Аннотация: Как ты поступишь, если встанешь перед нелегким выбором? Как ты поступишь, если случай сведет воедино судьбы и события? Я, например, поступил именно так!
Стая
от автора
Для начала хочу выразить благодарность всем, кто помогал мне в работе над книгой, моим соседям по общаге, которые старательно читали предварительные варианты, высказывая свое мнение, спасибо моим Интернет-друзьям за ценные советы. Спасибо тем, кто прочел мою книгу, а еще большее спасибо тем, кто ее не читал - вы даете мне перспективу развития! =)
Моя история началась... Даже не знаю с чего именно начать... Начну с одной неудачной охоты.
Это было зимой. Лес, снег, укрывший белоснежным покрывалом деревья. А между деревьями натянуты канаты с красными флажками. Загонка, сильно шумя, ломиться сквозь кусты. Я стою в засаде, спрятавшись за деревом. Кровь бурлит - все-таки это моя первая охота на волков. Это совсем не то, что стрелять уток или зайцев - тут охотник может в любую секунду стать дичью. Азарт от этого только увеличивается. Я сжимаю верную "тулку", представляя, как гордо поставлю ногу на тело метко подстреленного мной волка, и охотники пожмут мне руки, поздравляя с добычей. Увижу гордость в глазах отца и деда - они стоят на номерах справа и слева от меня.
В тот день мы обложили крупную стаю волков в небольшом лесочке. Эта стая (их было приблизительно четверо взрослых и столько же волчат и погодков) недавно задрала человека из села, так что сельский председатель обратился к охотникам за помощью. Стаю выслеживали неделю, пока не нашли их дневную лежку. И вот, мы здесь.
Загонка уже подошла на расстояние метров ста пятидесяти. Было слышно кряхтение людей, продирающихся сквозь густой подлесок. Я присел за деревом, поудобней перехватив ружье, чтобы в случае необходимости быстро прицелиться.
Волки появились незаметно и неслышно. Сначала справа дважды бухнул папин "Бекас". Послышался взвизг. Затем на меня из-за дерева вылетел волк. В первое мгновение я опешил, оказавшись неготовым к такому зрелищу. Раньше волки мне представлялись чем-то вроде больших собак, но это никак не соответствовало истине. Это был зверь, перед которым овчарка показалась бы тихой болонкой. Комок ярости, голода и инстинкта самосохранения, заключенный в серую шкуру, и снабженный острыми клыками. Зверь увидел меня и ускорил бег. Бежал он зигзагом - прыжок влево, прыжок вправо. Явно обстрелянная зверюга, знает, как уходить из-под огня. Я приложил приклад к плечу. Волк был на мушке, но довольно далеко, и к тому же бежал не по прямой. Спустя десять ударов сердца он приблизился метров на тридцать. Я нажал курок. Грохнул выстрел, но тяжелая пуля 12-го калибра прошла в полуметре от волка. Зверь зарычал, и помчался прямо на меня. Вот тут я испугался по-настоящему. Второй раз выстрел грохнул, когда серый был метрах в десяти. На этот раз я попал в плечо. Зверь громко тявкнул, и перевернулся через голову. Не успел я обрадоваться, как он снова вскочил на лапы и попытался зубами убрать причину боли. От своего же прикосновения он опять взвизгнул и повернулся ко мне. А у меня в руках было разряженное ружье и расстояние между мной и волком не превышало семи метров. Нож был далеко и не оставалось времени его использовать. Волк бросился на меня. Все что я смог - это попытаться ударить прикладом по голове. Приклад скользнул по его черепу, не причинив никакого вреда. А в следующий миг я почувствовал, как на моей руке сомкнулись челюсти. Мы покатились вместе со зверем на снегу. Волк попытался дотянуться до моего горла, и мне стоило большого труда удерживать его челюсти на расстоянии. Все это заняло не больше десяти секунд. Я закричал, больше от страха, боли не было - слишком велико количество адреналина в крови. Свободной рукой наконец выхватив нож, я всадил его по самую рукоять в зверя. Волк видимо почувствовал, что конец его близок, и с двойным усердием принялся рваться к моему горлу, пытаясь забрать с собой своего обидчика. Все что мне оставалось делать - засовывать руку ему в пасть и надеяться на быстрый приход помощи. Но волк вдруг выпустил мою руку и, поднырнув по нее, вцепился в правое плечо. Я услышал, как под его зубами ломается ключица, а клыки впиваются в тело сквозь толстый камуфляж. От шока у меня потемнело в глазах. Все мысли ушли прочь - остался лишь инстинкт - жить! Так сильно жить как тогда, мне раньше никогда не хотелось. Зарычав не хуже волка, я стал бить ножом незащищенную шею, откуда на меня хлынул поток алой и теплой крови. Снег вокруг окрасился в красный цвет. Схватка продолжалась меньше минуты. Наконец волк последний раз дернулся и затих, так и не выпустив моего плеча. На меня навалилась слабость. Я просто лежал и смотрел в небо. Оно было пронзительно голубое, с редкими кудрявыми облачками. Я закрыл глаза. Сначала было тихо, но потом надо мной зазвучали голоса. Я узнал их - это был отец и один из загонщиков - Михалыч. Медленно я приоткрыл глаза.
- Живой! - улыбнулся Михалыч.
Отец был бледным, и очень испуганным. Оно и понятно - застать сына в куче кровавого снега с мертвым волком, вцепившимся в него.
Сложнее всего оказалось разжать челюсти - последняя хватка оказалась в прямом смысле слова мертвой. С помощью охотников я поднялся. Вся одежда была залита кровью, рукав разодран в клочья - в общем я представлял собой малоприятное зрелище.
- Идти можешь? - спросил дед
- Да, могу - послышался со стороны мой хриплый голос.
Дальше меня отвезли в больницу, где сделали рентген, наложили повязку и обработали раны. Они оказались пустяковыми - скорее царапины. Спас толстый камуфляж и большое количество одежды под ним.
А потом со мной стали происходить странные вещи. Иногда я ощущал себя заторможенным, иногда наоборот - восприятие усиливалось. То совершенно обычные и привычные запахи стали вызывать странные реакции. Я стал есть очень много, причем в самых необычных сочетаниях. Мама как-то пошутила, что ТАКОГО она даже во время беременности придумать не могла. Ночью я вырубался, едва ложась, а просыпался весь покрытый холодным липким потом. Постель выглядела после этого так, будто во сне я пытался бегать в положении лежа.
Меня мучили кошмары. Каждый сон превращался в набор знакомых или придуманных сцен, картин, воспоминаний. Потому каждое утро я просыпался словно с похмелья - абсолютно не отдохнувшим, скорее еще более измученным. Родители затаскали по врачам, на те лишь разводили руками и посылали к следующему эскулапу.
На пятую ночь жажда заставила меня проснуться. Спросонья я и не сразу понял, что я... в общем не совсем я. Скулы свело от зевоты. Клацнули зубы. Сперва мне казалось, что это сон. Но потом пришло понимание, что я нахожусь в теле волка. Большого и серого. Я не испугался, как того можно было бы ожидать. Лишь легкое возбуждение гуляло в крови. Выскользнув из-под одеяла, и осторожно, стараясь не слишком громко клацать когтями по линолеуму, я подошел к балкону. Мне не было страшно застрять в виде волка надолго - я знал, что могу в любой момент превратиться обратно. Это было очень похоже на сон, но я точно знал, что не сплю. Сквозь балконную дверь пробивалась луна. Она была новая, едва видная, висящая на небе как серп. Мне хотелось бежать. Куда угодно - мышцы наполняла сила и энергия. Но так же моя "человеческая" часть понимала, что если кто-то проснется, и увидит пустую кровать и раскрытый балкон, то наверняка у меня возникнут проблемы. Поэтому я начал перекидываться обратно. С той ночи я знал, ем являюсь. Я - оборотень.
Мне стало очень интересно, какие плюсы и минусы у моего нынешнего состояния. Из фильмов, книг и бабушкиных страшилок оборотни представлялись мне чудовищами в людском обличье. Убить их можно было только серебряной пулей или разорвав на клочки сжечь. Вообще вся история моего превращения в оборотня рождала немало вопросов. Получается укусивший меня волк - совсем не волк? Тогда почему после смерти он не перекинулся обратно в человека? Ведь везде я слышал про то, что оборотни после смерти превращаются обратно в людей. Но с другой стороны все эти истории основывались на сказках, которыми пугают детей. Вот меня например совсем не тянуло поделиться с миром о том, кем я стал. Больно надо становиться подопытным кроликом!
А на счет моих способностей - тут все было гораздо проще. В людском обличье я стал чуть быстрее, чуть сильнее, чуть выносливее, но в человеческих пределах. Я не мог жонглировать гирями, догонять машины и бежать сотню километров без остановки. Единственно - у меня усилился нюх. Я стал чувствовать запах каждого человека, не путая их между собой. Характер не претерпел никаких особых изменений, разве что усилилось любопытство и развилась легкая мания преследования.
Зато в волчьем облике ... Это нельзя передать тому, кто этого не чувствовал... Свобода, вот что это было такое. Свобода от всех волнений и переживаний, свобода идти и делать то, что захочешь. Это лишь жалкая тень моего состояния, которую можно передать словами. Инстинкты обострялись в сотни раз - они практически и вели меня, разум лишь показывал конечную цель.
Сначала я боялся, что не могу себя контролировать и наброшусь на кого-то из своих родственников. Но потом понял, что могу. Главное - не чувствовать запаха крови. Один раз ночью, когда я экспериментировал с превращением, это вылетело у меня из головы. В тот день мой брат, с которым я живу в одной комнате, порезал палец. Когда я завершил превращение, запах крови взял меня за нос. Одним прыжком преодолев расстояние до кровати, я склонился над ним. Когда до шеи Пашки оставалось пара сантиметров, во мне проснулся разум. Как можно быстрее я начал обратное превращение. Оно давалось мне с трудом. Волк чувствовал кровь. Волк видел добычу. Волк хотел убивать.
Так я и замер, склонившись над ним и тяжело дыша. Наконец превращение было закончено, и эмоции снова оказались под контролем. И я дал себе Слово. Да именно так, с большой буквы. Я поклялся себе, что не причиню вреда своей семье.
На следующий день я решился на то, о чем подумывал с самого начала - рассказать обо всем своей лучшей подруге, Марине. Мы знаем друг друга с детского сада, в школе учились в одном классе, а сейчас - в одном институте. Она скорее была как сестра. Самое интересное - это то, что мы никогда не думали о каких-либо отношениях (ну, кроме пары раз, когда были сильно пьяными). Почти все девушки ревновали меня к ней, видя, что я доверяю и ценю ее больше, чем их.
Я вышел на улицу, впервые со времени превращения. До этого, ссылаясь на психологическую травму, просто забивал на институт. Букет ароматов ударил в голову. Я закрыл глаза. Вот проходящая женщина оставила шлейф приторно-сладкого аромата. Фанат утренней пробежки принес запах пота. Машины немилосердно коптили, вызывая непроизвольное желание закрыть рукавом нос. Парень, шедший навстречу, дохнул в лицо сигаретным дымом, от чего я сразу закашлялся.
Было много мелких запахов - запах собак, пометивших территорию, запах выпечки из магазина и тому подобных. Я шел по улице, автоматически замечая запахи прохожих. Это было интересное ощущение. Какие-то запахи мне нравились, какие-то - нет. Вот например тот парень, сидящий на лавочке, пахнет как... конкурент, что ли. Неприятно в общем. А вот эта девушка, идущая впереди, очень даже аппетитно. В переносном смысле, конечно! Легкий запах духов только подчеркивал ее собственный аромат. Я заметил что пристроился за ней и просто наслаждаюсь запахом. И так увлекся, что почти прошел мимо нужного дома.
Марина открыла почти сразу.
- О, больной явился! Ты, часом, не бешенный? - с улыбкой спросила она.
- Бешенный, и пришел тебя укусить. Будем дуреть вместе.
Мы улыбнулись друг другу, хотя моя улыбка была чуть натянутой.
- Что-то не так? - сразу уловила мое состояния она
- Да как сказать... У тебя дома никого нет?
- Нет, мама только в пять будет.
Мы зашли в ее комнату. В воздухе витало что-то, не дававшее покоя, но мне сейчас было и так неловко, чтобы обращать внимание на смутные беспокойства. Я решил сразу выложить суть, не ходя вокруг, да около.
- Я стал оборотнем, - произнес я ее спине. Спина на мгновение окаменела. Марина поверила сразу, видимо уловив в моем голосе что-то. Она медленно повернулась и посмотрела мне в глаза. Я не выдержал ее взгляд и отвернулся.
- И как оно? - шокировала она меня вопросом. Я думал, будет недоверие, насмешки, может даже страх. Но не это.
- Да вроде терпимо. Пока на людей не бросаюсь.
Марина подошла ко мне и положила руки на плечи.
- И как это происходит?
- По желанию.
- То есть ты можешь превратиться хоть сейчас? Покажешь?
- Легко! - за что я и ценил Марину, так это за ее авантюризм и неунываемость.
- Только не пугайся! - честно предупредил я. Ставшее уже привычным состояние превращения поглотило меня. И только тут, когда отменить превращение было уже невозможно, я понял, что же так меня тревожило. Запах Марины сразу показался мне слегка странным, но только сейчас мне стало понятно, в чем дело. К ее запаху примешивался запах крови. У нее были месячные. Я стоял, дрожа всем телом и сдерживая себя, чтобы не бросится на нее. Из горла вырвался глухое рычание, отчего Марина отступила на шаг назад. Мне стало на какую-то малую долю легче. Я только начал обратное обращение, чтобы не дай бог не сорваться, как она, видимо справившись со страхом, шагнула ко мне и протянула руку, чтобы погладить. Инстинкт затмил мой разум и я клыками вцепились ей в руку, повалив на пол одним прыжком. Вкус крови во рту, ощущение бьющейся добычи... Это было похоже на эйфорию. Но превращение уже качнулось в обратном направлении. И очень скоро я понял, что лежу, абсолютно голый на Марине, вцепившись зубами ей в правую руку. А она смотрит на меня широко раскрытыми от ужаса и боли глазами. И в следующий миг потеряла сознание.
Я вскочил на ноги, только сейчас осознавая все полноту риска, которому я подверг ее, и что могло бы случиться, если бы вовремя не перекинулся обратно. Первым моим побуждением было убежать отсюда. Но потом взгляд упал на лежащее тело. Натянув штаны, я бросился приводить Марину в чувство. Едва увидев мое, перепачканное в крови лицо, склонившее над ней, она вскрикнула и забилась в моих руках.
- Пусти меня!
Я опешил, и разжал руки. Вырвавшись, она отпрыгнула на противоположный конец комнаты. Я дал ей несколько секунд, чтобы прийти в себя.
- Ты как? - осторожно спросил я.
- Наверное теперь как ты, - слегка охрипшим голосом ответила она, с интересом рассматривая раны от моих клыков. Они были достаточно глубокими, и кровь текла по всей руке, оставляя алые полосы.
- Извини, я не выдержал. От тебя пахло кровью...
- Да у меня месячные.
- Надо перебинтовать...
- Вот ты этим и занимайся. Где аптечка - знаешь.
Я пошел на кухню и открыл стенной шкафчик, где лежал бинт и перекись. Вернувшись, я застал Марину в кресле. Она сидела и хмуро смотрела на следы от зубов. Я присел на корточки и начал обрабатывать рану. Она морщилась, но молчала.
- Когда я стану такой же? - был первый заданный ею вопрос.
- Не знаю. Я стал за пять дней.
Марина судорожно вздохнула.
- Я стану чудовищем...- прошептала она.
- Довольно милым чудовищем, - попробовал отшутиться я.
Марина взглянула на меня, и я сразу сник.
- Прости, - пробормотал я
- Да ничего, мы теперь в одной лодке. Устроим стаю, и у нас будут рождаться серые и остроухие детки.
Я вздохнул с облегчением. Язвит - значит все нормально.
- Ладно, теперь уходи. Мне надо еще кровь убрать, да подумать немножко. Пока все не закончиться, лучше не звони. Я сама тебе позвоню.
Кивнув, я начал одеваться. Потом сходил в ванную и умылся. Вода от крови стала красной. Ее соленый привкус оставался во рту, сколько я его не полоскал.
Выйдя из ванной, я увидел, что Марина стоит напротив, уткнувшись взглядом в пол.
- Макс! - позвала она меня, не поднимая головы.
- Да?
- Дай мне слово, что не бросишь меня, после всего.
- Извини, но моя совесть меня съест за саму мысль подобного.
- Спасибо за это.
Я поднял ее лицо за подбородок. Оно было очень бледное.
- Не дрейфь - прорвемся!
Она слегка улыбнулась.
- Еще раз извини, - я наклонился и поцеловал ее в губы.
- Ничего, вот клыки вырастут, я тебе все припомню, - с напускной угрозой сказала она.
Я открыл дверь.
- Позвони мне если что-то случиться, - сказал я, уже стоя на лестничной площадке.
- Я завою! - крикнула она мне вслед.
Как дошел до дома - не помню. Ввалился на кровать и заснул неспокойным сном. Проснулся я в 8 часов. Вся семья как раз сидела за столом.
- Проснулся, соня! - крикнул Пашка.
- Что ты ночью делал? - с улыбкой спросила мать.
Я промямлил что-то невразумительное, но на это никто не обратил внимания, видимо просто решив, что я не выспался.
Эти вечера я ждал звонка. А еще - тренировался в перекидывании. Я старался запечатлеть тот момент, когда превращение достигало середины - когда я еще мог стоять на ногах, но человеческого во мне оставалось мало. Максимум, которого мне удалось добиться - это пять секунд. После чего происходила обратная трансформация или же конечная.
Перед каждым превращением я старательно принюхивался, и даже затыкал нос ватой, чтобы опять не сорваться от малейшей капли крови. Да и со временем я действовал все более осмысленно, так что при необходимости думаю смог бы справиться с собой.
Марина не позвонила после пятой ночи, чем немало меня взволновала. Я хотел плюнуть на все и на следующий день пойти к ней, но это не потребовалось. На шестой вечер под самым моим окном послышался вой. Одинокий и тоскливый вой. Я выскочил на балкон, увидел две желтых точки внизу и ухмыльнулся.
- Уже иду, - негромко сказал я
Снизу раздалось тихое поскуливание.
- Жди возле подъезда, только не высовывайся.
Желтые глаза мигнули и исчезли.
Я вышел в зал, где отец смотрел телевизор - мать делала тоже самое в спальне.
- Пап, мне надо пойти кое-куда...
- Куда ты на ночь глядя пойдешь? - спросил отец. - Как на гульки, так ходишь, а в институт - так плечо болит?
Кстати, после первого превращения мои раны зажили, и носил повязки я исключительно чтобы не нервировать своих родителей.
- Пап, ну мне надо, - с нажимом сказал я. Отец бросил на меня удивленный взгляд.
- Ну ладно, иди. Ты надолго?
- Может до утра.
- А ночевать где будешь?
- Да у Марины скорее всего.
Я постоянно говорил, что буду там ночевать, если нужно было куда-то свалить на ночь. Впрочем, кто знает, может правда буду.
Я быстро оделся и спустился вниз по лестнице. Никого не было. Только я собирался позвать Марину, как что-то толкнуло меня в спину с такой силой, что я кувырком полетел в ближайший сугроб. Высунув из него голову я увидел очень крупную волчицу, замершую у входа в подъезд. Волчица сидела и с любопытством разглядывала меня, склонив голову набок.
Кое-как выползя из сугроба и немножко отряхнувшись я направился в сторону небольшого парка, который располагался прямо рядом с моим домом. Волчица последовала за мной. Найдя местечко потемнее, я разделся. Привычное чувство тепла охватило меня, когда началось превращение. На миг я почувствовал себя капелькой ртути, так как все мое тело менялось, перетекая из одного состояния в другое. Мгновенная вспышка в глазах - и вот я уже стою на земле четырьмя лапами и настороженно ловлю запахи носом. Слева раздалось ворчание. Я повернул голову к волчице, которая смотрела, как мне показалась, с умилением. Я молниеносно сорвался с места и прежде, чем она смогла среагировать толкнул ее головой. Марина взвизгнула и полетела головой в большой сугроб. Через секунду она выскочила оттуда и начала прыгать вокруг меня, изредка щелкая зубами возле моей шеи, но я всегда был чуть быстрее. А потом был бег. Бег по парку, бег по ночным и пустынным улицам города, в тени домов. Неожиданно из подворотни послышался лай и оттуда выскочило две собаки. За обоими волочились поводки, явно вырвавшиеся из рук хозяев. Это были здоровенные псы, по-моему кавказские овчарки, хотя точно сказать не берусь, кинолог из меня тот еще. Я мордой оттолкнул волчицу за свою спину и, ощерившись, ждал атаки, которая последовала почти мгновенно - намного быстрее, чем можно было бы ожидать от таких здоровяков. Меня спасло только то, что одна из собак запуталась передними лапами в поводке. Первая попыталась схватить меня за горло, и все, что я смог сделать - вывернуться и подставить свое многострадальное плечо. Боль была подобна яркой вспышке. Я извернулся, одним ловким движением опрокинул пса на спину и вцепился ему в горло. Второй тем временем бросился на Марину, но она пока ухитрялась уворачиваться. Хоть она и была меньше меня, но не в пример ловчее. Пес подо мной бил лапами, стараясь выбраться из захвата. Но я лишь крепче сжал челюсти, чувствуя, как под ними ломается трахея и рвутся мышцы. Когда сопротивление немного ослабело, я поудобнее перехватил шею, и сжал челюсти, одновременно слегка повернув голову. Послышался хруст, и собака затихла. Я развернулся и напал сбоку на вторую собаку. От моей атаки он покатился по снегу. Марина метнулась следом и сомкнула челюсти на горле противника. Она просто душила его, приглушенно рыча. Из подворотни послышался женский крик
- Ко мне! Куда же вы побежали? А ну ко мне!
Видимо приближала хозяйка горе-волкодавов. Я толкнул волчицу в бок, и она, правильно поняв, молниеносным движением перегрызла артерию. Мы скрылись за углом в тот момент, когда из подворотни выскочила дама средних лет, и громко запричитала над питомцами.
А мы бежали обратно по направлению к парку. Марина держалась справа, отставая на полкорпуса. Подсознательно я понял, что это правильно и означает признание меня вожаком нашей маленькой стаи. Вскоре мы добежали до места, где я оставил одежду, предусмотрительно положенную в пакет, чтоб не отсырела. Начинать превращение сейчас не хотелось, все-таки не май месяц. Я просто взял пакет в зубы и метнулся к ближайшему дому. В подъезде я завершил перекидывание и быстро оделся. Только сейчас я вспомнил о ране, нанесенной собакой. Рана пульсировала болью. Пока я был в волчьем теле, она почти наполовину успела затянуться. Когда я вышел из подъезда, Марина полностью одетая, сидела на лавочке, беспечно болтая ногами. Видимо она тоже превращалась недалеко.
- Отлично прогулялись, как думаешь? - весело спросила она.
- Да уж, весело. - сказал я и слегка поморщился.
- Достал тебя?
- Да ладно, царапина.
- Куда теперь пойдем?
- Не знаю. Но для начала нам надо умыться.
Я только сейчас заметил едва начавшуюся запекаться кровь в уголке ее рта. Она медленно облизала губы.
- Да, наверное стоит. Пошли ко мне, мама после суточного дежурства отсыпается.
- А батя?
- Да он в рейс уехал, будет через месяц.
- Ну пошли.
Мы медленно побрели по улице. Я шел и не о чем не думал. Потому что если задумываться о будущем, становилось немного жутко. Почему-то воображение рисовало картины толпы людей с вилами и факелами. Мы нарочно старались идти по темным местам, чтобы не шокировать редких встречных прохожих своим видом. Поднявшись на второй этаж, Марина тихонько открыла дверь и заглянула внутрь.
- Пошли
Мы на цыпочках прокрались мимо родительской спальни и зашли в Маринину комнату. Она включила свет Я снял курточку и осторожно снял тонкий свитер. Рана, успевшая подсохнуть вновь раскрылась. Почувствовалось легкое прикосновение.
- Дай посмотрю.
Я повернулся и взглянул на Марину. До того, в темноте, у меня не было времени ее внимательней рассмотреть. Если изменения со мной были относительно неприметными, то с ней они были весьма заметны. Глаза из темных, почти черных, стали светло-желтыми, как и в ее волчьем виде. Да вообще она сохраняла много черт из своего другого облика. Такая же пластичная, гибкая и... опасная.
- Нравлюсь? - с улыбкой спросила она, заметив мой взгляд
- А родители заметили?
- Пока нет, только мама на счет контактных линз спросила. Ей так даже нравиться.
- Ой уведут, не дожить мне до пенсии уведут!
- Ага, щас! Загрызу!
- Какая кровожадная!
- Твоими стараниями!
Она шутливо толкнула меня, ненароком попав прямиком в плече. Я зарычал и подавил желание мгновенно перекинуться.
- Ой, извини! Давай я обработаю.
- Ничего, на мне все заживает как на... волке.
- Все равно. Кажется я знаю, что делать.
Я не успел спросить, что она имела ввиду. Черты ее лица дрогнули, послышался легкий шорох падающей одежды. А передо мной стояла уже знакомая волчица. Она толкнула меня мордой в кресло, потом уперлась в подлокотник лапами и склонилась над раной. Я почувствовал теплые прикосновения языка, зализывающего ранки. Те моментально перестали болеть. А через некоторое время и совсем затянулись. Волчица показала мордой на выключатель. Я понял намек и, выключив свет, отвернулся. Послышался тихий треск, как от разрываемой тонкой ткани, а через несколько секунд свет опять зажегся.
Я повернулся - Марина стояла посреди комнаты в своем легком шелковом халатике. Собрав свою и мою одежду она бросила ее во второе кресло и устроилась на кровати
- Давай сюда, не буду же я кричать.
Я сел рядом с ней, перекинув ее ноги через свои.
- Все конечно весело, но надо думать, как мы будем теперь жить, - сказал я
Марина молчала, глядя в пол.
- Думаю не стоит говорить о том, что мы должны сохранять все в тайне, - продолжил я. - И главное - контролировать себя.
Марина скептически хмыкнула и покосилась на меня. Я смутился, но продолжил.
- И думаю, будет правильнее держаться вместе. Хотя бы первое время, пока мы не узнаем всех своих возможностей до конца.
- Извини, конечно, но Артем и так на меня зверем из-за тебя смотрит. Правда теперь все будет немножко наоборот, - тихонько засмеялась она. - Главное не покусать его со злости!
- И вот на этот счет я тоже хотел бы поговорить. Я не хочу, чтобы из-за нас город заполнили новообращенные оборотни. Если кого-то укусишь... не оставляй. Да и вряд ли сможешь сдержаться. Я, например, сдержался чудом.
Я старался говорить подчеркнуто сухо, чтобы она поняла всю значимость моих слов. Она явно прониклась, хотя это решение далось ей нелегко.
- Главное помни: мы уже не люди. Ты сама сказала, что мы теперь в одной лодке. И надеяться можем только друг на друга. Ладно, я пойду домой.
- Не уходи, - Марина задержала мою руку.
- Только не говори, что тебе страшно, - улыбнулся я.
- Нет, просто с тобой надежней, - ответила она мне на улыбку.
Я разделся и залез под одеяло. Нам не впервой ночевать в одной кровати. Марина грациозно поднялась с кровати и выключила свет. Зашуршал шелковый халатик. Гибкое тело скользнуло под одеяло.
- Спокойной ночи, - шепнула она мне на ухо.
Я легонько сжал ее руку на моем плече и закрыл глаза. И почти сразу провалился в глубокий сон без сновидений.
Глава 2
Пашка находился как раз в том возрасте, который обычно именуют "проблемным" или "переходным". Благодаря своей непомерной наглости он смог встать в число лидеров группы парней его возраста. Характер его был довольно задиристым, у нас с ним происходили постоянные конфликты, в основном из-за мелочей. Частенько только подзатыльник помогал утихомирить моего разбушевавшегося братца. И чем дальше, тем становилось хуже. Впрочем, я в его возрасте был точно таким же.
Брат, которого я чуть не укусил из-за его пореза на пальце, даже не подозревал что я поменялся. Впрочем, дай бог, и не узнает никогда. И я не ожидал от него того, что вскоре произошло. Расскажу по порядку.
Прошло уже три месяца с тех пор, как волк укусил меня. Наступил апрель. На юге Украины, где я живу, это уже теплая весна. За это время произошло довольно много событий. Марина рассталась со своим парнем, Артемом. Это произошло после того, как в постели она чуть не потеряла над собой контроль в пылу страсти. Больше так рисковать ей не хотелось. Она помнила наш уговор, а Артем ей все же нравился. Я совершенствовался в трансформации и научился задерживать ее в любой стадии.
Часто мы ездили в небольшой лесок неподалеку от города, чтобы побегать всласть. Помню, навели же мы шороху после того, как попались на глаз двум непонятно откуда взявшимся туристам. Ну вот что они забыли в середине февраля посреди леса? Через неделю все газеты запестрели заголовками: "Волки наступают!". Городской голова выступил, клятвенно пообещав изловить всех волков на сто километров от города чуть ли не собственными руками. После этого организовали несколько облав, прочесав весь лесок, подстрелили пару бродячих собак, и на этом и закончили.
Один раз мы даже повстречались с настоящей волчьей стаей. Правда серые, видимо почуяв, что мы не те, кем кажемся, предпочли не приближаться . Это они правильно - силы наши пребывали с каждым днем. Теперь даже Марина без особых проблем могла порвать эту пятерку. Кстати ей эти фокусы с половиной оборота не удавались - она превращалась слишком быстро для того, чтобы успеть задержаться.
Так вот однажды Пашка пришел домой какой-то смурной. Не иначе опять подрался - подумал тогда я, не обратив на него никакого внимания. Да и слабый запах крови, исходящий от него подтверждал это - наверное нос расквасили. Кстати, теперь я вполне мог терпеть запах крови, не приходя в неконтролируемое состояние.
- Что, мелкий, опять подрался? - спросил я не оборачиваясь
- Отвали! - буркнул он, и направился в ванную.
Точно подрался, а сейчас пошел смывать следы, которые еще можно было смыть до прихода матери.
Я опять уткнулся в телевизор. Дрался Пашка часто, поэтому еще одна вывеска ему не повредит. Ночью он стонал и ворочался с боку на бок. Тогда я не обратил на это внимания.
На следующий день после института (который, в последнее время, посещался мной довольно редко) я сразу пошел в парк. На условленном месте ждала Марина. В виде волчицы она возлежала (иначе эту позу и не назовешь) на скамейке. Это у нас называлось "прогулка с собачкой". Я достал из сумки кожаный черный ошейник с здоровыми шипами наружу. К ошейнику крепилась цепочка, на которой можно было смело ставить на якорную стоянку средних размеров судно. Выбирала, естественно, Марина. Впрочем она сама и придумала это. Началось с того, что нам надоело гулять только по ночам. Днем два волка неизбежно привлекли бы внимание. Поэтому мы поочередно "выгуливали" друг друга. В конце концов это было просто весело.
Я погладил волчицу. Она лизнула мне руку, и вытянула шею, чтобы было удобнее застегивать ошейник. Первое время он меня очень раздражал, но позже я привык.
После того, как я подцепил цепочку мы прогулочным шагом пошли по аллее. Волчица шагала грациозно, высоко подняв голову. Дефилировала. Я усмехнулся. Сейчас она напоминала мне не грозу лесов, а пуделиху на собачьей выставке. Услышав мое фырканье она повернулась и укоризненно взглянула на меня. После этого волчица рванула вперед с такой силой, что цепь ободрала мне ладони.
- Зараза! - крикнул я вслед.
В ответном тявке было все, что обо мне думали. Я усмехнулся и медленно побрел по пустой аллее, наблюдая за мелькающим между деревьев силуэтом. Неожиданно Марина пропала из поля зрения. Я прошел еще несколько шагов, после чего резко отпрыгнул в сторону. Мимо пронесся смазанный силуэт.
- Опять за свое? - задал я риторический вопрос. Этот трюк Марина проделывала неоднократно. Правда я почти всегда уворачивался - не очень-то приятно биться носом об асфальт. У Марины всегда было немного странное чувство юмора. А теперь в волчьем обличье она просто дурела, из-за чего мне становилось за нее страшно. Сразу вспомнился случай, о котором мы договорились не вспоминать (как ни противоречиво это звучит).
Это случилось месяц назад. Была обычная ночь, когда мы бегали по городу просто так, без всякой цели. Март только начинался, до теплых дней еще далеко, а ночью зима еще даже не думала уступать. Холодный воздух не мог пробраться сквозь густую шерсть, но жаркое дыхание каждый раз оставалось в воздухе облаком пара. Я увлекся бегом и сильно обогнал Марину, когда из входа во двор, мимо которого мы только что пробежали, послышался крик. Мы резко затормозили и развернулись. Крик резко замер, как будто кричавшей (судя по голосу это была девушка) заткнули рот. Марина рванула туда и мне ничего не оставалось, кроме как побежать за ней. Как я уже говорил, в волчьем виде она была немного неадекватна.
Чуткие уши уловили звуки борьбы в дальнем, самом темном участке двора. Марина уже перемахнула половину двора, несясь огромными прыжками. Тут одна мысль заставила меня на секунду окаменеть. Я представил, что разгоряченная волчица будет сейчас делать. Приложив все силы я рванул следом. Мое тело превратилось в смазанный силуэт, прыжки заставили бы кенгуру удавиться от зависти. Я еле успел. Посреди небольшого садика, располагавшегося во дворе, в тени деревьев происходила возня. Парень с габаритами шкафа повалил на землю хрупкую девушку. Одной рукой он закрывал ей рот, а другой пытался стянуть брюки. Марина безмолвно взвилась в воздух, целясь точно в горло насильнику. Я прыгнул следом с усилием, от которого свело мышцы. Мы столкнулись в воздухе и от моего толчка она пролетела мимо цели. Зато я врезался в парня на огромной скорости. Мы вместе полетели в сторону. Я мягко приземлился на четыре лапы, немного проскользив по земле. А горе-насильник ударился головой об дерево, отчего оно издало глухой звук и ощутимо качнулось. Парень не двигался. До меня донесся запах крови, но я мгновенно взял себя в... лапы. Крутнувшись, я увидел как Марина, оправившаяся от падения, готовится к новому прыжку. Я встал между ней и парнем. Она была слишком возбуждена, так как ненавидела насильников. А теперь от запаха крови здравый смысл окончательно ее оставил. Я слегка приподнял верхнюю губу и предупреждающе зарычал. Марина поймала мой взгляд и зарычала в ответ, но скорее выпуская гнев, чем готовясь напасть. Тут по ушам резанул женский крик. Девушка сидела и с ужасом смотрела на нас. Я посмотрел ей в глаза. Не знаю, что она в них увидела, но крик прекратился. Девушка глянула сначала на меня, потом на Марину, застывшую подобно статуе. Я бросил взгляд на волчицу и направился к выходу из двора. Следом донеслись почти неслышимая ее поступь. На всем протяжении обратного пути я ни разу не оборачивался, чувствуя спиной виноватый взгляд. Когда мы достигли нашего любимого парка, где оставили одежду и встав спиной друг к другу перекинулись, небо уже начало сереть. Я оделся, застегнул куртку и обернулся. Марина, полностью одетая, стояла ко мне спиной.
- Извини, такого больше не повториться, - сказала она, прежде, чем я успел сказать хоть слово.
- В следующий раз думай головой, - сказал я ей, не собираясь долго вычитывать нотации. Она сама знала как мы сегодня рисковали.
- Просто... так все завертелась... а потом еще кровь... - шепотом сказала Марина.
- Забудь. И я забуду.
Она повернулась и чмокнула меня в щеку.
Я шел задумавшись, чем волчица нагло и воспользовалась. Подкравшись сзади она толкнула меня в спину, отчего я чуть не потерял равновесие.
Мы еще долго гуляли по пустынным аллеям. Когда вечерняя прохлада дала о себе знать, мы направились к ее дому. Мать Марины - врач на "скорой" - еще была на дежурстве, поэтому я достал из почтового ящика ключ и открыл дверь. Я не боялся, что мама вернется раньше и увидит меня с большой волчицей на поводке. Марина все-таки не удержалась и рассказала обо всем матери. Ну, то есть почти все. Про мое участие она не распространялась, просто сказав, что я знаю. Причем рассказала она это все настолько ловко, что обошлось всего лишь половиной баночки валерьянки.
Я отцепил поводок и волчица скользнула в свою комнату. К тому времени, как я разделся, она уже накинула халатик и пошла в душ. Я зашел в зал и включил телевизор. Шли местные новости.
- ...ли убиты. Тела нашли в лесопосадке возле поля, в сильно обглоданном состоянии. Эксперты заявляют, что это были бродячие собаки. Еще раз напоминаем - без необходимости не выпускайте детей на улицы, и меньше гуляйте в позднее время - все известные нападения собак были совершены в сумерках или ночью. Местное общество рыболовов и охотников, по просьбе городского головы начнет отстрел бродячих собак. И теперь про погоду...
Я выключил телевизор. За последнее время это уже третье нападение бродячих собак на людей. Но это немыслимо - стая такого размера, чтобы решиться напасть на человека не могла оставаться незамеченной. А бешеные псы кусают всех подряд, да и убивают они редко. Было над чем подумать. Да и поосторожнее надо быть. То, что оборотней можно убить и из охотничьего ружья я уже усвоил. Кстати, тайна вокруг моего превращения в оборотня все больше меня завораживала. Что делал оборотень в волчьей стае, хотя он должен был бы почуять облаву и перекинуться в человека. А там можно и под дурочка скосить - мол кто-то зло пошутил, бросив голым, в лесу. Да и сила его никак не могла сравниться с моей теперешней силой. Если он был бы наполовину так же силен, как я, он просто порвал бы меня в кровавый фарш. Может конечно это из-за того, что я его ранил, но кто знает? В общем загадок было много.
Я сидел, думая о своем, пока Марина не вышла из душа. От ее распаренного тела пахло тем резковато-манящим ароматом, который я ни с чем не перепутаю. Я втянул носом воздух, вновь наслаждаясь этим ароматом.
- Завтрашняя ночная прогулка отменяется, - с сожалением сказал я ей.
- Почему? - удивлено вскинула брови она.
- Да опять собаки на кого-то напали, теперь будут отстрел проводить.
- Шавки, - она презрительно поморщилась. Моя нелюбовь к собакам, после превращения передалась и ей. - Так может сами того... обезвредим?
Я ненадолго задумался.
- Нет, лучше не тратить на это сил. Вдруг какая бешеная будет? Представляешь себе бешеного оборотня?
- Глядя на тебя - легко!
- На себя глянь! Кто Артему чуть.... кхм, кое-что не откусил?
- Ах ты зараза!
Марина взяла диванную подушку и прицельно кинула ее мне в голову.
- Вот о чем и речь, - флегматично прокомментировал ее поступок. - Ладно, засиделся я что-то. Позвоню, как что-то придумаю. И я тебя прошу - не ходи гулять сама!
Попрощавшись с Мариной я пошел домой. Что-то не давало мне покоя. Какое-то предчувствие. И из головы не шел тот сюжет про растерзанных людей.
Дома я застал небольшой скандал. Пашку укусила за ногу какая-то собака, а мать на повышенных тонах интересовалась подробностями.
- Ну с чего собаке тебя кусать? Она бродячая была?
- Нет, в ошейнике и на поводке. Просто на мяч бросилась! - раздраженно ответил мой братец.
- Вы ее что, дразнили? - продолжала допрос мама. Довольно правильный вопрос надо сказать - зная Пашкин характер я бы не исключал такой возможности.
- Да нет, я же говорю, она мяч увидела и прыгнула на него. А я его в руки взял. Ну она меня и тяпнула!
- Зачем ты его на руки взял? А вдруг вцепилась бы?
Да, к слову, Пашка год назад был чуть ли не силком загнан в музыкальную школу на класс фортепиано. Поэтому, когда он проходил со сбитыми руками, или иными травмами, за этим неизменно следовала хорошая взбучка. Скандал накалялся и я благоразумно не стал вмешиваться. Проскользнув в зал я присел на диван рядом с отцом.
- Слышал, сегодня про собак бродячих по телику показывали? - спросил я.
- Да, завтра рано утром пойдем отстреливать. Говорят у них лежка на старых складах, оттуда и начнем.
- Мне можно?
- Тебе в институт рано, - напомнил мне отец. - И так в последнее время туда не ходишь.
Я печально и притворно вздохнул.
- Уговорили. Завтра пойду крошить зубы о гранит науки...
- Не трынди.
- Ладно, пойду я спать. Набегался чего-то за сегодня.
- Спокойной ночи!
- Спокойной.
Следующие три-четыре дня были мучительными и длинными. Мы с Мариной решили не рисковать, и не гулять, пока буча не уляжется. Было нестерпимо скучно, хотелось прямо-таки завыть со скуки. Причем желательно посреди парка и после хорошей пробежки.
На четвертый день отец сообщил хорошую новость - стаю нашли и отстреляли. Насчитали двадцать собак, еще около пяти успело убежать.
Я действительно обрадовался, и позвонил Марине, чтобы на следующий день договориться о прогулке под луной. Та оказалась обрадована даже больше меня - она очень любила наши прогулки. Этой ночью я уйти не смог, так как у нас были гости, и уходить без веских причин было бы не очень вежливо.
На следующий день я пришел в парк чуть раньше нужного времени. Было еще довольно светло (ну для меня, понятное дело). Марина пока не появилась, так что я лег на прошлогоднюю траву и положил голову на лапы. Легкий шорох заставил меня обернуться. Но это была всего лишь мышь, выползшая поискать что-нибудь съестного. Я приподнялся на лапах и начал медленно и осторожно подкрадываться к ней. До источника шума оставалось метра два. Я даже заметил маленький серый комочек. Тело сжалось, как пружина, приготовившись к прыжку. Но тут из-за дерева вышла волчица. Мышь заметила ее, и, испуганно пискнув, скрылась в норе. Я огорченно вздохнул. Марина ткнула своим носом в мой - это у нас своего рода приветствие. Ну не обнюхивать же друг друга, в конце-концов! И мы понеслись по городу - две бесшумных и смертельно опасных серых призрака.
Вернувшись домой под утро и едва упав на подушку, я заснул мертвым сном.
На следующий день я спал до обеда (была суббота). Проснулся я от попадания подушкой по голове.
- Вставай, соня! - закричал мне на ухо Пашка. - Нам мама сказала поубирать до ее прихода.
- Ну так убирай! - раздраженно ответив, я натянул одеяло под самый нос.
Тут я почувствовал, как одеяло рывком стянули с меня. Это было слишком. Я открыл глаза, но Пашки в комнате уже не было. Что поделаешь - прошлось вставать. Позевывая я зашел в зал. Пашка сидел и смотрел телик.
- Иди, убирай, - сказал я.
- Я пыль протру и пол помою.
- Блин, иди хоть вещи свои убери!
- А ты свою пыль вытри!
И вот так каждый раз - стоит родителям на секунду отвернуться - мы уже грыземся.
- Не буду я ничего убирать! - сказал мелкий и уставился в телевизор.
- Будешь, - с неожиданной злостью прошипел я и схватив за руку стащил с диван. Напоследок я придал дополнительное ускорение пинком под зад, и отправил мелкого в нашу комнату. Он что-то прорычал в ответ, но я его не слушал. Когда уборка была закончена, я поймал на себе злобный взгляд Пашки, и регулярно ловил их весь день.
Вечером он поинтересовался с самым невинным видом:
- Ты сегодня гулять идешь?
- Ну иду, а что?
- Да так, просто спрашиваю.
Я не обратил на его слова никакого внимания.
Вечером я, как обычно, оделся и направился к Марине. Но стоило только мне зайти в проход между домами (не освещенный, естественно), как сзади раздалось рычание, усиленное эхом. Я повернулся, но в темноте увидел лишь четырехлапый силуэт с горящими желтыми глазами. Спереди тоже послышалось рычание, и еще две тени преградили мне дорогу. Самое интересное, что от них не пахло псиной - этот запах я ненавидел. Чем угодно, но только не псиной.
Тут до меня дошло. Оборотни. Нашли-таки меня. Внутренне сжавшись и готовясь перекинуться в любой момент я, внешне безразлично, сказал:
- По какому вопросу, уважаемые?
Тени замерли, как мне показалось, в недоумении. Лишь одна из них бросилась на меня громко рыча. Она преодолела расстояние, разделяющее нас за секунду. Но мне этого хватило, чтобы провести частичное превращение - на полное просто не было времени. Да и стоять потом голым посреди подворотни не хотелось. Зверь прыгнул, целясь лапами мне в грудь. Но я без проблем перехватил его одной рукой (или лапой? тогда это уже было очень сложно определить), и, используя инерцию удара шваркнул об стену. Остальные пришли в движение, но с ними проблем не возникло. Одного я отбросил так же, как и первого, а второго схватил за горло и держал, пока тот почти не перестал дергаться. Потом я швырнул его остальным двум. И только сейчас заметил - оборотни были меньше даже Марины, не говоря уже обо мне. Троица прижалась спинами к стене и зарычала, вздыбив шерсть. Они были похожи на стайку чихуахуа, к которым подходит большой и голодный ротвейлер. Я медленно приближался к ним. Наверное мой вид внушал им страх - оно и понятно. Нечасто увидишь такое существо - получеловек, полуволк. Вместо рук - когтистые лапы, вместо головы - карикатурное подобие на волчью. Лицо превратилось в немного вытянутую и страшную морду. Зубы превратились в клыки. Жаль, что в таком состоянии я лишался большой части сил. Впрочем, на таких щенков хватит и этого. Я обвел их взглядом горящих злобой глаз.
- Вперед. Живо. Попробуете убежать - порву на месте, - глухо прорычал я. А вы попробуйте поговорить с клыками во рту!
Те послушно засеменили впереди. Я повернул превращение вспять и поправил одежду.
- На стройку! - скомандовал я.
Зайдя на заброшенную лет десять назад стройку какого-то дома я велел им:
- Перекидывайтесь.
Послышался треск, и через несколько секунд передо мной стояли три обнаженных подростка. Я не поверил своим глазам.
- Пашка?! - моему удивлению не было границ. Мой брат стоял с угрюмым лицом и смотрел в сторону. С ним я узнал его лучших дружков - Колю и Диму. Те тоже старались не смотреть на меня. Я пребывал в состоянии глубокого шока. Теперь понятно, какая собака его укусила. Ну да - это было шесть дней назад, а вчера - первое превращение. Я был слишком уставшим, когда вернулся, чтобы обратить внимание на Пашку.
- Бегите, одевайтесь. Через пятнадцать минут жду на этом месте. Если не явитесь - кого-то сегодня растерзают волки.
Парни хмуро кивнули, и перекинулись. Я дождался, пока они не скроются во дворах. После этого я вытащил телефон и набрал Марину. Оставалось надеяться, что она еще не превратилась. Где-то на пятом гудке она взяла трубку.
- Ты где? - спросил я.
- На нашем месте. Это ты где? - раздраженно ответила она. Видимо я заставил ее перекидываться обратно, чтобы ответить.