В славном тысяча девятьсот девяносто втором году мой муж был первым русским профессором приглашенным в УниверситетБундесвера города Гамбурга для чтения лекций преподавательскому составу и совместной научно-исследовательской работы. Он был также одним из первых, ктовзял с собой жену и дочь. Мы были первыми ласточками больших перемен в России.
Так уж получилось, что в свои сорок лет я многое узнала впервые. Из Сибири с ее очередями, дефицитами и холодом, я попала в рай капиталистического общества. Меня поразили красота, чистота и порядок.
Я перешла в созерцательный период жизни. Любовалась берегами Альстера, озера в центре города, где мы жили, бродила по улицам со старинными особняками, выбирая себе самый красивый, шла в центр с его завлекательными магазинами и витринами, наслаждалась игрой уличных музыкантов. Весна расцветала тысячами разноцветных глазков подснежников, и я тратила пленку, чтобы запечатлеть это чудо. Город был красив во все времена года.
Потом наступила зима. Как прекрасен был дух всеобщего ожидания, подготовка улиц и магазинов, запахи елок, звуки музыки. Карусель рождества двигалась, жила и пела в витринах магазинов. Каждая из них как маленький театр со своими актерами, темами и декорациями. Я смотрю старые фотографии, вот Катька в магазине обнимается с двумя громадными обезьянами, вот она верхом на огромной корове, а тут смотрит мультики в магазине, и везде улыбка до ушей, она счастлива.
В отличии от нас, дочь тут же стала стопроцентной немецкой девочкой и общалась без акцента. Мы же производили впечатление приемных родителей говорящих на ломаном английском.
Нас поселили в одном из домов-близнецов, принадлежавших отцу нашего друга Момми. В прошлом, это были здания комендатуры СС, умный отец приобрел их по дешевке после войны. В саду было бомбоубежище, будившее мое богатое воображение.
Итак, наступало рождество, и моя подруга Марта, жена Момми, не находила себе места. Оказалось, что рождество с девяносто- двухлетним главой семейства, было ответственным мероприятием, где все мелочи и детали должны быть продуманы и учтены. На обед пригласили принцессу, потомка Вильгельма Второго. Но это не имело особого значения для Марты. Мне казалось, что принцессы даже как-то раздражали ее, развелось их как собак нерезанных, попадаются прямо на каждом шагу. Мне посчастливилось увидеть, только двух. Да и то, завидев одну из них, Марта предпочла спрятаться за машину, по-видимому дипломатические отношения у них были не очень. Принцесса вскочила на велосипед и расстворилась в уличном движении.
Но не будем отвлекаться. За неделю до рождества Марта торжественно огласила праздничное меню, чем повергла меня в недоумение и уныние одновременно. Оно состояло:
Закуска- черная икра
Основное блюдо- отварной карп
Десерт -мороженое
И никаких милых моему сердцу традиционных салатов, селедок под шубой, языков, холодцов. Но рождество было в Германии, как говорится, в каждой деревушке - свои погремушки.
Для русской женщины меню-- раз плюнуть, для Марты - сплошное волнение. Причину я поняла позднее. Оказывается, важно не что ты подаешь, а как ты подаешь, и тут мне предстояло многому поучиться. На громадный праздничный стол в зале легла белая скатерть в мелкую золотую звездочку, в тон скатерти появились салфетки. Большие тарелки мне доверили расставить на расстоянии двух сантиметров от конца стола, и я чуть было со страху не притащила линейку. На каждой тарелке - белоснежные маленькие салфеточки ручной работы, а сверху тарелочки для закусок. Достали и начистили до блеска фамильное серебро: по две вилки и по два ножа с каждой стороны, сверху маленькая и большая ложка. Справа, под ножами - замысловатые вырезанные бумажные салфетки. Сверху тарелок, завернутые треугольником, возвышались тряпичные салфетки, опять же под цвет скатерти. На мой невзыскательный вкус салфеток хватало. Марта имела на этот счет особое мнение. Оставшиеся в ее распоряжении цветные салфетки, как она считала, выпадают из общего тона, я считала, что впадают. В центре стола красовалось белое с золотом мексиканское дерево жизни со свечами, вокруг - подсвечники с белыми свечами поменьше. Мне доверили сделать два больших букета для зала. Я смело смешала ветки елки, папоротника и какие- то белые цветы. На ветки повесила шарики, и осталась чрезвычайно довольна своими шедеврами. Но на этом мои испытания не закончились. На стол возле каждого прибора полагалось поставить фигурки ангелов играющих на различных инструментах. Для каждого ангела предлагалась подставка в виде бабочки. Мне предстояло всунуть несчастных ангелов в дырочки бабочек, но они были из разных опер и соединялись вместе только в богатой фантазии хозяйки дома. В конце концов, мне все же удалось претворить в жизнь ее замысел малость подпортив вид бабочек. Бело- золотой стол был готов к рождеству как новенький корабль к плаванью.
И тут начались мучения с закуской. Дело в том, что Марта не имела ни малейшего понятия о черной икре. Она вывалила передо мной гору баночек купленных на черном рынке в России. Общее между ними было одно: в них не было настоящей икры и отсутствовали даты выпуска подозрительного продукта. Одну за одной, дегустируя банки, я отправляла их в мусорку. Лицо Марты становилось все более сосредоточенным. Черная икра, так выгодно приобретенная, была явно не для принцесс. И тут я решила пойти на компромисс с совестью. Я выбрала на мой вкус и нюх наиболее безобидную банку и решила использовать ее так, чтобы гости не смогли отправиться на тот свет немедленно. На отварные яйца я красиво разложила рыбьи яйца, вернее черные бусинки неизвестного природе продукта. Умереть насовсем вряд ли было возможно. Правда, у нас с Мартой были опасения по поводу дедушки. Мой драгоценный супруг, знаток икры красной и черной, отведав яичко, громогласно заявил, что это не икра. Я вежливо попросила его заткнуться и очень пожалела, что он не отведал содержимое других баночек.
Дедушка, объект всеобщего беспокойства, обвел яички мутным незаинтересованным взглядом и пожелал наслаждаться рождественским карпом, сладострастно обсасывая косточки.
Я мучилась пневмонией, поэтому десерт был мне явно противопоказан. Но безвыходных положений не бывает. Я вылила горячий глинтвейн с фруктами на мороженое, сверху положила взбитые сливки. После этого мороженое как- то перестало существовать, а новая смесь была великолепна по вкусу и безвредна для горла, но не для талии.
На рождественский обед пришла принцесса Элеонора, явно оживив обстановку. Моя дочь пришла в восторг. Шутка ли, увидеть живую принцессу! Правда, взгляд ее заметно потух при встрече с ней. Принцесса не оправдала надежд: без короны и бального платья, к тому же лет ей было около шестидесяти. Среднего роста, темноволосая, с гордым орлиным носом. Пальцы рук блестели разноцветными камнями колец. В вырезе черного свитерка нитки великолепного жемчуга. В ушах сияли брилльянты с крупными сапфирами. Обилие украшений скрашивало отсутствие бального платья.
Я для принцессы не представляла никакого интереса, все свое царственное внимание она обратила на моего супруга. Принцесса любила общаться со знаменитыми людьми и с упоением рассказывала о встрече с художником Глазуновым. Тот, якобы, услышав ее имя, собрал учеников полюбоваться на настоящую принцессу. Глазунов очень понравился ей внешне и, по ее словам, держался как настоящий денди. То есть, знаменитости были довольны собой и друг другом. В отличии от Глазунова, я не была так хорошо образована, и имя принцессы мне ни о чем не говорило, что- то типа Элеонора Шлаумбург Ханау
Принцесса происходила из девятнадцатого века, познания ее о России похоже были того же периода. Она мечтала о романтическом путешествии через всю матушку Русь и Сибирь, где она конечно найдет интересных попутчиков, будет пить чай, слушать рояль и смотреть на проплывающие мимо красоты. Мы не стали пугать милую даму особенностями нашей железной дороги, отсутствием туалетной бумаги, грубостью проводников и пьяными пассажирами. Но заверили, что если путешествие состоится, оно несомненно будет самым незабываемым в ее жизни.
Принцесса хотела знать все о моем муже, талантливом русском математике. В частности, она поинтересовалась, играет ли он на балалайке. Я как-то ярко представила его за этим занятием в перерывах между решением задач. Марта же просто махнула рукой: "Ты что, у него даже тройки нет!"
После обеда дедушка, ослабевший в поединке с карпом, тихо удалился к себе наверх, а мы приступили к раздаче подарков. Так прошло мое первое рождество заграницей с ненастоящей русской икрой и настоящей немецкой принцессой.