Лозицкая Татьяна Петровна : другие произведения.

Роман Добровольские страсти. Книга 3

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Злобно пошутили в жизни.
  Роман- трилогия. "Добровольские страсти. Книга 3. Часть 4.
  
   " АНТОНИНА БЕЛЫХ"
  
  Глава 1
  
  Среди ночи Антонина проснулась от странного сна. После стольких лет, ей вдруг снова приснились тётка Варвара и сам Бенедикт. Оба в белых одеждах, улыбаются. Потом тётка ласково говорит:
  - Тоня, хватит хранить нашу тайну, настало время, ты можешь поведать людям о том и этом Мире! - её глаза счастливые и добрые смотрели обнадёживающе. - Дочка, вспоминай нас с радостью, а не как кошмарный сон. И ещё скажу. Тоня! Радуйся жизни, она такая короткая! Не кручинься, тебя впереди ждёт счастье, но вначале к тебе придут испытания и страдания. Ты уж потерпи, не отчаивайся, мы поможем тебе.
  От увиденного женщину охватил страх, ей сделалось дурно от предчувствия надвигающей беды.
  Тревожные мысли и вечные переживая за мужа моряка-подводника, тяжкая доля жены офицера, всегда тревожили женщину, а недавние события с затонувшей подводной лодкой "Курск", до истерики доводило жен и родственников моряков.
  Тоня с тревогой слушала новости, теперь приходилось постоянно гнать от себя страшные мысли, а тут на тебе, родственнички с того света, принесли весточку, от которой самой в ужасе можно на тот свет сгинуть.
  Капитан Александр Алехин всегда завершал плавание в Мурманске, в пункте приписки подводной лодки. Антонина встречала мужа с цветами на причале, как и другие жены моряков, только на Алехиных все смотрели всегда с умилением, как на влюблённых молодожёнов.
  В этот раз всё было по-другому. Моряки покидали лодку с тревогой, каждый в душе прощался с ней навсегда, субмарину ставили на ремонт. У команды лодки вкралось сомнение и недоверие к приказу адмиралтейства. В прошлом году так же две лодки причалили на капитальный ремонт, а потом их списали и распилили, продав за границу по цене металлолома.
  Команду угнетала и не покидала эта щемящая мысль с предчувствием какой-то неведомой утраты, будто они прощались с кем-то навсегда.
  Алехин, мужчина среднего роста, крепкого телосложения, подтянутый моряк, увидев жену, сразу на его мужественном лице просияло счастье. Он легко приподнял жену, прижав к себе, впервые не стал целовать прилюдно, свою ненаглядную, только с любовью посмотрел в её глаза. Ему хотелось быстрей попасть в гостиницу, там дать волю чувствам, компенсировать, долгое и томительное ожидания встречи с любимой женщиной.
  Супруги, только к утру, уставшие от страстных любовных утех, успокоились.
  Антонина, положила голову мужу на грудь, признаваясь ему:
  - Дорогой, я ничуть не сожалею, что ты постоянно в походах! Мне нравиться, как ты скучаешь по мне! В тебе столько страсти, пылкой любви, как у молодого юнца. - с весёлой иронией заявила женщина.
  Алёхин рассмеялся, но его не покидала тревога.
  - Ох, жена! Предчувствую, спишут нашу лодку. Ох, спишут нас на берег! Чем займусь потом, не знаю? - уже смеясь, добавил, - на берегу надоем тебе быстро.
  - Дорогой, ты ошибаешься, - возразила ему женщина.
  - Я уезжаю на два года в командировку, страны Запада, нужен журналист со знанием немецкого языка.
  От услышанной новости Александр даже вскочил с кровати, недовольно упрекнув жену:
  - А хуже новостей у тебя нет для мужа? - смотря на жену, добавил, - Надеюсь, у тебя эта последняя плохая новость для меня?
  Антонина поднялась с кровати, накинула махровый халат, поглядела на его в раздумье, все новости сразу выложить или повременить?
  - Почему ты так всполошился, я и раньше уезжала в командировки?
  - Но не на два же года. Пацаны у нас растут, как беспризорники, - недовольно буркнул мужчина.
  - Саша, ну, ты хватил! У нас с тобой отличные сыновья, учатся хорошо, увлекаются спортом, - помолчав немного, обижено добавила, - Да, они часто остаются одни, зато дети самостоятельные.
  И спокойно добавила:
  - Я за них не переживаю! Между прочим, я всегда больше волнуюсь за тебя.
  Помолчав, удивленно продолжила.
  - Не пойму, чего тебе волноваться за сыновей?
  - Да потому, что моя тётка тебя частенько подстраховывала, но она уже старая - жить на два города, - подметил Александр.
  - Саша, кстати, ты уже сам заговорил о тётке. Это дополнение к плохим новостям, - Тоня горестно вздохнула, качая головой, - Это сама плохая новость. С тёткой всё плохо, у неё рак печени.
  Александр в удивление широко открыл глаза.
  - Ужас! Но этого следовало ожидать, она много курила. - с горечью сказал Алёхин.
  Тоня возразила мужу.
  - Те, кто курит, у них рак легких, а у неё рак печени.
  - Курить и пить кофе или водку на голодный желудок - тоже самое!
  Тоня в знак согласия, добавила:
  - Она всегда питалась колбасой и консервами. Но твоя тётка не пьяница, только любительница застолья.
  - Ты права, печень этого не выдержит. Моя тётя, старая дева, злоупотребляла тем и другим! Всё-таки она довела себя до гробовой доски. - сказал это жене с чувством, будто всё недовольство высказал своей тётке.
  - Алехин, сообщаю: мне пришлось приватизировать нашу квартиру, расширения жилплощади всё равно не дождёмся. К тому же, твоя тётка зарегистрировала мальчишек у себя в Дмитрове.
  - Как? В своей коммуналке? - Алехин возмутился.
  Тоня уточнила:
  - В коммуналке, но ведь из трех комнат! Не сердись, это выход в нашей ситуации. В стране развал, новую квартиру уже никогда не получим.
  - Тут ты права, какие выделяют квартиры для моряков, так их получают штабные или дети и внуки адмиралов и генералов, а я всего лишь капитан подводной лодки с пропиской в общежитии. Женушка, любимая моя, - улыбаясь, ласково обратился Александр, обнимая жену в знак примирения, - А у тебя есть для меня хорошие новости?
  - Перед твоим приездом я сдавала машину в ремонт, теперь она как новенькая, до Питера доедем без проблем, - улыбаясь лукаво, ответила женщина.
  Супругам Алехиным пришлось задержаться в Мурманске на пару дней, пока командир не убедился, что вся команда уходит в отпуск без проблем, да и лодку сам проводил в док.
  Машина Алёхиных-Белых выглядела действительно как новая. Довольный капитан отблагодарил жену страстным поцелуем. Вещи сложили в багажник, часть разместили наверху кузова. Антонина уселась на первом сидении для пассажира, но муж строго скомандовал жене:
  - Марш, на заднее сиденье, - добавив строго, - И не перечь мне.
  Тоня не успела и рот открыть, потом уже более мягким тоном он пояснил:
  - Сколько раз тебе говорить, жена с мужем не ездят вместе на первом сиденье! В случае аварии риск большой, а у нас дети! Женщина, пойми, это - легкомысленная беспечность с твоей стороны.
  Тоня возразила мужу.
  - Ага! В Мурманск вела машину сама, риска не было? А из Мурманска мы вместе едем и уже риск появился? - женщина изобразила, недовольную физиономию, - Ты просто решил покомандовать мной.
  - Глупая, как не можешь понять! Риск в то том, что в этом случае очень большая вероятность обоим родителям погибнуть, одновременно.
  - Мне об этом мог бы и не говорить.- обиделась Антонина.- У меня ещё свежа память, о погибших в авиакатастрофе родителях. Не пойму, чего ты вдруг так напрягся?
  - У меня тяжёлое предчувствие, может я переволновался? - уже спокойнее, добавил Александр. - Тоня! Ты должна понимать: праздничные дни, пьяных идиотов с купленными правами много, трасса скользкая! К тому же, дождь начинается. - смущаясь собственной резкости, виновато пояснил Александр.
  Первые три часа пути Антонина тарахтела без умолку, потом Александр предложил спеть несколько задорных песен, подняв настроение себе и жене.
  Наступали сумерки. Тоню клонило в сон, она задремала почти перед въездом в Питер.
  На трассе движение несильное, это успокаивало Алехина, и напряжение, томившее его всю дорогу, ушло. Подъезжая к Т- перекрестку всё-таки сбавил скорость, тем более, заметил "мицубиси" справа с включённой левой фарой, подумал: "Водитель не идиот! Не должен подрезать, тем более три машины по левой стороне, не успеет вписаться между ними". Александр продолжил движение, и ошибся, предчувствие его не обмануло.
  Он неожиданно врезался в бок машины, которая, вопреки всем правилам и здравому смыслу, неожиданно сорвалась с места. Из машины выполз, настоящий бульдог с золотой цепью на шее и полной пастью золотых зубов, со злыми глазами. Пьяный водитель, подойдя, к машине Алехина с трудом открыл дверь, прорычал уже умирающему Александру:
  - Ну, ты сволочь, гляди, что ты наделал? Не видел, что я еду? - Он дернул Алехина за плечо, поняв всё. - Во падла! Готов, сдох! Кто мне за машину теперь заплатит? - Махнув рукой , ушел на другую сторону трассы.
  
  Глава 2
  
  Антонина видела светлое голубое небо, душа подымалась вверх... Вдруг за ноги схватило её страшное существо с горящими глазами, сверкавшими из-под башлыка на его голове, одетое в чёрный хитон. Оно пыталось утащить её вниз к горящему огню, но тут появились Тонины родители и тетка Варвара с Бенедиктом. Они, схватив её за руки, тащили, пока не отняли у чудовища, и вознесли вверх к голубому небу.
  Тётка Варвара ласково смотрела на племянницу.
  - Рано тебе ещё сюда, твоё время не пришло, у тебя много дел там, возвращайся на землю! Ты нужна ещё людям, и выполни своё предназначение! Не печалься, ты ещё будешь счастливой!
  Антонина открыла глаза, увидела, как два сотрудника МЧС пытаются освободить её ногу, зажатую передним сидением. Женщина с трудом повернула голову в сторону места водителя, но Алёхина не увидела. Её перенесли на носилки. От болевого шока она потеряла сознание и ничего не понимала, не воспринимала происходящего.
  Женщина очнулась в следующий раз в больничной палате. Увидела плачущих сыновей и тётку Александра, которая к тому же ещё громко причитала:
  - Ой, дочка! Как ты нас напугала. Славу Богу, пришла в себя! Врачи сказали, что ты выживешь! Деньги нужны, много, сложная операция предстоит, - помолчав, тихо добавила, - Бумаги вот эти подпиши, пока ты в сознание пришла! Срочно вашу квартиру продать нужно. Без денег не спасут тебя! Ребята сиротами останутся!
  Тоня поискала глазами по сторонам, испуганно спросила у сыновей:
  - Где отец?
  Парни, обнявшись, заплакали навзрыд. Мать поняла всё без слов.
  Тётка не отставала.
  - Тоня! Доченька, Сашу уже не вернёшь! Помоги нам хоть тебя спасти, пойми одно, ребята сиротами останутся! Мне уже самой недолго осталось, мои дни сочтены! Прошу, подпиши доверенность на продажу квартиры! Свою коммуналку я успела приватизировать.
  А какие деньги у вас были, все ушли на Сашины похороны, осталась малость на переезд. - тётка разрыдалась, причитая в унисон со внуками.
  По лицу Антонины тоже потекли слёзы. В голос плакать и кричать она почему-то не могла, ком стоял в горле, а во рту всё пересохло.
  Тётка с ужасом смотрела на неё, потом взяла её руку и помогла поставить подпись на доверенности купли-продажи.
  Две операция прошли хорошо, но дальше предстояло время реабилитации. Антонину пригласили к лечащему врачу в ординаторскую. К доктору больная приковыляла на костылях, присев в кресло, ожидая, что скажет хирург, который держал долгую паузу в надежде на благодарность. У него уже, как у собаки Павлова рефлекторно выделялась слюна, предвкушая подношения в конверте с зелененькими купюрами.
  Тоня поняла, в чём дело, но решила, что она и так дорого заплатила за все услуги в больнице, где по закону лечение должно бытьбесплатным, согласно страховому полису. "Да сколько не давай врачам и медсестрам, всё равно тянуть будут больше и больше! Не надо было платить за операцию, бесплатно такую же сделали бы, не хуже! Только зря продали квартиру", - сожалела женщина, думая о последствии и сыновьях, которых теперь ей придется подымать одной.
  Наконец врач заговорил.
  - В целом ваше лечение прошло благополучно, и я предлагаю вам продолжить реабилитацию. У вас будут ко мне предложения по вашему лечению?
  Врач, тянул паузу, в надежде, услышать желаемое. Антонина отрицательно покачала головой.
  - Но, тогда лечение продолжите по месту жительства! Ваши родственники сказали, что вы продали квартиру. - Врач ещё сделал паузу, посмотрел на больную, недовольно вздохнул, -Ну, ладно, переезжайте в Подмосковье! Больничный я закрываю. Смотрите, инвалидность придётся получать на новом месте, могут быть сложности.
   Да, ещё чуть не забыл. Приходили из вашей редакции, узнавали о вашем состоянии., Черепно-мозговая травма их насторожила, предложили оформить больничный, как бытовая травма, хотя я им предлагал позаботиться о вас, и оформить производственную травму, будто вы ездили в командировку, но коллеги отказались.
  От нехорошей новости, Антонина даже переменилась в лице. "Приходили и не навестили? Значит, кинули, не помогут!", - поняла однозначно.
   Подумала: "Денег врачам больше не дам. Ведь ненасытные. Вымогают, будто последний кусок хлеба доедают! Вот мошенник! Алчный прохиндей! Деньги с горя в пользу не пойдут! А лечить будет так же, как остальных, не лучше и не хуже!
  Подумав ещё немного, пробормотала вслух:
  - Хватит, насмотрелась уже на мародёров в белых халатах! - женщина огорченно вздохнула.
  В ординаторскую вошла постовая сестра.
  - Вам срочная телеграмма. - и подала лист Белых.
   В телеграмме было только два слова: Тетя умерла.
  - Закрывайте больничный, мне на похороны нужно, дети одни не справятся, - сквозь слёзы произнесла Антонина.
  
  Глава 3
  
  На Ленинградском вокзале мать встречал старший сын Иван, сразу сообщил ей:
  - Тетю похоронили ещё вчера, так распорядился профсоюз завода, все расходы взяли на себя, место на кладбище не покупали, предложили бесплатно похоронить на кладбище за оврагами. Ещё помогала нам тётина подруга, она и сегодня ночевала у нас! Ждет тебя, чтобы передать великовозрастных детей лично матери! Её об этом перед смертью просила тетушка.
  Кратко, но по существу доложил Иван. Вместе пошли к электричке. Антонина смотрела на сына с удивлением. Как резко мальчик повзрослел! Самостоятельный, заботливый, и один в один похож на отца.
  У Антонины защемило сердце. В одночасье так много горя свалилось на семью, и все заботы легли юнцу на плечи, даже взрослый не выдержал бы, а он спокойный и рассудительный по-взрослому, даже мудрым стал.
  Наступила пауза, женщина смотрела в окно электрички на мелькающие ели, сосны, иногда берёзы. Слёзы текли по её щекам. Ель и сосна всегда успокаивала её, но не в этот раз. Она со страхом ехала в чужой город, где ни друзей, ни работы. Одна с детьми, притом жить придётся в коммунальной квартире. Мать, вытерев слёзы, повернулась к сыну:
  - Кто проживает в четвёртой комнате?
  - Хозяин сам в ней не живет, сдаёт семье из Закавказья. Четыре человека, азербайджанцы, - ответил Иван с горечью и грустью.
  Антонина поняла, - будет ещё одна проблема на её несчастную больную голову. Она четко понимала, соседи-кавказцы не подарок. Нравы крутые, сразу осваивают территорию, на которой не только живут, но и стоят, как будто это их собственность. Законы не для них писаны, трактуют их, как им удобно, а главное, они верят в то, что сами говорят. Их хоть носом ткнуть в кодекс законов, всё равно будут твердить своё и делать, что и как им удобно. Они приехали в страну на заработки, а по возможности, хотят получить постоянное место жительства. Для них все средства хороши, чтобы больше урвать денег, или оттяпать жильё у стариков.
  "Теперь всё понятно. Не зря испугалась тётушка и свою долю в квартире и приватизировала, срочно прописав к себе сыновей брата", - подумала женщина.
  - А тетя давала согласие на проживание квартирантов?
  - Нет, она даже ругалась с соседом, комната у него муниципальная, без согласия тёти не имеет право пускать квартирантов. Даже к участковому обращалась. Кто-то из милиции квартирантов крышует! Они у ментов в ремонтной мастерской работают! Как я понял, ворованные машины перекрашивают.
  - С чего ты это взял? - мать настороженно и испугано спросила у сына.
  - Мам, я же фарси знаю. Машины ночью пригоняют. После телефонного звонка квартиранты быстро собираются и обсуждают дело в коридоре! Я не сказал им, что понимаю их язык.
  - Нам только по соседству криминала не хватает! - чуть не рыдая, произнесла Антонина.
  - Тетушка пыталась их выселить и говорила им, что у них только тридцать три процента вспомогательной площади в пользовании, они не имеют права пользоваться нашей площадью. Так Магомед развернул её и затолкал в нашу комнату, сказал ей:
  - Ты, женщина, не высовывайся больше из своей комнаты! И у меня под ногами не путайся. Свой рот лишний раз не открывай, - а потом ещё добавил для устрашения, - Азербайджанская диаспора всех ваших ментов с потрохами купила! А Мэр вашего города нам пятки лижет! Тётка, никто тебе не поможет!
  Сообщив это, Ваня с состраданием посмотрел на мать, потом продолжил.
  - Вот не знаю, что будем делать? Они ведут себя, как хозяева на кухне, и в ванне. В туалет попадаем с трудом, они в нём курилку сделали.
  Дорога утомила Антонину, только на третий день пришла в себя от несчастья и плохих новостей.
  Наконец, она решилась добраться до поликлиники. Автобус остановился у Борисо- Глебского монастыря, который она с трудом узнала, видя его однажды в передаче по ТВ.
  За последние годы внешний вид здания и крепостных стен сильно изменились к лучшему, что даже привело женщину в душевный восторг.
  Пять лет назад этот архитектурный памятник выглядел удручающе, а сейчас золочёные маковки и кресты блестели в солнечных лучах, играя, очаровывали, слепя смотрящего. на них.
  Главное, золочёные кресты заглядывали в окна поликлиники, как бы взывая людей самой благородной профессии к состраданию и милосердию.
  У Антонине потеплело на душе. "Вот, здесь-то я найду и достойное лечение, и заботу! Тут не будет места мздоимству. Не могут же медики грешить, при таких свидетелях, святых Борисе и Глебе! Золоченые кресты на маковках не дадут укорениться греху в душах медиков, давших клятву: "Служить, не навредив больному".
   Женщина не могла даже предположить, что её ждёт. Наивная, она надеялась на кресты. Кресты в больницу заглядывают, но медики не внимают божьему промыслу, не испытывают трепет перед искушением бесовских слуг от князя Тьмы Вельзевула, покровителя врачевания.
   Зло, выпущенное в тридцатые годы Бенедиктом, накрепко захватило души в этом городе, не отпускает! Жители давно поклоняются не Богу, а денежному божку-идолу, а настоящему Богу в их душах давно нет места.
  Горожане могут по случаю церковного праздника даже в церковь сходить, перекреститься, свечу поставить, на этом их вера в Добро, и Вседержителя заканчивается.
  О Божьем законе не вспоминают, и не живут, как заповедовал нам Всевышний.
  В черствости и корысти медиков убедилась Антонина, пролежав месяц в больнице. И уже сожалела, что не дала денег Питерскому врачу-прощелыге, но хорошему специалисту, и не продолжила курс лечения в Питере.
  Послушав больных со стажем, со страхом думала, что ей предстоит пройти через унижения и издевательства при получении группы инвалидности. Этой участи ей не избежать, хотя в душе она надеялась на излечение. Поэтому Антонина решила обследоваться ещё в Московском медицинском институте у знаменитых профессоров.
  Те, не утруждая себя попыткой излечить, честно объяснили больной, что она инвалид, ей придется смериться с этим статусом, и получить группу инвалидности.
  Московские врачи выдали ей на руки заключение с худшим диагнозом, тем самым убили в ней последнюю надежду на выздоровление.
  С прямой грубостью и хамством Антонина столкнулась при оформлении посыльного листа на инвалидность. Как нормальный человек с чувством собственного достоинства, не могла взять в толк, почему больные так раздражают врачей? Ей даже показалось, они ненавидят несчастных страдальцев.
  Свои недовольства в отношении медиков к больным, оформляющим инвалидность, Антонина Белых высказала в кабинете заведующей врачебной трудовой комиссией мадам Малоедовой.
  Та превзошла всех предыдущих медиков, огорошив женщину словами:
  - Вы Белых, просто не желаете работать. Если будете умничать, с вашем диагнозом "черепно-мозговая травма и пост-травматическая эпилепсия", быстро окажетесь в психушке. Я посодействую. И оттуда получите инвалидность и белый билет психбольного!
  С иронией закончила Малоедова, посмотрев победно на несчастную.
  Антонина не стерпела очередного хамства, ответила ей, что у неё симптоматическая эпилепсия, после травмы, это заболевание относится к нервным заболеваниям, а не к расстройству психики.
  - Вы же врач, должны бы это знать. А если не знаете, Вам следует повысить свою квалификацию, а потом только угрожать больным психушкой.
  На это мадам-доктор ей нагло и злобно ответила:
  - Инвалидность в Дмитрове ты не получишь, можешь даже на комиссию не приходить.
  Антонина, как журналист не стерпела циничного унижения и хамства со стороны главврача. Это было последней каплей её терпения. Она написала критическую статью про врачей больницы в газету для инвалидов "Надежда". В статье описала суровые нравы, царящие в бюро МСЭ, методы лечения в больнице и способы выманивания денег у больных.
  Мытарства при оформлении группы инвалидности окончательно разозлили Белых. Ей казалось, что её просто не долечили!
  "Не правда, я не буду инвалидом!" - внушала сама себе несчастная женщина. Тоня изводила себя до потери сознания комплексами физических упражнений. Ей казалось, нужно ещё чуть постараться, сделать ещё несколько усилий и здоровье вернётся, и она заживёт прежней, активной жизнью. Но ей становилось хуже и хуже. Она чувствовала себя опустошённой и беспомощной.
  За день до освидетельствования в Бюро медико-санитарной экспертизы, женщина ночь не спала. Угнетало предчувствие чего-то омерзительного.Она отгоняла от себя мысль о плохом, полагая, что сама просто накрутила себя услышанными страшилками об издевательствах и унижениях при освидетельствовании на группу инвалидности. Ей казалось, она просто наслушалась россказней несчастных больных людей.
  День освидетельствования наступил. Белых пригласили в кабине. Комиссия состояло из руководителя Бюро мадам Кошелёвой и еще одного специалиста, которая бегло просмотрела документы, быстро перелистывая их, и не пытаясь вникнуть в заключения врачей и результаты обследований.
  Из опыта бывалых больных, это было первым признаком отказа.
  Мадам Кошелёва брезгливо с пренебрежением, посмотрела на больную сверху вниз, произнесла:
  - Я не нахожу основания для инвалидности. Лентяйка. Работать не хочешь.
  Потом с ехидством добавила:
  - Когда статью про больницу писала, голова не болела? И с какими глазами ты пришла за группой инвалидности?
  - Как вы смеете со мной так разговаривать? - возмутилась Антонина.
  Нагло улыбаясь, Кошелёва продолжила негромко:
  - Сейчас я вызову медбратьев из психушки, с тобой по-другому говорить будут.
  И потом добавила громко:
  - Можете идти в коридор, решение скажем позже.
  У Антонины в глазах всё поплыло, и она потеряла сознание.
  Очнулась в коридоре, - под нос ей сунули ватку с аммиаком. Ещё она слышала крики:
  - Открой глаза! Дыши глубже!
  А потом её спросили:
  - Как часто теряете сознание?
  - После аварии уже несколько, раз, особенно когда нервничаю или в транспорте. - смогла уже ответить Антонина.
  Через несколько минут пребывания в коридоре, Антонина была вновь приглашена в кабинет. Там её огорошили, сообщив:
  - У комиссии нет основания признать Вас инвалидом. Можете решение обжаловать в областном Бюро МСЭ.
  - Я буду оспаривать ваше решение. - заявила Белых, ей впервые стало страшно.
  Как она сможет жить дальше?! Где она сможет на работу устроится? У неё нет сил иногда даже передвигаться по квартире, часто прибегает к помощи сыновей. К тому же, её донимают постоянные головные боли.
   Антонина думала: "Я же не смогу даже маленькую умственную нагрузку выдержать, не говоря уже о физическом труде. Как мне теперь жить? И что делать?"
  
  Глава 4
  
  Первое, что пришло в голову Антонине, - устроиться в местную газету, но ей везде отвечали: "Штат переполнен".
  Ситуация с кадрами прояснилась, когда Белых просмотрев местные газеты за пару месяцев. Она поняла, что везде публикуются только хвалебные оды во славу главы администрации Валерия Гаврилова и его братка по оружию со времен генеральского прошлого по Афганистану, губернатора Громова.
  А также газеты восхваляют его славное окружение из нужных и полезных людей, умеющих прислуживать хозяину города, а в нужное время унизить и загрызть неугодных людишек, это быдло посягнувшее на покой власть имущих.
  Милиция, как верные псы, занимается отлавливанием заезжих журналистов и прочих, кто мог бы рассказать о коррупции среди чиновников. Прокуратура и судьи прикрывают и оправдывают местных коррупционеров, отрабатывая мзду.
  Перчёные да просоленные статьи Белых с сатирической критикой не понравились в высших кругах местной администрации.
  - Понятно всё! Почему отказали мне редакторы. В критике и бичевании пороков власти и чиновников они не нуждаются.
  Ваня вернулся рано из школы, раздосадованный. Рассказал, что в школе не укомплектован штат, не хватает преподавателей. Выпускной класс вынужден прогуливать уроки.
  Услышанная новость обрадовала Антонину. Достав свой диплом, она сразу отправилась в городской отдел образования. Её взяли преподавателем истории, с условно испытательным сроком, потому что при прохождении медосмотра ей не удалось скрыть диагноз: черепно-мозговая травма, и ещё ряд сопутствующих заболеваний, последствие травмы.
  Белых проработала только один месяц, из которых трижды её увозили на "скорой". Головные боли сводили сума. Что-то непонятное происходило с ней: провалы памяти посреди урока, забывала имена учеников, иногда всё просто плыло перед глазами.
  Директор пригласила Белых в кабинет, дала ясно понять, что больной сотрудник им не нужен, предложила написать заявление по собственному желанию. Белых не обиделась, понимая, что директор права.
  Антонине уже казалось, мир для неё совсем рухнул, но появилась опять надежда, спасительная соломинка, - ей попалась на глаза газета для инвалидов с объявлением: "Набираем нештатных корреспондентов, пока без гонорара".
  Тоня с радостью выслала несколько новых статей. Их напечатали. Читателей потрясла её история прохождения освидетельствования на группу инвалидности. Для инвалидов это больной вопрос, не говоря уже о нелегкой жизни инвалидов в России.
  Антонина впервые задумалась о проблемах инвалидов.
  До аварии она не замечала людей с увечьем и калек, на инвалидов вовсе не обращала внимания. Встретив человека без ног или рук, с горестью думала: "Почему же врачи не дали шанс ему умереть, и теперь бедолага мучается на этом свете? Это негуманно по отношению к инвалиду!" Когда редакция, в которой она работала, предлагала ей написать материал на тему инвалидов, то Белых всегда отказывалась, считая проблему не для её квалификации, она - журналист высшего пилотажа, ей не до убогих.
  Теперь, после аварии, проблемы инвалидов казались ей очень важными.
  Тем временем, из области пришло извещение с приглашением "Прибыть на комиссию в областное Бюро МСЭ".
  Антонина приехала не одна, её подстраховывал корреспондент газеты Валерий Акимыч.
  Антонина полагала, главное есть свидетель, и будет что доказать в суде, если вновь откажут.
  Комиссии, как таковой, не было. Прием вела одна руководитель бюро, она же невропатолог и терапевт. Корреспондента она сразу выдворила из кабинета, пригрозив охраной.
  Всё обследование заняло всего 15 минут. Начальница заключения врачей бегло посмотрела, измерила давление, рост, вес и предложила через десять дней пройти собеседование у психолога.
  Через три дня Антонина получила ответ в устной форме: "В оформлении группы инвалидности отказано; социально обеспеченная, в государственной поддержке не нуждается".
  Раздосадованные редактор и корреспондент газеты основательно поговорили с руководителем бюро МСЭ мадам Кузмиди, припугнув публикацией в своей газете. Та пообещала пересмотреть на Белых решение Бюро МСЭ, пояснив:
  - Вы должны нас понять тоже. Министерство социальной защиты приказало в этом году сократить число инвалидов на двадцать три и пять процентов и ещё с прошлого года у нас осталось десять процентов. Вашу Белых не признали инвалидом, не из-за газетной статьи, как вы предполагаете, просто она попала под конец года.
  Районные бюро МСЭ пытались перекрыть вот эти в десять процентов, отказывая поголовно всем. Я надеюсь, - подытожила Кузмиди, - эти сведения не попадут в прессу? Вы за них несёте ответственность, так как этих инвалидов провели, как прошедших реабилитацию и выздоровевших.
  Кузмиди порекомендовала позвонить через неделю, если только публикации не будет.
  Но редактор газеты Галина Кузмичева оказалась на редкость безответственным человеком, забыла о звонке, дав команду запустить статью в печать. В отместку областной МСЭ отказался признать Белых инвалидом, даже не дав письменного ответа, на основание чего.
  Веря в торжество справедливости, Белых подала заявление в федеральное Бюро МСЭ, в надежде, что там уж точно прочитают заключения врачей и результаты обследований, а так же судебно-медицинскую экспертизу.
  На освидетельствование в федеральное бюро приехала с сыном Иваном, чувствовало себя совсем плохо. Комиссия состояла из трех врачей, каждый вел свой прием не более пяти минут на освидетельствование больного на группу инвалидности.
  Слева от Антонины прием вела терапевт, небрежным взглядом быстро посмотрела на рентгеновские снимки, сидевшей перед ней девушки, ничего не понимая в них.
  У девушки неправильно срослись переломанные берцовые кости, это видно было на снимке, Антонине удалось рассмотреть это краем глаза, и она это поняла. Терапевт же уверенно сказала больной:
  - У вас всё хорошо, я не нахожу основания для группы инвалидности, - и вернула девушке документы, решив судьбу больной за три минуты. Несчастная заплакав, с трудом поднялась со стула, прихрамывая, вышла из кабинета.
  Антонину принимала сама руководитель бюро врач Сураева, хирург-ортопед по специальности. Худощавая женщина лет пятидесяти, с подленькими глазками старый девы. В этом возрасти такая категория женщин ненавидят весь мир, считая, что жизнь прошла мимо их. Им даже доставляет удовольствие сделать кому-нибудь пакость. Таких женщин руководство использует на должностях, где состраданию нет места, о них же говорят: " родилась уже без стыда и совести".
  Врач, взглянув на мгновение в посыльный лист с заключениями врачей, убрала его в сторону, из карточки больного выписала показания с низким давлением, и тоже отложила.
  Антонина показала доктору заключение судебно-медицинской экспертизы и заключение профессоров из института. При ознакомлении с судмед экспертизой у врача почему-то перекосило рот и она вся недовольно передернулась, предложив невропатологу осмотреть больную Белых.
  Маленькой худощавый старик лет семидесяти, похожий на бесёнка из карикатур Кукрыниксов, вдруг заговорил с Антониной как с малолетним ребёнком или умственно отсталым человеком. На лице его появилась что-то похожее на улыбку, но гримаса получилось омерзительной и зловещей.
  Доктор предложил женщине встать и почесать затылок левой, потом правой рукой, выставить руки вперед, затем проверил на рефлексы. Доктор просмотрел рентгеновские снимки, недовольно сделал знак врачу Сураевой, они вместе рассмотрели снимки, он мимикой и разведенными руками показам, что ничего не поделаешь, та в ответ подала знак рукой молча , что означало "ничего страшного, не обращайте внимания".
  Потом предложила терапевту замерить давление у больной. Антонина заметила показание, но терапевт назвала число на порядок ниже. В заключении врач Сураева позвала больную к своему столу и подала Антонине документы, сложенные в стопку.
  - Уберите их в свою сумку, мешаются на столе.
  Подождала, потом продолжила.
  - Мы не нашли у вас ничего серьёзного, но мы предлагаем вам пройти в ФГУ месячное наблюдение.
  Антонина уточнила:
  - Это будет дополнительное обследование?
  - Нет! Это наблюдение.
  - Я не поняла, как это?
  - Месяц за вами будут наблюдать, как протекает болезнь, какая её клиника, как вы переносите приступы, без оказания медицинской помощи.
  Да к тому же вы должны поставить подпись, что в случае ухудшении или ещё чего хуже, врачи за вас ответственности не несут.
  Удивлённая Белых уточнила:
  - Я что-то не поняла? Это же опыты над больными, - возмутилась Белых, - Согласно приказу Љ 95 п. 33, больной вправе отказаться от подобных наблюдений и использовать при установление группы инвалидности имеющиеся у него документы.
  - Дело ваше, но вы подпишитесь, что отказались.
  У Антонины всю поплыло в глазах, и она не могла найти свои очки, врач сунула ручку в руки и настаивала на своем:
  - Если отказываетесь пройти наблюдения, подписывайтесь. В другом случае мы не дадим вам ответ, и вы не сможете обратиться в суд.
  Все врачи окружили Антонину. Это напоминало шабаш ведьм, все стали говорить наперебой.
  Врач Сураева, твердила:
  - Психолог показал, что вы можете даже сами делать комплекс упражнений и уборку в квартире, давление у вас в норме.
  Невропатолог твердила:
  - Рефлексы хорошие, - ехидно смеясь добавил, - Вы можете сами затылок почесать.
   Терапевт галдела:
  - Нет основания поставить вам нарушение кровообращения, у вас инсульта ещё не было! Лечащий врач неправильно поставил вам диагноз: "Посттравм. Энцелофапатия"!
  Антонина с трудом понимала весь бред, который несли врачи, потом разом все замолчали. Руководитель произнесла:
  - Я полагаю, мы вам доступно объяснили, убедили, что у вас нет оснований оспаривать решение районного Бюро МСЭ, отказ признать вас инвалидом, считаем законным.
  Если Вы не согласны, можете обратиться в суд. Но это мало что вам это даст, ещё не один больной не выиграл суд у Бюро МСЭ. - нахально, и цинично произнесла председательша.
  Антонина с удивлением смотрела на идиотизм, устроенный врачами комиссии. Она только смогла произнести:
  - Прошу дать мне письменный ответ.
  Она с трудом, пошатываясь, вышла из кабинета, пробыв в нем, всего двадцать пять минут, но ей показалось, что прошла целая жизнь, о которой она не могла даже предполагать.
  Вдруг Белых вспомнила письмо одного инвалида, присланное в редакцию года три назад. Корреспонденты сразу предположили, что это бред сумасшедшего, но запрос в Бюро МСЭ сделали, через месяц получили ответ: "У больного расстройство психики, не обращайте внимания на бред, который он может нести. Нет основания для публикации в СМИ".
  У Антонины перехватило дыхание, её душило, то ли чувство стыда, то ли вины за черствость к больным, взывающим и молящим о помощи. В это мгновение поняла она чудовищное отношение людей к инвалидам, ей открылась их полная незащищенность, она ощутила всё это на собственной шкуре.
  Антонине казалось, будто её растоптали и вытерли об неё ноги. Мучила мысль: " Это же преступление против человечности!". Врачи за деньги вытаскивают больного с того света, а потом изгаляются над ним, загоняя несчастного в могилу.
  Дома, проверяя документы, она обнаружила, что врач Сураева выкрала судебно- медицинскую экспертизу и рентгеновский снимок, без которых на суде ей трудно будет доказать, что у неё значительное расстройство организма, и она имеет право на признание её инвалидом.
  Пенсия, полученная на детей за потерю кормильца маленькая, муж погиб не на службе.
  Белых ничего не оставалось делать, как устроится уборщицей, а сыновьям пришлось по ночам мыть подъезды вместо матери, скрывая от сверстников, свой непрестижный тяжёлый заработок.
  В молодежной среде города не принято самим зарабатывать на жизнь таким трудом, а нищенское существование вызывает у них иронию и насмешки. Молодежь предпочитает сидеть на шее у родителей, или ещё хуже на бабкиной пенсии, без угрызения совести, не понимая, что стали дармоедами, червями-паразитами, проедающими тело, кормящее их.
  Они предпочитают быть альфонсами, живя за счет другого, а чувство достоинства и стыда за собственную несостоятельность покинуло их навсегда. Совесть, если и есть у кого, то загнана так далеко, что не сразу до неё достучишься.
  У нынешней молодёжи в большей массе, престижнее воровство, чем честный заработок и сохранение собственного достоинства.
  
   Глава 5
  
  Саша Алёхин ученик восьмого класса, невысокий, но крепыш, с густой шевелюрой, круглолицый, с зелёными глазами, курносый, с веселым нравом, по характеру добряк, немного бесшабашный и с большим юмором.
  Парнишка вернулся домой с тренировки раньше старшего брата Ивана. Тот всегда во всём основательный, дотошный и правильный, к тому же книжный червь и полиглот. Но Сашку раздражало в брате другое, почему у него на всё хватает время; на учёбу, и на спорт, и на работу? И притом, всегда выглядит бодро.
  На кухню Санёк не побрел, он не ладил с соседями, а Иван умел со всеми договориться, не усложняя отношений. К тому же ещё кухня, как всегда, была занята соседскими квартирантами. Они опять готовили дорогое блюдо: жаркое из мяса, лука с многочисленными ароматными специями. Запахи съестного выбили парня из привычного распорядка дня.
  Сашку захотелось ещё сильнее есть, даже не смог сосредоточиться на математике, и пришёл к выводу, что без помощи Ивана ему домашнего задания не сделать.
  Усевшись по-удобнее на диване в позе буддийского монаха, включил телеканал ТНТ, передачу "Превратный дом Два", которую в семье не принято было смотреть, но в школе одноклассники все уши прожужжали. У парня любопытство взяло верх, а раз Ивана дома нет, можно нарушить табу.
  Посмотрев минут 10 откровенных сцен привольных небрачных отношений между участниками игры, подумал: "Мама сейчас бы сказала: " Пропаганда разврата! Кобели и сучки на случке, и заправляет этим клубом Нюшка Собчачкина".
  Эту девицу в семье терпеть почему-то не могли, особенно Иван. Пару лет назад говорили о семье той особы что-то нехорошее, да Санёк был еще мал для таких разговоров. Его мама тогда проводила журналистское расследование, но опубликовать материал ей не разрешили, было много разговоров, но сейчас он не помнил подробности.
  Парнишка не мог взять в толк, для чего участники игры грызутся между собой, а в речи даже мат проскальзывает?
  В школе девчонкам нравится Собчачкина, они даже подражают ей во всём. Санёк посмотрел ещё немного, подумал: "Зачем такая передача? Была бы познавательная или спортивная?"
  Он не заметил, как в комнату вошел Иван. Его старший брат, ученик выпускного класса, походил во всём на отца и стремился быть главой семьи, и командовал младшим братишкой, спрашивая с него больше, чем даже его родители.
  Возмущённый Иван выключил телевизор, начав с нравоучения:
   -Ты не имеешь права смотреть недетскую передачу, у тебя разовьётся дурной вкус. Как ты мог опустится до пошлостей безнравственной Собчачкиной?
  - Ваня, а почему ты так ненавидишь Нюшку? - удивлённо спросил Саша.
  - Её передачи отупляют, а её образ жизни развращает молодежь. Участники передачи - бездельники, прожигатели жизни, наркоманы и пьяницы, это паразиты общества.
  - А Нюшка? Она же работает! - с любопытством спросил младший брат.
  - Выполняет заказ богатых капиталистов и олигархов, отвлекает молодёжь от социальных проблем и защиты собственных прав и свобод.
  Старший помолчав, уточнил:
  - Тебе всё ясно? Не будешь читать книг, таким же тупым станешь! А ума хватит только на стадионе кричать "Але! Але! Россия вперед!" И пить пиво, не думая ни о своем будущем, ни о том, как содержать себя и свою семью.
  - Чем плохо кричать на стадионе "Але, Але!" - возмутился Саша. - Все пацаны поддерживают российскую футбольную команду. Это разве плохо?
  - Ну, и дурень же ты! Даже очень плохо. Дешевый патриотизм! Футбол популярен в странах с низким уровнем жизни, типа Гондураса. К тому же, в нашей команде половина игроков-иностранцев, во главе с иностранцем тренером. Какая она российская команда? Ты ещё предлагаешь, гордиться этим национальным позором? За деньги налогоплательщиков России?
  - Не пойму. Откуда в тебе такие слова берутся? Вот ты - умник! - пролепетал Сашок, у которого перехватило дыхание от зависти.
  - Умник, потому что в твоем возрасте я уже "Капитал" Карла Маркса прочитал.
  - Ага! Ты же у нас идейный комсомолец, когда я сказал об этом в классе, все укатывались от смеха. - застеснялся Санёк.
  - В Дмитрове нет комсомольцев, да и власти практически нет, она захвачена мэром города, - спокойно ответил брату Иван.
  - Ну, у нас есть же президент России? Он должен заботиться о нас? - с гордостью произнёс меньшой Алёхин.
  - О нас он как раз не заботиться.
  - Почему ты так говоришь? В Конституции написано, и училка сегодня говорила. Президент раздал все внешние долги, что за границей брали. Он наш гарант Конституции.
  - Да. Ты прав, долги он раздал, за счет народа, свернув все социальные программы.
  - Не понял. Что это значит? - Санёк не унимался, пытливо выспрашивать у брата. Мальчишке не хотелось самому учебники читать , а брат всё знает, и к уроку, считай, уже помог подготовиться.
  - Это значит: маленькие пенсии, как у нас с тобой на папу; маме не дали группу инвалидности; система льгот низкая; образование и медицина уже почти платная.
  Иван продолжил ликбез по политэкономии:
  - У наших врачей и учителей маленькая зарплата; в школе ремонт мы будем делать за свои деньги! В больнице платные услуги. Понятно? Какая такая социальная программа?
  - Вань! Выходит, что училка неправду нам говорила? - удивился Санёк.
  - В России всё начинается с учителей и врачей. Они - барометр нравственного здоровья общества, - пояснил Иван брату.
  - Ну, Ваня загнул, больное общество! Я ничего не понял. - возмутился пацан.
  - Для непонятливых. Вчера мы смеялись с мамой. Помнишь?
  - Это когда глава министерства сказал, что он вкалывал как раб на галерах? А что смешного в его словах?
  - Да, он трудился действительно, как раб на галерах, но галера была банкиров, капиталистов и губернатора Чукотки Абрамовича.
  - А разве это плохо? - не унимался Санёк.
  - Очень плохо! Галера была загружена товаром Российским, а плыла она в Англию.
  - Наверно, товар продавать? - уточнил Меньшой.
  - Ты осёл? Этот товар уже продан, а деньги с них пошли в карман капиталиста Абрамовича.
  - Ваня! А что вы ещё с мамой смеялись, я не понял?
  - Ну, глава сказал, " Я пахал весь год, как вол".
  - Ну, и что смешного? - пробубнил школяр.
  - Поясняю для тугодумов. Пашня, на которой пашет правительство, принадлежит банкирам, магнатам, олигархом и прочим богатым чиновникам.
  Санёк тяжко вздохнул:
  - Теперь понял. Урожай с поля соберут тоже богатые.
  - Братишка, ты делаешь успехи, - засмеялся Иван.
  - Подумаешь, отдаст президент долги, и заживем лучше? - уточнил Меньшой.
  - Дурачок ты мелкий. Ему с народом не по пути. Дикий капитализм не шутка. Ты сказал, что президент - гарант Конституции России. Так вот, он обеспечил себе в этой конституции неприкосновенность и неподсудность. Ты это понял? - пояснил старший.
  - Получается, хоть что он противозаконное сделает, его судить не будут?
  - Ну, ты, молодчина, держи мои пять.
  Санек вернулся к прежнему разговору, не отставая от брата:
  - А почему эта Нюшка такая богатая?
  - Ты разве не помнишь историю происхождения её денег? Разговоров в Питере было много, в нашей комсомольской организации на эту тему диспут был "Нравственно или безнравственно?"
  - Ваня, ты - ходячая энциклопедия. Где? Что? Когда? И почему? Наши родители ума только тебе дали, а мне достались жалкие остатки от тебя. Обидно. Я математику сам не могу сделать, да эти .... , ещё, - он кивнул головой в сторону кухни, - Развонялись своим мясом с луком. Как хочется котлет или колбасы, и тортика немножко! - проскулил Санёк.
  - Сейчас кашу гречневую сворю, и не вздумай при маме ныть. Ишь, колбасы ему захотелось! - недовольно пробурчал Иван, уходя на кухню...
  - Интересно, как Собчачкина стала богатой, вот бы у неё спросить.
  - Ты у меня лучше спроси, - сказал, вошедший Ваня.
  - Ванька, ты чего выделываешься? Знаешь, - расскажи!
  - Мать Собчачкина занималась выплатой компенсаций советским людям, угнанным в Германию во время войны, работавших на немецком производстве, и жертвам концлагерей.
  - Ну и что? Молодец мать Собчачкина! С немцев содрала деньги для людей! - восторженно сказал Санёк.
  - Если бы всё было так, эти жертвы войны, потом стали бы жертвами денежных махинаций. Люди получили меньше, чем им полагалось, им задерживали выплаты, запускали задержанные средства в оборот, получая с них деньги себе.
  - Понятно! Вот почему Нюшка стала богатой! - помолчав, уточнил Сашка, - но её мать должна же была за работу что-то получить?- удивленно спросил Меньшой.
  - Видать получила, и дочь живёт с размахом, - нехотя ответил Иван, пытаясь уйти от темы денег.
  В семье Алехиных не говорили много о деньгах и жили всегда по средствам и без зависти.
  - Вот бы найти пиратский клад! - мечтательно произнёс Санёк. - Или старинную шкатулку с бриллиантами. Здорово было бы!
  - Ага...
  Вдруг Саша на полном серьёзе полез почему-то в диван, покопался в нём и достал шкатулку. Вынул из шкатулки колье... Рассматривая, прищелкнул языком: "Вот, настоящие бриллианты! Жене подарю".
   - Какой ты ещё глупый пацан, мечтатель, - смеясь, произнёс Ваня. - Жить надо по средствам, и тренировать волю! И не мечтать о глупостях. Вся эта мамина бижутерия валяется у нас со времён маминой молодости, наверное, папа подарил ей, когда ещё в мореходке учился.
  Дверь в комнату отворилась, и на пороге появилось мать, встала, как вкопанная, долго смотрела, не отрываясь на колье, затем она подошла к столу, взяла колье и шкатулку, и вдруг заплакала навзрыд.
  Мальчишки напугались, подумав: "Подарки отца, вот и вспомнила о нём".
  - Мама, ты прости нас! Мы не думали, что тебе больно видеть подарки отца. Я сейчас уберу их, - пробормотал виновато Меньшой.
  Антонина обняла мальчишек, и шёпотом сказала:
  - Ребята я про них совсем забыла. Если бы я вспомнила о шкатулке в больнице, то не подписала бы доверенность на продажу квартиры.
  - Иван посмотрел на мать и с удивлением, спросил:
  - Бриллианты настоящие?
  Антонина кивнула головой утвердительно.
  - Саша шёпотом, со страхом озираясь, поинтересовался:
  - А, откуда у нас вот это? - показывая пальцем на шкатулку.
  - С востока, от тётки Варвары достались, в наследство, - пояснила мать сыновьям.
  Младший не унимался, и сразу предложил:
  - Мам, давай продадим их.
  Антонина, помолчав немного, как бы советуясь, вполголоса произнесла:
  - Мы их продадим и выкупим четвёртую комнату у соседей, потом обменяем эту квартиру на квартиру в Питере.
  Подумав, уже шёпотом радостная Антонина произнесла:
  - Вот здорово! Мы вернемся жить опять в Притер!
  - Мам, правда? Моя школа, мои друзья! - восторженно воскликнул Санёк.
  - Тише, зачем громко кричать? Мы здесь с криминальными соседями живём, - предупредила мать.
  Иван, подойдя к матери, с радостью произнёс:
  - Мам, я тогда смогу поступить в Питерский университет? - не сдерживая эмоции, воскликнул радостный Иван.
   И как будто, очнулся, с тревогой спросил у матери:
  - А как ты заставишь соседа продать нам комнату? Он же на этой комнате деньги делает.
  - Я подала заявление в прокуратуру на выселение квартирантов. И тогда я узнала, что комната ещё не приватизирована. Помещение используют не по назначению, и преимущество вспомогательной площади у нас. А раз у нас теперь появились деньги, могу потребовать через суд заставить их приватизировать комнату и продать её нам.
  - Мам, это очень опасно. Слухи по городу идут нехорошие. Через суд, милицию, прокуратуру, отнимают жильё у малоимущих, стариков, инвалидов, их избивают, а потом прячут в Яхромской психушке.
  - Это они могут сделать с одинокими людьми, а у меня есть сыновья, мне нечего боятся.
  Как я устала от этого города., какой-то проклятый, и люди в нём зомбированные, у них устойчивый страх ещё с тридцатых годов. К тому же ещё, здесь люди без собственного достоинства, раболепствуют перед начальством, а сами стервозные, заложники собственной подлости.
  Нравы у них сохранились ещё со времен нашествия Мамая, коррупция во всем, везде платить необходимо мзду, самое страшное, они её узаконили. Пенсионеры, инвалиды трудоустроенные, но не работают, расписываются в пустых бланках, они даже оправдывают эти махинации, говоря: "Это Глава для города старается, так он деньги достает на благоустройство города".
  А кто против и недоволен, или вспоминает закон, тех в психушке прячут, поэтому все молчат. Мне хочется бежать отсюда, в Питере другие люди живут.
  - Так ты тоже про местную психушку слышала? - настороженно уточнил Иван.
  - У меня от услышанного о том, что творится в городе, уже волосы дыбом стоят. Как можно с этим мириться и жить спокойно? - возмущённо спросил Иван у матери.
  А Сашку интересовал только один приземлённый вопрос:
  - Мам, мы теперь чуточку богатые, может, купим колбасы, а то есть хочется, в животе так урчит, - он схватился за живот, имитируя голодный спазм.
  Иван показал брату кулак. Антонина засмеялась.
  - Ваня иди в магазин купи сосиски и куриный суповой набор.
  Потом тяжело вздохнула, сдерживая слезы, добавила:
  - Дети сегодня пировать будем. - и с облегчением вздохнула, радуясь маленькому просвету в череде несчастья и горя.
   Глава 6.
  
  Тимирязевский районный суд трижды возвращал исковое заявление Белых, отказывая под разными предлогами. Антонина обратилась в бесплатную юридическую консультацию для пенсионеров и малоимущих, которую администрация области создала для видимости, вроде бы правительство проявляет заботу о малоимущих людях, по ст. 131 ГК по административному управлению через суд. На деле фиктивные демократические преобразования сделали народ бесправным.
  Белых получала невнятные устные советы, которые даже не походили на консультацию, ведь толком ничего не говорили. При этом пытались убедить её, что это бесполезное дело - судиться с врачами и чиновниками. Даже по секрету ей поведали, что они сами вынуждены советоваться с теми чиновником или судьями, на которых гражданин жалуется, или с кем хочет в суде отстаивать свои права.
  Судьи не удовлетворяют иски против чиновников, дабы не возмещать материального и морального вреда, то есть, в сговоре с правительством, занимаются экономией государственного бюджета.
  Как всегда в нашей стране, всё перевернут с ног на голову и сделают наоборот, а не как следует.
  Крайней оказалась ст.131 Гражданского Кодекса об Административном управлении, по которой все спорные вопросы через суд невозможно решить без дорого адвоката. Правительство этот способ регулирования споров между чиновниками и гражданами переняло из США. Сделали всё только в интересах чиновника, полностью игнорируя права и свободы простых граждан.
  Вот поэтому иски против государственных чиновников и правоохранительных органов в судах не принимаются и не рассматриваются.
  На приёме у судьи Полянской Тоня услышала:
  - Тимирязевский суд за пять лет существования этого злосчастного закона не удовлетворил ни одного иска инвалидов. Напрасная трата сил и здоровья,
  И дальше судья от всей души сочувствуя истице, посоветовала:
  - Мне вас жалко! Заберите лучше заявление и не портите себе нервы, у вас же черепно- мозговая травма.
  Тоню потрясла такая откровенность, подумав:
  "Судьи России занялись экономией государственного бюджета? Точно, есть сговор с правительством. Такая постановка дела полностью устраивает президента и правительство страны: как бы закон есть, но исполнять его никто не собирается. Вот - налицо государственная коррупция."
  Тяжело вздыхая, Тоня вспомнила немецкого судью, который тщательно изучал иск гражданина, бедного и несчастного фермера, пытаясь найти основание для удовлетворения иска, поясняя ей:
  "-Я должна, во первых защитить право гражданина, тем более он без адвоката. А за государственный бюджет пусть голова болит у нашего правительства и у канцлера."
  После долго раздумья, Белых решилась на консультацию платного адвоката.
  В коридоре встретилась женщиной, такой же бедолагой, как и она сама. Ей отказали в группе после шести лет инвалидности... Производственная травма, но она по документам МСЭ признана здоровой, может трудоустраиваться. Людмила, трижды уже проиграла суд с МСЭ. Она считала своей главной ошибкой своё согласие пройти наблюдение в стационаре ФГУ при МСЭ.
  С горечью рассказала Антонине:
  - Я, кроме унижений и оскорблений, ещё на руки получила узаконенное врачами стационара заключение-акт на отказ признать меня инвалидом. Суд считает эти заключения обоснованными, не подлежащими оспариванию , а все предыдущие заключения врачей суд теперь признает недействительными.
  Сквозь слезы женщина поведала о методах работе проклятого стационара ФГУ.
  - Меня проверяли даже на детекторе лжи, пытались запугать, чтобы я навсегда потеряла желание оспаривать решение Бюро МСЭ, но я не сдаюсь, готовлю документы в Европейский суд.
  Антонина огорошила женщину, убив последнюю надежду:
  - Я точно знаю, что Европейский суд не рассматривает иски по инвалидности, считается это не нарушение прав гражданина.
  Платный адвокат ничем не порадовала Белых, заявив:
  - Я скажу вам откровенно! А вы уже сами решайте, как вам поступить. Между судом и Бюро МСЭ есть коррупционное соглашение: не рассматривать положительно иски на Бюро МСЭ и на врачей, давать сразу отказ, под любым предлогом. Приводимые документальные факты и доводы больного истца не принимаются, а тем более вы отказались пройти наблюдение. В судах любой инстанции это сразу послужит отказом рассмотреть иск в вашу пользу.
  Антонина уточнила.
  - А если я соглашусь пройти наблюдение? У меня ещё есть заключение судебной медицинской экспертизы.
  - Это одна из ошибок больных. Врачи стационара ФГУ узаконят своё фиктивное заключение, и суд, ссылаясь на это заключение ФГУ, возьмёт его за основу, признает предыдущие заключения других врачей недействительными, - пояснила платный адвокат, подтвердив уже сказанное больной Людмилой.
  А судмедэкспертиза значит что-нибудь? - переспросила Тоня.
  - Для Российского суда ничего не значит, откажут всё равно. В Тимирязевском суде за пять лет не удовлетворили не одного иска в пользу инвалидов, - подтвердила адвокат уже сказанное судьёй.
  - Получается, какой -то замкнутый круг? А что мне делать с вот этим ответом из федерального Бюро МСЭ? Врачи, заменили основные диагнозы заболеваний на второстепенные, и от себя они ещё добавили запись "незначительное расстройство психики". Специалиста-психиатра в составе комиссии не было. У меня в посыльном листе стоит запись от психиатра: "Здорова". У психиатра и нарколога на учёте не состою...
  - Чему вы удивляйтесь? Это врачи Бюро МСЭ специально такую запись ставят в двух случаях:
  Во первых, чтобы, судья, даже не читая вашего заявления, сразу отказал вам, психические больные у нас не имеют никаких прав по факту, хотя в конституции их законные права прописаны.
  - Теперь понятно почему мне трижды судья возвращала мои исковые заявления, - сокрушённо произнесла Белых.
  Адвокат продолжила объяснять.
  - Ну, а во-вторых. Предположим, вы соглашаетесь на наблюдение в этом стационаре. Запись в Акте Бюро МСЭ "расстройство психики" дает право врачам применять к вам психотропные препараты, оттуда вы выйдете с узаконенным фиктивным заключением о наличии "второстепенных заболеваний и расстройства психики".
  Сделав паузу, адвокат с озадаченным выражением лица добавила:
  - Но не исключаю вероятности.. возможно... вы точно будете иметь расстройство психики. За месяц больным в этом стационаре сильно ломают психику.
  - А что делать мне? - произнесла Антонина.
  - Я вам советую сначала убрать запись "расстройство психики", она сделана врачом не специалистом. Обратитесь с заявлением в прокуратуру, хотя с прокуратурой тоже есть соглашение у бюро МСЭ не рассматривать заявления больных, когда дело касается группы инвалидности.
  Поблагодарив адвоката, Антонина в четвертый раз подала иск.
  И вот суд, наконец состоялся. Врач Сураева на суде вела себя не как ответчик, а как эксперт. Белых удалось доказать факт фальсификации диагнозов, но судья всё равно вынесла решение: отказать, так как не прошла наблюдение в стационаре ФГУ.
  Мосгорсуд рассматривал кассационную жалобу через месяц. Суд прошел всего за три минуты, задали Антонине один вопрос:
  - Вы прошли наблюдения в стационаре ФГУ?
  - Нет, - только успела ответить истица.
   Судьи встали, объявили:
  -Суд удаляется на совещание.
  Как только кончик мантии последнего судьи скрылся за дверью совещательной комнаты, дверь тут же отворилась, судьи вышли из комнаты в том же порядке, как и удалились, и сразу объявили определение.
  - Решение районного суда оставить в силе.
  После чего все судьи опять повернулись и быстро ушли в совещательную комнату.
  Секретарь громко произнесла:
  - Прошу всех освободить зал заседаний.
  С тяжелым чувством и комком в горле, с глазами, полными слёз, несчастная женщина покидала зал, думала: "Этот суд назвать правосудием нельзя. Скорее, это пародия на судебную систему, а если быть точнее, отсутствие правосудия в стране, как такового".
  Ответ по надзорной жалобе был просто переписан слово в слово из решения районного суда: "Отказано, не прошла наблюдение в стационаре."
  Антонина решила пройти все судебные инстанции, направив свою жалобу в Верховный суд. Она уже не верила, и не надеялась, что в Верховном суде сидят судьи, а не продажные истуканы, штампующие отказы, как в предыдущих судебных инстанциях.
  Антонина пришла к выводу:
  " Российский суд не выполняет своих функций по защите прав граждан, а просто занимается .... . Судья, читая иск через строчку, в лучшем случае, а в худшем - через страницу, ищет в кодексе подходящий закон, на основании которого можно отказать в иске, не стремясь к справедливому правосудию."
  И кому нужен такой суд? Она ещё раз убедилась, в России нет настоящей судебной системы, пародия и только, а граждане без прав и свобод, подобие бесправного крепостного люда.
  В своем открытие Антонина вскоре убедится окончательно. Белых долго не решалась подать заявление в прокуратуру на врача-фальсификатора Сураеву за незаконное внесение в акт Бюро МСЭ ложного диагноза "расстройство психики". Но на всякий случай отправила по почте заявление в Тимирязевскую прокуратуру. Чем чёрт не шутит, вдруг, соизволят рассмотреть и не откажут? Так полагала наивная женщина, отправляя жалобу прокурору.
  
  Глава 7
  
  Дома мать встретили обрадованные ребята, сообщив ей приятную новость: семье предложили обмен на маленькую Питерскую трёшку, при условии, если они выкупят четвёртую комнату в своей коммуналке и сделают ремонт вспомогательных помещений, заменив полностью всю сантехнику и полы.
  Белых с трудом встретилась с хозяином комнаты, который избегал её, предложила ему сделать вместе ремонт. Но тот только нахамил:
  - Для квартирантов итак сойдёт, мне эта комната не нужна, я не собираюсь в ней жить.
  Антонина не отступала.
  - Я не разрешаю вам сдавать комнату квартирантам, к тому же, у вас ещё долг по коммунальным платам, комната не приватизирована. По закону я могу её у тебя просто принудительно приватизировать и продать, - пригрозила, показав соседу жилищный кодекс.
  - Ах, так! Так ремонт делай сама, комнату я срочно приватизирую сам. И знай, ты легко её не получишь! Купишь у меня очень дорого, - цинично произнес наглый сосед.
  - Ладно, ремонт я сделаю сама. Комнату покупаю по рыночной цене, с учетом сделанного мной ремонта, - поставив свои условия, Антонина добавила:
  - Приходи на днях, составим Договор.
  Сосед скорчил недовольную гримасу, махнул рукой и молча выскочил из квартиры.
  Люди из Питера с обменом спешили. Антонина помогла соседу с оформлением приватизации. Наконец, уговорила соседа обсудить стоимость комнаты и оформить сделку купли- продажи.
  Сосед долго держал паузу, и в конце концов, огорошил женщину, назвав сумму в двое больше рыночной. Алчность затмила мужику разум.
  Антонина надеялась, что он одумается, но сосед прислал нотариальное извещение, где сообщалось, что если Белых не даст согласие на указанную сумму, то он продаст комнату другому лицу.
  Антонина решилась подать иск в суд и оспорить стоимость комнаты, ведь по закону она имела права, поскольку у неё было преимущество по вспомогательной площади.
  Судья не хотела принимать иск, искала разные предлоги отказа, но потом вдруг назначила суд, через сорок пять дней.
  Спустя месяц сосед приехала с двумя мужиками, заявив с наглой издёвкой:
  - Комнату я продал вдвое ниже заявленной суммы, но ты ничего не докажешь, я в Договоре указал нотариальную сумму. Если будешь оспаривать сделку, то уплатишь то, что я запросил с тебя.
  - Ты не мог продать комнату, я ходатайствовала на её аресте, - возмутилась Антонина и добавила мужикам, я имею право вас не пускать в квартиру до суда.
  - Мужики, удивившись, особо не спорили, узнав о суде, но сосед поспешил их успокоить:
  - У меня в суде свои люди, можете не переживать, всё будет так, как я вам сказал.
  На суд Антонина пришла с тревогой, написав заранее иск на признание сделки недействительной. Ответчики уже находились в кабинете судьи, о чём-то весело беседовали с хозяйкой кабинета.
  Увидев вошедшую истицу, судья Шагова повела себя цинично. Её поведение не соответствовало ни этикету, ни статусу судьи. На судье были плотно облегающие фигуру брюки и блузка, к тому же она сидела, легко покачиваясь на стуле.
  Соорудив брезгливую гримасу, небрежно взглянув на Антонину, судья заявила:
  - Суда не будет, ответчики продали квартиру.
  Потом обратилась к секретарю:
  - Позови пристава! - и продолжила, повернувшись к Белых. - Если у вас возникнут претензии к новому соседу, подавайте новый иск в суд на них.
  В кабинет вошел пристав. Судья приказала:
  - Выведите вот эту женщину из здания суда, - и указала пальцем на истицу.
  Антонина спокойно достала из сумки исковое заявление с другими требованиями:
  - У меня сохранилось ходатайство, по которому вы должны были наложить арест на комнату. Но теперь я прошу принять Заявление о признание сделки недействительной.
  Судья нервно взяла заявление, бегло прочла его.
  - Вам нужно нанять адвоката, но шансов у вас нет оспорить сделку, если только воспользуетесь статьёй 250 п. 3 ЖК. Это преимущественное право покупателя. - и недовольно добавила, - Я вас больше не задерживаю.
  Белых вышла из кабинета. Ответчики ещё долго оставалась в нём. Они вышли радостные довольные, проходя мимо Тони, дамочка нагло усмехнулась:
  - Ха! Ха! Мы ещё получим вторую сумму с этой комнаты.
  Антонине стало ясно, что без адвоката ей не обойтись. Но обойдя четырёх, поняла, в городе все адвокаты распределены по судьям, и шансов выиграть суд нет! Ясно, ответчики напрямую договорились с судьёй.
  Побрела к бесплатному юристу, который посоветовал ей:
  - Вы не начинайте оспаривать сделку, шансов нет, - судья подстраховалась, раз не вынесла арест на комнату. Воспользоваться статьёй 250 вы можете, но вот только сумму придется внести, указанную в Договоре соседа.
  Белых в шоковом состоянии добрела домой. Тяжёлыми мысли одолевали. И всё же, она решила заплатить всю нотариально указанную сумму. Снова обратилась в суд.
  Судья напечатала данные расчетного счёта и подала лист Антонине.
  - Вот по этому листку я должна удовлетворить исковые требования? - стала уточнять Белых, удивлённо разглядывая листок, - Ведь здесь не указано, на каком основании, и на чьё имя мне внести деньги? Я точно знаю, что должно быть официальное стандартное Определение, а не текст на простом листе с реквизитами счёта суда.
  Два дня Антонина ходила за судьёй, требуя настоящего документа, а не безымянного фигового листа. Разозлённая судья, наконец, написала ей Определение.
  Антонина поняла, что она имеет дело с судьёй-мошенницей, и с ней нужно держать уже ухо востро. Хотела уже сменить судью, но бесплатный юрист посоветовала этого не делать:
  - Судьи в Дмитрове амбициозные и мстительные, обязательно подстроят, какую нибудь гадость, - пояснила юрист.
  На втором заседании суда Белых требовала у суда всё запротоколировать, а у ответчика - поставить подо всеми документами свою подпись.
  Исковое заявление на возмещение материального и морального вреда судья рассматривала всего две минуты, спросив у ответчиков.
  - Вы согласны с иском?
  Те отрицательно качая головой, ответили:
  - Нет.
  Судья предложила всем подождать в коридоре для вынесения решения. В самом Решении она только указала "перевод права покупателя", а "перевод права на собственность", сроки выселения и снятия с регистрации нового соседа не указала.
  В возмещении морального и материального вреда отказала, заявив в устной форме:
  - Ремонт вспомогательных помещений вы делали по собственному желанию, письменного договора у вас нет. Если не согласны с Решением, можете подать жалобу.
  Антонина удивленно уточнила:
  - Это окончательный вариант Решения суда? Ведь по этому решению сосед остается хозяином комнаты, и в придачу с моими деньгами?
  - Нет. Не окончательное. Я его ещё доработаю, - обнадёжила судья истицу Белых.
  В назначенный день Антонина пришла за Исполнительным Листом. В канцелярии суда
  ей сказали:
  - Судья хочет с вами переговорить, пройдите к ней в кабинет.
  В кабинет Антонина сразу не попала, пришлось ждать. Судья пригласила Белых, предварительно выдворив из кабинета секретаря. Она положила перед собой два Решения суда, предложив:
  - Если вы хотите, чтобы я устранила те недочёты и указала на "перевод права на собственность", вы должны забрать кассационную жалобу по дополнительному "Решению на материальный и моральный ущерб".
  Судья нагло смотрела женщине в глаза, и ехидно улыбались. Антонина, помолчав немного, сняла с шеи нательный крестик, висевший на простой верёвочке, произнесла молитву:
  "Господи! Я божья раба Антонина! Прошу тебя, накажи рабу божью Наталью за преступный суд, а это тебе узелок на память. Господи! Помоги мне!"
  Веревочка оборвалась. Женщина машинально крестик подняла, быстро вышла из кабинета.
  Судья вслед громко заорала:
  - Вы мне угрожаете?
  Потом выскочила из-за стола, нервно бегая по кабинету вопила:
  - А ты ещё и колдуешь! Смерти моей желаешь? - кричала громко, чтобы наверняка слышали за дверью толпившиеся в очереди к соседнему кабинету.
  Но Белых этого уже не слушала. Она пришла в канцелярию и написала заявление, указав, что судья Шагова, оказывая давление, заставляет её забрать кассационную жалобу.
  Секретарша побежала с заявлением к судье на подпись, через минуту вернулась в канцелярию с судьёй Шаговой, в сопровождении пристава.
  Судья выхватила мусор из мусорной корзины и засунула в карман Антонине, осыпав её проклятиями, провоцируя скандал.
  Белых молча вышла в коридор, села на стул у стола, дожидаясь подписанной бумаги -определения суда.
  Но вместо определения, к ней подошли приставы, заявив:
  - Мы задерживаем вас за нарушение порядка в здание суда, а так же за оскорбление судьи, сейчас свидетеля найдем и составим протокол.
  Антонина спокойно ответила им.
  - У вас нет законного основания. Нарушала порядок в здание суда судья Шагова, а не я, поэтому отказываюсь следовать за вами.
  Пристав Дзюбак предложил, обращаясь к двум другим приставам:
  - Берем её за шиворот и тащим в кабинет. Напишет, и всё подпишет, как нам надо.
  Антонина села на пол, обхватив руками ноги, в знак протеста, так делают в цивилизованных странах, подчеркивая не законные действия приставов или полиции.
  Пристав Дзюбак, видя неповиновение, нанёс рукой удар женщине в зубы, потом выкрутил левую руку назад. Второй пристав Тюрин выкрутил правую руку, так что от боли женщина укусила пристава за руку, третий пристав сбил её с ног, они волоком потащили Антонину в дежурку.
  Приставы с силой трех мужиков ударили Антонину головой о стул, Тюрин сложенными наручниками, как кастетом, наносил удары, по рукам и телу женщины.
  Антонина не давала закрепить свои руки за спинкой стула, так как она надеялось вытащить из сумки телефон и позвонить в редакцию газеты.
  Дзюбак смачно заматерился, предложив приставу Мельникову применить электрошокер. Они смеясь приговаривали:
  - Ты у нас все подпишешь сейчас, - выругавшись, ещё раз матом, добавил, - Заявление из канцелярии заберешь и другое напишешь.
  Белых качала отрицательно головой, предупреждая приставов:
  - Вы ответите по закону, за незаконное задержание и применение спецсредств.
  Тюрин расхохотался.
  - Дура. Ты живёшь в России, а у нас нет законов, - продолжая смеяться, добавил. - Мужики, до неё никак не доходит, где она.
  Дзюбак опять предложил:
  - А херакни её электро шокером ещё раз, сразу умничать перестанет.
  Мельников приложил электрошокер женщине в пах, и расхохотался. Антонине сделалось совсем плохо, всё поплыло, и тошнило, кружилась голова, она потеряла сознание.
  Приставы, видя состояние задержанной, даже напугались и закрепили наручники по-новому, спереди. Но не на запястьях, а выше сантиметров на десять, женщина пришла в себя и от боли застонала - наручники врезались ей в тело.
  Приставы настаивали, что бы она подписала протокол и забрала заявление, её руки уже почернели. Сердце колотилось, её всю трясло. Она попросила вызвать "скорую помощь", но те поставили ей условие:
  - Подпишешь, будет тебе скорая,- смеясь добавили, - и милиция с ней впридачу.
  Антонина поняла: "Значит, меня будут прятать".
  Она полезла в сумку, достав таблетки, приняла четыре штуке сразу, но разные. Попросила воды.
  - Не дам воды. А вдруг отравиться надумаешь? Чего доброго, сдохнешь здесь.
  Белых осторожно полезла еще раз в сумку, незаметно набрала корреспондента газеты Матюшенко и быстро сообщила ему о случившемся. Приставы спохватились, но женщина телефон не отдавала, и тут увидев её руки, они поняли, что её кровеносные сосуды полопались. Мерзавцы наконец сняли с неё наручники.
  В кабинет вошла фельдшер Попова, взглянув на багровое лицо и руки в кровоподтеках, спросила потерпевшую.
  - Что с вами?
  - Тошнит и кружится голова, после удара о стул. После удара электорошокера давление поднялось и сердце колет.
  Показывая руки, Антонина добавила:
  - Мне нужно в травмпункт, зафиксировать побои.
  В кабинет вошли два сотрудника милиции, сразу спросив приставов.- Ну, что тяните резину, едем быстрее?
  Антонина спросила их:
  - А разве вы не составите протокол по факту незаконного задержания и факту избиения?
  Менты переглянулись, но фельдшеру убедительно пояснили:
  - Сначала везём её в трампункт, а потом уже в милицию, там и составим протокол.
  Они взяли Белых под руки и посадили в машину. Скорая быстро поехала, миновав поворот к больнице вдоль по улице Пушкина, потом свернула на Подьячную.
  В это время Антонине позвонила адвокат Доронина из Гражданского содействия, уточнила, куда везут её.
  - В Яхрому, в психбольницу, - ответила Белых.
   Скорая быстро выезжала из города Дмитрова.
  Бесплатный адвокат сообщила ей, что корреспондент и она примут все меры, и её задерживать в больнице не станут, она врачам объяснит статью, о наказании за незаконное заключение в психушке.
  В приемном покое их уже ждали три врача и два медбрата. Врачи попросили Антонину рассказать, что с ней случилось. Выяснив, что у потерпевшей нет психических отклонений, они все же попытались уговорить её дать согласие на госпитализацию.
  - Мы сами снимем побои на фото и окажем вам помощь, - доказывали они потерпевшей.
  Белых не давала согласие, так ей советовала адвокат. Врачи, увидев показание высокого артериального давления, и учащенное сердцебиение: сто ударов в минуту и температуру 37,8 градусов, занервничали. Тут распахнулась дверь, вошел заведующий Психбольницы, и скомандовал охране:
  - Чтобы сейчас же этой женщины на территории больницы не было, и что-то шепнул врачам, те быстро убежали.
  Охранники взяли Белых под руки, вывели с территории, показали направление на станцию к электричке. Шёл проливной дождь, женщина добралась с трудом до станции, стала рассматривать расписание. Со стороны, от водителя стоявшего у станции такси услышала:
  - Следующая электричка только через два часа. Четыреста рублей, я отвезу вас в Дмитров.
  Антонина понимала, что у неё нет другого выхода, она просто сейчас упадет в эту лужу, потеряв сознание. Белых очнулась уже в машине, её дёргал за руку перепуганный таксист.
  - Ну, женщина, очнитесь, вы заснули что ли? Уже приехали в Дмитров, назовите адрес, куда вас везти дальше?
  Антонина попросила таксиста быть свидетелем случившегося. На что тот категорически отказался.
  - Ни за что? У меня гаишники сразу заберут права. Вы что, не знаете как в Дмитрове менты прессуют людей?
  Попав, наконец в квартиру, женщина вызвала скорую, не назвав причину вызова. Через пару часов она со старшим сыном пошла в милицию, написать заявление. Дознаватель заявление принял, но поинтересовался:
  - Вы знаете, что есть статья за лжесвидетельство, и за оказание сопротивления приставам? Приставы и судья подали заявление на вас. И вам придемся ответить по закону, вы оскорбили судью и нанесли тяжелые увечья приставам.
  Побои у приставов врачи засвидетельствовали, - сообщил дознаватель, тем самым давая понять, что у Белых нет шансов наказать сотрудников суда.
  Антонина подумала: "Преступник при законе опаснее для общества, и намного хуже, чем " вор в законе".
  
  Глава 8
  
  Рано утром Белых отправилась в больницу. Травматолог Докучаев, мужчина лет пятидесяти с седоватой, пышной шевелюрой на круглой толстой голове, увидев больную, нервно заёрзал на стуле, и по-хамски заявил:
  - Я не приму Вас! Я рисковать не буду, у меня маленькая зарплата и неприятности мне не нужны.
  Женщина настойчиво требовала:
  - Разве вы не должны оказать мне помощь? - Антонина показала черные кисти рук, с едва шевелящимися пальцами.
  Но врач ничего не хотел слышать, уже крича.
  - Покиньте кабинет! Я ничего слышать не хочу, меня предупредили, Вас не принимать. - Он вытолкал женщину из кабинета, а сам спешно ушёл из кабинета.
  С горечью женщина побрела к невропатологу Шатохиной. Та долго отказывалась принять пациента, но все-таки осмотрела, написав заключение: "А. Белых при падении дома со стула, получила травму".
  Поставив точку, невропатолог подумала и продолжила писать. "Больная жалуется, что чувствует себя плохо, её тошнит, у неё кружится голова. Сотрясения мозга нет".
  Врач выписала Антонине направление в дневной стационар для прохождения курса лечения.
  Судебно-медицинскую экспертизу отказались делать. Белых ничего не оставалось, как подавать заявление в прокуратуру на судмедэксперта и на судебных приставов, и на судью по факту неправомочных действий.
  В своем заявлении Антонина указала на незаконное задержание, неоказание медицинской помощи, незаконное помещение в психбольницу, избиение, и на факт мошенничества. А так же описала данные по факту лжесвидетельства адвоката Савуч, которая взялась непонятно откуда, но в своих показаниях указала, что Белых ворвалась сама в кабинет судьи без разрешения, дергала за дверь, а судья её не впускала. Еще Савуч написала, что Белых наносила оскорбления и угрожала убить судью, что невменяемая Белых избивала судебных приставов, крушила мебель, занималась членовредительством.
  Антонина пришла на приём к дежурному прокурору Хитрову, который был уже в курсе происшедшего инцидента в суде, и теперь сразу нагло посоветовал ей:
  - В данной ситуации Вам не следует думать о правах на собственность, и о пропавших деньгах, которых никто искать Вам не будет. Потому, что вы ближайшее время проведёте за решеткой. На вас открываем уголовное дело по трем статьям. И возможно, вас скоро закроем.
  Выйдя из прокуратуры, Антонина серьёзно задумалась: "Ага! Я серьёзно наступила на хвост не только судье, но и правоохранительным органам. Прокуратура, значит, в доле с судьёй. Становиться горячо и опасно.
  Сегодня же вечером отправлю заявления во все правозащитные организации, вплоть до администрации президента. И подруге в Германии статью для немецкой газеты, на всякий случай, отошлю. А завтра поеду в генеральную прокуратуру и подам туда ещё заявление. Пусть теперь отвечают на запросы, а там из ответов и найду решение, как быть мне дальше.
  После такого шума убрать не рискнут, быстрее охранять станут от непредвиденной случайности."
  На полдороге к дому у женщины потемнело в глазах, боль отдавала в левое плечо и руку, сердцебиение резко участилось, потом вдруг сознание пропало.
  Когда она открыла глаза, то увидела бороду и нос старика, он вдохнул ей в рот воздух, а потом несколько раз нажал на грудь в области сердца, увидев её открытые глаза, радостно смеясь, сказал:
  - От меня не убежишь, я с того света умею возвращать даже безнадежных больных.
  Антонина со страхом рассмотрела человека, похожего на бомжа, одетого почти в тряпьё.
  - Ты не пугайся меня. Это я сейчас бомж, а до пенсии был врачом-хирургом. Я гляжу, тебе полегчало, щёки порозовели! - ласково улыбнулся старик, - Ты уж, сама помоги мне перевести тебя вон на ту скамейку. Столько народу мимо прошло, ни один человек даже не нагнулся! Люди сделались каменными, нет в них души.
  Старик приподнял Антонину, и с трудом повел на скамейку.
  - Ты полежи, сейчас всё пройдёт. Родным может позвонишь? Вижу, телефон у тебя есть. - посоветовал старик.
  - А что случилась со мной?
  - Девонька, сердце у тебя прихватило! Ты дома денька три полежи, не вставай, и пилюли какие подскажу, принимай исправно.
  Перехватив настороженный и беспокойный взгляд женщины, старик предупредительно пояснил.
  - Ты не смотри на меня с опаской. Я же сказал, я бомж. Живу за дачами в брошенной сторожке. На дачах помогаю одиноким старикам, и интерес у меня там свой есть. Ведь что греха таить, у каждого врача, особенно у хирурга, есть свое кладбище из загубленных им же больных. В прошлой жизни врач я был хороший, а вот человек поганый, горе видели от меня больше, чем добра, особенно жена. Чужих баб любил сильно, ни одной молоденькой медицинской сестры не пропустил, умел девкам голову морочить.
  Господь наказал меня поделом, отнял всё! А я слабаком оказался, надумал повеситься, но не получилось! Душа стала уже отходить от тела, как вижу передо мной все мною загубленные души, окружили, не пускают на тот свет, и ещё кричат мне: "Так легко от грехов не отделаешься! Сколько душ загубил, - стольких же живых людей спасти должен! Тогда тебя пропустим к нам!"
  И кто-то меня с большущей силой, как толкнёт по голове оттуда.
  Старик усмехнулся.
  - Даже крюк на потолке не выдержал, и я упал на пол. Лежу и думаю над словами покойников, жуть охватила, от страха тело дрожит.
  Антонина похвасталась:
  - Моя тетя тоже доктором была. Когда умерла, так её всё село оплакивало, и хоронили её с почестями.
  Старик с сожалением вздохнул.
  - Видать, твоя тетушка с чистой совестью смогла жизнь прожить! Повезло ей!
  - Тётушка много добра людям сделала и многих спасла, особенно на фронте! Тоже, как вы, хирургом была! - с гордостью произнесла Антонина.
  - Вот теперь я исправляю свои ошибки и грехи! - старик оценивающе взглянул на Белых, -Ты молодая, пожалуй сойдешь за целую душу. А то на дачах я, в основном старух спасаю, а они идут у меня две души, за одну молодую.
  Антонина испугано посмотрела на старика, тот предупредил опасение женщины.
  - Ты не подумай чего плохого. Я на дачах кормлюсь, старушкам помогаю, они же меры не знают, работают до потери сознания. А я тут как тут, массаж сердца сделаю, искусственное дыхание... Старики, как глаза откроют, так и благодарят меня. Не знаю, хорошо или плохо стариков не пускать на тот свет? Но заметил, по количеству приходящих ко мне моих загубленных душ меньше становиться, а то совсем чувствовал себя душегубом. А всё равно ты у меня пройдешь за целую спасенную душу, - радостно произнёс старик, - Смотри такси подъезжает! Не твои ли сынки тебя ищут?
  - Мои. - она махнула им рукой, обернулась, а старика и след простыл. Даже не успела поблагодарить.
  А ночью Тоня проснулась, от тяжкого сна. Опять привиделась тётка Варвара, учит племянницу, как себя уберечь от лиходея Мэра города:
   - На днях он будет на стадионе, там состоятся соревнования милиционеров. Сядь рядом, за тренерским навесом и сотвори оберег. Зло против тебя затеял. А с оберегом не тронет. Недосягаемая будешь для него. А сынам сделай оберег на день их именин, то есть ангела хранителя, рано утром пока сонные. Да, научись гадать во снах, прими свой дар. Это у нас наследственное.
  
  Глава 9
  
  Белых, не дожидаясь ответа из генеральной прокуратуры, собрав документы ,сама отправилась туда, полагая, что сдвинет с мёртвой точки, повисшие проблемы, так как она никак не могла оформить право на собственность на четвертую комнату. Судьба денег тоже была неизвестна.
  И сосед её огорошил, заявив:
  - Я с судьёй договорился, она меня оставила хозяином комнаты, денег твоих я не получал, выписываться не буду.
  Женщина переживала, ведь обмен на Питерскую квартиру мог сорваться. В Москву отправилась с утра пораньше. Её приняла прокурор Краснова, женщина предпенсионного возраста Прокурорша обладала железными взглядом и таким же тоном в голосе. На столе слева у прокурорши стояло шесть икон со Святой троицей, Бужей матерью, и парой Святых угодников. Для чего? Вероятно, чтобы быть убедительнее. Но они же были свидетелями всего сказанного в этой комнате,грехов прокуроши .
  После первых трёх грубых фраз прокурорши, не хотевшей принять от Белых жалобу, Антонина поняла, здесь ей не помогут. И на вывеске при входе, наверняка ошибочно написали:
  "Приёмная генеральной прокуратуры." На самом деле, следовало бы написать: "Волейбольная секция по метанию жалоб граждан в мусорную корзину или в ниже стоящие инстанции, тем на кого жалуются граждане".
  Белых убедила Краснову посмотреть документы. Та прочитала заявление, но не захотела его принимать. Видя напористость посетителя, она наорала на Белых в надежде, что та с перепугу убежит.
  Антонина только расплакалась, но категорически отказалось забирать заявление, аргументируя:
  - Согласно пункту 10 закона..., вы должны рассмотреть моё заявление, а не спускать его в нижестоящие инстанции к тем, на кого я жалюсь, - и подала прокурору Определение судьи Шаговой, в котором судья отказывается возбудить уголовное дело на приставов и на саму себя.
  Мадам Краснова соорудила недовольную гримасу.
  - Ваше заявление направляю в областную прокуратуру, - и сквозь зубы процедила, -Покиньте кабинет!
  Через неделю состоялся суд, по поводу нарушений в здании суда, сделанных гражданкой Белых и её законного задержания с применением спецсредств и помещения в психушку.
  Судья Федюшкина нарушив все процессуальные нормы, не вела протокола и зачитала заявление судьи Шаговай об угрозах и оскорблениях в свой адрес.
  Свидетельские показания адвоката Савуч не совпадали с действительностью ни по времени, ни по месту действия, так как она писала со слов судьи, не поняв толком, о чём идёт речь, да ещё нафантазировала от себя.
  Судья заслушала сначала приставов, которые врали на каждом слове и путались в показаниях. То они докладывали, что осуществили задержание Белых в кабинете судьи, утверждая, что услышали оскорбления, нанесённые судье. А то говорили, что задержали в коридоре, где Белых лежала, не пропуская никого в канцелярию.
  Антонина, задавая вопросы, уличала их во вранье, но судья пропускала всё мимо ушей. Белых становилось всё яснее, что у судьи заказ из суда и прокуратуры - оправдать действия приставов и судьи. Она поняла, что суд проиграет.
  В заключительной речи судья Федюшкина произнесла:
  - Гражданка Белых посягнула на честь судьи, я не позволю, чтобы наносили оскорбление судьям... - на этих словах она вдруг поперхнулась, сделала паузу.
  Белых обратилась к судье.
  - Ваша честь! Прошу разрешения спросить у Её чести, судьи Шаговой, которая сама уронила свою судейскую честь, допуская процессуальные нарушения! Куда дела судья Шагова мои деньги?
  Наступила тишина.
  Белых не отступала.
  - Ваша честь, тогда скажите, что у нас первично: Закон, или честь судьи, о которой судья Шагова сама не заботиться?
  Судья Федюшкина вышла из равновесия, резко сказав:
  - Прошу всех выйти.
  В Решении суда судья Федюшкина указала: "Признать действия судебных приставов правомерными. За нарушения в здание суда гражданку Белых оштрафовать и передать дело в прокуратуру для заведения уголовного дела".
  
  Глава 10
  
  Горе и неприятности продолжали добивать несчастную женщину. Обмен квартирами не состоялся, все её усилия оказались напрасны. Единственная радость - наконец нашлись деньги, и сосед получил их, но комнату освобождать не собирался, оставался её хозяином. Антонина выселить его сама не могла.
  Белых через суд с трудом добилась подтверждения документов для передачи в регистрационную палату на право собственности на четвертую комнату в ее коммуналке. Это давало ей право опять подать иск в суд на выселение соседа, а потом открывало возможность получения субсидий на коммунальные услуги.
  Адвокат Лида Безбавина позвонила ей, интересуясь делами, и старалась помочь советом подруге, как бывший прокурор областного города. Её бабка немка забрала всех родственников из России в Германию. Внучка долго колебалась, но всё же согласилась переехать из России. Отучилась заново в университете, стала адвокатом, потом даже уговаривала Антонину перебраться к ней за компанию.
  Первая фраза подруги прозвучала вопросом:
  - Как ты, моя бедолага? Когда я смотрю Российское телевидение, у меня мурашки по телу пробегают. Как можно жить в жутких условия беззакония? Когда я вспоминаю свои прокурорские времена двадцатилетней давности и сопоставляю с германским правосудием, мне стыдно становиться, что творилось тогда?
  Антонина тяжело, с горечью вздохнула.
  - Те времена сойдут за безобидные шалости и цветочки. Сейчас наше правосудие - ядовитые ягоды со смертельным исходом для народа. И чем больше я вникаю в Российскую систему правосудия, всё страшней становится. Не хочется уважать правительство, нет гордости за это государство. А вот за былую державу, наше Отечество обидно.
  Лида с иронией произнесла.
  - Помню, как ты мне сказала в укор, было обидно слышать: "Родину и мать не выбирают. Корни никогда не приживутся, если их пересадить не в ту почву и не в срок".
  - Ты, подруга, не ёрничай. Тогда была я неученая, вот и говорила глупости, - ответила дрожащим голосом Антонина.
  - Тебе хоть кто-нибудь из прокуратуры дал письменный ответ? - поинтересовалась Лидия.
  - Не знаю, может письма не доходят. У нас тут подлая почтальон Большакова - принесла мне вскрытый конверт из Мосгорсуда, я возмутилась. Так она мне нагло заявила:
  - Не я его открывала, а прокурор, - и с угрозой пообещала письма мне больше не доставлять, нахожу теперь их под лестницей.
  - Так ты подай заявление в прокуратуру.
  - Подавала, отказались рассматривать.
  И Тоня перевела разговор на другую тему.
  - А у меня есть радость, ты не поверишь! Когда меня приставы ударили головой о стул, что-то они мне встряхнули в голове. Я думаю, мозги поставили на место! Представь, я больше не теряю сознание, и не падаю в обморок.
  - Неужели правда? Ты не шутишь?- удивилась Лидия.
  - Не было бы счастья, да несчастье помогло!
  - Ты уж на такой радости, прости мужикам.- обрадовалась подруга.
  - Ни за что и никогда, - возразила Тоня. - Я могу только посоветовать им стать целителями, по возвращению мозгов на место, они уже в этом спецы. Да, эти приставы уже даже требовали благодарности от меня за чудесное исцеление.
  В телефоне что-то щелкнуло, пошли гудки, уже второй раз прерывали разговор с Германией. " Явно прослушивают меня".- подумала Антонина.
  Наконец женщина получила первый, но шокирующий ответ от президента РФ Д. Медведева. В нём ей коротко и ясно было отказано. "Президент закона не нарушает, и в дела судей и прокуратуры не вмешивается, так как он представляет законодательную функцию государства, а исполнительная власть - за судьями и правоохранительными органами. Решение суда законно и не подлежит обжалованию."
  И ещё добавлено: "Судьи в Российской Федерации наделены неограниченными полномочиями."
  Иван Белых, прочитав ответ президента РФ, возмутился:
  - Какое лицемерие! Лучше бы вмешивался, а то с коррупцией борется только языком и на экране телевизора.
  Мать посмотрела на сына, увидела в его глазах полное разочарование в правительстве.
  Сын возмущенно добавил:
  - Пудрит президент мозги молодёжи победами в футболе и хоккее. Ложным патриотизмом! Это же национальный позор! Такие деньги платят иностранным тренерам и игрокам. Лучше бы направил их на обучение подрастающего поколения, создавая для них рабочие места. А ветеранов войны цинично использует. Вернули бы лучше школы ДАСАФ и ещё бы разобрались с милицией, - по улице уже пройти невозможно, пристают по любому пустяку.
  Через пару дней пришло сразу три ответа из прокуратуры.
  От следователя Винокурова ответ был, как будто списан из сатирической пародии его юмориста-однофамильца.
  "Гражданка Белых избила пристава Мельникова, попав ему пинком в живот, вызвав спазм в кишечнике, так же искусала за плечо пристава Дзюбока. Оба вынуждены были обратиться в травмпункт, где им была оказана медицинская помощь и засвидетельствованы побои, а так же проверяли укус на бешенство. Эта же гражданка бешено буйствовала, занималась членовредительством, крушила мебель, приставы вынуждены были применить к ней спецсредство электрошокер , поэтому доставить её в психбольницу г . Яхрома, как опасную больную в состояние сильного психоза. Медицинскую помощь задержанной не смогли оказать, она была агрессивной, сопротивлялась. Действия приставов признаны правомерными, применение электрошокера считаю обоснованным."
   Второй ответ (прокурора Лобановой), был ещё глупее первого. Она повторила всё, что говорила раньше, только немного изменив и добавив детали.
  "Задержанная была осмотрена фельдшером Поповой, её самочувствие было хорошее, основание для оказания медицинской помощи не было. Гражданка Белых задержана в кабинете судьи, после угроз и оскорблений, нанесенных ею судье и приставам. В психбольницу доставили её с её согласия и по её просьбе.
  Электрошокер к ней не применялся, так как в этот день забыли его выдать приставам".
  Третий ответ был от прокурора города Тепловой.
  Оправдывая действия судьи, она не соизволила сравнить предыдущие ответы: прокуроров и следователя, написав.
  "Судья Шагова не оказывала давления на гражданку Белых, конфликтный ситуации не было, она ушла спокойно из кабинета судьи в канцелярию, где добровольно написала отказ от кассационной жалобы.
  Судья Шагова - уважаемый человек и хороший судья, у прокуратуры нет основания не доверять судье: "В возбуждении уголовного дела гражданке Белых отказано. Обращайтесь в суд, если не согласны с ответом."
  Антонина зло прокомментировала:
  - Не судью Шагову нужно уважать, а стоять на страже закона, которой вы обязаны блюсти, господа Стражи Закона.
  Потом пришли ответы из правозащитных организаций, которые полностью оправдывали действия судьи и приставов. Все они были подписаны прокурором города Дмитрова, всё той же Тепловой. Ни одна из этих организаций не удосужилась проверить правомерность действия прокуроров.
  Антонина ещё раз обдумала ситуацию и убедилась, что все формальные правозащитные организации, созданы оправдывать преступные действия чиновников.
  Теперь они всё точно подтверждают. Существует коррупционное соглашения между государственными чиновниками, судами и прокуратурой. Они прикрывают противозаконные действия чиновников, поэтому чиновники чувствуют безнаказанность, вымогая взятки без оглядки и творят произвол над людьми.
  И всё это происходит согласно статье 131 ГК з" Закона об административном управлении," где предусмотрено решать все спорные вопросы через суд. Из-за этого злополучного закона народ попал в крепостническую зависимость от государства. Закон есть, но воспользоваться им не всем дано: без дорого оплачиваемого адвоката в суде делать нечего.
  А если нет денег, то и нет у тебя никаких законных прав.
  От этих мыслей Антонине становилось противно. Обидно и горько на душе, а более от незащищенности и бесправия.
  Наконец пришел ответ из областной прокуратуры.
  " Отказать в возбуждении уголовного дела на приставов и судью". К нему приложили Постановление об отказе на все перечисленное от прокурора Тепловой. На великую радость Антонине. Это, пожалуй, был тот самый случай, когда лень российского чиновника пошла на пользу пострадавшему.
  Мадам Теплова не соизволила вникнуть в содержание ответов, и дала свой ответ из противоречивых фактов, не совпадающих ни по времени, ни по месту произошедшего. Она создала документально оформленный факт фальсификации доказательств, к тому же за личной подписью фальсификатора и печатью госучреждения. Такого подарка из прокуратуры Белых никак не ожидала.
  Женщина торжествовала.
  - Вот так, попались голубчики, как я и предполагала, они поколются на письменных ответах, завизированных их же собственной подписью.
  Белых радостно воскликнула:
  - Я их сделала!
  Ответ из областной прокуратуры давал ей право направить иск в другой суд по подсудности, который находился на территории Москвы, минуя Дмитровский суд.
  Зная о взаимной неприязни областных чиновников к Московским судьям, Белых подала иск в Мещанский суд города Москвы.
  Доказательная база из документов была неоспоримой. Судье Новикову ничего не оставалось, как вынести Постановление:
  "Противоправные деяния должностных лиц органов внутренних дел, прокуратуры, судьи и судебных приставов совершены в отношении заявительницы Белых. Направить дело по подсудности в Дмитровский городской суд Московской области."
  Посоветовавшись с Лидой, Антонина решила, что это хорошее постановление, но лучше обжаловать его в Мосгорсуде. "По-моему, судьи оставят его в силе, у Дмитровских "прохиндеев в законе" не будет шансов оспорить постановление", - рассудила она.
  Долго ждать назначения дня заседания суда не пришлось. К десяти часам она ждала слушание дела у двери зала ожидания . Судьи задерживались. Наконец в конце коридора послышались громкое шаги, это приближались судьи в черных мантиях, как призраки из Преисподней, с холодными бездушными лицами и пустым взором шли вершить суд.
  У Тони даже сердце замерло.
  Слуги " Фемиды "и дьявола рассмотрели внимательно постановление судьи Новикова. Женщина уловила в них толику человечности, но её внутреннее чувство подсказывало: "Всё же будет отказ". Она не ошиблась. У трех мужчин не хватило мужества взять ответственность и рассмотреть дело в Московском суде. Трио вынесло трусливое определение: "Постановление Мещанского суда оставить без изменения и направить в Дмитровский суд по подсудности".
  "Слава Богу! Хоть так закончилось! Дмитровскому суду будет сложней оправдать преступников при законе. А там, может ещё ошибутся. У меня будет шанс", - думала Белых.
  Усталая Антонина поздно вернулась домой, сев по- доубнее на диване, включила телевизор. В новостях ничего интересного, как всегда: убили, взорвали, ограбили... преступников не нашли, следствие ведется...
  В заключение показали Главу Министерства социального развития. Мадам министр учтиво слушала нравоучения главы министерства, как содержать пенсионеров и малоимущих, пострадавших от инфляции, возросшей на целых восемь процентов. Глава не скупился на советы, как пенсионерам выжить в кризис. Даже предложил оказать адресную помощь отдельным категориям пенсионеров, - повысить базовую пенсию на шесть процентов.
  От этой новости Антонина вся съёжилась, вздрогнув сказала вслух:
  - Заботливый ты наш, говорун неугомонный. Мы считать тоже умеем. Торгаши теперь повысят цены на всё, на все шесть процентов. Платить будут и те кто получил, и те, кто не получил прибавку.
  Она выключила телевизор, рассуждая:
  - Прошлый раз к пенсии добавили восемь процентов, это всего сто рублей, а коммунальные повысились сразу на двести пятьдесят рублей. Лекарства подорожали на десять процентов, на некоторые продукты, цены сразу увеличились в два раза.
  - Папаша дикого капитализма. И нравы, и взгляды на выживание такие же дикие, - продолжил Иван, тяжело вздыхая. Парень устал от проблем, просвета на улучшение не было, как и денег на поступление в университет.
  Раздался звонок в квартиру. Зашел сосед Степаныч со второго этажа. Из кухни пришёл Санёк с весами и большим пакетом, набитым листами бумаги, удивленно воскликнул:
  - Мам, целых десять килограммов документов по судам и прокуратурам. И куда их теперь денем?
  - Саша это десять килограммов тупости и бездарности российских чиновников, пустая работа и выброшенные на ветер народные деньги. Двенадцать судов за год и одно грамотного решения и положительный ответ. Везде процессуальные нарушения и отказы, но пока хранить будем.
  Иван дополнил:
  - Из простого судебного дела по комнате они умудрились сделать многотомное криминальное чтиво! Вот бездельники, бумагомаратели!
  Сосед возмущенно добавил от себя:
  - Ты, Антонина, хоть грамотная, да я бы на твоем месте даже не стал рыпаться: кнут обухом не перешибешь. Я к тебе по другому делу, за советом. Хочу кредит в банке брать на квартиру. Нет сил больше впятером на шестнадцати квадратных метрах ютится. А большую квартиру снять нет денег, за эту отдаю всю зарплату.
  Антонина сочувственно посмотрела на мужчину.
  - Одно ярмо скинешь, другое оденешь.
  - Вся Америка на кредитах живет! и ничего! - возразил Степаныч.
  - Я согласна с тобой, но наши и их кредиты большая разница. Наши совсем грабительские.
  - И в чём же разница? Просвети, .... - Степаныч занервничал.
  - Кредиты - это инструмент правительства против народа: удобно в узде держать.
  - Соседка, ты уж совсем загнула!
  Антонина рассмеялась.
  - Поясняю банковский механизм. Государство вложило деньги в банки, банки тебе дают деньги под проценты. Ты покупаешь квартиру у кого?
  - У строителей дома.
  - Степаныч, вот смотри. Домов настроили, как грибов в лесу, а купить квартиру невозможно. Потому, что деньги на эти дома строители тоже брали в банках. Со строителей проценты и с тебя проценты берут... Разница кому? Нам неизвестно. Догадывайся сам, - посоветовала соседка.
  - Ну, да... Так и получается, - кивая головой, согласился сосед.
  - А почему государство не вкладывает деньги сразу в строительство жилья, минуя банки?
  До соседа наконец дошло.
  - Выходит, им выгодно держать нас в кабале?
  - После покупки квартиры в кредит, ты, Степаныч, будешь дезорганизован, как член общества. Ты будешь думать только об одном: как рассчитаться с банком, чтобы у тебя квартиру не отобрали.
  - Ну да. Ты, соседка, и в этом права. Сейчас вкалываю по десять часов в день, а потом придётся по четырнадцать часов без выходных...
  - Этого и хотят наши капиталисты. Шестьдесят рабочих часов в неделю, и увольнять неугодных рабочих без компенсаций. С кредитом ты сосед вне политики и социума.
  - Я понял. Это получается, коммерческой недвижимостью правительство крутит.
  - Дошло. С кредитом ты будешь рабом банка и рабом государства. Через пяток лет загнёшься, и отберут квартиру в пользу государства или банка...
  - А что мне делать?
  - Требовать от правительства строительства социального жилья! Ну, хотя бы на паях с государством, минуя банки.
  - Ну ты сказанула, - требовать! - сосед хмыкнул, махнул рукой, - А ну тебя, Тоня! Скажешь тоже.... Хэ-хэ- хэ. "Требовать у правительства"...
  Расстроенный сосед побрёл домой.
  Ваня слушал мать внимательно, ловя каждое её слово.
  - Мам, про кредиты ты загнула. Это из политэкономии что ли?
  - Да. Нам в университете преподавали, курс лекций назывался "Экономика загнивающего капитализма".
  Теперь Антонина могла заняться изучением только что пришедшего ответа на последнюю свою жалобу.
   Судья Дмитровского суда отказала в рассмотрение жалобы, направленной из Мещанского суда, ссылаясь на то, что подсудность судьи Шаговой и сотрудников прокуратуры не в компетенции районного судьи, отрекомендовав Белых опять обращаться в Мособлсуд.
  Судья Бандура написала постановление лукаво и витиевато, будто не смертный человек документ писал, а бесы из Преисподней.
  Спустя месяц Санёк нашёл в ящике письмо из Мособлсуда.
  - Мам! Смотри, письмо пришло нераспечатанное.
  Мать открыла конверт и увидела повестку на слушание дела в Дворец Правосудия в Мособлсуд.
  - Суд через два дня! Сил нет, но ехать придётся, - тяжело вздохнула Белых.
  Московский областной Дворец Правосудия - помпезное здание, расположенное на возвышенности, просматривается со всех сторон. До входной двери ступенек тридцать, неудобный подъём, здоровому человеку сложно преодолеть, не говоря уже о больном.
  Перед Антониной преодолевали препятствие к правосудию старик со старушкой. Она деликатно пропустила пожилых людей вперёд, но сзади послышались тяжелые шаги, старики посторонились. Мимо уверенной походкой прошёл толстый напыщенный олигарх. Рядом с ним семенил адвокат, замыкали шествие трое слоноподобных телохранителя. Перед дверью охрана преградила путь старикам. Адвокат услужливо открыл дверь перед клиентом.
  Антонина подумала: " Этот адвокат за деньги туфли лизать будет дорогому клиенту, никакого чувства собственного достоинства".
  Слушание дела не пришлось долго ждать. Белых пригласила в зал худощавая напыщенная судья, похожая на гусыню, две других сидели за столом. Секретаря и прокурора на месте не было.
  Попросили у Антонины паспорт, что-то уточнили... Только Гусыня так громко прогоготала скороговоркой, что Антонины даже не уловила сути уточнения.
   Вторая судья задала вопрос:
  - Что вы хотите от суда?
  - Рассмотреть дело по факту процессуальных нарушений судьи Шаговой и правоохранительных органов, - волнуясь ответила Белых.
  - Суду всё ясно, - опять скороговоркой прогоготала первая судья, - Суд удаляется для принятия решения.
  Все судьи гуськом покинули зал.
  Антонина только присела на скамейку, как дверь из совещательной комнаты отворилась, судьи вошли в зал, вытянув шеи, с высоко поднятыми головами. Заняли свои места.
  Председательствующая произнесла:
  - Отказать.
  Выдержав паузу, добавила:
  - Вы можете подать заявление на пересмотр дела, но это не в ваших интересах, - и приказным тоном изрекла:
  - Прошу покинуть зал.
  Впервые Белых одолела злость и ненависть ко всему правосудию и стражам закона: "Три часа потратить на дорогу в один конец, чтобы услышать такую ахинею!"
  Выходя из дворца, Антонина увидела плачущих несчастных стариков, они оглянулись, взглянули на возвышающийся Дворец Правосудия, ужас стоял в их глазах. Дворец Правосудия был, а правосудие в нём отсутствовало. Со страхом несчастные нищие старики засеменили прочь.
  Антонина тоже оглянулась на здание. Парадная дверь широко распахнулась, из неё вышел радостный олигарх, сказал своему пронырливому адвокату:
  - Наша взяла! Участок мой. Ты отработал полученные деньги.
  У бедной женщины сердце сжалось в груди от безысходности и сожаления.
  Подумав: "При социализме тоже ущемлялись права граждан, но правду можно было найти, а суды хоть как-то придерживались закона. При капитализме - вся правда за деньгами, про закон и конституцию придётся народу забыть надолго".
  
  Глава 11
  
  Антонина испытывала не только физическую, но и душевную боль, перенесла столько страданий, а главное - не было рядом её любимого Алёхина. Все годы она жила с ним, как за каменной стеной. Он, хоть и появлялся дома раз в год, мог предвидеть и устранить все прошлые и будущие проблемы, обеспечить семью и создать надёжный тыл для себя. Александр любил её так, как никто другой не мог любить.
  Женщина пыталась хоть в чём-то реализовать себя, поняв, что трудоустроится ей не удастся. Единственное, что она могла сделать, - из скудных продуктов приготовить вкусное блюдо, чтобы мальчишкам жизнь не казалась мрачной и серой. На другие дела у неё не хватало физических сил. Она не могла долго находиться в квартире, стены угнетали, хотелось убежать без оглядки.
  Бесцельно бродя по улицам, разговаривала со случайными людьми, в основном с приезжими. Ей казалось, что выхода из замкнутого круга одиночества нет, ведь нет рядом друзей и отзывчивых питерских соседей; не с кем поделится и некому просто выговориться. Она даже не могла надеяться на помощь со стороны.
  Попыталась найти поддержку у священника на исповеди. Священнослужитель не только не выслушал, но и равнодушно дал понять, что житейские проблемы ему неинтересны. Эта история с исповедью отдалила женщину от церкви. Правда, внутренний голос спорил с ней: "Может я не права? Основное дело священника о душе нашей заботится?"
  Замкнутые и недоверчивые дмитровчане держали дистанцию. Соседи, как мыши расползались по квартирам, не то что поговорить, даже не здоровались. Озлобленные, подозрительные, с бегающими испуганными глазами, они делились на две категории.
  Первые, местные старожилы, относились к новым жильцам с ненавистью, ворча: "Понаехали тут всякие".
  Богатые жильцы помоложе на всех смотрели с брезгливым пренебрежением, как на старожилов, так и на приезжих.
  Антонина уединялась в парке или в роще и просто наблюдала за жизнью птиц, подметив для себя:
  "Жизнь диких птиц и животных устроена разумнее людской, ничего не берут лишнего и не портят природу, как мы! Это разумное, вроде, существо - человек, не осознает главного. Люди не понимают, что богат не тот, у кого много, а тот, кому в жизни мало надо."
  Однажды стоя на берегу канала, напротив креста, поставленного жертвам сталинских репрессий, поймала себя на мысли:
  "Ведь оба берега канала, по сути, захоронение, погост, из репрессированных людей, жертв строительства и становления социалистического строя. Погост с одним единственным крестом в память о замученных голодом и непосильным трудом во имя светлого будущего. А как оно выглядит, это будущее - никто не знает.
  Этот памятник был поставлен жертвам беззакония, благодаря сподвижнику, ныне покойному редактору газеты "Дмитровский вестник" Федорову. Местная администрация помогла ему умереть пораньше, он им очень мешал жить на широкую ногу, не делая грани, между государственным и личным.
  Антонина вспомнила разговор с одним почётным ветераном. На заданный вопрос:
  - Как могло случится, что тысячи невинных людей гибли на ваших глазах и вы равнодушно наблюдали?
  Она хладнокровно ответила:
  - Лес рубят, щепки летят. Нужно было восстанавливать разрушенное народное хозяйство, стране нужна была дешёвая рабочая сила, интеллигенция не вписывалась в ту жизнь! Вот она и пригодилась на стойках.
  - Вы же тоже относились к интеллигенции? - уточнила у неё Белых.
  - Я была правильным и востребованным человеком, со мной не могло такое случиться.
  Антонина только теперь смогла понять смысл тех слов, понять, что происходит теперь...
   Все инвалиды и старики; бомжи, потерявшие жилье из-за "чёрных риелторов", в период строительства дикого капитализма - лишний груз. Они не вписываются в государственный бюджет, поэтому им суждено умереть. Спустя годы, может, найдется подвижник, вспомнит какой ценной пришли к этому строю, и поставит памятник бомжу и нищему пенсионеру.
  
  Глава 12
  
  Ночные кошмары или видения, Тоня не могла понять, но они всё чаще приходили к ней. Этот груз или дар обременял больную женщину.
  Ночью неожиданно проснулась, разбудил телефонный звонок, но звонка на самом деле не было. Ничего не понимая, Тоня попыталась ещё раз заснуть, но в полудреме увидела, как наяву: корреспондент газеты "Надежда" Матюшенко печально идёт вниз по лестнице к выходу из редакции.
  Женщина с тревогой подумала: "Плохие вести от Акимыча. Спускаться по лестнице - значит потерять работу".
  Утром зазвонил телефон, Белых узнала грустный голос Акимыча.
  - Я с плохими вестями, теперь ничем не смогу вам помогать. Антонина Ваши статьи больше не будут публиковать в газете.
  - Это я сама поняла, вы давно не давали о себе знать. Вероятно, вас жёстко прессуют?
  - Это прессованием не назовешь, хуже. Статью о Вас мне запретили публиковать.
  Кузмичёва сама написала заключение истории инвалида Белых, намекнув читателям, что у вас проблемы с психикой. А мне приказала навсегда забыть об Антонине Белых. Заявила, что так надо Федеральному Бюро МСЭ и лично её просил руководитель Бюро МСЭ товарищ Пудин.
  Особенно противно, что сама Галина Кузмичёва прошла курс лечения в стационаре ФГУ. Её, здорового человека, признали инвалидом второй группы. Ей будет прибавка к пенсии и она теперь пакет льгот получит.
   Она Вас, Антонина, подло кинула, а меня, как корреспондента, сократила по штату. По суду я восстановился, но - "хрен , редьки не слаще"... Редактором газеты инвалидов " Надежда" поставили Оленичеву, женщину с проблемой (любительница выпить). Удачный вариант редактора,- напишет всё, что нужно министру социального развития.
  А я не вписываюсь в нынешнею линию социальной политики нашего правительства.
  Простите меня, я чувствую себя виноватым, я вселил вам надежду. Совестно, так подвел, оставив Вас без группы инвалидности.
  Я честный человек, у меня нет желания обманывать инвалидов, я ушёл из газеты сам.
  Это новость стала последней каплей черной полосы в жизни Белых. Наступили самые тяжелые дни. Так больно ей никогда не было. Силы оставляли женщину, ей казалась- всё против неё! Все несчастья, которые могут свалиться на человека, свалились неподъёмным грузом на её больную голову.
  "Это какой-то заговор против меня? Сил нет ни духовных, ни физических."
  Антонина часами бродила по городу, искала ответы.
  "Почему судьба закинула её в этот город?"
  Она остановилась, чтобы передохнуть, на миг закрыла глаза, и перед ней всплыла картинка дня аварии, когда её схватило за ноги страшное существо в капюшоне с горящими глазами, нахлынул страх. И вдруг пришла мысль:
  "Это же они, из царства Тьмы меня терзают. Как я могла про них забыть? А бесы про меня не забыли, слово держат, обещали же мою жизнь превратить в ад, своё слово сдержали.
  Эта цена моего любопытства и неверия в Бога и Антихриста."
  Женщина повернула голову в сторону Борисо-Глебского монастыря, увидев надпись "Церковная лавка" перекрестясь, вошла. Взгляд сразу остановила на стенде с магнитофонными дисками и кассетами: " Вечерние молитвы", "Ночное бдение", "Песнопения Сретенского монастыря"... Не раздумывая, Антонина купила четыре кассеты и свечи, бутылку святой воды. С трудом доплелась до дома.
  Выпив кружку святой воды, зажгла свечку, включила магнитофон с молитвами и легла в кровать. Прослушав кассеты по второму разу, она вдруг расплакалась. Тихо текли слезы от непонятного умиления. Ей не хотелось ни есть, ни общаться, только лежать и слушать молитвы.
  На третий день мальчишки основательно забеспокоились, решили поговорить с матерью. Но она опередила ребят.
  - Дети, мне нужно снять накопившийся груз и стресс, это просто молитво-терапия! Мне она помогает, на душе становится легко и светло.
  Ребята успокоились.
  Пять дней Антонина слушала молитвы, не отвлекаясь ни на что, только молитвы, горящие свечи и покой. Ей казалось, что она куда-то уплывает.
  Вдруг она заметила, что это к ней идут. Антонина четко разглядела свою тётушку Варвару и Бенедикта, как и прежде, они счастливы.
  Тётушка ласково с ней заговорила.
  - Девочка моя, напрасно ты так переживаешь. Суды, врачи, злые чиновники, - это мелочи. Твоё предназначение в другом. А чтобы ты успокоилась и не терзала свою душу, я позволю тебе заглянуть в будущее. Ты поймёшь главное в твоей жизни, ты поможешь тем людям, кому так же тяжело и плохо, но в них нет твоих сил, ума и знаний.
  Тётушка провела рукой над головой племянницы, и. Антонина увидела, как она гуляет по набережной Невы, идет по Летнему саду, а навстречу ей сыновья с её внуками. Все радостные и довольные жизнью. Потом увидела она себя в голубом небе, а рядом - счастливый Алёхин улыбается.
  - Милая моя, ты пришла, я сверху видел вас всех и радовался за тебя и детей.
  Видение пропало. И опять перед Тоней появилась, тётушка.
  - А теперь смотри то, чего никому нельзя видеть, но тебе дозволили служители царства Света.
  Перед Антониной Белых предстала картина Страшного Суда. Архангелы Гавриил и Михаил творили правосудие над душами тех, кто вершил земной суд, посягнув на божий промысел. Поэтому им предстояло держать ответ на Страшном Суде и понести самое суровое наказание.
  Души бывших судий и прокуроров трепетали. Они держали ответ за свои преступления и деяния. Очередь дошла до той судьи, которую так хотела наказать Антонина, за её преступный земной суд, доставивший столько горя несчастной женщине. А вокруг той судьи собралась толпа душ - жертвы процессуальных нарушений чиновницы. Этим жертвам предстояло доказать преступные деяния судьи.
  На чашу весов жертвы бросали камни её зла, заполнив чашу до верху. На чашу добра не нашлось ни одной души - бросить камень в оправдание и защиту новоприставленной судьи.
  Прозвучал приговор- "Высшая мера греха". Появились бесы и поволокли грешную душу судьи-злодейки в Преисподнюю.
  Она истошно кричала:
  - Чем же виноваты мои дети и внуки, почему они будут расплачиваться за мои грехи, это жестоко по отношению к ним:
  И вдруг картины Страшного Суда растворились в воздухе. А появившаяся рядом тётушка спросила племянницу:
  - Ещё посмотришь или хватит?
  Тоня, почему-то кивнула головой в знак согласия.
  - Ну, тогда смотри.
  Теперь Антонина видит на улице женщину в инвалидной коляске, а люди провожают её злым взглядом, приговаривая:
  - Смотрите бывший прокурор, по делам её Господь наказал. Люди плюют в её сторону. На лице несчастной тяжелое раскаяние за свершенные грехи.
  Тоня поблагодарила тётушку:
  - Спасибо, родная! Ты мне помогла всё понять и, наконец, успокоиться. Чувство отсутствия справедливого суда и правды не давало мне покоя.
  Бенедикт улыбнулся ей.
  - Силы Тьмы нарушили закон, пытаясь утянуть тебя в Преисподню без Божьего суда. С меня сняли частично запрет на служение в царстве Света. И с сегодняшнего дня я - Ангел-хранитель твой и твоих детей. Более ни один бес не подступится к тебе, и несчастья тебя оставят в покое.
  У Антонины наступило озарение, вдруг всё прояснилось, ушла тяжесть, страх и боль. Она почувствовала себя счастливой. Великая радость вселилась в душу! Она обнаружила в себе невиданные мысли, знания, новые силы.
  К ней пришёл ответ на главный мучивший её вопрос.
  - За что Господь меня так наказал? Это Господь не наказывал меня, он послал мне испытание, готовил к Великому подвигу, к битве с человеческими пороками.
  Я - последняя из рода Задорожних, смертная раба Божья Антонина... И кому, как не мне, вступить в бой с бесовскими слугами, вселившимися во врачей, судей, чиновников? Справиться с ними - мне по силам!
  Понятно, почему Господь направил меня в Дмитров в "черное логово Зла", посеянное демоном Бенедиктом ещё в тридцатые годы. Я дам бой бесам и всей нечисти.
  Ну! Бенедикт, ты бесом принес Зло в эти края, теперь сам будешь убирать свои злобные деяния белым Ангелом! Помогай, мне, а я уже постараюсь эту нечисть одолеть!
   Женщина на мгновение задумалась, потом произнесла, как заклинание:
  - Я напишу роман. Концовку завершу событиями, недавно произошедшими. Я буду прототипом героини. Все остальные действующие лица выставлю под их настоящими именами.
  На основание решения Мещанского суда. Их преступления опишу в подробностях; со ссылкой на документы, подтверждающие их злодеяния, их у меня достаточно: это все решения судов и ответы из государственных учреждений!
   Я устрою им суд людской!
  Помолчав, Антонина перекрестилась, радостная вышла из своей комнаты, удивив сыновей, неожиданной переменой в настроении.
  
  Эпилог
  
  Старенькая Нива с тремя пассажирами ехала по разбитому грейдеру. Кое-где ещё виднелись признаки некогда асфальтированной трассы от старых добрых времен, но с того времени прошло уже более четверти века.
   За машиной тянулся шлейф пыли, побеспокоенные степные птицы разлетались в разные стороны. Наконец путники достигли своей цели. Водитель остановил машину у сопки, откуда открывалась вся панорама местности.
  Из машины вышла дама лет пятидесяти и двое парней. Вся компания поднялась на вершину. Городские жители с удовольствием вдыхали полной грудью чистый воздух. Представшая перед ними картина поражала своей неоднозначностью, наполняя путешественников противоречивыми чувствами. С обеих сторон их окружали творения рук человеческих: одно из них было прекрасно, а другое вызывало неприятное чувство.
  Справа виднелся парк на берегах живописных Нижинских стариц, образованных весенними паводками, а слева - затопленная часть села с разрушенными домами.
  - Отсюда все видно, как на ладони. Грустно, но все-таки впечатляюще выглядят эти места, - произнес парень лет двадцати двух.
  - Мама, почти всё, как ты и рассказывала! Но ты ничего не говорила о затопленном поселке...
  - Знаешь, сынок, - дама обратилась к старшему сыну, студенту Питерского университета, - А я и сама не ожидала, что здесь все так трагично. Левая часть села затоплена совсем. А вон в том, большом разрушенном здании, раньше находилась школа. А там - скотный двор и знаменитый сеновал.
  - Гляди, мам, а на нём сейчас птицы гнезда вьют, - уточнил младший парнишка Саша, - с правой стороны осталось несколько незатопленных домов.
  Женщина пригляделась, удивилась.
  - По-моему, там живут люди! Не может быть, чтобы кто-то там жил... Разве что приведения?
  - Мам, а вон, одно приведение, кажется, идёт к нам! - шутливо воскликнул Саша, - к тому же, оно еле движется!
  Антонина посмотрела на приближающегося старика.
  - Нет, это не привидение, а наша удача и ходячий архив этого поселка. Будем считать, что нам повезло.
  Старик покряхтывая и тяжело дыша, поднялся на сопку.
  - Здоровенько Вам, люди добрые! С чем пожаловали?
  - Здравствуйте, дедуля! Не надо было подниматься, мы бы сами спустились к вам.
  Отдышавшись, дед пожаловался.
  - Всеми позабытые мы здесь! Вот, думал, может о нас горемыках какое-то начальство вспомнило?
  - Нет, нет. Я не начальство, я -журналист, - пояснила дама.
  - А хлопцы кто будут? - поинтересовался старик.
  - Это мои сыновья, тоже будущие журналисты, историей России интересуются...
  - А к нам, с чем пожаловали? - спросил дед, удобней упираясь на клюку и настраиваясь на долгий разговор.
  - Я книгу пишу об этих местах, хотела еще раз взглянуть на них. Ещё в архивах покопаться и кое-что уточнить нужно. А тут живой архив, сам пришёл к нам, - радостно произнесла журналистка.
  - А вы что? Бывали раньше в этих местах?
  - Я жила здесь один год, может, помните Антонину Белых? В школе учителем истории работала.
  При этих словах у старика глаза от удивления на лоб полезли, а от нахлынувшего возмущения у него задрожал голос:
  - Хотелось бы забыть, но не забудется. Что же ты с нами сотворила? - покачал головой старик, тяжело вздохнул и горестно произнес, - Несчастьем пришла ты в наше село. Из-за тебя оно было затоплено и старики брошены на произвол судьбы, - старик гневно смотрел на Антонину, а молодые люди удивленно смотрели на мать.
  - Мама, о чем он говорит? - удивился Александр.
  - Я и сама не пойму?
  Старик осуждающе покачал головой.
  -Ты, Антонина, сразу уехала и не знаешь, что потом случилось. Скала рухнула, засыпала бесов грот и Врата Преисподней. Плотина изменила русло реки и затопила село, только наш пригорок остался. На наше горе, с тех пор так и бедуем.
   Иван весь встрепенулся от удивления.
  - А что, правда, здесь были Врата преисподней? - не сдерживая любопытства, поинтересовался молодой человек, - И на самом деле бесов видели?
  Старик бросил недовольный взгляд на Ивана.
  - С бесом общалась твоя мать и её тетка Варвара, упокой господь ее душу, - старик перекрестился. - А мы что? - он развел руками, - только их проделки видели, да последствия расхлебывали. Сейчас бесов нет, и Господь к нам не пришел, видать, дюже грешны были мы перед ним.
  Женщина с сочувствием вздохнула.
  - Может, Бога плохо звали, поэтому Господь и не услышал вас?
   Тяжелые воспоминания затуманили взор старик. он замолчал.
  Антонина спросила:
  - Постойте, но я же ведь узнавала, после того, как река сменила русло и затопила село, всех жителей отселили в другое место.
  - Всех, да не всех. Нас, с правой стороны села, вот на этом пригорке, оставили до лучших времен. Лучшие времена не настали, а худшие пришли. Забыли про нас власти, вот, Антонина, и бедуем по твоей вине.
  - Да в чём же моя вина? - возмутилась Антонина.
  Старик сморщил лицо и покачал недовольно головой.
  - Арсений Добрых, наш староста, да будет ему царство небесное,- старик перекрестился, - столько лет строил здесь счастливое общество, и почти осуществил свою мечту, пока не появилась ты. Ведь мы были счастливы, а потом ты порушила наш покой.
  - Во, мам! Даёт старик! Такие обвинения, как будто ты есть Зло в последней инстанции, - засмеялись сыновья,- ну, дедуля, Вы нас заинтриговали, - парни рассмеялись.
  -Э-э-э-эй, чего ржёте? Если бы не полезла ваша мать с Витькой Прищепой в Бесов Грот, ничего бы не случилось. Ведь знала о бесе и все равно полезла, археолог хренов, - проворчал старик и пригрозил пальцем в сторону Антонины.
  - Не ругайтесь, дедуля, я после того случая археологию бросила. Сменила профессию, стала журналистом и полностью пересмотрела свою жизнь. Я больше не трогала могилы усопших и не тревожила их души. Все это не что иное, как вандализм! Да, и мертвые не прощают, если их беспокоят без надобности.
  Антонина догадалась сразу, в чем обвиняет её старик. Сердце у женщины защемило: - "Неужели и правда это я столько бед натворила?"
  Она попыталась оправдываться
  - Но я не одна виновата во всех бедах. Ваш последний председатель колхоза Дятлов виноват не меньше моего. Это он приказал заложить динамита в скалу больше нормы, поэтому и образовалась высокая плотина.
  - Ну ладно, что ворошить прошлое? - примирительно сказал старик, - ступайте в избу, там поговорим. Чай, с дороги проголодались?
  Крепко упираясь на клюку, он пошел вперёд.
  - А из чьих, дедуля, вы будете? - спросила Антонина.
  - Я дед Федор, из Лысковых.
  Антонина не сдержала любопытства.
  - Вы сын Фрола Лыско?
  - Он самый, последний.
  - Так вы здесь родились или ещё под Новочеркасском?
  - Нет, я уже местный, коренной и не был переселенцем, - уже спокойно ответил старик.
  Парни не унимались.
   -А не страшно было жить среди бесов?
  Старик усмехнулся.
  - Бесы сами по себе жили, а мы сами по себе. Если к ним не ходить и не звать, так нечистый к тебе не придёт, и ни с какой стороны не подступится.
  -Ну, а если придет все-таки?
  - А голова у тебя на что, шапку носить? Думать нужно головой! Вот и думай, нужен тебе бес или нет? У нас так говорили: "По бесовской тропе пойдешь, дорогу в Преисподню найдешь", - спроси вон, у своей матери, она лучше меня знает.
  - Мам, неужели ты нам чего-то не досказала, и на что дед намекает?
  Антонина тяжело вздохнула. Она никак не хотела рассказывать об этом сыновьям.
  - Он не намекает, а правду говорит, - наконец созналась мать.
  Антонина бросила взгляд в сторону бывшего ущелья и на левую сторону затопленного села. Утки и гуси плавали между избами, и у нее по телу прошла дрожь. Она задумалась: "Неужели в самом деле, всё это я натворила? С чего же все началось? Ах! Да, да, с той злополучной моей статьи в Литературной газете "О мифах и мифологиях", которая перевернула всю мою жизнь и жизнь этих несчастных людей". Я готовилась поступать в аспирантуру.
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"