Вокруг Заброда, так назывался край села, где я рос, с незапамятных времён плодоносили непроходимые сады. На горе располагались вишневые и абрикосовые сады. Сады окружали наш край с трёх сторон, а с четвёртой, с южной, простирались обозримые заливные луга. Устье Дона до Азова просматривается как на лани. По склонам гор, с запада на восток простилались непролазные терновники. Кусты шиповника усеянные бледно-розовыми фантастическими созданиями, разносили вокруг нежные эфиры. Осенью шиповник нас угощал кисло-сладкими, тёмно красными ягодами, набитыми мелкими острыми колючка ми. Колючки обжигали язык и губы, но мы не сдавались, лакомились. По деревне спокойно текла извилистая речка. Она текла рядам с деревней. Наша деревня, мне так больше нравится, именуется село Синявское. Одна улица лежит внизу вдоль речки и три улицы на горе. Две трети деревни речка течёт вдоль, а две улицы, одну треть, чуть поменьше, отрезает. Берега речки застелены зарослями ежевики, из которой возникали полуметровыми стволами вербы и ивы, с переплетающимися над гладью воды, ветвями. Речка отделяла наш край от центра села, называлась Бродом, поэтому мы жили за Бродом, а край назывался Заброд.
На нём жили Забродяны. Я жил и рос на Заброде?. В речке водились раки до полметра размером. Клешнёй можно было закусить бутылку водки. Ж. д. вокзал был настоящий с незапамятных времён. От Новочеркасска до Таганрога, у деревень, тогда таких не было. Во всём мире знатокам всемирной истории, людям мудрым, аттестованным, Синявский вокзал известен и описан, как 'Станция - кому раки'. На нашей станции останавливались все пассажирские поезда дальнего и ближнего следования. На перроне торговали фруктами и блюдами из рыбы разного приготовления, главное раками. Так наша станция получила экзотическое название. Бывало на зорьке встанешь, когда едва начнёт золотиться восток, выйдешь на берег, уставишься сонными зенками, с цыгаркой в зубах, в водную гладь и любуешься как рыбёшки играют в прозрачной, как слеза воде. Хочется самому туда, в омут, ощутить пре лесть их бытия, в лучах восходящего солнца. В речке водились сомы, весом до тридцати пудов, они не умещались на телеге. Дюжина добрых молодцов не могла с одним справиться. Бывало, прямо с крылечка забросишь удочку и кидаешь живых, трепещущих карасей прямо на раскалённую сковородку, а они играют в масле, того и гляди выпрыгнут. Да что там. До революции по речке таскали баржи, гружёные ракушечником из каменного карьера и посадкой более двух метров. Ракушечник был диковинный, дорогой. Старики рассказывали, что когда-то здесь было мо ре и нём водились молюски, каких больше ни где на свете не водилось. Этот ракушечник возили за границу, меняли на золото по весу. Кидали на одну чашку весов камни, а на другую золото до уравновешивания.
Так и расплачивались. На золото покупали грязнуху и ею постоянно, старики подчёркивали - постоянно -, чистили нашу речку. А поверхность речки была белая в серую, различных оттенков крапинку. По её глади плавали стаи гусей и уток. Весла бывало опустить некуда было. Так много было домашней птицы у крестьян Заброда и улицы Русская - ныне Октябрьская. Весной хозяйка выгоняла пару гусей на речку, они там кормились, росли и размножались. На берегу в зарослях устраивали гнёзда, несли яйца, высиживали, и выращивали, а осенью приводили во двор целую стаю молодняка.
Двор наполнялся мычанием, гоготом, кудахтаньем, ржанием, лаем. Ступить некуда было, как в сказке. Хозяин порою терялся с чего начинать, как накормить, как довести до ума. Вечером, перед заходом солнца, по речке прогуливались лодки с капризными пампушечками, жаждущими употребления и степенными родителями. Деревенские бездельники и кутилы, громко хохоча, блистали остроумием, отпускали колкости во всёуслышанье. Жители, особенно сельские, постоянно занятые трудом выращивания основных условий жизне сохранения, своей добротой, доверчивостью и трудолюбием определяли климат бытия во всём мире, славянского народа и в нашей деревне тоже. Про город я не могу так сказать. . В нём тоже много хороших людей, и трудятся. Но они паразиты на теле крестьянина. Так и жили мои односельчане с незапамятных времён в полном довольстве и согласии. Но потом небо заволокло тёмными тучами, люди перестали отличать день от ночи, кое-как сводили концы с концами, начали жить одними надеждами. Горожане со всех сторон, с севера и юга, с востока и запада начали надвигаться на крестьян.
Полчища ненасытной, безжалостной, интеллигенции с различными предложениями движения к ЦЕВИЛИЗАЦИИ выбирали место, где лучше присосаться к крестьянину, откуда удобнее сосать кровь и сосут её, кровушку по сей день. Их жадность и натиск настолько безжалостны и беспредельны, что трудовое население не может сего дня опомниться и осмыслить дальнейшие условия существования поколений. Они гипнотизируют тружеников словесным поносом, требованиями всё новых и новых, так называемых, налогов, не объясняя сути этого явления. Я застал те времена, когда церковь была отделена от государства. Эти два амбициозных скопища бездельников и паразитов, воров и вымогателей, господ и духовенства, обирают народ и растлевают душу, грабят, отнимают, пользуясь, беззащитностью и занятостью крестьян более насущными делами. Заканчивается четвёртая пятилетка, как эти две не убиенные Годилы слились во едино и превратили жизнь моего народа в беспросветное ожидание конца света. 12 февраля 1937 года от Сысоева Леонида Ивановича у тридцатилетней, Сысоевой Нины Анисимовны, после замужества, родился Я. Спустя шесть месяцев, заботы о моём существовании до совершеннолетия полностью легли на слабые плечи безграмотной женщины - моей матери. По велению богов, для неё с двумя малыми детьми, а затем для нас, начались испытания. Восемьдесят пять лет она безропотно блукала по гиблым житейским местам вместе с нами, затем пере правилась в иной мир для продолжения испытаний.
Из семьи я остался один, продолжаю нести крест жизни под всепоглощающими лучами разнообразных житейских невзгод. Шлях, так называлось шоссе Таганрог-Ростов, пост роен на половину из Синявского ракушечника. В Синявском карьере я ломал камень за талончик на 25 руб., за 2, 7 метра кубических, за самосвал ЗИС. Машину быстрее нагрузишь крупными камнями. Бросил десяток крупных камней за пять минут и получай талончик у шофера, а вечером тебе в окошечко выдадут за этот талончик 25 рублей. А куриными яйцами за сколько набросают машину два сопливых огольца ? Часто бывало, поднимешь камень над головой, а через борт перекинуть не хватает силёнок. А шофер матерится. , боги так не умеют. Чем больше талончиков он вернёт в кассу, тем меньше получит. Арифметика. , всё сделано в СССР. Бывало так, что к концу дня еле успеваешь насобирать машину и шофер не хочет подъезжать к пацанятам, что бы не терять время. Утром приходишь в забой, а кучи твоей уже нету. День пацанячьего труда украли. А как хотелось заработать. Стать стоящим юношей. Мало, очень мало было успехов и побед, не хватало патронов. Часто приходилось отступать перед Советскими, прошедшими Гитлеровскую и Сталинскую закалку, руководящими монстрами. Кулаками маловаты и слабы были. Не было патронов. Мне очень жаль, что моя гнедая сломала ногу.
Выживают обычно те, кто способен перешагнуть через себя. , это значит через всё. Способные приспособиться, дипломатичные. Время текло неумолимо быстро. Наука утверждает, что за год на каждый квадратный километр выпадает три тонны космической пыли. За 100 лет Вас засыплет по. А за 1000 лет. Вас экспедиции не отыщут. Не верите ? - как хотите. Я для Вас пацаном Танаис раскапывал, культурные слои снимал. Можете пойти посмотреть, на пару метров углубился и другую жизнь откопал. Как давно это было. 7 ноября 1998 года я ездил с внуками в Танаис, познакомить с дорогими моей памяти местами, где я рос, где протекало замечательное детство. Кажется, как я оставил в 1952 году лопату, кусок черенка и метлу, так они и лежат там до сих пор и на том же самом месте. Ничтожно мало сделано за 50 лет. Дух созидания вытравили из народа навсегда. Не способен он больше возродиться, пропали гены. А крепость когда-то была у турков, что надо. У вас фантазии не хватит представить её величие. Я показывал внукам. , мы бродили по бастионам, где когда-то стояли часовые на своём посту. Я показывал Павлику и Юрию, как стояли турки на сторожевых башнях, как правильно нужно вглядываться вдаль на запад, как высматривать нарушителей спокойствия и границ. Когда ее турки построили. ? Провокацией, заняться жизнеописанием меня заставило любопытство. Война началась без моего ведома. Мне запомнилось.
В начале войны (июль-август), выделенные дворы, не только мужчины, но и женщины под руководством коменданта, по ночам обходили край села и строго наказывали (вызывали в сельский совет, допрашивали, заводили дело, вели следствие. )тех, у кого через щели оконных ставень свет пробивался на улицу, сигнализируя противнику места дислокации наиболее уязвимых точек моей отчизны. Зачем-то обламывали деревья, забрасывали верёвку с кошкой-крючком, цеплялись за ветку и сколько надо людей, чтобы сломать, столько и находилось. и вообще следили за появлением посторонних, обращали внимание на лай собак. Почему-то запомнилась августовская лунная ночь, тол па людей, натянутая верёвка, и падающие с треском ветви акации. Надысь я умудрился или как-то, лестницей раздробить себе ноготь, на правой ноге, большого пальца, он воспалился, напухал. Я не мог спокойно спать и мама брала меня с собой. Стечение обстоятельств. мать с ребёнком не предмет внимания для решения важных 'мне' задач. Наш дом не самый большой (деревянный 10 х 11 метров), но почему-то и нашими и немцами использовался в первую очередь. Нас в это время из дома, каждый раз пытались выселить, но я не помню, что бы мы где-то ютились у чужих, но очень хорошо помню, что мама ругалась и плакала. Мы побеждали.
А напротив, через дорогу, стоял двухэтажный кирпичный дом деда Мартына, его раскулачили в 33 году и сослали в Сибирь, а дом отошел в колхоз. Об этом могла кое что рассказать Нина Тимофеевна Бова, до замужества Мартынова, но она из господ и не терпит не своих методов общения, и по сей день. Да ещё и больная. . Во время войны дом, кажется, пустовал. Он как бы видел Таганрог, Азов и Ростов, а наш дом закрывался им от такого обзора. Помнится, зима - кругом бело, везде снег, с утра под окном танк, большие мужчины в чёрной форме шныряют во дворе и по дому. На плите ведро, с него поднимается дым, мама толи палкой, толи дощечкой постоянно мешает в нём что-то, плачет, что-то выкрикивает в физиономию стоящему перед ней в чёрном.
По комнате распространился резкий запах, так я по знакомился с запахом кофе. Эсесовцы попили кофе, сели в танк и укатили. потом вернулись. Когда я опомнился мне поведали историю. Под подушкой на кровати нашли пистолет и пачку бумаги для сигарет. Меня, как футбольный мяч, немец ногой загнал под кровать. Не вставал я с постели около месяца. Наши воины отступали с нами, на сколько было воз можно, а затем бросали. Мы находились на передо вой, на линии фронта, постоянно в сражении, под бомбёжкой. По Советски это называлось, -эвакуация. . И попробуй докажи, что на самом деле это была. чушь-геноцид. В заключении, кто-то как-то разрешал, выжившие, обессилившие и обнищавшие беженцы по неволе, воз вращались домой, кто как умел. И каждый раз возвращались к разграбленному очагу и начинали с нуля. Ну конечно армия будет более боеспособной, если на передовой будут женщины с малыми детишками. Интерпретацию этого, любителями от истории, писаками, мастерами пера и глагола, я ни где, ни когда, ни в какой форме и намёка не встречал.
И после этого вы ждёте от меня тёплых слов в адрес интеллигенции и учёных Но где-то же есть источники этого геноцида. Зачем безграмотную бабу 35 лет, с двумя малыми детьми, с собой тащили на передовую. Эвакуировали. Нас дважды за войну кидали в машину и везли с со бой наши доблестные солдаты - эвакуировали, что бы немцы над нами не издевались, не забрали в Германию на работы женщину с детьми 8 и 5 лет. Кто давал указания, когда и с кем начать действа Кто-то решал вопросы по организации гулагов, как мест дешевой неучтенной рабочей силы, как безразмерный - волшебный мешок с деньгами, неподдающийся учёту и изучению. ГУЛАГи были набиты, в основном соображающей мужской публикой, за решётку засадили их завистники, кто обижен судьбою, кто видел в них противников, претендентов на власть, на место, на аттестацию. На нашем Заброде около 70 домов, около 70 семей, половина жертвы 37 года. 30 сорокалетних женщин с детишками, женщин в расцвете сил, охваченных жаждой жизни. Вот почему, в основном, эвакуировали только эти семьи. Мужиков загнать в ГУЛАГи, а их семьи на передо вой. Вот уж поистинно. 'и концы в воду'. .
Разведка донесла. С западной стороны Камышовой балки, в окопах противника наблюдается оживление. Немцы, в 9 часов, после утреннего кофе, зачем-то открыли ' беглый огонь ' по нашим укреплённым позициям '. Не давая опомниться передовой линии, в 9. 30 утра, они перешли в наступление, развивая успех в атаке, закрепились в наших кустах. . Вы когда нибудь ходили в атаку, в рукопашную атаку ?, а я ходил, могу вам рассказать, что это такое. Как в армии отдают команды. Чётко, громко, слова, как топором отрубают. Чтобы загипнотизировать, что бы даже тени сомнения не возникло, что требование идиотское, что его надо подвергнуть сомнению, как то осмыслить надо. Возникать на линии фронта в те времена, надо быть даже не больным. Чем громче и чем чётче выкидываешь фразы. , хорошо командует сукин сын. , можно услышать. Рота, построиться !. Надраенный до предела, первый раз вытащенный из упаковки, стружкой пахнет, почти сверкает, демонстрируя себя перед строем, создавая мёртвые точки в шагу и при поворотах. , для демонстрации неотвратимости действа.
В классических произведениях, находящиеся на службе у народа, назывались держимордами. А как во время войны на передовой. Стоит перед глазами. ботинки, 'обмотки' в большом кулаке рулончик длиною 100 мм и 40-50 мм в диаметре. Рука мотает вокруг ноги. 'обмотка' вырывается и катится разматываясь, как колесо, далеко-далеко от ноги. Руки подбирают ленту сматывают в рулончик и всё начинается сначала. А. , вот и хромовые сапоги, блестящие, галифе, кажется переливается, как у селезня шейка. Упаковочные ремни подчёркивают нетерпимость и монументальность. В глазах ребёнка. , а в глазах. , ну допустим мужика. А женщины. предположим в собственном соку. Рота ! Слушай приказ ! Противник. ! Приказываю. ! За не выполнение. , обеспечивающее общую победу на фашизмом. . !Расстрел! Нет-нет такого не бывает. Потерпите. Утром проснёшься, мочевой пузырь не даёт досмотреть сон на зорьке, или просыпаешься от того, что ног не чувствуешь. Смотришь на ноги, а они голые и синие, как не твои, а под ноготь колит, спасу нет. Пытаешься выскочить из-под шинели и не получается, она за что-то зацепилась ( за член )и тянется за тобой и не как не сбросить, сделаешь шаг по блиндажу ( помещение называется - блиндаж, яма в земле ровная, фигурная, минимум 5х5 и 3 метра глубиною, где угодно, несколько слоев брёвен в вперемешку с землёй, не меньше метра толщиною, вместо крыши, иногда ниши, выступы, даже нары.
В конце войны, бетонные перекрытия, вентиляционное отверстие, вход завешен одеялом ). Шинель так и тащится по блиндажу да самого выхода. Только в конце, удается от неё освободиться, ногой наступишь и всем телом вперёд, она и спадает с конца. Выскочил из окопа и оглядываешься, ищешь, где куст, куда можно опустить заднюю часть или конец спрятать. Конечно, могут и подстрелить со стороны противника, но об этом, как-то не думалось. , со мною этого не должно случиться. Утренняя свежесть окутывает со всех сторон, дрожь пронизывает всё тело, блаженно вздрагиваешь, стараясь поскорее вытряхнуть из себя все вчерашнее.
И поскорее, под шинель, в остатки тепла. Но, засовываешь голову в блиндаж и произвольно вдыхаешь запах пота, бзда, и перебродивших отходов съеденного и выпитого прошлым вечером. В глазах круги и метелики. Сознание исчезает. Тебя качает, но на автопилоте двигаешься вперед с мыслью о свежем воздухе. Не представляю, как добраться до рукопашной. У немцев полный порядок, я правда не немец. Но они раньше наших не встают, это точно. Приказываю без паники оставить квартиры, снять передовую линию и не нарушая строевого порядка отступить на заранее подготовленные рубежи. Занять линию обороны у населенного пункта Ольгин кое, с целью оказания достойного сопротивления противнику и возвращения инициативы в ходе боев. . По. ! Машииинам ! - Донеслось. . . Сделано в СССР. Где то в начале 11 го по Московскому, погода пасмурная. Даже, кажется, душновато. На улице пустынно, тихо и тревожно. Все попрятались, чтоб не эвакуировали или, не дай бог, ляпнуть что-либо. Всё уже решено.
Край окутывает непонятный контраст покоя и страха. События начинаются. Я хочу посмотреть, меня одёргивают, я реву, вырываюсь. Меня отрывают от земли и медленно поднимая, переносят через борт машины Мама стоит молча, в глазах страх и беспомощность. Редко слышны автоматные очереди, отдельные выстрелы и глухие отдалённые раскаты. . Наверное орудия. У моста, которого уже нет, машины, мотоциклы, люди - немцы, крики, паника. Мы отступаем. Машину трясет, все оживленные, кругом голая степь, лица излучают энергию. Дорога, движение предают какую-то уверенность. Погони нет. Ушли. Нарастает гул, тревога увеличивается. Летят самолеты. Где. Это наши, нет немцы. Это наши, тяжело летят, груженые. Нет, это звук немецких самолетов. Они летят на запад. Сейчас развернутся и на нас. Все куда то исчезает. Провал. Хотелось передать состояние охватывающее женщину -мать с абсолютно пустыми не только руками, но и мыслями. Представьте развитие момента начала отступления, момент погрузки, момент посадки. Всю свою жизнь я прожил в неразберихе, так и не дождался понимания, происходящего вокруг течения событий, жизни, её порядка.
В настоящее время и представить невозможно, как это могло происходить. На автомобиль тогда смотрели как на слона. Техники не хватало. Кого эвакуировать. , что за бред. Конечно трудно говорить о передовой, увиденной и запечатлённой пятилетними глазами. Но я же путался под ногами, почти одновременно у своих и у немцев. Жириновский в 6 лет, в детском садике боролся за демократию. А я, что лысый, я тоже на передовой в окопах 5 летним, патроны подносил. Мы тоже пахали. Вот Вам всем. ! Овощами возьмите. Нет, всё брехня, из боя возвращаются словчившие и вовремя пригнувшиеся перед пулей. Возвращаются и по пути подбирают лавры победителей Вернулись и первые становятся в очередь за наградами и морковками к ним. Чаще из боя возвращались те, кто понял как хороша жизнь, кто уже ощутил прелести её, кто попробовал, кто напился ненасытных женских объятий. Кто хоть раз попробовал трепетное стремление. , к вершине желаний и наслаждений. Вернулись те, кто почувствовал хоть кончиком. , что летящие со скоростью 1000 метров в секунду 9 граммов свинца могут лишить способности чего либо хотеть. Я не раз ходил с ними в атаку, участвовал в рукопашном бою, я видел.
Дяденька. Я знаю где их пушка, я разведал, я подползал. И только рубашонка пузырём. Да и сами они много раз мне исповедовались, рас сказывали, как продавали душу дьяволу, чтобы выжить, как молились богу, чтобы сохранил и помиловал. Богу нужнее хорошие люди. Сперва хороших людей земля к себе забирает. Словчившие и выжившие, интеллигенция, вот они и составляют генофонд настоящего общества. Они заполнили приоритетные, категорийные мегаполисы - гнидники. Они определяют условия формирования общества. Сатана тут правит бал. А те, которые там, роясь в темноте питают их. Сельское население, крестьяне, колхозники, это сон или быль прошлого. Остальные виктории и десятки миллионов погибших во всех событиях жизни-шалости в себе уверенных, амбициозных генералов и политиков. О боже ! Слава и хвала тебе ! Болевар не вывезет двоих