Аннотация: Печальная любовная история. Драма юной доверчивой души.
Любовь и коварство
Новелла
Оскорбленное чувство не знает забвенья.
Стояло жаркое лето. Южное солнце нещадно палило с высоты небес и, отражаясь от водной поверхности реки и окон домов на пригорке, слепило глаза и вызывало игру света и тени на всем пространстве, которое мог охватить взор.
На склоне холма, сколько хватал глаз, тянулись ряды аккуратных беленых крытых камышом и черепицей домов. От них вниз к реке спускались к реке зеленые ковры садов и огородов. От самой реки на этих огородах можно было различить огромные сверкающие как солнце тыквы, которые здесь называют кабаками. Опоясывающая подножие холма болотистая речка уходит влево в плавни с бесконечными зарослями камыша и осоки и вправо, коснувшись городской черты, широким разливом течет по равнине в реку Южный Буг.
В камышовых зарослях буйствовала жизнь. Плескалась рыба. С шумом выясняли отношения пернатые. Потрясающие слух концерты по вечерам давали лягушки. Пробравшийся через заросли камыша к водному зеркалу рыбак мог увидеть на склонившихся к воде лозах свернувшуюся в калач и греющуюся на солнце огромную змею. И получить при этом свою порцию адреналина. В горячем и влажном воздухе носились проворные кулики и вальдшнепы, а небольшие стайки диких уток неторопливо искали удобное место приземления. С этой дикой природой хорошо уживались отряды домашних гусей, уток, а также кабанчики и другая цивилизованная живность.
А наверху протекала жизнь людей с ее проблемами, радостями и огорчениями. Описанный жилой район был предместьем большого районного центра и назывался Болгаркой, очевидно, по имени людей, первыми облюбовавшими это место для жизни. Со временем здесь заселились украинцы, русские и в большом количестве молдаване. Объединенные трудом и общими заботами люди образовали дружную и миролюбивую общину. Они стали основными поставщиками на городской рынок добротных даров природы. На столько качественных и дешевых, что на местном рынке стали отовариваться даже состоятельные люди из далекой Одессы.
В одном из опрятных и ухоженных белых домиков предместья жила со своей мамой статная чернобровая красивая и богатая душой девушка Настя. Одним словом, украинская красуня. Отец ее не вернулся с фронта, и мать посвятила ей всю свою жизнь, заботы и радости. Работала она в городе на плодоовощном комбинате технологом по засолке овощей. И вместе с дочерью вела домашнее подсобное хозяйство.
Дочь радовала мать своим добрым характером, острым умом, трудолюбием в доме и в школе. С умилением наблюдая, как все спорится в ее руках, или, слушая, как она поет своим грудным контр альтом задушевные песни, мать все больше находила в ней черты ее любимого мужа. Девушка успешно окончила школу и, не желая оставлять мать, поступила в местный техникум садоводства и виноградарства, в народе - виноградный техникум. В старших классах и во время учебы в техникуме на нее обращали внимание многие молодые люди, но, очевидно, чувствуя ее независимый характер и смелость в суждениях, не решались на серьезные отношения. В свою очередь, ее душа ожидала своего часа.
Занимаясь на последнем курсе техникума, она с особой близостью подружилась с сокурсницей Наташей, которая жила с родителями поблизости с техникумом. Они часто забегали домой перекусить, вместе готовили задания, а иногда прогуливали занятия, которые не считали нужным посещать.
Так постепенно Настя стала своим человеком в семье подруги. К ней с особой симпатией относился достаточно пожилой, но молодой сердцем отец. Он постоянно подшучивал над ней или, лукаво улыбаясь, предлагал ей спеть дуэтом под гитару. Хозяйка дома всячески опекала девушек и изощрялась в искусстве кулинарии. Настя все больше проникалась любовью и уважением к этим добрым людям.
Поначалу девчонок подчеркнуто игнорировал старший брат Натальи Валерий. Ему было уже двадцать лет. Окончив восемь классов, он бросил учебу, и пошел на завод работать токарем. Это был крепко сложенный светловолосый парень, весьма уверенный в себе и унаследовавший от своих польских предков налет спеси и высокомерия на фоне неотразимого обаяния. Ему хорошо удавалась роль скептика и нигилиста. У него уже был большой опыт общения с женщинами. К моменту появления в их доме новой привлекательной особы он был увлечен сложной игрой сразу с двумя девушками, которым он назначал встречи поочередно. Вступив во взрослую пору жизни, он не замечал, как взрослеет и хорошеет его сестра, и по привычке относился к ней и ее подружкам со снисходительным превосходством.
Но однажды вдруг обнаружил, что в своем доме он ходит мимо необыкновенно привлекательного сокровища. Он стал поглядывать в сторону Насти, провоцировать общение, задирать ее легкими шутливыми перепалками. Игриво он называл ее Стасей. Потом понижал голос и ворковал: очнись, Ана-стасия! Она, в свою очередь, почувствовала мужское внимание к себе и, глядя в его голубовато серые бездонные и обманные очи, испытывала волнение и замирание сердца. Очень скоро это волнение будет сотрясать все ее еще не тронутое страстями невинное существо. И Валера прочувствует эту ответную реакцию. Он даст отставку своим прежним пассиям, будет рано возвращаться с работы и симулировать занятость какими то своими важными делами. Когда она будет собираться уходить, он как бы невзначай будет предлагать:
- Настя, нам по пути. Подожди, я доведу тебя до стадиона.
Пройдет немного времени, и они уже станут договариваться о встречах на нейтральной территории.
Они бродили по городу, сидели у фонтана в парке железнодорожников, иногда забредали в летний кинотеатр. Быстро пришли к консенсусу: он не любит танцевать, ее раздражает сутолока городской танцплощадки и громкая металлическая музыка. Если быть откровенным до конца, ее страшила людская молва. Но об этом вслух не говорилось. Он был не расположен также к прогулкам под руку. Поэтому они чаще всего двигались свободно, иногда она живописно придерживалась за край рукава его куртки.
Их прибежищем стали темные аллеи.
Она со дня на день откладывала серьезный разговор с матерью, опасаясь за ее больное сердце. Хотя за многие годы взаимного доверия они обходились без лишних слов. Все было ясно и так. Материнское сердце чуяло перемены в жизни дочери. И она терпеливо ожидала, когда настанет час откровения.
Поздними вечерами влюбленные расставались у моста через речку. Настя была категорична:
- Пока, до завтра. Тут я добегу уже сама. У меня тут все знакомые собаки. А все болгарские бандиты - мои друзья.
За время долгих прогулок общие темы разговоров быстро исчерпались. Но как все влюбленные они вели разговор глазами. Часто он допускал вольные шутки и скабрезности. Тогда она брала его за локоток и укоризненно смотрела в его смешливые бездонные глаза.
Стремительно летели дни за днями. Судьба готовила первые в жизни решительные перемены. Близилась защита диплома. Распределение на работу и, возможно, новое место жительства. Терзала душу предстоящая разлука. Ей хотелось без конца говорить на эту тему. Душа жаждала участия и сопереживания.
-Ты знаешь, Валера, говорят, что в канцелярии уже есть план распределения. И даже известно, что десять специалистов запросила Грузия.
Он беззаботно смеялся.
- Не переживай, Стася! Дальше виноградника не пошлют. А Грузия - это тоже классно, ребята там боевые, своего не упустят, особенно, если девчата с Украины.
- Вам, мужикам, хорошо говорить. А тут не знаешь, где тебя беда подстерегает? Ты же знаешь теперь, что у меня самая большая проблема с мамой. Ни при каких обстоятельствах я не могу ее оставить на произвол судьбы. Вся надежда теперь на то, что я получу красный диплом и смогу выбрать себе направление.
- Так что, ты теперь всю жизнь будешь держаться за мамину ручку?
***
Город радостно и воодушевлено праздновал День железнодорожника. Так как в этом городе работа каждого третьего была связана с железной дорогой, то праздник был действительно всенародным, и мог соперничать с майскими торжествами. В привокзальном парке играл духовой оркестр, в клубе железнодорожников целый день шли бесплатные представления и концерты, улицы заполонили веселые и хмельные люди в форме, дети хрустели вафельными стаканчиками отменного местного мороженного.
Наши молодые друзья встретились рано утром и включились в праздничную сутолоку. До обеда они успели обежать все очаги праздничного веселья, побывать на концерте и даже понаблюдать водную феерию на пляже. Утомленные они разбежались по домам, условившись снова встретиться вечером у заветного фонаря перед мостом.
Перед вечером Валерий чистил перышки. Они выпили с отцом по стопке за успехи всех "железных дорожников". Затем он отправился на свидание, и по дороге принял еще дозу хмельного в кафе клуба железнодорожников.
Она уже ждала его у моста, сверкая, как новая копейка. В своем новом под шотландку платье, легкой шерстяной кофточке и югославских туфельках на каблуках она была женственна и потрясающе красива.
Они направились на центральную улицу, местную Дерибассовскую, где под сенью старых каштанов по вечерам прогуливались стайки учащихся, влюбленные парочки и просто отдыхающие люди. По традиции ближе к ночи первыми исчезали с поля зрения отдыхающие, потом шумно разбегались учащиеся, и надолго задерживались силуэты влюбленных.
- Настя, давай зайдем в парк и немного отдохнем от этого непрерывного хождения, - предложил Валерий.
В местном парке господствовал криминал. И люди опасались туда заходить не только вечером, но и днем. Она это хорошо знала, но сегодня все было так прекрасно, и она не стала возражать. Они прошли по пустынной центральной аллее к мемориалу жертвам революции и заняли скамейку с тыльной стороны памятника.
Вокруг ни души. Ни шороха, ни звука. Темнота безлунной ночи заполонила все пространство и, казалось, заползала в душу. В бездонной черноте неба загадочно мерцали мириады звезд. И только временами этот застывший мир оживляли сполохи летнего звездопада. Метеорные частицы ярко вспыхивали в атмосфере и гасли, как неожиданно вспыхивают и гаснут наши надежды.
Он обнял ее за плечи и поцеловал в шейку. Она склонила голову ему на плечо и ответила отчаянным коротким поцелуем. Далее он действовал решительно и профессионально.
Когда наступила кульминация, он встал и излил свое семя на землю. Настя поднялась со скамейки, поправила одежду, приблизилась к нему вплотную и ударила его по лицу. Затем решительно повернулась и устремилась в темную аллею, которая вела на безлюдную улицу с тыльной стороны парка. Он постоял в нерешительности, потрогал щеку, криво усмехнулся и направился через центральный вход домой. Спать.