Ангелы по совместительству. Глаз за глаз 34 - 38
Самиздат:
[Регистрация]
[Найти]
[Рейтинги]
[Обсуждения]
[Новинки]
[Обзоры]
[Помощь|Техвопросы]
|
|
|
|
Аннотация:
8. Молниеносным бывает только поражение.
|
Глава 34
Призрачные огни отполыхали над горами и в Кунг-Харн вернулся покой. Ну, как покой - люди затаились. Те, кто еще недавно рассуждал о вреде условностей, красили веки сажей, доставали из сундуков халаты традиционных цветов и, с некоторым усилием, вспоминая количество положенных поклонов. Город заполонило серое и коричневое, цвета, унаследованные Кунг-Харном от каторжан. Пастыри и светлорожденные, печатные и свободные вцепились в предписанные Уложением ритуалы с таким рвением, будто карающие стояли у каждого из них за плечом, казалось, появись прямо сейчас в небе ледяной дракон - скажут "такова жизнь" и пожмут плечами. Но подняться до таких высот благочестия дано было не всем.
Крупнейшая к северу от Миронге община талле пребывала в состоянии непрекращающейся истерики - не укрощенный служением Храму дар практически лишил своих несчастных обладателей соображения. Тщетно Номори Каши пытался подать пример рассудительности - общинники не слышали никого, кроме себя. До обмороков и припадков пока не дошло, но сейчас хватило бы и меньшего - людям, заботам о благополучии которых старейшина посвятил пятнадцать лет жизни, предстояло стать первыми жертвами грядущей катастрофы.
И Номори сдался бы, удалился от дел, искать душевного спокойствия перед лицом уничтожения, если бы не дети - треть общины составляла молодежь до четырнадцати лет, будущее целого народа, надежда на возрождение. Чуть больше полусотни юных талле, выросших без оглядки на традиции, свободных от идеи служения и подспудного ожидания визита вербовщиков. Из-за них Номори не мог позволить себе остановиться.
После краткого момента колебаний, старейшина отправился за помощью к Тай'Келли. Ибо если не пастырь, то - кто?
Храмовый комплекс Кунг-Харна строился на северной окраине с прицелом на будущий рост города. Присланные из самой столицы архитекторы благоразумно оставили место под новую ратушу, часовую башню и прочие городские нужды. И надо признать, за двадцать лет город вырос, но только на юг, в сторону рудников. Кварталы печатных лепились по неудобьям, а вот благочестивых граждан, желающих заложить дом поближе к Храму, все не было и не было. Расползались по камням недорезанные строителями лозы, зарастала бурьяном несостоявшаяся площадь, появилась вокруг владений жрецов ограда (скорее - от ползучих гадов и насекомых, чем от людей), требованиям Уложения это никак не соответствовало, но даже покойный Главный смотритель не решился нарушить замысел и отдать печатным место, предназначенное для свободных людей. В итоге, Номори шел к Храму по петлястой тропинке, не защищенной от палящего солнца тенью домов или сенью листвы, словно в скит.
- Не положено.
Тай'Келли сидел в пыльной, замусоренной гостиной казенного дома (казалось, последние полгода ее вообще не убирали), перед ним стояли треснувшая чашка и засаленный чайник, пить из которого Номори не согласился бы даже под страхом смерти.
- Что - "не положено"? - настаивал старейшина.
- Ничего. Ничего без приказа не положено. Семиглавье!
Оно, конечно, так: эти семь глав Уложения писались для того, чтобы обеспечить единоначалие в час испытаний, сосредоточить силу в руках пусть не благочестивых, зато практичных гражданских властей. Но Номори-то нужна была помощь не стражников, а авторитета!
Тщетно. Пастыри, все сплошь - приезжие, оставались глухи к мольбам. Служить закону, а не людям - их особое послушание, и что при этом случится с остальным миром никого не волнует. Когда-то Номори полагал это силой, но вот случился не бунт печатных, а реальная, не зависящая от воли человека беда, и - где их сила?!! Тьфу!!!
Добро же! Они хотят приказа? Будет он!
С невиданной доселе решительностью Номори зашагал обратно в Кунг-Харн. Вознеся молитву и укрепив дух, старейшина решился переступить через головы десятков чиновников и слуг, попрать все традиции и приличия, стать мишенью для общественного порицания и дурной молвы... Отправился прямиком к градоправителю, проще говоря.
В дом светлорожденного его пустили неожиданно легко и в дальние, личные покои проводили без возражений. Лишь ступив на мягкие ковры и раздвинув шелковые занавески Номори осознал причину смятения слуг - Ана'Тулле пьянствовал. И не один, а в компании с хранителем порядка и благочестия, держателем ключей от ворот и второй круглой печати... в общем, с начальником городской стражи. Оргия уверенно приближалась к завершающей стадии - бесчувственным телам в лужах мочи и рвоты. Сладковатый запах, витающий в воздухе, подсказывал, что почтенные мужи радовали себя не только выпивкой, а значит, пытаться протрезвить их магией либо зельями - не только бесполезно, но и опасно. С неприятным холодком в душе, Номори понял, что дееспособной власти в городе попросту не существует.
Но он не отступил, нет, он попытался воззвать если не к разуму светлорожденных, то хотя бы к чувству самосохранения:
- Досточтимый владыка, опора праведных и надежда...
- М-е-е.
Проще надо, буквально двумя словами.
- Город на грани бунта. В горах - странная магия. Нужно что-то делать!
- Пды ссс... - градоправитель поманил его рукой, порылся в устилающих ложе подушках, цапнул Номори за руку омерзительно влажной ладонью и вложил в кулак что-то холодное и угловатое.
Старейшина глянул и обомлел: ему только что вручили золотую пайсу, в период семиглавья - символ высших властных полномочий. То есть, теперь он мог самого Ана'Тулле на виселицу отправить, если бы это хоть что-то меняло.
"Они что, сидели с этим и ждали первого, кто войдет?"
Или, что хуже, именно его? То-то слуги так быстро отворили. Какая поразительная прозорливость...
- Впрд! - напутствовал его градоправитель. Хранитель порядка и благочестия самым гадким образом подмигнул.
Старейшина выкатился из покоев, пока эти алкаши еще чего-нибудь не придумали.
Отбежав на безопасное расстояние (в приемную чиновника), Номори бережно пристроил на груди символ власти и украдкой посмотрелся в большое ростовое зеркало. Ну, что сказать? Самой заметной частью отражения оказалась пайса, у самого же старейшины солидности не прибавилось ни на гран. Внешность крупяной моли. Не одаренные в его возрасте по крайней мере обзаводятся морщинами мудрости и седой бородой, у Номори же и этого не имел - то, что отрастало у него на подбородке, людям лучше было не показывать, приходилось брить. Вот и получался из старейшины эдакий великовозрастный щенок, по недоразумению облачившийся в чужие регалии. Срамота.
Дальше-то что? Мало ему было своих, теперь весь город на шее!
Внезапное осознание чудовищной ответственности едва не закончилось для Номори апоплексическим ударом. Кое-как отдышавшись, он устроился в ближайшей чайной с кружкой мятного отвара в руках и попытался здравым смыслом заменить годы обучения, положенные чиновнику высокого ранга. Как он ни старался, с какой стороны на дело ни смотрел, по всему выходило - волнений не избежать. Дело даже не в еде. Осветительное масло, отвращающие знаки - магическая защита города давно уже держалась на честном слове. Допустим, пайки он урежет, с сегодняшнего дня, но стоит печатным обнаружить, что кто-то из соседей съеден, рабочие кварталы вспыхнут, как трут. И в таком ключе идея встретить озверевшую толпу в блаженном наркотическом забытьи уже не казалась Номори глупой.
Похоже, Ана'Тулле спихнул на него самую тяжкую часть смиглавья - решение о том, какую часть горожан спасать. Основная масса горняков, как это ни печально, отпадала, мысль о чиновниках вызывала неодолимое отвращение (не справились - милости не заслужили), оставалась собственная община и семьи мастеров. Вот только как выдернуть их из города незаметно и что они будут делать посреди дикого поля? Неделю назад старейшина отбросил бы эту идею как безумную, но теперь перед его глазами была племянница Шу'Тимара, сумевшая пересечь Тималао с ребенком на руках. Не может же Номори оказаться глупее! Забрать детей, уцелевших изгоняющих, пустить оставшийся ячмень на семена... План, конечно, плохенький, но хоть что-то.
К вечеру пастыри были вздрючены, беспокойные общинники - опоены зельями из запасов храма, новые указания - доведены до стражи и всех ответственных лиц. Дальнейшие планы требовали уточнения и старейшина отправился в гости к иноземцу.
Мальчик с недетскими глазами ждал его на открытой веранде, и вся новообретенная решимость вылетела из Номори с одним вздохом. Вот как объяснить непривычному к са-ориотским порядкам человеку все, и не выглядеть при этом мерзавцем? Наверное, в этом заключено особое чиновничье послушание - каждый день губить душу (а он-то считал, что они просто по натуре сволочи). Прокашлявшись, старейшина завел разговор издалека, длинными, путаными рассуждениями обосновывая каждое свое решение.
Обсуждать нравы И'Са-Орио'Та иноземец не стал.
- Мы покажем, что надо делать и как, - серьезно кивнул он. - Только сначала надо разведать, что там за перевалом. Я ведь брата жду.
- Нет времени...
- Есть. У меня - точно есть.
Сказал - как камень положил, куда там пастырям. Номори как-то сразу понял, что проще будет подчиниться, чем что-то доказать. Быстро, бодро, туда-обратно... Легко сказать! Если они пойдут через горы пешком, то вернутся уже на пепелище. Полновластный правитель Кунг-Харна прикинул, который час и рысью рванул в сторону дешевой чайной, облюбованной квартальными старшинами - ему нужен был машинист моторного вагончика, поднимающего на перевал важных гостей. Транспорт, припасы, минимум сопровождающих (не любил он без компании), и все это следовало добыть прежде, чем чиновники разбегутся по домам. Так много надо сделать и так мало времени!
Утром, когда смотровой отряд собрался перед подъемником, Номори испытал оправданную гордость. У всех (включая прибившуюся к мужчинам племянницу Шу'Тимара) имелись пайки, фляги и теплые вещи, совершенно необходимые в горах. Организовать такое за один день не сумел бы даже Ана'Тулле! Разумеется без сюрпризов не обошлось: в уже тронувшийся с места вагончик влетел Калич - молодой изгоняющий, числящийся в Кунг-Харне самым главным колдуном.
Выметаться наружу он отказался на отрез:
- Куда это вы без меня?!! Там же Серая Смерть!
Пользы от недоучки Номори в упор не видел, но спорить было поздно - эстакада шла в трех метрах над землей. Старейшина сунул тронутому порчей под нос пайсу и пригрозил:
- Будешь спорить - отправлю в храм, каяться.
Сопляка аж передернуло.
Взятые в команду горняки похмыкали и принялись устраиваться среди непривычной роскоши - обитых бархатом стен, мягких кожаных сидений. Дети прилипли к застекленным окнам. Номори погрузился в свое кресло и словно выпал из реальности - то ли заснул, то ли забылся. В себя его привели толчки и лязг - вагончик встал на упоры в конечной точке своего путешествия. Старейшина сосредоточенно потер уши и переносицу - не время сейчас падать в обмороки. Демонстративная и ничем не оправданная уверенность в себе - вот единственная причина, заставляющая людей ему подчиняться!
С прошлого визита Номори прежними на перевале остались только горы. Сторожевая крепость расползлась вширь, приросла таможенными постами и воротами, исчез архаичного вида караван-сарай, от кривых сосен, цеплявшихся за склоны, не осталось даже пней. Перрон встречал гостей полощущимися на ветру флажками и гирляндами выцветших бумажных цветов. Номори даже опешил. Неужели они так и висят здесь с того проклятого праздника? И никто не распорядился их снять, не решился первым тронуть нечто, так явно связанное с проклятьем, ведь нового Главного Смотрителя так и не назначили. Чур меня, чур!
Пассажиров терпеливо дожидались двое чиновников с зелеными повязками и гвардейский офицер в полевом мундире. Что характерно: с собой он привел почетный караул, и солдат в нем было на одного больше, чем мест в вагончике. Номори запоздало вспомнил, что объявленное в Кунг-Харне семиглавье на военных не распространяется. И как в таком случае быть? Старейшина претворился тупым и невнимательным (вот почему светлорожденные порой выглядят так странно!), поправил пайсу и призвал на помощь все запасы солидности.
Чиновники склонились в церемониальном поклоне. Номори ответил тщательно выверенным кивком и приготовился к напряженному разговору.
Са-ориотский этикет кажется бессмысленным только тому, кто (по меткому выражению отца Номори) языком как помелом метет, износу не имея. Множество неписанных правил, устоявшихся выражений и культурных подтекстов позволяют говорящему задать совершенно четкий вопрос и получить не менее четкий ответ, не налагая, тем не менее, на собеседников решительно никаких обязательств. Чиновники осторожно выражали недоумение властными полномочиями Номори, тот признавал, что они достались ему неожиданно, но по праву, и, в свою очередь, просил разъяснить статус присутствующего военного. Ему немедленно был представлен достославный Фар'Керени, по мнению служащих таможни, изрядный зануда, но человек надежный (и в этикете абсолютный дуб). Неприятностей от него ожидать не стоило.
Минут через пятнадцать все принципиальные вопросы были решены и Номори демонстративно перешел на низкий стиль, подчеркивая, что семиглавье - время действия, а не разговоров.
- Какова обстановка на перевале?
Слово взял старший из чиновников, Ан'Сеплай.
- Кладовые полны, хвала императору, люди здоровы, нужды ни в чем не имеем...
Вот почему они не торопились напоминать о себе.
- ... но новости из города до нас почти не доходят. Происходит столько странного! Можем ли мы быть чем-то полезны? Не стоит ли нам отослать семьи в Кунг-Харн?
Пожалуй, с эгоизмом он поторопился. Низкий стиль подразумевал отталкивающую прямоту и Номори не стал от нее уклоняться:
- Потеряна еще одна шахта, защита остальных работает на пределе, в остальном - изменений нет. Я сильно не советую вам переезжать в город: если начнутся волнения, наверху будет гораздо безопасней.
Чиновник скорбно покивал, а скепсиса у офицера (внезапно) убавилось.
- Что касается странных явлений... Мы здесь для того, чтобы разобраться в их природе. Расскажите обо всем, что вы видели!
И Номори повели показывать, кто где стоял и что оттуда видел.
Через пять минут почтенные мужи уже галдели наперебой, отчаянно жестикулируя. Пережитый ужас они никогда не забудут! Младший из чиновников, А'Гдайне, дежурил на нижней заставе и лично видел волну разрушения, накатывающую на склон Хребта Мира. Серая Смерть цеплялась за пыль, нанесенную ногами путников, и люди, лишенные поддержки изгоняющих, два дня гадали, сумеет ли чудовище забраться на перевал.
- Нижний пост едва успели эвакуировать, - спокойно подтвердил Фар'Керени.
А потом со стороны Алякан-хуссо примчалась стена огня, странного до противоестественности. Номори тщетно пытался представить себе, как это: языки пламени, вырастающие из языков пламени, словно ветви молодого жасмина.
- Высотой они доставали до вершины Ата-Харана!
- Саженей на двадцать ниже, - пунктуально поправил военный.
- А вчера вечером внизу что-то рычало! Вот так: "быр-быр-быр-быр-быр", вот как!
О ночных гостях, способных издавать подобные звуки, Номори никогда не слышал. Старейшина скептически нахмурился и оглядел на ведущий к Тималао склон. Видно было не многое: отроги Хребта Мира заслоняли обзор, но на всем видимом протяжении дорога была чистой, никаких странных знаков на ней различить не удавалось, а долина с такой высоты представлялась ровной пепельно-серой полоской. Номори открыл рот, чтобы объявить об окончании миссии, однако его ответственная натура взяла верх:
- Надо бы спуститься, - вздохнул он.
И все его сопровождающие как-то шустро подались назад. Кроме одного. Ну, естественно, изгоняющему хоть куда, хоть к еретикам в пекло, лишь бы не работать! Калич уже мысленно шагал вперед, навстречу неизведанному.
- Исключено!
Мальчишка упрямо набычился.
Как остановить тронутого порчей от безумства? Ни в коем случае не упоминать про страх!
- На данный момент ты - старший изгоняющий Кунг-Харна и не можешь покинуть пост. Лучше знаки в крепости проверь!
Калич явно озадачился, что лучше: героизм или нудная работа.
- Сходить вверх-вниз много ума не нужно, - быстро добавил Номори и изгоняющий остыл. - На первый раз отправим кого-нибудь менее важного.
Тут уже заерзали горняки и старейшина закатил глаза:
- Я пойду! Так хотя бы два раза мотаться не придется - у меня есть некоторый навык и общие знания. Ждите меня здесь.
В мешок уложили набор паломника - флягу, сухари, одеяло. Калич заверил, что отвращающие знаки вдоль тракта работают (про двадцать шестую шахту он то же самое говорил!). Номори вздохнул и зашагал вниз.
Свежий утренний ветер выдохся. Лучи дневного светила упирались в восточный склон хребта с почти физически ощутимой тяжестью, камни быстро раскалялись. Номори вспомнил свое первое восхождение на перевал и мысленно застонал - до самого конца пути ни одного укрытия не будет. Все-таки горняки, хоть и печатные, а когда надо - быстро соображают! Хорошо еще - дорога пуста, толкаться ни с кем не надо. Старейшина поплотнее застегнул ватный халат, натянул на лицо поля войлочной шапки и постарался не оставить солнцу ни клочка кожи (ему еще ожоги лечить недоставало). Ничего, зато можно хоть немного отдохнуть от этих новых обязанностей, свалившихся на него, как силки на птицу. Ну, не предназначены отмеченные светом для правления, не предназначены! Да людям разве объяснишь.
Впервые за долгое время он остался совсем один, ничей взгляд его не беспокоил, ничто не прерывало ход мыслей. Драгоценные минуты следовало использовать с толком - поразмыслить над несправедливостью бытия и причудливостью проявлений господней воли. А еще, можно было быть честным (до конца честным), посмотреть в лицо правде и назвать вслух причину всех бедствий - любовь императора.
Эхо орийского восстания тяжело прошло по империи, меры против крамолы нанесли едва ли не больший ущерб, чем бунтовщики. Номори со счета сбился, сколько раз ему приходилось переезжать, бросая все, в последний момент избегая то карающего меча правосудия, то очередного пароксизма безвластия. Услышав о милостях, дарованных императором жителям Кунг-Харна, он испытал оправданное недоверие, но... где-то надо было отсидеться. На месте стала ясна причина поблажек - императорские гвардейцы здесь уже побывали и бунтовать стало физически некому.
Император желал создать свои прииски с нуля, словно картину написать, даже мастеров местных не оставил - с юга пригнал. И новые обитатели Ожерелья, что вольные, что каторжане, приняли игру. Разве у них оставался какой-то выбор? А вот Номори с самого начала был настроен скептически, ибо сказано: "Из змеиного яйца птенца не высидеть!" Но покой манил, иллюзия безопасности искушала, ежедневная рутина опутывала паутиной привязанностей и обязательств. И Номори год за годом откладывал переезд.
Темная хватка предначертания сомкнулась вокруг них в тот день, когда сменился Главный смотритель. Два года назад на место многомудрого Ана'Кулане пришел блестящий вельможа, племянник императора Аната'Зирон - владыка счел, что плод достаточно созрел, чтобы вручить его человеку не столько умелому, сколько преданному. Едва взглянув на светлорожденного, знаток душ Номори понял, что скоро из Ожерелья придется уходить.
Главный смотритель Харанских гор любил выступать перед толпой и говорил очень красиво. Смысл сказанного, правда, улавливали не все, но впечатление его речи производили. Перед измотанными однообразной работой людьми Аната'Зирон жонглировал красивыми образами, видениями сказочного будущего. И те совершили последний грех - поверили, что господь позволит им все, отгородились от мира бумажными ширмами и перестали интересоваться, насколько рисунки на них соответствуют правде жизни...
Старейшина вынырнул из омута памяти, отер пот со лба и прикинул пройденное расстояние. Мраморные столбики ритуальных ворот (оставь дурные мысли по ту сторону) скрылись из виду, но долина внизу пока не просматривалась. Крепкие, привычные к горам носильщики одолевали этот путь за один день. Куда он потащился один, старый дурень? Решено: Номори дойдет вон до той поворотной площадки, что выдается над склоном, глянет вскользь на Тималао и - назад.
Равномерный ритм шагов напоминал медитацию, изнуряющий полуденный зной обволакивал обморочной пеленой. Давно уже был пройден намеченный поворот, а однообразная лента дороги все вилась и вилась дальше. Каждое движение влекло за собой следующее, еще и еще, не было ничего, что могло бы разрушить болезненное очарование...
- Эй! Эй!!!
Громкий гудок выдернул Номори из прострации. В метре от него на пустой минуту назад дороге возвышался грязный сарай из стекла и металла, пышущий жаром, чадящий горелым маслом и мелко содрогающийся. То, что перед ним - алхимический агрегат, белый понял далеко не сразу.
- А-а...
Кажется, его чуть-чуть не задавили.
- И здесь - они! - громко возмущался по ингернийски молодой водитель. - Да забери Король этих ненормальных!!! Ну, как можно вообще перед собой не смотреть?!! Хан, займись им!
- Одну минуточку.
Перед несчастным старейшиной, не вполне сознающим себя от усталости и потрясения, предстало видение из далекого прошлого, когда у Номори была большая семья, а единственной проблемой представлялся слабый дар, не позволяющий построить карьеру. Из того времени, когда он мастерством пытался компенсировать отсутствие силы, еще не зная, что именно бесталанность его и спасет... Забытые чувства вспыхнули в душе - надежда на лучшее, вера в людей, желание перемен. Он шагнул вперед как лунатик, не веря увиденному:
- Здравствуйте, мастер! А как ваши...
Тут добрый учитель сердечно обнял Номори и невзначай надавил на затылок, принуждая ткнуться носом в плечо и заглушая слова. Почтенный старейшина вдохнул знакомый запах магии и снадобий, разомлел и начал беззвучно пускать слезы в выцветшую от множества чисток ткань.
- Ну-у, разверзлись хляби небесные, - прокомментировал предельно наглый и непочтительный голос. - Он говорить-то сможет? В обозримом будущем, я имею в виду.
У Номори аж слезы высохли от возмущения. Он выпрямился, чтобы дать нахалу примерную отповедь, и обнаружил, что из страховидных повозок вылезло уже не меньше десятка пассажиров. Старейшина как-то сразу перестал чувствовать жару. Второй раз за недолгое время он встречал чужеземцев, и второй раз они приводили его в смятение. Ну, вот как вы отреагируете на то, что ваш попутчик встретился с другом? Поздороваетесь, попросите представить, просто постоите рядом, вежливо улыбаясь? А эти расползлись вокруг, как перекормленные леопарды - то ли когтями хватят, то ли приласкаться захотят. С приличным запозданием сознания Номори достиг неприятный факт: все эти люди вокруг него - колдуны, дикие. Причем, уклониться от общения с ними не получится: какой-то тип в странном картузе уже нацелился на старейшину.
- Скажи ему, что мы - твои сопровождающие! - распорядился он. - И ты нам за это денег должен, не забудь.
- Он понимает, - спокойно кивнул учитель. - Ты ведь не забыл ингернийский, нет?
Номори молча помотал головой.
- Надеюсь, никаких возражений против нашего приезда не будет? - поднял бровь ингерниец.
- А должны?
Взгляд колдуна стал пристальней.
- Добро пожаловать в Кунг-Харн! - быстро перестроился старейшина, мысленно пожелав Фар'Керени ослепнуть и оглохнуть. Чужеземец отстал.
Ингерника! Ну, конечно, это многое объясняет. О жизни за морем старейшина знал чуть больше, чем о загробном мире и тоже, в основном, со слов пастырей. Вроде, существовало под небом такое место, поправшее всякий порядок и традиции (к отцу, помнится, друзья приезжали, жаловались), но после орийской бойни чужая порочность Номори мало впечатляла. Доподлинно он был уверен в двух вещах: к волшебству в Ингернике относились как-то странно, и са-ориотским войскам там здорово вломили. Логично предположить, что и до императорской сокровищницы добрался враждебный интерес.
- А что, если..., - прищурился старейшина вслед боевому магу.
- Ни-ни! Проявления их воли драгоценны, - учитель слегка отстранил от себя Номори и заглянул бывшему ученику в глаза. - Они - спасение Тималао!
- Правда? - на памяти старейшины, дикие колдуны оказывались исключительно проблемой (для всех, включая самих себя).
- Про Серую Смерть слышал? - многозначительно повел бровью мастер. - И где она?
И тут Номори словно вынуло из шахты. Как он мог не заметить ЭТО!!! Половина пути в долину пройдена, а ни одного признака ночного гостя нет. Где давление небытия, хинная горечь на границе сознания, сжимающий горло безотчетный страх? Однако беженцы начали прибывать в Кунг-Харн еще неделю назад и уже тогда было ясно, что время упущено - из проблемы изгоняющих чудовище превратилось в кару господню. Да и А'Гдайне не мог ошибиться.
- Не может быть! - потрясенно выдохнул Номори.
Его разум отказывался принимать такое чудо (особенно - учитывая личности чудотворцев). Еще никогда и никому не удавалось повернуть проклятье вспять...
Но учитель жестоко разбил остатки иллюзий:
- Может. И, потом, все равно ничего не получится - я уже пробовал. Кстати, можешь звать меня просто Хан, Ли Хан.
Номори понятливо кивнул.
К предложению взять попутчика колдуны отнеслись довольно-таки снисходительно (или как к неизбежному злу). Нового ученика мастера (короткий укол ревности) отправили присматривать за какими-то болящими, перераспределили места и любезно подсадили на борт Номори, который и в лучшие годы подтягиваться не умел. Старейшина ожидал духоты, однако нутро фургона оказалось блаженно-прохладным, бесцеремонно протолкавшиеся мимо чужаки занялись своими делами (азартной игрой), а большая лохматая дворняга, вызывающая у белого непонятное опасение и внутреннюю дрожь, аккуратно расположилась поперек выхода.
- Соберись, мой мальчик! Мне надо знать, что ждет нас наверху, что говорить, к кому обращаться. Кто нынче владыка в Кунг-Харне?
- Я, - Номори выпростал из-под халата пайсу.
- Гм. Чего-то я опять не понимаю в жизни... Что же ты делаешь здесь? Где твоя охрана? Почему на подступах к перевалу нет ни одного патруля?
Номори покосился на молодого водителя, который перебрался следом за ним в фургон и теперь, с интересом, подслушивал. Наверное, следовало призвать на помощь этикет, вести разговор намеками и иносказаниями, как минимум - разобраться, что делают в сердце И'Са-Орио'Та ингернийские подданные, но...
Долго сдерживаемые чувства переполняли Номори, натура взяла свое, за какие-то четверть часа он выложил все, абсолютно все, как болтливый малолетка. О своих предчувствиях, о светлорожденном вельможе, которому их вручили, как клетку с попугайчиками (но к своим птичкам Аната'Зирон относился более сердечно), о гибнущих шахтах, о своей придурковатой общине и ста шестидесяти четырех мертвецах, среди которых только по странному стечению обстоятельств не оказалось его самого.
- Значит, два года назад власть сменилась...
- Как раз, когда эти олухи воевать собрались, - встрял молодой колдун.
Лохматый пес заскользил по полу к борту и внятно произнес: "Вух!".
Учитель, без тени раздражения, кивнул:
- Владыка расставил на ключевые должности своих людей. В результате, попытка усилить контроль закончилась полным хаосом. Симптоматично...
- Не то слово! - фыркнул невоспитанный юноша. - Почему у нас придурки на такие должности не попадают? Я не имею в виду Аранген, но в общем и целом.
Старый маг переждал еще один толчок, поворот и улыбнулся:
- Ну, я бы не сказал, что в Ингернике изобрели какую-то панацею, но тенденция прослеживается, да. Чем комфортней для управленца среда, тем больше вероятность кризиса.
- Да какая, к Шороху, среда? - юноша, между делом, матюгнулся на заложившего слишком крутой вираж водителя. - Носились, небось, со своим Уложением, как с писаной торбой, вот результат!
- Не соглашусь, - учитель привычно уцепился в край скамейки (а вот Номори приложился спиной о какой-то ящик). - Уложение - предельно универсальный свод правил, если обрезать традиции и этикет, оно совпадет с ингернийскими законами до идентичности.
- Н-да?
Развить тему не успели - грузовик, неожиданно, подпрыгнул, принял горизонтальное положение, последний раз рыкнул мотором и встал. Дружно хлопнули двери кабин.
- Ну, а с этими козлами что будем делать? - жизнерадостно поинтересовался кто-то.
В голове Номори молниеносно пролетели картины столкновения ингернийцев с солдатами Фар'Керени, горняками, Каличем, и он опрометью бросился наружу.
Глава 35
Ведьмину Плешь я, конечно, заборол, но путь в Кунг-Харн от этого не стал проще - поганый нежить перекопал всю почву от Тималао до самых гор, проходимым (местами) остался только императорский тракт, а все вокруг оказалось заполнено мелкой и невероятно сыпучей пылью. В общем, как въедешь, так и встанешь. Полагаю, это месть.
Горожане... А что - горожане? Узнав, что заморский изгоняющий (тот, у которого чудовище ручное) занялся Серой Смертью вплотную, они отказались перебираться на другой берег. Чего вещи-то зря таскать? Логика чисто са-ориотская. Меня, возвращающегося с поля битвы, чествовали всем городом, хорошо хоть на руках качать не стали, самоубийцы.
Ли Хан терпеливо разворачивал восвояси самых отмороженных моих почитателей. Бойцы Ридзера, с довольными рожами, грузили в машины халявные харчи и разные полезные в быту подарки, которым нас буквально завалили. Мероприятие грозило затянутся до вечера.
- Мы вообще когда выезжать собираемся?
- Ну, пару дней передохнем, а там...
- Чиво-чиво? - у меня аж дар речи пропал. Я тут выламываюсь, изгоняю, а они - отдыхать?!! - Завтра едем!
Взгляд Ридзера наполнился вселенской скорбью. Но что характерно: спорить он не рискнул. Тут счел возможным вмешаться куратор (смелый потому что):
- Спешить, конечно, надо, но Кунг-Харн - стратегически важный для империи город, там непременно есть маги и войска. Надо расспросить свидетелей, подготовиться...
- К чему там готовиться? Черных мы нагнем, белых... я нагну. Большинство защитных амулетов - трансмастеры, прямо сейчас их и поставлю.
- Нет уж! - протолкался вперед Ли Хан. - Ставить защиту от белой магии буду я. А то в вашем исполнении, господин некромант, она будет похожа на оружие массового поражения.
Когда черный был против, чтобы другие работали?
- Действуй!
Утром выяснилось, как выглядит защита в понимании белых: они в четыре руки натаскали к грузовикам какого-то сена, цветных ниток, жердей, и навязали из них подобия мохнатых швабр. Если это - боевые амулеты, то я - са-ориотский император. Ну, не может серьезное волшебство выглядеть настолько похабно! Я уже почти созрел пойти и разобраться, как все это макраме соотносится с известной мне теорией, и тут Ли Хан начал наполнять созданную им основу заклинаниями. Сначала он засовывал внутрь швабр какие-то светящиеся мячики, потом жонглировал этими мячиками перед носом восхищенного Ахиме, затем начал превращать мячики в бабочек... К постановке защиты все это точно отношения не имело. Шваркнуть его, что ли, чем-нибудь? К счастью для себя, белый быстро свернул свои художества.
- Надо же! - обернулся он к нам с эдаким наивно-удивленным выражением на лице. - Магия возвращается.
- Ну-ну, - мрачно посулился Ридзер.
А не избавиться ли нам от нашего нанимателя? Кунг-Харн практически рядом, вытрясти из его обитателей бериллы мы сумеем без посторонней помощи... Нет, нельзя так думать - мне еще в Ингернике жить и жить. Если Са-Орио так давит на мозги мне, то что говорить об армейских экспертах?
- Ридзер! - окликнул я подозрительно задумчивого капитана. - Питер смотрит за тобой.
- Кто?!!
- Куратор.
- А! Да, тут ты прав...
Что и требовалось доказать.
Ладно, это не моя головная боль. Мне скоро предстоит встреча с братом. Вот я его искал, искал, и, наконец, нашел. Преодолев немыслимые препятствия, между прочим! А дальше что? Как вообще можно вразумить белого?
Показать конфету и съесть, показать - и съесть.
- Хан, а ну-ка, лезь в кабину - надо поболтать. Рурк, свободен!
Рурк безропотно отправился в кузов. Вот какой у меня теперь авторитет!
Грузовики взревели моторами и, под дружное ликование са-ориотцев, вторглись на отвоеванную у нежитя землю.
Причем, судя по следам, сделали мы это отнюдь не первые. Кто скажет мне, куда ломанулись эти недоумки поперед черных магов? Если наши трофеи воровать, то я им не завидую - дюжина сердитых колдунов хуже, намного хуже, чем Ведьмина Плешь. И фантазия у них богаче. Зато теперь грузовик можно вести, ориентируясь по отпечаткам ног: туда, где человек проваливался по колено, заезжать явно не следовало.
Руины предместий Алякан-хуссо быстро остались позади, вокруг раскинулась однообразная равнина, по которой ветер гонял серую поземку. Все мертво и мирно. Даже белый в кабине покладисто молчал.
Через четверть часа езды я смог сформулировать вопрос без мата:
- Скажи, что делать, если кто-нибудь из ваших ведет себя неправильно?
- Спросить у него, почему он так поступает, - немедленно отозвался Ли Хан. - Ваш брат - уже не ребенок, в таком возрасте он должен действовать совершенно сознательно.
- А дальше что, догадливый ты наш?
- В смысле?
- Вот он мне ответит, что хотел помочь подружке. При этом заставил кучу народа волноваться, меня - переться через весь континент, возможно, косвенно стал причиной чьей-то смерти.
Например, Ведьмина Плешь точно коней двинула.
Ли Хан как-то странно улыбнулся.
- Начните с выяснения точных обстоятельств принятия решения, пусть расскажет, как он это все себе представлял. Возможно, ошибка кроется там. Хотя я, например, никаких отрицательных последствий его затеи не вижу.
Хмыкнул и начал перечислять:
- Препод ему двоек наставит, табель - в помойку. Характеристика у него теперь будет, как у уголовника-рецидивиста, и клеймо Искусника на всю жизнь. Куда он дальше с ним пойдет учиться, тем паче - работать?
- Гм. Уверен, преподаватели поведут себя более педагогично.
- Откуда такая наивность в таком возрасте?
Ли Хан фыркнул и решил со мной не разговаривать. Да и Шорох с ним!
Голлем постучал в кабину сзади через тент.
Ах, ты ж мать моя, даже не поругаешься спокойно!
Да и не поговоришь особо: очень скоро для отыскания засыпанного прахом тракта мне пришлось прибегать к магии. Что тут начнется после первого же дождя, не желаю даже думать (нужно узнать, есть ли в Тималао дождливый сезон, и успеть смыться прежде). Держать направление помогали блестящие нитки чугунки (шпалы Плешь выела, но рельсы ей были не по зубам), а еще - продолговатые холмики, все, что осталось от расположившихся вдоль тракта поселений.
Эти руины внимания черного мага не заслуживали - слишком бедно. Навесы из жердей и тростника исчезли вообще без следа, строения из саманного кирпича развалились крупными кусками, лишенная стропил черепица торчала посреди пыли яркими чешуйками. И всюду поверх мусора - тонкий налет белого порошка. Кто знает, тот поймет - люди доставались Плеши последними. Зрелище местами получалось сюрреалистическим: лежит себе распластанная по земле медная кровля, а на ней, словно на блюде, белая груда костей, чистых и хрупких. Вот чем хорош этот тип нежити - ничто не воняет.
То есть, про устойчивость некоторых материалов к воздействию твари са-ориотцы знали, а дальше пытались действовать по наитию. И ведь получалось же! У какого-то безымянного разъезда Ли Хан заставил меня остановить караван - металлическая башня водокачки оказалась увешана бесчувственными телами. Два дня там висели, между прочим, на самом солнцепеке. На что они рассчитывали, хотел бы я знать? Но ведь угадали! Нет, черному подобное не понять. А лезть за этими висельниками пришлось Шаграту, поскольку отвязаться самостоятельно они уже не могли. Плюс два часа на оказание неотложной помощи.
Ли Хан, неожиданно превратившийся в сильномогучего волшебника, избавил печатных от привязки к месту буквально парой пассов. Паразит он, все-таки. И бериллы у него, наверняка, все с собой были (как я об этом сразу не подумал?). Белый тем временем объяснял са-ориотцам, что чудовищного гостя отослал за грань вот этот вот чужеземный колдун (юноша из прославленного рода, наделенный множеством достоинств). А теперь чужеземцы едут в Кунг-Харн, чтобы получить от светлорожденных награду за свое благодеяние.
- И им дадут? - осторожно усомнился самый здравомыслящий из спасенных.
- Разве у светлорожденных будет выбор? - цинично пожал плечами Ли Хан.
Гм... Действительно.
Однако, надо поднажать - нормально отдохнуть в такой обстановке все равно не получится.
И мы поднажали. Потом еще. Потом вытаскивать грузовик из кювета пришлось голлему, но к вечеру мы одолели большую часть пути до Кунг-Харна. Один раз заночевать в тесноте пришлось все-таки, просто потому, что ночью по горам даже черные маги не ездят.
Лагерь разбили не сходя с тракта. Бойцы Ридзера расчертили защитный периметр побольше и дружно вынесли спальные мешки на улицу - спать рядом с обмазанными какой-то смердючей мазью са-ориотцами никто не хотел (даже зомби). То есть, это я сначала думал, что дело только в запахе (иначе, зачем разносить фонари так далеко друг от друга?). Потом армейские спецы скучковались в дальнем конце лагеря, а я выбрал место попросторней и тут же осознал свою ошибку - наши белые целый день размышляли о гармонии и теперь желали сравнить результат. Спасаться бегством было поздно и недостойно, оставалось держать морду кирпичом и делать вид, что непрерывное бормотание под боком меня нисколько не беспокоит. Почти получилось. Сквозь сладкую дрему до меня долетали потуги Ли Хана в магической теории ("...парадоксальная... реакция", "...фундаментальный прорыв...") и жизнерадостное чириканье Ахиме ("Да, да, да, да!"). Но после ужина общество друг друга перестало удовлетворять белых и они полезли ко мне.
- Э-э... Мастер Тангор!
- Нет меня.
Это сбило Ли Хана с мысли, жаль, что ненадолго.
- Не позволите ли задать вам один вопрос?
Я приоткрыл глаза и попытался оценить шансы старого хрыча выжить. По нулям: либо его убьет инфаркт, либо - я.
- Только один.
На блаженные пять минут белый впал в прострацию. Я, с интересом, ожидал результата. Прямо скажем: средний белый при попытке структурировать сумбур, царящий у него в голове, уходит и больше не возвращается. Ли Хан продемонстрировал, чем мастер отличается от подмастерья: он не только сумел разобраться в своих предпочтениях, но и сообразил, что на три четверти вопросов я, с легким сердцем, отвечу "не знаю" и лягу спать.
- За время нашего знакомства я понял, что вы очень умны, - заворковал махровый манипулятор. - Ваша образованность удачно дополняется наблюдательностью, широтой взглядов и творческим подходом к решению проблем. Ваш несомненный талант и богатый опыт...
Я, с кислой улыбкой, следил за перечислением своих достоинств. Что характерно: доброту и человеколюбие Ли Хан упомянуть не рискнул. Армейские паразиты наблюдали за шоу с безопасного расстояния.
Наконец белый решил, что мне, такому замечательному, промолчать гордость не позволит и перешел собственно к вопросу:
- Я тут размышляю надо всем, произошедшим с нашей первой встречи, и ловлю себя на мысли, что события несут признаки разумного замысла. Слишком много совпадений!
- Как ты себе представляешь заговор, в котором участвует Ведьмина Плешь?
- Ну, не этот конкретный эпизод...
- А какой? Ты нанял нас до Кунг-Харна, завтра мы там будем. Главного заговорщика можешь увидеть в зеркале.
- Я имел в виду другое...
- Один вопрос!
Ли Хан сердито насупился (типичное для белого желание все объяснить вошло в клинч со здравым смыслом), а потом решительно сжал кулаки (очень забавно смотрится).
- Возможно, мои рассуждения неверны! В таком случае, прошу выслушать меня и сказать, где я допускаю ошибку...
- Да не парься ты, сразу скажу! Какой только хрени на свете не бывает, может, и есть замысел, может, даже и разумный. Но для твоего же блага будет лучше, если его нет.
- Не понимаю, - растерялся белый.
Естественно! Объяснение он нашел, а какие выводы из него следуют, это ему понять религия не позволяет.
- Объясняю один раз. Ты ведь понимаешь, что все мы оказались здесь почти день в день с тварью, а людям такая тонкость расчета не завещана?
Не говоря уже о Лючике, непонятно, за каким лешим рванувшим в И'Са-Орио'Т, и уверявшем учителей, что где-то там мы непременно встретимся.
Ли Хан робко кивнул.
- Значит, пытаешься убедить меня в наличии высшей силы, способной составлять планы и разумно действовать помимо нас. И что характерно - сразу предполагаешь, что она добронравна. Ты когда по сторонам последний раз смотрел? Какой, нафиг, разум, какое, нафиг, добро?
- Ну, если с такой стороны...
- Во-во! Если и есть в мире место чуду, так это то, что мы никуда до сих пор не вляпались. Поэтому - не разводи мистику! Спать.
Я развернулся к белому спиной и накрылся с головой одеялом. Какой только дурью люди не маются! Нет, я понимал, на что он намекает: в Краухарде Судьба - одно из традиционных божеств, наряду с Королем. Леди, естественно - черная, а что такое дама из наших, надеюсь, объяснять не надо. Бессердечная, жестокая, требует верности, а сама ее не хранит. Бывает, позовет человека, а куда идти - не объясняет. Иной раз вообще забудет о своем избраннике. Что тут скажешь? Дура баба! Но больше всего "везет" тем, от кого Судьба что-то хочет. Тут уж держи ухо востро! Обложит приманками, загонит в ловушку, будешь выкарабкиваться, ломая когти и зубы, а награды, естественно, никакой. Вы бы хотели, чтобы подобная "высшая сила" вами заинтересовалась? То-то же!
Правда, поговаривают, что настоящий черный может эту девку приструнить, и тогда все сокровища мира положит она к ногам своего хозяина. Я, было дело, тоже что-то такое чувствовал, но плевать хотел и оказался прав. С черными только так! А в каких отношениях с Судьбой состоит Ли Хан, даже гадать не буду. К Королю все эти заморочки! Надо проклятья на бусах обновить - местные рассказывали, что на перевале стоит сторожевая крепость. Чую, встречать нас там будут не оркестром.
Утром белый так и сидел в глубокой задумчивости на своей подстилке. Больной и не лечится!
Впрочем, проблемы са-ориотского мировоззрения вылетели у меня из головы через пару минут - дорога тут была того же свойства, что и береговой тракт... замысловатая. Грузовики с трудом вписывались в крутые повороты, идущие, без всякого предупреждения, по несколько штук к ряду, вынуждая непрерывно орудовать рулем и сцеплением, следить за температурой мотора и держать интервал. Удовольствие ниже среднего. Мало того, навстречу попадались пешеходы, чешущие по извилистому серпантину, не глядя по сторонам и даже не прислушиваясь.
Точнее - пешеход. После краткого разговора выяснилось, что пожилой белый - верховный правитель Кунг-Харна (вот и все, что вам надо знать об И'Са-Орио'Те). Причем, шел он вниз, а с нами поехал наверх! И так у них во всем.
Очевидно, что ни о каком тайном визите речи не шло, на перевале я ожидал увидеть все наличные кунг-харнские войска в сборе. Ага, ага. Ворота даже не закрыли! Это они такие нахальные или мы выглядим настолько жалко? На дороге топталось какое-то подобие кордона - трое безоружных олухов. Остановить многотонные грузовики они не смогли бы, даже если не брать в расчет экипаж - близость бериллов отбила армейским спецам всякие остатки скромности, а уважения к са-ориотским властям они и прежде не имели.
- Ну, а с этими козлами что будем делать? - поинтересовался Шаграт, с хрустом разминая пальцы.
- Сейчас я все улажу! - просиял профессиональной улыбкой кунг-харец и ускакал к своим.
Лучше бы ему поторопиться - выдержка армейских экспертов на пределе (даже у Ридзера непроизвольно сжимались кулаки). От решения взять Кунг-Харн штурмом бойцов удерживал только вид куратора - Питер надел чистый костюм, взял в руки тетрадь и теперь демонстративно делал в ней записи.
Минут десять в крепости гомонили и бегали, за это время ситуация накалилась как сковородка. Как вы думаете, чем они там занимались? - Наводили марафет! Когда делегация са-ориотцев вновь показалась из ворот, выглядели они шикарно: разноцветные халаты, вышитые шапочки, церемониальный жезл, дающий швабрам Ли Хана приличную фору, и даже кадило на золотой цепочке (безвредный состав, что-то типа камфары). От такого зрелища припух даже Румол. Клоуны, етить их... Картину портил единственный черный - мальчишка лет пятнадцати, упрямо лезущий в первые ряды (несмотря на коллективное шиканье и попытки невербального воздействия). Смириться с вторжением на свою территорию пацан не мог, шанса победить - не имел, а для своевременного бегства в таком возрасте еще мозгов не хватает.
Роли в нашем отряде стремительно перераспределились - Ридзер тихо слился, а куратор приготовился принять на себя удар са-ориотского красноречия. Предки в помощь! Моим вниманием полностью завладел другой персонаж. Да, да, Лючик. Поиски блудного родственника закончились оглушительным успехом - мой вновь обретенный брат робко улыбался из-за чужих спин.
Если он решил, что я постесняюсь отчитывать его при посторонних, то сильно промахнулся - плевать мне на этих попугаев. Ну, держись, паразит мелкий! Выпорю. И плевать на педагогику. Нервным станет? Лучше нервный, чем мертвый! Я поманил паршивца пальцем.
По нервам резанул чужой Источник. Ну, что опять?!!
А, малолетку понесло. Дурень ухватился за Источник и потерял остатки соображения - черная натура кувалдой ударила по мозгам. Сейчас он рыпнется качать права и Шаграт сделает из него хорошо прожаренную отбивную. На глазах малолетнего белого, между прочим. Они что, совсем озверели?!! Я призвал Силу, пнул Шаграта в ребра, отвесил Румолу подзатыльник и кликнул Шороха на случай, если армейские спецы решат навалиться на меня со спины, после чего начал подбираться к парламентерам широким зигзагом, приговаривая:
- Иду, ищу, забодать хочу.
Шокированные люди напряглись и замерли (шутка ли - психованный колдун). Парень отвлекся и упустил Источник (в чем, собственно, и была затея). Подойдя на приемлемую для разговора дистанцию, я сделал вид, что только сейчас обнаружил незнакомца.
- Это кто ж тут у нас такой суровый?
От сомнительного комплемента парень еще больше смутился, но ответил довольно бодро:
- Я!
- Силен. Как насчет поделиться с коллегами работой? Избавим город от любой твари за совершенно смешные деньги!
- А денет-то у нас и нет! - простодушно брякнул пацан.
Правитель Кунг-Харна его сзади чуть за ухо не укусил.
- Ах, какая незадача, - мурлыкнул я. Плюс одно очко к переговорам. - А бериллы? Бериллы у вас есть?
- Этого добра навалом.
- Ими и расплатитесь.
Я помахал рукой, призывая Питера к разговору. Пусть дальше сам вертится! У меня тут семейные дела, это - святое. Лючик выбрался из своего ненадежного укрытия и теперь виновато мялся. А видок-то у него того, замурзанный. Нос, вон, облупленный, голова не мытая. Не смотрят здесь за моим родичем.
- Ну, и как это называется? - я постарался не метать взглядом громы и молнии (обделается еще со страху - позор для парня).
- Что - называется? - осторожно попытался прощупать почву мой брат.
- Сбежал из школы посередине учебного года, увел девчонку, родителей до полусмерти напугал, - принялся перечислять я. - Обокрал учителя!
Просто не белый, а какой-то герой неопределенной ориентации. Да у нас в Краухарде даже черные малолетки подобного не вытворяли!
- Я написал им письмо с объяснениями.
- И чего ты пытался добиться тем письмом? Коллективного инфаркта?