Вы знаете, как рождаются легенды? Почти всегда события, описываемые в них, не совсем соответствуют истине. Легенда о славном юноше, предотвратившем кровопролитную войну, возродившем драконов, любившем девушку, рожденную в другом мире, тоже не является исключением. Множество фактов со временем было искажено, кое-что приукрашено, о некоторых вещах попросту умолчали. Настала пора восстановить историческую справедливость и рассказать о том, как же все это было на самом деле.
--
Неожиданная находка.
Наша история начинается в трактире "Косая кружка" - одном из десятков таких же скверных трактиров приграничья. Кроме названия, это заведение ничем не отличалось от себе подобных - здесь точно так же за гроши предлагали всем страждущим кислое пиво и подгорелый бараний окорок с тушеной капустой. Здесь так же сдавали тесные комнатушки с узкими лежанками и прыгучими кусачими соседями. И только один факт впоследствии сделал этот трактир самым знаменитым на всей территории Дагдака - именно здесь когда-то работал один мальчик.
Мальчик этот тоже мало отличался от тысяч других мальчиков Дагдака - такие же нестриженые соломенные вихры, торчащие непослушной копной, такая же нескладная угловатая фигура, одетая в домотканую небеленую рубаху и синие вытертые штаны из грубой шерсти, висящие на нем как на пугале. Ничем не примечательное загорелое скуластое лицо с редкими веснушками, ровный нос, чуточку "картошкой", упрямый подбородок и твердо очерченная линия губ. Разве что глаза были у этого мальчика немного странные - глубокого карего цвета с вкраплением медовых искорок возле зрачка.
Впрочем, это никого не удивляло: среди голубоглазых и светловолосых жителей Дагдака в приграничье постоянно рождались дети самых разных расцветок.
Но в этот удушающе жаркий летний день ни мальчик, ни хозяин трактира по прозванию Большой Бзо еще не знали, что трактир когда-то станет знаменитым.
- Эй, Солома! - Бзо, тучный немолодой мужчина с пузом, объемным как пивной котел, сердито сплюнул на заляпанный пол трактира. - Скоро полдень, а ты, дармоед, еще пол не надраил и конюшню не вычистил! Шевелись, а не то будешь спать, клянусь Черной Птицей, оставлю без пайки.
Мальчишка украдкой вытер вспотевший лоб. Духота в трактире была страшная, а окна - такими хлипкими, что открыть их, не повредив раму, не было никакой возможности. Большой Бзо никогда не давал скучать без работы, а то мог и вытянуть палкой поперек хребта. Мальчик обычно не отлынивал от труда, но вечерами, лежа на колючем соломенном матрасе, потирая ноющие плечи, мечтал, что вскоре повзрослеет и убежит в город, где обязательно выучится каком-нибудь хорошему ремеслу.
Кормили мальчишку впроголодь, хотя толстая кухарка Мирта жалела его, постоянно подсовывая ароматные пирожки с потрохами или вареньем, штопала ему штаны и рассказывала мрачные легенды приграничья.
А грудастая официантка Альма, потихоньку приторговывающая не только жидким пивом, но и своими увядающими прелестями, наоборот, всегда ворчала на мальчишку, называла неумехой и повторяла, что он должен быть очень благодарным Бзо за то, что он не выкинул найденыша на улицу, а вырастил и выкормил его. И кормит даже теперь, и редко лупит, несмотря на то, что толку от него, Соломы, как от беззубой собаки, которая к тому же и лаять не умеет.
В чем-то Альма была права - мальчишку нашли торговцы на пепелище, оставшимся на месте некогда процветающей фермы. Почему она сгорела, и как малыш, единственный из всех, остался в живых, никто так и не узнал. Но, так или иначе, его подобрали и отвезли в первый же попавшийся на их пути трактир.
Мальчик ничего не помнил об этом событии, как не помнил другого имени, кроме того, которым нарек его Большой Бзо - "Солома" или просто "Сол". Возможно, из-за непокорных соломенного цвета прядок, а может быть из-за тощей и нескладной его фигуры.
После того, как полы были худо-бедно отшкрябаны, конюшня вычищена, а солнце опустилось ближе к верхушкам леса, мальчик отправился на кухню, принести воды для ужина.
Веселая Мирта тут же сунула ему пару печеных картофелин и заговорщицки подмигнула:
- Слушай, Соломушка, я тут намекнула Хозяину, что в лесу уже созрела княженика. Он велел тебе натаскать воды и дров для завтрака с вечера, а с первой зарей выметаться в лес. И к обеду чтоб вернулся с полной корзинкой, завтра пятница, на кухне будет много работы.
Сол кивнул и радостно зажмурился, вгрызаясь в мякоть горячего клубня - он, как никто другой, любил лес. Ведь там его не достанет гневный окрик хозяина, там нет грубых и пьяных посетителей, за которыми приходится убирать до поздней ночи. Там слышны только голоса птиц, там пахнет грибами и прелой листвой, и печальные ели покачивают ветвями, сочувствуя его, Сола, тяжелой жизни. Лес манил мальчишку, как магнитом. Он с удовольствием сбегал туда, если вдруг выдавалось несколько свободных часов. К сожалению, случалось это крайне редко.
Местные боялись ходить далеко в лес - боялись хищных зверей и шпионов Ринрона. Солу было наплевать на тех и на других - хищные животные никогда не подходили к нему близко, а в возможность встретить ринронского шпиона здесь, возле трактира, он не очень-то верил.
***
Рассвет застал мальчика уже в лесу. Утренний туман зябко холодил тело сквозь прорехи в поношенной одежке. Бодрые пичуги перекликались в кронах ветвей, словно торговки на базаре, расхваливающие свой товар. Сол почти бежал, стремясь уйти как можно дальше от обжитых мест, туда, к Утиному озеру, вокруг которого расползлось небольшое болотце. По самому его краю, там, под кронами редких болезненных сосенок как раз к середине лета россыпью созревали красные, удивительно ароматные и сочные ягоды княженики.
Неожиданно Сол понял, что что-то вокруг не так. Как будто чужая тень нарушила привычную гармонию леса. Птицы! Их пение смолкло. Мальчик шумно, по-собачьи втянул воздух - дымом не пахло. Вокруг было тихо.
Мальчик двинулся дальше, внимательно оглядываясь вокруг. Для того, чтобы лес не казался таким зловещим, мальчик принялся мурлыкать песенку:
На лесной полянке,
Выросли поганки.
Рядом, на опушке
Толстые свинушки.
Вырос груздь под елкой,
Прячется в иголки.
А пятнистый мухомор...
Внезапно Сол вздрогнул и, как вкопанный, замер на месте: прямо за стволом упавшей старой липы он заметил чей-то ботинок! И не просто ботинок - добротный такой, из светлой кожи. И из ботинка явно росла нога. Остальное было скрыто стволом дерева, но, похоже, тоже должно было присутствовать.
Первой мыслью Сола было рвануть прочь. Тот, кто лежит, раскинув ботинки, в лесу, наверняка уже мертв. А мальчик, хоть и не боялся зверей и шпионов, но с мертвецами дела предпочитал не иметь.
Впоследствии, летописцы напишут, что мальчик все же не убежал, а решил осмотреть человека в надежде, что сможет ему помочь. Но мы будем откровенны - Сол даже не предполагал, что лежавший в лесу человек мог быть еще жив. Просто он подумал, что у человека в таких красивых ботинках, наверняка есть в карманах что-то интересное, но ему, этому человеку, уже не нужное, по причине его несвоевременной гибели.
Сол ошибся. Мужчина был жив. Коренастый, с виду невысокий, с длинными черными волосами, выдававшими принадлежность к Ринрону. И в меховой одежде из горной куницы с бронзовыми пуговицами в виде ромбов, что почти не оставляло сомнений в том, что этот человек не является Дагдакцем.
Мужчина был без сознания. Грудь его слабо вздымалась и опадала в каком-то судорожном ритме. На правом боку одежда запеклась коркой подсохшей крови.
Борясь с подступающим ужасом, мальчик склонился над ним. "Бежать, бежать, скорее, бежать отсюда" - стучало в голове. Сол поежился - перед ним лежал человек, чужой, незнакомый, скорее всего враг. Но человек нуждался в помощи. А люди тем и отличаются от зверей, что помогают друг другу.
Внезапно человек распахнул мутные от боли глаза - видимо почувствовал, что за ним наблюдают. Он с надеждой окинул взглядом фигуру мальчишки и его непослушные бескровные губы с трудом выдавили:
- Пить...
Сол засуетился, стащил с пояса жестяную флягу и дал раненому напиться, затем, под сдавленные стоны и проклятия ловко срезал ножом одежду вокруг раны, промыл ее остатками воды и перевязал подолом своей и без того рваной рубахи. Эта работа была для мальчика привычной. В трактире не было лекаря, и именно его заставляли перевязывать раны лошадям и собакам, а также пьяным клиентам, срывавшим свое плохое настроение друг на друге.
- Ты... ловкий паренек... - пробормотал раненый. - Помоги мне уйти отсюда... мне нужно в горы... иначе меня здесь найдут.
- Как уйти? Куда? - заробел паренек, - мне ягоды нужно собирать, и дров наносить и воды, и...
Мужчина пристально посмотрел на мальчика. В глазах его плескалась боль, отчаяние и затаенная мольба. Раненый прекрасно понимал, что остаться здесь означало верную смерть. Чудо еще, что этот мальчишка сразу не побежал звать подмогу с вилами и топорами. Но судьба давала ему шанс, которым нужно было воспользоваться.
- Скажи... - раненый окинул цепким взором невзрачную тощую фигурку мальчишки, его штаны - заплатка на заплатке, серую от времени и частых стирок рубаху, - хорошо тебе живется здесь?
Сол потупился.
- Хочешь всю жизнь... так?
Мальчик помотал головой.
- Тогда возвращайся домой, возьми провизии дня на три, одеяло, флягу с водой побольше, огниво, нож, бинты, и приходи сюда завтра. Я буду ждать.
- Да ты же и шагу ступить не сможешь! Как я тебе помогу?
- Ничего, клянусь Прародителем Камней, мне бы выбраться отсюда, и я еще увижу свой валун!
--
Побег
Сол никак не мог сосредоточиться на работе. Руки тряслись, мягкие ягоды давились в пальцах, во рту пересохло. Временами накатывало желание забыть о странном человеке, и никогда больше не возвращаться к нему. Бросить размеренную жизнь, отправится в неизвестность - это оказалось гораздо страшнее, чем мальчик себе представлял. Привычные мечты о больших городах и новых землях вдруг показались неосуществимыми. Здесь его кормят, дают ему кров. Ну и что, что лупят иногда и без ужина оставляют. Ну и что, что дают самую грязную работу. Зато каждый день его размерен, наполнен делами, и не надо ничего решать!
Словно во сне паренек закончил работу и приволок полную корзину ягод в трактир. Разумеется, к обеду он опоздал.
Пока разгневанный хозяин охаживал его палкой, мальчик стоял, закусив губу, и совсем не чувствовал боли.
Бзо всмотрелся в лицо Соломы, бледное, с застывшим взглядом, почесал засаленную макушку и отшвырнул палку:
- Ты что-то видел в лесу, мальчишка?
Сол помотал головой.
- Тогда убирайся таскать навоз! - Прикрикнул Бзо, и пробурчал под нос: "Странный он сегодня какой-то..."
Сол молча закончил все дневные дела, и только вечером, перед тем, как последние посетители покинули обеденный зал, попросил у Мирты мазь, помогающую заживлять раны, якобы для своей избитой спины.
Сол не привык брать вещи хозяина без спроса. В этом маленьком мирке пропажу обнаруживали очень быстро, и наказание настигало виновного без промедления. Но теперь случай был совсем другой. Сол не собирался дожидаться наказания. Лишь только затихла вечерняя возня укладывающихся спать работников и постояльцев, Сол выбрался из своей тесной каморки под крышей и осторожно отправился в кладовую.
В трактире стояла настороженная тишина. Казалось, сами стены с любопытством поглядывали на отчаянно трусящего мальчика. Им было интересно, чем же закончится это первое в его жизни настоящее приключение.
Зажечь свечу, разумеется, было невозможно, но ночь в разгар лета достаточно светлая, вполне можно нащупать одно из старых одеял. Заодно под руку попалась и хлипкая простыня, вполне годная для перевязок. Свернув добычу в тугой валик, мальчик осторожно пробрался на кухню. Все, что нашлось из съестного Сол сгреб в большой мешок, туда же бросил огниво, нож заткнул за пазуху и потянулся за медным котелком.
Котелок, стоявший на верхней полке, вдруг резко вырвался из дрожащей руки и предательски громко брякнул об пол. Сол затаил дыхание, вмиг покрывшись холодным потом.
В трактире по-прежнему было тихо.
Тогда Сол, осторожно ступая босыми ногами, прокрался к двери и стремглав выскочил на улицу. Сердце бешено колотилось. Мальчишка быстро нацепил свои драные сандалии и припустил к лесу.
Вдруг сзади послышались крики, собаки разразились заливистым лаем, и Сол с ужасом понял, что его побег все же обнаружен!
Мысли лихорадочно заметались в голове: что делать, куда бежать, как спрятаться? Одно Сол понял с отрезвляющей ясностью - если он побежит туда, где находится раненый - погоня непременно обнаружит ринронца.
Собаки лаяли все ближе, Сол побежал вглубь леса, стараясь максимально удалиться и от трактира, и от места, где лежал незнакомец. Вскоре от судорожного бега дыхание мальчика начало перехватывать, и бег его неминуемо замедлился. Заметив углубление под корнями ели, наполовину вырванной порывом ветра, Сол бросился в укрытие, моля всех богов, чтобы погоня прошла мимо.
Собачий лай внезапно раздался совсем рядом. Трудяга Рык протиснулся под корягу и радостно лизнул мальчика в нос. Сол с облегчением погладил донельзя довольную псину, легонько потрепал за ушами.
- Молодец, Рык, хороший песик! А теперь ступай домой. Домой, Рык! Домой!
Пес удивленно посмотрел на своего кормильца. Неужели ему нельзя остаться и поиграть? Но мальчик был непреклонен, и послушная, отлично выдрессированная им собака, печально отвернулась и затрусила прочь. Сол грустно усмехнулся - нашли кого пускать по следу беглеца.
***
Начал накрапывать дождь, неприятными влажными струйками скользя по спине. Все затихло вокруг, только бледная луна зябко куталась в облака, стыдливо заглядывая на землю сквозь редкие просветы. В яме начала скапливаться вода, затекая в сандалии, заставляя непрерывно шевелить немеющими пальцами, чтобы разогнать кровь. Мальчик не боялся ночи в лесу, но тихое уханье и скрежет и хруст веток то и дело заставляли его вздрагивать и ожидании новой погони. Утешало одно - дождь наверняка уничтожит все его следы.
Выждав для верности несколько часов пока небо не начало светлеть, Сол с трудом выбрался из своего ненадежного укрытия и отправился назад. Подобравшись ближе к трактиру, он обошел его лесом и вышел на нужную тропку. Место, где он нашел ринронца, было приметным, но подойдя к поваленной липе мальчик понял, что под ней никого нет. Сол даже не сразу осознал этот факт. Он тщательно осмотрел раскиданные ветки, которыми прикрыл раненого перед уходом, несколько раз обошел вокруг ствола, чувствуя, как паника волной поднимается где-то возле горла.
Сол почти физически почувствовал одиночество, словно вода в омуте, смыкающееся над ним. Ведь в "Косую кружку" вернуться он не мог, а идти куда-то, совершенно не зная дороги - боялся.
Если обойти трактир, и выйти на единственный тракт, проходящий мимо и ведущий к соседним деревням, его наверняка заметят и доложат обо всем Большому Бзо. Тогда его неизбежно ждет жестокая расправа. А если идти через лес, то неизвестно, куда приведут его звериные тропы - во враждебный Ринрон, к диким горцам в Шенмун, или вообще в загадочный Нигхеш, где живут одни ведьмы и злые духи.
Сол обессилено прислонился к стволу, подавляя желание вернуться и броситься в ноги хозяина (авось пощадит). Такой исход, зная характер Бзо, был маловероятен. Если подумать трезво и без паники, получается, что вряд ли кто-то прилетел с неба и забрал незнакомца на крыльях. Наверняка он ушел сам. А судя по его состоянию еще вчера, каким бы он ни был крепким, далеко уйти не мог. И даже если уйти ему помогли, вряд ли у кого-то получилось бы сделать это, не оставив никаких следов. А если незнакомец умер, или был убит, здесь наверняка осталось бы тело. Надо попробовать поискать вокруг и как следует прочесать окрестности, он наверняка где-нибудь найдется!
Сол тут же осуществил эту здравую идею, и действительно обнаружил примятую траву и поломанные ветви кустарника неподалеку.
- Один пришел, парнишка? - раздался хриплый голос из-за плотной кучки молодых елок.
Сол развел руками, показывая, что да, один.
- А я собак услышал, думал, ты погоню привел, шельмец.
- Это за мной гнались, - угрюмо пробормотал Сол.
- Ну ладно, - кивнул незнакомец, с трудом выбираясь из укрытия, - я рад, что не ошибся в тебе, малец. А сейчас нам надо ковылять отсюда подальше. Кстати, меня зовут Серый Валун.
- Валун?
- Ринронец повел могучими плечами. Его крепкая коренастая фигура, широкий лоб и скулы, при небольшом плоском носе и глубоко посаженными пронзительными черными глазами действительно наводили на мысль о чем-то каменно-твердом.
- Хорошим знакомым я разрешаю звать себя Севал, - помедлив обронил мужчина.
Так и отправились через лес Солома и Севал, двигаясь потихоньку, часто делая привалы, во время которых Сол собирал ягоды, поил ринронца отварами трав, собранных в пути и накладывал повязки с лечебной мазью. Дикие звери почти не встречались им по дороге, лишь один раз на лагерь совершила нападение лисица и почти украла мешок с провиантом, но была вовремя обнаружена путниками. Солу приходилось разбирать буреломы, преграждающие путь, искать обходы топей, добывать чистую воду для питья. И все это он делал спокойно, не жалуясь на тяжелую дорогу и не о чем не жалея. Однажды на пути им встретилась мелкая речушка, и Севал научил Сола удить в ней рыбу при помощи веревки и крючка, которые оказались спрятаны в его поясе. Несмотря на то, что питаться приходилось впроголодь, и ногами шевелить беспрестанно, парнишка наслаждался дорогой - никто на него не орал, не заставлял драить грязный пол и не бил палкой. Пожалуй, еще никогда он не чувствовал себя так хорошо. Хотя будущее было туманным и вряд ли таким уж безоблачным.
В дороге путешественники почти не разговаривали: Севал был слишком утомлен раной, а Сол говорить стеснялся, да и не знал, о чем можно рассказать такому удивительному человеку, который в отличие от него, Сола, бывал в самых отдаленных уголках, участвовал в кровавых битвах и шпионских вылазках, и наверняка знал все на свете.
--
Горная страна
Постепенно путники приблизились к предгорьям. Это начало ощущаться после того, как болотистые участки перестали попадаться вовсе, лес стал преимущественно хвойным, и местность приобрела легкий уклон на запад.
Через пять дней деревья расступились, открыв быструю порожистую реку, на берегу которой приютилась небольшая деревенька. Крытые дранкой крыши угрюмо и негостеприимно торчали в небо. Над избенками курились дымки, за которыми виднелись серые неуютные горы. Но тут в крайней к лесу избушке приветливо распахнулась дверь и маленькая коренастая женщина, с такими же, как у Севала пронзительными черными глазами, радостно и шумно встретила нежданных гостей.
У сестры Севала путники пробыли полдюжины дней. Севал отлеживался, поправляя здоровье, а Сол, немного отоспавшись, тут же по привычке принялся помогать по хозяйству. Носил воду и дрова, мыл посуду и топил печь. Своим трудолюбием он привел молодую женщину в восторг. На радостях она подарила ему чуть великоватые, но зато крепкие штаны своего сына, и новую беленую рубаху.
На седьмой день вернулись с охоты ее муж и сын. Они были совсем не похожи на Севала - светловолосые, стройные, высокие. Севал тут же засобирался в путь. Светловолосый взял у соседей взаймы пару лошадей, навьючил на них кое-какие подарки и с угрюмым видом проводил путников до предгорий. Сол сразу понял, что между родственниками не очень-то теплые отношения.
Совместный путь был недолгим и когда продвигаться на лошадях дальше стало проблематичным из-за нагромождения камней, светловолосый забрал лошадей и, сухо попрощавшись, отправился домой.
- Почему он такой злой? - осмелился спросить Сол.
- О, он не злой, - покачал головой Севал, - просто у нас не принято выдавать своих женщин за равнинников. Конечно, весь клан был против их свадьбы. Но малышка, как всегда, поступила по-своему. Я вижу, что они вот уже сколько лет хорошо ладят, и давно не держу на него зла. А он все равно простить не может, что клан ее проклял и имени лишил.
***
Тропинка не спеша пробиралась вверх, петляя меж осыпей. Вершины горных отрогов, поросшие скупой растительностью, виднелись впереди. Сол с интересом и некоторой опаской поглядывал вокруг - слишком непривычный ландшафт окружал жителя низин. Суровые горы внушали робость, но в то же время давали чувство надежности и защищенности. После двух ночевок под открытым небом путники вновь вышли к руслу горной реки и пошли вдоль него, приближаясь к истокам.
К вечеру третьего дня в узкой долине показался поселок. Сол даже не сразу различил дома в нагромождении камней. Село состояло всего лишь из примерно двух дюжин домов, сложенных из камня и крытых прутьями, обмазанными глиной. Домишки жались к скалам, оставляя в центре небольшую открытую площадь. В дальнем конце располагались загоны для животных. Слева поселок ограничивала отвесная стена, справа - каньон горной реки, а со стороны тропы - грубо сложенная каменная насыпь. Нигде не было ни то, что деревьев, даже зеленой травы. Только кое-где пытались пробиться сквозь камни чахлые кривые яблоньки с мелкими плодами и низкие кустики дикой смородины.
У небольшого прохода в насыпи путников встретили улыбающиеся жители. Мужчины по очереди подходили к Севалу, хлопали его по спине, дотрагивались до одежды, что-то одобрительно бурчали. Как понял Сол - Севал вернулся, когда его уже не чаяли увидеть живым. К радости встречи примешивался и меркантильный интерес - Севал в данный момент был счастливчиком, и прикосновение к нему, по мнению суеверных соплеменников, сулило воинскую удачу.
Отправляясь в опасное путешествие, разведчик добивался тайных поставок продуктов, а также драгоценной древесины для луков и древков стрел в обмен на высококачественное стальное оружие, мастерством изготовления которого горцы владели в совершенстве.
Поприветствовав соплеменников Севал отвел Сола в свое жилище. После двухэтажного трактира с полированными полами, слюдяными окнами и струганными перилами, обстановка, состоящая из закопчённого очага, каменных полатей и древнего сундука показалась мальчику более чем скромной. Такую ли жизнь он представлял себе, мечтая покинуть место, ставшее ему домом?
Скромность и бедность обстановки поселка оказалась не самым худшим, с чем пришлось столкнуться пареньку. Условия горской жизни были таковы, что между соседями постоянно существовала борьба за место под солнцем. Скудность почвы в горах вынуждала их жестоко сражаться, отвоевывая друг у друга земли для выпаса скота, охоты и минимального земледелия. Ранее, горные жители успешно торговали с равнинниками, обменивая драгоценные камни и металлы на скот и зерно. Но теперь в низинах было не до торговли - два крупнейших соседних государства находились в состоянии близком к войне. И поводом для этой войны стала магия.
***
Обе страны широко и свободно раскинулись на континенте, называемом Гингон. С востока их территория ограничена непроходимыми хребтами Ледяных гор, между отрогами которых, в краю, называемом Шенмун, как раз и поселились враждующие племена горцев - людей, не нашедших места в государственной системе обеих стран, или проще говоря - изгоев. В основном они обитали у границы, торгуя и воюя с каждой из стран, в зависимости от текущего положения дел.
С запада побережье континента омывало Хмурое море, вероятно образовавшееся на месте когда-то ушедшего под воду горного массива. Мореплавание здесь было крайне опасным, частые волнения, ветры и острые пики, грозящие протаранить днище корабля, позволяли перемещение судов лишь вдоль береговой линии. Были, конечно, отчаянные смельчаки... и вернулись из них единицы. Да и те, кто вернулся, рассказывали лишь о скалистых пустынных островах далеко на западе.
Страна Дагдак, в которой родился и жил Сол, располагалась на юге Гингона. Некогда она была процветающей - здесь развивались ремесла и зарождалась наука, дождливый, но теплый климат позволял выращивать различные культуры, собирая по три урожая в год. С юга страну омывало море Глубокое - лишенное коварных мелей, но оккупированное коварными пиратами, грабящими корабли, и иногда совершающими дерзкие вылазки в прибрежные поселки. Магия, в старину бывшая уделом только потомственных дворян, сподвижников правителя, благодаря тщательному изучению ученых, начала становиться доступной и для простого народа.
Но вот, в результате гибели родителей в дворцовых сварах на престол взошел молодой и амбициозный правитель по имени Зинзан. А его магом-советником стал Толаш - не наделенный мудростью и не обремененный годами потомственный придворный маг.
Зинзан с детства был нелюдим, предпочитая обществу придворных мальчишек общение со своим горным фениксом - очень редкой птицей, названной так за яркое оперение и сообразительность. Толаш тоже не отличался приветливым характером и проводил свободное время в обществе своего кота, огромного пушистого черного зверя, сопровождающего любое значительное событие при дворе взглядом своих внимательных желтых глаз.
Осталось не известным, кого же стоит обвинять в этой оплошности, но в день, перевернувший всю историю континента, кот убил неосторожную птицу. Горю короля не было предела. Зинзан приказал магу убить кота и воскресить феникса. Толаш отказался - воскрешать мертвых он не умел, а трогать кота не хотел. Ходили слухи, что именно у этого зверя черпает маг свою необыкновенную силу. Естественно, это вызвало сильнейший гнев короля. Приказав своим охранникам схватить мага, он не подумал, какое недовольство может вспыхнуть среди придворных, связанных с Толашем кровным родством. Разгорелся мятеж. В конце концов, армия, преданная королю, одержала верх. Зинзан был так разгневан на мага, что приказал запретить бесполезную с его точки зрения магию во всем государстве. Никто не смел больше использовать ее, и учить ей других, и даже всякое упоминание о магической силе оказалось под запретом. А для того, чтобы надежнее запугать простой народ, была придумана легенда о пяти черных птицах по имени Злость, Страх, Ненависть, Боль и Отчаяние, которые придут к каждому, кто имеет хоть какое-то отношение к магии, и будут клевать его в темечко, пока не сживут со света.
Но маги, находившиеся на верхушке власти, никуда не делись. Они стали называть себя жрецами Черных Птиц, надежно охраняя границы государства и свою власть от посягательств, а все свои черные дела приписывали этим мифическим существам, усугубляя веру простого народа в этот жестокий культ.
Ринрон находится севернее Дагдака, это страна с чуть более засушливым климатом, развитой дорожной сетью и великолепными плодовыми садами. Здесь в почете разные ремесла и сельскохозяйственное производство, здесь никто и не думал отказываться от магии, используя ее на благо человека. Вместо неведомых богов жители Ринрона почитают Великих Предков, якобы принесших магию в этот мир из другого мира, лежащего где-то в недосягаемой дали. Но омрачает мирное существование Ринрона то, что с юга на него наседает Дагдак, грозя уничтожить "рассадник презренной магии", а на севере раскинулась бескрайняя пустыня Нигхеш, населенная неизведанными варварскими племенами, которые не вмешиваются в дела Ринрона, но свою территорию защищают насмерть и довольно успешно. С одной стороны, пустыня эта никому и не нужна, а с другой - кто знает, не решат ли варвары однажды отхватить себе землю получше?
Главой государства Ринрон является король. Но власть его скорее номинальная, все решения короля должен утвердить Совет Магов, места в котором переходят по наследству среди представителей наиболее сильных магических династий.
***
Быт жителей гор не сильно отличался от того, к чему привык Сол живя на равнине. Люди точно так же трудились, добывая нелегкий кусок хлеба, занимались ремеслами, разводили скот. Зерно и овощи почти не выращивались - слишком мало было пригодной земли вокруг. Зато у каждого горного племени были свои укромные места, где между отрогов гор раскинулись богатые луга, пригодные для выпаса овец.
Но одна особенность отличала жителей Шенмуна от других. Здесь у каждого мужчины-горца был свой собственный Камень, за которым ухаживали не меньше чем за невестой - мазали маслом дикой горчицы, мыли с душистыми травами, приносили ему цветы и плоды и первым делом навещали после долгой разлуки. Зачастую даже имена горцев соответствовали внешнему облику их Камня. Но вот каким образом горцы находили именно свой Камень, для Сола так и осталось неясным.
Все эти подробности Сол узнал из неспешных рассказов Севала. А еще он увидел, что жители гор постоянно, с самого рождения, находятся в готовности к драке. Ежедневно, каждый ребенок, научившийся ходить, тренировался, учась обращаться с камнями и палками, луками и копьями, использовать в качестве оружия все, что окажется под рукой, и даже собственные зубы, ногти и волосы. Каждая мелкая девчонка умела драться так, как Солу не могло присниться и в страшном сне. Конечно, его взяли на одну из тренировок, и конечно же, он не смог выдержать ее темпа и десяти минут.
В начале на него смотрели с недоумением, затем с презрением, а после и вовсе предпочитали не замечать. Разве имеет право есть их пищу тот, кто не сможет защитить поселок в случае беды? Паренек оказался изгоем среди изгоев. И с этим ничего нельзя было поделать. Закончив дела по дому, Сол садился на берегу и с тоской вспоминал свою жизнь в таверне, и бессильная злость все сильнее теснила грудь.
***
В тот вечер Сол сидел на самом краю обрыва, с каким-то горьким ожиданием глядя вниз на почти неземной каменистый пейзаж. Подошедший Севал со вздохом оглядел своего спасителя. Он понимал, что мальчику плохо здесь, но что он мог сделать?
Внезапно губы Сола дрогнули, и он тихонько пропел:
Горные вершины,
Ваш покой суров.
Где-то на чужбине
Я нашел свой кров.
Только стынет сердце
Как кусочек льда -
Не дает согреться
Горькая вода,
Что в глазах не прячет
Милая жена,
И тихонько плачет
Там совсем одна.
Суждено ль вернуться
Мне в родимый дом?
Губ ее коснуться
И уснуть вдвоем?
Или на рассвете
Стану я как птица,
Чтоб о камни эти
Через миг разбиться?
Севал почувствовал, как глаза защипал подувший из долины ветер, словно бросив в них горсть песка. Странно, окружающие воина чахлые кустики при этом не зашевелились.
- Послушай, парень, - попытался успокоить мальчика Севал, - видимо, не всем суждено стать воинами. Вон наш шаман, Бурый, и людей лечит, и духов вызывает...
- А еще он отличный воин! - вспомнив как ловко медведеподобный горец управляется с топором, пробурчал Сол.
- Ты неплохо умеешь с ранеными обращаться, - Севал предпочел пропустить его реплику мимо ушей. - Там вчера наши с вылазки вернулись, двое тяжелые, пойди, попросись в помощники к Бурому, хоть так пользу племени принесешь.
--
Слово шамана
Сол побаивался здоровенного шамана. Виной тому был не столько его грозный вид и внушительный рост, сколько пристальный, въедливый взгляд черных глаз из-под кустистых бровей. Но делать нечего, пришлось исполнять указание Севала.
На следующий день Сол впервые робко переступил порог низкой хижины, стоящей немного в стороне от села возле самого обрыва.
Бурый принял помощь благосклонно, что-то пробормотав себе под нос. С тех пор Сол по-прежнему был изгоем, но у него появилось хотя бы одно важное занятие.
Один из раненых не требовал особого ухода. Сол кормил его бульоном, менял повязки с лечебной мазью, протирал влажной губкой потное тело. Он быстро пошел на поправку и вскоре покинул хижину шамана на своих ногах. Второй был ранен в грудь. И его рваная глубокая рана никак не хотела затягиваться. Он то приходил в себя, то метался в бреду, то забывался тяжелым сном. Изо дня в день его состояние, казалось, становилось только хуже.
Вот уже и лето стало стремительно катиться к финалу, ночи начали темнеть, а дни приносить прохладу. Как раз тогда жизнь Сола вновь решила сделать крутой поворот. В один из вечеров, когда луна выкатилась из-за гор круглой медной монеткой, брошенной в чашу для подаяний щедрой рукой, Бурый позвал Сола в свою хижину.
- Крутобокий совсем плох. Буду камлать, - в своей обычной отрывистой манере проворчал он, - ты поможешь.
- Но как? Я же не знаю, я никогда...
Бурый оборвал поток слов мальчика взмахом руки.
- Будешь повторять мои слова. Будешь подавать мне настой. Будешь следить, чтоб никто не мешал. Все.
Шаман не спеша облачился в длинную накидку из странной серебристой шкуры, по краю увешанную медными палочками и дисками. Подал Солу плоский и широкий глиняный сосуд, открытая часть которого была туго затянута тонкой кожей, и бурдюк с неизвестной жидкостью. Затем легко взял бессознательного горца на руки и отправился вон из хижины. Солу ничего не оставалось, как последовать за ним.
***
Отойдя немного от селения, шаман вскарабкался по неприметной горной тропе на небольшой выступ, на котором лежал огромный плоский камень со странной блестящей поверхностью. На него и был сгружен раненый. Сол осмотрелся. Полная луна подсвечивала горы необычным синим сиянием. Слабый ветер шевелил чахлую траву, чудом выросшую между камней. Все было видно будто днем, но призрачный свет искажал расстояния, заставляя предметы отбрасывать черные тени, казавшиеся прибежищами изначальной тьмы. Одному здесь было бы очень страшно, но рядом с шаманом паренек ощущал даже не страх, а какой-то безотчетный ледяной ужас, который находился где-то на самой границе сознания, не мешая действовать, но готовясь выбраться из своего укрытия, если дать ему на то волю. Казалось - он уже покинул мир живых и находится где-то вне его, в странном искаженном пространстве.
Шаман сел прямо на камни так, чтобы раненый оказался между луной и им. Требовательно протянул руку, забрав из руки Сола бурдючок отпил солидный глоток и кивком головы велел и Солу отхлебнуть горькой жидкости с резким травяным ароматом. Затем забрал у юноши глиняный сосуд, положил его на колени и принялся ладонью легонько постукивать по его затянутой кожей широкой горловине. Сосуд отзывался, издавая странный гулкий звук. Бурый принялся наращивать темп, ударяя еще и еще, постепенно рвя и нарушая им же заданный ритм. Вскоре шаман начал раскачиваться в такт звукам, отчего медные украшения на шкуре тоненько зазвенели. Постепенно к гулу и звону прибавилось невнятное бормотание шамана. Вдруг ритм ударов сменился, став резким и зовущим. Шаман вскочил на ноги, сжимая гулкий инструмент в левой руке, и закружился в вихре звуков и лунного света. Сол, пристально наблюдавший за ним, безотчетно подскочил с места и тоже начал двигаться в такт.
- На меня! - каким-то краем сознания вспомнив, что должен повторять слова заорал Сол.
- Духи небес, горы и лес, боль изнутри, ты забери!
- Забери!
- Дай мне найти, душу в пути!
- В пути!
- Ей за порог не пришел срок!
Повторить последнюю фразу Сол уже не успел. На какое-то мгновение ему показалось, что он стоит посреди серой бескрайней степи. Бешеный ветер треплет его одежду и рвет волосы, а шаман неподалеку протягивает руку, и вытаскивает из ниоткуда пушистого белого кролика с розовыми ушками, влажным носиком и трогательными черными глазками и прячет за пазуху. Но тут мир заволокла какая-то вязкая серая пелена, воздух стал тяжелым и плотным, в глазах потемнело. Больше он ничего не помнил.
***
Очнулся Сол уже в хижине. Сильно болела голова, а во рту стоял горький металлический привкус. Когда после долгих мучений ему удалось открыть глаза, над ним стоял шаман. Въедливый взгляд его пристальных глаз не отпускал, проникая в самые далекие глубины естества.
- Ты ведь был там, да? - полуутвердительно проворчал шаман.
- Да, - прохрипел паренек.
Шаман кивнул и вышел за дверь.
Сол недолго провалялся в кровати. Самочувствие его вскоре улучшилось, и пришлось вставать. Хотя сон о серой равнине потом еще долго мучил паренька.
Первым делом Сол поспешил узнать о судьбе раненого горца. Тот уже мог самостоятельно сидеть и впервые уплетал что-то более существенное, чем разведенный с водой бульон.
Севал поджидал Сола в хижине.
- Вот что, парень: Бурый говорит, что ты маг. Ты ведь хотел приносить пользу племени? Ну что ж, твоя мечта осуществима. Ты сможешь принести больше пользы, чем десяток крепких бойцов. Но силой своей ты не владеешь и тебе нужно учиться. Не знаю, слышал ли ты про Ринронскую школу магии, называемую "Дом На Восходе", но тебе нужно туда отправиться. Понимаешь, ринронцы знают, как может быть опасна сила, если ей не умеешь управлять. Сила копится в тебе не находя выхода, вызывая безотчетную тоску, гнев, боль и выливаясь во что-то необузданное и страшное. Сильные маги, если их не учить, как правило, гибнут не успев повзрослеть, но перед этим могут причинить немало бед своим близким.
Поэтому, в магический университет принимают всех без исключения, не зависимо от их происхождения, положения и капитала. Единственное условие - способность к магии. Теперь тебе придется покинуть нас, тем более что в Ринрон как раз собирается наш торговый караван. И мне хочется надеяться, что шаман не ошибся, и тебя не отправят домой. А уж после окончания Дома На Восходе ты сможешь принести племени пользу, и никто уже не будет говорить, что я зря привел тебя сюда!
Сол просто не мог поверить в услышанное - он, мальчик на побегушках в трактире, сын погибшего фермера, оказывается способен к магии! Магия была для мальчика чем-то совершенно невероятным. Он не боялся Черных Птиц, в которых верили многие деревенские жители Дагдака. И магии он тоже не боялся всерьез, попросту не совсем веря в ее существование. А теперь получается, что ему всерьез придется учиться ей управлять... Нет, это было совершенно невообразимо!
Севал объяснил пареньку, что магические способности чаще всего передаются по наследству. Конечно, маги могли попадаться среди детей всех сословий, но в прежние времена дети простых людей не имели возможность эти способности развить, или хотя бы даже вовремя обнаружить, и часто гибли в молодом возрасте, не оставляя потомства. У дворян же в этом смысле были все преимущества. Именно для того, чтобы обучить магии всех к ней способных и была образована магическая академия.
Создатели Дома На Восходе считали, что магия является основной всего, это жизненная энергия, текущая в каждом явлении и существе. И как солнце появляется на востоке, начиная новый день, так и Дом На Восходе лежит в сердце Ринрона, начиная знакомство с магическим искусством для каждого способного ученика.
Конечно, правительство имело при этом и свои цели. Маг, состоящий на службе государства, мог принести намного больше пользы, чем жестянщик или горшечник. Все кто окончил обучение, должны были определенное время проработать на благо государства, помогая изобличать преступника, находя украденные вещи, леча людей и животных, защищая урожай от вредителей, управляя ветрами в парусах торговых кораблей, загоняя бродячих мертвецов в могилы. Да мало ли дел может найтись у практикующего выпускника магической академии! Самые лучшие ученики назначались на ответственные государственные должности или оставались в качестве преподавателей в ее стенах.
--
Дом На Восходе
Сборы Сола были недолгими, ведь вещей, кроме тех, что были на нем, паренек не имел. Караван, состоящий из одиннадцати мужчин, нагруженных поклажей, провожали с шутками, песнями и веселыми напутствиями. На Сола, как и прежде, никто не обращал внимания. Только Севал молча потрепал его по плечу и протянул небольшой сверток.
- Позже откроешь, - отводя взгляд пробормотал он.
Вниз, хоть и с тяжелой поклажей, шагалось быстро. В предгорной деревне остановились на ночлег. Сол зашел к сестре Севала. Добрая женщина, узнав, что мальчик собирается в Дом на Восходе, собрала ему узелок самых необходимых по ее мнению вещей, среди которых были запасные штаны и рубашка, шерстяная курточка на случай холодов, иголка с нитками и даже небольшой льняной платочек, "чтобы все было как у городских".
Утром горцы арендовали пару повозок и лошадей и отправились в путь.
Вначале дорога была скучновата - приграничный лес не радовал разнообразием и оживленностью. Постепенно начали попадаться придорожные деревеньки и трактиры, мало отличающиеся от таковых в Дагдаке. Правда, горцы в трактирах не задерживались, предпочитая ночевать в лесу.
Осень, почти незаметная в горах, здесь во всю вступила в свои права. Лес пожелтел, более молодые из горцев каждый вечер приносили к костру ягоды и грибы. Сол тоже собирал дары леса, но его усилий словно бы не замечали, предпочитая держаться на расстоянии. Несмотря на грядущие перемены, пареньку было совсем тоскливо. Да еще червь сомнения отчаянно точил душу - а вдруг шаман ошибся? Из школы его прогонят и в горы возвращаться будет стыдно. А остаться одному в неизвестном месте было еще страшнее.
В один из таких тоскливых вечеров Сол вспомнил про таинственный сверток Севала. Он развязал его, и в свете затухающего костра разглядел спрятанную внутри серебряную пластинку. На ней было выбито изображение валуна, из-под которого пробивается росток с тремя узкими листочкам, обрамленный стилизованной радугой. С другой стороны красовалась лаконичная надпись: "Сол Родериксон, родовой знак".
Сол почувствовал, как в горле возник ком, а глаза защипало. Родовой знак! Это означает, что Севал, не имевший семьи, признал его, Сола, своим нареченным сыном. Сказать об этом вслух, он, конечно, постеснялся, такие уж они, горцы - строгий народ. Но теперь юноша мог в любой момент рассчитывать на помощь и защиту горного народа, ведь он стал членом семьи одного из них.
***
Дорога вглубь страны была долгой и скучной, но вскоре деревеньки начали встречаться чаще, и размеры их становились больше. На дорогах стало людно: в обоих направлениях медленно тащились обозы, груженые зерном, овощами и запоздалым пожелтевшим сеном. Сол почувствовал, что цель его путешествия близка.
Небольшой город, чьи стены показались на горизонте ранним утром, путники объехали с востока. До школы пришлось еще пол дня ползти по лесной дороге среди переплетения корней. Погода стояла удивительно тёплая для осени - солнце ощутимо пекло, просвечивая сквозь пожелтевшие кроны деревьев, слабый ветерок доносил из леса пряные ароматы грибов. "В трактире, наверное, уже все кадушки полны. Хотя кому там без меня их собирать?" - печально думал Сол.
В конце пути дорогу преградила гранитная стена с мощными дубовыми воротами - настоящая крепость. На воротах красовалась сверкающая эмблема - драгоценный кристалл, переливающийся всеми цветами радуги в лучах восходящего солнца. Сол робко спустился с телеги, попрощался с неприветливыми спутниками и тихонько стукнул в ворота медным молоточком, висевшим на цепи. Сердце билось где-то возле горла. Мальчик даже решил, что лучше бы его вовсе не услышали, так было боязно. Но спустя пару мгновений в воротах отворилась небольшая дверца и оттуда выглянул сухонький лысый старичок в форменном кителе с блестящими пуговицами.
- В школу штоли поступать? - Прошамкал он, внимательно оглядев паренька.
Сол судорожно кивнул.
- А прием уже закончен, милок, занятия почти неделю как идут.
Сол сглотнул ком, откуда-то взявшийся в горле, и посмотрел вслед процессии горцев, скрывавшейся за поворотом.
- А что же мне делать? - Беспомощно спросил он.
Старичок улыбнулся, отчего его лицо стало похожим на печеное яблочко.
- Проходи пока, "великий маг", может тебе согласятся дополнительно испытание устроить, ить не так сильно ты и опоздал. Солу очень захотелось спросить, что же за испытание ему придется пройти, но он не решился и молча пошел вслед за старичком.
За воротами не оказалось ничего интересного - напротив входа располагалась обширная утоптанная площадка, справа виднелись приземистые серые строения, слева и вдалеке за площадкой была та же стена, укрытая пожелтевшим кустарником, а возле самых ворот находился небольшой аккуратный домик, по-видимому, являвшийся прибежищем сторожа.
И действительно, старичок гостеприимно распахнул дверцу домика, пригласив мальчика внутрь, усадил за низенький столик и налил огромную кружку ароматного чая. Внимательно оглядев Сола старичок покивал сам себе, что-то пробормотал под нос и удалился в соседнюю комнату. Сол уставился в огромное окно, из которого как раз открывался вид на ворота, и, с удовольствием прихлебывал ароматный крепкий чай, вспоминая, что в последний раз он пил его еще в трактире.
Вскоре старичок вернулся, налил кружку и себе и принялся молча потягивать напиток, искоса поглядывая на паренька. Когда кружка его опустела, дверь домика резко распахнулась и внутрь влетел молодой парень невысокого роста в яркой зеленой мантии из необыкновенного бархатного материала и в маленькой круглой шапочке, украшенной живой зеленой веточкой.
- Привет, меня зовут Вейр, - заявил он с порога, - я уже почти закончил Академию и скоро сам стану преподавателем, а пока я курирую новичков. Ты, наверное, знаешь, что для того, чтобы учиться в Академии Магии, ты должен пройти особое Испытание? Все, кто хотел учиться здесь, его уже прошли, но для тебя придется провести Испытание еще раз. Пока я отведу тебя туда, где обычно живут те, кто хотел бы попробовать свои силы на Испытании, а также их родственники и провожатые. Все понятно? Тогда за мной!
Это было произнесено так быстро, почти на одном дыхании, что Сол с трудом вник в смысл услышанного, но, тем не менее, кивнул, и последовал за куратором, который уже спешил в направлении серых зданий, находящихся неподалеку.
***
Вейр рывком распахнул дверь одного из невысоких одноэтажных серых строений, кучкой стоящих в тени рябин. Внутри было сумрачно пустынно. Вейр поморщился и отпер ключом одну из дверей рядком располагавшихся в узком коридоре. В комнате Сол увидел четыре двухъярусных кровати, по две на каждую стену, четыре небольших шкафа, состоящих из двух половинок с отдельными замками. Противоположную от входа стену занимал большой стол, оснащенный жесткими табуретами и принадлежностями для письма.
- Выбирай любую, - Вейр королевским жестом обвел комнату. - Сейчас покажу тебе столовку. Вообще я должен рассказать тебе немного о школе. Но сейчас мне некогда, и мы отложим это на потом.
"Столовкой" оказалось одно из рядом стоящих зданий. Она состояла из небольшого холла и зала, уставленного крепкими дубовыми столами со стульями под стать. В дальнем конце находилась стойка, почти как в трактире, а за ней, наверное, располагалась кухня.
- Сюда тебе будут приносить еду. Обычно для поступающих здесь и готовят, но для тебя одного никто этого делать не будет. Так что приходи сюда на завтрак, обед и ужин. Только еду с собой в комнату не тащи - на столовке стоит защита от мышей.
А с комнатами заморачиваться не стали, все равно там питаться нечем. Но, говорят, они там все же иногда шныряют. Поэтому еду всю лопай тут, понятно?
Солу было понятно, и он кивнул.
- Ну все тогда, - заторопился Вейр, - Завтра приду к тебе, тогда и поговорим.
- А долго мне здесь быть? - решился паренек задать вопрос.
- Думаю, дюжину дней, не меньше - магистр Омегуана отбыла на внеочередную конференцию куда-то на Льдистый хребет. Вернется не раньше, а без нее никто Сферой Сущностей управлять не может.
Торопливый юноша, наконец, отбыл, а Сол, предоставленный сам себе, пошел размещаться во временном жилище.
***
В течение следующих двух дней самым тягостным для паренька было безделье. Скучно, безлюдно, и заняться решительно нечем. Мальчишки, три раза в день приносившие еду, отказывались общаться, ссылаясь на непонятные запреты. Старик сторож, похоже, целыми днями дремал в своем домике. Вейр приходил каждый день, но каждый день куда-то торопился, явно тяготясь своей ролью.
Тем не менее, из коротких бесед с ним Сол сделал вывод, что Испытание - вещь совсем нестрашная, и на нем от испытуемого ничего не зависит. Либо у тебя есть дар, либо нет.
Еще Сол почерпнул необходимые сведения о школе магов. Так как сюда принимают людей всех сословий, и уровень образования у них очень разный, после Испытания все проходят небольшой тест на элементарные знания. Те, кто его проходит, сразу зачисляются на факультеты, в зависимости от результатов Испытания. Кто не проходит - зачисляются в подготовительную школу, где их учат общим знаниям, ведь каждый маг должен быть образованным. Здесь обучаются год, после чего вновь сдают тест. Если результаты теста оставляют желать лучшего, ученик остается в школе еще на год. Сколько раз можно остаться в школе, Вейр не знал. Но так как необученного мага нельзя оставлять без присмотра, а обучить нерадивого или тупого ученика невозможно... Ходили слухи, что маги используют таких детей для самых жестоких экспериментов. Все равно больше ни на что они не годны. Поэтому экзамен старались сдать все.
Склонность к какому-либо виду магии проявлялась уже на Испытании. В случае, если ученик оказывался способным к нескольким видам магического искусства, ему предоставляли право выбора. Таким было тяжелее - другими видами магии они занимались дополнительно - ведь должны они знать то, к чему имеют хоть небольшой дар.
Все ученики академии делились на факультеты согласно их способностям. Самым большим было Стихийное отделение, состоящее из четырех факультетов - огня, воды, земли и воздуха. Огненные маги изучали возжигание и тушение пожаров, управление движением транспортных средств и выплавкой металлов, создание огненных снарядов и защитой от них. "Водники" учились управлять течениями рек, охраняли от засухи поля, помогали молоть муку, создавали из воды надежные защитные купола. Земные маги в основном учились отыскивать руды и создавать пещеры. В атаке они были незаменимы, сотрясая землю и дезориентируя противников, а в быту помогали подготавливать основания для строительства мощных зданий и стен. Маги воздуха умели перемещаться вместе с ветром, наблюдать за тем, что происходит в отдаленных местах, создавать вихри, переносящие на дальние расстояния врагов или друзей, ускорять хо кораблей, менять погоду по своему желанию.
Вторым по размеру было отделение, называемое Природным и делилось на магию растений и магию животных. Здесь учились отличные помощники для сельского хозяйства и животноводства. Они могли понимать, о чем хотят сказать им дуб и береза, волк и ворон, умели приручать диких зверей и заставить вырасти в огромное дерево крошечное семечко. В бою они не были столь необходимы, как стихийники, но некоторые могли нанести большой ущерб вражеской армии при помощи хищных зверей или ядовитых растений.
Отдельный факультет отвечал за магию мертвых - поднять умерших и упокоить поднявшихся, допросить, очистить дом от надоедливого призрака, познать прошлое, помочь безнадежно больным вернуться из страны снов, все эти знания находили место в обычной жизни государства.
Еще два факультета, хоть и учили разным дисциплинам, но были похожими по своей сути - их члены были очень немногочисленны и держались особняком. Прочим ученикам школы было очень тяжело найти точки соприкосновения с этими странными людьми, тем более, что сами они не особенно к этому стремились.
Один из них назывался факультет Магии разума. Как следует из названия, здесь изучали способы влияния магии на разум человека. Они создавали иллюзии и занимались гипнозом, тренируясь в изменении сознания других людей. Все ученики этого факультета находились на особом контроле, дабы избежать нанесения непоправимого вреда окружающим. После окончания обучения все они исчезали в недрах государственной машины, и никто не знал, где и чем они занимаются в дальнейшем.
Другой называли факультетом Магии сфер. С ними все было еще сложнее - они изучали изменение собственного сознания таким образом, чтобы видеть сферы, недоступные другим человеческим существам. Опытные маги носились с духами воздуха и танцевали с грозовыми элементалями, слушали песни звезд и шепот трав. Вполне естественно, что до простых смертных им было совсем немного дела. Но обучение на этом факультете было столь же увлекательно, как и опасно. Если на других факультетах могли встречаться и слабые маги и сильные, то на Магии сфер - или сильные, или мертвые.
Совсем другими были те, кто изучал магию сердца - эти мудрые и усталые люди изучали способы излечения физических и духовных недугов человека. Они лечили раны, нанесенные злым ножом и острым словом, искали способы предотвращения и исцеления самых тяжелых болезней. Именно среди учеников этого факультета больше всего мечтал оказаться Сол.