Кричи, не кричи
Самиздат:
[Регистрация]
[Найти]
[Рейтинги]
[Обсуждения]
[Новинки]
[Обзоры]
[Помощь|Техвопросы]
|
|
|
Аннотация: Июльским утром у побережья Приморского края терпит крушение балкер "Улисс". Это происшествие можно было бы назвать роковой случайностью или списать на "человеческий фактор", если бы не ряд важных обстоятельств - без вести пропал второй помощник, стоявший на вахте, и кем-то выведены из строя все средства связи на судне. Окончательно разубеждает в случайности происходящего радиограмма, которую капитан получил незадолго до кораблекрушения.
|
Анатолий Сыщиков
Кричи, не кричи.
детективная повесть
Глава 1.
Капитану показалось, что он проснулся за мгновение до того, как всё произошло. По крайней мере, он успел почувствовать запах влажной от пота подушки, легкую вибрацию судна и услышать ровное урчание многосильной дизельной машины.
Затем судно тряхнуло, словно железнодорожный состав, в котором во время движения сорвали стоп-кран. Металл завыл и заскрежетал, проверяя на прочность свои сварные швы, и неизвестно откуда появившуюся в прибрежных водах преграду. Десятки вещей с дребезгом и звоном посыпались на пол.
Удар был такой силы, что спящего капитана бросило на переборку. Если бы кровать капитана находилась на противоположной стороне каюты, Василий Терентьевич непременно свалился бы на пол, и, чего доброго, сломал себе шею.
Ощущение было такое словно судно на полном ходу протаранило портовый причал. Однако "Улисс" лишь несколько часов назад вышел в море и находился ещё очень далеко от порта назначения и к тому же, согласно проложенному курсу, - на приличном расстоянии от берега.
От чудовищного скрежета у Василия Терентьевича похолодело в груди. Не приведи господи, услышать такое ни пассажиру, ни матросу, ни, тем более, капитану.
"Боже!" - ужаснулся Седов.
Василий Терентьевич проработал в море так много лет, что даже в своих снах он обычно находился не на устойчивом и надежном берегу, а на шаткой палубе. Поэтому, когда "Улисс", словно конь попытался встать на дыбы, Василий Терентьевич моментально понял, что произошло то, о чём он старался не думать, но чего в глубине души всегда боялся.
Судно шло быстро, поэтому остановилось не сразу. Капитану показалось, что несколько необыкновенно длинных метров "Улисс" не плыл, а полз по земле. Затем судно со стоном уткнулось во что-то и на мгновение замерло, продолжая вибрировать из-за работающего на больших оборотах двигателя. Корму стало медленно разворачивать, поскольку вращающийся винт продолжал толкать судно вперед, но уже через секунду обшивка испустила последний металлический стон, и попавшая в крутую переделку посудина, наконец, замерла, продолжая эпилептически дрожать всем корпусом.
Седов скинул с ног покрывало, сел на кровать и огляделся. Тусклая лампочка, помещенная под матовый плафон, скупо освещала капитанскую каюту. Василий Терентьевич привык спать при её неярком свете. На полу лежали осколки разбитого стакана, вилка, нож, раскрытая книга и всё то, что совсем недавно стояло или лежало на столе.
Иллюминатор в момент резкой остановки захлопнулся, и капитану показалось, что в каюте сразу стало нестерпимо душно и ещё более влажно. На самом деле жар, охвативший Василия Терентьевича, шёл изнутри. Именно поэтому капитан тяжело и часто дышал. Ему не хватало воздуха не столько из-за июльской жары, особенно сильно ощутимой в плохо проветриваемых каютах, сколько от волнения. Сердечная мышца сразу напомнила о запущенных болячках.
"Этого ещё не хватало", - подумал капитан и протянул руку к брюкам, в кармане которых лежал пузырёк с нитроглицерином.
По профессиональной привычке, Седов посмотрел на часы, надежно закрепленные на стене каюты. Стрелки показывали двадцать минут шестого.
"Мишина вахта", - сообразил он.
Не медля больше ни секунды, капитан вскочил на ноги и сразу почувствовал непривычный, пока ещё не очень заметный деферент судна.
"Тонем? Выдержала ли обшивка?"
Качка почти не ощущалась, видимо, волна была совсем слабая. Только вибрация от работающего двигателя дрожью отзывалась в ногах. Седов расправил брюки и с проворством несовместимым с его солидным возрастом и плотной комплекцией, продел в них ноги. Конечно, в экстремальной ситуации меньше всего следовало думать о брюках, но появиться перед командой только в трусах и в майке, даже в момент кораблекрушении капитан не мог себе позволить.
Застегивал брюки он уже в коридоре, при этом свободной рукой пытался надеть спасательный жилет, который машинально схватил, покидая каюту.
Двигатель балкера продолжал надрывно работать.
Коридор освещала всего одна мерцающая лампочка, но Седов был капитаном "Улисса" уже семь лет и мог пройти от кормы балкера до его бака даже с завязанными глазами. Чтоб оказаться в рулевой рубке, ему требовались считанные секунды, тем более, что дверь, ведущая на палубу, находилась совсем близко от его каюты. Капитан побежал к ней.
Седов обратил внимание, что, несмотря на возбуждение, которое легко объяснялось выплеснувшимся в кровь адреналином, он совсем не чувствовал страха. Мозг пытался разобраться в происходящем и делал это на удивление рассудительно и спокойно. Наверно, сказывался возраст и солидный капитанский стаж, который у Василия Терентьевича равнялся двадцати двум годам.
Позади капитана бежали, громко топая обувью и босыми ногами, ищущие спасения люди. Многие из них забыли надеть спасательные жилеты, думая лишь о том, чтоб поскорей покинуть ставшее опасным нутро "Улисса".
"Что случилось?"
Этот вопрос преследовал Седова с первой секунды кораблекрушения, и настойчиво, словно отстаивающий свой авторитет родитель, требовал скорейшего ответа.
"Если бы мы столкнулись с другим судном, удар был бы не таким сильным", - на бегу рассуждал капитан.
Подобной силы удар мог означать, что "Улисс" протаранил другое судно перпендикулярно в борт. Однако, случись это, балкер не стоял бы неподвижно, словно он оказался в сухом доке или сел на мель. Жуткий звук, который услышали все на судне, опровергал и предположение о песчаной мели. Прегради она курс балкеру, он бы не остановился так внезапно, и его металлическая обшивка не скрежетала бы так, словно её пережевывал гигантский гидравлический пресс.
Капитан, который до сих пор не попадал в подобные внештатные ситуации, предположил, что "Улисс" сел днищем на подводную скалу.
"Но откуда мог взяться необозначенный на картах риф в этих, изученных до последнего кабельтова водах? Или мы подошли слишком близко к берегу?"
Капитан выбежал на палубу одним из первых.
Из-за спешки Седов не успел обуться. Точнее говоря, он даже не вспомнил про обувь в тот момент, когда выбегал из каюты. Капитан не знал, сколько времени было отпущено "Улиссу", чтобы оставаться на плаву. Когда же он оказался на палубе, то решил, что обувь не нужна и может только помешать, превратившись в ненужный балласт, если судну была уготована худшая участь - пойти камнем на дно.
Легкий ветерок коснулся мокрого лица Василия Терентьевича.
"Похоже на береговой бриз", - с надеждой подумал капитан.
Он поднял голову вверх. Небо было плотно затянуто облаками.
Седые кудрявые волосы капитана намокли и прилипли ко лбу, но он не обращал на это внимания. Лишь, когда капля пота скатилась по переносице и попала в глаз, Василий Терентьевич торопливо провел кулаком по веку, а затем тыльной стороной ладони - по широкому лбу и густым бровям.
- Капитан, что случилось?!
Похоже, всех интересовал этот вопрос.
Седов оглянулся.
Василия Терентьевича окликнул старший механик, Сергей Рожнов, общительный, веселый и достаточно молодой для своей должности парень. Стармех возник перед капитаном голым по пояс, - видимо, в машинном отделении было особенно жарко, вместо брюк на парне были длинные, доходящие до колен шорты. Лицо Рожнова было испачкано чем-то черным, вероятно, машинным маслом, и из-за темноты - на палубе было так же мало света, как и в коридоре, казалось серым. Над бровью стармеха появился шрам, из которого тонкой струйкой сочилась кровь. Сергей нёс вахту в машинном отделении. Видимо, когда тряхнуло балкер, он не устоял на ногах и при падении рассек себе бровь.
Старший механик был сильно возбужден. Он и в обычной ситуации ходил, чуть ли не вприпрыжку, - казалось, внутри него всегда работала его собственная динамо-машина, а тут дрожал всем телом, но не от страха, а от желания скорей ринуться в бой. По его горящему взгляду, Седов понял, что парень давно взял себя в руки и был способен выполнять приказы.
- Ты что здесь делаешь?! - строго спросил Василий Терентьевич.
- Так...
Рожнов не знал, что ответить. По инструкции он не должен был покидать машинное отделение.
- Ты где должен находиться?
- На вахте.
- Так какого..., ты здесь стоишь?! Почему машина до сих пор работает?!
- Так...
Рожнов беспомощно огляделся по сторонам, словно ища поддержки у тех, кто мог оказаться рядом и объяснить капитану всю нелепость его вопроса.
- В машинное отделение поступает вода?
- Есть небольшая течь.
- Какая течь? Можно ли её устранить? - Посыпал вопросами капитан. - Ты что, не знаешь правил?! Ждешь, когда вода зальёт всё машинное отделение?!
Сергей хотел что-то ответить, но потом просто развернулся и исчез в дверном проеме, из которого продолжали выскакивать один за другим люди.
"Смелый парень" - подумал капитан.
Не каждый человек в подобной ситуации рискнул бы спуститься туда, где вода могла в любой момент отрезать путь к спасению.
Капитан подумал о том, что, возможно, не стоило посылать паренька вниз. Ведь, могло оказаться, что Седов ошибался, и балкер находился далеко от берега, тогда единственным верным решением было немедленно покинуть судно.
Однако времени на то, чтоб помимо происходящего ещё анализировать и свои действия, не было. Василий Терентьевич подбежал к борту и перегнулся через него, но не увидел внизу ничего похожего на выступающий из воды риф. Впрочем, зрение у капитана было далеко не идеальным, а очки, которые Седов старался использовать только для чтения, остались на полу капитанской каюты.
"Неужели второй помощник сбился с курса или заснул?" - удивился Василий Терентьевич.
Капитан не поверил этому предположению. Второй помощник был опытным моряком, и в его вахту никогда не происходили серьезные происшествия.
Вода умиротворенно плескалась о борт. Фонари на палубе "Улисса" освещали лишь небольшое пространство вокруг судна, ночь выдалась на редкость темной, поэтому нельзя было разглядеть, что находилось под самым бортом балкера и насколько близко был берег.
Капитан задержался на палубе, между тем ему следовало как можно скорее прибыть в рулевую рубку.
Однако Седов не успел сделать даже шага в нужном направлении, - очередной сердечный приступ заставил его схватиться левой рукой за фальшборт, а правой достать из кармана нитроглицерин. Выдернув зубами пробку, капитан забросил в рот несколько белых таблеток.
"Теперь надо подождать. Всё в порядке. Не волнуйся".
На палубу выскакивали всё новые члены команды. На двух моряках были надеты спасательные жилеты. Люди натыкались друг на друга, спрашивая, что случилось, кто в панике, а кто в растерянности бегали по палубе, сопровождая неразбериху нескончаемым потоком ругательств, обращенными, главным образом, к вахтенному и к чёрту.
Второй механик, Алексей Уваров, подбежал к спасательному плоту и замер в нерешительности, вероятно, раздумывая над тем, как ему следует поступить дальше. То ли он не знал инструкцию по эксплуатации этого плавсредства, то ли, оказавшись возле плота, неожиданно обрел уверенность и решил пока не покидать судно. Алексей стал поворачивать туда-сюда кудрявую голову, пытаясь разобраться в том, что делают другие, рискуя при этом уронить с носа очки.
Прямо перед Седовым возник, заслонив своим телом Уварова, высокий и плечистый старший помощник.
- Ты ещё не на мостике?! - удивился Титов, блеснув белыми зубами, которые чередовались в верхней челюсти с золотыми фиксами.
Капитан стиснул зубы.
Старпом заметил болезненную гримасу на лице Седова.
- Ты - в порядке?
- Сердце, - тихо произнёс капитан.
Больше Титову ничего не надо было объяснять.
- Давай, я сбегаю за лекарством. Где оно у тебя?
- Всё в порядке. Дай мне минуту.
Когда Василий Терентьевич почувствовал, что боль в груди начинает ослабевать, он спросил:
- Ты знаешь, что произошло?
- Да, бес его знает!
- Ясно.... Беги на мостик. Узнай у второго помощника, чёрт бы его побрал, что случилось, - приказал капитан. - Я ещё немного отдышусь.
Титов бросился к трапу.
Седов огляделся по сторонам и увидел матроса, который держал в руках спасательный круг.
- Дмитрий! - попытался окликнуть его капитан.
Матрос его не услышал.
- Крачков!
Матрос испуганно дернул головой, потом узнал голос капитана и обернулся.
- Включи прожектор и направь его туда! - приказал капитан, махнув рукой в направлении курса, которым шло судно.
Крачков на мгновение задумался, потом, устыдившись своего страха, бросил круг и побежал к трапу, ведущему на верхнюю палубу, на которой был закреплен прожектор.
В это момент судно перестало вибрировать. Бурчащий двигатель последний раз рыкнул и замолчал. Это означало, что Сергей добрался до машинного отделения и остановил машину.
Сразу стало необыкновенно тихо, словно корабль стоял на рейде. Капитан услышал внушающий спокойствие размеренный плеск волн о борт. Крики людей зазвучали громче, и Василию Терентьевичу показалось, что он слышит эхо.
Возможно, рядом был берег.
После напряженного ожидания, которое, как показалось Седову, длилось не меньше минуты, вспыхнул свет, и луч прожектора, устремившись вперед, осветил берег, который находился всего в одном кабельтове от судна. Сноп света скользнул по сопкам, которые уходили вдаль и были сплошь покрыты густым лесом, высветил узкий, вероятно, галечный пляж и белую полосу из мелких барашков, которые волна взбивала возле берега.
- Слава богу, - едва слышно прошептал капитан и украдкой перекрестился.
Стало очевидным, что "Улисс" сел днищем на береговой риф. Эта неприятная новость застала Василия Терентьевича подготовленным. Он скрипнул зубами, но поскольку готовился к худшему, порадовался тому, что земля была рядом. Близость берега гарантировала людям спасение, а "Улиссу" давало надежду.
Словно бабочки, слетевшиеся на свет, на палубе судна собрались члены немногочисленной команды "Улисса". Выглядели они забавно, впрочем, и капитан не был среди них исключением. Мало кто, покидая каюты, позаботился о своем внешнем виде и гардеробе.
- Во, блин, - озадаченно произнёс матрос, который по распоряжению капитана, выполнял на судне обязанности кока. - Нас выбросило на берег.
Большую часть команды это известие обрадовало, поскольку спасительный берег был совсем близко, и за свою жизнь можно было теперь не опасаться.
Седов, получив более ясное представление о том, что произошло, нахмурился. Он был немного озадачен некоторыми странными на его взгляд обстоятельствами. Василий Терентьевич уже принял как свершившийся факт, что, судно на полном ходу налетело на подводный риф, которых вдоль побережья было множество. Его удивило то, что балкер стоял форштевнем к берегу. Это означало, что второй помощник не просто незначительно сбился с курса. Он изменил курс на восемь румбов и врезался в берег под прямым углом, да ещё при этом разогнал машину на несколько лишних узлов.
Это было очень странно.
- Капитан! Второго помощника на мостике нет! - прокричал сверху старпом.
Седов еще больше нахмурился.
- Вам стоит сюда подняться, - уже не так громко, вероятно, чтоб не привлекать всеобщего внимания, добавил старпом.
Слова, оброненные Титовым, капитану очень не понравилась. Они сулили неожиданные и неприятные известия.
- Всем действовать согласно инструкции по БЖК! - Распорядился Седов, обращаясь к окружившей его команде. - Олег, посмотри второго помощника в его каюте!
Капитан заметил старшего механика, который появился за спинами товарищей.
- Сергей. Какая обстановка в машинном отделении?
Прежде, чем ответить, Рожнов поспешил объяснить капитану, почему он снова нарушил инструкцию и покинул вахту.
- Я связался с рубкой. Старпом сказал, что вы здесь, поэтому я поднялся доложить.
- Ну, так что?
- Вода медленно прибывает. Поступает из трюма через трещину в переборке.
- Ясно. Спустись в трюм и посмотри, много ли там воды. Алексей, измерь лотом глубину за бортом!
Люди немедленно бросились врассыпную.
Василий Терентьевич остался стоять на палубе судна, устремив задумчивый взгляд на освещенный прожектором небольшой участок берега.
Что-то влажное защекотало голую ступню капитана. Седов посмотрел вниз и увидел Жулика, который нюхал мокрым носом его ногу. Глупая собака совсем не была напугана, суматоха разбудила её, и пес, казалось, был рад раннему подъему.
К Седову подбежал Алексей. В его руках был мокрый веревочный лот.
- Глубина на носу - четыре метра, на корме - шесть, - доложил он.
- Хорошо. Значит, не утонем. Спустись в трюм и помоги Сергею.
Алексей развернулся и побежал. По выражению лица Уварова можно было догадаться, что матрос не горел желанием спускаться в трюм и покидать во всех отношениях более безопасную палубу.
"Значит, мы наскочили на риф".
Седов поймал себя на том, что, хоть перспектива камнем уйти на дно уже не грозила "Улиссу", он вместо того, чтоб воспрянуть духом, почувствовал волнение гораздо большее, чем в первые минуты после кораблекрушения. Причина крылась не в запоздалом осознании грозившей опасности, как это бывает со многими в экстремальных ситуациях. Василия Терентьевича с каждой секундой всё больше беспокоила мысль о том, что в этот утренний час, возможно, наступил конец его капитанской карьеры.
"Теперь максимум, чем мне позволят управлять, так это буксиром. - Подумал Василий Терентьевич. - А учитывая мой возраст, перспективы и того хуже".
Седову было пятьдесят. Для моряка - не самый преклонный возраст, но для капитана, который посадил судно на мель - бесславный конец карьеры.
Василий Терентьевич снова провел ладонью по лбу и слипшимся волосам. Лоб капитана был мокрым. Кудрявые и все ещё густые волосы давно стали на три четверти седыми - результат нервной работы.
Седов плотно сжал губы - больше всего ему в эту минуту хотелось выматерить второго помощника.
Однако в случившемся была и его вина, - по правилам на вахте должен был стоять не один человек, а два.
Но, как это было сделать, когда из команды осталось всего восемь человек, а надо было нести вахту ещё и в машине?
Хотя кого это интересовало?!
Оправдания капитана ничего не стоили.
"Похоже, второй помощник уснул а, когда понял, что натворил, спрятался.... Или....."
Капитан вспомнил полученную накануне вечером радиограмму.
"А что, если..."?
Седов задумался.
Возможно ли, что крушение судна не было случайностью?
То, что "Улисс" в последние минуты своего плавания двигался не параллельно берегу, а под прямым углом к нему, было, по меньшей мере, очень странно и мало походило на случайность. Отсутствие на мостике второго помощника тоже вызывало вопросы. Гораздо легче было согласиться с предположением, что всё случившееся было кем-то подстроено, чем взвалить всю вину на себя.
Но так ли беспочвенно было такое предположение?
"Черт возьми! Надо поскорей найти второго помощника. Может быть, именно о нем говорилось в радиограмме?!"
У капитана, и это было вполне естественно, стало легче на сердце. Он подумал, что его трудно будет упрекнуть в кораблекрушении, если выясниться, что трагедия стала следствием не халатности или случайности, а чьего-то преступного замысла.
Седов поднялся по трапу. Еще не дойдя до мостика, он встретил Титова, который шёл ему навстречу.
- Надо послать сигнал бедствия, - сказал капитан.
- Это будет непросто сделать, - все тем же странным, не предвещающим ничего хорошего тоном произнес старпом и пояснил. - Все средства связи разбиты. В том числе, аварийные.
- Что?!
Вот она - очередная неприятность, которую Василий Терентьевич ожидал.
- При столкновении?!
- Какой там! Судя по внешнему виду, их кто-то покрошил молотком.
Капитан втянул голову в плечи. Ему стало зябко, словно в это теплое июльское утро на него повеяло арктическим холодом.
- Пойдем. Посмотрим, - сказал он.
Василий Терентьевич решительно направился в рулевую рубку.
На мостике горел свет, и Седов сразу увидел лежащие на полу приборы. В мониторе компьютера вместо экрана зияла большая дыра.
Пожалуй, старпом ошибся, - приборы не разбили молотком, скорее всего их несколько раз с большой силой бросили на палубу.
Внешний вид не оставлял надежды на то, что средства связи могли остаться в рабочем состоянии.
- Все было закреплено? - спросил капитан, хотя сам прекрасно знал ответ на этот вопрос, поскольку проводил на мостике большую часть суток.
- Конечно, Василий Терентьевич. Прикручено на случай шторма здоровенными болтами.
На полу среди разного хлама и осколков лежал один из упомянутых болтов.
- Как думаешь, быстро можно было отсоединить?
- С инструментами можно было управиться за одну - две минуты.
- И что ж никто ничего не слышал? - удивился капитан.
- Вероятно, это произошло в момент крушения, когда началась суматоха, и работал двигатель. Впрочем, если не спешить, то и ночью можно было это сделать, не создавая большого шума.
Предположение капитана относительно неслучайного характера ночного инцидента, получало новые веские подтверждения.
- Ты никого поблизости не видел?
- Нет.
Капитан задумался.
Запасной передатчик тоже был смят. Судя по повреждениям, по нему ударили чем-то тяжелым, но не молотком, видимо в качестве ударного инструмента использовали всё ту же рацию.
- Ты пробовал их подключить?
- Нет. Я не стал ничего трогать без твоего распоряжения.... Но думаю, всё равно, мало шансов, что здесь что-то заработает. Разве что Алексей посмотрит. Он немного шарит в этом.
- В шлюпках должны быть аварийные радиостанции, - вспомнил Седов. - Посмотри, на месте ли они.
- Послать матросов? - спросил старпом.
- Нет. Лучше сам.
Титов быстро покинул рулевую рубку.
Капитан подошёл к окну.
Старший помощник вернулся через пять минут.
- Кто-то забрал из шлюпок радиостанции, - доложил он.
Василий Терентьевич нахмурился.
- Есть ещё одна неприятная новость, - добавил Титов.
- Какая?
- Обоих радиобуев тоже нет. Так что, трудно будет подать сигнал бедствия.
"Значит, в дополнение ко всем неприятностям у нас ещё и нет связи. - Сделал вывод Василий Терентьевич. - У некоторых моряков могут быть сотовые телефоны, но на этой части побережья они бесполезны. Тут принимают сигнал только спутниковые телефоны, но таких дорогих игрушек ни у кого, ясное дело, нет".
- Никому пока об этом инциденте не говори, - распорядился капитан.
- Ясно.
Лицо Виктора казалось обеспокоенным.
"Может быть, он тоже думает про радиограмму?" - предположил Седов.
- Слушай, Витя. А ты кому-нибудь рассказывал про вчерашнюю радиограмму? - спросил Василий Терентьевич.
- Никому. Мы же договорились, - спокойно ответил Титов. - Даже второму. Ты думаешь, есть связь?
- Боюсь, что, да.
- А у Алексея ты об этом спрашивал?
- Пока нет.
- Мне поговорить с ним? - спросил старпом.
- Нет. Я сам. Какие у нас координаты?
- Навигация работает, - успокоил капитана Титов. - Так что наше местонахождение можем определить точно.
Старший помощник назвал координаты. Капитан взял линейку и нанес положение судна карандашом на карту, потом, склонившись над ней, несколько минут хмурился, и недовольно произнес:
- Ничего хорошего.
Старпом, видимо, был согласен с капитаном.
- Точно.
- Собери команду на палубе, - попросил Седов.
Титов тут же повторил приказ капитана по громкой связи.
Оставив карту на столе, Василий Терентьевич и Титов спустились на палубу. Седов был не прочь заглянуть в свою каюту. Ему не мешало обуться и надеть на себя хотя бы рубашку - видавшая многое полосатая майка придавала ему через чур расхлябанный вид. Однако, ситуация позволяла проигнорировать приличия.
Навстречу капитану из двери выскочил матрос, тот самый, который с легкой руки Седова стал на "Улиссе" поваром. Матрос, как и Василий Терентьевич, был босой. Из верхней одежды Олег в момент кораблекрушения успел надеть лишь спортивное трико и тельняшку. Седов давно выделил кока из числа прочих моряков именно за любовь к "настоящей мужской одежде", любовь, которую кроме капитана и Олега Назарова на судне никто не разделял.
- Второго помощника в каюте нет, - доложил кок.
Седову нужна была полная ясность.
- Обойди все судно вдоль и поперек и найди второго помощника. Деться он никуда не мог.
- Я и так почти везде посмотрел.
- Еще раз тщательно проверь все места, даже те, где может просто укрыться человек!
- Думаете, он спрятался?
- Не думаю. Но ты посмотри везде. Михаил мне нужен!
Кок снова исчез за дверью.
- Что думаешь? Куда он делся? - спросил капитан, обращаясь к старпому.
Широкоплечий Титов был почти на голову выше Седова. Благодаря своей колоритной внешности, прежде всего, бритой голове, которая только-только начала покрываться короткими светлыми волосками, и золотым зубам, второй помощник больше напоминал уголовника-рецидивиста, чем человека, на которого мог в первую очередь положиться капитан. Однако Василий Терентьевич давно знал Виктора и не раз убеждался, что не внушавшая доверия внешность старпома была обманчивой. Старпом был веселым человеком и очень надежным. Сейчас на лице Титова без труда угадывалось терзавшее его беспокойство.
- Не знаю.
Седов и старпом замолчали. Секрет, о котором знали только трое: капитан, старпом и второй механик, который нёс вахту вместе с капитаном, - мог пролить свет на ночное происшествие.
Через пару минут на палубе появились оба механика.
Старший механик, Сергей Рожнов, и его помощник, а заодно и близкий друг, Алексей Уваров, подошли к Седову.
- Что там? - с нетерпением в голосе спросил капитан.
Сергей немного отдышался и доложил:
- Обшивка корпуса повреждена в районе пятьдесят пятого и пятьдесят седьмого шпангоутов. Вода быстро прибывает в трюм, а оттуда через трещины - в машинное отделение. Пока воды в МКО мало, можно попробовать её откачать.
Последнее предложение старший механик высказал без большого энтузиазма.
- Думаешь, поможет?
- Боюсь, зря потратим время, - признался Рожнов. - Самим нам такие повреждения не устранить.
- Если вода заполнит трюм, - вмешался Алексей, - то мы только крепче сядем на скалы. Я светил фонариком вокруг судна, когда измерял глубину, - тут камни со всех сторон. А самостоятельно нам точно не выбраться.
Василий Терентьевич покачал головой. Он пока не принял решение, имело ли смысл откачивать воду, если "Улисс" практически лежал на дне. О том, чтоб своими силами починить судно, он не думал.
Вскоре на палубе собралась вся немногочисленная команда балкера.
Василий Терентьевич сцепил за спиной руки и несколько раз прошелся вдоль короткого строя, затем встал и обвел моряков серьезным и, как показалось многим, недружелюбным взглядом.
Кроме Седова и пропавшего второго помощника, на судне оставалось шестеро человек: старший помощник Виктор Титов, старший механик Сергей Рожнов, второй механик Алексей Уваров, матрос Олег Назаров по совместительству - кок и ещё два матроса Дмитрий Крачков и Илья Сараев.
Команда "Улисса" была небольшой, - четыре моряка, в том числе один из штурманов, были вынуждены остаться в Ванино.
Василий Терентьевич, действительно, смотрел на матросов несколько иначе, чем обычно. Он смотрел на них оценивающе.
Он думал о том, что, возможно, именно в числе этих шестерых оставшихся на балкере моряков был виновник произошедшего кораблекрушения.
- Вы уже знаете, что случилось, - громко, так чтоб его хорошо слышали все, произнес капитан. - Пропал второй помощник, и наше судно оказалось фактически выброшенным на берег.
Василий Терентьевич сделал паузу, и всё тем же испытующим взглядом пронзил по очереди каждого. Никто не воспользовался молчанием капитана, чтобы задать вопрос или вставить какую-либо реплику. На судне к Седову относились с уважением. Хоть он и был почти по-отечески внимателен к каждому, но всегда требовал от команды дисциплины и умел её добиваться.
- Кто-нибудь знает, где второй помощник?
Большинство в ответ лишь пожали плечами.
- На судне его нет, - уверенно заявил кок.
- Может быть, Михаил упал за борт? - предположил Илья.
- Интересно, как? - усмехнулся старший механик.
Чтоб не превращать обсуждение в балаган, Василий Терентьевич обратился к старпому:
- Что думаешь, Виктор Иванович? Имеет смысл продолжать поиски второго помощника на судне?
- На судне ещё есть места, где можно спрятаться, - рассудительным тоном ответил Титов. - Конечно, можно предположить, что Михаил испугался, когда понял, что по его вине мы сели на скалы. Но чтоб прятаться?!... На Михаила такое поведение не похоже.
- Так может, он выпрыгнул за борт и поплыл к берегу, - снова предположил Илья.
Обычно немногословный и застенчивый, двадцатитрёхлетний юноша в это утро был на удивление разговорчив.
- Возможно, - согласился Титов. - Хотя это тоже - не в духе Михаила. Он всегда отвечает за свои поступки.
- Мог и испугаться, - заметил Илья. - Или при столкновении упал за борт, а потом не смог забрать обратно и поплыл к берегу.
- Он бы уже подал знак. Мы бы давно услышали его крики.
- Если он при падении не разбил голову о скалы.
Судя по интонации, старший механик попытался так пошутить.
- С мостика за борт никак не упадешь.
Это разумное замечание сделал Дмитрий.
У этого матроса было какое-то заболевание носоглотки. К такому выводу пришёл капитан, поскольку голос Дмитрия всегда звучал не то чтоб неприятно, но уж точно, забавно, с каким-то французским носовым произношением.
- А, если, Михаил покинул судно ещё до столкновения? - предположил Сергей Рожнов.
- Все средства спасения на месте, - ответил старпом. - Покидать судно вплавь вдали от берега - слишком безрассудно.
С этим все согласились.
- Кто-нибудь видел второго помощника после четырех часов утра? - задал вопрос капитан.