал сорванный полог и оказался в большой передней комнате. Глаза цверга привычны к темноте подземных лабиринтов и он без труда различил стены и темные пятна тоннелей, проходы к жилищам семей. По полу рассыпаны шкурки байбаков, готовые к продаже, у стены гарпун, сломанный лук и рубаха с темными пятнами на груди.
  Беглец наклонился, понюхал одежду, скривился и сплюнул. От меха шел тот же ненавистный запах. Его оставлял ползучий стелющийся туман, повергающий в беспамятство даже стойких к ворожбе северных рудокопов.
  Здесь больше нечего делать. Захватчики забирали всех, и живых и мертвых. Но теперь беглецу предстоял новый поход, и нужно к нему подготовиться.
  В нише стены нашлась лампа, рядом огниво и трут. Вскоре фитиль занялся голубым огоньком горящего жира. Гость осмотрел ближайшее жилье, мысленно попросив прощения у духов-хранителей. Огонь в очаге давно потух, пожитки разбросаны. Грабители забрали только самое ценное - дорогие меха, металлы и лучшее оружие. Даже запасы еды остались нетронутыми. Хорошо, что все дома цвергов похожи, яма-кладовка была на месте.
  Беглец нащупал мешочек с вяленым мясом, принялся закусывать на ходу. Подобрав с полу подходящие меховые штаны, рубаху, сбросил рванье и переоделся, оставив себе только старую шапку с родовым знаком. Набив живот, нашел котелок, в котором еще не замерзла вода, и напился, потом снова обшарил чулан.
  В тайнике обнаружился сверточек с твердым, ярко желтым, ароматным жиром. Чудесный сварок, питающий внутренний огонь, без которого не выжить в ледяной пустыне. Прежнему владельцу снадобье уже не пригодится, а свою, припасенную на крайность, крохотную крупинку беглец проглотил, прежде чем залечь в расщелину. Теперь он отломил целую треть и отправил в рот, тщательно пережевал, чувствуя, как по жилам разливается жгучая бодрость. Теперь нет резона беречь свою плоть.
  Последнее что подобрал гость - две короткие плетеные лыжи, обшитые жестким мехом и короткое копье.
  Вестник вышел в ночь, завязал на унтах кожаные ремешки снегоступов, закрыл глаза, поблагодарив предков погибших родичей, и, отталкиваясь древком, направился на восток.
  Небесная лиса пробежала две трети тропы, когда беглец спустился со склона и пересек равнину. Он часто останавливался, дышал хрипло, с трудом. Даже ярость и выносливость снежного цверга имели предел. Осталось только перевалить сопку, а там его заметят дозорные ледяного города.
  Подъем дался с большим трудом. Беглец вычерпал силы тела до дна, не помог даже новый кусочек бальзама. Пепел не может гореть. Теперь вестник держался только на своем упрямстве, заставляя двигаться заледеневшие члены.
  Путник жевал сварок, когда заметил слева шевеление. Он насторожился, пригнулся и принялся вертеть головой, но все вокруг застыло в привычной неподвижности. Ночь, звезды, красная луна. Беглец выпрямился и начал карабкаться на склон, к перевалу, за которым лежал город.
  В узком распадке между вершинами, во врубленном в камень сторожевом покое должны дежурить стрелки-караульные. Со стороны гор они ждут разве что ночных хищников, если их не предупредить, легко падут жертвой колдовства, тогда путь к городу будет открыт.
  Беглец уже различал темные черточки бойниц на светлом поле скалы, нависшей над тропой. Он уже поднялся достаточно высоко, чтобы видеть и сам Морморик, жилище тысяч его соплеменников.
  Гигантский синий вал светился изнутри. В покоях и тоннелях горели лампы, их свет преломлялся во льду, и он сиял ярче звездного неба.
  Осталось пройти еще с десяток шагов, и вестника заметят. Он отдышался, и вдруг понял, что смертельная усталость не даст ему сдвинуться с места. Цверг поднял руку, взмахнул, собираясь крикнуть, позвать на помощь и упал лицом в снег.
  Пуля ударила в спину, чуть ниже лопатки. По светлой шкуре расплылось темное пятно.
  Гигантская сова сделала круг над беглецом. Наездник спрятал короткое ружье в чехол у бедра, прижался к спине птицы, почти скрывшись в оперении.
  Бесшумно ударили мягкие крылья и ночная тень, скользя над самой землей, унеслась на запад.
  Глава 1: Дикие маки
  Вкус у кушанья был просто изумителен. Тонкие полоски мяса, вымоченные в маринаде и прожаренные со специями до тонкой хрустящей корочки, просто таяли на языке. И отлично сочетались с легким хмелем салинерского настоя и кислыми ягодками джумли. Сехмия отправила в рот по щепотке того и другого, отхлебнула глоток из бокала, наслаждаясь пузырьками, щекочущими язык.
  Все-таки в роскоши фамильной резиденции есть свои прелести. Несмотря на бесчисленные правила, церемонии и особенно родственников.
  Растянувшись на мягкой шкуре поверх ложа, бастийра щелкнула пальцами, и служанка пурьи с поклонном унесла подносы. Теперь можно насладиться теплом, что струилось от алого камня в резном очаге. Огненный минерал один стоил всего остального убранства комнаты, к тому же встречался в единственном мире желтого спектра. Пополнить запас удастся лет через пятьсот. Хорошо, что этого кусок будет гореть столь же долго.
  Покои второй наследницы Клана Полевого Мака принадлежали Сехмии по праву. Даже двоюродная тетка, ныне возглавившая семью, не могла лишить ненавистную племянницу права на этот титул и места в совете. Тем более что заработок хранительницы покрывал солидную долю общих расходов.
  Звякнул колокольчик, из-за парчовой занавеси появилась еще одна служанка. А может быть та же самая - воительница не могла их различить, как ни старалась. Пурьи были похожи словно куклы, столь же миловидны и бесполы, даже пахли одинаково. Совершенно лишены личных стремлений и честолюбия, флегматичны, но расторопны, - идеальная дворня. И безобидны, за что в родном мире их полностью истребили пришлые завоеватели.
  Горничная поклонилась и прощебетала:
  - Масет бастэ, распорядитель совета общин Либрек просит принять его.
  - Я его жду, - кивнула Сехмия. - Проводи в гостиную.
  Девушка нехотя поднялась, потянулась, затянула пояс на свободном домашнем, платье алого цвета, расшитого золотыми цветами, и вышла в соседнюю комнату, уставленную креслами и диванами. Драпировка стен тоже была алой, в тон родовому цветку семьи.
  Пожилой наби в служебном зеленом облачении встал и поклонился хозяйке. Он был предан лично Сехмии и не стал бы ее беспокоить без серьезного повода. К тому же время распорядителя стоило дорого.
  - Приветствую вас, моя госпожа. Вы знаете, что моя благодарность всегда останется безмерной...
  - Не преувеличиваете мои заслуги, уважаемый Либрек, вы всегда можете рассчитывать на меня. Как здоровье у ваших родных, полны ли закрома гнезда?
  - Вашими стараниями, моя госпожа, все благополучно.
  - Тогда перейдем к делам. Вы хотели сообщить нечто важное?
  Сехмия опустилась на диван с грацией кошки, закинув ногу на ногу. Но гость не был ни человеком, ни бастийром, и обаяние девушки пропало даром.
  - Да, - наби сел вслед за хозяйкой, выдержав вежливую паузу. - И это касается гостя, которого вы доставили в Гексагон из последнего похода. Догадываетесь, какими способностями он обладает?
  - Не буду вам лгать, я знаю, но надеюсь вы...
  - О, не волнуйтесь. Все уже случилось без моего участия. Совет, который день, гудит как растревоженный улей.
  - Неужели землемер так важен? - скептически скривила уголок губ девушка.
  - Безусловно, моя госпожа! Если появится Третий - Гексагон ждут большие перемены. Многие не желают менять нынешний расклад, и приложат массу усилий, чтобы сохранить все как есть. Нас ждет масса интриг.
  - Я готова сыграть в этой партии...
  Наби неодобрительно качнул головой, сжав и без того тонкие губы.
  - Вы не совсем понимаете, масэт бастэ. Дело в том, что вы сейчас уязвимы. Ваша репутация и положение в круге матерей под угрозой. Ходят слухи, что претендент к вам неравнодушен, да и вы тоже...
  - Шшооффт! - воительница вскочила. - Чтобы моэна клана благоволила к безродному мальчишке? Вот он, в самом деле... Но кто разболтал? Я давала отчет только главе гильдии. Да и Гай, в нем я уверена... Неужели наби из архива все-таки можно подкупить?
  - Нет, госпожа, источник не там, скорее, это вина аспарцев.
  Бастийра снова уселась, презрительно дернула углом губ.
  - Я даже знаю, чья. Эта простушка, крестьянка, она так бегала за Явором, а он не слишком стремился упасть в ее объятья. Вот она и поплакалась товаркам,
  - Уже поздно сожалеть, моя госпожа...
  - Если узнают матери, они соберут смотрителей крови... - Мия вскочила, метнулась к стене, на которой висели трофейные клинки из разных миров, вернулась назад и снова села. - Нет, сейчас еще рано, нужно прощупать моих сторонников, обзавестись союзниками...
  - Думаю, вам нужно пока покинуть Гексагон. Предоставьте защиту ваших интересов нам, дайте страстям улечься. В ваше отсутствие бастийры не смогут ничего предпринять.
  - Да, это верно, - задумчиво кивнула хозяйка. - Нужно срочно найти дело.
  - А я пока буду трудиться для вашего блага, масэт бастэ.
  - Благодарю, Либрек, я этого не забуду...
  - О. не стоит, госпожа, - протестующее взмахнул руками наби. - Мой долг неоплатен...
  Когда распорядитель удалился, Сехмия положила пальцы на хрустальный шар, и вскоре в нем появилось лицо седого мужчины со шрамом на скуле. Над бровью чернела татуировка - две скрещенные стрелы.
  - Желаю богатой охоты тебе и твоим родичам, мудрый Джирилл.
  - Антамо, масэт бастэ, - кивнул магистр хранителей.
  - Как дела в совете и ...
  - Не юли, Мия, со мной это не пройдет. У тебя ко мне дело?
  - Ты как всегда проницателен.
  - Тогда говори прямо.
  - Хорошо, мне нужно проветрится.
  - Но ведь ты всего неделю как вернулась...
  - Вот потому и нужно! - девушка недовольно фыркнула. - Это личное! Не придирайся, просто скажи, что сейчас есть.
  - Только что пришло поручение, я как раз искал толкового командира для отряда.
  - Куда?
  - Разве для тебя есть разница?
  - Но все-таки, нужно еще собрать снаряжение ...
  - В Заснежье. Там пропала группа метафизиков и архивистов. А еще они выслали что-то важное в Голдарик на малых крыльях, но гонец пропал по дороге.
  - Тогда откуда вы знаете о посылке?
  - Вивьерн вернулся без седока и груза. И судя по всему, на него напали.
  - На небесного стражника, в Заснежье? - Мия скептически скривила губы.
  - Вот именно, напали! Поэтому совет очень спешит. Ты же знаешь, время там течет в четыре раза быстрее, чем в гостевых залах. Ну, берешься?
  - То есть, нужно найти, вернуть, а попутно понять источник новой угрозы? Я согласна.
  - Как всегда схватываешь на лету. - Магистр расплылся в довольной улыбке.
  - Сколько человек в отряде?
  - Пятеро кроме тебя. Два мага, три хранителя.
  - Разве искатели не могут сами возглавить...
  - Нет, - отрицательно мотнул головой собеседник. - Искателей в Заснежье уже достаточно. Это миссия спасения, а не поиска. С вами пойдут только разрушители, а у них с розыском, сама знаешь, не очень. Так я подтверждаю заключение договора? Когда будешь готова?
  - Дай мне время накинуть платье.
  - Тогда через три часа у желтых врат.
  Уже через два Сехмия шагала по коридору гильдейских покоев к ближайшему "молочнику", внутреннему порталу Гексагона. Все необходимое в походах хранилось в личной кладовой в образцовом порядке, а процедура сборов давно стала привычной. Следом за ней, тихо вздыхая, семенили две пурьи, одна волокла на спине дорожное снаряжение, вторая теплый плащ, кожаный шлем и меховую длиннополую безрукавку. Все трое втиснулись в каменный стакан. Вихрь белых звездочек поглотил их и схлынул, доставив на второй ярус гигантской шестиугольной крепости.
  Девушка вышла в коридор, держа осанку, и на нее едва не налетел подмастерье гильдии магов, на ходу читая свиток. Ему преградила путь служанка, наглец остановился, поднял глаза и застыл, открыв рот. Бастийра наградила его надменным взглядом, словно окатила ледяной водой и, не оборачиваясь, прошла в вымощенный резной плиткой холл. Парень так и стоял, остолбенев, пурьи оглядывались на него, тихо хихикая.
  Хранительница осматривалась, отыскивая среди многочисленных посетителей библиотеки того, кому назначила встречу.
  Передний покой главного архива освещали многочисленные факелы. Алые языки трепетали и потрескивали, словно настоящее пламя, отбрасывая отблески на мозаичные стены, но на самом деле это была только магическая имитация. Никто не принесет чадящий и опасный огонь в хранилище мудрости, нанесенной чернилами и углем на хрупкие свитки и страницы толстых томов.
  Наконец бастийра нашла, что искала и направилась к эркеру с диванами и столиками. В нише, откинувшись на спинку, со свитком тростниковой бумаги в руках расположился искатель Гай, изучая последние новости общин и гильдий.
  - Здоровья тебе и семье! - девушка уселась рядом, взмахнула пальцами, отсылая служанок.
  - Масэт, Мия! - Магик отложил печатный вестник на изящный столик из камня и морских раковин, поднялся, широко улыбнулся и поклонился, отвечая на приветствие.
  - О, прошу тебя! Без этого! - бастийра отмахнулась, уселась напротив искателя.
  - Как угодно. - Гай снова развалился на сидении. - Читала? Вермы снова начали блокировать наши отряды в Монигоре. Статон пытается перекупить поставки.
  - И пусть его... - отмахнулась хранительница, - это головная боль совета. В конце концов, потратятся немного.
  - Что, неприятности с матерями? - понял по раздраженному тону магик. - Учти, с кругом я помочь не смогу.
  - С делами бастийр я сама разберусь! - дернула углом губ собеседница. - Мне нужен твой совет.
  - И ты пришла к старику магику без капли маны, провалившему свой последний поиск.
  - Не зли предел, Агнос. Его волей нам всем повезло вернуться живыми. Не каждый настоящий маг сумел бы выпутаться лучше тебя. Так ты будешь меня слушать?
  - Конечно, - притворно равнодушно пожал плечами Гай. - Чем еще мне заняться.
  - Я сейчас отправляюсь в Заснежье, ты там был?
  - Да, в Голдарике, красивый город. Будешь охранять караваны от снежных червей?
  - Искать пропавших метафизиков. Целый десяток.
  - Высокомудрые магистры заблудились в снегах?
  - Не злорадствуй. Они что-то искали далеко на западе, и похоже нашли, а потом на них напали.
  - Черви или ширхи? Маги смогли от зверей отбиться?
  - Все хуже. Это были мыслящие.
  - В этом мире? - Магик недоверчиво покачал головой. - Кто? Цверги? Неужели снежные так одичали?
  - Так ты ничего не слышал?
  - В "вестник" такие новости не попадают.
  - На гонца напали в небе.
  - В небе? Глупость! Конечно, там есть очень крупные птицы, но атаковать вивьерна с седоком? Он жив?
  - Возможно. Змей вернулся один.
  - Ну и какой совет я могу дать?
  - Мне под начало дали двух стеноломов, и ты расскажешь, чего от них ждать.
  - Только двух?
  - Остальные хранители. О них я уже навела справки.
  Гай замолчал, задумчиво глядя на свернувшийся в трубку свиток у витой ножки колдовского факела. Просьба бастийры шла в разрез с кодексом гильдии и неписанным правилам братства тайного искусства. Но и с девушкой магика связывало многое, они не раз спасали друг друга от пути за край. Оставить ее в неведении сейчас, когда у нее за спиной плетутся интриги...
  - Имена? - голос искателя стал по-деловому холоден.
  - Ларигос Сэй и Препан Мцернос
  - Петарда и Гадюка. - Магик невольно оглянулся, хотя отлично знал, что столы для бесед ограждены от ментальной слежки огненным элементалем, заключенным в клетке негасимого факела. И все-таки... - Только не вздумай их так назвать в глаза. Наживешь врагов по край жизни.
  - А почему...
  - Первый слишком любит огненные эффекты, - предупредил вопрос магик. - И применяет их к месту и не к месту. А еще очень самолюбив. Не терпит малейшего сомнения в своей силе. А второй, Препан, очень хорош в бою. Наносит неожиданные, молниеносные удары, не оставляя противнику шансов. Обожает магию распада, ну и разную отраву.
  - Ну и какие уши у его демонов?
  - Трудно сказать. Гадюка хитер и скрытен. Возможно это слухи, но говорят... он не брезгует грязными заказами, вплоть до убийства. Только как не пытались магистры, поймать его за руку не смогли. И еще... - Гай понизил голос до шепота, - кто-то из них его прикрывает. Так что к нему спиной не поворачивайся и противоядием запасись.
  - Шшефт! - фыркнула девушка, - ничего не скажешь, успокоил!
  - В честной схватке можешь на них положиться. Оба знают свое дело. Петарда расшибется в доску, чтобы доказать, что он лучший, и если у Гадюки к тебе особого интереса, он будет верен кодексу.
  - Если бы я была уверена, что нет... - пробормотала под нос Сехмия и добавила громче. - Анатомо, Гай!
  - Вернешься, расскажи, кто смог спешить крылатого стража. Раньше там бывали опасные противники, те же северные людоеды пять хороводов назад. Но достать крылатых...
  - Все меняется.
  - Да, в самом деле. Ну, милости предела, масэт бастэ!
  - И тебе, искатель Агнос.
  Сехмия кивнула, стремительно встала и устремилась к "молочнику", щелкнув пальцами. Служанки, охая, поспешили за хозяйкой.
  - - -
  Получив от распорядителя гильдии монету с контрактом, воительница приложила ее ко лбу, вглядываясь в мелькающие перед внутренним взглядом образы. Когда череда картинок кончилась, и затих ровный голос магистра-нанимателя, монетка вернулась к наби а Сехмия окунулась в белый вихрь портала, представив предвратный двор желтого спектра. Сверкающая пыль осела, но вместо двора перед ней возник осевой тоннель с чередой повозок, искаженный и дрожащий, словно отражение в воде. Девушка шагнула вперед, перед ней повернулось, сворачиваясь, зеркало реальности, стягивая картину в тонкую линию и мир на мгновение замер. Сердце бешено билось в груди, но уже начало замедлять свой ритм. В ушах ревел водопадом ток крови, быстро стихая. Время в Заснежье шло в пять раз медленнее, чем привычное для многих миров и жилого яруса крепости.
  Бастийра и ее служанки стояли в боковом портале зала Завесы. Здесь сводились углом глухие опорные стены, рассекая основание Гексагона на шесть равных частей, шесть треугольников, каждый из которых принадлежал собственному ожерелью планет, соединяясь с ним главными вратами. От них, сквозь нутро сектора, застроенное гостевыми залами, складами для товаров, казармами для войск и торговыми рядами шел осевой тоннель, упираясь в сердцевину замка - Башню До Звезд. В нишах ее стен глянцем волнующейся воды блестела преграда, разделяющая Миры.
  В прибежищах жизни, разбросанных по колесу спектра, не только время, но и воздух, и тяжесть и сама основа сущего могли быть несовместимы, и зеркальная препона мешала им столкнуться. Что случиться, исчезни она хоть на мгновение, не смог бы сказать и сам Смотритель, хотя предположений у многомудрых магистров было множество.
  Попасть на иные ярусы крепости можно лишь сквозь внутренние порталы, но разные струи реки Леты не позволили хранительнице открыть прямой ход к желтым вратам, направив ее в малую Завесу. Теперь придется добираться наружу пешком. Неудобно и непривычно, да только тем же путем приходилось идти и остальным обитателям замка, потому в зале было многолюдно.
  Из тоннеля в большую арку, сливаясь со своим отражением, одна за другой вплывали парящие над полом повозки, груженые товарами. По ту сторону их ждали порталы в другие явленные миры. Рядом шагали торговцы и переселенцы. Низкорослые, коренастые цверги в кожаных меховых одеждах волокли на спинах тюки с поклажей. Скуластые, угловатые лица хмуро неподвижны. Кажется, это те самые рудокопы, что переселяются в Монигор.
  Из-за быстрого бега времени Кромнебург приходил в Заснежье раз в неполные две сотни сезонов, а цверги жили долго. Многие успевали дважды войти во врата с желтым шестиугольником. Память не успевала изгладится, торговцам не нужно каждый раз заводить новые знакомства и заключать договора, но платой за это было краткое пребывание замка в мире. Всего полтора сезона торговли против семи лет на иных планетах. Потому и спешили купцы, потому и гнали обозы сквозь врата день и ночь.
  Сехмия размашисто шагала по приподнятой над полом тоннеля дорожке, изредка кивая встречным стражникам. Белый щит эмблемы хранителей у них на правом плече охватывал желтый шестиугольник, знак корпуса сектора.
  Служанки едва поспевали за хозяйкой, и девушке приходилось останавливаться у монолитных шестиугольных колонн черного камня, поддерживающих своды, рассматривая проходящие мимо караваны. Среди купцов можно было увидеть немало странных личностей разных рас и цвета кожи. Кроме рудокопов, людей и четвероруких погонщиков архау встречались пернатые рибу с синими носами-клювами, граа с желтыми глазами в пол-лица и вовсе неведомые худые воины, вооруженные бронзовыми дисками, с ног до головы закутанные в грубую бурую ткань. Все они шли к вратам, торговать с жителями Голдарика, или уже возвращались домой с барышом.
  В тоннеле стало заметно прохладнее. Воительница остановилась в нише под немеркнущим шаром, дождалась служанок. Кукольные фигурки зябко кутались в свои балахоны до пят, они теплолюбивы, а заболев, могут очень быстро зачахнуть. Хозяин должен заботиться о своих слугах.
  Пурьи помогли хранительнице облачиться в безрукавку, шлем, плащ, надеть заплечник, перевязь с метательными ножами и двумя длинными трехгранными кинжалами с широкой гардой, потом отправились назад, радостно щебеча и предвкушая привычное тепло резиденции бастийр.
  Миновав ворота внутренней стены, хранительница оказалась под небом переднего двора. Оно всегда повторяло небо явленного мира, в который открывались его врата. Из серой мглы сыпались мелкие белые хлопья, укрывая резные каменные плиты. Уборщики архау сметали их, уворачиваясь от повозок и всадников. Слабый, но холодный ветер накинулся, закружил вокруг вихрь снежинок, забираясь под плащ, но заморозить бастийру не так то просто. Кроме надежной и теплой одежды собственный плотный пушок, покрывающий тело неплохо хранил тепло.
  У огромных черных створок портала смутно знакомый стражник, окончив проверять подорожную очередного купца, обернулся к ней и приветствовал как собрата. Значит они и в самом деле были знакомы.
  Девушка протянула ему листок пергамента с пропуском и оттиском печати гильдии. По рунам пробежала синяя искра.
  - Светлого пути, госпожа Сехмия, - кивнул парень. - Вас ждут на пустыре за левой иглой.
  Глава 2: Шепот вьюги
  К ночи небо прояснилось, и у подножия сопок заметно похолодало. Несильный, но ровный тягун гнал снежную пыль по склонам, собирая в белые ручейки, наметая сугробы у скоплений стеклянной травы.
  Ветер шуршал, шелестел, гудел в щелях скал. Это заклинание, бесконечный морозный речитатив, бормотал невидимый снежный хозяин, карлик, бродящий в струях вьюги. Это он смотрит с неба красным глазом небесной лисицы, нашептывает на ухо путнику и охотнику, пытаясь сбить с дороги, свести с ума, завести в гиблую трещину в леднике, прикрытую сверху лишь тонкой снежной коркой, чтобы выпить твое тепло, твою жизнь из разбитого о камни тела.
  Но у ледяных цвергов есть собственная, родовая песня-заговор, обращение к предкам, хранящий разум. Каждый учит его еще в раннем детстве, едва научившись говорить, и поет, бурча себе под нос, бродя по ледяной пустыне.
  Субур уже четыре сезона гордо носил на груди, над сердцем, знак рода из впаянных в кожу золотых нитей. В теплый сезон, когда работы в штольнях останавливались, и льдянка таяла под жгучими весенними лучами, он частенько уединялся в темных углах с незамужними девицами, и сам вел дела с пришлыми купцами в отсутствии отца. Но до сих пор боялся остаться один в ночной поле, царстве снежных карликов, похитителей разума.
  Сейчас, когда впереди виднелась широкая спина родителя, он был спокоен. Добыча была хорошей, колония байбаков оказалась большой, а льдянка обильной, не даром же зверьки накопили столько жира. Теперь у каждого охотника за спиной висело по два десятка тушек. Тяжелая ноша, но это еда для семьи на месяц. Можно потерпеть.
  Деревня была уже близко. Два дня пути и четыре часа - большая разница. Потому отец и не хотел вставать на ночевку. Субур представил, как будут рады сестренки, ведь они смогут сшить из шкурок новые шапки и унты. А уж жира для ламп хватит на три луны. С теми самородками, которые нашли в своей штольне, и приберегли к сходу племен в городе, собирались выгодно обменять на главном рынке, зиму они проживут вполне благополучно.
  Лишь бы не встретить в ночи вьюжных карликов. Там, в теплой пещере в недрах ледника все эти россказни и страшные сказки казались смешными и нестрашными, но в ночи, под взглядом свернувшейся в клубок небесной лисы в окружении блесток чешуек великой рыбы, посреди голых равнин они такими не казались. В завихрениях пыли, танцующих над вершинами сугробов виделись большеголовые, тощие фигуры древних колдунов, живших на этой земле задолго до цвергов.
  Бабка говорила, что снежники не до конца явлены, наполовину во плоти, а наполовину в мире духов, потому и могут лететь вихрями над гладким настом и кружить с вьюгой над сопками в свете луны, творя свои темные заклятья, насылая порчу на живых, вторгшихся в их исконные владения.
  Отец резко остановился и Субур, задумавшись, едва не налетел на него. Ругурд поднял вверх кулак, приказывая застыть на месте. Вьюга стихла, изморозь осела и гладь долины внизу была ясно видна. Охотники стояли на склоне перед распадком, засыпанным снегом. Там не росла льдянка, слой сугробов был слишком велик и хрупкие веточки не могли пробить такую толщу.
  Гладкий вылизанный поземкой наст блестел в лучах звезд, словно покрытое тончайшим узором чеканное серебро. И вдруг рисунок перечеркнула мутная полоса, словно по нему прошлись метлой.
  - Черви! - прошептал отец. - Уходим назад, тихо!
  Цверги принялись осторожно отступать вверх по своим же следам.
  Снежные черви, самые опасные обитатели горных равнин. Огромные слепые хищники, свирепые и ненасытные, рыли в плотных наносах длинные норы, скрывались под настом, поджидая жертву.
  Гладкое поле снова вздрогнуло всего в сотне шагов от охотников, просело, образуя темную воронку, из которой поднялось острое белое рыло с темным пятном носа и торчащими щетками усов. В приоткрытой пасти блеснули желтые клыки. Слепой хищник решил понюхать воздух. На счастье цверги стояли с подветренной стороны, и слабый ветерок сносил запахи к сопке, зато зловонное дыхание зверя накатывало на них волной, усиливая ужас.
  Оба замерли, боясь даже шевельнуться. Если червь услышит, на открытом месте убежать от него не удастся.
  Рыло ворочалось в воронке долго. У Субура затекли и замерзли ноги, но он терпел, зная что иначе не выжить. Наконец морда скрылась под настом и дрожание разводов показало, что червь уходит на другую сторону распадка. Подождав еще немного, отец дал сигнал уходить. И только на вершине холма он остановился, сбросил ношу и уселся прямо в снег.
  Сын опустился рядом. Его тоже ноги едва держали. Лежи зверь тихо, семья лишилась бы обоих кормильцев.
  Ругурд озадаченно смотрел вниз, на распадок, бормоча под нос:
  - Крупный, старый, не бродячий молодняк. Взрослые никогда не заходили так далеко на юг. Что с ним случилось?
  - Может за кем-то гнался? - предположил Субур.
  - Может быть. Вряд ли он убегал. Хотя все может быть. Придется собирать охотников на облаву. Слишком близко подобрался к деревне.
  - Хорошая добыча, дорогая!
  Прочные шкуры с жестким белым мехом ценились на вес золота. Не многим дешевле была и туша. Особенно ценились когти. Выручку поделят на всю общину, устроят праздник.
  - Дорогая, - согласился старший, - и опасная. В последнюю охоту, почти три десятка зим назад, червь отправил к предкам деда Рангара. Вставай! Теперь придется делать крюк, это лишних три часа. Можем не успеть до рассвета. Пойдем через Шатры Татз.
  Сын промолчал. Вернуться с первыми лучами считалось плохой приметой. Но идти через кряж, по нагромождению каменных столбов и ледяных наплывов? Неизвестно, что хуже. Была и еще одна причина опасаться этого пути. Но Ругурд крепко стоял на земле и с презрением относился к суевериям, если они не касались простых и ясных вещей - удачи в охоте и защите от несчастий.
  Пришлось доставать из укладки гарпуны со стальным крюком на конце - незаменимое орудие для лазания по скалам. Узкая, почти неприметная тропа, ведущая через расщелину на гребень хребта Татз, петляла по уступчатому склону, огибая утесы. Молодой цверг шел по ней впервые и старался запомнить каждый поворот. Только выбоины от металла на гранях камней указывали дорога поколений его предков.
  Обычно путники, поднявшись на плоскую вершину, сразу же спускались на другую сторону, в охотничьи угодья, но отцу с сыном предстояло пройти по ней вдоль гряды, обходя долину с опасным гостем. Сквозь Шатры, разбитую твердыню Татз, мертвую крепость снежных карликов.
  Оплывшие, выветренные столбы серого сланца, укрытые белыми шапками, высились в лунном свете, расчерчивая снег причудливыми тенями. Издалека они, в самом деле, напоминали руины гигантского замка, но вблизи казались обычными скалами, источенными льдом и временем. Сколько не вглядывался цверг, но следов обработки найти не мог. Может отец прав и легенды о битве при начале времен, это только россказни стариков.
  От таких рассуждений становилось спокойнее. Нет злобных духов прежних хозяев Заснежья, нет древнего проклятья и зловредных карликов-стражей, путающих пути. Обычные камни, сугробы и причудливые тени.
  Снег между скалами был довольно тонок. Частые ветра сдували промерзшую ледяную крошку на склоны и острия гарпунов, на которые, как на посох, опирались путники, частенько упирались в камень.
  Теперь вид уже не казался Субуру зловещим, скорее наоборот - величественным и умиротворяющим. Свет луны струился по искристому сланцу, и он мерцал, словно светился изнутри.
  В памяти сами всплывали бабкины рассказы, славные герои и забытые древние города. Замечтавшись, юный цверг даже перестал шептать бесконечный дорожный заговор, вспомнив балладу про короля людей и Радгора-воителя.
  Камень под ногой хрупнул. У лица мелькнул снег. Гарпун в правом кулаке ударил по камню, вылетел из мгновенно онемевших пальцев, и повисло на шнуре, привязанном к поясу, но левый зацепился крюком за край трещины. На нем и повис Субур, сжимая ладонью оплетенную кожаным ремешком рукоять, скребя ногами по камню, не находя опоры.
  Внизу ухнула сорвавшаяся масса камня и снега, вверх по узкой расщелине взметнулось облако пыли и инея.
  Охотник потянулся свободной рукой к уступу прямо перед лицом, но она не слушалась. Не будь на ней рукавицы, гранитная грань сорвала бы кожу до кости. Нужно выбираться, если крюк сорвется...
  Под ногами была тьма, судя по звуку, лететь далеко.
  Он все-таки закинул руку на уступ, но уцепиться так и не смог. И начал подтягиваться вверх на руке, стараясь не раскачиваться. И вдруг его выдернули вверх, пробороздив грудью по выступу. Отец, воткнув привязанные к поясу гарпуны в трещину камня, тянул его вверх за отбитую кисть.
  Оба охотника молчали, только пыхтели от напряжения. Субур лег грудью на край, выбросил вперед руку с древком, вонзив острие в плотный снег, подтянулся вперед и перекинул ноги через край. Отполз от пропасти на два шага, растянулся, тяжело дыша. Странно, но он даже не подумал о том, чтобы избавиться от висевшей за спиной добычи, облегчив вес.
  Старший поднялся, отряхнул шкуру, выдернул из камня оружие.
  - Вставай, идти еще далеко.
  Сын промолчал, вскочил, приводя себя в порядок. Он знал, сейчас не время для поучений, все, что думает о его промахе, глава семьи скажет дома, у очага, в присутствии всех родичей.
  Стоило на мгновение замечтаться, отступить на шаг в сторону от следов отца, не проверив дорогу перед собой, и он уже на волосок от смерти.
  "Нельзя, никак нельзя поддаваться очарованию Каменных Шатров! Даже своим видом они затуманивают разум, проникают в душу. Древнее колдовство стражей Татз все еще опасно".
  Теперь младший старательно следил за дорогой, повторяя родовой заговор, отводя от себя морок.
  Путники почти миновали гребень кряжа, когда отец вдруг снова остановился, подняв кулак. На этот раз сын отреагировал вовремя.
  - Ложись! - услышал он и рухнул в снег.
  Охотники поползли вперед, к пролому между двумя короткими остроконечными столбами у края скалы. С обрыва были хорошо видны склон кряжа и равнина у подножия. По синему полю ползла колонна путников, приближаясь к затаившимся цвергам.
  - Ждем! - прошептал старший, осторожно засовывая гарпуны в ременные петли на спине, готовясь к возможному бегству.
  Зрение у потомственных рудокопов было не слишком хорошим, но зато они отлично видели в сумерках подземелий и ночью, под звездами. Да и спящая Небесная Лисица горела ярко, даже сквозь редкие перья облаков.
  По равнине вереницей шли люди. Два с лишним десятка. Взрослые и подростки. Ветерок доносил и детские крики. Они были выше и стройнее цвергов, одежда, шита мехом наружу, с дешевыми подвесками из кости и камня. У мужчин на спине тюки с поклажей, у женщин на груди люльки с детьми, но руки у всех стянуты за спиной и связаны меж собой длинной веревкой. Передний ее конец привязан к держал в руках всадник на двуногом длиннохвостом пернатом ящере. Он был весь закутан в меха и понять кто это - человек или цверг было трудно. Но Субур уже понял, кто это.
  Лемор, наездники-каннибалы, повелители зубастых ширах, ужас полуночных равнин. Прежде они часто совершали набеги на северные селения, но после великой битвы у восточного рога много поколений назад, о них больше никто не слышал. Тогда племена людей и цвергов объединились против общего врага, забыв вечную вражду, призвав на подмогу магов Кронебурга, они зажали орду в долине и истребили почти под корень. Говорят, что к отрогам Небесной Оси смогли уйти едва ли с десяток кочевников.
  - Деревня у хвоста оленя, - прошептал старший.
  Там, у конца гряды жили люди, охотники на сов и байбаков. Крохотное селение из трех семей, и судя по всему, все ее обитатели тащились сейчас по равнине, связанные цепью.
  Сзади вереницу охраняла группа всадников, в полтора десятка ящеров. Хищные твари, покрытые белым с черными крапинками, пухом высоко поднимали когтистые птичьи ноги с жесткими перепонками меж пальцев. Среди них выделялся молодняк, мельче и темнее окрасом. Один из наездников, взмахивая бичом, подгоняя перед собой еще одну группку пленников. Ширах щелкал зубами над самым плечом пленника, пятясь укусить, но наездник каждый раз осаживал его поводьями. Эти мужчины были только в драных нижних рубашках с темными лохмотьями рукавов. Субур понял, что у всех троих нет рук!
  Колонна проползла мимо. Многие наездники просто спали, зарывшись в перья на спине ящеров. Но последний, дозорный зорко следил за окрестностями. И вдруг остановился, глядя в сторону цвергов. Кочевник дернул поводья, ширах издал резкий вскрик и понесся вверх по склону.
  Добытчики упали лицом в снег, и лежали так достаточно долго. Когда старший, наконец, выглянул из-за камня, колонна была уже далеко.
  - Ветер с горы! - прошептал Ругурд. - Они нас учуяли.
  - Руки! - прошептал Субур. - У тех троих, последних рабов не было рук.
  - Скормили ширхам. Так они точно не убегут. Я видел трех мертвых леморов, наверное, это они постарались. Вот их и наказали, в назидание остальным. Лишили рук, что отняли жизнь у всадника. Еще и опоили, видел, как они идут?
  Субур припомнил. Калеки брели, спотыкаясь и шатаясь, тупо глядя под ноги и явно не понимая, что с ними происходит.
  - Удобно, мясо само идет, не нужно тащить.
  - Они же долго не выдержат.
  - И не нужно. Орда наверняка за хребтом. Обычно лемор приходили к концу зимы, а сейчас только осень. Два десятка - уже очень много. Как бы дальше не двинулись. Нужно сообщить совету родов.
  - Может, предупредить людей? Тут же рядом еще две деревни?
  - Мы цверги и нам нет дела до людей. Нужно спасать свое племя.
  - Но бабка говорила...
  - Забудь, что болтала эта старая дура. Мало того, что спуталась с человеком, так еще и тебе голову задурила... Или хочешь сам без рук остаться? Вставай, нужно спешить!
  Теперь уже старший не боялся вернуться на рассвете.
  Цверги отползли за камни, потом поднялись на ноги. Субур еще раз глянул на пролом в камнях и застыл на месте. Там, где они недавно лежали, стоял пустынник. Полупрозрачный тощий карлик с большой головой, едва ли до груди цвергу. Тело соткано из снежной пыли и измороси, за плечами, словно плащ, трепыхался крохотный вихрь.
  Призрак, не шевелясь, белыми водоворотами глаз глядел на парня. Потом вздрогнул, шагнул назад и соскользнул с обрыва, исчезнув внизу.
  Глава 3: Снег и камень
  Сехмия миновала врата, перешагнув глубокий паз в черном монолите порога, по которому двигались каменные створки, и шагнула на запорошенные снежным пухом плиты мостовой перед порталом Гексагона.
  Темный клин площади уходил далеко вперед, соединяясь с мощеным брусчаткой торговым трактом. Вдоль него еще в незапамятные времена вырос торговый поселок, скопление угрюмых угловатых зданий из местного буровато-синего камня, резиденции торговых семей цвергов и людей, склады и загоны для вьючной скотины. Все было построено просто, но прочно и основательно. И на то были причины. Жизнь здесь появлялась только раз в два столетия, когда приходило время торговли с Кромнебургом.
  Дома вдоль края площади, крытые шиферными плитами были ниже и изящнее остальных, но и куда старше. Местами карнизы и свесы, некогда украшенные незатейливым орнаментом, потрескались и отвалились, источенные ветром и морозом. Массивные блоки стен лишь кое-где были прорезали узкие вертикальные окнами в ладонь ширины, забранные пластинами слюды и кварца.
  Над крышами возвышались два каменных шестигранных обелиска, обозначивших края искажения портала. От ворот к ним вогнутой дугой тянулся высокий каменный забор, дабы случайный гость или неразумная скотина не забрели в складки реальности и не сгинули навсегда в запутанных мирах. К пустырю можно было выйти и вдоль него, но девушка выбрала путь короче и свернула направо. Пришлось бегом проталкиваться сквозь поток грузовых повозок, запряженных двуногими бескрылыми птицами. Обругав неуклюжего возницу, шлепнув по клюву слишком любопытную курицу и увернувшись от обледенелого борта, Сехмия, наконец, оказалась в узкой улочке. Глухие, без единого окна, стены сжали гостью, затмив и без того тусклый свет дня, только снег продолжал падать сверху, добавляя толщины наносам. Через сугробы была протоптана едва заметная тропа. Этой улицей пользовались не часто.
  Свежие хлопья похрустывали под ногами, отбивая ритм шагов, звуки гулко отражались от стен затихающим эхом. Вдруг чуткий слух бастийры уловил чужую ноту в рисунке, и в спину уперся колючий взгляд. Кто-то шел за ней по пустынному проулку.
  Не сбавляя шаг, воительница откинула правую полу плаща, освобождая оружие, тронула рукоять кинжала, скосила глаза, глядя в полированную оковку ножен. Отражение пробежало по металлу, ощупывая тропу позади, и замерло, поймав фигуру в темном плаще, почти неразличимую на фоне стен.
  Занеся ногу для нового шага, девушка резко обернулась, отпрыгнула в сторону, отбрасывая тюк. Пальцы сжимали метательный нож, занося руку для броска, но в прлходе было пусто. Звук шагов стих и теперь только далекий шум торгового тракта нарушал тишину.
  На свежем снегу были только аккуратные следы путницы, и все же она чувствовала, что соглядатай рядом, хотя колющий взгляд исчез. Неужели отражение ее обмануло, заставив принять тень от выступа за человека? Высокие крыши тоже были пусты и висящие наносы по краям нетронуты. Осталось только, недоуменно пожав плечами, отправиться дальше.
  За последними каменными коробками раскинулись загоны для ездовых птиц и оленей. Здесь было людно и шумно, вокруг подопечных суетились погонщики, слуги таскали мешки с кормом и охапки сена.
  Площадку для крылатых у подножия иглы обозначала невысокая каменная ограда. Около сторожевой будки стоял пожилой воин. Он гордился шрамами на лице, иначе мог бы давно их свести. Даже половины разового жалования стражника на это хватит. Ветеран хранителей, повидавший миры хоровода, под старость нашел спокойное место службы, но показывал молодым сослуживцам, что они, застенные рохли, ему неровня.
  Сехмия незаметно усмехнулась, снова достала подорожную. Когда охранник кивнул, хотела уже идти дальше, и вдруг остановилась.
  "Пойду напролом! Пусть тетушка думает, что я не догадываюсь, чьи кошачьи уши торчат из этой истории".
  - Солдат, там, в поселке за мной следили. Кто может тут шататься? Может хотели обокрасть?
  - Воры здесь? - хохотнул бывалый. - Нет, госпожа Сехмия, милостью предела, такого у нас не приключалось. Это, наверняка, вурфи из охраны местных торгашей.
  - Ночные обезьяны? Здесь? Не знала. Они же не любят холода.
  - На южном архипелаге живет целый род. Я уже видел здесь двоих. Шатаются везде, прячутся по углам, вынюхивают, Но вреда никому не причиняли. Верны нанимателям.
  - Тогда присматривайте за ними лучше, - фыркнула девушка.
  - Конечно, госпожа Сехмия. - снисходительно кивнул ветеран. - Эй, Риро, иди, проверь, похоже, руконогие опять шастают по городу, вон там, в проулке.
  Девушка удовлетворенно кивнула, удаляясь вглубь пустыря,. Теперь это маленькое происшествие обязательно попадет в отчет стражи, и, может быть, дойдет до кого следует.
  Отряд ждал своего командира у подножия иглы. Три зеленых плаща и, на полшага в стороне, черный. Гильдейские противоречия давали себя знать. А ей предстоит сделать из них единый отряд. И маги, и хранители были мужчинами, людьми и вряд ли слишком довольны, что у них такой молодой командир, к тому же женщина, да еще и бастийра.
  Воительница не ошиблась. Первые взгляды бойцов были осторожно заинтересованы, но неодобрительны. Могучий стенолом держался холодно и отстраненно. На широком круглом лице застыла маска превосходства над всеми окружающими. Он шагнул навстречу девушке, отвесил легкий поклон.
  - Ларигос Сэй, маг второй ступени ложи огня и третьей ступени ложи оружия.
  Хранители приветствовали будущего командира, приложив кулак к сердцу и склонив голову.
  - Сехмия бастэ, - ответила воительница, повторила жест коллег и оглянулась по сторонам. - Вижу, здесь не все?
  - Прошу простить! - раздалось у нее за спиной. - Я немного опоздал.
  Через заснеженное поле к ним бежал щуплый подмастерье в черном дорожном камзоле, остановился напротив, склонился в низком полупоклоне. И только когда он выпрямился, а на плече блеснула золотом брошь-эмблема, девушка поняла, что первое впечатление было обманчиво. Маг был вдвое старше неё, но природная худоба, угловатость фигуры и округлые черты лица делали Гадюку похожим на подростка.
  Держался он подчеркнуто небрежно, и после поклона шагнул ближе к Сехмии, еще раз чуть заметно склонившись.
  - Надеюсь, я не заслужил вашего неудовольствия, благородная Сехмия? Препан, - кивнул он в сторону солдат, - и снова обернулся к начальнице. На гудах легкая, располагающая полуулыбка. - Вы можете звать меня Рапи, как и все мои друзья. Ведь мы будем друзьями, я не сомневаюсь.
  Петарда неодобрительно хмыкнул, презрительно скривив уголок губ, видимо, он был хорошо знаком с повадками собрата. Мцернос же подался еще чуть вперед,
  - Рад что в этот поход меня поведет столь прекрасный командир, это честь для меня. Надеюсь, вы будете снисходительны...
  - Буду, - холодно и подчеркнуто недовольно ответила бастийра, - если вы не станете больше нас задерживать!
  - О, это не повторится, уверяю! - маг беззаботно улыбнулся. - А куда мне бросить пожитки?
  Сехмия указала на составленные кучкой мешки с поклажей, Препан прибавил к ней свой маленький заплечник.
  "Ты так неприхотлив? - воительница прикинула, что может войти в такую укладку. - Или там безразмерная сума? И амулетов на тебе нет, если не считать броши и пуговиц. Ты не так прост, Рапи. Может это ты и следил за мной? Может ты еще и мастер маскировки?"
  Порывы ветра ударили сверху, взвихрив белые хлопья. С неба опускался дракон. Гладкая чешуя на брюхе тускло поблескивала, переливаясь оттенками алого и голубого. Боевой огнедышащий ёрмул, способный разогнать целую армию дикарей в отсталом мирке. Гильдия не поскупилась, снаряжая розыскной отряд.
  Раздался гром костяных шипов и чешуи, черные, с локоть, когти на четырех лапах коснулись остриями мостовой, и вот уже крылья сложены и рептилия замерла на месте, ожидая приказа.
  Возница сидел у основания длинной шеи в собственном седле. Он вскочил, перепрыгнул в грузовую люльку, надетую на спинной гребень, и сбросил вниз веревочную лестницу.
  Сехмия не любила полетов, тем более на драконе. Бастийра не привыкла доверять кому-либо кроме себя, зависеть от прихотей ящерицы в ненадежном небе, это не для нее. Но выхода не было. Пришлось влезть по лесенке, и занять первое из сидений. Затянув привязные ремни, взяла у служителя прозрачную полумаску, надела, закрыв верх лица, и натянула на губы шерстяной платок. Подумав немного, накинула поверх шлема капюшон и затянула завязки.
  Грузчики разместили поклажу между медных петель в хвосте люльки и накрыли пологом. Когда все были на местах, снова хлопнули кожистые крылья, ящер подпрыгнул и взлетел в серое небо.
  Встречный поток прижал ткань к лицу, прокалывая ледяными иглами. Девушка невольно стиснула поручни седла, сглотнув комок в горле, глядя как уходит вниз белое поле, башни гексагона и коробки города, и уловила краем глаза снисходительный взгляд Гюрзы. Он держался так, словно летал каждый день, непринужденно откинувшись на спинку.
  Теперь стала видна темная лента торгового тракта, грязная полоса посреди чистых, нетронутых снегов. Вдалеке виднелись сторожевые башенки и бредущие от города караваны. Они шли на юг, а дракон, развернувшись и обогнув переливчатое поле искажения, направился на северо-запад.
  - - -
  Снежные облака остались позади. Ёрмул прорвался сквозь низкие клочья темной, набрякшей снегом ваты, и оказался среди лохматых белесых клубов, пронизанных лучами маленького белого солнца. Теперь воздух стал совсем ледяным, но снизу, от гигантского тела ящера шло тепло, жар горящей в его нутре печи, перерабатывающей пищу в элементалу, позволившую гигантскому змею подняться в воздух.
  - Снижаемся, - велела вознице Сехмия, - мы уже близко.
  Равнина сменилась предгорьями, а потом низкими сопками. Кое-где торчали темные вершины скал. Бастийра всматривалась в каждую, пытаясь найти знакомый рисунок, считанный с золотого кругляша с заданием.
  - Вон она! - бастийра указала на серую иглу.
  Дракон сделал два круга над горой и сел на снег. Отстегнув ремень, девушка вскочила с сидения, выпрыгнула из люльки, ухватившись за ремень упряжи, скользнув вниз по чешуйчатому боку, и приземлилась, сразу утонув в сугробе по колено. Ей не терпелось ощутить под ногами надежную опору.
  Скала с трехгранной вершиной была очень похожа на рисунок. Если анимисты не ошиблись, копаясь в памяти вивьерна, то это она.
  Следов вокруг видно не было. Все замело, гладкий, блестящий наст. Бастийра выбралась из сугроба и побрела вокруг каменной стены, осматривая ее подножие.
  Спутники тоже спешились и догнали командира.
  Ларигос шел впереди, оглядываясь по сторонам, готовый к неожиданностям. Хранители растянулись цепью, взобрались на уступы, осматривая камни. Только гадюка стоял неподалеку от когтистой лапы, ковыряя сапогом снег.
  Сехмия, тем временем, миновала утес, выюравшись на ровный склон. Слева обнаружился распадок и несколько крупных трещин. Отличное место для тайника.
  - Эй, - крикнула она остальным, - идите сюда.
  И первая начала пробиваться вверх, сквозь снежные наносы, утонув по пояс.
  - Придется раскапывать все вручную, - обернулась она к подоспевшим бойцам и указала на ближайшие щели в желтовато-буром монолите. - Ищите здесь.
  - Не нужно, - остановил их огневик. - я хзнаю где искать.
  Петарда не ошибся. Разрыв снег, хранители извлекли со дна холщевый сверток.
  Сехмия прияла увесистую находку. Под тряпкой было нечто твердое округлое, едва уместившееся в обеих ладонях.
  - Сэй, что это?
  - Не знаю, госпожа Сехмия. Это точно не амулет.
  - Но ты его слышишь?
  - Очень слабо. Это получилось случайно. Его вибрация попала в тон к моему амулету.
  - На нем есть охранные чары? Как думаете, стоит развернуть?
  - Угрозы нет, - буркнул огневик.
  Остальные молчали, предоставив решение своему командиру.
  - Значит не будем его тревожить, - решила бастийра, - пусть магистры разбираются, что это. А нам нужно найти наездника. Ищите следы.
  Девушка опустила находку в суму, повесила на плечо и побрела к дракону. Остановилась перед Препаном.
  - Вижу, вы преуспели, несравненная Сехмия! - улыбнулся он.
  - Это не заслуга. Нужно найти посыльного. Вы же специалист в магии распада. Ничего не чуете? Рядом нет его тела?
  - Вы приватно понимаете мою специализацию. - Качнул головой Гадюка. - Она в том, чтобы вызывать и усиливать влияние хаоса в живом и мертвом, но я не некромант.
  - Ясно, - фыркнула бастийра. - здесь от вас пользы не будет.
  - Вы несправедливы, дорогая Сехмия! - всплеснул руками маг. - Ваши поиски результатов не дал, а у меня есть средство отследить путь курьера.
  - Каким образом?
  - Эта вещь помнит его руки. А у меня есть кое-какие успехи в алхимии. Вот, извольте.
  Он достал из-за пазухи камзола пузырек, указал на суму.
  - Разрешите мне взять это ненадолго?
  Сехмия нехотя достала сверток, протянула Препану. Он положил сверток на снег, поставил на него пузырек и накрыл ладонями, на мгновение прикрыл глаза. Потом выпрямился, протянул находку девушке и высыпал на ладонь немного темного порошка.
  - Вы готовы идти по следу?
  Огневик и хранители уже вернулись из распадка. Старший, в ответ на вопросительный взгляд воительницы, отрицательно качнул головой.
  Вы двое со мной, остальные на ящера. И сбросьте мне снегоступы, - приказала Сехмия. - продолжайте, господин Мцернос.
  Маг улыбнулся, слегка кивнул и дунул на ладонь.
  Серая дымка протянулась над снегом, покатилась вниз по склону, скручиваясь в клубочки, и легла на наст, образовав цепочку следов.
  Глава 4: Медные очаги
  Дорожная песня сменила ритм, стала стремительной и злой. На этот раз охотники двигались быстро, силы не берегли. Караван леморов давно скрылся за сопкой и цверги спустились с хребта кратчайшим путем, отвязали костяные, зубастые подступи для лазания по горам от мягких унт, надели короткие обшитые мехом лыжи и заскользили по твердому насту.
  Путь был длинен, а рассвет уже близок. Из-за окоема показался край небесного горна, чуть подернутый облачной дымкой, и лучи заиграли на покрывале свежего снега, дробясь и слепя розовыми отблесками. Пришлось натянуть на лицо тонкие платки с узкими щелочками напротив глаз, спасаясь от нестерпимой белизны.
  При таком темпе младший быстро выдохся, но молчал, боясь вызвать недовольство отца, твердил бесконечный заговор, но ноги уже плохо слушались хозяина. Он перестал различать, что лежит вокруг, видя только вещевой мешок с редким узором из бусин и связку бурых тушек, стараясь не споткнуться, не упасть.
  Только когда навстречу с лаем бросились ручные лисы, и, учуяв своего, затявкали с подвизгом, начав ластица к ногам, он понял, что пришли. Остановился перевести дыхание, потрепал зверя по загривку и следом за Ругурдом скатился по тропе на площадь перед высокой аркой в ледяной стене, входом в деревню Белого Лиса.
  В нише под высоким карнизом коротал время дозорный, молодой парень всего на пару зим старше Субура. Заметив охотников на тропе, он взмахнул рукой, скатился по лесенке, спеша навстречу, сделал знак, благодаря предков за богатую добычу, и встал у прохода, напустил на себя серьезный вид, приосанившись и сжав копье. Старший снял лыжи, воткнул в снег и шагнул к караульному, указав на чужие, богато украшенные нарты с золотыми полозьями неподалеку от входа.
  - Будь богат, Рёник. В деревне все хорошо? Кто у нас гостит?
  - Все здоровы, слава ками. Это Сорутор Черный Лис с сыном, дочкой и двумя женами. На оленях приехал, они там, в нижнем загоне. Отощали, видно он сильно торопился, не давал отдыхать.
  Парень был рад поболтать. Стоять в дозоре - не самое веселое занятие. Но Ругурд уже услышал все, что хотел, кивнул ему и вошел под ледяную арку. Зато младший задержался.
  - Слушай, а дочка Сорутора очень даже ничего, - подмигнул Субуру приятель. - Волосы цвета вечерней звезды, и личико гладкое, сама гибкая, как лоза... Жаль, меня тут поставили...
  - Рён, твоя сестра уже в Морморике? - усталый охотник был угрюм и не разделил восторга по поводу возможной новой подружки.
  - Да, - растеряно кивнул караульный. - И мать с ней, у дяди...
  - Это хорошо. Ты нам поможешь? В дороге за моими присмотреть?
  - А что случилось? - недоуменно скривил губы парень. - Вы оба, словно незрелой льдянки объелись.
  - За хребтом Лемор! Нужно уходить. Только я тебе ничего не говорил!
  - Вот почему старики круг собрали!
  - Так подсобишь? - Субур воткнул лыжи рядом с отцовскими. - Ты же давно Лугулу обхаживаешь. Когда сватать соберешься, я замолвлю словечко...
  - Слаженно, ками слышали! Только прихвати для меня пару запасных ножей.
  - Прихвачу. Старики в святилище?
  - И старшие тоже.
  Вход в селение преграждал полог из шкуры снежного червя, того самого, что забрал жизнь прадеда. Лучший трофей, гордость деревни, символ силы и отваги здешних охотников.
  За шкурой, в низких пустых тоннелях желтый, как сурковый жир, свет редких масляных ламп мешался с дымной пеленой. Женщины и подростки сидели по домам, а мужчины собрались в недрах ледника у скального основания, вокруг алтаря с черным, заостренным кверху камнем.
  С главой семьи юноша столкнулся на пороге родной пещеры. Отец уже переоделся, сменив охотничье облачение на праздничное, в котором не стыдно предстать перед лицом круга старших и ками.
  - Собирайся! - буркнул глава семьи, и направился вниз по коридору, спеша на совет.
  За войлочным пологом слышались перешептывания и смешки сестренок.
  - А ты видела ее шубку? Там настоящее стекло и раковины с моря.
  - Да, хотела бы я быть дочерью старейшины.
  - Тише, - шикнула на них мать. - Если будете усердны, у вас тоже будет хорошее приданое.
  - Да, она-то сама за шитьем не сидит, и кости не сверлит... - проворчала младшая.
  Послышался шлепок подзатыльника.
  Субур откинул занавес и шагнул внутрь.
  Женщины уставились на него, а юнак только молча кивнул, сделав приветственный знак, сбросил с плеча добычу и поклажу. В ледяной нише стены, в медной чаше на треноге горел светильник с широким фитилем. Три отполированных до блеска вогнутых медных зеркала собирали теплый свет, отправляя к центру комнаты, где на трех слоях шкуры и войлока сидели мастерицы. Вокруг зеркал на цветном шнуре висели обереги ками из волос умерших предков. Охотник присел перед ними на пятки, прошептав благодарности за охрану и удачу.
  Когда поднялся, сбросил мокрую малицу в каплях тающего снега на козлы, зашел за занавеску и выудил из ларя сухую. Переодеваясь, повернулся к родным спиной и тайком выхватил из ниши овальный камешек на тонкой цепочке, повесил на шею, спрятал за воротом. Повернувшись, приказал, подражая отцу:
  - Займитесь добычей, соберите все, мы уходим в Морморик.
  - А ты?
  - Пойду вниз к залу. Буду ждать новостей.
  Мать промолчала. Сын был уже взрослым и должен быть там, у входа в святилище, с остальными своими сверстниками, еще не допущенными в круг старших.
  Но у Субура было другое неотложное дело. Перед кельям одиноких охотников он свернул в узкий коридор, уходящий в недра ледника, и вскоре оказался в лабиринте совсем уж узких лазов с неровными стенками. Привычным к полутьме глазам вполне хватало мягкого голубоватого сияния каменного светца на груди, чтобы различать каждую трещинку в полупрозрачных стенах. Но он мог пройти путь и в полной темноте, отлично помня все изгибы и повороты.
  Зеленоватая толща окаменевшей воды была полна мелких пузырьков, камешков и мусора, всего того, что лед медленно нес со склонов гор вниз в долину. Самые тяжелые окатыши опускались вниз, оседали, выстилая дно ледяной реки, к которому спускался цверг.
  Лаз расширился, превратившись в широкую рукотворную пещеру с толстыми, пузатыми колоннами, подпирающими свод. Здесь, в семейной штольне Субур с отцом вырубали новые отнорки, а потом вместе с сестрами перебирали россыпи окатышей, отбирая кроваво-бурые, зеленоватые, синие и желтоватые в отдельные кучки. После в плавильнях Тулорма из них выплавят звонкий металл, и мастера Голдарика скуют из него зеркала, острые ножи или легкие каркасы для саней.
  Но юнак пришел не за ними. Весь собранный урожай давно хранился в деревенской кладовой, готовый к торгу. Пустая же порода свалена в заброшенных ответвлениях. Там, в самом дальнем углу, на дне кучи под большим плоским камнем укрыто наследство, втайне оставленное ему бабкой.
  Пришлось потрудиться, раскидывая округлые голыши, и вот на ладонях лежит сверток из паромасляной кожи. Внутри таился широкий двуострый стальной нож в ладонь длиной с причудливой витой рукояткой, аккуратно обмотанной полоской холста. Сквозь ткань тускло поблескивал серый металл. К простым кожаным ножнам пришит длинный сыромятный ремешок.
  Субур быстро стянул одежду, поежившись от холода, и перекинул ремень через плечо так, чтобы оружие оказалось на боку подмышкой. Когда рубаха и мех легли сверху, его уже невозможно было заметить.
  Забросав тайник камнями, разровняв кучу, цверг выбрался из штрека, спрятал светец и прислушался. Стихло эхо дыхания. В недрах ледяной реки на несколько долгих мгновений воцарилась тьма и тишина. Убедившись, что на рудных россыпях кроме него никого нет, юноша отправился назад, вверх по штреку, медленно, прислушиваясь, опасаясь случайной встречи.
  Выходя в широкий тоннель, он вдруг остановился, увидев слева темный силуэт с двумя горящими глазами, и отшатнулся назад, в темноту. Что это за чудище бродит по коридорам поселка?
  Рука поползла к ножу, нащупала рукоять.
  Субур прижался к стене, прислушиваясь, но ничего не услышал.
  Что делать? Отступить? Дождаться, когда пройдет мимо и напасть со спины? Позвать на помощь?
  Тем временем тень уже добралась до перекрестка и оказалась напротив парня, четко очерченная в бликах голубого сияния на гладких стенах и охотник едва не рассмеялся, но сдержался, зажав рот.
  По коридору брела девушка, мягкие унты скрадывали звук шагов, в прическе над висками горели два небольших синих камешка, они-то и показались глазами.
  Он сразу понял, что это она и есть, дочь Черного Лиса. Девчонок своей и соседних деревень он знал, мог узнать по фигуре, к тому же среди них не было настолько богатых, чтобы носить светцы как украшение. У семьи Субура был единственный, тот, что висел сейчас у него на груди.
  Незнакомка не заметила рудокопа, и ему ужасно захотелось отомстить за свой недавний страх.
  - У тебя в самом деле волосы цвета вечерней звезды.
  Голос раскатился эхом по тоннелю, гостья вздрогнула и отшатнулась к стене, оглянулась, подняв руки для защиты, и увидев, кто ее напугал, выругалась.
  - ...тупой байбак! У вас здесь все такие же деревенские недоумки? - повернулась и пошла дальше, даже своей спиной выражая презрение.
  - Эй, постой! - парень бросился следом, вытащив светец из-за пазухи. - Я не хотел тебя напугать.
  - Да мне нет дела, чего ты хотел.
  - Нет, в самом деле, ками слышали. - ради знакомства Субур даже не побоялся покривить душой перед предками.
  - Все равно. Иди назад, нечего тебе за мной ходить. Сглазишь еще...
  - Я же не пустынник...
  - Откуда я знаю. Ты слишком высок для цверга.
  - Мой дед был человеком, охотником из-за оленьего горба.
  - Да? - уже с некоторым интересом протянула незнакомка. - Тогда понятно. Понятно, в кого ты такой балван.
  Она шла дальше по коридору, все ускоряя шаг, но охотник не отставал.
  - Слушай, а чего ты здесь одна бродишь, по окраине? Матери тебя отпускают?
  - Да мне наплевать на этих клуш! Они старше меня то всего на три года! Нашлись матери! Буду бродить здесь, пока совет не закончится. Не хочу сидеть в одной комнате с этими!
  - Вижу, ты не слишком то своих чтишь...
  - Чего их чтить? Позарились, дуры, на богатство! А тебе то что? Я же сказала, не ходи за мной!
  - Чего это? Это мой поселок, и я охотник! Могу ходить, где захочу!
  - Ой, охотник! - Девушка фыркнула и рассмеялась, насмешливо и презрительно, обидно. - Сначала помойся, охотник! Или иди шагов на пять позади.
  Субур даже остановился. Он никакого запаха не ощущал. Да, цверги в городе часто мылись в банях, залах с бассейнами горячей воды, вырубленных глубоко в камне, но снежные роды чистили свое тело, натирая его жиром.
  Хотя бабка говорила, что за грядой есть горячие ключи, и тамошние семьи устраивают мыльни над ними. Наверное, и у черного лиса есть такая.
  - Не смейся! Вот найду богатую жилу, соберу дары и посватаюсь к тебе, посмотрим, что ты тогда запоешь!
  - Ой, посватается! - гостья рассмеялась еще обиднее. - Да какой ты охотник? Ты еще белек! Тебя даже через круг не провели, а уже свататься собрался. Был бы старшим, сидел бы с остальными на совете.
  - Да я... у меня другие дела. Важные!
  - Ну, так иди к старшим! Или наврал и струсил!
  - Да сейчас и войду! А если войду, что тогда?
  Гостья обернулась, глянула на парня снизу вверх, ничуть не смутившись.
  - Тогда я позволю тебе при всех взять меня за руку!
  - Согласен, ками слышали! А не откажешься!
  - Я, дочь Черного Лиса?! Ками слышали, и я не вру!
  - Идем!
  Субур развернулся и зашагал вниз по коридору, к пещере святилища. Если девушка при свидетелях позволит парню прикоснуться к своей руке, значит она дает согласие на сватовство, и уже только от ее родных будет завесить окончательный ответ.
  Миновав две развилки, парочка оказалась у входа в широкую галерею. В стенах тянулись вереницей входы в жилища одиноких мужчин, до женитьбы покинувших семейную пещеру а в двух десятках шагов впереди, в окружении десятка светильников темнел вход в зал предков.
  Девушка остановилась, ей нельзя было даже переступать этот порог. А парень пошел дальше, туда, где у занавеса столпились два десятка юнаков, прислушиваясь к голосам, долетающим из-за расписанных сакральными знаками оленьих шкур. Раздвинул сверстников локтями, пробиваясь вперед, замер в двух шагах от арки. Остальные тоже сохраняли дистанцию, и перед входом образовалось пустое пространство, в которое он и шагнул.
  Товарищи недоуменно вздохнули, кто-то даже схватил его за локоть. Войти незваным к старшим - нет преступления хуже. Оскорбить ками и обречь себя на изгнание...
  - Куда. Нельзя же! - прошептали позади.
  Но в душе Субура все еще кипела разожженная девчонкой веселая злость, и он дернул локтем, вырвав его из чужих пальцев, пошел дальше, коснулся священного полога и отвел его, и зажмурил глаза, сам испугавшись своей смелости.
  Ему на плечо легла рука, и дернула его внутрь.
  - Входи, старики хотят с тобой говорить! - перед ним стоял отец.
  Глава 5: Охотники и варвары
  След посыльного спускался вниз по склону к темным зарослям стланика. Бастийра легко бежала по твердому насту, а тяжелым Верту и Замии было труднее, приходилось поднимать ноги, вытаскивая из снега врезающиеся снегоступы. Но превращать их в лыжи они не решались, склон был довольно крутым.
  В ложбинке, сквозь глубокие сугробы пробивались прозрачные ледяные веточки и длинные черные прутья. Многие были обломаны. Видно посыльный задержался здесь, и возможно до утра. Нашлось и убежище, углубление в снегу, огороженное невысокой стенкой. Солдаты быстро раскопали наносы, и нашли остатки костра.
  Припорошенный серой пылью след вел дальше, по ложбине направо, вдоль подножия сопки. Наверняка крылатый страж заметил с неба ближайшее селение и пытался выбраться к нему.
  Бастийра обернулась. Маг распада стоял неподалеку, со снисходительной улыбкой глядя на копошение хранителей над чужим ночлегом. Он явно считал это пустой тратой времени. Ну что же, пусть ищет сам.
  - Мцернос, вернитесь к дракону, поднимитесь и отыщите ближайшее селение, но не садитесь, рассмотрите все сверху. Мы пойдем по земле.
  - Будет сделано, госпожа Сехмия, - Препан церемонно поклонился и легко побежал вверх по склону.
  Вскоре до хранителей докалилась волна снежной взвеси. Ёрмул разминал крылья, разогревая остывшие мышцы. Порывы стали чаще и резче и вот уже громадный темный силуэт прошел в белой мути над головами пешеходов, поднимаясь все выше в бирюзовое небо с редкими клочьями серых облаков, держа путь в сторону низкого солнца.
  Троица превратила снегоступы в широкие лыжи, прикрепив к ним гибкие полозья, и направилась следом за летучим ящером, огибая подножие каменного горба. След серой пыли постепенно бледнел, истаивая, и воительница все чаще глядела в небо, ожидая увидеть крылатый силуэт.
  Когда путеводная нить окончательно пропала, солдаты Гексагона остановились.
  - Куда теперь? - спросил Рин.
  - Пойдем вдоль ложбины, - ответила девушка, рассматривая складчатую белую скатерть равнины. - Вряд ли он резко менял направление. Уж что, а выбирать курс крылатые умеют.
  - Знать бы еще, куда он шел.
  - Узнаем. Думаю, нужно отдохнуть. Дождемся, пока стеноломы вернуться
  Но они не успели даже расчистить снег, над соседней вершиной показалась знакомая тень. Она скользила низко, почти касаясь длинным хвостом сугробов. Сехмия вскочила, махая руками, и ее заметили. Дракон поднялся выше, скользнул вдоль склона и резко распахнул перепонки, опускаясь рядом с пешеходами.
  Упала лестница и с седла свесился Рин,
  - Госпожа Сехмия, поднимайтесь, вам нужно это увидеть.
  - Залезайте, - махнула спутникам бастийра и первая запрыгнула на ступеньку. - Рассказывайте, что нашли.
  - Там, за скалами, в лощине охотничья деревня, и на нее напали.
  - Кто?
  - Наездники на пернатых ящерах.
  - А посыльный?
  - Мы заметили у нападающих его плащ.
  Назад дракон добрался быстро, хранители едва успели приготовить оружие к возможной схватке. Впереди показались черные, на фоне белоснежной равнины угловатые каменные острия, за ними обрывистые стены и новый склон с глубокими складками. На дне одной из них темнела кучка бурых пятен, круглых кожаных палаток.
  Вокруг них по утоптанному снегу метались крохотные фигурки людей, с севера стойбище окружала полукольцом цепь белых, почти слившихся со снегом, приземистых хвостатых зверей, очертания которых можно было понять только по отброшенным теням.
  Едва миновав скалы, ёрмул начал закладывать круг, обходя деревню по солнцу, растянул перепонки, бесшумно планируя. Жители и нападающие были слишком заняты, чтобы глядеть в небо.
  Лощина была все ближе, и возница обернулся к бастийре, ожидая приказов.
  Сехмия достала "дальний глаз", повернулась направо и поднесла к лицу стеклянный кругляш. Деревня скачком приблизилась, фигурки стали четкими.
  В стойбище жили люди, охотники на сов и байбаков, одного из союзных племен в давней войне Гексагона и людоедов, тех самых, что сейчас охотились на них, словно на дичь.
  Теперь воительница могла рассмотреть даже бурые клыки в пастях ящериц. На спине у каждой седок в грязно-белом меховом балахоне, в руках копья, каменные булавы и топорики на длинных ручка. Загонщиков, оцепивших стоянку, было шестеро. Примерно столько же кружили внутри кольца жилищ, сгоняя оставшихся без защитников женщин и детей в центр, к священному столбу духов. На одном из нападающих ярким зеленым пятном выделялся войлочный плащ небесного стража.
  Еще не приняв окончательного решения, девушка уже оценивала силы противника. Десяток варваров против двух магов и четырех хранителей, это даже смешно. А ведь под ней еще и боевой дракон. Но как посмотрит гильдия вмешательство в дела миров за вратами и трату маны, не оправданную заданием?
  Но ведь возможно что посыльный сейчас там, и даже, если его нет в селении, нужно узнать, где дикарь взял его одежду.
  Что делать, напасть на Лемор сейчас, когда всадники наготове, или дождаться удобного случая?
  Из крайней палатки вынырнула женщина, волоча за руку трехлетнего ребенка, и опрометью бросилась по тропе на юг. Но ее заметили. Один из ящеров метнулся вслед, всадник, привстал, раскручивая на ременной петле булаву с длинной ручкой. Но из той же палатки выскочил мужчина с копьем, намереваясь преградить путь чудовищу, давая семье время на бегство. Седок, заметив его, выпустил ремень, и охотник рухнул, поверженный, схватившись за голову.
  Лишившись оружия, варвар шлепнул шираха по загривку, видимо отдав команду, и хищник бросился вперед. На снег брызнула кровь.
  Было слишком далеко, в ушах свистел ветер, но, кажется, хранительница услышала детский крик. Из-под мехового капюшона показалась перекошенное хищной радостью лицо наездника, со шрамом, прорезавшим угол рта, превратив его в хищную, ощеренную пасть.
  "Да катитесь за предел! Мы должны защищать союзников!"
  Сехмия обернулась.
  Спасаем деревню! Ларигос, Рин, Верт - вы заходите с юга, по большой тропе, Препан и Замия со мной на восточный склон, Руар, высадишь нас, отрезай им дорогу на север. Никто из наездников не должен сбежать! Но оставьте в живых хотя бы пару, нужно допросить их! Готовы? Снижаемся!
  Ермул скользил вниз по склону, сложив перепонки, замедляя полет. Шум встречного потока стих и начали доносится крики из стойбища. Сехмия сдернула плащ, привязала к седлу. Выдернула из укладки портупею с саблями, и колчан с налучьем. Перекинула через плечо и ногой сбросила вниз веревочную лестницу. Дракон едва коснулся лапами снега, а бастийра уже спрыгнула в снег, провалилась по лодыжки и отбежала, на ходу застегивая пряжки амуниции.
  Замия не отставал, закинув на плечо тяжелый многозарядный самострел. Только маг не особо торопился, спускаясь последним.
  Загонщики за деревней заметили дракона, и начали собираться на тропе, но остальные все так же сгоняли пойманных жителей в гурт и рубили крыши из шкур.
  Препан еще не успел отбежать, а крылатый ящер уже прыгнул вверх, ударил крыльями воздух, направляясь к южной тропе.
  Хранитель остановился, взводя пружины своего оружия. Притормозила и Сехмия, наложив на лук стрелу. Обычную, без наговора. Тем временем ёрмул сделал полукруг и опустился на другом краю деревни.
  Дикари растерялись, возможно поняв, что их окружают, оставили в покое пленников, остановились, сбиваясь в кучу. Донеслись гортанные выкрики команд. Первым же выстрелом Сехмия выбила одного из них из седла.
  Все же варвары были опытными воинами, не поддавшись смятению, и дружно бросились на врага, хотя у хранителей было преимущество, они стояли выше. Возможно, лемор еще не поняли, с кем имеют дело, но от стрел они уклонялись умело. Ширах легко неслись по рыхлому снегу, резко бросаясь из стороны в сторону. Попасть во всадника было легче, и вскоре еще один людоед скатился со спины своего зверя. Но снежные ящеры были куда крепче и, оставшись без хозяев, вырвались из строя далеко вперед. Пришлось утыкать обеих стрелами, словно ежей, и все-таки один почти достал бастийру, только в пяти шагах от нее вдруг споткнулся, на ходу ссыхаясь и скрючившись, упал на снег. Остальные повернули назад в деревню.
  Сехмия обернулась. Маг распада держал в левой руке короткий черный жезл. Невинно улыбнулся в ответ и поклонился.
  Загонщики не успели отправиться на помощь сородичам. За спиной у них, на утоптанный снег уходящей за сопку тропы опустился крылатый змей, отсекая путь к отступлению.
  Лемор повернулись к новой угрозе. В дракона полетели камни и топоры, он издал рев и дохнул струей огня, превратив трех, самых наглых противников в факелы, потом схватил горящего шираха вместе с наездником, перекусив пополам.
  Уцелевшие тоже отступили, присоединившись к собратьям в деревне, укрываясь от стрел за низкими крышами.
  Сехмия не стала тратить стрелы понапрасну. Зеленый войлок мелькал там, внизу, его хозяина нужно было пленить живым.
  - Перпан, Замия оставайтесь здесь, никого не выпускайте! Дикаря в плаще не убивать!
  Бастийра бросилась вниз, выскочила на узкую тропку и вскоре оказлась на грязном утоптанном снегу между палатками.
  Зеленое пятно мелькнуло слева. Уцелевшие всадники решили прорваться на юг, посчитав троих противников не столь грозными, как дракон. К тому же хранители стояли ниже по склону, будь они простыми солдатами, их можно было бы смять дружным натиском.
  Это решение было ошибкой.
  С юга донеслись грохот разрывов, гул огня, шипение снега, обращенного в пар а следом крики. Над вершинами палаток полыхнул свет и взвились клубы дыма. Петарда начал свое огненное представление.
  На пути лежали два изломанных мужских трупа со следами зубов. Алые пятна зияли провалами в снегу. Перепрыгнув мертвых, воительница выскочила на площадь между шатрами. Пленные жители стойбища сбились в кучу вокруг родового столба. Дети жались к матерям, оглушенным или спутанным сетями и веревками.
  Но воительнице было не до них, она только мельком отметила, что стража среди них нет, и бросилась вниз, туда, куда унеслись ширах.
  Наездник, что напялил зеленый плащ, видимо был начальником этой орды и потому шел позади, подгоняя остальных. И потому остался цел, успев выскочить из под огня.
  Его ящер выскочил из-за шатра навстречу бастийре, и она едва сумела отскочить в сторону, увернувшись от зубов, упала на спину, прокатившись по снегу. Еще один ширах пронесся мимо подгоняемый седоком.
  Выбитый из руки лук откатился в сторону, и подбирать его было некогда. Сехмия, не вставая, вырвала из ножен саблю, и тем же замахом швырнула ее вдогонку, метя в голову всадника.
  Вышибить вожака из седла не удалось, рукоять ударила в укрытый мехом затылок, лишь чуть оглушив седока. Он свалился набок, заваливая мчащегося ящера, и тот влетел в стенку шатра, путаясь в силках и веревках, висящих на козлах, перекувырнулся через спину, дергая лапами. Его собрат пронесся мимо, даже не попытавшись помочь.
  Сехмия рывком вскочила на ноги, в два прыжка догнала ящера главаря, и с ходу ударила второй саблей, взрезая шею.
  Хитро заточенный клинок прошел наискось, вошел под твердые чешуи.
  Ширах забил лапами, окончательно придавив наездника. Сехмия отскочила, уворачиваясь от лязгнувших у лодыжки зубов, снова занесла саблю и одним ударом отсекла ящеру голову и снова отпрыгнула, избегая брызнувшей крови.
  Отдышавшись, огляделась.
  Слева полыхала палатка, видимо Ларигос постарался, за спиной взревел Ёрмул, сзади слышались крики жителей.
  Сехмия бросилась на восток, надеясь сохранить еще одного пленника, но опоздала. На снегу лежали три, утыканных арбалетными болтами ширах, усохший словно мумия наездник был мертв.
  - Шшофт! Препан, я же просила оставить в живых парочку!
  - О, простите, прекрасная Сехмия. - Гадюка виновато поклонился, отряхнул с жезла капли воды, пряча его под камзол. - Мы немного перестарались. Но, думаю, в этом мы не одиноки.
  - Предел с вами! Спускайтесь.
  Бастийра вернулась к столбу предков. Увидев ее, притихшие, было, дети снова заголосили. Она только сейчас поняла, что все еще не сняла с лица маску и сдернула платок, а потом и прозрачное забрало.
  Увидев человеческое лицо, местные немного успокоились, и она разрезала сети, освободив двух женщин, подала одной свой короткий хозяйственный нож и взглянула на север поселка, туда, где на тропе ворочалась громадная туша Ёрмула. Дракон что-то жевал, и девушка предпочла не выяснять, что.
  Последним живым остался лемор в зеленом плаще.
  Пленницы освободились и вместе с детьми разбежались по поселку, отыскивая своих родичей. Над островерхими крышами вознеслись причитания и стон.
  Девушка разыскала лук и вторую саблю, потом вернулась к безголовой туше. Наездник уже начал приходить в себя, шевелил рукой, пытаясь столкнуть с живота груз. Сехмия сорвала зеленый плащ стража, сбитый в ком и грязный словно тряпка, выдернула из руки вожака кривой нож и перерезала им постромки сбруи. Потом кончиком клинка откинула меховой капюшон с головы наездника.
  Лемор пытались быть во всем похожими на своих хищных питомцев. Углы губ людоеда были подрезаны, образовав зубастую пасть. Кожа лица синюшно-зеленоватого оттенка насечена тонкой сетью шрамов, напоминая чешую.
  Когда он открыл глаза, воительница поняла, что это не все, и человеческого в полярных дикарях гораздо меньше, чем в бастийрах. Из-под татуированных век блеснули желтые глаза с узким вертикальным зрачком - глаза рептилии.
  Глава 6: Круг пращуров
  За спиной Субура сомкнулся занавес, отделяя обитель охотников от зала ками. Отец, до боли сжимая плечо, протащил его вперед, отпустил и отступил влево, заняв свое место на каменной скамье.
  Юный цверг, широко распахнув глаза, рассматривал зал, узнавая знакомые по рассказам предметы. В центре, на грубо отесанном каменном полу возвышался алтарь - серый диск с округлым, черным, как сажа, камнем, осколок молота Сотворившего. На гладких гранях играли блики десятков масляных ламп. Плошки с медными зеркалами, расставлены в нишах толстых ледяных колонн, подпиравших низкий потолок. Под ним, на расстеленных по кругу каменных скамьях, укрытых шкурами, расселись охотники общины, допущенные в круг. Старейшины расположились выше, на уступе, в креслах, вырубленных из монолита. В центре глава общины Белый Лис, в молочной накидке, расшитой бисером и рядами золотых подвесок. Слева, в столь же богатом уборе из черно-бурых шкурок, восседал гость - Черный Лис.
  Все смотрели на вошедшего юнака, а он уцепился взглядом за синюю стену льда у стариков за спиной, с нишами и темными гротами. Там, в сумрачной, полупрозрачной глубине льда, спали вечным сном поколения предков племени.
  В повисшей под ледяным куполом тишине, наполненной звуком дыхания десятков людей, потрескиванием пламени в серебряных чашках, шуршанием меха, Субуру слышался шепот беззвучных голосов. Казалось, это духи пращуров обсуждают своего потомка, рассматривая его вместе с живыми.
  - Сын Рудгура, внук Седрака, - раскатилось под ледяными сводами голос Белого Лиса. - Ты слышишь голос ками? Ты знаешь, что не можешь лгать перед ними?
  - Да, старший.
  - Тогда отвечай, что рассказывала тебе Сарна, вдова Седрака про битву у Хвоста Оленя.
  Субур опустил взгляд.
  "Что отвечать? То, что хотят услышать сородичи, то, что рассказывают детям сказители, собрав у общего очага? Или правду, о том, как великая победа была украдена?
  Может уже пришло для этого время? Ведь недаром старейшины призвали его в круг!"
  - Отец моей матери ушел от нас еще до моего рождения. Это он помог своему брату, Лотуру, магу и воителю северных охотников отправить в страну теней Зимра, повелителя леморов, пока войско цвергов и маги Кромнебурга бились с ними в долине.
  - Твой двоюродный дед поверг властелина ящеров? - усмехнулся Белый Лис. И остальные старики согласно закивали. - Почему же об этом никто прежде не слышал?
  - Лотур заплатил за победу своей жизнью. Седрак остался жив, его нашла моя бабка, знахарка, выходила, и вышла за него замуж. Но раны были слишком глубоки. Через восемь зим он отправился догонять брата. Сарна хранила его рассказ в тайне и лишь перед смертью открыла мне правду.
  - Но все знают, что Зимра поверг величайший из героев Дарди Серебряный Лис, объединитель и первый король всех снежных цвергов! Многие видели, как его меч оборвал жизнь колдуна, и рассек его костяной трон!
  - Он добил только тело без духа и воли.
  - И ты в это веришь?
  - Так говорила мне моя бабка, Сарна, вдова Седрака. Я должен чтить ее память.
  Старшие переглянулись, Белый Лис склонился к соседу, что-то прошептав. Гость согласно кивнул. Старший снова глянул на Субура.
  - Ты оскорбляешь память Дарди своим сомнением, но мы не станем наказывать тебя. Вдова Седрака сама ответить за ложь перед остальным ками. Но если ты веришь, что твой двоюродный дед исторг дух хозяина леморов из тела, как он это сделал?
  Юнак хотел было ответить, и вдруг осекся, поднял взгляд выше, за головы стариков, туда, где в ледяной келье покоилась и мать его матери. Кажется, он даже услышал ее знакомый голос, словно добрая рука коснулась его волос.
  "Молчи, мой лисенок, молчи, или пресечется сам род снежных цвергов. Ты обещал мне сохранить тайну..."
  - Как он мог это сделать, если даже маги Кромнебурга отступили перед мощью повелителя ящеров? Отвечай и знай, ками слышат!
  "Молчи, молчи! Помни, ты обещал..."
  Шепот становился все тише, но Субур уже знал, что он ответит:
  - Ками слышат. Мой дед был простым воином, но Лотур обучался колдовству пустынных карликов, я не знаю, что он сделал, бабушка сказал только, что дух повелителя леморов раскололи на две части.
  - И она ничего не передала тебе? Ничего из вещей Лотура?
  Субур изо всех сил пытался оставаться спокойным, хотя кожаные ножны под рубахой жгли его, словно огнем. Но он дал слово.
  - Нет, старший, не передавала.
  - И ты поклянешься перед предками?
  - Да, мои помыслы чисты, ками слышали!
  - Ну что же, тогда иди, внук Седрака, - кивнул Белый Лис и не дожидаясь, когда юнак покинет круг, обратился к его отцу.
  - Ты подтверждаешь слова сына, Рудгур?
  - Даже то, что он сказал про деда, я слышу впервые, ками свидетели, - развел руками охотник, недовольно скривив губы. - Мать моей жены была скрытной. Я не знаю, что было у старухи на уме.
  - У нас нет времени обыскивать поселок! - вмешался Черный Лис. - Лемор придут раньше!
  - Тогда остается только покинуть поселок.
  - Но наше жилье, наши предки! - послышались возгласы охотников.
  - Обрушим верхние галереи. Когда людоеды уйдут, мы вернемся.
  - Отправьте в Морморик пса с письмом, - приказал старший. - А лучше двух. Пусть Медные Лисы ждут нас в долине у Совиной Лапы.
  Все это Субур услышал, пока шел к выходу. Он тайком глянул на отца, но тот не удостоил сына взглядом, внимая словам старейшин.
  Молодые охотники за занавесом уважительно расступились, пропуская товарища, только что лицезревшего святыни племени. Слева мелькнула пара недовольных гримас. Несколько юных цвергов были на пяток зим старше, но за полог до сих пор не попали.
  "И еще долго не попадете, - подумал про себя сын Рудгура. - кто знает, когда мы вернемся домой".
  Он шел словно в тумане, все еще слыша в ушах шепот ками и пытаясь осмыслить, как он посмел противоречить и лгать старшим сразу двух племен? И что будет, если они узнают, что он скрывает? Ведь это покроет позором не только его, но и весь род? Кто тогда возьмет его сестер к своему очагу? Разве что безродный изгой. Но обмануть дух Сарны он тоже не мог.
  Оставив позади строй притихших сверстников, Субур пересек галерею и только прожигающий его едва ли не насквозь взгляд принцессы Черных Лис из-за порога обители мужчин, заставил вспомнить о недавнем споре.
  В нем снова вскипела задорная злость.
  - Ну? - подмигнул он. - Я туда вошел!
  - Это не в счет! - фыркнула гостья. - Ты мне не сказал, а они тебя ждали!
  - Но я-то об этом не знал! И в круг вошел, так что давай руку!
  - Ну, нет! Ты же не подумал, что я, в самом деле...
  - Ладно, не надо! - Субур прошел мимо опешившей девушки вверх по коридору. - Найду невесту получше!
  - Что? Да ты просто наглый дикарь! - крикнула гостья ему в спину. - Лучше дочери Черного Лиса? Да ты в своем уме? Кого ты...
  - Ты же сама не хочешь!
  - Не хотела, но я дала слово! А мое слово крепче камня!
  - Так забирай назад!
  - Нет уж, обещал свататься, так сватайся!
  - Теперь я не хочу.
  - Что. Я для тебя не хороша? Зачем тогда спорил?
  Парень остановился, обернулся.
  - Слишком уж ты была заносчивой. Ладно, давай так: твое слово за тобой! Когда нашествие закончится, сама решишь, что делать.
  - Нет, так не пойдет. Ты тоже обещай, что...
  - Вейла! Почему ты еще не с матерями! - Послышался из обители окрик Черного Лиса.
  - Я вас ждала...
  Принцесса отступила, поспешила назад, навстречу отцу.
  - - -
  Белый с желтоватыми проблесками лис несся по заснеженному взгорью, едва касаясь лапами промерзшего снега, оставляя низко висящее солнце по правому боку. Длинная тень бежала следом, вспрыгивая на острые вершины сугробов и проваливаясь в чаши распадков, которые умный зверек старательно обходил по краю.
  Неожиданно пес притормозил, нюхая воздух, и остановился совсем. Путь наискось пересекал суточный след тяжелой оленьей упряжки. Любопытный гонец побежал по глубокой борозде, потом остановился, еще раз потянув чутким носом воздух.
  Лис хорошо помнил приказ хозяина и снова направился на полдень, набирая скорость. Он перевалил ряд невысоких скал, вставших посреди белого покрывала темными зубцами редкого частокола и оказался на краю обширной долины, лишь у горизонта огороженной округлыми горами. Здесь он снова приостановился. Странный, едва уловимый, незнакомый запах нес угрозу, он наказ был важнее. Равнина впереди выглядела девственно чистой, не тронутой следами и зверь решил продолжить свой путь.
  Ступив на гладкий, припорошенный тонкой блестящей пылью наст, он побежал вперед, но не успел сделать и трех десятков шагов, как белый покров начал темнеть. Сизый туман сочилась сквозь снежные поры, свиваясь в жгуты. В чуткий нос ударил резкий кислый аромат.
  Зверь метнулся вправо, влево, назад, но дымка была повсюду, окружив бегуна кольцом. Лис бросился вперед, пытаясь отчаянным прыжком перемахнуть через мутную бахрому, но серые щупальца взметнулись плотным пучком, сомкнувшись над ним. Пес упал на снег, дернул лапами и затих.
  Колдовское марево осело, тонкой пленкой растеклось вокруг, сторожа добычу.
  Белый мех еще не успел покрыться инеем, когда рядом с тушкой остановился покрытый серым пухом ящер. На снег ступил обшитый дорогим алым мехом сапог. Дымные щупальца обвились вокруг него и почтительно отхлынули, рассеиваясь, впитываясь в снег.
  Наездник брезгливо поднял гонца, повернул и, увидев на спине пристегнутый ремешками кожаный футляр, сорвал его, бросив бесчувственное тельце шираху. Раздался хруст костей.
  Лемор открыл футляр, вытряхнул скрученный пергамент, развернул, довольно хмыкнул, и сунул под меховой балахон.
  - - -
  Сборы прошли в тишине. Мать лишь изредка указывала дочерям, что нужно оставить, что взять с собой. Отец появился дома всего на несколько мгновений, сообщив жене о решении старших, и сразу ушел наружу, к остальным охотникам.
  Тащить наверх тюки и оружие пришлось сыну. Он уложил пожитки на общинные сани, вступая в вялые перебранки с соседями из-за места и наконец, отошел в сторону, к своей семье. Мать и сестры прихватили по солидному заплечнику. Субуру и Рудгур, как и остальные мужчины нести только снаряжение и оружие.
  Собственные запряженные оленями сани были только у Белого Лиса и еще двух старших, остальным предстояло идти пешком.
  Вейла сидела на нартах, старательно не глядя в сторону юноши, хотя Субур нарочно два раза прошел рядом. Старший заметил его и третий раз подойти паренть не решился.
  Четыре легких лисьих упряжки унеслись вперед, разведывать путь. Немного погодя поселок тронулся в путь.
  Реник догнал их уже в дороге.
  - Ну, взял? - дернул он друга за плечо.
  - Держи. - Субур протянул пояс с двумя короткими ножами.
  Караульный приотстал, завязывая тесемки. Младший заметил, как Лугула тоже приотстала, перебрасываясь со своим парнем взглядами.
  Нарты Черного Лиса катились далеко впереди, и цверг не мог разглядеть его дочь, как не пытался. Тогда он хмыкнул, и затянул быструю дорожную песню, вторя сородичам.
  Глава 7: Змея и кошка
  Лемор, не мигая, глядел на Сехмию, и вдруг забормотал, рыкнул, выплевывая шипящие слова, в которых слышалось надменное повеление. Змеиные зрачки в желтом круге приблизились. Девушка ощутила волну слабого тепла, окружающий мир чуть помутнел, словно на отражение в чистой воде наползла масляная пленка, звуки отдалились. Людоед добавил еще несколько слов, не отрывая взгляда от лица противницы, вкрадчиво потянулся левой рукой к клинку сабли перед носом, второй нащупывая нож на поясе.
  Вожак наездников решил забрать с собой хотя бы одну жизнь нежданно грозных противников, чтобы было чем хвалиться предкам в залах подземного мира. Грязные пальцы с толстыми, остро заточенными ногтями, коснулись лезвия, готовые отбросить его в сторону.
  Кошачья сущность, спрятанная глубоко внутри воительницы, с презрением наблюдала за потугами гада подавить чужую волю, копя отвращение и ярость, ожидая следующего шага.
  И лемор его сделал - ударил ладонью по долу клинка, выхватывая свое оружие, но стремительный удар сапога бастийры выбил кривой нож из кулака, а в голую шею людоеда в прорехе накидки уперлось острие сабли, наколов бугристую кожу. На мех побежала алая струйка.
  Звериное, примитивное колдовство действенно лишь для дикарей. Где ему тягаться с духом принцессы Полевого Мака. Сехмия усмехнулась, презрительно подняв правый угол губ. Людоед понял насмешку. Его рот скривился, брови сошлись, рисуя гримасу ненависти.
  Теперь, когда лицо пленника исказилось, девушка вдруг поняла, что предки лемор когда-то были цвергами. В складках обозначилась та же заостренная, словно высеченная из камня, угловатость. Но глаза? Неужели в Заснежье есть настолько сильные маги, знатоки сути жизненной основы, чтобы так исказить облик мыслящих?
  Куски памяти, полученные вместе с заданием, рассказывали о прежних лемор и битве у Хвоста Оленя. Тогда наездники по большей части были потомками людей, так же уродуя свой облик, устрашая врагов.
  Некоторое время вожак и хранительница молча сверлили друг друга взглядами, потом девушка спросила на наречии Голдарика.
  - Эй, ты понимаешь меня?
  В ответ только невнятное шипение, полное презрения.
  - Судя по всему, не понимает, блистательная Сехмия.
  Слева подошел маг распада. Видимо, он тоже озаботился общением с местными, загрузив в разум наречия цвергов.
  - А вы, Препан, понимаете его?
  - Нет, конечно, - усмехнулся гадюка. - В наших анналах нет трудов по языку полярных людоедов, разве что некоторые обрывочные записи. Искать основательнее не было времени.
  Девушка обернулась к остальным спутникам.
  Петарда только пожал плечами. Хранители, стоявшие полукругом с арбалетами наготове, тоже по очереди качнули головой.
  - Шшофт! Тогда, может местные помогут?
  Жители несколькими группками столпились поодаль, с испугом и ожиданием глядя то на нежданных спасителей, то на северную тропу, где темнела фигура летучего ящера. На лицах читался один вопрос - не станут ли пришельцы лишь новыми хозяевами?
  - Не бойтесь, ваши жизни мне не нужны, - громко заявила бастийра на языке Цвергов. - И пожитки тоже. Кто знает наречие лемор? Мне нужно его допросить.
  Среди людей возникло движении, перешептывание, потом из-за спин вышел старик в рваных штанах и кожаной нижней рубахе. Из толпы ему кинули меховую накидку, которую он и натянул на плечи.
  В трех шагах от спасителей старый охотник остановился, почтительно, в пояс склонился перед воительницей.
  - Благодарить тебя помощь светлый господин. Меня понимать лемор господин.
  - Иди ближе, уважаемый. Спроси, откуда у него наш плащ? - бастийра протянула ему зеленое суконное полотнище. У правой пряжки, в вышитом шестиугольнике на фоне белого щита переливалось радужное перо вивьерна, знак небесного корпуса хранителей Гексагона.
  Дед, опираясь на копье с обломанным наконечником, доковылял до чужаков, опасливо заглянул за тушу ящера, разглядывая наездника, почесывая висок скрученными пальцами, и неумело прошипел несколько слов, указывая на плащ в руке воительницы.
  Лемор что-то прокаркал в ответ.
  - Он просить господин, если сказать, он жить? - перевел охотник.
  - Если не скажет, его смерть будет позорна и мучительна. Я живьем скормлю его дракону, как он поступил с твоими сородичами. Если ответит, будет биться с моим ратником. Победит - уйдет живым.
  Старик снова зашипел, останавливаясь, вспоминая давно забытые слова. Людоед выслушал его, зло сплюнул, снова глянул в лицо воительнице выдал ответ.
  - Он согласен, - кивнул старик.
  - Я жду. - Бастийра убрала саблю от горла пленника, тем же движением обтерев острие о мех его накидки.
  Старик и наездник перекинулись несколькими фразами.
  - Ваш человек вести большой гурт полдень.
  - Он жив?
  Лемор кивнул.
  - Что вы хотели сделать с этими людьми?
  Наездник фыркнул, отвечая, и облизнулся. Сехмия заметила, что кончик языка у него по-змеиному раздвоен.
  - Детям нужен пища! - с ужасом и отвращением перевел старик.
  - Вашим детям? Вас много там, за хребтом?
  - Прости, господин, но он сказать: "не твой дело, кошка".
  В подтверждение слов лемор снова злобно плюнул, и тихо добавил несколько слов, смерив девушку взглядом.
  - Что он там бормочет?
  - Вас хороший добыча ему хозяин, - ответил охотник.
  - Его хозяин? У лемор новый повелитель? Кто теперь их ведет?
  На этот вопрос, наездник рассмеялся, хрипло, отвратительно, словно кашляющая змея.
  - Великий хозяин один! - с суеверным ужасом в голосе прошептал толмач. - Другой нет!
  - Но его сокрушили четыре сотни зим назад!
  Вожак снова сипло захохотал, бросил несколько резких злых слов, плюнув в конце, и сжал сухие губы.
  - Он ничего нет сказать, даже когда вы будет поджарить его огонь. И обещать тебе господин... лучше меня не стать его говорить...
  - Понятно, благодарю, уважаемый, - кивнула Сехмия. - Теперь отойди.
  Но старик не сдвинулся с места.
  - Что еще? - спросила девушка.
  - Ты оставить его жить господин?
  - Ты так плохо думаешь про моих бойцов? Другим лемор не нужно знать про нас. Верт, Замия, помогите наезднику.
  Хранители, схватив ящера за лапы, перевернули тушу, освободив ноги людоеда. Он сразу попытался встать, но осел назад, потом с трудом поднялся, разминая затекшие мышцы.
  Местные, притихнув, стояли поодаль, наблюдая за происходящим. Старик вернулся к ним и что-то в полголоса разъяснял, указывая то на девушку, то на дракона, то на вожака.
  Воительница брезгливо, двумя пальцами подняла кривой нож, кинула лемор. Он поймал оружие на лету, ухмыльнулся, переводя взгляд с одного хранителя на другого.
  - Рин, справишься?
  - Да, госпожа Сехмия. - Боец отложил в сторону самострел, скинул со спины портупею с колчаном и шагнул навстречу врагу.
  Девушка повернулась и направилась к дракону, не сомневаясь в исходе схватки. За спиной раздался гортанный клич людоеда, два звонких удара и предсмертный хрип.
  Когда она поравнялась со спасенными, они отступили назад, кто почтительно, кто испуганно. Все, кроме старика-толмача,
  - Откуда ты знаешь их язык, уважаемый?
  - У мой прадед был два раб-лемор, - кивнул старый охотник. - И много зима прошло мы ловить один. Он уйти вниз два рук зима назад.
  - Вы не знали, что они нападут? Не было никаких знаков?
  - Мы нет ждать никто господин. Не видеть людоед уже много зима. Что быть теперь нас?
  - Хороните своих мертвых и уходите на полдень. Думаю, это не последняя шайка поблизости.
  - Вы не помочь мы... - с надеждой заглядывая в лицо воительницы, спросил охотник.
  Сехмия задумалась, вздохнула с досадой.
  - Соберите своих раненых, мой лекарь их осмотрит. Это все что я могу. У нас срочное дело, отдохнем немного и двинемся дальше на юг.
  Когда отряд собрался около дракона, от поджаренных им ящериц остались только изжеванные седла, но самих наездников ёрмул не тронул. Руар спустился со своего питомца, кажется в первый раз за все время поиска, прихватив дорожный очаг на высоком треножнике. Разложив опоры, возница, покрутив одну из ручек, торчащую из бронзового цилиндра, дернул за другую, высекая ворох искр. В окошке крохотной печки встыхнул желто-алый свет, там горело особое темное, густое масло, создавая невероятный, для крошечного фитилька, жар. Гильдии разрешали ввозить похожие механизмы в Заснежье. Мастера Голдарика умели создавать и куда более хитрые вещи.
  Вскоре вода в котелке уже кипела, и спасатели приступили к трапезе.
  Сехмия удовольствовалась любимым дорожным бульоном, сушеным мясом и фруктами. Ларигос заварил себе густую кашу, с орехово-цветочным запахом. Остальные, в том числе и Препан, обедали лепешками с сыром и медом, захваченными в большом количестве, запивая их травяным отваром.
  Судя по всему, маг распада был неприхотлив и не любил обременять себя лишними запасами. Петарда же, напротив, привередлив. Его багаж был самым объемистым и даже сейчас, когда все остальные сидели на одном большом пологе, расстеленном прямо на снегу, он не поленился подняться на спину ящера, достав из поклажи плетеную подстилку.
  Подождав несколько минут, пока пища уляжется в желудке, Сехмия подняла спутников.
  - Верт, Замия, собирайте все, готовьтесь к вылету. Рин, идете со мной. И прихватите лекарскую сумку. Вы ведь понимаете во врачевании.
  - Да, - кивнул солдат. Два года был послушником у перевозчиков.
  - А вам, господа маги, нужно здесь прибрать. Я не хочу оставлять наших следов, пока мы не знаем, с кем имеем дело.
  - Готов о них позаботиться, - кивнул Препан.
  - Я тоже могу помочь, - добавил огневик.
  - Нет, хватит огня. - Бастийра указал на блестящие ледяные проплешины вокруг. - Это сразу бросается в глаза. Но сначала осмотрите Лемор. Собирайте все магическое и необычное.
  - Постойте, только оставьте ширах. - вмешался небесный страж. - Лупору нужно много пищи, здесь холодно и...
  - Что, ты назвал его Лупор? Кроха по набийски?- маг распада расхохотался, глядя на накрывшую лагерь тенью тушу дракона.
  - Вы же не видели, какими он вылупился из яйца, каким он был милым. - Возница нисколько не обиделся, и с нежностью погладил чешуйчатую лапу питомца.
  - Ладно, идем, Препан, вы на запад, Ларигос, на юг. Руар, ведите своего зверька за ним, там целых три ящерицы, думаю, ему будет достаточно.
  Над поселком висели стоны и плачь. Жители уже нашли своих близких и теперь сносили их к родовому столбу, оплакивать и провожать. Бастийра постаралась отрешиться от внешних звуков, сосредоточившись на деле.
  Вожак людоедов лежал у левого края площади, лицом вниз. Девушка ногой перевернула труп, саблей отбросила в стороны меховую накидку. На груди висело ожерелье из клыков, золотые подвески, и еще с полдесятка амулетов. Сехмия, предварительно натянув перчатки, обрезала шнурки, сложив трофеи в мешок. Толстый кошель на поясе набит самородками золота, цветными камнями и обломками украшений цвергов. В седельных сумах не было ничего интересного, обычные мелочи. Два изогнутых, словно клык ящера, грубо сделанных бронзовых ножа она тоже прихватила.
  - Вы закончили, госпожа бастэ? - Препан уже спустился со склона.
  - Да, - девушка бросила на тушу суму. - Убирайте их.
  - Как прикажете, моя повелительница.
  - Шшоффт! И прекратите меня так величать!
  - Но вы же моэна, - склонился в полупоклоне маг. - И я не смею...
  - Ну, так смейте. Зовите меня по кодексу гильдии.
  - Слушаюсь, командир отряда Сехмия. - С подчеркнутым рвением вытянулся гадюка, словно в строю. - Извольте отойти на три шага в сторону.
  Сехмия недовольно хмыкнула, отступая. Он снова переиграл ее.
  Мцернос сложил пальцы перед собой, губы задвигались, что-то шепча. В правой руке оказался знакомый жезл, левая извлекла из-под плаща нечто круглое, не больше яблока, взмахнула им и сразу вернула назад. Даже наметанный глаз бастийры не успел определить, что это за артефакт.
  С конца резной палочки потекла едва различимая дымка, накрыла таездника. Труп начали оседать, словно тающий снег, и вдруг рассыпались серой с прожелтью, пылью. На грязном снегу остались только темные пятна. Первая же пурга занесет их без следа.
  - Их души не станут нас преследовать?
  - О нет, мой командир. Я позаботился об этом, добавил несколько заклинаний, так что наши противники прямиком отправятся в свой подземный мир.
  - Отлично сделано, господин Мцернос. Ваи рекомендации не лгали.
  - Рад, что угодил вам, мой командир. - Ларигос снова церемониально поклонился.
  - Вы снова все испортили. - Сехмия фыркнула, указывая на южную тропу. - Помогите Ларигосу.
  Сехмия подошла к родовому тотему охотников. В ее присутствии женщины притихли, оставив на время причитания. Колдовство Гадюки оказало на них большое впечатление, и теперь они не знали, кого больше боятся, мертвых врагов ли живых спасителей. Рин осматривал последнего из трех раненых мужчин. Остальным оружие людоедов не оставило шансов.
  - Эти двое будут жить, - сообщил он старику, переводчику. - Третьему уже не помочь.
  - То воля предка. - Развел руками старый охотник.
  - Вот, обойм по щепотке каждый день, растворять в воде. - хранитель протянул толмачу мешочки с отваром и мазью. - а этим смазывать раны.
  - Мой люди благодарить тебя господин. - Поклонился старик Сехмии. - возьми все что хотеть наш богатство...
  - Не нужно, уважаемый. Милости предела вам. Вон тот ширах остается вам, думаю, лишнее мясо вам пригодится. Идемте, Рин, нам пора.
  С уходом чужаков над селением снова взметнулся плачь. Но часть жителей уже начали паковать уцелевшие палатки, снимая шкуры с каркаса и укладывая на длинные сани.
  - Позвольте сказать, командир Сехмия.
  - Слушаю.
  - Вам не кажется, что эти люди обречены. У них много ртов и всего два охотника. Для чего мы спасали их, чтобы снова бросить? Нужно хотя бы оставить им еды.
  - У нас важное задание, не забывайте об этом. Мы не можем раздавать припасы всем страждущим. К тому же, охотиться могут и женщины. Им несказанно повезло, что мы оказались рядом.
  - Да, конечно, госпожа. - Вздохнул солдат. - Мы спасли их потому, что на них напали наши враги. Теперь пусть выживают сами.
  Сехмия так и не поняла, был ли это сарказм, или Рин в самом деле согласился с ней. Но долг перед Гексагоном для хранителя превыше всего.
  Отряд уже собрался на южной тропе. Маги осматривали собранные амулеты, и оружие, рассыпанные на шкуре. Бастийра добавила к ним найденное у вожака. Простые наездники носили грубые обереги из кости или камня. Только главарь собрал солидную коллекцию трофеев.
  - Итак, господа маги, что скажете?
  - Ничего нового, - ответил Ларигос. - Все примитивно, и знакомо. Интересна только мощь этих побрякушек. Закачать в простейшие плетения такое количество чистой элементалы мог только незаурядный мастер.
  - Это все сделано им?
  - Почти, кроме украденного у цвергов и людей.
  - Будем брать это с собой?
  - Вряд ли стоит, - покачал головой Препан. - мало ли, какие в них могут быть сюрпризы, да и не нужна нам чужая аура вмести с чужими проклятиями. Предлагаю закапать все это под скалой.
  - Поддерживаю, - кивнул огневик. - что вы думаете, госпожа Сехмия? - Я не маг, так что соглашусь с вами. Хороните побрякушки и вылетаем. Солнце уже низко, а времени у нас все меньше. Надеюсь, дракон насытился? Придется лететь без остановки, пока не догоним орду.
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"