Аннотация: Даже у тех, кто находится на самом дне, порою рождаются мечты./// Стилизация на рассказ "Бессмертные Марса" Дмитрия Алкара.
Елена Свительская
Под тенью Бессмертных
Стилизация под рассказ "Бессмертные Марса" Дмитрия Алкара (http://truebloodsite.org/vampire/proza/15083-rasskaz-bessmertnye-marsa.-14.html)
Гарь труб и тяжесть ядовитых веществ в атмосфере Марса отчасти проникали сквозь загаженный респиратор на лице. Гарь омерзения из глухо бьющегося сердца и кровавых картин мести из вялой, сдавленной туманом головы, перемешивались. Маленькая фигурка в грязной и слишком большой рабочей робе шла, шатаясь, по грязному и обшарпанному древнему техническому коридору завода с зубодробительным числовым названием. Иногда это смешное существо шаталось и облокачивалось о прокопчённые смрадные стены. Об уборке здесь не слышали. Разве что в особо важных цехах по изготовлению очень важных мелких деталей. А что касается людей-рабов... то люди обойдутся...
Люди Марса... Сейчас они - обычное рабское стадо смертных, ничем не отличное и не интересное. Они живут своей грязной жизнью, работая и умирая прямо в этих бесчисленных коридорах, бараках и цехах. Под присмотром многочисленных следящих камер. Под присмотром других смертных, повышенных до службы в полиции. Теперь уже редко кто вспомнит, что когда-то люди восхищённо смотрели на картины с изображением других планет. Никто и в страшном сне не помыслит, что кто-то из людей когда-то всерьёз мечтал попасть на Марс. Те мечты и тот восторг перед космосом давно сдохли, расплавленные лучом какого-то бластера старой модели. Позже на Марс шли как в ссылку. Как когда-то давным-давно люди просили лучше убить их, чем ссылать туда, где царит вечная ночь, так люди, посланные на Марс, молили о снисхождении и смерти. Проще уж сразу на переработку. Проще сразу уж Бессмертным на корм. Но они рабы. До их мнения никому дела нет. Особенно, если у них есть хоть чуток больше мозгов, чем у других. Роботы не знают усталости, но они зависают от сбоев и критических ситуаций. В то время как человеческий скот умеет соображать и действовать. Те рабы, которые не цепенели в начавшейся панике и предпринимали что-то полезное, получали подарки или возможность уйти на службу в другое место, менее грязное. Впрочем, механизмы и рабы работали исправно. Критические случаи и сбои случались редко. Лазеек почти не было. Особенно гайки закрутили, когда между Марсом и Землёй началась война.
Раб в слишком большой рабочей робе, чем-то напоминающий рыбу-шар с плантаций на Меркурии, такую же грязную, линяло-серую, с тёмными пятнами, пошатнулся и упал. Руки взмахнули в воздухе, не найдя опоры. Попытка опять облокотиться о стену ни к чему не привела - грязные длинные костлявые пальцы поскользнулись на каком-то свежем пятне, покатились вниз.
Проходивший по соседнему коридору Бессмертный из отряда "Кровавой руки", спецназа Военной разведки, в красно-чёрной броне, с бластером последней модели у пояса, приостановился, развернулся на отчаянный вскрик. Он застал тот самый момент, когда шарообразный раб нелепо взмахивает руками и падает. От прикосновения к полу что-то хрястнуло в лице. И бессмысленная безразмерная роба сдулась и блином растеклась по замызганному полу. Что-то было в этом нелепое и даже смешное. На лице у Бессмертного непроизвольно протянулась усмешка. Запах молодой крови, текущей из сломанного носа, был свеж. И что-то в мозгу, то ли от древней жажды, то ли от сбоя техники переклинило.
Спецназовец быстро оказался у распластанного, стонущего человека, потянулся к его лицу, облизывая стекающую кровь. Глаза молодого раба испуганно расширились. Он замер от прикосновения и близости вампира. Бессмертный склонился ещё ниже, упираясь рукой куда-то в ком грязной ткани, слизнул очередную струю красной свежей молодой жидкости. И запоздало ощутил что-то не то. Рука уже осознанно скользнула по мягкому предмету - раб дёрнулся - по соседнему, такому же упругому и мягкому. Живой мозг, опьянённый жаждой, вдруг почувствовал другую жажду, ещё более древнюю, на которую отозвалось что-то в паху полуживого тела, слившегося с металлом. Вкус женщины. Упругая мягкость женского тела...
----
...Установление входящего вызова...
...Переключить зрительный канал на глазные нервы...
...Режим полного подключения с симуляцией?..
...Удержание вызова...
----
В одном из главных штабов кто-то из управленцев-командиров нервно загрёб рукой воздух, ощущая упругость и мягкость женской груди. Как будто сам увидел расширенные и испуганные глаза человеческой женщины. Как будто сам ощутил вонь от давно не стиранной грязной рабочей робы. Манящую мягкость редких мест на маленьком костлявом теле. Вот только того самого, острого, мгновенного багряного прилива желания управленец не ощутил, так как тело женщины лежало не у его ног. А учёные как-то не учли и не придумали передачу тех самых импульсов по входящим и исходящим вызовам. Короче, чужое удовольствие ощутить как своё он не мог. Управленец с досадой сплюнул и отключил подопечного от камер на ближайший час. Ещё более досаждал тот факт, что его воин недавно с риском для жизни выполнил важную секретную операцию. Засудить его за вольности в неположенное время и после такого успеха будет проблематично. Ещё и вышестоящие посмеются, мол, что за тупой довод нашёл? Пусть побалуется. Со скота никаких жалоб не выйдет. А этот потом работать будет усерднее, отдохнувший.
Бессмертный тем временем рванул худое тёплое человеческое тело к себе, сорвал с лица загаженный респиратор, вцепился губами в тонкие яркие губы - женщины из скотов ничем не мазали лицо, потому их губы не тускнели и не имели химического привкуса - другой рукой путался в складках безразмерной грязной одежды. Что-то блеснуло, тёмное, яростное, в глазах женщины. И несколькими секундами позже вампир ощутил какой-то странный едва уловимый привкус во рту, когда её слюна смешалась с его слюной. Вначале он продолжил искать рукой завязки, пуговицы или молнию или чем там скрепляют одежду эти людишки? Потом всё же недовольный отстранился от её лица. Тело молодое, женское, ещё не совсем изнурённое тяжкой работой. Почему такой странный привкус крови? Она, начинающая задыхаться от грязного давящего воздуха или страха, уже не прикрытая полуспасительной повязкой, обмякла. Вампир с мгновение с досадой смотрел на оцепеневшее молодое женское тело, на стекающую с разбитого носа струйку крови. Шумно вдохнул, шумно выдохнул. И, разодрав появившимися когтями одежду у неё на плече, скинул верхнюю оболочку. Лишь на секунду опустив взгляд на грязную нижнюю рубашку, скрывавшую аппетитные упругие полукруги, затем рванул человека на себя и впился клыками ему в шею. Кровь брызнула в разные стороны. Женщина забилась. Драгоценная жидкость попала в жадную глотку. Вампир с наслаждением просмаковал свежую кровь во рту. Кровь, питающую тело и его магию. Сжались в кулак тонкие длинные пальцы, рука было поползла вверх и безвольно обмякла. Но странно... к надвигающемуся чувству эйфории примешался какой-то другой вкус... Они рухнули на пол оба, путаясь в складках ткани. Вампир, задыхаясь, схватился за горло. Женщина из последних сил рванулась в сторону, выскальзывая из грязной серой груды ткани, как гусеница из кокона. На несколько секунд Бессмертный было справился с тошнотой, увидел её. Женщину, хрупкую, молодую, с коротко и криво остриженными чёрными волосами. Нижняя одежда представляла собой рубашку-безрукавку и почти обтягивающие штаны. Белая, хоть и в разводах ткань, подчёркивал куски чистой белой молодой кожи, стройное свежее тело. И струи крови, свежей, молодой, хотя и с едва приметным странным привкусом, смотрелись так красиво на светлой одежде, чистых белых пятнах кожи на локтях и в ложбинке между грудью. Белый, красный цвет... чёрный цвет волос... она была прекрасна... на миг Бессмертный ощутил пьянящий сплав острого багряного прилива желания и захотел немедленно содрать с неё остатки одежды и обладать ею. Женщина стояла, дрожа, зажимая рукой кровоточащую глубокую рану. Теряла силы, но всё же победно смотрела на него сверху вниз. И от этого воину ещё сильнее захотелось рвануть её на себя, подмять под себя, сбивая это гордое торжествующее выражение с её лица... и вдруг вампир скорчился, отчаянно заглатывая ртом воздух... дёрнулся ещё несколько раз и затих.
Женщина устало усмехнулась, оторвала трясущимися руками от подола безрукавки полосу, капнула туда дурно пахнущей жижи из пузырька, припрятанного в маленьком потайном кармане, приложила к ране. Завоняло смрадом почище, чем из заводов и сортиров, но ядовито-зелёная жижа легла на продырявленный сосуд, меняя цвет на глубоко-синий, накрыла рану непроницаемой коркой. Часть веществ, входящих в состав, помогут быстрее восполнить потерянную кровь и как-то продержаться телу. Тайный состав... изобретение местного гения из скотов. Молодого, амбициозного, пленённого ненавистью. Давно сгинувшего, выпустив кровь в чью-то пасть или на заводе по переработке. Женщина, покачиваясь, дошла до респиратора, одела. Присела около неподвижного вампира. Из-под штанины женщина достала тонкий стилет, замахнулась... Тонкое лезвие, пропитанное каким-то неизвестным составом - изобретение другого умельца из скотов, стоившее сотню ночей в сплетении липких грязных потных рук - пробило броню Бессмертного, на её удачу отчасти уже убранную похотливым вампиром, впилось сквозь череп в мозг, разрывая нейроны и технические выверты. Тело, уже обездвиженное, чья живая часть уже едва держалась, ещё раз дёрнулось. И снова затихло.
Женщина спрятала стилет, подобрала разорванную верхнюю одежду, свою браню, свой кокон, скрывающий от назойливых и похотливых глаз. Но облачиться в свою вонючую замызганную защиту не успела.
- Так-так-так... и что же у нас тут такое? - рабочий в почти идеально сидящей комбинезоне снял респиратор и криво усмехнулся, - Такая история полицию очень заинтересует.
- Сдай меня ей, если так хочешь, - глухо отозвалась женщина, - И некому будет присматривать за 5679 цехом. Вы не справитесь без меня. С вашими-то мозгами.
- Ну, зачем же мне сдавать тебя полиции? - медовым голосом произнёс рабочий, быстро сокращая пространство между ними. Подойдя почти вплотную, рванул с неё респиратор, - Давай решим всё по-дружески, а, детка? С камерами я чуток дружу, видеть я ничего не видел...
Пальцы его скользнули по тонкой талии, руки, чьи мышцы окаменели от многолетнего перетаскивания тяжелых приборов, рванули тёплое тело к себе. Одна рука подхватила её за шею - женщина испуганно оцепенела, смотря на него расширенными глазами, пальцы другой вплелись в её неровно остриженные волосы. Жаркие слюнявые губ коснулись тонких тёплых манящих губ... В отличии от вампира, он упал почти мгновенно, забился в конвульсиях, выпуская из рта зелёную пену. Рабыня устало смотрела, чуть склонив голову, за последними движениями угасающего тела. Потом, опомнившись, трясущейся рукой подобрала его респиратор, ещё более чистый, новый, одела. Подтёрла зелёную, быстро блекнущую, пену у его рта своей штаниной. Проколола ему в шее дыры стилетом, подобные вампирским укусам. После чего спрятала оружие и укуталась в свой бесформенный грязный кокон, подколола какой-то прищепкой разрыв на одежде. И побрела в сторону к выходу из завода.
Надо дойти до крайнего барака. Срочно. Симиэл подправит изображение в камерах, затрёт её присутствие. Это обойдётся ещё в одну ночь или даже несколько - всё-таки женщин на заводе мало, из-за их выносливости, брали лишь самых сообразительных, все грудастые особи на вес золота, что среди рабов, что среди шастающих мимо Бессмертных. Если у Симиэла не выйдет, придётся отдаться полицейским, которые явятся с разборками. Симиэл хотя бы молодой, страстный, временами даже нежный, а у этих ещё не знаешь на кого наткнёшься, в чьи потные лапы попадёшь.
Выйдя из душных смрадных лабиринтов нижнего этажа, рабыня торопливо побрела по грязной улице, закатанной в какой-то местный расплавленный металл. Поскользнулась на луже, упала. Больно расшибив подставленную руку. Нос... нос, кстати, надо будет вправить. Но Симиэл вполне справится с этим. Как ни как ему, его отцу и деду надлежало следить за рабами, чтобы они не слишком быстро сдохли от увечий, болезней и невыносимых условий адского труда.
Вздохнув, женщина села. В тусклом освещении, впрочем, разобрала, что поскользнулась на смеси крови и какого-то неизвестного вида машинного масла. Значит, опять тут неподалёку были какие-то разборки. И что им неймётся всё, этим кровососам в консервных банках?! Марс принадлежит им. И на другие планеты облизываются как на чью-то чужую кровь. Она подняла голову туда, где в расщелины между крыш было видно небо. Яркие звёзды. Ей вдруг невольно вспомнилась та жаркая ночь. Тогда были те же звёзды в щелях между разномастных крыш бараков, сортиров и завода. Тогда рядом был Гэрдан, молодой рабочий, однажды заграбаставший её за комбинезон и уволокший через лабиринты коридоров в ночную улицу. Вначале она ненавидела его, потом ей понравились последующие пьянящие ночи. И потом она уже сама приходила к нему. Единственная сладость, которая у неё была за все тридцать пять лет... или больше? Или меньше? Да, какая разница!
Рабыня поднялась, брезгливо протёрла чужую кровь и машинное масло о штанину верхней одежды и торопливо пошла к бараку, где жил заводской врач.
Гэрдана убили Бессмертные. Какая-то там перестрелка была, вроде с их мятежником. Кого случайно из рабов зацепили - дела не было никому. Она несколько дней провалялась пластом, узнав. Симиэль сам соскребал останки её любовника со стен, сам же их и сжёг...
Очнувшись, она проникла в тайную лабораторию на заводе, рванулась к кладовым особых веществ. Там, в глиняном сосуде была тёмная змея с лимонно-жёлтыми разводами по бокам. Отощалая, озверелая от постоянного досмотра, опытов и тряски, гадина усердно впилась зубами в протянутое запястье, да зубы так и не разжала. Её, содрогающуюся в такт конвульсиям человеческого тела, обнаружил и снимал спешно вызванный Симиэль. Женщина провалялась в отдельной комнате дней десять, но... не сдохла. Зато сдох охранник из рабов, вздумавший тайно насладится молодым телом. Хватило одного долгого поцелуя. Труп охранника Симиэль сжёг вместе с новой тайной. Полуиздохшая отощалая змея поселилась в его врачебных комнатах отдельного барака. По ночам она выползала из-под старого ведра, ловила редких, но жирных и сочных крыс. Послушно кусала руки, мужскую и женскую, которую ей иногда подставляли. Послушно терпела, когда её трясли, выжимая яд в тускло-голубую жидкость в матово-жёлтой колбе. Гадина тоже хотела жить. Она каким-то чутьём поняла, что обладатели этих женских и мужских рук её не тронут.
Рабыня быстро дошла до барака, постучала условленным способом - три длинных, три коротких, три длинных удара - и обессилено рухнула в подставленные руки.
- Что стряслось? - Симиэль осторожно убрал мокрые прядки со её лба, потом одним резким и точным движением вправил ей нос на место. Достал из кармана и сунул ей в руку капсулу, кровоостанавливающую и обезболивающую.
- Камеры сектора А789ЗЕТ9087... - прохрипела она, когда врач нёс её на кровать.
Тот быстро донёс её до постели, одной из немногих чистых на территории завода, осторожно опустил. Метнулся к двери, закрыл на засов. Скрылся в лазе под кроватью, ведущем в погреб с тайной лабораторией из списанных и бракованных приборов, каждый из которых был обласкан заботливой рукой и соединён во что-то новое, не числящееся среди приборов местной Сети.
- Антера, если что я в своём сортире, - Донёсся глухой голос из-под пола.
- Ага, крыса была сочная, но налакалась на заводе смазки, с голодухи, - криво усмехнулась женщина, разжевала лечебную капсулу, сглотнула противную горечь и растянулась на спине, устало прикрыла глаза тыльной стороной ладони.
Змея выползла из-под старого ведра, бесшумно проскользнула по комнатам, близ щелей. Беглый осмотр показал гадине, что крыс, этих сочных мохнатый созданий, в эту ночь в барак не забрело. Чуть помедлив, она заползла по ржавой искорёженной ножке кровати наверх, пристроилась меж тёплых босых ног. Антера её не согнала. Если не считать яда - ставшего для неё и Симиэля спасением, особенно, после изобретения врачом противоядия, позволяющего уберечь или поднимать на ноги поцелованных ядовитой женщиной, что позволяло заметать следы - змея была самым безопасным и безобидным существом на всей планете.
Снились Антере в ту ночь космические корабли. Симиэль как-то говорил, что если им удастся похитить один, хотя бы мелкий катер, он улетит с этой проклятой планеты и, кстати, обещал взять её с собой. Если она захочет. Естественно, ей мечталось увидеть, как выглядит вселенная за пределами Марса... увидеть что-то кроме этого огромного вонючего завода... ей даже снились страстные губы Гэрдана и его нежные руки, скользившие по её спине...
Симиэль в ту ночь вообще не спал, затирая показания камер, организуя сбои в системе слежения и компьютерной заводской Сети... длинные пальцы ловко бегали по панеле-голограмме... голова работала, мозги кипели... все тайные знания, в которые его посвящали дед, отец и семеро других учителей, шестеро из которых уже давно сдохли в стенах этого завода, а седьмой ещё жил где-то здесь, подыскивая и испытывая возможных учеников.
Бессмертные же спокойно грызлись между собой, пили заранее вылитую из тел кровь. Они не подозревали, что где-то в рядах жалких скотов, заставляющих работать сложные механизмы и исправно отдававших кровавую дань - да и кто бы мог отказаться - зреет какой-то бунт. Ведь в глубинах рабочих фабрик жило в грязи совершенно обычное рабское стадо смертных, ничем не отличное и не интересное. Никто из простых рабов не носил нейрошунтов. И подыхали они тихо и безвестно, в бесчисленных коридорах, бараках и цехах. Собственно, как и полицейские, сгинувшие в некоторых стычках с мятежными скотами. А кто знал жар губ Антеры, предварительно смазанных противоядием, тот ничего не рассказал. И кое-где кой-какие следы подтирал, мухлюя по мелочам. До очередного возвращения Антеры из отделений полиции, Симиэль места не находил, метаясь среди серых и тусклых стен своего барака. Бывало, рычал об бессильной ярости, бил металлической ржавой табуреткой об пол, потом потерянно сползал на пол. Тёмная змея с лимонно-желтоватыми разводами иногда выползала и свивалась кольцом у его ног. Что такое лимоны и какой у них вкус он не знал... иногда его рука неумело скользила вверх-вниз по скользкой чешуйчатой голове...
Утром Симиэль со стоном потянулся, разминая спину. Выключил приборы, закидал полуистлевшей тканью, какими-то вещами. Впрочем, не сильно, чтобы в случае необходимости быстро разгрести свой клад и привычно войти в недра компьютерной Сети, заводской или общемарсианской. Мужчина бесшумно поднялся наверх, увидев, что женщина спит, в груде грязной бесформенной робы, кое-где залитой кровью, неслышно прикрыл люк, припрятал какой-то рухлядью. Змея, приподняв голову, следила за ним.
- Если мы украдём корабль, полетишь с нами на другую планету? - вдруг спросил заводской врач, усмехнувшись.
Змея молчала. Что такое корабль и что такое другие планеты, ей было не известно. Когда Симиэль присел на край кровати, в ногах у Антеры, она лишь чуть сдвинулась по старому латаному выцветшему одеяло. Так они втроём и пробыли ещё с час или два. Им было тепло втроём. Змея заснула, Антера спала, а Симиэль мечтал, как однажды он свалит какого-то Бессмертного похищенным бластером - труп в броне, от вампира, покусившегося на заводского раба, уже пережившего тройную дозу змеиного яда, Симиэль и Антера едва сожгли, утопив в чане с кислотой АРП8698696 - и украдёт космический корабль. Погрузит туда Антеру, сумку с необходимыми вещами - сумка давно уже была собрана и стояла в углу, в кладовке у входной двери - и они улетят с этого проклятого места к звёздам. Вдвоём... хотя, в принципе, змею тоже можно будет взять, если успеют в спешке её увидеть и схватить за хвост... Змея, в принципе, им пригодится... Это её тощее длинное чешуйчатое тело подарило им чуток свободы...
Грохот металлических гонгов и скрипящий голос бракованного робота, шум в оживающих бараках, вонь похлёбки, варящейся в столовой на завтрак, возвестили о начале нового дня и разбили мечты о взлёте космического корабля... Как раз на том месте, где сияющий металлический корпус корабля отрывался от поверхности Марса...
Начинался новый день на марсианском заводе... Впрочем, никакой шум и никакая каторжная работа, никакая кислота, даже АРП8698696, не проест мечты рабов, пробившейся под тенью Бессмертных Марса...