Аннотация: Вспыхнувшее в молодости чувство оставляет след на всю подаренную нам жизнь.
Антоше
Вечерним поездом в плацкартном вагоне возвращался с последней производственной практики без пяти минут инженер, а пока еще студент-политехник. Все складывалось пока без проблем, и ним овладело беспечно-лирическое настроение, какое могут позволить себе только учащиеся дневной формы обучения.
Его единственная спутница, пожилая женщина, забившись в угол, торопливо поужинала и напряженно ожидала возможности отправиться на покой. Он погулял, пока она улеглась, и теперь сидел на нижней полке, беззаботно покачивал ногой и прокручивал в памяти подробности своего близкого знакомства с огненным металлургическим производством. Его привлекала огненная стихия, внутренняя напряженность, масштабность и постоянно витающая опасность этого рода человеческой деятельности. И не смущали неблагоприятная экология, запыленность, загазованность и даже смерть на рабочем месте, свидетелем которой он оказался в прокатном цехе. Он чувствовал властное веление судьбы и готов был отказаться от лестного предложения на общественную работу в столице. Будущее ему виделось в какой-то мере уже предопределенным. Его тягу к стихиям, очевидно, можно было объяснить тем, что по рождению он был Овен. Но в его время люди больше полагались на свои внутренние побуждения и интуицию, и относились с большим предубеждением к изысканиям астрологов. Как многие люди его поколения он слушал свое сердце и подчинялся его велениям.
Его вольные мысли прервал скрежет тормозов и приглушенная возня в тамбуре. Вскоре в проходе с сумкой на плече появилась обладательница сверкающих обаянием серо-голубых глаз и непринужденно спросила:
- Здесь свободно?
Он перестал качать ногой и, придав своему голосу значительность, ответил:
- Да, если у Вас имеются соответствующие проездные документы.
- Имеются.
- Тогда садитесь напротив. Я держу Вам место от самого Запорожья.
- Я даже не знаю, как Вас благодарить!
- Если позволите, я заброшу ваш багаж наверх. Благодарить не надо, это входит в мои обязанности.
- Если можно, поставьте мою сумку так, чтобы я ее видела.
- Ага, оскорбление недоверием. Этим страдают многие женщины.
- Прошу прощения, но я хотела бы быть уверенной в своем ближайшем будущем.
- Я готов стоять до утра на страже вашего будущего, если Вы ответите мне взаимностью.
- Слушай, тебя, видно, не переговорить!
- Факт нелицеприятный и на столько же очевидный.
Они дружно посмеялись, и дальнейшее путешествие продолжали как два близких, давно знакомых товарища. Их роднила молодость, общность интересов и могучий магнетизм природы.
Он сбегал к проводнице, растормошил ее и уговорил нагреть чаю в связи с чрезвычайными обстоятельствами. Затем торжественно появился с двумя стаканами в блестящих подстаканниках, пачкой печения "Привет" и двойным сахаром в фирменной обертке.
- Наш ресторан приносит извинения, но после полуночи он может предложить только чай в прикуску.
Они с удовольствием пьют чай, хрустят печением и через кромки стаканов ловят веселые взгляды друг друга.
- Да, я хочу задать тебе вопрос. Как говорят в Одессе, зачем ты едешь? За знаниями или за счастьем?
- За каким там счастьем? - печально говорит она. - Еду сдавать сессию в педагогический. Я учусь заочно на филологическом факультете.
- Ага, а в Одессе ты когда-нибудь бывала? Нет. Ну, тогда считай, что ты еще нигде не бывала и ничего путного не слышала. Приезжай в Одессу, и я тебя сразу поведу на Привоз. Там ты пройдешь такой курс филологии, что твои преподаватели попадают прямо на экзаменах от колик в животе.
- Да, я хотела бы побывать в Одессе, - тихо говорит она. - Но у меня очень болеет мама, и я не могу ее надолго оставить. Кстати, папа у меня был инженером, как и ты.
Они замолкают, какое-то время каждый думает о чем-то своем. Затем они возобновляют диалог, и говорят, говорят, как бы торопясь напиться из чистого источника в преддверии скорого расставания.
- Ты, наверное, постоянно ходишь в Оперный театр?
- Бываю, но предпочитаю оперетту.
- Ой, я тоже очень люблю оперетту! Небось, часто видишь Водяного?
- Да, каждую субботу. На базаре.
- Вот, видишь, как тебе везет! А на нашей периферии главное увлечение - это кино. Вспомни, как еще недавно люди душою жили на героических фильмах и поэмах любви. А теперь повалили на зарубежную мелодраму. Тебе понравились картины с участием Лолиты Торрес?
- А, эта "сердцу больно". Ребрам моим было больно в очереди за билетами. Сюжеты конечно простенькие. Но сама Лолита, ее грудной голос и задор - это конечно класс! Должен тебе сказать, что мы живем в век кино. Заметила, в заголовках американских фильмов - студия "XX век - Фокс"? Но ничто не вечно. Похоже, что кинематограф уже обречен - его слопает телевидение. Вот когда восторжествует обыватель с газетой на диване! Напрягаться ему придется только для того, чтобы хлопать ресницами.
- Я представляю, как плохо будет студентам. Вы ведь сейчас только то и знаете, что убегать с лекций, чтобы посидеть в кино.
- Почему же? Можно погулять с интересной девушкой по Приморскому бульвару. Это как-то даже более романтично выглядит. И одновременно мозги проветриваются. Но хочу тебе сообщить, что самое веселое время у студента - это уборка урожая и военная подготовка.
-Уборка урожая - это мне понятно, но что может быть смешного на военных занятиях?
-Сейчас я тебе изложу небольшой и не секретный эпизод. В начале лета мы проходили офицерскую стажировку в действующих в Молдавии частях. Скажем так: в N-ском мотомеханизированном полку на окраине Кишинева. Обстановка была очень напряженная. С одной стороны баловался наш друг Чаушеску, с другой разгоралась большая война на Среднем Востоке. Наша страна демонстрировала свою мощь и проводила полномасштабные учения своих войск. В этой обстановке руководители нашей стажировки и командиры подразделений, к которым мы попали на выучку, решили продемонстрировать за короткое время практики все тяготы воинской службы.
Одели нас в бывшую в употреблении солдатскую форму. Кому что досталось: кому длинная, кому короткая шинель, а кому гимнастерка ниже колен.
Теперь представь себе такую картину. Отрабатываем мы ночную операцию по разведке и захвату населенного пункта взводом средних танков. Утюжим целую ночь степные дороги, ямы и овраги, и в качестве командиров по рации координируем действия смежных подразделений. На рассвете выстраиваем свои три грозные машины вдоль проселочной дороги, наш бравый майор выводит подразделение на построение и с пристрастием начинает разбор выполнения боевого задания. В низину, где мы расположились, опускается предрассветный туман, тянет прохладой, а вся наша компания в разнокалиберных шинелях и нахлобученных на уши пилотках напоминает стадо приведений, пританцовывающих на дороге. Через полчаса разбора мы начинаем терять способность что-нибудь понимать в саркастически окрашенном докладе майора. И в это самое время из-за бугра появляется пароконная телега, на которой пожилой молдаванин с женой везет, с утра пораньше, на базар продавать помидоры. Сохранивший в памяти картины прошлой войны, он с тревогой и изумлением на лице останавливает лошадей и о чем-то переговаривается с женщиной. По всему видно, что картина с грозной современной бронетехникой и толпой обшарпанных приведений никак не укладывается в его сознании. Немую сцену разрешает своим комментарием наш майор, который знал наизусть абсолютно все русские матерные выражения. Лицо молдаванина озарил свет постижения истины, он облегченно вздохнул и тронул своих лошадей.
За все время рассказа девушка не сводила своих лучистых смеющихся глаз с лица студента и в конце, звонко рассмеявшись, заметила:
- Я поняла, что защита у нас надежная. С юмором.
Польщенный студент собирался поведать еще более смешную историю, как он сдавал зачет по поражению цели из танковой пушки, но в это время по вагону раздался клич:
- Прибываем на станцию Луганск, приготовьтесь к выходу!
- Ой, мне надо торопиться, чтобы успеть на последний автобус в город.
Как пораженный громом и молнией он в смятении достает ее сумку и тихо говорит:
- А я собирался рассказать тебе еще много смешных историй.
- А я собиралась еще долго тебя слушать.
Они торопливо протискиваются по вагонному проходу, и он с болью сердечной смотрит на веселые кудряшки на ее затылке. Она молча берет свою сумку, подает ему руку и с сожалением в голосе произносит:
- Прощай, веселый спутник! Кстати, как тебя зовут?
- Мама называет меня Вадик.
- А меня все называют Мариной.
- Будь счастлива, Марина, пусть бог даст тебе глубокие знания!
Она бежит вдоль поезда и скрывается в ближайшем переходе.
- Вам хорошо говорить, а я, может быть, потерял кошелек, полный бриллиантов.
- Ладно, ладно. Становись ближе. Видишь? Вон шагает по перрону твой кошелек с брильянтами.
Поезд отправляется, и он с грустью провожает глазами эту станцию Луганск и удаляющуюся одинокую фигурку на перроне.
- Постой тут и охладись немного, - говорит проводница и захлопывает дверь.
Он прислоняется лбом к холодному стеклу и сокрушенно думает: и почему я такой не удачливый? Погодя он заходит в вагон и, разминаясь в узком проходе с проводницей, спрашивает:
- Тетя, вы мне не посоветуете, как красиво броситься под поезд, в котором ты уже едешь?
- Проходи, курский соловей, всю ночь прощебетал. Ложись, немного поспи. Дорога дальняя.
Он проходит к своей полке, берет спальные принадлежности и, расстилая, со злостью в голосе напевает: